как добавить фотку вконтакте

Ахтунг, ахтунг, вариант наеба при знакомстве -будьте аккуратнее!

Всем привет! Мой первый длиннопост, прошу не пинать сильно, если что не так.

История сегодня будет про баб-с и наебы в интернете при знакомстве с онными. В общем решил познакомится с девченкой для лёгких не напряжных отношений (ха-ха), ну а дальше как пойдет.

Зарегился на всяких лавплэнет, мамба, ВК знакомства и тиндер. В первом и третьем сервисе прикупил премиум, что бы видеть, кто там лайкает.

На конец второго дня попадается в ВК знакомств девченка интересной внешности, но тк у нее там про серьезные отношения, то я лайкать не стал, прошел мимо. (на данный момент анкета уже не доступна, поэтому показать не смогу)

Она написала типа внутренний мир важнее физ недостатков. И тут бы мне насторожиться, но хер там плавал. Ебааать, я же адекватную встретил!!

В общем попиздили общаться, сперва в этом недоприложении ВК знакомства, потом перешли в телегу. (ее акк, до сих пор рабочий, можно че нить написать)

Спрашиваю ее, мол, давай в воскресенье куда нить выберемся, она такая - я в театр иду, если составишь компанию, то го!

Я сам по театрам походил немного, знаю где вход, где выход - спрашиваю, а на какое представление и куда?

И она ссылку кидает, типа сюда го 

И тут спас опыт: я то как инвалид на предыдущие представления ходил либо со скидкой либо вообще бесплатно, как для себя, так и для сопровождающего (администрациям театров реально низкий поклон!). И я не торопился оплачивать места, а захотел позвонить сперва, пообщаться с кассами, администрацией по поводу скидок. О чем ей в голосовухе и надиктовал.

А она тип уже побежала оплачивать одно место. И я кидаю ей реальный сайт этого театра, мол смотри, там программа на этот день совсем другая. Она ога ога, чё за нахер. 

Я дозвонился в кассы этого театра, выяснил, что такого у них не дают, сообщил девахе. 

Она: ой ой, что то херобора какая то! Я спрашиваю мол , оплатить то успела - успела, пизда нестроевая. 

Ну, думаю, пиздец ты, подруга, в 26 то мозгов совсем нет, так торопится то. И мысль ещё пришла: эх как совпало - познакомились и в этот же день несвезло человеку.

Ну ладно, мне как то похер на ее проеб, не велика сумма в 3000. Предлагаю в другое место, если настроение ещё есть. Она уходит тип отрефлексировать свою ошибку. 

Я иду занимается своими делами, мырг-шмырг, туда-сюда, час прошел. Ну думаю надо написать, узнать как она там вообще, сильно ее этот проеб придавил или держится. 

Пишет, что горюет, вот хотела побыстрее увидеться со мной, а тут последние бабки проебала и тд. И вот про "побыстрее увидеться" я чёт как то не поверил, но на логику не надавил в этот момент. 

Ну и написал, "быстрее" говно вопрос - приехать и щас могу, сходим куда нить. Я ещё до сих пор уверен, что это все в реале. 

И в голосовухе записываю, что сам только в 35 осознал, что проебы это часть нашей жизни и без них никуда и никак и бла бла бла. Ну тип поддержка, все дела. И решил подождать ее ответа и курицу на плов не разделывать (внезапно курица влетает в тред с двух лап), вдруг согласится, эт значит ехать надо, в баре бронировать столик и все такое - не до плова уже будет!

И вот она выдает короночку свою, после которой я четко понимаю, что это развод. И пишу, что нет, денег так не отправлю. Она без проблем и все. На этом я диалог на паузу и сам думать давай.

Ну и пока куру режу, доходит что и к сайту левому она имеет значение и по факту никуда она не платила и вообще это грамотный такой развод и если бы они подошли с головой, то могли бы и с меня денег срубить. И что адрес менялся на сайте, это значит они еще кого то разводили в тот момент. Московский адрес, я кстати, пробивал, там театр, но там тоже программа не совпадала.
И цены на все представления одинаковые, а я уж насколько не знаток, но понимаю, что такого быть не может.

Вот такая вот хуйня со мной сегодня приключилась. Плов в горшочках томится, а я вам сейчас это пишу: будьте аккуратнее, мои любимые пидоры - не попадитесь на уловки пидарасов!

Красивая пара

Про детей-солдат и эволюцию оружия

 С героями нашего повествования хотя бы мельком знаком каждый, хоть немного увлекающийся военной историей. Первый носит множество имён - 7,62-мм патрон образца 1943 года, он же патрон М43, он же .30 Russian Short,он же, говоря по-простому, патрон автомата Калашникова. Выдающийся образец советской конструкторской мысли, оказавший серьёзное влияние на всё военное искусство второй половины ХХ века. В том и числе и на явление, которое выступит нашим вторым «героем». Это дети-солдаты. Они весьма любимы военными фотографами, поэтому часто выступают персонажами их снимков, сделанных во время конфликтов в Африке, Азии и Латинской Америке. Чаще всего довольно мелкие тонкошеие пацанята лет 11-13 сурово смотрят на фотографа исподлобья, крепко при этом сжимая в руках тот самый автомат Калашникова (правда чаще всего это китайский Тип 56, но это уже мелочи). А теперь рассмотрим, каким же образом оказались столь тесно переплетены судьбы советского промежуточного патрона и признанной преступной практики использования детей на войне.

 И, когда в последней четверти ХХ века сложилась социальная ситуация, располагающая к массовому привлечению к боевым действиям именно детей 10-13 лет, то для их вооружения в достатке нашлись подходящие образцы. Кроме СССР, щедрой рукой отсыпавшего братским режимам автоматы АК и АКС, а так же карабина СКС, значительную роль тут сыграл Китай. Его разной степени лицензионности копии АК, такие как Тип 56 и Тип 56-II, пусть и уступали по качеству оригинальным советским автоматам, но зато были дёшевы, и китайцы были не особо щепетильны в выборе африканских партнёров и покупателей. А уж восточноевропейские арсеналы, щедро открывшие свои ворота для «оружейных баронов» после падения ОВД, вообще позволили напитать страны третьего мира таким количество лёгкой стрелковки, что в некоторых сообществах теперь без автомата ты и не совсем мужчина.
 Короткий и довольно лёгкий АК оказался вполне комфортен для использования мальчишками и девчонками лет 9-13 в африканских и азиатских странах. Отдача патрона 7.62х39 относительно небольшая, это позволяет нормально контролировать оружие и вести прицельный огонь очередями даже физически слабому человеку, достаточно просто несложных навыков. Которые освоить детям это дело пары недель тренировки. Более того – в условиях городских боёв зачастую речи о прицельном огне не идёт, а значит можно с автомата ещё и приклад открутить – будет легче и короче, удобнее с ним бегать и палить «по-сомалийски», вон в ту сторону. Такие варианты на фотках тоже регулярно встречаются. Пусть – 10 к точности стрельбы, зато -350 граммов и -20 см длины.
Само собой, даже если бы в Африке не было огромного количества оружия под советский патрон 7.62х39, то всё равно нашлись бы способы вовлечь в войны огромное количество местной детворы, всё-таки население в момент демографического взрыва очень сильно помолодело, но эффективность этого вовлечения оказалась бы заметно меньше. Да, встречаются на фото юные бойцы и с G3, и с FN FAL, но количество их на общем фоне невелико, да и сами они обычно постарше.
 Напоследок скажу, почему я стал говорить именно про патрон, а не автомат Калашникова сам по себе. Всё-таки в комплексе «патрон-оружие» именно патрон занимает первое и главное место. И он обуславливает очень многие особенности использования оружия. Те же FN FAL и HK G3 незначительно длиннее АК, а по массе фрезерованный АК тип 3 ещё и потяжелее может быть (а в Африку шло много ранних АК, которые заменяли на лёгкие штампованные АКМ). Но именно его промежуточный патрон дал те возможности, благодаря которым именно автомат Калашникова стал так популярен в качестве оружия для детей-солдат по всему миру.

_____________________________________________

Автор: Роман Воронов

«Зелёная» и ядерная энергия — кто кого?

