вот пришло и лето красное

АНТИСОВЕТСКАЯ ЖИЗНЬ РУССКОГО ХУДОЖНИКА

70 с лишним лет назад прервалась жизнь человека, наверное, самой антисоветской судьбы, которая только могла быть. Потому что сама его биография опровергает целую массу базовых большевицких идеологических мифов просто фактом своего существования. Стоит ли удивляться, что при совке имя этого выдающегося человека, мягко скажем, не особо афишировалось?

И по сей день многие ли в России знают о том, кто такой Николай Петрович Богданов-Бельский? Вот-то то же. А знать о нем надо. Просто необходимо. Потому что это знание разоблачает многое из того вранья, которым до сих пор не устают дурить русских людей.

Родившийся в 1868 году мальчик по имени Николай был незаконным сыном крестьянки-батрачки из Смоленской губернии. Его мать не имела даже своего угла и из милости жила в доме брата. Отец ребенка остался неизвестным для истории, а в книге о крещении мальчику написали фамилию Богданов - мол, "Богом данный".

По всем большевицким канонам маленького Колю Богданова обязана была ждать мрачная, полная тягот и лишений жизнь в нищете. Ведь до захвата власти коммунистами было еще далеко, а, как известно, только при них безродный бедняк мог чего-то добиться в жизни. А раньше не давали царь, помещики и капиталисты.

Однако Коля Богданов был совсем темный и не знал, что живет в "отсталой и дикой царской России". Поэтому, подрастая, он поступил в народную школу в селе Татеве, которой руководил талантливый педагог и ученый, дворянин Сергей Александрович Рачинский (этот выдающийся человек достоин отдельной статьи). Рачинский приметил, что смышленый крестьянский паренек отлично рисует и в 13 лет отдал его в иконописную школу при Троице-Сергиевой лавре.

Окончив ее, с помощью своего учителя Коля Богданов поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Его дипломную работу в этом училище, картину под названием "Будущий инок", впоследствии приобрела императрица Мария Федоровна, жена Александра III.

Ну а угнетенный помещичьим самодержавием крестьянский сын Николай Богданов, между тем, закончил Императорскую академию художеств. В 1905 году он стал академиком живописи. Тогда же новоиспеченный академик заполучил вторую половину своей фамилии, в честь родного Бельского уезда Смоленской губернии. «Мою простонародную фамилию как бы облагородил сам государь, вписав ее собственноручно в диплом через дефис – “Бельский”», - вспоминал впоследствии художник.

В 1914 году Богданов-Бельский стал действительным членом Академии художеств. Он лично встречался с государем императором Николаем II, написав портрет царя. Также в его активе портреты других "больших людей" тогдашней России, аристократов и знаменитостей, например, Федора Шаляпина.

Но основную известность художнику принесли картины как раз из народной. крестьянской жизни, которую он знал не по наслышке. Репродукции его работ, например, "Устный счет" или "На пороге школы" впоследствии украшали страницы даже советских учебников. Правда о биографии художника, что написал эти картины, учебники скромно умалчивали...

И неудивительно. Как учат нас коммунистические фальсификаторы истории, народ с радостью воспринял приход к власти большевиков. Богданов-Бельский уже в силу своего происхождения имел куда больше оснований причислять себя к народу, чем, скажем, сын симбирского дворянина Ульянов-Ленин.

Но художник, мягко говоря, не обрадовался произошедшим в России переменам. Настолько, что в 1921 году уехал за границу, поселившись в Риге. Тем самым недвусмысленно дав понять, где он видал в белых тапках "народную власть".

Двадцатилетие между 1921 и 1941 годами вышло очень плодотворным для Богданова-Бельского. Его картины имеют успех на европейских выставках, знаменитости, например сербский патриарх Варнава, приглашают его писать свои портреты. Но в 1940 году большевики входят в Латвию, а год спустя начинается война.

Художник остался в занятой немцами Риге. И... Богданова-Бельского никто не тронул. Мало того, по некоторым сведениям, Николай Петрович написал три портрета... Гитлера! В Риге проходят его регулярные выставки, а в "...первом январском номере за 1944 год власовской газеты "Русский вестник", выходившей в Риге, - поздравление с новым годом и от Богданова-Бельского. Художник верит в силу немецкого оружия...".

Когда в 1944 году здоровье 76-летнего старика пошатнулось, его жена, прибалтийская немка, смогла отправить мужа-"унтерменша"... на лечение в берлинскую клинику! Немецкие врачи сделали ему операцию.

Но Берлин 1945 года - не лучшее место для поправки здоровья. 19 февраля 1945 года, во время очередной бомбежки, Николай Петрович Богданов-Бельский умирает. Несмотря на мировую известность, в Совдепии, по понятным причинам, его имя особой популярностью не пользовалось. Первый его музей в России открылся только в 2000 году, в том самом селе Татеве, где талантливый сын "темной и отсталой России" получил когда-то путевку в жизнь...

Документ убойный. И вдвойне убойным его делает то, что все это написано большевистским чиновником, которого Ленин охарактеризовал как "честного человека и партийца".

Итак, «Доклад о положении в Курской губернии», написанный в начале 1919 года членом военной инспекции Б. Майзелем. Орфография и пунктуация автора сохранены.

«Общее положение в Курской губернии очень плохое. Наблюдается массовое недовольство Советской властью, причем это недовольство прогрессирует. В некоторых уездах частые восстания, коммунистов ненавидят и во многих местах ищут случая убить советского работника. Причины такого печального явления различны. Главные следующие:

1) продовольственный вопрос, 2) чрезвычайный налог, 3) мобилизации, 4) отсутствие литературы и плохая постановка агитации на местах и 5), самое главное, это хулиганство негодяев, называющих себя коммунистами.

Не касаясь продовольственной системы, одобренной ЦИК, я опишу несколько картинок, которым я был свидетелем.

Слишком больно истому коммунисту видеть несчастную плачущую женщину, у которой отобрали 20 фунтов муки, она умоляет, падает на колени, обливается слезами, а её грубо отталкивают. Таких случаев я видел много. Трудно себе представить, что переживает вдова, имеющая пятеро детей, отдавшая последнюю подушку и пустившаяся в далёкие края, чтобы купить немного хлеба для
голодающих детей.

Этот хлеб у неё грубо отбирают и всякие мольбы о пощаде высмеиваются. Заградительные отряды бесчинствуют, действуют далеко не в том духе, как красноармеец, о котором тов. Ленин говорил, что он взял винтовку для защиты женщины, собирающей в лесу хворост. Понятно, что эти женщины никогда не поверят в прекрасный идеал коммунизма.

