Эту историю я спионерил и прнс сюда с Хабра.
Затухающий костёр освещал только крохотный пятачок пляжа. Сидящий напротив огня кот, как и я, смотрел на огонь, сияя плошками отражающих свет глаз. Было в этой сцене что-то по домашнему уютное.
Я налил себе кофе, и, сев на складной стульчик, похлопал по колену, приглашая Беляша присоединиться. Его пучешарое величество соизволило принять приглашение. Почти невидимая в темноте Никсель полулежала на туристической пенке, но не спала. Конечно, уснешь тут.
— Настало время удивительных историй? — Спросил я. — Раз всё равно не спим.
Никсель промолчала. Беляш вертелся у меня на коленях, устраиваясь поудобней.
— Ну, раз возражений нет, начну: У меня неподалеку от дома работает офисный центр, у которого под автостоянкой расположен подвал смерти.
— Это как? — тихонько спросила девушка.
— Подвал, в который люди заходят и пропадают. Серьезно. Там у них за 30 лет российской независимости человек тридцать пропало. По человеку в год, таксказать.
Расскажу лучше по порядку: – в самом начале СССР построили на окраине Москвы заводик спецсплавов. При союзе он существовал тихо и спокойно, выпуская какую-то ерунду для народного хозяйства.
А в конце перестройки там директор помер. Старик уже был. А на дворе перестройка. Гласность. Ускорение. Коллектив завода – в духе времени, устроил выборы директора завода. Руководство отрасли не протестовало – им уже всё равно было. Вот так и стал один из молодых специалистов, сразу после института – директором. Почему? Говорил красиво, вот потому что. В дела особо не вникал – да ему и не нужно было. Спецсплавы к тому времени уже никому были не нужны.
Потом девяностые пришли. Наш директор, извернулся и приватизировал завод в одну будку. Протоколы подделал, ваучеры с коллектива собрал, выдав взамен ничего не значащие бумаги – и стал, в конце всех махинаций, единоличным владельцем завода. Обычная история – у всех наших миллиардеров, если копнуть, в биографии что-то подобное было.
По началу он, как и положено «гению предпринимательства» просто распродавал завод. По дешевке, естественно – поскольку по-другому не умел. Но, году так в 94, даже до него дошло, что доставшийся ему ресурс не бесконечен. И что надо что мутить.
Выход лежал на поверхности. Превратив заводоуправление в офисный центр, директор получит стабильный источник доходов. Вот тут-то наша история и началась. Само здание заводоуправление было старое – построено при Сталине, планов в архиве толком не сохранилось, так что площади под аренду пришлось обмерять вручную.
Так эту дверь и обнаружили. Стальную. Старую. Что за ней находится – никто в заводоуправлении не знал. Может старые работники и знали, так их уже пару лет, как всех уволили. Понятно, что дверь идет в подвал – но вот что в нем?
Дверь было решено открыть. Рабочих на заводе, к тому времени не было. Так что спиливал замки болгаркой, бывший главный инженер. Он первый и пропал. Взял фонарик, сказал, что спускается в подвал и пропал. С концами.
Директор его подождал пару часиков, и секретаршу за ним послал.
— Она тоже пропала? — Взволнованно спросила Никсель.
— Конечно нет. Она просто не пошла. Не за тем она в секретари пошла, чтоб по подвалам лазать. Спустилась на пару ступенек и вернулась, сказав, что там темно и страшно. Послали электрика. А вот он – как раз пропал.
— Я что-то одно не пойму, почему директор сам не спустился?
— Так я же говорю – это был новый русский директор. Он даже в туалет бы сам не ходил, если бы была возможность туда секретаршу послать.
Так что в тот день в подвал больше никто не пошел. Подчиненные кончились.
Жена главного инженера вечером звонила. Мужа искала. Директор привычно соврал – что он не при делах, муж её домой ушел. Жена электрика не звонила. Электрик один жил. Его просто через пару лет без вести пропавшим суд признал, комнату в коммуналке соседи себе забрали, а вещи на улицу выбросили.
— А почему директор просто МЧС не вызвал?
