Ответ женщине, которая написала мужу о том, что ушла к другому

В крепостном хозяйстве были свои крепостные управляющие, крепостные конторщики, крепостные землемеры и архитекторы. Об этом пишет в своем инстаграме историк Юрий Ермолаев. Была даже крепостная артиллерия. Не было только крепостных адвокатов и инженеров. Были и крепостные гаремы. Обитательниц таковых называли "канарейками". В начале ХХ века один из орловских помещиков (назовём его А.А.С.) записал свои детские воспоминания:

"Я хорошо помню почтенного старичка Карпа Иванова, во фраке, с брыжжами на манишке и в высоких сапогах с кисточками. Покойный зять мой Пётр Дубовицкий, будучи несколько старше меня, рассказывал, что ребёнком он помнил, как Карп прислуживал за столом у барина (деда Петра Дубовицкого), подавал гостям блюда. При этом он был с «рогаткою» на шее. Рогатка – ошейник с четырьмя торчащими штырями, мешавшими даже повернуть голову, не только сесть или лечь. Вероятно, в зависимости от степени вины провинившегося, рогатки могли одевать на крепостного на продолжительное время (известны случаи, что по году и дольше - Ю.Е.). И никто из гостей не только не возмущался, но даже не находил странным этот шейный убор. После обеда рогатку сняли, и Карп играл гостям на скрипке.

И это делалось у доброго и честного помещика (понимавшего музыку Бетховена), сын которого завёл ещё в 1820-х годах больницы и школы для крестьян. Что ж должны были чувствовать при рогатках и розгах другие крепостные дворовые, крепостные актёры и живописцы? От этой жизненной драмы – у нас, потомков этих рабовладельцев, от стыда и ужаса становятся дыбом волосы".

Так писал русский дворянин. А русский крепостной мужик в старину говорил о том же самом короче, но ёмче: «Спина – барская, голова – царская, душа – Божия». Мол, ничто твоё тебе не принадлежит. И никто про это не помнит. У потомков холопов память короткая.

ЧТО ВИДЯТ ЖЕНЩИНЫ В ПРИЛОЖЕНИЯХ ДЛЯ ЗНАКОМСТВ

Неплохо простебали всё эти сервисы знакомств, помнится на херамбе ещё веселее было, особенно если регистрируешь аккаунт симпатичной тяночки...

На озере.

Не хотела Марина ехать. Вот сразу не хотела. Надо было послушаться себя, интуицию свою.

Но Сашка… Он умел уговаривать в целом, любого мог уговорить. Как говорит его шеф – продажник от Бога. Море, мол, целый сезон под боком, а тут – озеро, лес. И искупаться можно в пресной воде, и шашлыки на берегу, и компания отличная. Маринка и согласилась, через вот это свое не хочу.

Зато новые дороги посмотрели, сто лет в тех краях за дороги никто не брался, а вот поди ж ты.

И ведь хорошо было, на самом деле. Приехали, не заблудились, хотя последние километры не по беспомощным навигаторам ехали, а просто наобум, Димка (коллега Сашин) говорил, что был давно в этих краях, но все помнит. Палатки поставили, мангалы раскочегарили, первые бутылки от крышек и пробок освобождены.

Хорошо было. Лес, озеро, с мангала мясо дымком манит.

- Марин, иди пока скупнись, а то все вертишься как пчелка в колесе, а скоро уже и стемнеет. Я салат доделаю и с Таней на стол накрою. Иди уж. – Люська ей улыбнулась и кивнула на озеро.

Аккуратно наступив босой ногой на берег, Марина тут же передумала снимать тапочки, пошла в воду прямо в них.