 В европейских странах активно пропагандируется переход от «плохой невозобновляемой» энергетики, к которой относят тепловые электростанции на ископаемом топливе, а также атомные, к «хорошей зелёной», к которой относят в первую очередь солнечные и ветровые. В данной статье будет разобрана зависимость альтернативной энергетики от атомной.

I. «Плохая невозобновляемая» энергетика

 К невозобновляемым источникам энергии отнесены все электростанции на ископаемом топливе – тепловые на угле, на мазуте, на газе, ядерные. Действительно, все они используют топливо, добытое из-под земли.

 Что касается электростанций на ископаемом углеродном топливе, они действительно серьёзно влияют на экологическую обстановку. Если не говорить о парниковых газах, а только о прямом вреде для живого, даже газовые электростанции дают вредные для живых существ выхлопы, а самые «грязные» среди тепловых — электростанции на торфе и буром угле. Угольные электростанции дают довольно много золы, которая могла бы быть использована, например, в качестве удобрений, если бы она не содержала значимые количества радиоактивных изотопов. В частности, зола тепловых электростанций, работающих на кузбасских углях, содержит уран и торий на уровне, типичном для урановых руд. Зона превышения ПДК по радионуклидам вокруг угольной электростанции охватывает сотни квадратных километров.

 В выхлопе электростанций на нефтепродуктах (мазуте и твёрдых углеводородах, сюда же относятся дизельная генерация) радионуклидов меньше, зато больше оксидов серы, азота и других не полезных для животных и растений веществ.

 С ядерными электростанциями ситуация несколько иная. Во время эксплуатации современные АЭС дают сравнительно низкий уровень загрязнений – ни парниковых газов, ни заметной радиоактивности. Даже три худшие аварии на АЭС, двумя из которых медийные персоны любят пугать обывателей – чернобыльской и фукусимской, по своим последствиям менее тяжёлые, чем крупные аварии на неядерных технологических объектах. Например, число жертв крупнейшей ядерной аварии – чернобыльской аварии 1986 года в десятки и тысячи раз меньше, чем число жертв крупной аварии 1984 года на химическом заводе в Бхопале: в Чернобыле умерли 29 человек от острой лучевой болезни, а общее число смертей от последствий аварии по разным оценкам составляет от 50 до 4000 человек; в Бхопале за день умерли 3000 человек, в течение недели – 10 тысяч, за последующие 20 лет – 15 тысяч. Причём данные по бхопальской трагедии не оценочные: это официальная информация об умерших в результате отравления ядохимикатами. В фукусимской аварии 2011 года радиоактивная вода утекла в океан и разбавилась там до безопасных концентраций, и жертвой аварии стал один человек – сотрудник АЭС, который умер в 2018 году от рака лёгкого.

 С топливом ситуация также сильно отличается в случае угля, нефти, газа с одной стороны, и ядерного – с другой. Для углеродных видов топлива уже видны или достигнуты пределы для их добычи. Пики добычи углеводородов и угля пройдены во многих странах. Что касается топлива для ядерных электростанций, мало того, что оно разведано на 50–80 лет вперёд, так еще и существует рабочая технология для его получения из стабильного изотопа урана, что отодвигает проблему на тысячи лет. При уже достигнутом темпе прогресса это даёт уверенность в том, что до исчерпания запасов будет найден другой удобный источник энергии.

 Таким образом, атомная энергетика совершенно зря записана «зелёными» энтузиастами в «плохой» лагерь. Это скорее результат радиофобии, а не реальных недостатков.

II. «Хорошая зелёная» энергетика

 К «зелёной» энергетике, использующей возобновляемые ресурсы, в последнее время относят исключительно солнечные и ветровые электростанции. На самом деле старейшие действующие электростанции работают как раз на возобновляемом источнике – энергии падающей воды, и это ГЭС. У гидроэлектростанций есть преимущества по сравнению с тепловыми, есть и недостатки. С точки зрения влияния на экологическую обстановку ГЭС совсем не идеальны, хотя и намного лучше, чем ТЭС. Но не лучше АЭС. Дело в том, что при строительстве ГЭС затопляются большие территории. Водохранилища изменяют локальный и региональный климат и ухудшают экологическую обстановку.

 Ветровые электростанции, как ни странно, не безвредны. В частности, большие «поля» ветряков приводят к нагреву почвы, что изменяет местный климат. Другой минус ветряков – они убивают птиц и летучих мышей.

 Солнечные электростанции при массовом строительстве тоже внесут свой вклад, хотя он может считаться скорее положительным – большое количество СЭС в пустынях будет приводить к их увлажнению. Правда и выработка энергии при этом на них снизится.

 Казалось бы, с фотовольтаикой всё хорошо. Но нет. Срок службы солнечных панелей – не более 50 лет. Их производство и переработка далеко не безопасны для экологии, и массовое производство фотовольтаики чревато серьёзной экологической проблемой.

III. Зависимость

 Теперь взглянем на процесс производства электроэнергии. Любая электростанция используют мощное силовое оборудование. У «зелёных» ветровых и солнечных электростанций требования к силовому электрооборудованию намного выше, чем у традиционных. Дело в том, что они вырабатывают электричество недостаточно стабильно. Ветер изменяет скорость и направление, солнце светит тоже по-разному как в течение дня, так и в разные дни. Поэтому вырабатываемое напряжение (и выдаваемая мощность) у «зелёных» источников постоянно меняется. Кроме того, и ветряки, и солнечные панели дают постоянный ток, а вся энергетика работает на переменном. Чтобы передать энергию потребителям, низковольтный постоянный ток нужно преобразовать в высоковольтный, обычно переменный (причём синхронизированный с электросетью), но иногда и постоянный. Таким образом, ВЭС и СЭС нужны мощные преобразователи электроэнергии[2].

 В настоящее время все эффективные преобразователи электроэнергии используют мощные высоковольтные полупроводниковые приборы – биполярные транзисторы с изолированным затвором (IGBT) и тиристоры с изолированным затвором (IGCT). Мощность таких приборов достигает сотни мегаватт, коммутируемое напряжение – более 6 киловольт. И тут непосвящённых ожидает сюрприз: полупроводники для мощных высоковольтных транзисторов и тиристоров изготавливают методом нейтронно-трансмутационного легирования (англ.: Neutron Transmutation Doping) в ядерных реакторах. Наименование этих материалов говорят сами за себя: «ядерно-легированный кремний» (или «радиационно- легированный кремний»), «ядерно-легированный арсенид галлия» (используется реже) и так далее. Химические технологии легирования не способны обеспечить необходимую для мощных силовых приборов чистоту и равномерность легирования полупроводника. Из-за неоднородностей химического легирования возникают области локального перегрева, и прибор выходит из строя, а когда силовое высоковольтное оборудование выходит из строя, это сопровождается зрелищными «спецэффектами» с разлетающимися искрами и дуговыми разрядами вплоть до пожара.

 Мощные тиристоры из ядерно-легированного кремния используются в ЛЭП постоянного тока с конца 1960-х, к примеру, они работают в канадской ЛЭП Nelson River II. В настоящее время ядерное легирование полупроводников не имеет альтернатив, поскольку только эта технология способна обеспечить характеристики материала, требуемые для мощных полупроводниковых приборов. Более того, технологию ядерного легирования пришлось оттачивать для соблюдения требуемой равномерности распределения легирующих атомов в полупроводнике, что было сделано в 1980-е, и нынешнее производство ядерно-легированного кремния – обычный технологический процесс. В западных странах такое производство размещено на исследовательских реакторах, в России – и на исследовательских, и на энергетических. В частности, ещё в 1982 году в СССР была разработана технология производства ЯЛ-кремния на реакторах РБМК.

 Исходя из нынешней ситуации в области производства силового оборудования, вся «зелёная» энергетика фатально зависит от существования ядерных реакторов, и от этой зависимости никуда не деться. Альтернативой будет отказ от единой системы электроснабжения, замена «большой энергетики» на малые электростанции локального электроснабжения и неизбежные блэкауты.