Но самое главное не в физических страданиях этих женщин, а в том, что среди них и вообще среди голодающих распускаются слухи, к сожалению, большей частью не лишённые оснований, что «комиссары и коммунисты» имеют всего вдоволь.

Везде лица, стоящие у власти и близко к
продкомам и ЧК, злоупотребляют продуктами. Я был свидетелем, как после того, когда, несмотря на мольбы и слёзы, отбирали у несчастной вдовы 20 фунтов муки, а через десять минут писали ордер знакомым на 5–6 пудов.

Когда я агитирую за продовольственную
политику Совнаркома, меня засыпают тысячами примеров злоупотреблений ответственных работников. В Московских больницах больные не получают даже золотника масла или сахара, а заведующий Московским продкомом Соль выписывает себе ордера на масло, сахар, яйца и рис. Я знаю случай, когда из больницы г. Ярославля выписывали знакомым рис, а больные, наверное, не получают
его.

Вот в чём ужас положения. Как может относиться голодный
к нашей агитации за тепершнюю систему продовольственной политики,
когда он знает, что тот, кто проповедует необходимость
лишений и голода, сам сыт.

Если в Курской губернии продовольственный вопрос так остр, что же тогда в Олонецкой, Вологодской
и тому подобных. В этом отношении необходимо что–то предпринять. А то мы превратимся в людей, засевших в тёплые местечки, и постепенно перестанем чутко относиться к народным бедствиям.

Чрезвычайный налог обречён на неудачу, но восстаний и недовольства он вызывает чрезвычайно много. 10 миллиардов было бы трудно выкачать, если аппарат взыскательный был налажен, но теперь налог изыскивается самыми примитивными мерами. Понят-
но, что ничего хорошего из этого выйти не может. Какой–нибудь крестьянин в пьяном виде похвастался богатством, и на него накладывается громадный налог, а кто действительно богат, бывает не обложен.

Большей частью в деревнях налоги накладываются
на личной почве. Понятно, что при таких условиях в Тимском, например, уезде не удастся взыскать 37 миллионов, а восстания там каждый день два–три, причём нередки расстрелы.

В Новооскольском уезде имеется громадное село Великая Михайловка с 26 000 жителями. Большинство из жителей кустарники [кустари], теперь там занятий никаких нет, ибо Курский Совнархоз, несмотря на неоднократные просьбы дать селу заказы на изделия из кожи, дерева
и т.п., не обращает внимания на эти просьбы. Даже кожа, получаемая на месте, тоже увозится в Курск. На этой почве очень сильное недовольство Советской властью.

К этому присоединился чрезвычайный налог на село 4 000 000. Взыскание шло с натяжкой, тогда исполком посадил 200 человек в тёмный и сырой погреб, многие
просидели до 22–х дней, тогда удалось взыскать ещё немного. Теперь несколько из сидевших заболело.

Но по окрестным сёлам на расстоянии 50–ти вёрст эта история рассказывается ещё с прибавлениями, будто в погреб накачивали воду и несколько из сидевших
утонуло. Но если бы не было случая, то не было бы и прибавлений.

Я осматривал этот погреб и не знаю, как можно в нём высидеть 22 дня. Всего до погреба и после взыскано 800 000 рублей, больше не удастся уже ни в коем случае. И вот за пары сот тысяч мы возбудили против себя целое село, по величине равное некоторым губернским городам, населённое рабочими.*

Хулиганы, посадившие в погреб, и исполком говорили, что это они делают по декрету, что Курск и Москва виноваты, а не они.Курск пишет: примените строгие меры, но инструкций не прислали, а Москва Курску не прислала.

Во всех деревнях чрезвычайный налог испортил наладившиеся было отношения с крестьянами, везде началось сильное недовольство, чреватое опасностями. Весьма понятно, что крестьянство не хочет воевать. Исходя из этого, мы должны осторожно производить мобилизации и учитывать
психологию масс. А Орёл и Курск действуют как раз в противоположном направлении.

Например, объявляется мобилизация 97–го года, а затем 99–го, а не 98–го. На этой почве произошло в Тиму восстание. Толпа хотела растерзать комиссара, говоря, что он лично заинтересован не призывать 98 год. Только спустя некоторое
время был призван и этот год. По приказу из Орла произведена мобилизация унтер–офице-
ров, прошедшая с громадным трудом. Их послали в Орёл, но оттуда они были отосланы обратно за ненужностью. То же самое было и с мобилизацией офицеров и чиновников военного ведомства. Не говоря уже о расходах и прочее, [это] страшно подрывает авторитет уездвоенкомов. В Тимском и Новооскольском уездах на этой почве были серьёзные вспышки.

При мобилизации лошадей не принимается во внимание, что жеребец нужен для завода или что кобыла должна скоро принести плод. Что особенно важно теперь, когда, к сожалению, все наши конские заводы разрушены и хорошие породы лошадей заметно уменьшаются в количестве.[…].

Но самое страшное зло, которое творится на местах, это то, что люди, стоящие у власти, вместо того, чтобы успокаивать население и объяснять животрепещущие вопросы, в большинстве слу-
чаев действуют наоборот. Особенно вредят нам негодяи, которые, действуя под флагом коммунизма, дискредитируют Советскую власть. Вместо коммунизма и братства и защиты угнетённых они вызывают кровь и стоны. Фабрика контрреволюционеров не миф
и не выдумка, а, к сожалению, она работает на всех парах, её деятельность прогрессирует с каждым днём. Фабрикантами являются разные «комиссары и коммунисты», из которых часть действует сознательно, а другая часть поняла коммунизм, как господство насилия и хулиганства. Понятно, что в деревнях есть и наши враги, но повод для контрреволюционной агитации дают «свои».

Более 90 % крестьян были бы настроены за советскую власть, но они темны, газет не получают и не знают, что Центральное правительство против хулиганств. Почему мы имеем в деревнях 90 % врагов вместо друзей. Их заставляют браться за оружие, а потом расстреливают за «контрреволюцию». Неудивительно поэтому, что деревня становится контрреволюционной и что каждый день бывают восстания.

