Продолжение
1 глава http://vn.reactor.cc/post/2310619
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2336203
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2344710
4 глава, часть 1 http://vn.reactor.cc/post/2360187
4 глава, часть 2 http://vn.reactor.cc/post/2363608
4 глава, часть 3 http://vn.reactor.cc/post/2367158
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2381587
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2397063
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2425682
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2452127
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2482636
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2507756
XI
Мое поколение
Пятница, через час обед, я прислушиваюсь к своему настроению и оглядываюсь вокруг: и то, и то соответствуют друг-другу – мерзость. Насколько хороши были вчерашний вечер и сегодняшнее утро, настолько же сейчас – мерзость. А вся причина в том, что передо мной сидит Пионер и что-то мне говорит и говорит. А я даже коснуться его не могу, не то что избить за Сашку, остается только игнорировать – это его бесит. Если просто встану и уйду это будет слишком демонстративно, это будет как знак внимания. Поэтому я сижу за своим столом и читаю инструкцию к выключателю, параллельно вспоминая хорошее, благо Пионер говорит достаточно тихо.
Октябрята мои играли прекрасно, захватило даже меня, да что там меня, даже доктор пришла по болеть. Я бы тоже посидел на трибуне, но приходилось бегать по полю со свистком в зубах, поэтому половины впечатлений я лишился. И все-таки, совершенно другое отношение к игре, когда лично знаешь каждого, отлично знаешь, на что это «каждый» способен и как удивляешься, когда этот «каждый» прилично так перепрыгивает свой потолок. «Золотые», во главе с Серегой проиграли, но я болел не за команды, я тайно болел за двоих: за Гришку, который, кажется, присутствовал во всех местах поля одновременно, как клещ вцепившись в мяч, даром что самый маленький, и за Артема, ворота которого никто так ни разу и не смог пробить.
На трибунах было отдельное представление: Ульянка, комментирующая матч, пару раз даже на поле выскакивающая с радиомикрофоном, эмоции обеих русалок, болеющих, каждая за своих, доктор, персонально болеющая за Гришку и Алиса – за Гришку же и обоих зайцев. Я же говорю, жаль, что мне было не до того – все мое внимание было на поле и если уж мелкие выкладывались по полной, то и мне пришлось так же.
Артем вот еще меня тронул после матча. Когда я возвращал ему монетку, ту – на шнурке, он сказал.
– Возьми себе, пожалуйста. На память.
А ведь это, явно, единственная, по настоящему, личная вещь у парня. Не одежда в которой он приезжает сюда, не пионерская форма, а вот эта двадцатикопеечная монета, которую он таскает на шее на черном капроновом шнурке. Что-то с ней связано у Артема, пусть даже здешний Артем и не помнит ничего. У Алисы – тетрадь с ее песнями, из которых она так и не показала мне ни одной, у Ульяны – медведь, у Лены… А мне и подарить, в ответ, Артему нечего: телефон давно сгинул, будильник, украденный у вожатой, это не то, все не то. А как вообще вещи становятся личными? Связанными с чем-то или с кем-то, подумал я. Подумал и сам себе ответил – наверное так и становятся, и потащил с шеи свисток. Все теперь и свисток перешел в категорию личных вещей, пусть теперь система ему замену ищет.
– Держи! А это тебе.
– ...свойственно болеть, стареть и умирать, в том числе и очень… Уважаемым, что ли. Что делать, человеческое тело несовершенно. – Это Пионер вклинился в мои вспоминашки.
Он еще здесь – хорошо, то есть, конечно, плохо. Ну так я пока повспоминаю дальше.
Утром меня опять разбудила привычная пикировка Сашки и Ульяны. Судя по напору Сашка явно оправилась от стресса, чем меня очень порадовала.
– Девочки, я вам бесконечно благодарен хотя бы за то, что вы не опускаетесь до уровня трамвайного хамства. – Пристыдил.
Пристыдил – замолчали. А потом обе на меня накинулись и чуть не съели. И что никто никому не хамил, и что незачем лезть в чужие дела, и что вообще они, вроде как подруги, поэтому и могут себе позволить друг-другу сказать резкое слово. Ну да, ну да. Я мудрый, как удав, я не отвечал. А потом девушки обнаружили, что в унисон выступают и замолчали, чтобы через полминуты рассмеяться вдвоем. А потом я подумал, что неизвестно – удастся ли мне завтра искупаться и, сделав пару кругов по стадиону, чуть повисел на перекладине и убег на пляж. И сам убег и девиц увел, благо девушки уже знают, чем все обычно заканчивается и купальники одели заранее. Перед душевой вспомнили вчерашний конфуз и засмеялись уже все впятером. А я погрозил пальцем и привычно остался стоять на крыльце.
Линейка. Внешне – ничего особенного, правда, в кои то веки, вожатая говорила на линейке коротко и по делу. Или устала за смену? Про меня только и сказала, что в половину одиннадцатого отчетная игра футбольной секции и приглашаются болельщики. А еще, это последняя линейка за смену и завтра отъезд, ну это все и так знали. Казалось бы, все, но я, вдруг, осознав, что сегодня, действительно, последняя линейка, почувствовал лагерь, весь, как единый организм. Всех и всё: от Гришки и до Глафиры Денисовны, от малышового отряда и до персонала, от Генды и до лодочной пристани. И у этого организма были кости, были различные органы, были отдельные клетки и каждая клетка, при этом оставалась, не смотря на всю свою искалеченную душу, самостоятельной единицей. Как там Сашка воскликнула: «Я хожу, я дышу, я сплю, я мечтаю. Я думаю и чувствую, наконец!». А где-то за горизонтом имелись и другие такие-же организмы, и все они были частью здешнего, все-таки бесконечного мира. Вожатая проводила линейку, а я стоял и уже не подглядывал за отдельными томящимися пионерами, как раньше, а видел весь лагерь целиком: я знал, что надо-бы подкрасить хозяйственные ворота, знал, что завтрак будет готов через семнадцать минут, знал, что Васька прогулялся молотком себе по пальцу и к вечеру у него начнет чернеть ноготь, что у Второго, против Леночки, таки, никаких шансов, но уже не в этом цикле. И занозы, как их назвала Лена: у некоторых уже воспалились, у некоторых вот-вот нарыв лопнет, у кого-то сидит маленькая и жить не мешает. И что-то еще, и многое, что сейчас ушло из доступной мне части памяти. И стали, вдруг понятны и мои приступы интуиции, и сновидения, и общая память с двойниками – система приглашает, она готова принять меня в себя и, кстати, отпустить по первому моему желанию, вот только я, наверное, не готов стать частью системы. Этот приступ всеведения продолжался до конца линейки и закончился с командой вожатой «Разойтись!». Клетки организма, под названием «пионерский лагерь Совенок» или, иначе, «Узел №1», побежали в столовую, а я остался стоять, пытаясь если не сохранить в себе, то хотя-бы запомнить эти ощущения и полученную информацию, но все расплывалось и забывалось, как последний просмотренный сон. И, прощальным подарком, пришло знание, что Икарус завтра опоздает на час, а маршрутного ЛиАЗа вообще не будет. Поняла меня, как ни странно, Ольга, или не Ольга? Я совсем запутался: я знаю Ольгу, я знаю Олю – две ипостаси одного и того-же, все-таки, человека, что бы она о себе не думала, а тут на меня, глазами вожатой, смотрел кто-то третий, смотрел сочувственно и чуть снисходительно.
– Ну что, получил свою порцию откровения?
– Ольга, что это было?
– Я говорю – к игре у тебя все готово?
Вот теперь передо мной точно была Ольга.