 Получается, что «зелёные» активисты, настаивающие на закрытии как АЭС, так и исследовательских реакторов, действуют довольно недальновидно. Мало того, что негативное влияние «атома» на экологическую обстановку сопоставимо со влиянием альтернативных источников энергии, да и сам вопрос о том, что приносит больший вред остается открытым, так еще ядерные реакторы просто необходимы для самой возможности постройки «зелёных» электростанций.

_________________________

Над статьей работали:Автор: Стас Ворчун (творческий псевдоним)
Редактор: Леонид Рогов
Эксперт: Федотов Антон

 Авария на Чернобыльской атомной электростанции, произошедшая в 1 час 23 минуты 47 секунд 26 апреля 1986 года, стала одной из крупнейших техногенных катастроф в истории человечества. Порядка 115 тысяч человек было выселено из зоны отчуждения. Более 600 тысяч человек приняли участие в ликвидации аварии. Загрязнено более 200 тысяч квадратных километров, из оборота были выведены 5 миллионов гектаров земель. Значительному загрязнению подверглись территории Украины, Белоруссии (по некоторым данным, загрязнению подверглось 20% площади этой страны), России. Кроме того, чернобыльская радиация была обнаружена в северной и западной Европе, а также у берегов Северной Америки. Масштабы аварии повергают в шок.
 Записано множество воспоминаний, издано огромное количество книг, многие из них описывают чуть ли не поминутно последний день четвёртого энергоблока ЧАЭС. И тем не менее далеко не все готовы изучать или систематизировать огромный объём информации о том, что же происходило в те жуткие весенние дни, а также на протяжении следующих нескольких лет.
Сегодня исполняется 35 лет с момента аварии, а потому предлагаю познакомиться с эпохальным циклом про Чернобыль Александра Старостина, который расставляет все точки над i.

 Начиная с сего дня я буду выкладывать по одной части цикла каждый день. Со всем циклом из 12 частей можно ознакомится разом по ссылке. Часть 1 из 12.

Чернобыль ч.1. РБМК-1000

Кратко о цепной атомной реакции

 И ядерное оружие, и атомная энергетика базируются на цепной ядерной реакции деления. Бывает ещё ядерная реакция синтеза, но о ней в другой раз.

 Итак, в силу своих свойств ряд тяжёлых элементов стремится к радиоактивному распаду, то есть изменению состава или внутреннего строения атомного ядра. Для выработки энергии необходимо, чтобы при распаде производилось больше энергии, чем раньше. При распаде ядро испускает некоторое количество нейтронов, которые при этом получают кинетическую энергию и летят в разные стороны. При этом нейтроны могут выделяться как сразу после начала деления (мгновенные нейтроны), так и с задержкой от нескольких миллисекунд до нескольких секунд (запаздывающие нейтроны). Как только они сталкиваются с другим ядром, происходит инициация реакции деления, и ядро испускает нейтроны.

Примерно так это и работает, да

 Важно, чтобы эффективный коэффициент размножения нейтронов (проще говоря, количество нейтронов, вызывающих новую реакцию деления, отделяющихся за один акт деления ядра) был больше или равен единице, иначе наша реакция затухнет. Несмотря на малую долю в общем количестве выделяемых нейтронов (менее 1%), запаздывающие нейтроны позволяют существенно продлить время жизни нейтронов одного поколения, позволяя управлять цепной реакцией. Состояние, при котором коэффициент равен единице, называется критическим. Соответственно, если значение коэффициента <1, то состояние подкритичное, а если значение коэффициента >1, то состояние надкритичное. В надкритичном состоянии мощность реакции возрастает экспоненциально, то есть скорость роста мощности тем выше, чем выше мощность. Для ядерного оружия это хорошо, а вот для ядерного реактора – не очень, его рост мощности нужно регулировать, не давая достигнуть слишком высоких значений мощности. Ясное дело, что работы по постановке ядерной реакции под контроль были почти столь же приоритетны, как и работы по достижению максимально быстрого роста мощности и достижению максимума мощности.

Краткая история мирного атома в СССР

 Первая в мире атомная электростанция была пущена в 1954 году в городе Обнинске Калужской области. Она успешно и безаварийно проработала вплоть до 29 апреля 2002 года, то есть 48 лет (на 30 лет больше запланированного). Реактор вобрал в себя все имевшиеся на тот момент наработки в области создания и использования реакторов двойного назначения. Например, на заводе Маяк реактор не только производил оружейный плутоний, но также электроэнергию и тепло для близлежащих городов. АМ-1 (Атом Мирный – именно такой индекс получил реактор на станции) представлял собой уран-графитовый реактор с водой в качестве охладителя и теплоносителя. Электрическая мощность реактора составляла 5 МВт

Частично открытый АМ-1 и реакторный зал. Фото Варламова из 2009 года

 Изначально предполагалось построить несколько различных типов экспериментальных реакторов, которые должны были в будущем развиться в реакторы для различных нужд, в том числе для подводных лодок, кораблей и судов. Конкретно АМ-1 для этих целей не подошёл - слишком уж громоздкий из-за схемы расположения тепловыделяющих элементов в графитовой кладке.

 Спустя 10 лет в работу были пущены реакторы типа АМБ (Атом Мирный Большой) в составе Белоярской АЭС. Это уже были реакторы электрической мощностью 100 МВт. В целом реакторы показали себя не очень надёжными, на всём протяжении их эксплуатации неоднократно происходили различные аварии, причём нередко – достаточно серьёзные. Например, в течение первых десяти лет эксплуатации не один раз происходило разрушение тепловыделяющих сборок на первом энергоблоке. Тем не менее, первый и второй блок доработали до полной выработки ресурса, после чего были выведены из эксплуатации. На данный момент ведётся разборка этих реакторов. Сейчас на Белоярской АЭС эксплуатируются два реактора на быстрых нейтронах.

БАЭС

 Одновременно с запуском в эксплуатацию БАЭС началось проектирование нового мощного реактора канального типа. Работы велись в Научно-исследовательском и Конструкторском Институте ЭнергоТехники (НИКИЭТ) под руководством академика Николая Антоновича Доллежаля. Научной частью заведовал Институт Атомной Энергии (ИАЭ) им. Курчатова (директор – академик Анатолий Петрович Александров). Вообще, работа в области атомной энергетики в частности и атомной промышленности велась и управлялась ведущими советскими учёными. Тот же Александров в 1975 году стал президентом Академии наук СССР.

Доллежаль

Александров

Анатомия гиганта

 Что же представлял из себя новый реактор, получивший поначалу обозначение Э-7? Театр начинается с вешалки, а реактор – с тепловыделяющего элемента (ТВЭЛ). ТВЭЛ – это трубка из циркониевого сплава, толщина которой 0.9 мм, а диаметр – 13.6 мм. Оставшиеся 11.5 мм занимают спрессованные таблетки диоксида урана UO2. Изначально степень обогащения урана-235 составляла 2%, однако по мере модернизации реакторов её увеличивали. 18 таких ТВЭЛов объединены в тепловыделяющую сборку (ТВС). Внутри неё помимо самих ТВЭЛов находится несущий стержень из оксида ниобия NbO2, крепёжные детали из циркониевого сплава, а также каналы для теплоносителя, то есть воды. Высота одной сборки – 3.5 метра. Последовательное соединение двух ТВС называется тепловыделяющей кассетой (ТВК), её высота – 7 метров. Высота ТВК соответствует высоте всей активной зоны.

ТВС РБМК-1000: 1 — подвеска; 2 — переходник; 3 — хвостовик; 4 — твэл; 5 — несущий стержень; 6 — втулка; 7 — наконечник; 8 — гайка

 Сама активная зона представляет из себя графитовую кладку, состоящую из графитовых колонн. Каждая колонна собрана из прямоугольных блоков, длина и ширина которых составляет по 250 мм, а высота может составлять 200, 300, 500 или 600 мм. Всего колонн 2488, в каждой просверлен канал диаметром 114 мм. В этом канале может размещаться одна из 1693 топливных кассет либо один из 179 стержней Системы управления и защиты реактора (СУЗ). Остальные колонны являются боковыми отражателями нейтронов, защищающими окружающую среду от этих самых нейтронов. Размеры кладки: эквивалентный диаметр – 13.8 метра, из которых на активную зону приходится 11.8 метра, а толщина отражателя – 1 метр; высота кладки – 8 метров, из которых 7 – активная зона, а ещё по полметра сверху и снизу – отражатель. Благодаря такой схеме реактор и получил наименование РБМК – Реактор Большой Мощности Канальный.

