как изменить главную фотографию вконтакте

 Есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и социальная психология

 Про Стэнфордский эксперимент, наверное, слышали все. Демонстрация жестокости человеческой природы, подтверждение влияния ситуации на поведение людей, бла-бла-бла.

По официальной версии, дело было так:
 Профессор психологии Стэнфордского университета Филипп Зимбардо набрал двадцать два студента и назначил (случайным образом, по жребию) половине из них роль охранников, а другой половине — роль заключенных. В подвале учебного корпуса психологии для этого эксперимента специально оборудовали три «тюремные камеры». Все получили соответствующие костюмы, «охранники» — униформу, дубинки, темные очки, чтобы не видно было их глаз. «Заключенные» должны были носить тюремные халаты с номером, подобие колпака на голове и цепь на лодыжке. Зимбардо расставил всех по местам и оставил их одних в этой искусственно созданной «лабораторной ситуации», при этом сам он имел возможность следить за происходящим с помощью камеры видеонаблюдения.
 Что стало происходить? Согласно версии Зимбардо, ставшей сразу официальной, «охранники» повели себя самым жестоким образом, каждый день придумывали новые издевательства и унижения: будили «заключенных» посреди ночи, заставляли отжиматься, все время проводили пересчет и т. д. Кроме того, «заключенных» поддерживали в постоянном психологическом напряжении: называли исключительно по номерам, говорили, что среди них есть предатели, внушали подозрение друг к другу и т. д. Все это привело к тому, что пятеро из них впали в нервную депрессию, и Зимбардо был вынужден прекратить эксперимент через шесть дней, тогда как по плану он должен был длиться две недели. В действительности же примерно половина из сказанного выше — наглейшая пропаганда.

 Прежде всего стоит пояснить политический контекст. В начале 70-х президент Никсон объявил в США «войну с наркотиками», и количество заключённых в американских тюрьмах стало расти в геометрической прогрессии. Даже сейчас на 100 000 американцев приходится 639 заключённых — с огромным отрывом первое место в мире. Особенно сильно ужесточение наркополитики ударило по меньшинствам (афро- и испаноамериканцам) и левым протестующим (хиппи, марихуана, все дела). Зимбардо с молодости был активистом за всё хорошее против всего плохого и поспешил высказаться в их защиту с высоты своего учёного статуса. Так родилась идея «эксперимента». Эксперимента, результат которого был известен до его начала: Зимбардо стремился показать, что тюремная ситуация полностью определяет жестокость, в то время как личные качества людей почти ни на что не влияют. Эксперимент заранее был задуман как пропагандистская акция, а первое и необходимое условие успешной пропаганды — широкое освещение в СМИ. Ещё до начала эксперимента Зимбардо пригласил фотографов и телеоператоров фиксировать происходящее. В первый день – организовал съёмку «ареста заключённых». На второй – выступил перед журналистами. Помимо этого, эксперимент снимался на скрытую камеру. Ещё до окончания обработки данных Зимбардо разослал избранные кадры в крупные университеты, библиотеки и тюрьмы. Никакого научного рецензирования, конечно же, проведено не было. Здесь мы видим второе необходимое условие успешной пропаганды — давление на эмоции публики.

 Но в чём подвох в самой постановке эксперимента? Может, всё было устроено методологически корректно, а описанное выше — не более чем рекламная акция для реальной науки? Увы. Главный недостаток исследования — малая выборка. Участниками эксперимента были всего 24 человека, и проводился он всего один раз, чего недостаточно для статистической значимости результата. Кроме того, все участники были белыми студентами 20-25 лет из среднего класса, поэтому выборка не репрезентовала ни американское общество в целом, ни американских заключённых. Из-за этого эксперимент закономерно плохо воспроизводится — при методологически правильной постановке похожих результатов не получается. Хорошо, может быть, Зимбардо просто сделал слишком смелые выводы из недостаточных данных? Нет, всё было ещё интереснее. В официальной версии, опубликованной самим Зимбардо, есть несколько серьёзных подтасовок.

 Хотя утверждалось, что поведение участников никем не контролировалось, в действительности это было не так. Перед началом эксперимента один из аспирантов Зимбардо выдал «надзирателям» прямую инструкцию применять насилие. Если поведение кого-то из участников сильно отклонялось от нужного экспериментаторам, Зимбардо вызывал его к себе и корректировал. Хотя утверждалось, что участник может покинуть эксперимент в любой момент, это было не так. Двоим в этом отказали: одному пришлось симулировать нервный срыв, другому — начать голодовку. Эти действия Зимбардо выставил в качестве дополнительного подтверждения своего тезиса о чудовищной жестокости установленного надзирателями режима.

 Замысел Зимбардо удался. Стэнфордский эксперимент сначала стал сенсацией в медиа, а позже вошёл в научный мейнстрим. Многие психологи, в том числе именитый Эрих Фромм, начали критиковать эксперимент ещё в 70-х, ещё в 70-х участники давали интервью, противоречившие официальной версии, но их голоса никто не слышал: пропаганда трубила гораздо громче. 

Чё, котаны, психогенка?

_________________________________________

Автор: Виталий Каткин

Чернобыль ч.8.2 Закрепощение

Предыдущая часть

А вот и слон!

И повреждения эти были колоссальными. Обрушились перекрытия не только центрального зала, но и барабан-сепараторов. Схема Е (верхняя биологическая защита реактора) поднялась встала диагонально, отклонившись на 15 градусов от вертикали и оперевшись внутри на боковую биологическую защиту. То есть на самом деле она повернулась на 105 градусов от изначального положения. При этом крышка держалась на трубах пароводяных коммуникаций, скреплённых дополнительно бетоном, попавшим туда при строительстве Саркофага. Этот бетон вообще много куда попал. Первое печальное известие обнаружило себя во всё том же центральном зале. Дело в том, что вертолётная засыпка, на которую так надеялись в апреле-мае 1986 года и при доставке её на реактор огромные дозы получили лётчики, в сам реактор не особо-то и попала. Основная её часть образовала завалы в центральном зале, помещениях барабан-сепараторов и ещё ряде помещений там же. Ко всему прочему там же валялись сброшенные с крыши третьего блока обломки.

Шахта реактора практически не содержала следов графитовой кладки и топлива, однако в неё попали огромные бетонные плиты, организовав на просевшей плите нижней биологической защиты (схема ОР) завалы в форме костра. Сама же схема ОР оказалась нецельной. Просев на почти 4 метра, она раздавила крестообразную опору реактора. При этом произошло объединение подреакторного помещения 305/2 с шахтой, а также, скорее всего, раскол схемы ОР. Её часть отсутствует, скорее всего она расплавилась вместе с топливом, быстро превратившимся в лаву. Сама лава, получив доступ во внутренние помещения, потекла туда. Конечно, не вся. Часть так и осталась в шахте, однако же её следы обнаружились сразу в нескольких местах. Помимо лавы и бетонных плит, в помещении 305/2 также обнаружили и остатки графитовой кладки.

Всего выделяют три потока лавообразных топливосодержащих материалов (ЛТСМ). Все они исходят из юго-восточной части помещения 305/2. Каждый поток отличается друг от друга по ряду параметров – концентрация урана (в первом максимальная, во втором средняя, в третьем минимальная) и железа (наоборот), цвету и скорости генерации нейтронов.

Первый поток (также известен как большой вертикальный) уходит в бассейн-барботёр через паросбросный клапан №4, помещение парораспределительного коридора 210/7 и пять паросбросных труб на верхний и нижний этажи ББ. Их обнаружили ещё в 1986 году, приняв сначала за кучи глины из-за внешнего вида. Фон везде был высоким, поэтому они не слишком выделялись. Позже исследователи обнаружили, что эти ЛТСМ с водой таки контактировали, так как её слили только 6 мая. При этом на первом этаже ЛТСМ меньше, чем на втором в 5 раз. Однако реальные площади и объёмы уточнили лишь в 1993 году.

Второй поток (малый вертикальный) пошёл в помещения парораспределительного коридора, в результате чего лава, смешанная с жидким металлом попала в помещения 210/6 и 210/7. В помещение 210/5 лава не попала, но попал жидкий металл. Впрочем, сюда попадал (как и в остальные помещения ПРК) свежий бетон и наклонные скважины.

Третий поток (иногда его зовут горизонтальным) пошёл в отличие от двух других не вниз, а по горизонтали. Дело в том, что между помещениями 305/2 и 304/3 образовался провал в стене (скорее всего, из-за взрывной волны). Именно через него поток распространился в коридор обслуживания 301/5, залив пол в помещении 303/3, а потом перебрался в коридор 301/6. В этом коридоре имелись проходки в расположенное под ним помещение 217/2. Так на свет появились самые известные образования – Слоновья нога, Капля, Сталактиты. Основания последних, кстати, залиты бетоном.

В самом помещении 305/2 с ЛТСМ тоже всё непросто. Там они, помимо юго-восточной части, находятся также на юго-западе, причём здесь лаву залило бетоном и засыпало обломками активной зоны.

В 1990 году на лаве второго потока обнаружили ярко-жёлтые пятна, покрывавшие чёрную керамику расплава. Из-за внешнего сходства эти пятна прозвали пемзой. После ряда анализов выяснилось, что «пемза» - это продукты разложения топливосодержащих материалов, происходящего вследствие вторичного окисления урана. Пемза может уноситься с застывшей лавы водой или же проникать в окружающую среду любым другим способом.

Однако не лавой единой нарушается ядерная безопасность Саркофага. И если остатки активной зоны просто лежат и фонят себе в завалах, то вот с пылью и содержащимися в ней горячими частицами всё не так просто. Частицы эти образовывались несколькими разными способами, но так или иначе они имеют отношение к топливу. Это могут как просто частицы ТВЭЛов микронных размеров, так и разные летучие радионуклиды. Именно горячие частицы считаются наиболее опасными. Это и не удивительно, ведь за пределами Саркофага практически невозможно наткнуться на любые другие варианты ТСМ, а высокорадиоактивные зоны так или иначе отмечены. А вот горячие частицы попросту летают в воздухе, хотя чем дальше от ЧАЭС, тем меньше их концентрация. Особенно опасно попадание горячих частиц в организм, далеко не всегда от этого можно защититься.

Мехкорпуса вступают в бой

Сложная радиационная обстановка не раз и не два ставила вопрос о необходимости использования дистанционных средств диагностики. Однако крыша третьего блока показала, что не всё так просто. В условиях высокого уровня заражения роботы работать не могли. Кроме того, существующие машины были мало приспособлены к сверхтяжёлым условиям четвёртого блока.

В условиях отсутствия на фронте необходимых средств ведения боя, нередко сами бойцы мастерят что-то своё. Ярким примером таких самоделок от фронтовых кулибиных являются гантраки (легкобронированные и вооружённые грузовики) и техникалы (вооружённые пикапы). Смешно, но история чернобыльских дистанционно-управляемых систем началась с бронетехники, хоть и игрушечной. В «робота-разведчика» переквалифицировали детский танчик, управлявшийся по проводам. Заменили провод на более длинный и многожильный, поставили вместо башни датчик температуры, дозиметр и фонарь. Игрушка с честью служила новым хозяевам до захоронения весной 1987 года, исполняя роль передового радиационного разведчика.

Но одними самоделками сыт не будешь. И на фронте, и в тылу уже осознали необходимость настоящей «боевой техники». Сформулировали требования к ней, изучили имеющийся рынок (в том числе и зарубежную его часть), но всё это не подходило. Машины застревали в завалах, вынуждая операторов вытаскивать их вручную в сложных радиационных условиях; роботы сходили с ума в областях с высоким фоном; невероятно усложнялась дезактивация машин, которые не рассчитывались на действия в условиях высокого пылеподъёма. Результат не заставил себя ждать: требования переформулировали.

В конце 1989 года стало понятно, что всё, что можно, люди уже исследовали. Остались лишь зоны, в которые людям соваться смертельно опасно. В ИАЭ приняли решение создать свою собственную лабораторию, которая должна была заниматься разработкой дистанционно-управляемых систем (ДУС). В 1990 году в составе комплексной экспедиции появилась лаборатория под руководством С.Абалина (позже её переименуют в Отдел дистанционных комплексов и технологий, ОДТК). Задачей лаборатории стало создание семейства машин, специально подготовленных для работы в четвёртом блоке. Эти ДУС должны были быть дешёвыми и простыми в изготовлении и ремонте, базироваться на унифицированном шасси, иметь высокую проходимость при малых размерах, быть герметичными и в то же время легко дезактивируемыми. Задача, мягко говоря, непростая.

Но всё получилось. Было сконструировано семейство из нескольких универсальных самоходных платформ, которые обладали высочайшей проходимостью, без проблем катаясь по завалам и лестницам. А главное – управлялись они по проводам, что повышало отказоустойчивость в условиях мощного радиоактивного излучения. А универсальность платформ позволяла оснащать их любым оборудованием. Так появилась на свет буровая ДУС ТР-4. Её задачей было бурение масс ЛТСМ, скрытых под наслоением бетона, дабы получить образцы лавы. Летом 1991 года ТР-4 начал эксплуатироваться и показал, что является вполне годной машиной для выполнения своих задач.

Ещё одна ДУС, сконструированная в лаборатории в Чернобыле в 1990 году, по рельсам через завалы проехала в юго-восточную часть помещения 305/2 и осуществила там видеосъёмку. Удовлетворительные схемы этого места составят много позже на основе множества различных фото- и видеоматериалов, но уже даже первые данные сыграли огромную роль.

Первый промежуточный итог

В 1990 году свет увидел важнейший документ, обусловивший дальнейшее проведение работ. Это подготовленный ИАЭ по поручению Госатомнадзора СССР отчёт «Техническое обоснования ядерной безопасности (ТОЯБ) объекта Укрытие». Именно этот документ являлся первой и общепризнанной работой, содержавшей описание текущего состояния «Укрытия» и оценку опасности хранящегося в нём топлива.

ТОЯБ выполняло несколько задач. Оно описывало работу Комплексной экспедиции, описывало количество и состав ТСМ под Саркофагом, анализировало ядерную безопасность объекта, прогнозировало дальнейшие возможные тенденции развития состояния ТСМ, как благоприятные (дальнейшее снижение их опасности), так и неблагоприятные (понижение подкритичности ТСМ, а значит, пересмотру выводов о ядерной безопасности «Укрытия»). Главный вывод ТОЯБ гласил:

...можно считать, что в настоящее время объект «Укрытие» является ядернобезопасным.

На этом Комплексная экспедиция свою работу по сути (но пока ещё не формально) завершила. Однако до конца работ было далеко. Наступал новый период.

Исламская революция в Иране

От автора: Я ни в коем случае не претендую на то, чтобы подробно и детально осветить всё происходившее - более того, даже на подробное описание всех её основных событий и участников сегодняшний формат не рассчитан.
 Я в первую очередь постараюсь передать дух тех событий - в фотографиях, историях и интересных фактах. Кроме того, мы постараемся ответить на самый главный вопрос - была ли исламская революция неизбежной?

_____________________________________________________________________________________

Пара слов о самом событии для тех, кто совсем не в курсе.

 Что такое Исламская революция в Иране? По-сути, это цепь событий, в результате которых прежний правитель Ирана, шах Мохаммед Реза Пехлеви был вынужден покинуть страну, иранская монархия была упразднена, а вместо неё воцарился теократический режим богословов-аятолл во главе с Рухоллой Хомейни.
 Причиной революции был застарелый комплекс социально-экономических проблем Ирана, помноженный на не всегда удачные попытки шаха Пехлеви провести вестернизацию своей страны, иногда - "на штыках", игнорируя мнение влиятельных шиитских богословов.

 Как правило, точкой невозврата принято считать демонстрации 8-го января 1978-го года в Куме, священном городе шиитов. За день до неё, 7-го января, была опубликована статья, называющая Хомейни иностранным агентом. Статья вызвала крайне болезненную реакцию среди сторонников Имама, и в его вотчине, Куме, начались беспорядки. Несколько протестующих было убито то-ли полицейскими, то-ли сотрудниками САВАК, шахской службы безопасности.
 По современным оценкам, в тот день погибло всего пять человек (по меркам Востока - это малая жертва). Безусловно, шах имел массу возможностей буквально "утопить в крови" любые протесты. Однако не делал этого. Почему? Потому что не хотел портить и так не самое лучшее представление о себе основных союзников и администрации Картера. "Эти люди не из Кума", "Эти люди не из Тебриза" - это иностранные агенты, а не наши граждане - так было принято говорить в Иране в то время о протестующих.
 Через 40 дней 18-го февраля, демонстрация протеста в память о погибших в Куме превратилась в массовые беспорядки. Протестующие захватили контроль над городом - вернуть его удалось только после вмешательства армии. В итоге, погибло ещё 13 человек, больше сотни ранено, и больше 600 - арестовано.

 Хомейни тогда заявил: "Бессердечные убийства в Куме сподвигли жителей Тебриза на восстание против тирании. А резня, устроенная в Тебризе, шокировала иранцев и мировое сообщество. Иранская нация стоит на пороге взрыва, который дан нам самим Всемогущим Аллахом". Фактически, так и было - каждая новая акция жестоко подавлялась - и приводила к следующей. Снова и снова. Вскоре после Тебриза взорвался Тегеран, начались акции протеста в других городах. Мировые СМИ поддерживали митингующих и обвиняли шаха в чрезмерном применении силы.
 В августе в стране было введено военное положение. Это не помогло - на следующий день началась грандиозная акция протеста в Тегеране. Она снова была жестоко подавлена - в ответ началась всеиранская забастовка.

 2-го декабря на улицы Тегерана вышли 2 миллиона человек с требованием отставки Шаха. Это было уже лишь вопросом времени - никакие репрессии не могли остановить революцию, подогреваемую шиитским духовенством.
 16 января 1979-го года, чуть более чем через год после начала протестов, Мохаммед Реза Пехлеви сбежал из страны. Аятолла прибыл в Тегеран, где его встретили как победителя.

 Для того, чтобы продолжать разговор об Исламской революции, сначала стоит немного рассказать о той стране, в которой она произошла - просто потому, что вряд ли подобные события были возможны где-то ещё.

 Иран 70-х годов — страна контрастов. Высокопоставленные израильские лётчики, несколько раз её посещавшие, были шокированы тем, на сколько блеск шахского дворца и первоклассная иранская армия контрастируют с нищетой и отсталостью, стоит только выехать за пределы Тегерана, или любого другого крупного города. Примерно такое впечатление было и у американцев.
 В 63-м году шах Пехлеви затеял "Белую революцию", или "народную революцию Шаха", как её называли - быструю, принудительную вестернизацию своей страны. Шах видел свою страну подобием Швейцарии. Проблема была в том, что без западных денег, западных технологий и специалистов, такой рывок был просто невозможен.

 Благодаря политике, проводимой Шахом, и притоку нефтедолларов, ВНП на душу нас. увеличился за 1963-78 гг. со 100 до 1521 долларов в год. Скачок выглядит чудовищным, но тут уместно говорить об эффекте малой базы - Иран был весьма промышленно неразвитой страной. Темпы прироста промышленного производства были впечатляющими - 8,8% в год в 1962-68 гг., 11,5% в 1969-72 гг., 26% в 1973-78 гг. Проблема заключалась в том, что промышленность развивалась неравномерно, и откровенно опережала другие сектора экономики - особенно за пределами Тегерана.