Завтрак…
– ...здесь их колоссальный резерв, причем самовозобновляющийся, плюс отсутствие моральных и правовых проблем, плюс есть технология перезаписи, сырая технология конечно, но это же вопрос времени – ее довести.
Опять Пионер пробился. Перелистываю страницу в инструкции, прокручиваю ленту памяти еще чуть назад.
Костер, ну, костер можно считать моей неудачей, так не все же мне всех удивлять. Большинство красоты места просто не заметило, большинство подходило к обрыву просто, чтобы плюнуть, а не будь здесь администрации, то и не только плюнуть, я мальчиков имею в виду, если что. Хотя… пока не село солнце и было достаточно светло, кое-кто из тех, на кого я рассчитывал, плюс Ольга с докторицей, ее, кстати, тоже Виола зовут, отметились на краю обрыва – подойдут посмотреть, и зависают на несколько минут. Да, пейзаж, действительно, того стоит. А так: есть площадка для костра и даже удобная, ветерок с реки гнус отгоняет – спасибо администрации лагеря за это. Попекли картошку, попили чай из котла, поиграли в города (Ольга! Чтоб ее!), традиционных бардовских песен попели и расползлись на узкие компании – все, как всегда. Ну и мы, расползлись: втроем с Алисой и примкнувшей к нам Ульяной отошли подальше и попели. Только интересно, кто и когда принес в этот, практически, мир Полудня «Все идет по плану»? «Свободу» Алиса, оказывается, не знала – я горжусь, этот мир узнал, благодаря мне, еще одну песню, дальше были Цой, еще кто-то. Но афганские песни откуда здесь? «По дорогам крутым, сквозь огонь и туман»? Кто-то из охраны притащил? Ну а закончили все мы опять дуэтом с Алисой про долгую счастливую жизнь. И пока мы так сидели втроем и драли глотки я еще раз подумал, что как бы я не старался ровно относиться к девочкам, эти две мои амазонки – самые близкие мне люди. Так что, не смотря на неудачу с лагерным костром, вечер, лично для меня, прошел замечательно.
И тут замечаю, как изменилась речь Пионера. Вместо яда, вместо презрения к окружающим, вместо заговорщицких интонаций, причем все это приправленное безразличием, там появилось что-то еще, для начала – какая-то страсть. Это настолько удивляет, что я начинаю вслушиваться в слова.
– Юбилей, … твою мать! Год послезавтра, по нормальному счету исполняется! А по вашему – пятнадцать лет. Если бы я убил кого, то меня послезавтра выпустили бы уже. А я год хожу к девяти на службу, там меня колют наркотой, и я просыпаюсь в Имитаторе, в теле этого чмыря, чтобы прожить за него неделю, сесть на автобус и проснуться уже здесь, семнадцатилетним молокососом. Я за день старею на две недели, ты понимаешь это? Потом пишу очередной рапорт, начальство меня имеет очередной раз и всегда без вазелина и домой до завтра. Ладно бы был я профессионалом, те люди привычные, а я, когда-то романтики захотел. А завтра – такой же день, и все без выходных и отпусков: «Зачем тебе выходные, все равно на службе спишь.» А я ночью уснуть не могу, потому что днем выспался, а без сна не отдыхается. Я из-за вас всех в таком же цикле, как и все вы. А каждый переход я боюсь – вдруг сам себя потеряю!
Пионер перегибается через стол и нависает надо мной. Кажется, если бы мог – схватил бы меня за грудки и начал трясти.
– Да я, иногда, не помню своего настоящего имени! «Семен!» Как мне это погоняло надоело! К черту этих психологов: «Разговаривайте отстранено, давая понять, что только вы с объектом принадлежите к касте избранных.» Не работает! Вернее работает только вот с такими…
На мгновение мне кажется, что за спиной пионера возникает ряд полупрозрачных двойников. Возникает и опять исчезает.
– … два года перед эвакуацией выжигали у этого придурка Персунова мозги, каждый цикл. Довели до состояния овоща. Специально, чтобы подсадить сотрудника, чтобы мы знали – что тут происходит, могли им управлять и могли открыть дверь отсюда, когда нужно. И вот я попадаю сюда, но вместо нужного узла – куда-то в середину сети, а все потому, что повариха с медсестрой заняли ближайшие к шлюзу узлы и запустили систему защиты. И я ничего не могу сделать, а те, кого мне присылают на помощь: либо теряют личность, как вот эти, – и опять мелькает полупрозрачный ряд двойников, либо не могут вернуться между циклами назад, в настоящий мир и, без контакта с ним, сходят с ума буйно, и начинают все крушить, либо сходят с ума по тихому – влюбляются в здешних обитателей, или, как ты, начинают думать не по теме и, в итоге, все оказываются в Имитаторе, который внешним миром и считают. А там, снаружи, за готовые к подсадке личности тушки весь мир на коленях готов ползать и кошельки протягивать! От дряхлости ни один сильный мира сего не застрахован! А тут – второй шанс. И что? Повариха меня просто послала, сказала, что норму гадостей в своей жизни она выполнила, а все, кто ей дорог или умерли, или здесь, а медсестра заявила, что неуверенна, что миллиардер или генеральный секретарь стоят дороже пионера. Специально выращенного для этой цели пионера!… И ведь не достать мне их из моего узла никак.
Я, на секунду, опять отключаюсь и вспоминаю окончание своей вчерашней беседы с Глафирой Денисовной.
– Баба Глаша, а ты ведь мудрая женщина, ты же знала мой ответ.
– Семен, мудрость – это интеллект отравленный совестью, это не ко мне, но предложить тебе выбор я посчитала себя обязанной.
Бабуля грустно вздыхает и продолжает разговор.
– Но я еще спрошу, если ты не против. Ты сказал, что остаешься. Можно узнать почему?
– Вот знал бы я, когда убегал, в первый раз, на своей лодке, сразу бы в этот твой шлюз занырнул и не задумывался бы ни разу. А сейчас вдруг оказалось, что я тут дома, ты тут в эмиграции, а я дома, прости за грубость, не хочу тебя обижать. Потому что все мое здесь, все что мне дорого и все кто мне дорог, и кому я дорог, я надеюсь, тоже здесь. И если я что-то и сделал, то это здесь, и если и смогу еще сделать в следующий раз, то только здесь. Может там меня что-то и ждет, но для меня нынешнего существует только здесь и сейчас. Но почему то я думаю, что ты и на этот вопрос ответ знаешь.
Однако слушаю Пионера дальше.
– …почти добрался до этого гения, создавшего Имитатор, но он старательно, каждый первый день цикла, сбрасывает сам себя на нуль и две недели потом, пуская слюни, мастерит роботов – четырехглазка херов, а я не могу этому помешать – я появляюсь на неделю позже.
Пионер делает паузу, чтобы передохнуть, а я беру из ящика стола шарик для пинг-понга и начинаю вертеть его в руках.
– Если ты думаешь, что я пришел сюда, чтобы опять уговаривать тебя, или просто поорать, то ты ошибаешься. – Пионер успокоился и продолжает уже обычным ровным тоном. Можешь считать это ультиматумом, пусть я заработаю еще одно взыскание, но мне плевать. Я уже вижу, что все у меня получится – с физруком повариха навредила сама себе. В общем так: или ты помогаешь мне напрямую, тогда мы с тобой завтра сделаем все, что нужно, или ты помогаешь мне руками этого гения, тогда ты, в ночь с субботы на воскресение пойдешь к нему в кружок и кое-что сделаешь, по моему списку, и можешь, с началом следующего цикла, уходить в пассивное состояние, с очкариком я справлюсь сам, а тебя смогу реактивировать и вернуть наружу – что ты выберешь, мне все равно. И поверь, Родина умеет быть благодарной и ей наплевать – патриот ты, романтик, прагматик или хочешь славы – все у тебя будет и еще чуть-чуть сверху. А хочешь покоя – сможешь остаться здесь, со всем своим гаремом. Ну а в случае отказа – welcome to club.