И правда, было здорово. Дно под ногами поначалу пугало неровностями и какой-то неизведанной жизнью, не было в нем морской пустынности, каменистой или песчаной. Но в модных американских тапочках-сланцах было терпимо. Другой была и вода - Марина сразу поняла, сравнивать ее с морской просто бессмысленно, глупо. Другая и точка. Кто пробовал – поймет, а остальным объяснить не получится. Взмахнув крепкими, помнящими как завоевывался юношеский разряд по плаванию, руками, Марина в пару гребков оказалась далеко от берега. Перевернулась на спину, посмотрела вверх и в одну секунду поняла, что всё это того стоило. Заглушенная, но ворчащая интуиция, хлопоты на сборах, пыльная дорога, переживания по поводу пары лишних карантинных килограмм. Все это надулось ярким шаром и лопнуло, чуть коснулось острого луча закатного солнца, что успел пробиться сквозь верхушки деревьев, зеленым венком обрамлявших небо.

Немного полежав на спине, половив этот замечательный нежданный кайф, Марина поплыла чуть в сторону от их лагеря.

Плыла не спеша, рассматривая берег этого чудного озера. И сразу заметила ее. Незнакомка сидела на берегу, спиной к Марине.

«Ого, озеро-то популярное, еще компания лагерем встала» - подумала Марина и решила подплыть чуть ближе, поздороваться. Но почти тут же почему-то поплыла медленнее и… тише.

Незнакомка чем-то настораживала, Марина не могла сначала понять, чем, но, подплыв ближе и приглядевшись, поняла. Та была голой. Обнаженной. Без одежды. В чем мать родила она сидела на бревне, которое одним концом уходило в воды озера и расчесывала волосы. Видимо, нудистка сама недавно только вылезла из воды, потому что при движении руки с гребешком вода стекала с ее волос, струйками бежала по голой спине.

Молча плыть к ней было уже невежливо, Марина нащупала ногами дно, остановилась и откашлялась.

- Здравствуйте.

Незнакомка рыбкой нырнула за бревно, в воду. Это было даже забавно. и Марина ухмыльнулась – видимо, решившая искупаться в костюме Евы дамочка думала, что кроме их компании на берегу озера никого нет.

- Вы простите, не хотела Вас напугать. Просто мы тут с друзьями тоже отдыхаем.

Незнакомка выглянула из-за бревна, посмотрела в ту сторону, куда махнула рукой Марина. Кивнула. А потом, словно бы в ответ на ободряющую, дружелюбную улыбку Марины, нырнула на глубину.

И исчезла. Марина оглянулась. Почему-то ей показалось, что незнакомка сейчас плывет под водой прямо к ней и ей стало очень неуютно. Быстрым шагом, преодолевая сопротивление озерной воды, Марина пошла к берегу, оглядываясь, ожидая, когда вынырнет незнакомка и всматриваясь себе за спину, под ноги ожидая увидеть ее и там. Странной голой женщины не было нигде.

В растерянности выскочив на берег, Марина какое-то время постояла, всматриваясь в поверхность озера, постепенно исчезающую в надвигающихся сумерках. Покачала головой и пошла к своим.

Ей было зябко и тревожно-странно, как бывает иногда у человека, который столкнулся с тем, что объяснить он не может. Поэтому она с радостью услышала веселый гомон ребят, без возражений приняла как факт то, что она слишком долго плавала и теперь официально считается опоздавшей. Приняла штрафную рюмку в виде пластикового стакана, почти доверху наполненного любимым Таниным вермутом. А уж потом, отдышавшись душой, рассказала о странной встрече с какой-то шизофреничкой из другой компании. Друзья восприняли это все со смехом, посоветовали не забивать голову ерундой – скорее всего, и правда чересчур скромная нудистка попалась, а то что ушла под воду с концами, так то Маринка просто не увидела где она вынырнула, в каких-нибудь кустах дальше по берегу. Люська только, зараза мелкая, сказала таинственным голосом, что это, мол, русалка была, и что теперь Марине надо подарить ей свой лифчик, ибо падки водяные девы на одежду человеческую. К этой идее с интересом отнесся неженатый Вадим, но продолжение идеи на корню зарубил её Сашка, сказав, что заинтересованным лицам он может подарить свои плавки.

Шашлыки удались, вермут и пиво были вкусными и их было много. Болтали до самой полуночи, лишь после нее разойдясь по палаткам и машинам.

