सर्वशक्तिमान02.07.202112:34ссылкаМуфтий Чечни Салах-Хаджи Межиев заявил, что считает врагами всех французов, поддерживающих Эмманюэля Макрона. Особенно если они живут в России. По словам муфтия, у чеченцев могут возникнуть к ним вопросы.
После резонанса в СМИ Межиев сообщил, что журналисты опять все не так поняли.
"Всем привет!
Ранее на этой неделе мы анонсировали, что в этом квартале выйдет набор историй First Contact вместе с обновлением 3.7 «Малый Пёс».
Сегодня мы предоставим краткий обзор нововведений и причины создания подобного сюжетного набора.
Нам давно хотелось расширить взаимодействия с примитивными цивилизациями. Некоторые задумки из First Contact появились во время разработки Federations, Nemesis и Overlord. Поразмыслив, мы решили, что это довольно глубокая тема, которую можно развить в полноценном наборе историй.
За последние несколько лет мы выпустили несколько довольно мрачных дополнений. Набор рас некроидов, токсоидов, Nemesis и Overlord склонялись к авторитарным или антиутопическим темам, в то время как аквоиды были более нейтральными. Нам показалось, что пришло время для более положительного, утопического дополнения.
С выхода последнего набора историй прошло немало времени, поэтому нам это показалось отличной возможностью продемонстрировать всю мощь наших дизайнеров контента.
Взгляните на звёзды и расскажите небесам свою историю
Опыт взаимодействия с примитивными цивилизациями в Stellaris оставлял желать лучшего. Они были оставлены на милость более развитых цивилизаций: их пожирали, порабощали, истребляли и, время от времени, мирно интегрировали. Оставленные на произвол судьбы, они зачастую сгорали в радиоактивном огне или погибали от столкновения с астероидами. Их жизнь была суровой.
Наши цели были аналогичны целям в Overlord: тогда мы хотели сделать вассализацию более приятной как для вассала, так и для субъекта; сейчас же мы хотим сделать более интересными и насыщенными взаимодействия с примитивными цивилизациями. Должны быть весомые причины исследовать их и не вмешиваться, но мы также хотим воспользоваться возможностью и сделать взаимодействия более осмысленными, а также использовать добавленные на протяжении лет системы.
Теперь примитивные цивилизации проходят через технологические эры по порядку, есть больше возможностей повлиять на их прогресс и вы можете, например, частично просветить цивилизацию, прежде чем решить, что с ней делать. Мы также добавили уровни просвещения, которые влияют на скорость их прогресса и взаимодействия с ними. Примитивные цивилизации могут заметить, что происходит в их родной системе! Астрономы Ренессанса через свои телескопы могут заметить вашу наблюдательную станцию или космический бой в системе, и даже философы бронзового века могут отметить, что взрыв луны — не природное явление. Однако они, безусловно, не догадаются это приписать инопланетянам.
Мы привели старые события к нашим новым стандартам, а часть заданий по наблюдению, которые раньше выполнялись на наблюдательной станции, перешли в разделы дипломатии и шпионажа для проведения различных тайных и открытых операций.
Эта цивилизация каменного века пережила космический культурный шок, когда мы предстали пред ними.
Вселенная беспощадна, но вы не одиноки
Со времён выхода Federations мы добавили кучу новых происхождений, и в First Contact появится ещё три. И хоть «Рыцари Токсичного бога», вероятно, останутся наиболее многословным происхождением, эти три предложат низкотехнологичный старт с сильным упором на повествование и какие-то механики.
«Разбитые оковы» впервые появились ещё среди первый идей для происхождений Federations, тогда они назывались «Беглыми рабами». Изначально оно задумывалось как ориентированное на механики, трудное происхождение с уникальными начальными условиями, и оно почти попало в Overlord, но мы решили, что для этого сюжета можно сделать гораздо больше.
На следующей неделе CGInglis подробнее расскажет, к чему в итоге пришло это происхождение.
«Расплата» задумывалась как происхождение об отважной цивилизации, которая даёт отпор инопланетным захватчикам. Связанная с ним картинка покажется знакомой тем, кто смотрел недавний трейлер. Это тоже трудное происхождение, подробнее о нём расскажет CheerfulGoth.
Во время разработки мы подумали: почему бы не связать два этих происхождения, чтобы заклятым врагом выступало одно и то же государство? Так мы придумали Минамар Спешалайзд Индастриз — самую благородную мегакорпорацию в галактике, которая неустанно открывает бесчисленным цивилизациями чудеса космической эпохи за небольшую плату.
PDS_Iggy в происхождении «Страх темноты» балансирует на грани паранойи и осмотрительности. Его мы сперва тоже хотели сделать трудным происхождением, но по мере добавления всё новых и новых элементов мы решили, что оно скорее иное, а не трудное.
Как, по-вашему, мы бы отреагировали, если бы Венера в один прекрасный день... взорвалась?
Не доверяйте своим зрительным органам
Трудновато скрывать своё присутствие, когда твоя наблюдательная станция открыто висит в небе. Можно, конечно, понадеяться, что изучаемый народ примет её за обитель богов, но всё же надёжнее будет спрятать её.
Исследуя новые области управления полями, ваши учёные смогут открыть методы создания маскировочных полей вокруг наблюдательных станций и научных кораблей. И хоть мирное применение — это здорово и всё такое, но... адмиралы будут просто в восторге от мысли о замаскированных фрегатах, подкрадывающихся к ничего не подозревающей космической базе.
Маскировка была одним из немногих популярных понятий научной фантастики, которые до сих пор не были представлены в игре, и отлично вписалась в темы внедрения и наблюдения, которые затрагивает этот набор историй. Когда мы наконец-то сможешь расшифровать заметки Alfray Stryke, он поделится подробностями о маскировке и обнаружении.
Контакт неизбежен
Надеемся, что First Contact понравится вам так же сильно, как нам понравилось его создавать. Увидимся на следующей неделе, вас будут ждать подробности о «Разорванных оковах».
Парадокс Ферми — отсутствие видимых следов деятельности инопланетных цивилизаций, которые должны были бы расселиться по всей Вселенной за миллиарды лет своего развития. Парадокс был предложен физиком Энрико Ферми, который подверг сомнению возможность обнаружения внеземных цивилизаций, и связан с попыткой ответить на один из важнейших вопросов современности: "Является ли человечество единственной технологически развитой цивилизацией во Вселенной?".
А вот и сам Ферми (http://novopetrivske-osoba.edukit.mk.ua/vidatni_fiziki/enriko_fermi):
Этот парадокс не имеет решения. Самое лучшее, что мы можем сейчас предложить, — это возможные объяснения. И если вы спросите у десяти различных учёных, какое из них они считают наиболее близким к истине, то получите десять различных ответов. Сейчас нам забавно читать, как мыслители прошлого всерьёз обсуждали форму Земли, вращается ли Солнце вокруг Земли, метает ли Зевс молнии. Эти измышления кажутся нам такими примитивными и невежественными. Так вот, сейчас мы примерно на том же уровне обсуждаем и нашу тему.
Есть такое понятие, как шкала Кардашева (http://tobetop.ru/node/434), которая делит разумные цивилизации на 3 обширные категории, основываясь на количестве энергии, используемой ими:
– цивилизация типа 1 имеет возможность использовать всю энергию своей планеты. Мы с вами не вполне тип 1, но близко (Карл Саган вывел формулу на основе этой шкалы, согласно которой мы — цивилизация типа 0.7);
– цивилизация типа 2 способна использовать всю энергию своей звезды. Наши ничтожные мозги первого типа не способны представить, как это можно осуществить, но мы стараемся изо всех сил, воображая вещи наподобие сферы Дайдсона (www.astronet.ru/db/msg/1180322);
Рассматривая подробнее наиболее известные объяснения для парадокса Ферми, можно разделить их на две большие группы:
1) объяснения, исходя из которых, отсутствие признаков существования цивилизаций второго и третьего типов указывает на отсутствие таких цивилизаций;
2) объяснения, которые подразумевают, что такие цивилизации существуют, но мы не видим и не слышим ничего по каким-то другим причинам.
Объяснения первой группы: отсутствие признаков существования цивилизаций 2-го и 3-го типов указывает на отсутствие таких цивилизаций.
