Друг позвонил с загранки сказал родители на родине решили раздать его "игрушки" детям, поехал забрал себе...
Это только малая часть потом еще как нибудь остальных выложу
— Дети мои, идите ко мне...
Старик лежал на кушетке под тёплым пледом, закрыв глаза. Его жена вздохнула:
— Все здесь, милый.
Не открывая глаз, тот прохрипел:
— И Лосяш тут? И Нюша? Копатыч?
Дети отзывались на имена.
— Крош тут? А Гусен? А где Лисяша?
Он закашлял.
Жена обняла округлое тело мужа.
— Ну, милый, успокойся! Тебе вредно волноваться.
Откашлявшись, старик продолжил:
— Да чего уж тут... Я своё пожил... От дедушки ушёл, от бабушки ушёл, а от смерти не уйдёшь...
Он поёрзал, чтобы повернуться к жене, и улыбнулся.
— Как и от тебя не смог уйти.
Лиса вспомнила их первую встречу.
Он важно катился по тропинке. Золотистый шарик — точно маленькое солнце. Лиса зачарованно глядела на его плавные движения, и незнакомое чувство разгоралось в груди.
Вот он запрыгнул ей на нос и заявил, что ото всех ушёл, и от неё тоже уйдёт. Но Лиса лишь шепнула: «Не уходи...»
Дед с бабкой, злые языки, всё переврали: мол, Лиса съела его. Какое кощунство!
Колобок снова закашлялся. Минуты три Лиса осторожно хлопала по горбатой спине.
— Прости меня, что изменял тебе...
— Молчи, глупый! Мне не за что тебя прощать!
Через год после их встречи родилась дочка. Рыжая, как мать, и круглая, как отец. Айболит только головой качал, да бормотал про доминантные гены. Мудрёные слова какие-то!
Колобок любил дочь так же сильно, как и жену. Всё время играл с ней, учил кататься и прыгать. И он мечтал, чтобы Лиса народила множество лисят-шариков. Но Айболит ошарашил новостью: больше Лисе не быть мамой.
Долго Колобок кручинился, а потом Медведица родила Копатыча. И пошло-поехало: чуть не весь лес обрюхатил золотой шар...
— За что на тебя злиться? Ты же так хотел детей. Для меня каждый — как родной! Ведь в них твоя частичка. Как я могу злиться?
Он мягко сжал её руку.
— Спасибо, милая... Ты — самая лучшая. А теперь уходите все. Дети мои, живите долго, множьтесь по миру. Пусть род Колобков процветает и здравствует! А мне пора на покой... Я уже вижу чёрную старуху с косой...
Дети понуро выкатились, Лиса тихо вышла следом.
***
— Папа, папа! Со мной никто не хочет играть!
— Что такое, малышка? Кто тебя обижает?
— Бараш! Я с ним только поиграть хотела, а он!
Бараш лежал на поляне без признаков жизни. «Малышка» всхлипнула пару раз и заревела в три ручья. Отец набрал в ладони её слёз, подкатился к Барашу и опрыскал его. Тот зашевелился.
— Ладно, дочка, мы что-нибудь придумаем, как тебе с другими играть... Чтобы они замертво не валились.
Она перестала плакать и улыбнулась.
Круглая, как отец. Чёрная, как мать.
И с маленькой острой косой в руках.
Два года назад охрана заворачивала меня у входа. Только для взрослых, говорили они, детям нельзя, говорили они!.. Ха! Вот он я! Обдурили дурака на четыре кулака!
И сегодня я получу вожделенный трофей.
Интересно, что это будет? Секс? Наркотики? Насилие? Вряд ли. Этого добра нынче достать не составит труда даже пятилетнему. Походу, там такое запредельное удовольствие, что мне даже не снилось!
Ух, аж дух захватывает! Но — спокойствие. Моё лицо должно оставаться нейтрально-равнодушным до самой кабинки. Только бы не раскрыли!
Хотя мне ли бояться? Я прошёл все круги ада, чтобы стать похожим на взрослого. Новое тело, подделка документов, подпольные курсы «говорю как взрослый», зубрёжка тысяч идиотских новостных лент и ещё более идиотских правил. Голова чуть не вспухла!
Зато теперь любой взрослый примет меня за своего.
Прохожу мимо рамки. Тихо матерюсь, огрызаюсь на охранников. Всё по заученному сценарию. Те довольно улыбаются. Наивные! Думают, что ребёнок сюда никогда не проникнет, вот и расслабились.
Ничего, ничего. Скоро я узнаю, что тут происходит!
Тесты на взрослость. Намеренно ошибаюсь в нескольких ответах. Собеседование прохожу со скучающим видом. Сальная штука в адрес сотрудницы. Та краснеет и пропускает дальше.