1 - плитный настил (тяжелый бетон, 4 т/м3);
2 - засыпка серпентинита (1,7 т/м3);
3 - обычный бетон (2,2 т/м3);
4 - песок (1,3 т/м3);
5 - бак водяной защиты;
6 - стальные защитные блоки;
7 - графитовая кладка.

 Всё это добро уютно расположилось в шахте размерами 21.6х21.6х25.5 метров. В самом низу шахты находится бетонное основание. На нём покоится крестообразная металлоконструкция (схема С), соединяющая бетонное основание с нижней плитой реактора (схемой ОР). Толщина этой плиты – 2 метра, диаметр – 14.5 метров. Она состоит из цилиндрической обечайки, заполненной серпентинитом и проходками для топливных каналов и каналов управления, а также двух листов, в которые вварены герметично эти каналы.

 Сверху расположена аналогичная по конструкции плита (схема Е), только её размеры иные – толщина 3 метра, диаметр – 17.5 метров. Она установлена на кольцевом баке с водой (схема Л), исполняющем роль боковой биологической защиты. Внешний диаметр бака – 19 метров, а внутренний на высоте 11 метров – 16.6 метров. Бак от бетона боковых стен отделяет засыпка песка. Между внутренней стенкой и активной зоной находится герметичный кожух реактора, имеющий также обозначение «схема КЖ» (металлопрокат, толщина – 16 мм), соединяющий верхнюю и нижнюю плиты. Между кожухом и внутренней стенкой бака присутствует полость, заполненная азотом под давлением более высоким, чем давление азотно-гелиевой смеси внутри кожуха. Таким образом, исключается утечка газа из полости реактора. Азотно-гелиевая смесь предотвращает выгорание гелия.

 На полу реакторного зала лежит плитный настил, который вместе с дополнительной биологической защитой (схема Г) обеспечивает высокий общий уровень биологической защиты. По этому настилу можно ходить во время работы реактора, он же обеспечивает перегрузку (то есть замену топлива) реактора. Такая конструкция реактора позволяет перегружать тепловыделяющие кассеты без остановки реактора с помощью разгрузочно-загрузочной машины.

Плитный настил, кажется на ЛАЭС. Мерные люди на фоне

 Итак, как же работает реактор РБМК? С помощью главных циркуляционных насосов (ГЦН) вода через трубопроводы подаётся непосредственно в ТВК. В них за счёт повышенного давления (7 МПа или 70 атмосфер) температура кипения воды повышается до 284 градусов по Цельсию. Проходя через них, она нагревается и частично испаряется. Сверху (вода подаётся в активную зону снизу) находятся трубопроводы, подводящие образовавшуюся пароводяную смесь к барабан-сепараторам. Их задача – отделить пар, содержание которого в смеси в среднем 14.5% от воды. Пар идёт на турбины, а вода снова подаётся в реактор. Таким образом, реактор РБМК является одноконтурным по теплоносителю.

 Однако на деле не всё так однозначно, так как на самом деле структура единственного контура РБМК напоминает восьмёрку. Дело в том, что в верхней части этой восьмёрки (нижняя часть — это контур многократной принудительной циркуляции (КМПЦ), его я только что и описал) есть ещё ряд систем. Этот ряд включает в себя турбину, генератор, конденсатор, насос и барабан-сепаратор. Пришедшая из реактора в барабан-сепаратор пароводяная смесь разделяется на воду и пар. Пар температурой 284 градуса под давлением в 7 МПа приходит на турбину и вращает её, преобразуя тепловую энергию в кинетическую. Эту энергию турбина передаёт на генератор, вырабатывающий электроэнергию. Из турбины сильно охладившийся пар (до 30 градусов при давлении в 0.004 МПа или 0.04 атмосферы) попадает в конденсатор. Там пар передаёт свою тепловую энергию воде, забираемой из пруда-охладителя станции. На выходе из конденсатора мы получаем воду, с параметрами близким к параметрам пара, которая является "холодным" теплоносителем для второго теплового контура. Эта вода, пройдя через несколько вспомогательных устройств, становится питательной водой и с помощью питательного насоса подается в барабан-сепаратор. Там она смешивается с водой из пароводяной смеси, пришедшей из активной зоны, после чего уходит в реактор. Так замыкается восьмёрка.

Разрез блока с РБМК. Надеюсь, читабельная. Но в пост прицеплю её документом

А это схема работы РБМК

 Общая тепловая мощность реактора РБМК-1000 – 3200 МВт, из которых только 1000 МВт – электрическая мощность, остальное тратится на обогрев атмосферы и пруда-охладителя. На случай, если нужно уменьшить мощность, заглушить реактор или же что-то пойдёт не так, предусмотрен целый ряд систем защиты, ведущую роль в котором играют Стержни Управления и Защиты (СУЗ), запомните их, они нам вспомнятся ещё не раз. В первых реакторах стержней было 179, позже их стало 211. По своему назначению они делятся на стержни аварийной защиты (24 штуки), стержни автоматического регулирования (12), стержни локального автоматического регулирования (12), стержни ручного регулирования (131) и 32 укороченных стержня-поглотителя (УСП), предназначенные для локального регулирования мощности (появились после аварии на ЛАЭС в 1975 году). При необходимости, стержни вводятся в активную зону или выводятся из неё, тем самым уменьшая или увеличивая мощность соответственно. Введение всех стержней глушит реактор. Все стержни за исключением УСП, вводятся в реактор сверху.

 Что из себя по конструкции представлял стержень-поглотитель реактора РБМК? При полностью выведенном из реактора стержне в активной зоне оставался графитовый вытеснитель длиной 4.5 м, а также по 1.25 м воды сверху и снизу. При подаче сигнала на введение в активную зону вытеснитель вытесняет воду снизу и выходит из зоны, а его место занимает соединённый с ним «телескопом» стержень-поглотитель из бора. Его задача – поглотить нейтроны, инициирующие цепную ядерную реакцию.

 Отличий в конструкции РБМК от конструкции другого широко распространённого в России реактора типа ВВЭР много, но ключевых два. Во-первых, из-за циклопических размеров РБМК невозможно «запаковать» в герметичный корпус, который бы защитил окружающую среду в случае взрыва реактора. Во-вторых, в реакторе типа ВВЭР два герметичных контура теплоносителя, которые изолированы друг от друга. Первый – вода под высоким давлением, идущая непосредственно в активную зону. Там она нагревается и идёт в теплообменник, передавая свою тепловую энергию воде второго контура, которая в виде пара уже вращает турбину.

 В принципе, реактор ВВЭР безопаснее, чем РБМК, однако РБМК давал весьма заметные экономические выгоды. Во-первых, в нём можно использовать менее обогащённое топливо (на ранних этапах считалось, что канальный реактор спокойно может работать на топливе со степенью обогащения 2%, в то время как корпусный требовал степени обогащения 4-5%). Более того, РБМК может работать на отработанном топливе реактора ВВЭР. При этом выгорание топлива в РБМК более равномерное, то есть реактор расходует его более экономно. Во-вторых, как уже говорилось, в РБМК можно менять топливные кассеты без остановки реактора, в то время как для перегрузки топлива реактор типа ВВЭР подвергается разгерметизации корпуса, что сопряжено с большим объёмом работы. В-третьих, при всех своих огромных размерах РБМК проще в строительстве, так как не требует трудоёмкого создания герметичного корпуса, что облегчает как производство, так и установку реактора на месте.

РБМК распространяется

 Строительство первой атомной станции, оснащённой реактором РБМК-1000 (то есть Реактор Большой Мощности Канальный электрической мощностью 1000 МВт) началось в 1967 году в 4 км от посёлка Сосновый бор, что в 70 км от исторического центра Санкт-Петербурга. В 1974 году в эксплуатацию ввели первый энергоблок, спустя два года – второй. Здесь нужно отметить, что реально реактор подключают к сети раньше, чем официально вводят в эксплуатацию.