 К сожалению, всё пошло несколько не по плану. Вместо всеобщего благосостояния, в стране появилась прослойка олигархов и приближенных шаха. Фактически, плодами вестернизации пользовались от 10 до 20 процентов страны - жители крупных городов. Провинция - глухая, темная, и безмерно религиозная - видела лишь вопиющую несправедливость и засилье европейцев. Глубоко верующие мусульмане рассматривали пришедшие вместе с "духом Запада" изменения как своего рода напасть, вирус, поразивший их страну, и стремящийся лишить их многовековых традиций. Разумеется, нашлось немало духовных лидеров, поддержавших народное недовольство.
 Шиитские богословы всегда имели очень существенное влияние на иранское общество. Не вдаваясь в теологические детали - они могли (при необходимости) представлять собой очень и очень существенную политическую силу - а главное, они всегда гарантированно имели очень существенную народную поддержку. Политик мог потерять популярность очень легко. В конце концов, его поддержка основывалась на деньгах и связях.

 Впервые как политическая сила они показали себя во время знаменитых “табачных протестов” в 1890-м году. Звезды сошлись - тогдашняя династия Коджаров была чудовищно непопулярной в народе из-за чрезмерного иностранного влияния и растущего социального неравенства (забавно, через 89 лет шаха обвинят ровно в этом же). Последней каплей стала передача британцам монополии на производство и продажу табака в Иране - где табачная отрасль давала работу приблизительно 200 000 человек. В конце концов, нашелся великий аятолла по имени Мирза Ширази, который... издал фетву, запрещающую курить. И в Иране перестали курить. Нет, серьёзно - оцените уровень влияния религии на общество - по одному слову (!) шиитского клирика целая страна отказывается от курения. Разумеется, британская монополия тут же стала бессмысленной - и закончилась. Ещё один щелчок пальцев Мирзы Ширази - и вся страна начинает курить обратно. Чудеса …
 Кстати, день “антитабачной фетвы” до сих пор отмечают в Иране. Он там что-то вроде символа национального самоуважения.

 Впрочем, вскоре британцы вернулись - только теперь они добывали не табак, а нефть. Ситуация была похожей - премьер-министр Ирана Мохаммад Мосаддек объявил (не в одиночку, разумеется) национализацию нефтяной промышленности Ирана. Это вызвало бурю негативных эмоций в США и Англии, которые сначала объявили эмбарго (фактически, Ирану было некуда продавать нефть, что привело к жесточайшему кризису) - и в конце концов при помощи ЦРУ свергли. Сегодня Мосаддек считается национальным героем Ирана, а в начале нулевых Мадлен Олбрайт, тогдашний госсекретарь, даже принесла извинения иранцам.
 В общем, события исламской революции не являются чем-то новым - общество, ведомое шиитскими клириками и раньше нередко успешно противостояло официальным властям. Но как так случилось, что они - впервые - пришли к власти?

шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви

 Ниже - перевод отрывка из книги израильского журналиста Ронена Бергмана "Тайная война с Ираном" про человека, без которого революция была бы невозможна - аятоллу Рухоллу Хомейни. Кем был исламский богослов, за которым пошли миллионы, который смог (на время) объединить крестьян и профессоров, консерваторов и коммунистов?

 Перевод получился несколько тяжёлым для восприятия (я заранее извиняюсь за ошибки) , но достаточно близким к оригиналу.

"… Сейид Рухолла Хомейни был весьма многогранен. Он был далек от простого консерватора, каким его видели многие на Западе. Более внимательный взгляд на его доктрину показывал, что человек, который призывал к возвращению к чистому исламу -был в действительности революционером (или циником, смотря как смотреть), который перекраивал под себя шиитский ислам. Под свои нужды — и свои потребности во власти. Не стесняясь, прогибая его в соответствии с потребностями новой реальности. В доминирующей шиитской традиции есть два типа людей - первый - это превосходящее меньшинство, менее чем дюжина избранных, способных принимать независимые решения и трактовать религиозные директивы своим последователям. На основе их знаний и оказываемого им уважения в шиитских институтах и шиитском обществе, наиболее важными из которых являются школы в Куме в Иране и Наджафе в Ираке. Все остальные являются последователями, которые должны выбрать одного из аятолл и следовать их правилам.

 В течении веков, величайшей слабостью шиитского истеблишмента были разделения и личные антипатии между различными аятоллами. Лишь единицам удавалось возвыситься над остальными и объединить широкий круг последователей. Хомейни был одним из немногих таких лидеров, кто преуспел в объединении большинства верных (ему людей) под своим лидерством. Хомейни носил титул Сейида (“Владыки”), использовавшийся только для потомков пророка Мохаммеда. Со времен первого имама Али, власть передавалась от отца к сыну. В 1874-м году, после убийства 11-го имама Хассана аль-Аскари, его сын, а далее - младший ребенок, как говорят, отправился в пещеру в Самарии в 100 километрах севернее Багдада - и с тех пор его никто не видел. Шииты верят, что когда настанет день, утраченный имам вернется снова, как Махди или Мессия. Хомейни пренадлежал к роду Мусави - потомкам седьмого имама Муссы ибн Джафара. После преумножения силы и провозглашения исламской республики, Хомейни удостоверился, что шиитские клирики занимают все действительно значимые позиции в стране. Саид Ахмад, дед Хомейни, обосновался в городе Хомейне, и основал свою небольшую религиозную школу. Он считался несравненным исламским богословом. В 1902-м году, его сын, Мустфа был убит вскоре после того, как родился его сын Рухолла (Хомейни). Тот факт, что ему было нанесено шесть ударов, а его сыну на тот момент было всего шесть месяцев - означало, что его сын был рожден под дурным знаком, призванным принести беды на себя и свою семью. Предубеждение, с которым семья и соседи смотрели на мальчика было столь сильно, что его мать отослала его к дальней тётушке, которая приглядывала за ним, пока ему не исполнилось 16. Будущий революционер, как и всякий порядочный молодой человек в своей семье стал хорошо известным богословом, и редким экспертом в трактовке вопросов веры, однако недостаточно харизматичным и ему недоставало ораторского искусства.

 В течение многих лет, он придерживался, как минимум напоказ, консервативного мнения, что религиозные мудрецы в шиитской традиции не правят сами, но выступают советниками правителя. К началу 60-х, однако, во взглядах Хомейни наметилась кардинальная перемена. Программа реформ шаха, анонсированная в 1963-му году, наряду с острой публичной критикой, которой Хомейни подверг эти изменения, сделала его одним из наиболее видных и слышных критиков режима. С этого момента поведение аятоллы полностью изменилось. С одной стороны, он стал говорить просто, вопреки своему прежнему сложному витиеватому стилю - так, чтобы больше людей могло его понимать. Его новый словарный запас ограничивался буквально парой тысяч слов. От частого повторения конкретных фраз, они начали приобретать воистину магическую силу. Во-вторых, он начал представлять свой мир как схватку между добром и злом. Зло должно было быть искоренено и разрушено - это было воплощение долга стороны добра, судей и палачей одновременно. Его последователи среди бедняков находили это привлекательным. Наконец, чтобы подготовить себя к роли, которую он отныне так желал, Хомейни стряхнул свои прежние представления о разделении светской и религиозной власти, которая превалировала в мусульманских империях, и провозгласил, что больше нет нужды в правителе, которому советуют мудрые старцы.

 Правление должно перейти в руки самих старцев. Не только монархическое право не было более неприемлемо, но и любой режим, который бы не возглавлялся религиозным авторитетом. Президенты Египта, Сирии, короли Иордании и Саудовской Аравии - все были еретиками, чье правление было нелегитимно. Идеология Хомейни, защищающая верховенство исламских законоведов, представляла большую новизну для шиитов. А его следующая инновация кардинально изменило интерпретацию основного шиитского исторического события, битвы при Кербеле. Тогда Хуссейн, сын имама Али, пытался восстановить власть его семьи над исламом - в итоге он и семнадцать его последователей были убиты в сражении. Годовщина этого события - Ашура - когда ее участники бьют себя до крови.

 Иранцы оплакивали смерть Хуссейна сотни лет, рассматривая это как величайшую трагедию. Хомейни же говорил, что они умерли с честью и доблестью, и что их смерть должна быть священной. “Вы должны молиться Аллаху, чтобы Он даровал вам возможность умереть во славу Его” - так проповедовал Хомейни. Отношение Хомейни к вопросу мученичества обуславливалось подготовкой почвы для захвата власти. Он объяснял своим последователям, что величайшей силой государства является власть над жизнями своих граждан. Достаточно убрать эту власть - изменить смерть на желаемое вознаграждение - и государство станет бессильным перед ними.

 Следующим шагом Хомейни было дробление наиболее важной традиции шиитской теологии. Он позволил верующим, воодушевленным им, называть его “Имам”. Этот титул сохранялся иранскими шиитами для Али и одиннадцати, что были после него. До неизбежного возвращения исчезнувшего двенадцатого имама, которое, впрочем, не ясно когда должно было случиться, ни один иранский клирик не имел права насить этот титул. Фактически, Хомейни создавал впечатление того, что он и был тем самым пропавшим имамом, который вернулся как Мессия, или Махди.В 1963-м, Хомейни начал открытую компанию против шаха из Кума, святого города иранских шиитов. Вскоре, он был арестован. Не прошло много времени, как начались беспорядке в столице и других городах. Многие умирали с криком “Слава Хомейни!”. После года, проведенного в тюрьме, он был выпущен и помещен под домашний арест в Тегеране перед тем, как вернуться в Кум, где он продолжил проповедовать против режима. Теперь Хомейни сконцентрировался на законах, которые давали военным США дипломатический иммунитет в Иране. Его снова арестовали - и выслали в Турцию. Оттуда он перебрался в священный для шиитов города Наджаф в Ираке. Уроки, которые он вынес из предыдущих событий, помгли ему привлечь ещё больше сторонников - и теперь он всерьёз стал одним из самых могущественных оппонентов Шаха. Несмотря на физическую слабость, 77-летний суровый старец отправился на временное пребывание - в Париж.

 В феврале 1979-го года он триумфально вернулся. В аэропорту Тегерана его встречали миллионы людей. Вот так, без всякого оружия, ему удалось победить шестую по силе армию в мире.

 В биографии Хомейни, «Дух Аллаха», писатель Амир Тахери описывает аудиокассеты, которые он видел, будто бы с записью проповеди аятоллы. Они звучали так, как будто были записаны САВАК, шахской тайной службой, для того, чтобы представить Хомейни в гротескном и смехотворном свете.

 Проповедь в основном была посвящена тайной связи Шаха с «евреями и крестоносцами», с целью уничтожить ислам в Иране. Шах, по словам говорящего, задумал заставить мусульман принять иностранные законы и иностранное правительство заграничных врагов ислама, и представить портет Имама Али, одного из наиболее почитаемых в Исламе святых, с голубыми глазами и белой бородой — так, как будто бы он европейский христианин.

 Тахери считал, что эта кассета была записана профессиональным актером, имитировавшим Хомейни, иначе как аятолла мог игнорировать реальные экономические и социальные проблемы Ирана, заигрывая вместо этого с фанатичными массами? Он считал, что шахская секретная служба пытается дискредитировать Хомейни — не мог же аятолла быть столь мелочным?

 Но голос на кассете был настоящим. На этой и многих других подобных кассетах, Хомейни рассказывал своим слушателям, что им не просто отказывают в достойной жизни, но что они становятся молчаливыми свидетелями преступлений шаха против Пророка и его потомков. Шах пытался научить «маленького человека», как ему жить — и потерпел неудачу. Аятолла пришел, чтобы научить их умирать. И преуспел.

 По оценкам Моссада, в Иран было доставлено больше 600 000 записей проповедей Хомейни. Каждую услышало по меньшей мере десять иранцев — так что как минимум 6 из 36 миллионов иранцев слушало фанатичного проповедника. Он говорил: «презренный шах, еврейский шпион, американская змея, его голову должно сокрушить камнем». «Шах говорит, что он дал людям свободу. Послушай, надутая жаба! Кто ты такой, чтобы давать свободу? Её может дать только Аллах, его закон, и ислам. А ты — кем себя возомнил?».

 Хомейни основал первый теократический режим современности, в пятнадцатой по населению стране мира. Он победил шахский истеблишмент, и унаследовал самый большой арсенал современного оружия на Ближнем Востоке. Конечно, распространение его кассет наблюдалось разведслужбой Ирана (САВАК) — глава этой организации предлагал шаху запретить их, но получил отказ. К тому времени администрация Джимми Картера давила на шаха из-за несоблюдения прав человека в Иране, и тот не рискнул ограничивать свободу слова таким образом. Так что кассеты оставались легальными. …"

Протестующий в Тегеране с портретами людей, убитых шахской тайной полицией САВАК.


 С САВАК в итоге получилась достаточно сложная история. С одной стороны, она стала настоящим символом шахской диктатуры - просто потому, что на ней и только на ней лежит ответственность за похищения, пытки и убийства огромного количества иранцев. С другой стороны, после прихода к власти Хомейни, значительная часть её руководства ... просто перешла на службу к новой власти. Да, большое количество бывших сотрудников САВАК вынуждено было бежать из страны или было казнено, но многие продолжили работу.

Революция свершилась.

 Против шаха Хомейни ухитрился объединить несовместимые силы. Аятолла олицетворял надежду на новый справедливый мир для всех. На то, что наконец закончится тирания ненавистного диктатора. А потому - аятолла победил.

 1 февраля 1979 года Хомейни прибыл в Иран. 1 апреля 1979 года в Иране был проведен референдум, по результатам которого страна становилась исламской республикой - "ЗА" проголосовало 20 миллионов граждан. 3 декабря у Ирана появилась новая конституция.
 Жизнь в стране не стала проще - любая оппозиция Хомейни жесточайше подавлялась, только вместо САВАК этим занималось новое министерство. От знаменитой шахской спецслужбы оно унаследовало методы работы и множество сотрудников, которые продолжили заниматься тем же, чем и занимались - но под другой вывеской.

 Под ударом оказались бывшие союзники - и интеллегенция, и левые исламисты. Последние вскоре перешли в жесточайшую оппозицию режиму - снова.
 В мире Исламская революция вызвала скорее негативное отношение к Ирану. Америка и Израиль из двух лучших друзей Ирана превратились в его главных врагов, европейцы были объявлены приспешниками Сатаны и сборищем крестоносцев. СССР - назван "малым Сатаной". Таким образом, Иран лишился практически всех друзей в международной политике.

 22 сентября 1980-го года армия Саддама Хуссейна вторглась в Иран. Причин было множество - и давний территориальный спор, и опасения Саддама в том, что революция может перекинуться на шиитское население Ирака.
 Принято считать, что шахская армия могла легко разгромить иракцев - вот только вместо выпускников Вест-Пойнта, Сандхёрста и Сен-Сира ей теперь командовали бывшие религиозные фанатики. Впрочем, и иракцы показали себя ужасно - они почти полтора месяца не могли выбить плохо обученное иранское ополчение в Хорремшехре, а взять Абадан так и не смогли.

 Иран превратился в страну-изгоя, идущую своим весьма особенным путём. Страну, поддергивающую весьма сомнительные, а иногда - откровенно террористические организации, как Хизбалла или Хамас. Страну, стоящую на грани войны с западным миром.
 Этого ли хотел Хомейни неизвестно. Этого ли хотели протестующие, вышедшие на улицы Кума, Тебриза, Тегерана? Вряд ли. Когда эйфория по случаю изгнания шаха спала вместе с розовыми очками - выяснилось, что в стране ничего не изменилось.
Практически ничего.

Автор: Артём Наливайко, 2018 год

Бонус: прекрасные Иранские девушки

Как атомный адмирал США учил Конгресс читать советские учебники.

Добрый день, дамы и господа.

Темой моего выступления послужил желтушный кликбейтный заголовок, сыгравший, впрочем, свою роль.

Вы можете задаться резонным вопросом – ты же пишешь о Холодной войне, при чем здесь Конгресс США и советские учебники? Тем более, американский адмирал?

Дело в том, что с начала обострения отношений между СССР и США — США постоянно получали сюрпризы от СССР, которые неприятно их удивляли — это и подрыв первой атомной бомбы, и подводная лодка с баллистическими ракетами, которые были запущены в 1955 году. И часть этих сюрпризов оказалась по части американского атомного адмирала. Ну что же, никто не поведает о человеке лучше, чем он сам.

«Я никогда не думал, что я — умный. Я просто думал что люди, с кем я имею дело — тупые. Тупые. Включая вас.» Из интервью с Риковером, 1984

Хайман Риковер – тот человек, которого по итогам его прижизненной деятельности можно называть гением.

Он родился в 1900 году на территории Российской Империи (недалеко от тех мест родился и Сергей Павлович Королев, кстати). Родители его в 1905 году после еврейских погромов переехали в Чикаго. В 1918 году, выпустившись из школы, устраивается в Western Union. Я не знаю, есть ли какая-то еврейская таблица опознавательных знаков, но он знакомится с конгрессменом Адольфом Сабатом, беженцем из Европы, к этому моменту конгрессменом палаты Представителей от Чикаго, Иллинойс. С его подачи – по его рекомендательному письму – Хайман Риковер поступает в Академию Военно-Морского флота США, Аннаполис.

Начинается его служба- он упорен, очень трудолюбив и учится новому. К 1930 году, продвигаясь по служебной лестнице, становится магистром наук Колумбийского университета (в 30 лет). Его военная карьера заслуживает отдельной лекции, отмечу лишь одно – Риковер постоянно овладевал новыми техническими знаниями, учился работать с людьми и контролировать их.

Он служит инженером-электромехаником, приобретает опыт службы на подводных лодках и на плавучих ремзаводах, и он постоянно учится чему-то новому. О его карьере можно прочитать отдельную лекцию (и книгу), частично я освещал эту тему в своих заметках.

Перейдем к середине 50х годов ХХ века. Русские уже сбросили атомную бомбу, попали за Железный занавес, строят атомную подводную лодку (третью в мире), запускают искусственный спутник Земли. Адмирал Риковер спустил на воду первую атомную лодку «Наутилус», строит вторую «Сивульф» и заведует еще и строительством гражданского реактора для США.

Стоп, подождите, Спутник!

После упомянутого удара по престижу США в 1957 году — запуску искусственного спутника Земли — в ответ на все возрастающий шквал критики о том, что образование в США уступает таковому в Советском Союзе, Конгресс Соединенных Штатов Америки принимает Закон об образовании в целях/области национальной обороны (National Defense Education Act of 1958). Понятно, что американская система образования в 1950-х годах не справлялась с взрывным ростом населения послевоенной Америки, а отсутствие долгосрочного планирования приводило к постоянной критике, и это надо было как-то менять.

