Перегон (прошу критику в коменты)

Когда привыкаешь ездить по одному и тому же маршруту – неважно куда – на работу, или на учебу – то организм приспосабливается, и подстраивается под монотонный график. Я просыпаюсь за минуту до звонка будильника, еду в одном и том же автобусе, сажусь в один и тот же вагон метро. Даже если я засыпаю, то всегда открываю глаза на нужной станции. Кроме того, разумеется, за несколько лет езды по одному и тому же маршруту, я уже знаю каждую деталь. Фонари, киоски, выбоины в асфальте, где стоят урны, под каким деревом можно укрыться от дождя.

И всегда глаз привлекают детали новые. Новая разметка на дороге, снесенный ларек, новый рекламный стенд в метро. Именно мельком замеченная деталь и привлекла мой взгляд, когда я, в который раз, ехал с работы домой. Отмечая взглядом едва заметные на проносящихся мимо стенах детали, я мысленно вел обратный отсчет. Вот мелькнул зеленый кафель внутреннего помещения станции. Такой грязно-зеленый цвет – только на одной станции в моей ветке. Значит, еще пять минут, и моя остановка. Вот мелькнула резиновая лиана кабеля, выскочившего из своего крепления. Еще две минуты.

И именно тут я заметил то, чего раньше не было – небольшой, плохо освещенный коридор. Мелькнул, и унесся дальше. Но память успела сделать мгновенный снимок – голые серые бетонные стены, забраные в грязные стеклянные плафоны лампы, коричневый кафель на полу. В общем-то я не придал особого значения этому коридору. Мало ли служебных переходов в метро? Видимо, сейчас там велись какие-то работы, вот и включили свет. А до этого коридор пустовал, будучи невостребованным. Выходя из вагона, я уже едва ли помнил про мелькнувшую картинку.

Следующий раз произошел где-то через неделю. Я, как всегда, ехал домой, привычно отмечая ориентиры. Зеленый кафель, выбившийся кабель. И снова мелькнул тот же коридор. Быть может, я бы и не обратил внимания, но что-то не дало мне просто выкинуть его из головы, и внести в список привычных ориентиров. С коридором что-то было не так. Я был уверен в этом. Самое обидное – я не мог вспомнить что именно меня насторожило, однако неприятный холодок пробежал по спине при одной мысли о том проходе.

Последующий месяц я ездил, напряженно всматриваясь в проносящиеся стены туннеля, но коридор словно замуровали. Кабели тянулись ровными линиями – и ни на одно мгновение не уходили куда-то в сторону. Коридора быть тут просто не могло!

В очередной раз я возвращался домой с посиделок с коллегами. Голова была забита всякой ерундой и хмельными мыслями про одну симпатичную девушку, работающую в одном со мной здании. Я уже пару раз с ней пересекался, но знакомство пока не завел – частично из лени, частично потому, что подозревал у нее наличие ухажера, а то и не одного.

Поезд шел неспешно, и потому промелькнувшая в окне картина встала передо мною во всей четкости. Коридор был залит резким белым светом, словно под грязными плафонами скрывались мощные галогенные лампы. А в дальнем конце стояла едва различимая из-за света ламп фигура. Если бы не алкоголь в крови, то быть может, я бы сумел рассмотреть стоявшего там человека повнимательнее, но, как мне показалось, его пропорции были слегка искажены. Чуть более длинные руки и ноги. Короткий, но мощный торс. Лица я не разглядел из-за бившего в глаза света. А еще – я готов был поспорить – изменился коридор. Стены были покрыты каким-то узорным кафелем. Деталей я не разглядел, но я был уверен: там была какая-то мозаика.

Может быть из-за раздумий мне показалось, или поезд в самом деле шел намного тише чем обычно, но перегон между станциями мы проехали медленнее обычного. Я такой мелочи значения не придал, и спокойно проследовал домой – отсыпаться после пьянки.
Прошел еще почти месяц, прежде чем я снова столкнулся с загадочным коридором. В тот вечер я ехал предельно измотанный работой, и мечтал только об одном: добраться до кровати, и, наконец, уснуть. Усевшись поудобнее, я задремал, краем сознания отмечая происходящее вокруг. Я ехал последним поездом. В вагоне я остался один, да и вообще, кажется, во всем составе остались только я и машинист.