Всё идёт по плану.
А вот и вход в кабинку. С ленцой открываю её, хотя внутренне готов прыгать от счастья.
Сажусь в кресло.
Вокруг — приглушённый свет, играет тихая древняя мелодия.
— Устраивайтесь поудобнее, — раздаётся вокруг. — Откиньтесь в кресле, закройте глаза. Расслабьтесь.
Закрываю. Тело фиксируется мягкими ремнями. К голове подключаются электроды. Вот сейчас начнётся!
Голос растворяется, становится зыбким:
— Возраст: тридцать пять лет. Предстоит тридцать погружений. Мы достанем из ваших воспоминаний самые счастливые моменты за каждый предыдущий год — до пяти лет включительно. Погружение полное, вы снова вернётесь в то время...
Что?! Но мне и шестнадцати нет...
15
Вчера мне стукнуло пятнадцать. А сегодня Миха утащил меня на космодром. Он давно готовился, искал изъян в системе защиты. И нашёл! Мы без проблем взлетаем. Обалдеть, какие тут виды!..
10
Юка на два года старше. Никогда даже не смотрит в мою сторону. Но сегодня я подошёл к ней после школы с букетом роз. Юка засмеялась и поцеловала меня в губы...
5
Мама! Ура, мама пришла с работы! Какую нямку она сегодня принесла?..
0
У-а! У-а! А-а-а-а-а-а!
-1
Салон «Только для взрослых» содрогнулся от звуков сирены. Холодный голос вещал:
— Тревога! Кабинка номер семь! Смерть мозга! Срочно в реанимацию!..
Автор: Александр Богданов
В самом начале Вишнёвой улицы есть маленькое кафе, где подают лучший горячий шоколад во всей Англии. Совсем крошечное, на три столика. Хозяин, бронзовокожий мистер Вуд, не слишком надоедает посетителям: принеся какао или пирожное, этот почтенный джентльмен удаляется на кухню смотреть на маленьком телевизоре спортивные передачи. И дозваться его стоит некоторого труда. Впрочем, завсегдатаи не жалуются, давно привыкнув.
Пятничным вечером в кафе вошёл немолодой мужчина. Одет он был во всё чёрное, кроме колоратки — белого воротничка, какие носят священники. Посетитель взял у мистера Вуда чашку какао, огляделся и направился к дальнему столику.
— Разрешите присесть?
Мужчина слегка поклонился одиноко сидящей девушке. Она удивлённо посмотрела на священника, но вежливо кивнула.
— Благодарю.
Он сел, поставил чашку, но пить не стал. А принялся буравить соседку по столику напряжённым взглядом.
— Вы что-то хотели?
— Да. Вы ведь Мэри? Мэри Поппинс?
Девушка улыбнулась.
— Леди Мэри, с вашего позволения. Что вам угодно?
Мужчина довольно ухмыльнулся.
— Меня зовут Томас Крамер. Я давно хотел вас увидеть, Мэри.
— Зачем?
Крамер наклонился и почти шёпотом произнёс:
— Я знаю, кто вы.
— Неужели! — Мэри звонко рассмеялась, — Вся Вишнёвая улица знает, что я няня.
В ответ священник покачал головой.
— Я знаю чуть больше, Мэри. Вы меня давно заинтересовали. Разные слухи о няне, приходящей на самое маленькое жалование. Волшебство, про которое рассказывают дети. Удивительная сумка, где помещается всё что угодно. И другие истории.
— И что же?
— Многим такие байки показались бы забавными, но только не мне. Профессия, знаете ли, обязывает. Я стал искать следы. И обнаружил много интересного.
Вежливая улыбка девушки превратилась в ледяную.
— Найти было непросто, но я справился. Хотите послушать? В конце девятнадцатого века, молодой археолог Джон Поппинс отправляется в Египет. Вместе со швейцарским учёным Навиллем, он ведёт раскопки древнего города Бубастис. А потом, совершенно внезапно, возвращается в Англию с молодой женой по имени Мэри. Преподаёт в Кэмбридже, живёт замкнуто, почти не общаясь с коллегами. Увы, он рано умирает от неизвестной лихорадки. А его вдова, оставшись без средств к существованию, устраивается няней. Следы её теряются, но кое-что найти удалось.
Мэри нахмурилась.
— К чему всё это? Мало ли в Англии нянь по фамилии Поппинс?
— Всего лишь одна, милочка. Одна-единственная. Вы. Нестареющая, владеющая волшебством, соглашающаяся на самое маленькое жалование. Я задумался — кто же вы на самом деле? Что раскопал Джон Поппинс в Египте? Откуда вы появились?