ЛАЭС сейчас

 И первая очередь ЛАЭС «порадовала» своих создателей ещё до этой даты – зимой 1974 года, с разницей в месяц, произошло два серьёзных инцидента – взрыв водорода в газгольдере, где выдерживались газообразные радиоактивные отходы, а также разрыв промежуточного контура с утечкой высокоактивной воды. В результате погибли три человека. Однако это были лишь первые звоночки, а первый гром грянул 30 ноября 1975 года. Подробнее об этой аварии мы поговорим позже, а пока скажем лишь, что результатом аварии стало разрушение одного топливного канала, а общее загрязнение составило примерно 1.5 млн Кюри, что, мягко говоря, немало.

 После этого реакторы РБМК были дооснащены дополнительными поглощающими стержнями (добавилось 32 укороченных стрежня), целым рядом систем, направленных на повышение безопасности реактора (например, системой аварийного охлаждения реактора (САОР), системой локальной автоматической защиты (ЛАЗ) и системой локального автоматического регулирования мощности реактора (ЛАР)), повысили степень обогащения урана до 2.4%, а также были внесены множественные уточнения в инструкции персонала и проекты будущих энергоблоков.

 От аварии, аналогичной по масштабам чернобыльской, ЛАЭС спасли умелые действия персонала. Сама станция находилась в ведении министерства среднего машиностроения, которое в СССР занималось атомным оружием, атомной промышленностью и атомной энергетикой. Однако все последующие станции строились для нужд министерства энергетики и электрификации. Там всё было куда хуже и с персоналом, и с заводами. Вспоминает Анатолий Дятлов:

Ленинградская АЭС, подведомственная Министерству среднего машиностроения, проектировалась его организациями, под его заводы, оснащенные современным оборудованием. Курская и Чернобыльская станции принадлежали Министерству энергетики и электрификации. В правительственном Постановлении было указано, что нестандартное оборудование для четырех блоков первых очередей этих станций будет изготовлено теми же заводами, что и для Ленинградской. Но для Минсредмаша правительственное Постановление не указ даже и в то время, когда еще немного слушались правительства. Говорят, у вас есть свои заводы, вот и делайте, чертежи дадим. Был я на некоторых заводах вспомогательного оборудования Минэнерго — оснащение на уровне плохоньких мастерских. Поручать им изготовление оборудования для реакторного цеха все равно, что плотника заставлять делать работу столяра. Так и мучились с изготовлением на каждый блок. Что-то удавалось сделать, чего-то так и не было. Характерно, вот уж поистине застой, Минэнерго за несколько лет так ни одного своего завода и не модернизировало, чтобы был способен изготавливать не столь уж сложное оборудование.

 Между тем, продолжалось строительство энергоблоков с реакторами РБМК-1000 первого поколения. К ним также относились 1 и 2 блоки Курской (начало строительства – 1972 и 1973 года, ввод в эксплуатацию – 1977 и 1979 года соответственно) и Чернобыльской АЭС (начало строительства – 1970 и 1973, ввод в эксплуатацию – 1978 и 1979 года соответственно). А дальше началось проектирование и строительство энергоблоков с реакторами РБМК второго поколения.

 В чём отличия от поколений 1 и 1+? Во-первых, увеличенный барабан-сепаратор. Во-вторых, трёхканальная САОР, которая теперь снабжала аварийный реактор водой не только из гидробаллонов, но и через питательные насосы. В-третьих, теперь для локализации радиоактивных веществ, выброс которых нельзя было допустить в атмосферу в случае аварии, были предусмотрены двухэтажные бассейны-локализаторы, которые должны были эти радиоактивные вещества аккумулировать. Ну и наконец, теперь реакторные отделения строились дубль-блоком, иными словами, они составляли одно здание, хотя блоки и были разделены. Ранее каждый реактор строился в своём здании.

Панорама Курской АЭС, вид со стороны машзала. Видны и два первых блока (ближние, с кучей труб), и третий с четвёртым, размещённые в дубль-блоке (дальние, с большой трубой как на ЧАЭС)

 К реакторам нового типа с повышенным уровнем безопасности относились энергоблоки 3 и 4 Курской АЭС (начало строительства – 1978 и 1981 года, ввод в эксплуатацию – 1984 и 1986 соответственно), 3 и 4 Чернобыльской АЭС (начало строительства – 1972 и 1971 года, ввод в эксплуатацию – 1982 и 1984 соответственно), 1 и 2 Смоленской АЭС (начало строительства – 1975 и 1976 года, ввод в эксплуатацию – 1983 и 1985 соответственно). Кроме того, сюда же относят и 3 и 4 энергоблоки Ленинградской АЭС (начало строительства – 1973 и 1975 года, ввод в эксплуатацию – 1980 и 1981 соответственно), но они были промежуточными, отличаясь устройством ряда систем как от более ранних, так и более поздних энергоблоков.

Игналинская АЭС

 Отдельно следует упомянуть об Игналинской АЭС. Её оснастили модифицированной версией реактора – РБМК-1500. Как можно догадаться из индекса, электрическая мощность данного реактора составляла 1500 МВт. Достигалось увеличение путём интенсификации теплообмена в ТВК при сохранении размеров реактора. Однако реальная мощность составляла 1300 МВт, так как на номинале и повышенной мощности происходило неравномерное выгорание топлива и растрескивание оболочек ТВЭлов. До аварии на ЧАЭС в 1986 году успели сдать в эксплуатацию один блок (начало строительства – 1975, ввод в эксплуатацию – 1984 год). Ещё один блок должны были пустить в 1986 году, однако из-за аварии на ЧАЭС пуск и ввод в эксплуатацию перенесли на год (начало строительства – 1978, ввод в эксплуатацию – 1987 год). Также после аварии заработал третий блок Смоленской АЭС с реактором РБМК-1000 (начало строительства – 1984, ввод в эксплуатацию – 1990 год). Все остальные достраивавшиеся блоки (КАЭС-5 (строительство остановлено в 2012 на степени готовности 85%), ЧАЭС-5 и 6 (строительство остановлено в 1986 году), САЭС-4 (строительство остановлено в 1993 году), ИАЭС-3 (строительство остановлено в 1988 году)) были законсервированы.

 В дальнейшем планировалось ещё увеличить мощность реактора за счёт увеличения диаметра топливных каналов и других ухищрений с топливными кассетами (РБМК-2000 и РБМК-3600), использования перегретого пара (проекты РБМКП-2400 и РБМКП-4800). Кроме того, существовал более поздний проект МКЭР, который предполагалось оснащать двойной защитной оболочкой, четырёхконтурной системой принудительной циркуляции воды против двухконтурной у РБМК, а также рядом новшеств, направленных на снижение расхода топлива и повышение КПД. Тем не менее, ни один из этих проектов дальнейшего развития не получил.

 Подводя итог. Реактор большой мощности канальный электрической мощностью 1000 МВт (или РБМК-1000) представляет из себя циклопическое сооружение, которое массово распространилось по АЭС Советского союза и на протяжении многих лет являлось флагманом отечественной атомной индустрии. При этом большинство энергоблоков с этим реактором до сих эксплуатируются, хоть и с условием постоянной модернизации для повышения безопасности. О недостатках машины (в том числе и критических) мы поговорим в одной из следующих частей цикла (причём ближе к концу). А в следующей части — о ЧАЭС, Припяти и Чернобыльском крае.

Чернобыль ч.6.1 Горячий расплав против холодной логики

Предыдущая часть

Воздух

Теперь нам снова прямая дорога обратно в 26 апреля 1986 года.

 В Институте атомной энергии им. Игоря Курчатова об аварии узнали ещё ночью. После этого в экстренном порядке началось формирование первой делегации на станцию от ИАЭ, да и вообще правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии (ЛПА) на ЧАЭС (далее ПК). Возглавил её заместитель председателя Совмина СССР Б.Е.Щербина, в её составе также работали и министр энергетики А.И.Майорец, в чьём ведении находилась станция, и замминистра здравоохранения Воробьёв, и делегация от ИАЭ в составе первого замдиректора ИАЭ В.А.Легасова и В.А.Сидоренко, тогда зампредседатель Госпроматомнадзора. Что называется, опосредованно, в работе ПК участвовал весь ИАЭ, который был, по сути, старшим подрядчиком всех работ по ликвидации. ПК прибыла в Припять уже днём и разместилась в горкоме Партии.

