день пиратов

Мечта

Мар Хвалоу шагал вперёд с высоко поднятой головой, глядя на чернодревую каравеллу. Он шёл в порту, двигаясь к посудине с чёрным флагом. За всю жизнь в этом городке, Мар ниразу не видел таких огромных, но растерявших былое величие кораблей. Щурясь от солнца, Мар вглядывался в рисунок на флаге и порой прихрамывал — никогда за двадцать пять лет он не прихрамывал.

Каждый горожанин портового городка знавал, что Мар сильный мужчина и слабость не показывал, чтобы никого не беспокоить. Однажды он подрался, — чем всех удивил —, и в пылу драки словил горячего пороху в ногу. Тогда Мар вдарил кулаком со всего размаху в зубы стрелка, а тот и грохнулся без сил. Все смотрели заворожённо, оттого какой походкой уходил Мар; не проронив и слова, мужчина шагал с высоко поднятой головой и без тени боли в своём шаге. Лишь дома, где любимая жена перевязала рану, Мар потел и стонал от агонии.

Уже на утро он надевал бесцветную сорочку и отправлялся в море с рыбаками, будто никакой раны и боли нет. Мар обожал море и его волны. Синим, оно бесконечно тянулось до черты мира, где заходило и восходило солнце, летели птицы. Вглядываясь в черту мира, он знал, что однажды пересечёт её и посмотрит на солнце с луной, как никогда ещё не смотрел; посмотрит на птиц и почувствует себя таким же свободным, словно тоже долго летел и наконец приземлился. Мар смотрел на море как на свои крылья. Вот-вот близился день, когда он с женой уплыл бы за мечтой, накопив безустанным трудом достаточно для небольшого судна.

И в день перед событием всей своей жизни, Мар Хвалоу шагал к огромному кораблю с чёрным флагом, хромая от тяжести железных кандалов. Его лицо вспухло от ударов и кровоточил нос. Все тело Мара в крови, а пальцы ног переломаны. Но на удивление пиратов — грабителей городка, мужчина шагал вперёд с высоко поднятой головой. Уже стоя на корабле он куда-то посмотрел, где висело много повешенных тел и вдруг красные слёзы скатились по его щекам. Мар не выдержал и взглянул на черту мира, щурясь из-за солнца. Оно светило и мягко припекало, как и в любой другой день, но словно издевалось над Маром, будто не замечая как он стоит совсем один. Не замечая, что в мокром глазу более нет той мечтательности, а сам рыбак еле стоит на ногах. Что город в огне. Оно безразлично светило и морской бриз подыгрывал ему, лаская слух рыбака привычным свистом, а сам тихо покачивал его любимую, посиневшую от смерти в петле.

Свобода

Флинн Парантэ ползал по шероховатой палубе каравеллы, оттирая въевшуюся грязь. Покрытая шрамами, чёрная кожа Флинна блестела на солнце в жаркий полдень. Он любил вот так вот ползать с тряпкой в руках и чтобы его никто не замечал. В такие минуты, Флинн ощущал себя жуком, что ползает средь травы на грядках, трудится и приносит пользу. До жизни на пиратском корабле, мужчина и сам трудился на грядках. Тридцать три года Флинн вспахивал землю. Именно в те года он полюбил тяжкий труд, ибо за всё кроме труда рвали кожу хлёсткими ударами плети.

Бывало в те года и другое: за хорошую работу хозяин наливал Флинну полную миску воды и ставил её у сапога, наблюдая как он лакает подобно собаке, а если раб глотнул водицы своими губищами — бил с размаху ногой. После, прицепив на короткую цепь, он запирал его в сыром погребе на ночь. В такие мгновения своей жизни, Флинн сворачивался калачиком и вспоминал жуков, которых успел разглядеть за день: жуки честно трудились и мало кто их замечал кроме него. Они, думал Флинн, постоянно заняты полезной работой для полей, потому и были по-настоящему свободны. Жуков не били хлыстом и не заставляли быть собакой.

И вот надраивал Флинн желтизну чернодревой каравеллы, чувствуя себя свободным, как вдруг его подозвали. Капитан корабля вручил ему пистоль и хрипло произнёс: «убей», указав пальцем на Мара Хвалоу — нового раба, что за неделю пыток не приклонил колена. Он стоял грязный и куда не глянь на сорочку или штаны, повсюду сохли кровавые разводы. Усталым взглядом Мар смотрел в глаза чернокожего и будто не замечал в его кулаке оружия. За год на пиратском корабле, Флинн сполна повидал ужас в глазах людей у порога смерти. И ни разу, даже за свою жизнь, он не видел такого бесстрашия. На секунду Флинн засомневался, что ему вообще нужно убивать, словно это всё шутка, но капитан поторопил: «стреляй уже». Тогда Флинн сильно зажмурился и мокрым пальцем надавил на курок.

Флинн Парантэ ни разу не убивал. За десятки лет на ферме, он не погубил ни одного зверя. За непослушание, хозяин много раз порол Флинна, но ничего не добился. Поэтому, когда вместо выстрела зазвучал смех пиратов, мужчина захотел обернуться жуком и улететь на грядки, чтобы просто работать. Но все вокруг смеялись, а капитан и вовсе выкрикнул: «я сказал убей его! Или я скормлю тебя акулам!». Каждого непослушного раба скидывали акулам и остальных рабов заставляли смотреть как рвётся человеческая плоть в зубах морских чудовищ. Кровавые воспоминания нахлынули сами, поэтому Флинн сразу открыл глаза и вдруг увидал как в мгновение ока потемнел мир.