Американские школы в тот момент учили гораздо хуже, чем школы Западной Европы, не говоря уже о прямом сопернике в лице СССР. Американские учащиеся изучали фотографию, как правильно пользоваться телефоном, мелкий бытовой ремонт, как самостоятельно подстричься и этикет — все те вещи, которым они могли бы научиться еще где-то! Школы подменили академическое образование легко осваиваемыми вещами, которые не требовали от студентов значительного напряжения ума. Роберт Энсон Хайнлайн в своем замечательном романе — "Имею скафандр, готов путешествовать», который начал выходить в августе 1958 года, тоже не преминул поддержать своего коллегу по флоту, вложив в уста отца главного героя следующие слова: “Но это… — папа со злостью хлопнул по [школьной] программе. — Болтовня! Мушиная возня! Трудотерапия для слабоумных!“

Закон об образовании предусматривал невиданные до сей поры федеральные расходы (не силами штата, а силами государства) на школы. Колледжи и университеты получали деньги для расширения области исследований и улучшения своих учебно-исследовательских площадок. Федеральное правительство начало заключать договора на исследования разного характера с университетами. Студенты получили право заключать договора займов на продолжение учебы, в то время как многие штаты — получив федеральные гранты — начали закупать учебники, учебные материалы и тратить деньги на улучшение образования на всех его уровнях. Этот закон предусматривал траты в размере одного миллиарда долларов на протяжении четырех лет, что на тот момент было самым большим участием государства в образовании. На слушаниях по данным тратам, которые проводились 18 августа 1959 года под юрисдикцией Комитета по ассигнованиям палаты представителей конгресса США, был заслушан свидетель с докладом по состоянию русского (в оригинале RUSSIAN EDUCATION VIS-A-VIS AMERICAN EDUCATION) образования в сравнении с американским. Свидетель высказал критику о отставании американской программы обучения в сравнении с советским минимум с 1953 года, за четыре года до запуска «Спутника-1», высказал мнение о недостатке развития технического и научного потенциала у американцев. Этот свидетель не был участником какой-либо профессиональной ассоциации, имеющей отношения к образованию, или профессиональным педагогом. Он был гражданином своей страны, которого беспокоило текущее положение дел. Это был офицер флота США, вице-адмирал Хайман Риковер. Какое же право критиковать систему образования имел адмирал, не имевший никакого опыта в сфере образования?

Когда его спросил об этом Кларенс Кэннон, председатель указанного Комитета по ассигнованиям, чтобы узнать уровень его знаний в сфере образования, последовал ответ Риковера:

«Что до моей подготовленности: я закончил начальную школу, среднюю школу и Академию ВМС США; далее два года аспирантуры инженерного факультета и получение звания магистра наук в Колумбийском университете, и я потратил еще год аспирантуры на ядерную физику и проектирование реакторов в Оак-Ридж. Я сыграл значимую роль в основании школы реакторных технологий в Оак-Ридж. Я так же принимал участие в создании первого инженерного курса по атомной энергетике в Массачусетском Технологическом и я в настоящий момент нахожусь в консультативном комитете университета Принстона, чтобы помочь им пересмотреть их учебный план в области машиностроения. Будет истиной, однако, что основываясь на моей подготовленности, я не могу читать даже курсы «естественных наук» в любом классе школьной системы округа Колумбия, или еще где-то в Соединенных штатах, по этой причине… С этой точки зрения и по суждениям Национальной ассоциации работников образования, я полностью не подготовлен выступать перед вашим Комитетом, сэр». Но он выступил, невзирая на недоброжелателей, и его показания вызвали такой отклик и интерес публики, что число затребованных копий этих слушаний оказалось самым большим в истории Комитета!

Риковер, как мы видели, мало беспокоился о дипломатическом подходе к решению любых вопросов, и будучи одним из самых спорных персонажей американского флота, привнес свой подход в обсуждение американской системы образования. Его яркие выступления сделали его любимцем новостей и популярной прессы, и он старался эффективно пользоваться этим инструментом в донесении своей точки зрения до публики. Пресса называла его “оголенным проводом от флота», «Перченым Риком» или просто «Адмиралом», чаще всего обозначая яркую, непримиримую позицию. Журнал «Тайм», описывая его манеру выступления, писал: «бесхитростный крестный отец атомных подводных лодок разговаривает только на одном языке: простом английском, сдобренным острым перцем». Про Риковера в 1954 году написали, что «он верит, что кратчайшим расстоянием между двумя точками является прямая, даже если она разрезает шестерых Адмиралов». Как вы помните, Риковер умело маневрировал между гражданской и военной ипостасью своей деятельности, появляясь в гражданской одежде, когда от него ждали появления по форме, и наоборот. Он не выглядел стереотипным военным, скорее наоборот - «яйцеголовым в флотской форме».

Его характеризовали «как человека, который живет собственным умом, и у него необычно большой ум». Напомню, что будучи одновременно ответственным за атомную программу флота и гражданскую атомную программу, зачастую Риковер писал письма сам себе, исполняя свой долг так, как он его видел, ловко маневрируя между всякой бюрократией и занудством делопроизводства.

За его острую критику текущего положения со школьным образованием, Риковер «часто игнорировался профессиональными педагогами как любитель, сующий нос не в свое дело».

Риковер подбирал себе людей в штат — гражданских, военных, любых, которые разделяли его манеру работы и были интеллектуально одарены в достаточной мере для профессиональной и эффективной работы под его началом. Именно в процессе этих собеседований в начале 1950х годов он выяснил, что большая часть интервьюируемых специалистов технического характера просто использует себя как хранителя большого массива информации, не будучи способной использовать имеющиеся инженерные знания для решения новых проблем. Не хватало независимо мыслящих умов, способных в условиях быстро меняющегося мира дать решение возникающих проблем.

Тут стоит сказать пару слов о ВПК (атомный сектор и атомные подводные лодки), для которого Риковер и подбирал кадры. Дело в том, что многими ошибочно американский ВПК воспринимается как средство распила бюджета,

в то время как советский ВПК воспринимается многими как общество высококультурных строителей коммунизма, направленных на интеллектуальную работу в сфере науки и техники. Если вы ознакомитесь с документами, то поймете, что эта картина далека от реальности. Фактически, когда речь заходит о моральном превосходстве одной стороны от другой, вы можете сразу понять, что речь идет о аргументах проигравших. Моральные аргументы - это немецкие мемуары после проигранной Второй Мировой.

Очень тяжело получить разные результаты, пытаясь достичь одной цели, замечу я вам и оставлю эту тему для дальнейшего рассказа.

Риковер замечал, что у всех соискателей "были отличные резюме, поэтому я решил посмотреть как они поведут себя под давлением". Большинство этот отбор проиграло.

Этот печальный опыт привел Риковера к необходимости изучения и последующего улучшения американской системы образования. Он пришел к заключению, что американские школьники столь не подготовлены к жизни середины двадцатого века, столь не готовы идти вперед и решать новые возникающие проблемы, потому что американские школы — величайшее «культурное отставание» всех времен.

Поскольку обязанностью и долгом каждого гражданина является конструктивная критика государства, Риковер предложил реформировать образование, которое не обеспечивает общество необходимым. Поскольку очевидно, что критика не может исходить от профессионально преподающих людей, которые не заинтересованы в нарушении статус кво, необходимо собирать предложения по улучшению, обрабатывать их наилучшим образом и выносить на суд публике, пока не будет достигнуто публичное согласие о необходимых мерах улучшения образования. Именно поэтому необходима помощь свободной прессы, чтобы люди начали обсуждать идеи и двигаться к консенсусу, который поможет разрешить проблему.

Риковер начал писать речи, давать интервью и снова начал покорять публичное пространство — докладывал о американском образовании на одиннадцати слушаниях Конгресса.

В рамках текущего исследования стоит отметить, что Риковер не просто переживал как гражданин и патриот своей страны, он переживал как профессиональный военный. Период 50х годов (и последующие периоды) были этапами освоения новой, экспериментальной техники, скачкового развития технологий, и служба в армии требовала людей соответствующего интеллектуального уровня, которые могли справиться самостоятельно с поставленными перед ними проблемами, и, пользуясь имеющимися данными, решать новые задачи. Освоение атомного реактора, развитие технологий — все это требовало новых, грамотных и подготовленных людей, а вот их, как оказалось, Америка предоставить не могла.

Хайман Риковер верил, что школа — просто инструмент общества, один из прочих, который предназначен для развития мозга. На протяжении десятилетия с 1955 по 1964 год его критические замечания определяли основной вектор развития учебной реформы, он написал три книги — Образование и Свобода (1959), Шведские школы и наши: почему их лучше (1962), и Американское образование: национальный провал (1963). Началом его критики послужила вера в то, что американские школы подводят тех людей, которым должны служить

15 августа 1953 года, выступая в Рено, штат Невада, с речью перед Торговой Палатой города, он отметил, что США в предыдущие пять лет импортировали нефть, что зависимость от импорта нефти усиливалась расточительным отношением американцев, в частности бессмысленным и бесцельным использованием больших автомобилей, наиболее неэкономичных потребителей. Когда же цена на ресурсы возрастет, потребуются значительные усилия для изменения образа жизни ведущих индустриальных держав, включая Соединенные Штаты. Решения этих социальных и технологических проблем, связанных со столь значимыми изменениями в жизни общества потребуют услуг и поддержки, которую можно будет найти только среди образованного населения.

Риковер верил, что значительное потребление энергетических ресурсов — создает предпосылки для создания значительной политической мощи. Он предсказывал, что неразвитые страны с большими запасами не возобновляемых ресурсов могут воспользоваться ими (продавать или удерживать) для достижения собственных экономических или политических целей. Жесткие ограничения энергетических ресурсов, «крови» всех технологически развитых наций, могут привести к возникновению международной напряженности и разрушению традиционных союзов между странами.

Сейчас можно только удивиться столь точному предсказанию Нефтяного кризиса 1973 года (и последующих), который и привел к вышеописанным значимым изменениям в социально-экономической картине существования в Америке и остальных странах.

В своих выступлениях он акцентировал внимание на планах долгосрочного развития, ответственности перед грядущими поколениями и о том, что если сейчас не тратить денег на образовательную программу, то в будущем периоде некому будет приносить эти деньги в экономику. Настоящее обучение, с точки зрения Риковера, получается, во-первых, через накопление знаний прошлого, во-вторых, через развитие ума и тела тех молодых людей, чтобы они могли пользоваться этими знаниями для решения текущих проблем, в-третьих, чтобы вдохновлять способных и созидательных студентов расширять границы человеческого познания, и пополнять таким образом суммарный багаж знаний человечества

Под впечатлением от русских научных успехов, переводились советские учебники по математике и научные тексты для использования американскими студентами, потому что взять другие учебники с таким подходом к материалу оказалось просто неоткуда. Многие из этих переведенных учебников использовались в американских колледжах, несмотря на то, что в Советском союзе они использовались четырнадцатилетними школьниками в десятилетних школах.

Еще в апреле 1956 года, выступая на заседании подкомитета по Науке и Развитию, перед членами Конгресса США, Риковер говорил, что Америка очень мало делает для технического и научного развития своей молодежи, что Советы «создали четкий стимул учиться хорошо в старших классах, который абсолютно отсутствует в Соединенных Штатах. Их цель достичь научного и инженерного лидерства в мире».

В августе 1959 года Риковера в рамках его инициативы по улучшению системы образования в США, пригласили на доклад по состоянию русского образования в Палате Представителей восемьдесят шестого Конгресса США. К этому моменту он вернулся из визита в Советский Союз и Польшу, где находился как член партии вице-президента (в тот момент) Ричарда Никсона. В докладе он всячески подчеркивал находящиеся в руках Советского союза преимущества в части образования, отмечая что советские школьники и студенты обладают более широким запасом знаний и умениями их применять, чем их американские товарищи.

В феврале 1963 года Риковер обсуждал с президентом Кеннеди вопрос образования, что показывает нам, что и по исходу десяти лет с начала этой деятельности, Риковер предпринимал значительные усилия, отмеченные президентом США.

Что же касается итогов его деятельности, то его стоит поблагодарить за то, что он обеспокоился вопросом образования, вынес его на обсуждение широкой публики и заставил всех реагировать на необходимость назревающих изменений. Его влияние заметно и в Конгрессе США, который стал рассматривать вопрос образования как вопрос национальной важности.

С исторической перспективы Риковер оказался частью американского феномена двадцатого века, когда талантливый и способный человек оказывал влияние на все, что считал нужным изменить. Впрочем, сам же Хайман Риковер в 1977 году на слушаниях Комитета по образованию и труду сказал: «Мой труд — Сизифов труд. Многие годы я пытался закатить камень на эту гору, и он всегда падал. Это одно из моих временных увлечений. Но еще не все потеряно, сэр, и я никогда не сдамся; если же вы думаете, что я верил, что вследствие моих усилий произойдет что-то значительное, должен вас разочаровать. […] Но, по крайней мере, я старался.»

Список источников:

1) Haran, William J., "Admiral Hyman G. Rickover, USN: A Decade of Educational Criticism, 1955-64" (1982). Dissertations. 2078. Прекрасная диссертация, читается как самостоятельное художественное выступление.
2) Report on Russia by Vice Admiral Hyman G. Rickover, USN: Hearings Before the House Committee on Appropriation, 86th Congress, Washington: U.S. Goverment Printing Office, 1959
3) American Education – A National Failure, 1963
4) Education and Freedom, 1959
5) “Now hear this, You People”, Time, 71, 28 апреля 1958 года
6) The World of the Uneducated, The Saturday Evening Post, 1959
7) Shortage of Scientific and Engineering Manpower, Washington 1956

________________________________________________

Автор: Павел Леонов

Чернобыль ч.4.2 Авария

-Тут уровень бешеный, что вы делаете? - Работаю я здесь.

 Работники АЭС сначала не поняли, что же именно произошло. Было понятно лишь, что произошло нечто страшное, нечто сверх максимальной проектной аварии. А потому необходимо было предотвратить развитие последствий. А для этого необходимо было, во-первых, предпринять первоочередные меры, а во-вторых, разведать ситуацию.

 По словам Дятлова, в тот момент посчитали главным обеспечить полностью нарушенное охлаждение тепловыделяющих элементов (ТВЭлов) даже несмотря на то, что они скорее всего уже расплавились. Дело в том, что, не зная характера разрушений, Дятлов тогда ещё думал, что реактор цел и заглушен, а повреждён главный контур теплоносителя, вследствие чего вода вместо охлаждения реактора может оказаться в непредназначенных помещениях. На самом деле это было не совсем так. Но это выяснится позже, а пока…

 У пульта реактора глаза мои полезли на лоб. Стержни СУЗ где-то в промежуточных положениях, вниз не идут при обесточенных муфтах сервоприводов, реактиметр показывает положительную реактивность. Операторы стоят растерянные, полагаю, и у меня был такой же вид. Немедленно послал А.Кудрявцева и В.Проскурякова в центральный зал вместе с операторами опускать стержни вручную. Ребята побежали. Я сразу же понял абсурдность своего распоряжения - раз стержни не идут в зону при обесточенных муфтах, то не пойдут и при вращении вручную. И что показания реактиметра - вовсе не показания. Выскочил в коридор, но ребята уже скрылись.
Анатолий Дятлов

 Выполнять команду по ручному включению (накануне, напомню, её вывели из работы по требованию программы испытаний) системы аварийного охлаждения реактора отправили Юрия Трегуба и Сергея Газина.

 К арматуре панелей безопасности - она обесточена. Акимов дает мне команду открыть ручную арматуру системы охлаждения реактора… Кричу Газину - он единственный, кто свободен, все на вахте заняты: "Бежим, поможем". Выскочили в коридор, там есть такая пристройка. По лестнице побежали. Там какой-то синий угар… мы на это просто не обращали внимания, потому что понимали, насколько все серьезно… свое задыхание я ни во что не ставил… По лестнице на 27-ю отметку выскочили, язык уже не глотает, нас потом расспрашивали, мы начали потом понимать, что к чему… Примчались. Я был впереди, я эти помещения знал как дважды два. Дверь там деревянная. Только я выхватил дверь - она была, видимо, набухшая - как меня сразу ошпарило паром. Я туда сунулся, чтобы внутрь войти, но но выдержал дальше - там находиться невозможно было.
Юрий Трегуб

 Параллельно с первичными действиями началась и разведка. Первичная картина поистине впечатляла. Лучше тех, кто видел ЭТО своими глазами, не расскажет никто.

 В коридоре пыль, дым. Я вернулся на БЩУ и приказал включить вентиляторы дымоудаления. А сам через другой выход пошел в машинный зал.
Там картина, достойная пера великого Данте! Часть кровли зала обрушилась. Сколько? Не знаю, метров триста - четыреста квадратных. Плиты обрушились и повредили масляные и питательные трубопроводы. Завалы.
 С двенадцатой отметки взглянул вниз в проем, там на пятой отметке находились питательные насосы. Из поврежденных труб в разные стороны бьют струи горячей воды, попадают на электрооборудование. Кругом пар. И раздаются резкие, как выстрел, щелчки коротких замыканий в электрических цепях.
 В районе седьмого ТГ загорелось масло, вытекшее из поврежденных труб, туда бежали операторы с огнетушителями и разматывали пожарные шланги.
На кровле через образовавшиеся проемы видны сполохи пожара.
<…>
 Ушел с БЩУ с намерением посмотреть обстановку в реакторном зале, куда выходит верх реактора. Не дошел. Встретил операторов газового контура И.Симоненко и В.Семикопова и операторов центрального зала О. Генриха и А.Кургуза. Толя Кургуз был страшно обожжён, кожа лица и рук свисает клочьями. Что под одеждой - не видно. Сказал им быстро идти в медпункт, куда уже должна прийти машина скорой помощи. Игорь Симоненко сказал, что здание реакторного цеха разрушено. Быстро прошел еще несколько метров по коридору на десятой отметке, выглянул из окна и увидел... точнее не увидел, ее не было — стены здания. По всей высоте от семидесятой до двенадцатой отметки стена обрушилась. Что еще - в темноте не видно. Дальше по коридору, вниз по лестнице и из здания наружу. Медленно иду вокруг здания реакторов четвертого, затем третьего блоков. Смотрю вверх. Есть на что посмотреть, но, как говорится, глаза бы мои не глядели... на такое зрелище. Несмотря на ночь и плохое освещение, видно достаточно. Кровли и двух стен цеха как не бывало. В помещениях через проемы отсутствующих стен видны местами потоки воды, вспышки коротких замыканий на электрооборудовании, несколько очагов огня. Помещение газобаллонной разрушено, баллоны стоят наперекосяк. Ни о каком доступе к задвижкам речи быть не может, прав В. Перевозченко.  На кровле третьего блока и химцеха несколько очагов, пока еще небольших. Видимо, возгорание происходило от крупных фрагментов топлива, выброшенных взрывом из активной зоны. Может и от графита, хотя при мощности 200 МВт графит имел температуру не больше 350° С и, пролетев по воздуху, должен был охладиться. Но диспергированное (иначе говоря, гранулированное или порошкообразное – прим. А.С.) топливо могло внедриться в графит и тогда он разогревался после вылета из зоны. Правда, это сомнительно. Я не видел на земле светящихся кусков графита. И несветящихся не видел, хотя еще раз позднее обходил по улице оба блока. Но вниз я не смотрел, крупных кусков под ноги не попалось, так что не споткнулся ни разу.
Анатолий Дятлов