И в третий раз появляется полупрозрачный ряд двойников, а Пионер мотает головой в его сторону.
– Я попробовал позавчера управлять твоими – у меня получилось, и с тобой получится, а помешать уже некому будет – твоя нынешняя личность будет спать, а твои активированные креатуры мне не помеха. А когда у меня будет физрук, появляющийся в первый день цикла, очкарик будет мой с потрохами. Потеряю еще пару циклов, получу еще пару взысканий, но дело я сделаю. Ну и поверь, когда все закончится, я сделаю все, чтобы эта твоя тушка и тушки твоих баб первыми в очереди на подсадку стояли, а ты – настоящий, чтобы смотрел на все это. До завтра, физрук.
Визави ощутимо расслабляется и собирается исчезнуть. Щелк! Шарик для пинг-понга звонко отскакивает от лба Пионера. Я не вижу глаз, но чувствую, как Пионер моргает.
– Спасибо, что не чернильницей. На прощание – один момент, ты, только что, уменьшил свои шансы на хороший для тебя исход, сильно уменьшил.
Легкое движение воздуха и никого, кроме меня, в тренерской уже нет.
Значит, можно было чернильницей, – думаю я, направляясь в столовую. Вот идиот! На кровать он мою садится, предметы в руки берет, мы только лично коснуться друг-друга не можем. Приложил его пару раз кирпичом по голове, и, до конца цикла, свободен. Почему я раньше не догадался?
– Сем. Ты чего скучный такой? – меня встречает Ульяна. То есть, не скучный, а напряженный.
– Да так, – говорю, незваных гостей выпроваживал.
Ульянка внимательно смотрит на меня – откуда тут гости? Но не переспрашивает, и я тоже не уточняю. Но мысль о знакомстве головы Пионера с кирпичом не дает мне покоя. Поднимаю глаза от тарелки и смотрю на Ульяну с Алисой.
– Девочки, у меня серьезный вопрос, и, пожалуйста, не обижайтесь на меня. Вы бы смогли сознательно выстрелить в человека?
Пионер, это, прежде всего, моя проблема, но, может статься, что решать ее придется уже не мне.
– Нет! – резко и решительно говорит Алиса. После того случая – нет.
Ульяна думает, какое-то время, что-то прикидывает и пожимает плечами.
– Наверное нет.
– А есть за что? И смотря что за человек.
Я даже вздрогнул. Лена с подносом в руках подошла ко мне из-за спины, намереваясь сесть на свободное место, и с ходу включилась в разговор. Угу, но уж Лену я точно впутывать сюда не намерен. Не намерен, но придется – Лена тоже под ударом. Придется, но позже, в автобусе.
Девочки ждут моих слов, а я пока не готов, из-за Лены, поэтому комкаю ответ.
– А я вот тоже, наверное нет. Может быть, если он будет непосредственно угрожать кому-то из близких. И то…
Стоим на крыльце столовой, Ульянке скучно, она убегает куда-то махнув, на прощание, рукой, Лена и Алиса облокотились о перила справа и слева от меня и мы бездумно смотрим куда-то в сторону Алисиного домика. День жаркий и солнечный, впрочем, как и всегда здесь, и марево поднимающееся от раскаленного на солнце асфальта совершенно не дает что-либо разглядеть дальше ста метров.
– Алиса, Семен. А что за тот случай? – Вдруг спрашивает Лена.
Мы с Алисой только переглядываемся, Лена не разболтает, но девочки так и живут с чувством вины, и теребить его еще раз мне совершенно не хочется. Наконец Алиса пожимает плечами и покраснев отворачивается.
– Понимаешь Лена, мое с девочками знакомство, началось со стрельбы. А девочки теперь переживают, что стреляли в такого красивого парня.
– Ну ведь не попали же! Вот же ты, здесь!
– Вот и я о том же. Я уже забыл, а девочки каждую невинную фразу, как намек воспринимают.
– Попали мы! Я попала! – Алиса резко хлопает ладонью по перилам и поворачивается к нам. И, Семен, я врала тебе и Ульяне, я специально в тебя целилась и выстрелила на секунду раньше, чем меня Ульяна толкнула! Я считала, что поступаю правильно! А Уля мне помешать хотела, а теперь себя считает виноватой. И мы каждый вечер об этом думаем, лежим у себя в домике, молчим и думаем. – И, переходя на шепот. Семен, прости меня, пожалуйста.
А я, что я могу сделать? Только обнять эту рыжую долговязую бестолковушку, наплевав на зрителей. Но удивляет Лена, Лена, обойдя меня, подходит к Алисе и обнимает ее с другой стороны, а Алиса стоит уткнувшись, куда-то в промежуток между нами, и всхлипывая, пока наше единение грубо не прерывается вожатой.
– Какая идиллия! «Физрук утешающий пионерку не сдавшую нормативы ГТО», – картина маслом. Семен, если бы в лагере вас: тебя и девочек не знали, как облупленных, если бы на моем месте был кто-то другой, то ты бы уже собирал чемодан, Алиса сидела бы под домашним арестом, а докладные, в районо и райком, об аморалке уже летели бы почтовыми голубями.
Сразу-же пищит и собирается убежать Лена, но я успеваю поймать ее за руку и развернуть нашу скульптурную композицию так, чтобы оказаться между девочками и Ольгой, а Ольга, на мгновение показав улыбку из под маски гнева, подходит вплотную и спрашивает одними губами.
– Все в порядке?
– Теперь уже да. Одну проблему решили.
– Да, – подтверждает Алиса.
И опять Ольга и снова громко.
– А ну марш отсюда, все трое. И в разные стороны!
Ладно, на волейболе еще встретимся, а я с бабушкой прощаться иду – завтра-то некогда будет. По дороге ко мне пристраивается Ульяна. И надо бы как-то дать ей понять, что нет у ней вины передо мной, но как? Надо подумать, время до завтра есть.
– Уля, ты во вчерашней книжке точно прочитала, что можно пешком из лагеря в лагерь попасть?
– Да! И я хочу путешествовать! А на лодке я так не выгребу, как ты.
Хорошо, Рыжик, значит, тоже не пропадет.
– Только, знаешь что, Ульяныч, ходи куда хочешь, но обязательно возвращайся. А то, вот я уже считаю этот лагерь своим домом, но тот, мой первый, из которого я сбежал. В общем, он висит на моей совести теперь, как брошенный старый пес.
И опять кольнуло – какая жалость, что я не увижу как Ульяна уходит пешком в соседний лагерь и как довольная возвращается оттуда. Я бы гордился ею, а еще лучше – составил бы ей компанию.
