как люди научились считать сказка

Ох уж этот искусственный интеллект!

Танковой Никита.

Танковой Никита.

Вокруг царили только дым и пламя. Грохот орудий и разрывы бомб сотрясали измученную, израненную землю. Лязгали гусеницы, хрипло трещали пулеметы и с выматывающим душу ревом пикировали штурмовики. Казалось, будто два огромных великана, упираясь головами в закопченное небо, сошлись в смертельной схватке, яростно громя все вокруг.

Это был Сталинград, начало великого перелома. Это был ад.

- Принять правее! Вперед. Больше ход!

Пользуясь тем, что гиганты, увлеченные боем, были заняты друг другом, юркий БТ, скрываясь под покровами дыма, незаметно подкрадывался к полуразрушенной пятиэтажке.

Задача была поставлена четко – добраться, замереть, и ждать. Как только начнётся атака, поддержать наступающих огнём, уничтожая пулеметчиков, снайперов и пехоту. Сколько ждать? Неизвестно. Может, день, а может, несколько часов. Самая идея использования танка как «троянского коня» была, с одной стороны, полным безумием, а с другой – единственным выходом.

Илья понимал, что в случае атаки БТ жить не больше нескольких минут – расстреляют из пушек. А если проскользнуть ужом под покровом ночи в тыл немцам, то, возможно, есть шанс выжить.

«Но очень маленький», - вздохнул про себя Илья.

Его экипаж прошёл долгий путь от Минска до Сталинграда. В бесконечных боях и без единой царапины. Только везение не вечно. И кажется, сегодня ему придет конец.

- Стой. Глуши двигатель!

Танк разочарованно фыркнул и замолчал. Илья облегченно улыбнулся:

- Ну что, мужики, проскочили?

- Посмотрим, - невозмутимо буркнул механик-водитель, - что утром будет.

- Не зуди, Иваныч, - хмыкнул заряжающий, - поживем еще.

- Отставить прения. Николай, - командир аккуратно открыл люк, - прикрой, осмотрюсь тут немного.

- Есть, товарищ сержант.

- Ты еще смирно встань, - хмыкнул водитель.

***

Бесшумно выскочив из танка, Илья тенью проскользнул к дому и замер, прислушиваясь. Метрах в двадцати стоял БТ, где-то вдалеке, захлебываясь, тарахтел пулемет. Но здесь было тихо. Кажется, их не заметили.

Стараясь не издавать ни звука, сержант осторожно поднялся по лестничному пролету. Никого. Проверив комнаты справа, Илья замер, услышав тихий плач, больше похожий на стон.

«Ребенок?».

«Ой ёй ёй, оооооооооооооооой ёй ёй».

Голос доносился из квартиры напротив. Танкист, не дыша, прокрался сквозь дверной проем и заглянул в первую комнату.

Никого.

«Ой ёй ёй, оооооооооооооооой ёй ёй».

Голос то становился громче, то затихал. Илья прислушался:

«.. пропаду, дом погибнет, что делать, ох ты ж, мать честная».

«Свои», - понял сержант, и шагнул во вторую комнату.

Где из угла в угол, шмыгая носом и горестно вздыхая, бегал небольшой мужичок:

- Совсем мало осталось, пришла пора.

Илья, как зачарованный, во все глаза смотрел на странного обитателя полуразрушенного дома. Что-то в нем было такое, что заставляло вспомнить детство и ласковой голос бабушки, рассказывающей удивительные сказки о том, как…

- … все погибнет, - всхлипнул мужичок и замер в центре комнаты, почему-то уменьшившись в размерах.

Плохо понимая, зачем он это делает, сержант достал кисет и шепнул:

- Давай сюда.

Через секунду необычный жилец исчез, а в голове танкиста раздался истошный крик:

- Беги!

Илья повернулся к выходу…

- Куда, ужа тебе в ежа, в окно, скорее!

Махнув рукой на осторожность, подчинившись странному голосу, сержант выпрыгнул в зияющий проем и понесся к танку. Через секунду грохнул взрыв, и что-то больно ударило в спину. Илья оглянулся – вместо дома была груда разбитого кирпича.

- Что застыл, как муха в янтаре, - буркнуло в голове, - в танк залезай, подстрелят же.

- Напугал ты нас, командир, - заряжающий и водитель смотрели на Илью, как вернувшегося с того света, - думали, все, пропал.

- И пропал бы, голова бедовая, - тот же неутомимый голос, кажется, молчать не собирался, - кричу ему, а он как протист гетеротрофный, не шевелится.

- Сам не знаю, как выбрался, - сержант потряс головой и улыбнулся, - зато теперь уверен в одном - будем жить, мужики.

- Помереть не дам, не сомневайся, - с неожиданной теплотой хмыкнуло в голове, - а теперь пора и …

***

- … дырку сверлить, - полковник крепко пожал руку Ильи и протянул орден Красной Звезды, - поздравляю.

- Служу Советскому Союзу!

За спиной командира сияли улыбками заряжающий и водитель, на кителях которых красовались новенькие медали «За отвагу».

- Обратите внимание, товарищ майор, - командир полка повернулся к заместителю, - на внешний вид экипажа, даже пуговицы умудрились начистить, когда только успели?

И действительно, когда? Последние дни танкисты не вылезали из-под своего БТ, измотанного непрерывными боями, с утра до вечера занимаясь ремонтом, смазкой, проверкой и регулировкой. Останавливалась работа только ночью, когда измученный экипаж, наскоро поужинав, засыпал. А утром они с удивлением смотрели друг на друга, удивляясь отчищенным комбинезонам, пришитым пуговицам и сияющим ботинкам.

Вообще их танк в полку считался легендарным. А после той удивительной встречи БТ Ильи еще и прозвище получил: «заговоренный». Хотя, по правде сказать, экипаж и сам не понимал, что происходит. Иногда танк неожиданно останавливался, невзирая на возмущенный мат водителя, а потом резко срывался с места, лихо объезжая появившиеся на пути воронки. Однажды заряжающий вместо бронебойного снаряда почему-то схватил осколочный, а сержант крутанул башней вправо, хотя цель находилась впереди. И только выстрелив, танкисты поняли, что именно там их поджидала смерть – хитро замаскировавшийся артиллерийский расчёт противника.

Таких случаев были десятки, а их объяснений - ни одного. Может, тот странный мужичок направлял действия танкистов? Сложно сказать. Зато Иваныч однажды бросил вскользь:

- Удача повернулась лицом, когда наш командир бросил курить.

А попробуй тут не бросить, если по ночам в кисете что-то копошилось и чихало, заливисто матерясь:

- Гаттерия клювоголовая, апчхи, выхухоль лучеперая, апчхи, рогозуб тебе в устрицу, апчхи, кархародон ты неуважительный, апчхи.

Утром же кисет оказывался пустым. После третьей попытки Илья махнул рукой и отдал табак Николаю.

- Бросаю, - глядя на удивленного заряжающего, буркнул командир.

***

- Правильно, здоровее будешь.

Сержант спал и видел удивительный сон. В кисете, удобно устроившись, сидел тот самый мужичок, встреченный в Сталинградском доме. Нахмурившись, он читал крохотную книжку, что-то изредка помечая крохотным карандашом.

- Сказки? – спросил Илья.

- Пособие для бойца – танкиста, - ответил хозяин кисета, - я ж теперь вроде как член экипажа?