Те мыслители, которые разделяют объяснения первой группы, указывают на так называемую "проблему не-исключительности", которая отвергает любые теории наподобие "Высокоразвитые цивилизации существуют, но ни одна из них не сделала попытки контакта с нами, потому что бла-бла-бла...". Сторонники первой группы, исходя из рассчитанного значительного количества (многих тысяч или даже миллионов) высокоразвитых цивилизаций, полагают, что хотя бы одна из них должна стать исключением из такого правила. Даже если теория верна для 99,99% цивилизаций, то даже 0,01% так или иначе проявили бы себя, и мы были бы осведомлены об их существовании.
Из этого следует, утверждают сторонники первой группы, что ни одной высокоразвитой цивилизации просто не существует. А поскольку расчёты предполагают, что тысячи подобных цивилизаций должны присутствовать только в нашей галактике, то, возможно, существует что-то ещё.
Это "что-то ещё" называется тотальный пиздец всему живому Большой фильтр.
Теория Большого фильтра утверждает, что в какой-то точке процесса эволюции от примитивных бактерий до цивилизации типа 3 существует барьер, в который упираются все или почти все формы жизни. Этакий скачок в неторопливом эволюционном развитии, совершить который для формы жизни крайне маловероятно или вообще невозможно. Этот скачок и является Большим фильтром.
Если эта теория верна, то возникает вопрос: в каком именно месте временной шкалы находится Большой фильтр?
Как-то так получается, что когда речь заходит о судьбе человечества, этот вопрос вдруг становится самым важным. В зависимости от возможного расположения Большого фильтра мы сталкиваемся с тремя различными сценариями:
1) мы необычные,
2) мы первые,
3) мы обречены.
1) Итак, допустим, что мы необычные (Большой фильтр позади нас)
Есть надежда, что Большой фильтр уже позади, мы умудрились преодолеть его, а это может означать, что, в общем, для форм жизни крайне необычно достигать нашего уровня развития. Шкала снизу показывает только два вида жизни, преодолевших Фильтр, и мы — один из них.
Этот сценарий объясняет, почему нет признаков цивилизаций типа 3; но также это означает, что мы можем быть одним из редчайших исключений, продвинувшихся настолько далеко.
Это даёт нам некоторую надежду. На первый взгляд вышесказанное звучит примерно как утверждения пятисотлетней давности о том, что Земля — центр Вселенной, и намекает на то, что мы какие-то особенные, необычные. Тем не менее, так называемый эффект "систематической ошибки отбора" как раз объясняет любые утверждения о собственной уникальности: это неотъемлемая часть "истории успеха" любой разумной жизни и, — вне зависимости от того, является ли разумная жизнь действительно необычной либо напротив, вполне распространённой, — умозаключения и выводы, к которым она придёт, будут идентичными. Всё это вынуждает нас признать, что быть особенными — действительно одна из возможных вероятностей.
И если мы уникальные, то когда именно мы стали такими, то есть какой именно этап, остановивший почти всех, мы всё же преодолели?
Одна из возможностей: Большой фильтр был в самом начале (возможно, для жизни чрезвычайно необычно вообще зародиться). Эта возможность — вполне реальная, поскольку на Земле процесс зарождения жизни занял примерно миллиард лет, а также по той причине, что, несмотря на то, что мы очень давно стараемся повторить этот процесс в лабораториях, успеха так и не достигли. Если тут действительно был Большой фильтр, то вполне вероятно не только отсутствие другой разумной жизни, но и отсутствие любой другой жизни в целом.
Другая возможность: Большим фильтром был переход от простых доядерных клеток-прокариотов к сложным ядерным клеткам-эукариотам. После возникновения, прокариоты оставались в неизменном виде на протяжении почти двух миллиардов лет, пока не произошёл эволюционный скачок к усложнению и появлению клеточного ядра. Если именно здесь был Большой фильтр, то это означает, что Вселенная кишит простыми клетками-прокариотами, а более сложные формы жизни практически отсутствуют.
Существует ещё несколько возможностей. Некоторые даже полагают, что наш недавний скачок к homo sapiens и есть тот самый Большой фильтр. И хотя скачок от полу-разумной (шимпанзе) к разумной жизни (люди) на первый взгляд не кажется таким поразительным, то вот некоторые отвегают идею неотвратимой эволюции по принципу "вскарабкаться наверх": "Так как эволюция не стремится к какой-либо определённой цели, а просто происходит. Она использует адаптацию, наиболее подходящую для данной экологической ниши. И тот факт, что на Земле такая адаптация привела к технологическому развитию лишь однажды, позволяет предположить, что подобный исход необычен и, без сомнения, ни в коем случае не является конечной точкой в эволюции общего древа жизни".
Большинство скачков не квалифицируются как кандидаты на Большой фильтр. Любой возможный Большой фильтр должен быть каким-то событием с вероятностью выпадения нужной комбинации "один-к-миллиарду". По этой причине, например, скачок от одноклеточных организмов к многоклеточным исключается, поскольку это произошло, как минимум 46 раз (http://www-eve.ucdavis.edu/grosberg/Grosberg%20pdf%20papers/2007%20Grosberg%20%26%20Strathmann.AREES.pdf), в изолированных друг от друга точках, только на нашей планете. По той же причине, если мы когда-нибудь найдём окаменевшую клетку-эукариот на Марсе, это событие исключит вышеупомянутый скачок "от простой клетки к сложной" (как и любой последующий во всей эволюционной цепочке), потому что если такое произошло сразу и на Земле и на Марсе, то, очевидно, это не та штука с вероятностью "один-к-миллиарду", которую мы ищем (хотя Терри Пратчетт утверждал, что вероятность исхода события в 1 к 100000000 равна 1 (привет "Плоскому Миру"!)).
Если мы и в самом деле необычны, то это могло произойти и по счастливому стечению биологических обстоятельств, но также нашу необычность можно объяснить так называемой гипотезой уникальной Земли, которая предполагает, что, несмотря на обилие землеподобных планет, именно конкретные особенности Земли — будь то специфика нашей Солнечной системы, взаимоотношения между Землёй и Луной (такой большой спутник необычен для маленькой планеты и сильно влияет на погодные условия и поведение океанов), или нечто иное, связанное непосредственно с самой планетой — чрезвычайно способствуют возникновению и развитию жизни.
2) Теперь допустим, что мы первые
Для мыслителей из первой группы в том случае, если Большой фильтр не позади нас, единственным благоприятным сценарием является следующий: состояние Вселенной только недавно, впервые с момента Большого взрыва, достигло того уровня стабильности, который наконец-то позволил разумной жизни развиваться без помех. По этому сценарию мы и множество других форм жизни только в начале пути к сверхразуму, и никто ещё не вырвался вперёд слишком далеко. Мы оказались в нужное время в нужном месте для того, чтобы стать одной из первых сверхразумных цивилизаций.
Одним из явлений, позволяющих всерьёз рассматривать такую гипотезу, может быть широкое распространение гамма-всплесков, масштабных выбросов энергии взрывного характера, которые мы часто наблюдаем в соседних галактиках. Подобно тому, как Земле после окончательного её формирования понадобилось несколько сот миллионов лет для того, чтобы астероиды перестали "бомбардировать", вулканы наконец утихли и процесс зарождения жизни ничто бы не прерывало, так вполне возможно, что и начальная стадия существования Вселенной была переполнена катаклизмами наподобие гамма-всплесков, которые время от времени испепеляли любую возникшую жизнь, не давая той развиться дальше определённого этапа. Сейчас, возможно, как раз начался так называемый астробиологический фазовый переход, и это первый период в истории Вселенной, когда жизнь получила возможность так долго развиваться, оставаясь непотревоженной.
Если же мы ни необычные, ни первые, то мыслители первой группы сходятся на том, что Большой фильтр ждёт нас в будущем. Такой сценарий предполагает, что жизнь регулярно развивается до уровня, подобного нашему, но что-то препятствует в последующем развитии и достижении уровня сверхразума почти во всех случаях, и не похоже, что мы станем исключением.
Возможно, будущим Большим фильтром станет регулярно повторяющееся естественное катастрофическое явление, как, например, вышеупомянутый гамма-всплеск, ведь, к сожалению, они не прекратились, и это только вопрос времени, когда вся жизнь на Земле будет уничтожена одним из таких выбросов энергии. Другой кандидат на роль фильтра — возможная неотвратимость самоуничтожения цивилизации по достижению определённого уровня технологического развития.
