общее

Дантово ущелье

Мой косплей Пирамидхеда

Натворили мрачноты с фотографом и жертвой в одном лице-

Ничего особенного, просто губернатор забайкалья вытирает соплю о регионального главу лесничества во время доклада о таежных пожарах.

SUP реактор!

Осторожно - в посте будут фотографии зданий с крестами и куполами. Неокрепшие души могут уверовать, начать бить поклоны, писать слова с ерЪ и платить десятину. Просматривая этот пост, вы подтверждаете, что Вам уже исполнилось 18 и данная тематика Вас не смутит. Если не хотите, чтоб такие посты были в Вашей ленте - просто заблокируйте этот тег. 

Из окна монастырской кельи.

Стоящий на возвышенности левого берега Оки старый купеческий город Белев основан, как и столица нашей родины Москва, в 1147 году. От панорамы Белева когда-то дух захватывало у торгового люда, приводящего по реке свои суда. Златоглавые церкви гроздьями усыпали пригорки, а беленые избы и изумрудные пойменные луга делали картину сказкой о царе Салтане. Но ни что не вечно под луной…

Главный фактор, который сделал богатый город едва сводящим концы с концами – изменение транспортной инфраструктуры. Постепенно реки перестали быть главными русскими дорогами, и это определило судьбу не одного Белева.

Но хуже всего пришлось некогда процветавшему городу в нулевые годы, когда многочисленные храмы лежали в руинах, а лепившиеся вокруг домишки были похожи на заброшенные курятники.

И вот сейчас Белев снова встает, как Феникс из пепла! Возрождение началось с монастырей, и тянет за собой все остальное.

Крестовоздвиженский Белёвский монастырь — расположен на окраине восточной части города, на берегу крутого изгиба реки Оки. Он построен на Белёвском старом городище, на месте укреплённого древнего поселения предположительно XII—XIII вв. — «старого острога». Название получено по монастырской церкви Воздвижения Креста Господня.

Рассветное осеннее солнце, поднимаясь, перво-наперво освещает белую скульптуру основательницы монастыря Марфы Палицкой, которая читает священную книгу среди белого цветочного облака – словно парит над землей. И не отпускает чувство, что монахиня до сих пор здесь – в главном итоге своей многотрудной жизни.

В монастырской описи 1764 года говорится: «По челобитью около 1625 года, поданной царю Михаилу Федоровичу некой старицей Марфой Палицкой, дозволено было ей построить на посаде девичий монастырь с церковью во имя Честнаго и Животворящего Креста».

Вначале монастырь был деревянным и в нём имелась только одна церковь. В самом начале своего существования он был очень беден средствами, и, несмотря на материальную поддержку царя, испытывал нужду даже в свечах, ладане и церковном вине. Грамотами монастырю дважды была оказана денежная помощь, и он стал приобретать земли и отстраиваться.

К 1680 году в обители проживало 38 сестер и игуменья, которые получали царское жалование. Однако, как и многие другие монастыри, в 1764 году Крестовоздвиженский монастырь был полностью упразднен, а его монахини переведены в Лихвинский Афанасьевский монастырь, который, в свою очередь, через четыре года был также ликвидирован «из-за ветхости построек». Тогда в 1768 году Крестовоздвиженский снова решили возродить.

В самом начале XIX века, в 1801 году, во время сильнейшего пожара, свирепствовавшего во всём Белёве, очень сильно пострадали строения монастыря. В 1869 году был заново воздвигнут монастырский храм, но уже из камня.

Расцвет монастырского хозяйства и увеличение количества сестёр пришлись на 60-70 года XIX века. Появились тогда же домовая церковь, женское двуклассное училище, где учителями служили сами монахини, больница на 12 мест, богадельня, церковно-приходская школа.

В советский период монастырь, как и другие культовые сооружения Белева разрушался. А снова вставать на ноги начал только в новейшей России, когда старинный русский город начал превращаться в туристический центр.

Практически до наших дней в уже возрожденном монастыре продолжали проживать семьи белевцев, хотя постройки неудержимо ветшали. Теперь последние жильцы выехали, и скоро, я думаю, будет восстановлено то, что сегодня рядом с торжественным, нарядным собором производит особенно гнетущее впечатление. Но почему-то так и тянет побродить в давно покинутых кельях, вглядеться в осенние дали из покореженного временем окна. Монахини, а затем простые миряне не одну сотню лет до меня вот так же стояли, смотрели, сменяя друг друга.