history

Протекционизм курильщика или как НЕ надо вмешиваться в экономику

Начало одного из крупнейших экономических кризисов в истории - Великой Депрессии - в США пришлось на правление предпринимателя, борца с голодом в советской России и создателя акционерного общества Кыштымских горных заводов (которые позже были национализированы советской властью) - Герберта Гувера.

Видимо, чересчур этатистская экономическая политика советов и национализации подарили президенту Гуверу сильнейшую аллергию на все виды государственного вмешательства в экономику на всю оставшуюся жизнь, из-за чего он, изначально, не хотел предпринимать никаких решительных действий по противодействию кризису, ведь ключевым принципом его политики было государственное невмешательство в экономику (по крайней мере, напрямую). Он и не вмешивался - Гувер решил смягчить последствия кризиса стимулированием и поощрением частной инициативы, благотворительности и мер по оказанию гуманитарной помощи, предпринимаемых руководителями на местах, а также попросив бизнесменов не снижать уровень производства и заработную плату, а профсоюзы - не требовать повышения зарплаты рабочим (и вообще не бухтеть и не раскачивать лодку).

Однако кризис набирал обороты и советники президента начали намекать последнему, что пора бы уже перестать рассчитывать только на невидимую руку рыночка и что-то да уже сделать, наконец. И Гувер, скрипя сердцем, таки решился вмешаться в экономику чуток поглубже...

На помощь пришли его товарищи по Республиканской партии - Рид Смутс и Уиллис Хоули (см. фото), которые летом 1930 года внесли в Конгресс закон имени самих себя - Акт Смута-Хоули, известный сейчас как один из ХУДШИХ законов в истории США.

Что же такого они предложили?

А предложили они резко поднять ввозные пошлины (тарифы) на примерно ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ (20 тысяч) товаров, ввозимых в США.

Против принятия закона выступали ведущие американские экономисты, сам Генри Форд метнулся в Белый Дом, чтобы сообщить президенту, что идея с пошлинами - откровенно плохая... Но в конечном итоге, закон все-таки был принят.

По мнению его авторов, закон должен был защитить интересы американских предпринимателей и дать толчок экономике... Ну что ж, в чем-то они оказались правы - толчок действительно произошел, но как пел в одной из своих песен Макаревич: "он взлетел, как взлетала она, но только не вверх, а вниз".

ВНЕЗАПНО выяснилось, что другие страны в ответ на торговые ограничения тоже поднимают пошлины уже на американские товары, так что вместе с импортом в тартарары полетел и американский экспорт, да и вообще вся внешняя торговля.

И импорт, и экспорт США рухнули более чем на 60%. В качестве примера - если в 1929 году американский экспорт в Европу превышал 2 миллиарда долларов, то в 1932 году он составлял менее 800 миллионов...

Разумеется, это не все катастрофические последствия этого закона - банкротство кучи предприятий и фермерских хозяйств, рост безработицы, победа Рузвельта на выборах 1932 года(зачеркнуто)... В общем, Великая Депрессия стала еще более великой и еще больше депрессией.

Но в одном Гувер, наверное, все-таки был прав - государственное вмешательство в экономику (в его случае) только навредило этой самой экономике. Действительно - лучше бы не вмешивался! Ведь подобное решение проблемы гораздо хуже самой проблемы.

- Уилл, ебанёт?

- Хз, вроде не должно...

_______________________________________

Автор - Кузнецов Назаров

Пища плебеев и монархов

Плакунтос, греческая лепешка с травами к вину

Как говорится, война войной, а обед по расписанию.

Древние люди так же нуждались в пище, как и мы, а уж если пища была еще и вкусной - то жизнь совсем удалась. Но в те времена каменных жерновов и скудности ингредиентов поесть вкусно было весьма затруднительно. О том, как народы выкручивались из такой неудобной ситуации и пойдет речь.

Пицца - одно из древнейших блюд, известных человечеству. Есть мнение, что родилась древняя пицца примерно тогда же, когда вкус пресной мучной лепешки всем надоел, и его попытались разнообразить путем добавления разных продуктов, которые были под рукой чтобы это было хотя бы не так погано. А поскольку до такого простейшего действия не додуматься сложно, можно сказать, что своя версия пиццы присутствовала в каждой кухне мира, от Древнего Египта до Индии. Собственно, учитывая древность такого способа приготовления еды до сих пор неизвестно, кто был первый, однако мы можем проследить каким путем шла пицца к мировой славе по тем немногим источникам, которые у нас есть.

