газета криминал

Как тогда поговаривали, итальянец не может считаться итальянцем, если он не умеет петь и готовить. По поводу вокальных данных Куомо ничего не известно, а вот кулинаром он был отменным — ответственным и крайне работоспособным. Раффи готовил пиццу по рецепту его матери, которая на дух не переносила никакую еду, кроме итальянской. Он закупал у знакомых из Италии моцареллу, сам готовил соусы, а тесто делал исключительно «по-неаполитански» — воздушное, практически без дрожжей и в готовом виде пахнущее слегка поджаренным домашним хлебом.

Умения Куомо оценили и посетители. «Пицца Рэя» стала настолько популярной, что через какое-то время Раффи открыл еще пару пиццерий, из которых в итоге выросла целая сеть. Но как выяснилось многим позже, причина бизнес-успеха была не только в замечательной пицце.

Та самая «Пицца Рэя»

Это только киношный дон Вито Карлеоне отказывался торговать наркотиками: в реальности же боссы итальянской мафии не гнушались такого бизнеса. Да, в старые времена наркотики в среде сицилийских бандитов не приветствовались, и за употребление или продажу веществ можно было легко расстаться с жизнью. Но к середине прошлого века это правило отошло на второй план — мафиозные кланы регулярно проворачивали крупные схемы с наркотиками без каких-либо угрызений совести.

Поставки наркотиков шеф-повару Раффи осуществлялись через братьев Ди Палермо, живших за углом от «Пиццы Рэя» на Элизабет-стрит. В шестидесятых братья, как и Альфонсо Д’Арко, были активными членами той самой семьи Луккезе. Старший брат, Джозеф «Джо Бек» Ди Палермо, был невысоким, худощавым молодым человеком в толстых очках с роговой оправой, которого в полицейские называли не иначе как «деканом наркоторговцев». Младшие братья, Чарльз «Чарли Броуди» и Питер «Пити Бек» Ди Палермо, были его помощниками. После того как Чарли Броуди женился на Мэрион, старшей сестре Раффи, Куомо был приглашен в семью Луккезе.

«Пицца Рэя» и примыкающий к ней клуб вскоре стали штаб-квартирой «команды Принс-Стрит», главным местом сбора местных гангстеров. Нет, с кассы никто веществами не торговал: крупные партии героина и наличные просто хранились в недостроенном подвале пиццерии, прямо под печами.

На Ди Палермо работал один из сыновей Джо Бека, Энтони, который ходил в банк Ист-Ривер на углу Лафайет и Спринг-стрит с пачками банкнот, вырученных за героин. В банке у них был парень на зарплате, который отмывал деньги — так братья и Раффи Куомо зарабатывали миллионы. Тем не менее, неудачи тоже иногда случались. В 1969 году Куомо был пойман с крупной партией героина в багажнике на сумму около 25 миллионов долларов, но в суде дело как-то не склеилось. Полицейские обыскивали машину итальянца с нарушениями, поэтому отсидел он всего пару лет, после чего вернулся в пиццерию и снова начал торговать наркотиками.

Никто из ребят с Принс-стрит не употреблял наркотики сам. Однако у Куомо и братьев Ди Палермо была зависимость посильнее, заставлявшая их заключать все более крупные сделки с героином: ставки и азартные игры. Куомо бывал на ипподроме три или четыре раза в неделю, а также регулярно посещал казино в Атлантик-Сити. Естественно, везло Раффи далеко не всегда, но его это не останавливало. Деньги ему приносили пиццерия и героин, а ставки нужны были для души, чтобы пощекотать нервы и снять стресс.

                                                                     Потоп в Маленькой Италии

Альфонсо Д’Арко

Альфонсо Д’Арко тоже пробовал себя в торговле наркотиками, но дело как-то не пошло. Он заключил несколько мелких сделок, а вот с крупными все получилось не так гладко — от первой партии героина чуть ли не в последний момент отказался покупатель, а вторым клиентом, пожелавшим приобрести несколько килограммов порошка, оказался федеральный агент из Бюро по борьбе с наркотиками. В итоге вместо денег Д’Арко получил три с половиной года тюрьмы.