— Ага. Счасз. Забыла, зачем он площади обмерял? Кредит под залог здания взять хотел. Деньги были очень нужны, чтоб заводоуправление под офисный центр отделать. Так что любое разбирательство с МЧС ему было не в тему. А вдруг что опасное да ядовитое найдут и здание вообще сносить придется?
— И что, пропавших никто не искал? — Спросила жующая что-то в темноте Никсель.
— Конечно нет. На дворе стояли благословенные девяностые. В милиции пропавших без вести даже учитывать не успевали, не то, что искать. Родня инженера согласилась, с подачи директора, что их отца и мужа украли — чтоб выкуп потребовать. Затихло всё, в общем.
Директор – кредит взял, ремонт провел, в офисный центр фирмы въехали. На дверь повесили новый замок, с ключом у директора и какое-то время подвал никак себя не проявлял. А что двое рабочих, пока офисный центр строили, пропали – так домой может быть уехали.
Потом с подвалом бандиты столкнулись. Сначала группировка качков-рэкетиров подкатила к нашему директору. У него, конечно, подвязки в верхах были. Откупные кому надо заносил. Но, фишка в том, что качки были здесь и сейчас – а покровители у себя в МВД и завтра.
Качки хотели денег от аренды. Но, вот так вот сразу подкатить они не решались, поэтому, для начала потребовали, чтоб директор, в знак помощи слабым и больным спортсменам – разрешил им устроить в подвале качалочку. Не забывай – речь идет о девяностых.
Директор начал что-то мямлить, темнить, разводить руками…. В общем – повел себя с точки зрения бандитов ужасно подозрительно. И чем больше бандиты давили, тем больше директор мямлил.
Уж не знаю, какое сокровище, по мнению банды, директор в подвале хранил. Может золото КПСС, может библиотеку Ивана Грозного. В общем – раскололи бандиты директора. И тут-же все полегли. На пол. От смеха. Вся эта история с подвалом смерти показалась им дурацким розыгрышем. Как ты понимаешь, меня там не было, но я хорошо представляю эту ситуацию. Здоровые, мордастые братки и тоненький, худенький директор на гнущихся ножках.
В общем, отсмеялись они и пошли в подвал. Все вместе. Директора с собой повели, чтоб он им дверь открыл. Ну, и заодно, чтоб убедился – что в самое страшное в мире – это они, а не неизвестное нечто, что сидит в подвале.
Ушлый директор сначала немного отстал, потом, когда двери в подвал открыл, вежливо пропустил братков вперед, а на лестнице вниз, он сначала на пару ступенек отстал, потом еще больше, а потом и вовсе удрал.
Так и выжил. Потому что остальные сгинули. Все четверо.
Директор, потом рассказывал, что перед тем, как сбежать он увидел внизу, в конце лестницы, еще одну металлическую дверь. Первый бандит её открыл и удивленно присвистнул.
— И что там было? — спросила заинтересованная Никсель.
— Тьма. За дверью внизу лестницы плескалась тьма, которая братков и поглотила.
— Не поняла.
— Никто не понял. Директор эту тьму видел мельком, удирая вверх по лестнице на четвереньках – споткнулся бедняжка, когда стратегически отступал.
Зато потом, добравшись до двери в подвал и заперев её, он сумел прислушаться. Сначала он еще слышал голоса, потом удивленные возгласы, потом скрежет как, будто что-то металлическое протащили, звуки падения… А потом низкий булькающий рев, словно что-то огромное кричит. Потом пара пистолетных выстрелов и тишина.
— И что? Братков тоже никто не искал?
— Братков как раз искали. Другие братки. Диктор придумал хитрую схему – оставил на столе в своём кабинете ключи, со схемой как найти нужную дверь и уехал в Италию. Переговоры по телефону вёл – по телефону и из Италии он был очень смелый. Прибывающим на поиски товарищей партиям братков он рассказывал, что их коллеги ушли в подвал и не вернулись, выслушивал дежурные угрозы и, выждав положенный срок и изобразив испуг, сообщал где ключи от подвала лежат.
