строительство ключ

На юге Москвы появились микростудии площадью 8,8м²

Цена за такой скворечник начинается от 4 300 000 рублей, раньше самые маленькие будки были аж по 9.8м².

ЖК "Одинбург" в Одинцово не смогла выкупить частный дом с участком и построила комплекс вокруг него, а так же добавила на макет.

Всем кто предзаказал Fallout 76 раздали ключи для участия в бете

«Пей, Москва!»: Первый Мытищинский водопровод

 Долгое время единственными источниками питьевой воды в столице нашей необъятной являлись реки — Москва и ее притоки. К началу XVIII века в столице было более 800 прудов, однако из-за отсутствия в городе канализации эти пруды часто становились «погаными», так как жители сливали в них нечистоты, чтобы не платить золотарям за вывоз. Для питья была пригодна только колодезная вода, поэтому в городе было вырыто около 5000 колодцев, но большинство из них было частным и располагалось в усадьбах. Простой люд должен был платить за воду и за услуги водоносов. Уже во второй половине XVIII века на всю Москву было только три колодца с пригодной для питья водой — Андроньевский, Трёхгорный и Преображенский. Эпидемия чумы в 1771 году, унёсшая жизни четверти населения города, особенно обострила вопрос снабжения города водой (все водоносы либо погибли, либо разбежались), после чего жители обратились к императрице Екатерине II с просьбой провести в город «хорошую воду».

 Проект водопровода императрица поручила сделать известному инженеру Ф.Б.Бауэру, очень удачно за несколько лет до этого оказавшегося на русской службе. Годы тщетных поисков Тщательные исследования подмосковных ключей позволили Бауэру признать наиболее подходящими источники питьевой воды у села Большие Мытищи. По свидетельству очевидцев, в те времена высота фонтана воды, бившего из самого мощного источника — Громового ключа — достигала 3 метров.

 Здесь стоит упомянуть легенду, связанную с самой Екатериной II. Так или иначе общую канву этой легенды можно услышать в разных уголках нашей страны — императрица проезжала мимо и решила остановиться…

 Так, вот, пролетая над гнездом проезжая по Ярославской дороге, Екатерина остановилась около Мытищ. В ту пору местность славилась ключами чистой воды, бьющими из под земли. Императрице дали попробовать воды и вода ей так понравилась, что Екатерина приняла решение построить первый водопровод и доставлять воду из Мытищ в Москву.

Легенды легендами, а мы вернемся к инженеру Бауэру. Определившись с местом, откуда будут доставлять воду в Москву, нужно было определиться со способом доставки. Учитывая уровень инженерно-технической мысли во второй половине XVIII века, было решено устроить канал, по которому вода доставлялась бы в город самотеком. Это означало, что на всем протяжении нужно было сохранять уклон в сторону Москвы.

 В июля 1779 года указом императрицы было выделено 1 млн. 100 тыс. рублей для осуществления проекта Бауэра. Это был один из грандиознейших проектов того времени не только в России, но и в Европе. Строился канал с 1779 года по 1804-й. Людские ресурсы для строительства были задействованы немалые — один только командующий Московским воинским гарнизоном князь Волконский должен был ежедневно выделять на строительские работы по 400 солдат.

В Мытищах были обустроены специальные кирпичные колодцы над ключами, в которых собиралась вода и направлялась в кирпичный канал. Колодцев было около 40 штук, они имели различные размеры. Многие колодцы были защищены от непогоды бревенчатыми срубами.

 Водоводная галерея длиной 22 версты (примерно 23,5 км) от Мытищ до Сухаревой башни в Москве была выполнена из кирпича с полуциркульным сводом высотой 1,35 и шириной 0,9 м. Стенки канала были толстыми и массивными, опирающимися на деревянные балки. Свод же был сравнительно тонкий. Решение строить галерею на деревянных балках было принято из предположений, что дерево в воде не гниет. Однако это предположение оказалось во многом роковым для галереи.

