рассказы

рассказы

Подписчиков: 14     Сообщений: 787     Рейтинг постов: 1,318.8
SvolochAbramov SvolochAbramov

story рассказ Ирина Погонина сказки середины зимы много букав 

Здравствуй, дядя, Новый Год

Истории,рассказ,Ирина Погонина,сказки середины зимы,много букав

Николай Иванович Вилевич по старой привычке проснулся рано. Сорокапятилетний бухгалтер, он начал свой трудовой путь в те самые лихие девяностые, когда за хорошую работу реально можно было получить пулю. Автоматную. За компанию с хозяином. 

 

Повезло, в числе немногих. Пронесло. И теперь опытный мастер жонглирования цифрами вел жизнь спокойную и размеренную. Доходы позволили приобрести небольшой загородный дом. Здесь он разместил любимые аквариумы с экзотической живностью – была такая страстишка у скромного бухгалтера. Раз в год (обычно зимой) выезжал на отдых в теплые страны. Попытки завести семью были не слишком удачными и, после трех разводов, Николай Иванович оставил матримониальные поползновения и спокойно жил один. Как многие современные бухгалтера, освоил компьютерные премудрости и работал удаленно. Самое горячее время было, конечно, в конце года. Декабрь месяц для господина Вилевича всегда был временем круглосуточной работы, кружения таблиц, процентов, дебетов и кредетов. И вот, сегодня, 31 декабря, все, наконец, закончилось. В ночь он отправил последние отчеты, тщательно сведя все цифры. И теперь, с чистой совестью, мог отдыхать целую неделю. Перед следующим годовым марафоном. 

 

Блаженно вытянувшись под легким шерстяным одеялом, Николай Иванович планировал выходной предпраздничный день. Но, что-то странное и необычное мешало спокойному мыследвижению. То ли звук, то ли запах. 

 

Приподнявшись на локте, Вилевич огляделся. Елка. Зеленая, оптимистично растопырившая колючие веточки. На том месте, где вчера стоял его компьютерный стол. 

 

Резво вскочив, он подошел к новогоднему символу. Что-то еще было не так. Взгляд скользнул вниз… Вместо привычных синих боксеров на нем развевались широкие семейники. Ярко-красные с веселым новогодним рисуночком. Да-да, снеговик с морковкой… 

 

Оглядевшись, Николай Иванович заметил большой красный мешок, стоявший на месте его дипломата с бумагами. Из приоткрытого шкафа… 

Распахнув дверцы, он понял, что это точно чья-то шутка. Вместо костюмов и рубашек, висели три шубы. Расписные, с белоснежными воротниками. На полочке лежали шапки, внизу наличествовали валенки. Полный комплект Деда Мороза. Вернее три. На выбор: красный, синий и серебряный. Ну, конечно, сегодня же Новый Год! 

 

Нет, надо выпить! Увы, в холодильнике оказались мандарины, мороженое и кока-кола. Вместо запасенной водочки. В голове зазвучала дурацкая мелодия: «jingle bells, jingle bells»… Задавив колокольчики в голове, Вилевич рванул в ванную. И тут наткнулся на зеркало. На него растеряно смотрел… Дед Мороз. Белая борода (как он ее сразу-то не почуял?), белые волнистые кудри. Нос, глаза и едва видные губы, вроде, свои. А, вот… Он решительно дернул бороду. Блин!!! Больно! Как? И усы, и брови и снежные локоны были настоящими. 

 

Вернувшись в комнату, накинул халат (конечно, красный, разрисованный елочкам) и присел в кресло. Что делать? За спиной раздался негромкий стук. Отдернув плотную штору, подошел к панорамному окну, выходившему в сад. 

 

На мангальной площадке стояли сани, запряженные тройкой белоснежных коней. Кто из них стучал? Это было не важно. Они все в нетерпении били копытами, торопясь в дорогу. 

 

Николай Иванович Вилевич, в миру опытный бухгалтер, накинул серебряную шубу, нахлобучил шапку, сунул ноги в валенки. А, когда взял в руки посох, все сомнения исчезли окончательно…

Автор: Ирина Погонина

Развернуть
Комментарии 1 12.01.202210:32 ссылка -0.9
SvolochAbramovSvolochAbramov

story рассказ Злата Линник сказки середины зимы много букав 

Хоть сегодня, хоть сейчас. Рождественская история

Истории,рассказ,Злата Линник,сказки середины зимы,много букав



- Ты чего там разлегся? Уснул, что ли?
К Рождеству приготовились, как следует. Точнее, продолжили отмечать, толком не просохнув после тридцать первого декабря, незаметно перешедшего в первое января… второе… кажется, четвертое. Было все, что полагается на праздник: море выпивки, стол с угощениями, поющие чуваки в телеке. Единственно, чего не хватало, это, как ни странно, настроения. Словно внутри что-то упорно не загоралось, не контачило что ли.
Всей компанией не пойми, сколько времени, шатались по микрорайону, громко распевая «В лесу родилась елочка» и настойчиво уговаривая всех встречных присоединиться к хору. Получилось, честно говоря, не очень. И настроение не улучшилось ни на каплю.
Компания в этот раз была далеко не полной. Девушки дружно взяли тайм-аут, мама Лехи, у которого в этот раз собрались, молча накрыла стол и отбыла к родственникам. Не иначе, до сих пор сердится за разбитый чайный сервиз. Так ведь нечаянно же получилось, с кем не бывает!
После неизвестно какого по счету тоста Леха заспорил с Владиком, Миха полез их мирить. Как раз это ему удалось, даже очень…
За спиной с грохотом открылась дверь парадной. Пролетев пару метров, Миха рухнул спиной прямо в снег - мягкий и даже не очень холодный.

Отдышавшись, он открыл глаза. Перед ним расстилалось черное, будто бархатное небо, усыпанное на удивление яркими звездами. Не бывает такого в городе: фонари, реклама, транспорт. Как следует проморгавшись, Миха снова открыл глаза. Картина оставалась той же самой. К тому же теперь появилась еще одна звезда – крупнее остальных, расположившаяся на самом виду, будто так и надо. При этом она сверкала, будто подмигивая или пытаясь что-то сказать.
В голове у Михи внезапно прояснилось, словно с прошлого года он пил только минералку. И тут до него дошло, почему, несмотря на все старания никакого веселья не получалось. Это же особенные дни, когда нужно… А они вместо этого!

- Со мной все нормуль! – ответил Миха из сугроба совершенно трезвым голосом. – Идите лучше сюда, здесь такое!
Леха с Владиком, пошатываясь, вышли из парадной, кое-как спустились по обледеневшим ступенькам и, одновременно поскользнувшись на замерзшей луже – ее же еще утром тут не было! – рухнули и, проехав полметра, затормозили рядом с Михой. И так же как он, замерли, уставившись в звездное небо.


Поднявшись на ноги и наскоро отряхнувшись, трое друзей одновременно ощутили, что им хочется чего-то такого, такого…
- Как хотелось бы хоть раз, - неожиданно для себя пропел Владик слова из детского мультика.
- Хоть сегодня, хоть сейчас, - сам себе удивляясь, подхватил Леха.
- Сделать что-нибудь прекрасное! – закончили уже втроем.
Прекрасное это хорошо, но что именно? Все трое озадаченно посмотрели друг на друга, но тут таинственная звезда вспыхнула, став ослепительно белой; по снегу побежала, все удлиняясь, тонкая светящаяся линия, будто от лазерной указки.
Последовав за ней, Миха, Леха и Владик оказались у кафе «Встреча» - неформального центра микрорайона. Судя по окружающему пейзажу, перед самым закрытием здесь произошла масштабная драка. Новогодняя елка, еще вчера такая нарядная, лежала на боку, газон был усеян разноцветными стеклянными осколками.
Не сговариваясь, трое друзей принялись за уборку. Леха без труда, будто штангу в спортзале, поднял елку и воткнул ее в самый большой сугроб. Миха с Владиком старательно подобрали и развесили уцелевшие игрушки, подобрав осколки и сложив их в ближайшую урну.
- Чего-то все равно не хватает, - глубокомысленно произнес Леха и принялся катать снежный ком. Вскоре у елки стоял развеселый снеговик. Вслед за ним появились еще два, поменьше, и даже заяц в шляпе из подарочного пакета.
- Теперь другое дело!
Светящаяся линия, обогнув сквер, потянулась дальше – за угол кафе, к мусорным бачкам.
- Глядите-ка, псина! Иди сюда, там и замерзнуть недолго!
Так как собака не спешила вылезать, Миха ловко забрался в самый угол «мусорного павильона» и вскоре появился, неся на руках не то миниатюрную колли, не то кокер спаниеля.
- Наверно, петард испугалась, удрала, а теперь не знает, как домой вернуться, - подвел итог Владик, считавшийся «мозговым центром» компании. – Хорошо, что в ошейнике, там медалька должна быть с телефоном хозяев. Точно, что я говорил! Алло, ваша Мальвина нашлась!
…Столько слов благодарности им не довелось слышать с самого рождения.
- Это что, мы, правда, такие? – оправившись от изумления, произнес Леха. – В смысле, хорошие?
- Добрые, благородные, самоотверженные, - уточнил Миха. – Подумаешь, куртку порвал, зато псина жива-здорова.
- А давайте еще что-нибудь прекрасное сделаем! - продолжил Владик и, уставившись вверх, добавил. - Просим подсказку.
Будто услышав, светящаяся линия на снегу снова удлинилась, приведя их… назад к дому Лехи. Все трое нехотя поднялись в квартиру. Ну и что здесь делать, не пьянствовать же?
Просочившись сквозь занавеску, бледно-зеленый луч уперся в сервант, а точнее, в пустой угол, где еще недавно стоял сервиз Лехиной мамы.
- Так вот оно что! – догадался Миха. – Типа, исправьте что натворили! Это мы мигом!
- Так сейчас все магазины закрыты, - возразил Леха. – И потом, таких сервизов давно уже не продают.
- На дворе компьютерная эпоха! – торжественно заявил Владик. – Вот вам, пожалуйста: барахолка сити, точно такой же сервиз продают. Кстати, всего в остановке отсюда. Уже списался, хозяйка готова встретиться прямо сейчас.
- Это просто чудо! – радостно повторяла пожилая женщина, заворачивая в газету чашки и блюдца. – Меня эти деньги так выручили, вы просто себе представить не можете.

Таинственная звезда исчезла так же неожиданно, как и появилась. На следующую ночь Миха, Леха и Владик уже не смогли ее найти, сколько ни всматривались в темное небо. Впрочем, не такое уж темное – фонари, реклама, фейерверки… Зато осталось желание делать что-то доброе, прекрасное, хоть на каплю меняющее мир к лучшему.

Автор: Злата Линник

Развернуть
Комментарии 009.01.202219:27ссылка-3.3
SvolochAbramovSvolochAbramov

story рассказ Петр новичков сказки середины зимы много букав 

В эфире радиостанция «Moonlight»

Истории,рассказ,Петр новичков,сказки середины зимы,много букав

Патрик закончил мешать соевое тесто и разлил его по формочкам. Подкрашенной сахарной глазурью залил верх будущих кексов, поставил в духовку, щелкнул тумблером и наклонился посмотреть через стекло. Все шло прекрасно, через несколько минут угощение будет готово. Он вымыл руки, достал бутылку шампанского и приготовил пару бокалов. Из динамика аудиосистемы звучала новогодняя подборка — Фрэнк Синатра пел «Let It Snow».
Патрик сходил в гидропонный блок и принес оттуда лоток с миниатюрной сосной. Бонсай когда-то выращивал его напарник Сегацу-сан, и теперь он на правах наследника заботился о, возможно, единственном в этом мире миниатюрном деревце. Здесь, на лунной базе, это уж точно был единственный экземпляр. Энди Вильямс под эстрадный оркестр пел «The Most Wonderful Time of the Year».
Вернувшись в кухонный уголок, Патрик занялся салатом. Капуста, шпинат, немного лука, шампиньоны, горошек и соевый соус. Подумав над морковкой, просто почистил ее и, разрезав вдоль, разложил на тарелке — он предпочитал хрустеть ею, а не жевать в натертом виде. Нэнси и Фрэнк Синатра пели «Somethin' Stupid».

Он посмотрел на таймер — до наступления нового года по Новому Орлеану оставалось пять часов. Вполне достаточно для того, чтобы украсить каюту. Он никогда не любил украшать помещение заранее, видя в этом что-то неправильное. Сам процесс украшения дома — это уже праздник, и совершать его в один из предпраздничных дней Патрик считал глупостью, равнозначной использованию половины запаса фейерверков за неделю до Дня Независимости. Brotherhood of Man пели «Save Your Kisses For Mе», и Патрик, пританцовывая, стал развешивать мишуру вдоль стен.
Поставив лоток с бонсаем посреди стола, он тоже украсил его мишурой и шариками, скатанными из фольги. Ватой изобразил снег под деревом и на ветках. Несмотря на то, что он родился и вырос в Луизиане, Новый год у него всегда ассоциировался со снегом, и каждый год он предпочитал на этот праздник уехать к кому-нибудь из друзей, живущих в северных штатах. Последние три года перед лунной миссией он жил и тренировался в России. Вот уж там умели праздновать Новый год! Словно в ответ на его мысли певица с красивым именем Валентина запела «Кабы не было зимы».
Несмотря на то, что Патрик хорошо знал русский язык, понимание этой песни давалось ему с трудом. Но сам мотив и голос нравились ему и будили добрые воспоминания о днях подготовки к международной лунной миссии. С этими воспоминаниями он решил навестить остальных членов команды.