 Пока ПК размещалась в Припяти, в ИАЭ сформировался своего рода «мозговой центр», где активно работали с поступающими данными, анализировали их и, исходя из этого, предлагали дальнейшие действия по ЛПА и размышляли о причинах произошедшего. Руководил этим директор института и, по совместительству, президент АН СССР академик Анатолий Александров.

 Однако самые первые действия начались ещё ранним утром в штабе Киевского военного округа. В 8 утра командующему ВВС Киевского военного округа (КВО) генерал-лейтенанту Н.П.Крюкову позвонил оперативный дежурный и сообщил, что на ЧАЭС необходим вертолёт с экипажем и специалистом по защите от ОМП. Задание поручили экипажу капитана Володина. В 9:00 Ми-8Т 255-й отдельной смешанной авиаэскадрильи поднялся в воздух с аэропорта Борисполь и взял курс на аэропорт Жуляны, где подобрал майора ГО, вручившего экипажу индивидуальные дозиметры, так как штатные было невозможно зарядить. Основной рабочий дозиметр ДП-3В был активен.

 Из Жулян машина пошла прямиком к ЧАЭС. Когда вертолёт приблизился к аварийной станции, Володин отдал приказ отслеживать дозиметром радиационную обстановку. По мере приближения к аварийному блоку она ухудшалась, пока не достигла значения в 25 Р/ч на высоте, что соответствовало 300 Р/ч на земле. Вертолёт ушёл в сторону Припяти и сел на окраине города. Майор ГО ушёл в город, доложил начальству результаты, после чего вернулся с новой задачей: облететь Припять и разведать радиационную обстановку, нанести на карту места с наибольшим уровнем загрязнения. Машина поднялась на малую высоту, после чего произвела облёт города, а зачем повернула на ЧАЭС. Машина подошла к реактору.

 Когда Ми-8 оказался поблизости от шлейфа белого дыма, выходящего из разрушенного реактора, на остеклении кабины появились крупные капли, которые медленно растекались по стеклу, оставляя соляной след. Наклонившись над приборной доской, Володин посмотрел вверх. «Прямо над нами тянулся тот самый белесый дым, местами почти прозрачный, местами плотный, почти как облака. Взглянул на приборы – скорость 200 км/ч, высота 100 м, крен 15'. Кажется, все в норме». Вдруг борттехник выпалил: «Командир, ДП-3 зашкалил на последнем диапазоне!! Более 500 рентген!!» Как потом станет известно, внутри этого ядерного следа уровни достигали 1500 Р/ч. «Мы попали в самую «десятку». Немедленно приняли решение выходить из этой зоны. Со снижением и набором скорости начал отворачивать влево…» В кабину вбежал майор: «Командир, ты убийца! Ты что ж наделал? Мы же все покойники. У меня на приборе все зашкалило. Мы же все сильно облучились и, скорее всего, нам хана!» Майора пришлось выгнать из кабины.
Сергей Дроздов, статья «Воздушная битва за Чернобыль», «Авиация и время», №2, 3, 4, 5 за 2011 год

 После этого вертолёт вернулся в Припять. Майор унёс свеженанесённые на карту данные начальству, но вскоре вернулся с фотографом и двумя работниками станции, уже получившими, судя по виду, солидную дозу. Экипаж успел выпить йод, пока их ожидал, но сильно лётчикам он помочь уже не мог – его надо принимать до похода в заражённую область. В 16:00, попав под моросивший дождь, вертолёт снова отправился к станции. Пассажиры сфотографировали блок, и вскоре Ми-8 снова сел на площадке в Припяти. После высадки пассажиров вертушка отправилась домой в Борисполь. Экипаж Володина отправился на отдых, а спустя пару дней в госпиталь. В следующий раз они поднимутся в воздух лишь в конце мая.

 А на земле и вокруг начиналась лихорадочная работа. Ночью приняли ряд решений – о полной остановке всех трёх оставшихся блоков, об эвакуации, а также о забрасывании в реактор различных материалов. Делили эти материалы на несколько категорий, в соответствии с типом опасности, против которой было направлено использование тех или иных веществ. Так соединения бора являлись поглотителями и не давали развиться самоподдерживающейся цепной реакции, обеспечивая тем самым ядерную безопасность. Другие – доломит, песок и глина – должны были уменьшать радиационную опасность, то есть создать фильтрующий слой на пути выходящих из реактора радиоактивных материалов. Третьи – свинец, например – должны были поглощать тепло, предотвращая расплавление активной зоны и препятствуя развитию «китайского синдрома», то есть проплавлению топливосодержащей лавой элементов конструкции фундамента и попаданию этой лавой в заполненные в ходе попыток охлаждения реактора водой нижние помещения, а через них – в грунт. Эта опасность называлась тепловой. Само закидывание называли общим термином «тампонирование».

 Но как всё это добро доставить в реактор? Нужны вертолёты, много вертолётов. Уже в 22:00 по приказу командира ВВС КВО Крюкова по тревоге подняли 51-й отдельный гвардейский вертолётный полк. В течение ночи он перебазировался на аэродром Певцы под Черниговом. Первоначально оттуда выполнялась часть вылетов вертолётов в сторону зоны, однако из-за постоянно проводившейся дезактивации чернобыльских вертолётов фон начал расти, создавая помехи Черниговскому лётному училищу. Вертушки оттуда перебазировали, в Певцах остались лишь самолёты радиационной разведки Ан-24РР и разведывательные самолёты Су-24МР, фотографировавшие зону. Кроме того, именно в Певцы прилетали высокопоставленные чиновники и военные. Часть вертолётов базировалась под Овручем, но там базировались только относительно лёгкие Ми-8 и Ми-24РР. Для тяжёлых Ми-6 и Ми-26 родным домом стали сначала Певцы, а потом аэродром Малейки. С этих площадок вертолёты прилетали в зону и садились на спешно организованные площадки, которым присвоили обозначения «Кубок» (в Чернобыле), «Кубок-1», «Кубок-2» и «Кубок-3» (между Чернобылем и Рассохой). Первая площадка предназначалась для начальства, остальные же были оптимизированы каждая под свой тип вертолёта, что было вызвано различиями в техниках погрузки и захода на посадку. Кроме того, оборудовали и несколько промежуточных площадок погрузки рядом с местами сбора грунта – в пока ещё не покинутых сёлах, а также в Припяти, в том числе на центральной площади города. На всех основных площадках были организованы системы радиолокационной помощи при посадке, появились руководители полётов – словом, для максимально возможной эффективности было сделано всё.

 За одно только 27 апреля удалось сосредоточить 80-90 вертолётов в районе ЧАЭС, в дальнейшем количество машин и экипажей заметно выросло. Всего в зоне довелось работать лётчикам из 48 частей со всего СССР, многие из них недавно прибыли из Афганистана. На местах всей этой противорадиационной мощью командовал генерал-майор Т.Н.Антошкин, а непосредственно сбросом руководили из припятской гостиницы «Полесье», с которой открывался отличный вид на разрушенный блок.

 Первые мешки с глиной и песком упали в разрушенное здание уже в 10:00 27 апреля. За этот день сбросили 80 мешков, а требовалось, по первым оценкам, 50000 в общей сложности за всё время. Впрочем, основные тяжеловесы ещё не подключились. Однако технологию срочно требовалось улучшать.

