ИТАК ДОРОГУША СТО ИЗ НИХ ПОКАЗЫВАЛ

Время трансляции: с 18:30 по МСК.

Список онлайн-трансляций:
Brony State
World of Equestria
BronyTV
HasbroMLP
Otaku Ascended
Brony Network
CMC Clubhouse
Cutie Mark Crusaders 
Mahlibalazs

Otaku Alt

         Сумерки сгущались за окнами кристального замка, расположившегося в центре Понивиля. Певчие пташки умолкали, готовясь ко сну, давая право голоса ночному зверью, таинственно шуршащему в надвигающемся мраке. Пони от мала до велика спешили по домам к родным, близким и друзьям, собирались вместе и проводили вечер в приятной компании. Обычный конец обычного дня, вот только в гостевой комнате замка царила совсем другая атмосфера.

         Там, вышагивая из стороны в сторону и хмуро зыркая исподлобья, готовилась начать свою речь агент Свити Дропс. Разбуженная с самого раннего утра, после целого дня утомительной и кропотливой работы по сбору и анализу данных, она страстно желала вернуться туда, откуда всё началось. Нет, не в опочивальню Селестии, а в свою собственную кровать. Решив, что пауза достаточно затянулась, кобылка промолвила:

         — Вы, наверное, очень хотите знать, зачем же я вас всех здесь сегодня собрала, — она окинула взглядом компанию, расположившуюся на длинном диванчике перед ней.

         Мунденсер, единорожка-ученый, проводящая большую часть свободного времени за книгами. Она смотрела на агента через толстые стекла перемотанных клейкой лентой очков. Из неаккуратного пучка волос на её макушке выбилось пару прядей, а потертый свитер, надетый задом наперед, совсем утратил свой незатейливый узор.

         Старлайт Глиммер, тоже из рогатых. Экс-злодейка, наделавшая много шума в прошлом. Осознав, что была неправа и познав магию дружбы, она стала ученицей принцессы. В своё время с ней могли бы возникнуть проблемы, но сейчас единорожка покорно сидела на месте и скучающе следила за мельтешением кобылки перед ней иногда сдержанно позевывая в копыто.

         Твайлайт Спаркл, принцесса дружбы и, собственно, та самая наставница Глиммер. Расположившись в центре диванчика, она сидела откинувшись на спинку, обхватив и поглаживая большую пушистую подушку. Она вполне неплохо держала себя в копытах, но опытный глаз агента подмечал малейшие проявления беспокойства.

         Рэрити, единорожка-модельер, владелица небольшой, но известной сети бутиков. Её имя не раз всплывало в заголовках модных журналов и довольно известно в высшем свете Кантерлота. Она сидела на диванчике с видом самодовольной кошки, абсолютно уверенная в собственной невиновности и непричастности к чему бы то ни было.

         И, наконец, Пинки Пай. В отличии от остальных подозреваемых, её не пришлось сюда звать. Она уже была тут, приготовила пунш и наотрез отказывалась уходить. “И пропустить всё веселье?!” — с ужасом вопрошал этот сгусток розового позитива, цепляясь за диванчик, словно от этого зависела её жизнь. Впрочем, на счет этой кобылки у агента тоже были кое какие подозрения. 

         А следом шла подушка. Самая обыкновенная, упругая, затянутая в мягкий и приятный алый велюр. Агент с удовольствием пообщалась бы с ней гораздо плотнее чем со всеми остальными подозреваемыми, но долг был превыше всего, так что ей пришлось с сожалением отвести взгляд от манящей поверхности подушки и вернуться к работе.

         — Я собрала вас здесь, чтобы… — начала Свити Дропс, но розовая бестия не дала ей продолжить.

         — Оу, оу! Дай угадаю! Ты хочешь поиграть? Может, в шарады? Или прятки? Я умею мастерски прятаться! Вот увидите когда я… — затараторила Пинки Пай, чуть подпрыгивая на краю дивана, из-за чего невольно подбрасывала всех сидевших рядом кобылок.

         — Нет! Вы здесь потому что подозреваетесь в преступлении! — рявкнула Свити Дропс, прерывая поток слов из розовой лошадки. — И я уверена, что среди вас точно есть преступники.

