предыстория

Предыстория персонажа в D&D.

Так получилось, что в листе персонажа выделяется место под предысторию, которую игрок сам может придумать. И очень часто эта история получается весьма внушительной, а иногда даже интересной. Я вообще без понятия насколько это здесь зайдет, но джой подталкивает своим ивентом. Так что боремся за свои права, ура! Да...

Система: D&D 5e
Имя: Фелан Гизерхон
Класс: Плут
Уровень: 1
Раса: Человек
Предыстория: Пират
Мировоззрение: ЗЗ

Это был отличный день. Трюмы были забиты под завязку, а остовы затопленного торгового судна плавали уже далеко позади. Пираты судна «Надежда» никогда не брали пленников. Их капитан брезговал таким мерзким занятием, как работорговля. Поэтому у пленников было два решения: биться за право стать членом экипажа или же умереть. Третьего не дано. Те, кто выживал и становился членом команды, имели все права и спокойно могли сойти на сушу когда им заблагорассудится. Но сражение на мечах за свою жизнь против ни в чем не повинных членов своей прошлой команды меняло их. Убийство человека, виновного лишь в том, что он оказался не на том корабле, оставляет свой отпечаток. Поэтому ни один ново принятый пират не покидал команду.

Так или иначе, палубы были отмыты от крови, а в кошельках моряков звенели новые тяжелые монеты. Из трюма выкатили бочку хорошего рома и уже разливали веселящий напиток по кружкам, празднуя столь богатый улов. Благо на горизонте не было ни одного облака, а попутный ветер энергично растягивал паруса. До той бухточки, что служила укрытием морским разбойникам, оставалось около сотни морских миль, поэтому капитан нисколько не волновался за благополучие команды и корабля.