Одно из первых упоминаний блюда, лишь отдаленно, но похожего на пиццу относится к V веку до нашей эры, а именно, как ни странно, к персидской истории времен Дария №1. Персидская пехтура, особо не выдумывая, пекла лепешки из теста с сыром, финиками, инжиром и прочим подножным кормом используя в качестве сковородки щиты. С пиццей это блюдо роднит наличие в составе сыра, но на этом сходства и заканчиваются.

Первое же упоминание именно настоящей пиццы встречается у Платона в его "Республике". Круглый плоский хлеб, который щедро сдабривали оливковым маслом, луком, оливками, травами и прочими добавками, называли "Plakuntos", и подавали на праздничный стол как закуску к обильным винным возлияниям. Подобные простота, вкус и сытность греческой лепешки не могли не заинтересовать римлян, которые, охотно заимствуя все греческое, вдобавок к гекзаметру и статуям голых баб переняли и эту идею, привнеся в рецептуру несколько своих новшеств, только обозвали немного неаппетитно, "Placenta". Римская версия винной закуски готовилась с использованием куда большего количества продуктов, подчас отличаясь некоторой гастрономической шизофренией, в которой римляне были первоклассные специалисты. В частности, в ход шли не только классические лук и оливки, но и всевозможные овощи, фрукты и мед (не отдельно, а прямо сверху, на лук). Упоминается это произведение кулинарного искусства у Катона Старшего, в трактате "О земледелии", где предлагалось печь его на камнях.

Помпейский пекарь за работой, до Pizza Hut еще примерно 2000 лет

Римская Placenta с инжиром и розмарином, прабабушка всех пицц, современная вольная фантазия на тему

И вот здесь пицца начинает набирать обороты, становясь все более популярной, и постепенно приобретая характерные для современности черты. Первое и главное свидетельство этого - рецепты, записанные в одной из первых в истории кулинарных книг «De Re Coquinaria» (потрясающе подробный труд), распространявшаяся под именем Марка Гавия Апиция. Простота и эффектность этого блюда подкупают даже сейчас. Марк Гавий был известный чревоугодник, транжира и гастроэнтузиаст, не мысливший жизни и цивилизации без вкусно покушать (есть даже история, будто он отравился, чтобы не есть плебейскую еду когда деньги на лакомства кончились), этот неординарный товарищ заслуживает отдельной статьи. В этой книге предлагается помещать на круг из теста цыплячье мясо, чеснок, травы, перец, лавровый лист, мяту, сыр, орехи и запекать, после чего охлаждать на снегу и подавать. И примерно в таком виде это блюдо просуществовало аж до позднего средневековья, незначительно изменяясь от региона к региону составом, способом приготовления и т.д.

Марк Гавий смотрит на Гордона Рамзи как на плебея

Апициевский корпус, античная кулинарная библия

Стоит также упомянуть о двух других теориях происхождения пиццы. Первая - о происхождении пиццы от focacia (совр. фокачча, "запеченный в очаге" - лат.), вариации хлеба, который пекли при адских температурах до 300 градусов. Это давало высокую скорость приготовления, хлеб был готов уже за 7-10 минут, что было идеально для низших слоев населения. С пиццей ее роднит универсальность и простота, готовка по принципу "что нашел - то испек", но всё же это скорее хлеб с травами, чем узнаваемая нами тонкая лепешка с сыром.

Вторая теория - о палестинском происхождении пиццы. По этой версии блюдо под названием "pizea" привезли из Палестины легионеры, и представляло оно из себя хлеб с овощами, а далее этим словом стали называть все похожие блюда.

Каждая из теорий не лишена как дыр, так и подтверждающих фактов, ибо в первом случае фокачча до сих пор существует отдельно от пиццы, и сама по себе могла послужить лишь толчком в направлении изобретения, а во втором немного не верится, что из всех римлян никто не придумал сделать свое подобие греческого Плакунтоса задолго до вторжения в Палестину, особенно учитывая то, что свои наработки в этом направлении были уже у этрусков, предков римлян, хотя название и схоже пиццей.

Фокачча. За три тысячи лет почти не изменилась.

Как бы то ни было, пицца надежно закрепилась на Апеннинском сапоге, заняв свое место в рационе крестьян и ремесленников на долгие века, не претерпевая особенных изменений, ибо что при Августе, что при Борджиа, крестьянин есть крестьянин, и до сих пор в Италии готовят лепешки по старинным рецептам, называя их деревенской пиццей. Но в этих лепешках нет того, что сделало пиццу воистину легендарным блюдом.