И вдруг – чужое воспоминание, не знаю чье: того Семена, который проник сюда первым, того, до которого пытается достучаться Пионер, того, что зашит в Имитаторе – я ведь и знаю о нем только несколько недель его биографии, чье то еще…
Бабье лето, конец сентября, гнус уже убит ночными заморозками, и, по утрам, на лужах уже корочка льда, но днем прогревает градусов до двадцати и, если утром влез в куртку и прикрыл прическу кепкой, то часам к десяти утра уже очень хочется раздеться. Общая цветовая гамма: желто-серо-зеленая на уровне земли, желто-бурая выше человеческого роста и светло-голубое прозрачное небо, с легкими перистыми облаками над головой. Вспугнутая из дренажной канавы пара уток уходит вдоль просеки не поднимаясь выше деревьев. Вокруг осинник с примесью березы и подлеском из калины, рябины и кустов акации. По дороге попадаются заболоченные поляны – места бывших деревень и поселков лесорубов на которых, кое где еще видны остатки каких-то сараев, но, в большинстве случаев, на месте жилищ остались одни ямы. Почему-то, в здешней сырой местности, брошенные дома умирают именно так – проваливаясь внутрь себя. Это южная окраина самого большого в мире болота и я иду по насыпи старой железки, которая уже порядком заросла травой, шиповником и дикой смородиной и приходится смотреть, куда поставить ногу, чтобы не наступить на торчащий острием вверх костыль. Последний житель ушел отсюда пятнадцать лет назад, потом железнодорожники централизованно вывезли рельсы, потом добытчики металла вывезли все, что не было вывезено централизованно. Лес вокруг обрывается и я выхожу на очередную поляну – бывшая станция Медведь, строго посередине этой бывшей ветки. Надо же, сохранились семафоры. Крыло входного семафора в горизонтальном положении – «Закрыто», а на крыло выходного какой-то не ленивый юморист еще и привязал крест-накрест две палки – «Закрыто навсегда». И полный сюр – в полусотне метров от насыпи вижу, посреди пустоши, оранжевое полуяйцо телефонной будки вполне современного вида, между прочим, и с аппаратом внутри, и очень хочется подойти и позвонить куда-нибудь – вдруг он еще и работает, но для этого надо перебираться через полную воды дренажную канаву, а я уже успел сегодня промочить ноги и запасных сухих носков у меня нет. И тут, на чужую память я плавно накладываю свою личную фантазию: выросшая Ульяна из моего сна обгоняет меня, а я кричу в ее спину, обтянутую голубой ветровкой: «Рыжик, поворот в лагерь скоро, не отрывайся далеко!», «Да помню я, зануда», – и оглянувшаяся Рыжик показывает мне язык. А я скидываю со спины рюкзак с почтой, снимаю и прячу в рюкзак куртку, снимаю с плеча и убираю в чехол «Смерть председателя». Скоро будет цивилизация и надо соответствовать и не надо пугать народ.
– Сём, ты чего?
А мы, оказывается, стоим на крыльце у бабы Глаши, я занес руку, чтобы постучаться и замер в таком положении.
– Нет, ничего, задумался просто.
Секунду улыбаемся с Рыжиком друг-другу, а потом я спрашиваю.
– Со мной?
– Не, она ругается, сказала – в следующую смену, значит так и будет. Пока!
И Ульяна убегает, а я, наконец-то, стучусь в дверь и вхожу.
– Баба Глаша, ты так весь кофе на меня изведешь.
– А на кого еще изводить-то? Хочешь, в завещание тебя впишу, по части кофе? Стой, не трогай чашку.
Баба Глаша лезет в тумбочку, достает оттуда две микроскопические рюмочки, достает химическую склянку коричневого стекла и капает ее содержимое в рюмочки...
– А вот это не проси, это – Виоле. Завтра не до тебя будет, мне еще отчет писать. Так только, кивну на прощание. Ну, удачи тебе. Здесь, конечно, стареют медленнее, но я могу и не дожить.
Так и выпиваем: баба Глаша за мою удачу, а я – за то, чтобы еще встретится.
– Все хочу спросить, а кому эти отчеты сдались? Что ты, что Ольга, что доктор все пишете и пишете. А Ольга еще и Планом мероприятий меня достает. Кому это надо вообще?
– Ты кушать хочешь в следующий цикл? Вот я и ввожу информацию в систему: чего и сколько съедено и количество едоков. У Ольги своё, у доктора своё, и ты не отлынивай. Пишешь и сдаешь Ольге, и свои потребности там указываешь. Еще вопросы?
Ну как же, главный вопрос, с самого начала меня мучает.
– А кто такой Генда? Просветите напоследок.
Баба Глаша усмехается.
– Да Ленин там должен был стоять, Ленин! Но, ты вот СССР, почти не помнишь, а там, во-первых, Ленина изобразить не всякий скульптор имел право, а, во-вторых, это же такой выгодный заказ, что весь Союз Художников перегрызся между собой. Вот они грызутся, а нам бронзовая болванка нужна, не меньше двадцати тонн массой, для создания реперной точки узла. Можно было бы там просто слиток бронзы кинуть, но памятник на этом месте уже утвержден, и проще там памятник волку из «Ну погоди» поставить, чем что-то еще, бюрократия – это не искоренимо. Вот мы и заказали этого орла одному молодому скульптору, с тем расчетом, что когда корифеи, наконец, Ильича сваяют, мы истуканов, одних на других, поменяем. Ну а потом не до того стало.
Еще час беседуем о всякой ерунде, а под конец бабушка обнимает меня, а я неловко тычусь ей в щеку.
– Ну вот и все, и не подходи ко мне завтра, а то разревусь еще, а я же строгая. – У бабули и сейчас глаза на мокром месте. И, Семен, возвращайся пораньше, а то не застанешь меня.
– Я Ульяну за себя оставляю. Будете друг-другу рассказывать – какой я хороший.
Результаты поиска по запросу "Стол засмеялся"
Любовь с первого взгляда (часть 1)
Лена не приходила в сознание.
Как отрубилась на алискиной кровати, так, видимо, и будет лежать, пока не проспится.
— Финита ля комедия. — мрачно изрёк Семён. — «Да ничего ей не будет», «Давай ещё один стаканчик», «Посиди с нами ещё»...
— Ты ворчишь как моя директриса, век бы её не видеть! — перебила его Двачевская.
— Правда, Сёмыч, не становись брюзгой, — с укором сказала Ульянка. — Тебе не идёт. Ну,подумаешь, перебрала девка по неопытности, с кем не бывает?
«Со мной не бывает» — хотел возразить Семён, но решил промолчать.
— Да, ничего ведь страшного не случилось, — поддержала её Алиса, — Полежит здесь до утра, делов-то. Ты допивать будешь? — она указала на чекушку с самогоном.
— С меня хватит, — недовольно ответил Семён. Происходящее нравилось ему всё меньше и меньше.
— Значит, мне больше всех достанется! — засмеялась Двачевская и выдула остатки из горла.
Ульянка захрумкала яблоком.
— Это вшё потому, што она закушивала мало, — говорила с набитым ртом младшая из рыжих, —вот портвейн её и ражморил.
— Закуска градус крадёт, — согласилась старшая.
Внезапно послышался хруст веток, а затем и шаги недалеко от домика.
— Шухер!
Все мгновенно принялись заметать следы пьянки: Алиса спрятала бутылки за кровать, Ульянка потащила стаканы к тумбочке. Семён положил ленины ноги прямо в сандалях на койку и накрыл её одеялом.
В дверь постучали. Затем раздался голос вожатой:
— Девочки,впустите меня!
— Под кровать!— шёпотом скомандовала Двачевская.
Семён так и сделал, прихватив со стола чуть было не забытую пачку «Явы». Сама Алиса юркнула под одеяло, чтобы замаскировать своим телом присутствие Лены. Дверь вожатой открывала Ульяна.
Семён увидел,как чёрные туфли Ольги Дмитриевны вошли в домик.
— Вы чего не спите? Время двенадцатый час...
Выбор ульянкиной койки для пряток оказался ошибочным: со всех сторон в Семёна упирались какие-то чемоданы, а на полу было изрядное количество пыли и конфетных фантиков. «Цокольный этаж» кровати Двачевской, напротив, был просторен и пуст, если не считать одиноко валяющегося лифчика.
— Ой, так поздно! А мы с Алиской книжками зачитались, вот и не заметили... — ответил ей голос, очевидно принадлежавший владелице маленьких сандалий с розовыми носками.
— Угу, очень интересная книжка, — помахала неизвестно откуда вытащенной брошюркой алисина рука. — Но мы уже собираемся спать.