К сожалению, это не было бы интересной историей, если бы «Надежда» в целости доплыла до своей укромной бухты. Вместе с внезапными порывами шквального ветра небо заволокло черными, как самая глубокая впадина, тучами. Они не появлялись на горизонте. Они возникали буквально за несколько минут из ниоткуда, будто по волшебству, а растерянные моряки с недоумением лишь смотрели вверх.
— Что за чертовщина? — нахмурился капитан. Капитан был человекам сорока лет, крепкого телосложения с широкой черной бородой, а его брови были нахмурены будто с самого рождения, — Гизерхон! Тащи свой зад сюда, похоже, сейчас будет весело.
Фелан Гизерхон, человек двадцати пяти лет с нахальным лицом, светлыми и длинными просоленными волосами, в длиннополом камзоле, он, грубо растолкав пьяных моряков, спешно поднялся на мостик. После чего капитан уступил ему место у штурвала, ведь тот был лучшим рулевым после самого капитана.
— А ну, пьяные отродья! Живо собрались и… — капитан не успел докричать фразу, как с черного неба оглушая разбойников, упала молния. Она пронзила соленый воздух, оставив после себя резкий, сладкий, отрезвляющий запах. Как она не угодила в мачту – непонятно. Но буквально несколько метров, и та сгорела бы, как соломинка. Сразу после ослепительного выстрела небес, вокруг корабля начал собираться туман. Не обычный утренний туман, который бывает перед началом солнечного дня, а густой, паранормальный, который не позволяет видеть дальше собственного носа. Такой концентрации он достиг еще быстрее, чем небо сдавили черные тучи.
Глаза начали восстанавливаться после вспышки, а вокруг повисла зловещая тишина. Тишина, которая заставляет сердце стучать быстрее, выбрасывая в кровь адреналин. Каждый из экипажа боялся нарушить эту тишину, вслушиваясь в шорохи за пеленой непроницаемого тумана. Все понимали, что такого просто не может быть в природе, что надвигается нечто страшное.
Капитан тоже несколько секунд тщетно всматривался в зернистую белену, но после, взяв себя в руки, отдал приказ:
— Слушай приказ! Трави пару… ЫАА! — моряки не услышали окончание команды, лишь звук лезвия, режущего плоть, а затем крик боли их капитана.
Фелан стоял в паре шагов от капитана, но не видел его. После громкого крика, он со звоном выдернул саблю из ножен и бросился в его сторону. На месте, где стоял капитан, никого не было, лишь кровавая полоса тянулась в сторону левого борта. Фелан, мягко переступая с пятки на носок, не производя шума, двинулся по следу. Как ни странно после этого крика снова воцарилась мертвая тишина. Подошва сыромятного сапога мягко касалась деревянной палубы, плавно переступая со ступени на ступень, когда Фелан спускался вниз. Кровавый след прыгал по ступеням, не оставляя сомнений, что капитала тащили здесь. Сойдя с последней ступени, Фелан будто почувствовав спиной угрозу, увернулся от схватившихся друг с другом моряка и странной фигуры. Они, вцепившись друг в друга, быстро пронеслись сквозь тот участок тумана, который Фелан мог видеть. Мгновение крика и неестественного булькающего рычания, и Фелан снова потерял их из виду. В его памяти отложился образ чудища, полуразложившееся лицо человека, с половины которого слезла плоть, а вторая половина распухла, как у недельного утопленника, а на его груди были обесцветившиеся обрывки ткани, бывшие когда-то одеждой. Фелан, скрепя сердцем, решил не бросаться за матросом, а все же найти капитана. После того, как он увернулся от чудища, Фелан едва коснулся левой рукой деревянной палубы и с низкой стойки рванул вперед по следу. Тот вился по самому краю палубы, то приближаясь в ней, то отдаляясь. В следующую секунду, Фелан нос к носу столкнулся с другим чудищем, мертвецом, который своими желтыми глазами, выглядывающими из лишенных плоти глазниц, смотрел в глаза Фелана и гортанно рычал, вцепившись в капитана под ним. Тот руками цеплялся за рваные тряпки и отделяющуюся плоть, пытаясь скинуть его. Это мгновение длилось будто вечность, но Фелан среагировал первым и одним ударом срубил мертвецу голову. Она мерзко шлепнулась вниз, и покатилась, оставляя за собой тошнотворную линию болотного цвета. Фелан протянул руку капитану, помогая подняться на ноги. На капитане были многочисленные рваные раны, его капитанский мундир был разорван на груди, обильно смачивая края кровью.
— Капитан? — выдыхая, спросил рулевой, заглядывая ему в глаза, после того как тот поднялся.
Капитан тяжело дышал, морщась от боли. А вокруг стояла все такая же тишина. Вероятно, это туман волшебным образом препятствовал проникновению любых звуков.
— Эти твари взяли нас на абордаж, — он, кряхтя, нагнулся, подбирая саблю, — Без промедлений, вперед на правый борт! — скомандовал он, указывая саблей в нужном направлении.
Фелан кивнул и бросился вперед. В несколько прыжков он оказался у края, за борта которого были зацеплены абордажные крючья, а веревки от них уходили вверх в белую непроглядную пустоту. Он взмахнул саблей, перерубая канат, после чего поспешил ко второму, который еле виднелся справа. Только замахнувшись, чтобы срубить и этот, Фелан получил жесткий удар в голову, который откинул его навзничь. По этому канату сверху вниз скатился живой мертвец, который и ударил пяткой рваного сапога его в голову. Мертвец довольно ловко отцепился от каната и после удара приземлился на палубу рядом. Он сделал взмах своим ржавым скимитаром, клацая отваливающейся челюстью, целясь в лежащего моряка. Моряк же извернулся, парируя удар мертвеца своей саблей и уводя его в сторону, всколчил на ноги и в мощном толчке врезался в мертвеца плечом, отправляя его за борт. Посмотрев вслед падающему мертвецу, Фелан заметил проступающие очертания ползущих вверх по борту других мертвецов. Их было много. Слишком много, чтобы справиться в одиночку. Вероятно, что они не справились бы с ними и всей командой. Туман уже немного отступил, и Фелан видел, как толпа этих чудищ целеустремленно ползет вверх. Он оглянулся и увидел, что на палубе то здесь, то там вырисовываются тела членов его команды. Некоторые все еще боролись с мертвецами, некоторые уже неподвижно лежали, пока мертвецы орудовали над ними своими когтями, разрывая на части их тела. Этот бой было не выиграть. Капитан, согнувшись пополам, держа руку на ране, стоял над упокоенным мертвецом. С сабли капитана стекала трупная жидкость, пока он опирался на нее, как на трость.
— Капитан, сюда! — окрикнул его рулевой, указывая на подвешенную лодку.
— Проклятье… — прохрипел, кашляя кровью капитан, но видя удручающую картину побоища, все же с трудом двинулся к лодке.
Фелан из всех сил качнул лодку, чтобы та оказалась над водой, и в этот момент обрубил удерживающий ее канат. Она ровно приземлилась на воду.
— Быстрее, капитан! — Фелан чуть ли не таща капитана за камзол, торопил его, — держитесь за канат.
Капитан, еле подошедший к краю, поймал кинутый рулевым канат и перевесился через борт, позволяя Фелану спустить его в лодку. После того, как капитан оказался в ней, Фелан, увернувшись от неуклюжих ударов уже забравшихся на палубу новых мертвецов, спрыгнул в лодку прямо с палубы. Лодка качнулась, но Фелан удержал равновесие и тут же, схватившись за весла, начал грести, отдавая им все оставшиеся силы. А капитан, морщась от жуткой боли, сидел на носу лодки и глядел на неизбежно растворяющуюся в тумане «Надежду».