Первым делом зашел в медблок. Роман Зубов до сих пор находился в коме. Приборы показывали, что он еще жив, но Патрик, как ни старался, так и не смог уловить в нем ни одного признака жизни. Затем он прошел в морозильную камеру, остановился возле двух прозрачных пластиковых пакетов, покрытых инеем. На одном, в котором лежало тело азиата, значилось имя Ёши Сегацу, во втором покоился чернокожий Пьер Ноэль. Пятый член экипажа, Клаус Шольке, так и остался снаружи. Если присмотреться, в торцевой иллюминатор кают-компании можно был разглядеть его фигуру в скафандре, лежащую лицом вниз.
Патрик несколько раз собирался выйти наружу и занести его внутрь станции, но каждый раз, надевая скафандр, не мог заставить себя открыть шлюз. Казалось, что он не успеет сделать и пары прыжков, как рядом появится очередной спутник-убийца, и заряд стальной картечи прошьет его множеством игл. Сейчас он снова смотрел в иллюминатор на неподвижную фигуру, пока запах подгорающего теста не вернул его к реальности.

Нельзя сказать, что кексы совсем сгорели, но праздничного вида больше не имели. Глазурь запеклась до коричневой корочки, тесто почернело. Настроение упало окончательно, и даже зазвучавшая из динамика «Jingle Bells» не могла его поднять. Патрик небрежно ссыпал неудавшийся десерт в большую тарелку и поставил рядом с миской салата и бутылкой шампанского. Уселся поудобнее в кресло и открыл панорамное окно с видом на Землю.
Когда шторы разъехались, он увидел высоко над горизонтом еще один подгоревший кекс. Только этот был круглым, висел в космосе, и его окутывали черно-серые грязные облака, сквозь которые мелькали вспышки молний. Тысячи тонн пепла летали в атмосфере, кислотные дожди и ураганы вкупе с высоким уровнем радиации стали обыденным прогнозом погоды там, на поверхности некогда голубой планеты. Из динамиков Нат Кинг пел колыбельную «Silent Night», и эта песня казалась Патрику реквиемом по всей цивилизации.

Он налил полбокала и отсалютовал мертвой планете. «Не чокаясь» — вспомнив поминальный обычай русских, не стал стучать по специально поставленному для этой цели второму бокалу. И опять, словно прочитав его мысли, проигрыватель запустил русскую песню «Зима» в исполнении Эдуарда Хиля. Патрик невольно улыбнулся. Русские действительно умели грустить и умели радоваться, и их музыка хорошо отражала эту способность, когда любое сильное чувство — во всю силу, во всю широту их огромной души. Он стал притопывать ногой в такт плясовой музыке и готов уже был встать и станцевать, но сменившая Хиля Alabama с кантри-композицией «Christmas In Your Arms» снова навеяла на него тоску.

Шальная мысль вдруг посетила Патрика. Он встал и быстро пошел в аппаратную. На секунду замер в дверях — он не был здесь почти три недели, хотя раньше, будучи инженером по связи, проводил тут каждый день, и сейчас он чувствовал себя несколько странно, словно вернулся в прошлое, где ничего еще не случилось, и он как будто бы просто идет на свое привычное рабочее место. Он включил радиоусилитель передающей станции, вывел передачу на широкий диапазон с дублированием в УКВ и соединил с внутренней аудиосистемой. Подключив свою гарнитуру, вернулся в кресло и поприветствовал космос в открытом эфире.
— С наступающим, Земля! Даже не знаю, что тебе пожелать. Наверно, скорейшего выздоровления. Ну и пусть те паразиты, что поселились на тебе, тоже выживут. Как-никак, а я один из них, — сказал он. — Сегодня радиостанция Мунлайт заполнит весь эфир, и на всех частотах сегодня будут праздновать очередной и, дай бог, не последний виток вокруг нашего светила.

В следующий час он транслировал в сторону мертвой планеты свою подборку новогодней музыки — «Happy New Year» Аббы, «Christmas rules» от The Shins, «Carol of the Bells» в исполнении какого-то неизвестного ему коллектива, «Mama Never Liked Christmas» от The WhiskeyBelles, «Christmas Secret» в исполнении Энии...
Когда Патрик выпил половину бутылки и вместе с Робертом Деви пел «New York City Christmas», его внимание привлек звук зуммера из аппаратной. Он даже не сразу сообразил, что это входящий сигнал. Сначала не понял, а потом не поверил. Писк зуммера извещал, что на его частоте кто-то передает какую-то информацию. Он бросился к пульту и включил прием на громкую. Череда коротких и длинных сигналов явно была кодом, и он запустил дешифровку по протоколу Международного Космического Агентства. Сигнал не поддался, российский протокол тоже не помог, а вот протокол НАСА сработал, расшифровав сигнал как запрос «свой-чужой». И когда Патрик это понял, у него волосы встали дыбом. Это был запрос от боевой автоматической платформы, и она требовала ответа на чертов запрос «свой-чужой»! В противном случае она собиралась атаковать тем, что у нее было, только что запеленгованный объект. Патрик мгновенно выключил эфир и стал вводить данные станции в поисковую базу. Ответ его не порадовал — старая, как экскременты мамонта, станция Трайден, запущенная еще в рамках программы СОИ и чудом сохранившая работоспособность. Хотя не исключено, что ее могли модернизировать, иначе как бы она смогла отреагировать на его радиопередачи и принять решение уничтожить источник. На борту эта бочка с дерьмом имела ядерный заряд, и в этот раз, в отличие от прошлого, базе грозило полное уничтожение.
Патрик лихорадочно думал, что предпринять. Обозначить себя как «свой» он не мог, не было кодов. Спрятаться и переждать атаку тоже — его уже запеленговали и теперь держали в луче наведения. Он это знал, так как датчики на передающей антенне фиксировали узкосфокусированное ИК-излучение. Значит, платформа целится просто по источнику его передачи. Нужно было как-то отразить луч или рассеять его, не давая системе наведения найти цель.
Три недели назад они оказались в подобной ситуации. После того, как связь с Землей прервалась, а на ее поверхности стали загораться видимые даже из космоса вспышки термоядерных взрывов, они стали отправлять сигналы на всех частотах, но в ответ не слышали ничего, кроме радиопомех. Единственным, кто отреагировал на их сигнал, оказался новейший противоракетный спутник, который по невероятному стечению обстоятельств сорвался с околоземной орбиты и оказался на лунной. Сегацу и Пьера накрыло первым же снарядом — лунный ровер, на котором они возвращались, не доехал до ангара метров двадцать. Космическое оружие экономно и предназначено в основном лишь для порчи обшивки, а остальное доделает вакуум, вот и в этот раз над головой возвращающихся в спешке космонавтов разорвалась кассета с иглами и шрапнелью. Зубов, уже ждавший их у открытых ворот ангара, получил одну из таких игл в голень. Но, наскоро перетянув ногу, бросился на помощь уже мертвым товарищам. Русский героизм, граничащий с безумием.

Клаус Шольке тем временем прыгал к установке запуска орбитальных зондов, которые периодически отправлялись на лунную орбиту с разными научными целями. Эти зонды были единственным, что они могли противопоставить взбесившемуся спутнику. Если вывести зонд в направлении спутника, он мог бы принять основной удар на себя и тем самым спасти станцию. У космонавтов было всего полчаса до того, как спутник совершит виток и снова пойдет в атаку. В спешке Клаус никак не мог перевести рычаг затвора в положение «открыто». Но когда ему это удалось, стало понятно, что пусковая труба наклонена слишком низко, поэтому ему пришлось крутить ручки подъемного и поворотного механизмов, меняя угол и направление трубы. Патрик в это время сидел в аппаратной и вычислял оптимальный курс запуска. Наконец им удалось запустить болванку в нужном направлении. Патрик внимательно следил за сближением по данным телеметрии и был готов с любой момент открыть солнечные отражатели, чтобы перехватить кассету со шрапнелью подобно бейсбольной перчатке, хватающей летящий мяч.
План сработал — дьявольский спутник воспринял зонд как угрозу и выстрелил по нему. Но к моменту выстрела расстояние между ними было уже настолько мало, что заряд повредил не только зонд, но и сам спутник. Повредил, видимо, достаточно сильно, потому что тот сразу стал падать, причем, к несчастью, падал он прямиком на Клауса. Патрик кричал ему в эфир, чтобы он убирался оттуда, но уже понимал, что шансов нет. Не в силах отвести взгляд, он смотрел в панорамное окно, как полутораметровый бочонок на огромной скорости врезается в поверхность Луны, взметает клубы пыли, а затем из этого пыльного облака вылетает белый скафандр Клауса и падает смотровым щитком вниз. Очевидно, удар был очень сильным, потому что Клаус так и не встал.

Из ступора Патрика вывел равномерный стук в дверь шлюза. Это был Зубов. Он сидел, прислонившись к двери спиной, и стучал по ней затылком. Руками он держал воротники скафандров Сегацу и Ноэля, которых он волочил от ровера, пятясь спиной. Пока Патрик лихорадочно надевал костюм и стравливал воздух, Зубов не переставал стучать, но как только створки разъехались, он упал спиной назад и замер. Когда Патрик наконец смог открыть его шлем, губы Романа уже начали синеть. Помимо ранения в ногу, у него оказалась испорчена система подачи воздуха. Как он смог столько времени дышать использованным воздухом, было совершенно непонятно. А теперь вот уже третью неделю он лежал в медблоке и не приходил в сознание, хотя, согласно показаниям приборов, был жив.

Воспоминания об этих событиях пронеслись в голове у Патрика за одно мгновение. «Пусковая установка!» — подумал он. Если тот спутник, падая, не повредил ее, и если сейчас она находится в рабочем состоянии, если зарядить установку и направить пусковую трубу в сторону платформы, и если потом успеть добежать обратно, чтобы корректировать полет зонда из аппаратной, тогда... тогда, возможно, он встретит новый год живым.
Уже защелкнув щиток шлема, он понял, как трудно начать шлюзование. Рука не хотела передвигать рычаг в рабочее положение. Он подключил прием сигнала аудиосистемы и услышал, как в наушниках заиграли вступительные фанфары «The Final Countdown». Это была одна из его самых любимых композиций, из-за нее он, собственно, и захотел стать астронавтом. Музыка придала ему уверенности, и он решительно сдвинул рычаг, запуская процесс откачки воздуха.

К установке он прыгал, едва сдерживая нервный смех — новогодняя подборка в его медиатеке закончилась, система автоматически запустила следующую группу треков, и теперь солист группы AC/DC хрипел Патрику в уши про «Highway to Hell».
«Ну, это мы еще посмотрим, куда ведет эта дорога». Он так увлекся, что не заметил припорошенного лунной пылью Клауса и споткнулся об него. В каком-то невероятном кульбите умудрился извернуться и упасть на бок. Сердце стучало так, словно хотело вырваться наружу. Он перевернулся на грудь и оттолкнулся от грунта. Не получилось, он вновь чуть не ударился шлемом о камни. Еще раз — и снова неудача, неудобный скафандр с тяжелыми баллонами за спиной не позволял встать нормально. Патрик сосредоточится и вспомнил, как их учили вставать — оттолкнуться руками и тут же согнуть колени, запрокинуть, насколько возможно, голову назад и, выгнувшись дугой, распрямиться, пока не завалился на спину. Со второй попытки этот трюк ему удался, и он продолжил прыгать к своему спасению.

Дальше он действовал на кураже. Видимо, коктейль из адреналина с шампанским заглушил страх и придал сил. Он зарядил установку зондом и направил пушку в сторону Земли — туда, откуда приближалась проклятая платформа. Рискуя упасть на спину, взглянул на звезды над головой.
— Эй, дед с бородой, если ты есть где-то там, сотвори чудо и помоги мне, а если тебя нет, то я и сам справлюсь!

Обратный путь он проделал уже более уверенно, сопровождаемый оптимистичным «We Drink Your Blood» от Powerwolf. Едва дождавшись, когда давление в шлюзе сравняется, стянул с себя скафандр и тут же ринулся в аппаратную. Платформа вышла на расстояние атаки, и скорее всего Смерть на конце ядерной боеголовки уже собиралась поздравить Патрика с Новым годом.
— Не дождешься, нам еще рано встречаться, — пробормотал он и нажал кнопку пуска.
Цилиндр с зондом вылетел, как пробка из бутылки с шампанским, устремился вверх, готовый вырваться из слабого притяжения Луны. Патрик бросил взгляд на таймер. До нового года по Новому Орлеану оставалось еще пятнадцать минут. Вполне можно успеть налить бокал шампанского. Осталось только раскрыть солнечные панели так, чтобы они отразили луч наведения, и всё — всё, что мог, он сделал, остальное за Сантой или кто там есть вместо него. Вернувшись в кают-компанию, он уселся в кресле поудобнее и стал наблюдать. Грязно-серый диск Земли поднялся еще выше над горизонтом и теперь был виден целиком. Патрик перезапустил проигрыватель и вновь включил новогоднюю подборку.

В динамиках играла композиция «Christmas Canon Rock», когда яркая вспышка заслонила звезды. Ядерный заряд сдетонировал высоко над орбитой и не мог причинить ему вреда. Зато очень даже по-новогоднему отметил наступление нового года гигантским салютом. Патрику на секунду даже показалось, что с неба медленно спускаются яркие снежинки. Он стоял перед окном с бокалом шампанского, смотрел на обезображенную планету, и, несмотря ни на что, чувствовал себя почти счастливым. О том, что будет дальше, он не думал — как говорил его русский друг, «будет завтра — будем думать». На девятнадцатой минуте наступившего года из медблока раздался сигнал — тот самый сигнал, которого Патрик ждал вот уже три недели. Он взял бутылку с шампанским, два бокала и пошел к напарнику.
«Ты очень вовремя, дружище, ах, как же ты вовремя!»