В небе собирались тучи, ветер будил волны, а пираты кричали проклятое: «убей». Вот только Флинн не убивал. Он целился пистолем в Мара и сжимал курок. По щекам Флинна скатывались слёзы и тряслась ладонь, держа холодное оружие. Крики вдруг стихли. Подойдя вплотную, капитан пиратов вмазал ему кулачищем в челюсть и схватил уже обессиленного мужчину за шею, прошипев на ухо: «руками, сука, убей его руками».

— Я... просто... хочу... работать, — прохрипел в ответ Флинн.

— Твоя работа делать что я скажу!

Вспахивая землю на грядках, Флинн не раз замечал, как один жук поедает другого. Он всегда видел в этом их призвание — убивать вредителей, что съедают урожай. Но если их смысл жизни — убивать себе подобных, чтобы наесться и невзначай порадовать человека, то в чём смысл жизни Флинна? До сих пор он боялся об этом думать. Даже на ферме, когда удары плетью будто сжигали кожу, он знал что может не думать о смысле жизни. Что отказываясь убивать скот, хозяин всё равно не убьёт его. Когда пираты ворвались во владения к хозяину и пустили толстяку пороху в грудь, Флинн почему-то решил, что и пираты ни за что его не убьют. Но оказавшись в хватке капитана, ему пришлось за секунду услышать пугающие мысли в своей голове: «я раб, а рабы делают любую работу, которую прикажет хозяин. В этом смысл моей жизни. Живя этим смыслом, я обретаю свободу и невзначай радую хозяина».

— Хоро... шо... — Хрипнул Флинн.

Закрапал дождь.
О каравеллу разбивались волны, а чёрные паруса мрачно трепетали. Пираты кричали: «убей», и, суетясь, разбегались по кораблю. Они краем глаза смотрели из разных точек каравеллы на потасовку, занимаясь кто чем.

Было видно, как чернокожий раб замахнулся пистолем и вдарил железкой по голове Мара. Он колотил и кровь разливалась по лицу жертвы. В какое-то мгновение Мар пошатнулся и приклонил колено — пираты захлопали, свистя в унисон крикам. Переводя дыхание, Флинн пересёкся взглядами с окровавленным Маром и в них мерцала сталь. Этот взгляд, казалось, провёл ровную черту внутри Флинна на до и после. Неслышно для остальных взгляд словно прокричал Флинну: «ты вредитель». Испугавшись этого взгляда, чернокожий мужчина обхватил пистоль двумя руками, как вдруг справа резко хлопнуло и заложило уши, а в щеку врезались куски черной древесины, оглушив раба.

Сквозь глухоту прорезались крики. Флинн разомкнул глаза и узрел через мутный ливень, как надламываясь, долго падает мачта. Она падала и лопались тросы. Один из них незаметно промелькнул перед носом капитана пиратов и в следующий миг, держась за горло, он уже полз на коленях захлёбываясь собственной кровью. В суматохе послышался выстрел — один из пиратов вогнал смертельного пороху в спину товарища и прыгнул вместо него в шлюпку. Флинн очень хотел жить и потому пополз к шлюпке. Он слышал, как с могучей неистовостью мачта падает в воду и видел, что разбивающиеся волны превращаются в фонтаны пены. Однако, каравеллу сильно накренило и мужчина заскользил по шероховатым доскам палубы, прямиком в открытое море и всё дальше от шлюпки...

***

В море болтался кусок чёрной древесины. Сплёвывая солёную воду, Флинн мёртвой хваткой держался за этот кусок. Волны отнесли его так далеко, что оглядываясь вокруг, он видел лишь морскую синеву.

Редкое волнение моря несло его куда то. Находясь под палящим солнцем он пытался грести руками, но только тратил силы зря. Не зная чем себя занять, Флинн слегка взбирался на кусок древесины и думал о произошедшем. О том, как пронзил его взгляд Мара и что в глубине своих мыслей, Флинн посчитал себя вредителем.

— Зря я его... — шептал он сам себе.

В наступившую ночь Флинн Парантэ плакал. Мужчина вспоминал грядки, жуков, как его хлыстали, но кормили. Как цепь сдавливала шею, но ему давали работу. Флинн вспоминал смерть хозяина и слёзы сами лились по его щекам. Мысленно мужчина проклинал пиратов и чёрную палубу. Он возненавидел все мгновения своей жизни связанные с кораблём, а когда перед закрытыми глазами проскальзывал образ стального взгляда Мара, Флинн шептал сам себе:

— Зря я его...

Днями крутились эти мысли, а Флинн Парантэ всё чаще облизывал свои губы. Он думал о миске полной водицы и представлял как её лакает, наяву вытаскивая язык. Мысленно он целовал сапог хозяина, чтобы налил ещё, лаял, чтобы налил ещё, сам себе надевал цепь, чтобы глотнуть ещё!

Флинн Парантэ умер в открытом море, в последнее мгновение своей жизни думая о грядках и, мечтая о следующей жизни, жужжал себе под нос.