- Конечно, - улыбнулся сержант, - все-таки ушел со мной?

- Ушел, - мужичок отложил книгу в сторону и тяжело вздохнул, - хороший дом был, справный, и люди в нем жили добрые.

- А где они теперь?

- Нет их, как и дома, - маленький собеседник всхлипнул, - один я остался, горемыка бедовая.

- Кто ты? – мысль, сверкнувшая в голове Ильи, была невероятной но…

- Домовой, мил человек, дух жилища людского. Правда, сейчас – хозяин кисета, табаком смердящего. Чтобы не курил больше, ясно? Не прочихаешься с тобой, гиппарион непарнокопытный.

- Я бросил, обещаю, больше не притронусь, - рассмеялся сержант, - а зовут тебя как?

- Домовым и зовут, - хмыкнул мужичок.

- Нет, уже не Домовым, а ТанковЫм, - поправил Илья, - ты член экипажа. Забыл? Танковой Никита, звучит?

- Мне нравится, - Домовой задумался и, смакуя, повторил, - Танковой. Согласен, и на Никиту тоже, диопсид твою пескоройку.

- Где ты ругаться так научился, - сержант расхохотался, - придумал же, пескоройка.

- Ничего не придумал, хозяйка комнаты до войны учительницей работала, детишек учила зоологии. Все полки были заставлены книгами. Я за порядком смотрел, вот и почитывал заодно. Образование, оно никогда не помешает. А ты спи. Умаялся за день. Спи.

И под тихое бормотание Домового, Илья провалился в мягкую перину глубокого сна, которая почему-то обняла его со словами:

«Сочетание меткого огня и скорости движения - залог успеха в бою. Это особенно важно при борьбе с противотанковыми пушками противника. Получив задачу атаковать пушку, водитель может довести напряжение механизмов танка до самого большого предела, для того чтобы возможно скорее подойти к пушке и, если она еще не уничтожена огнем, раздавить ее гусеницами».

***

- Задача ясна?

- Так точно!

- Сигнал – красная ракета. По машинам!

Илья подошел к своей родной БТшке и погладил броню:

- На смерть идем.

- Да уж, то, что пишут генералы, нам, танкистам, не упало, - вздохнул Иваныч.

- Прощаемся? – Николай протянул самокрутку.

- Извини, Никита, сегодня можно, - сержант жадно затянулся дымом и закашлялся.

- Командир, - водитель взял протянутую самокрутку, - что скажешь?

- Сами знаете, - выдохнул сержант, - жить нам всего ничего.

- Эх, - протянул Николай, - а я после войны жениться хотел.

В небе зашипела красная ракета.

- Прощайте, мужики, заводи!

Верный БТ взревел двигателем. Илья положил руку на плечо механика – водителя:

- Вперед!

Главное – скорость, это – жизнь. Или шанс выжить, пускай даже и минимальный.

- Больше ход!

Танк летел, не обращая внимания на разрывы, поднимавшие землю.

- Иваныч, скорость!

- Знаю, эх, разъедрить твою в березу, давай, милый, давай!

- Правее двадцать, осколочным!

- Дорожка!

- Огонь!

- Стой!

- Вперёд!

- Давай, родимый, давай, ты же наша ласточка, - сквозь гул моторов доносился хриплый голос водителя, - не подведи.

- Справа пушка!

- Осколочным!

- Принять правее! Принять правее!

- Вперед!

- Принять правее!

- Командир, определись!

- Правее!

- Есть правее!

- Куда!

- Ааааааааааааааааа...

- Мина!

Илья почувствовал, как из носа и ушей потекла кровь…

***

- Моим голосом…, ты... - от возмущения у него не было слов.

- Что я, - спокойно ответил Домовой.

- Нас, своих, на мину!

- Да, - Никита отвернулся, - вас, на мину, потому что вы – мой дом. И танк - мой дом, и ты – мой дом!

- Как ты посмел, - от ярости у сержанта перехватило дыхание.

- Так и посмел, надоело мне плакать, хватит.

- Что значит, хватит, - Илья с трудом перевел дыхание.

- То и значит, - неожиданно яростно взвился Никита, - думаешь, герои, прорвемся! А вот нет! Померли бы зазря. А вы – моя семья, и не дозволю! Понял! Не дозволю подыхать за ради неизвестно чего! Забыл что ли?

Домовой прикрыл глаза:

- Основное применение слабобронированного БТ-7 предполагает соответствующую тактику действий - ведение огневого боя из засад, с использованием естественных и искусственных укрытий. Это увеличит "живучесть" танка и позволит подпустить вражеский танк на дистанцию, когда от 45-мм снаряда не спасет и 30-мм броня. А вас в лобовую на пушки отправили. На верную смерть!

- Приказы не обсуждают, - тихо сказал Илья.

- Тот, кто отдавал этот приказ, не видел горящих танкистов, и воя баб не слышал, похоронки получивших, - Никита разошелся не на шутку, кисет нервно вздрагивал, пытаясь выскочить из кителя.

- Мы же на мину налетели из-за тебя, - примирительно шепнул сержант.

- Не налетели, я сам направил. Лучше гусеницы порвать, чем жизни лишиться, понял? Сашка, друг твой из двадцать пятого танка сгорел, заживо, со всем экипажем. Знаешь, как они кричали? Нет? Около них и семнадцатый погиб, от прямого попадания на куски разметало! Что хоронить? Шлемофоны? А как танки горящие плачут, ты слышал?

- Танки?

- Они, родимые. В них души вложены стариков и детишек, баб и девок молодых, у станков ночующих. Думаешь, раз броня, так и помирать легко? Эх, Илья, Илья... Осел ты нежвачный, олуша веслоногая, змеешейка китоглавая….

- Никита…

- Паламедея озабоченная, хрящ енотовый…

- Никита…

- Златоглазка луподырая, что?

- Прости меня.

- Да не виню я тебя, Илюша, - всхлипнул Домовой, - и ярость твою понимаю, и боль, только и нас пойми.

- Нас?

- Нас, - кивнул Никита, - вы жизнью обязаны не только мне, тут и Полевик расстарался, и Древесницы, девы хвой да берез лесных, информацию сообщили. Извини, что всех уберечь не смогли…

- Прости, - улыбнулся Илья, - не я, а ты самый настоящий…

***

- …сержант, товарищ сержант!

Командир со стоном открыл глаза.

- Живой, слышь, Иваныч, он живой! – Николай неожиданно перекрестившись, всхлипнул и протянул кисет водителю, - кури, родной, кури. Мы еще повоюем с нашим командиром, до Берлина дойдем…

***

- … на новом танке, изготовленном за счет денег, собранных комсомольцами Сибири. Принимай, старшина. Это дополнение к вашим орденам, заслуженное дополнение. Кстати, приказ о присвоении тебе внеочередного звания уже подписан. Но не будем торопить события.

Генерал повернулся вправо. Там, гордо сверкая заводской покраской, светился новый Т-34.

- Как вам? Красавец! Согласны?

- Так точно! – рявкнул экипаж.

- Вот и ладненько, два дня на сдачу и прием техники, а потом…

- Ни за что!

- Никита! Послушай…

- Сам ты послушай, сколопендра с шишечками.

- Никита!

- Паламедея перепончатая.

- Никита!!!