         С этими словами агент извлекла из своего кейса некое замысловатое устройство. С небольшой искривленной грамофонной трубкой, разноцветными пластинками из различных металлов и парой тускло светящихся полупрозрачных кристаллов она выглядела на редкость занятно. Глаза Мунденсер и Твайлайт загорелись живым интересом. Старлайт не выказала особого внимания, сменив позу и облокотив голову на копыто. Рэрити сдержанно приподняла бровь, давая понять, что она приняла к сведению появление загадочного приспособления и возможно даже ей слегка любопытно.Увлекшаяся своими прыжками на диване Пинки Пай и вовсе не замечала ничего вокруг.

         — Это лжедетектор, — пояснила агент, щелкая по одной из пластинок-переключателей. — Если в этой комнате кто-то скажет неправду, он издаст сигнал. Например: небо зеленого цвета.

         “Би-ип,” — строгий протяжный сигнал не заставил себя ждать. Мордочки кобылок скривились, некоторые даже зажали ушки копытами. С дивана послышался ропот, перемежаемый откровенными и крайне заразительными зевками и веселым попискиванием удивленной розовой кобылки. Однако прежде чем она успела сказать что-то, Свити Дропс громко топнула пару раз, призывая всех к тишине.

         — Теперь можно начинать, — улыбнулась она. — В первую очередь стоит отметить, что преступление было совершено при помощи магии, а значит…

         — Эм, прошу прощения! — Пинки Пай подняла копыто, привлекая внимание.

         — Что такое? — развернулась к ней агент, недовольная, что её перебили. — Упаси тебя Селестия, если это очередная глупость.

         — Ты говоришь что-то про магию, ведь так? — розовая кобылка обвела всех сидящих взглядом, фокусируя своё внимание на их головах. — Но ведь я не единорог. У меня рога нет!

         “Би-ип,” — внезапно сообщил лжедетектор, повергая всех в ступор. Пять пар глаз в шоке уставились на Пинки Пай. Та, застыв на мгновение, подозрительно прищурилась, глядя прямо на Свити Дропс. Медленно и неторопливо она потянулась к своей гриве.

         — Ла-а-адно, вы меня поймали, — протянула она, обнажая среди кучерявых розовых небольшой изогнутый рог. По комнате пронесся вздох изумления, который спустя мгновение перешёл в крик ужаса, когда розовая кобылка ухватилась за острие и принялась тянуть, постепенно выдвигая его все дальше и дальше, пока он не выскочил со звучным чпоком, оставшись в копытах Пинки Пай. Довольная произведённым эффектом и выражениями на мордашках зрителей она приложила рог острым краем к губам и дунула. Гостиную заполнил протяжный воющий звук. Земнопони прекратила раздувать щеки, и, улыбнувшись, спросила:

         — Ну что, довольны? — она самодовольно помахала музыкальным рогом из стороны в сторону. — Как вам? Правда здорово? Это мне принц Рузер…

         — Довольно! — резко оборвала кобылку агент. Усевшись прямо на пол, она массировала разнывшиеся виски, что пророчило появление очередной мигрени. — Просто не издавай никаких звуков, пока тебя не спросят, договорились?

         Пинки Пай кивнула, продолжая едва заметно привскакивать на диванчике. Впрочем, это не издавало абсолютно никакого шума.

         — Прекрасно, разобравшись с этой маленькой несуразицей, позвольте мне вернуться к делу, — Свити Дропс поднялась на ноги и возобновила свою заранее подготовленную речь. — Итак, каждая из вас тем или иным образом попадает в круг подозреваемых одного очень страшного преступления. Вот, например, вы!

         Агент с разворота ткнула копытом в сторону Мунденсер. Та и ухом не повела. Более того, при ближайшем рассмотрении оказалось, что она преспокойно спала с открытыми глазами, совершенно не заботясь о всяких там обвинениях, подозрениях и преступлениях. Когда же Старлайт как бы невзначай ткнула её в бок, единорожка встрепенулась, проморгалась и тут же сделала вид что внимательно слушает лектора.

         — Скажите, Мунденсер, что вы делали в закрытой секции Кантерлотской библиотеки вчера глубокой ночью? — недобро щурясь, принялась допытываться агент. — Вас видело как минимум два стражника.