Томаты. Завезенная в 1522-м году в Европу, "Дьявольская ягода", которая была не красной, а желтой, за что и получила свое название (pomo d'oro, золотое яблоко), поначалу отпугивала потенциальных едоков, потому что выглядела слишком красивой и слишком аппетитной, что автоматом возводило ее в ранг ядовитой, а горьковатый привкус только укреплял это мнение. Проверять это никто особо не спешил, по вполне понятным причинам, но, как говорится, голод не тетка, и в один прекрасный момент чернь все-таки распробовала томаты и пришла к выводу, что это не только не смертельно, но даже вкусно.

И тут понеслась. Томаты в благоприятных условиях Апеннинского полуострова плодоносили как сумасшедшие, что неимоверно радовало простолюдинов, которые стали класть томаты во все, что только можно, и настолько это было популярно, что до сих пор половину блюд итальянской кухни невозможно представить без томатов. Из них варили супы, делали детское питание, добавляли в пасту, и, разумеется, клали в пиццу.

Первая пицца современного образца появилась в окрестностях Неаполя, и представляла собой лепешку из муки и оливкового масла с томатами, сыром, травами и шпигом, запеченную при высокой температуре около 280 градусов. Соседи неаполитанцев не могли не оценить таких инноваций, и к середине 17 века пиццу готовят уже по всей Италии, постоянно улучшая и допиливая рецепт, пуская в дело местные продукты, благодаря чему из простейшей лепешки пицца превратилась в невероятно вариативное блюдо.

Соответственно, людей, которые эту самую пиццу готовили стало так много, что пришлось изобретать специальное название для такой профессии. Пекари, избравшие это направление гордо стали звать себя пиццайоло (pizzaiolo). Сейчас так называют исключительно мастеров приготовления пиццы, которые и трюки по раскручиванию теста знают, и целые пиццерии свои народом забивают, но тогда это была профессия абсолютно обыденная, как столяр или пекарь, ибо пицца все еще была блюдом крестьянским, как современный бутерброд с колбасой или дошик.

Пиццайоло

Разумеется, такая популярность рано или поздно должна была сломить брезгливость знати, которая считала это кушанье максимально неудобным и грязным (это ж можно руки испачкать, фу), что только усугублялось традиционным набором продуктов для приготовления пиццы, в дело шли максимально калорийные и питательные продукты: сыр, мясо, сало, рыба. 

Окончательно сопротивление верхов общества было сломлено во время правления короля Неаполя Фердинанда IV. Его жена, Мария Каролина д’Асбурго Лорена, пожелала себе в летнем дворце свою пиццерию, где и отгрохали полноценную дровяную печь исполинских размеров, чтобы на всех придворных гостей хватило.

Разумеется, дело шло не без шероховатостей, но традиция перенимать привычки и вкусы королей никуда не делась, и знати таки пришлось жрать это плебейское блюдо, нахваливая его на все лады, да так качественно, что все скоро сами поверили в красоту и восхитительность пиццы.

Мария Каролина д’Асбурго Лорена, королева Неаполя и хозяйка огромной печки

Осталось дело за малым: возвести пиццу в ранг королевского кушанья, достойного самых требовательных особ. Что и произошло в 1889 году, спустя 28 лет после объединения Италии в единое королевство. Король Умберто I со своей женой, Маргаритой Савойской, заглянув в Неаполь, решили попробовать, что ж это за еда такая, о которой все вокруг рассказывают. Недолго думая, они позвали лучшего пиццайоло, Рафаэля Эспозито, чтобы он приготовил для них лучшую пиццу, на которую был способен.

В честь этой женщины назвали пиццу. А чего добился ты?

Рафаэль закатал рукава и принялся за дело. Итогом его трудов стали три пиццы, одна со свиным жиром, базиликом и огромным количеством сыра, вторая с чесноком, оливковым маслом и томатами, и третья, легендарная пицца, ставшая символом всей Италии. Сделана была эта пицца из томатов, моцареллы и базилика. Такое сочетание было выбрано не случайно: каждый ингредиент отражал свой цвет, а вместе они складывались в цвета итальянского флага — красно-бело-зеленый. И настолько это королевской чете зашло, что Рафаэль Эспозито получил благодарственное письмо от королевы, награда повару по тем меркам немыслимая. Назвав пиццу Маргарита, он стал продавать ее в своей пиццерии.

Разумеется, королевское одобрение не могло не подкинуть дров в пламя всеобщей любви к пицце, и к концу 19 века ее разве что с камнями не готовили, употребляя это блюдо на завтрак, обед, ужин, да и просто так. И далее, на волне всеобщей миграции в новый свет, пицца приезжает в США, где покоряет сердца всех, от мала до велика.

