как одеться в клуб осенью

Заметки старого охотника: Человек и монстр. Начало.

Жанр: темное фентези. Первая половина рассказа.

Введение
Девушка открыла глаза. За стенами отчего дома слышалось уханье ночной птицы. Девушке вот уже неделю снились сладкие ночные кошмары, которые забывались поутру. И сейчас, в ночной час, она не была уверена, где проходит заветная граница сна и яви. Блуждая по граням сна, девушка села, свесив ноги с кровати. Она знала. И знание ее было непоколебимо. Она нужна кому-то. Кому-то важному. Кому-то близкому. Он ждал ее. И она пойдет к нему. Ибо по-другому и быть не могло. Тихо поскрипывая половицами, девушка выскользнула из сладких объятий теплой кровати. Дверь едва слышно хлопнула. Злой осенний ветер накинулся на девушку, кусая ледяными зубами беззащитную плоть. Охватив себя руками и задрожав подобно листу, девушка пошла. Пошла туда, где ее ждал. И лишь безразличная луна была свидетелем и спутницей. Там в ней нуждались. Она знала это. И это знание звало ее. Холодные острые камни оставляли на ее голых ступнях болезненные царапины. Но это не важно. Главное дойти. Выйдя за калитку, она направилась по зову своего сердца, уверенная, что там ее ждет судьба. Слепая вера. Фанатичная убежденность. Смертельное заблуждение. Каждый шаг был быстрее предыдущего. Скоро она сорвалась на бег. Нужно спешить. Холодный ветер свистел в ушах, волосы растрепались. Пробежав пару поворотов, она добежала к своей судьбе. На перекрестке стоял высокий человек. Его тело было окутано тенями, подобно савану. Он улыбнулся ей. Она это знала. Девушка подбежала к мужчине и упала в его объятия. Его прикосновения были холодными. Но это неважно. Главное, что она здесь.

9 день 9 лунного цикла 782 солнечного оборота.
С хмурых небес шел нудный мелкий дождь. Он начался еще вчера, и не похоже, чтоб в ближайшее время собирался кончаться. Невериот хмурится, осматривая тело, брошенное на обочине лесного тракта. Женщина. Судя по простой одежде и мозолям на руках, крестьянка. Тело в хорошем состоянии, умерла она этой ночью. Неестественно бледная. Невериот раскрыл ее глаз. Склера полностью белая, без каких бы то ни было следов крови. Беглый осмотр не выявил никаких ран. Охотник поднялся и размял спину, после чего взглянул на своего черного, как безлунная ночь, коня и спросил:
- Побрезгуешь? – Конь в ответ фыркнул и подошел к телу. Раздался хруст ломаемых костей. Невериот в задумчивости отошел в сторону, лохматя свои пепельные волосы. Несколько ворон, не смотря на дождь, кружили в небесах и мрачно перекрикивались на всю округу. Это уже третье тело, найденное им в округе за неделю. Слишком явные следы. Либо вампир идиот, либо, что более вероятно, пытается устроить западню. Три на этой неделе, двое на прошлой, пятеро на позапрошлой. Он всеми силами пытается показать, что он здесь. Невериот пнул камень, вспоминая, кто из их проклятого племени все еще существует. Малистра, Велест из Орзонов. Айвор, Дориан, Вольтес, Гарнел из Каэнхерстов. Это, пожалуй, единственные, кто мог доставить ему проблемы. Кто бы это ни был, он должен быть неподалеку. Охотник отстегнул свой топор со спины и посмотрел на полукруг слегка светящегося лезвия. Хорошее оружие, прошедшее с Невериотом через множество битв с немертвым народом. Нужно расспросить местных подробнее. Нужно выяснить, где наиболее вероятные места логова. По опыту Невериот знал, что вампиров нужно ловить тогда, когда они полностью уверены в своей победе. Охотник провел пальцем по лезвию. Все еще острое, не смотря на прошедшие года. Ни пятна ржавчины, ни единого скола. Вечное оружие вечного охотника. Невериот вернул топор на его законное место и взглянул на то, что осталось от трупа. Черный конь, слизывая кровь с морды, посмотрел на «хозяина». Бессмертный охотник произнес пару слов, и конь обернулся клубами не менее черного дыма. На месте, где он стоял, осталась лишь прижатая трава да небольшая статуэтка лошади из оникса. Невериот подобрал ее и убрал в один из многочисленных карманов. После чего направился в ближайшую деревню, хлюпая раскисшей дорогой. Кем бы ни был его противник, охотник его настигнет. И тогда жизнь вампира подойдет к концу. Иного варианта не предусмотрено.

9 день 9 лунного цикла 782 солнечного оборота. Вечер
Мелкий дождь превратился в ливень, сокрывший закат. За окнами таверны гремели раскаты грома, заглушенные пением пары полупьяных бардов да веселыми разговорами постояльцев. Невериот сидел в гордом одиночестве. Перед ним на столе была развернута карта, углы которой были прижаты пустыми бутылками. Охотник размышлял. С помощью куска карандаша он отметил места найденных тел: большинство из них находились с южной стороны озера Баритол, начиная с 11 миль от Лоурена и дальше на юг, к горам Пустого хребта. Значит, где то там стоит ожидать вашу западню? Ладно, там так там. Невериоту не было особого дела до того, где именно их ловить. Он лишь улыбнулся и отпил из бутылки. К его неудовольствию, там становилось все меньше эля. Когда Невериот вернул бутылку на место, до него донесся новый, «чужой» шум. Скрип половиц. Идут к нему. Трое. Левая рука спокойно и плавно, почти незаметно, соскользнула со стола. Шаги приблизились. Скосив глаза направо, Невериот заметил трех приближающихся мужчин. Идущий первый, скорее всего лидер, был одет в простой наборный доспех. На поясе меч, за спиной виднелся щит. Шлем привязан к поясу. На левой перчатке эмблема – меч в кольце, принадлежащая паладинам Дома Кары Триумвирата. Человек. Слева от паладина шел высокий и тощий драконид с зеленой чешуей. Простая кожаная куртка, поверх которой накинут плащ. Хитрые желтые глазки не менее беспардонно рассматривают самого Невериота. Короткий меч и кинжал на поясе. Интересно, сколько еще оружия прячет на себе этот скользкий тип? Уж явно больше, чем показывает. Справа от человека шел низкорослый тифлинг. От одного его вида Невериоту стало не по себе. Пора бы уже привыкнуть. В это стране их много. Этот тифлинг был одет в простую дорожную одежду. На поясе жезл и кинжал. Темно серая кожа, черные глаза. Какие же они все таки жуткие. Скорее всего какой то заклинатель. Если начнется драка, нужно будет его убить первым. Охотник переводит взгляд на стол и берет недопитую бутылку обратно. Трое подходят.
– Это ты Невериот? – Левая рука сжала рукоять спрятанного под курткой кинжала.
– Ну допустим, - послышался хрипловатый ответ Невериота. – А кто спрашивает? – Охотник отпивает эль и поднимает взгляд на воина, ожидая его ответ. Паладин же, не дожидаясь предложения, сел напротив Невериота.
– Точно. Меня зовут сэр Малсер Лакмэн, драконида: Крив, а тифлинга Терай. Мы, собственно, по какому вопросу. Дошли до нас слухи, что тут люди пропадать начали. Недели три назад так. А когда прибыли, узнали, что ты этим же интересуешься, - остальная странная компания взяли несколько стульев и расселись вокруг стола. Прощай одиночество. Нев будет по тебе скучать. Тифлинг принялся изучать карту, драконоид начал чистить когти. – Мы, собственно, с каким предложением. Может объединимся, раз уж одно дело делаем? Вместе-то явно сподручнее, чем по отдельности. – Невериот взглянул в лицо паладина. Небольшая темная борода, шрам через левый глаз. Не похоже, чтоб он замышлял что то. Охотник отпустил кинжал. Как там говорится? Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Невериот поболтал эль в бутылке.
– Идея вроде как даже не лишена смысла, - ответил он им. – Узнали что нибуть еще? – Спросил Невериот, поставив уже почти пустой бутыль на стол.
– Тела обескровлены. Все лежали возле дорог, где их легко найти, - Начал Крив своим низким, рычащим голосом. – Выглядит так, словно кто-то привлекает внимание. На телах я не нашел никаких следов. Буд-то в сказке про каких-нибудь вампиров. – Невериот хмыкнул. Ну, Крив хотя бы не идиот. Осталось только узнать, хорошо ли это. Когда драконоид замолчал, свое слово вставил Терай.
– Здесь трупы самые старые, трехнедельные, - голос тифлинга оказался на удивление высокий, почти девчачий. – И чем дальше к Пустому хребту, тем свежее. Вплоть до небольшой деревушки у подножья. Там недавно еще один умер. Точнее одна. Дочь тамошнего знахаря. Тело нашли на перекрестке в одной ночной рубахе. – Невериот посмотрел на Терая, потом перевел взгляд на свою карту. Возле Пустого хребта не было ни одного поселения. И ни о каких трупах оттуда он не слышал. Отсюда до хребта день пути на лошади. Охотник еще раз взглянул на визитеров. Все мокрые. Весь день в дороге? Хм, а ведь он вот только сегодня нашел свежий труп. Подозрительно. Невериот ощутил, как кровь бурлит от предвкушения. Предвкушения грядущего боя. Сегодня ночью что-то произойдет. Сегодня ночью кто-нибудь умрет.
– Я пришел к таким же выводам, - ответил странной компании Охотник. – Предлагаю завтра направиться в эту горную деревушку и поискать по окрестностям. - Сэр Малсер приободрился, услышав ответ Невериота.
– Эт` хорошо. Чтож, предлагаю выпить за нашу встречу. Корчмарь! Неси эля что получше! – Прокричал паладин через весь зал. Корчмарь кивнул и пошел наливать. Невериот улыбнулся. Ну что-ж, как этот рыцарь и сказал, вместе будет сподручнее. В крайнем случаи эти авантюристы смогут послужить неплохой приманкой. Ну, паладин с тифлингом точно. Особенно тифлинг.

