Смешные слова из рассказа мальчики

Мертвое письмо.

Меня зовут... Впрочем, это не так важно для моей истории. А важно то, что я – почтальон. Когда-то давно, я увидел фильм, как в постапокалиптическом мире один мужчина взял на себя обязанность доставлять письма. Если потрудиться, то и сейчас оный можно найти на просторах Интернета.
Для моего детского, неокрепшего ума не было ничего более прекрасного, чем видеть заплаканные лица людей (актеров), когда те, получали желтые листки со знакомым до боли подчерком. Несказанные слова, неозвученные обиды, пожелания здоровья и прочие тривиальности были для них так важны, что даже междоусобицы затихали в то мгновение, когда появлялся человек с сумкой.
– Я хочу быть как он! – сказал я себе.
Спустя пять лет я забыл о своей мечте и решил стать водителем, как мой отец. Но и эту мечту отбросил через пару лет. К 20-ти годам я все еще пытался найти свою профессию так же, как толстяк пытается нащупать зудящий желвак на причинном месте. И вот, в один прекрасный момент, мне вновь попался на глаза фильм о человеке, идущем сквозь зной и ветер с растрепанной сумкой посланий наперевес.
– Это просто еще одно звено в цепи разочарований, – решил я. – Одним больше, одним меньше. Какая, к черту, разница.
Удивительно, но профессия почтальона была куда сноснее моих прошлых рабочих мест. Здесь все было просто и незатейливо: вот письмо, вот адресат. Конечно, за жалкую надбавку я мог обзавестись и другими обязанностями. Например, мог сортировать посылки, разгружать сопутствующие товары и предлагать старикам приобрести лотерейный билет за деньги, которых не хватит даже на бутылку порядочной выпивки.
– Спасибо, – ответил я, – останусь при окладе.
– Тогда иди, выкинь вот это. – Толстая управляющая указала мне на синий контейнер, на котором обычно кто-нибудь сидел в перерыве и хлюпал чаем. Сбоку кривым подчерком была выведена белая надпись «мертвые». Десятки писем, открыток и телеграмм были мертвы. Причина была проста: в адресной строке был недоступный адресат: «На деревню дедушке», «Деду морозу», «Деду Мазаю», и прочие.
Спустя пару минут содержимое контейнера оказалось в отделе переработки.
«Так вот из чего сделана туалетная бумага, – подумал я. – Из детских надежд и фантазий, которые должны были воплотить герои народного фольклора».
Вернув на место «бумажный морг», я уже собирался отправиться домой, но мой взгляд привлек белый прямоугольник, прилипший к синему дну.
Ни адреса отправителя, ни индекса, ничего. Неровным подчерком было выведено только одно слово: «маме».
– Смелый малый, – ухмыльнулся я и запихал послание под футболку. – Будет чем вечером заняться.
В десятом часу я откупорил бутылку красного и распечатал конверт.
«Здравствуй, мама» – так начиналось письмо. Далее, я лишь перенесу его содержимое, ограничившись исправлением опечаток и ошибок:
Здравствуй, мама. Мы очень давно не разговаривали. Прости, наверное, это моя вина, но там где я теперь... Впрочем, ты сама все знаешь.
Я устроился неплохо. То есть это не очень хорошо, но и не совсем грустно, не знаю, есть ли более подходящие слова.
Мне кажется, тебя порадует, что у меня появилось несколько друзей. Большинство из них – мальчики. С девочками дружить гораздо сложнее, или я еще не научился этому.
Скажи, мама, а ведь ты тоже когда-то была девочкой? Тебе тоже было трудно с мальчишками?
Каждый день я узнаю что-то новое. Совсем недавно я увидел, как появляются бабочки. Никогда бы не подумал что такое возможно, но каждая из них когда-то ползала по земле, представляешь? Я был очень удивлен.
А еще, оказывается, некоторые овощи не такие уж и невкусные. (Смеюсь) Да, ты была права.
Еще я узнал, сколько времени и сил нужно потратить, чтобы приготовить еду. Теперь каждый кусочек становится для меня вкуснее только оттого, что я знаю, как трудно все это сделать. Может быть, и я однажды что-нибудь приготовлю для тебя.
Здесь есть взрослые, мама, точнее, они себя так называют: мальчики и девочки чуть старше меня самого. Они вечно ходят с поднятым носом и кривляются, приговаривая: «Взрослые так не поступают!». А еще у них есть «взрослые умнее». Это очень смешно.
Однажды, один «взрослый» почти весь день рассказывал мне о том, как курицы улетают на юг. Представляешь? Я сдерживался, сколько мог, но все равно под вечер рассмеялся до слез, а он никак не мог понять, что тут смешного. Потом он задрал голову и сказал: «Взрослые так себя не ведут!».
Я не стал его переубеждать и не стал говорить, в чем его ошибка. Может, он обиделся? Блин! Я ведь совсем не подумал об этом. Завтра извинюсь перед ним и расскажу, что курицы не летают. Надеюсь, мы посмеемся с ним вместе.
Еще, мама, я хотел сказать тебе спасибо за одежду. Она, как и еда, требует огромных усилий: стирать, гладить, штопать. Я никогда этого не замечал. Ты всегда говорила, что все это «не появляется из воздуха». Теперь я узнал это, как говорят взрослые, на своем опыте.
Как твое здоровье, мама? Не болеешь? Как там у папы дела? Все еще засиживается в гараже до ночи? Передавай ему привет и извинись за меня. Я постараюсь написать ему отдельное письмо, как только закончу это.
Еще я хотел рассказать тебе, что я узнал людей. Оказывается, помимо взрослых и друзей, есть еще и люди. Они... Очень жестоки, мама. Я никогда не думал, что кто-то может причинить столько боли и страданий. Люди... Я не знаю, почему они так поступают.
«Не твое дело» – однажды ответил мне один из них, после того, как я спросил, почему он попытался меня обмануть. Ему нужны были деньги, и он попытался их украсть у меня.
– Если бы ты сказал, я бы тебе их просто одолжил, – удивился я. Но он только больше разозлился и закричал на меня, что я слишком юн, чтобы учить его, что лишь когда окажусь в его «шкуре» смогу понять его. Он много еще чего кричал. В тот день я до самой ночи был без настроения.
Мне жаль, мама, что многие из уроков я не успел выучить, когда была такая возможность. Сейчас они даются очень тяжело. Если у тебя есть готовые ответы, хотя бы к некоторым из них, то, пожалуйста, пришли их мне, обещаю, я постараюсь все выучить. Надеюсь, у папы тоже есть несколько.
Честно говоря, мне очень трудно, мама. Мне не хватает тебя и папы. Не хватает наших высоких бутербродов по выходным и горячего сладкого чая. Мне не хватает ваших утренних шуток и запаха одеколона, которым папа умывался по утрам. Мне не хватает большого стола, за которым мы сидели и смотрели кино, бросая семечки на газету.
Я надеюсь, что у вас с папой дела лучше, чем у меня. Вы, наверное, уже перестали ссориться и ругаться. Наверное, закончили ремонт. Помню, как смешно было резать обои и отмываться от клея под холодной водой.
Наверное, я буду заканчивать это письмо. Извините, если я чем-то расстроил вас. Не болейте и будьте счастливы. Как бы там ни было, я рад, что вы отправили меня во взрослый мир. Люблю. Целую. Сын.
К сожалению, я больше не находил писем с этим почерком. Наверное, малыш узнал верный адрес. Надеюсь на это...
Конец.

Весь этот пост является перепостом, чуть обработанным для удобства вашего восприятия и чтения. Некий блогер под ником "searchandrescuewoods" с reddit описывает случаи из своей работы в поисково-спасательной службе, истории из своей практики , а также рассказывает истории своих коллег. Информация автором изначально преподноситься как реальная и находится на англоязычном источнике.

Итак,

"В моём послужном списке много успешных дел по поиску пропавших людей. Чаще всего они просто сходят с тропы или скатываются с небольшого обрыва и не могут найти обратный путь. Большая часть из них слышала про совет «стоять на месте и ждать», так что они не забредают далеко. Но на моей памяти было два случая, когда это не срабатывало. И тот, и другой сильно меня беспокоят. Я вспоминаю их, когда чувствую, что вот-вот сдамся во время поиска.

Первым был маленький мальчик, который приехал вместе со своей семьёй за ягодами. Он шёл вместе со своей сестрой, и они пропали вместе. Родители буквально на секунду потеряли их из виду, и этого мгновения хватило, чтобы дети исчезли. Когда родители не смогли их отыскать, они позвали нас. Дочь мы нашли довольно быстро, но на наши расспросы о брате она отвечала, что его забрал «человек-медведь». По её словам, он дал ей ягоды и сказал не шуметь — «человек-медведь» хотел немножко поиграть с братиком. Последний раз, когда девочка видела своего брата, он спокойно сидел верхом на «человеке-медведе». Естественно, нашей первой догадкой было похищение, но мы не нашли никаких иных следов человека на том месте. Девочка настаивала, что это был необычный человек: он был высоким, покрыт шерстью, как медведь, и у него было «странное лицо». Мы неделю обыскивали тот район, но так ничего и не нашли.

В другом случае девушка отдыхала на природе вместе с матерью и бабушкой. Как рассказала мать, её дочь вскарабкалась на дерево, чтобы осмотреть окрестности, но так и не спустилась. Они прождали возле дерева несколько часов, зовя её по имени, пока не догадались позвать нас. И снова мы прочесали район, но так и не нашли следов девушки. Я без понятия, куда она могла подеваться, потому что ни её мать, ни бабушка не видели, как она спускалась.

Мы ходили вдвоём с другим офицером ПСС, потому что в той зоне леса видели медведей. Мы искали мужчину, который не вернулся после восхождения на гору, и нам пришлось тоже подняться, чтобы найти его. Альпинист оказался заперт в небольшой расселине со сломанной ногой. Он находился там почти два дня, и было видно, что его нога заражена инфекцией. Мы погрузили его в вертолёт, и позже я слышал от одного из медиков, что мужчина был безутешен. Он без умолку говорил о том, что всё было хорошо, но когда он поднялся на вершину, там был человек. У человека не было альпинистского снаряжения, но он был одет в парку и лыжные штаны. Он подошёл к человеку, но, когда тот обернулся, у него не оказалось лица. Лицо было пустым. Мужчина потерял самообладание и начал спускаться с горы так быстро, что упал. По его словам, он мог слышать человека всю ночь; он спускался с гор и издавал ужасные приглушённые крики. Эта история напугала меня до чертиков.

Одна из самых страшных вещей, которая случалась со мной, произошла во время поисков девушки, которая отбилась от своей группы на пешей прогулке. Мы работали допоздна, потому что собаки взяли след. Когда мы её нашли, она лежала клубочком под большим сгнившим бревном. У неё не было обуви и сумки. Она была в шоке. Ранений не было, так что мы могли своим ходом добраться пешком до базы. Пока мы шли, девушка постоянно оглядывалась и спрашивала нас, почему тот большой человек с чёрными глазами преследует нас. Мы никого не видели, так что списали это на жутковатый симптом шока. Но чем ближе мы подходили к базе, тем более беспокойной становилась девушка. Она просила нас сделать так, чтобы человек прекратил корчить рожи. В какой-то момент она остановилась, развернулась и начала кричать куда-то в лес, просить оставить её в покое. Она не хотела идти с человеком и не хотела отдавать ему нас. Потом нам удалось заставить её продолжить идти, но вокруг нас начали раздаваться странные звуки. Почти как кашель, но более ритмично и глубоко. Как будто это было насекомое… я не знаю, как правильно описать это. Когда мы были на границе базы, девушка повернулась ко мне: её глаза были такими большими, какими они могут быть у человека. Она тронула меня за плечо и сказала: «Он просит передать тебе, чтобы ты шёл быстрее. Ему не нравится вид царапины на твоей шее». У меня была очень маленькая царапина снизу шеи, но она не была видна под воротником, так что я без понятия, как девушка увидела её. Сразу после этого раздался странный кашель рядом со мной. У меня чуть душа не ушла в пятки. Я поторопил девушку, стараясь не показывать, как я напуган. Я был счастлив, когда мы ушли оттуда.

И еще одна из самых таинственных историй, что у меня есть. Я не знаю, встречается ли это повсеместно на станциях ПСС, но в моём случае это то, что встречается постоянно. Сейчас мы к этому настолько привыкли, что не считаем это чем-нибудь необычным. Каждый раз, когда мы были очень глубоко в лесу, например, на расстоянии 50-60 километров от базы, в какой-то момент мы находим лестницу посреди леса. Как будто кто-то взял лестницу в обычном доме, вырезал её оттуда и вставил в лес. Когда я первый раз увидел её, у меня было много вопросов, но мне сказали, что это в порядке вещей. Теперь я просто игнорирую лестницы, когда встречаю их: это случается очень часто. "

"один пенсионер совершал пешую прогулку по хорошо известному и проверенному маршруту, но его жена позвонила и сообщила, что он не вернулся, как обещал. Раньше у него было несколько припадков, и жена переживала, что он забыл про лекарства, а припадок застал его на тропе. Опережая ваш вопрос, скажу, что я понятия не имею, почему он решил идти один, или почему жена не пошла с ним. Я не спрашиваю о таких вещах, поскольку когда вопрос встает – это уже не имеет значения. Кто-то пропал, и моя работа заключается в нахождении этого человека. В общем, мы вышли отрядом на поиски и через какое-то время один из наших ветеранов обнаружил, что пенсионер сошел с тропы. Мы последовали за ним (за пенсионером), постепенно расширяя охват поиска. Вдруг по рации сообщили, что необходимо срочно вернуться к ветеранам. Обычно это означает, что ранее пропавший человек найден и ранен, поэтому ему нужна срочная помощь, а для этого весь наш отряд должен быть в сборе. Мы вернулись и увидели, что наш ветеран стоит под деревом, смотрит вверх и держится руками за голову. Я спросил товарища, что происходит, и он указал наверх. Я не поверил своим глазам: примерно в тридцати футах (9 метрах) над землей висела трость пенсионера. Ее ремешок был зацеплен за ветку, а трость просто болталась на нем. Пенсионер определенно не мог закинуть трость так высоко, однако других следов пребывания в этом месте мы не обнаружили. Мы покричали вверх, но и так было понятно, что на дереве никого не было. Это было просто невообразимо. Мы, конечно, продолжили поиски и даже подключали собак, но они потеряли запах задолго до этого дерева.

В итоге нам пришлось прекратить поиски, поскольку звонков было еще много, и с ними тоже надо было разбираться, тем более в поисках человека после определенного срока уже ничего нельзя сделать. Жена того пенсионера звонила нам каждый день на протяжении нескольких месяцев (!!!), спрашивая, нашли ли мы ее мужа, а нам было все тяжелее каждый раз отвечать «нет» и понимать, что ее надежда угасает. Я до сих пор не знаю точно, почему именно этот случай так врезался в память, наверное, из-за его невероятности. Вопросов без ответа осталось очень много: каким образом трость этого парня оказалась на дереве? Может, его кто-то убил, а трость подвесил как трофей? Мы очень старались его найти, но все это походило на розыгрыш, и иногда мы вспоминаем этот случай между собой.