 Я вернулся, доложил, что помещение запарено. Здесь появился начальник смены Перевозченко. Схватил меня и говорит: "Пошли на улицу, увидишь, гидробаллоны развалились". Я выскочил на улицу, реально помню, что рядом были Юрченко и Перевозченко. Вижу: эти гидробаллоны огромные - как спички, валяются внизу…
 Как только я это доложил, СИУБ кричит, что отказала арматура на технологических конденсаторах. Ну, опять я - я ведь свободен. Надо было в машзал… Нашел старшего оператора… но тут, конечно, что я увидел… В машзал нельзя было проскочить через дверь. Я открываю дверь - здесь обломки, похоже, мне придется быть альпинистом, крупные обломки валяются, крыши нет… Кровля машзала упала - наверно, на нее что-то обрушилось… вижу в этих дырах небо и звезды, вижу, что под ногами куски крыши и черный битум, такой… пылевой. Думаю - ничего себе… откуда эта чернота? Такая мысль. Это что - на солнце так высох битум, покрытие? Или изоляция так высохла, что в пыль превратилась? Потом я понял. Это был графит. <…>
 Встречаю Проскурякова в коридоре. Он говорит: "Ты помнишь свечение, что было на улице?" - "Помню". - "А почему ж ничего не делается? Наверно, расплавилась зона…" Я говорю: "Я тоже так думаю. Если в барабан-сепараторе нет воды, то это, наверно, схема "Е" накалилась, и от нее такой свет зловещий". <…>
 Я подошел к Дятлову и еще раз на этот момент ему указал. Он говорит: "Пошли".
И мы пошли по коридору дальше. Вышли на улицу и пошли мимо четвертого блока… определить. Под ногами - черная какая-то копоть, скользкая. Кто-то еще был с нами. Впереди Дятлов, я за ним, а третий увязался за нами - по-моему, кто-то из испытателей, из посторонних людей, любопытных. Я его чуть матом не отсылал, чтобы он не лез. Мне уже стало ясно, что здесь… Но он шел за нами… Если человек хочет…
 Прошли возле завала… я показал на это сияние… показал под ноги. Сказал Дятлову: "Это Хиросима". Он долго молчал… шли мы дальше… Потом он сказал: "Такое мне даже в страшном сне не снилось". Он, видимо, был… ну что там говорить… Авария огромных размеров".
Юрий Трегуб

 "Дозик" снова возвращается. Меряет. По роже видно, что хочется поскорей отсюда "свалить" Называет цифры. Ого! Прибор в зашкале! Фонит явно с коридора. За бетонными колоннами БЩУ дозы меньше. А "дозик" удрал тем временем. Шакал!
 Выглянул в коридор. На улице ясное солнечное утро. Навстречу Орлов. Машет рукой. Из коридора заходим в небольшую комнату. В комнате щиты, пульты. Стекла на окнах разбиты. Не высовываясь из окна, осторожно смотрим вниз.
 Видим торец 4-го блока… Везде груды обломков, сорванные плиты, стенные панели, на проводах висят искореженные кондиционеры… Из разорванных пожарных магистралей хлещет вода… Заметно сразу - везде мрачная темно-серая пыль. Под нашими окнами тоже полно обломков. Заметно выделяются обломки правильного квадратного сечения. Орлов именно потому меня и позвал, чтобы я посмотрел на эти обломки. Это же реакторный графит!
Дальше уже некуда.
 Еще не успели оценить все последствия, возвращаемся на БЩУ-4. Увиденное так страшно, что боимся сказать вслух. Зовем посмотреть заместителя главного инженера станции по науке Лютова. Лютов смотрит туда, куда мы показываем. Молчит. Орлов говорит:
- Это же реакторный графит!
- Да ну, мужики, какой это графит, это "сборка-одиннадцать".
 По форме она тоже квадрат. Весит около 80 кг! Даже если это "сборка-одиннадцать", хрен редьки не слаще. Она не святым духом слетела с "пятака" реактора и оказалась на улице. Но это, к сожалению, не сборка, уважаемый Михаил Алексеевич! Как заместителю по науке, вам это надо знать не хуже нас. Но Лютов не хочет верить своим глазам, Орлов спрашивает стоящего рядом Смагина:
- Может, у вас до этого здесь графит лежал? (Цепляемся и мы за соломинку.)
- Да нет, все субботники уже прошли. Здесь была чистота и порядок, ни одного графитного блока до сегодняшней ночи здесь не было.
Все стало на свои места.
Приплыли.
 А над этими развалинами, над этой страшной, невидимой опасностью сияет щедрое весеннее солнце. Разум отказывается верить, что случилось самое страшное, что могло произойти. Но это уже реальность, факт.
 Взрыв реактора. 190 тонн топлива, полностью или частично, с продуктами деления, с реакторным графитом, реакторными материалами выбросило из шахты реактора, и где сейчас эта гадость, где она осела, где оседает - никто пока не знает!
Аркадий Усков, старший инженер по эксплуатации первого энергоблока, цитируется по документальной повести Ю. Щербака «Чернобыль». Это запись из его дневника, в которой описывается работа на станции уже утром.

 Собственно говоря, работа сотрудников, тушивших вытекавшее из турбогенераторов масло, была одним из самых важных действий первых минут, так как в случае расширения пожар охватил бы весь машзал, последствия были бы непредсказуемыми. А всё, описанное в рассказах Трегуба и Дятлова, произошло в первые полчаса.

 Вскоре на БЩУ-4 доставили человека, получившего тяжелейшие травмы. Хотя повреждения, полученные Владимиром Шашенком, инженером наладочного предприятия, находившимся неподалёку от реактора, трудно назвать даже травмами. На него упала тяжёлая балка, смявшая позвоночник и переломавшая рёбра, кроме того, его обварило горячей водой и паром. Шашенок, тем не менее, смог подать сигнал, благодаря которому его нашли и вытащили. Он умрёт утром в реанимации, не приходя в сознание.

 Кроме того, велись поиски ещё одного человека, оператора ГЦН Валерия Ходемчука. Он работал рядом с реактором, так что ему не повезло – вход в помещение был завален бетоном перекрытия и рухнувшим краном. Однако какой-то доступ к помещению операторов оставался, правда путь был опасен – сверху лилась вода. Туда полез Валерий Перевозченко, однако Ходемчука не нашёл. Он оказался погребён под бетоном и металлом. Тщетная попытка обернулась тяжёлыми радиационными ожогами от воды, стоившими жизни спасателю. Так, во всяком случае рассказывает Дятлов.

 Вообще в первичных действиях по ликвидации аварии роль зама старшего инженера станции огромна. Это не удивительно, так как он был старшим по должности среди находившихся в ту ночь на блоке. По его словам, присутствовал ещё начальник смены станции Борис Рогожкин, однако участия он практически никакого не принимал. Он оставался на БЩУ-3.

 Дальше необходимо было обесточить как можно больше электроцепей, которые, будучи повреждёнными, постоянно создавали короткие замыкания, провоцируя пожары. Эта задача выпала на плечи работников БЩУ-4 во главе с Акимовым. Параллельно сливали в аварийные цистерны турбинное масло и замещали взрывоопасный водород азотом в электрогенераторах работники турбинного и электрического цехов во главе с Р.Давлетбаевым и А.Лелеченко. Также было принято решение о глушении третьего блока в условиях пожара на крыше (напомню, она была общей с уже не существовавшей крышей четвёртого). Да и остальные блоки необходимо было глушить.

 К этому моменту прибыли на станцию поднятые по тревоге другие работники станции, в том числе и с других блоков, а часть из них была на станции уже с двух часов ночи. Вообще, помощь сотрудников соседних блоков была достаточно активной, особенно со стороны первого блока. Одним из них был Аркадий Усков, составивший дневник, описывающий происходившее с ним от самой аварии и до выписывания из больницы. В ту ночь на четвёртом блоке работала также его жена Марина. Основная их работа пришлась уже на утро, когда после прибытия главный инженер станции Н.Фомин приказал обеспечить подачу воды в реактор. К тому моменту многих работников ночной смены четвёртого блока на станции уже не было, их увозили в медсанчасть по мере проявления симптомов острой лучевой болезни. Правда, некоторые задерживались дольше, чем следовало. Например, СИУР Леонид Топтунов и начальник смены блока Акимов. Это стоило им жизней.

 Как организовывалась подача воды? Напомню, ночью Трегуб и Газин с этой задачей не справились, так как не смогли получить доступ к ручным задвижкам САОР. Позже, судя по всему, доступ появился, туда направились другие люди – Топтунов, Акимов, Нехаев (старший инженер-механик реакторного цеха первого блока), Смагин (начальник смены блока, сменщик Акимова, присоединился позже), Орлов (зам начальника реакторного цеха по эксплуатации), Усков (старший инженер по эксплуатации реакторного цеха первого блока). В первый раз они пошли крутить вентили в 7:15. Тогда они смогли начать подачу воды, однако из-за разрушенных коммуникаций вода попала и то помещение, где они работали. Вторая попытка была предпринята Орловым и Усковым под руководством Смагина, однако на сей раз она была безуспешной.

 Дятлов считает подачу воды в реактор ошибочной и потому стоившей многим зря потраченных жизней и здоровья.

Что операция вредная - это выяснилось через несколько часов подачи воды. Вода из-за разрушения трубных коммуникаций до реактора (да и не было его - реактора) не доходила и начала растекаться по помещениям четвертого и других блоков, разнося радиоактивную грязь. Конечно, прекратили.

 Но операция эта нескольким человекам стоила тяжких телесных повреждений, а Л.Топтунову, А.Акимову и А.Ситникову стоила жизни. А.Ситников после осмотра блока, где он, конечно, получил большую дозу, но отнюдь не смертельную, конечно, понял, что реактор разрушен. О чем и доложил. На крыше он не был и на реактор сверху не глядел. Была у них попытка выйти на крышу, но металлическая дверь оказалась на замке. Не смогли. А то бы и А.Коваленко с В.Чугуновым постигла та же горькая участь.

 Отдельно нужно сказать о работе начальства и гражданской обороны ЧАЭС в ту ночь. Все описывавшие происходившее тогда в бункере гражданской обороны говорили прямо – все, в том числе и директор ЧАЭС Виктор Брюханов, были подавлены, никто поначалу не понимал, что реактор взорвался, а те же, кто понимали (Ситников и Дятлов), отказывались в это верить, ведь согласно уверениям высшего научного начальства, такого быть не могло. Поэтому нередко большая часть информации, в том числе данные о высочайших полях радиационного заражения за пределами станции (в те часы регистрировали 200 Р/ч, что – внимание – В ДЕСЯТОК МИЛЛИОНОВ РАЗ выше естественного, природного уровня радиации) фильтровалась как неправдоподобная или задерживалась у Брюханова. Слово Сергею Парашину, тогда секретарю парткома ЧАЭС (цитируется по документальной повести Ю. Щербака «Чернобыль»):

 Когда мы попали в кабинет, Брюханов тут же сказал, что переходим на управление в бункер. Он, видимо, понял, что произошел взрыв, и потому дал такую команду. Так положено по инструкции гражданской обороны. Брюханов был в подавленном состоянии. Я спросил его: "Что произошло?" - "Не знаю". Он вообще был немногословным и в обычное время, а в ту ночь… Я думаю, он был в состоянии шока, заторможен. Я сам был в состоянии шока почти полгода после аварии. И еще год - в полном упадке.
 Мы перешли в бункер, находящийся здесь же, под зданием АБК-1. Это низкое помещение, заставленное канцелярскими столами со стульями. Один стол с телефонными аппаратами и небольшой пульт. За этот стол сел Брюханов. Стол неудачно поставлен - рядом с входной дверью. И Брюханов был как бы изолирован от нас. Все время мимо него люди ходили, хлопала входная дверь. Да еще шум вентилятора. Начали стекаться все начальники цехов и смен, их заместители. Пришли Чугунов, Ситников.
 Из разговора с Брюхановым я понял, что он звонил в обком. Сказал: есть обрушение, но пока непонятно, что произошло. Там разбирается Дятлов… Через три часа пришел Дятлов, поговорил с Брюхановым, потом я его посадил за стол и начал спрашивать. "Не знаю, ничего не понимаю".
 Я боюсь, что директору так никто и не доложил о том, что реактор взорван. Формулировку "реактор взорван" не дал ни один заместитель главного инженера. И не дал ее главный инженер Фомин. Брюханов сам ездил в район четвертого блока - и тоже не понял этого. Вот парадокс. Люди не верили в возможность взрыва реактора, они вырабатывали свои собственные версии и подчинялись им...
<…>
 А до этого была такая неприятная штука. Мне сейчас ее трудно объяснить. Начальник гражданской обороны Воробьев, с которым мы приехали, через пару часов подошел ко мне и доложил: он объехал станцию и обнаружил возле четвертого блока очень большие поля радиации, порядка 200 рентген Почему я ему не поверил? Воробьев по натуре своей очень эмоциональный человек, и, когда он это говорил, на него было страшно смотреть… И я не поверил. Я сказал ему: "Иди, доказывай директору". А потом я спросил Брюханова: "Как?" - "Плохо". К сожалению, я не довел разговор с директором до конца, не потребовал от него детального ответа.

А это уже замначальника ядерно-физической лаборатории Николай Карпан (цитируется по документальной повести Ю.Щербака «Чернобыль»):

 Первое, с чем я столкнулся в бункере и что мне показалось очень странным, - нам ничего о случившемся, о подробностях аварии, никто ничего не рассказал. Да, произошел какой-то взрыв. А о людях и их действиях, совершенных в ту ночь, мы не имели ни малейшего представления. Хотя работы по локализации аварии шли с самого момента взрыва. Потом, позднее, в то же утро я сам попытался восстановить картину. Стал расспрашивать людей.
Но тогда, в бункере, нам ничего не было сказано о том, что творится в центральном зале, в машзале, кто из людей там был, сколько человек эвакуировано в медсанчасть, какие там, хотя бы предположительно, дозы…
 Все присутствующие в бункере разделились на две части. Люди, пребывавшие в ступоре, - явно в шоке были директор, главный инженер. И те, кто пытался как-то повлиять на обстановку, активно на нее воздействовать. Изменить ее в лучшую сторону. Таких было меньше.

 Возможно, что именно замкнутость Брюханова стала одним из тех факторов, что сыграли роль в задержке эвакуации Припяти и близлежащих регионов.

 Теперь вернёмся назад, примерно в полвторого ночи, когда на станцию прибыла первая пожарная команда – караул военно-пожарной части №2 – 17 человек во главе с начальником караула Владимиром Правиком. Они получили сигнал сразу же после аварии – в 1:23-24 – и выехали на место аварии. Тут же вызвали начальника ВПЧ-2 Леонида Телятникова, а также дали сигнал о высочайшей сложности и опасности пожара всем частям Киевской области, что означало, что срочно должны прибыть на АЭС части с близлежащих населённых пунктов.

 Пока пожарные из отдалённых посёлков и городков спешили на АЭС, караулы Правика и Виктора Кибенка (начальника караула припятской пожарной части) уже приступили к тушению. Правик начал свою работу с машзала, где его караул тушил разгоравшееся масло. Затем, когда пожар был ликвидирован, караул остался возле машзала, так как риск повторного возгорания оставался, а сам Правик пошёл на крышу. Туда уже пошла городская часть Припяти. Никто тогда не знал, какой радиационный фон на станции, а уж тем более на крыше. Но потушить крышу, на которой в нескольких местах горел битум, было необходимо. Если бы она обрушилась на третий реактор, то последствия были бы непредсказуемы. Кроме того, нужно было проверить, насколько высока опасность пожара внутри разрушенного блока – что там с кабелями, как себя чувствует БЩУ-4 и так далее. Занимался этим Леонид Телятников, а консультировали его сотрудники АЭС.

 Из нашего караула погиб только Правик. Остальные пять человек, что погибли, - это были ребята из шестой городской части. Так получилось, что они первыми начали тушить на реакторе. Там было наиболее опасно. С точки зрения радиоактивной опасности, конечно. С точки зрения пожарной - на машинном зале, поэтому там наш караул и действовал в начальный момент аварии.
Леонид Телятников, цитируется по документальной повести Ю. Щербака «Чернобыль»

 Телятников проживёт до 2004 года, при этом сможет попасть на приём к Маргарет Тетчер. Поподробнее — здесь.

 А я мимо АБК-1 на ту сторону переехал, машину поставили возле машзала, а сами вместе с Володей Прищепой на крышу [машзала] поднялись по наружной лестнице. Увидели очаги пожара. Как раз разгорелось. Ну, мы давай тушить.<...>
 Старались сбивать пламя брезентовыми рукавами. На крыше противопожарное водоснабжение, и там рукава лежали в ящиках, вот этими рукавами мы и сбивали… В крыше были дырки, если бы мы воду начали лить, могло бы и "коротнуть" и… Рукавами сбивали пламя и ногами затаптывали. Очаги не сильные были, но было много загораний. <…>
 Температура большая была, дышать тяжело, мы порасхристаны, каски сняли, положили. <…>
Ну, мы посмеялись и давай снова прохаживаться по крыше - она снова начала загораться, а мы снова сбивали. Водой так и не пользовались. Ходить было трудно, битум на крыше расплавился. Жарища такая… Чуть малейшее что, битум сразу же загорался от температуры. Это еще повезло, что быстро сработали, что нас туда направили… если бы разгорелась крыша - это бы ужас был. Представить невозможно. Вся станция полетела бы. Наступишь - ногу нельзя переставить, сапоги вырывает. Ну, словом, расплавленная масса. Дыры были на крыше - она была пробита полностью, плиты падали, летели с семьдесят второй отметки. И вся крыша усеяна какими-то кусками, светящимися, серебристыми. Ну, их отшвыривали в сторону. Вроде лежит, и вдруг раз - воспламенился.
Леонид Шаврей, старший пожарного караула ВПЧ-2 в ту ночь, цитируется по документальной повести Ю. Щербака «Чернобыль»

 По словам Л.Шаврея, пожарных работать в условиях сильного радиационного заражения не учили. Они даже не умели толком обращаться с респиратором. Многие пожарные в ту страшную ночь получили огромные дозы облучения, а шестеро из них умерли в течение трёх недель, но только один из них принадлежал станционной части. Двое – Правик и Кибенок – получили посмертно Героев Советского Союза.

 А вместе с пожарными на станцию прибыли и врачи припятской медсанчасти №126, в том числе и Валентин Белоконь. На станцию, за неимением информации, он отправился без спецодежды – в одном халате да чепчике. Когда он прибыл, уже отправили в город Владимира Шашенка, а бойцы пожарной части №6 уже получили большие дозы облучения, что выражалось в тошноте.