 Около открытой входной двери уложили максимальное количество мешков, которые должен был сбрасывать бортовой техник по моей команде. Сбрасывал он их визуально, на глазок; никакой прицельной аппаратуры для точного попадания в цель у нас не было, и все зависело от его глазомера и слетанности экипажа.<…> На скорости 70-60 км/ч по команде «Сброс!» он самостоятельно прицеливается, и 2-3 мешка летят вниз; после чего докладывает: «Груз сброшен». Приступаю к разгону поступательной скорости и выполнению нового захода на цель.
Замком ВВС КВО по армейской авиации полковник Б.Нестеров, цитируется по статье Сергея Дроздова «Воздушная битва за Чернобыль»

А вот ещё один вариант:

 Штурман вывел машину на цель с применением прицела для бомбометания, после чего подал команду «Давай». Шесть мешков были уложены предварительно на один из концов доски перед открытой дверью в борту. Двое других членов экипажа взялись за свободный конец доски и начали его приподнимать, пытаясь сдвинуть мешки одним махом в открытую дверь. Каждый мешок весил килограммов 50, т. е. всего было около 300 кг. Ребят было двое, им было тяжеловато. Я бросился им на помощь. Наконец мешки неохотно поползли вниз. Проследив за их полетом, я увидел стопроцентное непопадание.
Участник ЛПА на ЧАЭС Е.Игнатенко, цитируется по статье Сергея Дроздова «Воздушная битва за Чернобыль»

 Столь низкая эффективность никого не устраивала. Лётчикам пришлось придумывать на местах. Сначала сделали какие-то ковши, ящики, чтобы груз выпадал сам, однако результата это не добавило. Тогда решили возить груз в парашютах на внешней подвеске. Для этого пришлось реквизировать у частей ВДВ около 19 тысяч парашютов различных типов. По другим данным применяли и тормозные парашюты реактивных истребителей. Применение новой технологии позволило сбрасывать за один заход с Ми-8 по 3 т грузов, с Ми-6 до 8 т, а с Ми-26 до 15 т.

 Засыпали в мешки слои песка, затем несколько свинцовых болванок, далее снова слои песка и т.д. Затем расстилался парашют, предварительно отрезали парашютную систему с ранцем. Отрезали одну стропу. Расстилали парашют, складывали туда эти тяжелейшие, по 100 кг мешки с песком и свинцом, и чтобы этот гигантский мешок не болтался в полете, его обвязывали этой стропой. Подлетал очередной вертолет от реактора, садился. Рабочий подлезал под брюхо вертолета, передавал борттехнику в люк связанный «конец» парашюта с мешками. Тот прикреплял за ДП-63 (замок внешней подвески). После этого производили взлет на реактор.
Полковник В.Алимов, герой РФ, Участник ЛПА на ЧАЭС, цитируется по статье Сергея Дроздова «Воздушная битва за Чернобыль»

 Поначалу парашюты падали в реактор вместе с грузом, однако потом, потеряв примерно половину, придумали, как использовать их много раз. Теперь подвеска стала многоточечной, а экипаж над реактором отвязывал два конца, и груз вываливался из импровизированного кармана под действием своей собственной массы.

 В воздухе вокруг АЭС постоянно находилось 30-40 вертолётов, каждый из них сбрасывал в аварийный блок свой груз с интервалом в 2 минуты. Из-за такой загруженности связь работала на двух частотах – одна для управления на боевом заходе, другая для управления на этапе загрузки. Сброс осложнялся, во-первых, высокой температурой, резко снижавшей тягу двигателей, отчего вертолёты проваливались на 20-30 метров вниз, а во-вторых, наличием рядом трубы высотой 140 м, за которую цепляться было самоубийством. Сброс проводился на скорости 100-120 км/ч с высоты в 200 м.

 Эффективность этих полётов нарастала с каждым днём. За 27 апреля сбросили примерно 150 тонн, за 28 апреля – 300 тонн, а 29 апреля уже 750 тонн. Но тут возникла серьёзная проблема. Температура реактора под слоем песка снова начала расти, а потому приняли решение сбрасывать в жерло материалы с более низкой температурой плавления, задачей которых было охлаждение реактора. Ми-6 полетели за свинцом и ружейной дробью в Борисполь, откуда вернулись той же ночью. Сброс металла начался уже на утро 30 апреля и доставил проблем. Дело в том, что груз представлял из себя комплект брусков весом 40-50 кг каждый. Мало того, что из-за возросшей инертности металл куда активнее раскачивался сам и опасно раскачивал вертолёт, так он ещё и резал парашютную ткань, ведь с брусков никто нестачивал заусенцы. Пришлось снова переделывать технологию – теперь груз ехал не в корзинке из парашюта, а в своеобразной авоське. Парашют цеплялся к узлу подвески вертолёта, а груз висел снизу на стропах. Очевидцы описывали загруженные таким образом машины как обвешанные гроздьями свинца. Тем не менее, несмотря на все злоключения, 30 апреля продолжили бить рекорды: за этот день сбросили 1500 тонн грузов, а в светлый праздник первомай – 1900 тонн. На тот момент было совершено 1113 вылетов. Эта цифра стала в итоге максимальной – от военных потребовали уменьшить интенсивность из-за опасений, что конструкции реакторного помещения могли не выдержать значительно возросшей нагрузки. В этом случае вся масса грозилась рухнуть в бассейны-барботёры, наполненные водой. Последствия были бы непредсказуемыми.

 Впрочем, столь высокая интенсивность уже не была нужна - 30 апреля радиоактивный шлейф, исходивший из реактора, практически сошёл на нет, а к 11 часам первого мая удалось погасить горящее пятно внутри реактора. Графит потух. К 6 мая выбросы заметно уменьшились. Активные сбросы проводились до 10 мая. Всего в период с 27 апреля по 10 мая по данным МАГАТЭ было выполнено более 1800 вертолето-вылетов, в ходе которых на реактор удалось сбросить 1800 т песка и глины, 2400 т свинца, 800 т доломита и 40 т карбида бора. Последние сбросы осуществили 12 мая, когда во время очередного облёта обнаружили яркое пятно внутри реактора, что свидетельствовало о пожаре. В жерло ушло ещё 80 тонн свинца.

 На этом работа вертолётов не закончилась, однако теперь их переключили на дезактивацию. Лишь отдельные машины теперь летали непосредственно над реактором, в основном с исследовательской целью. Дело в том, что вплотную не то что к реактору, к зданию энергоблока до сих пор подойти было нельзя, даже бронетехника с трудом могла справиться с этим, потому для исследования состояния реактора, анализа исходящих из него газов требовались вертолёты, которые смогли бы ювелирно опустить необходимые датчики в жерло, зависнуть на время сбора данных, а затем увезти их оттуда. Идею высказал академик Легасов. Первые тренировки начались 6 мая, когда стало понятно, что самая страшная — активная — фаза аварии пройдена. Теперь столь высокой интенсивности забросов не требовалось, а значит можно произвести первые научные исследования, что называется, вживую.

 Однако это был риск. Дело в том, что вертолёт может безопасно висеть либо на высоте 10 метров (это называется висением на безопасной высоте), либо на высоте выше 500 метров. Почему? Ну с минимальной высотой всё понятно – если откажет двигатель, машина не наберёт при падении достаточной скорости, чтобы разбиться и убить экипаж. А при отказе двигателя на высоте 500 метров и выше несущий винт успевает перейти в режим авторотации, тем самым позволяя пилоту посадить вертолёт как бы планируя, почти как самолёт. При движении вертолёта проблема почти исчезает, но здесь-то предстояло висеть. Кроме того, плохо понимали температурные характеристики зоны над реактором, а ведь двигатели работают на жаре хуже. Ну и в конце концов, экипаж не видит, что творится под вертолётом. Поэтому для выполнения научных задач взяли опытного пилота Николая Волкозуба, летавшего на всех типах вертолётов вот уже более 25 лет и являвшегося чемпионом СССР по вертолётному спорту.

Проблемы начались сразу же. Датчик представлял из себя лёгкую термопару на тросе длиной 300 метров. При первой попытке зависнуть выяснилось, что несмотря на точное висение, груз под вертолётом ходил как маятник. Исправили просто: по всему тросу повесили стабилизирующие грузики. После этого датчик болтать перестало. В итоге 9 мая Ми-8 Волкозуба взял курс на ЧАЭС. За ним наблюдал руководитель полётов с гостиницы Полесье, а также Ми-26, висевший в 2 км позади Волкозуба.