10 день 9 лунного цикла 782 солнечного оборота. Ночь
Город спал. Спал, отдавшись во власть ночного хищника. Слабый. Беззащитный. Одинокая фигура, скрытая завесой дождя, шла по главной улице. В столь поздний час фигура искала трактир. Но не отдых был ей нужен. Ее интерес был куда более тёмен. Двухэтажное здание стаяло на главной площади. Темные провалы окон смотрели на фигуру с немым укором, будто зная, зачем она пришла. Фигура глубоко вдохнула. Да, он там, она чувствует его запах. Его не перепутать ни с каким другим. Чарующий и манящий. Но смертельно опасный. Фигура сделала шаг к двери. В следующее мгновение она уже стояла в темном переулке, вжавшись в стену, укрываясь тьмой. Беги, или умри. Фигура была в смятении. Все-таки прийти сюда было не самой лучшей идеей. Еще рано. Его время еще придет. Как можно тише, фигура отступила, покинув город. Она направилась на юг.
Невериот стоял у окна. Он сжимал топор в руке, глядя в темный переулок, неподалеку от таверны. Осторожен, даже слишком. Охотнику не нужно было никакой магии, чтоб понять, что вампир покинул город. Невериот улыбнулся. Куда бежишь ты, маленький вампир? Надеюсь, к своему хозяину. Беги, и я пойду следом. Предвкушая скорую встречу, Охотник сел за письменный стол. Через несколько часов едва различимый лесной дух пробрался в комнату. Почти неслышным шепотом он передал свое послание Невериоту. Тот хмыкнул, зажег свечу и взялся за перо. Пора отправить одну весточку старой знакомой. Безусловно она будет рада. Дождь прекратился. По прогнозу Нева, завтра будет солнечно.

10 день 9 лунного цикла 782 солнечного оборота.
Солнце безраздельно властвовало в небесах. Похоже, сегодня будет жарко. Если что то и радовало Невериота в скором наступлении зимы, так это то, что эта жара уйдет. Пора переезжать на север. Хотя Анна не очень любит холода. Анна? Невериот нахмурился и взглянул на топор. Что-то он не помни, чтоб тот хоть раз жаловался на холода. Анна, Анна. В разуме всплыл образ девушки, от которого сердце старого охотника сжалось. Он услышал тихий, едва различимый смешок над ухом. Тихий, но так легко узнаваемый. Невериот резко развернулся, судорожно сжимая топор. Неожиданно он стал каким то тяжелым и излишне подвижным. Сердце натужно билось в груди пойманной птицей. Но рядом никого не было. Да и не мог Он быть здесь. Он мертв, и в этот раз вряд ли воскреснет. Вернув топор на место, Невериот глубоко вздохнул. Кто старое помянет. Наконец-то трое его новых спутников вышли из таверны. Знай он вчера, что их придется так долго ждать, не согласился бы с их предложением. Хотя кого он обманывает.
– Готовы? Далеко эта деревушка? – Спрашивает Невериот у Малсера. Тот кивнул.
– За день успеем. У тебя же есть лошадь? – Охотник ухмыльнулся, доставая из кармана ониксовую статуэтку лошади.
– Есть. Необычная, но есть, - Невериот проводит по статуэтке пальцем, после чего ставит ее и произносит. – Ко мне, Альдеронад. – Статуэтку окутал черный дым. Его облако быстро разрасталось. Паладин отступил на шаг. Поднявшись до человеческого роста, черное облако развеялось. На его месте стоял черный жеребец. Красные глаза демонического зверя осмотрели паладина с ног до головы. Зубы щелкнули. Невериот улыбнулся, положил руку ему на шею и что то ласково сказал. Пока это его успокоило. Малсер же побледнел.
– Спокойнее, Малсер. Он не кусается. Почти не кусается. – Постарался успокоить паладина Охотник. Получилось так себе, ну да ладно. Еще недолго пообщавшись с конем, Невериот взбирается на его спину. К тому времени Крив и Терай вывели остальных лошадей. Краткосрочные сборы и четверка направилась к своему будущему. Мрачному, как и любому другому в этом мире.
Невериот был прав. И это его совсем не радовало. Солнце пылало в небосводе, стремясь убить все живое на земле. Хорошо хоть ветер от скачки облегчал их участь. Лесной пейзаж проносился мимо по мере того, как четверка направлялась к горному хребту. Ночной гость прошел этой же дорогой. Веди, маленький вампир, веди в свою западню. А мы пойдем следом. Странная троица о чем то беседовала. Невериот особо и не вслушивался. Его больше заботил окружающий лес, да норов собственного коня. Сегодня он его не кормил. И коня это раздражало. Проезжая мимо фермерских полей, Охотника охватывала ностальгия. Если бы судьба сложилась иначе, он бы тоже горбатился на поле, вместо вот этого всего. Хотя нет, не горбатился бы. Он был бы уже давно мертв. Он бы прожил простую жизнь, ничего не совершив. Плохо ли это? А кто его знает. Но сделанного не воротишь. Да и следует быть честным с самим собой: если Невериоту снова предоставят тот же выбор, он поступит так же. Охотник поморщился. Слишком уж много времени он стал тратить на философствование. Похоже, прожитые года дают о себе знать. И вправду, разум смертного слишком хрупок для бессмертия. Невериот буквально услышал, как Малэлас вновь произносит эту фразу. Сморщился еще сильнее. Интересно, как Он там? Невериот надеялся, что в агонии.
– Невериот, вы здоровы? – донесся до Охотника голос Терая. – Выглядите так себе. Здесь недалеко был ручей, если хотите, можем отдохнуть там недолго. – Сама доброта. Холодная, отчужденная доброта.
– Не переживай, не помру, - ответил магу Охотник. – Просто вспоминаю старые деньки. Как трава была выше, а небо синее, а девушки безотказнее. – Терай хмыкнул. Интересно, были ли они частью плана вампира? Или они и вправду добрые самаритяне, решившие помочь бедным крестьянам? Хм, интересно, скольких авантюристов он уже встретил при подобных обстоятельствах. Скольких из них убил сам, а скольких принес в жертву своему дело? Он уже и не мог вспомнить. Пойдут ли и эта компания по тому же пути? Ну, это покажет только время. Самая жестокая особа из всех на белом свете.

Пригорная деревушка
Солнце медленно, но верно завершало свой дневной путь. Еще чуть-чуть, и оно полностью скроется за монументальной грядой Криверского хребта. Потрепав коня по шее и дав ему тушку подстреленного по дороге кролика, Невериот верну его в карман. Местные жители встретили четверку хмурыми взглядами.
– А нам тут не особо то и рады, а? – Подметил очевидное Терай.
– Ничего удивительного, с чего селянам любить людей при оружии то? – Проговорил с улыбкой Малсер. – Ладно, давайте найдем ночлег да местных пораспрашиваем, может видали чего. – Невериот промолчал, остальные согласились. Охотник рассматривал окрестности. Подозрительные взгляды, перешептывания. Мужики, собирающиеся в небольшие группы. Хм, похоже что то намечается. Но посмеют ли? Рискнут? Ну поглядим. Пока Охотник разглядывал жителей, паладин договорился с одним из селян о ночлеге в его сеновале. Пока троица авантюристов распрягала лошадей, сеновал был взят в осаду толпой крестьян. Набрав необходимую критическую массу, они пошли на штурм. Похоже, предстоял непростой разговор. Но Невериот особо и не волновался. Всю инициативу он решил переложить на плечи бравого паладина. Ему полезно будет. Так что Охотник оперся об столб сеновала и сказал, кивая в сторону приближающейся толпы.
– Малсер, это кажется к тебе, – Паладин вздохнул. – Давай, шагай, я закончу с лошадью. – Не все остатки совести еще были утеряны. Небольшая, но все-таки победа. Сэр Малсер сразу взял быка за рога, показал свою латную рукавицу с символом Илматера. Напротив него стаял крепкий мужик, волосатые мускулистые руки уперты в бока, из под зарослей бровей поблескиваю изучающие глаза. Узнав в Малсере паладина, люд честной успокоился и начал расходиться. Остались только те, кому было нечем заняться да собеседник паладина, которого Невериот посчитал старостой. Сэр Лакмэн задавал различные вопросы, староста чесал густую бороду, морщил лоб, да отвечал короткими фразами. Насколько мог судить Невериот из донесшихся до него обрывков разговора, ничего полезного староста не поведал. Когда же доблестный паладин выведал из честного старосты все, что только мог, Невериот успел устроить себе вполне себе удобную кровать. Запивая водой из бурдюка полоску вяленого мяса, Охотник спрашивает:
- Ну и? – Малсер глянул на Невериота.
– Ничего особенного. Никто не помер больше. А ту девку уже похоронили, от греха подальше. Ну и конечно никто ничего не видел, да. – Невериот хмыкнул. Крив пожал плечами и прорычал:
– Ладно, давайте завтра осмотрим окрестности. Может в этом повезет больше. – Невериот кивнул.
– Дельная мысль. Отдыхайте, я первым посторожу. Так, на всякий случай. – Спорить никто не стал. Ну чтож, вот он я, в твоей западне, в самом ее центре. Приходи, бери. Невериота охватило то волнение, которое испытывается перед свершением дела, которого долго ждал. Похоронили девицу от греха подальше? Ну, молодцы. Прошло пара дней, уже в принципе пара. Хотя бы возвращаться сюда дважды не придется.