Автор: Петр Новичков

Развернуть
Комментарии 008.01.202217:07ссылка1.0
mulsocmulsoc

текст story рассказ 

Дом Тёти Глаши

Дом Ленина немного вываливался на тротуар за границами парка. Под кривыми жёлтыми боками по асфальту протянулась сеть трещин, а одичавшая живая изгородь почти закрыла мутные окна. Ленин в этом доме никогда не жил - в честь него в парке просто поставили небольшой памятник и назвали Дом Культуры. Хотя, чтобы в этом доме жила Культура тоже никто не помнил, кроме Тёти Глаши. Она, в отличии от вышеперечисленных, как раз и жила в Доме Ленина. Официально, конечно и она там не жила, а только драила унитазы. Унитазы каждый день ржавели заново, хоть и были из фаянса, и пользовалась ими почти исключительно - Тётя Глаша. Иногда их навещал сын Тёти Глаши, который вёл в Доме Культуры кружок информатики. Так называлась пустая комната в подвале, заполненная списанными компьютерами, на которых Паша майнил эфириум.
Администрация мэра смотрела на пустующий Дом Ленина сквозь пальцы, как и на огромные затраты электричества, как и на то, что вместо Ленина там живёт Тётя Глаша. Сама Тётя Глаша думала что это из за случая в восьмидесятых, когда тогда ещё не мэр, а замглавы чего-то там занял у неё сотку и оборвал все контакты. Но скорее всего для мэра были важнее красивые сметы по несуществующему ремонту грязно-жёлтых стен и замене ржавых унитазов. На реставрацию культурного наследия можно было списывать неплохие средства, учитывая, что Тётя Глаша поддерживала дом хоть сколько-то в презентабельном виде. Она замазывала его морщины цементом и криво стригла можжевеловые брови изгороди.
Со внуком она почти не общалась - только иногда просила купить конфет, или водки.
В этот день четок водки и кулёк раковых шеек ждал на фанерном столе вместе с внуком, присевшим на край. Он держал какую-то бумажку и поглядывал поверх неё на Тётю Глашу.
-Здоров, Глафира.
Коренастая старуха молча вытерла галоши, потратив на это около минуты. Внук терпеливо ждал. Она кряхтя сняла галоши, бросила на них изгвазданные в земле перчатки и подошла к столу. Вся её одежда была пёстро-серая, за исключением палёных абибасов на ногах - кроссовки переливались всеми цветами радуги и блестели.
-Привет. Водки будешь?
-Нет. Тут тебе смету прислали.
Старуха поглядела на внука, будто тот напомнил, что солнце восходит каждый день.
-Так их постоянно присылают. Присылали бы почаще - было б чем жопу вытирать.
-Тебе бумаги купить?
Старуха, скривившись отвернулась и открыла четок.
-Всё-то ты купить хочешь… А счастья не купишь, - Она вдохнула пары спирта из бутылки, - Разве что водки…
-Так, про смету! Тут на демонтаж монумента, вывоз обломков, труд рабочих, ещё всякая лабуда…
-Каких ещё рабочих?! - Встрепенулась Тётя Глаша? - У нас только я да Алинур рабочие!
-Глафир, они памятник сносить будут.
Челюсть старухи задрожала.
-Какой памятник? ЛЕНИНУ?! Да хуй им в жопу! Он стану спас от голода!Памятник они сносить… А я сейчас в администрацию их позвоню!
-И что ты им скажешь?
-А что надо, то и скажу!!! Иш ты блядь! Иди в свой подвал отсюда! - Её голос захрипел и она плеснула в стакан водки. Большая часть пролилось на стол и тут же впиталось в фанеру. Остальная часть впиталась в старуху.
Паша покачал головой и пошёл в свой подвал, где тихо жужжали кулеры и мигали лампочки. Он открыл лэптоп вскипятил чайник, и взглянул на свой кошелёк. Неплохо.
Можно попить кофе, а потом проверить состояние железа.
Сверху донёсся хриплый крик старухи. Через минут он повторился.
Крики не стихали. Паша подключил почти свежий процессор к цифровой галере и решил подслушать. Он потянул за торчавший лоскут кожзамовой обивки и дверь приоткрылась. Старуха, видимо, дозвонилась самому мэру. Она напоминала ему про занятые сто рублей и про то, что он сам - коммунист. Паша удивился тому, что история про сотку - всё таки правда.
-Ах ты пиздюк!!! - Раздалось из коридора, - Трубку он бросил!
Паша услышал, как старая нокиа старухи ударила по фанерному столу и открылась бутылка водки.
Он вернулся к ферме.
На следующее утро Паше позвонила Тётя Глаша. Она, казалось, задыхалась.
-Паша, приедь… Сил моих нет. Заперли меня! И курочат Ленина! Приедь, Паша! Менты меня уже нахуй послали!
-Эм… Хорошо.
-Спасибо, - Повесили трубку.
Слышать от Глафиры “сил моих нет” было так же в новинку, как и услышать “спасибо”. Так что Паша нехотя признал, что дело серьёзное и натянул штаны.
Через пару минут такси ждало его у подъезда. Он схватил сумку с лэптопом, сунул вэйп в карман и вздохнув закрыл дверь.
Рядом с парком четыре смуглых человека терзали обгрызанную статую Ленина кувалдами и болгаркой. Паша вышел из такси, молча кивнул работникам и зашёл за изгородь.
Дверь Дома Культуры подпирал серолицый здоровяк в каске и с синяком под глазом. Он раздражённо поглядывал на телефон и трогал своё лицо. Вот почему Глафиру заперли.
- Здравствуйте!
-Ты внук её?
-Да. Можно войти.
-Ты её только придержи как-нибудь, а то в следующий раз я её сам синяк поставлю, карге бешеной.
-Посмотрим, - Паше не нравился тон здоровяка, но в Дом можно было попасть только по его милости.
Здоровяк, помедлив, убрал монтировку, подпиравшую дверь, и отошёл в сторону.
Внутри за столом сидела Глафира с необычно безжизненным лицом. На фанере лежала полуобсосанная “раковая шейка”. Старуха не могла их грызть, но всё время просила именно их и обсасывала до рыхлой серединки. Это почему-то немного раздражало Пашу. Ведь вся суть “раковых шеек” была именно в хрусте…
Водки на столе не было. Паша положил на фанеру сумку, и старуха будто очнулась.
-Паша, привет. Ну что они там делают???
Её щёки дрожали.
-Здоров. Дался тебе этот ленин, что ты за него так переживаешь? Хочешь я тебе настольного куплю?
-СДАЛСЯ?! - Старуха приподнялась в кресле, держась за подлокотники, - Да он страну спас! Он.. Он вам.. - Павел понял, что сейчас не лучшее время, чтобы оспаривать плюсы коммунизма.
-Давай я Кофе сделаю, и мы выйдем поговорим с главным. Только ты не кидайся.
Глафира мрачно покивала.
Паша насыпал многовато ложек, и растворимый кофе вышел довольно кислым, зато полным кофеина. Мерзкого кофеина.
Глафира нетерпеливо приняла бумажный стаканчик и хлебнула пару раз. Цвет её лица порозовел. Она выжидающе смотрела на Пашу, но он пил маленькими глотками, раздумывая, не стоит ли просто потянуть время и дать работягам снести памятник.
Глафира отодрала обсосанную конфету от фанеры, сунула в рот и запила ещё парой глотков кофе.
-Пошли уже! Хватит чаи гонять.
Паша вздохнул и поглядел на остатки в стакане. Когда он вернётся - они станут совсем мерзкими, но допивать залпом слишком горячо.
-Погнали - устало ответил он.
Они вышли за дверь, и Глафира услышала стук кувалд. Она тут же рванулась за изгородь. Серолицый здоровяк отшатнулся, но она пробежала мимо него.
Паша на всякий случай засеменил за старухой, но она остановилась сразу за изгородью - увидела статую. Ленин был сгрызен по пояс, а его указующий перст повис на тонкой арматуре и был обращён в землю, как будто приказывал немедленно лечь и распасться на липовый мёд.
Паша думал, что Глафира прыгнет на бедных киргизов и начнёт отвешивать им пинков своими неоновыми абибасами.
Но старуха странно заохала и обмякла. Она невнятно бормотала, то поворачиваясь к статуе, то резко отводя взгляд.
Паша подбежал. Лицо Глафиры побледнело.
-Бабка, ты чего?
-Ой… Ой.. - Всё что она ответила, и Паша решил, что лучше отвести её назад к креслу.
Он с трудом помог ей подняться. Весь путь до Дома она бормотала про спасение страны и про то, что все люди братья, про пионеров и коммунизм, и про то что всё пропало, но толком Паша ничего не разобрал.
Он усадил её в кресло, побежал в санузел и нетерпеливо дождался, когда из крана перестанет течь ржавчина. Наполнив стаканчик, он дал Глафире попить, но она продолжала смотреть в пустоту, и казалось, стала ещё бледнее. Из за открытой двери раздавались звуки болгарки.
Паша вышел к рабочим. Серолицый слегка взволнованно поглядел на него.
-Чего она?
-Плохо стало. Может, вы это - завтра хотя бы продолжите? Тяжело ей как-то на всё это глядеть.
-Я бы и перенёс - мне же только денег больше заплатят. Но мэр из за сотки удавится. Он этим узбекам, или калмыкам как их… заплатил вот даже кран не стал нанимать. Они сейчас пообедают, а потом у них три часа на то, чтобы пьедестал раскурочить, больше не заплатили. Они на дольше не останутся, так что надо сейчас всё доделать.
Паша достал вейп и задумчиво затянулся.
-А чего срочность такая вдруг?
-Завтра должна какая-то комиссия приехать. А тут памятник уже давно снесён, вроде как по заказу сверху. Обновления облика города, или декоммунизация и все дела. Могут по шапке надавать. А мэр и так в последнее время в чёрном списке… Так что…
-Может, хоть до вечера отложит, - пробормотал Паша и направился к Дому.
Глафира была всё такая же бледная, но уже не бормотала.
Паша поинтересовался, как она себя чувствует, но та подняла большой палец вверх и поморщилась.
-А у тебя прямой телефон мэра есть, да?
Она кивнула.
-Дай позвоню. Как записан?
-Виктор П.
Паша подумал, что “П” - скорее всего означает “Пидарас”, потому что ни отчество, ни фамилия мэра не начинались на эту букву.
Найдя на зелёном экране нужное имя, Паша вышел к статуе. Инструменты лежали у пьедестала. Работники уселись неподалёку с термосом и лепёшками в руках.
Гудки в трубке. После вчерашней перепалки, мэр не поставил номер в чёрный список. Удивительно.
-Ещё раз ты мне по какой-нибудь хуйне позвонишь, я тебя в этом доме запру нахуй!
-Здравствуйте, Виктор Семёнович. Это не Глафира - я внук её.
-А… Зравствуй “внук”, - он молчал и ждал разъяснений.
-Ей плохо стало от того что статую сносят. У неё, видать, к Ленину какие-то особые чувства.
-А мне зачем звонить?! Я этот номер дал, на случай, если какие-то проверки незапланированные в дом прийдут, или ещё что… Но не для того, чтоб мне жаловались!
-Я подумал, можете до вечера отложить хотя бы работы? Не знаю, может, она хоть простится с ним или что-то вроде того. А то на неё смотреть страшно. Видать страшно, что кто угодно может просто так взять без её ведома и снести что угодно. Она-то наверное тут уже своим всё считать начала.
-А не надо было считать своим! Там моё всё. И подвал мой, в котором ты моё электричество жгёшь, говнюк! И Ленин мой! А завтра меня могут из за этого Ленина взъебать так, что моим там ничего не будет! И пизда твоей бабке и подвалу твоему. А знаешь что? Вам и сегодня пизда. Заебали меня уже эти выкрутасы! Ты и Глафира съёбывайте, чтоб завтра вас там не было! Допизделись. Я тебе могу условия ставить, а ты мне - никто. Так что на твои с бабкой проблемы мне на-срать!
Гудки. Видимо, он действительно на взводе.
Павел зашёл в дом и положил трубку на стол.
Глафира смотрела стеклянными глазами в окно. Единственное, что там было видно - кусты можжевельника. Но Паша понял, что глафире уже ничего не видно. Она не дышала.
Он позвонил в скорую, догадываясь, что это ничего не изменит, и попытался сделать бабке массаж сердца с искусственным дыханием. Её губы были липкие и пахли “раковыми шейками”. Спустя несколько минут он понял, что это бесполезно.
Он вытер губы и заметил, что на рукав упала слезинка. Странно - он никогда особо не любил бабку. Да и она его просто терпела. До того, как шестнадцатилетнего Пашу привезли к Глафире после смерти отца, бабка даже почти не знала о внуке. Наверное это не из за Глафиры, а из за слов мэра.
Значит, они с бабкой - никто. Значит, ставить условия не могут, даже попросить об одолжении. И ни на что не влияют. И всем насрать.
Паша забрался на пьедестал, где недавно стоял вождь революции. Кофе смешалось с никотином из вейпа и подсказывало решение проблемы.
Он снял штаны. Работники перестали жевать лепёшку и заинтересованно смотрели. Серолицый что-то кричал. Говно потекло.
Крики, ругательства, испачканная смета. Сумка с лаптопом. Такси.
Работы не закончили в этот день. Работники отказались.
И никогда не закончили. Денег на повторный снос уже не выделяли.
Дом культуры и так никто не называл Домом Ленина, а теперь некоторые стали звать Домом Тёти Глаши. Звучит даже мило. Если не знать, какой говнючкой она была - представлялась хозяйка с румяными щеками, которая всегда рада гостям. Наверное стоит открыть там кафе с таким названием. На логотипе будет совсем не бабка Паши. Всё что останется напоминать о коммунистическом прошлом дома - мраморный куб с надписью ЛЕНИН, на котором фотографируются малолетки.
Развернуть
Комментарии 607.01.202222:11ссылка-6.1
SvolochAbramovSvolochAbramov

story рассказ сказки середины зимы Ольга Кузьмина много букав ОЧЕНЬ МНОГО БУКАВ Iren Horrors artist 

Приданое для Снегурочки

'■ennovrors,Истории,рассказ,сказки середины зимы,Ольга Кузьмина,много букав,ОЧЕНЬ МНОГО БУКАВ,Iren Horrors,artist

- Jingl bells, jingl bells, jingl all the way! - проорали за дверьми.

В пиршественной зале наступила напряженная тишина. Двери распахнулись, ударившись створками о стену. Толстяк в красной короткой шубе с белой оторочкой и таком же колпаке, сдвинутом на левый глаз, встал, покачиваясь в дверном проеме.

- Д-дор-рогие мои... - он широко улыбнулся и распахнул объятья. - К-ак же я вас всех...