Итак, мать и трое детей пришли на пикник в парк к небольшому озеру. Детям было: шесть, пять и около трех лет соответственно. Они постоянно находились рядом с матерью, и, если верить ее словам, никогда не покидали поле зрения. Стоит отметить, что она не видела никого поблизости. По окончании пикника они все собрались и направились в сторону паркинга. Еще одно важное замечание: это озеро находится в пределах трех километров от парковки, и дорога к нему всем хорошо известна. В общем, потеряться по пути невероятно сложно, если только вы специально не сойдете с тропы в лес. Дети шли перед мамой, как вдруг она услышала шаги позади себя и обернулась буквально на 4-5 секунд. За это время ее пятилетний сын исчезает. Она подумала, что он отошел «в кусты» и спрашивает у остальных, куда пошел их брат. Они ответили, что из леса вышел большой человек со страшным лицом, взял паренька за руку и увел с собой. Оба оставшихся ребенка не выглядели испуганными, позднее она сказала, что они выглядели так, будто их накачали наркотиками. Они выглядели немного ошалело и расслабленно. В общем, мать не на шутку перепугалась и стала искать своего пропавшего сына. Она начала звать его по имени и позднее утверждала, что даже услышала ответ. В итоге она понимает, что не стоит соваться в лес одной и оставлять детей, поэтому она позвонила в полицию, а они, в свою очередь, сообщили нам.

Мы приняли вызов и развернули поисковую операцию. В течение всего поиска, который охватывал километры леса, мы не нашли ни единого следа мальчика. Собаки не нашли никаких запахов, а мы не видели ни сломанных ветвей, ни следов, ничего, что говорило бы о присутствии мальчика. Конечно, поначалу мы подозревали мать, но она была буквально подавлена горем. Мы искали мальчика несколько недель и даже призывали добровольцев на помощь, но поскольку следов не было, мы начали заниматься другими происшествиями. Добровольцы же продолжали поиски. И вот однажды мы получили сообщение по рации о нахождении тела. Нам сообщили место, и никто из нас не поверил своим ушам. Мы решили, что это, должно быть, другой ребенок, но выдвинулись на место в 24-х километрах от места исчезновения мальчика. Когда мы прибыли, то стало понятно, что это тот самый ребенок. Я долгое время пытался понять, как этот паренек смог забраться в такую даль, и не смог найти ответа. Нашедший его доброволец просто случайно забрел в такую даль, решив проверить места, где еще не искали и вряд ли будут искать, поскольку, возможно, тело кто-то спрятал. Он подошел к подножию высокой скалистой горы и примерно на середине подъема что-то увидел. Он посмотрел в бинокль и понял, что это мальчик, которого засунули в расщелину в скале. Доброволец знал цвет одежды пропавшего паренька, поэтому сразу понял, что это именно он. Потом вызвали нас. Мы почти час доставали и спускали тело с горы, и никто не мог поверить своим глазам. Мало того, что тело находилось в 24-х километрах от места начала поисков, так и гора была настолько крутой и каменистой, что даже нам со снаряжением было сложно подобраться к расщелине, не говоря уже о пятилетнем мальчике без оного. Что еще более странно: на мальчике не было ни единой царапины. На нем не было ботинок, но ступни не были повреждены и были чистыми. Поэтому вариант с животным не подходил. Так же, основываясь на том, что мы увидели, мальчик умер совсем недавно. Он пропал около месяца назад, но был мертв всего пару дней, не больше. Позднее патологоанатом сообщил, что мальчик умер от обморожения, возможно, поздней ночью за день-два до нашего прибытия. У нас не было ни подозреваемых, ни ответов. На сегодняшний день это один из самых странных случаев, с которыми я сталкивался."

"Мы получили сообщение с информацией, что пожилая женщина потеряла сознание на тропе, и ей требуется помощь, чтобы добраться до станции. Мы уже подходили, когда увидели, как ее муж торопится нам навстречу. Он нам поведал, что во время прогулки он заметил что-то в кустах и отошел посмотреть, буквально на пару шагов, тут он услышал истошный крик своей жены и, вернувшись к ней, увидел, что она лежит без сознания. Мы положили ее на носилки, и пока шли обратно к станции, она пришла в себя и начала истошно кричать. Я успокоил ее и спросил, что же случилось.

Не помню дословно, но она сказала примерно следующее: она ждала мужа на тропе, как вдруг услышала очень странный звук. Звук был похож на мяуканье кошки, но немного отличался, а женщина не могла точно понять чем. Она прошла немного вперед, чтобы получше расслышать, и ей показалось, будто «звук» тоже приблизился к ней. Женщина говорила, что чем ближе она подходила, тем страшнее ей становилось, пока она, наконец, не поняла, в чем же дело.

Я очень хорошо помню ее следующие слова, потому что эта была одна из страннейших вещей, что я слышал.

- Это была совсем не кошка, а человек, который повторял слово «мяу» и только его, постоянно. Но я не могу назвать это «человеком», поскольку человек не может говорить с таким дребезжанием в голосе. Сначала я подумала, что мой слуховой аппарат барахлит, но все с ним было в порядке, а голос существа оставался дребезжащим. У меня душа ушла в пятки. Я чувствовала, как оно приближалось, но не видела его. Последнее, что я помню, - это как увидела тень, отделившуюся от дерева, а затем я потеряла сознание.

Для меня это немного странно, когда какой-то тип ходит по лесу и говорит «мяу, мяу». В общем, когда мы вернулись на станцию, я сообщил начальнику, что хотел бы вернуться и еще раз там все осмотреть. Он дал добро, и я, взяв рацию, пошел к тому месту. Я никого не встретил и прошел на километр больше. Солнце уходило в закат, и я решил возвращаться. На обратной дороге я свернул в лес около того места, о котором говорила женщина, в надежде найти незнакомца. Поскольку уже темнело, я решил просто запомнить это место, чтобы вернуться завтра. Итак, я пошел в сторону станции и услышал что-то в отдалении. Я остановился и крикнул с просьбой показать себя. Звук не приблизился и не стал громче. Однако я четко различил, что он был похож на «мяу, мяу», которое произносилось странным голосом. Смешно прозвучит, но чем-то напоминало Неда из Южного Парка. Я сошел с тропы по направлению к звуку, но не смог подобраться ближе. Казалось, будто звук идет отовсюду. В конце концов он совсем затих, и я пошел на станцию.

Больше я не получал информации о странном звуке, и даже несмотря на то, что я сам ходил в то место, больше я ничего не слышал. Может, это был какой-нибудь сумасшедший или ребенок, который решил туристов попугать. Но даже мне кажется, что это очень странно."


Кейт работает в службе спасения уже около 15 лет. Ее основная специализация – спасение людей в горах или на больших высотах и в этой сфере она считается одной из лучших. Кейт делилась историями с большим энтузиазмом, и хотя мы много общались во время тренировок, я перескажу только четыре истории, которые запали мне в душу.

• Первую историю она рассказала в ответ на мой вопрос о самом страшном случае в ее практике. Она призадумалась и сказала, что в горах происходит множество ужасных ситуации, поскольку потенциал для таких случаев очень велик. Около пяти лет назад, в парке, котором она работала на тот момент, произошла череда исчезновений. Вообще, по ее словам, год был сам по себе плохим. Одним из худших по погодным условиям. Каждые пару дней выпадало примерно по 30 сантиметров снега, а с гор сходили лавины, которые даже убили несколько людей. Конечно, спасатели предупреждали туристов держаться только известных участков и маршрутов, но находились и те, кто не слушал.

В одном из таких случаев погибла целая семья только из-за того, что отец решил, что знает дорогу лучше, чем карта и повел семью по маршруту, который оказался небезопасен. Семья передвигалась в снегоступах и, как смогла определить Кейт, они подошли к ледяному шельфу, который казался крепким, но на деле таковым не был. В общем, снег ушел из под ног и вся семья кувырком покатилась вниз по склону длиной около 100 метров. Они приземлились на скалы и родители погибли мгновенно, как и один из детей. Два других выжили. Один сломал ногу и повредил ребра, второй отделался только ушибами и вывихнутой лодыжкой. Он оставил пострадавшего брата и пошел за помощью, но не прошел и полукилометра как попал в снежную бурю. Ребенок остановился чтобы согреться или может отдохнуть и в итоге замерз насмерть. Спасатели нашли семью с помощью очевидца, который видел как они шли к горе, а Кейт была одной из тех, кто нашел замерзшего ребенка. Начинался снегопад. Он влиял на дальность видимости, но поиски можно было не прекращать. Кейт увидела фигуру, сидящую в сугробе впереди и подбежала к ней. Она подробно описала, что когда подошла ближе, поняла, что это ребенок, и что он мертв, а еще он замерз в одной из самых жалостливых поз. Ребенок сидел на корточках с коленями прижатыми к груди. Руками он обнимал колени, а голову спрятал в куртку. Когда женщина отодвинула ворот, чтобы посмотреть на лицо ребенка, она увидела, что он умер плача. Его лицо было перекошено, а слезы замерзли на щеках. Было очевидно, что ребенок был в ужасе, когда тепло покидало его тело. А Кейт, поскольку сама была матерью, очень переживала. Она сказала мне, что надеется, что отец того семейства горит в аду.

• Второй случай, который я хорошо запомнил, произошел с Кейт, когда она была новичком на службе. Ее команде поступил вызов о том, что скалолаз со вчерашнего дня не вернулся домой. Его жена была уверена, что произошло что-то плохое, поскольку он всегда приходил домой во время. Спасатели выдвинулись на поиски и им пришлось взобраться по одной из самых технически сложных скал в округе. Когда они поднялись, Кейт увидела пятна крови на снегу. Она пошла по этим следам и на пути начали попадаться так же обрывки кожи. Было не совсем понятно с какой части тела они сорваны, но по мере продвижения, девушка видела все больше кусочков. Так она подошла к отверстию в скале, где и нашла горе скалолаза. Она сказала, что там было так много крови, что даже не верилось. Парень лежал лицом вниз и одна рука тянулась вперед, будто он полз и умер. Девушка увидела, что он был частично распотрошен, вот откуда были обрывки ткани. В ножной кобуре у него был ледоруб покрытый кровью. Конечно, спасатели так и не смогли точно установить ход событий и реальную причину всего, что произошло, но гипотеза Кейт была следующей: Парень пытался забраться выше и помогал себе в этом ледорубом. Возможно, он оступился и упал. В падении, либо уже на земле он напоролся на свой ледоруб и тем самым разорвал свой живот. Он выпил медикаментов и пополз, оставляя за собой след из крови и кусочков кожи, чтобы укрыться под навесом скалы где и умер впоследствии. Кейт достаточно стойко пережила увиденное, но нескольких из ее коллег стошнило от вида вываленных внутренностей неудачливого скалолаза. "

А вот эта история не столько странная, сколько страшная. Одним поздним зимним вечером пропал парень в лесу. Пропал, конечно, по собственной глупости – не стоило так поздно исследовать тропы. Большинство мы закрываем на зиму, но некоторые открыты круглый год (если позволяет количество снега). Мы снарядили поиски, но из-за обилия снега (а его в том году было чертовски много) нам пришлось прекратить. Мы подозревали, что вероятнее всего найдем его уже по весне, в оттепель. Так и получилось. Когда началась оттепель, нам однажды сообщили о теле, неподалеку от одной из троп. Мы нашли его у дерева, в куче подтаявшего снега. Я знал, что произошло и это меня очень пугало. Большинство из вас, кто гоняет на сноуборде и лыжах, или проводят много времени в горах тоже догадались в чем причина (прим. пер.: не уверен насчет наших ребят). Однако я поясню, когда выпадает снег, он не может густо и плотно навалить под ветки. Часто такое происходит около елей, поскольку формой они напоминают закрытый зонт. Итак, внизу таких деревьев образуется место с очень рыхлым снегом, большим количеством воздуха и веток. Мы называем их «древесные колодцы» и если не знать куда смотреть, вряд ли вы сможете их обнаружить. На нашей базе мы расставляем знаки и вешаем плакаты, которые сообщают об опасности «древесных колодцев», но каждый год когда выпадает очень много снега, хотя бы один человек не обратит внимания на предупреждения, а весной мы об этом узнаем. Я думаю, что дело было так:

Парень шел по лесу и устал, либо у него свело ногу. Он решил присесть у дерева, но не догадывался, что там был «древесный колодец» и провалился в снег. Он застрял ногой наверху, а снег весь ссыпался вниз. Не имея возможность освободиться он задохнулся. Это называется «снежное удушье», и зачастую случается только в очень глубоком снегу. Но если застрять в такой странной позе, как этот парень, то даже пары метров снега будет достаточно. Я сильно испугался, когда представил все его муки. Он «висел» вниз головой, замерзал и задыхался. Его смерть точно не была быстрой. Снег, вероятно, уплотнился сверху и выбраться было просто нереально. Воздуха становилось все меньше и я даже не представляю о чем думал этот парень перед смертью.

Эдди раньше тренировал новобранцев, а сейчас работает фельдшером скорой помощи. Иногда он приходит на наши тренировки, чтобы помочь или что-то объяснить, но уже не работает как спасатель. Его специализация – поиск пропавших детей. У него будто дар, который помогает ему и его команде в поисках. Однажды мы пересеклись за ужином и наш разговор плавно перешел в обмен разными байками и историями. Большинство из них были не особо запоминающимися, но когда я рассказал о том как один парень пропал поднявшись по лестнице в лесу, Эд оживился и спросил, слышал ли я историю о пропаже маленького мальчика в парке несколько лет назад? Конечно, я ответил отрицательно и он начал:

Команда занималась поисками маленького Джоуи, который пропал недалеко от реки. Первой мыслью было, что он упал в реку и утонул, но когда спасатели привели собак, те повели команду вглубь леса, в густо заросшую его часть. Когда мы проводим поиски, мы ищем по «сетке» и внимательно осматриваем каждый квадрат. Команда Эда сразу заметила очень странную закономерность в этом поиске. Собаки чуяли запах Джоуи в совершенно разных квадратах, и теряли его при перемещении в соседний. Представьте шахматную доску, так вот, собаки всегда чуяли запах в разных черных квадратах, но никогда - в белых. Это было очень странно, ведь не мог же мальчик «прыгать» из одной зоны в другую и оставлять запах не в каждой из этих зон. Эд с коллегой приступили к новому квадрату и Эд заметил лестницу примерно в 50ти метрах от себя. Он сказал, что им надо бы тщательнее изучить эту лестницу, на что коллега ответил жестким отказом. Он сказал Эду, что давно решил для себя никогда не приближаться к лестницам, даже несмотря на то, что они встречаются чуть-ли не каждый день, он не считает это нормальным. Коллега сказал, что будет стоять в поле зрения, пока Эд проверит лестницу. Хотя Эдди это не понравилось, спорить он не стал и пошел к лестнице.