11 день 9 лунного цикла 782 солнечного оборота. Ночь.
Солнце окончательно скрылось за горами, отправившись навстречу далеким землям. Настала ночь. На небосводе воцарилась недозрелая Луна. Но и ее с лихвой хватало, чтоб окрасить мир в серебро. Невериот сидел на своей импровизированной кровати и слушал спящее село. Стрекот кузнечиков, далекое уханье ночной птицы. На коленях Невериота лежал его лучший друг и верный напарник. Топор с полукруглым лезвием, увенчанным росписью рун. Древнее оружие, прошедшее с ним уже не одну сотню лет. Охотник глубоко вдохнул холодный воздух. Пора. Лесные духи сообщили, что враг близко. Невериот встал и подошел к спящим.
– Вставайте, враг близко. – Три пары непонимающих глаз уставились на Охотника.
– Кто? Откуда? Сколько? – Малсер сориентировался быстро. Он начал спешно надевать доспехи. Крив ему помогал.
– Сколько не знаю, идут с севера, востока и запада. Ну и с кладбища. Сил Малсер, запомните, они боятся Света. – Сказав это, Невериот хлопнул паладина по плечу и вышел на улицу. На ночных улицах никого не было видно. Но Охотник чувствовал на себе взгляды. Голодные. Злые. Жаждущие его жизни. До его слуха доносились едва слышные шорохи. Враги крались. Трое на крыше сеновала. Двое слева. Четверо справа. Невериот быстро осмотрел предстоящее место боя. Слева постройки других фермеров, такие же сеновалы да амбары, напасть можно только с крыш. Впереди лес да горы. Понятно, почему там никого нет. Справа несколько сеновалов да дома. Хорошая тактика для того, чтоб отрезать все пути к отступленью. Буд-то он собирался отступать. Сзади подошли трое попутчиков.
– Ну и где? – Спросил Крив.
– Уже здесь. Сзади. – Ответил Невериот, резко разворачиваясь и отпрыгивая назад. Скрип досок на крыше. Несколько теней ожили и метнулись в их сторону. Крив поспешно уклонился от когтей. Растопыренная пятерня лишь порвала его куртку да оцарапала чешую. Малсеру повезло меньше. Вампир врезался в его щит, сбив паладина с ног. Тот отчаянно брыкался и в слепую тыкал мечом. Тераю было проще всего. Магу было достаточно одного слова, чтоб отбросить своего противника в сеновал. Невериот выбросил их из головы и сосредоточился на враге. На него бежали троя. Девушка, в перепачканном землей платье. Ребенок лет девяти. Тощий мужчина. У всех трех был один безумный, голодный взгляд, полный ненависти. Их движения были быстрыми и резкими. Что-то было прекрасное, в этих бледных фигурах, окутанных лунным светом. Для кого-то другого. Девушка прыгнула на Охотника, выпустив черные когти. Невериот поднырнул под ее руку, уходя влево и рубя ее топором по животу снизу вверх. Тварь вывернулась, и лезвие топора лишь скользом задело, распоров платье и прорезав кожу на боку. По деревне пронесся визг, бок мертвой невесты был объят синим пламенем. Мелкий вампир прошмыгнул под ней, нацелившись в ноги Невериота. Охотник без особых прикрас пнул его в лицу, стараясь отбросить, но мелкий успел вцепился в ногу, глубоко погрузив в нее когти. Невериот сдавленно выругался. Сзади набросился тощий. Резко развернув корпус и перехватив топор двумя руками, Охотник обрушил его сверху вниз на тощего, намереваясь отрубить тому голову. Увы, ребенок на ноге слишком обременил его, и топор пришелся в спину, легко погрузившись в нее по самую рукоять. Рана запылала. Тварь визжала. Но натиска не остановила. По инерции она врезалась в Невериота. Тот напрягся и попытался отбросить ее топором. Четно. Тварь вонзила свои когти в живот и бок Охотнику, стараясь разорвать того. В глазах потемнело от боли. Руки тощего ослабели, и он рассыпался в прах. Малой же все это время терзал и рвал ногу. Черная кровь полилась ручьем. Невеста вставала, похрипывая. Ее правый бог дымился. Девушка, оставаясь на четвереньках, бросилась на Невериота, раскрыв тому свои объятия. С таким же успехом можно обниматься с медведем. Шаг вправа, резкий удар топором. Лезвие легко проходит плоть вампира, перерубая ей кость и отрубая руку. Рана полыхнула синим. Рядом раздался крик.
– Ильматер, направь сей меч! – Клинок паладина запылал приятным желтый сиянием. Очертив дугу, он разрубил вампира пополам. Останки тут же занялись синим огнем. Невеста с рычанием развернулась. Но поздно. Топор обрушился ей на лицо, разрубая голову. Еще один вампир обратился в прах. Невериот схватил малого за шею, и оторвал от остатков своей ноги. Тот попытался вцепиться в руку, но не успел. Топор разрубил его пополам. В руках охотника остался только маленький клыкастый череп. Отбросив его, Невериот оглянулся. Малсер и Крив кое как добивали упыря. Двое других пировали Тераем. Как же болит нога. Да и живот. Только Охотник сделал шаг в сторону двоих выживших, из леса раздался хруст веток. Из него выходила высокая фигура. Похоже, на него морок лесных духов не особо подействовал. Торчащие заостренные уши выдавали в нем эльфа. Руки в карманах темной куртки, желтые глаза внимательно наблюдали за Невериотом.
- Гарнел фон Каэнхерст. Давненько не виделись, упыренышь. – Забота о Малсере и Криве тут же вылетела из головы Охотника. Нога уже не так болела, да и живот почти перестал беспокоить. Прихрамывая, Невериот двинулся к нему. Гарнел ответил тем же. Жестоко ухмыляясь, он рванул к Невериоту. В три длинный прыжка он преодолел разделяющее их пространство. Резкий удар в живот. Охотник ушел влево, одновременно разворачиваясь и занося топор. Вампир жестко сблокировал атаку левой и, изогнув правую руку, резко ударил локтем в солнечное сплетение Невериота. Воздух со свистом покинул легкие. Невериот отступил, задыхаясь. Раненая нога подвернулась. Человек припал на колено. Нога вампира тем временем уже летела, нацелившись в голову. Невериот наотмашь рубанул по ней, пытаясь отрубить. Слегка изменив направление, Гарнел ударил в пальцы, сживающие рукоять топора. Хруст. Вспышка боли. Ярость. Кое-как изгибаясь, Невериот дернул топор на себя. Вампир вскрикнул. Лезвие вскрыло ему ногу. Ночной кровопийца отступил. А Невериот тем временем быстро привязал топор к ладони куском ткани. Гарнел сломал ему три пальца. Вдох. Выдох. Не злись. Гарнел слишком опасен, чтоб давать волю злобе. Нога вампира перестала дымиться. Скоро он ее восстановит. А значит нет времени рассиживаться. Проклиная детей, Невериот встал. Пальцы свободной левой руки нащупали в кармане бутылек зелья. На вкус отвратительно, но помогает быстро. Боль и скованность движений быстро прошли. Главное не забывать, что это иллюзия. Шаг, другой. Гарнел поднял руки, вставая в боевую стойку. Рывок, удар. Невериот целился топором в правое плечо. Вампир легко уклонился. Но и Невериот не отступал. Изменив направление удара. Охотник помог себе разворотом корпуса и ударил, целясь в туловище. Вампир сделал шаг вперед, блокируя топор левой. Правой же он снизу вверх ударил человека в лицо. Невериот резко дернулся, уходя от удара вправо, левой доставая кинжал и вгоняя его в живот Гарена. Кинжал вошел как в дерево, не особо навредив вампиру. А ведь это была заговоренная сталь. Сам же Гарен в долгу не остался, и рубанул рукой по плечу Охотника. Хруст. Левая рука повисла плетью. Наверное, это было больно. Невериот рубанул вампира по ногам. Вампир взвыл. Нога ниже колена отлетела в сторону, объятая синим пламенем. Гарен отпрыгнул на шаг, Невериот наступал следом. Наркотик начинал накрывать разум Охотника сладкой пеленой. Рубанув куда придется, он вспорол вампиру грудь. Но сам пропустил удар. Кулак Гарена врезался в левый бок Невериота, круша ребра. По телу пошла дрожь. Отражаясь от костей, колебания начали рвать мышцы. Во рту стало солоно. Из носа потекла кровь. Топор стал как то странно крениться в сторону. Хм. Но Охотник рубил. Три быстрых удара. В голову, торс, ногу. Не один не достиг цели. В ответ вампир дважды попытался ударить Охотника в голову. От первого Невериот уклонился, но второй заехал тому с боку, разорвав ухо. Какой же он верткий, а у него же всего одна нога. До Невериота, сквозь звон в ушах, донеслись шаги. Толпа пошатывающихся людей приближалась. Свежеобращенные. Не меньше тридцати. Одному ему с ними не справиться. И Невериот позвал. Ну или попытался.
- Ко мне, Альдеронад. – Но вроде хватило и того, на что был способен его голос. Не безопасно это, призывать его так. Фигуру Охотника объял черный дым. И из черного дыма возник не менее черный конь. Ничего не говоря, Охотник просто показал на толпу. Конь все понял. Из пасти и ноздрей коня полились пламя и дым. Он галопом полетел на толпу. Пользуясь отвлечением Охотника, вампир подобрал отрубленную ногу и прирастил на место. Глубокий вдох. Невериот собрал всю свою волю, разгоняя дымку из сознания. Но лучше уж так, чем боль. Душа напрямую связана с плотью. Если дух силен, то можно обойти ограничение тела. Охотник ринулся на свою добычу. От первого вертикального удара Гарен увернулся, второй отбил в сторону и контратаковал. Невериот заблокировал удар рукоятью и, используя силу удара самого вампира и разворот туловища, рубанул его по животу. Гарен поймал топор в тиски ладонями. Вывернул, выбивая суставы в плече Невериота из их насиженных мест. Собрав всю волю, Охотник приказал левой руке шевелиться. И она послушалась. Взявшись за стальной кол на поясе и, неестественно извернувшись, она вонзила его в плечо вампира. Глухо рыча, Гарен со всей силы ударил Невериота об землю, после чего пинком отшвырнул Охотника от себя подальше. От удара Невериот пролетел несколько метров навстречу лесу. Тихо бранясь, человек встает так быстро, как только может. Голова кружится. Дышать становится труднее. Гарнел не успел далеко уйти. Кол вытягивал из него силы. Какая ирония, вампира осушили. Но некогда возиться, это временно. Охотник повел правым плечом. Ничего серьезного, вывихнуть его вампир не успел. Хромая, Невериот медленно настигал свою добычу. Постепенно его разум поглощала ярость. Дым. Жар. Запах горелой плоти. Крики раненых и умирающих. Нога Охотника наступила на спину вампира. Топор поднялся над головой. Рухнул вниз, круша череп. И еще. И еще. В лицо Охотника ударил дым сгорающего тела. Но он продолжал рубить. Свист. Треск. Охотник ринулся вправо. Поздно. Что-то ударило его в левое плечо. Через тело прошла судорога. Мышцы завязались узлами. Рядом что то упало. Охотник посмотрел, что это. Рука. Его рука. Смешно. Смеясь как безумный, Охотник встал лицом к лесу, высматривая стрелка. Вот и второй прошел сквозь морок. Небольшая синяя вспышка среди веток. Кровяная стрела, объятая молниями. Рывок вперед и вниз. Кожу поколол прошедший рядом разряд. Продолжая смеяться, Охотник ринулся в лес. Как же их много сегодня. Счастье то какое. Стольких можно за раз убить. Стрелок успел выстрелить дважды. Первый раз Охотник увернулся, во второй стрела задела его скользом, сведя судорогой левую половину тела. Не велика беда. Он ворвался в лес. Среди веток раздался шум. Добыча сбегала. Не так быстро. Охотник петлял меж деревьев, пытаясь догнать убегающего вампира. Но адреналин спадал. Тело становилось все тяжелее. Пустив в Невериота пару стрел, вампир окончательно потерял волю к битве и ударился в бега.
– Айвор, сука, вернись! – Кое-как смог прокричать ему в след Невериот. Получилось жалко. Тяжело дыша, охотник отправился назад.
Деревня пылала. Треск пламени был слышен еще до того, как Невериот вышел из леса. Хотя и по зареву было все понятно. Перед сеновалом было побоище. Терай лежал обескровленный. Одежда превратилась в лохмотья. Открытые глаза, полные отчаянья, смотрели в небеса. Тело Крива было разорванно на несколько частей, раскиданных повсюду. Не любят вампиры драконью кровь. Малсер, окровавленный, в разорванных доспехах, сидел облокотившись об камень. Живот разорван.
– Н… Невериот. Что это за хуйня была? – Кое как прохрипел паладин.
– Вампиры. – только и ответил ему охотник. Рыцарь осмотрел Невериота.
– А ты… что такое? – хороший вопрос. Невериот пожал единственным плечом.
– Просто еще один убийца. – Невериот вздохнул. – Знаешь, хорошо, что ты выжил, Малсер. А то получилось бы неудобно. Лесные духи не любят долгов. – Охотник взял паладина в охапку и потащил к лесу. Тот пытался сопротивляться, крича и пинаясь, но сил у рыцаря совсем не осталось. Перенеся Малсера через границу леса, Невериот швырнул его в траву. Топор легко отрубил голову паладина, обрывая его мучения. Невериот посмотрел на лезвие своего оружия. Все такое же чистое. Все такое же идеальное. В нем отражалось лицо. Бледное, угловатое лицо Невериота. Лицо, осененное улыбкой и покрытое многочисленными шрамами. С помощью меча Малсера разрезал веревку, удерживающую топор. Зубами вправил кости. Вывернул шею, взглянул на спину. Плечо разрезано, лопатка торчит. Будет неудобно самому зашивать. Невериот осмотрелся. Деревня пылала, адский конь гонялся за выжившими. Помощи ждать не откуда. Придется самому. Наркотик успел сойти на нет. Вся сдерживаемая им боль постепенно обрушилась, недовольно размахивая руками. Пришивание руки на место заняло несколько часов. Часов ругани и боли. Но в результате рука вернулась на законное место. Хоть и слегка криво. Но и так сойдет. Затем пришел черед ноги. Неплохо так мелкий постарался. От мышц почти ничего не осталось. Не удивительно, что она так плохо гнулась. Искать недостающие части не было ни сил, ни времени, так что позаимствуем их у Малсера. Ему они уже все равно не нужны. Вернулся конь. Весь в крови. Из пасти торчит недоеденная рука Крива. В отличии от вампиров, демоны драконов любят.
– Хорошо постарался, молодец. – Прохрипел Невериот. Конь проигнорировал. Когда Невериот закончил зашивать свои многочисленные раны, он отозвал коня. Мертвый, полусгоревший поселок был в его полном распоряжении. Вздремнуть что ли.