Оставшаяся в России секретарша, через пару часов заходила в здание, закрывала подвал и возвращала ключи на место. Братки приезжали сначала партиями, по двое-трое, потом небольшими группами. В последний раз их вообще целая толпа приехала. Человек десять, с автоматами и в бронежилетах. Впрочем, на итог это не повлияло.
Все сгинули.
Офисный центр при этом работал в обычном режиме. В те годы гуляющим по этажам в поисках владельца бандитам никого было не удивить. Люди выживали как могли – а одном из условий выживания было игнорирование чужих разборок.
Но вернемся к нашим качкам. Их группировку, кстати, потеря стольких бойцов сильно обескровила, да и в итоге подкосила. Остатки их банды перебили чечены, которые в МСК как раз в силу входили.
Так что в следующий раз к Директору сборщик дани уже от чеченцев пришел. Прямо на его виллу в Италии. Диктор заученно отбарабанил свой текст, действуя по отработанной схеме, но неожиданно был услышан.
И тут дело не в том, что чечены были умнее группировки качков – кто угодно, включая Беляша, умнее бандитов-качков, а в том, что чечены – более молодой народ. Дети гор, не так давно спустившиеся с этих самых гор – и еще помнящие то время, когда все страшные сказки – про чудовищ, демонов и драконов — были не сказками, а документальной хроникой текущих событий.
Так что чечены просто объявили, что подвал «харам» и не предпринимали никаких попыток туда спуститься. Директор платил им дань, а больше их ничего не интересовало. Любопытства у них не было никакого.
Так эта история была законсервирована еще лет на пятнадцать.
Но всему хорошему приходит конец. Пришел он и стабильности. После кризиса 2008 года, нашему Директору стало остро не хватать денег. Часть арендаторов съехала, часть обанкротилась. Директор – попытался компенсировать потерю денег тем, что поднял стоимость аренды для оставшихся арендаторов. После чего разбежались и они – благо, в кризисной Москве в тот год много офисов опустело.
В общем, нужно было что-то менять. Благо, ситуация способствовала – над российскими деньгами, которые наша элита хранила на западе нависла угроза раскулачивания. И пугливые толстосумы начали вкладывать деньги не только в швейцарские банки, но и в Российскую недвижимость.
К Директору подослали ходоков, с предложением снести его, ничем не примечательный, кроме расположения, офисный центр, и построить центр торговый. Что должно было – в перспективе – быть более выгодным вложением капитала. (Ибо вектор развития показывал – что с каждым годом москвичи всё меньше работают и всё больше потребляют).
Сидящий на хлебе и воде (в смысле, вынужденный продать яхту) Директор был только за. Вот только в сделке была некоторая шероховатость. Дело в том, что Инвестор – собирался рассчитаться за землю не деньгами – а торговыми площадями в новом торговом центре.
Понимаешь, куда я клоню? Директор не мог получить деньги и спрятаться в Италии, позволив новому собственнику самому разбираться с нехорошим подвалом. Подвал оставался – частично, конечно, в том числе и его собственностью. И его головной болью.
Так что Директор, скрипя сердцем, рассказал о проблеме Инвестору. Сразу после заключения сделки – идиотом он не был. Впрочем, оказалось, что Инвестор о проблеме знал. Служба безопасности постаралась. Но – большого значения не придавал. В те годы в Москве у любого объекта недвижимости были подобные скелеты в шкафу – треть была внесена в реестр недвижимости за взятки, треть приватизирована по подложным документам. На этом фоне здание с подвалом, в котором пропало тридцать человек – право, бриллиант почти чистой воды.
Оставалось решить – что с подвалом делать. Сразу запускать строителей – было опасно. Строить ТЦ должны были турки, и, если их технический персонал начнет бесследно пропадать в подвале – выйдет конфуз.
Попробовали решить проблему силами службы безопасности – наняли на работу охранником украинского гастарбайтера и попросили проверить подвал. Гастарбайтер пропал. Сидящее в подвале нечто за пятнадцать лет никуда не делось.