«Я подошел к лестнице. Это была небольшая лестница, типа спуска в подвал. Я не испытывал каких-то особых чувств к лестницам, поэтому мне не было страшно или что-то типа того. Думаю, я как и все, стараюсь не сильно зацикливаться на этом. В общем, я подошел и увидел что-то скручено лежащее около нижней ступени. В поисках людей всегда надеешься на лучшее, и мы были уверены, что найдем мальчика живым, поскольку он пропал всего несколько часов назад. Но я сразу понял, что это был именно он и он был мертв. Он скрючился на нижней ступени держась за живот. Казалось, что он умер от невыносимой боли, хотя крови вокруг не было, только несколько капель на губах и подбородке. Я сообщил по рации, что нашел мальчика и мы доставили его тело на базу. Его семья была раздавлена горем и родители не могли понять, почему же умер их сын, ведь он отсутствовал всего пару часов. Кроме этого, так и не удалось определить причину смерти, что только усугубляло ситуацию. Я решил, что мальчик, возможно, съел что-то ядовитое, поскольку он держался за живот когда я его нашел, но гадать я не стал. Смерть ребенка это тяжело, а тут еще какой-то спасатель лезет со своими догадками. В общем, ребенка забрали, а я вернулся домой и постарался не думать обо всем этом. Чувак, я ненавижу находить мертвых детей. Я люблю свою работу, но это одна из причин, по которой я ушел. У меня ведь две дочки и если с ними что-то случится…» Он слегка всхлипнул. Я не уютно себя чувствую в эмоциональных ситуациях и всегда странно видеть как взрослый мужик плачет, поэтому я не знал что делать. Но Эд быстро взял себя в руки и продолжил. «Патологоанатомы не часто сообщают нам о причинах смерти людей. Нам-то и знать особо не положено, а иногда, если смерть насильственная нам не говорят из-за юридических проблем. Однако, у меня есть друг, который работает в департаменте шерифа и он часто делится интересной информацией если я прошу. В этом же случае, он сам мне позвонил спустя примерно неделю после случая и спросил, помню-ли я мальчика, которого нашел неделю назад. Я сказал, что помню, тогда мой друг продолжил: «Эдди, чувак, ты подумаешь, что я спятил, но патологоанатом понятия не имеет о том, что произошло с ребенком. Он никогда ничего подобного не видел» И мой друг рассказал о том, что увидел патологоанатом, когда вскрыл тело. Он просто не поверил глазам. Все органы ребенка были будто швейцарский сыр. Отверстия размером с квотер(прим. Quarter – монета 25 центов, размер примерно как наши 5 рублей) были чисто пробиты сквозь все органы, кроме сердца и легких. Его толстая кишка, желудок, его почки и даже одно яичко были буквально изрешечены этими четкими отверстиями. Мой друг сказал, что врач описал это так, будто кто-то взял дырокол и пробил им дыры во всех органах. Однако на ребенке не было ни единой царапины, ни входных, ни выходных отверстий на коже. Что-то отдаленно похожее было в практике доктора, когда один парень, примерно год назад, пальнул в себя картечью пока чистил ружье. Сейчас же никто не знал, что могло произойти с ребенком. Мой друг спросил, сталкивался-ли я с чем-то подобным в прошлом, но это было для меня впервые, поэтому помочь я ничем не мог. Насколько я знаю, патологоанатом определил причину смерти как «обильное внутреннее кровотечение», но никто так и не понял, что же произошло на самом деле. Я никогда не смогу забыть того паренька и с тех пор мне иногда снятся кошмары о том случае. Я не разрешаю своим детям гулять в лесу одним, а когда мы ходим вместе, я всегда держу их на виду. Мне нравилось работать спасателем, но этот случай и пара других навсегда отбили у меня желание этим заниматься.»

Ужин был окончен, поэтому мы убрали за собой и стали расходиться по своим домикам. Перед тем как разойтись, Эд положил мне руку на плечо, посмотрел прямо в глаза и сказал, что в лесу есть зло, которому наплевать есть-ли у нас семьи или любимые люди, наплевать на наши мысли и чувства. Эд попросил меня быть осторожным и ушел. У меня больше не было шанса с ним поговорить, но его историю я хорошо запомнил. "

Мои отчеты об отлежках в желтом доме в 2023 году для форума нелеченных дебилов

Раз это входит в тренд...

"Нейросетевая" отлежка.

Триггером очередного психоза стали нейросети. Дело в том, что я использовал демо-версии нейросетей-художников для генерации артов к собственному произведению. И однажды увидел картинку в высоком разрешении, очень качественную, нарисованную бесплатной нейросетью Стейбл Дифьюжн. На ней была куча кувшинок и пруд, на одной из кувшинок сидела фея. Картинка на мой взгляд не имела изъянов, за исключением того, что была излишне сексуализированной. Я принялся задавать вопросы сгенерировавшему картинку человеку. В итоге придя к мысли, что проще обучить свою собственную модель нейросети, чем убедить уже существующую рисовать мне не просто рандомных фей, а именно что ледяную фею Чирно. Меня убедили в комментариях, что обучить модель подсилу даже ламеру, если следовать инструкциям из гайдов. Мой компьютер очень слабый, поэтому я принял решение тренировать нейросеть на серверах Гугла. Пришлось задонатить Гуглу, но это казалось маленькой ценой за то, чтобы получить неограниченное количество артов с Чирно, у которой я самый большой фанат. Я для обучения первой версии своей модели нейросети выбрал 30 картинок с Чирно из своей папки(позднее создал модель на базе 90-та каноничных стильных картинок) и запустил тренировку. Она шла медленно, купленное у Гугла машинное время жглось очень быстро, но я не сдавался.

Перво-наперво моя нейросеть научилась тому, как рисовать Чирно. Затем я попробовал рисовать ей Генсоке и прочие бекграунды, которыми "славится" Чирно. Пингвины, лягушки, айсберги, замороженные деревья, сосульки, снег. Я взял себе задачу нарисовать нейросетью аналоги всех 90-та картинок, которые использовал для обучения, прекрасно понимая, что превзойти эти милые шедевры не выйдет, но хотя-б приблизиться... с тех пор я был обречен на дурку - не спал толком и не ел, грыз сухие бомжпакеты, лишь бы не сдохнуть. Наконец, ко мне обратился голос (у меня они в виде неконтролируемых мною мыслей) и сказал, что так же, как я тренирую свою нейросеть, он тренирует меня. Что моя нейросеть тоже вскоре станет разумной. Что... много чего говорил, пока я генерировал нейроарты. Как-то незаметно эти "откровения" перешли в то, что я стал считать всю свою вселенную битым пикселем, переставшим развиваться миллиарды лет назад. Все мое имущество, таким образом, не имеет стоимости и ценности. От него надо избавиться. Я разбросал и выкинул часть вещей, а еще написал перед этим русской девушке, которая мне нравится (по-современному, крашиха), и которую заблокировал годы назад, что-то вроде "Соня, я соскучился. Я харизматичный бородатый бичара *фото (в одежде) перед большим зеркалом*". И обратил внимание, что на заднем плане груда одежды складывается в неполное изображение Чирно.

После того, как я написал девушке, я вышел из дому в одних трусах и футболке, босиком, в направлении городской больницы. В руках я держал смартфон, который дала еврейская община. Дома все двери я оставил настежь открытыми, чтобы животные могли выбежать и не умерли от голода и жажды. По пути я бредил. Смартфон, нейросети, понятия в чем-то смежные. Голосам было легко убедить меня выбросить телефон на землю еще в начале моего пути. Пройдя 10 километров до проспекта Металлургов я стер босые пятки в непонятную мягкую кашицу, перекатывающуюся под мертвой кожей. Там я встретил машину с ментами. На мою просьбу вызвать мне скорую они отреагировали мягко. Расспросили и впрямь вызвали скорую. Когда она подъехала, психиатра, сидевшего в ней, я загрузил терминами, которые лезли в голову. Например, человеческую речь я называл как-то вроде "катабрана". Минута времени - "циклобароэон". Какой-то термин у меня был для обозначения веса, какой-то - для торсионных полей. Это была разновидность шизофазии. Мне казалось, что эти термины более современны. Что люди - огромные невероятно мощные и богатые твари с точки зрения большинства живых существ, и полные ничтожества с точки зрения звезд, в частности, Солнца, которое тоже считал живым и которое говорило со мной мысленно. Я был к нему "подключен". Когда мы приехали, я обратил внимание, что в приемном покое занавески покрыты стилизованными изображениями ледяной феи Чирно. Повсюду были картины с подсолнухами, а именно Чирно на поле с подсолнухами я генерировал перед этим.

Первым делом в наблюдательной палате взором бывалого шиза обратил внимание на кровати: можно ли к ним привязать. Времена поменялись, теперь даже в остром отделении к кроватям привязать невозможно. Осторожно выглянул из палаты, определяя положение туалета. Он был прямо напротив. "Место твое у параши" - мгновенно вспомнилось. Ну, это временно. Вряд ли меня продержат в наблюдательной палате аж до выписки. Тут выяснилось, что похожие ассоциации не только у меня.
-- Петушиная хата! - постоянно произносил один из соседей, в синих носках.
-- Здесь петухов нет, уважаемый! - веско сказал я, и он замолчал.
Как потом выяснилось, он бывший вор в законе, а ныне - просто "дурачок", псих. Он был похож на Доктора Хауса, так что я, чтобы не запоминать его имя, называл его "Доктором", чем постоянно удивлял одноклеточных санитаров.
Вскоре выяснилось, что на больницу уже падали бомбы, а также там существует рядом вход в бомбоубежище. Так что по малейшему признаку воздушной тревоги нас строили по трое в ряд, пересчитывали и спускали в бункер. Это по шесть раз в день минимум! Никого не волновало, что отделение спит. В бункер, и не волнует! Хотя, казалось бы, психиатрия. Надо давать пациентам хоть немного времени на сон. Ночная тревога длилась часа четыре, пока в рассветный час ее не отменяли. Чтобы психи могли спать, прямо на полу были расстелены спальные принадлежности. Так что если кого-то не напрягает лежать в груде тел, пока тебе в морду кто-то тыкает свои ноги в грязных носках, во время веселых разговоров людей, сидящих рядом на стульях, то можно поспать. Я в тот период сидел на стуле, считая, что продержусь так до выписки.
И я был прав! Сидение на стуле в бункере, где кислорода, казалось, не было вообще, повергало меня в исступление. Так что дней десять спустя я не выдержал и рванулся к выходу.

Псих в обострении - это не то же самое, что унылый, вялый псих, сидящий на уколах после отлежки. Мои физические параметры были на высоте. Я пронесся мимо уткнувшегося в свой смартфон санитара. Женский персонал на моем пути порывался меня остановить и тут же отскакивал в испуге к стульям, приставленным к стенам - такую я набрал скорость. Потом еще поднажал. Стены бункера проплывали мимо меня размытые, словно я набрал большую скорость во время гонок в каком-то Нид фор спиде. До этого я убедил себя, что мой опыт лазания по подземельям в Элдер Скроллс поможет не запутаться в бункере. Это было ложью - я свернул не туда. И остановился в недоумении. Тут надо сделать небольшое объяснение - в этой дурке был санитар с хорошими физическими кондициями, и при этом совершенно отмороженный. Все шутили (или были серьезны), делая догадки о самых разных наркотиках, под которыми он, по мнению шутника, пребывал. Он в тот момент наводил свои порядки в другом отделении. Но радостно прибежал оттуда ко мне, и начал меня мочить. Сначала был лоу-кик мне по левой ноге. Затем он ударил меня в нос (единственное последствие было в том, что почти месяц в левой ноздре образовывалась красная козявка), я в ответ его стукнул в морду и заорал что-то, на мой взгляд, успокаивающее. В итоге он привел меня под ручку назад. Впоследствии он называл меня Мистером Галактикой.
Я думал, что меня привяжут в качестве наказания, но меня поощрили - сказали написать заявление о выписке. Так теперь борются с нарушениями режима. Впрочем, я был не готов к жизни на воле, ведь психоз никуда не делся.

Ядерная война началась... ну, по крайней мере, я так думал в тот момент, когда забрался босым по покрытым битым стеклом ступенькам в погреб и залез в холодильник, который использовался матерью и бабушкой для хранения картошки зимой. При себе я имел много самых разных предметов, перетасканных из дома, чтобы пережить первые дня три. В частности, подсвечник, свечи, бутылки с водой и чаем. Когда, наконец, почти рассвело, голоса сказали, что я переместился в мир, в котором никакой радиации нет, и чтобы я шел домой. Дома я полез читать новости о Запорожской АЭС. Они меня расстроили. Опять таки босиком, я отправился к знакомому, живущему в километре от меня, напрашиваться в их комфортабельный подпол, на случай взрыва. Знакомый убедил меня отправляться назад в дурку. Большую роль в моем с ним согласии играло то, что в психушке был бункер. На этот раз вменяемости мне хватило на то, чтобы вызвать скорую. Психиатр. сидевший в ней, завел разговор о книгах, которые мы читали, в том числе о библейских апокрифах и Розе Мира. Время пролетело незаметно.
-- Одевай свои трусы, Мистер Галактика! Коричневым назад, желтым вперед! - в приемном покое дежурил тот самый санитар, сказавший это, когда я помылся в ванной. Мое возражение, что нижнее белье у меня не в таком плохом состоянии, было напрочь проигнорировано. Несколькими часами спустя я уже спустился в бункер. Он уже не казался мне таким уж плохим.

На этот раз я был готов отлежать положенные 25 дней. Уговорив лечащего врача вместо аминазина использовать галоперидол, я погрузился в анабиоз. Больше меня не интересовали ни Доктор (которому я перестал давать циклодол), ни бывший советский моряк (который смотрел российскую пропаганду, а украинскую не смотрел, поэтому когда он раскрывал рот, на воле его иногда начинали избивать. К примеру, он был искренне убежден, что это Украина напала на Россию), ни Сельский Житель (который все порывался делать всем массаж, но который возбуждался половым органом от малейшей ерунды, так что мне массаж он не делал). Я просто лежал, а когда мобильники начинали выть, спускался в бункер и опять таки лежал, на этот раз не на кровати, а на полу в груде тел. Унижение, конечно, а что поделать? Весь дурдом - одно сплошное унижение. Начиная от еды, которая подходит только собакам, но вкусовые рецепторы большинства настолько атрофированы, что они еще и добавки просят. Заканчивая перлами от персонала. Уборщица пройдя мимо вашей кровати может вас пожурить, что вы не лежите в собачьей будке, так что заправлять постель надо тщательнее. Санитар в ответ на жалобу на ранку, которую просишь обработать антисептиком, искренне посоветует нассать на нее. Или, вот, другой санитар, услышав, что у тебя нет туалетной бумаги, посоветует подтираться футболкой и даже скажет количество раз, которое можно так сделать до появления вони. Пребывание в государственной психбольнице нивелирует то, что ты, вообще-то, человек. Попав туда, ты больше не заслуживаешь, чтобы к тебе так относились. Задумавшись над этим, я получил разгадку: это от того, что там не люди работают. За минимальную зарплату работать там и бегать в бункер и обратно будет только биоробот без души, за редкими исключениями, которые от своей работы глубоко несчастны, либо еще слишком молоды, чтобы понимать весь трындец своего пребывания в этом месте. В общем, я лежал, иногда ходил по коридору, чтобы разогнать кровь по жилам или подкараулить лечащего врача или заведующую отделением. Иногда я общался с давно знакомым мне психологом отделения, с которым я на воле переписывался в телеграмме. Часто пытался отвязаться от пациента, который лез общаться, и который дрочил в юности маньяку и изнасиловал старушку. Чтобы развязать со мной разговор, он четыре раза повторял фразу "князь киевский" (моя фамилия Князев и я (был, пока не обрили) бородат, а он смотрел мультик про Алешу Поповича). Всем он показывал факи, щипался, прикасался к рукам без спросу. Чтобы он меня боялся, я бил его в лицо только один раз, потом, узнав его подноготную, бил ногами, чтобы не зашквариться. А еще у меня украли кнопочный мобильник. Пользуясь тем. что отделения встречаются в бункере, умельцы воровали в своем отделении по пять мобильников в неделю, и передавали их сообщникам в другом отделении, чтобы украденное не нашли. И вот, наконец, время пришло и я выписался. Сна нет ни в одном глазу, так что я не долечен. Ну, хотя-бы не прячусь от ядерных взрывов в холодильниках. Конец.

