а п платонов возвращение рассказ

Некоторое время назад, я стал увлекаться такой штукой, как изменение сознания. Ну что бы видеть мир по-другому. Типа небо не синее, а красное. Дома не ровной квадратной формы, а неправильной изогнутой, короче все в таком духе. Долго тренировался, пытался заставить мозг видеть не то, что есть на самом деле. Баловался психотропными веществами, для увеличения эффекта, не особо получалось. Я не отступал и пытался снова и снова.
Однажды я понял, что у меня получилось, когда я вместо своего домашнего питомца увидел нечто другое. Покрытое шерстью зубастое нечто... Я испугался... Очень сильно испугался. Мне понадобилось некоторое время, что бы увидеть вместо этого существа, своего питомца в его нормальном виде. Тогда я придумал для себя "систему якорей". Ну как бы напоминание о истинном образе вещей. Я мог заставить свой мозг видеть предметы в измененном состоянии, но возвращать все на свои места, когда захочу. Система сработала, понадобилось немного времени, что бы отработать ее. И когда я убедился в ее эффективности, я решил проверить, как сильно я смогу изменить свое виденье окружения.
Начал со своего питомца, это было началом. Постепенно я заставил себя увидеть другие предметы, вместо привычных, других существ вместо своих родственников. Я не могу описать на сколько страшно и пугающе это было, но я не мог остановиться. Мир в моем сознании был другим, но смотрясь в зеркало, я все еще видел самого себя. Примерно день ушел у меня на то, что бы не вскрикивать и не дрожать от омерзения при виде всего этого. Эти розовокожие в странных накидках существа вместо моих родственников, эти жуткие предметы, вместо моей обычной домашней утвари. Но я еще не осознал тогда, как я далеко зашел.
Моя система якорей, неожиданно дала сбой, некоторые предметы я не смог вернуть в своем сознании в их первоначальное состояние. Если с большинством окружающих вещей все вышло, с мелкими предметами не получилось. Я сделал слишком мало якорей, что бы мое сознание стало воспринимать их как раньше. Я попытался вернуть обратно своего питомца, якорем для его возвращения была его фотография. Но на фотографии было то же страшное зубастое нечто, что бродило по моему дому и издавало мерзкие протяжные вопли. Я понял что все пропало, мое сознание очень быстро адаптировалось под его новый вид и воспринимало его везде только таким.
Я решил, что пока не поздно, надо вернуть истинный вид своих родственников , но и здесь якорь не сработал. Было поздно. Мое мозг уже адаптировался к их новому облику и я не мог вернуть их прежний вид обратно. Но хуже всего было то, что они говорили, на каком-то непонятном мне языке. Он был похож на мой родной, но сильно исковерканный, почему так получилось я не знаю. Это было очень неожиданно. Я почти не понимал, о чем они говорят. Я решил не общаться с ними, пока не верну все на свои места.
Я заперся в своей комнате и попытался создать новые якоря, описание того как это было раньше. Написать все на бумаге, образы, ощущения. И тут я заметил изменение в себе... Я стал видеть самого себя и воспринимать себя в облике этого мерзкого розовокожего существа. Я в ужасе подбежал к зеркалу. Сдерживая крик я смотрел на нового себя. Надеясь, что якорь сработает. я достал из книжки свою фотографию... На мой крик прибежали те, кем стали мои родные, они что то кваркали на своем языке, я не понимал что они от меня хотят. Я стал отбиваться от них. Я выбежал на улицу дрожа и крича от ужаса и омерзения. Я увидел мир, который окружал меня, это был не мой мир. Не тот мир которым я его помнил, воспринимал, ощущал. Иные запахи, иные краски, все иное. Я зашел слишком далеко и не смог остановиться. Не смог вернуть все назад. Не смог. Я вынужден буду жить в мире, который сам же и изменил. Я не смогу. Не смогу.

 Если вы читаете эту тетрадь, то заклинаю вас: остановите поезд, и покиньте его любой ценой. Если, конечно, еще не поздно. Я выношу это предупреждение сюда, в самое начало, ибо свой шанс я упустил, пока со смесью страха и любопытства листал старые, пожелтевшие страницы. Покиньте дневник. Оставьте его в покое, и бегите. Все дальнейшие записи могут вам пригодиться, в случае, если за окном туман, а стоп-кран не работает. Что ж. Я пытался помочь вам. Кто знает - быть может, это не в моих силах, и тот, кто нашел это проклятую рукопись обречен дополнить ее мрачные страницы своей частью истории.

Этот дневник я нашел под нижней полкой в своем купе. Поскольку у меня было достаточно времени для того, что бы его прочитать - и не один раз - я переписал его на более новой бумаге, так как самые старые страницы буквально разваливались в руках. Далее и впредь я расположу записи не в хронологическом, но в логическом порядке. Здесь - судьбы многих людей. Некоторые, которые повторяли участь других - я не стал заносить в эту рукопись. Иные были слабы духом. Некоторые - слишком отважны. Имена и места я опустил из различных соображений - в прочем, ни время, ни, тем более, место уже не уместны. Я не знаю чем их истории закончились, и ведет ли хоть одна дорога прочь из этого места. Итак, далее по порядку, определенному мной:

Запись первая.20е января 1980.

Проклятая метель никак не утихнет. Мы уже почти четыре часа ползем сквозь буран со скоростью беременной черепахи. Думаю, на встречу я точно опоздаю. Мой сосед по купе - пожилой мужчина - это какая-то квинтэссенция худшего в мире попутчика. От него разит перегаром, он храпит, а его носки воняют так, словно он их год не менял. Самое ужасное - открыть окно нельзя - снаружи слишком холодно!Я уже общался с проводником, и просил перевести мня в другое купе, однако тот ответил, что это будет возможно только на ближайшей станции - когда они смогут уточнить нету ли брони на какое-то из свободных мест.*неразборчиво*...имо торчать в проклятом купе. Подожду в корридоре, пока не доберемся до полустанка.

21 января.Великолепно. Несмотря на вонь и храп, я все же поспал. Снаружи уже даже не метель, а - буквально - завеса из снега. Поезд остановился еще в час ночи, и, вынужденный уступить проводнику, я отправился спать со своим попутчиком.