Объяснения второй группы: Цивилизации типа 2 и типа 3 существуют, но также существуют причины, по которым мы до сих пор об этом не знаем.
Вторая группа объяснений отметают любые идеи о том, что мы — одни из лидеров гонки разумов, какие-то особенные, уникальные и тому подобное. Напротив, они берут за основу принцып заурядности (http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1328268), основой тезис которого — утверждения о необычности или уникальности нашей галактики, Солнечной системы, планеты или нашей уникальной способности к мышлению не имеют под собой основы, пока не найдено тому свидетельств. Они также не делают поспешных выводов о том, что отсутствие следов деятельности сверхразума означает отсутствие самого сверхразума, подчёркивая тот факт, что все наши попытки поиска сигналов от других цивилизаций распространяются только на ближайшие 100 световых лет вокруг нас (приблизительно 0,1% от всей галактики) и предлагают множество возможных объяснений. Вот, например, десять из них.
Возможность 1. Сверхразум уже посещал Землю, но задолго до того, как появились люди. В общей картине истории Земли присутствие человека разумного — маленькое пятнышко, всего лишь примерно пятьдесят тысяч лет. Если визит произошёл ранее, возможно, какие-то утки переполошились и нырнули в ближайший пруд — на этом всё закончилось. Более того, документированная история человечества берёт своё начало только 5500 лет назад. Вполне возможно, что группа древних племён охотников-собирателей и насмотрелась какой-то непонятной инопланетной дребедени, но возможности передать эту информацию потомкам у них не было.
Возможность 2. Галактика была колонизирована, просто мы живём в какой-то отдалённой необитаемой её части. Америка была колонизирована европейцами задолго до того, как все члены маленького племени инуитов на севере Канаде осознали, что произошло. Возможно, существует какой-то урбанизационный компонент в межзвёздных «общежитиях» высокоразвитых цивилизаций, из-за которого как только группа близлежащих звёздных систем колонизирована и связана коммуникациями, становится непрактичным и бессмысленным пытаться иметь дело с удалёнными частями спиральной галактики, подобных тем, в какой живём мы.
Возможность 3. Вся концепция физической колонизации является смехотворно отсталым понятием для более развитой цивилизации. Помните сферу Дайсона, которую соорудила вокруг своей звезды цивилизация II типа? Вполне возможно, что подобная цивилизация, обладая таким количеством энергии, уже создала идеальные условия для существования и может удовлетворить любую свою потребность. Быть может, она овладела суперпередовыми технологиями, которые позволили ей устранить потребность во внешних ресурсах, а значит, она абсолютно не заинтересована покидать свою счастливую утопию, чтобы исследовать холодную, пустую и необустроенную Вселенную.
Ещё более развитая цивилизация может рассматривать весь окружающий физический мир как ужасно примитивное место, ведь она давно подчинила себе собственную биологию и загрузила свои сознания в виртуальную реальность, в рай вечной жизни. На существование в физическом мире с его биологией, смертностью, желаниями и потребностями она смотрит так же, как мы на прозябание примитивных морских организмов в холодных тёмных водах глубин океанов. Кстати, для вашего сведения, размышления о том, что какая-то форма жизни, возможно, взяла верх над смертью, вызывают у меня сильную зависть и огорчение.
Возможность 4. Существуют жуткие цивилизации-хищники, и большинство разумных цивилизаций прекрасно знают, что лучше сидеть тихо и не высовываться, а не вещать на всех частотах, выставляя напоказ своё местоположение. Это неприятная концепция вполне может объяснить отсутствие каких-либо принятых системами SETI сигналов. Вероятно, мы ведём себя как простодушные новички, которые своей наивной глупостью подвергли себя огромному риску, начав отправлять в космос различные сигналы. Сейчас идут дебаты о том, должны ли мы поддерживать программу МЕТІ (https://ru.wikipedia.org/wiki/METI) (Послания внеземным цивилизациям — противоположность SETI) или нет, и большинство участников сходятся на том, что торопиться не надо. Стивен Хокинг предупреждает: "Если прилетят жители других миров, то последствия могут быть такими же, как для индейцев во время прибытия Колумба в Америку, то есть не самые лучшие". Даже Карл Саган (несмотря на последовательное отстаивание своей точки зрения о том, что любая цивилизация, достигнувшая уровня межзвёздных путешествий, будет альтруистической, а не враждебной) назвал практику METI "очень поверхностной и незрелой", и рекомендовал "новоявленным детям, оказавшимся в странном и неизведанном космосе, сперва долго и тихо прислушиваться, изучать, сравнивать заметки, прежде чем громко кричать что-то в глубину джунглей, природы которых они не понимают". Жутковато.
Возможность 5. Существует единственно возможное состояние для сверхразума — "цивилизация-суперхищник" (примерно, как человек на Земле), которая значительно оторвалась по уровню развития от всех остальных и сохраняет сложившийся статус-кво, уничтожая любую разумную цивилизацию, достигнувшую определённого этапа развития. Это было бы печально. Как это может выглядеть: разумеется, было бы нерационально расходовать ресурсы на то, чтобы уничтожить каждую подающую признаки разумности форму жизни, хотя бы потому что большинство из них вымрут сами. Но стоит только ей перешагнуть определённую ступеньку — и сверхразум делает свой ход, потому что, с его точки зрения, любая развивающаяся разумная жизнь является инфекцией, начавшей рост и распространение. Согласно этой теории тот, кто первый в галактике достиг уровня сверхразума, победил, и больше ни у кого такого шанса не будет. Это может объяснить отсутствие наблюдаемых признаков активности, поскольку уменьшает количество возможных сверхразумных цивилизаций до одной.
Возможность 6. Вокруг нас царит гвалт и хипеж, но наши технологии слишком примитивны, и мы слушаем совсем не там, где нужно. Представьте, что, зайдя в современное офисное здание, вы включаете рацию и, не услышав ничего в эфире (конечно, с чего бы, ведь все давно пользуются различными мессенджерами на смартфонах, какие ещё рации?), делаете вывод, что в здании никого нет. Или, как предположил Карл Саган, наш мозг работает на порядок быстрее или медленнее, чем у других форм жизни. Например, сказать "Привет!" занимает у них 12 лет, а когда мы слушаем такое общение, для нас оно звучит как белый шум.
Возможность 7. Мы контактируем с инопланетянами, но власти скрывают. Чем больше я узнаю о таких теориях, тем более идиотскими они мне кажутся, но я не могу не упомянуть о них, поскольку обсуждают такие домыслы довольно активно.
Возможность 8. Более развитые цивилизации знают о нашем существовании и наблюдают за нами (так же известна как гипотеза зоопарка). Все высокоразвитые цивилизации сосуществуют в строго регламентированном галактическом сообществе, и с нашей Землёй обходятся как с частью огромного охраняемого заповедника, с грозной табличкой «Руками не трогать!» для планет наподобие нашей. Мы не замечаем их, поскольку если сверхразвитое существо решит понаблюдать за нами, то оно с лёгкостью обставит дело так, что мы ничего не поймём. Возможно, существует правило, наподобие Первой директивы из «Звёздного пути», которая запрещает сверхразуму вступать в открытый контакт с менее развитыми созданиями вроде нас, а также каким-то образом обнаруживать себя до тех пор, пока эти создания не достигнут определённого уровня развития.
Возможность 9. Высокоразвитые цивилизации здесь, вокруг нас. Но мы слишком примитивны, чтобы осознать это. Митио Каку хорошо суммирует это (http://dailygrail.com/features/michio-kaku-impossible-science):
"Давайте представим муравейник посреди леса. И вот, прямо по соседству с ним, начинается строительство десятиполосной суперавтомагистрали. Вот в чём вопрос: способны ли муравьи понять, что такое десятиполосная суперавтомагистраль? Способны ли они понять технологию сооружения подобного объекта и намерения существ, строящих магистраль рядом с ними?".
Итак, не то, чтобы мы не способны принять сигналы от иной планеты с помощью наших технологий, просто не можем даже постигнуть, что из себя представляют создания с других планет или что они пытаются сделать. Они так далеко впереди нас, что даже если бы из каких-то соображений действительно захотели бы просвещать нас, то это было бы похоже на попытку научить муравья пользоваться интернетом.