Ульяна плюхнулась на свою кровать, и спина Семёна моментально ощутила недетскую тяжесть детского тела.
— Девочки, а вы Лену не видели? — обеспокоенным тоном спросила ОД.
— Нет. — хором соврали рыжие.
— Ко мне Мику прибежала вся встревоженная и сказала, что она ушла куда-то после ужина и до сих пор не появлялась в домике.
«Ну, Мику! Не могла найти другое время, чтобы стать ответственной?!»
— У Слави с Виолой её нет. Семён тоже куда-то пропал... Я подумала, может вы что-то знаете?
— Нет, Ольга Дмитриевна, она нам ничего не говорила, — отвечала Двачевская.
— Может, она, как и мы, зачиталась где-нибудь, — болтала языком и ногами мелкая.
Каждая секунда этого разговора приносила страдание зажатому между жестким полом, жесткой кроватной пружиной и не менее жёстким барахлом Семёну.
«Поскорей бы она свалила!» — мечтал он.
— А что это у вас спиртом попахивает? Вы что, пили? — голос вожатой моментально стал строгим.
Обладательница розовых носков перестала болтать ногами. Вместо этого она живо соскочила с кровати (Семён тут же почувствовал облегчение) и тоном оскорблённой добродетели заявила:
— Что вы, Ольга Дмитриевна, я против алкоголя в любом виде! Я пьяниц вообще терпеть не могу! —нагло лгала Ульянка.
Семён никогда бы не поверил, что маленькая девочка может залпом хлопнуть 50 грамм крепкого самогона и даже не поморщиться, если бы собственными глазами не видел это дважды за сегодняшний вечер.
«Дваче определённо научила её плохому!»
— Это Улька одеколон разлила, — нашлась Алиса. — Не выветрилось ещё.
— Где же она тогда может быть? Не хватало ещё, чтобы она потерялась, как Шурик... — голос ОД снова стал мягким и обеспокоенным. Похоже, отмазка проканала.
«Хорошо, что Алиса курила в форточку».
Ульяна снова плюхнулась на кровать.
«Засранка мелкая!» — Семёну только и оставалось, что мысленно ругаться.
Сандалии вожатой направились к выходу.
— Если Лена или Семён зайдут к вам, немедленно отведите их ко мне!
— Хорошо, Ольга Дмитриевна, — продолжали врать рыжие.
Наконец,вожатая вышла.
Выждав секунд десять, Семён сердито постучал локтём в пружину:
— Лыжню!
Ульянка соскочила с койки, открывая путь на волю. Грязный и злой Семён выполз из-под кровати.
— По моему,кто-то слишком много ест, — он бросил косой взгляд на Ульянку.
— А по-моему,кто-то слишком много брюзжит, — съязвила она.
Где-то неподалёку послышался дверной скрип, а затем приглушённые голоса.
— Неужели Шляпа решила проверить все домики? — с досадой сказала Алиса.
— Делать ей что ли больше нечего... — поддакнула Ульяна и, на всякий случай, выключила свет в домике.
— Что делать-то будем? — спросил обескураженный Семён.
— Переждём маленько, а потом надо сходить к Мику и объяснить ситуацию. — ответила Двачевская. — Она этот шухер подняла, пускай она и сообщит Шляпе, что Лена вернулась домой.
— Правильно, —согласилась мелкая.
Следующие пятнадцать минут Семён сидел в темноте на ульянкиной кровати и, не слушая болтовню рыжих, проматывал в голове хронологию девичьего опьянения. После первого стакана «Анапы» Лена начала хихикать по любому поводу. После второгоона призналась Семёну в любви, полезла целоваться и пообещала зарезать Алису,если она попытается его отбить. Третий стакан Лена не допила, потому что рухнула на койку, так и не успев закончить душещипательную, но нечленораздельную историю про бездомного щенка.
«Пить ей нельзя» — резюмировал Семён.
— А что мы скажем вожатке? Где она была? — задала резонный вопрос Ульяна.
— Скажем, что была в лазарете, — зевая, ответила Алиса.
— Нет, нельзя,— возразил Семён. — Она уже была у Виолы.
— Ну тогда скажем, что уснула на пляже.
— Или заигралась в бадминтон, — предложила мелкая.
— Или...
Звиняйте за долгое ожидание, если кто то ждал.
И так, предыдущие главы можно найти в ссылках
Глава 1 http://joyreactor.cc/post/2031340#comment9498920
Глава 2 http://joyreactor.cc/post/2037367
Глава 3 http://joyreactor.cc/post/2045906
Глава 4 http://joyreactor.cc/post/2061075
Для удобного поиска, пользуемся тегом "Спуск в бездну"
Глава 5 Провал.
Голова кружилась, после взрыва в ушах стоял свист, правый бок, болел после удара об столб, кровь текла из разодранного бедра. Осколками стекла располосовало лицо. Было тяжело дышать, перелом ребра. Именно так закончился наш поход с фурри за годнотой. Было понятно, что нас кто то сдал. Che-брон сражался до последнего, он сгорел заживо, его накрыло горящим топливом при взрыве. Jubeedas и его команда скорее всего тоже погибли, они стояли рядом с кораблем, когда он взорвался. В ангар уже прилетели инженерные роботы и начали тушить пожар, стали проявляться продавцы с рынка, в поисках уцелевшей годноты. Я закашлял, на ладони я увидел брызги крови, пробито легкое. Вот это уже было совсем хреново, денег на капсулу регенерации у меня не было. Местный Мясник, на сколько я в курсе, берет дорого, но может взять и органы, если они свежие. Я пошел вдоль стены, в поисках тел. Мутанты, напавшие на нас, не подходили на органы. В них слишком много радиации. И тут в дальнем углу ангара я увидел труп Jubeedas-а. Он хоть и мутант, но импланты, которые он себе достал в Бездне, вполне могут заинтересовать Мясника.
Я подошел к трупу, пнул ногой, проверил дыхание, вроде мертв. Достал свой нож, первый надрез я сделал в области печени. Мутант открыл глаза и схватив меня за шею, резко поднял вверх.
- Ты скотина, я тебя прямо тут в фарш превращу - прохрипел он мне в лицо.
Он еще сильнее сдавил мне шею, я пытался сопротивляться, пытался ударить его ножом по лицу, но он уклонялся.
- Я буду наслаждаться твоей смертью.
Я стал бить его ножом по руке, но уже ничего толком не мог сделать, я задыхался и слабел.
Черная пелена уже застилала мне глаза, когда я услышал выстрел, сквозь шум в ушах. Рука мутанта разжалась, я упал на пол. Я резко вдохну, и меня скрутило от боли, я захрипел, горло болело, в ушах все еще стоял свист. Зрение вернулось не сразу, не успел я оклематься, как меня схватил за плащ и ударили спиной об стену. Я попытался сфокусировать зрение.
- Ты мразь, я сожру твое сердце - услышал я сквозь свист.
Опаленная морда волка, красные от ярости глаза, это был Тонгос один из фурри Che-брон-а.
- Ты сдал наз мразь, хотел все себе забрать? Хуев тебе, теперь мы сожрем тебя живьем! - он еще раз ударил меня об стену.
Я захрипел от боли и закашлял кровью.
- Ах ты пушистый пидораз!!! - крикнул кто-то.
Раздался выстрел. Тонгос удивленно смотрел на меня, раздался еще один выстрел, фурри кашлянул на меня кровью и отпустил меня. Третий выстрел снес ему пол черепа и мутант упал на пол рядом со мной. Я смотрел на своего спасителя, серый плащ, ковбойская шляпа, пышные черные усы, в зубах сигарета, в руках шестиствольный дрыбадан.
- Те повезло пацан, шо я тут пршол. А тоб эта сука тебя б схавала. Ненавижу тих гребаных фуррей. Ты как шкет нрмуль?