Проклятье! мы торчим тут уже почти 12 часов! Самое ужасное - это то, что закончился чай, и уже банально нечем себя занять. Благо, хотя бы топят хорошо.

Проводник, спустя почти 16 часов, наконец, согласился пересадить меня в другое купе, однако мое ликование было недолгим: дверь в другой вагон не открывалась, даже не смотря на наши общие усилия. Он предположил, что дверь примерзла, или заела. Как неудачно, что я еду в хвостовом вагоне! Заднюю дверь замело, и окно все засыпано снегом.Буду спать в корридоре. Спутник по купе хоть и проснулся, но первым делом выудил из сумки початую бутылку, и, прикончив ее и палку колбасы за считанные минуты, опять завалился спать.

22 января.

Не считая того, что я голоден, я рад: мы тронулись. Вьюга прекратилась, и теперь за окном в голубых вечерних сумерках проплывает подернутый белесой дымкой лес. Ползем мы не быстро, но - ползем. По моему ощущению, все быстрее. Видимо, мы покинули зону катаклизма, и на всех парах мчимся к долгожданному перрону. Господи, как же я хочу прогуляться по свежему воздуху.

22 января .вечер.
Ничего не понимаю. Лес тянется бесконечной стеной стволов. Сумерки даже не собираются переходить в день, или ночь. Проводник растерян, сосед требует выпивки, но ее нет - и он по этому поводу закатил скандал.

23 января.Мы все еще едем. Что за чертовщина?! При всем желании мы уже должны были проехать хоть какой-то поселок! Проводник бледный, и пытается успокоить, что, видимо, мы поехали каким-то обходным путем. Что за обходной путь лежит через места без единого поселения?!

24 января.Я только что понял, что мой попутчик пропал. Вышел в туалет, и его нет уже час. Проклятые деревья сводят меня с ума.

25 января. Странно, но я только сейчас понял, что не голоден, и не испытываю жажды. Более того, я не спал уже сутки, и не хочу спать. Я могу лежать с закрытыми глазами, но сон не идет. Чертовщина какая-то. Если так пойдет дальше, то я попытаюсь что-то предпринять.

26 января.

Почти неделя в долбанном поезде. Невыносимо. Сижу, и таращусь на чертов лес.

26 января.К черту.

У меня всего два объяснения. Либо я умер, и попал в ад. Либо я рехнулся, и сейчас сижу, и пускаю слюни у окна, или в палате какого-нибудь дурдома. Так, или иначе - я намерен с этим покончить. Одеваю все, что есть теплого, и выпрыгну на ходу.

Проклятье! дверь не поддается. Однако мне удалось выбить стекло в задней двери. Попытаюсь протиснуться.

Запись вторая.

15марта 1974 года (Предыдущий текст опущен в виду его частичного, или полного совпадения с предыдущим.)Мы едем уже неделю. Все очень напуганы. Бескрайние поля за окном, подернутые клочьями тумана - вот и весь наш пейзаж. И эти проклятые сумерки! Боже милостивый, ниспошли нам благословенье свое, даруй нам выход из этого чистилища!

Мы молились - все вместе. Даже нагловатая и самоуверенная А. (Еще и красится, как шлюха!).

16 марта 1974 года.

Мы заперты! Невозможно выйти из купе! Господи! Нам так страшно! И. рыдала, и умоляла открыть двери. А пыталась ее приободрить, и предположила, что нам в чай добавили ЛСД, или еще чего. Она сказала, что как-то пробовала его, и от него “сносит крышу”, и может всякое “видеться”.Самое ужасное: мы не можем заснуть. Это настоящая мука - сидеть, таращась в окно час за часом. Все книги уже перечитаны, и разговоры идут по кругу. Это ужасно.

17 марта 1974 года.А. пропала! Господи, когда?! Мы сидели все на своих полках, А и И. - на верхних. И. клянется, что ничего не видела - просто отвернулась к стене минут на 10, а когда повернулась обратно - ее не было! Она не придала этому значения, и решила, что А. просто спустилась вниз. Теперь мы сидим все внизу, и боимся закрыть глаза.

хх марта 1974.

Не знаю какой сейчас день. И день ли вообще. Я одна в купе. А., И., К. - все они пропали. Точно так же - на мгновение мы смотрим в окно - и вот уже кто-то пропал… Я даже не помню в каком порядке это было. Теперь я просто смотрю в окно, и думаю не пропала ли я. Может, сейчас А. К. И. сидят, и с ужасом таращатся на пустое, все еще теплое сиденье? Господи, дай мне сил!

хх марта 1974.

Не выношу этого. *неразборчиво* … не буду. Будь оно все проклято. Я не могу так больше. Он молчит. Пейзаж затянуло туманом. Я одна. Нож. Я нашла обычный нож для масла в сумке и К., я смотрю в окно, и точу нож о край стола. У меня такое ощущение, будто сквозь двери на меня кто-то смотрит. Я не хочу оборачиваться. Упрямо точу нож - скоро я смогу спокойно закончить этот проклятый рейс.

Запись третья

5е июня 2001.

Меня не покидает чувство взгляда в спину. Все пропали. И пожилая женщина - я так и не узнал ее имя. И ее пятилетний внук. Как он перепугался, не увидев свою “бабу”!.. Я его обнял, и попытался утешить, но через мгновенье понял, что глажу воздух.Думаю, я схожу с ума.

Я читал некоторые труды по психиатрии, и почти уверен в своем диагнозе. Но! Мои воспоминания - непрерывны. Они выстраиваются в цепочку последовательных непрерывных событий. Нету пробелов. Нету нестыковок, или возникших из ниоткуда персонажей.

7е июня 2001

Если бы не календарь телефона, то ни за что не догадался бы какое сегодня число. Мой день рождения. Блин. Сойти с ума на свой ДР. Карма, блин.

*неразборчиво* 2001

Купе открылось! Я вышел в коридор. За окнами все так же проносятся деревья и обширные поля, а вдалеке - огни городов.

*неразборчиво* пуст. Никого нет. Двери - заблокированы. Черт, я что, попал в какое-то сраное реалити-шоу? Бегал, и умолял прекратить по всем вагону. С тем же успехом можно долбить стену членом.