         — Читала я, — буркнула единорожка, сдерживая позыв протяжно зевнуть. — С каких пор это стало преступлением?

         — Вы не находите, что это кажется подозрительным? Чтение в ночи в пустой библиотеке, в закрытой секции мистических искусств книги по магическому перемещению объектов? А?— продолжала наседать Свити Дропс.

         — Я… ох… — Мунденсер не выдержала и всё таки зевнула, широко открыв рот и высунув язык. Опомнившись, она поспешно прикрылась копытом. — Это даже звучит усыпляюще. Идеальное чтиво чтобы бороться с одолевающей меня бессонницей.

         —  А сегодня днём вас обнаружили в Понивиле, откуда, очевидно, и было совершено преступление! — не унималась земнопони, угрожающе нависнув над кобылкой.

         Старлайт тихонько хихикнула каким-то своим мыслям.

         — А вы, мисс Глиммер? — агент мигом переключила внимание на другую подозреваемую. — Где вы были прошлой ночью? Насколько мне известно, вас в вашей постели не наблюдалось. Куда приличная и ни в чем неповинная кобылка может отправиться на ночь глядя?

         — Спайк не умеет держать свой раздвоенный язык за зубами? — ухмыльнулась единорожка, задумчиво поправляя завитушку чёлки. — Я встретила Мунденсер, перенесла сюда и, собственно, помогла ей отыскать фолиант ”О пользе здорового сна” в нашей местной библиотеке. Я сама над ним не раз засыпала.

         — Но стража сообщала только о Мунденсер. О вас не было ни слова, — парировала Свити Дропс. — Как вы это объясните?

         — Потому что я не только хороший теоретик, но и великолепный практик, — самодовольно ухмыльнулась Старлайт. — Нет ничего проще чем скомбинировать заклинание рассеивания света с небольшим отводом глаз и вплести туда стабилизационную сетку для удержания всей конструкции и придания ей пониформы. Плёвое дело.

         С этими словами рог единорожки коротко вспыхнул, и она исчезла из вида. Сидящие вокруг понимали, что она сидит тут, рядом, но совершенно не могли её разглядеть, просто не замечали, даже когда таращились в упор на то место, где она должна быть. Только глаза разболелись. Смахивая выступившие слезы, Свити Дропс недовольно фыркнула.

         — Прекрасно, теперь мы знаем, что вы можете быть невидимкой. Учтём-с, — убедившись, что единорожка вернула себе видимость, агент сделала пометку “о нелегальном посещении библиотеки” в блокноте и повернулась к Твайлайт. — Принцесса, перед лицом правосудия все равны, а потому вы также попадаете под подозрение.

         — Кто? Я? — аликорн неестественно громко переспросила, нервно улыбаясь. — Интересно, что вас натолкнуло на эту мысль?

         — Вы одна из самых лучших выпускниц школы для одаренных единорогов, воплощение элемента магии и, собственно, аликорн, — резонно пояснила Свити Дропс. — С моей стороны было бы глупо не проработать и эту версию. 

         — Ха-хах, наверное, — не к месту посмеялась принцесса Дружбы.

         — Итак, скажите мне, где вы были прошлой ночью?

         — Я… работала, — запинаясь, пробормотала Твайлайт, кося взгляд на лжедетектор. — Работала над… заклинанием!

         Кристаллы прибора засветились чуть ярче обычного, но сигнала не последовало, а значит всё было в порядке. Лавандовый аликорн выдохнула, утирая обильно выступивший на лбу пот, после чего поправила так и норовящую сползти подушку, прикрывавшую её бок.

         — И что это за заклинание? — как бы невзначай поинтересовалась агент, заглядывая в бегающие из стороны в сторону глаза принцессы.

         — Ох, ну… я бы не хотела загружать вас сложными терминами, — вновь взъерошилась Твайлайт, лихорадочно подбирая правильные слова. — Скажем так: оно было необходимо для некоторых моих изысканий.

         — Хм, у меня нет причин вам не верить, — украдкой глянув на молчащий прибор, призналась агент. — Хотя что-то мне и кажется тут нечисто. Но сначала, мисс Рэрити!