В той же плоскости может лежать и ответ на вопрос "Ну, вот если вокруг целая куча прикольных цивилизаций типа 3, почему же все они не контактируют с нами?". Прежде чем ответить на него, давайте спросим себя: когда Писарро пробивался сквозь джунгли в Перу, останавливался ли он около муравейника, чтобы вступить в контакт с его обитателями? Был ли он настолько великодушен, чтобы постараться помочь муравьям с их делами? Или напротив, в приступе враждебности отвлёкся от своей цели и потратил время на то, чтобы разнести муравейник в пух и прах? А может быть, муравейник был абсолютно, бесконечно, вселенски безразличен Писарро? Возможно, это как раз наша ситуация.
Возможность 10. Мы совершенно не правы в нашем восприятии реальности. Вариантов таких сценариев множество. Вселенная может для нас выглядеть определённым образом, но фактически она являться чем-то совершенно иным, например голограммой. Или мы сами вовсе не земляне, а наши исходники подбросили сюда в качестве эксперимента либо для получения удобрений. Либо все мы просто компьютерная симуляция, созданная неким учёным из другого мира, а другие формы жизни просто не вписаны в программу.
Человечество, по всей видимости, продолжает тщетные поиски внеземного разума, а я, честно говоря, даже не знаю, какого результата в глубине души мне больше бы хотелось. Окончательно убедиться в том, что мы одиноки во Вселенной, или в том, что к нам присоединились другие, жутковато, потому что эта тема предполагает множество сюрреалистических сценариев дальнейшего развития. Но какой бы ни была правда на самом деле, в любом случае она потрясёт нас.
Помимо шокирующей дозы научно-фантастических составляющих, парадокс Ферми также погрузил меня в глубокое смятение. Но это было не обыкновенное смятение ("ну да, я микроскопическая песчинка и моё бытие умещается в три космические секунды"), которое всегда вызывают размышления о Вселенной. Парадокс Ферми вызывает более острое, личное переживание. Такое может случиться, когда вы, проведя много бесплодных часов исследований и внимая известным учёным, излагающим одну за другой сумасшедшие теории, меняющим свою точку зрения снова и снова, и яростно опровергающим друг друга, вдруг понимаете, что последующие поколения будут смотреть на нас так же, как мы — на древних мыслителей, уверенных, что звёзды гвоздиками прибиты к небесному куполу, и будут думать: "Поразительно! Они ведь действительно даже понятия не имели, что происходит на самом деле!".
Все эти размышления о цивилизациях типа 2 и типа 3 — сильный удар по самолюбию человечества. Ведь здесь, на Земле, человек — царь своей маленькой горы, гордый вождь огромной толпы имбецилов, населяющих планету. И, развиваясь в этаком "пузыре" — в отсутствие конкуренции, а также возможности дать оценку своим поступкам со стороны, — мы никогда всерьёз не сталкивались с тем, что это такое: действительно оказаться низшим существом по отношению к какому-нибудь другому виду. Но, проведя много времени в обсуждении сверхразумных цивилизаций на прошлой неделе, я понимаю, что наши мощь и гордыня несколько надуманны.
Тем не менее, учитывая мой взгляд на человечество как на одинокого сироту на маленьком камешке посреди пустынной Вселенной, сей уничижительный факт (мы, пожалуй, не так уж и разумны, как нам кажется, и множество наших убеждений на самом деле ошибочны) звучит прекрасно. Мы только приоткрыли дверь, и, возможно, за этой дверью гораздо более интересная история, чем нам кажется.
P.S. Всё спиженно, только ссылки повставлял для удобства.
P.P.S. Какие ещё теги нужно ставить в таких постах?
Если люди выйдут в космос то оно будет таким.
– Через месяц жрать будет нечего.
– Запасы еще есть.
Северский покачал головой.
– До весны не дотянем. Семья большая.
Говорил он тихо, с оглядкой, чтобы не подслушал кто ненароком. Впрочем, женщины и без того знали, сколько еды осталось. Все понимали.
– Олег Михалыч, может, армейские склады? Были же…
– Были, были! Где они? Кто знает? Искали, да не нашли.
Вздохнул, поворошил поленья в очаге.
– Идти надо, Егор. На охоту идти.
Ему за шестьдесят, мне тридцать пять, и, не считая четырех пацанов от девяти до пятнадцати, других мужиков в семье не осталось. Кого болезни унесли, а кто, вот так же, ушел с карабином в неизвестность и не вернулся.
Зима тянулась четвертый год, если считать по старому. После Столкновения это третья уже зима. На дворе июль, но мы знали, что оттепели не будет до октября. А там снега подтают, живность какая-никакая повылазит – можно будет смело на юг мигрировать, подальше от холода и тьмы.
Собирался я недолго. Чего там собирать? Теплая одежда, валенки со снегоступами, минимальный запас галет. Воду наверху из снега растопить можно, чего ее с собой таскать? Самое главное – автомат. Вот его проверял тщательно. Почистил, курком и затвором пощелкал, все патроны собственноручно в шесть магазинов загнал – один к одному, без суеты и спешки.
Надежда – жена моя – во все глаза смотрела, будто не верила, что снова меня когда-нибудь увидит. Но молчала и чувствам волю не давала. В отца она, Михалыча дочь, младшая из трех. Я то им вообще никто, пришлый человек. Только все равно свежая кровь нужна – взяли в семью, потеснились, тем более каждый мужик на счету. А сейчас и подавно…
Утром встал рано, еще пяти не было. Постарался не разбудить Надю. Хотя, кого я обманываю? Знаю ведь, что не спала. Наверняка не спала. Просто отвернулась к стенке и ждала, пока не уйду. Так легче.
Поднялись с Северским наверх. Семья на шестом этаже обосновалась, а снегом до десятого все завалено. Хорошо, что в последние дни осадков не было, поверхность твердым настом схватилась. Все-таки меньше шансов провалиться. Всякое бывало… В иных местах снег рыхлый, человека не держит, да еще пустоты под ним могли остаться: в такую ловушку попадешь – хуже зыбучих песков!
– Ну что, Егор, в путь?
– А куда идем?
Тесть окинул взглядом ледяную пустыню, теряющуюся во мгле. В некоторых местах над снегом торчали макушки домов – таких же, как наш, а то и выше. Останки большого города.
– Помнишь, следы видели? Когда за дровами последний раз поднимались?
Я кивнул.
– Вот по его душу и пойдем. Он нас чует, зря бы к дому подходить не стал, хочет свежатинки. А мы, значит, наоборот. Посмотрим, кто кого.
Не знаю, зачем я спрашивал, и так понимал, за чьей шкурой идем. Другой добычи здесь не найти, да еще чтобы мяса хватило всей семье на два месяца. Но мурашки по спине пробежали: не хотелось встречаться с тигровым медведем.
– Где нам его искать?
Олег Михалыч уже двинулся вперед, выбрал направление.
– На его территорию пойдем, за реку. А там… Сам нас найдет.
Луна, даже когда выглядывала из-за туч, светила не так, как прежде. Один из семи астероидов ударил в нее, отбросил от Земли, и теперь она казалась в два раза меньше. Что ж, дело привычки. Можно и в сумраке полярной ночи научиться видеть, а главное – слышать, чувствовать.
Шли споро, переваливаясь через один холм на другой, неумолимо приближаясь к широкой, ровной полосе, протянувшейся, плавно изгибаясь, с юга на север. Там, под огромной толщей снега, погребена замерзшая река. Даже за многомесячное лето не успевала она до конца освободиться ото льда. Что теперь в ее холодных водах? Живет ли какая-нибудь рыба?
– Не мечтай о небесных кренделях, – одернул меня Михалыч, – Смотри в оба!
И правда, что это я… Нельзя терять осторожность. Моя зона внимания – задняя полусфера. Смотреть по сторонам, оглядываться назад. Идущий впереди должен чувствовать, что тыл кто-то прикрывает.
Вышли на речную пустошь. По прямой километра полтора будет. Здесь ни низин, ни возвышенностей, ни торчащих макушек зданий. Нам все далеко видать, но и сами как на ладони. Лучше пройти быстро, не мешкая.