Я поднял большой палец вверх.
- Ништяк пцан, ты эта, аккуратнее тут. Эти пидорасы везде. Ну удачи шкет.
Мой спаситель развернулся и пошел искать уцелевшую годноту. Отдышавшись немного я встал и подошел к трупу Jubeedas-а. Тонгос пробил ему легкое в районе сердца, походу дела капсулу я себе не смогу оплатить. Придется тащить Мяснику труп целиком, что бы он его выпотрошил. Может хоть потрохов хватит на оплату. Я огляделся в поисках тележки.
Из ангара я шел медленно, потеря крови уже сказывалась. А до Мясника был путь не близкий, на сколько я помнил. Тележку я толкал перед собой, труп Jubeedas-а я прикрыл брезентом, что-бы не привлекать сильного внимания. Ньюфаги бежали в ангар, что бы найти хоть что нибудь ценное. Я медленно шел сквозь рынок. Разодранное бедро сильно болело. На меня не обращали внимание, это было мне на руку. Поворот, длинные ряды прилавков, поворот, ячейки аукциона. А вот и заветная палатка Мясника.
- Я смотрю кому то нужна медицинская помощь - раздался электронный голос обработанный автотюнером.
На меня смотрел... Смотрело то, что было больше роботом с натянутой сверху кожей человека. На месте рта висел маленький динамик, вместо левого глаза объектив старой видеокамеры. Клочки волос на голове торчали в разные стороны, голова крепилась к туловищу, многоступенчатой складывающейся шеей. из туловища входило штук 7 разных механических рук, с медицинскими инструментами.
Я попытался заговорить, видно Jubeedas повредил мне голосовые связки, когда почти задушил меня. Робот наклонил голову, одна из его рук дала мне блокнот, вторая фломастер.
- Чем платить будешь - издевательски пропело из динамика.
Я ткнул пальцем на тележку. Робот одной из своих рук сдернул с нее брезент.
- Удивительно, что мне только не приносят на оплату, но мутант не подходит - пропел робот.
Я взял фломастер и написал на листке "Это Jubeedas", робот прочел. Посмотрел на меня, потом на тележку. Одной из своих рук от отдернул занавеску, открыв спуск в подвал.
- Заходите дорогой клиент, о трупе я позабочусь сам.
Я прохромал по ступенькам вниз. Широкое подвальное помещение освещено тремя тусклыми лампочками. Слева стеллажи со склянками, справа стеллажи с инструментами, рядом стоматологическое кресло заляпанное кровью. По центру комнаты стол, на столе чей то выпотрошенный труп, похоже человеческий. В дальнем углу комнаты огромный прозрачный бак с зеленой полупрозрачной жижей. Мимо меня на потолочном рельсе проехал робот, одной рукой он тащил за собой труп.
- Проходи, сядь пока в кресло, а мы займемся подсчетом.
Я сел в стоматологическое кресло, стараясь не дышать глубоко. Робот тем временем быстрыми движениями стал разделывать мутанта, периодически напевая.
- Так. Это у нас что? Дрянь - он отбросил какой то кусок в сторону - а здесь у нас имплант.
Робот достал какую то блестящую штуку и аккуратно положил ее в ванну с очищающим раствором рядом со столом.
- Хм-м-м. Это у нас печень - робот достал ее из трупа - чистая несмотря на то, что мутант. Это подойдет.
Он положил ее в отдельный ящик.
- Смотрите ка, а это имплант из бездны - робот достал какую то ржавую штуку с проводами - небрежно, грязно, но эффективно. Это подойдет.
Быстрыми движениями робот вытащил из трупа еще несколько железок, затем вскрыл череп мутанта, вытащил мозг, глазные яблоки и еще несколько ржавых имплантов. После он вскрыл руки и ноги мутанта вытащив все импланты из них. Остатки трупа он бросил в угол и повернулся ко мне.
- И так - пропел он - всего того, что я вытащил из этого уродца, хватит на лечение. Так что, пока ты не умер тебя надо подготовить. Хотя в моих интересах, что бы ты умер сейчас.
Робот засмеялся фальшивым напевом.
- Но это не в моих правилах. Начнем.
Он подхватил меня и вытащил из кресла, снял с меня одежду, водой из шланга смыл с меня грязь. От боли я пытался кричать но не смог, в грудь мне сделали укол грязным шприцем с желтой субстанцией. На тело, в районе сердца мне прикрепили датчик. Я почувствовал, что меня тошнит, робот положил меня на операционный стол, я проблевался. Мне резко вставили в зад клизму. Я пытался кричать, но только тихо пищал. Робот поднял меня в воздух, я обосрался, еще один укол в район паха и я обоссался.
- Так все лишние жидкости из организма выведены - пропел робот - осталось помыть и будем лечить.
Он стал отмывать меня водой из шланга, вода была холодная, все что я мог, только тихонько пищать. Смыв с меня всю грязь и дерьмо, робот осмотрел меня еще раз.
- А теперь не сопротивляйся.
Меня резко опустили в бак с зеленой жижей. Я попытался вырваться, но робот крепко держал меня за плечи. Воздуха не было и я инстинктивно вдохнул. Зеленая жижа потекла в мне в легкие, закрыл глаза от ужаса. Я почувствовал, как жижа заполнила мой желудок, каждую пору моего тела. Меня будто сковало, я был в сознании. Робот отпустил меня. Он посмотрел сквозь стекло на меня и постучал пальцем.
- Наслаждайся и привыкай - услышал я приглушенный голос робота - тебе здесь три дня плавать.
Он нажал несколько кнопок на панели и в жиже забурлили пузыри воздуха. Боль постепенно стала уходить я расслабился.
Сквозь прозрачное стекло я видел как робот смыл с пола грязь и дерьмо, после моей чистки. Потом он стал рассматривать импланты, которые достал из Jubeedas-а. Два из них он выбросил, остальные аккуратно сложил в коробки и убрал. После он ушел наверх оставив меня одного. Я плавал в жиже и думал, что мне делать дальше, как мне попасть в Секретные разделы Реактора. Кто сможет меня провести туда. Стоит ли мне возобновлять свои старые контакты, которые у меня были здесь до того инцидента? То что меня тут не будут рады видеть это точно. Но в Бездну я обязан попасть.
Пару раз Мясник возвращался в подвал, проверить меня и забрать какие то склянки с полок. Я оставался в сознании. Черт, надо найти кого нибудь из олдфагов, которые меня помнят. Про инцидент им наверняка уже известно, но может мне смогут помочь по старой памяти, вопрос, кто из них сможет это сделать.
Мясник спустился в подвал вместе с каким то человеком. Он был в сером плаще с капюшоном. Вместо левой руки у него был трехпалых роботизированный протез. Они о чем то говорили и человек указал на меня. Робот кивнул, взял у него какую то сумку и ушел наверх. Человек в капюшоне подошел к баку и постучал по стеклу.
- Привет попутчик - услышал я - вот мы и встретились, опять.
Человек скинул капюшон, это был TPAXO]|[OP9872. Правая часть его лица была изуродована, глаза не было, вместо него был протез.
- Ты далеко не уходи, я тебя тут подожду - сказал он улыбаясь и сел в кресло.
И все три дня пока я лечился в баке с жижей он сидел напротив меня, смотрел и улыбался.
И так, предыдущие главы можно найти в ссылках
Глава 1 http://joyreactor.cc/post/2031340#comment9498920
Глава 2 http://joyreactor.cc/post/2037367
Глава 3 http://joyreactor.cc/post/2045906
Глава 4 http://joyreactor.cc/post/2061075
Для удобного поиска, пользуемся тегом "Спуск в бездну"
Глава 5 Провал.