Когда я был в Тиму, ко мне явилась женщина, дрожащая, и рассказала следующее: в деревне Пузачах к ней на квартиру комбед поселил «коммуниста». Она вдова, имеет четырёх детей и старых родителей.Этот негодяй терроризирует всю семью, расхищает всё имущество, каждую минуту угрожает убийством или при криках всей семьи бросается на мать, эту вдову, с ножом, угрожая зарезать. Она обратилась по этому поводу к председателю уисполкома, но
он ответил, что исполком «такими пустяками не занимается». Случайно она узнала про нашу комиссию, и я передал это дело в ЧК с просьбой расследовать это дело, что мне обещано. Но если бы она сама обратилась в ЧК, её даже не выслушали бы, а может и про-
гнали бы. […]

Председатель партии Кретов пьянствует. Председатель ЧК Крышкевич тоже не прочь выпить, вообще весь исполком пьянствует. […] Раздоры, дрязги на личной почве между всеми от-
ветственными работниками доминируют над всем. Всякие государственные интересы отступают на задний план. Кроме заведующего агитационно–просветительным отделом Терехова нет ни одного настоящего коммуниста (Терехов — ученик Горина). Но и его выжи-
вают оттуда.

Заведующий земельным отделом бывш. председатель партии Афанасьев приказал военному комиссару уволить в 24 часа сотрудника военкома за то, что последний попросил Афанасьева
снять в комиссариате шапку по установленному правилу. Бывший военком Мосалов терроризировал население. Он выселил из квартиры целую семью из 7–ми человек в декабрьские морозы и поселился один, а потом водил к себе девушек и устраивал вакха-
налию. Когда выселенная семья пошла жаловаться в ЧК на действия Мосалова, им пригрозили арестом за «жалобы на начальство».

Дошло до того, что караульная рота постоянно волнуется на почве хулиганства и пьянства членов исполкома. Председатель ячейки роты пришёл к Терехову и плакал. Красноармейцы даже угрожали арестовать исполком. […]

Вот картинка Советской власти в Тиму. Таковы главари, что же делали в деревнях рядовые «коммунисты»? Они терроризируют всё крестьянство уезда, они довели до того, что крестьянин боится красноармейца и коммуниста хуже огня. В деревнях сплошное хулиганство и грабёж со стороны «коммунистов». К сожалению, в Тимском уезде целых 4000 коммунистов (там принимают
в партию всех желающих). Неудивительно, что в уезде бывают 2–3 «восстания» в день. Какой–нибудь хулиган доводит крестьян до того, что они принуждены его выгнать или поколотить. Сейчас же вызывается ряд красноармейцев для усмирения «восстания» и нередко кончается расстрелами там, где надо сказать пару разумных слов. […]

Следует добавить, что из всех 4000 коммунистов ни один не обучается военному искусству наравне с другими гражданами и все уклонились от мобилизации,
хотя сверстники многих из них призваны.

В Новооскольском уезде в селе Ольшанке комбеду надо было перевезти кассу из одного места в другое, запрягли 2 попов в телегу и заставили их перевезти. Это мне рассказал председатель уисполкома. Когда я спросил, что предпринято по этому поводу, он мне ска-
зал, что это частное дело комбеда. Между прочим, этот председатель самый лучший из всех уездных работников.[…]

Председатель исполкома рассказывал мне, что многие комбеды занимаются спекуляцией, выделкой самогонки и что на партийных съездах коммунисты критикуют центральную власть, почему хлеб и масло вывозится в центр и т.п.

Село В. Михайловка, где посадили в подвал, тоже Новооскольского уезда. Общее настроение уезда не очень хорошее. Литературы совершенно нет. У крестьян производятся незаконные рек-
визиции. Часто берут лошадей, но ничего не дают. Иногда берут 400–500 подвод для перевозки дров к железной дороге и ничего не дают за это.

Во всех уездах наблюдается страшная грызня между коммунистами на личной почве, борьба за власть. Почти везде есть две партии и между ними происходит форменная война, которая приво-
дит к ужасным результатам. Такую войну я наблюдал в Рыльске, в Тиму, в Новом Осколе. Но особенно жестока она в Короче. Всяки государственные и общественные интересы пошли насмарку. На каждом шагу интриги, доносы и подкопы. […]

В сущности говоря, я не знаю, кто из 2–х партий прав и кто нет. Обе партии настолько обсыпали друг друга грязью, столько донесли, что трудно разобрать что–либо. Но, как видно, и те, и другие— негодяи, мечтающие о взаимной гибели и забывающие серьёзность переживаемого момента. Единственный истинный работник и настоящий коммунист — это бывший комиссар и теперешний помощник военрука Кривчиков.

Секретарь партии Островская является полным диктатором в уезде, её муж Зенченко — председатель исполкома. Арбузов, председатель ЧК, — личность весьма подозрительная. Месяц тому назад полными диктаторами в уезде являлись Реутов и Подпорин — 1–й заведующий агитационно–просветительским отделом, 2–й исполкомом. Таких хулиганов и пьяниц очень мало, и они терроризировали уезд. Теперь один арестован, а другой сбежал с деньгами.

Впрочем, не он один: в Короче десятки лиц сбежали с деньгами, кто 100, кто 30, кто 50 тысяч [украл], на всех хватило, потому что Орёл отпустил 6 миллионов, а отчёта и не думал просить. Вышло так, что Корочанский уезвоенкомиссариат израсходовал больше
5–ти миллионов, а соседний уезд 300–400 тысяч. Этот–то Реутов и Подпорин присудили коменданта города Герасимова к расстрелу и хотели привести приговор в исполнение, только вмешательство Кривчикова спасло жизнь Герасимову.

Военком Краснокутский объявил свободную торговлю для красноармейцев. На этой почве чуть не произошли серьёзные события. Член исполкома Селюков колотит крестьян, производит незакон-
ные реквизиции лошадей в деревнях. Ко мне приходили крестьяне жаловаться, что Селюков приехал, забрал 4–х лошадей и увёл за два дня до мобилизации.

У Кривчикова я читал целую кипу заявлений на действия ЧК (к Кривчикову обращаются все обносимые, больше не к кому). Одна бедная вдова жалуется, что у неё забрали пять пар чулок, другая — две пары панталон и т.п. У одного ЧК отобрала охотничье ружьё и отдала его своему сотруднику. Как раз в дни нашего приезда в городе был маскарад. ЧК оцепила здание, начала обыскивать всех присутствующих. На маскараде искали оружие.

Месяца 1 1/2 тому назад [ЧК] наложила контрибуцию на попов, взыскала 14 000 рублей —
это вызвало сильное недовольство крестьян.Вообще ЧК служит предметом ужаса по всей России. Про председателя Новооскольской Чрезвычайной комиссии рассказывали,
что женщины получают от него записочки: «если не придёшь сегодня ночью, завтра арестую».