Когда будущий босс семьи Луккезе вернулся в Маленькую Италию, он обнаружил, что Раффи Куомо и команда Принс-Стрит все еще процветают. Только теперь их наркотики продавались местным жителям, соседским детям, о чем никто всего несколько лет назад и помыслить не мог. До того героин в основном толкали чернокожим из гетто, мексиканцам и богемным торчкам, но все изменилось, когда в соседнем от «Пиццы Рэя» районе появилось несколько пуэрториканских забегаловок. Пуэрториканцы закупали героин у итальянцев, после чего шли продавать его на районы к поставщикам. Это приводило к серьезным стычкам среди группировок, но остановить поток было уже нельзя. Всего за пару лет героин растекся по Маленькой Италии, словно река Тибр по Апеннинам.

Дошло до того, что пока Д’Арко сидел в тюрьме, на наркотики подсели двое его сыновей. Естественно, Альфонсо от этого пришел в ярость — он винил во всем братьев Ди Палермо и прочих ребят с Принс-стрит, которые допустили такой бардак у себя на районе.

«Пицца Рэя» незадолго до закрытия

В октябре 1995 года агенты из Бюро по борьбе с наркотиками арестовали Раффи Куомо, обвинив его в организации обширной сети по продаже наркотиков, которую тот создал на базе пиццерий. Неизвестно, какую роль в этом сыграли показания Д’Арко, но сам он утверждал, что правоохранительные органы сработали без его помощи.

Куомо смог растянуть суд на несколько лет, но в итоге он вынужден был заключить сделку со следствием и отправился отбывать свой третий срок — на этот раз 4 года. На вынесении приговора его адвокат заявил, что тюремный стресс может убить 62-летнего шеф-повара, который к тому времени страдал от болезни сердца, диабета и недавней операции на спине. Прокуроры не согласились и отметили, что Куомо, похоже, был в приличной форме, поскольку за ночь до суда он находился на ипподроме, где делал ставки.

Четыре года спустя Раффи Куомо вновь вернулся на Принс-стрит и попытался вернуть в колею разоренную судами «Пиццу Рэя». Сделать этого, однако не удалось — пиццерия кое-как сводила концы с концами до апреля 2008 года, когда Раффи Куомо скончался на кухне от остановки сердца. Три года спустя наследники Куомо закрыли последнюю пиццерию и продали тот самый дом по адресу Принс-стрит, 27, который долгое время был культовым местом не только нью-йоркских ценителей пиццы, но и мафиози из семьи Луккезе. Вместо пиццерии здесь теперь китайский ресторан.

Альфонсо Д’Арко умер в 2019 году от продолжительной болезни. Бывшие подельники, мечтавшие расквитаться со стукачом, его так и не нашли.

Подробнее об этой истории можно почитать в книге Джерри Капечи и Тома Роббинса «Mob Boss: The Life of Little Al D’Arco, the Man Who Brought Down the Mafia».

источник

Озеро Коллект до осушения. Будущий шестой округ.

Начать рассказ о бандах Нью-Йорка лучше с истории Шестого округа — именно он на 150 лет стал колыбелью преступности для всего города и его округи. Этот район был построен на месте осушенного озера Коллект. Предполагалось, что он станет чем-то вроде спального района для работяг из пригорода.

Однако история места нисколько этому не способствовала: до осушения посреди водоема располагался остров, который использовался для казней. В 1741-м во время подавления восстания рабов, которые пытались захватить и сжечь Нью-Йорк, на этом острове после истязаний были жестоко казнены сотни чернокожих бунтовщиков. В дальнейшем Шестой округ лишь подтверждал статус гиблого и паршивого места. Его основными районами были Пять Точек и Бауэри — во всем Нью-Йорке не было более непримиримых и озлобленных врагов, чем парни оттуда.

Самое сердце Пяти точек — площадь Парадиз-сквер.

Исторически район Пять Точек — одно из самых важных мест для преступного мира Америки. Хулиганье и дебоширы из этого района были изображены в «Бандах Нью-Йорка» Скорсезе. В целом, режиссеру удалось передать антураж места и группировок тех лет, хотя ради зрелищности он несколько упростил и исказил некоторые факты.