Северский часто поднимал бинокль, силясь разглядеть детали противоположного берега. Не знаю, что он там видел – темно же. Но все равно смотрел, дышал в свою заиндевевшую бороду, потом снова шел вперед.
Когда поднялись по пологому склону, решили остановиться. На левобережной территории раньше была промзона: никаких тебе многоэтажек или офисных высоток. Все скрылось под снежным полотном, казавшимся в ночи темно-синим. Будто и не было здесь большого города.
Тесть дернул меня за руку, указал назад, на речную пустошь, севернее того места, где мы прошли.
– Хитрый, сволочуга.
Я с трудом разглядел темную точку, медленно двигающуюся на юг.
– Дал нам пройти, теперь обратный путь перерезает, – Михалыч снова вскинул свою оптику, – Эх, отсюда не достанем. А ближе не подойдет, чувствует опасность. Но и вернуться не даст. Надо его вглубь промзоны заманить, отойти дальше на запад.
Было что-то жуткое в том, как медленно двигалось в отдалении маленькое, темное пятнышко, совсем не страшное, но ты знал, что оно идет за тобой, за твоей жизнью, и подобравшись достаточно близко, превратится в монстра с острыми зубами и длинными когтями.
– Устроим засаду? – я шел за Михалычем, поминутно оглядываясь.
– Было бы где… – он оглядывался по сторонам, но его выцветшие глаза, обрамленные сеточкой морщинок, не находили ничего, хотя бы отдаленно похожего на укрытие.
– Надо было остаться на берегу. Там мы хотя бы видели его.
– И что? Думаешь, подошел бы ближе, на расстояние прицельного выстрела? Такой он тебе дурак. Играли бы в гляделки, пока все галеты не сожрали и не завалились бы в снег от голода и усталости. Нате, берите нас тепленькими.
– А вернуться? Убежит, если сами подойдем ближе?
Олег Михалыч остановился, посмотрел мне в глаза.
– Какое “вернуться”, мать твою?! С пустыми руками? Чтобы что? Начать все сначала? Убежит… Убежит – это в самом лучшем случае. А скорее всего отступит в город и подстережет у самого дома. Ты и опомниться не успеешь! Что будут восемнадцать человек делать на шестом этаже, если мы не вернемся? – он сплюнул в сердцах, упрямо пошел дальше.
Северский тертый калач. Новая жизнь его не сломила, сделала лишь крепче, злее, хитрее. Он понимал ее, эту жизнь, сумел к ней приспособиться, быть с ней на равных. А меня воспринимал, как осколок старого, не способный противостоять трудностям. Что ж, в этом была доля правды. Хотя мне и было-то всего десять лет, когда столкновение Земли с группой астероидов навсегда изменило наш мир, но я еще помнил блеск и щедрость погибшей цивилизации, с ее гаджетами, глобальной компьютерной сетью, доступным фастфудом…
– Еб… – Михалыч взмахнул руками, заваливаясь на спину, исчезая по пояс в снегу.
Он пытался удержаться, хватаясь за края твердого наста, но, прежде, чем я успел подскочить, провалился.
– Олег Михалыч! Северский!
Я заглядывал в черноту норы, но ничего не видел. Голос мой тонул в рыхлой снежности колодца, даже не пытаясь отразиться эхом в глубине.
Вспомнил вдруг про фонарик. Выудил его дрожащими руками из кармана, включил. Рассмотреть сумел не много – луч света едва ли проникал метров на пять-шесть, но я понял, что это не провал в одну из пустот. Нора была вырыта в толще крепкого, слежавшегося снега. На стенках ее виднелись следы острых когтей.
Вскочил, выругался еще крепче, чем тесть. Посмотрел в сторону реки. Точка пропала. Ее скрыла возвышенность, от которой мы успели отойти достаточно далеко. Оставалось только гадать, насколько животное уже близко.
Я поправил лямку автомата, крикнул в пустоту “Михалыч – береги-и-ись!” и прыгнул вниз. Несколько раз меня больно приложило о ледяные наросты, кидая в колодце от стенки к стенке. Тоннель не был прямым, он изгибался, меняя угол наклона, словно был аттракционом в старом аквапарке. За секунду до того, как мое падение прекратилось, я почувствовал, что лечу уже горизонтально.
Ударился о что-то мягкое, несколько раз перевернулся. Едва успел прийти в себя – включил фонарик. К счастью, он не разбился и еще работал. Я осмотрел автомат: в любой ситуации оружие – это главное, даже важнее спасения другого человека. Кажется, все в порядке. Несколько царапин на деревянном прикладе, ерунда.
Посветил вокруг. Даже не удивился, когда понял, что тем мягким, на что я налетел, был Северский.
– Михалыч! Эй! Ты как? – тряс его за плечо, но он не отзывался.
Перевернул на спину, стал осматривать. Видно, мужик крепко приложился головой – по виску стекала капля крови. Проверил руки, ноги… Когда коснулся левой ступни, он застонал. Приоткрыл глаза.
– Егор… Черт, башка словно чугунная… М-м… И в ушах звенит.
– А нога?
– Нога?
– Болит? Идти сможете?
Я снова пошевелил его левую ступню.
– А-а! Черт…
Он сжал зубы, зашипел от боли. Я растерянно смотрел на него, не зная, что предпринять.
– Дело дрянь, парень. Вывих, а может и перелом. Не смогу я идти. Даже если поймем, как отсюда выбраться.
Он оглянулся на тоннель, через который мы ввалились.
– Глупость ты сделал. Зря за мной прыгнул. Норка-то…
– Знаю. Видел следы. Зачем только он ее прорыл?
– Может, убежище делал, а может… Ловушку, для таких дураков, как мы с тобой.
Сверху, из глубины норы, раздался шорох. Потом, подскакивая на снежных выступах, скатились вниз несколько ледяных осколков.
– Надо убираться отсюда! – я подхватил Михалыча за руку, помог встать.
Опираясь на меня, он мог ковылять на одной ноге, хоть и морщился при этом от боли. Помещение, в котором мы оказались, не было сделано животным. Скорее это был какой-то цех или машинное отделение, стены и крыша которого были частично разрушены и в этих местах кирпичную кладку заменял крепкий, слежавшийся от холода и времени снег. В одном из таких белесых выступов и виднелась дыра, ведущая наверх. О том, чтобы попытаться выбраться через нее обратно, не могло быть и речи. Даже для здорового человека это сложно и опасно, а с покалеченным Михалычем и подавно. Кроме того… Я был уверен, что если мы захотим выйти тем же манером, что и вошли, то на середине пути встретимся с тем, кто эту нору вырыл.
– Там, – Олег Михалыч показывал на дальний угол помещения, – Дверь.
Мы дошли до покрытой изморозью деревянной створки. Я толкнул ее, сначала осторожно, потом сильнее. Она поддалась даже не со скрипом, а с хрустом. Коридор… Поворот… Еще коридор. По бокам снова двери, но я не хотел проверять все возможные пути, шел дальше, волоча на себе раненого. Вперед, вперед! Не может быть, чтобы здесь не было еще одного выхода!
Я с тревогой думал о том, что случится, когда кончится заряд в фонарике. Из дверей можно попробовать наломать дров, разжечь костер. Но костер – это освещение стационарное, с ним не пойдешь искать выход. Факел? Если бы были хоть какие-то тряпки и горючка, а так… Какие из старых досок факела?
За спиной послышался хруст, скрежет. Где-то там, в машинном зале. Пока еще далеко, но если нас будут преследовать, то быстро догонят. Я постарался прибавить шагу. Михалыч не мог так быстро переставлять ноги, он терпел несколько шагов, потом заорал, нечаянно ступив на поврежденную конечность.
– Брось меня, Егорка! Уходи. Постарайся выбраться, потом выследишь тварь, убьешь. Но сейчас ты должен остаться в живых, понял?
Я затравленно оглядывался.
– Понял.
Дернул одну дверь, другую… Третья распахнулась и мы оказались в небольшой комнатенке.
– Херня, – резюмировал тесть, – Все равно найдет. Вали уже давай!
– Какое-то укрытие лучше, чем никакого. Я постараюсь отвлечь зверюгу, выманить его подальше отсюда. Может и пристрелю.
– Да ты ему в голову с пяти шагов не попадешь, а стрелять в шкуру все равно, что щекотать! Беги, выманивальщик! Беги!