Он запнулся, силясь сформулировать забуксовавшую мысль. В напряженной тишине отчетливо прозвучал сухой щелчок. Толстяк рухнул лицом вниз. По нему с радостными воплями пронеслась толпа эльфов. Срывая с себя красные колпаки, они ринулись занимать места за накрытыми столами, попутно обнимаясь с гномами, ниссе и томте1.

Крампус2 закатил глаза, с тяжким вздохом поднялся и направился к поверженному толстяку. Сгреб его за шиворот и поволок к отдельно стоящему в углу небольшому столику. Крякнул, усаживая на лавку.

- Вот отъелся на наших подношениях, кабан проклятый!

Толстяк что-то бессмысленно промычал и упал головой в блюдо с пудингом. Крампус, не переставая ворчать, вернулся на свое место, украдкой растирая пальцы. Одним щелчком уложить Санта-Клауса - это вам не фунт изюма. Тем более, после недели тяжких трудов. Но жребий есть жребий.

- Больше никого не ждем? - король гоблинов поднялся со своего трона во главе центрального стола. - Тогда начнем наш праздник!

Он взмахнул рукой. Оркестр гоблинов грянул древний гимн зимы. Гости одобрительно зашумели и дружно налегли на угощение.

- А здесь неплохо, - ведьма Бефана3 одним махом осушила бокал вина и томно вздохнула, покосившись на короля гоблинов. - И хозяин красавчик...

Ее соседка Перхта4 с усилием оторвала от столешницы огромный нос.

- Веди себя прилично, подруга. Тебе не сто лет! - Она скептически осмотрела полутемный зал со стрельчатыми окнами. Факела на стенах горели ровно, без дыма и чада, но света почти не давали. - Кто-нибудь объяснит мне, почему мы собрались в этой дыре? Гоблины никогда не входили в число зимних праздничных духов. А их король - вообще непонятно кто.

- Он из сидов. - Бефана кокетливо поправила выбившуюся из-под остроконечной шляпы седую прядь. - Говорят, его изгнали за любовь к королеве Зимнего двора.

- Дура ты романтичная! - Перхта сплюнула под стол. - Какой он тебе сид? Тощий, лохматый, как сова встрепанная.

Сидящий напротив моложавый крепыш Олентцеро5 философски пожал плечами.

- Так ведь он умеет превращаться в сову. А эти птицы входят в свиту Кайлех6. Так что неудивительно, что мы здесь собрались.

- Верно, - поддержал его Йоулупукки7, стряхивая крошки кекса со своей окладистой бороды. - Я слышал, что король гоблинов носит плащ из совиных перьев.

- Многие фэйри носят нечто подобное, - возразила Перхта. - Они с совами в давней дружбе - вместе детей воруют. Но это не повод.

- Да ладно тебе придираться! - Бефана подлила ей еще вина. - Весело, вкусно, музыка хорошая. Чего еще надо?

Король гоблинов слышал их спор, как слышал всё, что происходит в его владениях. Ох уж эти слухи... Как они ему надоели за тысячу лет! Вовсе его не изгнали. Он сам ушел. Лучше править гоблинами, чем терпеть снисходительное высокомерие родичей-сидов.

Но в одном Перхта права - притянуть гоблинов к празднованию середины зимы можно только за уши. И он весьма удивился, когда получил предложение устроить традиционную, завершающую новогодние праздники вечеринку для всех, к этим праздникам причастных. Однако отказываться не стал - любопытно же посмотреть на главных духов зимы из разных стран. Король навел кое-какие справки, и ему стало еще любопытнее. Предложение исходило от Деда Мороза, с которым гоблины ни коим образом не сталкивались.

Тем временем в зале становилось всё шумнее. Гости делились друг с другом новостями, перекрикивая музыку, а музыканты наяривали вовсю, стараясь заглушить пьяные крики. На площадку возле оркестра вышли танцевать рил три пары - Юлениссе8 с Бефаной, Олентцеро с Кайлех и Йоулупукки со Снегурочкой. Король гоблинов заинтересованно следил за последней парой. Он много слышал о снежной деве - создании сильнейшего зимнего волшебника.

- Крепкое у тебя вино. - Подобравшийся сзади Крампус фамильярно облокотился о спинку трона. - Даже наших старух проняло.

- Тысячелетняя выдержка. А ты бы придержал язык, не то оторвут. Богини не стареют.

- Все стареют, - хмыкнул Крампус и слизнул длинным языком пирожное из вазочки. Проглотил не жуя и довольно рыгнул. - Стареют и глупеют. Размягчаются сердцем и мозгами. Людей жалеть начинают. А людям только дай поблажку - мигом уважать перестанут.

- Тебе-то грех жаловаться. Помнят, боятся.

- Да какое там! Профанация одна, а не страх. Розги запретили, кости отняли, вместо золотых монет шоколадные всучили. И клоун этот всё время рядом отирается...

Король гоблинов посмотрел в сторону храпящего в пудинге Санта-Клауса и сочувственно кивнул.

- Да, меняются времена.

- Это точно, - Крампус шумно вздохнул. - Помню, прежде нас действительно боялись. Детей в строгости держали. Подарки раздавались по справедливости. А сейчас неважно, как себя малец весь год вел - хорошо ли, плохо ли - главное, чтобы родители раскошелились.

- Мда...

Вопрос о детях для короля был болезненным. Люди перестали в сердцах проклинать своих младенцев, и из кого теперь прикажете делать новых гоблинов? Эдак он скоро совсем без подданных останется.

- Эх, что-то я совсем закис. Тряхнуть, что ли, стариной? - Крампус наклонился поставить кубок на стол и доверительно прошептал: - Ты глаза-то погаси, братец. Дед Мороз за свою Снегурочку и не таких как ты в порошок растирал.

И он зацокал тяжелыми раздвоенными копытами к танцующим.

Олентцеро, обмахиваясь черным беретом, вернулся за стол. За ним последовал и Юлениссе, вытирая пот со лба длинной белоснежной бородой. Кайлех и Бефана с двух сторон подхватили Крампуса и закружили в зажигательной джиге. Вокруг них заскакали эльфы и гномы.

Йоулупукки внезапно охнул и схватился за отдавленную Крампусом ногу. Снегурочка осталась в одиночестве. Дед Мороз, всё это время молча сидевший на почетном месте - справа от трона - повернулся к королю гоблинов, но тот внезапно исчез и появился уже среди танцоров. Что-то скомандовал музыкантам, и джигу сменил вальс. Дед Мороз хмыкнул и прищурился. Король подал руку Снегурочке.

- Подари мне этот танец, прекрасная леди.

Она подняла на него серьезные серые глаза. Несмотря на жаркую пляску, щеки её оставались бледными.

- Я... буду рада танцевать с тобой.

Сквозь шелк перчатки он чувствовал тепло ее руки - живое, настоящее. Король гоблинов ценил красоту человеческих женщин - недолговечную, но яркую, искреннюю. Ценил и красоту фэйри - неуловимую или броскую, но всегда изменчивую, лукавую. Снегурочка была иной. Нерожденная, она отличалась и от дочерей человеческих, и от дев Волшебной страны. А глубоко внутри нее билась мечта - заветная, неисполнимая. Запертая за ледяными засовами.

Увлекшись этой загадкой, он не заметил, как изменилось настроение в зале. Больше никто не пытался перекрикивать музыку. Гости притихли, даже буйная семейка троллей во главе с великаншей Грюлой перестала стучать кружками. Свернувшийся под их столом огромный черный кот приоткрыл один глаз. Все смотрели то на медленно кружащуюся пару, то на хмурящегося Деда Мороза.

Снегурочка прикусила губу.

- Это... долгий танец?

- Сколько захочешь. - Он склонил голову на бок. - Какой цвет у твоих глаз?

- Разве ты не видишь?

- Сейчас они серые. Но это неправда. Так какой же?

- Какая разница? - Она через его плечо посмотрела на музыкантов. - Прикажи им перестать. Я не хочу больше... танцевать.

- Это тоже неправда.

Снегурочка бледно улыбнулась.

- Значит верно сказывают, что фэйри чуют... ложь?

И говорит она странно - запинаясь на простых словах, как будто хочет сказать что-то совсем другое. Король вскинул руку, и музыка смолкла.

- Благодарю за танец, леди.

Снегурочка вежливо склонила голову. Он одиночестве вернулся на свой трон, и музыканты снова заиграли. К Снегурочке подскочил Крампус и утащил плясать.

- А у тебя затейливо. - Дед Мороз придвинул свое кресло ближе к трону. - Дворец большой, город вокруг тоже немаленький. Только неухоженное всё. Сразу видно - женской руки не хватает. Ты ведь не женат?

- И не собираюсь.

- Не зарекайся. - Дед Мороз шумно отхлебнул из кубка. - Соседушка твой, Аид, тоже в бобылях ходил, пока Персефону не встретил. До сих пор душа в душу живут.

- Я несколько иначе представляю себе счастливую семейную жизнь.

Вопреки предостережению, король не сводил глаз со Снегурочки, которая учила Бефану и Крампуса танцевать цыганочку с выходом. Выходило у них не слишком слаженно, зато весело. За неимением платочка ведьма размахивала шарфом, заставляя Крампуса приседать чаще, чем того требовал танец. Шарф был связан из шерсти тролля и вполне мог заменить собой кистень.

- Я смотрю, приглянулась тебе моя внучка, - неожиданно трезвым голосом сказал Дед Мороз.

- Тебе не о чем беспокоиться. Угощайся лучше. Яблоки вот попробуй, особый сорт, только для дорогих гостей.

- Ты мне зубы не заговаривай.

Король оскорбленно закатил глаза.

- Я, конечно, не ангел, но и не демон. С моей стороны твоему созданию ничего не грозит. Мне известно, что от любви Снегурочка растает.

- Известно, стало быть? - Дед Мороз приподнял мохнатые брови. - То-то я смотрю, слишком много сов вокруг моей деревни развелось. Признавайся, положил глаз на Снегурочку?

- Я не собираюсь ее соблазнять!

- А жениться?

- Ты, гость дорогой, что пил весь вечер? Или тебе собственная внучка надоела?

- Плохо твои шпионы слухи собирают. - Дед Мороз усмехнулся в усы. - Всё верно, если полюбит Снегурочка, то растает. Но только если полюбит она человека. А ты же этот... как его, - он досадливо пощелкал пальцами, - вот память дырявая! Опять забыл, как чертей заморских называют!

- Попрошу моих гоблинов не оскорблять!

- Фэйри, во! - Дед Мороз просиял, вспомнив заковыристое словечко. - Тем более, из зимних, так?

- А ты, похоже, тоже навел справки? Но почему я? Кузен мой, король Зимнего двора, три года как овдовел. Вы же у него в прошлый раз собирались. Что же не сосватал?

- Да не пришелся он по сердцу Снегурочке, - неохотно ответил Дед Мороз. - Хоть и красавец писаный, не в обиду тебе будет сказано.

- Не всякий в дело гож, кто лицом пригож, - король гоблинов коротко хохотнул. - Так у вас говорят? Одобряю вкус твой внучки. Кузен мой - ублюдок редкостный. Но ведь любовь - она и есть любовь. Хоть к человеку, хоть к фэйри.

- Разница есть, - Дед Мороз потянулся к жбану с медовухой. - Давай-ка выпьем, пока не выдохлось. Не ценят они моё угощение... Так, о чем я? Да, есть разница. В людях солнца много, огня живого. Фэйри - другое дело. Вы - лунные дети. Огонь ваш холодный.

- Вот только не надо обобщать, - его собеседник глотнул медовый напиток, одобрительно причмокнул. - Мы не слабее людей любить умеем.

- Риск, конечно, есть. - Дед Мороз устало потер глаза узловатыми пальцами. - Но ведь ей так и так помирать. Придет весна, и сгорит моя Снегурочка...

- Ты хочешь сказать - растает?

Дед Мороз мотнул головой.

- Говорю, как есть. Не могу я больше. Крампус жалуется, что мы не в меру добреем. Может и так. Когда создавал я Снегурочку, даже не сомневался, что всё правильно делаю. А теперь мне каждая весна, как нож по сердцу. Костер этот... Каждый год, понимаешь? Любые желания исполняю, а ее - не в силах.

- Она хочет любить и не бояться.

Это не было вопросом.

- Да. - В выцветших глазах Мороза таилась человеческая тоска. - Понятливый ты, это хорошо. Решайся, твое величество. Краше ты себе королевы не найдешь.

- А если она у меня растает?

- Я тебя не трону, слово даю! - Дед Мороз сжал прислоненный к креслу посох. - А коли дойдет до свадьбы, на приданое не поскуплюсь.

- Обижаешь! - король гоблинов встал. - У меня с казной всё в порядке. Ладно. Будем считать, что сватовство состоялось.

***

Возле дворца гоблины кормили выпряженных из упряжек коней, лис и оленей. Еду раздавали щедро, но олени всё равно норовили выхватить кусочки мяса из-под носа обиженно тявкающих лисиц.

Снегурочка, перегнувшись через перила балкона, бросила вниз кисточку винограда. Седой лис подпрыгнул и ловко схватил угощение. Бесшумно возникший на балконе король гоблинов засмеялся.

- Этот виноград не зелен!

Снегурочка вздрогнула, но не обернулась.

- Пусть отъедаются - им нелегко приходится в это время.

- А тебе?

- Я привыкла. Начинать жизнь заново каждую зиму - это не худшая судьба.

- Вот как? А что происходит с твоей памятью?

- Она пропадает. Но я быстро учусь... И кое-что помню.

- Что именно?

Она всё-таки повернулась к нему.

- Я помню, как больно сгорать.

Король гоблинов кивнул. Да, она слишком настоящая, чтобы просто растаять. Перемудрил Дед Мороз.

- Хочешь, я покажу тебе мои владения? Как вижу их только я?

Снегурочка молчала, покусывая губу. Он ждал.

- Да, - тихо сказала она. - Покажи.