 Вода шла самотеком, преодолевая реки и низины по насыпям и акведукам. Например, Яузу, водопровод пересекал дважды. Первый раз пересечение было выполнено с помощью дюкера из двух чугунных труб проходящих под Яузой и выходящих в кирпичные бассейны по обе стороны от нее. Вода переливалась из одного бассейна в другой по закону сообщающихся сосудов. Второе пересечение с Яузой было в районе села Ростокино. Там Яуза была побольше и протекала в довольно глубоком овраге, так что дюкером тут отделаться не получилось и построили акведук. Он получил в народе почетное наименование «миллионный мост» за стоимость, близкую к миллиону рублей (хотя это несколько не вяжется с изначальной суммой, выделенной на проект).

 После акведука она шла дальше в сторону центра Москвы, но, в какой-то момент, сворачивала на восток и проходила по современной территории парка Сокольники. Оттуда галерея шла на центральные улицы города, где разветвлялась и выходила к нескольким фонтанам для забора воды.

Вода должна была разводиться самотёком в разборные бассейны от Каланчевской площади в Елохово и Немецкую слободу и при помощи огненной машины подниматься в Басманную, Мясницкую и Мещанскую части. На Трубной площади надлежало устроить водоём, отсюда провести водопровод чугунными трубами диаметром в 450 миллиметров вдоль реки Неглинной, где соорудить: здание с резервуаром чистой воды у Сандуновской площадки, два бассейна за Кузнецким мостом, несколько до Тверской улицы и за Воскресенским мостом, проложив вместо труб канал, сделать большой бассейн для украшения города. Подача воды на Тверскую, Большую Дмитровку и к Никитским воротам намечалась из водонапорного резервуара, который предполагалось установить на башне у Троицкого моста. Подъём воды проектировался посредством насоса, приводимого в движение рекой Неглинной. Для противопожарных целей и стирки белья должны были использоваться воды рек Самотёки и Неглинной. В этих целях на Самотёчной площади устраивался резервуар со шлюзом, посредством которого была бы возможность промывки сооружаемого открытого Неглинного канала. Ширина последнего намечалась в 6,4 метра. Он доводился до Троицкого моста. … Проект водопровода был выполнен в отношении доведения воды самотёчной до водоема на Трубной площади и разведения воды отсюда к нескольким водопроводным фонтанам. Предположения о постановке огненной машины и водяного колеса для обеспечения водой высоко расположенных районов не были осуществлены.

 Сооружение галереи было непростой задачей. В некоторых местах, из-за требуемого уклона, приходилось закладывать ее на глубине 18-19 метров, что даже сейчас достаточно глубоко для коллектора.

В 1783 году умирает Бауэр и руководителем работ назначают военного инженера И.К.Герарда. Под его чутким руководством к 1787 году было построено 28 водосборных бассейнов глубиной около 2 метров и площадью до 450 квадратных метров. Водопровод приблизился к селу Алексеевскому, где (вы не поверите — и здесь тоже!) Екатерина испила водички и решила создать водопровод. Если верить всем легендам, то получается, что императрица страдала сильнейшим сушняком и останавливалась у каждого села выпить воды.

 В 1787 году начинается очередная русско-турецкая война и все ресурсы, в том числе и строивший водопровод инженерный отряд, мобилизуются на южный фронт. Строительство было законсервировано на ближайшие десять лет и возобновилось лишь в 1797 году. Через 7 лет, в 1804-м, пресса радостно отчиталась об окончании строительства. «Пей, Москва!» — гласили заголовки.

Однако, из-за общего технического несовершенства, в том числе и упомянутых выше тонких сводов, водопровод очень быстро начал разрушаться. Уже через несколько лет после открытия, до Москвы дотекало меньше 10% воды, причем грязной, не питьевой. Часть галерей, из тех, что были простроены до войны, дала трещины; доски, устилавшие дно галерей, рассохлись и сгнили; бассейны частично обвалились.

В 1826 году кирпичная галерея полностью провалилась, и водопровод прекратил своё существование.

Общая стоимость работ по строительству первого в Москве водопровода составила 4 183 000 рублей.

 «Богатая водою, Москва бедна водою хорошею», — писал в изданной в 1832 году «Статистической записке о Москве» её автор Василий Андросов. Незадолго до этого, под руководством инженера Николая Ивановича Яниша была начата первая реконструкция Мытищинского водопровода. Из городской казны на работы было выделено 455 тысяч, а еще 270 тысяч вложил сам Яниш из своих собственных средств.