Выскочил обратно в коридор, захлопнул за собой дверь, оставив Северского в холоде и темноте, с одним лишь утешением калибра 7,62. Пробежал метров пятьдесят, когда услышал за спиной глухое рычание. Обернулся, стрельнул в темноту лучом фонарика. Свет сразился с тьмой, проиграл, но успел отразиться в чьих-то зрачках – там, где я закрыл дверь.
– Здесь! Сюда! Слышишь, ты – тварь! Иди за мной!
Щелкнул предохранителем и дал очередь в глубину коридора, выбивая бетонную крошку из стен. Побежал. Я не оглядывался и не видел, но чувствовал, что тигровый медведь несется за мной, сотрясая коридор тяжелой поступью!
Развилка в большом, круглом зале. Впереди три прохода: юркнул в правый. Пробежал шагов десять и со всей дури налетел на стену. Тупик! Развернулся, бегом обратно. Может, еще успею в другой проход… В круглом зале меня что-то сбило с ног. Я успел выстрелить, но в ту же секунду автомат словно вырвался у меня из руки, отлетел, с глухим стуком ударившись о противоположную стену.
Фонарик еще работал. Он безвольно повис на шнурке, затянутом на моем запястье, перевернулся и светил в потолок. Свет отражался от бетона, рассеиваясь в помещении сумрачным сиянием. Напротив стоял зверь – огромный, оскалившийся, со вздыбившейся белой шерстью, покрытой едва заметными серыми полосами. Я никогда не видел его так близко. Раньше подобных животных вообще не было на Земле и откуда они взялись – никто не знал. Но после катастрофы на планете появилось множество радиоактивных пятен: возможно, это просто мутант.
Я осторожно достал нож. Шансов никаких, это понятно, но и безвольно ждать нападения тоже не собирался. Двинулся в обход тигрового медведя, надеясь добраться до ближайшего прохода. Он зарычал, сместился туда же. Тогда я отступил и попробовал с другой стороны. На мое удивление, зверь отошел: он будто пропускал меня, хотел, чтобы я уходил именно этим путем. Но когда я вошел в коридор, продолжая пятиться, не решаясь повернуться к нему спиной, белошкурый двинулся следом.
Это продолжалось несколько минут, пока я не оказался в зале, частично заваленном мешками. Некоторые из них были разорваны, по полу рассыпано что-то белое, похожее на порошок. Зверь проследовал за мной. Он вдруг встал на дыбы, поднявшись на задние лапы, почти упираясь головой в потолок. С жутким скрежетом провел когтями по металлической двери, которую я не сразу заметил. Теперь, приглядевшись, рассмотрел, что она вся исполосована отметинами, как бывает с дверью в комнате, в которой надолго заперли кошку или собаку. Только в этом случае животное хотело не выйти, а войти.
– Тебе надо туда?
Тигровый медведь снова опустился на все четыре, отошел в глубину коридора и там затаился. Стараясь подавить в себе страх, я подошел к металлической двери. “Да, замочек хитрый, лапой с когтями его не открыть!”. Просунул нож, ковырнул, стараясь отодвинуть маленькую защелку. Видимо, она примерзла, но мои усилия не прошли даром – упрямая железка сдвинулась на миллиметр, другой, и, наконец, звонко щелкнула, открывая доступ в неизвестное помещение.
Толкнул дверь. Услышав позади себя рев, я едва успел отскочить в сторону. Зверь пробежал мимо, с трудом вписавшись в дверной проем. Внутри загремели цепи. Я боялся посветить фонариком, но по изменившемуся утробному рычанию понял, что медведь впился во что-то зубами. Вскоре он появился снаружи, вытаскивая за собой… Большой замороженный окорок! За куском мяса волочилась оборванная цепь.
Я глянул внутрь. Морозильник! Настоящий мясной морозильник! Туши, подвешенные на крюках – их стройные ряды терялись в глубине помещения.
Теперь понятно! Я остался в живых только потому, что морозильник – его добыча. И лучше эту добычу не трогать. До лета медведю мяса хватит, а там, глядишь, разойдемся разными дорожками.
Он потащил мясо в темноту коридора, но вдруг остановился, бросил его, посмотрел на меня. Оттащил дальше, еще на несколько метров, снова обернулся.
– Хочешь, чтобы я шел за тобой?
Зверь заковылял в темноту, переставляя косолапые конечности. Мы шли друг за другом, петляя среди закоулков давно покинутого комплекса. Фонарик начал мигать. Я во все глаза смотрел по сторонам, стараясь по разным приметам запомнить дорогу, но в какой-то момент понял, что это лишнее. По всему пути нашего следования бетонный пол испещрен полосами от когтей: видимо, тигровый медведь ходил здесь, одной и той же дорогой, множество раз.
Он вывел меня к лестнице. Если быть совсем точным – это была опора линии электропередач, засыпанная по самую макушку снегом. Но там, где у нее заканчивалась лестница, в нашем новом, заснеженном мире, начиналась поверхность планеты.
Я вытащил Михалыча на себе. Наверху соорудил из досок сани, перекинул веревку через плечо и потащил. Мимо холмов промзоны, через реку, к крышам и верхним этажам большого города – домой. А потом вернулся, чтобы привезти первый мешок муки. Первый из множества, хранившихся на армейских складах.
Александр Прялухин
В основе любого современного военного столкновения лежат экономические интересы. Собственно, так было и раньше, но средневековая экономика была столь же династической (семейной), сколь и средневековая политика. Поэтому до начала эпохи Возрождения войны достаточно умело маскировались под конфликты по вопросам чести или прав наследования. Затем маскировка была отброшена. Но повод для открытия военных действий всё равно подбирался не утилитарный.
Например, Первая мировая война, которая могла начаться и на пару лет раньше, и на пару лет позже, но к которой готовилась и которую готовила вся Европа, формально началась из-за убийства сербским террористом Гаврилой Принципом в боснийском Сараево наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. На деле же она началась потому, что бурно развивавшейся Германии не хватало колоний, разобранных Великобританией и Францией. В свою очередь, Великобритания опасалась германской программы строительства флота. Немцы в кратчайшие сроки создали второй по мощи (после британского) флот мира и готовились сделать его первым. Это бы усилило позиции Германии в дискуссии о колониях, и Лондон желал уничтожить врага раньше, чем Берлин реально смог бы конкурировать с ним на морях.
При этом, как правильно сказано в «Августовских пушках» Барбары Такман, «войны никто не хотел», но «война была неизбежна». Действительно, все предпочитали договориться, но слишком остры были противоречия, слишком диаметральны позиции, чтобы найти компромиссное решение. Но экономикам была необходима определённость и, раз не удалось договориться, пришлось воевать — иного выхода не было (разве что кто-то должен был сдаться и согласиться на роль второразрядного государства).
Надо также иметь в виду, что если государства решают воевать, то они стараются заставить противника вступить в войну в невыгодных для него условиях. Например, германский генеральный штаб, накануне Первой мировой войны, был уверен, что если Великобритания не выступит, то Францию и Россию Германия по-очереди сможет разгромить. Как показала практика, эта уверенность базировалась на верном расчёте. Даже в условиях переброски двух корпусов на Восточный фронт и внесённых Мольтке-младшим изменений в план Шлиффена (которые ослабили атакующее крыло), без британских экспедиционных сил Битва на Марне была бы проиграна французами, что вело к поражению Франции (а за ней и России) в войне. Это не считая британского флота, парализовавшего поставки в Германию не только стратегического сырья, но и продовольствия.
Германия зондировала почву относительно британских намерений и ей дали понять, что Лондон в войну не вступит. Британия действительно не объявила войну Германии ни 1 августа, когда Берлин объявил войну России, ни 3 августа, когда Германия объявила войну Франции. Но 4-го августа, придравшись к нарушению нейтралитета Бельгии Британия вступила в войну, а Германии отступать было уже поздно.
Точно так же США спровоцировали в 1941 году на военный конфликт Японию. Они просто наложили эмбарго на поставки в эту страну нефти. Без нефти японская армия и флот оказывались небоеспособными, а промышленность не могла работать. Япония должна была либо согласиться с доминированием США в Тихоокеанской акватории, либо прорваться к источникам нефти в Индонезии и прикрыть пути доставки нефти на Японские острова. Для этого надо было уничтожить американский флот в Тихом океане и занять базы на островах, делая территорию Японии, источники сырья и важные для страны морские пути недосягаемыми для американской авиации. Япония попыталась договориться, но США на компромисс не шли и Токио пришлось выбрать войну.