Марина заснула сразу, как только улеглась, даже на не очень настойчивые притязания пьяного Саши не отреагировала. И, она была уверена в этом, проснулась она тоже почти сразу, спала недолго.

Было так тихо, как может быть тихо в лесу. Лесная летняя тишина состоит из ровного фона звучания сверчков, который ты воспринимаешь именно как фон, не выделяя его, игнорируя его ухом. Марина повернулась, Сашки рядом не было. «Наверное, пиво подошло к концу» - улыбнулась немудрящей старой глуповатой шутке Марина и тоже полезла из палатки.

Потом тут же в нее вернулась и схватила лежащую возле входа рубашку. Конец августа радует жаркими днями, но ночью напоминает о том, что впереди, уже скоро, осень.

Лагерь из их палаток и машин был тихим, спящим, безлюдным. Из тойоты Вадим доносился приглушенно его храп и Марина тихо порадовалась тому, что он решил не заморачиваться палаткой и поспать в машине – из палатки его храп было бы слышно гораздо лучше.

Чуть посидев возле уже потухшего мангала, Марина так и не дождалась возвращения Саши. Встревожилась.

Зачем-то набрала его на мобильный и тут же сбросила, как только услышала начальные аккорды «В Питере пить» из палатки. Сашка ушел без телефона. Но куда?

Марина, ступая аккуратно и бесшумно, зачем-то стала пробираться к берегу. Дернулась от резкого звука за спиной, обернулась.

Позади нее стояла выбравшаяся из своей палатки Люся, отчаянно зевая.

- Марин? А ты куда?

- Тс-с-с – прошипела Марина. – Сашка куда-то пропал, пройдусь, гляну.

- Ага – кивнула Люська и пошла к ней – Я с тобой. А потом в кустики. Посторожишь?

- Хорошо – обрадованно кивнула Марина. Она только сейчас поняла, что бродить ночью по берегу одной ей было страшно.

Вышли к берегу, постояли там. Марина пару раз окликнула мужа, сначала тихо, потом громче.

Не дождавшись ответа, Марина свернула в ту сторону, где встретила вечером ту чудачку.

Странное дело, ей казалось, что это было недалеко от их стоянки и что она довольно быстро тогда дошла до своих. А вот сейчас они с зевающей Люськой шли уже целых 10 минут, а местность все была не той. Но, когда Маринка решила было уже возвращаться и разбудить кого-нибудь из парней, она услышала голоса.

Мужской и женской.

- Иди. Не бойся. Ты никогда не боялся меня.

- Я… Не боялся. Я… Но…

- Иди же, ну!

Марина резко выскочила из-за кустов, у нее была причина для резкий движений, она узнала мужской голос.

- Саша!

Берег, ствол поваленного дерева, уходящий одним концом в воду, за ним стоит нудистка. А перед ней, на берегу, ее Саша. Но не стоит, а делает один шаг за другим по направлению к ней.

- Что здесь происходит? Ты кто такая, блядь?

Марина шипела как кошка, глаза ее сверкали, в душе не было ни малейшего следа былых страхов.

«Нудистка» повернула голову к ней, и Саша тут же остановился.

- Я помню тебя, дева. Ты купалась в моем озере, и я отпустила тебя с миром.

- В твоём озере? Ты его приватизировала?! Что тебе нужно от моего мужа?

Стоящая в воде женщина улыбнулась.

- Озеро – мое, пока никто сильнее меня не заявил и не отстоял это право. А это мой суженный, я искала его долгие годы, долгие…. Иди ко мне, любимый.

Ее взгляд встретился с Сашиным и тот тут же сделал еще один шаг, ноги его коснулись воды.

- Ах ты дрянь!

Марина кинулась было в воду, но ее схватила за руку Люська, затормозила.

- Маринка, стой, погоди!

- Что? – с неразбирающей адресатов яростью та повернулась к подруге.

- Это… Это и правда русалка. Стой!

Марина непонимающим взглядом посмотрела на Люську.

- Люсь, что за бред. Я понимаю твою повернутость на этой теме. Но это просто блядь, которая лезет к моему Сашке!