Первым пиццайоло Нового Света официально считается Дженнаро Ломбарди, открывший в 1905-м году первую в стране пиццерию в Нью-Йорке, в районе Маленькая Италия (кстати, до сих пор она работает), где изобретает американскую версию пиццы, пан-пиццу. Главное ее отличие было в том, что для ее приготовления использовалось гораздо более пышное тесто, позволявшее размещать на пицце большее количество начинки, что добавляло сытности в и без того питательное блюдо.

Пиццерия Ломбарди, цветет и пахнет

Пицца на американский манер. Пышное тесто, много начинки.

Чикагская пицца, больше пирог, чем лепешка.

Нью-Йоркская пицца. Здоровенная, отдельные образцы доходят до метра в диаметре.

И именно отсюда, из Америки, пицца начинает распространяться по миру. Адский мультикультурный котел сделал свое дело, а активно развивающаяся поп культура помогла с этим.

Каждый пиццамейкер пытался привнести что то свое, благо, вариативность блюда позволяет это. Так появились канадская, чикагская, нью-йоркская традиции приготовления пиццы, и даже индусы не прошли мимо, явив миру ставшую традиционной пиццу с цыпленком тандури, творогом панир и неимоверным количеством специй.

Сейчас пицца является одним из самых востребованных блюд на планете. Рожденная в печах бедняков, она стала символом целой страны и лакомством для всех слоев населения, став поистине отражением многих культур и народов. 

____________________________

Автор - Александр Кочаков

Прялка "Дженни" - изобретение, сделавшее возможным промышленную революцию.

Рожденный умереть от пули — не утонет

История часто преподносит нам ситуации, когда невольно задумываешься «а что если?» Что если бы ефрейтор Адольф Гитлер не выбрался живым из мясорубки Первой Мировой или навсегда ослеп после газовой атаки? Что если бы цесаревич Николай Александрович погиб от меча японского фанатика в Оцу? Такие судьбоносные перекрестки можно найти в биографии многих исторических личностей. В их числе — 35й президент Соединенных Штатов.

К началу Второй Мировой войны клан Кеннеди занимал сильнейшие позиции в американском обществе. Дед, Патрик Кеннеди, был видным политиком и финансовым воротилой. Отец, Джозеф Кеннеди, — банкир, меценат, друг и личный советник президента Рузвельта. Нетрудно догадаться, что дети в этой семье имели доступ к лучшему, что могла предложить Америка.

Однако после атаки на Перл-Харбор и официального вступления США в войну второй сын в семействе Кеннеди, Джон Фицджеральд, вызвался добровольцем в американскую армию. За год до этого медкомиссия забраковала Джона из-за больной спины и это была отнюдь не «липовая грыжа», купленная на папочкины деньги. Болезнь позвоночника будет преследовать Джона Кеннеди всю жизнь, последние годы он будет буквально сидеть на обезболивающем.

Джозефу Кеннеди пришлось задействовать свои связи и знакомства, чтобы его сына все-таки взяли в армию. В октябре 1942 года Джон бы направлен на службу в штаб Военно-морской разведки США в Вашингтоне. Однако бумажная работа совсем не привлекала его. Джон Кеннеди рвался на фронт. Позже он честно признается, что им двигали не столько отвага или патриотизм, сколько холодный расчет. После войны, которая рано или поздно закончится, Джон планировал всерьез взяться за политическую карьеру, а характеристика «он всю войну по тылам отъедался» — явно не то, что нужно начинающему политику. Да, это риск. На войне убивают. Но как позже скажет герой одного популярного фильма:

Что наша жизнь? Игра! А самая азартная игра начинается тогда, когда на кону, как минимум, твоё здоровье, но ещё прикольней — если жизнь. Можно давать в прикуп.

Процесс прошел по накатанной. Папа смазал где надо, надавил на кого нужно, и в июле Джон Кеннеди был зачислен в ускоренную программу обучения офицеров ВМФ, а затем на курсы подготовки командиров торпедных катеров. В феврале 1943 года Кеннеди наконец был отправлен в действующие части на Соломоновых островах.

Первый раз понюхать пороха ему довелось еще на борту транспортника, который был атакован японскими бомбардировщиками. Среди всеобщей суматохи Джон выбежал на палубу и стал подавать снаряды для зенитного орудия, а потом помог команде исправить повреждения в моторном отсеке.