Приветствую реакторчане!

Заранее скажу, что этот пост точно так же как и предшественник имеет лишь условные права на нахождение в столь благородных тегах, а потому, что бы не вызывать народные волнения; все дальнейшие посты из данной рубрики будут публиковаться под не менее благородным "реактор литературный" и под собственным тегом "хищные огни" (рабочее название, изначально были "бледные огни" но Набоков меня опередил)

Для начала хотелось бы поблагодарить каждого, кто прокомментировал предыдущий пост (кстати вот ссылка). Да, реакция была не та, на которую я рассчитывал, но как и отвечал одному из комментаторов – каждое мнение важно и улучшает качество продукта. Без шуток – огромное спасибо. И прошу прощения. Ранее я выказал не достаточное уважение художникам реактора. Говоря откровенно я и вовсе был подвержен точке зрения описанной Solid T, а именно идиотскому предрассудку на вроде: "Ты же любишь рисовать, ну нарисуй мне по братски и за бесплатно пж" за это и извиняюсь. Хотя (я не пытаюсь себя оправдать) в то же время, если бы я хоть немного умел рисовать, то занимался бы этим каждый день. И рас уж речь пошла о рисунках:

Я сумел отыскать электронную копию "забав с карандашом" и совсем чуть-чуть освоится. Электронной доски у меня нет, но представленные на бумаге иллюстрации будут прикреплены уже со следующего поста (я на это надеюсь). Что в свою очередь аннулирует заявление про теги. Как быть? Лично я вижу вариант, писать отдельно в литературный тег и рисовать отдельно в каляки-маляки. Хотелось бы конечно сохранить целостность картины, хотя если и там и там использовать один тег, то вряд ли кто-нибудь запутается. Иллюстрации будут с описанием (ибо хрен поймешь что там нарисовано) точно так же как и главы будут публиковаться с небольшим предисловием и по две штуки за раз (но это не точно).

Первые две главы, которые чуть ниже, НЕ являются первой и второй главой соответственно. Скажем так, первая глава мне самому пока что не нравится за что и будет казнена/переписана, а вот вторую просто нужно чуть подправить. Со следующего поста они пойдут как надо т.е. первый пост 1,2 главы, второй 3,4, ну вы поняли.

Стоит так же сказать, что главы опубликованные сейчас несильно испортят общее впечатление, так как одна из них открывает для читателя трех новых персонажей, что значит – для персонажей эта глава первая, а вторая в свою очередь является второй же для Корнева (дорогой Ahiru  я про вас не забыл, футболка уже в печати), да, немножко спойлерненько, однако я и не планировал нагнетать интригу дольше чем пару глав. Еще отмечу, что главы написанные от лица Корнева будут отличатся от остального повествования, ибо,это как бы он их пишет. Задачка конечно не из легких и я сам вижу что пока невидно особой разницы, но опять же, по ходу дела Корнев будет ехать крыше, а это мне только на руку. Была даже аляповатая идея написать его последние главы на другом (выдуманном) языке с соответствующим шрифтом, эдакие записки зодиака, однако сама идея очень средненькая, да и бесплатный софт для осуществления я так и не нашел.

И опять к нелинейному повествованию. Я планирую сделать его номинально не линейным. Т.е событие Б будет показано чуть ранее чем событие А. Так к примеру (и это ну очень конкретный пример) в главе Б, нам покажут сотворение такого персонажа как "Чудовище" (краткое описание в предыдущем посте), но в главе А, которая чуть позже, будет рассказываться о том, как именно он был убит, причем повествование будет идти от лица убийцы. Ближе к середине все линии персонажей должны будут сойтись в одну, а хронология устаканиться.

Собственно, и вот мы снова с вами. Отдаю две главы С и Y вам. Прошу, будьте строги(но не так что бы я ушел в запой), особо попрошу придраться к Корневу, и его многолетнему заточению. После комментария от grixa я поправил кое что в устройстве бункера и тем самым дополнил лор. Так же предлагайте свои идеи, я поддерживаю мысль Core-XIV о том что в коллективе намного лучше пишется, пускай и изначальная задумка может видоизменяться.   

П.С. (в последний раз, вот прям честно) Чисто технический вопрос. Когда копируешь/вставляешь большие блоки текста в реакторовский редактор постов, то слова постоянно прилипают друг к другу примерновоттак и лично для меня еще в прошлый раз было гемороем подчищать это дело. Данный же пост по объему (так как в нем 2 полноценные главы) как минимум в три раза больше предыдущего, и вот я к чему. Я конечно постараюсь все исправить, однако если где-нибудь в тексте вы найдете сиамские слова – дайте знать. Вдобавок редактор так же съедает абзацы, их можно проставить вручную, но я жить хочу. И да, все вышесказанное ни в коем случае не относится к запятым, у меня с ними, то там, то тут бывают косяки. Всю (недолгую) творческую жизнь я то и дело пописывал тексты для всяких школьных спектаклей средней руки, в которых порой и играл, из-за чего, наверное, и смог закончить школу… короче говоря, я к тому что в подобного рода деятельности ты очень тесно работаешь не столько с текстом, сколько с голосом. Поэтому всякие: Аааа, так вот оно что! Написанные впопыхах и не проверенные, могут выглядеть как: а вот оно что. В общем, надеюсь, донес мысль. 

Благодарю за терпение.

                                                                                              Потерянные Дети 

- Прошу тебя, давай повернем обратно! – Ника дрожала, не ясно больше от страха или от холода. – Его нет уже! Сгинул, деревом стал, тьфу на него!

- Помолчи.

Идя прямо за братом, Ника все равно чувствовала на себе его холодный взгляд 

- Дурак ты! Они дети деревьев, дети леса! Они должны в лес уходить, нечего этой пакости с нами жить.

- Помолчи, пожалуйста, –голос парня чуть смягчился. – Ты можешь верить во всё, что хочешь, и говорить все, что взбредет в голову; можешь проклинать его и молится до посинения, но не делай этого сейчас, пожалуйста, не делай этого при мне.

Девушка не проронила ни слова в ответ. Дальше они шли молча.

Лес любил играть с людьми. Сейчас он был спокоен, даже листва под ногами почти не шелестела. Лес порой окутывает людей тишиной, заманивая свои объятья. Он может звать людей. Порой манит тихим шелестом и переливами света, а порой звать громко, навзрыд,раздирая душу своими воплями. Его голос сперва звучит в голове, но вскоре эхом отталкивается по всему телу. После этого человек уходит и не возвращается. Лес редко так делает. Те, кто молятся усерднее, вовсе не слышат демонического шепота. Старики, все как один, уходят, дети же… с детьми сложнее. Рожденные в дни, когда люди спокойно ходили по земле, обыкновенные дети, коих так мало –взрослеют и стариками уходят в чащу. Но те, которые родились после, те, которые не смеются - связаны с лесом. Бледные дети. Порой они говорят с деревьями,часами стоят в темноте, не спят ночами и смотрят на луну. Не все из них умирают в лесу. Бывает: пойдет в лес утром, а к вечеру вернется, пара царапин только на коленках. Разведчики говорят, что и старики, и дети, в конце концов, становятся деревьями. Один разведчик клялся, что однажды видел такое дерево. Мол, старик Павел ясенем стал. Наткнулся он на него и заговорил, как ни в чем не бывало.Ноги в землю вросли, части головы уже нет, рука веткой стала, вторая пока шевелится. Все закурить просил. Так, по крайне мере, рассказывали. Это все, что Виктор знал о лесе; не больше остальных.

Братишка Лоуф – один из бледных, – ушел накануне. И ладно, если бы днем, так ночью ушел. В такие ночи ни один ребенок еще не выживал. Виктор не хотел потерять брата, но позволить сестре пойти с ним было большой ошибкой. Как яростно она уговаривала взять её с собой, так же яростно она требовала теперь повернуть обратно. Они оставили лишь короткую записку, в которой уместилось только два слова: "Мы вернемся".

- Ну хватит тебе упрямиться. Подумай о матери, об отце ты подумай, Виктор! – не утихала девушка.

Какое-то время он молчал.Да, парень не был быстрее или сильнее всех, но умел постоять за себя и родных, умел молчать и слушать. Ответственный, рассудительный и спокойный, совсем как отец. Во всяком случае, таким он был до того, как младший брат ушел в лес.