И не только ЧК, вообще большевиков и красноармейцев очень боятся во многих местах. Приведу случай, когда мы приехали в Новый Оскол, по нераспорядительности военкома и заведующе-
го квартирным отделом нам не отвели квартиры. Когда они почувствовали, что за это они могут ответить, они начали в 10 часов ночи рыскать по городу. В 11 часов прибегает запыхавшийся
квартирным отделом Шуленко и говорит: «Квартира есть, но там боятся впустить вас, плач, вой». Тогда тов. Дроздов пошёл узнать в чём дело.

Оказывается, что там живут 4–е женщины, 2 учительницы, старушка и ещё одна. Когда они уже спали, ворвался Шуленко и объявил, что он пришлёт к ним на квартиру 4–х большевиков. Когда они начали умолять не делать этого, он закричал: «Ну так я всё–таки пришлю большевиков, и они вас зарежут!» Можно себе представить, что там творилось. Вот какое мнение о большевиках прививают господа «коммунисты» вроде Шуленко. Обывателей пугают большевиками, как детей чертями и волками.
..Что эти женщины такого мнения о большевиках — неудивительно. Они газет не читают, что делается в Москве, в Петербурге не знают и всех большевиков мерят на Корочанский аршин. А в Короче со стороны большевиков могли видеть только хулиганство, убийства и пьянство. […]

Вот каково положение в той части Курской губернии, где я был. Причины, вызвавшие эти явления, не являются специфическими для Курской губернии. […] Пребывание в Ливенском уезде только подтвердило мою мысль о том, что это печальное явление не носит местного характера, а оно общероссийское.

Я смело могу сказать, что всё крестьянство Ливенского уезда стонет, и что если не будут приняты самые срочные меры, неминуемо страшное восстание крестьянства. Настроение страшно подавленное, крестьянство задавлено. Власть держится исключительно на штыках. Крестьянство страшно напугано. Для того чтобы этот
страх поддерживать, время от времени производятся расстрелы. На каждом шагу слышишь ужасы. В сёлах всеобщее пьянство «коммунистов».

Разные комиссары заставляют крестьян шить сапоги, обирают их. На каждом шагу реквизиции по твёрдой цене, раз в пять ниже установленной (сало, например. 2 руб. фунт), и это практикуется в широком масштабе, но в подавляющем большинстве случаев и этого не платят, да и крестьяне сами боятся брать деньги, опасаясь
мести.

Крестьяне ненавидят коммунистов. У них существует различие между коммунистами и большевиками. При большевиках было хорошо, а при коммунистах — хуже, чем при царе.

Чрезвычайный налог ещё больше обострил отношения. Я знаю очень многие случаи, когда продаются дома, амбары на снос, т.е. постройка разрушается, а материалы продаются (это называется социалистическое строительство). Крестьян заставляют продавать скот. Часто крестьянин облагался большими суммами для того, чтобы он продал лошадь или корову, а коммунисты и комиссары покупали их и потом спекулировали. Такие явления почти везде. Это особенно вызывает возбуждение.

В Вышнеольшанской волости председатель комбеда пьянствует с другими коммунистами, стреляют. Присланную мануфактуру забрали себе. В одной волости (забыл название) военком забрал себе за бесценок жеребца, который оценивался в 6000 рублей. Поэтому волновалась вся деревня, так как этот жеребец служил для завода.

В селе Речица (Речицкой волости) председатель комбеда Зацепилин накупил продававшегося имущества на многие тысячи, такие картины почти во всех сёлах. Затем существует обычай обмена своей плохой лошади или коровы на чужую хорошую (например, в д. Набережной Урицкой волости). В Болошевской волости председатель совета Руднев, Евлакиев, Черников и другие устраивают пьяные пирушки
и катаются на рысаках в пьяном виде. То же самое в Вышнедолжанской волости. Эти факты — частица в море. […]

Член Ливенского комитета РКП Радзевич–Белевич говорит, что глядя на всё это ей
хочется умирать, только надежды на то, что центр примет меры против этого, придают ей силы для работы.

Председатель Совдепа Октябрьский (прежняя фамилия Приказчиков) позорит свою новую фамилию. Раньше он был хорошим революционером, но власть его испортила. Теперь он пьянствует, появляется в театре и в других публичных местах весь увешанный золотом (откуда он его взял столько — неизвестно), по этому поводу по всему городу сплетни. Красноармейский клуб ходатайствовал о проведении электричества, в этом отказано за отсутствием энергии, а Октябрьский к себе на квартиру провёл. Когда я проходил мимо его квартиры, в столовой горели две большие люстры и стенные лампочки.

Все речи ливенских работников носят такой характер: «Мы вас перевешаем, мы зальём реку Ливенку кровью, мы сотрём вас с лица земли». Положение в уезде страшно подавленное. Малейшая возможность — и в уезде восстание, и если в августе в восстании принимало участие 15 тысяч, то теперь число недовольных во много раз
больше.

Вот как оскверняют коммунизм наши «коммунисты» на местах и вот как укрепляют Советскую власть. Когда я указал Сафонову (тов. председателя исполкома) на недопустимость держаться исключительно на силе штыка, не имея почти ни одного сочувствующего и будучи окружённым сотнями тысяч врагов, он сказал: «У нас нет
бедноты, у нас только кулаки, а с ними иначе действовать нельзя и не нужно».

На самом деле истинно кулацкие элементы составляют небольшой процент. Хуже всего то, что население до того напугано, что боится даже рассказывать о похождениях начальства. Многие боялись сказать свою фамилию. Неопытная комиссия может быть введена в заблуждение, так как крестьяне боятся рассказывать,
опасаясь мести всесильных «комиссаров», а месть будет жестокая, гораздо страшнее мести городничего. На всякую подлость они умеют находить оправдание, это я сам наблюдал. […]

Во время пребывания в Орле приходили два агитатора из Ливенского уезда. Со
слезами на глазах они умоляли меня содействовать спасению уезда. Они недавно из уезда и говорят, что назревает страшное восстание, крестьянство не в силах больше выносить этого».
НА КОКМ. Д. 38. Л. 327–343 (машинописная копия документа из: ЦГАКА СССР
(ЦАМО РФ), ф. 10, оп. 1, д. 110, л. 113–121).
цит. по: Курский край в Гражданской войне 1917–1921 гг. (очерк военно–политической истории).