какая-нахер-разница-какое июня 2001

Только сейчас понял. Я не потею, не хочу есть и пить. Все это время я просто не обращал внимания на это. За все эти дни я ни разу не сходил в туалет. Я даже, блин, не потею.

*неразборчиво* июня 2001.

 *неразборчиво*ьб! Блядь! Мать вашу! Это… это было… блин. Так, П., успокойся… *неразборчиво*..жат руки. До сих пор. Проверил замок купе трижды - все закрыто. Это… это был *неразборчиво*. Я прогуливался коридором - в который раз. И тут, обернувшись… черт… дрожат руки… *неразборчиво*.

...Вроде, успокоился. В общем, я увидел силуэт. Похож на человека, но несколько выше, и более… долговязый . словно сотканный из тумана, что за окном. Я сначала подумал, что померещилось, и проморгался, но - клянусь - он стал четче! Белесная тень, что стояла в конце коридора. Я добежал до своего купе - и заперся внутри.

28е июня. 2001

Я просидел в долбанном купе почти неделю. Не могу заставить себя высунуться наружу. За окном то и дело мелькают эти белые тени. Даже сама мысль о том, что бы высунуть нос наружу невыносима.

12е июля.*неразборчиво* Поезд остановился. Сначала я не поверил свои глазам, но мы стоим вот уже час. Снаружи - платформа. Небо - чистое, ни клочка проклятого тумана. *неразборчиво* … эти строки и бегу наружу. Не знаю, конец это, или только следующий виток кошмара. Дневник на всякий случай оставлю тут. Быть может, мне придется вернуться, и продолжить этот проклятый путь.

Интересная заметка, найденная от неизвестного автора. Почерк похож на женский. Всего одна запись:

 К черту эту сволочь! Я читала все, что было с другими. Се час открою дверь, и воткну ей осколок в глаз! *неразборчиво*

Запись чертветая. (орфография сохранена)

Прапала бабушка. Я искал ийо павсюду, но мама прибижала, и забрала в купэ. Ана очинь плакала, и сказала, што бабушка поиграет с нами впрятки. Я звал бабушку, но она ни хатела выхадить.

Мама тоже ришила проиграть впрятки. Я ийо ни нашел, и начил звать, но мама пряталась.

Белый дядя пришел и попросил ни плакать, но я нимагу ни плакать, патамушта мама спряталась и ни атвечаит. У дяди странная рука. Завтра он абищал прити ка мне с друзями, и сказал, што мама скора будит сам ной. Я очинь рад.

Запись пятая (здесь и далее даты и прочее не важны. Вы уже понимаете, что не во времени дело)

… это был не человек. Я повидал всякое на своем веку, но это - это что-то невероятное. И - признаю - пугающее. Объяснение непонятным свойствам пространства-времени в этом… измерении - не побоюсь этого слова - я примерно дал - для себя. Более того, я старательно наблюдал за кустами снаружи. Как мне показалось, один примечательный куст мелькает раз в 4-5 минут. Это значит, что я угодил во что-то вроде временной петли.Но кто они такие? Я заметил этот силуэт в конце вагона. я заметил, что всякий раз, как я моргаю, он приобретает плотность, и более четкие очертания. Чем четче очертания, тем увереннее он движется.

Дымчатая фигура стоит на месте.

Силуэт явно неспешно идет.

Фигура, подернутая дымкой - уже явно движется.

Я дошел до своего купе, и несколько раз быстро моргнув, захлопнул дверь. Послышался деликатный стук. Очевидно, он хочет установить со мной контакт. Я опишу все, что произойдет в следующей записи.

Запись шестая ( я ее включил просто для верующих - бог вам не поможет).

Я молился три дня и ночи - но без толку. Они скребутся о дверь, и местами, где они разодрали дверь, я вижу их когти. Их лик поистине ужасен. Да помилует меня бог!

Запись седьмая

Я многое поняла, прочитав дневники. И каждый раз. как я видела опасность, описанную другими - я ее избегала.

Пялилась в окно - пока все не пропали. Не выходила из купе - даже когда поезд стоял. Завидев первый силуэт, я, не моргая, прошла в купе, и осталась там.Я просто заткнула уши ватой - и они прекратили скрестись - для меня. И тут же прекратили появляться новые борозды на двери. Они действуют чрез наше сознание?

*неразборчиво*...ра! Надо слыш…

Запись восьмая, моя.

Что же, судя по всему, я продержался дольше остальных.Я не сошел на полустанке, я не стал гулять по коридору - даже когда замок должен был быть открыт. Я не выбивал окна, и не обращал внимание на пропавших соседей.Сегодня мы остановились в поле. Я так просидел почти пять дней - мы не трогались с места.

Здесь и далее я буду предпринимать короткие вылазки, и писать столь же короткие заметки. Я буду описывать предполагаемое действие, и - по возвращении - мои впечатления. Если последнего не будет - то знайте: я либо погиб, либо освободился.

Выйти в коридор. Сделано. Ни намека на тени.

Выйти в тамбур. *Неразборчиво*.. до сих пор. Как вспомню увиденное - опять рвотные позывы. В тамбуре - труп. Очень аккуратно расчлененный - разрезы - хирургически точные. Все внутренности развешаны,словно адская гирлянда.

Пройти мимо трупа. Не вышло. Меня опять стошнило. Отвратительное зрелище.

Пройти мимо трупа-2. Вышло. Я почти час стоял на подножке вагона, не решаясь коснуться земли. Затем… Нет, я лучше напишу завтра. Дрожат руки *неразборчиво*

Ушло почти два дня что бы успокоится. Итак, я сошел на землю. вокруг было бескрайнее море пшеницы и - солнце. О, боги! Я бы душу отдал за солнце!Они появились из ниоткуда. Бледные, худые существа, с когтистыми трехпалыми лапами (я заметил - когда одна лапа чуть не снесла мне голову). Буквально мгновение назад была пшеница и солнце . и вот уже я стою посреди зловонного болота, по пояс в жиже, и они мчатся ко мне со всех сторон. Я выбрался. Грязный, в тине и иле - я влетел в вагон, из захлопнул дверь перед носом одного из них. Послышался тяжелый удар, и дверь прогнулась, словно в нее влетел грузовик.