Серый с седыми волосами,глазами цвета пепла Лоуф был человеком, но, как и все ему подобные, лишь отчасти.Новая церковь не даёт им имен, но нарекает их отродьями, бесами, чудовищами и тому подобным, силясь разглядеть в каждом из них человека...

- Мы прошли так далеко не для того, что бы повернуть назад, – произнёс Виктор. И в этот момент его настигло осознание. Он боится куда сильнее, чем сестра. – Ты права. Отец погорюет, но не долго, он справится. Мать не будет горевать вслух, уж это точно. Но в душе она будет проклинать тот день, когда не смогла уберечь своих детей от напасти.

 Помолчав секунду, вслушиваясь в треск под ногами, он продолжил:

– Но знаешь, останься мы дома, она бы все так же горевала. Не по нам, но также горько, так же молча, не выдавая себя, она бы угасала у нас на глазах. По-моему, разница не большая.

Он остановился, оглядывая участок земли, освещаемый тусклым светом факела.

- Это глупо. Ты говоришь глупости!

- Наверное, – он вздохнул, не отводя глаз от точки на севере. Там было нечто, так и манившее пойти в ту сторону.

– Ты можешь идти домой,если боишься. Поворачивай назад, скажи, что это я тебя за собой потянул, соври как-нибудь. – сказал он не оборачиваясь.

Сестра захлопала ресницами, словно, не понимая смысла слов. 

- А ты?

- Я найду братика, мы вернёмся, и всё вернётся на свои места. Он вырастет, и вся эта дрянь уйдет… Всё будет, как раньше, как в детстве, и… – он лихорадочно перебирал в памяти слова.Он не верил в их действительность, но очень хотел, чтобы что-то светлое разогнало густую лесную тьму.

- Ты дурак. И я дура. Ненужно было нам сюда идти! Дурак, – затихла. Она не хотела оставаться одна.

Девушка повернула на месте. Шагая вперёд, удаляясь от брата, она иногда оборачивалась на свет где-то вдалеке. И с каждым шагом он был все меньше, и все слабее светило её собственное, маленькое солнце. Лес живой. Он делится своей жизнью со многими тварями, обитающими в темноте. Но не они убивают заплутавших детей. В самые темные и самые тихие ночи, когда дикие твари забиваются в глубокие норы, все живое поглощает тьма. Густая, липкая, живая тьма, пожирающая все вокруг; она пожирает огонь, человека, их души. И в какой-то момент уже не остается ничего в темноте, ибо даже луна не способна пробиться через могучий потолок древесных крон. В такие ночи тьма оживает.

Холод становился все сильнее. Факел, который раньше хоть и немного, но грел, сейчас и сам жался поближе к ветви, на которую был посажен. Он умирал. Вместе с ним, думала Ника,умру и я. Она стала молиться про себя. Лес не любил молитвы, но огонь от них светил сильнее. Она видела это своими глазами: от томных песнопений тучных священников со свечами в руках, последние светили все ярче и ярче, пока не сгорали, оставляя на руках ожоги.

Но молитвы, спасающие в шумные ночи, были бессильны теперь. Деревня, родная "Осенняя", была далеко,а огонь уже совсем погас. Какое-то мгновение, огарок еще тлел в девичьих, не боящихся ожогов, руках. Но вскоре мир исчез. Пропали кроткие очертания земли под ногами и древесных стволов вдалеке. Осталась лишь тьма. Ноги подкосились.

- Во мне есть свет… и светом мы опаляем... – девушка лепетала слова новых молитв, путая смысл и строки, забывая, кто она, и зачем пришла сюда. – в огне сгорая… покой обретя…

Она уже лежала ниц,прижимаясь щекой к траве, которая шевелилась, то ли по велению лесного бога, то ли от бреда, поселившегося в мозгу. Тьма поглощала, давила своим весом, не оставляя и следа от бывшего человека. Мир исчез окончательно. Не осталось ни чувств, ни воздуха в легких, ни мыслей в голове. Все от макушки до пят заполнилось липкой тьмой, скорлупу, бывшую когда-то человеком, окутала трава.Скоро она станет частью леса.

- Мы плая… и угасаем мыво тьфе… - слышалась чья-та молитва.

Кто это, думалось ей. Неужели,кроме неё, здесь еще кто-то есть? Частица тьмы, частица леса, которая была кем-то другим, до сих пор, не знала ответа. Тьма была едина. Она была везде. От вершин могучих гор, пробивающихся через кроны, до спокойной глади черного озера, где в подобные ночи прячутся русалки. Тьма не ощущала боли прежних жизней, она была едина… Но во тьме все еще кто-то был. Чей-то голос никуда оставался там, подле укутанного в траву кокона. Голос креп в сознании, становился всё громче, возвращал к жизни что-то, забытое миллионы лет назад. Хриплый, он разгонял тьму в самом сердце…

Красное пламя пульсировало над головой. Два красных огонька, живых, но диких. Её трясло.Кто-то подхватил тело и мчался во весь опор. Совсем близко слышались стоны и хрипы. Зрение возвращалось. Вокруг, насколько хватало света от крошечных огней, не было ничего, кроме знакомых тел. Также,как и Ника, они лежали рядом, в охапке огромных волосатых рук и длинных черных с оранжевым прядей. Кто-то нес эту девушку в руках.

- Погаснув однажды, мы разгораемся вновь… - твердил откуда-то голос. Мерное покачивание убаюкивало,встречные ветер наливал легкие жизнью, тихий шепот, погружал Нику в сон. 

                                                                                         Забытый Ученый

12 августа. 1961 года. Антон Корнев. 74 запись. О новом открытии.  

Я не поэт. Те из нас, кто по глупости своей считают себя мастерами в той или иной области, лишь лицемеры, прозябающие на задворках истории. Нет, я не поэт. И, увы, также, как и на литературном поприще, в области своей избранной профессии я потерпел крах. Ученые - пророки завтрашнего дня,храбрые воины на поле, вселенской битвы. В мудрости своей они должны выслеживать и вгрызаться изголодавшимися зубами в теплое нутро истины. Вчера я потерял право именоваться одним из них. Итак, пред очами читателя (надеюсь, что эти записки будут найдены) я лишь ничтожный обыватель, запертый умом в темнице собственных предрассудков, точно так же, как и телом, в казематах бункера. Но,говоря откровенно, не все еще потеряно. Да, моя, пускай и роковая, ошибка, всё же может быть исправлена. Как школяр, нагло переделывающий неудовлетворительную оценку, я намерен обратить на благо своё невежество.

Но сперва, дабы поддержать мнимую иллюзию литературного произведения, я намерен поведать дорогому читателю данных манускриптов, каким же образом разворачивались вчерашние события. Будучи профаном в области практической инженерии, после недавнего инцидента с последним из рабочих генераторов, я не удосужился проверить, в чем заключалась суть поломки.Роковая, как мне показалось, ошибка, в итоговом счете привела меня сюда. Из потемок ослепительного света, в блаженное лоно покойной тьмы. Но вновь, возвращаясь к теме данной записи…

Ровно три дня прошло с момента поломки, как новое горе настигло меня. Лежа на старой армейской двухъярусной кровати, я силился уснуть,ибо мое бедственное положение вынуждало меня держать неустанные очи фонарей всегда открытыми. Но сам я, так как не отношусь к породе забвенно спящих при свете дня, не мог уснуть под гнётом светил. Так как человеку не дано отмерить это время, я уснул через неопределенный промежуток времени. Из снов о мягкой постели и пище, чуть более лучшей, чем навоз (так как лишь отвратные сухпайки оказались припасены в закромах бункера), из этих сладких мечтаний я был вырван,словно сорняк, в гнетущую реальность. Фонарь над головой, ровно, как и лампа,стоящая на тумбе вблизи кровати, мерцали, словно бы подмигивали, предвещая мою кончину. Медлить было нельзя. Я знал, что в любой момент свет может погаснуть,а потому, наученный горьким опытом, я решил не медлить. Выскочив из постели нагой,в одном исподнем, я направился к генератору. Благо, общая спальня, была лучшим пристанищем, чем упомянутый в предыдущей записи кабинет, так как находилась вблизи технических помещений.

По мере моего продвижения через стальные коридоры,фонари то и дело сбоили, оставляя дурака наедине с темнотой и собственными страхами. Тогда, помнится, я рассудил, что не иначе как по воле некой мифической силы, мой темный попутчик не пришел по мою душу. Воистину – блаженны не сведущие. Поравнявшись с генератором (светила в тот миг так же выровняли свою работу), я обнаружил, что никакой поломки нет. В тот же самый миг ко мне пришло осознание. Недавний мой удар, вызвал неминуемое протекание в громадном баке генератора. И все это время жидкий эквивалент света вытекал на пол, капля за каплей. Наскоро забив пробоину лежащим рядом куском холщовой ткани, я направился вниз, к топливным бакам.

Чудовищных размеров звери вновь предстали пред уставшими глазами. Величественные, они уходили вдаль на километры. Резервуары Шухова, поддерживающие жизнь в фонарях, на протяжении стольких лет, казались мне в первые дни заточения источником неисчерпаемым. Как же я был слеп. Проходя все дальше, мимо опустевших баков, сжимая канистру в руках, я то и дело задумывался, каким образом столь чудовищное подземное сооружение может существовать, не вызывая при этом обвала породы. Ответ пришёл ко мне лишь день спустя - сегодня. Одна из записей Пелиховой, мир её праху, разъясняет сполна данную аномалию. Запись эту, переписанную из толстой подшитой сводки, я прикреплю далее к своему рассказу;

"ligno giantis" Приложение А; Выдержка из серии докладов "О таящихся в темноте" А. М. Пелихова;

Со временем, корни этих деревьев, образую плотную, сравнимую лишь с самими деревьями структуру. Это не поддается описанию. Система, подобной которой нет ни в одном животном царстве. Как указано выше; рост зараженных деревьев отличается от подобного у здоровых, повышенной скоростью развития и выработки меристем. Очевидно, что именно последнее в ответе за столь чудовищные размеры. В то же время, произрастание корней, непомерно отличается от оного у обычных представителей лесной флоры. Обычные растения, в обычной среде, стремятся обходить препятствия на своем пути. Наткнувшись на преграду, корень посылает сигнал в ростовой центр и меняет траекторию роста. Корни giantis работают совершенно по-иному. Столкнувшись с крупным препятствием (мы говорим о размерах, соотносимых с giantis) корень стремится отделиться от центра и образовать свой собственный. Со временем новообразование "оплетает" препятствие множеством мелких корней, заворачивая крупные объекты в некое подобие древесного кокона. Как только мелкие корешки окрепнут и процесс "оплетения" будет завершен, кокон переходит в третью фазу – выращивание новой особи. Что удивительно - новые особи, точно так же, как и сами Ligno giantis не нуждаются в пропитании и не лишают землю питательных веществ. Напротив, новообразования обогащают почву, создавая вокруг кокона питательную среду.