Голова кружилась, после взрыва в ушах стоял свист, правый бок, болел после удара об столб, кровь текла из разодранного бедра. Осколками стекла располосовало лицо. Было тяжело дышать, перелом ребра. Именно так закончился наш поход с фурри за годнотой. Было понятно, что нас кто то сдал. Che-брон сражался до последнего, он сгорел заживо, его накрыло горящим топливом при взрыве. Jubeedas и его команда скорее всего тоже погибли, они стояли рядом с кораблем, когда он взорвался. В ангар уже прилетели инженерные роботы и начали тушить пожар, стали проявляться продавцы с рынка, в поисках уцелевшей годноты. Я закашлял, на ладони я увидел брызги крови, пробито легкое. Вот это уже было совсем хреново, денег на капсулу регенерации у меня не было. Местный Мясник, на сколько я в курсе, берет дорого, но может взять и органы, если они свежие. Я пошел вдоль стены, в поисках тел. Мутанты, напавшие на нас, не подходили на органы. В них слишком много радиации. И тут в дальнем углу ангара я увидел труп Jubeedas-а. Он хоть и мутант, но импланты, которые он себе достал в Бездне, вполне могут заинтересовать Мясника.
Я подошел к трупу, пнул ногой, проверил дыхание, вроде мертв. Достал свой нож, первый надрез я сделал в области печени. Мутант открыл глаза и схватив меня за шею, резко поднял вверх.
- Ты скотина, я тебя прямо тут в фарш превращу - прохрипел он мне в лицо.
Он еще сильнее сдавил мне шею, я пытался сопротивляться, пытался ударить его ножом по лицу, но он уклонялся.
- Я буду наслаждаться твоей смертью.
Я стал бить его ножом по руке, но уже ничего толком не мог сделать, я задыхался и слабел.
Черная пелена уже застилала мне глаза, когда я услышал выстрел, сквозь шум в ушах. Рука мутанта разжалась, я упал на пол. Я резко вдохну, и меня скрутило от боли, я захрипел, горло болело, в ушах все еще стоял свист. Зрение вернулось не сразу, не успел я оклематься, как меня схватил за плащ и ударили спиной об стену. Я попытался сфокусировать зрение.
- Ты мразь, я сожру твое сердце - услышал я сквозь свист.
Опаленная морда волка, красные от ярости глаза, это был Тонгос один из фурри Che-брон-а.
- Ты сдал наз мразь, хотел все себе забрать? Хуев тебе, теперь мы сожрем тебя живьем! - он еще раз ударил меня об стену.
Я захрипел от боли и закашлял кровью.
- Ах ты пушистый пидораз!!! - крикнул кто-то.
Раздался выстрел. Тонгос удивленно смотрел на меня, раздался еще один выстрел, фурри кашлянул на меня кровью и отпустил меня. Третий выстрел снес ему пол черепа и мутант упал на пол рядом со мной. Я смотрел на своего спасителя, серый плащ, ковбойская шляпа, пышные черные усы, в зубах сигарета, в руках шестиствольный дрыбадан.
- Те повезло пацан, шо я тут пршол. А тоб эта сука тебя б схавала. Ненавижу тих гребаных фуррей. Ты как шкет нрмуль?
Я поднял большой палец вверх.
- Ништяк пцан, ты эта, аккуратнее тут. Эти пидорасы везде. Ну удачи шкет.
Мой спаситель развернулся и пошел искать уцелевшую годноту. Отдышавшись немного я встал и подошел к трупу Jubeedas-а. Тонгос пробил ему легкое в районе сердца, походу дела капсулу я себе не смогу оплатить. Придется тащить Мяснику труп целиком, что бы он его выпотрошил. Может хоть потрохов хватит на оплату. Я огляделся в поисках тележки.
Из ангара я шел медленно, потеря крови уже сказывалась. А до Мясника был путь не близкий, на сколько я помнил. Тележку я толкал перед собой, труп Jubeedas-а я прикрыл брезентом, что-бы не привлекать сильного внимания. Ньюфаги бежали в ангар, что бы найти хоть что нибудь ценное. Я медленно шел сквозь рынок. Разодранное бедро сильно болело. На меня не обращали внимание, это было мне на руку. Поворот, длинные ряды прилавков, поворот, ячейки аукциона. А вот и заветная палатка Мясника.
- Я смотрю кому то нужна медицинская помощь - раздался электронный голос обработанный автотюнером.
На меня смотрел... Смотрело то, что было больше роботом с натянутой сверху кожей человека. На месте рта висел маленький динамик, вместо левого глаза объектив старой видеокамеры. Клочки волос на голове торчали в разные стороны, голова крепилась к туловищу, многоступенчатой складывающейся шеей. из туловища входило штук 7 разных механических рук, с медицинскими инструментами.
Я попытался заговорить, видно Jubeedas повредил мне голосовые связки, когда почти задушил меня. Робот наклонил голову, одна из его рук дала мне блокнот, вторая фломастер.
- Чем платить будешь - издевательски пропело из динамика.
Я ткнул пальцем на тележку. Робот одной из своих рук сдернул с нее брезент.
- Удивительно, что мне только не приносят на оплату, но мутант не подходит - пропел робот.
Я взял фломастер и написал на листке "Это Jubeedas", робот прочел. Посмотрел на меня, потом на тележку. Одной из своих рук от отдернул занавеску, открыв спуск в подвал.
- Заходите дорогой клиент, о трупе я позабочусь сам.
Я прохромал по ступенькам вниз. Широкое подвальное помещение освещено тремя тусклыми лампочками. Слева стеллажи со склянками, справа стеллажи с инструментами, рядом стоматологическое кресло заляпанное кровью. По центру комнаты стол, на столе чей то выпотрошенный труп, похоже человеческий. В дальнем углу комнаты огромный прозрачный бак с зеленой полупрозрачной жижей. Мимо меня на потолочном рельсе проехал робот, одной рукой он тащил за собой труп.
- Проходи, сядь пока в кресло, а мы займемся подсчетом.
Я сел в стоматологическое кресло, стараясь не дышать глубоко. Робот тем временем быстрыми движениями стал разделывать мутанта, периодически напевая.
- Так. Это у нас что? Дрянь - он отбросил какой то кусок в сторону - а здесь у нас имплант.
Робот достал какую то блестящую штуку и аккуратно положил ее в ванну с очищающим раствором рядом со столом.
- Хм-м-м. Это у нас печень - робот достал ее из трупа - чистая несмотря на то, что мутант. Это подойдет.
Он положил ее в отдельный ящик.
- Смотрите ка, а это имплант из бездны - робот достал какую то ржавую штуку с проводами - небрежно, грязно, но эффективно. Это подойдет.
Быстрыми движениями робот вытащил из трупа еще несколько железок, затем вскрыл череп мутанта, вытащил мозг, глазные яблоки и еще несколько ржавых имплантов. После он вскрыл руки и ноги мутанта вытащив все импланты из них. Остатки трупа он бросил в угол и повернулся ко мне.
- И так - пропел он - всего того, что я вытащил из этого уродца, хватит на лечение. Так что, пока ты не умер тебя надо подготовить. Хотя в моих интересах, что бы ты умер сейчас.
Робот засмеялся фальшивым напевом.
- Но это не в моих правилах. Начнем.
Он подхватил меня и вытащил из кресла, снял с меня одежду, водой из шланга смыл с меня грязь. От боли я пытался кричать но не смог, в грудь мне сделали укол грязным шприцем с желтой субстанцией. На тело, в районе сердца мне прикрепили датчик. Я почувствовал, что меня тошнит, робот положил меня на операционный стол, я проблевался. Мне резко вставили в зад клизму. Я пытался кричать, но только тихо пищал. Робот поднял меня в воздух, я обосрался, еще один укол в район паха и я обоссался.