- Не ори, шпынь пресноплюйная. Слышу. Что надо?

- Новый танк…

- Ни за что!

- Да послушай…

- Гоацин тебе в фазана!

- Член экипажа Танковой!

- Я!

- Приказываю – передислоцироваться в Т-34 под номером…

- Ни за что. Это мой дом!

- Никита!

- Как же я покину своего БТшечка родного, - запричитал Домовой, - я ж механическую трансмиссию как свои пять пальцев знаю, каждый винтик, каждую шестереночку. И главный многодисковой фрикцион, и бортовые редукторы…

- Послушай меня.

- … привод задних опорных катков, внешние бронелисты каждый вечер чистил до сияния.

- Никита.

- А балансиры? Они мне как дети родные стали!

- Я тебе разговорник принес.

- Что?

- Говорю, зоология зоологией, а немецкий знать не помешает, скоро Германия.

- При одном условии.

- Каком?

- В первую атаку пойдем за надгусеничные полки нашего родного БТ, обещаешь?

- Клянусь.

***

Приняв титул «заговоренный» от старого заслуженного БТ, Т-34 продолжал победное шествие, без жалости давя вражеские батареи и расправляясь с танками. А по ночам Илья, теперь уже младший лейтенант, засыпая, слышал скрипучее:

- Брось оружие. Вафэн хинлейгэн!

- Не двигайся, а то убью. Рюр, дихь, нихьт, зойсту тот.

- Интересно, а как по-немецки…

***

- … сволочи! Вы где спирт взяли, признавайтесь!

Взбешенный комполка в сопровождении начальника штаба и замполита, забыв об уставе, во весь голос материл экипаж «тридцатьчетверки».

- Лейтенант, я еще раз спрашиваю!

- Виноват, товарищ полковник, - переглянувшись с друзьями, пожал плечами Илья, - нет у нас спирта.

- И не было никогда, - хором подтвердили Иваныч с Николаем.

- Не было никогда, – передразнил комполка, - не поверю, что вы трезвые не выполнили приказ. Почему не прекратили атаку? И кстати, лейтенант, я что-то не припомню в уставе команды «за надгусеничные полки нашего родного БТ дави фрицев». Если вы не были пьяными, значит, просто ненормальные, правда, товарищ подполковник?

Офицер повернулся к начальнику штаба.

- Не уверен, - задумчиво протянул тот, - благодаря тому, что командир танка правильно оценил обстановку…

- И воспользовавшись дымовой завесой ворвался в расположение противника, - добавил замполит.

- Где, действуя смело и решительно, уничтожил артиллерийскую батарею, - продолжил подполковник, - тем самым обеспечив нашим танкам беспрепятственный проход.

- За такое надо к орденам представлять, - подмигнул экипажу замполит.

- Поддерживаю, - кивнул начштаба.

- Сговорились, значит, – выдохнул комполка, - и за что такое наказание, одни себя бессмертными считают, вторые их защищают. А мне что делать?

- Награждать, - подсказали офицеры.

- Да согласен я, - горестно махнул рукой полковник, - только не посмертно. У меня таких экипажей раз два и обчелся, а если погибнут, кем заменить? Лейтенант, трое суток ареста тебе и твоим головорезам, отдохните пока. Вы мне еще живыми понадобитесь.

- Виноват, товарищ подполковник, я младший…, - начал было Илья.

- Нет, уже не младший, - неожиданно улыбнулся комполка, - пока вы, ненормальные, давили немцев, твои защитники…

Начштаба с замполитом переглянулись.

- … заставили подписать представление и уже отправили его в штаб армии. Так что готовь погоны и сверлите дырки для орденов, шпыни пресноплюйные.

- Как вы сказали? - Илья вздрогнул.

- Так и сказал, - полковник достал кисет и зачем-то покрутил его перед глазами, - исчезни, лейтенант, пока я не окончательно не взбесился. Кругом, марш!

Глядя вслед удаляющемуся экипажу, комполка самодовольно посмотрел на офицеров:

- Видали, какие у меня танкисты? Орлы!

***

- Никита.

- Як паехаў адзін раз, дай у чыста поле, дай забачыў тры дзяўчыны як пшанічаньку полюць.

- Никита.

- Адна была Катажына, другая Зафея, Трэцья была Гандзюленька, вось та мая люба.

- Что за песня?

- О том, как мужику понравилась девушка, отправил к ней сватов, а она выкобениваться начала. Устроила хиханьки да хаханьки. Там дальше так и поется - яна яму ніц не кажа, толькі засмяяла. В общем, все бабы – дуры.

- Танковой Никита!

- Ась?

- Что происходит?

- Что-что, друга встретил.

- У комполка?

- А то, Дамавик белорусский, тоже в кисете обитает. Не один я, значит. Эх! Паслаў служкі да Гандзюшкі, каб пасцель паслала, яна яму ніц не кажа, толькі заплакала.

- Песне он научил?

- Конечно. Посидели, отметили.

- А повод?

- Орден твой, Илюша, звание очередное и освобождение родной земли от супостата. Мало осталось до победы, совсем мало. Вот и переживают Домовик с полковником за вас. Немцы-то, говорят, «фаусты» придумали. Что-то неспокойно мне из-за этого.

- Ты чего, Никит? – улыбнулся лейтенант.

- Не знаю, - вздохнул Домовой, - чую, что огонь впереди. Полыхает все, а ты кричишь…

***

- Попали,! Горим!

Механик-водитель и заряжающий, выбравшись первыми, вытащили радиста. Иваныч, отмахиваясь от дыма, склонился над башней:

- Командир?

- Никита, идем, - Илья тронул кисет, - ты здесь?

- Я остаюсь.

- Прыгай, сгорим!

- Нет. Я его не брошу.

- Командир, ты живой?

- Живой, сейчас!

Илья на секунду задумался:

- Ему страшно?

- Нет, он плачет. Ему обидно.

- Обидно? – лейтенант не мог поверить тому, что обсуждает чувства танка.

- Не дожить до победы и сгореть одному. Я остаюсь. Уходи, Илюша, и прощай.

- Ну уж нет, - лейтенант скрипнул зубами и перебрался на место водителя – я без тебя не уйду.

- Не дури, погибнешь.

- Вместе воевали, вместе и смерть встретим, есть вода?

- Озеро, метров двести.

- Вперед!

Ошарашенный экипаж замер, глядя, как полыхающая тридцатьчетверка, взревев двигателем, на полной скорости рванула к озеру.

- За ним! – первым сообразил Николай, - только бы боекомплект не рванул.

***

- Иначе хана всем, - языки пламени, жадно облизываясь, грызли комбинезон, подбираясь к рукам.

- Уходи.

- Нет, - прохрипел Илья, - если рванет, пойду помощником, вместе будем книжки читать.

Сто метров.

Левая рука горела огнем.

Пятьдесят.

Голодные языки пламени ударили в лицо.

- Аааа, - Илья закрыл глаза и, стараясь не отвлекаться на жуткую боль, вел танк вперед.

- Прыгай.

- Нет.

- Уходи, взорвемся.

- Нет.

- Уходи! Идиот!

- Без тебя я не уйду…

***

-… Никита, давай ко мне, уходим. Сейчас взорвется!

- Все хорошо, успокойтесь, - девичья ладошка ласково погладила незабинтованную руку.

- Никита, ты где, отзовись, Никита!