 Я подошел на высоте триста пятьдесят метров. Надо было узнать - как температура там, как мощность двигателей. Вертолет висел стабильно.
Руководитель полета мне говорил: "До здания пятьдесят метров. Сорок… Двадцать…" По высоте и удалению он мне подсказывал. Но когда я стоял над самим реактором, ни я, ни руководитель уже не видели - попал я или нет. Поэтому послали еще один вертолет Ми-26. Полковник Чичков пилотировал. Он завис на удалении двух-трех километров сзади меня и все видел. Я должен был зависнуть возле трубы…
А Евгений Петрович Рязанцев сам в люк смотрел. И он показывал жестами: "Над реактором". Замеры температуры делали на высоте пятидесяти метров над реактором, сорока, двадцати и в самом реакторе. Евгений Петрович все видел. А аппаратура пишет. Когда все сделали - я отошел.
За Припятью было намечено специальное место, и трос я сбросил в песок. Трос был радиоактивен.
С момента зависания все это заняло шесть минут двадцать секунд. А показалось - вечность.
Это была победа.
Николай Волкозуб, цитируется по документальной повести Юрия Щербака «Чернобыль».

 В дальнейшем измерения с помощью термопары были повторены. Кроме того, аналогичную операцию (только не висение, а плавный пролёт) совершали с другим датчиком – контейнером с газоанализатором. Тем не менее, термопара не дала тех данных, которых от неё ожидали – они были слишком противоречивыми, не позволяя сделать выводы.

 Во время тампонирования лётчики получали самые разнообразные дозы. Они зависели от целого ряда факторов – и от вертолёта, на котором они летели (Ми-26 был единственным из тампонировавших, кто имел хоть какую-то противоатомную защиту, Ми-6 и Ми-8 не имели даже гермокабины), и от вертолёта, который летел перед ними (Ми-26 из-за своих циклопических размеров поднимал куда больше пыли, а значит, фон повышался), и от времени, проведённого над реактором. Из-за жары (тучи над зоной сразу же начали разгонять, так как был очень высок риск переноса радиации с облаками, да и попадание воды в реактор было чрезмерно опасно) многие лётчики летали легкоодетыми, без респираторов. Поэтому пилотам старались обеспечить максимально тепличные условия – во время погрузок из отправляли в специальные палатки, дабы они не сидели в радиоактивных вертолётах, по ночам машины дезактивировали на аэродромах Малейки и Гончаровское, оставляя лишь один-два дежурных. Один Ми-6 был превращён в летающую столовую, привозившую продукты из-за границы зоны. Личный состав получал специальные медикаменты. Сначала это был йод, затем радиопротекторы, а с 15 мая – лекарства, повышающие сопротивляемость организма воздействию ионизирующего излучения.

К действиям вертолётчиков мы ещё вернёмся, а пока отправимся обратно на землю в конец апреля.

На земле и под землёй

 Для того, чтобы приступить хоть к каким-то работам на земле, да даже просто для того, чтобы понять, идёт ли реакция, необходимо было понять, насколько сильно заражена поверхность. То есть было понятно, что заражена она жутко, но насколько всё плохо?

 Уже ночью с 26 на 27 апреля начальник химических войск генерал-полковник Владимир Пикалов объехал аварийный блок и произвёл замеры. Выяснилось, что наиболее безопасной стороной подхода к блоку была восточная, прикрытая зданием третьего блока, а вот с юга или с запад был риск очень быстро получить смертельную дозу даже за бронёй. Поэтому всё необходимое подвозили именно с востока. Вообще, войска РХБЗ появились в районе почти сразу, не уступив лётчикам в оперативности. Решением министра обороны уже 27 апреля 1986 г. была поднята по тревоге и переброшена военно-транспортными самолетами оперативная группа мобильного отряда ликвидации последствий радиационных аварий химических войск в составе 272 военнослужащих и 65 ед. военной техники. Уже в середине мая в зоне находилось 30 тысяч военных, почти половину из которых (44%) составляли бойцы частей и соединений РХБЗ. Вообще на плечи химиков лёг целый ряд задач. Они занимались радиационной разведкой и мониторингом, дезактивацией техники и местности, сбором и захоронением радиоактивных отходов, они, в конце концов, обеспечивали остальных оборудованием.

 Вести наземную разведку начали уже 27 апреля, начав с территории АЭС, а затем распространив свою деятельность на всю зону, а также районы, расположенные за её пределами. Количество контролируемых точек только на АЭС увеличилось с 29 до 750 три раза в сутки. В 86 и 87 годах выделялось в среднем от 80 до 180 дозоров для контроля на машинах БРДМ-1РХ и БРДМ-2РХ (для тех, кто хочет чуть подробнее познакомиться с БРДМ — проходите сюда). Машины выезжали из лагеря, расположенного за пределами десятикилометровой зоны и следовали к точке начала маршрута разведки. От точки начала они следовали по точкам, заданным в маршруте. По прибытии на точку из БРДМа высаживались дозиметрист и командир машины. Они производили замер около земли (он так и назывался «земля»), а также на высоте в метр (это называлось «фон»). После этого машина двигалась к следующей точке. В зонах с очень высоким загрязнением обычно мерили из машины, либо замеряли с одной стороны следа, а потом подъезжали и замеряли с другой стороны.

 Маршруты часто накладывались друг на друга, особенно летом, когда в силу общего снижения радиационного фона стали доступны новые области. После завершения маршрута БРДМ отправлялся на ПуСО – пункт специальной обработки, там машины мыли, дезактивировали и отправляли на базу либо, в случае невозможности дезактивации до должного уровня (обычно на каждом ПуСО, в зависимости от удаления от реактора, был свой уровень допуска) машина сначала отправлялась на площадку отстоя техники, где её радиоактивность постепенно снижалась, а потом либо на базу, либо на могильник. Точнее, так должно было быть. Сергей Мирный, химик-разведчик, в своих воспоминаниях писал, что обычно разведчики ПуСО избегали. Был риск остаться без машин, а пешком на такую разведку ходить, да по таким обширным территориям… Зона отчуждения ведь большая – радиус 30 км, а значит диаметр – все 60. А ведь следы выходили далеко за пределы этого круга, их тоже надо разведать и мониторить, чернобыльской радиацией загрязнило территорию Украины, Белоруссии (практически 1/5 территории) и РФ, а что-то дошло даже до США.

 Но это будет позже, а пока после первичной разведки нужно было выяснить, идёт ли реакция? Эта информация была необходима для принятия дальнейших решений – ведь если реакция идёт, то она неуправляема, а значит её нужно срочно прекращать. Занялись выяснением военные. Они отправились к блоку на бронемашине, оснащённой датчиком присутствия нейтронных полей. Их результаты оказались неутешительными – поля есть, а значит, реакция активно идёт. Это требовало проверки, и к блоку на той же машине отправился академик Легасов. Он пришёл к выводу, что те потоки, которые уловили датчики военных – это не нейтронные излучения от работающего реактора, а гамма-излучение от обломков здания, реактора, да даже от земли. Учёные решили тогда оттолкнуться от другого – о ходе реакции могли свидетельствовать не только нейтронные потоки, но и наличие в воздухе короткоживущих изотопов йода – йод-181 и йод-184 в соотношении не в пользу долгоживущих элементов. Довольно быстро стало ясно, что это не так, количество короткоживущих изотопов быстро снижается, а значит, реакция не идёт. Тем не менее, учёные не исключали сохранения части кладки, достаточной для того, чтобы в нём шла самоподдерживающаяся цепная реакция. Впрочем, такая часть кладки долго существовать не могла. Она бы очень быстро разрушилась из-за перегрева.

«ВКонтакте» разрешила пользователям из России скачивать собираемые на них данные. Пока выгрузка профиля работает в тестовом режиме

При подаче заявки можно выбрать категорию запрашиваемых данных. Пользователь «ВКонтакте» получит копию информации из своего профиля в ZIP-архиве, поэтому, как советует соцсеть, данные удобнее смотреть на компьютере. Соцсеть добавила возможность зашифровать архив с помощью персонального ключа OpenPGP.

Загрузка архива для того или иного пользователя может занимать разное время — от нескольких минут до часов или дней.

Феменистки снесли страницу флика в ВК из-за карикатуры на малолетнюю SJW активистку.

в сообщениях написано что аккаунт удален:

Флик удален из администраторов своего же сообщества.