 Еще я сказал Печерице (своему прямому начальнику – прим. А.С.), что пока пораженных нет, но пожарные говорят, что подташнивает. Начал вспоминать военную гигиену, вспоминать институт. Всплыли какие-то знания, хотя казалось, что все забыл. Ведь как у нас считали? Кому она нужна - радиационная гигиена? Хиросима, Нагасаки - все это так далеко от нас.
Печерица сказал: "Оставайся пока на месте, минут через пятнадцать - двадцать перезвонишь, мы скажем тебе, что делать. Не волнуйся, мы на город дадим своего врача, вызовем". И буквально тут же ко мне подошли трое, по-моему командированные, привели парня лет восемнадцати. Парень жаловался на тошноту, резкие головные боли, рвота у него началась. Они работали на третьем блоке и, кажется, зашли на четвертый… Я спрашиваю - что ел, когда, как вечер провел, мало ли от чего может тошнить? Замерил давление, там сто сорок или сто пятьдесят на девяносто, немного повышенное, подскочило, и парень немного не в себе, какой-то такой… Завел его в салон "скорой". В вестибюле нет ничего, там даже посадить не на что, только два автомата с газированной водой, а здравпункт закрыт. А он "заплывает" у меня на глазах, хотя и возбужден, и в то же время такие симптомы - спутанная психика, не может говорить, начал как-то заплетаться, вроде принял хорошую дозу спиртного, но ни запаха, ничего… Бледный. А те, что выбежали из блока, только восклицали: "Ужас, ужас". Психика у них была уже нарушена. Потом ребята сказали, что приборы зашкаливают. Но это позже было.

 В условиях непонимания ситуации, врачи в первую очередь в ту ночь лечили симтоматику – противорвотные, успокоительные, обезболивающие от ожогов. Только несколько позже стало понятно, что нужен калий-йод (хотя уже в процессе облучения он бесполезен), да и вообще другие методы лечения

 Такая ситуация сложилась на ЧАЭС на утро 26 апреля 1986 года. Впереди было ещё несколько страшных недель, когда остатки реактора не затухли, однако той ночью были сделаны основные шаги по недопущению распространения аварии на остальные блоки. Работали на износ, не жалея себя, в условиях высочайшего, а часто просто смертельного радиационного фона. Работали, понимая, что от их действий зависит очень многое, если не всё. Несомненно, персонал станции, пожарные, врачи – все они заслуживают того, чтобы называться первыми ликвидаторами.

 З.ы. К сожалению, удалось найти фотографии далеко не всех людей, упомянутых в этой статье. Скорее всего, в будущем будет также. По ощущениям, не все даже упомянуты в Книге памяти участников ликвидации и жертв аварии на сайте ЧАЭС (к таким относится, например, Усков). Многие фото сотрудников взяты оттуда же, и если они где-то и есть в интернете, то найти их мне не удалось. Большая просьба - если сможете найти — скиньте ссылки в комментарии. То же касается неточностей и ошибок.

Предыдущая часть

 Катаклизмы подтверждают только одно: какой бы ни был ваш государственно-экономический строй, катастрофа станет уверенней, если ее поддерживают идиотские действия руководящих процессом.

 Сегодня мы поговорим о Новом Орлеане 28 августа 2005 года и "Катрине".
Ураган «Катрина» сформировался над Багамскими островами в конце августа 2005 года, оставил полмиллиона человек без электричества во Флориде и ушел на северо-запад.
Условия Мексиканского залива позволили пополнить силы и стать ураганом высшей категории — с ветром до 67 метров в секунду (241 километр в час). Власти приходов (так в Луизиане называют округа) вокруг Нового Орлеана издали распоряжение о обязательной эвакуации населения. Общество защиты животных даже отправило бедных животинок в Хьюстон (без проблем).
Большинство приказов об эвакуации в округах вступило в силу к 27 августа, за двое суток до урагана. В эту же субботу атомный реактор «Уотерфорд-3», в 40 милях к западу от Нового Орлеана, по самой низкой графе угроз принялся готовиться к неприятному природному происшествию (заранее скажу, что они пережили его без проблем, как и при последующем разливе Миссисипи в 2011 году).

                                                                        волна высотой 12 метров для примера

 Новый Орлеан расположен НИЖЕ уровня моря большей своей частью (51%), соответственно месяцами вода сама по себе может никуда не уходить - болото. Остальная часть города находится на уровне моря или около него. Обращу внимание на вполне заурядный факт — богатые жилые районы обычно находятся выше в застройке в силу социокультурных особенностей человеческого общества.

 В субботу 27го августа, городские власти (это не власти приходов, а центральная власть города) уверили общество, что низинные районы города не будут залиты водой, а если и будут — то любые отклонения от нормы будут исправлены в кратчайшие сроки, и беспокоиться незачем.
На закрытом совещании в городской ратуше мэр Рэй Нэйгин был уверен, что ураган изменит предсказываемый курс и не затронет город: в конце концов, в 2004 году ураган «Иван» в сентябре сменил курс и катастрофы не произошло.
Если бы мэр больше увлекался азартными играми (черное, красное, цифры на рулетке), то лучше бы представлял масштаб везения, а главное - понимал, что в следующий раз может и не повезти.
Пикантности ситуации добавляло то, что с губернатором Луизианы Кэтлин Бланко мэр находился в натянутых отношениях (политика, милая грызня) и это не улучшало выработку совместного удачного плана действий.
Сам по себе мэр опасался эвакуации, потому что тогда бы мог получить иски от отелей и туристической отрасли (вопросы денег портят людей, особенно пять миллиардов в год для Нового Орлеана от туристов), а губернатор не знала что стоит предпринять в рамках полномочий. Поэтому в результате совместной пресс-конференции власти настоятельно рекомендовали людям уехать, но исключительно на словах. И это все, естественно, показали по телевизору.

 В Новом Орлеане, одном из самых бедных городов США, каждая четвертая семья зарабатывала меньше пятнадцати тысяч долларов в год - в четыре раза меньше среднего в США, это за порогом бедности (один миллион сто сорок тысяч рублей в настоящий момент), соответственно, у многих не было телевизора. Впрочем, если у людей нет телевизора, они, как правило, не могут себе позволить автомобиль. Так что даже если бы новости были доведены до общества, сильно бы это не спасло ситуацию.
Поскольку было объявлено предупреждение о чрезвычайной ситуации — прекратили автобусное сообщение, что окончательно ставило крест на попытках людей без машин (малоимущих) эвакуироваться.
Но уже поверившие в опасность начали эвакуироваться, и поэтому в соседний город Батон-Руж (130 километров) надо было ехать 7 часов по пробкам.

 Ранним утро в воскресенье по данным авиаразведки (вот и военные пригодились) было установлено, что Катрина достигла восьмисот километров в диаметре, а скорость ветра достигала 90 метров в секунду (324 километра в час)!
В десять утра, когда урагану оставалось меньше суток пути до города, мэр Нэйгин по сумме фактов издал распоряжение об обязательной эвакуации города Новый Орлеан.
В штаб-квартире Федерального агентства по управлению чрезвычайными ситуациями прошла планерка с участием важных и ответственных лиц. Все специалисты заявили о готовности к ситуации и оказанию помощи, президент США не задал никаких вопросов и отключился. Вероятность того, что ураган уничтожит дамбы Нового Орлеана и затопит часть города, почему-то не подняли.
Национальный центр по наблюдению за ураганами допустил, что в течение 48 часов Катрина ударит по городу.

 В три часа утра в понедельник метеорологический буй в 80 км от устья Миссисипи зарегистрировал двенадцатиметровые волны. Вскоре после этого дамбы города начали немного нервничать и сдались под грузом внезапной нагрузки. Сами дамбы — по высоте от 3 до 5 метров — строил Корпус инженеров армии США, который занимался этим вопросом с 1965 года (долго, да, но слово успешно здесь не пишем).
Исторический опыт успешной борьбы с наводнениями был в Новом Орлеане, в целом, успешным: город пережил все затопления. К примеру, в 1927 году Великое наводнение на Миссисипи привело к тому, что дамбу у бедного/негритянского района Сен-Бернар взорвали динамитом, чтобы снизить уровень воды и спасти расположенные выше богатые районы (да, и повысить уровень воды в бедных).

 Национальная гвардия Луизианы перед приближением шторма собрала все транспортные средства в одном месте, вместе со спасательным оборудованием. Их затопило.
Городская пожарная служба из пяти лодок к моменту удара стихии смогла приготовить только три.
Мобильный командный центр городских властей — грузовик с коммуникационным оборудованием для управления кризисами — разместили в затапливаемой зоне. Он утонул.
Командный центр всех аварийно-спасательных служб разместили в ратуше, на высоком этаже. Когда нижние этажи затопило, в здании не осталось ни электричества, ни связи, ни персонала.
Как видно, люди, отвечавшие за подготовку к чрезвычайным ситуациям — выстрелили себе в обе ноги.
Департамент дикой природы и рыболовства (вот уж кто бы мог подумать) оказался самым подготовленным — они приготовили 200 лодок для проведения поисково-спасательных работ.

 Перед ураганом мэр посоветовал всем, у кого нет средств для эвакуации, отправиться на стадион «Супердоум», и там ждать автобусов для эвакуации. Он немного забыл и не договорился о выделении автобусов для эвакуации, люди жили на затопленном на 3 метра стадионе месяц.
Кстати, губернатор штата в пятницу объявила чрезвычайное положение в штате, а в субботу даже формально попросила президента Буша объявить чрезвычайное положение. Поскольку это не было криком о помощи, а походило на факс с сообщением «Потоп», никто особо не реагировал и никаких мер не предприняли.

 Ураган пришел в город. Большую часть города (70-90 %) затопило, 800 000 человек остались без электричества, погибло 1407-1600 человек. Было зафиксировано огромное количество утечек нефти и вредных веществ. Городская почва и жилищный фонд оказался загрязнённым агрессивными веществами, среди которых были зарегистрированы бензол, свинец, диоксины, формальдегид и многие другие.
Полицейские в Хьюстоне (560 километров от места событий) устроили конкурс фотографий патрульных машин из Нового Орлеана, «немного отклонившихся» от маршрута патрулирования.
В процессе потопа некоторые чернокожие граждане пытались перейти по мосту на западный берег Миссисипи в пригород Гретна, чтобы спастись, но их не пустили полицейские. Впрочем, после эвакуации граждан Нового Орлеана в Хьюстон, по данным хьюстонского департамента полиции, эвакуированные граждане Нового Орлеана имели отношение к каждому пятому убийству, совершённому в пределах Хьюстона. Преступность все же — нормальная реакция людей на ненормальные условия жизни.

Автор: Павел Лионов

«Гром из коробки». Почему Сирия не стала ядерной державой и кто в этом виноват.

Когда группа агентов Моссада проникла в номер сирийского чиновника в Лондоне и вскрыла его ноутбук, она ожидала найти там всё, что угодно. Но только не фотографии строящегося сверхсекретного сирийского ядерного реактора. Это было настоящим шоком - никто не предполагал, что в 2007-м году Башар Асад будет на грани обладания ядерным оружием. И никто не предполагал, что сирийцы смогут сохранить свою ядерную программу в тайне от всего мира.
...
В ночь с 5 на 6 сентября 2007 года жителей Дэйр-Эз-Зора разбудил звук воздушной тревоги - и несколько глухих взрывов в нескольких десятках километров от города. То, что не удалось инспекторам МАГАТЭ, сделала израильская авиация. Ядерная программа семьи Асадов закончилась.

Итак, операция "Фруктовый сад" - как это было.

 Наверное, многие слышали о том, что когда-то израильтяне бомбили мирный ядерный реактор где-то в дебрях Ирака. Так получилось, что история о том, как самолеты с маген-давидом с похожей целью летали к другим своим соседям, в Сирию, чуть менее известна. Как часто бывает в тех местах, она полна горя, боли и безудержного идиотизма с ближневосточным колоритом. Но обо всем по порядку.

Немного истории.

 Любой уважающий себя ближневосточный диктатор должен был следовать трем простым правилам. Во-первых, он должен быть военным. Генералом или в крайнем случае адмиралом – особенно если до ближайшего моря «плыть» год на верблюде а весь его флот одного верблюда и состоит. Корабль пустыни, что уж там… Главное — красивый мундир! Во-вторых, он должен был дружить с Советским Союзом – потому что ни одна другая страна в мире не подарит тебе сотни танчиков и самолетиков в обмен на обещание расплатиться за них апельсинами в следующей жизни и построить трудно выговариваемое слово «аль-социализм». Дружить с ним, даже если последнего коммуниста в своей стране этот диктор вчера лично расстрелял. Это всё мелочи, недостойные большой политики.

 И в-третьих, он должен обещать уничтожить Израиль, третирующий несчастных арабов со времен фараонов и Моисея. Знать, кто такой Моисей не обязательно. Достаточно помнить — он еврей! Знать, кто такие фараоны, если ты не их наследник Гамаль Насер – тоже лишнее.

 В реализации третьего пункта регулярно имело место (и самих арабов) некоторое затруднение под названием ЦАХАЛЬ (армия обороны Израиля), так что шорт-лист многих арабских диктаторов дополнился важным четвертым пунктом. Ядерной бомбой. Опять же, арабам для ее испытания не надо было тащиться на всеми забытый атолл через пол-мира, потому что между Сирией и Египтом был чудесно подходящий для испытаний участок земли!

 Проблема состояла в том, что население потенциального арабского ядерного полигона было не в восторге от таких перспектив, и строило доблестным арабским труженикам лопаты и центрифуги всяческие козни. Профессия физика-ядерщика стала одной из самых опасных на Ближнем Востоке – множество европейцев, американцев, и один русский генерал (этот, правда, «специализировался» на поставках химического оружия), соблазненнившихся длинным динаром, внезапно умерли от индивидуальной свинцовой непереносимости, аллергии на пластичную взрывчатку и других очень естественных причин. Сами, по своей инициативе умерли. Моссад, конечно, тут не при чем. Да как вы вообще могли такое подумать?!

 А когда евреям становилось совсем грустно и одиноко, они летали к своим арабским друзьям в гости. Обычно после таких визитов грустили уже арабы, мысли о ядерной бомбе их надолго покидали, зато появлялись новые — где взять новое ПВО, как сделать из ракет «земля-воздух» ракеты «земля-самолёт» и почему они не подумали об всем этом заранее. Собственно, после первого такого полета в гости к другу Саддаму, один брутальнейший дядька, премьер Израиля и бывший террорист №1 Ближнего Востока Менахем Бегин, пафосно сказал: «Мы не позволим нашим врагам разработать оружие массового поражения и защитим наш народ любой ценой». В дальнейшем, эту концепцию первого удара по потенциальной враждебной ядерной державе просто и незатейливо назвали «Доктриной Бегина».

 Президент Сирии Хафез Асад был настоящим арабским диктатором –он был военным летчиком, дружил с СССР, ненавидел Израиль – все как у правильных парней. Желание получить бомбу было лишь вопросом времени – и однажды простой кореец Ким и его приятель Али сделали другу Хафезу предложение, от которого тот не смог отказаться. Корейские технологии, иранский уран – и бомба для проклятых сионистов почти готова. Осталось сделать все в тайне.

 Вообще, старик Хафез был много кем – и кровавым тираном, и злобным деспотом – но, в отличие от своего непутевого сына-офтальмолога, он точно не был идиотом. Асад-старший был глубоко впечатлен «работой» своих временных союзников-американцев во время войны в Заливе – особенно сильное впечатление на него произвела чудовищная мощь ВВС Коалиции. Асад и его генералы предполагали, что все, что умеют американцы – умеют и евреи (на самом деле, это не так – евреи умели даже несколько больше). Ну, и 82-й год никто не забыл – от одного его упоминания у сирийцев начинались фантомные боли по всей авиации.

- Где мои самолёты?! Где мои «Квадраты»? Я их не чувствую!

- Хафез, у тебя их больше нет …

 Вывод напрашивался самый логичный – как только Моссаду станет известно о сирийской ядерной программе, евреи по традиции сядут в самолёты и полетят в гости. И, в отличие от инспекторов МАГАТЭ, виза и согласие принимающей стороны им не потребуются. Они вообще птицы вольные — куда хотят, туда летят.

 Понимая, что технологический разрыв между ними и израильтянами растет как братья Марио на грибных стероидах, сирийцы в кой то веке сделали все очень и очень хитро и грамотно. Зная, что любые переговоры можно перехватить, а любую информацию на электронном носителе – скопировать, они решили вести все документы о ядерном проекте НА БУМАГЕ. То есть ВООБЩЕ ВСЕ. В лучших традициях середины 20-го века. Как они обменивались информацией – боюсь представить. Считается, что при помощи курьеров на машинах. Или голубей. Или голубей на машинах. Но это не точно.

 За всем этим стоял близкий сторонник Хафеза Асада и настоящий «человек теней» Мухаммед Сулейман. Кроме ядерного проекта, он отвечал за связи с Хизбаллой, и другие «особые» проекты сирийцев. Он постоянно взаимодействовал с Касемом Сулеймани и Имадом Мугнией — пока последнего Моссад не убил на парковке под окнами сирийского разведуправления в Дамаске. Сюрпри-и-из!

 Судьба генерала Сулеймана (не путать с Сулеймани) также была предсказуема - в августе 2008-го он был убит на собственной вилле. Неизвестный снайпер стрелял со стороны моря с качающегося катера - все пули попали в шею и голову генерала. Принято считать, что в убийстве непосредственно участвовали бойцы израильского морского спецназа.

 Сирийцы разумно предположили, что лучшая защита в такой ситуации – максимальная секретность, а ПВО в их случае ничего не спасет и только привлечет лишнее внимание, и вообще это колдунство на евреев не действует с начала восьмидесятых. Вывод о бесполезности объектового ПВО в такой ситуации был весьма разумный – расстрелянный Саддамом Хуссейном за провал с Озираком замглавкома ПВО Ирака не даст соврать. Вообще, о феерических взаимоотношениях арабов и ракеты «земля-самолёт» можно рассказывать много и весело, но это тема для совершенно отдельной истории — речь сейчас о другом.

 Персонал и администрацию проекта набрали из северных корейцев и алавитов, возглавляли проект люди, исключительно преданные Асаду, параноидально и небезосновательно боявшиеся Моссада. Таки да, некоторые из них через некоторое время неожиданно умерли - как тот же генерал Сулейман.

 В общем, где-то в конце 90-х персы и северные корейцы таки начали изготавливать для старика инструмент окончательного решения еврейского вопроса. Тут, правда, случилось досадное недоразумение – в 2000 году Асад старший сам внезапно умер, и власть в Сирии по трагикомическому стечению обстоятельств перешла к его среднему сыну – непутевому врачу-офтальмологу из Лондона. О том, как этот чудесный и добрый в душе человек стал президентом возможно сильнейшей (с военной точки зрения) арабской страны, можно снимать фильм с братьями Коэнами – взойдет не хуже Бората. О том, до чего не её довел, можно снять только военную драму. Но три главных правила диктатора он выучил сразу - немедленно стал генерал-адмиралом и сдружился с Россией как главным заменителем СССР, а любить Израиль сирийскому президенту по должности не положено. Дело оставалось за маааленькой бомбой...

Короче, время шло. Как говорится, центрифуга крутится –плутоний мутится.

 И все было хорошо, пока сирийцам традиционно не нагадил Моссад. Случайно, при подготовке очередной «скоропостижной и очень естественной» смерти сирийского чиновника в Лондоне (или в Вене, по другой версии), коварные израильтяне вскрыли его ноутбук. И нашли там множество интересных фото – нет, не тех, о которых вы могли подумать. Фото реактора во всех подробностях, коллективные селфи простых корейских тружеников центрифуги, фото известного северокорейского ядерщика Чона ЧоБу, и многое многое другое. В общем, в Иерусалиме тихо охренели с открывавшейся перспективы того, что друзья через пару лет сделают-таки Башару ядрену бомбу. В этот момент лавочку (в смысле, реактор) можно было закрывать.