Таким образом, мы можем контролировать рост зараженных особей. И даже применять корни giantis в архитектуре и сельском хозяйстве. (прим.– запрос на проведение полевых испытаний подтвержден)

Конец приложения А "ligno giantis";

Конечно, я не могу ничего утверждать. Но мне всё же кажется, что указанное "полевое испытание" было успешным. Иначе я не могу объяснить, каким образом данная конструкция не обвалилась в процессе постройки.

Продолжим.

С каждой пройденной опустевшей цистерной, я воскрешал глубоко погребенные в себе страхи. Но, пересчитав всё дважды, и подойдя к концу помещения, я с благоговеньем взглянул на последнюю цистерну. Последняя из бесконечной гряды близнецов. Примерно через шесть с половиной месяцев, она так же не будет иметь значения, опустошенная потребностью старого глупца в свете и пропитании.

Заверив показатели и наполнив канистру, я побрел обратно к генератору. "Расход всегда разный. Как долго я продержусь? Что будет потом? Может бежать? Но куда? "Осенняя"? "Сливово"? Один грузовик еще на ходу" Я продолжал терзать себя мыслями, покуда мой мир не исчез. Железная канистра упала на пол. Свет красных аварийных фонарей, тускло отбивавшийся от бортов гигантский цистерн, предвещал меня о прибытии кошмара.Ибо там - далеко, у самого дверного проема уже стояла сгорбленная, безликая фигура, замеченная мной не сразу.  

Существо медленно следовало по направлению ко мне. Как выяснилось позже, оно не способно к быстрому передвижению. Неотвратимая, неминуемая,долговязая, черная, покрытая короткой шерстью, безликая смерть.

Признаюсь честно, мне казалось, что в конце все будет не так. Описания, выуженные из книг, красочные рассказы, готовили меня к покою. Умереть, уснуть, и видеть сны.Так я представлял свой последний миг – покойный, блаженный сон. Но, увы. Непринятие, не блаженная улыбка отражалась в тот миг на моем лице, но маска ужаса, да красный свет фонарей. Я не принимал смерть, я отчаянно перебирал варианты. Все человеческое во мне твердило, что чудище огромно, но костляво,возможность если и есть надежда, то в борьбе! Податься вперед, накинуться на чудище, сразить его ударами! Но тот, кто видел порождения леса в деле, знает -спасенья нет. Горящие кости, духи, раздирающие тело изнутри, лисы, заманивающие обученных и экипированных бойцов в болота. Я читал отчеты. Страницы, испещрённые черной краской, повествующие о кошмарах, невообразимых, не людских, немыслимых. Спасенья нет.

Смерть подошла ко мне вплотную. Из-за темноты я не мог различить все детали, однако никогда еще я не видел эту фигуру так близко. Ноги высотой с половину меня (метр минимум). Коротенькое тельце. Руки от самых плеч до пола, крючковатые когтистые пальцы и лицо. На удивление, Смерть не была безлика – множество крошечных, свиных глазок украшали её.

Я не хотел умирать. Я не мог спастись. Я это знал, но отказывался принять судьбу. В тот самый момент, когда сердечный приступ мог бы положить конец моей истории, вселенная решила преподнести мне подарок.

Весь страх, ужас и безумие улетучились – покинули мое тело. Немыслимое, не людское разочарование нахлынуло на меня, утопив в океане собственной глупости. Существо всё так же стояло, глядя свысока на меня, рука его пошевелилась, однако она не причинила вреда. Через мгновение, существо все так же неизменно стояло, сжимая в костлявой лапе канистру, уроненную мной ранее.Тогда мой мир озарился. Стоя посреди огромного помещения, залитого переменчивым красным светом, я взирал на свое прошлое. Долгие годы страха и беготни, долгие бессонные ночи, залитые светом.  Страх не позволял мне видеть дальше очевидного. Факт, выстроенный в первые же дни изоляции, когда я узрел существо оказался ложью. Столько лет во мне крепла моя собственная ложь.

Существо, запертое со мной наедине – не опасно. Я засмеялся. Упав на колени, я уже не мог сдерживать ни смеха, ни слез. Мой товарищ по несчастью наблюдал за картиной подлинного счастья недвижимо,предоставляя мне карт-бланш на истерику.  

Покончив со срывом, я встал. Ксенофобия, толика которой таится в каждом из нас, не позволила мне прикоснуться к нему, однако я без затруднений обошел существо с боку. Но через доли секунды красные лампы умолкли, прохладный бетон, вновь принял мои объятья  

Дальнейшие события, увы, вспоминаются мне смутно.Однозначно можно сказать, что горючее было доставлено, однако не использовано.Я очнулся, лежа на втором ярусе вышеупомянутой кровати, глядя (не без толики страха) в глаза своего попутчика. Существо, которое отныне мы будем считать разумным, смотрело на меня без интереса, однако никакой агрессии в крошечных глазах я не смог обнаружить и по сей день. Помню, был миг, когда я боялся пошевелиться,дабы не задеть его, однако вскоре попутчик сам отошел, дав мне тем самым спуститься вниз (ибо стоял он вплотную, прижавшись грудью к кровати). Глаза мои после сна были привыкши, но осознание того факта, что я стою посреди кромешной тьмы пришло ко мне чуть позже.  

Я обнаружил канистру и даже не одну, стоящую подле генератора в окружении своих сестер. Все найденные мною ранее сосуды для горючего были наполнены и расставлены в три ряда (ровно двадцать семь штук). Как вы можете догадаться, я был изумлен. Конечно, возможно и то, что я в полусне или бреду, самолично наполнил и перенес их. Но уверяю вас мой возраст не позволил бы поднять и половины без грубой боли в мышцах, которую я по пробуждении не ощущал. Из чего может следовать лишь один, пускай и невероятный вывод. Мой товарищ сам совершил это деяние. Сейчас, данный поступок кажется мне больше не подарком, но жестом доброй воли, оливковой ветвью, так сказать.

С тех пор мы неразлучны.

 Скажу прямо,делать записи при свете свечи не доставляет мне особого удовольствия. Но никогда еще мое пребывание в застенках этой станции не было так приятно. Даже в дни её расцвета, когда настырные студенты сновали здесь под аккомпанемент моих бывших коллег и неизменно угрюмых солдат, я не был та счастлив. Ибо сейчас я как никогда близок к истине. Доселе человеку еще не удавалось установить союз с представителями разумной лесной фауны. Определенные прецеденты, конечно, были,однако все исследования социальной культуры таких существ как"Русалки" или "Лисы" лишь за редким исключением не опираются на крупицы знаний, полученных из докладов Пелиховой. Я, в свою очередь, уже пронаблюдал как минимум одно выражение социальной адаптивности одного из ранее незамеченных видов. Стоит сказать, что обширный труд, под вычурным названием "О таящихся в темноте" содержится в моей библиотеке лишь частично, и нельзя с полной уверенностью утверждать, что существа схожие с моим товарищем не были внесены в каталог ранее. Но в то же время, если бы мы смогли достичь столь значительного прорыва во взаимодействии с существами, ранее называемыми не иначе как противники, то я бы об этом знал. Из чего следует, что я стою на пороге великого открытия.

На сей ноте, вынужден прерваться. Ранее мне приходилось делать записи, не жалея себя, ибо каждый день мог стать последним.Но сейчас, когда угроза миновала, я со спокойной душой, могу потчевать себя минутой-другой покоя и отдыха.

Конец записи.

Корнев оставил клавиши компьютера. Потянувшись в кресле, он опрокинул голову. Столкнувшись взглядом с существом, он невольно улыбнулся и запустил пальцы в редеющую плешь. Существо не двигалось.

Посидев так несколько минут, он встал и приготовил софу ко сну. С каждым шагом он все сильнее ощущал на себе взгляд крошечных глаз. Убедившись, что попутчик все так же стоит на месте, старый профессор снял сорочку, брюки и очки. Укрывшись простынею, он продолжал краем глаза осматривать чудовище, но довольно быстро бросил это занятие, погрузившись в сон. 

Человек крепко уснул. Стоя над кроватью существо не мигая изучало старого знакомого. При свете маленьких солнц он не видим и не слышим вечно следовал за человеком. Точно также прозрачный, он наблюдал, как из раза в раз несчастный старик мечется в постели, борясь то ли с назойливым светом, то ли с кошмарами. Сегодня его лицо было блаженно. Никогда еще дитя леса не видело людей такими. С самого того дня, когда он, невидимый, забрел в суетливые коридоры, он видел лишь вечную спешку – проклятие людского рода. Он видел эвакуацию. Весь день и часть ночи, когда мощные прожекторы вокруг базы освещали территорию, он наблюдал за тем, как кричащие и напуганные, кто с оружием, кто без, люди хватали все что можно и запрыгивали в уносящиеся куда-то самоходные конструкции. Все, кроме этого человека. В тот день старик вернулся, чтобы забрать пергамент с картинками. С того самого дня, они были неразлучны. Когда военные забрали мощные прожектора, человек мог быть в безопасности лишь в застенках подземного строения. 

Огромная рука оторвалась от пола и неестественно обернулась вокруг своей оси, так, что громадная ладонь оказалась над огнем свечи. В тот самый миг, когда отверстие посреди огромной лапы стало размером с небольшую монету, крючковатые пальцы сомкнулись над огнем, не успев исчезнуть. 

Это был конец главы вот прям - все. Но у меня все еще есть что сказать; во первых благодарю тех кто дочитал до сюда, а во вторых; псссс! Ahiru, я это... не шучу. 

На озере.

Не хотела Марина ехать. Вот сразу не хотела. Надо было послушаться себя, интуицию свою.

Но Сашка… Он умел уговаривать в целом, любого мог уговорить. Как говорит его шеф – продажник от Бога. Море, мол, целый сезон под боком, а тут – озеро, лес. И искупаться можно в пресной воде, и шашлыки на берегу, и компания отличная. Маринка и согласилась, через вот это свое не хочу.

Зато новые дороги посмотрели, сто лет в тех краях за дороги никто не брался, а вот поди ж ты.

И ведь хорошо было, на самом деле. Приехали, не заблудились, хотя последние километры не по беспомощным навигаторам ехали, а просто наобум, Димка (коллега Сашин) говорил, что был давно в этих краях, но все помнит. Палатки поставили, мангалы раскочегарили, первые бутылки от крышек и пробок освобождены.

Хорошо было. Лес, озеро, с мангала мясо дымком манит.