Царский батрак vs советский колхозник

От прежних большевиков до нынешних интернет-борцов за Святой Совдеп красной нитью идет преемственная заплачка про несчастных крестьян,
угнетаемых и истязаемых помещиками и кулаками, от каковых монстров сии мученики-землепашцы были спасены только великой октябрьской революцией и
блаженной коллективизацией. Для человека "в теме" все это, конечно, повод только покрутить пальцем у виска, плюнуть и забыть. Мало ли больных людей в Сети?
Однако первый порыв - далеко не всегда самый правильный.

Ибо тех кто хоть сколько-нибудь "в теме" относительно общей массы немного. А вот среди остальных куча народу, особенно молодых, на эту пропаганду
ведется и по сей день.

Как показывает исторический опыт, если оставлять красную брехню без внимания и противодействия, однажды это может привести к печальным последствиям.
Просто потому, что эти люди всерьез мечтают ВСЕ повторить. И, если им не мешать, обязательно попытаются. Поэтому разоблачать вранье необольшевиков
необходимо, в полном соответствии с заветом товарища Симонова. Сколько раз увидишь красную ложь - столько раз ее и убей.

Самый лучший способ давить гадину - это использовать официальные советские же документы. Там, зачастую,содержатся просто убийственные для адептов секты
Свидетелей Святого Совка сведения. Просто надо уметь их оттуда извлечь. Вот и давайте выясним, используя большевистскую статистику, от какой же жуткой
эксплуатации освободили русских крестьян большевики и что они дали им взамен.

Это была преамбула. А сейчас, как водится, будет амбула.

Есть в сети замечательный документ - "Статистический сборник по бюджетам рабочих и колхозников РСФСР" с показателями за 1940, 50 и 52-54 гг. Подготовлен он
Статуправлением РСФСР в 1955 г., выпущен в январе 1956 года. Документ сугубо "для внутреннего пользования" - помечен грифом "Секретно". После рассекречивания
хранится в архиве РГАЭ.Фонд 1562, опись 33, ед. хр. 2260, если кому интересно :)

Он содержит результаты бюджетных обследований тысяч семей рабочих и колхозников, проведенных советскими статистиками в соответствующих годах.
Например для 1940 года были собраны данные по более чем 8 тысячам рабочих семей РСФСР и почти по 13 тысячам семей колхозников. Цифры там даются крайне интересные,
например, по душевому потреблению продуктов в разных регионах РСФСР, но об этом в следующий раз. Сейчас нас интересуют те данные, которые позволяют оценить,
как платили "освобожденным от помещичье-кулацкой эксплатации" российским крестьянам в колхозах. А потом уже можно и сравнить, КТО платил больше - кулаки с
помещиками или родное рабоче-крестьянское государство.

Берем, ну, например, Орловскую область, 1940 год. Согласно таблице 3 "Поступление продуктов из колхоза на одну семью колхозника - в килограммах",
на странице 103 видим - получили орловские колхозники в среднем на семью по 861 кг. зерна, 1897 кг. картофеля, 318,6 кг. овощей, 8,2 литров молока и...
0,1 кг мяса. Честно, не шучу. 100 граммов мяса. На семью (на Орловщине в среднем - 5,14 человек, см. стр.89). За год работы.

Ну ладно, но ведь им же в колхозе еще и деньги платили, так ведь? Платили, а как-же. Таблица 10, "Денежные доходы колхозников на одну семью за год - в рублях",
страница 156. Орловская область - "Из колхоза и МТС" - 195 рублей.

Вся эта благодать - за 601,7 трудодня на семью (табл. 2 "Использование труда колхозников в течение года", стр. 96).

Легко подсчитать - за 1 трудодень колхозникам Орловщины в среднем полагалось:

32 коп.
1,4 кг. зерна
3,15 кг картофеля
0,53 кг овощей
13,6 г. молока
0,16 г. мяса.

Однако рабочий день и трудодень - вещи разные. Согласно той же таблице, за 1 день работы в колхозе и МТС мужчинам в орловских колхозах начислялось в среднем
1,53 трудодня (женщинам - 1,35 т.д.). Таким образом средний дневной заработок в колхозе и МТС у крестьянина мужеска полу составлял:

49 коп.
2,14 кг. зерна
4,8 кг. картофеля
0,81 кг овощей
21 г. молока
И 0,25 (ноль целых, двадцать пять сотых) граммов мяса.

49 копеек в 1940 году - это примерно полкило ржаного хлеба в госторговле ( см. "Государственные розничные цены нормированной торговли на отдельные
продовольственные товары в СССР в 1940 г.", в "Великая Отечественная война. Юблейный статсборник", М., 2015 г., стр. 59)

Кто хочет, может умножить эти цифры на цены в своем родном городе/селе и узнать, сколько зарабатывал в современных деньгах орловский колхозник 1940 года.
И решить для себя - хочет ли он побывать в шкуре означенного колхозника? )

Но для нас, в свете заявленной темы, интересно другое сравнение. Может быть, этот нищенский паек - все-таки невиданное достижение по сравнению с временами
"кровавого тсоризьма"? Ну там когда вокруг помещики-кровопийцы, кулаки-мироеды, вот это вот все....

Тут нам потребуется еще один статсборник, в сети он тоже есть - "Сборник статистических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств",
изданный в Петрограде в 1917 году (уже после Февральской революции). Документ сам по себе преинтереснейший, но сейчас нас интересует одна конкретная
таблица "Средние цены на рабочие руки (поденная плата): а) в период весенних посевов б)во время сенокоса и в) во время уборки хлебов (в копейках)",
стр. 522-523.

Согласно этой таблице, в 1913 году сельскохозяйственным рабочим (т.е., по простому, батракам) Орловской губернии в период весеннего сева платили по 65
копеек в день. Остановимся пока на этой цифре.

Что же мог купить нищий несчастный батрак дореволюционной Орловщины на эти деньги в 1913 году?

А вот что.

Полкило ржаного хлеба по московским (!) ценам обошлись бы ему в примерно 4 копейки.

2,14 кг. зерна (если взять самое дорогое ) - в 15,4 коп. (по 7,2 коп. за кило)

4,8 кг. картофеля - в 9,6 коп. (по 2 коп. за кило)

0,81 кг. овощей... Тут расчитать сложнее. Понятие "овощи" растяжимое. Например (по Орловской губернии данных не нашел),
капуста в Москве стоила 18,2 копеек за кочан. 1 кочан то уж всяко потянет на 810 граммов...