Поезд в очередной раз сбавил ход, стараясь подобрать всех оставшийся на платформах. И тут меня словно вытолкнули из сладкой дремы. Я оглянулся, пытаясь понять что меня разбудило, и тут опять на глаза попался этот проклятый коридор. Он плавно проплыл за окном вагона.

На этот раз освещение, скорее, подошло бы терпящему бедствие кораблю. Лампы горели тускло, не столько разгоняя темноту, сколько делая ее гуще. Пол влажно и маслянисто отсвечивал, словно его только что залили нефтью. И еще на стене появился рисунок. Пожалуй, он изображал скелет не то птицы, не то летучей мыши. Однако изображение было, скорее, схематическим, походящим на те, что я видел в передачах про доисторических людей. Черты рисунка были грубые, примитивные, но при том очень четкие. Вокруг скелета был нарисован круг с заключенной в него семиконечной неправильной звездой, на вершины которой опирались отдельные части скелета. Честно говоря, ничего более жуткого я в жизни не видел.

Пока я пытался осмыслить увиденное, поезд резко затормозил. Меня бросило на сиденье, и, застаный врасплох, я чуть было не свалился на пол. Я удивленно озирался по сторонам – мы стояли посреди перегона. По обе стороны вагона вились черные змеи кабелей. Слабо пищали динамики в вагоне.

Мне стало не по себе. Я физически ощущал нарастающую угрозу. В этот момент ожили динамики: «приносим извинения за техническую остановку». От неожиданности я чуть не подпрыгнул, однако поезд тут же тронулся, и я ощутил как схлынул наводнивший мою душу страх.

Когда я выходил из вагона, меня била мелкая дрожь. Ощущение было такое, словно я избежал чего-то... неприятного. Я даже головой тряхнул – но все равно – у меня просто не было слов что бы описать это чувство беспричинной тревоги, нахлынувшее на меня при виде того рисунка.

Дома, едва перекусив, я засел за компьютер, пытаясь найти похожие изображения. Увы, но среди всевозможной кабалистической символики ничего похожего я не нашел. Было ли увиденное мною какой-то галлюцинацией? Едва ли. По крайней мере, я испытывал серьезные сомнения на счет подобного варианта. В конце-концов, просидев за компьютером до утра, я сдался, и лег спать. Однако сон не принес облегчения. Меня преследовали кошмары, в которых я бежал по злополучному коридору, в тщетной попытке спастись от ужаса, наступающего мне на пятки. Проснулся я через несколько часов – измотанный и весь в холодном поту.

После того дня я старался ездить только в оживленное время. По началу я всматривался в темноту туннеля, опасаясь увидеть проклятый коридор, но судьба была милостива ко мне, и он на глаза не попадался. Постепенно я пришел к выводу, что каждый раз когда я его видел я его не искал. Потому я старался внимательно вглядываться в проносящиеся мимо кабели, надеясь, что мне не придется опять пережить тот ужас.

Так прошло почти три месяца. Я по прежнему всматривался в кабели до рези в глазах, коридор старательно избегал моего внимания. Однако я рано праздновал победу. В который раз мне пришлось задержаться на работе, и я опять ехал последним поездом. Памятуя про необходимость всматриваться в стену туннеля. Я сосредоточенно глядел перед собой, опасаясь даже моргнуть случайно.
И снова мелькнул грязно-зеленый кафель, пронесся мимо знакомый выбившийся кабель. Я внутренне сжался, требовательно глядя на стены туннеля. Мелькали провода и боковые ответвления. Я продолжал усердно смотреть перед собой.

Не знаю как быстро до меня дошло, что мы поезд едет слишком долго. По моим ощущениям, мы должны были уже доехать до станции. Я опасливо поглядел по сторонам. Стараясь держать окно в поле зрения. Поезд громыхал вагонами. В соседних вагонах мирно спала пара человек. Однако мы ехали слишком долго. Перегон между станциями явно был намного меньше, а поезд не только не остановился, но и начал набирать скорость.