- Марин, иди пока скупнись, а то все вертишься как пчелка в колесе, а скоро уже и стемнеет. Я салат доделаю и с Таней на стол накрою. Иди уж. – Люська ей улыбнулась и кивнула на озеро.

Аккуратно наступив босой ногой на берег, Марина тут же передумала снимать тапочки, пошла в воду прямо в них.

И правда, было здорово. Дно под ногами поначалу пугало неровностями и какой-то неизведанной жизнью, не было в нем морской пустынности, каменистой или песчаной. Но в модных американских тапочках-сланцах было терпимо. Другой была и вода - Марина сразу поняла, сравнивать ее с морской просто бессмысленно, глупо. Другая и точка. Кто пробовал – поймет, а остальным объяснить не получится. Взмахнув крепкими, помнящими как завоевывался юношеский разряд по плаванию, руками, Марина в пару гребков оказалась далеко от берега. Перевернулась на спину, посмотрела вверх и в одну секунду поняла, что всё это того стоило. Заглушенная, но ворчащая интуиция, хлопоты на сборах, пыльная дорога, переживания по поводу пары лишних карантинных килограмм. Все это надулось ярким шаром и лопнуло, чуть коснулось острого луча закатного солнца, что успел пробиться сквозь верхушки деревьев, зеленым венком обрамлявших небо.

Немного полежав на спине, половив этот замечательный нежданный кайф, Марина поплыла чуть в сторону от их лагеря.

Плыла не спеша, рассматривая берег этого чудного озера. И сразу заметила ее. Незнакомка сидела на берегу, спиной к Марине.

«Ого, озеро-то популярное, еще компания лагерем встала» - подумала Марина и решила подплыть чуть ближе, поздороваться. Но почти тут же почему-то поплыла медленнее и… тише.

Незнакомка чем-то настораживала, Марина не могла сначала понять, чем, но, подплыв ближе и приглядевшись, поняла. Та была голой. Обнаженной. Без одежды. В чем мать родила она сидела на бревне, которое одним концом уходило в воды озера и расчесывала волосы. Видимо, нудистка сама недавно только вылезла из воды, потому что при движении руки с гребешком вода стекала с ее волос, струйками бежала по голой спине.

Молча плыть к ней было уже невежливо, Марина нащупала ногами дно, остановилась и откашлялась.

- Здравствуйте.

Незнакомка рыбкой нырнула за бревно, в воду. Это было даже забавно. и Марина ухмыльнулась – видимо, решившая искупаться в костюме Евы дамочка думала, что кроме их компании на берегу озера никого нет.

- Вы простите, не хотела Вас напугать. Просто мы тут с друзьями тоже отдыхаем.

Незнакомка выглянула из-за бревна, посмотрела в ту сторону, куда махнула рукой Марина. Кивнула. А потом, словно бы в ответ на ободряющую, дружелюбную улыбку Марины, нырнула на глубину.

И исчезла. Марина оглянулась. Почему-то ей показалось, что незнакомка сейчас плывет под водой прямо к ней и ей стало очень неуютно. Быстрым шагом, преодолевая сопротивление озерной воды, Марина пошла к берегу, оглядываясь, ожидая, когда вынырнет незнакомка и всматриваясь себе за спину, под ноги ожидая увидеть ее и там. Странной голой женщины не было нигде.

В растерянности выскочив на берег, Марина какое-то время постояла, всматриваясь в поверхность озера, постепенно исчезающую в надвигающихся сумерках. Покачала головой и пошла к своим.

Ей было зябко и тревожно-странно, как бывает иногда у человека, который столкнулся с тем, что объяснить он не может. Поэтому она с радостью услышала веселый гомон ребят, без возражений приняла как факт то, что она слишком долго плавала и теперь официально считается опоздавшей. Приняла штрафную рюмку в виде пластикового стакана, почти доверху наполненного любимым Таниным вермутом. А уж потом, отдышавшись душой, рассказала о странной встрече с какой-то шизофреничкой из другой компании. Друзья восприняли это все со смехом, посоветовали не забивать голову ерундой – скорее всего, и правда чересчур скромная нудистка попалась, а то что ушла под воду с концами, так то Маринка просто не увидела где она вынырнула, в каких-нибудь кустах дальше по берегу. Люська только, зараза мелкая, сказала таинственным голосом, что это, мол, русалка была, и что теперь Марине надо подарить ей свой лифчик, ибо падки водяные девы на одежду человеческую. К этой идее с интересом отнесся неженатый Вадим, но продолжение идеи на корню зарубил её Сашка, сказав, что заинтересованным лицам он может подарить свои плавки.

Шашлыки удались, вермут и пиво были вкусными и их было много. Болтали до самой полуночи, лишь после нее разойдясь по палаткам и машинам.

Марина заснула сразу, как только улеглась, даже на не очень настойчивые притязания пьяного Саши не отреагировала. И, она была уверена в этом, проснулась она тоже почти сразу, спала недолго.

Было так тихо, как может быть тихо в лесу. Лесная летняя тишина состоит из ровного фона звучания сверчков, который ты воспринимаешь именно как фон, не выделяя его, игнорируя его ухом. Марина повернулась, Сашки рядом не было. «Наверное, пиво подошло к концу» - улыбнулась немудрящей старой глуповатой шутке Марина и тоже полезла из палатки.

Потом тут же в нее вернулась и схватила лежащую возле входа рубашку. Конец августа радует жаркими днями, но ночью напоминает о том, что впереди, уже скоро, осень.

Лагерь из их палаток и машин был тихим, спящим, безлюдным. Из тойоты Вадим доносился приглушенно его храп и Марина тихо порадовалась тому, что он решил не заморачиваться палаткой и поспать в машине – из палатки его храп было бы слышно гораздо лучше.

Чуть посидев возле уже потухшего мангала, Марина так и не дождалась возвращения Саши. Встревожилась.

Зачем-то набрала его на мобильный и тут же сбросила, как только услышала начальные аккорды «В Питере пить» из палатки. Сашка ушел без телефона. Но куда?

Марина, ступая аккуратно и бесшумно, зачем-то стала пробираться к берегу. Дернулась от резкого звука за спиной, обернулась.

Позади нее стояла выбравшаяся из своей палатки Люся, отчаянно зевая.

- Марин? А ты куда?

- Тс-с-с – прошипела Марина. – Сашка куда-то пропал, пройдусь, гляну.

- Ага – кивнула Люська и пошла к ней – Я с тобой. А потом в кустики. Посторожишь?

- Хорошо – обрадованно кивнула Марина. Она только сейчас поняла, что бродить ночью по берегу одной ей было страшно.

Вышли к берегу, постояли там. Марина пару раз окликнула мужа, сначала тихо, потом громче.

Не дождавшись ответа, Марина свернула в ту сторону, где встретила вечером ту чудачку.

Странное дело, ей казалось, что это было недалеко от их стоянки и что она довольно быстро тогда дошла до своих. А вот сейчас они с зевающей Люськой шли уже целых 10 минут, а местность все была не той. Но, когда Маринка решила было уже возвращаться и разбудить кого-нибудь из парней, она услышала голоса.

Мужской и женской.

- Иди. Не бойся. Ты никогда не боялся меня.

- Я… Не боялся. Я… Но…

- Иди же, ну!

Марина резко выскочила из-за кустов, у нее была причина для резкий движений, она узнала мужской голос.

- Саша!

Берег, ствол поваленного дерева, уходящий одним концом в воду, за ним стоит нудистка. А перед ней, на берегу, ее Саша. Но не стоит, а делает один шаг за другим по направлению к ней.

- Что здесь происходит? Ты кто такая, блядь?

Марина шипела как кошка, глаза ее сверкали, в душе не было ни малейшего следа былых страхов.

«Нудистка» повернула голову к ней, и Саша тут же остановился.

- Я помню тебя, дева. Ты купалась в моем озере, и я отпустила тебя с миром.

- В твоём озере? Ты его приватизировала?! Что тебе нужно от моего мужа?

Стоящая в воде женщина улыбнулась.

- Озеро – мое, пока никто сильнее меня не заявил и не отстоял это право. А это мой суженный, я искала его долгие годы, долгие…. Иди ко мне, любимый.

Ее взгляд встретился с Сашиным и тот тут же сделал еще один шаг, ноги его коснулись воды.

- Ах ты дрянь!

Марина кинулась было в воду, но ее схватила за руку Люська, затормозила.

- Маринка, стой, погоди!

- Что? – с неразбирающей адресатов яростью та повернулась к подруге.

- Это… Это и правда русалка. Стой!

Марина непонимающим взглядом посмотрела на Люську.

- Люсь, что за бред. Я понимаю твою повернутость на этой теме. Но это просто блядь, которая лезет к моему Сашке!

Она рванулась обратно, Люська схватила ее за рукав рубашки. Рывок был настолько сильным, что рукав оторвался, оставшись в руках Люськи.

Та тут же швырнула его в сторону странной незнакомки.

- Бери! Эта одежда твоя!

Та поймала рукав, осмотрела его. Потом повернулась к Люське.

- Благодарю, незнакомка. Но мне это не нужно, я ведь не глупая речная дева.

Оторванный рукав поплыл по воде, отпущенный ею. Марина, чуть ли не рыча, шагала по мелководью прямо к "этой потаскухе".

Незнакомка улыбнулась и стало заметно, как меняются ее зубы, становясь игольчатыми, остро-опасными даже на вид. Но это не остановило Марину. Ее не остановило бы даже если она увидела бы, как вытягиваются пальцы этого существа, как стальным отблеском играют с луной когти на них, увеличиваясь в размерах.

Марину остановил окрик. Уверенный. Злой. Полный силы. Прозвучало то же слово, что кричала Люська, но теперь наполнилось оно чем-то, чему сопротивляться не было никакой возможности.

- Стой!

На берег вышел… мужичок. Одетый в серую плащ-палатку, на голове его была почему-то теплая зимняя шапка, на ногах сапоги, за плечом висела двустволка. То ли охотник, то ли егерь. В целом, вид у него был.. забавный.

Но незнакомка тут же вполне серьезно среагировала на него - когти исчезли, пальцы стали обычными, и зубы, скорее всего, снова приняли вид обычных человеческих зубов.

- Стой, Кострома… Не он это.

Незнакомка покачнулась в воде.

- Правда?

- Точно тебе говорю. Не он.

Молча, не говоря более ни слова, та развернулась и нырнула в воду. И не вынырнула. А может и вынырнула. Просто, на этот раз Марина не высматривала ее, она сразу бросилась к растерянно оглядывающемуся Сашке, обернулась к мужичку.

- Вы кто? Что, вообще, здесь происходит? Кто эта тварь?

Мужик улыбнулся, простецкой такой, но очень душевной улыбкой.