Стоимость 21 г. молока и нуля целых, двадцати пяти сотых граммов мяса по царским ценам, уж позвольте, рассчитывать не буду.
Иначе придется радикально провалиться в сферу нанотехнологий. Кинем на все это одну копейку - и то щедро будет.

Итак - 38,2 копейки. Используя московские (!), так их, цены.

И у дореволюционного БАТРАКА оставалось еще почти 30 копеек в день. Фунт (410 г.) мяса, например.

Да, я забыл сказать что в период сенокоса батракам Орловской губернии в 1913 году платили 95 копеек в день? А в период уборки урожая - 80 копеек?

Вывод: дореволюционный батрак (то есть самый нищебродский нищеброд) в Орловской губернии получал примерно в 1,5 - 2 раза больше, чем СРЕДНИЙ КОЛХОЗНИК.

В гостях у Красного ТВ наш давний знакомый и товарищ Юрий Панков. 30 лет он работал над книгой, посвященной биографии А.И. Солженицина, собирал уникальные факты, документы, фотографии и пр. Юношеские годы, творческий путь, становление его, формирование отношения к труду, творчеству, народу и стране, пожалуй, самого известного пропагандиста антисоветчика, все это смотрите в беседе Юрия Панкова с Олегом Двуреченским.

Образование в РИ и СССР - расставляем точки

Нет, наверное, более мифологизированной темы, чем состояние образования в Российской империи перед революцией. Даже, вроде бы, вполне мыслящие и политически не ангажированные люди зачастую воспроизводят, в данном вопросе, просто набор замшелых штампов большевицкой пропаганды про "темную отсталую Россию", которую к свету образования вытащила, конечно же, коммунистическая партия. Больше некому ж...

При этом в качестве источника, как правило, теребят несчастную перепись 1897 года, с ее официальными данными о 30 % грамотных среди жителей России старше 9 лет. Забывая при этом простой факт - с 1897 по 1917 прошло 20 лет. И лет очень активного развития во всех сферах страны, в том числе - и в образовательной.

Ладно, начнем, помолясь. По переписи 1897 года в стране имелось примерно 11,4 миллиона детей в возрасте 8 - 11 лет. Из них грамотных - только 2,6 миллиона, или 23%. Таков, очевидно, и процент учащихся в начальных школах на этот год. Всего в стране тогда было примерно 30 тысяч начальных школ.

В 1910 году, из 14 миллионов детей 8-11 лет в начальных школах РИ учатся 6,2 миллиона человек, или 44%.

К 1 января 1915 года в стране из 15,2 миллиона детей 8-11 лет - 7,8 миллиона учащихся во всех видах школ (МНП, церковно-приходских и т.д.), т.е. больше 50%. Фактически, за 18 лет с 1897 по 1914 гг, количество учащихся в начальных школах увеличилось ВТРОЕ. Число начальных школ превысило 80 тысяч. То есть в среднем, каждый год по стране строилось по 3 тысячи новых начальных школ.

На 1 января 1915 года в Московской губернии обучалось в школах 85% детей 8-11- летнего возраста. Столько же и в Петроградской. В Тульской - 78%, в Калужской - 75%, в той же самой Тверской - 72%. Чтоб никто не начал верещать, сразу перечислю десяток самых отстающих в этом плане губерний - Сахалинская, Эриванская, Закаспийская, Семиреченская, Якутская, Сырдарьинская, Закатальский округ, Дагестанская, Самаркандская, Ферганская (от 13,5% до 1,9%).

В целом по РИ (без Финляндии) из 93 губерний Империи в 48 процент учащихся детей 8-11 лет составлял от 50 и выше, а остальные - это, в основном, Сибирь, Средняя Азия, Дальний Восток, Закавказье. Источник - "Начальные училища Министерства народного просвещения в 1914 году", В сети есть.

Что из всего этого следует? А то, что именно при царе был заложен фундамент пресловутого "всеобщего образования". Такими темпами (+1,6 миллиона учащихся за четыре года в 1911 - 14 гг) всеобщее начальное обучение детей в стране было бы достигнуто к началу 30-х годов.

Для сравнения - по переписи 1939 года в СССР из более чем 16 миллионов детей 8-11 летнего возраста неграмотными были больше полутора миллионов - десятая часть. То есть даже к КОНЦУ 30-х обеспечить всеобщее начальное образование большевики так и не смогли.

Работа царского Минпросвещения велась по плану с четко осознаваемой целью - обеспечить всеобщее начальное образование в стране, причем уже в самом обозримом будущем.

"Въ послѣднія 8 лѣтъ дѣятельность Министерства Народнаго Просвѣщѳнія и земскихъ и городскихъ учрежденій въ области начальнаго образованія была направлена на осуществленіе всеобщаго обученія для дѣтей въ возрастѣ 8— 11 лѣтъ.

Для планомѣрнаго осуществления поставленной задачи земскія и городскія управленія, главнымъ образомъ въ періодъ 1908 — 1910 гг., составили сѣти школъ, разсчитанныя на то, чтобы всѣ дѣти указанныхъ выше возрастовъ даннаго уѣзда или города имѣли возможность посѣщать школу, которая должна находиться отъ ихъ мѣстожитѳльства въ разстояніи не свыше 3-хъ верстъ.

Выполненіе такихъ школьныхъ сѣтей большинство земскихъ управлений предполагало произвести въ течѳніе 10 лѣтъ. Во многихъ уѣздахъ они уже осуществляются отъ 5 до 8 лѣтъ...", - сообщает уже цитировавшийся сборник "Начальные училища Министерства народного просвещения в 1914 году".

Именно благодаря произошедшим при Николае II изменениям, кстати, тот самый пресловутый процент неграмотных среди призывников упал с 78% в 1875г., до 28% в 1912 г. См. сборник "Россия 1913 г."

Кстати говоря, фактор, про который многие забывают - армия. В 1902 году в пехоте царской армии были введены обязательные занятия "словесностью" с рядовыми. Ибо неграмотный не справился бы с тогдашним оружием - он, банально, прицел правильно на винтовке выставить бы не смог. Поэтому, по сути, царская армия сама по себе была громадной школой грамотности для крестьянских парней, "выпускавшей" каждый год по 300 и более тысяч человек.

А что же насчет пресловутой большевицкой "ликвидации безграмотности"?