После этого служба безопасности самоустранилась. У охранников, что работают не первый год, зад приобретает особую чувствительность к неприятностям – как только в воздухе начинает пахнуть жареным, охранники, как крысы, первыми бегут с корабля.
Оставшись на бобах, Директор с Инвестором, подошли к делу творчески. Они обратились к проектировщику, с просьбой изменить проект строящегося офисного центра таким образом, чтоб подвал здания остался нетронутым и неизменным. Проектировщик, дождавшись ухода заказчиков, долго матерился и вертел пальцем у виска, но сделал как просили. Он уже давно привык к необычным запросам.
Потом здание ТЦ было построено. Подвал, когда здание разбирали, строительным мусором немного засыпало, но больше никаких изменений не было. На плане подвал был обозначен как «Этаж – 3», выше его организовали парковку для автомобилей клиентов, потом шли три этажа собственно торгового центра.
Лет пять после этого дела шли нормально и о подвале было не слышно. На подземной стоянке иногда находили брошенные тачки, водители и пассажиры которых куда-то делись, но такое и в других торговых центрах случалось. Беда подкралась – откуда не ждали. Когда президент обвалил рубль, проживающие в Италии Директор и Инвестор были поставлены перед фактом – что их, исчисляемые в долларах доходы стали вдвое меньше. Директор было решил поднять для оставшихся арендаторов стоимость аренды в три раза (чтоб компенсировать потери от обвала рубля и бегства части арендаторов) но более умный Инвестор отговорил его от этого самоубийственного поступка. Вместо этого они сменили управляющего ТЦ. До этого, у них управляющим работала девочка их круга – то ли дочка какого-то генерала, то ли любовница… в общем, совершенно безмозглое существо, у которого хватало умишка только собирать арендную плату. Не всю и не вовремя.
Вместо неё управляющим был назначен истинный сухопутный крокодил – молодой армянин Ашот. Славен он был тем, что мог выдавить полстакана водки даже из пустой бутылки.
И он принялся давить соки из торгового центра. Да так лихо – что любо дорого смотреть. Для начала – он установил на здании глушилки интернета, чтоб арендаторы не подключались к дешевому интернету от сотовых операторов, а втридорога покупали интернет от владельцев ТЦ. Потом сделал все туалеты в ТЦ платными. Даже для персонала ТЦ.
После чего обратил свой взор к подвалу.
Нашел ключи, спустился. Не в сам подвал смерти, конечно. А на заваленный мусором минус второй этаж, в одном из коридоров которого и была дверь в подвал смерти.
Запертая, конечно. Это управляющего и спасло.
Пока он ходил и искал – либо ключи, либо узбека с болгаркой – охрана сориентировалась и доложила владельцам ТЦ о сложившейся ситуации. Владельцы всполошились и запретили управляющему в подвал свой нос совать. Ведь страшно подумать, что будет – если управляющий пропадет. Его же вся московская диаспора, все два миллиона человек искать будут.
Но, тут нашла коса на камень. Я уже говорил, что управляющий был сухопутным крокодилом? В общем, так или иначе – он разузнал всю историю. И впервые – во всей этой истории, предпринял попытку научного исследования феномена. (Он сидел на проценте от собранных с ТЦ средств, а пустующий подвал можно было выгодно сдать).
У электронщика, который спаял им систему глушилок интернета, он заказал исследовательский дрон на колесиках. Мобильную платформу с камерой, фонариком и управлением через хвост из проводов. Чтоб удаленно исследовать подвал, ничем не рискуя.
Электронщик, как и следовало ожидать, был силён в электронике, а не в механике.
Механическую часть этого гроба на колесиках он заказал своему знакомому. А этим эйнштейном был Альберт Эйнштейн, — сказал я, привстав и откланявшись.
В смысле — механическую часть отдали мне. На проектирование и сборку. Ничего ни мне, ни электронщику о назначении устройства, понятное дело, не сказали. Да мы и не спрашивали. Мы его собрали, получили оплату и забыли.
Ну, как забыли… Управляющий через день к нам опять приперся и потребовал деньги взад.