— Это не тварь. Это мавка. Ты, дева, правильно рукавом откупалась, только это на русалок действует. Гребнем отдариваться еще хорошо. А это, повторюсь, мавка. Мужа твоей подружки за суженного своего приняла. Кажный раз такая беда. Она же их тянет на глубину и только там видит наконец-то, что это не он.

- И что потом? – подала голос любопытная и жадная до мистики Люська.

- Так, а что потом? Успеет вынырнуть и не задохнуться – живут с провалами в памяти. Только почти никто не успевает.

Саша приходил в себя, он покачивал головой, как будто бы только проснулся после очень плохого сна. Марина повернулась к мужичку.

- Получается, спасли Вы нас? А Вы кто? Как Вас звать?

Мужик снова улыбнулся, поправил двустволку.

- А как только не звали. И Александром Павловичем с придыханием величали. И Фёдором Козьмичем с уважением и любовью. Ну и Кузьмичём, вестимо. Егерь я, из лесной стражи. Сюда из-за мавки этой заглядываю. Уж больно любопытный экземпляр. Русалок-то и у меня на кордоне хватает, а тут… Мавка!

Он прошелся по берегу, вернулся к бревну, сел на него, снял, кряхтя, сапоги и поджал ноги под себя, усевшись по-турецки.

Потом повернул голову к ним. Посмотрел строго, былого веселья в его взгляде уже не было, а в голосе было снова то, сопротивляться чему было никак.

- Идите, молодежь. Я луной любоваться буду, а вы идите. Утром собирайтесь и езжайте домой. Мусор только весь с собой приберите, не любит лес мусорных людей. Сюда больше не надо приезжать. Это помните. А остальное – забывайте. Был отдых, средненький, но дорога дальняя, пыльная, плохая. Идите.

И они ушли, оставив его на бревне, один конец которого уходил в воду лесного озера.

(с) Алексей Григорьев

Просто не с кем поделиться, думаю тут поймут.

В общем решил я сегодня на свою голову поставить лавочку во дворе. Вышел на улицу, пока гулял вспомнил, что давно хотел это сделать. да как то руки не доходили. Взял значит материалы и тихонько пошел за дом делать лавочку. И тут начался пиздец, с криками выбежала мать, начала орать, как ты блять посмел сегодня же такой праздник, делать ничего нельзя. Я сказал, что 100 раз уже говорил, что я не верующий и это только для них праздник, а я никому не мешаю, как работаю в доме даже не слышно. Но тут полился еще вагон говна типо мол дело не в том, что я шумлю, а самом факте что я сегодня работаю. После того как я еще раз попытался СПОКОЙНО объяснить, что это не мой праздник и никто не скажет мне во что мне верить мне выдали, что я 100% сатанист какой то. Причем до этого дня я и не догадывался насколько все плохо. Ну вот на реакторе видел посты про таких вот индивидов, но не догадывался, что дома все так же плохо.

Список иедей для творчестваДля всех кто ищет вдохновения или просто идей на основе прошедших событий небольшой список идей. (новые идеи с будущих событий событий будут добавлены сюда в коменты. Сылочку оставлю в описание тега "событие в Каляках"

некоторые идеи были генерированы из случайных коментов в посте

Амтисты! Будьте бдительны!

http://medialeaks.ru/features/1108stas_dss
 Движение «Сорок сороков» было создано в июне 2013 года. Координаторы и основатели: называющий себя композитором православный активист Андрей Кормухин, чемпион России по боксу Владимир Носов и пауэрлифтер Александр Михайлович. Также в него вошло около десятка титулованных представителей силовых видов спорта.Основная задача объединения, по словам организаторов, строительство православных храмов. Известность активисты «Сорока сороков» получили после конфликта вокруг строительства церкви в парке на Торфянке. На официальной странице движения недовольных называют «храмофобы», «торфяной майдан», «торфяное болото».В записи пользователя zobern на Dirty движение характеризуется как «личная гвардия» главы Русской православной церкви на основании его выступления осенью прошлого года, когда он назвал так неких «добровольцев», которые окружают его во время выездных служб. Название «Сорока сороков» предстоятель не упоминал.Близкие отношения в патриархией отчасти доказываются тем, что в феврале патриарх Кирилл лично поздравил Кормухина с 45-летием и преподнес ему икону Николая Чудотворца. При этом на фото Кормухин одет в фирменную футболку активистов.

Также есть в конце июля в паблике движения появилось фото, на котором глава РПЦ и Кормухин разговаривают на одном из мероприятий в окружении охраны.

Кормухин — отец 9 детей. Один из них, мальчик примерно 14 лет был впрошлом году замечен на серии фотографий, где он в компании с отцом нападает на человека, который вышел на одиночный пикет в защиту геев к Госдуме, и плюет в ЛГБТ-активисток.

Теперь к доказательствам связи с неонацистами. Официальное самоназвание объединения: «Движение Сорок Сороков», поэтому на эмблеме стоят буквы ДСС, в то же время на странице активистов во «ВКонтакте» постоянно используется именно словосочетание «Сорок сороков» без слова «движение», под таким же хэштегом публикуются и все новости в паблике. Поэтому в тексте zobern использует аббревиатуру СС.В организацию входит, пишет zobern на Dirty, Василий Степанов, известный в фанатской среде под кличкой «Киллер». Автор утверждает, что раньше он выступал координатором погромов, которые устраивали праворадикальные группировки и приводится его старое фото на фоне флага Национал-большевистской партии (запрещена в России).
 
Другое доказательство приверженности членов ДСС праворадикальной идеологии — фото из профиля во «ВКонтакте» Александра Михайловича, справа от которого стоит молодой человек с вытатуированной на груди свастикой.

Ищу совета. По рассказу и творчестве в целом. Как "оживить" текст и много другое. Рассказ недописан и в активном написании.

Уже множество лет ходят легенды о великом воине. На поясе он носит два меча, но использует только “Закат”, олицетворяющий конец жизни, клинок из тёмного металла. Одет он в тёмно-багровые доспехи, а маска изображает бесконечную скорбь и боль. Он несёт бремя палача, уничтожая врагов. Но также он хранитель, что защищает невинных и оберегает земли Великого Леса.

Среди высоких крон деревьев разносились крики и плач. На краю дороги рядом с огромным деревом лежала перевёрнутая повозка, а рядом лежала, убитая из лука, лошадь. Посреди дороги лежали связанные девушка и старушка. Кучер лежал около повозки, с перерезанным горлом. Разбойники разгребали повозку и вытаскивали бочки, ящики, корзины. Все они были забиты крупой, овощами, мясом птиц. Один из разбойников заметил на шее девушки золотой медальон. Он попытался снять его, но она укусила его со всей силой. Он отдёрнул руку и ударил сапогом по лицу девушки. Сняв медальон, он прислонился к дереву и внимательно его разглядывал. Полностью белый ромб с синими прожилками. Внутри медальона был выгравирован багровый воин из легенд. Он приносил удачу и защиту в пути. Через мгновение голова разбойника была прибита к стволу тремя ножами. Из леса с невероятной скоростью появилась тёмная фигура и множественными взмахами меча изрубила одного из нападавших. Когда остальные опомнились и достали оружие, он разрубил пополам самого большого из разбойников. Заняв оборонительную стойку, воин выжидал действий противников. Разбойники решили напасть одновременно: один снизу, другой сверху. Вблизи они увидели багровые доспехи. Воин увёл нижний удар, а затем моментально отвел в сторону верхний. После он насквозь проткнул меч в горло одному из нападающих, а другому отрубил голову. Разрубив верёвки и вернув медальон, он скрылся в чаще леса. Также быстро, как и появился.

Всплеск огня и тёмные лесные массивы были освещены резким ударом молнии, а гром сотрясал землю. Небо заполнилось густыми тёмными облаками. Шёл непрерывный ливень. Земля превращалась в липкое, тягостное месиво. Дороги и участки леса смывались в бесконечную пустоту. Ещё вспышка, и среди густых зарослей стали видны множественные силуэты в броне. Через мгновение под оглушительный боевой клич силуэты с криками выбежали из леса. Стремительным ударом они словно звери впились в ряды противников. Неописуемая и необъяснимая жестокость, жажда кровопролития заставляли убивать друг друга. Пока великие армии сражались на земле, в ином мире шла война на более высоком уровне. Резко тьма окутала весь мир, пожирая его и оставляя только пустоту. Вдруг всё прекратилось, мрак рассеялся и вышло Солнце. Лучи осветили поле битвы, горы трупов, землю залитою кровью. Воины продолжали сражаться как дикие звери, но на мгновение бой остановился и узрели они деяния свои. Ужас овладел их душами, но вскоре страх развеялся и уступил он место спокойствию. Солнце засияло ярче прежнего, ознаменовав конец Великой Войны и Великого Предательства.

Глубоко в лесу, совсем рядом с озером, тихо опадала пожелтевшая листва. Деревья раскачивались под дуновением прохладного ветра. Земля была укутана в золотые покрывала, а солнце заполняло каждый уголок земли. Но осенний лес был неспокоен. Рядом с каменистым берегом озера, в небольшом лагере, шла битва. Один человек сражался с толпой, одетой в шкуры и кору деревьев. Воин рубил размашистыми ударами и старался сократить дистанцию. Разбойники атаковали одновременно, но не слаженно. Вскоре половина была убита. Самый мелкий из всей шайки пытался ударить со спины, но воин схватил котелок, висевший над костром. Удар цельного куска металла превратил лицо карлика в кашу. Воцарилась тишина. Лишь шелест листвы и журчание воды робко нарушали его. Мужчина срезал ткань с импровизированного знамени. Он убедился, что все разбойники мертвы и затушив костёр отправился к дороге. Тихо, не спеша он шёл, насвистывая мелодию. Над головой то и дело пролетали стаи птиц. Иные не упускали возможности, и садились на толстые, белоснежные ветки. Вскоре деревья закончились, а на их месте расположились бескрайние поля и загоны. На холмах отдыхали большие птицы. Передвигалась они на четырёх лапах, но делали это очень редко и предпочитали нежиться в лучах солнца. Вдали под тенью деревьев сидели лесорубы и пили воду из бурдюков. В этом неторопливом темпе он дошёл до небольших, тёмно-красных ворот. Золотые узоры и эмблема клана Кагуи. Белое древо с золотыми листьями. Возле ворот возвышались сторожевые, каменные башни. Стену укрывала кровля, защищающая от дождя и непогоды. В городе было тихо, шум был только от играющих детей. Самой распространённой игрой были сражения на импровизированных мечах.

Изао!-Прокричал вдали молодой голос.

Вскоре к воину подбежал юноша. Хоть ростом они были равны, но Изао выделяли широкие плечи.