Обычно крупные военные столкновения, потрясающие мир, приходятся на время смены глобальных экономических систем. Опасность Первой мировой войны начала нарастать с бешенной скоростью с конца XIX века, когда буквально за пару десятилетий мир оказался поделен между несколькими колониальными империями. То есть стандартный капитализм сменился системой колониального империализма. Вторая мировая война также пришлась на слом эпох. На смену одряхлевшему британскому колониальному империализму, шёл американский неоколониализм, в рамках которого эксплуатируемые государства, контролировались не военно-политически, а финансово-экономически, а система «концерта» нескольких великих держав была заменена системой одного гегемона (в рамках капиталистической части мира).
Сейчас мы также находимся на сломе эпох. Уходит в прошлое американский неоколониализм с системой одного гегемона и принадлежащей гегемону, ничем не обеспеченной единой мировой валютой. В мире возникает несколько центров силы, как военно-политических, так и финансово-экономических. Военно-политическая и финансово-экономическая мощь не всегда совпадают в одном государстве (чаще не совпадают). Это делает неизбежной сложную систему союзов, декларируемых, как экономические, но имеющие прочную (хоть и не оформленную де юре) военную составляющую. При этом продолжают функционировать союзы (экономические и военные) оформившиеся в рамках системы одного гегемона. Результатом является нарастающий когнитивный диссонанс, когда актуальные экономические интересы требуют от ряда государств заключения новых союзов, а старые обязательства держат их в рамках прошлой системы, наносящей ущерб их развитию.
Кроме того, в отличие от предшествующих смен глобальной экономической системы, в настоящее время, в каждом из задействованных в мировом противостоянии государств (независимо от того, к какому лагерю оно относится) сражаются две мощные элитные группировки, одна из которых намертво связана со старой системой и намерена если уж не сохранить её, то продлить агонию (по принципу «на наш век хватит»), а другая сделала ставку на скорейший слом старой системы и прыжок в неведомое будущее. Это антитрамписты и трамписты в США, лево-либеральные глобалисты и право-консервативные традиционалисты в Европе, русофобы и русофилы на постсоветском и постсоциалистическом пространстве, прозападные либералы в союзе с право-левыми радикалами и патриоты-государственники в России, условные Гонконг и Тайвань против КПК в Китае.
В разных странах они идентифицируется по-разному, могут быть фашистами, коммунистами, монархистами, буржуазными демократами, могут быть выкрашены в любые политические цвета и оттенки, но на деле их принадлежность к тому или иному лагерю определяется их отношением к распадающейся системе американской гегемонии. Те, кто связывает своё благополучие с сохранением этой системы толкает мир к конфронтации, поскольку иначе, как угрозой войны эту систему сохранить невозможно. Она слабеет и рассыпается по объективным причинам. Просто потому, что в связи с исчерпанием свободных рынков исчерпан и потенциал её развития, а особенностью системы является необходимость постоянного опережающего роста. Если нет роста, система, как потерявший скорость мотоцикл, теряет устойчивость и валится. Именно поэтому Путин говорил об исчерпанности либеральной идеи, а Макрон — об исчерпанности современного капитализма. В рамках нынешней системы возможности развития действительно исчерпаны.
На данном этапе для сторонников системы американской гегемонии крайне важно не допустить создания актуального и крайне выгодного всем участникам экономического (а в ближайшей перспективе и политического) трансевразийского объединения, становым хребтом которого является ось Брюссель-Москва-Пекин. Впрочем, поскольку в руководящих органах ЕС всё ещё очень сильны позиции лево-либеральных глобалистов, вместо Брюсселя в схеме может оказаться Париж или Берлин. И опять-таки Путин и Макрон в последнее время особенно часто говорят о необходимости создания единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока (или до Шанхая), как станового хребта новой системы, способной задать глобальной экономике новое устойчивое развитие.
Самую большую опасность глобалисты видят в налаживании российско-европейских связей. Москва уже установила близкие военно-политические и экономические отношения с Пекином. Для Европы Россия не только поставщик сырья (а в некоторых случаях и весьма технологичной продукции), но и мост в Азию. Кроме того, Россия с лёгкостью может заменить США в качестве гаранта безопасности ЕС. Это значит, что прочное экономическое партнёрство России даже не со всем ЕС, а хотя бы для начала с Германией или Францией окончательно хоронит старую систему. Гегемон теряет контроль над всей Евразией, рассыпается атлантическое единство, а новый российско-китайско-европейский союз устанавливает финансово-экономический контроль не только над Евразией, но и над Африкой и даже Латинской Америкой. Неизвестно останутся ли в американской упряжке даже такие близкие союзники, как Мексика, Канада и Великобритания.
Чтобы не допустить такого развития событий, глобалисты провоцируют конфликт между Россией и ЕС. Мы привыкли говорить, что конфликт провоцируют американцы. Это отчасти так, но не совсем верно. Если бы это были одни американцы, проблема была бы давно решена. Но проблема в том, что нашими противниками выступает не только наиболее влиятельная (контролирующее Сенат и Палату представителей «двухпартийное большинство», а также владельцы большей части медиаресурсов) часть американской элиты, но и большая часть евробюрократии и национальных политиков в странах ЕС.
Именно поэтому мы регулярно сталкиваемся с ситуациями, когда наши общие с ЕС энергетические проекты («Южный поток», «Северные потоки —1 и 2») старательно тормозятся и даже дезавуируются в последний момент именно европейцами. Более того, мы сталкиваемся с абсолютно неправосудными, даже абсурдными решениями европейских судов. Тот же Стокгольмский арбитраж мотивировал своё решение присудить «Газпрому» штраф по принципу «качай или плати» (которого не было в контракте с «Нафтогазом» Украины) тем, что Киеву нужны деньги.
Эта подрывная работа евро-американских лево-либеральных глобалистских элит направлена как против нас, так и против своих собственных внутриполитических оппонентов. Она ориентирована не столько на срыв проектов (срыв — программа максимум), сколько подрыв юридических основ сотрудничества. Неправосудные решения и отказы от обязательств в последний момент (когда деньги уже вложены) должны заставить Россию либо отказаться от признания системы европейской юстиции, либо платить десятки, а то и сотни миллиардов долларов на содержание своих врагов, поскольку так «Европа присудила». Понятно, что никакого «Газпрома» вместе с «Роснефтью» не хватит, чтобы удовлетворить все европейские аппетиты (одна Украина, хоть и не член ЕС, размахивается на пару десятков миллиардов). Значит сотрудничество надо разрывать, как невыгодное (что и требуется глобалистам). Если же Россия будет упорствовать и, допустим, откажется платить, можно начать массово арестовывать её имущество (ведь есть же судебное решение). Зеркальный ответ России приведёт к росту напряжённости и, в конечном итоге, разрыву отношений с ЕС (что и требуется глобалистам).
Именно поэтому я не разделяю оптимизма экспертов по поводу абсурдного требования нового главы «Нафтогаза» Юрия Витренко (требование, кстати, старое), либо заключить контракт на транзит на украинских условиях, либо выплатить штраф («за предыдущие низкие тарифы») размером в 11-14 миллиардов долларов. Если Стокгольмский арбитраж присудил «Газпрому» почти пятимиллиардный штраф за отсутствующее в контракте положение «качай или плати», то почему он не может присудить ещё 14 миллиардов. Ведь за это время нужда Украины в деньгах не уменьшилась.
Говорят, что в любом случае взыскать деньги с «Газпрома» не удастся. А это и не надо. Украина, может, и рассчитывает на какую-то копеечку, но организаторам этих «судебных решений» нужны не деньги (хоть и они не помешают) а создание юридических препятствий сотрудничеству России и ЕС. Даже самые антиглобалистские европейские элиты пока не могут согласиться с тем, что кто-то (пусть и целая Россия) не будет выполнять судебные решения (до сих пор такое себе могли позволить только США). То есть Москва оказывается в вилке — либо платить сколько скажут, а тогда будут требовать всё больше и больше, либо отказываться от выполнения решений и тогда Россию обвинят в том, что она ненадёжный партнёр, не уважает суды т.д.