Устройство, мол, не сработало. Устройство выпустили на лестнице, оно спустилось по ступенькам, добросовестно всё снимая, доехало до металлической двери внизу лестницы, в которое и уперлось рогом. Фигурально выражаясь. Открывать двери оно не умело. Скажу больше – у него даже не было ручек.
Но, тут – как говорится, нашла коса на камень.
Если электронщика Вандера управляющий ТЦ зашугал, то со мной у него облом вышел. Меня так и зовут, в определенных кругах: «Где сядешь там и слезешь». Орать на меня бесполезно – я и сам орать умею. И с хамоватыми заказчиками общаюсь не первый день – у меня на руках было задание, что должно было уметь делать устройство. И открытие дверей в нем не значилось.
Конечно, я могу переделать устройство – добавив опцию «Открытия дверей» — но за отдельные деньги и неделю времени. Это задача не из простых. В общем, так я и сказал.
Заказчик согласился. Я тут-же потребовал предоплату – в размере полной стоимости переделки. Раз заказчик показал себя настолько ушлым, то надеяться на честный расчет было бессмысленно. Заказчик предсказуемо отказался, и мы разошлись, как в море корабли.
И как только он ушел, мы с Вандером переглянулись – и бросились писать Анархисту. В смысле, третьему участнику нашего трио, который программную начинку для Гроба На Колесиках писал. Он всегда, в свои самописные поделки черные ходы встраивает. На случай, если заказчик откажется оплачивать. Или из любопытства. Или из природной вредности.
Уж больно нас заинтересовала поставленная перед нашим дроном исследователем. То есть с самого начала мы догадывались, что дело тут нечистое – но выдвигали более разумные версии. Я, к примеру, считал, что наш Гробик правительство России за миллиард рублей заказало у института Российских Уникальных Роботов, институт заказал за 100 миллионов у смежников, смежники заказали за 10 миллионов у прикормленной фирмы, те нашли на Авито подходящую по профилю конторку, чей директор должен был заказать дрона у нас за 100 тысяч, но лично украл две трети. Потом наш дрон будет с большой помпой назван «РОБОТОМ ИССЛЕДОВАТЕЛЕМ КУКУСИМЫ» и очередной Рогозин вручит его послу Японии. Вандер же считал, что дрон будет исследовать вентиляцию женской раздевалки какого-нибудь фитнес центра.
— Господи, Вандер, – голые женщины! — говорил я. — Эка невидаль. Кому нынче нужны голые женщины? Полчаса пройди ножками от метро – и ты на пляже в Серебряном Бору. Там этих голых женщин, конечно, много меньше, чем мужчин – но тоже с избытком хватает. Смотри – не хочу. Это я тебе как очевидец говорю. На что Вандер отвечал, что мужчине нужна не просто голая женщина, а какая-то конкретная голая женщина. Которая, очевидно, не порадовала цветами своей промежности какого-то конкретно запавшего на неё мужчину.
Так мы вяло переругивались, пока видео через вайфай скачивалось.
Увиденное нам не понравилось. Сильно.
Запись начиналась с того, что наш заказчик, включив камеру, долго вертел дрона в руках, гортанно матерясь. (Сиё действо происходило заваленном строительным мусором подвале) и бодро удрал, передав робота нескольким охранникам в белых малярных комбинезонах поверх формы.
Потом отчаянно мандражирующие охранники, с огромными предосторожностями, открыли банальную, покрашенную салатовой краской металлическую дверь, и Гробик въехал туда, оказавшись на небольшой лестничной площадке.
Самой обычной, советской лестничной площадке. Заваленной пыльным мусором – транспарантами, кадками с засохшими цветами, коробками с папками. Освещения – конечно не было, но наш гроб на колёсиках был сделан на совесть – и тут же включил мощные бестеневые лампы. Дверь в это время, судя по кряхтению и царапающим звукам, подпирали чем-то тяжелым.
Потом дрон, повинуясь командам с пульта, бодро съехал вниз по ступенькам. Внизу его ждала еще одна металлическая дверь, стальная, массивная, как у противоатомного убежища, снабженная варварским механизмом самозахлопывания из ржавой пудовой гири, подвешенной на стальном тросике, пропущенном через систему блоков.