         — Да-да? — белоснежная единорожка невинно затрепетала ресницами. 

         — Тот же вопрос.

         — Прошу простить меня, дорогая, я, кажется, немного отвлеклась, — модельер состроила извиняющуюся мордашку. — Не могли бы вы ещё раз повторить?

         — Конечно, как скажете, — устало проворчала агент. Всё это собрание начинало казаться её очень плохой идеей. — Я бы хотела знать, где были прошлой ночью?

         “Бип?” — чуть нерешительно напомнил о себе лжедетектор. Все покосились на него с недоумением. Свити Дропс что-то переосмыслила в уме и переформулировала вопрос:

         — Я должна узнать, где вы были прошлой ночью.

         — Ох, дорогуша, приличной кобылке не пристало отвечать на подобные вопросы , — наигранно смутилась единорожка. — Ну что ж, по правде говоря, я провела ночь здесь, рядом с Твайлайт, размышляя и прикидывая различные идеи для моей новой линейки тематических платьев в стиле принцесс.

         Все предыдущие опрошенные недоуменно уставились на модельера, затем перевели взгляд на упорно молчащий лжедетектор. Оказавшись в центре внимания, кобылка не упустила случая игриво подмигнуть и продолжила совершенно невозмутимо сидеть.

         — Ладно, я думаю, что можно закан... — Свити Дропс осеклась, заметив уголком глаза некое розовое мельтешение. Устало вздохнув и нахмурившись, она повернулась к Пинки Пай. 

         — Ладно, к тебе тоже есть вопрос, — агент извлекла из кейса прозрачный пакет, больше напоминающий розовую подушку. — Скажи мне, почему куда бы я не пошла, будь то кантерлотская библиотека, опочивальня принцессы или казармы стражников, я везде натыкаюсь на волосы из твоей гривы?

         Тишина была ей ответом. Пинки Пай отчаянно жестикулировала, тыча то на свою гриву, то куда-то в сторону, то складывая копыта в причудливые и замысловатые формы. Из всего этого наверняка можно было извлечь какой-то смысл, но Свити Дропс слишком устала играть в шарады.

         — Просто скажи уже, Селестия тебя побери! — выпалила она гневно. Глаз кобылки начал дергаться.

         — У меня сезон линьки, — почти виновато пояснила Пинки Пай. — Вот они и сыпятся с хвоста где ни попадя.

         — То есть ты утверждаешь, что была во всех этих местах, верно?

         — Может быть, — уклончиво повела глазами Пинки Пай под веселое и прерывистое “би-бип” лжедетектора, повторяющееся снова и снова. — А может быть и нет.

         — Ар-р-р! — Свити Дропс еле держала себя в копытах. Желание накинуться на розовый раздражитель становилось всё сильнее. — Просто скажи да или нет!

         — Да или нет, — не моргнув и глазом повторила кобылка, обезоруживающе улыбаясь. Лжедетектор к этому моменту уже не пищал, а беспрецедентно наигрывал какой-то задорный мотивчик.

         — Да к Дискорду! — отмахнулась агент на показывающую язык розовую бестию. Всё равно это довольно слабая ниточка, а потому пока её можно упустить из виду. Для сохранения собственного рассудка.

         Переведя дух и собравшись с мыслями, Свити Дропс вновь принялась расхаживать по комнате. 

         — Итак, дамы, сейчас я вам подробно объясню и докажу, кто из вас преступник и как я это вычислила, — кобылка хитро ухмыльнулась. — Видите ли...

Ведущий: Это Эмма. Эмма- австралийская мусульманка-консерватор. Я знаю, у тебя крышу снесет от такого сочетания.

Майло: Нет, все окей. Есть множество людей с противоречивой самоидентификацией. Я тоже. Так что мы- родственные души.

Ведущий: И все же это сносит крышу…

Майло: Да нет, я не думаю. Это зависит от того, что вы за консерватор. Если социал-консерватор— то как раз очень логично, что вы мусульманка.

Эмма: Мы с вами можем соглашаться или не соглашаться. Я согласна, что мы должны искоренить экстремизм и терроризм. В этой стране демократия, это принцип. Мы не живем на Ближнем Востоке.