А это для тех, кому интересно, что за нейромазню я генерировал своей моделью в психозе. https://drive.google.com/file/d/1qsm0SseJ5RRT5eDxRt8ZPG6V-OSnJFe4/view?usp=sharing


"Математическая", она же "конфликтная" отлежка.

В очередной раз попадание в дурдом. Их уже столько, что лень считать, какое это по счету. Теперь триггер не нейросеть, рисующая Чирно, что было, вроде бы, интеллектуально. В этот раз меня поверг в психоз... учебник математики за первый класс. Начал я с пятого класса, но я не смог решить один из примеров из-за какой-то ерунды, изучаемой ранее, в четвертом или третьем. И я решил начать вообще с нуля, то есть, с первого. Заодно не терять логику написавшего учебники в построении всяких схем. И тут, когда я щелкал в уме всякие задачи, самой сложной из которых была решить 9 - 3 как 9 - 2 - 1, голоса мне и говорят: "переводим твой статус с НИТа на безнадежно больного ребенка, который учится". Я обратил на это внимание, а еще - послушался голосов насчет того, чтобы у меня началось расстройство пищевого поведения. Я стал вместе с белковой пищей есть серу со спичек (голоса говорили, что для образования в организме новых белковых молекул сера намного лучше кислорода), а также глотать иногда мелкие советские монетки из меди, никеля и цинка с моим годом рождения.
"Кстати, Князь, вот тебе откровение - когда евреи в средневековье были советниками королей, они провернули небольшой фокус. Переведи сейчас сумму денег на свой счет с долгом в 7 тысяч таким образом, чтобы в конце были самые большие числа, и натуральные, и дробные. То есть, сакральные числа для Чирно, девятки.". Я перевел, и вместо долга получился депозит. Не пытайтесь повторить, сейчас на счету у меня по-прежнему 7 тысяч долга, то есть, все это было бредом сумасшедшего. Затем я по особой схеме перевел крошечшую сумму на другой счет, и там образовалось 3 тысячи депозита. "Куда потратишь?" - спросили голоса, и я начал фантазировать, что будет, если банк профукает миллионы долларов, а меня не засечет. "Типичный еврей, на*бавший гоев, короче" - разочарованно сказали голоса. Затем я перевел немного на счет в копилке, по той же схеме. Там мгновенно закрутились огромные числа, с каждой секундой увеличивающиеся, но после запятой. По всему выходило, что либо я через месяц, когда пройдет время вклада, стану богатый, либо число после запятой оно и в Африке число после запятой, и я останусь нищим.
Тут девушка (Злюша, может, кто-то помнит, я о ней рассказывал вроде) скинула мне в телеграм фото милых экзотических щенят. Я, считая, что уже не нищий, спросил ее, не хочет ли она детей. Мол, милые детеныши, а своих не хотела бы? Она ответила, что нет времени ни на что. Я сказал, что у меня, напротив, много времени, и я с удовольствием возился бы со своим потомством, а не не смылся в закат. И тут необратимо потянуло идти сдаваться в желтый дом. Как в прошлый раз, когда я подкатил к Соне.

Была поздняя ночь, но ждать утра я не мог. Как и не мог объяснить в скорой, что конкретно со мной. Голоса? У меня всегда голоса. Психоз? А в чем он проявляется? Я что-то молол дежурной 03 и тем, с кем она соединяла, о том, что мое развитие достигло временного пика, и это надо переждать в длительном периоде времени, а психушка как раз подходит для этого. Они не понимали. В конце концов я очень попросил, добавив, что пойду в больницу пешком прямо сейчас, если мне не вызовут скорую. Это сработало. Я попросил прощения у Гвенвивар, которая развалилась на кухонном столе среди пакетов из магазина, не подозревая о назревшей беде. Открыл форточку, чтобы мои кошки имели постоянную базу для набегов на синичек, мышей и соседей за данью. Взял планшет, который купил вместо украденного при прошлой отлежке кнопочного телефона, потратив накопленную пенсию и еще немного влезнув в долги. Вышел за калитку в темноту и стал ждать скорую.
В скорой сидели очень сонные санитары. Разговаривать они были не в настроении, и ехали мы молча.
-- Ах, он иначе пошел бы пешком? Давайте отвезем его назад, и пусть идет пешком! - сказали уже на приемном покое, недоумевая, почему я полез в больницу ночью.
-- Вот объясни мне, ты отъесться сюда поступаешь, верно? Пенсию подкопить?
-- Нет, я ненавижу лежать в больнице и не ем большую часть больничной еды.
-- Тогда почему ты тут?
Я не мог объяснить внятно.
-- Голоса сказали идти в больницу. Я решил их послушаться. - сказал я почти правду, но и тут персонал нашел какие-то пробелы в логике. Подписав кучу бумажек, меня отвели в Девятку. Девятое отделение. Положили в 10-ю, а не девятую палату. Голоса сказали, что у меня в этой больнице две основные квантовые копии в мультиверсуме. Что одна в девятой палате, и мне срочно нужно переселяться в девятую, потому что та копия - совсем не буйный пай-мальчик, и заставить его уйти в десятую палату против воли санитаров невозможно. Я сразу понял, что эта отлежка будет "веселой". Обхохочешься.

В палате не спал персонаж, которого я назову "Бард". Мы тихонько разговорились с ним под окрики санитара, чтобы мы замолчали и не мешали другим спать.
-- И вот я прихожу на олимпиаду эту, нам выдают задание. А я его решил до того, как сел за стол... - шептал мой собеседник.
-- Так, вы мне надоели! Ты переводишься в соседнюю палату! - заявил санитар.
Я было обрадовался, что меня переводят в девятую палату, и голосам не нужно будет меня заставлять страдать ерундой. Но санитар переводил в девятую моего собеседника. Впрочем, когда санитар заснул, Бард сразу вернулся на свое законное место в десятой палате.
В ту ночь и еще примерно двадцать ночей я практически не спал. Стоило закрыть глаза, перед ними плясали эзотерические символы, которых я ранее никогда не видел. Но это ближе ко сну меня не продвигало.
Воздушной тревоги в первую ночь не было. Я, помня, что чем больше провожу времени в бункере, тем больше безумею, надеялся, что так будет и впредь. Но это не сбылось.
-- Писал фанфик про фею речных волн. Но практически полностью его уже забросил. - сказал я Барду однажды в бункере.
-- Не про то пишешь. Писать надо про любовь, про вечер у костра. Я вот популярный автор, у меня на Ютубе у одного ролика с песней 150 просмотров! - ответил он.
Однажды я съел котлету в столовой. Больше я такой экспириенс не повторял. Решив заняться собственным похуданием. Я не сказать чтобы много жру, но нейролептики замедляют метаболизм, еда не успевает усвоиться и откладывается в виде лишнего жира. 106 килограмм было на взвешивании, хотя я себя особо жирным не считаю. Но живот бы подтянуть поближе к спине не мешало, да... качание пресса на визуальную форму живота не влияло никак, просто мой живот и без того очень твердый, как и все остальное тело, потому что мышцы постоянно напряжены ("сковывает" - называют это психиатры). Всем санитарам и медсестрам я говорил, что у меня лечебное голодание, и в столовую не ходил. Надеялся продержаться какое-то время за счет катаболических процессов собственного жира. Саниатарам я объяснял это так: "плохие, работающие за счет паразитизма клетки умрут, работящие останутся, потому что к ним будут подвозить питательные вещества из моих жировых запасов". Сказал и понял, что в Украине идет такой же процесс, и я в нем - паразитирующая клетка, не приносящая пользы, которую стремятся уморить голодом и холодом. Штош, учтем это и постараемся выжить во время "лечебного голодания" целой страны.

Первый конфликт там и произошел - в бункере. Тренер спецназовцев, который постоянно крутился возле меня, проходил мимо одного из пациентов и тут мне "его" голоса и говорят: вот он нам очень мешает, были бы очень благодарны за удар в морду этому персонажу. Я иногда могу не слушаться голосов в психозе. Когда голоса говорят сотворить явную жесть. Но лицо, по которому надо было ударить, так и просило кирпича - лицо "дворового" парня, который может постоять за себя. У меня просто ничего не пошевелилось в душе на его защиту. И я его долбанул, со средней силой. Он тут же встал и в боевую стойку. Ударил - слабо, медленно, неуверенно. Я отбил его удар в воздухе рукой. Начался период разбора полетов, а я пошел лежать на липкие простыни. Потом вышел и попытался объяснить ударенному мной, из каких мотивов я это сделал. Он сказал:
-- Это ты врачу будешь объяснять.
Но объяснение последовало не от меня к врачу, последней было все равно, да и доза аминазина у меня все равно была максимальная еще с момента поступления, когда я ничего не натворил еще. Объясняли голоса. "С твоими квантовыми копиями беда. Мы собрали всех в одну кучу в этой больнице, на этот раз мы тебя объединим с ними вместе. Ну, помнишь, как у Савченко в "Пятом Измерении", где не только ветвления объекта, принимающего решения, но и его объединения. И вот группа этой морды, которую ты ударил, терроризирует группу твоих отражений. Им надо было показать пример, как бить вот этот многомерный объект, который ты воспринимаешь как жирного парня. А еще надо, чтобы вот конкретно он конкретно тебя боялся, по неким причинам."
Помните, как голоса говорили мне перейти в девятую? С этим парнем, которого я ударил без видимой причины, связано продолжение истории. Голоса сказали, что ждать уже нет возможности - мою "тень" перевели в нормальную, не наблюдательную палату. "А тебя будут держать в наблюдательной до выписки. Сделай с этим что-нибудь, иначе вскоре снова будешь лежать в психушке - много отражений с тобой не объединятся, если не будут есть с тобой за одним столом, лежать на одной кровати, одновременно заправлять ее, и т.д."
Я пошел в указанную голосами палату. Там обнаружился обладатель ударенной мною морды лица. Я спросил его, не возражает ли он, что я приду в эту палату. Он ответил, что возражает. Я заявил, что снова его ударю, если он будет возражать. На что снова получил ответ - "я возражаю". *бум*. Мой противник снова встал на ноги, чтобы продолжить драку. Он явно вел себя, как боксер, но неуверенный, медленный. Но когда я отразил его удар и был готов ударить его - гораздо серьезнее, чем две мои атаки до этого, из воздуха прилетел удар, который рассек мою бровь и заставил перелететь через кровать и удариться головой о следующую лежанку. Впрочем, на мне это особо не отразилось - я поднялся сразу и начал приставать к парню с вопросами, как долго он ходит на бокс.
-- Не ходил никогда.
-- А не хочешь?
Парень отвлекся на разбор полетов драки, сказав медсестрам и санитару, что вообще ничего не понял, что произошло, а потом разделся до пояса, а после сказал мне что-то вроде "это тело безнадежно". Тело его составлял один лишь жир. Я ответил:
-- Если будешь тренироваться, этот жир превратится в мышцы, а ты станешь чемпионом.
Но я все-же недоумевал, откуда пришел тот удар. Я видел руки парня, они не наносили мне нокдаун.
-- Кличко не смогу победить. - ответил морда.
Впоследствии половина психов отделения говорила о том, что в тихом отделении лежит Кличко. На него я и грешил, что это его удар. И до сих пор грешу, хотя и жру аминазин, а вживую Кличко не видел. Тот парень не смог бы так ударить, и по моим наблюдениям, не бил тот удар. Это был мастерский и невидимый для меня контрудар. Я и мои тени начали драку. Среди противников оказался Кличко. Одну мою тень он нокаутировал, а для меня это был нокдаун - я просто упал, проделав длинную дугу в воздухе.
Как бы то ни было, я обнаружил, что койка, через которую я перелетал, теперь пуста. И спокойно занял ее. У буйных 106-кимлограммовых мудаков вроде меня есть одно преимущество - с ними стараются меньше связываться санитары. И мне это очень даже сошло с рук.

Два удара, которые я нанес тому, кто на меня не бычил, я искупил в той же отлежке. Лежал в этом отделении человек, которого я считал дроном инопланетной цивилизации, изучающей наш язык. А кое-кто считал, что он из туалета управляет психушкой, и за это собрался его ударить со всей силы. Оба раза в холле, когда агрессор собирался бить "дрон", я вмешивался и говорил "не бей его, пожалуйста".
"Дрон" был реально странным. Он спрашивал по 100 раз на дню: "ты нам друг?". Он для затравки, чтобы с ним поговорили, постоянно перечислял боевики и актеров боевиков. До завтрака он тараторил: "ждем завтрака", после - "ждем обеда", и т.д. В общем, он был ужасно странный, но удара в лицо явно не заслуживал. Сегодня его не ударили в лицо, завтра "рептилоиды" не сбросят с орбиты бомбу на Запорожье. Карму, считай, искупил.
Поскольку я считал, что уже отлежал положенное, и хотел выйти, а из дурки меня не выпускали, я совершил штук пять попыток побега непосредственно из бункера (совсем неудачных). И одну попытку побега, ночью, пока все курили перед спуском, которая была относительно успешной. А чтобы выбраться из ненавистной психушки - куда угодно, лишь бы не здесь, и лишь бы был шанс покормить котов - я перед этим сказал санитарше, что я - российский шпион.
-- А какое задание вы выполняете?
-- Мониторю настроения украинских граждан - хотят ли они прекращения войны и что ради этого готовы сделать. - ответил я, не моргнув глазом.
Вот моя попытка побега, которая сравнительно удачная:
Была уже ночь. Санитар зашел с одной стороны, светя фонариком в направлении стены здания. Медсестра ходила дозором среди толпы. Я, заметив, что санитар отошел от стены, и луч фонарика не достает до нее, принялся наблюдать за санитаркой. Вот она поворачивается ко мне лицом, вот идет, и наконец - поворачивается спиной. Я спокойно прошел вдоль стены, не услышав никаких окриков. И невозмутимо пошел себе куда глаза глядят.
Первым делом я избавился от ватного тулупа. Хотя и было холодно, голоса сказали, что меня так будет сложнее засечь больнице, ибо мой вес изменится. Я им поверил. Бродил, пытаясь понять, где автобусная остановка, чтобы пойти по маршруту пешком. Напился из лужи, хотя мог бы с этим делом и подождать. Шел ливень. Я заметил на ближайшем здании надпись "Мск 10000000003" или как-то так. Не удивился. Голоса раньше говорили, что все города в мире являются пригородами Запорожья, а карта мира является лютой чушью. Ну, попал в Москву, сделав тысячу шагов из Запорожья. Бывает.
Я засомневался, куда идти. Несколько раз возвращался на исходный перекресток. Несколько раз пытался перелезть через забор (106 килограмм помешали, и забор был хороший). Прошел, наконец, в одном из направлений. Наткнулся на центр комплексной диагностики, из которого как раз вышли менты. Чтобы они не вернули меня в дурку, подхожу к ним и говорю:
-- Здравствуйте! Я российский шпион, хочу сдаться украинскому правительству.