Он обхватил ее за талию и взлетел с балкона к самой вершине башни. Ветер подхватил подол голубого платья Снегурочки, выбил пепельные волосы из-под расшитой самоцветами повязки, смешал с пушистыми перьями на мантии короля. Он мягко опустил ее на смотровую площадку и неохотно разжал руки. Снегурочка огляделась, ахнула и медленно пошла по кругу, задерживаясь на каждом шагу, всматриваясь в переплетение зеленых и каменных стен внизу. Король внимательно наблюдал за ней.

- Тебе нравится мой Лабиринт?

- Он... хитростный. - Она быстро глянула на него. - Причудливый и... глубже, чем кажется.

- Верно! - Он удивленно поднял бровь. - Семь ярусов в глубину. Как ты догадалась?

- Это же ты... - Она повела рукой. - Лабиринт - это ты сам. А ты именно такой.

Раскосые глаза короля гоблинов расширились. Он хотел что-то сказать, но закашлялся.

- Я тебя обидела? - встревоженно спросила Снегурочка.

- Нет, просто меня еще никто так быстро не понимал. Если вообще понимал, - он взял ее за руки. - Ага, у тебя синие глаза, я так и думал. Оставайся со мной, прошу тебя. В моих владениях никого не сжигают на кострах. Правда, здесь не бывает зимы, но если захочешь, я построю для тебя замок из чистого льда.

- Нет.

- Я тебе не нравлюсь?

Она застенчиво улыбнулась.

- Я хотела сказать, что не хочу дворец изо льда. А ты мне нравишься. Очень. Но я не могу бросить дедушку. Он без меня не справится.

- С чем не справится?

- С разными делам. С почтой. Ему тысячи писем приходят - с новогодними желаниями. И всем нужно ответить - особенно детям.

- Он выполняет все желания?

- Да, если только не просят что-нибудь плохое.

Он широко улыбнулся. Приданое? Вот оно - самое лучшее приданое на свете!

- Не вижу проблемы. Ты будешь гостить у него зимой и помогать с письмами. Скажем, в ноябре и декабре. Согласна?

Снегурочка всхлипнула.

- Я хочу любить тебя! Но я боюсь... Вдруг с тобой что-нибудь случится!

- А что может случиться со мной?

- Бывало, что сходили с ума, когда я сгорала. Или руки на себя накладывали.

Они были одного роста, так что ему не пришлось наклоняться, чтобы прошептать ей в дрожащие губы:

- Я не сойду с ума. А ты не сгоришь, моя королева. Больше никогда.

***

Несмотря на мороз, окна в тереме Деда Мороза были распахнуты настежь. Гостям было жарко от русского гостеприимства. Сборный оркестр из леших и шуликунов9 исполнял нечто залихватское, хотя и трудно определимое - не то "Ой, мороз-мороз, не морозь меня", не то "Во поле березка стояла". Разбуженные среди зимы лешие клевали носами и застревали корявыми пальцами в гусельных струнах. Но гости, слабо разбирающиеся в русской музыке, их промахов не замечали.

- Давно надо было у тебя собраться. - Бефана, обмахиваясь шляпой, присела на лавку рядом с хозяином. - А где Снегурочка?

- К муженьку улетела. - Дед Мороз нарочито насупился, скрывая веселый блеск помолодевших глаз. - Дернул меня черт с гоблинами связаться! Стоило отвернуться - фьюить, и нету ее. И мешок мой сперли! Совсем новый мешок, ста лет не проносил.

- Да уж, не повезло тебе с зятем, - посочувствовал Йоулупукки, нагребая себе на тарелку вареников и поливая их сметаной. - Ты его, можно сказать, уважил, в наш круг принял, а он даже не заглянул ни разу.

- Нет уж, пусть лучше держится подальше от моих владений. Наслышан я про его таланты. Верно я говорю, Санта?

Санта-Клаус, раскинувшийся на широкой лежанке возле печи, что-то согласно всхрапнул.

Бефана украдкой вздохнула. Далеко не все верили, что затея Деда Мороза увенчается успехом. Но прошел год, а Снегурочка не растаяла. И весенний костер отгорел без своей жертвы. Кайлех и Перхта такое нарушение традиций не одобрили и на вечеринку к Деду Морозу не явились. Остальные отнеслись к новости более снисходительно, хотя и ворчали втихомолку, что если все начнут пренебрегать своим обязанностями, скоро ни зимы, ни лета не будет.

Дед Мороз только усмехался в усы. Он помнил нескончаемую зиму и жертвы, которые приносили ему закутанные в шкуры охотники. Помнил бурную весну, когда отступали на Север ледяные великаны, отмечая свой путь огромными валунами. У Земли-матушки свои сезоны. Ни людям, ни богам их не отменить, разве что отсрочить на столетие-другое. Так пусть Снегурочка порадуется. А что муж у неё из фэйри, так это ничего. У них, чай, тоже душа есть.

***

Король гоблинов радостно кружил вернувшуюся жену по залу. В углу за троном его подданные шуршали фантиками, торопливо запихивая в себя конфеты из распотрошенного мешка. Новая королева им очень нравилась - добрая, в камни не превращает, в болото вниз головой не засовывает. Конфеты, опять же... Главное, к следующей зиме сшить мешок побольше!

- Я принесла письма. - Снегурочка достала из карманов шубки две пачки. - Дед Мороз такие обычно в прорубь бросает. Это всё, что я успела спрятать.

- Умница моя! - король мельком просмотрел конверты. Отлично, обратные адреса есть. Он наугад вынул листок в клеточку. "Дорогой Дед Мороз, зачем ты принес мне в прошлом году младшую сестру? Забери ее обратно, а вместо нее подари мне платье принцессы..."

- Это еще не самое плохое желание. - Снегурочка вздохнула. - Страшно подумать, какие взрослые вырастут из таких детей. Но ты ведь всё исправишь, правда?

- Конечно, моя королева. Так или иначе.

Он подбросил конверты в воздух и свистнул. Набежавшие гоблины мгновенно расхватали письма. Они знали, что нужно делать - следить, ждать подходящего момента, подсказать нужные слова: "Я хочу, чтобы тебя забрали гоблины. Прямо сейчас!" А дальше начнется веселье!

Гоблины ликовали. Скоро их станет больше, гораздо больше.

Автор:  Ольга Кузьмина Автор рисунка: Iren Horrors (Ксения Свинцова)

Развернуть
Комментарии 006.01.202223:27ссылка2.6
SvolochAbramovSvolochAbramov

story рассказ сказки середины зимы Новый Год праздник Иван Абрамов написал сам 

Логика и мандарины

Истории,рассказ,сказки середины зимы,Новый Год,праздник,Иван Абрамов,написал сам


Сидя по щиколотку в светящихся мандариновых очистках, я с нескрываемой злостью в глазах и матом на губах, очищал очередной оранжевый шарик.
— Давай! Давай!
Под плоскими пальцами я явственно чувствовал обманно-мягкие дольки сладкого фрукта, но это не придавало мне ни капли оптимизма. 
— Давай! 
И вот, последний рывок, легкое движение руки, и шершавая шкурка с легким «пшик» отодралась от мандарина. 
— Твою мать!!! 
В двадцать пятый раз желанный фрукт оказался обыкновенной бумажкой с текстом: «Не расстраивайся, попробуй еще раз!» 
Разорвав бумажку в клочья, я пнул клавиатуру, надел занавеску и, хлопнув собакой, покинул свой злосчастную квартиру. 
Я ненавижу свою новую жизнь! Я ненавижу этот новый год! 
Впрочем, я такой не один. 
На улице было пасмурно. С неба падали миниатюрных размеров хот-доги, и моя занавеска быстро покрылась пятнами горчицы и кетчупа. Мне еще повезло, она была брезентовая, хот-дого-непроницаемая, кто-то и такой не имел. 
На улице народу почти не было. Ну, это и понятно — шел только пятый день новой эры. Многие счастливцы, чьи спиртные напитки приобрели удобоваримую форму, до сих пор предпочитали сидеть дома и бухать. Моя же бутылка дорого французского коньяка ровно в двенадцать ночи превратилась в коровью лепешку, а активно крякающую утку-шампанское я трогать просто побоялся. Из моральных соображений. 
Правила поменялись, а жизнь осталась все та же. 
Не зная, чем заняться, я свернул в то место нашего города, которое когда-то было парком. Нет, сейчас оно тоже оставалось все тем же парком, только на вид… слоны, держащиеся за свернутые в трубочку книжные страницы, меж которых стояли вполне уютные плюшевые зайцы… вряд ли это можно назвать парком, но ничем другим оно никогда и не было. Я сел на первого же попавшегося зайца и молча начал смотреть вдаль. 
Как ни странно, но здания совсем не изменились. Как были серыми коробками, так ими и остались. А мир вокруг людского жилья с нового года изменился до неузнаваемости. 
Когда это случилось, первой моей мыслью было: «Все, кабздец мне, икру паленую продали». В один единственный миг вещи вокруг, да и что уж там, и я сам, кардинально изменились, будто какой-то моддер недоучка, ради забавы, в игре поменял в игре текстуры местами и поколдовал в файле с параметрами. 
И что самое ужасное, на этом он не остановился. Да, некоторые вещи ограничились только тем, что поменяли вид, но оставили свою суть и свое предназначение. К примеру, самые обычные ножи - теперь у меня на кухне лежит три рулона очень мягкой и пушистой туалетной бумаги, которая режет не хуже бритвы. Ну а остальные предметы, в придачу ко всему, изменили логику своего существования. Те же мандарины. Изначально они ведь были самыми обычными мандаринами, только не такими сочными на вид, но откуда, спрашивается, в них теперь эти странные записки? А пиво? Оно теперь тоже выглядит как мандарины, завернутые в банан, пахнут как пиво, звучат даже как пиво, только вот пить не получается - нечего! Та же утка крякает, если ее взболтать, и что-то пенистое из нее изливается. А что делать с пивом? 
Мир сошел с ума. 
Вот уже как пятый день. 
И логика улетела навсегда. 
Мимо меня тихо спланировал самый обычный бурый медведь, размером с самую обычную лошадь. Легонечко так, без шума и пыли, он опустился на хот-дожный сугроб и медленно пополз куда-то вдаль. Теперь сиди, гадай, что это: воробушек, обертка от мороженого или пьяный алкаш, ползущий домой на бровях. 
Ибо люди тоже изменились, и понять кто где можно лишь по недоумевающему взгляду и вечно горящим в нем вопросом: «Какого хрена?» 
Когда-то какой-то мудрец сказал, что человек может приспособиться ко всему. Он привыкнет, обмозгует, пересилит… Но справится ли он с отсутствием логики? 
Каково сейчас медикам, которые не могут отличить градусник от скальпеля, лекарство от яда, а пациента от стола? Каково ученым, которые пытаются найти логику происходящего повсеместного отсутствия логики? 
Я не могу сказать, даже самому себе, каково это – быть самим собой. Хочу ли я есть, хочу ли я пить – не знаю. Как теперь быть, куда идти, что делать? 
Мягкий плюшевый заяц слегка заворочался, забухтел и открыл глаза. 
— Эээээ… Ты… человек? – просипело он мужским голосом. 
Я встал. 
— Да… Прости мужик, я думал ты лавочка. 
— Ничего, сейчас… не мудрено. Парень, у тебя это, выпить есть? 
— Неа. 
— Жаль. 
Заяц с трудом поднялся, немного постоял, обмозговывая, что ему делать дальше, и поковылял к другому ближайшему зайцу. Я молча стоял и смотрел, как тот с размаху пинает плюшевую игрушку, отбивая себе ногу об твердую шерсть. Наверное, этот заяц все же был лавочкой. Или еще чем. 
Мудрец был прав. Люди привыкнут ко всему, чтобы все новое боле не мешало им быть теми, кто они есть – ленивыми расхлябистыми жизнелюбами. Люди изменятся, но суть их останется прежней. Ведь суть – она настоящая. Она будет всегда сама собой, и ничего не в силах ее изменить. Медики будут лечить людей катриджами от старой «сеги», если это действительно будет им помогать, ученые будут исследовать корреляцию вращения тушканчика вокруг квадратного корня из пяти, а правительство будет оптимизировать жизнь, чтобы та не развалилась по кирпичикам в этой новой эре, не забывая наполнять свои складки занавесок новенькими хрустящими медузами. 
А я? Что делать мне? 
Если честно, я не знал ответа на этот вопрос и до того, как жизнь превратилась в иллюстрацию старой сказки Кэрола. Глупо было бы ждать, что теперь ответ появится сам собой. 
Я посмотрел на алое небо. Как ни странно, но старая лампочка смотрелась очень даже органично на фоне облаков из садовых роз. Высунув язык, ну, или то, что мне его заменяло, я попытался поймать летящий вниз сосисочный фастфуд. 
Мне было просто интересно, остался ли у бывшего снега вкус снега?