Снова обращаемся к переписи 1939 года - она, поистине, кладезь бесценных знаний, которым почему-то почти никто не пользуется (зато в перепись 1897 впились как упыри). Из нее, мы, например, можем узнать, что в возрастной категории от 7 до 59 лет из 86 миллионов сельчан в 1939 году в СССР было неграмотно 17,6 миллионов человек, или 20,5%.

В том числе из 29 миллионов 948 тысяч сельских жительниц СССР в возрасте 17 - 59 лет неграмотных было 10 миллионов 656 тысяч, или 35%.

В возрастной категории от 7 до 59 лет из 45,5 миллионов горожан в СССР было неграмотно 4,3 миллиона человек, или 9,5%. Заметьте - стариков во всех случаях исключаем. Если считать и их, цифры выйдут еще более грустными.

Кроме того, стоит помнить, что между 1914 и 1939 годами прошло добрых четверть века. За этот срок неграмотные дореволюционные старшие поколения попросту вымерли (чему во многом способствовали спровоцированные большевиками гражданская война и голодоморы 1921 и 1932-33 годов). В расцвете жизненной силы в это время находились люди как раз поколений 1900 - 1906 годов рождения, обученные грамоте именно в царских начальных школах.

Вот такая вот "ликвидация безграмотности" по-большевицки. О качестве же этого "просвещения" поговорить стоит отдельно. И мы это обязательно сделаем.

99 лет Союзу Красных Фронтовиков!

Союз красных фронтовиков (СКФ) возник летом 1924 года по решению Коммунистической партии Германии (КПГ). Тогда оживление реваншистских и милитаристских кругов в послевоенной Германии приняло угрожающие формы. Активизировался «Стальной шлем» и другие так называемые союзы бывших фронтовиков – участников мировой войны. С их помощью германский милитаризм стремился запугать рабочих актами террора и вести подготовку к новой, реваншистской войне.

Призывам к реваншу требовалось противопоставить пропаганду пролетарского интернационализма и защиту СССР. Следовало укрепить классовое сознание рабочего класса, объединяя его отряды вокруг КПГ, поставившей всю свою работу и борьбу на службу интересам рабочего класса и других слоев обездоленных трудящихся. Так был создан Союз красных фронтовиков (СКФ).

С февраля 1925 года СКФ возглавил испытанный революционер, один из руководителей коммунистов Германии, верный друг СССР Эрнст Тельман. Тельман следовал ленинскому указанию: партия сможет выполнить роль авангарда, если установит тесную связь с трудящимися с помощью массовых организаций.

Под руководством Тельмана СКФ стал революционной организацией классовой борьбы. Он объединил коммунистов, социал-демократов и беспартийных рабочих. Рабочие в возрасте 16-23 лет были организованы в «Красный фронт молодёжи». Обе организации к 1929 году насчитывали 215 тыс. человек. СКФ имел свою газету – «Ди роте фронт». Революционная организация немецких рабочих получила широкую известность. Боевой клич «Рот фронт!» вышел далеко за пределы Германии и стал интернациональным паролем революционеров всего мира.

Красные фронтовики разоблачали военные планы германских шовинистов, боролись за установление единого рабочего фронта, шли на помощь народу во время стихийных бедствий. Их дисциплинированная сила проявлялась в проведении многотысячных маршей, которые привлекали к участию сотни тысяч рабочих.

Работая на расширение влияния в среде трудящихся, прежде всего рабочего класса, Союза красных фронтовиков, КПГ вела свою агитационную работу и участвуя в избирательных компаниях. 7 декабря 1924 г. Эрнст Тельман был вновь избран в рейхстаг. На первом же заседании рейхстага, 5 января 1925 года, Тельман открыл дискуссию, осудив преследования революционных рабочих органами буржуазной юстиции. На второй день заседания рейхстага Эрнст Тельман вновь взял слово и от имени классово сознательных рабочих выдвинул требование: «Вместо снижения заработной платы – повышение на 40% зарплаты и жалованья; отказ от сверхурочных работ, борьба за восьмичасовой рабочий день, вместо увольнений и безработицы – включение безработных в производственный процесс; долой налоговую эксплуатацию сельского и городского пролетариата; конфискация собственности крупных капиталистов; оборонительный и наступательный союз со Страной Советов; немедленное освобождение пролетарских политических узников». Он заявил, что Компартия Германии и в буржуазном парламенте будет проводить революционную классовую политику защиты жизненных интересов трудящихся.

В то же время велась работа и через Союз красных фронтовиков. Под руководством Тельмана он стал сильной и влиятельной антиимпериалистической и антимилитаристской боевой политической организацией рабочего класса, важным помощником КПГ, в рядах которого к 1 сентября 1925 года насчитывалось более 70 тыс. человек, в том числе более 45 тыс. беспартийных. Огромный авторитет Тельмана был бы невозможен без его личного участия в борьбе. Во главе колонн красных фронтовиков неизменно шёл он, со сжатой в кулак правой рукой, со всемирно известным приветствием «Рот фронт!». Председатель союза был для красных фронтовиков примером политической ясности, классовой воинственной непримиримости, пролетарской дисциплины и готовности к самопожертвованию.

Стремясь к вовлечению рабочего класса в широкое движение антиимпериалистического сопротивления, Тельман большое внимание уделял организации и анализу стачечной борьбы, работе в профсоюзных организациях. Следует сделать всё возможное, подчеркивал Тельман, чтобы оживить работу профсоюзов, опираясь, например, на заводские советы. Без прочных позиций в профсоюзах партия не могла поднимать рабочих на успешную стачечную борьбу, но завоевать прочные позиции в профсоюзах можно было только лишь путем серьезной и успешной борьбы за насущные интересы рабочих.

Однако в Германии набирали силу фашиствующие элементы. Им можно было бы противостоять единым фронтом левых. Но социал-демократы СДПГ (во всяком случае, их руководство) больше фашизма боялись усиления влияния коммунистов среди рабочего класса. Самоотвержённо противостоять фашизму, вести с ним напряженную борьбу приходилось немецким коммунистам из КПГ и красным фронтовикам. И они вели эту борьбу. В Рурской области и в Берлине коммунисты подошли вплотную к завоеванию большинства рабочих на свою сторону. Однако в результате первомайских событий 1929 года условия для борьбы с фашистами ухудшились.