Не понятно было, сколько прошло времени, пока Фелан греб. Не пропускающие лучи солнца тучи сменились ночным небом, так и не пустившим свет в этот мир, соленый морской воздух становился все холоднее, но Фелан не чувствовал этого. Он был раскаленной пружиной, намертво приваренной к веслам, его руки были в кровавых мозолях, но он и не думал останавливаться.
— Это боги прогневались на нас, — сдавленным голосом тихо проговорил капитан, — за то, сколько душ мы погубили, сколько людей послали на тот свет раньше их срока, — он сделал пару хрипящих вздохов, — Точно тебе говорю, Тир и Бэйн объединились, чтобы преподать нам урок.
— Поберегите силы, капитан. Осталось немного, — его лицо было все в поту, пот заливался в глаза, но Фелан не переставал грести.
— Если я выживу после таких ран, — опять долгая отдышка, — это все. Уйду в монастырь. Отдам все богатства и уйду. Отойду от дел.
Фелан посмотрел на капитана и понял, тот был как никогда серьезен. По правде сказать, он и так почти всегда был серьезен, но в этот раз в его взгляде, полном боли, читалась непреклонная решительность.

Капитан провалялся в бреду следующие несколько дней. И к концу недели он мог членораздельно и адекватно говорить в те моменты, когда просыпался. К счастью в былые дни капитан собрал множество лечебных настоев, которые внесли весомый вклад в его исцеление. С их помощью уже через две недели он мог ходить, и в этот же день приказал своему единственному уцелевшему подчиненному ставить шхуну. Фелан несколько раз пытался завести разговор о раздаче всех богатств не пойми кому, но капитан прерывал его, лишь отмахиваясь, как от назойливой мухи. Будь Фелан другим человеком, он бы перерезал глотку умирающему и забрал бы все сокровища себе. Ему бы их хватило на десять безбедных жизней. Да, Фелан был подлецом и убийцей. Но он не был предателем. Он сделал все, чтобы спасти человека, который был ему своего рода отцом, который дал ему не совсем правильное, но все же воспитание. И пусть внутренне он сетовал на решение капитана, но вслух ничего не говорил, потому что понимал его. Он и сам не был уверен, что ему нужно было думать насчет произошедшей дьявольщины, но он уж точно не бросил бы все, что успел награбить за жизнь, чтобы спасти душу. Даже упоминание легендарного сокровища Бесследного моря, на поиск которого капитан потратил столько времени, сил и денег, не возымело никакого эффекта.

В течение месяца все содержимое шхуны было роздано многочисленным монастырям и приютам. После последней монеты была продана и сама шхуна. За все эти дни капитан и рулевой лишь изредка перебрасывались короткими фразами, но так и не смогли обстоятельно поговорить и обсудить случившееся. В последний день последнего часа существования команды «Надежды», стоя у причала густонаселенного города, капитан сунул небольшой кошель в руку своего рулевого, положил ладонь ему на плечо, и улыбнулся. Печально и добро, как он никогда раньше не улыбался. Поджав губы, и глянув себе под ноги, он развернулся и спустя несколько секунд уже растворился в толпе людей. Фелан знал, что капитан не вернется. Он стоял, ожидая неизвестно чего. Один среди бурлящей толпы. Лишившийся того подобия семьи, что у него была, но которой он дорожил. Он не знал, что будет дальше. Не имел не малейшего понятия. И не хотел об этом думать. Поэтому он был готов с головой окунуться в волны судьбы и посмотреть, к каким берегам те прибьют его в этот раз.

Реклама GM. Предыстория. Почему Уилл Феррелл ненавидит Норвегию?

 

 7го февраля началось небольшое шуточное противостояние двух автоконцернов GMC и AUDI . В этом ролике мы узнаем с чего все началось, почему Уилл Феррел не Норвежец, хотя обожает свитеры и выглядит как Олаф