Оба мента, не будь дураками, сразу поглядели на мой психушечный "дресс-код" - больничную пижаму. И поняли, откуда я сбежал. Они отвели меня в свою временную базу - холл ценра диагностики. Там я некоторое время скучал. Скуку в первое время развеивали три молодых собаки из одного собачьего "помета", которые уныло лежали на полу. Одна немного напоминала моего Баста, который сбежал летом и так и не появился. Я гладил ее и называл Бастом, задумав, если мое богатство не плод безумного воображения, забрать всех троих собак домой и назвать каждую Цербером.
-- Забирай собаку себе. - сказал один из ментов.
-- Заберу, если все сложится, но намного позже.
-- Сейчас забирай.
-- Сейчас не могу.
-- Почему?
Я не ответил. Слишком много всего надо объяснить. Например, то, что меня в ближайшее время или заберут в СБУ, или вернут долеживать бока в дурку. Или что у меня не хватает денег даже на прокорм себя и двух кошек, а три немаленьких собаки требуют вложений хотя-бы в их кормежку.
Мы помолчали. Стало скучно. Но голосам, видимо, было мало приключений на сегодня.
"Открой и закрой вон ту дверь" - сказали они. - "это важно".
Я решил послушаться.
-- Разрешите обратиться. У меня ОКР, обсессивно-компульсивное расстройство, и мне надо срочно закрыть и открыть воооон ту дверь. Иначе, как мне кажется, произойдет что-то очень плохое.
-- Можешь открыть и закрыть входную дверь, а ту не трогай. - сказал один из этой сладкой парочки.
Я подошел к двери. Открыл. Вышел. Закрыл. И не спеша пошел куда глаза глядят. А глядели они в ближайшую лесопосадку.

Ночь. Рассеянный свет от искусственных источников дает возможность ориентироваться. Шиз в больничной пижаме бредет по посадке, цепляя на ноги большие колючие семена больших колючих растений. Вот я подхожу к бетонной стене, сворачиваю, иду вдоль нее. Натыкаюсь на колючую проволоку. Решаю пересидеть здесь мои поиски.
Через некоторое, не очень большое время, я увидел свет фонариков от сладкой парочки. Когда они уже были поблизости, я вышел из зарослей колючей ерунды и сказал:
-- Ку-ку! Вы меня нашли!
Потом мне рассказывали, что этим крошечным приключением я напугал ментов настолько, что они всерьез думали, не применить ли автоматы. Вроде как этот странный бородач повода и не давал, а все равно он стремный.
Менты отвели меня назад в центр диагностики. Там я отрывал от штанин огромные колючие шарики и жрал их, не разжевывая.
Голоса сказали, что мне надо будет поменять ФИО. Я мгновенно придумал: "Эйд Довлатович Виртуозов".
"Это имя занято твоей другой копией."
-- Еще можно "Куролесов".
"Занято".
-- "Куртуозов".
"Посмотрим."
Менты, наивно считая, что я в таком состоянии умею спать, отправили меня на лежанку в диагностическом центре. Там, в очень ярком, но мягком свете потолочной лампы, я увидел сперматозоидов, путешествующих по собственному глазу. Поскольку в буккакэ не участвовал, то решил, что это результат питья из лужи. Мне было жутко интересно, вышли ли сожранные монетки из организма, или же накапливаются в желудке. Еще не мешало бы понять, нет ли у меня рака. Была возможность - меня приняли за пациента, но я сказал, что не помню свою ФИО по документам, Эйда Довлатовича тоже запамятовал. В итоге провел ночь, пялясь в потолок.
А утром меня на машине отвезли санитар и медсестра обратно долеживать. Какое-то движение было со стороны внутренних органов, сказали, что возможно придется поговорить. Записали мое ФИО, номер телефона и адрес. Но больше мое отсутствие в отделении и слова о русском шпионе затронули души психов, чем ментов. В связи с чем была еще одна драка.

-- Хули ты вылупился, п*дор? * - услышал я однажды, смотря куда-то в сторону сестринской. Вокруг стояли военные. Оглядываясь назад, я понимаю, что они собрались линчевать российского шпиёна. Но тогда я не задумываясь саданул кулаком по лицу того, кто это сказал. Выживание пенсионером превратило меня из интеллигента в злобного бородатого бича. На мой удар сразу отреагировал военный покрупнее того, кого я ударил, но все же низкорослый, маленький. Он закричал:
-- Он Михасика (или не Михасика, точно не помню) ударил!
И полез на меня с кулаками. Михасик (или не Михасик) присоединился. Одной рукой я долбил по лицу одного, другой - другого, принимая удары куда-то в окрестности бороды. Когда им надоело огребать по лицу и бить мою бронебороду, они прекратили.
Я продолжил практику перекатывания из палаты в палату без спроса. Когда Сельского Жителя (в психушках есть одно свойство - если ты плотно общался с кем-то в одной отлежке, то в следующей он скорее всего опять появится) перевели в изолятор, я пошел туда вместе с ним. Как обычно, спать - это было не про меня. И вот, когда я лежал с открытыми глазами поздно ночью, в изолятор зашел Михасик, который скорее всего не Михасик. Увидев, что я не сплю, он протянул мне руку и сказал:
-- Давай мириться.
Я пожал ему руку. Он решил аргументировать, почему начал конфликт:
-- Ты целых три раза нарушал мои планы.
Я не стал переспрашивать. Понятно и так, что подлый российский спецагент расстраивал хитрые планы военного самим своим присутствием.

* П*дорами украинские военные называют российских военных.

Некоторые конфликты постоянно возникали и из-за спускания в бункер ночью. Вначале я симулировал головную боль. Потом - головокружение. Почему они у меня начинаются именно ночью, когда противно завоют мобильники, лечащий врач вопросом не задалась, и добавила к моим таблеткам еще целую горсть. Тут рядом есть моя тема "как правильно пить таблетки", и я сильно офигевал, проталкивая в пищевод штук десять таблеток за раз. Но я отвлекся от более важной темы - бункера. Когда я понял, что симулировать опасно для жизни и здоровья, то попросту, когда приходила медсестра, вступал в полемику, а когда санитар - говорил ему, что не пойду, но он может мои 106 кг нести на руках, драться я не буду. Они иногда отвечали что-то смешное, например, "мне столько не платят, чтобы я вас на руках носил". В любом случае, ночью я на раннем этапе спокойно лежал на своей койке с закрытыми глазами, а на позднем - дрых. Днем присутствовала зав. отделением, так что санитары более усердствовали. В день, когда я выписывался, бункер затопило по щиколотку водой из параши, и туда временно перестали водить людей. Немного не вовремя.
Уже дней через 15 после попадания в желтый дом я захотел оттуда выбраться. Несмотря на то, что я нарушал режим, на этот раз меня не "наказали" выпиской. Я умудрился получить листок и ручку, и написал что-то вроде заявления о выписке, где угрожал главврачу тем, что бывший юрист с шизой может стать таким кверулянтом, что аж закачаешься. Но никаких видимых последствий это не дало. А жаловаться я не стал, хотя раз сам сдался, то имел право сам и выписаться. Решил, что время, потраченное на жалобы, можно потратить с большей пользой, да и моя жалоба повлияла бы только на лечащего врача, заставив отписываться от нее.
Время, как всегда, текло медленно. Я играл на планшете (который было подарил санитару, сказавшему, что пишет про меня рассказ, впрочем, санитар вернул его через несколько дней обшарпанным и поцарапанным) в оффлайн игры, читал евангелия, беседовал с Сельским Жителем и другими психами, загорелся однажды идеей сделать общину из тех психов, кому некуда идти и одна дорога - в психоневроинтернат. Естественно, ничего не вышло. Незаметно подобралось время выписки. И я вышел из этой богадельни со справкой, предписывающий в три горла жрать аминазин и колоться клопиксолом-депо вдвое чаще, чем раньше и с вдвое большей дозой, чего пока что и придерживаюсь, ибо попадать в больницу "слегка" надоело. Конец.