Этот шум. Они орут, воют и стенают так .словно сам Ад обрушился на мое сознание.Я сумел отломить острый кусок металла, и точу его. Поезд едет, за окном - опять туман - и вой жутких тварей. Если вы это прочитали, и за окном все еще светло, и нет тумана - бегите. А я - я остаюсь в этом аду.

Привет, самым нетрадиционным)
Через пару дней уезжаю в долгое турне по Польше и Голландии, ради заработка грошей на свое будущее. Со мной будет только оживший от мертвого сна телефон, который мало годится на игры или активный просмотр ютуба, но крайне хорош в качестве читалки.
Посоветуйте мне хорошую фантастику. Желательно научную. Я не против смешивания жанра с мистикой, ужасами и прочим. Главное, чтобы это было увлекательно. Я фанат Доктора Кто и темы путешествий во времени. Еще меня увлекают тайны космоса и литература про древние космические расы.
Из примеров, я читал "Стальную крысу" Стругацких, "Дом, который построил Тил" Роберта Хайнлайна, "Цветы для Элджернона" Дэниеля Киза. Это то, что мне действительно понравилось.
На крайний случай, я буду рад увидеть примеры хорошего фентези. В нем я не так силен, но буду рад почитать что-то похожее на Ведьмака или Конана-варвара.
Знаю, что это немного нагло, требовать список книг просто так, но каждому, кто откликнется, я буду очень благодарен)

