Результаты поиска по запросу "новый герб города"
В Казахстане вступил в силу "Закон о переходе на латинскую письменность" и надпись «Қазақстан» на государственном гербе страны заменена на «Qazaqstan»
Борейко (Borejko, Boreyko), польский герб.
На серебряном поле левосторонняя красная свастика, вертикальный столб которой дважды загнут на концах. (Универсальная энциклопедия Самуэля Оргелбранда, 1901). Происхождение герба датируется с 14 по 15 века.
Вероятно, орнамент связан с историей Киевской Руси. С языческих времен этот знак был нарисован на щитах воинов. Согласно летописям, киевский князь Олег, который в девятом веке захватил Константинополь вместе с викингами, установил свой щит с большой красной свастикой у городских ворот. Благородный борейский дом, происходящий из Киевской Руси, также помещал свастику на щиты своего оружия.
На серебряном поле левосторонняя красная свастика, вертикальный столб которой дважды загнут на концах. (Универсальная энциклопедия Самуэля Оргелбранда, 1901). Происхождение герба датируется с 14 по 15 века.
Вероятно, орнамент связан с историей Киевской Руси. С языческих времен этот знак был нарисован на щитах воинов. Согласно летописям, киевский князь Олег, который в девятом веке захватил Константинополь вместе с викингами, установил свой щит с большой красной свастикой у городских ворот. Благородный борейский дом, происходящий из Киевской Руси, также помещал свастику на щиты своего оружия.
Гербовый зверь
/Рассказ и рисунок в подарок подруге/— Бабушка, бабушка, а что за зверь изображен у нас на гербе? Никогда таких не видел, даже в энциклопедии, а там все-все животные, даже закатных парочка!
— Эх, внучек, это не просто зверь. Это, Дану, зверь-гурдан, верный страж нашего рода. Принесёшь мне чаю, почистишь и растопишь камин — так и быть, расскажу тебе историю, что за бестия нас сторожит.
Седовласая женщина поёжилась, перебирая в руках четки. В щели задувал промозглый осенний ветер, и шерстяной плед не согревал её, привыкшую к теплым краям, и чай с огнём — единственное, что спасало её от хладной хвори, бушевавшей по всему городу. Вересковое варево, отдалённо похожее на чай, всё же справлялось со своей задачей, и озноб потихоньку отпускал, а огонь уже начал лизать поленья, распугивая ледяных духов, жадных до человеческих костей. — Ну что ж, внучек, просьбы ты мои выполнил, мой черёд слово держать. Началось это в пятом веку, после воцарения Червя, когда люди еще хранили знания о закатниках в полной мере…
***
Четыреста семьдесят третий год Червя был годом на редкость тёплым и урожайным. Жаль только, уличным сиротам об этом ничего не было известно, и — назовём нашего героя Рэджем — Рэдж в тринадцатую свою осень всё так же бестолково слонялся по городским улицам в поисках работы себе по тощему плечу или, на худой конец, лаисту помедлительней и пожирнее, чтобы хотя бы сегодня не лечь спать с совершенно пустым брюхом. Но знай он, куда приведут его скитания, — тут же бы предпочёл на этом месте сдаться страже. Уж лучше работать в самых грязных цехах гельментария, чем те приключения, что уготовила ему судьба. Но обо всём по порядку, не будем торопить события.
А вывела дорога нашего героя в двора дикие, запущенные, всяким сбродом полные. Не город это уже был, трущобами назвать — лишний раз похвалить. Моторошно, всюду тени хищные, чары недобрые, твари от магиков сбежавшие, не место тут детям было. Но Рэдж ребенком не был: бездомные рано взрослеют, он уже даже нож свой при себе имел, даром что хлам полнейший, но просто так себя в обиду уже не даст. И не только себя. Заслышал крик он, тонкий, будто дитя малое плачет. Не принято тут в дела чужие вмешиваться, но Рэджу не по себе стало: нельзя, нельзя над совсем мелкими так изгаляться, Гельмент всё видит, Змея всех рассудит, нельзя оставлять в беде, кто бы там ни был. Прибежал он на звук, а там глядит — двое юнцов, едва ли его старше, детеныша хлота* мучают, зло, без мысли и смысла всякого. Убивали они хлотёнка медленно, хоть и незатейливо. Не выдержала душа Рэджа, возмутился он такому злу беспричинному, напал на негодяев, над зверюшкой изгалявшихся, крохотным своим ножиком размахивая. Ошибкой то было, не сладил он с двумя дубами молодыми, скрутили они парня, а орудие его к его же горлу приставили.