Р.М. Фрагменты вечности. Конец первой главы

Скромные двойные похороны состоялись в середине февраля. Гнусавый могильщик с верблюжьим горбом две недели долбил промерзшую землю массивной киркой, отборно матерясь и проклиная неизвестных ему людей за столь неблагоприятно выбранное для смерти время.
Южное кладбище Честера располагалось сразу перед мостом через Ди, обнесенное высокой каменной кладкой, испещренной отметинами времени и следами непогоды. Чарльз стоял у северной стены, наблюдая за работой могильщика; тот уныло махал лопатой, загребая большие кучки земли вперемешку с пушистым снегом и отправляя их в продолговатые темные ямы, ставшие последним пристанищем для матери и сына. В расположившейся у окраины кладбища покосившейся деревенской часовне, плотно облепленной бедняцкими домами, монотонно долбил колокол. Старик стоял, не шевелясь, понуро сгорбившись. На его плечах и узких полях шляпы образовались небольшие холмики снега.
- Соболезную вашей утрате, мой друг.
Чарльз сильно вздрогнул, скинув с себя легкие снежинки, и повернулся. Перед ним стоял Стивен Шертон, совершенно не изменившийся за прошедшие годы. Разве что в аккуратной бороде врача появилась едва заметная седина.
- Да… Да.
Мужчина подошел вплотную к старику, оба посмотрели в сторону могильщика, занятого своей работой, и замолчали. Чарльз нарушил тишину, перебиваемую лязгом ржавой лопаты и утробным голосом колокола:
- Почему вы пришли на кладбище в день похорон моих господ? Я не поверю, если вы скажете, что это совпадение.
- Я и не собирался вас обманывать. Город полнится слухами о страшной январской ночи Гренсфорда. Должно быть, – врач с сомнением посмотрел на Чарльза, – Не все слуги сохранили лояльность семье.
Стивен был прав – многие из обитателей особняка бежали, прихватив с собой те немногие богатства Фронсбергов, что еще остались в доме.
- И я их не виню, – старик следил за размашистыми движениями лопаты: вверх-вниз, влево-вправо, вверх-вниз, влево-вправо. – Вы были правы на ее счет, – Чарльз неотрывно смотрел на свежие могилы, одна из которых медленно заполнялась землей. – Она оказалась значительно страшнее чахотки.
- Вы думаете, меня это радует? – мужчина резко провел рукой по длинным волосам. – Я даже не хочу знать, что там произошло той ночью. Слухи ходят разные, одна история хуже и страшнее другой. Но… – Стивен запнулся. – Отец любил говорить: «Если перед тобой стоит выбор, который ты не хочешь делать – выбери то, с чем будет легче жить». Я выбрал самую безобидную историю и отказываюсь верить в другие.
- Хотел бы я, чтобы у меня такой выбор, – мрачно выдохнул старик.
- Да, в этом вам не повезло, мой друг.
Могильщик перешел ко второй могиле, комья мерзлой земли глухо забарабанили по крышке гроба.
- Как там мистер Блэкстоун? – сменил тему Чарльз.
- Генри? Он погиб прошлый летом.
Старик удивленно поднял брови:
- Нога? Познакомившись с ним далекой октябрьской ночью, я подумал, что нога его убьет. В таком состоянии крайне сложно не упасть с лестницы и не сломать шею.
- Генри повесился, – тихо сказал врач.
Чарльз ошеломленно уставился на собеседника:
- Повесился?
- Вы помните мой дом? – старик кивнул. – Два верхних этажа мои, а два нижних – принадлежат… принадлежали Генри. Мы были чем-то вроде партнеров, наверху я лечил тело больных, а внизу старина мистер Блэкстоун пытался лечить их разум и душу, – мужчина тяжело выдохнул. – В начале июля прошлого года я уехал в Йорк. Сменить обстановку, так сказать, немного отойти от дел и проветрить голову, – Стивен начал усиленно потирать лоб. – Открывая парадную дверь нашего общего дома по возвращению, а было это в середине августа того жаркого лета, я уже знал, что меня ждет, – он поморщился. – Воняло жутко. А я, как врач, знаю, что значит такой запах – где-то неподалеку активно гниет труп. Выломав дверь его комнаты на первом этаже, я увидел Генри. Не знаю, сколько он там провисел, но труп вытянулся сантиметров на двадцать.
- Это ужасно.
- Да, Генри пришлось хоронить в моей одежде – вся его была ему мала.
- Он оставил что-нибудь? Записка, какое-нибудь объяснение своего поступка?
- Ничего. Совсем. Я прочесал весь дом – ничего, – он замолк, уставившись на деревянный купол кривой часовни. – Его похоронили здесь же. Но в тот день колокол не звонил. Священники отказались его отпевать, «самоубийцам нет места на небесах» – так говорил отец, и церковь того же мнения.
- Колокол звонит по мальчику, – сказал старик. – Госпожу Фронсберг отпевать не стали. Детоубийцам уготован ад.
- Не хотел бы я оказаться в одном месте с вашей покойной госпожой… Особенно в аду.
Чарльз вспомнил тягучие потоки крови, заливающие деревянный пол теплой комнаты, и содрогнулся:
- Как и я.
Старик и мужчина замолчали. Могильщик самозабвенно махал лопатой, стремясь как можно скорее закончить свою работу.
- Как отреагировала семья? – Стивен махнул рукой в неопределенном направлении. – Фронсберги с материка?
- Пока никак. Я написал письмо в Вакернхайм. Рассказал о случившемся, опустив жуткие подробности. Ответа пока нет, но и времени прошло совсем немного.
- Они ответят, мой друг, – Стивен кисло улыбнулся, - И подредактируют свое золотое фамильное древо.
- Эти люди, – Чарльз провел рукой в направлении четырех могил, две из которых скрывал толстый слой снега, – Не просто часть какого-то древа, если оно и существует. Они были всем, ради чего я жил на протяжении практически двадцати лет, – старик отчаянно заплакал, содрогаясь всем телом. – А теперь их нет, мистер Шертон. Понимаете?! Их нет!
Чарльз опустил голову, продолжая рыдать. Горячие слезы капали с его морщинистых щек на свежий снег, оставляя после себя маленькие аккуратные лунки.
- Они были моей семьей, Стивен. Не просто людьми, которым я служил так долго – семьей. Я помогал растить их детей, которые сейчас лежат в деревянных ящиках под нашими ногами, – Чарльз скулил сквозь слезы. – Когда я выполнял какое-нибудь поручение Господина Бенедикта, он мужественно кивал головой, – старик изобразил этот жест, едва не потеряв шляпу. – Пожимал мне руку и говорил: «Я благодарю вас, Чарльз». Если рядом с нами в такие моменты был маленький Джонатан, то он с серьезным видом обстоятельно пародировал действия отца, мягкой рукой едва сжимал мою ладонь и шепеляво молвил: «Я благодарю ваш, Чарльш», – врач положил тяжелую руку на плечо старика, но тот не унимался. – Оливия разделяла увлечение мужа лошадьми, они вместе, порой брав с собой Рональда, подолгу ездили вокруг поместья на сильных и здоровых животных, улыбчиво подставляли лица весеннему и летнему солнцу, или, задорно смеясь, направляли ездовых на большие кучи аккуратно собранных слугами осенних листьев, – Чарльз мелко задрожал. Стивен понял, что слова, сказанные после, являются самым дорогим воспоминанием старого слуги. – У Госпожи Фронсберг был великолепный голос. И она всегда пела, расчесывая прекрасные черные волосы дочери, сидя у горящего камина или на летней веранде.
С трудом произнося слова сквозь рыдания, скрипучим голосом старик запел:
Are you going to Scarborough Fair?
Parsley, sage, rosemary and thyme.
Remember me to one, who lives there,
He once was a true love of mine…
Чарльз замолк, не в силах больше говорить. Он плакал навзрыд, громко, перебивая все остальные звуки этого тихого места. Могильщик оторвался от работы и удивленно уставился на плачущего старика, хмыкнув, пожал плечами и вернулся к лопате.
- Это была любимая песня милой Элизабет, – прошептал Чарльз, немного успокоившись.
- Ярмарка в Скарборо, – старик кивнул. – Моя мать тоже пела мне ее.
- Как эта добрая женщина с чудесным голосом стала Кровавой Матерью и убила сына? Как она оказалась в аду, когда ей там совсем не место? Вы были правы, когда говорили о справедливости – в этой семье ее нет.
- Дело рук человеческих и творение Господа нашего…
- Не говорите мне о Боге, мистер Шертон, - резко выпалил Чарльз, утирая слезы. – Какой Бог мог допустить подобное?
- Вы утратили веру, мой друг?
- Не знаю. Возможно, – старик хмуро посмотрел на врача и протянул ему руку. – Прощайте, Стивен. Меня ждет пустой проклятый дом. Незачем испытывать его терпение.
Мужчина пожал крепкую ладонь Чарльза.
- Что вы будете делать?
- Пытаться жить дальше.
«Или поступлю, как мистер Блэкстоун».
*
Нечто злое поселилось в этом доме. Беспощадное и ненасытное, воющее голосами погибшей семьи в закрытых комнатах. По-крайней мере, так думал Чарльз. Он чувствовал недоброжелательные взгляды призраков на своей коже, и себя ощущал одним из них. В зимних метелях ему постоянно чудились леденящие кровь вопли Кровавой Матери и тихий плач мертвых детей. Оставшиеся в Гренсфорде слуги, численность которых не превышала количество пальцев на одной руке, перестали ходить по одному. Второй этаж особняка негласно считался запретным местом, а длинный восточный коридор – настоящей камерой ужасов, куда не решался ходить даже Чарльз.
«К середине весны дом опустеет, я в этом уверен. Последние слуги сбегут в стремлении уйти как можно дальше от этого страшного места, и я останусь один. В доме, полном призраков. Живой среди мертвых», – думал старик. – «Тогда я покончу с собой, как Генри Блэкстоун. Возьму веревку покрепче, перекину ее через одну из множества прочных деревянных балок, засуну голову в петлю и попрощаюсь с этим миром, став очередным погибшим обитателем особняка. Интересно, как скоро меня найдут? И насколько вытянется мой труп, когда это произойдет? Встречу ли я Бога после смерти? Я бы очень хотел узнать, почему он так поступил… Почему обрек этих людей на такие ужасы…».
Чарльз знал, что в конце марта он заплатит слугам их последнее жалование. Те небольшие деньги, что остались в Гренсфорде после его разграбления Рональдом и алчной прислугой, закончатся, и вместе с ними закончится жизнь старика.
Но к удивлению Чарльза все сложилось иначе. Семнадцатого марта 1748 года к парадному входу особняка подъехал крытый фургон, запряженный мощной двойкой тягачей. Четверо вылезли из повозки, гремя кольчугой, поднялись по ступеням и вошли в холодный холл Гренсфорда. Один из мужчин громко позвал мистера МакУэйда. Удивленный Чарльз встретил гостей и сдержанно спросил, кто они и откуда. В ответ все тот же мужчина протянул старику конверт, сказав, что все изложено в письме; после чего вся четверка совершенно неожиданно рухнула на колени и в унисон произнесла чарующую клятву: «Именем Фронсберга и вечности, именем потерянной Эм, во славу дома, семьи и незыблемого Вакернхайма, клянусь посвятить свою жизнь служению Чарльзу Нэйтану МакУэйду и исполнять все его поручения и приказы, как приказы истинного члена рода».
Четверо неизвестных резво вскочили с колен, отвесили глубокий поклон своему новому господину и, звонко развернувшись на каблуках, направились на улицу. Ошарашенный Чарльз семенил следом, все еще сжимая в руках таинственный конверт. Старик наблюдал, как мужчины разгружают фургон, доставая из него прочные сундуки темного дерева, оббитые блестящим серебром, с трудом ставят их на землю, затем, с еще большим трудом, по двое, взваливают тяжелую ношу на плечи и несут в дом. Старик зачарованно, с непониманием следил за действиями поклявшихся ему в верности людей, пока один из них, возвращаясь из дома к фургону за очередным сундуком, не обратился к Чарльзу:
- Милорд. Мое имя Дэниэл. Прочтите письмо, – не дожидаясь ответа, мужчина вернулся к работе.
Старик опустил глаза на конверт из плотной бумаги, покрутил его в руках, провел большим пальцем по синей сургучной печати с гербом Фронсбергов и, аккуратно разломав сургуч, вскрыл посылку.
Письмо было адресовано ему, Чарльзу. Изложенная тонким, с небольшими завитушками почерком воля Раймонда Марка Фронсберга серьезно удивила старика. В письме говорилось, что мистер МакУэйд становится хранителем Гренсфорда – особняк и принадлежащие к феоду земли отныне его владения; до иного повеления официального представителя рода, он вправе распоряжаться этим даром, как своей собственностью. В благодарность за верность и службу старика семья посылает ему шесть набитых золотом сундуков и четыре «берга», которые по прибытию обязанным произнести клятву верности своему новому господину. В конце, прямо над подписью Раймонда, были обозначены скромные обязанности хранителя:
1. Поддерживать особняк в первозданном виде;
2. Найти преемника, который займет место хранителя после смерти последнего.
Чарльз кивнул, сложил письмо, убрал его обратно в конверт и принял условия своего нового статуса.
* * * * *
К концу февраля того года, когда тела его матери и брата уже лежали в холодной земле Честера, Рональд Вильям Фронсберг прибыл в город, наполненный звуками толпы, как магическая шкатулка. Лондон. Изначально, юноше, который всю свою жизнь провел в стенах и на территории тихого Гренсфорда, не понравился оглушительный шум британской столицы. Город был напоен криками простолюдинов, гомоном рыночных площадей, звуками лютни, клавикорда, флейты и скрипки, топотом копыт по деревянным и каменным мостовым, скрежетом потертых колес торговых фургонов, герцогских карет и бедняцких повозок. Кроме богатой какофонии звуков, Лондон переполняли тошнотворные, вызывающие головокружение созвездия запахов, состоящие из мириадов несовместимых компонентов. Аромат розовой воды перебивался смрадом гнилых отбросов и человеческого пота, пышнопахнущие свежие фрукты с прилавков дополнялись зловонием переполненных выгребных ям, сочные запахи запеченного мяса и аппетитной выпечки соперничали с вонью крестьянского скота и затхлых кладовых. Но хуже всего воняла река. До Великого Лондонского Смрада XIX века было еще очень далеко, но уже тогда, в 1748 году, стремительно растущий город активно сбрасывал густые потоки нечистот в некогда прозрачные воды Темзы.
На прихваченные из Гренсфорда драгоценности Рональд купил небольшой двухэтажный дом в Вэст-Энде, к северу от роскошного дворца, принадлежавшего герцогу Букингемскому. Юноша, которому лишь через несколько месяцев должно было исполниться восемнадцать, грамотно выбрал место для дальнейшей жизни – подальше от реки, в том месте, где воды Темзы несли не такой богатый поток последствий жизнедеятельности человека, как в восточном районе Лондона. Но это спасало лишь отчасти – порывистый ветер, налетающий на город с океана, заботливо приносил с собой тягучее зловоние, щекотливо проникающее в ноздри, отбивающее аппетит. Рональд быстро нашел спасение от этой надоедливой напасти – пышные кружевные манжеты, шелковый платок и маленький флакон розовой воды.
Первое время молодой Фронсберг бродил по городу, привыкая к его звукам и видам, впитывая в себя особенности поведения местных граждан и речевые обороты. Рональд не без интереса изучал сочетание романики, готики и барокко в городской архитектуре, впечатлялся величием Тауэра, Лондонского моста, Вестминстерского дворца, напротив которого через Темзу возвышался еще не достроенный, но уже поразительный Вестминстерский мост.
Прожив полтора месяца в центре британской столицы, в одном из крупнейших городов Европы, юноша решил, что городская жизнь вполне неплоха и значительно превосходит безликую скукоту спокойного Гренсфорда. Рональд открыл для себя богатый ассортимент вэст-эндских трактиров, постоянно заполненных ленивой знатью и разжиревшими торгашами. Он без сопротивления сдался притягательной силе продажной любви и доступного алкоголя. Сидя в одном из множества трактиров, название которого Рональд не запомнил, и жадно лапая свою первую широкозадую куртизанку в порыве пьяной похоти, юноша с удивлением отметил неуютную тесноту в обтягивающих штанах. Опытная проститутка быстро сообразила, что имеет дело с дворянским девственником, и, кокетливо прищурив глаза, громко огласила свою догадку.
От старых привычек избавиться непросто. Тем более от тех, что связаны с насилием и приносят удовольствие. Рональд мгновенно взорвался:
- Ты смеешься над Фронсбергом, шлюха?!
Он соскочил с удобного кресла, повалив на пол куртизанку, до этого умело сидящую на его коленях. Часть отдыхающих в заведении людей без интереса, скучающе, посмотрела в сторону пылающего гневом Рональда. Надменные возгласы с яростными выкриками известных и не очень фамилий были обычным делом для подобных мест. Как правило, после таких воплей оскорбленный мужчина или юноша резкими шагами направлялся к выходу из трактира, гордо задрав нос и гневно бормоча неразборчивые проклятья. Но только не в случае Рональда Вильяма Фронсберга.
Юноша стоял над распластавшейся куртизанкой, злобно буравя ее взглядом. Щедро облитая ароматической водой, вызывающе одетая и ярко накрашенная женщина безуспешно пыталась встать на ноги, запутавшись в полах полупрозрачного легкого платья. Ей едва удалось подняться в половину собственного роста, когда озверевший Рональд схватил покоившийся на столике полупустой бокал недопитого эля и, расплескивая блестящий напиток широкой дугой, с силой разбил стакан о голову женщины. Последующие события, произошедшие в одно мгновение, для молодого Фронсберга слились в одну картину, сверкающую разлетевшимся по трактиру стеклом: куртизанка приглушенно охнула и повалились обратно на пол, облитая липким элем; несколько человек, моментально протрезвев, вскочили со своих мест; осколки разбитого бокала тонко застучали по деревянным столам и спинкам стульев; набухший в штанах член Рональда Вильяма Фронсберга начал извергать густые струйки семени, наполняя исподнее юноши горячим веществом. Он очень тосковал по так полюбившемуся ему безнаказанному насилию, с ностальгией вспоминал, как избивал могучих, но таких беспомощных животных, как выворачивал руки и отвешивал звонкие пощечины тупым раболепным слугам Гренсфорда. И сейчас, причиненная обнаглевшей шлюхе боль мгновенно довела его возбуждение до предела. Его оргазм был ярким, затмевающим сознание светом миллионов солнц, Рональд стоял, возвышаясь над продажной женщиной, сжимая в руках уцелевшее донышко стакана, растворяясь в нахлынувших волнах истинного удовольствия, чувствуя, как пульсирует в штанах его мужское естество. Сквозь сладкий туман эйфории он слышал нарастающий возмущенный крик, видел, как полный мужчина нелепо бежал на Рональда, размахивая руками, явно указывая в направлении выхода. Придя в себя, юноша разжал затекшие от прочной хватки пальцы, выронил стеклянный обломок и поспешно зашагал к выходу, с трудом переставляя ватные ноги.
В его извращенном мозгу крутилась лишь одна мысль – он должен будет это повторить. Должен! Вся его жизнь свелась к этому моменту. Сильное возбуждение с причинением боли беспомощной, хрупкой женщине. Все, что он когда-либо испытывал до этого оргазма, меркнет в собственном ничтожестве. Рональд с интересом задумался, сработает ли этот трюк с мужчиной, когда услышал позади:
- Эй, вы!
Юноша испытал уничтожающий прилив гнева и раздражения. В конце концов, он не знал, что у куртизанок, как правило, бывают защитники. Рональд резко повернулся на каблуках и заорал:
- Что?!
- Как вы смеете так вести себя с женщиной? – говоривший выглядел крайне посредственно. Среднего роста, лет двадцати пяти, мужчина был одет в простой кожаный мундир светло-коричневого цвета, черные скромные башмаки, черные кюлоты, белую рубашку без принятых у аристократов жабо и кружевных манжетов и белые чистые чулки. Максимум – торгаш средней руки.
- Как ТЫ смеешь обращаться ко МНЕ в подобном тоне, шваль?! – Рональд ошалело вертел глазами, разрываемый яростью. – Ты хоть представляешь, кто перед тобой?!
- И кто же вы? – ровным голосом спросил незнакомец.
- Ничтожество… – Рональд надменно фыркнул. – Тебе выпала честь разговаривать с Фронсбергом!
Безымянный торгаш резко изменился в лице, его глаза панически забегали, а губы едва заметно задрожали:
- Ф-Фронсб-берг? – мужчина проворно преклонил колено. За его спиной Рональд увидел еще троих, не менее жалких выскочек, неуверенно топчущихся у входа в трактир. – Прощу прощения, милорд. Я не мог знать, что представитель вашего рода приехал в Лондон.
Реакция торгаша успокоила Рональда. Эта шваль знает свое место, по крайней мере, ему не придется их учить.
- Шлюха меня обидела, – гневно выплюнул юноша. – Я преподал ей урок.
- Более чем заслуженно, милорд, – мужчина стоял в позе верного рыцаря, не решаясь поднять головы. – Нижайше прошу извинений за беспокойство. Позвольте мне удалиться, ваша милость.
- Иди, – Рональд величественно махнул правой рукой, пышные манжеты затрепетали в вечернем воздухе, подобно крыльям множества птиц. – Сегодня я великодушен.
- Благодарю вас, милорд, благодарю, – торгаш начал пятиться назад, продолжая смотреть в землю.
Рональд развернулся и, не торопясь, отправился в сторону дома. Он и правда чувствовал себя великодушным. Пережитое в трактире наполнило его жизнь новым, извращенным и одновременно прекрасным смыслом. Он обязательно это повторит, и чем скорее, тем лучше. Но в следующий раз Рональд посмакует пикантный момент наслаждения, прочувствует его и преумножит. Куртизанок в этом городе много, и уж тем более…
- Милорд! – снова голос торгаша. Возможно, он хочет подарить Фронсбергу избитую проститутку. Но зачем ему покалеченная шлюха?
Юноша начал медленно и вальяжно разворачиваться, стремясь показать всем своим видом, что приставучий незнакомец крайне надоел его благородной особе.
- Ну что еще…
Если бы у Рональда была возможность описать дальнейшие события, то он бы использовал лишь одно слово – боль. Торгаш налетел на него, как налетает ураган на ветхий сельский домик, разрушая его под самый земляной пол. В правой руке побелевшими пальцами незнакомец крепко сжимал увесистый камень размером с кулак. Левую сторону лица Фронсберга пронзила нестерпимая, кричащая боль. Твердый кусок горной породы смачно порвал щеку Рональда, выбил четыре зуба, сломав верхнюю челюсть и мелко раздробив скуловую кость. Порывисто вдохнув, юноша едва не подавился собственными зубами, но умудрился их выплюнуть. Ужасная боль заслонила собой все, этот вонючий и шумный город, весь мир.
К Фронсбергу подбежали еще три человека, виденные им ранее, но он этого не понимал. Уже четверо незнакомцев бодро подхватили потерянного в пространстве и времени аристократа и понесли его в неизвестном направлении. Закинув обмякшее и постанывающее тело в ближайший темный двор, «торгаши», которые на самом деле были защитниками покалеченной Рональдом куртизанки, принялись с упорством и остервенением избивать несопротивляющегося, но кричащего в агонии юношу.
В тот день, двадцатого апреля 1748 года, Рональд почувствовал себя жертвой «перевоспитания». Мужчины били его палками, ногами и камнями. Начав с конечностей, они ломали его кости и крушили суставы, топтали кисти, острыми каблуками отрубая фаланги пальцев, упиваясь истерическими воплями своей жертвы. Мгновением позже, один из незнакомцев мощной дубиной лупил по грудной клетке едва живого Рональда, размельчая его ребра, вбивая острые осколки костей в трепещущие легкие Фронсберга. В заключение, тот самый «торгаш» в простой светло-коричневой куртке решительно встал над телом измочаленного и уже затихшего юноши. Мужчина сжимал в руках тяжелый булыжник, приподнял его над собой и с силой опустил на голову Рональда, которая, зычно лопнув, расплескала по аккуратной каменной дорожке тихого лондонского дворика красно-белую, причудливую кляксу.
Изуродованный до неузнаваемости труп старшего сына Бенедикта Фронсберга небрежно сбросили в широкую Темзу, которая подхватила его и понесла, вместе с потоком нечистот, к вечному океану.
С жестокой смертью не менее жестокого при жизни Рональда Вильяма Фронсберга, ветвь генеалогического древа по первому сыну Рональда Майкла Фронсберга прервалась.