Мы с Вандером одновременно оба протянули руки к клавиатуре ноута, поставив видео на паузу. После чего принялись с возмущенными воплями тыкать пальцами в экран. Вандера удивил лежащий на полу, в пыли, стоящий как хороший автомобиль автоматический пистолет Стечкина, а меня удивила странная конструкция дверных засовов – они были установлены так, чтоб запирать бомбоубежище снаружи. Что довольно глупо. Мы ведь закрываемся в бомбоубежище, а не запираем сидящих в нем людей, не так ли?
Потом мы переглянулись. «Это какая-то сталкериана», напечатал в аське наблюдающий за нами через камеру в ноутбуке Анархист, словно подведя итог нашего молчания. «Дальше можете не смотреть – дрон будет с полчаса ездить вокруг и около двери, видимо надеясь, что её откроют, а потом его вытащили за хвост назад».
— А потом Управляющий заказал у тебя дроида с руками? — спросила Никсель. Было видно, что история её заинтересовала и немного напугала – она, словно черепашка, втянула под плед руки и ноги.
— Нет. Управляющего я больше не видел. Историю подвала рассказал нам Анархист. Он взломал аккаунты у Директора и Инвестора и прочитал их переписку.
— И что, Управляющий так просто успокоился?
— Не надо недооценивать силу человеческой жадности. Дроид с руками показался Управляющему слишком дорогим, и он просто послал туда одного из своих должников, с Гробом на Колесиках в руках. Это видео мы получили сильно позже.
— И что, что там было?
— Практически ничего. Видно, как человек в противогазе спускается по лестнице, потом с трудом открывает металлическую дверь, за которой расположено огромное пустое помещение с колоннами. Пол помещения расположен ниже чем дверь, от которой, отходит небольшой металлический мостик без перил, но со ступенями вниз.
Человек наклоняется, чтоб поставить дрон на мостик, и падает с мостков вбок. Неожиданно. Ничего в его поведении не предвещало такого исхода. Через секунду за ним с мостка слетает дрон – мужик не успел выложить запас свернутого кольцами кабеля управления дроидом, и утянул его за собой. Еще через секунду трансляция с дрона прервалась. То ли кабель лопнул, то ли дрон был поврежден. В этот момент, там кто-то закричал.
— Должник? — спросила Никсель.
— Сама послушай, — сказал я, передавая Никсель телефон. — Я запись сохранил.
В прозвучавшем в тишине басовом реве, казалось, не было ничего человеческого. И это не был бессмысленный крик животного – казалось, что если вслушаться, то можно различить слова. Так мог кричать убиваемый в компьютерной игрушке Дьябло. Вот только это была не игра.
— А видео? Что на видео было? — Спросила заметно напуганная Никсель. — неужели, дрон так ничего и не заснял?
— Почти ничего. Видишь ли, он был рассчитан на самостоятельную работу, а не на путешествие на руках у вынужденного камикадзе. Он так дрон к себе прижимал, что лампы закрыл. Так что у нас получились меньше секунды видео, да и то – практически чёрное, с помехами и артефактами.
— И что, что на них?
— Видно совсем немного. На отдельных кадрах можно заметить, что в помещении витает легкая дымка. Выглядит как легкий туман, стелящийся по дну. Как затекающий в помещение ледяной воздух. Потом, когда дрон стянули с мостков в это нечто, он успел передать еще пару кадров. Тоже не особо четких…
— Ну, ну, не тяни…говори, что там было, — перебила меня Никсель. Я, выдерживая драматическую паузу, взял в руки кружку и сделал глубокий глоток горячего кофе.
— Мертвые люди. Множество мертвых людей. Сваленные кучами, прямо под металлическими мостками. Не скелеты, нет – тела, почти без признаков разложения, только неестественного, серого цвета. Полагаю, там лежат все, кто спускался в подвал за последнею четверть века.