—Хотел ты хлота спасти, а сам не сильнее него будешь. Ну так смотри, сам себя не порежь, гельментово семя, кхе-хе-хе.
Тут бы и несдобровать мальцу, не спаси его проходивший мимо магик. Инороден он тут был, в дорогих и чистых одеждах. Не место ему тут было, но, однакож, гортанный крик на заморской речи выручил парня, спугнул живодёров.
— Каково имя твое, юный храбрец? Вижу, не оставил ты слабого в беде, на помощь побежал, жизнью рискнул. Нужны мне такие, сам я с животными сладить не смогу. Ты же любишь животных?
— Я Рэдж, мин, да, мин, да, я люблю животных, мин...
— Зови меня Фэнге, маленький Рэдж. Нужен мне работничек, за животными следить, бестиарий-питомник у меня, мы с женой моей за всеми уследить не можем. Дам тебе место для сна и еды вдоволь. Соглашайся, и пойдём со мной.
Так и нашел наш безродный Рэдж подработку, да какую, на целых два года, с крышей над головой и харчами хозяйскими. Да и сама службишка простая — знай себе, мешки ворочай да животинок разных чисти да корми, для мальца вроде нашего героя это и вовсе не работа, считай, а радость одна. Хозяева, правда, странные — двое магиков, пара бездетная, но зато при себе целый бестиарий содержащая. И к Рэджу хорошо относились, не кричали почем зря, только иной раз недобрым словом поминали, когда тот со службой своей по вине не справлялся. Незлобиво, только в целях воспитания. Лишь изредка некая тоска чувствовалась в доме этом. Нечто потаённое снедало магиков, приютивших Рэджа. Но малец и не лез — не его умишка это дело было, знал своё место. Так шли годы. Подросток креп и мужал, подхватывая тут и там знания. То иной день минар Цори его грамоте обучать сядет, то мин Фэнге о животных и их повадках поведает что-нибудь, то он сам по случаю книгу какую умную возьмёт да прочтёт. Не жизнь, а сказка.
Но сказки никогда не длятся вечно, а совсем даже наоборот, и шестнадцатая осень для Рэджа обернулась сущим кошмаром. Сначала из бестиария начали питомцы пропадать, за что наказывать того начали люто. После — сами хозяева-магики изменились, стали злыми, угрюмыми, ни следа от себя прежних, как подменили их. Но самое страшное случилось, когда минар Цори дитя понесла под сердцем. Пуще прежнего озлобились на мальца господа, открыто прогонять начали, но тот, как клещ, в животных своих вцепился, на улице спать стал, трапезу с хлотами делил, лишь бы не покинуть их. Ближе семьи они ему были, да и не было у него иной родни. Ночами голоса страшные из дома стали слышны, свет колдовской из окон литься начал. Тут уж и он не выдержал, решился покинуть стены, ставшие враждебными ему, как ни любил подопечных своих, мочи не было терпеть далее зло неведомое. Но прежде захотел он посмотреть, что же такое творят его уже бывшие хозяева, что затевают в своем логове, из-за чего его прогонять начали из ставшего родным почти дома. Ох, лучше бы он этого не делал!