— И вы нашли ответ?
— Да. Вы любите детей, независимы, называете себя «совершенство». Внезапно появляетесь и также неожиданно исчезаете, ссылаясь на «ветер перемен». Любите молоко. Очень по-кошачьи, не находите?
Томас Крамер направил на Мэри указательный палец.
— Вы Баст. Древняя Египетская богиня. Ту, что изображали с головой кошки. Покровительница веселья, домашнего очага и детей. Именно ваш храм откопали в городе Бубастис. Я прав? Можете не отвечать. Что нашёл Джон Поппинс? Вы лежали в саркофаге? Или он вызвал вас с помощью древнего амулета? Как вы его соблазнили? Отвечайте!
Девушка рассмеялась.
— Какая разница? Мы любили друг друга и вам нет до этого дела.
— Есть!
Крамер встал.
— Ты языческое божество. Мой долг изгнать тебя, демон!
Священник вытащил крест.
— Твои храмы разрушены, никто не поклоняется тебе. Нет здесь твоей власти! Убирайся откуда пришла!
Мэри усмехнулась, взяла со стола чашечку и допила кофе. Посмотрела на мужчину и моргнула. Зрачки в её глазах стали вертикальными, как у настоящей кошки.
— Зачем столько пафоса? Мало ли что было на другом краю земли три тысячи лет назад. Ну богиня, и что такого?
— Это святотатство!
— Полно, не кричите. Все устраиваются как могут. Сейчас я няня, и неплохая, должна заметить. Показать рекомендательные письма? Честная и благородная профессия. Насчёт электричества вы же не возмущаетесь.
— Причём тут оно?
Баст перешла на доверительный шёпот.
— Потому что владелец всех электростанций — бывший Зевс. Один из ваших прославленных генералов — Марс. Афродита руководит картинной галереей и сетью художественных школ. Анубис держит похоронное бюро, а Гефест завод. Это вас не возмущает?
— Не может быть!
— А что делать. Приходится приспосабливаться к прогрессу. Волшебством и чудесами сыт не будешь.
Мэри-Баст встала. Потрепала мужчину по щеке и по-доброму улыбнулась.
— Не переживайте. Нам хватает забот и верить в себя мы никого не заставляем. О чём вам стоит беспокоиться, так это Индия.
— Почему?
— Ну! Ваши офицеры, возвращаясь из Индии, везут кучу всяких «безделушек». А ведь там боги куда как воинственней, чем я. Кем, например, может устроиться работать Шива-разрушитель? Подумайте об этом на досуге, сэр.
И она вышла из кафе лёгкой кошачьей походкой, оставив бедного Крамера в совершенном расстройстве.
Из кухни выглянул хозяин кафе мистер Вуд. Покачал головой и спрятался обратно. Ацтекский бог Кетцалькоатль, в древности подаривший людям какао, а теперь продающий божественный напиток по пятьдесят пенсов за чашку, не желал раскрывать инкогнито.
Автор: Александр "Котобус" Котов
Жил у нас на Верхних Выселках мужик один, Федькой Рыковским звали. От кого его мать, Таська Рыковская, в подоле принесла, леший знает. Мужа у нее не было, не зналась в деревне ни с кем, а вот гляди ж ты...
Байстрюку этому, надо сказать, с самого начала не повезло. Акушера у нас о ту пору еще не было, Малашка, баба повивальная, в ночь, когда мальчишка народился, хорошо под хмельком была. И то ли она плохо потянула, то ли еще что, но лицо у мальца так и осталось перекошенным. А со временем еще и левая рука да правая нога сухонькими стали. Так и ковылял он на костыле.
Так и вырос у Таськи сын нелюдимым да мрачным. До сорока лет дожил, а его все Федькой так и кликали. В колхозе у нас ровесников его много было, те все по имени-отчеству, Василь-Петрович, там, Сан-Палыч, а он как был Федькой, так и остался. Бобылем был, в колхоз вступать не захотел. Мол, как я, калека - да ваши трудодни потяну? Да понятно было, что лентяй он просто. Вон, дед-Михею ногу на немецкой войне в шестнадцатом году оторвало и ничего, бодреньким бегал, а этот... Даже молодуха за него никакая не пошла, так и остался он в одиночестве, Федька н-тот, Рыковский, значит.
А там глядишь, и война началась. Ты - молодая, не знаешь уже, небось, с тех пор и ничего, семьдесят лет как-никак с победы прошло...
Немец на нас тогда пошел. Мужики все воевать ушли. Бабы, дети да старики только в Верхних Выселках остались. Ну и Федька Рыковский. Не взяли его в Красную Армию, калеку-то. Да он-то и сам, небось, не хотел...