Дом Тёти Глаши

Дом Ленина немного вываливался на тротуар за границами парка. Под кривыми жёлтыми боками по асфальту протянулась сеть трещин, а одичавшая живая изгородь почти закрыла мутные окна. Ленин в этом доме никогда не жил - в честь него в парке просто поставили небольшой памятник и назвали Дом Культуры. Хотя, чтобы в этом доме жила Культура тоже никто не помнил, кроме Тёти Глаши. Она, в отличии от вышеперечисленных, как раз и жила в Доме Ленина. Официально, конечно и она там не жила, а только драила унитазы. Унитазы каждый день ржавели заново, хоть и были из фаянса, и пользовалась ими почти исключительно - Тётя Глаша. Иногда их навещал сын Тёти Глаши, который вёл в Доме Культуры кружок информатики. Так называлась пустая комната в подвале, заполненная списанными компьютерами, на которых Паша майнил эфириум.
Администрация мэра смотрела на пустующий Дом Ленина сквозь пальцы, как и на огромные затраты электричества, как и на то, что вместо Ленина там живёт Тётя Глаша. Сама Тётя Глаша думала что это из за случая в восьмидесятых, когда тогда ещё не мэр, а замглавы чего-то там занял у неё сотку и оборвал все контакты. Но скорее всего для мэра были важнее красивые сметы по несуществующему ремонту грязно-жёлтых стен и замене ржавых унитазов. На реставрацию культурного наследия можно было списывать неплохие средства, учитывая, что Тётя Глаша поддерживала дом хоть сколько-то в презентабельном виде. Она замазывала его морщины цементом и криво стригла можжевеловые брови изгороди.
Со внуком она почти не общалась - только иногда просила купить конфет, или водки.
В этот день четок водки и кулёк раковых шеек ждал на фанерном столе вместе с внуком, присевшим на край. Он держал какую-то бумажку и поглядывал поверх неё на Тётю Глашу.
-Здоров, Глафира.
Коренастая старуха молча вытерла галоши, потратив на это около минуты. Внук терпеливо ждал. Она кряхтя сняла галоши, бросила на них изгвазданные в земле перчатки и подошла к столу. Вся её одежда была пёстро-серая, за исключением палёных абибасов на ногах - кроссовки переливались всеми цветами радуги и блестели.
-Привет. Водки будешь?
-Нет. Тут тебе смету прислали.
Старуха поглядела на внука, будто тот напомнил, что солнце восходит каждый день.
-Так их постоянно присылают. Присылали бы почаще - было б чем жопу вытирать.
-Тебе бумаги купить?
Старуха, скривившись отвернулась и открыла четок.
-Всё-то ты купить хочешь… А счастья не купишь, - Она вдохнула пары спирта из бутылки, - Разве что водки…
-Так, про смету! Тут на демонтаж монумента, вывоз обломков, труд рабочих, ещё всякая лабуда…
-Каких ещё рабочих?! - Встрепенулась Тётя Глаша? - У нас только я да Алинур рабочие!
-Глафир, они памятник сносить будут.
Челюсть старухи задрожала.
-Какой памятник? ЛЕНИНУ?! Да хуй им в жопу! Он стану спас от голода!Памятник они сносить… А я сейчас в администрацию их позвоню!
-И что ты им скажешь?
-А что надо, то и скажу!!! Иш ты блядь! Иди в свой подвал отсюда! - Её голос захрипел и она плеснула в стакан водки. Большая часть пролилось на стол и тут же впиталось в фанеру. Остальная часть впиталась в старуху.
Паша покачал головой и пошёл в свой подвал, где тихо жужжали кулеры и мигали лампочки. Он открыл лэптоп вскипятил чайник, и взглянул на свой кошелёк. Неплохо.
Можно попить кофе, а потом проверить состояние железа.
Сверху донёсся хриплый крик старухи. Через минут он повторился.
Крики не стихали. Паша подключил почти свежий процессор к цифровой галере и решил подслушать. Он потянул за торчавший лоскут кожзамовой обивки и дверь приоткрылась. Старуха, видимо, дозвонилась самому мэру. Она напоминала ему про занятые сто рублей и про то, что он сам - коммунист. Паша удивился тому, что история про сотку - всё таки правда.
-Ах ты пиздюк!!! - Раздалось из коридора, - Трубку он бросил!
Паша услышал, как старая нокиа старухи ударила по фанерному столу и открылась бутылка водки.
Он вернулся к ферме.
На следующее утро Паше позвонила Тётя Глаша. Она, казалось, задыхалась.
-Паша, приедь… Сил моих нет. Заперли меня! И курочат Ленина! Приедь, Паша! Менты меня уже нахуй послали!
-Эм… Хорошо.
-Спасибо, - Повесили трубку.
Слышать от Глафиры “сил моих нет” было так же в новинку, как и услышать “спасибо”. Так что Паша нехотя признал, что дело серьёзное и натянул штаны.
Через пару минут такси ждало его у подъезда. Он схватил сумку с лэптопом, сунул вэйп в карман и вздохнув закрыл дверь.
Рядом с парком четыре смуглых человека терзали обгрызанную статую Ленина кувалдами и болгаркой. Паша вышел из такси, молча кивнул работникам и зашёл за изгородь.
Дверь Дома Культуры подпирал серолицый здоровяк в каске и с синяком под глазом. Он раздражённо поглядывал на телефон и трогал своё лицо. Вот почему Глафиру заперли.
- Здравствуйте!
-Ты внук её?
-Да. Можно войти.
-Ты её только придержи как-нибудь, а то в следующий раз я её сам синяк поставлю, карге бешеной.
-Посмотрим, - Паше не нравился тон здоровяка, но в Дом можно было попасть только по его милости.
Здоровяк, помедлив, убрал монтировку, подпиравшую дверь, и отошёл в сторону.
Внутри за столом сидела Глафира с необычно безжизненным лицом. На фанере лежала полуобсосанная “раковая шейка”. Старуха не могла их грызть, но всё время просила именно их и обсасывала до рыхлой серединки. Это почему-то немного раздражало Пашу. Ведь вся суть “раковых шеек” была именно в хрусте…
Водки на столе не было. Паша положил на фанеру сумку, и старуха будто очнулась.
-Паша, привет. Ну что они там делают???
Её щёки дрожали.
-Здоров. Дался тебе этот ленин, что ты за него так переживаешь? Хочешь я тебе настольного куплю?
-СДАЛСЯ?! - Старуха приподнялась в кресле, держась за подлокотники, - Да он страну спас! Он.. Он вам.. - Павел понял, что сейчас не лучшее время, чтобы оспаривать плюсы коммунизма.
-Давай я Кофе сделаю, и мы выйдем поговорим с главным. Только ты не кидайся.
Глафира мрачно покивала.
Паша насыпал многовато ложек, и растворимый кофе вышел довольно кислым, зато полным кофеина. Мерзкого кофеина.
Глафира нетерпеливо приняла бумажный стаканчик и хлебнула пару раз. Цвет её лица порозовел. Она выжидающе смотрела на Пашу, но он пил маленькими глотками, раздумывая, не стоит ли просто потянуть время и дать работягам снести памятник.
Глафира отодрала обсосанную конфету от фанеры, сунула в рот и запила ещё парой глотков кофе.
-Пошли уже! Хватит чаи гонять.
Паша вздохнул и поглядел на остатки в стакане. Когда он вернётся - они станут совсем мерзкими, но допивать залпом слишком горячо.
-Погнали - устало ответил он.
Они вышли за дверь, и Глафира услышала стук кувалд. Она тут же рванулась за изгородь. Серолицый здоровяк отшатнулся, но она пробежала мимо него.
Паша на всякий случай засеменил за старухой, но она остановилась сразу за изгородью - увидела статую. Ленин был сгрызен по пояс, а его указующий перст повис на тонкой арматуре и был обращён в землю, как будто приказывал немедленно лечь и распасться на липовый мёд.
Паша думал, что Глафира прыгнет на бедных киргизов и начнёт отвешивать им пинков своими неоновыми абибасами.
Но старуха странно заохала и обмякла. Она невнятно бормотала, то поворачиваясь к статуе, то резко отводя взгляд.
Паша подбежал. Лицо Глафиры побледнело.
-Бабка, ты чего?
-Ой… Ой.. - Всё что она ответила, и Паша решил, что лучше отвести её назад к креслу.
Он с трудом помог ей подняться. Весь путь до Дома она бормотала про спасение страны и про то, что все люди братья, про пионеров и коммунизм, и про то что всё пропало, но толком Паша ничего не разобрал.
Он усадил её в кресло, побежал в санузел и нетерпеливо дождался, когда из крана перестанет течь ржавчина. Наполнив стаканчик, он дал Глафире попить, но она продолжала смотреть в пустоту, и казалось, стала ещё бледнее. Из за открытой двери раздавались звуки болгарки.
Паша вышел к рабочим. Серолицый слегка взволнованно поглядел на него.
-Чего она?
-Плохо стало. Может, вы это - завтра хотя бы продолжите? Тяжело ей как-то на всё это глядеть.
-Я бы и перенёс - мне же только денег больше заплатят. Но мэр из за сотки удавится. Он этим узбекам, или калмыкам как их… заплатил вот даже кран не стал нанимать. Они сейчас пообедают, а потом у них три часа на то, чтобы пьедестал раскурочить, больше не заплатили. Они на дольше не останутся, так что надо сейчас всё доделать.
Паша достал вейп и задумчиво затянулся.
-А чего срочность такая вдруг?
-Завтра должна какая-то комиссия приехать. А тут памятник уже давно снесён, вроде как по заказу сверху. Обновления облика города, или декоммунизация и все дела. Могут по шапке надавать. А мэр и так в последнее время в чёрном списке… Так что…
-Может, хоть до вечера отложит, - пробормотал Паша и направился к Дому.
Глафира была всё такая же бледная, но уже не бормотала.
Паша поинтересовался, как она себя чувствует, но та подняла большой палец вверх и поморщилась.
-А у тебя прямой телефон мэра есть, да?
Она кивнула.
-Дай позвоню. Как записан?
-Виктор П.
Паша подумал, что “П” - скорее всего означает “Пидарас”, потому что ни отчество, ни фамилия мэра не начинались на эту букву.
Найдя на зелёном экране нужное имя, Паша вышел к статуе. Инструменты лежали у пьедестала. Работники уселись неподалёку с термосом и лепёшками в руках.
Гудки в трубке. После вчерашней перепалки, мэр не поставил номер в чёрный список. Удивительно.
-Ещё раз ты мне по какой-нибудь хуйне позвонишь, я тебя в этом доме запру нахуй!
-Здравствуйте, Виктор Семёнович. Это не Глафира - я внук её.
-А… Зравствуй “внук”, - он молчал и ждал разъяснений.
-Ей плохо стало от того что статую сносят. У неё, видать, к Ленину какие-то особые чувства.
-А мне зачем звонить?! Я этот номер дал, на случай, если какие-то проверки незапланированные в дом прийдут, или ещё что… Но не для того, чтоб мне жаловались!
-Я подумал, можете до вечера отложить хотя бы работы? Не знаю, может, она хоть простится с ним или что-то вроде того. А то на неё смотреть страшно. Видать страшно, что кто угодно может просто так взять без её ведома и снести что угодно. Она-то наверное тут уже своим всё считать начала.
-А не надо было считать своим! Там моё всё. И подвал мой, в котором ты моё электричество жгёшь, говнюк! И Ленин мой! А завтра меня могут из за этого Ленина взъебать так, что моим там ничего не будет! И пизда твоей бабке и подвалу твоему. А знаешь что? Вам и сегодня пизда. Заебали меня уже эти выкрутасы! Ты и Глафира съёбывайте, чтоб завтра вас там не было! Допизделись. Я тебе могу условия ставить, а ты мне - никто. Так что на твои с бабкой проблемы мне на-срать!
Гудки. Видимо, он действительно на взводе.
Павел зашёл в дом и положил трубку на стол.
Глафира смотрела стеклянными глазами в окно. Единственное, что там было видно - кусты можжевельника. Но Паша понял, что глафире уже ничего не видно. Она не дышала.
Он позвонил в скорую, догадываясь, что это ничего не изменит, и попытался сделать бабке массаж сердца с искусственным дыханием. Её губы были липкие и пахли “раковыми шейками”. Спустя несколько минут он понял, что это бесполезно.
Он вытер губы и заметил, что на рукав упала слезинка. Странно - он никогда особо не любил бабку. Да и она его просто терпела. До того, как шестнадцатилетнего Пашу привезли к Глафире после смерти отца, бабка даже почти не знала о внуке. Наверное это не из за Глафиры, а из за слов мэра.
Значит, они с бабкой - никто. Значит, ставить условия не могут, даже попросить об одолжении. И ни на что не влияют. И всем насрать.
Паша забрался на пьедестал, где недавно стоял вождь революции. Кофе смешалось с никотином из вейпа и подсказывало решение проблемы.
Он снял штаны. Работники перестали жевать лепёшку и заинтересованно смотрели. Серолицый что-то кричал. Говно потекло.
Крики, ругательства, испачканная смета. Сумка с лаптопом. Такси.
Работы не закончили в этот день. Работники отказались.
И никогда не закончили. Денег на повторный снос уже не выделяли.
Дом культуры и так никто не называл Домом Ленина, а теперь некоторые стали звать Домом Тёти Глаши. Звучит даже мило. Если не знать, какой говнючкой она была - представлялась хозяйка с румяными щеками, которая всегда рада гостям. Наверное стоит открыть там кафе с таким названием. На логотипе будет совсем не бабка Паши. Всё что останется напоминать о коммунистическом прошлом дома - мраморный куб с надписью ЛЕНИН, на котором фотографируются малолетки.