Причём надо понимать, что удар направлен и против сторонников сотрудничества с Россией в самих европейских странах. Их тоже хотят поставить в ситуацию, когда всё понимая, они ничего не смогут сказать в защиту собственных политических концепций, ибо это будет противоречить европейской политической традиции.
Кстати, наступление на газовые сделки с Европой развернуто комплексное. Буквально накануне заявления Витренко, суд ЕС принял решение, которым опять ограничил использование «Газпромом» газопровода ОРАL. Можно, конечно, сказать, что когда зимой станет холодно, а газа будет недоставать они это решение пересмотрят. Но, во-первых, могут и не пересмотреть (выкрутятся за счёт сжиженного или зима окажется тёплой), а во-вторых, даже если пересмотрят, то нормально работать в условиях, когда один и тот же суд, раз-два в год меняет правила игры на противоположные (а ЕС принимает дискриминационные меры задним числом, что недопустимо по правилам ВТО) ни одна нормальная компания не сможет.
Нам создают такие же условия экономического сотрудничества с ЕС, как те, что были у мореплавателей до тех пор, пока в XVII-XVIII веках не начало оформляться международное морское право. До тех пор, любой корабль мог быть захвачен более сильным встречным судном. Даже Колумб, отплывая на поиск пути в Индию, на испанских кораблях, держал время отплытия и маршрут в тайне, ибо опасался, что будет атакован португальцами, ревностно оберегавшими монополию на индийскую торговлю. Нас толкают к пиратским правилам международной торговли и экономического сотрудничества, вернее к игре без правил, чтобы нас же в этом и обвинить, обеспечив разрыв торгово-экономического партнёрства с Европой.
Альтернативой пиратскому беспределу всегда была сила. Но сила означает конфликт, а конфликт такого масштаба легко может перерасти не просто в военное столкновение, но в полномасштабную ядерную войну. Не случайно об опасности таковой предупреждали и президент России, и министр обороны, и Министерство иностранных дел. Наши противники считают, что мы не рискнём пойти на обострение. Ведь в таком случае всё равно партнёрство будет свёрнуто, ещё и военная опасность вырастит на порядки. Но они не просчитывают ситуацию на случай, если Москва вызов примет и на конфликт пойдёт (Осетия и Крым никого ничему не научили). И это опасно, поскольку когда решения такого уровня принимаются "за доской", без адекватного анализа и оценки рисков, перейти роковую грань очень легко. Тем более, что они сами пытаются поставить Россию перед выбором между плохим и худшим (капитуляция либо конфронтация).
В аналогичный тупик Россию пытались загнать в 2008 году в Грузии и в 2014 году на Украине. Оба раза Путин нашёл неочевидный третий выход. Но оба раза, принимая решение, он рисковал, поскольку Запад мог не отступить и тогда необходимо было бы делать следующий шаг. А шагов до начала военного кризиса надо не так много (три-пять, вряд ли больше). Возможно, третий выход будет найден и сейчас. В конце концов, слабость наших оппонентов в их силе. Сила заключается в том, что мы не можем просчитать действия США и европейских государств с той же точностью, что в 90-е или нулевые. Тогда их элиты были едины и алгоритм их действий в критической ситуации был понятен. Сейчас же в каждой стране идёт борьба элит. Причём они знают, что такая же борьба идёт у нас. И хоть российские прозападные оппозиционеры слабы и не пользуются поддержкой народа, но в плане финансово-экономическом и медийном они достаточно влиятельны, у них есть серьёзные аргументы в защиту своей капитулянтской позиции.
Таким образом, и мы не можем точно предсказать, позиция какой элитной группы в какой западной стране в отдельно взятый момент времени возобладает, и они не могут точно оценить реальные возможности влияния на позицию Кремля прозападной части российской элиты. Повторю, в краткосрочном плане аргументы "западников" выглядят достаточно убедительно. Другое дело, что уже в среднесрочной перспективе (не говоря о долгосрочной оценке) видно, что они не решают ни одной из проблем и никак не уменьшают риск, а лишь переносят его на пару лет ценой общего ослабления России.
Всё как обычно. Никто не хочет воевать. Все хотят мира, благополучия, процветания. Но в эпоху смены систем процветание одних элитных групп ведёт к упадку других (и наоборот). Поэтому противоречия становятся непримиримы, оппоненты начинают восприниматься уже не как политические партнёры, имеющие иные взгляды, но как злобные иррациональные разрушители цивилизации. Внутренний кризис накладывается на внешний, за счёт чего международное противостояние приобретает характерные черты гражданского конфликта. Гражданские же войны самые жестокие, поскольку противники в них рассматриваются как абсолютное зло, с которым невозможно жить в одном государстве. Его надо либо выдавить за пределы, либо уничтожить. В нашем случае, имея дело с глобальным системным кризисом, противостоящие группы никуда не могут выдавить оппонентов, ведь ареной противостояния стала вся планета. А война на уничтожение сторонников неправильной системы несёт риск уничтожения всего человечества. Нужен третий выход.
Время указано по UTC+3, характер ориентировочный:
Около 8:00. Начало комбинированной атаки боевиков ХАМАС из Сектора Газа по Израилю. Ракетный обстрел, параллельно которому началось военное вторжение на юг страны. При чём боевики используют как наземные, так и воздушные средства для вторжения, в частности парапланы.
В ХАМАС заявили о начале «великой революции» и призвали арабов, живущих в Израиле и вокруг него, к ней присоединиться. Есть информация о том, что боевики используют здания мечетей для вещания военной пропаганды и призывов к Джихаду.
9:30. Новая волна массовых пусков ракет по Израилю
10:00. Армия Израиля начала вывозить военную технику с юга страны — чтобы не отдавать её противнику. На видео — истребители F16, которые перевозят на тягаче подальше от мест столкновения. Всё, что не успели спасти, массово захватывают боевики.
Тем временем глава военного крыла ХАМАС, контролирующего сектор Газа, Мухаммед Дейф рассказал о начале операции "Наводнение Аль-Акса". Её цель — создание палестинского государства. Министр обороны Израиля заявил, что его стране объявили войну. Всего по ней было выпущено 5000 ракет, а пока оборона была перегружена, диверсанты на парапланах прорвались через границу.
Израильских солдат, которых удалось взять в плен, вывозят в Газу; мирных жителей пытаются спасти и эвакуировать. Некоторым из них пришлось спасаться от палестинцев прямо во время тусовок, пикников и прогулок в парках.
10:44. ЦАХАЛ (Армия Израиля) объявила о начале контртеррористической операции «Железные мечи» в Секторе Газа. В стране объявлена мобилизация резервистов.![Mavki im MABH <v.j AI Mawasi As-Siafa Yad Mordehai Ñetiv HaAsara s. '.V ^ . ^3 E/e? Crossing Bert Lahia --^N _____ QD Bror Hayil Even Shrrv Ahuz Jabalia r ✓ Ibim ^^J^Sderot Wahsh Gaza AI Zahra NuseiratCamp 7 x- / / o Mefalsim Qm ar Aza Ruhama Tkuma QT]](http://img1.joyreactor.cc/pics/post/full/%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0-%D0%98%D0%B7%D1%80%D0%B0%D0%B8%D0%BB%D1%8C-%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%8B-%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%B1%D1%8B-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B8%D0%B2-%D0%98%D0%B7%D1%80%D0%B0%D0%B8%D0%BB%D1%8F-8142787.jpeg "политика,политические новости, шутки и мемы,Израиль,страны,арабы против Израиля,ХАМАС,длиннопост,Сектор Газа")
Хоспаде когда уже эти исламистские животные подохнут
 | nashi5364Подписчиков: +256 |
 | аниМемыПодписчиков: +58 |
 | DarbarnirПодписчиков: +47 |
 | mr_plagu3Подписчиков: +44 |
 | эльфийка и мужик (merrivius)Подписчиков: +17 |
 | z0mbiraptorПодписчиков: +164 |
 | madaotheoryПодписчиков: +149 |
 | QuantumHeadAIПодписчиков: +125 |
 | Anime Ero DFCПодписчиков: +108 |
 | Anna RalphsПодписчиков: +68 |
Отличный комментарий!