И тогда включились динамики. То, что я услышал нельзя было назвать шумом. Какофония звуков, словно сотни музыкантов бьются в припадке. Этот хаотичный шум сливался в одну поистине безумную мелодию, от которой на затылке вставали дыбом волосы.

В следующий момент моргнул, и пропал свет. А музыка стала еще пронзительнее, словно этой безумной симфонии не хватало обычного, слышимого диапазона, и она переходила в ультразвук, а затем скатывалась в рокот басов, который заставлял подкатить к горлу тошнотворный комок.

Затем нахлынул запах. Так должна пахнуть скотобойня. Тяжелый, удушающий запах крови заполнил воздух. Я прикрыл лицо воротником куртки, стараясь подавить отвратительный запах, и попытался забиться в угол. Однако моя рука не нащупала холодного металла поручня.Вместо этого я коснулся чего-то липкого и теплого. Едва я поднес руку к глаза что бы посмотреть что я нащупал, как включился свет.

Первую секунду я тупо оглядывался по сторонам. Мое сознание не могло вместить все, что я увидел. Это было невозможно. Невероятно. Неправильно, противоестественно.
Весь вагон был покрыт багровой пульсирующей массой оголенных мышц и костей. Я увидел, как медленно один из этих отвратительных наростов начинает поглощать спящего в соседнем вагоне человека. Но тот, казалось, не замечал происходящее. Он продолжал спать.

Затем до моего оглушенного сознания дошло происходящее. Я издал нечленораздельный звук, и попятился прочь от окна. Край того, что когда-то было сиденьем ткнулся мне под колено, и я с размаху уселся туда. Отвратительные багровые наросты тут же принялись корчится подо мною. Несколько наиболее наглых тут же принялись оплетать мою ногу. Несколько секунд я оторопело смотрел на происходящее, я с воплем вскочил, оборвав несколько отвратительных побегов.
А тем временем безумие продолжалось. Стены туннеля разошлись, и поезд помчался по целой долине, заполненной причудливыми формами, от одного вида которых сердце уходило в пятки, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. На горизонте высились три исполинские колонны черного мрака. Казалось, они подпирают сам небосвод, заполненный равномерной темной дымкой.
Я стоял, парализованный ужасом открывшегося пейзажа. Звуки диссонансной музыки стали просто нестерпимо громкими. Багровая живая обшивка вагона начала складываться в гротескное подобие лиц. Местами набухали, и тут же вскрывались язвы, сквозь которые на меня смотрели мутные глаза каких-то поистине невероятных тварей.

Я вжался в угол,пытаясь абстрагироваться от увиденного, и тогда я заметил его. Ту самую фигуру, что я видел несколькими месяцами ранее. Он шел прямо ко мне. Неестественной, ужасающе грациозной походкой тень приближалась. Я ощутил на себе его взгляд, и понял, что все пережитое мною – ничто в сравнении с теми ужасами. Что сулила мне эта тварь.
Он подошел близко – совсем в упор. Фигура, сотканная из теней и страха. Ни лица, ни тела. Передо мною стоял оживший сгусток Тьмы. Тварь протянула руку, и коснулась меня. Ощущение было таким, словно руку окунули в жидкий азот. Меня переполнила волна абсолютного, космического ужаса, и того, что стояло за ним. Въяна’т. Имя колоколом отозвалось в моем сознании. Ужаса-что-сокрыт.

Это касание, и знание, что оно несло, на мгновение уничтожило мое «я». Оно разорвало меня на миллиард мелких, дрожащих в приступе первобытного страха, кусочков, и собрало обратно. Опустошенного, выжатого до капли. Кричащего в ужасе вместе со всеми, кто когда-либо жил, или будет жить. Все страхи всех, кто когда-либо ходил по земле. Он питался ими. Взращивал их.
Я всхлипнул, свернулся в комок, и закрыл глаза, чувствуя успокоительную тупую боль в груди. Для меня ужасы этого места останутся позади. Навсегда.