Автор: Иван Абрамов

Развернуть
Комментарии 406.01.202213:19ссылка-1.6
SvolochAbramovSvolochAbramov

story рассказ Злата Линник Новый Год праздник сказки середины зимы много букав 

Все дело в мандаринках

Истории,рассказ,Злата Линник,Новый Год,праздник,сказки середины зимы,много букав


- Опять будет как всегда! Каждый год одно и то же! - расстраивалась Василиса, заканчивая вытирать пыль с книжных полок. – Уже начинается!
Будто в подтверждение ее слов, в комнату заглянула мама.
- Собираю пожелания, что приготовить к новогоднему столу?
- Салат из курицы с ананасом, - ответила Василиса, уже зная, чем закончится разговор. – И жареные побеги бамбука как в том китайском кафе.
- На горячее хорошо бы рыбу по-польски, - мечтательно произнес из коридора папа, продолжая орудовать шваброй.
- Роллы и поострее! – крикнула бабушка, оторвавшись от очередного телефонного разговора.- Неплохо бы еще что-нибудь из итальянской кухни.
- Прекрасно, - подвела итог мама. – Значит, оливье, селедку под шубой и фаршированную курицу. Холодец уже застывает. А теперь попрошу никого не заходить в кухню и не мешать кулинарному процессу! Для вас же, между прочим, стараюсь.
Глубоко вздохнув, Василиса принялась разглядывать елку. Вчера они все вместе наряжали ее, развешивая и стеклянные игрушки, многие из которых были старше самой Василисы, и современные, которые понемногу покупались каждый год. Каждый раз, любуясь огоньками, отражающимися в разноцветных шарах и витых сосульках, Василиса мечтала, что эта новогодняя ночь будет сказочной, самой волшебной в году. Веселая компания, забавные игры, шутки и обязательно новогоднее чудо, как же без него? И, конечно, развлечения: кататься с горки, танцевать от души, загадывать друг другу загадки, читать стихи. Ну, хоть что-нибудь из этого!
- Как бы ни так! – вполголоса произнесла Василиса, обращаясь к стеклянному физкультурнику. – Мама будет весь день готовить, а потом рассердится, что мы ничего не едим, все портится, а она, наоборот, объелась и вынуждена садиться на диету. В новогоднюю ночь папа включит телевизор, и все уставятся в него, как загипнотизированные. Вместо того чтобы веселиться самим, будем смотреть, как это делают другие. Если бы это не нравилось только мне, я бы потерпела, я же не эгоистка какая-то! Но наутро все опять будут грустными, а папа с мамой захотят поскорее на работу…
- Неужели ты не пробовала ничего изменить? – возразила обезьянка, когда-то купленная как талисман года. – Возьми и развесели всех!
- Ты что не помнишь? Я принесли хлопушку с конфетти и выстрелила в потолок. Мама всю ночь только и говорила, с каким бы удовольствием вымела весь этот беспорядок. А бенгальские огни в доме зажигать нельзя – можно наделать пожару, а копоть от них попадет в салаты.
- Как насчет того, чтобы пригласить гостей? – вступила в разговор картонная лошадка с нижней ветки. – Вместе даже праздничный концерт смотреть веселее!
- Мама говорит, что Новый Год это семейный праздник и встречать его надо с самыми близкими. А после того случая, когда они с папой пришли из гостей вконец разругавшись, мы живем как на необитаемом острове! У всех праздник, а мы…
- Ты уже закончила уборку? – донесся из кухни мамин голос. – Тогда сходи за мандаринами. Чуть не забыла со всеми этими хлопотами! Как я устала, скорее бы сесть за стол и хоть немного отдохнуть.

- Чудо, мне срочно нужно чудо! – в отчаянии пробормотала Василиса, остановившись перед надувным Дедом Морозом, который приплясывал у дверей супермаркета. – Иначе снова будет не праздник, а сплошное надувательство!
Дед Мороз подмигнул Василисе в ответ. Или это показалось из-за мерцающей гирлянды?
Перед кассами на месте давно закрытого киоска стояла нарядная бутафорская избушка с надписью «Мандарины к праздничному столу». Вместо обычного продавца из окошка высовывался молодой человек в маске поросенка и колпаке с бубенчиками.
- Вам сколько, барышня? – спросил он, когда подошла очередь Василисы, и, не дожидаясь ответа, пропел оперным голосом. – Мандаринов много не бывает, мандарины веселиться помогают!
- Ему-то хорошо веселиться, - думала Василиса, направляясь к дому. – Мандарины у него в руках сияют как маленькие солнышки. А у нас в вазе сразу станут тусклыми; светиться будет один экран телевизора… Ой, что это?
Пакет сам собой раскрылся; среди ярко-оранжевых мандаринок оказалось три, завернутые в тонкую золотистую бумагу. На каждой обертке был нарисован улыбающийся жонглер с мячиками.
- Почему бы и нет? – подумала Василиса, пряча завернутые мандарины в карман. – Как говорится, если хочешь того, чего никогда не было, сделай то, что никогда не делала.

Дома все было по-прежнему. Из-за закрытой двери кухни доносился стук посуды и запах вареных овощей, бабушка поздравляла по телефону очередную подругу, попутно жалуясь на здоровье, политику и отсутствие джентльменских качеств у современных мужчин. Папа еще не пришел из булочной.
Встав у елки, будто цирковая артистка из старого фильма, Василиса принялась по очереди подбрасывать мандаринки. Все получалось на удивление легко, словно она целый год только и делала, что репетировала. Золотые шарики по очереди взлетали в воздух, перемещались из одной руки в другую, крутились волчком, отбрасывая на стены и потолок яркие отблески. Внезапно мандаринки разом, будто по команде, зависли под самой люстрой. Немного покрутившись, словно миниатюрная солнечная система, они с мелодичным звоном одновременно лопнули, рассыпавшись множеством ярко-оранжевых искр.
- Хлопушки, - решила Василиса. – Новогодний сюрприз от магазина. Ой, сейчас войдет мама и увидит, какой здесь беспорядок…
Но ни на полу, ни на столе, уже застеленном белой скатертью – снова та же самая! - не было ни одной блестящей бумажки.
Не успела Василиса как следует удивиться, как в прихожей распахнулась дверь и на пороге появился папа. Вместо батонов в руке у него был огромный бумажный пакет.
- Семейство, у меня грандиозная новость! – объявил папа, сложив руки в виде рупора. - Наш отдел выиграл корпоративное соревнование. Поэтому прямо сейчас мы собираемся и выезжаем на базу отдыха «Новая Лапландия». Транспорт прибудет через два часа, поэтому прошу всех поторопиться. Возражения не принимаются.
- Трудовой коллектив это большая семья, - наставительно произнесла мама, снимая передник и выключая плиту. – А Новый год, как известно…
- Семейный праздник! – дружно подхватили Василиса с папой.
- На меня в этот раз не рассчитывайте, - заявила бабушка, появляясь в дверях комнаты. Вместо платья «цвета меланхоличной блохи», которое она обычно надевала к новогоднему столу, на ней было что-то оранжевое, лохматое, совершенно невероятного фасона. – Мы с подругами устраиваем в суши-баре костюмированную вечеринку. Между прочим, там будут не только дамы. Кстати, - добавила она, обмахиваясь соломенной шляпкой с ромашками, - Как, по-вашему, мне удалось создать образ лисы Алисы?
- Потрясающе! – ответил за всех папа. – Кстати, чуть не забыл: дресс-код маскарадный, в этом пакете наши костюмы и задания для праздничной викторины.
…Два часа, отпущенные на сборы, пролетели как одно мгновение. К счастью, грандиозный кулинарный процесс был остановлен в самом начале. Заготовки для салатов Василиса с папой аккуратно переместили в холодильник.
- Нельзя же так оставлять, столько труда! – волновался папа.
- А знаете, что я подумала, - ответила мама, разглядывая карнавальные маски. – Когда вернемся, все вместе сделаем какое-нибудь необычное блюдо. И, кстати, я целую вечность не зажигала бенгальские огни.
Некоторое время спустя перед домом затормозил огромный автобус с надписью «Едем в Новую Лапландию».
…Праздник удался на славу! Чего только не было: и танцы большой веселой компанией вокруг огромной ели, растущей посреди поляны в лесу, и командные соревнования. Было даже катание на «ватрушках» с ледяного склона, украшенного множеством разноцветных огоньков. На следующий день все участники праздника собрались в гостиной, где в камине горел настоящий огонь, а по телевизору вместо скучнейшего праздничного концерта показывали веселые мультики, которые с удовольствием смотрели и дети и взрослые.
- Что-то мы в последнее время засиделись дома, - заявила мама на следующий день после возвращения. – Погода прекрасная, куда сегодня отправимся: на каток или в парк кататься на финских санях?
- Отличные предложения! – хитро улыбнулся папа. – Кто за пешеходную экскурсию "Красносельское Рождество"?

Как потом выяснилось, мандаринки, завернутые в золотистую бумагу, никуда не исчезли. Все это время они преспокойно висели на елке между мальчиком-желудем и китайским фонариком. И никакими они оказались не хлопушками, а шипучими леденцами в виде мандариновых долек.
Надувной Дед Мороз, которому Василиса вышла сказать спасибо, ничего не ответил, продолжая отплясывать что-то вроде брейк-данса, продавец исчез вместе со своей избушкой, а елочные игрушки дружно сделали вид, что они здесь совершенно не причем.

Автор: Злата Линник
Развернуть
Комментарии 003.01.202215:34ссылка-3.0
SvolochAbramovSvolochAbramov

story рассказ Жозе Дале сказки середины зимы 

Самокат

\ -'.Si \ \jCt 1 IvVif ^ 1 * ^ <Ciy Vi /7 J |li J • |V 1 Y *. 1 P» vwn i y/V У' •Ц1^!ВД||д n.Tli {ЩШ,Истории,рассказ,Жозе Дале,сказки середины зимы


Ляля осторожно приоткрыла дверь в комнату – так и есть, елка! Большая, почти под самый потолок, тихо мерцающая в темноте. А под елкой подарки. Ляля хотела посмотреть первая, чтобы все лучшее опять не досталось Вадику. Ему почти двенадцать и весь мир крутится вокруг него, а Ляля так… перебьется.
Неслышно передвигаясь по комнате, она наступила ногой в лунное пятно и вздрогнула. Временами на нее находило странное чувство, будто это не ее дом и кошка какая-то чужая, и мама – не мама, а совсем другая женщина.
Ляля вздохнула и всмотрелась в темноту. Там, в углу должен стоять стол, покрытый клеенкой, и четыре стула. А дальше – мамина раскладушка и ковер с тремя богатырями на побеленной известкой стене.
Но сейчас ей казалось, что комната изменилась. Стоило ей отвернуться, как она поменяла очертания, подсовывая Ляле темные силуэты незнакомых предметов. И только елка стояла в углу на своем месте.
А под ней самокат – новенький, красивый, с синими колесами. И конечно это Вадику – все ему, а что ей? Ляля пошурудила под елкой и достала мягкий сверток. Носки. Действительно, зачем церемониться? Ей и так сойдет.
Жгучая обида захлестнула Лялю. Нет уж, самокат она заберет себе, она первая его нашла, и пусть попробуют отобрать. Потянула на себя руль и снова замерла от странного, неприятного ощущения.
Тут что-то не так.
Елка. Она ничем не пахнет. У нее мягкие, неживые иголки из резаного целлофана. А ведь Новый год – это запах хвои и мороза, это ватные игрушки и мерцающие свечки на деревянных прищепках. Ляля присмотрелась: Снегурочка, куранты и маленькая елочка были ей знакомы, а остальные игрушки будто чужие. И елка чужая, мертвая. И все вокруг незнакомое, будто кто-то подменил ей квартиру.
- Вот ты где! Да что ж это такое…
В комнате вспыхнул свет, и Ляля зажмурилась, все так же прижимая к себе самокат.
- Положи его на место, это для Вадика.
Ляля вцепилась крепче. Его не отберут, это Новый год, и она тоже имеет право на хороший подарок.
- Отдай, ну хватит уже, - в ярком свете комната была чужой и незнакомой. Как и женщина, которая сначала показалась мамой. - Ну сколько можно, сил моих больше нет! Спать иди!
И глаза у нее были злые-злые.

- Вы чего тут?
В дверном проеме стоял заспанный Вадик. Он посмотрел на Лялю, на самокат, на мать, и ухмыльнулся:
- Она обижает тебя? Обижает мою бабулю? Героический правнук уже здесь и не даст тебя в обиду.
Он подошел к Ляле:
- Пусть это будет твой самокат. Совсем твой, а ты мне будешь давать покататься, хорошо?
Ляля кивнула и ослабила хватку. Вадик отдал самокат матери и взял Лялю за коричневую, морщинистую руку со вздувшимися венами:
- Пойдем спать, ба. А то завтра Новый год проспим.

Автор: Жозе Дале

Развернуть
Комментарии 102.01.202215:17ссылка-2.8
SvolochAbramov SvolochAbramov

story рассказ Жанна Бочманова Новый Год праздник сказки середины зимы много букав tldr 

Шампанское от Деда Мороза

Истории,рассказ,Жанна Бочманова,Новый Год,праздник,сказки середины зимы,много букав,tldr