 По его проекту на месте рухнувшего кирпичного водовода в Сокольничьей роще была построена Алексеевская водокачка, а в районе места обрушения галереи (точное место определить не удалось из-за глубокого залегания) проложена обходная труба.

 Алексеевская водокачка была оборудована двумя паровыми механическими подъёмниками. Воду по трубе диаметром 10 дюймов (25,4 сантиметра) поднимали на второй этаж Сухаревой башни, где был устроен чугунный резервуар ёмкостью пять тысяч вёдер (61 тысяча 500 литров). Из башни вода по нескольким чугунным трубам шла к пяти фонтанам, устроенным в 1830-е годы в разных частях города.

 Фонтанами назывались специальные водоразборные резервуары — посередине была труба, служившая источником воды, лившейся в круглый бассейн (такой тип фонтанов хорошо известен и по старым европейским городам). Пять фонтанов, каждый из которых давал по 40 тысяч вёдер в сутки (492 тысячи литров), располагались на главных площадях города. Один был напротив Шереметьевской больницы (ныне — Институт Склифосовского), другой — на Никольской площади (сейчас Лубянская), третий — на Петровской площади (пересечение Петровки с Бульварным кольцом), четвёртый — на Воскресенской площади (ныне — Манежная) у Кремлёвского сада и пятый — на Варварской площади.

 Фонтаны снабжали водой жителей девяти центральных частей города — Городской (район Китай-города), Тверской, Мясницкой, Пречистенской, Арбатской, Сретенской, Яузской, Басманной и Мещанской. С москвичей брали деньги за пользование общественными водопроводами по пять копеек с каждого рубля из суммы, которую жители платили в качестве налога в городской бюджет.

Также ответвления чугунных труб подвели к некоторым важным объектам, например к Кремлёвскому дворцу, к Воспитательному дому, в государственные театры, в городскую тюрьму, к Сандуновским и Челышовским баням.

 В 1833 году на месте самого крупного источника в Мытищах — Громовом ключе — была устроена часовня и водонакопительный резервуар.

Бассейн № 1 (Громовой) имеет вид круглого каменного сооружения в диаметре 3,60 саж., стены которого заложены ниже поверхности земли на 0,63 саж., сверх же земли стены покрыты куполообразным сводом, имеющим вверху отверстие, покрытое чугунной решёткой. Под куполом имеется круглый бассейн из дикого камня, в диаметре 2,50 саж., глубиной 0,50 саж., ограждённый чугунной решёткой.

 В 1850—1852 годах была предпринята попытка увеличить водоснабжение Москвы по проекту инженера генерала Максимова — были построены дополнительные водопроводы — Бабьегородский и Краснохолмский, забиравшие воду из Москвы-реки в черте города. Поскольку вода была плохого качества и замерзала в трубах в зимнее время, эти водопроводы были заброшены уже к 1863 году.

Вторую реконструкцию Мытищинского водопровода затеял барон Андрей Иванович Дельвиг. Современники называли его «творцом водопроводного дела».

 В ходе реконструкции забор воды из Мытищинских ключей увеличили до 500 тысяч ведер в сутки (в 10 раз!) за счёт понижения уровня воды в водосборных колодцах. Колодцы были построены уже нового типа: на деревянных ростверках, покрытых досками и засыпанных землей.

 В Больших Мытищах отстроили новую станцию с бекждеком и ш паровыми машинами и насосами, поднимавшими воду на уровень земли. В Алексеевском подземном резервуаре, что у Алексеевской водокачки, были поставлены более сильные паровые машины, подававшие воду в Сухаревскую башню по шестнадцатидюймовой трубе, и по десятидюймовой и еще одной шестнадцатидюймовой — в город.

 Также по инициативе Дельвига построили первые 15 пожарных колодцев, положив начало современной пожарной охране.