Майло: А вы бы предпочли жить на Ближнем Востоке?

Эмма: Я родилась здесь. Я не знаю Ближний Восток. Здесь моя страна.

Майло: И законы Шариата с этой страной, наверное, несовместимы? Или вы бы предпочли жить по Шариату здесь?

Эмма: Стоп-стоп, какие именно законы Шариата?

Майло: Ну, например, что показания женщины на суде имеют вдвое меньшую ценность, чем показания мужчин.

Эмма: Ну, знаете, законы Шариата в разных странах разные. Есть и убийства чести, есть и…

Майло: Я привел конкретный пример. Вы согласны с этим законом? Вы считаете, что женщине можно разрешать водить машину?

Эмма: Конечно, да. Женщины и мужчины равны. Но я верю в пять столпов Ислама.

Майло: Но в большинстве исламских стран это не так. И везде, где практикуют ислам— везде вы сталкиваетесь с преследованием гомосексуалистов и с бесправием женщин. Вы же понимаете, что вам повезло жить здесь?

Эмма: Конечно. Но ведь это (то о чем вы говорите)— ненормально.

Майло: То есть вы не хотели бы жить в этих странах?

Эмма: Так называемый “закон Шариата”…

Майло (перебивает): Назовите любую страну с преобладающим мусульманским населением, в которой вы бы жили охотнее, чем здесь?

Эмма: Назовите…. Что?

Ведущий: Забудьте…

Майло (с нажимом): Есть ли страна с преобладающим мусульманским населением, в которой вы бы жили охотнее, чем здесь?

Эмма: Нет.

Майло: На этом мы можем закончить нашу дискуссию.

Эмма: Погодите-погодите…

Майло: Да нет, мы закончили.

Эмма: У каждой страны свои законы. На Ближнем Востоке есть страны, лишающие женщин всех прав, но это не имеет отношения к Исламу.

Майло: А почему же это случается так часто именно в исламских странах?

Эмма: Потому что люди присваивают принципы Ислама, извращают их… Есть экстремисты, которые это делают, есть просто ленивые люд, и есть типичные мужчины, которые…

Майло: В 11 исламских странах с общим населением 300 млн. человек меня убили бы (как гомосексуалиста).

Эмма: Это не из-за Ислама!

Майло: Вы понимаете, что когда вы говорите “это не из-за Ислама”, вы противоречите как минимум половине ваших единоверцев?

Эмма: Есть разница между Исламом и мусульманами. Вам нужно то понять. Это поведение мусульман, из-за которого Ислам выглядит так плохо.

Майло: Окей. Есть ли хоть одна страна в мире, где Ислам исповедуют правильно?

Эмма: Никто не идеален. Нет людей, которые идеально исповедовали бы любую религию.

Майло (смеется): Окей, то есть: повсюду в мире, где практикуют Ислам, его практикуют неправильно, и результатом всегда становится бесправие женщин и убийства гомосексуалистов…

Эмма: Шекспира до сих пор пытаются правильно перевести и понять. Нет никого, кто мог бы что-либо перевести в той мере…

Майло: Что? Шекспира-то зачем переводить? Он писал по-английски.

Эмма: Это просто пример.

Майло: Пример чего? Он писал на английском. Нам не нужно переводить Шекспира.

Эмма: Нет, но они все еще пытаются… Понять, что он имел в виду

Майло: Кажется, вы путаете перевод и интерпретацию.

Эмма: Это просто пример…

Майло: Итак, Коран считается самым последним и самым истинным словом Бога….

Эмма: Да, это так!

Майло: Его не нужно переводить. Его можно интерпретировать.

Эмма: но ведь это зависит от того, кто это делает…

Майло: То есть во всем мире нет ни одного исламского лидера, который понимает Коран правильно. Но вы его понимаете!

Эмма: Я не это хотела сказать…

Майло: У вас есть ключ к понимаю того самого благодетельного Ислама, о котором никто из нас никогда не слышал…

Эмма: Нет, я этого не говорила…

Майло: Хорошо, если мы дадим вам ключи от совершенно пустой страны, как вы сделаете из нее исламскую страну, в которой не убивают геев и не унижают женщин?