За две недели до Нового года Надю Швецову бросил муж: собрал вещи и ушёл, как-то так легко и быстро, что она и опомниться не успела. Он бы и раньше, наверное, ушёл, но в доме, который семья Швецовых строила последние пятнадцать лет и, который вот уже почти достроила, электрики всё никак не могли подключить какие-то последние провода. И вот подключили наконец, думала Надя, застыв в своём недоумении.
Она, как неопытная ныряльщица, со всей дури шмякнувшись плашмя об воду, потеряла на время способность видеть, слышать и даже дышать. Отбитая кожа кололась тонкими иглами боли. Глаза невидяще смотрели на обшарпанные стены квартирки, на тёртую мебель. В голове всплывали какие-то фразы, словно память прокручивала плёнку, то назад в прошлое, то снова вперёд. «Зачем нам покупать сюда мебель и клеить обои? Мы же строим дом. Свой дом». «Мы не поедем на юг, мы поедем на дачу, будем копать, красить, пилить и строгать, чтобы наша мечта скорее сбылась». «Надюша, зачем нам ребенок? Вот встанем на ноги, дом построим, тогда и о детях подумаем».
Звяканье бокалов выдернуло её из морока. Вера протирала полотенцем посуду и расставляла на столе.
– Надь, ты бы в душ, что ли, залезла. Нельзя уж совсем себя запускать. Давай, время ещё есть, – Вера кивнула на часы.
Надя пожала плечами. А смысл? Какая разница, грязная, чистая… всё равно уродина. Бесплодная старуха. Так муж сказал. Ты, мол, родить не способна, а мне наследник нужен. В новый дом.
– Надька! Перестань! – прикрикнула Вера, словно угадав её мысли. – Эх, жаль я твоего благоверного не застала. Ну, даст бог, свидимся ещё. Он ещё пожалеет, что на свет родился. Это ж он тебя заставил аборт тогда сделать!
Надя покачала головой.
– Если бы я хотела, то родила. Наверное, я не очень хотела. Ты-то не побоялась без мужа. И ничего. Как Юля, кстати?
– Ой, – Вера, обрадовавшись, что подружка впервые проявила интерес хоть к чему-то, кроме своего горя, махнула рукой: – Не знаю, Надь. Рамиз уехал ведь домой и так и нет до сих пор. Всё сердце изболелось, – она прижала руку к объёмной груди. – Я ведь чего боюсь – поматросит он мою девочку и бросит. Мальчик-то он вроде неплохой, вежливый. Днем учится, вечером где-то подрабатывает. Меня тётей Верой называет. И Юлька-то изменилась. Раньше до полудня спала, а ныне, и завтрак приготовит, и обед, и посуду помоет, и уборку сделает. Всё хорошо, только вот боюсь, что в один прекрасный день скажет он, прости, мне там невесту нашли, поеду жениться на своей соплеменнице.
– А Юля что говорит?
– Да что она говорит… Смотрит на него влюблёнными глазами и всё. Они ведь как заявились тогда ко мне – мама, мы любим друг друга, и хотим жить вместе – я чуть в обморок не упала. Ну куда им? Дети ж ещё. А потом смотрю на её лицо и понимаю, что не поймёт. Не выгонять же их было? Одна надежда на чудо. Вот ей-богу! К тебе ехала, возле метро тётка в костюме Снегурочки шампанское продавала – не удержалась, купила. Уж больно цена смешная и этикетка красивая. Вот смотри!
Надя равнодушно глянула на бутылку с яркой картинкой.
– Снегурочка-то зычно так кричала: «Шампанское от Деда Мороза! Загадай желание и всё исполнится!» Давай загадаем? Вот уже и пора! Точно. Смотри! – Вера нашарила пульт от телевизора и сделала звук громче. В комнату ворвался бой курантов.
Вера торопливо содрала фольгу с горлышка, открутила проволочку, с натугой провернула пробку, раздалось оглушительное ба-бах! Пробка выстрелила в потолок, срикошетила куда-то в стену, из горла бутылки фонтаном вырвалась пенная струя, заливая всё вокруг шипящей сладкой жидкостью.
– Мама родная! – прошептала потрясённая Вера, всё ещё держа бутылку в руках и смотря на залитый шампанским стол, на размытую сельдь под шубой и на Надю со свисающими по бокам тусклыми мокрыми волосами.
Та подняла глаза и вдруг засмеялась.
– Вот так желание. Посмотри на себя.
Вера фыркнула и поставила бутылку на стол.
– Ну и ну! Просрочку, наверное, реализовывали. Этикетку яркую наклеили, думали, прокатит.
– Сколько раз говорила, не ведись на дешевизну. Ты, Верунчик, со школы такая растяпа доверчивая.
– Кстати, о школе. Мне Ребикова весь телефон оборвала, – обрадовалась Вера, что смогла вывести подругу из ступора. – Снова приглашала Новый год вместе отмечать.
Надя нахмурилась. Светка Ребикова каждый год созывала одноклассников на праздник. Но Надя ни разу так и не собралась: у них с мужем все деньги уходили на дом. На этот чёртов дом!
– Не лень же ей всех собирать. Уж столько лет прошло, у всех своя жизнь давно. Да и Новый год, все же, праздник семейный.
– Это ты зря. Ребикова всех нас любит. Может, мы ей семью заменяем. Ты же помнишь, что она без родителей рано осталась, и их с братом тетка воспитывала, злая такая, как Баба Яга? А брат у неё на пять лет старше и школу с медалью окончил, сейчас каким-то крутым учёным заделался. Помнишь, он на выпускной приходил?
Надя пожала плечами, безуспешно пытаясь оттереть липкую плёнку с лица. И волосы склеились. Придётся всё-таки в душ залезть. Не помнит она ничего, да и выпускной рада забыть как страшный сон. Родители скинулись для них на теплоход, и весь вечер они катались по Неве, орали песни и танцевали. Там же она застала Толика с Ленкой в обнимку и безобразно напилась с горя. Помнится, её тошнило на палубе, и какой-то парень помог ей добраться до туалета. По дороге она испачкала его красивую белую рубашку, но он даже не рассердился, и потом ещё отпаивал её кофе в баре теплохода. На следующий день было так стыдно, что она до сих пор помнит это колючее мучительное чувство.
Надя вышла из душа в махровом халате и увидела оценивающий взгляд подруги.
– Н-да, – Вера склонила голову набок, – исхудала ты, мать. Ты, пожалуй, и в то платье теперь влезешь. Проверим?
Вера раскрыла шкаф, решительно отодвинула пустые вешалки, где ещё недавно висели мужнины костюмы и рубашки, покопалась в недрах и вытащила на свет чехол, через который просвечивала зелёная ткань. Платье было куплено давно по случаю корпоратива на работе у мужа, от которого отвертеться было уж совсем нельзя. Муж долго ворчал по поводу напрасно истраченных денег, но прийти без супруги не посмел, раз уж велено было явиться со своими половинками. С тех пор платье так и висело не востребованное.
– Надюшка, ты супер! – восторженно ахнула Вера. – Наяда. Как тебе идёт этот зелёный цвет! Так. Давай еще колготки. И туфли. Чтобы всё было как положено. Ещё и прическу я тебе сейчас забабахаю.
Надя слабо сопротивлялась, но всё же позволила подруге сделать все, что та хотела. Ей ведь тоже надо как-то отвлечься от тревожных мыслей.
Вера критично посмотрела на плоды рук своих и осталась довольна. Вот ведь и фигура у Надюхи что надо и волосы пепельные слегка вьются, обрамляя чуть узковатое лицо. Она в классе первой красавицей считалась. Как её угораздило выйти замуж за этого негодяя? И ведь, как сердцем чуяла, что не принесёт подруге счастья этот брак.
– Нет! – Вера решительно встала напротив. – Я не позволю, чтобы такая красота сидела в четырёх стенах. Сейчас позвоню Ребиковой, скажу, что мы приедем. Они тут недалеко в ресторане гуляют. На такси быстро доедем.
Надя пыталась протестовать, уверяя, что в Новогоднюю ночь заказать такси дело безумное, но Вера лишь отмахнулась, и когда через пять минут в домофон позвонили, торжествующе выставила вверх большой палец. Но это оказалось не такси.
Вера, побледнев, повесила трубку домофона.
– Это Юля. Что-то случилось, не иначе. Я ей говорила, что к тебе пойду встречать. А она к подруге собиралась. Ой, мама!
Вдвоём они вылезли на лестничную клетку, с тревогой слушая гудение лифтовой кабины. Лифт клацнул, чмокнул створками, из него вывалилась сияющая румяная Юлька с огромным букетом в руках, а следом за ней молодой человек в распахнутой куртке и тоже с букетом. Молодой человек был красив: тёмные волосы каракульчовой шапочкой покрывали его голову, блестящие карие глаза весело смотрели из-под чётких широких бровей.
– Тётя Вера! Мама! – в одни голос воскликнули новоприбывшие. – С Новым годом!
– Это вам, – протянул Вере букет молодой человек. – А это вам…
– Надежда Николаевна, – тихо подсказала ему Юлька.
– Ну проходите, – опомнилась Надя, сжимая в руках цветы. – Проходите.
Они с Верой посторонились, пропуская гостей в квартиру, и переглянулись.
– Что у вас произошло? – удивилась Юлька, оглядывая разгромленный стол. – А вы такая красивая, тёть Надь! Прямо как с обложки! А мы еле до вас доехали. Такси не вызвать, все компании обзвонили.
– Подожди, Юля, – молодой человек решительно отодвинул её в сторону и вышел вперёд. – Тётя Вера, извините, что я опоздал на праздник. Самолет в Минводах задержали. У нас там буран. Я так хотел вместе с вами, и я… – он перевел дух.
Надя увидела, как бисеринки пота выступили на его лбу. Молодой человек сглотнул горлом и шумно выдохнул.
– Рамиз, ничего страшного, – Вера улыбнулась и прижала руки к груди. – Как там дома дела?
– Хорошо, – Рамиз справился с волнением. – Все здоровы. Бабушка тоже. Ей уже восемьдесят. Тетя Вера… я прошу руки вашей дочери. Я люблю Юлю. Я сказал отцу, что нашёл себе невесту и женюсь только на ней.
– А он? – Вера, не глядя, опустилась на стул.
– Он сначала покричал. – Рамиз слабо улыбнулся, вспоминая, как долго и громко кричал отец, проклиная его и призывая одуматься. – А потом вышла бабушка. Ей восемьдесят. Ну да, я говорил. Нет, это отцу она бабушка, а мне прабабушка, конечно. И отец смирился. Бабушка сказала, что раз я так сильно люблю эту девушку, что готов пойти против отца, значит, это воля Аллаха и нельзя ей противиться. И сказала, чтобы я немедля летел обратно, потому что так надо. И вот я два дня уже добираюсь.
Рамиз повернулся, отыскал глазами Юльку, взял её за руку, подтянул к себе и полез в карман. Юлька громко вскрикнула, увидев на ладони бархатную коробочку, и закрыла лицо руками.
– Юля, – Рамиз открыл коробочку, – это не то кольцо, которое я хотел бы подарить тебе. Но я обещаю, что как только я закончу учёбу и найду настоящую работу, я куплю тебе такое кольцо, с таким бриллиантом…
– Вау! – Юлька взяла кольцо и поднесла к глазам. – Вот глупый! Разве в этом дело? Это самое лучшее кольцо в мире, и другого мне не надо.
– Тётя Вера… – Рамиз снова повернулся к женщинам. – Спасибо, что вы меня приняли, не прогнали. Я вам как сын буду, обещаю. Вы для меня как вторая мама.
Вера протянула к нему руки и обняла, по её щекам текли слёзы. Надя всхлипнула. Среди всеобщего хлюпанья носами раздался телефонный звонок.
– Такси! – всплеснула руками Вера, взглянув на дисплей. – А ты говорила, что до утра прождём.
– Не поеду я никуда! С ума сошла!
– Я тебе дам не поеду! Мы с Рамизом тебя сейчас в ковёр закатаем и вынесем. Так ведь, сыночка? – Вера подмигнула парню.
– Да мне и ехать-то не в чем! – слабо отбивалась Надя. – Что я сверху свой столетний пуховик надену, что ли? Курам на смех!
– Тётя Надя, возьмите мою шубу. Это экомех, на вид совсем как настоящий. Вся Европа в таком ходит. Это сейчас модно. Вам как раз будет.
– А на ноги?
– В туфлях поедешь, не растаешь. Снега всё равно нет.
Они буквально выперли её из квартиры, довели до такси, усадили, сказали таксисту адрес, сунули ему деньги, и машина плавно тронулась с места. Надя только обречённо посмотрела на их удаляющиеся вдали фигуры. Надо же из собственного дома выгнали.
Минут через пятнадцать такси остановилось у ярко освещённого входа в ресторан. Даже отсюда слышна была музыка и смех множества людей. Надя медленно шла к дверям. Швейцар распахнул их перед ней, и она оказалась в просторном вестибюле. Пока она соображала, что ей сказать, с неё уже почтительно сняли шубу и провели в банкетный зал.
Столы ломились от закусок, стены переливались огнями гирлянд и украшений. Спиной к ней стояла полненькая дама в длинном платье с ладной шапочкой рыжих волос. Дама разговаривала с высоким блондином в очках и небольшой бородкой. Тот вдруг замолчал и посмотрел прямо через плечо своей собеседницы в Надину сторону. Глаза их встретились. Дама резко обернулась.
– Надюха! – раздался её ликующий вопль, и она вприпрыжку понеслась к Наде.
– Света, – улыбнулась Надя, – ты всё такая же неугомонная. И шумная.
– Да, я такая, – смеялась Света, хлопая её по спине и вертя все стороны. – И ты такая же. Красивая, умереть не встать! Саша, помнишь Надю? – Она подтащила за руку высокого блондина.
Тот кивнул, слегка улыбнувшись. Надя смотрела внимательно, пытаясь вспомнить, где же она могла видеть эти глаза за дымчатыми стёклами очков и смущённую полуулыбку. Он явно старше. Муж Ребиковой? Но тут подлетела толпа одноклассников, последовали объятия, поцелуи и прочая суета людей, давно не видевшихся и взволнованных радостью узнавания. Блондин в этой суете куда-то делся, и Надя с неким разочарованием вздохнула. Света вклинилась в эту галдящую толпу, выдернула из неё Надю и со смехом оттащила в сторону.
– Как же я рада, что ты приехала! Все на моих светских раутах побывали уже. Кроме тебя. Я ж теперича светская львица, – дурашливо пропела она. – Мой муж владелец заводов, газет, пароходов… приходится соответствовать.
– Рада за тебя, – сухо ответила Надя и тут же прикусила язык. Негоже завидовать. Света, судя по всему, всё та же добрая душа. – А мой меня бросил, – вырвалось у нее внезапно.
– Ой, – глаза у Светы стали огромные, – как жалко. Вот дурак! Ты такая красивая! Ты самая классная у нас была. В этом году, вообще, сплошные разводы. Братан мой тоже развёлся, представляешь?
Тут Свету окликнули, она махнула кому-то рукой, извинилась и умчалась.
– Надежда, – раздался голос за спиной, – вы позволите?
Блондин протягивал ей бокал с золотистым напитком. Она приняла его и посмотрела на бегущие к свету пузырьки.
– Спасибо, – улыбнулась Надя, – может, в этот раз мне повезёт с шампанским.
Блондин вопросительно поднял бровь, и она со смехом рассказала про Новогоднее шампанское от Деда Мороза. Блондин улыбнулся. Надя смутилась. Что за чушь она несёт? Этот холёный мужчина наверняка ни разу не покупал палёное спиртное у метро. И наверняка не загадывал под брызги шампанского глупых желаний.
– И как, ваше желание после этого исполнилось? – Блондин внимательно посмотрел ей в глаза. Надя неопределённо пожала плечами. – Вы совсем меня не помните? – догадался он. – Да нет, конечно. Двадцать лет прошло. Я был на выпускном у сестры…
– Ой, нет, – Надя прижала руки к горящим щекам. – Вы… Мне до сих пор стыдно. Я так напилась. Но меня тогда бросил парень, и я совсем слетела с катушек.
– Да, я помню. Вы очень переживали.
– Я что вам про это рассказала? – она в ужасе отпрянула в сторону.
– Ну, да, – пожал плечами блондин, – а что такого? Мне кажется, я должен вызывать доверие у женщин.
– Вас Александром зовут? – Надя тряхнула головой. – Налейте мне ещё шампанского. У меня снова есть повод напиться. Меня муж бросил, так что…
– Сам бог велел, – закончил за неё Александр. – Вы можете напиться в моём обществе совершенно в зюзю. Я долго вас вспоминал. Из всех одноклассниц моей сестры вы казались мне самой… – он чуть замялся, – умной.
В этот момент Надя как раз глотнула шампанского и тут же поперхнулась от столь неожиданного признания. Пузырьки газа ударили прямо в нос, она фыркнула, окропив серый костюм Александра мелкими брызгами.
– Простите, простите! – Надя в ужасе принялась промокать его салфеткой.
– Ну ничего не изменилось, – засмеялся он. – Пойдёмте лучше танцевать. Согласно вашей истории, раз уж меня облили шампанским, моё желание должно исполниться.
– Уверены?
– Конечно. В Новый год и не такое возможно. Особенно если тут вмешался сам Дед Мороз.
Надя улыбнулась и вложила ладонь в его протянутую руку.