- Опять бредит?

- Опять.

- Температура?

- Тридцать девять.

- Никита!

***

- Как самочувствие, герой, - военврач аккуратно проверил пульс, что-то бормотнув медсестре.

- Товарищ майор, где мои вещи?

- На месте, не переживай.

- А кисет?

- Под подушкой, - неожиданно разозлился доктор, - сначала твои танкисты, потом замполит и начальник штаба, и под конец – сам комполка пожаловал. Все переживают и особенно за кисет. Он что, волшебный?

Не обращая внимания на врача и медсестру, Илья выхватил кисет из-под подушки:

- Никита! Никита! Ты здесь?

- Думаете, пора? – тихо спросила медсестра.

- Еще подождем, - покачал головой майор, - на сумасшедшего он не похож. Пойдемте.

Закрывая дверь, девушка на секунду замерла, глядя, как забинтованный лейтенант яростно трясет кисет:

- Никита, отзовись, Никита!

***

- Всех переполошил, ну что ты раскричался. Полы мыл в соседней палате, неходячие там.

- А я думал, - начал было Илья.

- И не надейся, - улыбнулся Домовой, - одного не оставлю, ты ж, как дите малое, сразу влипнешь. Хорошо, экипаж подоспел, вытащили тебя из танка в беспамятстве. Напугал только меня до смерти.

- Никита, - Илья улыбнулся и повторил, - Никита.

***

Стараниями врачей и молоденькой медсестры лейтенант быстро шел на поправку. Правда, иногда бредил во сне, но кто бы не бредил, пережив подобное. По ночам Илья любил слушать, как Никита тихо напевал полюбившееся:

- Як паехаў адзін раз, дай у чыста поле, дай забачыў тры дзяўчыны як пшанічаньку. полюць.

Чуткое ухо могло уловить эту песню и в других палах, где неутомимый Домовой, изредка покряхтывая, поправлял сползшие одеяла, вытирал пыль и каким-то невероятным образом подзывал санитарок к тем, кому срочно понадобилась помощь.

Утром раненые удивлялись аккуратно расставленным лекарствам, чистым окнам и порядку в тумбочках. Некоторые уверяли, что видели небольшого роста мужичка, деловито бегающего по коридорам с тряпкой. Врали, конечно.

А вот медсестры, хихикая, перешептывалисья о зачастившей к лейтенанту подружке.

- Это любовь, - вынесла вердикт санитарка.

- Счастливая, - согласились девчата.

- Идиот, - категорично заявил Домовой.

- Да посмотри на меня, - горячился Илья, - половина лица красная, на руке три пальца, кому я такой нужен.

- Как командир – ты герой, не спорю. А вот как мужик – полный идиот, - уточнил Никита, - ладно, мне пора уборкой заниматься.

- Ди фошорен фон буден зи ист айне шунен мейд ёхе, - раздалось вместо уже привычной белорусской песни.

- Немцы? – подскочил лейтенант.

- Они самые, - хмыкнул Никита, - кобольды, германские домовые. Вот по случаю захватил в плен десяток. Тяжело одному за порядком смотреть. А ну, шевелись, припадочные!

Глядя, как пол начинает сиять ослепительной чистотой, Илья непроизвольно улыбнулся.

- Шнеллер, - неожиданно рявкнул Домовой.

Тут же торопливо застучали крохотные ножки, кто-то прыгнул на подоконник, быстро вытирая запыленные стекла. А Илья, как ненормальный, хохотал в подушку.

***

- С вами все в порядке, товарищ лейтенант? - медсестра неслышно вошла в палату и озабоченно потрогала лоб офицера.

- Не будь идиотом.

- Простите, вспомнил смешной анекдот.

- Не будь идиотом.

- Тогда я пойду? – девушка нерешительно повернулась к двери.

- Полный идиот.

- Извините, что побеспокоил, - Илья смущенно улыбнулся.

- Она любит тебя, очнись!

- Спокойной ночи, товарищ лейтенант.

- Куда?

- И вам.

- Эх, молодежь, вас пока не пнешь, толку не найдешь, - Никита размахнулся и…

- Ай, - Илья дернулся от неожиданности.

- Товарищ лейтенант? – обернулась медсестра.

- Простите, наверное, что-то в глаз попало.

- Давайте я посмотрю, - девушка вернулась и присела на кровать.

- Наконец-то, - улыбнулся Домовой.

- Счастливая, - хихикнули медсестры, бесшумно закрывая дверь.

***

- Красота, - вольготно развалившись на кровати, Никита посматривал на сосредоточенно шуршащих кобальдов, - шнеллер, шнеллер, арбайтен, гуттаперчевые мои, солнце еще высоко.

- Ди фошорен фон буден…, - привычно забубнили пленные кобальды.

Потянувшись, Домовой глянул в окно: перед госпиталем, взявшись за руки, прогуливались его лейтенант и медсестра. Офицер, наклонившись, что-то рассказывал, девушка тихо смеялась.

- Вот и славно, - улыбнулся Никита.

Он знал, что скоро они все уедут на родину, и Танковой вновь превратится в обычного, иногда недовольного, иногда шаловливого Домового, хранителя очага и хорошего друга семьи героя-танкиста и скромной красавицы – медсестры.

Эпилог.

После войны в здании госпиталя был открыт шикарный отель, который пользуется бешеной популярностью у туристов из стран бывшего СССР. Говорят, стоит в номере сказать на русском «шевелись, припадочные», как мгновенно очищаются полы. А если рявкнуть – то и окна.

Взято тут: https://cont.ws/@id14189763/1138165

Ученые научно-исследовательского Института Фрэнсиса Крика стали первыми, кому выдано официальное разрешение редактировать гены человеческого эмбриона на ранних стадиях развития, сообщает InternetMedicine. Генетики надеются, что смогут теперь больше узнать о первых семи днях формирования зародыша.

Задача, которая стоит перед группой доктора Кэти Наикен, руководителя проекта, — понять, как развивается эмбрион в первые 7 дней. Ученые собираются применить технологию CRISPR, чтобы изучить гены зародышей, полученных в результате процедуры экстракорпорального оплодотворения. 

Подобные исследования уже проводились над мышами и другими животными и позволили понять роль различных генов в раннем развитии плода. Однако, большая часть специфически человеческих генов у животных просто отсутствует.

«Мы бы очень хотели изучить гены, необходимые человеческому эмбриону для формирования здорового ребенка, поскольку выкидыши и бесплодие — очень распространенное, но не очень понятное явление», — сказала доктор Наикен в интервью BBC. Подобная цель кажется вполне безобидной, но противоречивая технология, применение которой было одобрено, вызывает общественный резонанс.

В прошлом году возмущение общественности вызвало исследование нежизнеспособных человеческих эмбрионов, которое проводили китайские ученые в обход официальной процедуры одобрения. Многие видные ученые, включая Джорджа Черча, члена научного совета Института Фрэнсиса Крика, призывали наложить временный мораторий на использование CRISPR/Cas-9 на эмбрионах человека.

В данном случае все необходимые разрешения доктор Наикен получила. Хотя в Великобритании это сделать проще, чем в США, где запрещены любые исследования жизнеспособных эмбрионов, правительственный Совет по вопросам оплодотворения и эмбриологии настаивает, среди прочего, на уничтожении эмбрионов после достижения возраста 14 дней. Также ученым предписывается использовать в экспериментах только пожертвованные науке зародыши, полученные в результате экстракорпорального оплодотворения.