Случай из личной практики (реальная история)

Когда-то давно, когда полиция ещё называлась милицией, когда людей не сажали за оскорбление чувств верующих, дисредитацию действий ВС РФ в Украине, и за посты «Вконтакте» (да и самого Вконтакта ещё не было), служил я в одном из территориальных отделов милиции в Питере участковым инспектором (да, был такой факт в моей биографии, чёужтам…)
Дежурю как-то по отделу, прибегает в отдел мальчишка лет 10-12, и рассказывает: его папа, состоящий на учёте у психиатра, вообразил, что его преследует КГБ, и решил самовыпилиться от греха подальше.
Приезжаем с водителем в адрес, входим в квартиру (очень тихо, на цыпочках). Пол в квартире залит кровищей. Папа балансирует на подоконнике в раздумьях, сейчас ему сброситься с 11-го этажа, или чуть-чуть погодить. Мужик рослый и здоровый. Когда я пытаюсь схватить его сзади за шею и оттащить от окна, начинает прыгать, как бык под ковбоем. Мой вес для него – тьфу и растереть. Спасибо, водитель успел среагировать и повалил нас на пол, иначе летели бы мы дуэтом с 11-го этажа, мужик был настроен вполне серьёзно.
Вызываем скорую психиатрическую помощь и, пока они едут, выясняем, как было дело.
Короче, мужику надоели голоса в голове и слежка из розеток, и он решил покончить с собой.
Для начала попытался вскрыть себе вены на руках, залез в одежде, как был, в ванну, изрезал себе запястья, подождал немного – нет, не получается. Тогда он решил: зря, чтоли, резался? Сейчас закачаю себе шприцем воздух в вену, и помру. Но опять что-то пошло не так, старушка с косой не спешила. Мужик решил, что ускорить процесс поможет яд. Поскольку приличного яда под рукой не оказалось, он просто разбил термометр, и выпил из него ртуть.
Всё это безобразие происходило на глазах жены и сына на протяжении полутора-двух часов.
Парнишка кое-как ухитрился выскользнуть из квартиры и добежать до отдела.
Прибывшая скорая отвезла страдальца в больницу (не психиатрическую, так как сначала его надо было подлатать), а на следующий день экипаж скорой рассказывал: этот крендель расхреначил в приёмном покое окно и с большим осколком стекла бросился на хирурга. К счастью, тот оказался кмс по боксу, и быренько успокоил поциента…

На озере.

Не хотела Марина ехать. Вот сразу не хотела. Надо было послушаться себя, интуицию свою.

Но Сашка… Он умел уговаривать в целом, любого мог уговорить. Как говорит его шеф – продажник от Бога. Море, мол, целый сезон под боком, а тут – озеро, лес. И искупаться можно в пресной воде, и шашлыки на берегу, и компания отличная. Маринка и согласилась, через вот это свое не хочу.

Зато новые дороги посмотрели, сто лет в тех краях за дороги никто не брался, а вот поди ж ты.

И ведь хорошо было, на самом деле. Приехали, не заблудились, хотя последние километры не по беспомощным навигаторам ехали, а просто наобум, Димка (коллега Сашин) говорил, что был давно в этих краях, но все помнит. Палатки поставили, мангалы раскочегарили, первые бутылки от крышек и пробок освобождены.

Хорошо было. Лес, озеро, с мангала мясо дымком манит.

- Марин, иди пока скупнись, а то все вертишься как пчелка в колесе, а скоро уже и стемнеет. Я салат доделаю и с Таней на стол накрою. Иди уж. – Люська ей улыбнулась и кивнула на озеро.