Озеро Коллект оказалось недостаточно осушено, когда началось строительство района: дома оседали, крыши проваливались, а от влажной земли исходили миазмы, что делало всю территорию непригодной для нормальных людей. В конце концов, в это смрадное и дрянное место начали стекаться самые нищие и опустившиеся бродяги со всего города и остальных штатов. Выжить в «Точках» сумели лишь бывшие рабы-негры и самые неубиваемые из ирландцев.

Чарльз Диккенс в свое время побывал в этом районе и описал его как самое мерзкое место во Вселенной.

«Ну и местечко! …везде запах грязи и отбросов… Грубые, обрюзгшие лица, которые мы видим в этих домах, таковы же, каковы и по всему миру. Сами дома преждевременно постарели от дебоширства. Посмотрите, как обрушиваются прогнившие балки, и как разбитые и запачканные окна хмуро смотрят тусклыми глазами, словно подбитыми в пьяной драке…. Из каждого угла, в который вы заглянете на этих темных улицах, ползет в полусне какая-то фигура, и кажется, что наступает время страшного суда, и темные могилы исторгают своих мертвецов… огромные многоквартирные дома, которые названы по именам грабителей и убийц; все это отвратительно, уныло, и везде разруха».

Сердцем «точек» было здание старой пивоварни (оно показано в первых минутах фильма Скорсезе), которое было оборудовано под жилье. Здесь в невероятной тесноте жили около тысячи человек, как правило, без мебели и удобств. Ни одного честного гражданина, только бродяги, воры, убийцы и опустившиеся пьяницы. В среднем в этом здании совершалось около 30 убийств в месяц и большую часть жертв закапывали прямо в подвале или у стен здания. Жители пивоварни не питали никаких иллюзий ни по поводу своего будущего, ни по поводу своего образа жизни: самое крупное жилое помещение называлось «Пещера воров», а улица, огибающая это гиблое место — «Аллея убийц». Именно эта клоака и породила первые настоящие и рвущиеся к власти банды Нью-Йорка.

Шайка «40 воров» формально считается самой первой организованной бандой Нью-Йорка с известным руководством, своей клановой территорией и кодексом. Именно по их образу и подобию создавались остальные группировки. «40 воров» в свое время придумали не просто набирать в банду достойных кандидатов, но воспитывать тех с самого детства: была организована младшая лига с говорящим названием «40 воришек», в которой дети под патронажем старших учились драться, воровать и подносить боеприпасы во время битв. Любопытно, что главами этой детской банды становились даже девочки, если они доказывали, что дерутся и воруют лучше пацанов.

«Дохлые кролики» во время бунта.

Молодые и жаждущие драк ирландцы (именно из них состояли банды) обожали вычурные и крутые названия: «дохлые кролики», «уродские цилиндры», «рубахи навыпуск», «гвардия Роача». Это место, еще недавно принадлежавшее индейцам, породило новую дикарскую культуру с клановыми войнами, своими табу и татуировками, кодексами воинской чести и клятвами верности вождям. «Уродские цилиндры» назывались так потому, что использовали шляпы в качестве шлемов: набивая в них ткань и куски кожи, бойцы надевали свои цилиндры едва ли не ниже своих злобных глаз. «Дохлые кролики» носили с собой на битву тотемы в виде палок с прибитыми к ним кроликами, а название «рубах навыпуск» говорит само за себя.

ссылка на гифку

Район Бауэри находился рядом с Пятью Точками и изначально тоже был вполне благопристоен: в нем жили небогатые, но вполне трудолюбивые пролетарии. Однако близость с бандитскому рассаднику сделала свое дело: простые трудяги, вынужденные давать отпор наглому хулиганью, сами быстро маргинализировались и начали сколачивать банды. Сначала они делали это для самозащиты, затем для крышевания местных лавочников, а затем и вовсе для открытых грабежей и убийств.

Преимущество «Парней Бауэри» было в том, что они изначально выросли не в столь дурных условиях: они в среднем были крепче и выше беспризорников из «точек», могли позволить себе пистолет и, самое главное, они все повально были пожарными. Дело в том, что местные довольно быстро смекнули, что быть членом пожарной дружины очень выгодно: при тушении можно унести из горящего дома что-то ценное, пожарному полагается прочная медная каска, и полиция относится к ним лояльнее.