По словам Джона Миня, ученого из лаборатории доктора Черча, знания, которые мы получим в ходе этих исследований, весьма вероятно приведут к появлению лекарств и препаратов, помогающих предотвратить выкидыши, и что конечная форма терапии не будет включать вообще никакого генетического редактирования. Это должно, по его мнению, снять или, по крайней мере, снизить опасения, касающиеся появления генетически модифицированных людей.

Сказка про дачу

Необычная история *

- С новым годом!

- И вас также! Спасибо вам! В следующем году обязательно вернусь сюда! – говорю я на прощанье администратору и выхожу через парадный вход на террасу заведения.

Всё как обычно. Никто за мной не следит. Знакомых лиц тоже не видно. Свидетелей никаких нет. Ну, может быть, всё фиксируют камеры наружного наблюдения этого секретного заведения... Впрочем, спокойствие!  К чему все эти опасения? Ну увидит меня кто-то и что? Всё нормально, волноваться не нужно. Вот магазин через переулок, а если большую дорогу перейти, то на станцию обслуживания автомобилей попасть можно, на автомойку. В переулке движения нет, а по дороге, как и всегда, большой транспортный поток. Учебный день заканчивается, детей домой со школ везут, скоро вечер. Обычный декабрьский вечер, кстати, предновогодний, это когда в воздухе витают ароматы предстоящих праздников. 

Я направляюсь к магазину чтобы купить себе чего-нибудь выпить. Из прохладительных напитков, не спиртного. Жарко потому что. Уже знаю что себе куплю и нащупываю в кармане мелочь, чтобы расплатиться. Представляю себе как войду туда и поздороваюсь с миловидной продавщицей. Она улыбнётся в ответ и спросит как мои дела. Я отвечу, что всё замечательно и на этом наша милая беседа закончится. Хотя может быть набраться смелости и... Нет. Во всяком случае не сейчас. Я уже свою миссию выполнил... И вот как раз на этой самой мысли, на мысли о миссии, которую мне уже удалось выполнить, по округе разнесся резкий шум, надвигающийся откуда-то с центральной части города. Я сначала даже не понял откуда, то ли с дороги, то ли... С неба! Всё происходит молниеносно, как в кино. С юга летят ракеты. Самые настоящие боевые ракеты, картинки которых можно встретить на страницах иллюстрированных журналов о политике. Эдакая своего рода пропаганда существует, про армию пишут, про вооружения... Летят эти ракеты прямо на меня. Некоторые стремительно несутся чуть дальше, прямо над твоей головой, громко взрываются и мою спину обжигает языками пламени из разорванных автомобилей. Другие же не долетают, но ты отчётливо видишь как они взрываются уничтожая вокруг всё живое. И не живое тоже. Две-три секунды стою в оцепенении, потом почему-то бегу в глубь по переулку на парковку, к своему железному коню, но... Громкий взрыв возможно навсегда глушит звук и тушит свет.

Лежу на спине под каким-то огромным листом, кажется железным, дышать абсолютно нечем, темно вокруг. Что, собственно говоря, происходит? Я ничего не помню! Где я? Что всё это значит? Ага. Кто виноват и что делать спроси ещё. Так. Стоп. Вроде бы живой. Но болит спина. Не сильно, но болит. Прямо за правым плечём, чуть выше лопатки. Это я так упал что ли? Пить хочется, пересохло всё во рту. Ну что же это такое? Лихорадочно копаюсь в своей памяти, но на ум ничего не приходит. Мысленно пытаюсь успокоится и вспомнить, что случилось. Хорошо, сегодня 29 декабря, завтра официальный выходной, а потом 31 число, канун Нового года, считай, что тоже не рабочий день, ну и затем 1 января... Так? Да, так... Дальше что?.. Стоп! Ракеты... Точно, это война, как раз всё в этом году про неё говорили. Но... Всё равно ничего не понимаю! Я живу в стране, которая уже не первое столетие соблюдает нейтралитет. А в наших банках открывают вклады в золоте все подряд, как толстосумы левого социума, так и хозяева земельных пространств, богатых минеральными образованиями, ну ещё там лидеры всяких преступных сообществ со всех уголков нашей планеты. Впрочем «в наших банках» как-то громко сказано... Но во всяком случае, в банках, принадлежащих людям, которые живут со мной в одном государстве. И наше государство уже лет 300 как ни с кем не воевало. Мелкие стычки за власть той или иной группой богачей не считаем. И как это не называй по другому, смысл всё равно не поменяется. Да, левый социум и хозяева наилучших земель находились в состоянии войны лет 60 если не больше, но дальше словестных перепалок на уровне дипломатических представительств дело никогда не заходило. Устройства, предназначенные для конструктивного и целенаправленного уничтожения всего живого, коим владели обе стороны, по большому счёту выполняли роль сдерживающего фактора, но их вообще могло и не быть. Их выдумали, нафантазировали в головах своих, преподнесли правильно, в красивой упаковке, и теперь господствуют над миром. Именно так и сказал один профессор из местного университета, когда давал интервью по поводу предстоящих сражений в борьбе за изобилие, где, понятное дело, всё было прикрыто нравственными понятиями. Как бы там ни было, мы в любом случае стояли в стороне и были далеко от всего этого. Но тем не менее подверглись жесточайшему нападению... 

Темно. Тихо. Болит спина. Нечем дышать. Хочется пить. Я под завалами. Как выбраться из этого плена? Пытаюсь повернуть голову, осмотреться, понять куда ползти, чтобы выбраться... Почему-то вспомнились рудники из равнин, до коих не добралась культура, и где добывают вещества растительного происхождения, твёрдые и горючие. Главы местных племён, которым это добро досталось по наследству, в силу своих не далёких умственных способностей, были не в состоянии изменить что-либо соответственно современным требованиям и продолжали по старинке использовать труд людей. Живых людей. Таких как мы. Установили какие-то нереальные нормы, но платили тоже хорошо как для своих игрушечных княжеств, если можно так выразиться. А в цивилизованном мире уже давно в таких подземных выработках использовали электромеханические приспособления. И что в итоге? Обновлений нет и, как следствие, много нелепых смертей на диких равнинах. Это же прямо сейчас происходит! Каждый год завалы случаются, одна братская могила на другой! Хотя, конечно, были случаи счастливого спасения, которые сейчас вспомнились, но, похоже, сегодня опыт забойщиков мне не поможет. Да и какой опыт? Довелось мне там побывать однажды, было дельце небольшое с одним царьком, который, приобщая меня к своей культуре, свозил на экскурсию в адскую штольню, а потом, уже наверху, в корпусе отдыха с баней и камином, напоил со своей сворой дешевым алкоголем. Деловой такой, приговаривал всё время «Мы сделали из тебя настоящего мужчину!». 