Автор: Жанна Бочманова 
Развернуть
Комментарии 4 02.01.202214:13 ссылка -8.0
SvolochAbramovSvolochAbramov

story рассказ Злата Линник Новый Год праздник сказки середины зимы много букав 

Подарок для Снегурочки

ДЕД МОРОЗ,Истории,рассказ,Злата Линник,Новый Год,праздник,сказки середины зимы,много букав


- Даже и не думай! Не для тебя это. И мечтать забудь, поняла?
Снегурочка ничего не ответила, продолжая сосредоточенно выводить замысловатый узор на очередной матрешке. Но вместо полагающихся снежинок, морозных узоров и веселых зайчиков у елки, из-под кисточки буквально выпрыгивало нечто совершенно недопустимое. Дельфины, резвящиеся в морских волнах, пальмы, пальмы, хижины на песчаном берегу…
- Ну вот, опять!
Сердитое морозное облачко, вылетевшее изо рта Дела Мороза, испуганно покрутилось под потолком, а потом осело на стене, рассыпавшись на множество острых ледяных кристалликов.
- Взрослая уже девушка, а ума… Забыла, что ли, как через костер прыгала? Кого мы с бабушкой Зимой у самого Северного Полюса насилу поймали? Замучились, пока в порядок привели!
- Так у нас это семейное, дедушка… - тоном примерной школьницы произнесла Снегурочка, для убедительности хлопая заиндевевшими ресницами. – Помнится, кто-то из присутствующих захотел себе отпуск на море устроить. А вернулся в тележке с мороженым.
- Это было летом, летом, летом, это было жарким знойным летом… - неожиданно для себя самого пропел Дед Мороз, непроизвольно косясь на полку, где выстроилось несколько пенопластовых снеговиков. Зеленых, расписанных цветочками, бабочками и пляжными принадлежностями. – Да не переживай, что в нем хорошего, в этом лете? Как сказано у великого поэта, сплошные зной да пыль, комары да мухи.
Речь Деда Мороза прервал стук захлопнувшейся двери. Избушка вздрогнула, морозные узоры на стеклах осыпались, лесные зверюшки, помогавшие упаковывать подарки, на всякий случай попрятались кто куда. Стоящий в углу посох свалился, устроив целый фейерверк. Когда разноцветные огоньки наконец погасли, на столе поверх листов разноцветной бумаги красовалась целая коробка пломбира ассорти.
- Наш семейный характер, - улыбнулся Дед Мороз, выходя вслед за внучкой.
Снегурочка отыскалась на берегу озера. Устроившись на промерзшем гранитном валуне, она плакала в три ручья. Слезы текли вниз и замерзали неровной ледяной полосой до самого озера.
- Дедушка, это несправедливо! – проговорила она, даже не поворачивая головы. – Почему все могут отдыхать летом на море – загорать, купаться, играть с дельфинами, а мы нет? А грибы и ягоды, о которых столько рассказывают в социальных сетях? Я хочу не мороженую клюкву из-под снега, а землянику – ароматную, только что сорванную! Ну почему мы совершаем чудеса для других, а сами…
- Это почему же? Смотри!
Снегурочка подняла голову, да так и застыла от удивления. Такой красоты ей видеть еще не приходилось. Вечернее небо украсилось разноцветными всполохами – ярко-синими, изумрудно-зелеными, ослепительно лимонными. Все сверкало, переливалось, словно огромная светомузыка. Затем все исчезло. Небо снова потемнело, а через пару секунд на нем распустились огромные белоснежные цветы из множества искорок.
- Ну как, внучка, разве не красивее моря-океана?
- Спасибо, дедушка, - ответила та, изо всех сил улыбаясь. – Просто великолепно!
- Вот и ладушки, - кивнул Дед Мороз, будто не замечая, что глаза внучки остались грустными. – Пойдем дальше подарками заниматься. А то наших помощников только без присмотра оставь – такого креатива натворят, до следующего Нового года не разгребешь!

. . . .
Ни дед, ни внучка не заметили еще одной вспышки, которая мигнула не на небе как остальные, а за соседним сугробом. Дождавшись, когда они оба скроются за деревьями, из укромного уголка вылез Грязный Снеговик. Снег, из которого он был сделан, наполовину состоял из мусора, вместо положенной приличному снеговику морковки, на его лице красовалась упаковка от петарды, а туловище украшал бумажный галстук с надписью «плохой парень».
Появился он в лесу пару дней назад, благодаря компании, которая устроила в лесу шумный праздник. Когда веселье стало уж вовсе невоспитанным, спавший неподалеку медведь высунулся из берлоги и рыкнул как следует. Убегая, кто-то из внезапно протрезвевших участников веселья и не заметил, как выронил смартфон.
- Классный хайп получился, - хихикнул Грязный Снеговик, отправляя фотографию на сайт «прямая линия с Дедом Морозом». Немного подумав, он написал комент «Снегурочки тоже плачут».
- Нет, для настоящей сенсации маловато, - подумал Грязный Снеговик, регистрируясь на сайте и оставляя аудиописьмо. – Вот теперь другое дело. И аватарка получилась подходящая.

. . . .
В избушке снова закипела работа. Подарки упаковывались и бережно укладывались в мешок. Повеселевшая Снегурочка рассматривала рабочий костюм, размышляя, не заменить ли узор из снежинок чем-нибудь посовременнее.
Все шло хорошо, пока не начали просматривать письма от детей, а точнее, пока очередь не дошла до видеообращений, отправленных на «Прямую линию с Дедом Морозом». Поначалу там не было ничего необычного. Деда Мороза просили принести в мешке велосипед, щенка, игровой компьютер, управляемую модель вертолета, меч джедая, чтобы был совсем как настоящий. Но вдруг…
- Дорогой Дед Мороз, - заговорил с экрана толстый бледный мальчишка. - Мне очень хочется получить снаряжение для подводного плавания и фотоаппарат, чтобы можно было делать снимки под водой. Я очень люблю теплое море, солнце и пляж.
- Внучка, сходи, посмотри, как там… - начал, было, Дед Мороз, но понял что уж поздно. Снегурочка стояла посреди избы, словно статуя с фестиваля ледовой скульптуры. С одним отличием: статуи не плачут, даже пытаясь это скрыть.
- Он получит свою маску с ластами, будет плавать, валяться на солнышке, строить песчаные замки…
Конец фразы утонул в новом потоке слез. Дед Мороз понял, что медлить уже нельзя.
- Погоди плакать, а то еще в сосульку превратишься! Ладно, хотел до праздника подождать, но раз уж такое дело… Вот, держи! – произнес он, взяв со стола пакет, которого мгновение назад там не было.
- Очки виртуальной реальности?
- Они самые, надевай!
На лице Снегурочки появилось сперва изумление, затем оно сделалось таким счастливым, что испугался не только Дед Мороз, но и присутствующие лесные зверюшки. Впрочем, происходящим любовались не все. Заяц, который все это время с подозрением косился в сторону окна, вдруг сорвался с места и выскочил за дверь. За ним последовало трое белок.
Покружившись по комнате, двигая руками, будто плавает, Снегурочка с досадой сняла очки.
- Спасибо, дедушка! Такой прекрасный подарок…
- И кого ты обмануть хочешь? Я какой-никакой, а волшебник. Вижу, что не рада.
- Дедушка, а настоящее чудо ты совершить можешь? Как для той девочки, которая мечтала оказаться на концерте в Венской опере. Ну, пожалуйста…
- Ну не могу я, не имею права! – Под потолком избушки закрутилась метель. - Знаешь, как это у людей называется – использование своего положения в личных целях. Я только детские мечты исполняю, сама знаешь. Пойдем лучше работать, - добавил Дед Мороз с тяжелым вздохом, от которого с крыши избушки упал целый сугроб. – Что там у нас следующее? Видеозвонок!
В первое мгновение дед Мороз оторопел. На экране была вылитая Снегурочка, разве что вместо сарафана на ней синий свитер с оленями и волосы уложены в два хвостика вроде беличьих ушек.
- Дорогой Дед Мороз! – заговорила девочка с отчаянием в голосе. Искренним, в этом не оставалось никаких сомнений. – Я очень хочу провести настоящий Новый Год в зимнем лесу. Чтобы встретиться с тобой и твоими помощниками – лесными зверюшками. Хочу покататься с горки и слепить снеговика. А вместо этого родители снова везут меня в Турцию. Там даже елки не будет! Опять море, песок, на который уже и смотреть не хочется, а вместо того, чтобы кататься на санках…

. . . .
Грязный Снеговик приготовился сделать новый снимок. Снегурочка в очках виртуальной реальности – вот так удача! А придумать, что она там видит, можно все что захочется. Это же одних лайков можно огрести целый сугроб!
Но тут прямо в руку-веточку, держащую смартфон, попала здоровенная еловая шишка. Следующая шишка ударила его по макушке, а потом из-за дерева выскочил заяц, который помчался прямо на Грязного Снеговика. Перепугавшись, тот соскользнул с тропинки и припустил изо всех сил. Остановился он у самого шоссе, на которое зверюшки опасались выходить, так как там не было ни светофора, ни полосок, обозначающих переход. Но не успел Снеговик обрадоваться своему спасению, как вдалеке послышался шум мотора. Автомобиль затормозил прямо перед Снеговиком, который едва успел притвориться неодушевленным предметом.
- Вот он где, мой смартфон! – обрадовался мужчина, выходя из машины и забирая его у Снеговика. – Навигатор не подвел. Стоп, а это что такое? Прямая линия с Дедом Морозом… Когда я успел создать этот аккаунт? Да еще и фото вывесить с плачущей девушкой. Место вроде знакомое…
Но ни на берегу озера, ни поблизости девушки в костюме Снегурочки не обнаружилось. Единственные, кого мужчина встретил, были белки и зайцы, следовавшие за ним наподобие почетного эскорта. А потом под фотографией появился комент: «спасибо за беспокойство, помощь не требуется. Снегурочка».
- До чего техника дошла! – удивился мужчина. – С дрона что ли выследили? Ну, порядок так порядок. С дочкой бы так же уладилось. А то ей стараешься самое лучшее, а вместо благодарности… В Турцию она, видите ли, не хочет!
- Уважаемый дед Мороз, - торопливо набрал он в разделе «личные обращения». Я уже давно не маленький, но очень прошу, пусть дочка не капризничает и радуется тому, что я для нее делаю. А музыкальный паровозик, который я просил у тебя двадцать семь лет назад, я как-нибудь сам себе приобрету.

. . . .
- Погоди-ка! – прервал девочку Дед Мороз. – А сама помогать мне хочешь?
- Ой! – удивилась в свою очередь девочка. - Так ты настоящий? Не фейк?
- А какой же еще по твоему? Ты лучше ответь, согласна побыть Снегурочкой? Помочь мне подарки разнести и детей поздравить? А то моя внучка в отпуск собралась…
- Ты же говорил, что не имеешь права… - изумленно прошептала Снегурочка.
- Для своей родни может, и не имею, - пояснил Дед Мороз, дунув на кран, отчего на нем возникли помехи. – А тут и девочка просит и взрослый, который в душе так и остался ребенком. Достань лучше вон с той полки музыкальный паровозик. Не доставил я его вовремя, но уж как говорится, лучше поздно, чем никогда. – Все готовы? – спросил он, когда экран компьютера снова засветился. - Тогда вы обе повторяйте за мной: Раз-два-три, меня с тобой перемени! И помните: времени у вас только до утра нового года.
С этими словами Дед Мороз стукнул посохом.

. . .
- ...Ну как, по душе тебе такой подарок? – спросил Дед Мороз, когда счастливая Снегурочка снова появилась в избушке. – Это не только меня благодарить надо, а Снежану и ее папу. Смотри-ка, что он тут пишет: «Спасибо, Дед Мороз, ты самый настоящий волшебник. Дочка говорит, что это самый лучший Новый год в ее жизни. Следующей зимой мы всем семейством отправляемся в Великий Устюг. Очень надеюсь, что смогу поблагодарить тебя лично».
Видишь, как все хорошо получилось. А насчет грибов и ягод мы обязательно что-нибудь придумаем.
…Заняв собой почти весь прицеп, Грязный Снеговик удалялся в сторону города. Организатор панк-елки «Плохой Санта» был доволен. Такая находка перед самым мероприятием! И пускай кто-нибудь теперь попытается его убедить, что чудес не бывает.

Автор: Злата Линник

Развернуть
Комментарии 031.12.202115:44ссылка-3.2
В этом разделе мы собираем самые смешные приколы (комиксы и картинки) по теме рассказы (+787 картинок, рейтинг 1,318.8 - рассказы)