Аккуратно наступив босой ногой на берег, Марина тут же передумала снимать тапочки, пошла в воду прямо в них.

И правда, было здорово. Дно под ногами поначалу пугало неровностями и какой-то неизведанной жизнью, не было в нем морской пустынности, каменистой или песчаной. Но в модных американских тапочках-сланцах было терпимо. Другой была и вода - Марина сразу поняла, сравнивать ее с морской просто бессмысленно, глупо. Другая и точка. Кто пробовал – поймет, а остальным объяснить не получится. Взмахнув крепкими, помнящими как завоевывался юношеский разряд по плаванию, руками, Марина в пару гребков оказалась далеко от берега. Перевернулась на спину, посмотрела вверх и в одну секунду поняла, что всё это того стоило. Заглушенная, но ворчащая интуиция, хлопоты на сборах, пыльная дорога, переживания по поводу пары лишних карантинных килограмм. Все это надулось ярким шаром и лопнуло, чуть коснулось острого луча закатного солнца, что успел пробиться сквозь верхушки деревьев, зеленым венком обрамлявших небо.

Немного полежав на спине, половив этот замечательный нежданный кайф, Марина поплыла чуть в сторону от их лагеря.

Плыла не спеша, рассматривая берег этого чудного озера. И сразу заметила ее. Незнакомка сидела на берегу, спиной к Марине.

«Ого, озеро-то популярное, еще компания лагерем встала» - подумала Марина и решила подплыть чуть ближе, поздороваться. Но почти тут же почему-то поплыла медленнее и… тише.

Незнакомка чем-то настораживала, Марина не могла сначала понять, чем, но, подплыв ближе и приглядевшись, поняла. Та была голой. Обнаженной. Без одежды. В чем мать родила она сидела на бревне, которое одним концом уходило в воды озера и расчесывала волосы. Видимо, нудистка сама недавно только вылезла из воды, потому что при движении руки с гребешком вода стекала с ее волос, струйками бежала по голой спине.

Молча плыть к ней было уже невежливо, Марина нащупала ногами дно, остановилась и откашлялась.

- Здравствуйте.

Незнакомка рыбкой нырнула за бревно, в воду. Это было даже забавно. и Марина ухмыльнулась – видимо, решившая искупаться в костюме Евы дамочка думала, что кроме их компании на берегу озера никого нет.

- Вы простите, не хотела Вас напугать. Просто мы тут с друзьями тоже отдыхаем.

Незнакомка выглянула из-за бревна, посмотрела в ту сторону, куда махнула рукой Марина. Кивнула. А потом, словно бы в ответ на ободряющую, дружелюбную улыбку Марины, нырнула на глубину.

И исчезла. Марина оглянулась. Почему-то ей показалось, что незнакомка сейчас плывет под водой прямо к ней и ей стало очень неуютно. Быстрым шагом, преодолевая сопротивление озерной воды, Марина пошла к берегу, оглядываясь, ожидая, когда вынырнет незнакомка и всматриваясь себе за спину, под ноги ожидая увидеть ее и там. Странной голой женщины не было нигде.

В растерянности выскочив на берег, Марина какое-то время постояла, всматриваясь в поверхность озера, постепенно исчезающую в надвигающихся сумерках. Покачала головой и пошла к своим.

Ей было зябко и тревожно-странно, как бывает иногда у человека, который столкнулся с тем, что объяснить он не может. Поэтому она с радостью услышала веселый гомон ребят, без возражений приняла как факт то, что она слишком долго плавала и теперь официально считается опоздавшей. Приняла штрафную рюмку в виде пластикового стакана, почти доверху наполненного любимым Таниным вермутом. А уж потом, отдышавшись душой, рассказала о странной встрече с какой-то шизофреничкой из другой компании. Друзья восприняли это все со смехом, посоветовали не забивать голову ерундой – скорее всего, и правда чересчур скромная нудистка попалась, а то что ушла под воду с концами, так то Маринка просто не увидела где она вынырнула, в каких-нибудь кустах дальше по берегу. Люська только, зараза мелкая, сказала таинственным голосом, что это, мол, русалка была, и что теперь Марине надо подарить ей свой лифчик, ибо падки водяные девы на одежду человеческую. К этой идее с интересом отнесся неженатый Вадим, но продолжение идеи на корню зарубил её Сашка, сказав, что заинтересованным лицам он может подарить свои плавки.

Шашлыки удались, вермут и пиво были вкусными и их было много. Болтали до самой полуночи, лишь после нее разойдясь по палаткам и машинам.

Марина заснула сразу, как только улеглась, даже на не очень настойчивые притязания пьяного Саши не отреагировала. И, она была уверена в этом, проснулась она тоже почти сразу, спала недолго.

Было так тихо, как может быть тихо в лесу. Лесная летняя тишина состоит из ровного фона звучания сверчков, который ты воспринимаешь именно как фон, не выделяя его, игнорируя его ухом. Марина повернулась, Сашки рядом не было. «Наверное, пиво подошло к концу» - улыбнулась немудрящей старой глуповатой шутке Марина и тоже полезла из палатки.

Потом тут же в нее вернулась и схватила лежащую возле входа рубашку. Конец августа радует жаркими днями, но ночью напоминает о том, что впереди, уже скоро, осень.

Лагерь из их палаток и машин был тихим, спящим, безлюдным. Из тойоты Вадим доносился приглушенно его храп и Марина тихо порадовалась тому, что он решил не заморачиваться палаткой и поспать в машине – из палатки его храп было бы слышно гораздо лучше.

Чуть посидев возле уже потухшего мангала, Марина так и не дождалась возвращения Саши. Встревожилась.

Зачем-то набрала его на мобильный и тут же сбросила, как только услышала начальные аккорды «В Питере пить» из палатки. Сашка ушел без телефона. Но куда?

Марина, ступая аккуратно и бесшумно, зачем-то стала пробираться к берегу. Дернулась от резкого звука за спиной, обернулась.

Позади нее стояла выбравшаяся из своей палатки Люся, отчаянно зевая.

- Марин? А ты куда?

- Тс-с-с – прошипела Марина. – Сашка куда-то пропал, пройдусь, гляну.

- Ага – кивнула Люська и пошла к ней – Я с тобой. А потом в кустики. Посторожишь?