Со стороны ног кирпичи какие-то, со сторону головы вроде-бы груда металлолома, похоже на искореженный кузов грузовика, хотя могу и ошибаться. Слева остаток стены здания, а сверху, как я тут уже в потёмках смог разглядеть, большой рекламный щит. Именно он и спас мне жизнь. Поднять его даже не пытаюсь. Знаю, что очень тяжелый. Как же выбраться из этого погребения? Ждать, что кто-то начнёт разбирать завалы и спасёт меня? Сколько человек может продержаться без еды? А без воды? А без женщины? Пытаюсь шутить. Значит не всё так уж и плохо. Тем не менее, вообще ничего не понимаю, хотя события двадцатилетней давности вспоминаются так, как будто произошли на прошлой неделе. Головой вроде бы не ударился, во всяком случае она у меня не болит. Может быть не могу отойти от шока? А времени сейчас сколько? Пытаюсь подтянуть руку ближе к глазам, затем рассматриваю циферблат на своих часах компании «Rado». Секундная стрелка в движении. Вроде бы 4:20. Понятно. В контору я зашел часа в два. Вышел где-то в три. Значит «отдыхаю» здесь уже больше часа. Внизу послышалось журчание воды...

Вода! Да, я лежу на решетке ливневой канализации! А значит выход есть! Думаете куда идёт дождевая вода? Она уходит по системе подземных каналов! Нужно просто залезть туда и доползти до следующей решетки и уже оттуда выбраться на волю. Так и попытаюсь сделать. Переворачиваюсь на спину и с трудом отодвигаю решетку. Ныряю внутрь, в эту грязную жижу, в своей дорогой одежде и купленных по случаю новогодних распрожаж туфлях «Rochas». Так, а куда двигаться то? Смотрю вдаль, темно, свет нигде не пробивается. Обращаю взгляд в другую сторону - тоже ничего не видно. Как же так? Хорошо, сток идёт в сторону океана, до него отсюда километр где-то, но ползти такое расстояние нет никакого желания. Как в этой темноте определить куда идёт вода? Тут слышится ещё ряд взрывов, а не так далеко, совсем рядом со мной, что-то трескается и мне в лицо ударяет волна тёплого и дурнопахнущего воздуха. Похоже там канализация рухнула... Понятно. Придётся карабкаться в другую сторону. Прилагая усилия выползаю в свой спасительный склеп, там разворачиваюсь и снова ныряю в канализацию. Ползу в темноту. Ничего не видно. Неужели придётся двигаться так вот до самого океана?

Снова пытаюсь думать почему всё так вышло. В чём же это мы провинились, что нас вот так просто взяли и начали обстреливать. Лично я жил мирно, врагов у меня не было, у моих друзей и знакомых тоже. Равно как и у соседей. Да вообще у всех подряд. Тут у нас что? Свою роль сыграла вера в одушивлённость всей природы. А иноземные миссионеры, когда сюда лет 500 назад добрались, не сумели обратить местное население в свою религию, и, более того, сами стали верить в духов. Поэтому всё так и получилось в итоге, всюду мир и позитив, чистота и уют, вкусная и здоровая пища, любовь и улыбки, высокая продолжительность жизни... Таким не каждый край похвастаться может. И тут вот мне приходится ползти в полной темноте и зловонной жиже. Впереди послышались звуки. Ползу дальше... С каждым метром всё отчётливее слышна человеческая речь, голос мужчины. Но не живого. Кажется это радио...

   - Ты вообще из какого клана? Или у тебя миссия в одной из этих корпораций? Мы тебе тут работу даём, а ты вот так поступаешь.

   - Да я слышал, что потом сказали... – это уже был другой голос, тоже мужской.

   - Конечно, он очень интеллигентный человек, он очень всё дипломатично сказал, но смысл был понятен: «Той частью суши, которая даёт миру всё, правят очень плохие люди».

   - Ну ведь это действительно правда!

   - Кто он такой по большому счёту? Мы его здесь приютили, а он же нас грязью поливает.

«Не знаете вы что такое грязь» - подумал я подползая к источнику звука.

   - Ты вот про это хотел рассказать или нет? – продолжался разговор, но его продолжение мне не удалось расслышать, так как сзади хлынул поток воды.

Теперь уже точно ясно куда идёт сток, получается, что я ползу в сторону океана. Впереди по прежнему темнота и диалог тех двух мужчин:

   - А ты уверен что это гомеопатия?

   - Да, да... Короче, как всё получилось? Раньше, да и сейчас в принципе тоже, агентам было выгодно продавать соки из плодов маренового дерева, так как им хороший процент давали за его реализацию. Вот они и сочиняли походу всякие легенды. Ну чтобы продать... Не обманешь, не продашь. Ну ты в курсе, что его стоимость, мягко говоря, завышена. Это же всё равно, что листочек подорожника из твоего загородного посёлка менять на слиток серебра самой наивысшей значимости. А сейчас есть новый ряд товаров, за который тоже стали большой процент выплачивать, в частности за эти наши бутылочки.

Память начинает возвращаться! Конечно же это наши любимые богатые алкалоидами растения!  Может быть цена на него в местных аптеках и завышена, а где-то там, за океаном, и вовсе неподъёмная. Но тем не менее, как мы тут все делаем? Покупаем помонки на фруктовом рынке, потом дома пропускаем их через соковыжималку и пьём каждый раз по столовой ложке когда проснёмся, а затем ещё столько же пару раз в течение дня. Помогает при нервной работе, кстати, на себе испытывал, и не раз. Главное в этом деле перерывы делать. Не будет перерывов – не будет нужного эффекта. Бодрит получше, чем кофе. Но мне больше чай из кратома нравится, тем более растёт он на всех бульварах, и побочных эффектов не вызывает, в виде того же учащённого сердцебиения.

   - Слушай, - продолжался диалог, - как бы там ни было, этот сок нужно пить старичкам семидесятилетним, мне врачи уже не раз про это говорили. Помогает вернуть молодость. Ну ты же сам видишь с какими куколками здешние дедушки ходят.

   - Ну возможно...

   - Он вообще не нужен. Ну если по большому счету...

   - Да... А я помню как сам его продавал. Такой бред нёс! Примеры из жизни всякие придумывал, про то, как человек работает по 10 часов в сутки, по два часа тратит на дорогу между кроватью и серпентарием, как все одним словом, но сока этого волшебного выпьет и вот оно чудо! Ни усталости, ни чувства недосыпа! Бодрячком!

Звук становится всё ближе и ближе, утыкаюсь прямо в него. Это рация. Обыкновеннейшая рация, обычно красного цвета их выпускают, хотя сейчас я это мог с трудом разглядеть, темно ведь, и никакого просвета нигде не видно. Что же касается рации часто используют извозчики. Или продавцы на рынках. Также сторожа в местах массовой торговли и гостевых домах для иностранцев. Да кто угодно их может использовать! Потому что бесплатная связь в отличие от телефона. Только успевай заражать аккумулятор и настраиваться на нужную волну.

Хочу взять в руки эту неизвестно откуда взявшуюся миниатюрную радиостанцию, но ничего не получается, она лежит сверху на металлической решетке вместе со всяким другим хламом и приподнять весь этот груз мне не по силам. Всё слышу, но выйти на связь не могу. Решаю не ползти дальше, а остановиться, отдохнуть, заодно и послушать о чём говорят люди. Но мужчины, похоже, собираются прощаться...

   - Ладно, давай, а то ко мне сейчас Виктор подойти должен. Задерживается что-то. Переговорю с ним, потом снова пообщаемся.

   - Да без проблем. Я всегда на связи. Не забудь мне рассказать потом, чем кино про следы от обуви закончилось...