Тогда с ведома канцлера, социал-демократа Мюллера, начальником берлинской полиции впервые после свержения монархии в 1918 году было запрещено проведение первомайской демонстрации. Эти действия социал-демократических властей явились продуманной провокацией. КПГ выступила с призывом не подчиниться запрету и отметить 1 Мая согласно традиции. 1 мая около 200 тыс. рабочих Берлина вышли на первомайскую демонстрацию. На демонстрантов напали и открыли огонь тысячи полицейских, были убиты десятки и ранены сотни, что, естественно, вызвало возмущение революционных рабочих. Вечером в районах Веддинг и Нойкельн рабочие стихийно перешли к самообороне. Они воздвигли баррикады, за которыми продержались до 2 мая. КПГ сразу же заявила о полной солидарности с бойцами на баррикадах. Одновременно было решено не продолжать вооруженную борьбу, чтобы не допустить уничтожения лучшей части берлинского пролетариата. Тельман лично сообщил о решении партии защитникам баррикад, пробравшись к ним по подземным ходам. Рабочие, как коммунисты, так и беспартийные, прекратили борьбу, выразив полное доверие руководству КПГ.

После майских событий Тельман заявил: «Долг партии был – не отступать перед классовым врагом, отстаивать право на улицу – традиционное право пролетариата во всём мире».

Но власти «разразились» запретом многих коммунистических газет, запретом действия отделений СКФ на многих территориях Германии. Так наиболее революционная массовая организация германского рабочего класса была загнана в подполье.

Запрещённый СКФ продолжал действовать. 1 августа 1929 года, в день борьбы против войны, на улицы многих городов Германии вышли рабочие под лозунгами КПГ, в том числе вышли в своей форме колонны запрещённого СКФ. В феврале 1930 года Эрнст Тельман говорил с трибуны рейхстага: «Союз красных фронтовиков существует и продолжает борьбу невзирая ни на какие запрещения». А в сентябре 1930 года Тельман призвал к созданию новой легальной массовой антифашистской организации «Союза борьбы против фашизма». Летом 1931 года в рядах нового Союза уже было более 100 тыс. человек. Они вели работу среди обманутых националистической пропагандой обывателей, и их работа имела успех. Намного выросла и численность КПГ, составив в феврале 1932г. 360 тыс. членов – в 3 раза больше, чем три года назад. 6 ноября 1932 г. состоялись выборы в рейхстаг. КПГ получила на них около 6 млн голосов, на 600 тыс. больше, чем на выборах 31 июля 1932 г. и 100 мест в рейхстаге, вместо 77. Нацисты потеряли 2 млн голосов.

Во время избирательной компании Тельман вновь проявлял себя как замечательный оратор, освещая перед избирателями многие вопросы партийной политики, разоблачая сущность националистической партии, утверждая, что все вопросы – и социальные, и национальные – можно решить, только сплотившись вокруг революционной партии рабочего класса в борьбе за социализм.

Он приводил простые и доходчивые примеры «слияния» фашизма и крупного капитала. Выступая в Берлинском Дворце спорта он сказал: «После выступления Гитлера на большом митинге в Эссене, на который буржуазия съехалась на 177 автомобилях, промышленник Кирдорф пригласил его на ужин. Можете вы себе представить, чтобы меня сегодня вечером, после собрания, пригласил на ужин Берзинг?». Громовой хохот собравшихся свидетельствовал, что сравнение «сработало», что оно как вспышкой молнии осветило классовую противоположность нацистской партии и КПГ.

Авторитет КПГ рос. Но отсутствие единства среди левых, предательство социал-демократов не позволяло создать мощный антифашистский блок. Без поддержки – КПГ могла лишь замедлить процесс фашизации, но не могла воспрепятствовать установлению фашистской диктатуры. После провокационного поджога рейхстага коммунистам пришлось уйти в подполье. Развернулась открытая охота фашистских ищеек на Тельмана.

3 марта 1933 года руководитель Коммунистической партии Германии, председатель Союза красных фронтовиков Эрнст Тельман был арестован. На следующий день КПГ обратилась к немецкому рабочему классу с призывом развернуть борьбу за его освобождение: «Нападение на коммунистическую партию, арест вождя борющегося единого фронта рабочих, мужественного и целеустремленного руководителя антифашистской освободительной борьбы товарища Эрнста Тельмана – это удар для всех трудящихся».

Прошли годы борьбы трудящихся и коммунистов всего мира за свободу героя-коммуниста, годы мужественного противостояния Эрнста Тельмана фашистскому зверю в застенках концлагерей. Его неустанная работа и в неволе производила впечатление даже на тюремных служителей. Один из них сказал Розе Тельман: «Ваш муж достоин всяческого уважения! Он постоянно занимается в своей камере, не теряя ни часу времени. Ведь он делает это не для себя, а, наверное, для других». Оттуда, из фашистских застенков, доносились до товарищей слова председателя партии. В своих письмах он развивал мысли, порождённые опытом работы СКФ: путь к единству должен идти прежде всего через сотрудничество рабочих организаций в борьбе за достижение совместных целей в интересах рабочего класса; это сотрудничество приведёт в конечном итоге к революционному сплочению. Заглядывал и в завтрашний день: «Наша цель, пролетарская революция, есть средство для достижения более высокой цели – гарантировать подавляющему большинству действительную власть в государстве. Сущность пролетарского правительства состоит не только во взятии власти, но и в дальнейшем развитии на пути к социализму!»

Коммунист Тельман не мог обойти тему поддержки политзаключенных. И он писал в 1935 году VII Всемирному конгрессу Коминтерна: «Последним предложением для Всемирного конгресса является продолжение и интенсивное углубление кампании за освобождение политзаключённых. Здесь надо особо выделить и подчеркнуть долг и необходимость, в силу солидарности, мужественно и энергично выступить в их защиту, особенно наших братьев по классу – социал-демократических рабочих и функционеров... Это усилит и повысит наш авторитет и доверие со стороны социал-демократических рабочих всего мира, облегчит нам привлечение рабочих на сторону сил, выступающих за единство действий и объединенных единой революционной волей в борьбе против фашизма и опасности войны».

Однако к началу сороковых годов ХХ-го столетия рабочее и коммунистическое движение ещё не смогло добиться того единства и той мощи, которые бы позволили поставить надежный заслон фашизму, развязавшему жесточайшую и разрушительнейшую Вторую мировую войну.

А когда советские войска перешли границу и начали освобождение Европы, фашизм и лично Гитлер, неистовствуя в своей звериной злобе и страхе возмездия, распорядился об уничтожении Коммуниста Тельмана. Он был убит в ночь на 18 августа 1944 года в концлагере Бухенвальд, оставшись примером для любого революционного борца за социалистическое будущее стран и народов.