 Объект, к слову, находился на берегу Ефрата недалеко от Дейр-Эз-Зора (того самого). То есть приблизительно в географическом центре Сирии.

 Справедливости ради сотрудники подразделения технической разведки Израиля 8200 «вели» объект с 2004го года, когда американцы обнаружили аномальное количество коммуникаций, исходивших оттуда. Впрочем, таких «объектов внимания» было множество, и точно понять, что именно в этом находится именно будущий реактор, а не какие-нибудь «Скады» с горчичным газом, возможности не было. До поры до времени.

 И тут случился Лондон и ноутбук Ибрагима Османа. Израильтяне не были до конца уверены — по одной из версий, на объект были отправлены бойцы «Сайерет Маткаль», чтобы взять пробы грунта вокруг реактора. Иногда приводятся даже описания того, как сирийские патрули проходили буквально в нескольких метрах от замаскированного вертолета. Правда это или нет - я не знаю, но всё может быть.

 Томас Гордон с «Шпионах Гидеона» пишет, что за несколько месяцев до атаки Моссаду удалось внедрить на объект своего шпиона под видом рабочего, а за два месяца до атаки израильтяне запустили спутник «Офек-7», чья орбита проходила как раз над объектом. Ему (объекту) дали кодовое слово «Кубик Рубика».

 В принципе, в Израиле есть два традиционных подхода к решению подобных вопросов – «послать спецназ» и «отправить летчиков». К радости и тех, и других, оба решения удалось объединить – наведение с земли осуществлял то ли спецназ Генштаба, то ли спецназ ВВС, то ли какой-то другой очередной специально обученный спецназ, их в Израиле много, хороших и разных.

 Тут надо сказать пару слов о правовом аспекте атаки. Часто пишут о некоей израильской агрессии. Звучит довольно забавно, с учетом того, что обе страны фактически находятся в состоянии войны с момента основания Израиля, не имеют дипломатических отношений и запрещают своим гражданам посещать друг друга. Сирия – единственная крупная страна, продолжающая придерживаться двух из трех «хартумских принципов» - нет миру с Израилем, нет признанию Израиля, нет переговорам с Израилем. В общем, налет был всего навсего еще одним эпизодом многолетней арабо-израильской жабогадючной Санта-Барбары.

 В Израиле стали планировать атаку. Эхуд Ольмерт, тогдашний премьер, сказал потом: «В ту самую секунду, когда я получил информацию о том, что сирийцы строят ядерный реактор в 450 километрах от нашей границы, я решил, что мы его уничтожим». Так это или нет — не известно. Основную оппозицию плану составлял тогдашний министр обороны Израиля Эхуд Барак — не понятно, то ли он действительно был против, то ли играл в свои политические игры.

 ВВС начали готовить операцию — лётчики тренировались в Негеве. Они (за исключением нескольких) не знали, какой объект им предстоит атаковать. Они знали, что он может быть защищён ПВО и исключительно важен — и всё. Цель и план удара они получили за 12 часов до атаки. Это нормально — неизвестно ни число экипажей, которое в итоге полетит на задание, ни их состав. Задавать вопросы в такой ситуации не принято.

 Справедливости ради, надо сказать, что израильтяне уведомили американцев о возможности появления у Сирии ядерного оружия и предложили им решить этот вопрос самим. Джордж Буш тогда отказался — ему совсем не нужна была ещё одна проблемная точка на карте. «Мы были уверены, что израильтяне будут действовать сами, если откажемся мы» — в таком ключе комментировали это американские чиновники.

Так, в итоге, и получилось.

 Начавшаяся в девяностых, история мечты двух диктаторов закончилась в один момент. Ночью с 5 на 6 сентября 2007 года с авиабазы Хацерим взлетели 4 F-15I 69-й эскадрильи, и две пары F-16I 254-й и 119-й эскадрилий с авиабазы Рамон, с благой миссией ограничения распространения ядерного оружия кем попало кому попало. Почему такой «смешанный» состав? «Раамы» могли справиться и в-одиночку, но командование посчитало необходимым привлечь максимальное количество эскадрилий. Это считалось своего рода вопросом справедливости — все должны принять участие. Лётчики были опытнейшие — как правило, командир эскадрилии, получая такую задачу, назначает на неё себя, и замкомэска.

 Вообще, эти самолеты, «Раам» (Гром) - израильская версия американского ударника F-15E, оборудованная рядом девайсов местного производства - израильской БРЭО, тактической звездой Давида на фюзеляже и парой хитрожопых летчиков в кабине, существующая в количестве 25 штук – одни из лучших «ударников» современности, возможно наравне с Су-34. Не удивительно, что послали именно их.

 Самолеты принадлежт 69-й эскадрилье – «стратегической» эскадрилье ВВС, на вооружении которой традиционно находятся наиболее мощные бомбовозы. Все началось с контрабандных «Б-17» (просто вдумайтесь – контрабандная «летающая крепость»), потом кто-то понял, что бомбить Каир, конечно, весело, но 10-тонный (по нагрузке) шайтан-пепелац на Ближнем Востоке нафиг никому не нужен, и ВВС пригодятся более адекватные задачам самолеты. 69-я первой получила «Фантомы», первой (и единственной) получила F-15I. Кстати сейчас первый замкомэска и главный штурман там – украинский еврей (в смысле, репатриант). Но это так, к слову.

 А еще это единственная в ВВС строевая эскадрилья с 2-х значным номером. И если он вызвал у вас характерные ассоциации – то таки не зря, по одной из местных легенд номер в далеком 48-м году эти парни получили за свои подвиги … скажем так, не совсем в кабине самолета. Хотя, возможно, дело происходило и в кабине тоже. Я не знаю, я не видел.

 У израильтян было три классических возможных маршрута полета – прорываться напрямую через Голанские высоты и ПВО Дамаска, через территорию Иордании и северный – через Ливан. Первый вариант был нежелателен из-за высокой плотности сирийских средств ПВО на маршруте следования – особой угрозы их тактические лапки не представляли, но о факторе скрытности и внезапности пришлось бы забыть. Второй вариант грозил дипломатическим скандалом. Третий был более простым с точки зрения преодоления ПВО, но также практически не оставлял шансов на внезапную атаку – а это было едва ли не самым главным условием операции.

 Тут в ход пошла фирменная хитрость. Был еще один маршрут (если не брать совсем уж экзотику вроде атаки со стороны Ирака через Саудовскую Аравию с кучей дозаправок) – через Турцию. Сирийское ПВО там практически отсутствовало - до начала разборок с турками оставалось еще около 5 лет. Проблемы могли возникнуть только если турки успевали очухаться буквально в течение получаса. Да и в таком случае, вряд ли они рискнули бы сбивать непонятно чьи самолеты...

...тем более, что в отличие от Су-24, эти еще и вломить могли. Хотя такой исход был ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО маловероятен, в те времени отношения евреев с турками еще не были наглухо испорчены «флотилией свободы», турецким государственным антисемитизмом и просто дипломатическим гением турецкого султана Эрдогана.

 Итак, маршрут был выбран. Оставалось решить множество технических моментов. Один из них – какое оружие использовать? Озирак в 81-м бомбили свободнопадающими бомбами – в основном потому, что высокоточное оружие тех времен было крайне ненадежным и накладывало адские ограничения на возможность атакующего самолета увернуться от всего того "чем попало», которым в него стреляют благодарные люди внизу. Например, для точного попадания "Мавериком" необходимо было захватить цель и лететь по глиссаде со снижением, не маневрируя - понятно, что желающих провернуть такой фокус против серьезного ПВО не было. Кроме американцев - им плевать, у них что самолетов, что пилотов тысячи. Им не жалко.

 С чугунием же все было гораздо проще, бросил с пикирования и свободен, лети куда хочешь. Но в этот раз решили использовать УАБ с полуактивным наведением (по другой версии – и/или «Маверики»). Почему? Видимо, прогресс не стоит на месте.

 По наиболее популярной версии, перед операцией в район реактора на вертолетах было заброшено это самое полуактивное наведение в лице группы спецназа ВВС. По этой же версии, это был не первый их визит в район реактора – первый раз они брали образцы грунта (с целью оценить радиоактивность и прогресс в создании реактора). Если это правда, то сам по себе тот факт, что израильтяне летали (!) на вертолетах (!!) в центре Сирии (!!!) к сирийскому ядерному реактору (!!!!) вызывает какие-то очень большие вопросы к адекватности рассказчика. Или сирийцев. Впрочем, ничего нового.

 Итак, с авиабаз Израиля поднялись 8 самолётов для окончательного решения сирийско-ядерного вопроса. Сразу после взлета вся эта кавалькада ушла на запад, и облетев Кипр, приблизилась к турецкому берегу средиземного моря. По какому конкретно маршруту летели – не знаю, спросите у британцев из Акротири. Они точно в курсе. У них в конце концов весь полуостров антеннами радаров утыкан, как дикобраз.

 Дальше описания налета разнятся. Скорее всего, израильтяне «срезали» путь над турецким Хатаем, и пересекли границу с Сирией в районе Кырыкхана (видимо синоним слова «Мухосранск» на турецком) – всего первый полет над территорией Турции занял около минуты. Чтобы понять, где вся эта хрень находится, можно взглянуть на карту из турецкой газеты ниже.

Дальнейший маршрут - Северный Алеппо (тамошняя батарея С-75 незадолго до налета отметила свой 30-летний юбилей, и была слишком стара, чтобы лезть во все это дерьмо) – Африн – Эль-Баб (знакомые места, не правда ли?) – Ракка – и, наконец, реактор. Вскоре жители Дейр-Эз-Зора (вряд ли представлявшие, что ждет их через каких-то 10 лет) услышали несколько отдаленных взрывов. Всё. Сирийская ядерная программа закончилась. Для её окончания израильтянам понадобилось 17 тонн взрывчатки — предлагали сбросить больше, но решили обойтись таким объемом. Видео удара есть в сети — например, здесь.

 Во втором часу ночи прозвучало кодовое слово «Аризона». Атака закончилась. Цель была уничтожена — без возможности восстановления.

 Обратный маршрут самолетов известен достаточно хорошо благодаря тому, что топливные баки, сброшенные F-15, упали чуть ли не на головы турецким фермерам. Те, мягко говоря, были удивлены падающей с неба хреновиной, и на всякий случай вызвали полицию. Израильские самолеты тем временем пролетели около 300 (!) километров над территорией Турции (что они там говорили про Су-24? Вторгся в воздушное пространство на 2 км?) и, благополучно заправившись над Средиземным морем, вернулись домой. Сброс баков позже назовут оперативной ошибкой.

 Возможно, невмешательство турок можно объяснить участием еще одного чудесного аппарата – CAEW, самолета ДРЛО и постановки помех на базе гражданского «Гольфстрима» - квинтэссенции израильского понимания «войны в эфире», в которой эти ребята всегда были очень грамотны. Считается, что именно его применение позволило «ослепить» сирийские (и, вероятно, турецкие) радары – и многократно увеличило время их реакции. А пока разобрались, в чем дело – участники налета наверняка допивали свой вискарь.

 На следующий день сирийцы выпустили заявление о том, что в их воздушное пространство вторглись сионистские воздушные пираты, но встретив отпор в лице нескольких ракет «земля-воздух» позорно ретировались, теряя полезную нагрузку и прочие детали интерьера. На этом их реакция закончилась. Доля правды в их словах есть - полезную нагрузку F-15 действительно теряли (над реактором) и сирийское воздушное пространство действительно покинули (самолетам так или иначе свойственно это делать). На этом доля правды, к сожалению для сирийцев, заканчивается.

 Эрдоган вроде как имел странный разговор с Эхудом Ольмертом (тогдашний премьер Израиля – прослойка между 3 бывшими спецназовцами в этом кресле), по результатам которого претензий к Израилю турецкий султан не имел, а сирийцам было предложено замять инцидент во избежание новых визитов неопознанных летающих объектов и излишнего интереса МАГАТЭ. Асаду дали понять, что попытка построить еще один ядерный реактор будет выглядеть как заклинание призыва израильских самолетов, и он, кажется, понял намек.

 Самое смешное, что обе стороны до сих пор не признают сам факт атаки. Израильтяне не хотят быть обвиненными в нападении на беззащитный ядерный реактор, а сирийцы – в том, что пытались из подручных материалов и северных корейцев собрать атомный шайтан-пепелац.

 Более-менее широкие подробности начали проникать в прессу через несколько лет, после публикации расследования "Шпигеля". А в марте 2017 года сами израильтяне опубликовали подробности атаки.

П.С.
Прошло 10 лет.

На месте, где когда-то был весьма технологичный реактор, простые и запрещенные бородатые парни годами играли в национальную игру «убеги от шахид-мобиля» и «отрежь голову соседу».

Мудрости израильтян можно только позавидовать - сложно представить, что могло случиться, попади в руки многочисленных террористических группировок радиоактивные материалы.

Персы вместо урана поставляют Асаду тысячи простых шиитских пушечномясных добровольцев (и таки действительно добровольцев).
Русские и американцы смотрят на это с высоты полета страж-птицы, и периодически бомбят противников своих марионеток.
Израильтяне делают все то же самое, но за неимением марионеток бомбят всех.
И конца этому не видно.
А, следы радиоактивных веществ на месте удара все же нашли.

Лётчики до марта 2017-го скрывали своё участие в операции — даже от собственных семей. Их фамилии так и не опубликованы — кроме одной. В 2010-м году майор Эммануэль Леви, штурман, планировавший маршрут атаки, погиб в ходе транировочного полёта на F-16I. О его участии в операции сообщили в марте 2017-го.

В 2018 году один из участников операции открыл в Израиле первый «гражданский» симулятор F-16.

Такие дела.

__________________________________________

Автор: Артём Наливайко

Хьюи Лонг — «The Kingfish»

Единственное различие, которое я когда-либо находил между Демократической и Республиканской партией, заключается в том, что одни дерут с вас три шкуры с головы до ног, а другие — с ног до головы!

 А я продолжаю свой рассказ про легендарного губернатора Луизианы!

В предыдущей части мы остановились на том, как Хью Лонг завоевал кресло губернатора Луизианы, отобрав власть у «Новоорлеанской клики» и вернув власть в штате народу Луизианы. Окрепнув, Лонг решает, что пора двигаться дальше — пора выходить на федеральный уровень и вступить в схватку за кресло президента США… 

В Луизиане все спокойно?..

 Путь Лонга, как политика федерального масштаба начинается… с импичмента.

В 1929 году наша любимая "Standard Oil" вместе с тем, что осталось от разбитой Лонгом Новоорлеанской клики, предприняла попытку отстранить Хьюи Лонга от губернаторства по целому ряду обвинений, от серьезных до комичных: от злоупотребления государственными средствами до использования «оскорбительного языка». Импичмент Лонгу был одобрен в Палате представителей, но Сенат, в конечном итоге, встал на сторону Лонга, проголосовав против импичмента (хммм, кого же мне это напоминает?..)

 А началось все с того, что Лонг, как мы помним из первой части, ввел повышенные налоги на добычу нефти, чтобы оплачивать свои строительные и социальные программы, что ОЧЕНЬ СИЛЬНО «ПОНРАВИЛОСЬ» нефтяникам из Standard Oil.

На время процедуры импичмента, штат раскололся на сторонников и противников Лонга, а Standard Oil очень даже материально поддерживала вторых.

 Лонг ответил кампанией по всему штату, чтобы доказать, что Standard Oil и его политические оппоненты сговорились вновь захватить правительство штата, используя сфабрикованные против него обвинения.

                                                                                             Хьюи на связи

«Я был избран железнодорожным комиссаром Луизианы в 1918 году, и они пытались сместить меня в 1920 году. Когда в 1920 году им это не удалось, они предъявили мне обвинения в 1921 году. И когда я все это пережил и сумел стать губернатором в 1928 году, они снова попытались сместить меня в 1929 году»— Хьюи Лонг

 После провала импичмента Лонг устроил большую зачистку в правительстве луизианы, выведя из игры многих своих противников и заменив их своими сторонниками. Впрочем, в Луизиане у Лонга еще оставались влиятельные противники…

Дорога в Сенат

 После импичмента Лонг почувствовал, что земля под его ногами прочна, как никогда, и понял, что пора — пора выходить на новый уровень политической игры.

 В 1930 году Лонг выставил свою кандидатуру на выборы в Сенат США, назвав это референдумом по своей деятельности и пообещав, в случае поражения, уйти в отставку со всех постов.

 С конкурентом Хьюи повезло: его противником был Джозеф Рэнсделл, хлопковый плантатор и потомственный аристократ — ну просто вылитый персонаж с плакатов Лонга! Во время кампании Хью сыпал заявлениями по типу: «Уже много лет место сенатора Луизианы остается вакантным» или «Когда я буду в Вашингтоне, вы будете знать имя вашего сенатора». На выборах Лонг одержал победу, набрав около 60% процентов голосов.

  Но здесь перед Лонгом возникла другая проблема — по закону, он не мог занимать должности губернатора и сенатора Луизианы одновременно. Этим воспользовался противник Лонга — вице-губернатор Луизианы Пол Сир.

 Осенью 1931 года Сир попытался принести присягу в качестве и.о. губернатора Луизианы, однако Лонг воспрепятствовал этому, заявив, что он все еще остается губернатором Луизианы, так как он еще не принес присягу в качестве сенатора.

В эти дни в Луизиане состоялся практически государственный переворот в рамках одного штата. Сир попытался занять место губернатора, но Лонг в ответ на это попросту приказал ввести в столицу штата силы Национальной Гвардии. Гвардейцы заблокировали здание Капитолия и тупо не пустили туда Сира (все-таки, Лонга неспроста называли без пяти минут диктатором). Опираясь на верные ему силы, Лонг назначил своим преемником Элвина Кинга — своего верного сторонника. Верховный Суд, что характерно, встал на сторону Лонга, и в начале 1932 года Хьюи принес присягу в качестве сенатора США.

                                                                             Лонг прибывает в Вашингтон

 А в мае того же года на выборах губернатора Луизианы с разгромным результатом побеждает Оскар Аллен, один из ближайших соратников Лонга, в пользу которого, кстати, на этих выборах работала вся старая политическая машина штата (ну, точнее, то, что от нее осталось). Видимо, ослабленная новоорлеанская клика поняла, что позиции Лонга в Луизиане слишком прочны и решили таки договориться с ним.

Пусть я маленькая рыбешка в Вашингтоне, но зато я Царь-рыба в Луизиане!— Хьюи Лонг

                                                     Митинг в поддержку Аллена. Даже слон пришел его поддержать

На большой политической сцене…

 Хьюи Лонг прибыл в Вашингтон в январе 1932 года. По мере того как Великая Депрессия усугублялась, он произносил страстные речи в Сенате, обвиняя несколько влиятельных семей в концентрации большей части национального богатства Америки в их руках. Уже в своих первых выступлениях он обозначил себя как представителя «простых американцев» и критика эгоизма большого бизнеса, крупных банков и корпораций.