Она рванулась обратно, Люська схватила ее за рукав рубашки. Рывок был настолько сильным, что рукав оторвался, оставшись в руках Люськи.

Та тут же швырнула его в сторону странной незнакомки.

- Бери! Эта одежда твоя!

Та поймала рукав, осмотрела его. Потом повернулась к Люське.

- Благодарю, незнакомка. Но мне это не нужно, я ведь не глупая речная дева.

Оторванный рукав поплыл по воде, отпущенный ею. Марина, чуть ли не рыча, шагала по мелководью прямо к "этой потаскухе".

Незнакомка улыбнулась и стало заметно, как меняются ее зубы, становясь игольчатыми, остро-опасными даже на вид. Но это не остановило Марину. Ее не остановило бы даже если она увидела бы, как вытягиваются пальцы этого существа, как стальным отблеском играют с луной когти на них, увеличиваясь в размерах.

Марину остановил окрик. Уверенный. Злой. Полный силы. Прозвучало то же слово, что кричала Люська, но теперь наполнилось оно чем-то, чему сопротивляться не было никакой возможности.

- Стой!

На берег вышел… мужичок. Одетый в серую плащ-палатку, на голове его была почему-то теплая зимняя шапка, на ногах сапоги, за плечом висела двустволка. То ли охотник, то ли егерь. В целом, вид у него был.. забавный.

Но незнакомка тут же вполне серьезно среагировала на него - когти исчезли, пальцы стали обычными, и зубы, скорее всего, снова приняли вид обычных человеческих зубов.

- Стой, Кострома… Не он это.

Незнакомка покачнулась в воде.

- Правда?

- Точно тебе говорю. Не он.

Молча, не говоря более ни слова, та развернулась и нырнула в воду. И не вынырнула. А может и вынырнула. Просто, на этот раз Марина не высматривала ее, она сразу бросилась к растерянно оглядывающемуся Сашке, обернулась к мужичку.

- Вы кто? Что, вообще, здесь происходит? Кто эта тварь?

Мужик улыбнулся, простецкой такой, но очень душевной улыбкой.

— Это не тварь. Это мавка. Ты, дева, правильно рукавом откупалась, только это на русалок действует. Гребнем отдариваться еще хорошо. А это, повторюсь, мавка. Мужа твоей подружки за суженного своего приняла. Кажный раз такая беда. Она же их тянет на глубину и только там видит наконец-то, что это не он.

- И что потом? – подала голос любопытная и жадная до мистики Люська.

- Так, а что потом? Успеет вынырнуть и не задохнуться – живут с провалами в памяти. Только почти никто не успевает.

Саша приходил в себя, он покачивал головой, как будто бы только проснулся после очень плохого сна. Марина повернулась к мужичку.

- Получается, спасли Вы нас? А Вы кто? Как Вас звать?

Мужик снова улыбнулся, поправил двустволку.

- А как только не звали. И Александром Павловичем с придыханием величали. И Фёдором Козьмичем с уважением и любовью. Ну и Кузьмичём, вестимо. Егерь я, из лесной стражи. Сюда из-за мавки этой заглядываю. Уж больно любопытный экземпляр. Русалок-то и у меня на кордоне хватает, а тут… Мавка!

Он прошелся по берегу, вернулся к бревну, сел на него, снял, кряхтя, сапоги и поджал ноги под себя, усевшись по-турецки.

Потом повернул голову к ним. Посмотрел строго, былого веселья в его взгляде уже не было, а в голосе было снова то, сопротивляться чему было никак.

- Идите, молодежь. Я луной любоваться буду, а вы идите. Утром собирайтесь и езжайте домой. Мусор только весь с собой приберите, не любит лес мусорных людей. Сюда больше не надо приезжать. Это помните. А остальное – забывайте. Был отдых, средненький, но дорога дальняя, пыльная, плохая. Идите.

И они ушли, оставив его на бревне, один конец которого уходил в воду лесного озера.

(с) Алексей Григорьев