Увы, по прибытию на базу торпедных катеров на острове Рендова романтика быстро закончилась. Там оказалось мало возможностей для подвига, зато в избытке имелись малярия, тропическая лихорадка, крысы, тараканы, целый набор кожных болезней, а также расстройство желудка от испорченных на жаре консервов. По замыслу командования торпедные катера должны были перехватывать так называемые «токийские экспрессы» — ночные японские конвои, которые доставляли припасы и пополнение японским гарнизонам на островах. Этому замыслу сильно мешали отсутствие разведданных, общая неразбериха и отвратительное качество американских торпед, которые либо взрывались преждевременно либо не взрывались вообще.

Лейтенант Джон Фицджеральд Кеннеди и его команда

Наконец, поступила информация, что в ночь с первого на второе августа 1943 года конвой из пяти японских крейсеров пойдет через пролив Блэкетт. Группа из 15 торпедных катеров, включая РТ-109 под командованием Джона Кеннеди, вышли в море и рассредоточились для перехвата противника.

Итак, дано. Из точки А в точку Б следует японский эсминец Амагири, только что выгрузивший на острове Колобангара 900 пехотинцев и припасы. Следует он с полностью погашенными огнями, на полной скорости, чтобы успеть уйти до рассвета и встречи с американской авиацией. Прямо по его курсу, также с погашенными огнями, дрейфует американский торпедный катер. Вопрос — что будет с катером после их встречи?

Участники судьбоносного рандеву

Будет две половинки катера. По воспоминаниям Джона, крейсер они заметили за 10-15 секунд до столкновения и конечно ничего предпринять уже не успели. Командир крейсера Кохей Ханами уже после войны признался, что заметил катер несколько раньше и по старой японской традиции пошел на таран. Удар разорвал катер на две части и вызвал детонацию топливных баков. Разлившийся по волнам керосин вспыхнул и окружил обломки катера стеной огня. Два человека погибли сразу, еще несколько получили тяжелые ранения и ожоги.

Кеннеди, также получивший при ударе серьезные ушибы, бросился в воду и сумел вытащить трех раненых членов экипажа. Как никогда пригодились постоянные уроки плавания, рекомендованные врачами из-за больной спины. Морякам повезло — носовая часть катера каким-то чудом удержалась на поверхности. Двенадцать часов они дрейфовали, в надежде на спасение. Несмотря на то, что в ночи взрыв не могли не заметить издалека, ни один торпедный катер из отряда не пришел на поиски. В целом вся операция была организована из рук вон плохо и закончилась полным провалом.

Утром следующего дня стало понятно, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Моряки погрузили раненых и кое-какие припасы на импровизированный плот и поплыли к ближайшему острову. Джон Кеннеди четыре часа в числе прочих тянул груз, зажав канат зубами. На первом острове они не нашли ни воды ни пищи, но там хотя бы были деревья, в тени которых люди смогли отдохнуть до ночи. Целых семь дней экипаж перемещался с одного крохотного островка на другой, в поисках воды, пропитания и какой-то возможности связаться со своими. Им повезло. На острове Нару они нашли японскую спасательную шлюпку с запасом провизии и пресной воды. Наконец, 5 августа они встретили двух местных аборигенов и уговорили их отвезти послание на американскую базу. С ними Кеннеди передал импровизированную записку, вырезанную по кокосовой скорлупе. Три дня спустя изможденных людей наконец забрал торпедный катер РТ-157.

Кокос Джон забрал на память и позже сделал из него пресс-папье.

Надо ли говорить, что семья Кеннеди употребила всё свое влияние, чтобы подвиг их сына не прошел незамеченным? Новость несколько дней держалась на передовице Таймс, газеты приписывали Джону Кеннеди всю заслугу в спасении экипажа, хотя сам он честно утверждал, что делал не больше и не меньше, чем все остальные. Герой прессы был награжден «Пурпурным сердцем» и Медалью Морской пехоты США, но армейская служба для него была окончена. Сотрясение от удара и длительные нагрузки обострили проблемы со спиной, кроме того он подцепил малярию и острое воспаление желудка. В тяжелом состоянии Джон Кеннеди был отправлен в тыловой госпиталь, демобилизован и вернулся в США, где долечивался еще несколько месяцев.

Что было дальше — всем более-менее известно. Судьба спасла Джона Кеннеди из морских вод, чтобы через 20 лет подставить под две пули в Далласе.

_________________________

Автор - Дима Шуман

Кларксон: Намедни Дональд Трамп сказал, что американская гражданская война не велась на американской земле. 

А я думал, что было именно так.