Проник в дом он, пока магики в отъезде были, по делам своим великоразумным, зашел в их опочивальню подглядеть, откуда свет шел да голоса лились, а там — страсти-то какие — мертвые животные, те самые, за которыми его следить поставили, а он по недомыслию своему утерял. Да не просто мертвые — замученные, истерзанные, всю кровь из них бескуды выпили, всё нутро ножами-когтями посекли! А в центре — книга, да не простая, а магиковская, с клеймами и сигилами, в кожаном переплёте, вся ремнями перетянута. Как бы страшно, как бы мерзко ни было Рэджу, но любопытство своё взяло: раскрыл он её, читать начал на беду свою. Тон читал, другой, вот уже гвэ прошёл, всё никак оторваться не мог. Слышит, уже хозяева вернулись, а ноги его не держат, сколько раз встать пытался, столько раз вновь на пол валился. Зарычал Рэдж, не хотел он, чтобы его магики нашли, пополз подобно змию в попытках под кроватью схорониться. Но куда там, не успел он и ветки проползти — настигла его кара. — Ты только посмотри, кто у нас тут! Рэдж собственной персоной! А ведь мы этого крысёныша под крыло взяли, кормили, поили, кров дали, грамоте обучили, почти как к своему отнеслись! И это его благодарность? —Ну что ж, я его приютил, мне и ответ держать. Будет, значит, у дочери нашей нерождённой защитник верный.
Испугался наш герой, затрепетал, да кто бы на его месте не испугался бы? Но делать нечего, господа магики мольбы его не слышали, причитаниям не вняли. Подняли под руки, оттащили к столбу, где на поводе труп невинно убиенной животины болтался, да на ту же цепь и посадили, будто шра'э* шелудивого. Забился, пытаясь освободиться, парень, но куда там: цепь крепко держала, не спастись, не сорваться, да и ошейник явно непростой, последние силы отнял. Взвыл пленник, не хотел судьбе покоряться, но пленители его иного мнения были. Книгу свою страшенную раскрыли, да чары творить начали. Раздели несчастного догола, в их собственной крови измазывали, звериной кровью поили, приговаривая:
— Чьею кровью помазан — тому и служить будешь. Чью кровь отведал — тех кровей и будешь.
Недолго ритуал вершился, но чудовищно болезненно, на радость мучителям. Взвыл Рэдж от боли лютой, дернулся на цепи в судороге смертной, ударился об пол и замер, превращением терзаемый. Сначала затрещали, ломаясь, кости — не осталось единой целой в теле его, едва жизнь в нем теплилась. Затем черед плоти настал, размягчилась, истаяла та, словно воск в пламени. Но вот тело вновь задрожало, вспучилось, собираться начало, крепнуть, форму новую обретая. Злые клыки в длинной пасти сверкали, злые когти по полу заскребли, да вот не было злости в глазах бестии, лишь тоска и непонимание дремучее, чем прогневал богов он астральных, за что участью его такой наделили. Но лишь глухой рык вырвался из пасти зверя этого, да насмешливо цепь звенела, натягиваясь от рывков его. Поникло чудище, усы длинные и чистой лазурью сверкавшие свесив, склонившись перед магиками. Не было больше у него воли своей, вечной службой отныне жизнь его стала. И отковали магики перстень с образом его для нерожденной дочки своей, нарекая его гурданом-служителем...
***
Старая женщина привстала с кресла, оставляя подальше опустевшую чашку. В камине уже давно догорали последние угли, и хлот-мурлыка потянулся во сне, с трудом удержавшись у нее на коленях, едва не задев когтями лицо спящего рядом ребенка. И на пальце его сверкнул бирюзой страшный зверь-гурдан, в лапе держащий топор...
Хлот — мелкий городской хищник, вроде кошек, но похожий больше на длинноногую помесь хорька с кошкой, покрытую костяными бляшками. Совмещают функцию собак и котов.
Шра'э (редкое для змеелис) — шестилапое хищное существо, выполняет функции сторожевых и охотничьих псов. На земных лисиц и змей существо не похоже вовсе, но из-за лисьей формы черепа и характерного узора чешуи так чаще всего называется. Иногда называются шра'э.
В Новой Боровой в Минске молодцы ходят по подъездам, пытаясь попасть в квартиры, где вывешена запрещенная символика: БЧБ флаги и гербы с Погоней
Несколько лет назад этот сквер назывался пролетарким и планировка его не была столь интересна.
Манганариевский сквер (бывший Пролетарский и Гимназический сквер) - сквер в исторической части г. Николаева между улицами Адмиральская, Инженерная, Никольская и 1-я Слободская, перед заводоуправлением судостроительного завода им. 61 Коммунара. В плане сквер практически правильный пятиугольник.