Рация замолчала. Я снова один. Тишина. Уставший. Грязный. Кругом зловоние. Тошно до одурения. Ещё минута такой тишины и я бы сошел с ума.

«Начните вводить имя друга или название сообщества!» - раздалось из рации. Ой! Что это? Тишина продолжается. Имя какого друга? Какое сообщество? Рация по прежнему молчит. А может быть она и не... Не было, в смысле, никакого звука. В голове бардак полный, смешалось всё. Пробую себя успокаивать. Мысли в кучу! Раз! И всё нормально! Да, может быть показалось. А может быть галлюцинации уже начались на почве всего произошедшего?Раньше у меня никогда такого не было! Я только так... Могу догадываться, что мне ещё предстоит испытать. Из рации всё так же нет никаких звуков. Состояние времени потеряно. Не понятно сколько уже прошло, одна минута или двадцать... Тут что-то потихоньку начинает шуметь. Прислушиваюсь - вода. Дождь. Точно! Ливень. Духи спасите меня! А сколько я уже пролез здесь? Метров сто? Может больше? Если 100, то ползти к гарантированному выходу чуть ли не в десять раз дольше... Да и почему вдруг гарантированному выходу? Может быть завалено это отверстие на идущей вдоль океана Отлогой улице. Сток напротив полицейского участка, там ещё этим летом ремонт дороги был, и велись исправительные работы как раз по этому выходу ливневой канализации. Шум дождя усиливался, вверху начало струиться, отовсюду слышался звук падающих капель. «Ду-у-у-ухи!» - мысленно закричал я! Спасите меня кто-нибудь! Испугался не на шутку. Если будет ливень, то это чревато самыми печальными последствиями. Хотя уж куда печальнее... Неизвестно, что ещё лучше, погибнуть сразу от попавшей в тебя ракеты, или тут, судорожно, утопая в вонючей жиже, ползти к выходу, которого может и не быть на самом деле? Решаю ползти. Ползу быстро. Очень быстро!

Я? Почему я? Собственная значимость? Вспомни, тем не менее, как один раз она сыграла с тобой злую шутку. Чуть больше года назад это было. А сейчас... Сейчас... Да, я обладаю знаниями... Не вообще знаниями, а конкретным знанием, которое позволяет мне жить там, где я хочу, путешествовать туда, куда вздумается, питаться вкусной рыбой и рассматривать вблизи самых красивых бортпроводниц. Но стоит мне хотя бы на день расслабиться, то всё может моментально рухнуть и, в лучшем случае, мне придётся идти на работу трансферменом, работая при этом точно также по 14 часов в сутки. Но получать от силы 10% того, что имеею сейчас. Страшно! Поэтому я всегда себя мысленно подстёгивал, не давал расслабляться. Час-другой максимум, выпить одну-вторую бутылку пива. Хотя оно и дорогое по сравнению с вином, которого у нас здесь в изобилии... Сейчас я себя тоже подстёгивал двигаться быстрее... Воды становилось всё больше, а сколько ещё придётся ползти вообще неизвестно.

* * *

Я никогда никого не убью. Никогда. Не могу себе этого представить. А если меня заставят? Убить близкого человека. Убью или нет? Ну вот допустим девушку, с которой час назад познакомился, и за которой, как оказалось, охотится банда местных головорезов. Ну какие-то там свои дела у них. Она красивая, молодая, с формами, от которых будет без ума любой мужчина на планете. Она на 17 лет моложе тебя! Или даже на 22 года... Как тебе? И вот я с ней знаком один час только, а здесь эти бандиты откуда не возьмись. Спрашивают меня:

- А ты кто такой? Ну-ка, ну-ка... Рассказывай! Мы тут смехом зальемся!

Я пытаюсь что-то сказать, но ничего не выходит.

Смена картинки.

Мне поставили условия: убьёшь её – мы тебя отпускаем. Вот револьвер. В нём один патрон. Чтобы шутить не вздумал. Нет, пошутить ты конечно можешь, но не в свою пользу это 100%. Сыграй в экстремальную рулетку, например.

И что мне делать?

Фу-у-у-у... Такой бред в голове и смрад, который меня окружает... Вспоминаю разные события в своей жизни, представляю, что меня ждёт впоследствии. Ну вот убийства вспомнил. А может быть точно также высшим силам кто-то приказал уничтожить меня, другие высшие силы. И вот они перед такой дилемой стоят, убить или не убить. Или же дать возможность сыграть в рулетку? А будет что? Допустим, нахожу спасительный выход, выползаю, вижу город в руинах и тут из одного здания голосочек детский раздаётся: «Помогите мне! Помогите!» Перебираюсь сквозь завалы к одному из окон разрушенного владения, вижу лицо совсем молоденькой девушки, лет 16 ей. А может и меньше. Или больше. Но 18+ - это максимум. Она очень красивая...

Опять смена картинки.

Три бандита стоят напротив нас, старший из них, альфа-самец эдакий, в волшебных татуировках весь, в потёртой кожаной безрукавке и следами от пулевого ранения на мускулистых плечах, протягивает мне револьвер и говорит очень спокойным голосом: «Делай что должен...»  

Сильно ударяюсь головой о какой-то выступ сверху.

Итак, мои милые, у меня полный коллапс. Сильно ударился головой, просветов сверху вообще не видно, ползти ещё неизвестно сколько, вода пребывает всё сильнее и сильнее. Как только умею заставляю себя двигаться вперёд, в голову лезут какие-то дурацкие мысли, странные видения, кажется, что лишаюсь рассудка. Где я вообще нахожусь? Допустим метров двести уже прополз. В ливневой канализации, которая идёт параллельно Снежной улице. Или параллельно переулку идущему в одном направлении со Снежной... Стоп! Я никогда раньше про это не задумывался. А почему улицу так назвали? У нас ведь не бывает снега. Нам то, конечно, известно почему она так названа. Потому что лежит с той стороны города, которая обращена к холодной стороне света. Но как быть с иностранцами? Порой очень глупыми иностранцами. Они же приезжают сюда со всего континента! Для них же снег это снег. В самом прямом, добром, детском понимании. И они не поймут почему наши предки так улицу назвали, хотя те и знали наперёд, что может быть такая неразбериха.

Хорошо, допустим я прополз уже 200 метров в сторону океана. Что тут у нас? А это - знаменитые палаты успокоения, выполненные в виде вычурных дворцов, своего рода сказочных хоромов. Дорогое удовольствие для людей обладающих мешочками с анжарами средних размеров. Я там не был, но кто-то мне про такой визит чудный уже рассказывал. Смешно даже как-то было:

   - В одном из кабинетов есть графический модуль, там нужно положить в специальную нишу личный материальный объект с зафиксированной на нём информацией. Далее тебя как по повиновению волшебной палочки, перебрасывает прямо в середину приёма долек, в главную его часть, где очень вежливо предлагается совершить передачу любым из предложенных способов. После завершения процесса система снова перенаправляет тебя в палаты успокоения, и в этой особой нише, вместе с твоим личным материальным объектом, лежит брелок, изготовленный на лучшей ювелирной фабрике из драгоценного металла самой дорогой несуществующей ценности мастером Александром. На брелке этом заветный ключик, а на нём выгравирован номер твоей кельи.