Эмма: Я сделаю эту страну такой, какой этого хотел Бог. На началах добра, мира и любви. И справедливости

Майло: Вы знаете о принципе аннулирования аятов в Коране?

Эмма: Послушайте, я не богослов…

Майло: Окей. Что такое аннулирование в Коране… Коран часто противоречит сам себе, как любая большая и сложная книга. Аннулирование— это не западный принцип, это один из основных принципов исламского богословия. Который утверждает, что из те аяты (стихи) Корана, которые были явлены Пророку позже, аннулируют те, что были раньше и им противоречат. Так что если вы будете рассматривать Коран хронологически, то все, то, что Аллах явил Мухаммеду позже, замещает то, что ему было явлено раньше

Эмма: Кто вам это сказал? Какой богослов? Или вы сами это прочли?

Майло: Мне это сказал всемирно признанный толкователь Корана. Так вот, проблема в том, что более поздние аяты, явленные Мухаммеду тогда, когда он был воином, замещают раннее— которые про мир, любовь и взаимопонимание. Стихи о джихаде, те самые, которые говорят об убийстве неверных, появились позже…

Эмма: Нет, это неправда!

Майло: Так утверждают ведущие исламские богословы.

Эмма: Мы можем так спорить бесконечно…

Майло: Нет, если вы спрашиваете, какой богослов меня этому научил— знаит, вы никогда не слышали про принцип аннулирования…

Эмма: Да дайте мне сказать! Если мы будем брать только в Коране только все негативное, мы можем мочить друг друга сколько угодно…

Майло: Я никого не хочу мочить. Я против насилия. Мочить- это по вашей части.

Эмма: Есть мусульмане, такие, как я, которые говорят— это неправда, а им отвечают: нет, Ислам это плохо, он учит убивать…

Майло: Сколько раз в день вы молитесь?

Эмма: Погодите… И вот мы пытаемся…

Майло: Вы молитесь пять раз в день?

Эмма: Я стараюсь. Я не лучшая, но я…

Майло: Сколько раз в день вы молитесь?

Эмма: Пять раз в день. Но я не самая лучшая…

Майло: Пять раз? Когда ваша следующая молитва? Во сколько?

Эмма: У меня есть время, пока я доеду до дома…

Майло: Понятно. А завтра? Во сколько завтра первая молитва?

Эмма: Я очень стараюсь…

Майло: Вы совершаете пятничные молитвы?

Эмма: Я не имам, окей?

Майло смеется в голос.

Эмма: Ну подождите…

Майло: Да с какого перепугу вы вообще считаете себя мусульманкой?

Эмма: Я просто хочу сказать, что есть люди, которые ассоциируют Ислам с негативом, а люди, такие как я, говорят: нет, мы не такие… Мы с вами спорили о стольких вещах… Какое ваше решение? Что вы предлагаете?

Майло: Ислам должен быть изгнан с Запада.

Эмма: Изгнан с Запада?

Майло: Все, кто считают себя мусульманами, должны быть высланы на Ближний Восток.

Эмма: Повторите еще раз!

Майло: Любой человек, называющий себя мусульманином, должен быть выслан на Ближний Восток.

Эмма: То есть меня должны выслать?

Майло: Если вы считаете себя мусульманкой и верите во все то, что проповедует Ислам— да.

Эмма: Может, вам нужно понять, что значит Ислам…

Майло: Я знаю о принципе аннулирования. Кажется, я вообще знаю о Коране больше чем вы…

Эмма: дорогуша, я не богослов, я вообще…

Майло: Вы меня можете и про Библию спросить. Я вам отвечу.

Эмма: Вы выбираете из Ислама то, что вам надо…

Майло: Я выбираю?

Эмма (волнуется): Да! Выбираете! говорите— вот это то, о чем я буду говорить…

Майло: Что-то не задался у вас разговор, а?

Эмма: Это неважно! Я пытаюсь объяснить, что кроме тех мусульман, которых видите вы, есть и другие… Вы же сами сказали, что все вокруг- fake news!

Майло: Это не я сказал. Это сказал другой чувак… У которого волосы выглядят гораздо хуже, чем у меня. Окей, есть ли кто-нибудь из публичных фигур, кого высчитаете правильным мусульманином?