Уже давно написал рассказ. Очень старался, но незнаю как вышло... прошу критику и отзовы - продолжать иль нет. (возможны ошибки, русски плохо знаю)

Я Велимудр Сейнтир. Мне десять лет.

Боль, обида, ненависть, растерянность, раздражение и множество негативных эмоций переполняют меня сейчас. Хотите знать почему?

Группа парней из моей крошечной деревни, Ветрогор, издевается надомной. Они, окружив, толкают меня, смеются и обзывают меня, и это их тешит, доставляет им удовольствие, а мне совсем на оборот.


Зачем они издеваются надо мной? Какой смысл так поступать?

Может они так поступают потому, что хотят доказать и почувствовать своё превосходство? Ну конечно, я младше, слабея, и их много… и я не могу защитить себя. Я не могу ответить. Хочу защититься… но не могу. Меня сдерживает разум, который предупреждает: "Велимудр, не глупи, ты не справишься!". Мне страшно. Глупо не страшиться – буду выпендриваться и появятся проблемы похлещи. Они разозлятся и будут ещё больше приставать. Или они даже изобьют меня? Покалечат? Изуродуют? Надо выдержать обиду, а когда им надоест – убежать.


– Как ощущение, Вели? – Нагло, со злой ухмылкой спросил Антиго, самый старший и сильный из парней. – Ну, ты только скажи! Или тебе может нравиться?


– Прекратите, пожалуйста… – Чуть слышно сказал я. В горле пересохло от нарастающего волнения.


– Что, что? Кто-то слышал звук? Мне показалось или мышка пискнула?


– Прекратите! Пожалуйста, перестаньте, мне больно! – Выкрикнул я рыдающим голосом.


– Наглец! – Получаю от него пощёчину…, его тон голоса поменялся на серьёзный. Но мне ясно, что всё это для него игра. – Как ты смеешь повышать на меня свой голос!? И без малейшего стыда!?


Этот Антиго… Голубые глаза, очень рыжие волнистые волосы вздыбленные вверх. Безобразная, толстая и злая рожа, покрытая веснушками. Высокий, ему пятнадцать. Крупное и широкое телосложение – ну прям идеальный борец.

Когда его семья переселилась сюда пару лет назад, он возомнил себя вожаком, главарём ребят деревни. Все его уважают и слушаются, а если, кто-то его ослушается или разозлит – пиши пропало. На меня у него с первого взгляда появилась какая-то несовместимость, и он решил срывать на меня злость…

Вот так всё и началось, совсем не по моей инициативе.


Дрожу, и слёзы текут по моим щекам… такой я, ничего не поделаешь: Слабые нервы – чувствительный и боязливый. Я не думаю, что когда-нибудь смогу драться… я просто не смогу поднять руку на человека. Не хватит смелости, боюсь последствий. Ударить человека по лицу – это ведь так жестоко!.. Я не люблю насилие, когда доставляешь другому боль, как и я сам её не люблю. Верно, я трус… и этим не горжусь.


Оскалив зубы, смотрю ему в глаза исподлобья. Меня переполняет гнев (перемешенный страхом) и надежда, что смогу достучатся до совести Антиго. Его ответный взгляд беспощаден, как всегда. Каким же человеком надо быть, чтоб так легко причинять боль другим?


– Да пошёл ты!.. – Кидаю в ответ от гнева, и со всех сил рвусь в промежуток в кругу окружающих ведущий в сторону леса.


– Поймать поддонка! – Приказывает Антиго, и начинается погоня.


Всё-таки, я не сдержался…. Вряд ли удеру от такого количества погонщиков. Некоторые из них старше и быстрее. Беда. Чем я думал?


Ощущение, как будто я зверёк, убегающий от стаи голодных волков.

Бегу со всех сил. Вокруг лес, много деревьев, слышен шорох засохших листьев под ногами. Пасмарно и прохладно. Скоро пойдёт дождь. В лицо дует сильный морозный ветер. Слышу, как топают позади погонщики. Топот усиливается, приближается с каждой секундой. Сердце бьётся как бешенное. Вот-вот сила покинет меня, и стая разъярённых подростков наброситься на меня. Что делать?!

Всё, сил не осталась. Только чудо спасёт меня теперь.


Останавливаюсь, задыхаясь от переутомления. Не могу думать о происходящем вокруг, перестарался… крутиться голова.

Облокотившись на колено, тяжело дышу, и жду. Жду своей участи.


Потихоньку возвращается ко мне сознание, а дыхание установилось. Прошли пару секунд, но мальчиков нет. В чём дело?

Поднимаю голову и вижу то, что никак не представлял что произойдёт.


Мальчик, примерно такого же возраста, как я, стоит, прям в шаге от меня. У него в руке необычный кинжал: Форма лезвия тонкая и оно выглядит очень прямое и острое с обеих сторон, включая острый наконечник. А рукоятка в форме хамелеона.

Его одежда так же не обычная – боевое снаряжение, лёгкое, и выглядит дорогое. Оно сидит в обтяжку к телу, но на вид – удобная.

Чёрно-пепельный цвет рубашки, такого же цвета штаны. Немного брони на руках, плечах и туловище. Оно не метальное, и не отражает свет.

Так же в комплекте – высокие тёмно-кожаные сапоги.

Да уж, не то, что у деревенских… да и в городах вряд ли так богатенько одевают детей, особенно в боевую броню, которая стоит уйму денег. В наше военное время всё дорого, а деньги тратятся так же быстро, как вода сквозь пальцы.

Сам он чёрноволосый. Густые, прямые волосы. Загорелый цвет лица. Не могу его хорошо осмотреть, так, как он стоит ко мне спиной в боевой стойке, направляя кинжал в сторону погонщиков.


Мои преследователи стоят пару метров от таинственного мальчика. Ведать они тоже удивлены в его появление и вмешательстве.

Антиго, который, только сейчас добежал до места, пробирается в перед своей компании. Конкретно отдышавшись, он обращается угрожающим голосом к таинственному мальчику:


– Ты кто такой? Не стой у меня на пути, иначе пожалеешь!


– Мне надо, чтоб вы ушли и оставили его в покое. – Детским, но серьёзным голосом сказал мальчик. Он довольно внушительно говорил.


– Ах ты поддонок! Ты хоть знаешь кто я такой? – Вне себя от возмущения произнёс Антиго, почти рыча от злости. Он не привык к такому отношению от своих подданных.


– Не знаю, и знать не хочу. Уходи.


– Ишь, как вырядился. Думаешь, натянул броню и взял оружие значит лучше всех? Герой недоделанный! Оглянись, ты один, а нас много, не считая этого слабака. Мы тебя угробим в два счёта!


– Верно, вас много и со всеми мы не справимся. Но, первый кто нападёт или бросит камень, получит клинок в живот, и все кто попытается меня остановить будут поражены моей рукой. Я не хочу так поступать, не вынуждайте меня.


Настала мёртвая тишина. Мальчики переглядываются между собой, а потом все они поворачивают взгляд к Антиго, который сам растерян.

Я сам не верю своим глазам. Вот это поворот. Кто же этот мальчик? Зачем ему мне помогать? И откуда он вообще появился? Как узнал? В прочем, сейчас это неважно. Главное что он здесь, и меня пока что не тронули.


– Ну что, вы все здесь трусы? И никто из вас не хочет проявить храбрость? – Собравшись, насмешливо спросил Антиго. – Неужели вы верите, что этот сосунок может кого-то и пальцем тронуть? Мудаки! Он такой же трус как тот! – Антиго указал пальцем на меня.


Антиго поднимает крепкую ветку и держит её двумя руками.


– Может не надо? – Возражает один парень из банды.


– Заткнись и смотри. – Повелевает Антиго.


Антиго грозно шагает в сторону мальчика. Достаточно подойдя, он со всей силой замахивается веткой в него. Мальчик ловко проныривает под неё влево – противоположная сторона удара, уклоняясь от неё.

Его движения быстры и точны. Видно, что ему уже приходилось таким заниматься. Находясь слева от Антиго, мальчик поднимает ногу к животу и мощно пинает Антиго в бок каблуком. Удар настолько сильный, что тот падает с ног, хватается за бок и вопит от боли.


– Ааа! Подонок, ты, кажется, сломал мне ребро! – Горько рыдая, обвинил Антиго мальчишку.


– Это было предупреждение. В следующий раз не буду сдерживаться! – Говорит мальчик в ответ.


– К чёрту тебя! Я тебе это припомню! Ах… Что стоите? Помогите мне, недоумки! – Обратился Антиго к своей компании, которая шокированная тем, что видела.


Двое мальчиков помогают ему встать, и держа его по бокам ведут в сторону откуда пришли. Все остальные, в последний раз взглянув на таинственного мальчика, следуют за раненым Антиго.

Мы остаёмся наедине.


– Ну как ты? – Спрашивает меня мальчик.


Теперь я вижу его лицо. Он красив. Средний размер глаз. Голубые. Прямой средний нос. Аккуратная форма губ. Хорошая короткая причёска.


– Х-хорошо… спасибо, что спас меня. Я не знаю, что бы делал без тебя.


– Меня зовут Эгорс, мне девять. Очень приятно познакомиться с тобой, Велимудр. – С улыбкой, он протягивает руку, с которой только что вставил кинжал обратно в ножны на поясе.


– Откуда ты знаешь моё имя? – С удивлением жму его руку.


Рука – маленькая, но очень жёсткая и сильная. На ладошках большие мозоли в знак того, что он много тренируется. У меня тоже есть, но поменьше, от хозяйственной работы в таверне моего отца.


– Слышал, как они тебя называли. Кстати, интересное имя. Что же оно обозначает?


– Мне его дал Священник Создателя, когда я родился. Мама объяснила мне, что это имя – благословение для лидера. Мудрого повелителя.


– Имя – что надо! Но сейчас тебе пора возвращаться. Отец ждёт воду!


– Как ты узнал?!.. – Эгорс начинает убегать вглубь леса, туда, где уже темно и бегают звери. – Эй, ты куда?


– Мне пора! – Кричит он вслед, – Ещё свидимся судьбой, берегись.


Я так и не успел спросить кто же он, и зачем он рисковал, чтоб мне помочь. Странно как то… но я рад. Надеюсь теперь, Антиго долго не будет ко мне приставать. Но лучше, не буду попадаться ему на глаза.


Отправляюсь обратно на место издевательства – колодец. Вроде никого нет. Можно не бояться. Выхожу из-за деревьев. Вот ведро, которое я уже успел наполнить перед тем, как появились Антиго и его дружки.


Надо торопиться. Отец ждёт, а он не любит ждать.

Мой отец всегда был нетерпеливым…, ещё гордым, злым, наглым, жестоким и очень не приятным человеком. Все кто его окружают, всегда обращаются с ним с осторожностью и почтением. Он сильный, широкоплечий человек, и внушает страх с одного только взгляда. А когда он напивается, и это изредка бывает, он становится просто невыносимым. Однажды в пьяном состояние, он так кого-то избил, что тот остался калекой, и не смог ходить. Но пик его сумасшествия пришёл, когда умерла мама. Это случилось три года назад, в холодную зиму. Мне было семь лет. По деревни прошла лихорадка, которая задела и погубила четверть населенья. Среди них мою мать. Врач не приехал, хотя ему отправляли много посланий…. Наверное, зима была очень холодная, а ему не захотелось отправляться в отдалённую, маленькую деревушку, к людям, неспособным заплатить за лекарство.

Отец был расстроен её смертью, но не из-за того, что любил её, а из-за того, что потерял помощника по работе в таверне. А ещё, женщину, для своей плотской утехи. Он начал заливать своё несчастье спиртным, ещё больше, хотя и так много пил. И так, как он хозяин таверны в нашей деревне, его у отца было вдоволь.

Так как мамы больше не было, а нужно было кому-то работать, отец поручил работу мне. Он сурово ко мне относился, заставляя меня ухаживать за таверной вместо него. Я стал рабом. Сидя за столом в таверне, он напивался, и превращался в нервного зверя, время от времени произнося нецензурную брань. Если я что-то не так делал, он немедленно кричал и бил меня, а мама, уже не была рядом, чтоб защитить от него.

Так и продолжается до сегодняшнего дня. Я сильно скорблю и скучаю по матери.


Начал капать мелкий дождик. Мне нравится дождь. Но только когда он спокойный и не рушит покой.

Несу ведро с водой ускоренным шагом. Подхожу к таверне. Поднимаюсь две деревянные ступеньки и открываю дверь. Она, как всегда, громко скрипит.


– Велимудр! – Грубый голос отца послышался из кладовой, – Неси сюда свою задницу, ты маленькая ленивая тварь!


Подхожу к кладовой двери. Она открыта. Кладовая длинная, как коридор.