- Хорошо – обрадованно кивнула Марина. Она только сейчас поняла, что бродить ночью по берегу одной ей было страшно.

Вышли к берегу, постояли там. Марина пару раз окликнула мужа, сначала тихо, потом громче.

Не дождавшись ответа, Марина свернула в ту сторону, где встретила вечером ту чудачку.

Странное дело, ей казалось, что это было недалеко от их стоянки и что она довольно быстро тогда дошла до своих. А вот сейчас они с зевающей Люськой шли уже целых 10 минут, а местность все была не той. Но, когда Маринка решила было уже возвращаться и разбудить кого-нибудь из парней, она услышала голоса.

Мужской и женской.

- Иди. Не бойся. Ты никогда не боялся меня.

- Я… Не боялся. Я… Но…

- Иди же, ну!

Марина резко выскочила из-за кустов, у нее была причина для резкий движений, она узнала мужской голос.

- Саша!

Берег, ствол поваленного дерева, уходящий одним концом в воду, за ним стоит нудистка. А перед ней, на берегу, ее Саша. Но не стоит, а делает один шаг за другим по направлению к ней.

- Что здесь происходит? Ты кто такая, блядь?

Марина шипела как кошка, глаза ее сверкали, в душе не было ни малейшего следа былых страхов.

«Нудистка» повернула голову к ней, и Саша тут же остановился.

- Я помню тебя, дева. Ты купалась в моем озере, и я отпустила тебя с миром.

- В твоём озере? Ты его приватизировала?! Что тебе нужно от моего мужа?

Стоящая в воде женщина улыбнулась.

- Озеро – мое, пока никто сильнее меня не заявил и не отстоял это право. А это мой суженный, я искала его долгие годы, долгие…. Иди ко мне, любимый.

Ее взгляд встретился с Сашиным и тот тут же сделал еще один шаг, ноги его коснулись воды.

- Ах ты дрянь!

Марина кинулась было в воду, но ее схватила за руку Люська, затормозила.

- Маринка, стой, погоди!

- Что? – с неразбирающей адресатов яростью та повернулась к подруге.

- Это… Это и правда русалка. Стой!

Марина непонимающим взглядом посмотрела на Люську.

- Люсь, что за бред. Я понимаю твою повернутость на этой теме. Но это просто блядь, которая лезет к моему Сашке!

Она рванулась обратно, Люська схватила ее за рукав рубашки. Рывок был настолько сильным, что рукав оторвался, оставшись в руках Люськи.

Та тут же швырнула его в сторону странной незнакомки.

- Бери! Эта одежда твоя!

Та поймала рукав, осмотрела его. Потом повернулась к Люське.

- Благодарю, незнакомка. Но мне это не нужно, я ведь не глупая речная дева.

Оторванный рукав поплыл по воде, отпущенный ею. Марина, чуть ли не рыча, шагала по мелководью прямо к "этой потаскухе".

Незнакомка улыбнулась и стало заметно, как меняются ее зубы, становясь игольчатыми, остро-опасными даже на вид. Но это не остановило Марину. Ее не остановило бы даже если она увидела бы, как вытягиваются пальцы этого существа, как стальным отблеском играют с луной когти на них, увеличиваясь в размерах.

Марину остановил окрик. Уверенный. Злой. Полный силы. Прозвучало то же слово, что кричала Люська, но теперь наполнилось оно чем-то, чему сопротивляться не было никакой возможности.

- Стой!

На берег вышел… мужичок. Одетый в серую плащ-палатку, на голове его была почему-то теплая зимняя шапка, на ногах сапоги, за плечом висела двустволка. То ли охотник, то ли егерь. В целом, вид у него был.. забавный.

Но незнакомка тут же вполне серьезно среагировала на него - когти исчезли, пальцы стали обычными, и зубы, скорее всего, снова приняли вид обычных человеческих зубов.

- Стой, Кострома… Не он это.

Незнакомка покачнулась в воде.

- Правда?

- Точно тебе говорю. Не он.

Молча, не говоря более ни слова, та развернулась и нырнула в воду. И не вынырнула. А может и вынырнула. Просто, на этот раз Марина не высматривала ее, она сразу бросилась к растерянно оглядывающемуся Сашке, обернулась к мужичку.

- Вы кто? Что, вообще, здесь происходит? Кто эта тварь?

Мужик улыбнулся, простецкой такой, но очень душевной улыбкой.

— Это не тварь. Это мавка. Ты, дева, правильно рукавом откупалась, только это на русалок действует. Гребнем отдариваться еще хорошо. А это, повторюсь, мавка. Мужа твоей подружки за суженного своего приняла. Кажный раз такая беда. Она же их тянет на глубину и только там видит наконец-то, что это не он.

- И что потом? – подала голос любопытная и жадная до мистики Люська.

- Так, а что потом? Успеет вынырнуть и не задохнуться – живут с провалами в памяти. Только почти никто не успевает.

Саша приходил в себя, он покачивал головой, как будто бы только проснулся после очень плохого сна. Марина повернулась к мужичку.

- Получается, спасли Вы нас? А Вы кто? Как Вас звать?

Мужик снова улыбнулся, поправил двустволку.

- А как только не звали. И Александром Павловичем с придыханием величали. И Фёдором Козьмичем с уважением и любовью. Ну и Кузьмичём, вестимо. Егерь я, из лесной стражи. Сюда из-за мавки этой заглядываю. Уж больно любопытный экземпляр. Русалок-то и у меня на кордоне хватает, а тут… Мавка!

Он прошелся по берегу, вернулся к бревну, сел на него, снял, кряхтя, сапоги и поджал ноги под себя, усевшись по-турецки.

Потом повернул голову к ним. Посмотрел строго, былого веселья в его взгляде уже не было, а в голосе было снова то, сопротивляться чему было никак.

- Идите, молодежь. Я луной любоваться буду, а вы идите. Утром собирайтесь и езжайте домой. Мусор только весь с собой приберите, не любит лес мусорных людей. Сюда больше не надо приезжать. Это помните. А остальное – забывайте. Был отдых, средненький, но дорога дальняя, пыльная, плохая. Идите.

И они ушли, оставив его на бревне, один конец которого уходил в воду лесного озера.

(с) Алексей Григорьев