Сквер основан в 1863 году напротив нового здания Александровской мужской гимназии (ныне - Николаевский строительный колледж), в честь чего получил первое название Гимназическая площадь. Позже площадь была озеленена и переименована в Манганариевский сквер - в честь адмирала и главного командира Черноморского флота Михаила Манганари.
Во времена СССР был переименован в Пролетарский сквер.
В 2012 получил перестройки - в сквере были обустроены места для отдыха, фонари, была устроена спортивная площадка.
В 2016 году в связи с декоммунизацией сквера была возвращена его историческое название.
-5319247.jpeg "Моя Україна,фэндомы,Николаев (город),сквер,план,во славу сатане,історія України,разная политота")
-5319248.jpeg "Моя Україна,фэндомы,Николаев (город),сквер,план,во славу сатане,історія України,разная политота")
Николаевский дизайнер Анна Сапелкина, которая в качестве "пранка" нарисовала новый герб Николаева. "Вместо праздничной галеры Буцентавр - корабль мертвых Нагльфар, башня Ортханк, горящее море и т. д. Более точно отражает атмосферу нашего гостеприимного и прогрессивного города. И нет, это не пентаграмма, это план Манганариевского сквера", - пишет сама Анна.
-5319249.jpeg "Моя Україна,фэндомы,Николаев (город),сквер,план,во славу сатане,історія України,разная политота")
Михаил Павлович Манганари – известный российский военный деятель, адмирал, гидрограф, по происхождению дворянин, выходец из семьи греков-эмигрантов, родился в 1804 г. в г. Евпатория, был младшим из трех братьев, вырос в Николаеве. Одиннадцатилетним мальчиком Михаил Манганари поступил на Черноморский флот гардемарином. Его флотская служба продолжалась около 70 лет, из которых более 65 прошли на Черноморском флоте.
Замечательный гидрограф - Михаил Манганари занимался описанием побережья Черного моря от Очакова до Кюстенджи (Констанцы), Азовского моря, организовал изучение Мраморного моря. По итогам работ в Николаеве была издана первая лоция Мраморного моря, составленная М.П. Манганари. Лоциями, составленными Михаилом Манганари и до сих пор пользуются моряки разных стран. Гидрографические работы у кавказских берегов Михаил Манганари зачастую совмещал с боевой службой. 1 января 1881 г. адмирал М.П. Манганари назначен главным командиром Черноморского флота и портов и военным губернатором г. Николаева. Хотя Михаил Павлович был всего один год на этом посту, однако внес определенный вклад в развитие города. Именно в 1881 г. братья Андрон и Лука Донские открыли в г. Николаев небольшую кузницу по ремонту сельскохозяйственного инвентаря. Позже на ее базе вырос завод «Дормашина». В ноябре 1881 г. был утвержден устав первой общественной библиотеки в г. Николаев, одним из активных организаторов которой был адмирал Манганари. В декабре того же года Карлом Монте был открыт новый театр на 900 мест. При М. П. Манганари на р. Ингул начала действовать спасательная станция, было основано Николаевское общество заботы о бедных. В 1881 г. Михаил Павлович участвовал в разработке кораблестроительной программы, по которой в течение 20 лет предполагалось построить на Черном море мощный броненосный флот. В январе 1882 г. М. П. Манганари стал членом Адмиралтейской совета России и уехал в Петербург. Умер в возрасте 83 лет. Почти все свое имущество, три дома, принадлежащие ему, завещал благотворительным учреждениям г. Николаева. Похоронен Михаил Манаганари на Николаевском некрополе.
Еще при жизни М.П. Манганари, в 1882 г., в ознаменование его заслуг перед городом, Гимназическая площадь в Николаеве, постановлением городской Думы, переименована в Манганариевский сквер. После революции 1917 года сквер был переименован в Пролетарский. В Севастополе имя Манганари носит мыс, разделяющий Камышовую и Казачью бухты., в Николаеве имя выдающегося соотечественника на данный момент никак не отражено в топонимике, могила адмирала Манганари на Некрополе находится в запущенном состоянии.
Посилання на джерела: - Вікіпедія
На Украине придумали оливье для сильно занятых
Просто добавь мазика!
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме новый герб города (+1000 постов - новый герб города)
Наши любимые теги
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!
Отличный комментарий!