Эмма: Моя семья!

Майло: Нет, публичные фигуры! Назовите любую знаменитость!

Эмма: хмммм….

Майло (хохочет): Ну хоть кто-то! Диджей Халид? Какие-нибудь рэперы? Ну же, давайте!

Эмма: Их много! Но по ним никогда и не скажешь, что они мусульмане…

Майло: Правда? Ух ты! А что вы думаете про Линду Сассур? Она-то крутая?

Эмма: Нет.

Майло: Почему?

Эмма: Когда у кого-то есть публичная платформа, а он распространяет ненависть, джихад, Шариат— это не то, чего хотим мы

Майло: Ее считают просвященной, прогрессивной мусульманкой. Вы так не думаете?

Эмма: Нет, не думаю.

Майло: Поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы не молитесь. Вы не согласны ни с одним из исламских лидеров. Не признаете авторитет имама. Вы не участвуете в пятничных молитвах. Почему вы считаете себя мусульманкой?

Эмма: Ислам— это покорность Богу. В Исламе вы можете прочесть книгу..

Майло: По-моему, вы покоряетесь какой-то тупости, а не Богу.

Эмма: Нет, дорогуша. Ты следуешь пяти столпам ислама, ты участвуешь в благотворительности…

Майло: Вы платите закят? Каждый год?

Эмма: Я помогаю людям, которые…

Майло: Нет, погодите! Вы платите закят каждый год? Помимо налогов? Не врите.

Эмма: Я плачу!

Майло: И вы готовы представить публичные доказательства?

Эмма: Да! Готова! Я покажу детей, сирот, которым я давала деньги!

Майло: Кому вы платите?

Эмма: Я даю эти деньги моей маме, она дает их нуждающимся. Ясно?

Майло: Она живет на Ближнем Востоке? В Сирии?

Эмма: Нет, когда она путешествует, она навешает сирот…

Майло: Ну то есть ваша мама ездит на каникулы в Марокко, и там раздает попрошайкам пару долларов. И это ваш закят?

Эмма: Они не попрошайки! Они нуждающиеся.

Майло: Сколько закята вы платите?

Эмма: По-разному. Это личное.

Майло: Это не может быть по-разному. Закят- это определенная сумма. Вы знаете, какая?

Эмма: Нет, это личное!

Майло: Ну сколько? десять процентов от зарплаты? Так, ладно. Это был первый стоп Ислама. Какие есть еще?

Эмма: Нужно совершать паломничество.

Майло: Хадж. Вы совершали его?

Эмма: нет.

Майло: Может, короткий Хадж? Есть укороченная версия.

Эмма: нет.

Майло: Ок, ясно. Какой следующий столп?

Эмма: хмммм…

Майло: Вы знаете пять столпов Ислама?

Эмма: Знаю. Чего вы от меня хотите?

Майло: Вы не знаете пяти столпов Ислама.

Эмма: Не передергивайте! Я знаю пять столпов Ислама. К чему это все?

Майло: Тогда назовите их. Я знаю пять столпов. А вы?

Эмма: Конечно!

Майло хохочет в голос.

Эмма: Я пытаюсь вам сказать…

Майло: А я пытаюсь выяснить… И выясняю, что вы не знаете основных принципов вашей веры, которую вы так пламенно защищаете! Я пытаюсь выяснить, каковы пять основных постулатов вашей религии, которую вы считаете такой замечательной!

Эмма: Речь не обо мне! Я хочу сказать…

Майло: Вы защищаете мусульман, и не знаете, во что они верят. Вы понятия не имеете, что такое Ислам.

Эмма: я пытаюсь объяснить, что мусульмане бывают разные, а вы все мешаете в одну кучу… Речь не обо мне!

Майло: Да нет, мне теперь интересны именно вы! Я в восторге.

Эмма: Я говорю, что есть другие мусульмане. Как я. Я не лучшая мусульманка…

Майло: Мы только что в этом убедились.

Эмма: Только Бог может судить нас.

Майло: Да нет, я тоже вполне могу судить. И я думаю, что мы закончим на этом— потому что с ролью мусульманки вы не справляетесь.