В период с 1853 по 1858 годы по городским улицам было проложено 44 версты (почти 47 км) чугунных водопроводных труб и устроено 26 водозаборов. Общие затраты на реконструкцию составили 1,5 млн рублей.Изначально деньги выделялись городской казной, но, с 1830-х годов, был установлен городской налог на воду (те самые 5 копеек с рубля, о которых я писал выше). К 1858 году на московские водопроводы правительством было потрачено 1,980 млн рублей серебром.

 В 1870 году городской глава князь Владимир Черкасский задумался о расширении Мытищинского водопровода. С этим он обратился к известному специалисту водопроводного дела, мастеру Геноху из Саксонии. По мнению мастера, забор из Мытищинских ключей можно было поднять до 9,3 млн вёдер в сутки. В 1877—1878 по поручению городской управы инженер Николай Зимин разработал план увеличения забора воды из Мытищ до 10 млн вёдер в сутки. В 1880 инженер Зальбах и профессор геологии Герман Траутшольд доказали, что забор воды в таких объемах возможен. Однако, в 1882 году комиссия под председательством Дельвига опровергла такие выводы и признала возможным забор лишь 1,5 млн ведер в сутки.

 С 1870 до 1885 годы городское управление не имело достаточно средств на новый водопровод и считало возможным только концессионный способ постройки. В 1883 году городская дума получила четыре серьёзных предложения о содействии в строительстве водопровода, однако Зимин был категорически против участия концессионеров в проекте, поэтому дума не рассмотрела их в течение года и потеряла заинтересованных инвесторов, а постройку нового водопровода возложили на градоначальника Николая Алексеева. Под его руководством были созданы Ходынский, Преображенский и Андреевский водопроводы. Однако, уже к 1913 году все они оказались заброшенными и, мало того, признаны «заплатными» и не способными решить проблему города с водоснабжением.

Вопрос санитарного качества продолжал стоять очень остро, так как плохая вода из водопроводов служила источником инфекций, вызывая многочисленные заболевания. И когда в Москве с введением городского самоуправления в 1863 году постепенно была налажена санитарная служба, эти вопросы не один раз обсуждались на заседаниях Московской городской Думы.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

_____________________________________

Автор: Александр Горячев

Меняющийся облик Санкт-Петербурга

Далее слова автора:

А знаете как сейчас выглядит это место? Нет?
Я лично сильно удивился …
А вот так …

Знаете, о чем я подумал, вот покупали люди квартиры с видом на море, а тут раз — и вид на новостройку. Иногда иду по городу, смотрю, что начинают строить что-то чуть ли не в пяти метрах от жилого дома, да причем с глухой стеной высотой в этажей 5-6 и думаю, купил человек квартиру с видом на что-то, это вкладывалось в цену, а тут раз и стена перед тобой. Причем цена сразу падает, а как это регламентируется законом вообще?

Ну и раз уж мы заговорили об этой гостинице, давайте вспомним ее историю. 

Кто не знает, Петербург – город у моря. Изначально такое положение сулило возможность воевать и торговать. В эпоху постиндустриальных мегаполисов выход к морю продолжает быть ценным ресурсом, но теперь уже в потребительском ключе. Можно жить с видом на море, обедать на террасе ресторана с видом на море, гулять в парке с видом на море. В Петербурге, как ни парадоксально, эта возможность используется минимально. «Поехать к заливу» чаще всего означает поехать в Курортный район: в Комарово или Сестрорецк. Еще несколько лет назад в обиходе петербуржцев было словосочетание «поехать к “Прибалтийской”», что тоже означало посмотреть на воду. На уложенной плитами площадке всегда, даже ночью, были припаркованы десятки автомобилей.

Исходя из сложившихся в городе маршрутов, транспортных и пешеходных, расположение гостиницы до сих пор кажется неуместным. «Прибалтийская» — не только и не столько памятник суровой архитектуры советских 1970-х, сколько то немногое, что осталось от попытки реализации амбициозной градостроительной идеи. Заключалась она как раз в освоении морских берегов. По одному из планов, возникшему еще во время войны, Ленинград должен был «расти» не в южном направлении, а вдоль залива. Три существующие вертикальные доминанты Ленинграда (Петропавловская крепость, Адмиралтейство, Исаакиевский собор) хотели дополнить еще четырьмя со стороны залива на Васильевском острове.