 И свои первые выступления в Сенате Хьюи посвятил именно опасности чрезмерной концентрации богатств в одних руках. Он считал, что именно это привело к Великой Депрессии и что из-за этого в США очень даже может вспыхнуть революция, подобная Октябрьской революции в России.

 Лонг активно критиковал президента Гувера за его слабость и неспособность сделать хоть что-то для выхода из кризиса, но после Лонг начал песочить вообще всех — и республиканцев, и сопартийцев-демократов — так как обнаружил, что в Конгрессе мало кто желает реальных изменений.

У нас есть официанты-республиканцы с одной стороны и официанты-демократы с другой стороны, но независимо от того, кто из официантов приносит вам блюдо, вся еда все готовится на одной и той же кухне — Уолл-Стрит.

 Близились президентские выборы 1932 года, и фаворит от Демпартии (впрочем, как и фаворит данных выборов, ибо я не сильно совру, если охарактеризую рейтинг Гувера как нулевой — Великая Депрессия не способствует росту политического рейтинга) был известен— им был деятельный и перспективный политик, член масонской ложи и губернатор Нью-Йорка, Франклин Делано Рузвельт.

        

 Лонг выступил в поддержку Рузвельта. Хотя сначала сыну Юга не очень-то хотелось поддерживать северянина, Лонга переубедили его единомышленники. Несмотря на то, что в будущем Лонг и Рузвельт станут непримиримыми соперниками, на тот момент это выглядело разумным шагом — «Новый Курс» Рузвельта был схож с предложениями Лонга, а сам Хьюи, несмотря на всю свою популярность, все-таки был новичком в федеральной политике США.

                                                                  Лонг произносит речь в поддержку Рузвельта

(Хотя Лонг позже будет утверждать, что Рузвельт просто украл и извратил некоторые его инициативы. Впрочем, и до этого мы дойдем…)

 Сам Рузвельт сначала тоже пытался наладить отношения с Лонгом. Но получалось не очень — сыграли роль как политические разногласия, так и личная неприязнь.

Показателен один случай:

Рузвельт как-то раз пригласил Лонга на званый ужин. Тот явился, но в гостях вел себя несколько…эпатажно — он резко высказывал свою позицию по тому или иному вопросу и критиковал позицию Рузвельта, если она ему не нравилась. В какой-то момент, престарелая мать Рузвельта шепотом спросила: «Кто этот ужасный человек?». Но Лонг услышал. И со словами «Похоже, в семье президента США гораздо больше сукиных детей, чем в моей!», покинул ужин.

В политике же, несмотря на то, что Лонг и Рузвельт сходились во мнениях по ряду социальных вопросов, также назревал крупный раскол.

В рамках Нового Курса, Рузвельт предполагал создание большого количества федеральных агентств для регулирования экономики, с чем в корне был не согласен Лонг, который выступал за сокращение бюрократического аппарата и призывал «не плодить орду паразитов».

 Лонг отстаивал интересы фермеров и мелких предпринимателей, рабочих и среднего класса, тех самых «простых американцев», которые хотели снижения налогов для простых людей и пошлин при справедливом распределении богатства с помощью прогрессивной шкалы налога.

                                                                          Лонг разговаривает с журналистами

 Рузвельт же, по мнению Лонга, шел в сторону не социализма, за что тогда его критиковали многие, а в сторону корпоративизма, то есть слияния государства и крупного капитала и усиления позиций американской олигархии, сдавал страну акулам Уолл-Стрит:

«Этот лживый человек обещал выгнать менял из храма, но вместо этого наводнил казначейство людьми Моргана!»— Хьюи Лонг в адрес Рузвельта

 Критика Лонга не была лишена оснований. Например, в 1933 году банковская система Америки была укрупнена, а крупнейшие банки США получили много кредитов и субсидий из бюджета.

 Лонг также не поддержал законы о регулировании промышленности, заявляя, что Рузвельт сажает на руководящие места в агентствах ставленников финансовых и промышленных магнатов:

« Президент Рузвельт предлагает регулировать деятельность финансистов с помощью федеральных агентств, руководимых финансистами. Мы могли бы с тем же успехом принять закон об искоренении гангстеризма и назначить его исполнителем Аль Капоне»— Хьюи Лонг, отрывок из речи «Наши несменяемые правители»

 По мнению Лонга, корень экономических бед в США лежал в монополизации производства, вызванной желанием финансовых воротил и магнатов полностью подчинить себе рынок. Контролируя как заводы, так и банки, они скупали газеты и радиостанции, сажали своих людей на государственные должности, постепенно превращая свободный рынок в олигополию, а США — в олигархию. Не в недостатках рыночной системы видел Лонг причины вопиющего неравенства в годы Великой Депрессии, но исключительно в дефектах законодательства, позволявших банкирам с Уолл-Стрит скупать бизнесы и создавать огромные империи с полным циклом производства, подобные японским дзайбацу. С помощью устранения этих пробелов в законодательстве, реформы антимонопольного законодательства и прогрессивного налогообложения сверхбогатств Лонг предлагал вернуть Америку простым американцам.

 После того, как реформы Рузвельта были одобрены, Лонг заявил, что Демократическая партия умерла.

Лонг начинал все больше досаждать Рузвельту и демократам. Против него вновь были инициированы проверки и расследования, которые, как и в прошлые разы, успехом не увенчались. Лонг также прочно контролировал Луизиану, а Юг, на секунду, в те времена был настоящей цитаделью демократов, и Лонг, пользуясь своей популярностью и авторитетом, имел очень неплохие шансы обрушить демократам все карты. Президент даже всерьез обдумывал возможность отправки федеральных войск в Луизиану для «восстановления демократии» (даааа, демократии…), на что, впрочем, не решился.

                                                                 Лонг произносит речь перед Конгрессом

 Лонг также решает повысить ставки и объявляет о том, что собирается выставить свою кандидатуру на пост президента США на выборах 1936 года.

Share Our Wealth — Every man a King! 

Но что же предлагал американцам Лонг, в противовес Новому Курсу Рузвельта?

 В одном из своих радио-обращений 23 февраля 1934 года Хьюи Лонг обнародовал свой план Share Our Wealth (или, на великом и могучем, «Разделим Наше Богатство»), программу, предназначенную для обеспечения достойного уровня жизни для всех американцев путем распределения национального богатства среди людей.

Согласно данным, что мы имеем, четыре процента американцев владеют 85 процентами богатств Америки.А еще более 70% жителей Америки не имеют достаточно средств, чтобы заплатить за долги, которые они имеют.Сколько мужчин когда-либо на барбекю позволяли одному человеку взять со стола то, что предназначено еще для 9/10 людей ?Единственный способ обеспечить едой всех людей - это заставить этого человека вернуться и заставить его вернуть часть того, что он даже не приготовил!Теперь у нас есть барбекю. Мы молились Всевышнему, чтобы мы отправились на пир. Мы стояли на коленях утром и ночью. Господь ответил на молитву. Он позвал всех на барбекю. «Приходите на мой праздник», - сказал он 125 миллионам американцев. Но Морган, Рокфеллер, Меллон и Барух подошли и взяли 85% всех блюд с общего стола !А теперь, как вы собираетесь прокормить остальных людей? Что же Морган, Барух, Рокфеллер и Меллон собираются делать со всей этой провизией? Они не могут сами съесть это, они не могут сами носить всю одежду, они не могут жить во всех домах.Дайте им яхты! Дайте им дворцы! Отправьте их в Рино и дайте им новую жену, когда они этого захотят, если они этого хотят. Но когда у них на благословленной Богом земле есть все, что они могут есть, и они могут носить все, что можно носить и они могут жить везде, и всех их дети и дети их детей могут делать тоже самое, тогда мы должны позвонить мистеру Моргану, мистеру Меллону, мистеру Рокфеллеру и сказать: "Вернись сюда, положи все что ты взял с этого стола, это тебе просто не нужно, оставь хоть что-то и для других американцев!"Вот это и есть наша программа.— отрывок из речи Хьюи Лонга «Share Our Wealth»

 Лонг предложил ограничить личные состояния 50 миллионами долларов (примерно 600 миллионов долларов в сегодняшних долларах) через реструктуризированный, прогрессивный федеральный налоговый кодекс и разделить полученный доход с общественностью через государственные льготы и общественные работы. В последующих выступлениях и работах он пересмотрел свой дифференцированный налоговый сбор на богатство свыше 1 миллиона долларов, чтобы капитализировать состояния в размере 5-8 миллионов долларов (или 60-96 миллионов долларов сегодня).

Программа Лонга также содержала в себе следующие предложения:

•Ограничение годового дохода для физических лиц до одного миллиона долларов каждый (около 12 миллионов сегодня)

•Ограничение размера наследства до пяти миллионов долларов каждый (около 60 миллионов сегодня)•Гарантированный годовой доход в размере $ 2000 (или одна треть от среднего дохода по стране) для каждой семьи•Бесплатное высшее образование и профессиональная подготовка

•Пенсии по старости для всех лиц старше 60 лет

•Льготы ветеранам (в особенности в области здравоохранения)

•Введение 30-часовой рабочей недели (или же введение 6-часового рабочего дня)

•Четырехнедельный отпуск для каждого работника

•Усиление регулирования товарного производства для стабилизации цен

 Между тем, крупные консервативные СМИ США критиковали программу Лонга, понося его как «деревенщину», «шута», «коммуниста», «социалиста» и «фашистского диктатора» (Мммм, какой разнообразный спектр…). Лонг заявил, что крупные газеты были пешками богатых финансистов Уолл-Стрит, которым угрожала его программа. Некоторые журналисты даже утверждали, что известный банк с Уолл-Стрит нанял фирму по связям с общественностью для размещения негативных историй о Лонге в СМИ.

 На основе своих идей Лонг стал создавать национальную организацию, которая, по его замыслу, должна была стать конкурентом двум основным американским партиям. Для того, чтобы заручиться поддержкой масс, он объявил о формировании общества «Share Our Wealth» под лозунгом «Каждый человек — Король!», и он призвал общественность писать ему, чтобы узнать о движении больше. Послание Лонга возымело огромный отклик. Кабинет Лонга в Сенате ежедневно заполнялся тысячами писем, что вынудило его нанять 32-х машинисток, которые работали круглосуточно. К апрелю 1935 года его офис в Сенате получал в среднем 60 000 писем в неделю.

 Лонг также выкупил полчаса времени на NBC, крупнейшей американской радиостанции 1930-х. В одном из выступлений он публично объявил о начале работы организации «Share Our Wealth». Лонг сказал, что в решающую стадию входит не только борьба за децентрализацию богатств в Америке, но и борьба за сам американский образ жизни, конституционность и демократию. Он считал, что концентрация богатств в руках нескольких сотен династий не сочетается с принципами Отцов основателей, а значит скоро Штаты могут стать диктатурой навроде Италии Муссолини.

 Иронично, что, несмотря на все речи, в которых Лонг вещал об опасности прихода фашизма на американскую землю, его все равно поносили как «фашиста» и «американского Муссолини». Газетчики такие газетчики…

 Помимо всего прочего, Хьюи начал издавать собственную федеральную газету «Американский прогресс», которая содержала выступления Лонга, его комментарии к программным тезисам и репортажи об удачной реализации и успехах его губернаторских программ в Луизиане. Тем, кто вступил в движение «Share Our Wealth», газету присылали бесплатно. Начав с тиража в 375 тысяч экземпляров, Лонг вскоре начал печатать полтора миллиона.

 К лету 1935 года по всей стране насчитывалось более 27 тысяч клубов разделения богатств, в которых состояло более 7,5 миллионов человек. Верные последователи Лонга встречались каждую неделю, чтобы обсудить и распространить его идеи и предложения. В клубах отсутствовали членские взносы, а их двери были открыты для всех рас. Сторонники сегрегации критиковали Лонга за то, что он хочет дать чернокожим право голоса. Лонг возразил, что движение имеет своей целью помощь всем бедным людям, и чернокожие не являются исключением – радикальный ход для тогдашней Америки (напоминаю, что законы Джима Кроу будут отменены только в 1964 году).

День, который изменил ход истории.

 В мае 1935 года Хьюи Лонг, совместно с Чарльзом Кофлином, Фрэнсисом Таунсендом, Джеральдом Л. К. Смитом, Майло Рено и Флойдом Б. Олсоном, начал планировать совместную кампанию против президента Франклина Д. Рузвельта на президентских выборах 1936 года.

 На июль 1935-го он запланировал масштабную агитационную поездку по всем штатам, сродни его поездкам по Луизиане в ходе губернаторской кампании. По итогам этого турне он написал книгу «Мои первые дни в Белом доме», где представил более детальный план своих социально-экономических преобразований.

 Мы также помним, что Лонг, даже будучи на посту сенатора, принимал активнейшее участие в делах своего родного штата, и поэтому он не мог не посетить Луизиану.

                                                            Лонг вместе с охраной в Капитолии Луизианы

 8 сентября 1935 года, Лонг посетил здание Капитолия Луизианы и уже направлялся к выходу, как вдруг к нему подошел некто Карл Вейс, врач-отоларинголог. Между Хьюи и Карлом завязался диалог.

Вдруг…

…Вейс выхватывает пистолет и стреляет в Лонга.

  Охрана отреагировала мгновенно — Вейса буквально превратили в решето. Лонга срочно повезли в больницу. По дороге он начал бредить и вопрошать «Почему? Почему?». В больнице Лонгу в экстренном порядке сделали операцию, но, к несчастью, так и не смогли остановить внутреннее кровотечение… Его состояние становилось все хуже…

10 сентября 1935 года Хьюи Лонг скончался. По иронии судьбы, роковой для Лонга стала пуля, выпущенная охранником в Вейса, но отрикошетившая и попавшая в Лонга.

«Боже, не дай мне умереть… Мне еще столько всего нужно сделать…»— Последние слова Хьюи Лонга

 Хьюи Лонг был похоронен на территории Капитолия штата. Более 200 000 человек отправились в Батон-Руж, чтобы почтить память легендарного губернатора (это число в восемь раз превосходило население Батон-Ружа). Преподобный Джеральд Смит произнес надгробную речь Лонга.

 Вдова Хьюи, Роуз Макконнелл, получила тысячи писем с соболезнованиями со всей страны. Она была назначена на место Хьюи в Сенате, а затем избрана на эту должность, что сделало ее второй женщиной, избранной в Сенат США.

Большая статуя Хьюи Лонга на территории Капитолия штата Луизиана изображает его достижения. Он также увековечен в статуе в Капитолии США.

Наследие

«А мы снова уйдём, чтобы держать ответ перед всемогущим Временем»— Роберт Пенн Уоррен, Вся королевская рать»

 После смерти Хьюи Лонга, его движение распалось. Джеральд Смит, ставший его новым лидером, предпринимал лихорадочные попытки сплотить и сохранить движение, но тщетно — на выборах 1936 года Франклин Делано Рузвельт одержал уверенную победу, оставив далеко позади своего соперника Уильяма Лемке, что заколотило последний гвоздь в крышку гроба движения «Share Our Wealth»…

 После смерти Хьюи Лонга, некоторая часть его политических наследников даже согласилась поддержать Франклина Рузвельта на выборах 1936 года в обмен на политические услуги. Рузвельт прекратил оказывать политическое давление на бывших сторонников Лонга, а в Луизиану были направлены миллионы долларов из федерального бюджета, хотя пока Лонг был жив, она получала очень небольшую помощь.

 Далее Джеральд Смит попытался провести ребрендинг движения, создав партию «Америка Превыше Всего» и выдвинувшись на президентские выборы 1944 года, но также потерпел сокрушительное фиаско.

Некогда единое, монолитное и мощное движение стремительно распадалось, радикализируясь и маргинализируясь.

В конечном итоге, от политического наследия Хьюи Лонга осталась лишь кучка маленьких праворадикальных партий, не имеющих практически никакого влияния даже на уровне штатов.

 Луизиану же, после смерти Лонга захлестнула волна коррупции — чиновники, которые обещали продолжать дело Лонга и разделить богатство с народом, вместо этого украли богатство, запятнав и опорочив движение.

Новый губернатор Луизианы Ричард Лече также был вовлечен в коррупционные схемы, что вскрылось в результате скандала в 1939 году.

 Впрочем, в 1939 году, после отставки Лече, над Луизианой забрезжил луч надежды, ведь пост губернатора занял Эрл Лонг — брат Хьюи.

 Эрл Лонг никогда не был замешан в преступлениях и стал чрезвычайно популярным политическим деятелем в своем штате, успешно баллотируясь на пост губернатора в 1948 и 1956 годах и продолжая дело, которое начал его брат.

 В общей сложности же, двенадцать членов семейства Лонгов вошли в политику и пользовались общественным доверием в течение десятилетий, без скандалов. Политическая династия Лонгов насчитывает двух губернаторов, трех сенаторов США, четырех конгрессменов, трех законодателей Штатов и других государственных и местных чиновников.

 В течение десятилетий после смерти Лонга, Луизиана оставалась разделенной между двумя различными политическими фракциями, сторонниками и противниками Лонга, на манер соперничества между демократами и республиканцами. Подобно качелям, обе стороны постоянно приходили к власти и теряли ее, что привело к созданию системы сдержек и противовесов, политическому балансу и действенному уравновешиванию между социальной ответственностью и ограничениями бюджетных трат.

И все-таки, кто же вы такой, мистер Хьюи Лонг?..

            

                                                                                         простите

 Споры о политической принадлежности Хьюи Лонга продолжаются и по сей день. Его фигура остается довольно популярной и нашла отражение в литературе, художественных и документальных фильмах, в музыке.

Почитатели Лонга есть и в России. Например, на небезызвестном ресурсе «Спутник и Погром» несколько лет назад выходила статья о Хьюи Лонге. Но статья СиП тиражирует ошибочное, по мнению автора этой статьи, мнение, популярное среди почитателей Лонга.

Сторонники этого мнения считают Лонга никем иным, как…

…предтечей Трампа!

История Лонга — история «среднего американца». Он поднялся из низов и его убили и раздавили медиа империи врагов. А через 71 год один парень взял картинки с зеленой жабой и отомстил. И за короля, и за всю его королевскую рать.— из статьи СиП-а

Но это не так. (далее следует субъективное мнение автора статьи) Возможно, политик Трамп имеет некие внешние сходства с политиков Лонгом. Например, предлагает вернуть Америку американцам. Но по сути своей, Трамп и Лонг противоположны.

 Главной угрозой для Соединенных Штатов, для тех принципов и устоев, на которых базировалась свободная и демократическая Америка считал концентрацию чрезвычайно большого количества капитала в руках узкого круга лиц, считая это прямой угрозой для демократического процесса в США.

 Выборы покупаются, карманные чиновники рассаживаются на ключевые посты, а голоса независимых СМИ тонут в огромном потоке голосов медиа-империй финансовых магнатов — вот чего боялся Лонг.

 Трамп же есть плоть от плоти американской олигархии и его победу на выборах вполне можно охарактеризовать как ночной кошмар Лонга. Думаю, что Лонг, увидев его в кресле президента США, выдал бы что-то наподобие «Да этот парень просто взял и купил себе кресло президента!»

Американский Гитлер?