Типичный бауэри-бой.

В драке парня Бауэри с отребьем из других районов, как правило, отличала каска и пожарный топор в руках, а то и пистолет за пазухой. Сражаться с таким детиной один на один гопники из «точек» не рисковали. Кроме того, по какой-то неведомой причине выходцы из Бауэри испытывали тягу к медвежьему жиру: они обильно смазывали им прически, бакенбарды и даже ворс на шляпах, так что бандита из этого района можно было узнать издали даже по запаху.

Одной из любимых спортивных игр банды «парни Бауэри» был очень своеобразный способ напиться задешево. В те времена и в тех районах воровали буквально все; оборудовать бар стаканами было попросту глупо, поэтому пиво и самогон в питейных заведениях подавали из резиновых шлангов: клиент платил медяк и имел право выпить столько алкоголя, сколько сможет за один глоток. Уметь проглотить за раз столько, чтобы хватило не только себе, но и друзьям (все сплевывалось в общую бутылку) считалось признаком лихости и спортивного духа.

Мясник Билл в фильме «Банды Нью-Йорка».

Самыми известными лидерами банд Шестого округа и его окрестностей были Монах Истмен и Мясник Билл. Оба в том или ином виде вошли в фильм «Банды Нью-Йорка»: Мясник как непосредственный персонаж, Монах как основа для собирательного образа священника Валона. Билл, вышедший из «парней Бауэри», действительно начинал как мясник, но к концу своей жизни был известен уже как князь преступного мира и видный политик партии «Коренные американцы».

В какой-то момент Билл настолько поверил в свое всемогущество, что начал нарываться на крупные неприятности: плевал в лица крупным криминальным воротилам, угрожал расправой чуть ли не каждому на своем пути и нахально лез во все сферы преступного бизнеса. В результате Мясник Билл был подло и грязно убит — в баре его ждала засада.

После смерти этот мерзкий и злобный головорез стал символом мученичества ради страны, и о его жизни была поставлена ура-патриотическая пьеса, где Билл трагически погибает, завернувшись во флаг США.

Монах Истмен.

Так выглядели переулки Готэма.

В Пятом округе располагался знаменитый «Готэм», который, как и Старая пивоварня был сердцем преступного района. В этом плотно заселенном дворе проживали около тысячи человек, а под его тротуарами располагался коллектор канализации. Местные прорубили себе ходы под землю и использовали их для того, чтобы перемещаться по городу, а также прятать там добычу и трупы. Банды «подземных крыс», бесследно исчезающие прохожие и эпидемии холеры стали фирменной чертой этого безнадежного места.

Больше всего Пятый округ прославился одновременно как самое злачное и самое опасное место для моряков, жаждущих развлечений на берегу. Весь район от мала до велика жил лишь за счет матросов: кто-то обеспечивал необходимые им услуги, а кто-то обворовывал их. Подсчитано, что в среднем в одном только этом районе местные грабили в среднем по 15 тысяч матросов в год. Кроме того, процветал и иной способ нечестного заработка: вербовщики из местных опаивали постояльцев и продавали на корабли в качестве «матросов». На деле — рабов без документов и прав.

При всех своих криминальных замашках, шайки из «точек» и Бауэри были скорее бузотерами, горлопанами и хулиганьем, они варились в своем собственном котле и не очень поднаторели в преступном бизнесе. Зато головорезы из Четвертого округа стали их противоположностью в мире банд. Эти ублюдки были настоящими профессионалами, редко создавали крупные группировки и были озабочены не драками и бандитской честью, но делами разбоя и ухода от полиции. Хулиганье из «точек» дралось и бесконечно выпендривалось, уроды и психопаты из Четвертого округа убивали, грабили и работали втихую. Здесь оседала самая опасная и скрытная гниль всего города. Достаточно сказать, что первый маньяк-убийца Нью-Йорка появился именно на этих улицах.

Четвертый район также зарабатывал на моряках, но со своей спецификой: здесь их просто нещадно резали и скидывали в коллекторы.