«Прибалтийская» строилась как часть Морского фасада Ленинграда, а так и не построенная башня за ней стала бы одной из тех самых доминант. Руководитель проекта – Николай Баранов, сын главного архитектора Ленинграда Николая Баранова, автора идеи развития прибрежной полосы как альтернативы расширения города на юг.

В плане «Прибалтийская» представляет собой букву «Н». Крылья, однако же, расположены не под прямым углом, а развернуты в стороны. С одной стороны, только так можно было обеспечить лучший вид из номеров, иначе он упирался бы в противоположную стену. С другой, в этом присутствовала метафора открытых ворот, встречающих, в первую очередь, тех, кто приближается к городу со стороны Финского залива. 

Идеология «Прибалтийской» как архитектурного объекта состояла в том, чтобы соединить традиции петербургского зодчества и новые технологии. Отсюда – строгая, почти классицистическая симметрия объемов, колоннада при входе, купол со стороны залива, и в то же время использование металла и стекла, непривычность пропорций. В статье, вышедшей в журнале «Архитектура СССР» в 1979-м году так и было написано «… колоннада центрального входа… в сочетании с плавной линией внутреннего абриса курдонера, зримо ассоциируется со знаменитой колоннадой Казанского собора». Едва ли сегодня мы могли бы согласиться с авторами статьи. Сейчас их утверждение служит скорее занимательным свидетельством архитектурной мысли сорокалетней давности.

Здание «Прибалтийской» не кажется дружелюбным, оно как будто нависает над городом. Причина даже не в его высоте в семнадцать этажей, а в том, что оно поставлено на массивный стилобат. Внутри него было сосредоточено большинство технических функций гостиницы. Таким образом, архитекторы развели разные транспортные потоки – гости могли подъезжать прямо к главному входу, не сталкиваясь со служебными автомобилями.

В свое время «Прибалтийская» была известна еще и тем, что строила ее компания Skanska. На проектирование и строительство, происходившие отчасти одновременно, ушло всего два года и десять месяцев. Шведы настояли на революционном для того времени решении – облицовке фасада алюминиевыми пластинами. Благодаря отчасти алюминию, а отчасти рельефности фасадов, «Прибалтийская» очень чутка к освещению. Светотени в солнечный день оживляют ее стены, создают видимость их сложного рельефа, усложняют всю композицию, делая ее не такой монолитной.

Со стороны берега в гостинице был построен ресторан-стекляшка, перекрытый сверху куполом. Воплощенная мечта – ужинать с видом на море. Особенно подчеркивалось то, что рестораны были предназначены для горожан в большей степени, чем для постояльцев. Дальше, через дорогу, была площадка, куда все и приезжали посмотреть на воду. Место еще в середине 2000-х было настолько популярным, что небезопасным: молодые люди «на девятке» предлагали любителям романтического пейзажа недорого купить подержанный мобильный телефон с не гарантированными последствиями.

Экономический бум уничтожил мелкую преступность вместе с возможностью бесцельной прогулки под шум волн. Прямо перед гостиницей построили малосимпатичный павильон с фитнес-клубом и аквапарком. На месте стоянки для машин устроили парк аттракционов «для самых маленьких». Главное же, что изменилось – вода стала значительно дальше. Намыли новые берега, придумали на них новый Морской фасад. Правда, пока план по строительству жилых кварталов далек от реализации. Удалось найти лишь одного инвестора, так что на всем полуострове только один дом и стоит, как будто посреди пустыни. Оно, вероятно, и к лучшему – пока стройка не идет, есть время подумать о том, как правильно было бы выйти к морю.

Что до «Прибалтийской», то она теперь превратилась в Park inn – отель, где останавливаются, в основном, туристические группы. Градостроительный и технологический эксперимент превратился в памятник скорее эпохи, чем архитектуры. Грандиозный фасад раскрывается в никуда. Заложенные в нем амбиции так до сих пор и не реализованы. И все-таки «Прибалтийская» осталась красноречивым завершением перспективы улицы Нахимова, дающим сто очков вперед всему, что было построено вокруг нее за последние двадцать лет.