Посмеялись мы тогда ещё над всем этим. Вот куда новая научная мысль привела! Лет десять назад разве было так? Тем более там, где я жил? Не было никаких центров рекреации, мы даже представить себе такого не могли. Бутылка крепкого спиртного из злаков, растущих исключительно на бескрайних равнинах, и всё. Ну когда шайбочки были, то могли себе позволить в мыльню сходить, с такими же как сами за чарой вина из полыни пообщаться. Просто всё было. И легко. Молодость! Мне бы сегодняшние знания да в то время!.. Такого можно было бы натворить! А что сейчас? Ну допустим выберусь отсюда, а везде всё нормально, никакого нападения не было. Снится мне всё это. Но реальность такова что я морально подавлен. А ещё очень неопрятный, дипломатично выражаясь. Но хочу в успокоительные палаты. Возможно ли туда зайти в таком виде? Опять ударяюсь головой... Стоп... Вижу свет!

Вода уже не пребывает, но её по прежнему очень много. Ощущение не из приятных. Хотя она и не холодная. Ну может быть чуточку холоднее, чем воздушные массы на поверхности. А ударился я о разделительную стену. Тут система ливневой канализации расходилась и я даже понимаю как. Одно ответвление идёт в сторону моря, а второе к памятнику китам в конце Снежной улицы, там где она плавно в Отлогую переходит. Интересно кстати... Почему памятник китам поставили? Там, за океаном, впрочем как и в холодной стороне света, такое невозможно. А вот памятники китобоям практически в каждом порту имеются. Ещё краболовам мемориалы целые строят, этим суровым мужикам в замысловатых одеяниях и причудливых шапочках с зелёненькой лампочкой наверху. Люди ещё спрашиваю бывает, про огоньки, которые в море светятся. Крабам же памятников нет совсем. А у нас есть. Много где есть. Чаще всего возле ресторанов морепродуктов конечно, но тем не менее... На въезде в арабатскую деревушку в соседнем районе? Да там вообще эти крабы на каждом переулке. И креветки. А ещё мальвовые цибетины. О да... Это их особая гордость. И есть её вот так просто могут только люди, которые родились и выросли на этой земле. Праздники даже делают, фестиваль цибетина, урожай цибетина, по несколько раз в год. Награждают там тех, кто наибольший цибетин вырастил, кто самый вкусный, ну и так далее... Музыканты хорошие всегда на эти мероприятия приезжают, и очень хорошо, что в эти места ещё не добрались армии иностранных гостей, приезжающих к нам поправить своё психическое здоровье, отдохнуть от суеты или просто забыться. Иначе ведь всё, конец, даже духи не помогут. Может быть мне помогут? А может уже помогают? Жалкому и чумазому. Ну вот свет появился. Ползу к нему. Не пойму только, как долго до выхода. Где же эта подземная развилка территориально находится? Вообще не могу определить, хотя в семинарии по ориентированию всегда зарабатывал наивысшие балы.

Воды становится меньше, передвигаться несколько легче. Кажется, что даже второе дыхание появилось. Чувство такое я уже испытывал. Когда-то моторизированную экспедицию организовывал. Это оказалось так просто! Удивлялся даже, почему никто так раньше не делал! Да, это очень сложно физически, но в тоже время безумно интересно, впечатлений на всю жизнь хватит. На обратном пути тогда попал в очень неприятную ситуацию, уставший, с минимальными средствами для манёвров, всё уже на исходе было. До ближайшего населённого пункта световой день как минимум пешим ходом. Но тогда духи пальм помогли мне. И второе дыхание тоже открылось, остаток дня тогда гнал с улыбкой на лице и широко распахнув крылья. А вечер потом какой замечательный был! А как сладко я тогда засыпал в своём новом жилище, но это была уже совсем другая история... Сейчас же всё снова повторялось. И свет становился всё ближе и ближе. Что я увижу когда выберусь отсюда? Опять таки, может быть, всё это дурной сон? Я просто сплю. Сегодня 29 декабря. А год какой? Помню? Сам с собой шучу. Это не может огорчать. Ну так какой год? И по какому летоисчислению, по нашему или нет? 1956-й. 2499-й. Выбирай. Какой больше нравится? Нет, это не сон. Я действительно в главной роли этого безумного приключения. Но я выживу. Сейчас доберусь до океана, потом направлюсь домой. Что там можно будет увидеть? А что нужно из дому? Как вообще жить дальше, что меня ждёт? А выживших жителей нашего города, если, конечно, такие имеются? Ведь город попал под капитальный огонь, неизвестно ещё что там сверху твориться.

Подумать только, все люки ливневых канализацией завалены! Оно и понятно, что при таком движении на поверхности, да ещё и при таких громадных конструкциях вокруг, по другому быть и не может. Это в сейсмоопасных зонах научились так дома строить, чтобы при землетрясении человеку был причинён как можно меньший ущерб. И одноэтажные домики у них поэтому, и проспекты широкие, а не так как у нас здесь... Правда, в нашей стране никогда землетрясений не было. И вулканов тоже нет. Даже потухших. Не то что в полуденном архипелаге... Там вообще ужас! Сколько людей погубили вулканы! А королевство великое... Когда это было? Невозможно все факты держать в голове, обладать сразу всеми энциклопедическими данными. Но больше 1000 лет назад это точно... Кстати, знают ли в мире почему люди селятся у вулканов? Ответ ведь прост. Почвы там плодородные и урожаи обильные. Вот это страх и побеждает. У меня друг Микки шутил когда-то про эвакуацию: не было её и слава богу. А на полуденном архипелаге практически каждый год объявляют, на разных островах правда. Острова... Красивые! Горы покрытые густой тропической растительностью, в которых щебечут десятки тысяч райских птичек, белоснежные пляжи с песком похожим на муку, лазурная поверхность тёплых лагун с желтыми черепахами... И главное что дешево всё! Девушки красивые, весёлые очень, с собачками ходят. Мода такая или традиция... Отец мне когда-то рассказывал, что во времена его молодости всё точно также было. Удобно, кстати! Идёт милая девушка с пёсиком в нагрудном рюкзачке, ты подходишь к ней и говоришь: «Ой какая красивая собачка! Это самец или самочка? Самочка? А можно у тебя потом будет щеночка попросить?» Так вот разговор и завязался. И все вытекающие отсюда приятности. И вот сидишь ты потом с этой знойной красавицей на берегу, смотришь на красивый закат, ни жарко тебе, ни холодно, хорошо очень, а в руках коктейль из плодов пальм и вытяжки из эукариотических организмов, сочетающих в себе некоторые признаки как растений, так и животных. По телу пробегает приятная нега и вы начинаете целоваться. Ну и тут собачка начинает лаять. Отрываешься от нежного тела и видишь как в твою сторону направляются сотрудники государственной системы охраны нравственности и общественного порядка. Вы мигом подрываетесь и со страхом в глаза убегаете даже не оглядываясь назад... Будут ли у меня ещё когда-нибудь в жизни такие захватывающие события, полные непредвиденных происшествий и авантюрных опасностей?

Выход становится видно очень отчетливо, до него не более 50 метров. Вода уже практически вся ушла. Дождь тоже прекратился, его уже не было слышно. А были слышны шум прибоя и игра пенистых волн. Как перед штормом. Хотя зимой тут не бывает штормов. Календарной зимой имеется ввиду. Прилагаю последние усилия, чтобы добраться до выхода. Ещё немножко и я отсюда выберусь...