Четвертый округ стал прибежищем настоящих орд пиратов. Банды речных грабителей, которых в общей сложности было около полутысячи, плавали вдоль рек Гудзон и Ист-ривер с «Веселым Роджером» на мачтах и нападали на доки, корабли и даже грабили и жгли поселения. Самой известной и жестокой из таких шаек были «рассветные» под предводительством некой полумифической Козы Сэд. Считалось, что эти пираты были такими безбашенными, что умудрялись грабить целые деревни, полицейские катера и даже других пиратов.

Альфред Хикс.

О том, каковы были пираты Четвертого округа, можно понять из истории об Альфреде Хиксе, бывалом речном грабителе, который влип в неприятную историю. Хикс был известным в своем районе пиратом, однако даже он попался в лапы вербовщиков: опоенный и раздетый, он оказался на борту шлюпа «Е.А. Джонсон». Обнаружив себя бесправным матросом, известный головорез не стал трусливо убегать с судна, но попросту перебил всех до единого на посудине пожарным топором, забрал ценности и отчалил на лодке в сторону берега. Позже Альфред Хикс был найден, казнен, а в его честь была открыта экспозиция в музее Барнума.

Адская кухня — действительно адское место.

Ближе к концу XIX века еще один район Нью-Йорка деградировал до уровня сплошного бандитского притона. И этим районом была Адская кухня, что в Истсайде. Новый центр бандитизма и разбоя превратился в убежище для самобытных и очень своеобразных шаек. Главной силой района после многих лет стычек и борьбы за территорию стали «гоферы», названные так в честь североамериканских ночных грызунов.

Гоферы.

Банды «кухни» стали настоящими любимцами прессы благодаря тому, насколько они отличались от своих собратьев. Лидерами гоферов были такие боссы как Курран Без Легкого (он был туберкулезником, который все никак не мог подохнуть) и Счастливчик Джек, который страдал из-за тика лицевых мышц и потому постоянно непроизвольно улыбался. Помимо лидерских функций, Курран исполнял роль барда, прославляя бесчисленные подвиги банды в балладах и даже отсылая эти вирши в газеты. Кроме того, у «гоферов» была своя уникальная женская банда «Атлетик клуб» (больше известная как «гоферши»). Эти амазонки выступали одновременно как отряды поддержки и наемники. «Атлетическим» их клуб назывался не просто так: эти воительницы действительно тренировались боксировать и драться оружием.

«Гудзонские чистильщики» — еще одна группировка, которая начала свою жизнь в Адской кухне. Однако в какой-то момент эта банда, которой стало тесно на родине, пустилась в кочевье по районам Нью-Йорка, до тех пор пока не закрепилась юго-восточнее «кухни». Они стали особенно известны тем, что предпочитали вести битвы под воздействием кокаина (который в те времена был чертовски дешев и любим скорее нищими). «Чистильщики» вполне справедливо заявили о себе как о непредсказуемых ублюдках, страдающих от паранойи и вспышек ярости.

Неудивительно, что даже в криминальной среде тех лет банды Адской кухни считались хаотичной силой, с которой тяжело вести бизнес. «Гоферы» свергали, а потом снова возвращали своих вождей едва ли не каждый месяц, «чистильщики» были невменяемыми торчками, а малые банды района (например «гориллы» и «маргиналы») вообще не умели договариваться и просто валили всех направо и налево.

Ирландские банды, начиная от «40 воров» и заканчивая княжеством Монаха Истмена, правили городом на протяжении большей части XIX века, им не было серьезных альтернатив, никто не мог тягаться с ними и они правили темной стороной Нью-Йорка почти безраздельно. Однако XX век поменял все коренным образом: новые волны иммигрантов-итальянцев пришли на смену кельтам, почти полностью вытеснив их из криминального бизнеса; пришло время Аль-Капоне, «Черной руки» и бутлегерства. Осколки ирландских преступных княжеств существуют до сих пор (к примеру, в той же Адской кухне), но это уже далеко не те шайки, которые сумели захватить Нью-Йорк и чуть не переломили ход Гражданской войны.

отсюда