— Это фома, — благоговейным шёпотом сказала Никсель. Стихийное проклятье, высасывающее жизнь из входящих в подвал людей. Я об нём в «Житии Моём» Сыромятниковой читала.
— Ага, сказал я. Четыре раза Фома и один Ерёма. Если бы в нашем мире работали проклятья, то это был бы совсем другой, более чистый и прекрасный мир.
Газ это был. Тяжелый и удушающий.
Завод ведь спецсплавов был, не забыла? В подвале они хранили используемые при работе благородные газы. Криптон и ксенон. Эта сладкая парочка тяжелее воздуха, так что если какой из баллонов дал течь, то вытекший газ будет стелиться по полу, как жидкость. И ими, без труда можно задохнуться. Для начала их вдыхание вызывает наркотический эффект, потом анестезирующий, потом удушающий, потом судорожный и потом смерть от недостатка кислорода. Люди входили в подвал, как в ловушку, вдыхали газ и падали с мостков вниз, на дно резервуара. По одиночке и партиями.
— А крик? Я же сама слышала, — человек так кричать не может.
— В обычных условия нет. Вот только условия там были необычные. Заполнение тяжелыми газами лёгких и выдыхание при разговоре приводит к значительному понижению тембра голоса. В общем, тот же эффект, что при вдыхании гелия, только наоборот.
— И это всё? Вся тайна? Протекающий баллон с инертным газом?
— … и капитализм. Без этого ингредиента ловушка бы не сработала.
— Вот только не надо мне тут нагнетать. Такое и при коммунистах было. Я читала.
— Читала она, — сказал я обращаясь к Беляшу, который спал у меня на коленях, пока я рассказывал эту историю. Проснувшийся кот с хрустом вытянулся в струну, и вновь свернулся клубком, закрыв глазки и ушки лапками, всем своим видом показывая что не хочет участвовать в дискуссии.
— Не уходи от ответа. Общественный строй не убивает сам по себе, в любой проблеме всегда виноваты конкретные люди. Вот ты, почему не заявил в полицию об убийстве?
— О каком убийстве?
— Как минимум – должника и охранника с Украины. Их отправили на верную смерть.
— А как ты докажешь это? Как не верти – никто их в зал с газом не сталкивал. Сами пришли.
— Их отправили на верную смерть, — сказала, как отрезала Никсель. В общем-то я был с ней согласен, поэтому попытался оправдаться.
— Знаешь, почему все супергерои в США в масках геройствуют?
— А это здесь при чем?
— А это здесь при том, что США при капитализме дольше нас живут. И народ понимает, что герой, имея которого будет известно его богатым врагам, жить будет мучительно, но недолго. Его убьют, чад с домочадцами убьют и дом сожгут. А пепелище солью присыпят – чтоб каждый своё место знал.
— И?
— И что единственное, чего бы я добился, заявив о подвальной гекатомбе, это что меня и Вандера убили бы. Просто и без затей. В этот самый подвал и бросили бы. Чтоб воду не мутили. Торговый центр – это многомиллионный бизнес с которого десятки людей кормятся. И никто не даст тебе вот так просто этот бизнес остановить.
— Но нужно же что-то делать? Нельзя же это так оставлять! — Возмутилась Никсель.
— Извини. Я не Бэтмен. Да и если я решу вдруг стать Бэтменом, у меня до мести этим людям руки не скоро дойдут. Они даже в Топ 100 Гнуснейших Гадин, До Сих Пор Оскверняющих Землю Своим Присутствием не входят. Так, мелкая шушера.
— Да, ты никаким образом не Бэтмен, — согласилась Никсель, и поежилась, испуганно вглядываясь в окружающую нас темноту. Несмотря на то, что она всего лишь повторила сказанное мной минутой раньше, прозвучало это неожиданно обидно.
Zangasta.
https://habr.com/post/413011/
И ещё говорят, что аниме врёт.
>Они были влюблены друг в друга, вместе лишились невинности, но юного мормона терзали муки совести из-за добрачной связи. Его родители осуждали отношения с женщиной, которая старше их сына на 6 лет.
Если всё написанное верно, то это печально.