 Так называли Лонга его многочисленные противники, некоторые так называют его и сейчас. Одной из популярных версий альтернативной истории США является союз Гитлера и Лонга и присоединение США к странам Оси…

 Припоминают Лонгу (впрочем, заслуженно) и его довольно авторитарный стиль управления и поддержку со стороны праворадикалов (Кофлин, а позже и Смит были антисемитами).

 Но вряд ли человек, который одним из первых в своей стране открыл свое политическое движение не только для белых, но и для чернокожих нашел бы общий язык с Гитлером.

Тем более, что Лонг приходил в ярость, когда его сравнивали с Гитлером. Последнего Хьюи называл глупцом и дураком (впрочем, когда-то также говорил и дедушка Бенито, не правда ли?)…

 Да, Лонга критиковали за то, что он делает это только для того, чтобы увеличить свою популярность, но, черт возьми, даже если это и так, то почему действия и инициативы, которые все равно принесли огромную пользу людям не могут быть оценены по достоинству? Пусть Лонг помог получить образование многим чернокожим Луизианы только из корыстных целей, но что же такого ужасного содержат в себе эти действия?

Во внешней политике Лонг и вовсе был сторонников изоляции и нейтралитета, выступая против участия США даже в Лиге Наций. Поэтому наиболее вероятная внешнеполитическая линия Америки Лонга — нейтралитет и невмешательство во Вторую Мировую Войну.

Кем же в конечном итоге является Хьюи Лонг?

На этот вопрос я хочу ответить фрагментом из статьи СиП. Фрагментом, с которым я целиком и полностью согласен:

Политическая карьера Хьюи Лонга пришлась на переломную эпоху. Американское государство начало семимильными шагами входить в XX век, превращаясь из гаранта конституции в разветвленную социально-экономическую машину, где истеблишмент стал контролировать не только ветви власти, но и рынок. В системе не оставалось места для надежд и чаяний «среднего американца», так любимого Хьюи Лонгом. Государство стало инструментом для элит, стремящихся к контролю всего, что только возможно. Лонга называли социалистом и фашистом, но не всеобщее равенство и не корпоративное государство его идеал. «Каждый человек сам себе король». Король, свободный от государственного регулирования и диктата монополий.Не эти ли слова являются описанием «Американской Мечты»?

Заключение

 А сегодня наследие Хьюи Лонга полностью мертво. Именно так. Оно похоронено под грузом истории и окончательно стало ее достоянием. В современной Америке нет каких-либо больших политических движений, провозглашающих себя наследниками Лонга. Хотя нужны ли они современной Америке — большой вопрос.

 Мы не можем знать, как бы сложилась история США и всего мира, если бы Хьюи Лонг стал президентом.

Но одно мы знаем наверняка.

В роковой день 8 сентября 1935 года, один выстрел навсегда изменил ход истории.

«Президент Лонг хотел разрушить гигантские плутократические кланы , ликвидировать рэкет ФРС и создать экономическую систему, которая предотвратила бы рост гигантской монополии, которая сыграла такую важную роль в разрушении нашей страны. Какой позор, что нам отказали в возможности, чтобы этот человек действительно смог воплотить в жизнь идеи, что он изложил в своей посмертно опубликованной работе "Мои первые дни в Белом доме". Америке нужен еще один Хьюи, пока не стало слишком поздно...»— «Share the Wealth: Huey Long vs Wall Street», Майкл Коллинз Пипер

__________________________

Автор: Кузнецов Назаров

Tropico! Наемники в раю

Боб Денар, наверное, самый известный из наемников ХХ века. Он долго и успешно воевал за деньги, а в конце концов завоевал сам себе маленький уютный наемницкий рай. Правда, розами его путь был не усыпан…

70-е годы наш горячий француз встретил в Габоне, где работал на непыльной должности советника президента. Там он занимался всяким респектабельным бизнесом, но и попутно пачкал руки, выполняя всякие деликатные поручения, каковых поручений у царька в третьем мире всегда хватает.

Боб Денар и боевые товарищи

Однако всю жизнь накручивать хвосты местным политикам Денару не хотелось. По крайней мере, он бы предпочел самостоятельно сидеть на троне и хотя бы решать, кому именно накрутить хвост лично. А тут очень удачно случился переворот в Бенине. Диктаторы в Африке тогда делились, условно, на две основные категории: одни жарили политических оппонентов, крича слово «социализм», а другие предпочитали варить и знали слово «демократия». Так вот, в Бенине победил некто Кереку, который жарил во имя социализма. Любители демократии убежали из Бенина, и начали искать кого-то, кто поможет им сварить диктатора. А тут как раз подвернулся Денар.

Нельзя облажаться

Цена вопроса составила примерно миллион долларов, включая и гонорары, и расходы на саму операцию, из которых 145 тысяч получил лично Денар. Президент Габона был в курсе и покровительствовал предприятию в надежде на гешефт. Наряд сил составил 60 белых и 30 негров. Последние были парадные негры, показать, что это не белые наемники власть меняют, условно-местные тоже есть. В Бенине было 6 тысяч зольдатенов, но не в столице, а по всей стране, так что задачу считали выполнимой. Благо, Котону — крупнейший город Бенина — это тогда был небольшой городок, отовсюду все близко, а гарнизон там несколько сот человек.

В наше время Котону уже крупный город

На свой миллион Денар нанял людей — немцев, бельгийцев и всякого другого народу. И 16 января 1977 года команда со всем оружием полетела из Габона в Бенин на здоровом как слон «Дугласе».

Все началось бодро, весело и по плану. Местную охрану разогнали, приехавшие на звук стрельбы броневики спалили из гранатометов. Правда, сразу возникла проблема: по случаю выходного в аэропорту не нашлось ни одного автомобиля, но наемники были не гордые и побежали пешком, благо недалеко.

Вот такие броневички Ferret защищали Бенин

В общем, все шло хорошо, в аэропорту развернули минометы, начали палить по президентскому дворцу, помаленьку задавили огнем… А потом оказалось, что президента во дворце нет. Ну, так получилось. Через пару часов он выступил по радио с общим посылом «Вставай, страна огромная!» После чего страна, натурально, встала, и на наемников кроме местной армии стали нападать гражданские жители с мачете.

Команда Денара организованно развернулась и побежала назад, погрузилась на тот же самолет и улетела ровно через три часа после посадки. В итоге погибло всего два наемника (негр и белый), но один негр попал в плен, а на взлетке остались минометы, боеприпасы и… ящик с документами, еще и с персональной маркировкой Денара. Никого не наказали, но скандальез вышел страшенный. Для лидера наемников это был впечатляющий удар. Но он не был обескуражен, и тут же принялся готовить новую авантюру.

Острова мечты

В общем-то вышло неприятно, но не катастрофа — почти никто не погиб, так что можно было попытаться отжечь где-нибудь еще. Свой взор Денар обратил на Коморские острова. Это небольшой живописный архипелаг между собственно Африкой и Мадагаскаром, населенный экзотическими людьми анталоатра, негромусульмане. Еще там остались французы с колониальных времен, и с ними Денар считал возможным стакнуться. Там как раз очень удачно случился очередной переворот, к власти пришел Али Суалих. Это был милейший парень, маоист, любитель веселой жизни, марихуаны, виски и своего шоколадного гарема. Все это плохо сочеталось с исламом, поэтому Али Суалих просто похерил исламские нормы. Если не считать того, что он завел себе «гвардию» из школьников-террористов и отобрал землю у французских фермеров, отличный правитель был бы.

Коморские острова. Я бы тоже такое не прочь завоевать

Понятно, что свержение такого поца было недорогим делом. Денар даже вложил в предприятие свои деньги. В общем, нанял 44 человека, дал каждому по штуке баксов и помповому ружью, посадил всех на траулер, купленный во Франции — и вперед. В ночь на 15 мая 1978 года наемники десантировались на пляж, и побежали к президентскому дворцу.

На сей раз все прошло отлично. Начальника полиции замочили, у охраны дворца отобрали калаши и пулеметы и взорвали дверь в покои диктатора, который мирно наслаждался жизнью с двумя девушками. Али Суалиха застрелили, а всего погибло человек десять.

Просто какие-то чоткие африканские военные

Денар стал министром обороны, президентом объявили Ахмеда Абдаллу Абдеррахмана, местного политика, которого Али Суали недавно сверг. На самом деле, правил островами Боб Денар. Он принял ислам (в хорошем смысле), и раздал наемникам приятные и необременительные должности в местных госструктурах. Бойцы переженились, благо, можно было брать по несколько жен, и ближайшие годы провели в тиши и довольстве: бабла разумно-достаточно, забот нет, и свободные от предрассудков аборигенки повсюду.

А это столица Комор

Идиллия продлилась 11 лет. В 1989 году Ахмед Абдалла решил, что все-таки ему неплохо было бы стать президентом де-факто. Добра из этого выйти не могло, и между президентом и министром обороны случилась некая размолвка. Дальше произошел странный эпизод. Якобы в кабинет, где на повышенных тонах разговаривали Ахмед Абдалла и Боб Денар, зашел черный парень с автоматом и начал палить в Денара, но случайно попал в Абдаллу, после чего неудачливого киллера застрелили. Во всяком случае, все это рассказывал Денар, а больше спросить было не у кого. Проблема в том, что на Коморы обратило внимание французское правительство, которое неофициально имело дело до своих бывших колоний. Из Парижа вопросили, что за нахрен там у вас творится, и дали понять, что если Денар не уедет сам, его вывезут с Комор физической силой. Наемнический рай прекратил свое существование. Денара «эвакуировали» французские десантники.

Стоял он, дум великих полн. Денар на Коморах

Во Франции его судили за переворот в Бенине, но оправдали. Позднее он попытался вернуться на Коморы и занял острова почти без крови и стрельбы всего с тремя десятками бойцов. Но времена уже изменились, и наемника вытащили во Францию вторично. На сей раз ему пришлось отсидеть в тюрьме 10 месяцев, а потом таскаться по судам. Но старикан начал сдавать, так что никакие приговоры Денар так и не отбыл, и тихо помер в 2007 году. Зато покуролесил на славу.

Эпигон Хоар

Кстати, у Денара нашелся последователь. Им был не кто иной, как Бешеный Майк — Майкл Хоар, еще одна ходячая легенда африканских наемников. Хоару очень понравилась идея с Коморами, и он решил попытать удачу на Сейшелах, которые, кстати, недалеко от Коморских островов. Сейшелы ему нравились давно, он там уже как-то побывал, правда, тогда его яхта села на мель, и Хоар ждал спасателей, сидя на мачте, пока в свежих прозрачных водах вокруг него беззаботно плескались акулы и барракуды. Но, в общем, на Сейшелах ему понравилось. Как обычно, на этих чудных островах правил диктатор, который с энтузиазмом выполнял стандартную программу: сажал и стрелял всех, кому не нравился. В общем, в конце 1981 года Хоар набрал 75 наемников, купил румынские калашниковы, и прибыл на Сейшельские острова с отрядом под видом гостей пивного фестиваля и команды по регби.

Хоар

Беда в том, что один из наемников слишком близко к сердцу воспринял легенду о пивном фестивале и надрался еще до прилета. Поэтому в аэропорту он поперся через «красный» проход, где идут люди с товарами, обязательными для декларации. В общем, он такой красивый заходит, таможенник открывает спортивную сумку, а там АКМ. «Э, а эта штука подлежит декларации?» Поразительно, но первый таможенник решил, что это ружье для подводной охоты, и даже начал выписывать штраф, но какой-то бдительный офицер понял, что это оружие, о чем и возопил.

В общем, вместо красивого переворота получилась некрасивая пальба в аэропорту, куча трупов, а главное, правительство, армия и полиция теперь точно знали, что по их душеньку пришли. Хоар и компания решили проблему просто. Там как раз приземлился индийский авиалайнер, наемники вломились на борт и заорали «Шеф, гони в ЮАР!» Очень вовремя: местные уже притащили безоткатку.

Просто колоритные наймиты

Правда, улететь успели не все, и довольно многие остались на земле. Парадоксальным образом, как раз их судьба сложилась лучше всего. Пленных наемников некоторое время спустя использовали, чтобы подавить очередной бунт, после чего заточили в хижинах на берегу моря, где от них требовалось только на ночь не уходить. В общем, это было такое странное заключение — на год заперли, по сути, в пляжном баре. Вот Хоар и те, кто с ним улетел на индусе, отсидели небольшие срока, и больше Бешеный Майк не воевал. Такая-то переменчивая судьба у наемника.

Сейшелы

________________________________

Автор - Евгений Норин

Реклама, позволившая Фольксвагену завоевать Америку

Фольксваген - один из крупнейших мировых автоконцернов, оборот которого составляет 235 миллиардов долларов, в компании работают 650 тысяч человек, а в состав концерна входят такие известные бренды, как Audi, Skoda, Seat, Lamborghini и ещё 348 разных компании. Как же немецкий "народный автомобиль" стал не менее народным для всего мира? Утверждение Volkswagen в качестве международного гиганта началось именно с захвата американского рынка. Как же это вышло? С помощью одной из самых успешных рекламных кампаний в мире. Обо всем по порядку.

Сама компания Volkswagen началась с производства модели Käfer или "Жук". Идеей его создания было воплощение идеи Гитлера об автомобиле в каждой немецкой семье. Новый автомобиль был очень дешёвым, надёжным и практичным, что вполне удовлетворяло как самого вождя, так и рядовых немцев. Маленький, но в то же время технически изысканный автомобиль стоил всего 1000 марок, что было очень дёшево. такую машину могла себе позволить рядовая немецкая семья с маленькими детьми, особенно по программе рассрочки, когда семья могла вносить энную сумму в банк, а затем, по накоплению тысячи марок, получить свой автомобиль.

В 1939 начались всем известные события, поэтому на только что построенном заводе в Вольфсбурге начали делать менее миролюбивые машины. О "Жуке" вспомнили только после войны. Вторая Мировая Война закончилась полным поражением тех, кто ее развязал. Страна лежала в руинах, а большинство капитала вывезли страны победители (и, судя по наклейкам на немецких машинах, вывозят до сих пор). В условиях разрухи и неблагополучия маленькая, дешёвая и почти не требующая ремонта машина стала настоящей панацеей для рядовых немцев. Завод был восстановлен, а производство продолжилось. Внезапно оказалось, что маленькие, дешёвые и надёжные машины любят не только в Германии, поэтому "Жука" начали активно экспортировать в другие страны Европы. Автомобиль не просто получил признание, он задал европейский тренд на данный тип автомобилей: вскоре появились Citroen DCV, Fiat 500 и Zastava 750. В условиях зависимости европейских стран от поставок нефти и тяжёлого послевоенного восстановления дешёвый и неприхотливый Жук воплотил мечту многих небогатых европейцев о собственном автомобиле. В 1953 году первый Жук пересёк Атлантику. И тут начались проблемы.

Мир ещё не был глобальным, поэтому ситуация в развитых странах мира кардинально отличалась друг от друга. Если в Европе на фоне послевоенного кризиса были в тренде дешевизна, надёжность и неприхотливость, то в США, чья инфраструктура почти не пострадала во время войны, ситуация была иной. В 50-е годы началась массовая автомобилизация. Это выражалось не только в объемах продаж и развитии городов. Начался настоящий культ автомобиля. На эстраде выходили песни со словами "Кадиллак" и "кабриолет", а автомобиль стал неотъемлемым средством демонстрации роскоши. Все пытались купить машину дороже, быстрее и удобнее, а меняли их каждые два года, прямо как сейчас телефоны. А вы только посмотрите на их дизайн! Эта эстетика гармония и грация, до которых нынешним машинам крайне далеко. Сесть в большой, просторный Кадиллак или "Корветт" и укатить по широкому хайвею - так выглядела американская мечта. И плевать, что машины потребляли, как пять Просвирниных - ничего, дешёвого бензина хватало на всех. А если что не так - новую купим. И тут на фоне атмосферы роскоши и автомобильного гедонизма в США появляется вот это вот.

Посмотрев из стекла своего "Корветта" на Volkswagen, зажиточные и избалованные американцы задались резонным на их взгляд вопросом: "На этом что, можно ездить? Он же маленький, он точно выносливее лошади? Он же неказистый и страшный, как я на таком в клуб джентльменов приеду, меня же засмеют! Он вообще с места трогается, где мой V8? Нет, увольте, лучше на трамвае". Но дизайн и эргономические свойства были меньшим злом для американцев, чем происхождение автомобиля. Ещё только отгремела Вторая Мировая, а люди ещё не начали забывать погибших в борьбе с нацизмом, поэтому бытовой шовинизм в отношении немцев (и японцев) был крайне силен. Мало того, это не просто автомобиль с территории Германии - это машина, известная как "автомобиль Гитлера"! Естественно, желающих причаститься с наследию фюрера было немного.

Однако, несмотря на отвратительный исторический бэкграунд и непохожесть "Жука" на американские автомобили, у немцев был потенциал к выходу на американский рынок. В стране получали развития роскошные автомобили, целью которых было получение удовольствия, подтверждение социально статуса и ухаживание за противоположным полом. При этом сегмент дешёвых и практичных семейных автомобилей, на котором мама могла отвезти ребенка в детский сад или съездить в магазин, фактически пустовал. Фольксваген решил бить в незащищённые места. Для продвижения любого бренда нужна четко спланированная и яркая рекламная кампания.

Фольксваген решили давить на объективные преимущества автомобиля - дешевизна, надёжность и практичность. Лозунгом всей кампании стала фраза "Think small" - Думай о малом". В плакатах нарочито подчёркивались небольшие размеры автомобиля. Мол, да, мы меньше ваших "Шевроле" и "Кадиллаков", но это даже лучше - машина меньше потребляет и меньше занимает место, а к тому же не ломается и стоит в разы дешевле. За рекламу взялось малоизвестное на тот момент маркетинговое агентство DDB. Результат превзошёл ожидания всех. Компания смогла не только продвинуть собственный бренд. Она смогла изменить предоставление всех американцев об идеальном автомобиле. Многие пересмотрели свое отношение к технике. Автомобиль стал средством передвижения, а не инструментом для понтов. Приоритеты у всей страны сместились от роскоши и удобства до эргономичности и дешевизне, от американской мечты к немецкому "орднунгу".

Более того, рекламная кампания "Жука" изменила представление о том, какой должна быть реклама. Большинство объявлений пестрели красками и огромными фотографиями самих автомобилей, порой без всякого текста Реклама "Жука" была совершенно иной. Она была чёрно-белой! На фоне остальных рекламных проспектов она выделялась минимализмом и при этом самодостаточностью. К тому же, внизу шел вдумчивый текст, который описывал конкретное преимущество Жука Естественно, такие плакаты не могли не привлечь внимание американцев.

Простой и наглядный подход Volkswagen оказал влияние на всю рекламную индустрию в целом и доказал, что она необязательно должна быть дерзкой, кричащей и «премиальной». Иногда вашим главным козырем может стать честность.

А В США Жук стал не менее "народным автомобилем", чем в Германии. Особенно сильно его облюбовали хиппи и другие контркультурные социальные группы. Всего в США было продано более 5 миллионов "Жуков".

__________________________

Взято отсюда - https://vk.com/wall-162479647_126851

Автор - Михаил Павлов