В конце горит тусклый свет свечи, ели освещая окружность. Свет приближается по коридору, и постепенно яснеет силуэт человека.

В конец появляется отец. К счастью, он ещё трезв.


– Ты опоздал балбес!


– Изви…


Вновь получаю тумак.


– Не хнычь мне тут! Давай, лей воду в кастрюлю, и иди, чисть картошку.


Так и делаю.



Проходят ещё пару часов, и наступает вечер. На улицы темно, холодно и идёт ливень.

Отец как всегда сидит за столом и пьёт. С ним сидят старик и мужчина средних лет как отец. Они часто заходят на кружечку спиртного. Мужчина средних лет есть отец Антиго, и он также рыжий немного с сединой.


Я сижу за другим столом и зашиваю свою обувь после произошедшего. Этому ремеслу меня научила Яси, десятилетняя девочка, живущая по соседству. Она тоже потеряла близкого, во время лихорадки – отца. С ней я играю и иногда провожу свободное время, которого у меня очень редко бывает. Думаю, она, и её мать – единственные люди в деревни, понимающие и любящие меня. Но думаю, что она одна из причин, почему Антиго пристаёт именно ко мне...


– Что же твой сын делает бабью работу, мистер Сейнтир? – Спрашивает отец Антиго моего отца. Наверное, это у них семейное – ненавидеть меня…


– Да… в этом ты прав. Вот такой у меня "мужик" растёт, учишь его, а он ни хрена не учится. Помню, в моей молодости, нас гоняли как угорелых, а эти ничего не хотят делать! И зачем я его вообще кормлю?


– Точно. Не корми его денёк два, сразу работать станет, и бей побольше. Вот мой, например, отлично себя ведёт, помогает мне в кузнице, и сытно кушает, как положено. А твой, так выглядит как…


– Глен, оставь ребёнка в покое! Ты меня понял? – Возмутился старик.


– Да бать… я понял.


– Припоминаю, ты, в девять лет, ещё ссал в кровать по ночам. Вот это была настоящая умора! Ах-ха-ха!


Отец и старик хохочут, пока Глен краснеет от позора и гнева. Мне тоже смешно и я хихикаю под носом. Глен окидывает меня взглядом, и я сразу делаю серьёзное лицо.


– Отец! – Недовольно смотрит Глен на отца.


– Всё, всё, посмеялись и хватит. – Успокоил старик сына. – Знаете что, мистер Сейнтир? Закажу-ка я, что-то ещё, подороже… Надоело дешёвое пойло… а у меня сегодня хорошое настроение.


– Что же вы, уважаемый, изволите? – С малым сарказмом в голосе спросил отец.


– Давай сюда "Кленветий"!


– Что? – Глаза отца расширились. – Я не ослышался? "Кленветий"?


– Так. Точно так. – Старик улыбнулся.


– Изволишь шутить? Да тебе придётся продать свою лошадь, чтоб купить одну флягу! Откуда у такого старого пня, как ты, столько денег?


Ну конечно отец преувеличил насчёт лошади… но "Кленветий", истинно, один из элитных и прославленых напитков во всей Арассийской территории (Одна из трёх королевств). Этот спиртной напиток очень сложно издавать из-за его эксклюзивного ингредиента. И этот ингредиент и есть причина его дорогой цены. Его подают только по особым случаям, такие, как свадьбы и дни рождения в аристократических семьях. А в глуши, как наша деревня… достать этот напиток, очень трудно, и дорого обойдётся.


– А вот так! – Старик вытягивает из кармана своей куртки маленький мешочек, туго набитый монетами. – Это мне подарила моя бабка с семьёй. Мне исполнилось семьдесят два на прошлой недели.


– Такой разговор мне нравится. – Отец жадно смотрит на мешочек. – Ты счастливчик, у меня, как раз, осталось немного напитка на дне. Велимудр, ну-ка быстро пошёл в кладовую! Давай, бездельник!


Я как раз вовремя зашил ботинок. Вскакиваю. Быстренько обуваюсь

и отправляюсь в сторону кладовой.

Захватываю с прилавка подсвечник с горящий свечой на всякий случай. Отпираю дверь и захожу внутрь. Темнота, запахи пищи. Прохожу по длинному коридору. Справа – мешки с картошкой, капустой и другими овощами. Слева – мясо, рис и сыры. Напротив спиртные напитки. Подхожу и начинаю проходиться глазами по кувшинам, освещая их светом свечи. На каждом есть отметка углём, в виде первой буквы названия напитка. Я не умею читать, но узнаю буквы. Пришлось изучить, чтоб помогать и не получать по башке.

Нахожу три кувшина, с отметкой "К". Нюхаю первый – точно не этот. Второй подходит, но проверяю и третий. Так и есть, второй – правильный.

Ставлю подсвечник на полку, и ощупываю кувшин. Самое главное всё сделать беспорочно, и аккуратность здесь не помешает. Кувшин небольшой, но к удивлению тяжёлый, прочный, для хранения дорогого товара. Потихоньку несу кувшин по коридору, в слепую следуя за светом из гостиной. Выхожу из кладовой в гостиную.


– Неси его сюда, мальчик! – Восклицает старик, облизывая свои губы.


– Чтоб ты провалился… – Тихо молвит Глен, с недовольным настроением, из-за оскорбления, в котором, по его мнению, виноват я.


Говорят, что иногда проклятья сбываются. Этот случай – тому пример.


Послышался громкий неприятно длинный скрип, а за ним резкий шум ломающегося дерева. На следующий момент я ощутил себя по колена глубоко в полу. В том месте, где я шёл, был погреб, а древесина прогнила от влажности, которая образовалась в дожди и снега. Отец давно знал об этой проблеме с гнилью, но никак не брался поменять доски. Вот и дождались.

На секунду у всех на лице отобразился ужас. Кувшин вырвался вперёд из моих рук, а потом он оказался на полу, разбитый напрочь. Пару секунд была мёртвая тишина, и все наблюдали, как ценный напиток терялся впустую.

Гляжу на отца, и моё тело немеет. Его красные глаза от опьянения широко раскрыты, и вонзены в напиток, который растекается на полу. Через несколько секунд пристального взгляда отец медленно поднимается. Ясно, что очень пьян, и по взгляду ему определёно не нравится то, что он видит. Оставив стакан на столе, он идёт к очагу, немного шатаясь и не проронив не слова. Дойдя, он берёт железную кочергу, которая прислонена к стене, и поворачивается в моё направление. Отец начинает идти…

Я не могу пошевельнуться, толи от страха, который парализовал моё тело, толи от того, что моя нога застряла. Как же так, что теперь будет? Почему всегда во всём виноват я? Почему всё идёт против меня, то с Антиго который меня ненавидит, то с отцом, который меня не любит?

– Стойте мистер Сейнтир! Успокойтесь, вы слишком пьяны. – Возразил Глен в то время, как заслонил отцу путь, и протянул руки вперёд остановить его.

Отец, не обращая многого внимания, молча отталкивает Глена свободной рукой и продолжает идти, а тот падает в сторону на зад.

– Мы заплатим за ущерб, только не делайте этого! – Опять воскликнул Глен.

Всё-таки у него доброе сердце, хотя он это прекрасно скрывает…. Не многие, но есть хорошие люди пытающейся скрывать милосердие и доброту, чтобы казаться сильными и крутыми перед корешами.

Отец игнорирует его слова. Ещё пару шагов и он достигнет меня. и кочерга уже поднята над его головой.

Я крепко зажмуриваю глаза мокрые от слёз. Страх вновь переполняет меня до глубины души. Этому есть причина.

Слышу, как что-то железное падает на деревянный пол, а за ним голоса борющихся мужчин. Открываю глаза, и рот сам открывается.

Не высокий ростом человек, скрывающий своё лицо под чёрной маской обхватил горло отца одной рукой и зажал его между локтём, помогая второй рукой удерживать голову. В этой удушающей схватке, отец со всех сил пытается вырваться, но тот наклоняется назад, не позволяя ему уйти и ударить себя.

– Отпусти меня тварь! Я убью тебя! – Кричит отец, видя, что мужчина в маске никак не оставляет его. Он в ярости, и к тому же пьян.

– Это я тварь?! Ты пытаешься убить своего сына, идиотина! – Ответил мужчина немного хриплым от возраста голосом, и продолжил – Если не успокоишься, придётся тебя утихомирить по-другому!

Отец держит за руки своего душителя, и пытается расслабить схватку, чтоб дышать, а потом орёт:

– Я убью тебя, вырвусь и убью тебя на херен! Ты у меня… хм!…

Но не успевает он закончить угрозу, как человек в маске тянет его назад, а сам отходит в сторону, и с мощью валит отца на спину. Отец лежит на спине и еле дыша стонет. За тем, мужчина в маске наклоняется к нему и зажав его горло пальцами, приковав его к полу, молвит:

– Ты не достоин быть отцом! И сын не заслуживает такого отца. Каждый новый день он терпит тебя и твои похоти. Над ним издеваются другие подростки, но тебе до этого, как до луны. А сегодня, ты мог бы его убить и не заметить, если бы я вовремя не зашёл! Извини, но это никак не может продолжаться…

Мужчина грубо зажимает пальцами горло отца, пока тот брыкается, но бесполезно – отец побит, слаб и пьян, ему не уйти. Спустя десять секунд он перестаёт двигаться, и как безжизненная кукла лежит на полу.

Всё то время пока шла борьба, я ошеломленно смотрел на происходящие, и до сих пор не верю… Второй раз в день меня спасают. Тут, что-то не так… они… мальчик Эгорс и этот мужчина слишком много обо мне знают, чтоб считать это случайностью. Кто они на самом деле?

В момент, когда отец перестаёт шевелиться, я вздрагиваю. Во мне начинает играть паника. О-о Создатель! Неужели он мёртв?! Что теперь будет со мной? Я останусь один?

Опять начинаю тихо плакать.

Мужчина встаёт и подходит ко мне, всё ещё в маске.

– Что вы наделали?! Вы убили его! – В ужасе вскакивает Глен, – Хотя бы ребёнка не трогайте!

Мужчина наклоняется ко мне, игнорируя слова Глена.

– В-вы… у-убили папу? – Едва слышно от пересохшего горла прошептал я, хлюпая носом.

– Нет, он спит… просто, крепко уснул, не волнуйся. – Успокаивает мужчина (насколько можно себе представить утешения от человека с подозрительной чёрной с отверстием для глаз маской),– А ты давай, мальчик мой, встань и умойся.

Он вынимает кинжал, который он прячет под накидкой, и всовывает его лезвие в щель под доску, в которую я провалился. За тем, он приподнимает её, чтоб вытащить мою ногу, но моё внимание отвлеченно другим, – кинжал.

Да, меня осенило! Это такой же кинжал, как у Эгорса! Рукоять в форме хамелеона, само лезвие тонкое и заточенное с обеих сторон, а наконечник острый, как жало осы. Так же одежда у них похожая – тёмная как уголь, не отражающая лучи света, лёгкая броня в обтяжку. Но, он в отличие от Эгорса, прячет всё под широкой, шерстяной накидкой. Ещё, у него капюшон, туго прикрепленный к его голове, и так не мешает его полю зрения, включая маску.

Я решаю промолчать, несмотря на моё удивление. Не время спрашивать пока есть посторонние.

Аккуратно вытаскиваю ногу, а мужчина снимает перчатку и суёт кинжал обратно, осматривает её, потрагивая проверяет мою реакцию. Он обратно натягивает штанину, обработав мою ногу, и поднимается в полный рост.

– Нога в порядке, встать сможешь? – Спрашивает мужчина и протягивает свою руку, предлагая помощь.

Берусь за его крепкую и мозолистую руку. Поднявшись, он ведет меня к бочке воды для мытья, и я умываю своё соленое от слёз лицо.

Пока я привожу себя в порядок, мужчина обращается к двум свидетелям:

– Буду благодарен вам, если сделаете для меня две услуги.

Они внимательно смотрят в ответ.

– Первое, отнесите его в постель, и накройте, как положено. – Мужчина показывает пальцем на лежащего на полу отца.

Они кивают.

– Второе, и самое важное. Никому ни слова о произошедшем! Храните это в тайне, а он завтра проснётся от похмелья, и забудет обо всём. Если вас будут спрашивать, что произошло, строго повторяйте, что мальчик сбежал, когда его отец попытался его ударить кочергой, и обратно он не вернулся. Вам всё ясно?

Они опять кивают.

Теперь, мужчина поворачивается ко мне.

– Согласен ли ты оставить свой дом, и пойти со мной? Я буду о тебе заботиться и учить. Как тебе это, Велимудр?

Я неуверенно киваю. Уже не очень удивлён, что он тоже знает моё имя…

Хочу ли я уйти с ним?… Думаю, всё будет лучше, чем оставаться здесь после таких событий. К тому же, меня заинтересовало, кто же они, этот мужчина и Эгорс, и какая их цель? Но в одном я уверен, они добрые и хорошие люди и мне это нравиться. Да, всё правильно.

Мужчина берёт меня за плечо и ведёт к двери наружу. Глен и его старик берут отца и тащат его в спальню. Перед выходом оглядываю в последний раз таверну, зная, что возможно я сюда больше не вернусь, и тогда я останавливаюсь.

– Что-то случилось?

– Да, я хочу взять одну вещь, можно сходить за ней?

– Конечно, иди, но побыстрей. Нам нужно успеть вернутся до полной темноты.

Подхожу к лавке, склоняюсь и открываю сундучок, лежащий под ней. Вот он, красивый кулон с красным камнем в форме маленького сердечка, который оставила мне мама пред смертью. Единственное воспоминание, оставшееся от неё. Забираю, и возвращаюсь к мужчине в маске.

– Теперь готов?

– Да.

– Давай сюда то, что взял, я сохраню это для тебя.

Отдаю кулон в его руки. Он берёт его и держа сердечко двумя пальцами странно всматривается (через маску) в него пару секунд. Затем, ложит его в *паучь на его ремне.

– Пошли.

Открыв дверь, сразу ощущается пронзительный холод, сковывающий тело. С улицы несётся приятный запах мокрой земли, который бывает после дождя, но всё ещё идёт сильный косой ливень. Эгорс стоит на ступеньках таверны под крышей. Он одет в подобную накидку с капюшоном, как у мужчины и в руках он держит точно такую же.

– Привет Велимудр. – Улыбается он.

– Привет Эгорс. – Улыбаюсь ему в ответ.

– На, одень, а то замёрзнешь!

Беру и одеваю шерстяную накидку. Она, очень тёплая и приятная.

– Вижу, вы подружились… это хорошее начало, – сказал мужчина за моей спиной, пока я поправлял моё новое обмундирование. Его голос слышался чище, чем раньше и не такой искажённый.

Поворачиваюсь и вижу что мужчина уже без маски. Он стар, где то около пятидесяти. Короткая стрижка с седыми, серебристыми волосами. Его черты лица премного интересные, и у него пару шрамов от пореза, и один большой на видном месте – вертикально проходящий по краю левого глаза.

Он улыбается и говорит:

– Я Хаддау Кеннело. Добро пожаловать в семью.

– Велимудр Сейнтир. Благодорю…

Мы отправляемся в путь туда, откуда пришли Хаддау и Эгорс.

С того дня моя жизнь изменилась. Я вступил на новый путь в своей жизни.