Немец о ту пору, в сорок первом году, злобствовал. Колхоз спалили, скот забрали, есть нечего было... А до этого самолеты, еропланы енти, бомбами все Верхние Выселки забросали...
Староста, дед-Михей, он у нас настоящим коммунистом был, идейным. В колхоз первым пошел, корову свою ледащую сразу привел... Его первым немцы и расстреляли. Мол, партизанов привечаешь. А откуда у нас, в Верхних Выселках, партизаны?
К исходу второго месяца деревня вся в леса ушла. Скота ни у кого не осталось, все немец забрал... Вот-та и сбежали как-то ночью в леса... И Федька ушел, со всеми вместе. Калека - калекой, а на костыле своем спереди всех ковылял.
Не любили его в деревне, жуть. Сам не поможет никому, скажешь ему что-нибудь, а он все молчит, да из-под бровей зыркает.
Землянки там понарыли, как-то зиму протянули... Страх был, словами не передать! Стреляют со всех сторон, сверху еропланы - самолеты енти, бомбами кидаются, жуть!
А потом, по первому снегу пара дней затишья выдалось. Бои ж недалеко шли, подле деревни оставленной, вот пара мальчонок, Мишка да Колька Федотовы и решили дотуда податься, может найти что-нить хорошее. А почто за ними Федька Рыковыский поковылял, одному богу известно.
Дети-то что, война рядом прошла, а любопытство осталось. Набрели они на поляну какую-то, смотрят, а там фриц мертвый, та они к нему - нож у него красивый был в руках, ладный, с рукоятью черной. Они на нож тот да и засмотрелись. А потом из них кто-то гранату и нашел.
Они-то дети глупые, несмышленые, они знать не знали, что там нашли, не понимали... Увидели вещь интересную, да и начали в руках крутить, рассматривать...
Тут бы Федьке смолчать, мальцов от находки отвлечь, они б спокойно положили на землю да дальше пошли, а он не сдержался, гаркнул на них, мол, что ж вы творите, пострелята?! А те, как его увидели, да как испугались, так находку свою и выронили.
Калекой он был, Федька. Рука да нога у него сухие были, на костыле он все ковылял, бегать не мог... Только и успел, что малят тех оттолкнуть да гранату своим телом накрыть...
...Мишка после войны, как подрос, в колхозе нашем директором был. Колька Федотов, тот важной птицей стал, в Москву уехал...
А Федьке Рыковскому даже камня надгробного не поставили...
Автор: Ксения Баштовая
Анюта поняла, что ошиблась в расчётах, когда страховочного троса не хватило буквально на полметра. Вышедший из строя спутник был одновременно и так невероятно близко, и так недостижимо далеко.
Желтым замигал сигнал тревоги на экране шлема скафандра.
Что-то диктовали из ЦУПа, но Анюта никак не могла сконцентрироваться на этом мерном бормотании. Все ее сознание сейчас волновали только этот единственный дефектный спутник и неумолимо тикающий таймер на экране.
Тик-так, тик-так.
Наплевав на все запреты и предупреждения ЦУПа, она отсоединила трос. Экран окрасился красным, иконка тревоги стала в разы больше.
Тик-так, тик-так.
У нее нет права на вторую ошибку.
У нее, в принципе, не было права и на первую.
Сейчас она должна забыть обо всем на свете. Нет ничего и никого. Ни семьи, ни детей, ни землян, ни космоса, ни солнца. Есть только она и спутник впереди нее.
Она и ее цель.
Сконцентрировавшись и поджав пальцы на ногах, Анюта выдохнула и отпустила трос.
Спутник вот он, близко. Времени вполне достаточно, чтобы выполнить работу. Нужно лишь зацепиться рукой за поручень, открыть крышку и заменить модуль. Какие-то полметра, это не расстояние. А вот и поручень, летит прямо в раскрытую ладонь в толстом скафандре. Анюта обхватывает ладонью в толстой перчатке надежный поручень и…
Поручень поддается под ее пальцами. Массивная и крепкая стальная трубка вырывается мясом из обшивки спутника и летит вместе с Анютой.
Что-то кричит ЦУПовец.
Мигает красным экран.
Анюта вновь поняла, что где-то ошиблась.
Даже если нигде и не ошибалась вовсе.
Но, это теперь совершенно не важно. И то, что она без страховочного троса летит в безвоздушном пространстве совсем одна, навстречу черной бесконечности… не важно.
Анюта выключила динамики ЦУПа и подняла взгляд в сторону беспрепятственно проходящего сквозь орбитальную систему защиты огромных размеров астероида.
Анюта глубоко вдохнула.
— Блядь.
Автор: Иван Абрамов
Отличный комментарий!