- Так все лишние жидкости из организма выведены - пропел робот - осталось помыть и будем лечить.
Он стал отмывать меня водой из шланга, вода была холодная, все что я мог, только тихонько пищать. Смыв с меня всю грязь и дерьмо, робот осмотрел меня еще раз.
- А теперь не сопротивляйся.
Меня резко опустили в бак с зеленой жижей. Я попытался вырваться, но робот крепко держал меня за плечи. Воздуха не было и я инстинктивно вдохнул. Зеленая жижа потекла в мне в легкие, закрыл глаза от ужаса. Я почувствовал, как жижа заполнила мой желудок, каждую пору моего тела. Меня будто сковало, я был в сознании. Робот отпустил меня. Он посмотрел сквозь стекло на меня и постучал пальцем.
- Наслаждайся и привыкай - услышал я приглушенный голос робота - тебе здесь три дня плавать.
Он нажал несколько кнопок на панели и в жиже забурлили пузыри воздуха. Боль постепенно стала уходить я расслабился.
Сквозь прозрачное стекло я видел как робот смыл с пола грязь и дерьмо, после моей чистки. Потом он стал рассматривать импланты, которые достал из Jubeedas-а. Два из них он выбросил, остальные аккуратно сложил в коробки и убрал. После он ушел наверх оставив меня одного. Я плавал в жиже и думал, что мне делать дальше, как мне попасть в Секретные разделы Реактора. Кто сможет меня провести туда. Стоит ли мне возобновлять свои старые контакты, которые у меня были здесь до того инцидента? То что меня тут не будут рады видеть это точно. Но в Бездну я обязан попасть.
Пару раз Мясник возвращался в подвал, проверить меня и забрать какие то склянки с полок. Я оставался в сознании. Черт, надо найти кого нибудь из олдфагов, которые меня помнят. Про инцидент им наверняка уже известно, но может мне смогут помочь по старой памяти, вопрос, кто из них сможет это сделать.
Мясник спустился в подвал вместе с каким то человеком. Он был в сером плаще с капюшоном. Вместо левой руки у него был трехпалых роботизированный протез. Они о чем то говорили и человек указал на меня. Робот кивнул, взял у него какую то сумку и ушел наверх. Человек в капюшоне подошел к баку и постучал по стеклу.
- Привет попутчик - услышал я - вот мы и встретились, опять.
Человек скинул капюшон, это был TPAXO]|[OP9872. Правая часть его лица была изуродована, глаза не было, вместо него был протез.
- Ты далеко не уходи, я тебя тут подожду - сказал он улыбаясь и сел в кресло.
И все три дня пока я лечился в баке с жижей он сидел напротив меня, смотрел и улыбался.
Сказ о разводах с Tinder
Помнится один из реакторчан недавно жаловался на то, как его нещадно поимели на свидании на бабки. http://joyreactor.cc/post/4646004
Краткий пересказ для тех кто не может в эльфийский
Схема донельзя простая: девушка на тиндере или баду соглашаэться на свидание, но сразу говорит, что она дочь депутата, багатого бизнесмена и собсвенница бутика, поетому кавалера будет забирать на мерседесе, после того как наивный молодой человек окажется в машине, девушка скажет что проголодалась и неплохо было бы куда нибудь зайти. Как ни странно автомобиль останавливается рядом с одиноким кафе в которое наш дорогой друг и направляется.
Ничто так не выдавало Штирлица... как отсутствие посетителей данного кафе, скорее всего в нем даже нет кухни, но есть меню. В зависимости от автора схемы, в меню могут быть как конские цены, так и просто вменямые, кроме разве что бокала шампанского, который дама сразу же закажет. Прождав достаточное время для нескольких бокалов, вам наконец-то винесут заказ, а заодно и счёт. Если красота дамы ну совсем не произвела на вас впечетление, то счёт уж точно заставит ваше сердечко биться чаще, ведь он будет от нескольких до десятков тисяч (можете считать это оценкой, которую дама дала вам).
После прощанией с кровно заработанными, у девушки ВНЕЗАПНО зазвонит телефон и строгий отец прикажет явится ̶н̶а̶ ̶с̶в̶и̶д̶а̶н̶и̶е̶ ̶к̶ ̶с̶л̶е̶д̶у̶ю̶щ̶и̶м̶у̶ ̶л̶о̶х̶у̶ домой передать документы
хеппи енд для всех кроме вас
Теперь несколько имен, одним из мошенников является россиянин Пётр Шалин, который начинал с нескольких заведений, после начал експорт этой схемы на другие страны, в Киеве его "партнёром" был Ринчин Богданов курировавший заведение "Золотый лев"
Как же не попасть в подобную схему? Для начала не верить незнакомым тётинькам, которые сразу начинают разговор с того, что у нее очень богатый папа (сиди дома и дрочи, на свидание он собрался). Если же дух авантюризма в вас не до конца пропал, прежде чем заходить в кафе проверьте отзывы на гугл картах вбив адрес данного место, вряд ли вам не повезет настолько, что вы будете первым кого здесь разведут. Коли всё предыдущее слишком трусливый поступок для храброго сера, можно просто... не платить, не забывайте что скорее всего это совсем не кафе и предостовлять услуги, формально, не должны, должен предупредить, что иных обстоятелствах платить прийдётся, либо же пасть в неравном бою с численно превосходящим противником, лишившись нескольких ценных вещей.
Всег благ и слава Вождю!
Глава I, часть 7
Закрывать дверь в комнату клона сейчас было бессмысленно, ведь когда бы он не захотел провести время с доктором Гастером, он просто мог открыть ее своими силами. Лаборатория превратилась в детский сад, на полу разбросаны одеяльца и игрушки. Гастер даже заметил, что сам стал брать субъект и носить его с собой, когда тот начинал скулить, его крошечные ножки были не в состоянии поддерживать темп, с которым Гастер перемещается по комнате от одного стола к другому. Были даже времена, когда он понимал, что вовремя работы ребенок сидит у него на коленях и тихо смотрит, а иногда даже дремлет, прислонившись к его груди, пока он горбится над своими бумагами.
Гастер не возражал, пока никого не было рядом, в противном случае, он бы, наверное, моментально избавился от ребенка.
Тесты существенно замедлились после небольших опасений здоровьем малыша. Вместо того чтобы гонять его на ежедневной основе, все было растянуто на несколько дней с множеством перерывов между. Последнее, что доктор Гастер хотел сделать, это довести свой эксперимент до предела, особенно пока он так молод и развивается.
Это был обычный день, королевский ученый согнулся над своей работой, пока ребенок сидел за ним в центре зала. Теперь он умел довольно бегло читать, как с помощью Гастера, так и самостоятельно. Ему была нужна лишь небольшая помощь в понимании прочитанного.
Малыш держал книгу в своих костяных пальцах, страницы измазанные, но достаточно легко читаются. Это была история о маленьком мальчике, проводившем день со своим отцом. Они запускали воздушных змеев, мастерили гоночный автомобиль, и пошли на пляж. Ребенок ничего не знал об этих вещах, но все равно это было приятно читать.
Белые точки ее глаз уставились на изображение мальчика, укрытого одеялом в кроватке, то что Гастер делал каждую ночь... даже если это делалось чуть менее торжественно, чем изображено в книге. Его взгляд несколько раз перепрыгивал то с отца на страницах, то на затылок Гастера, прежде чем улыбка расплылась по его лицу.
“П... п...” он снова посмотрел в книгу, потом на Гастера. “П... Паппа!”
Доктор замер, глазницы расширились, а зрачки исчезли. Он медленно повернул голову, разглядывая маленький скелет, сидевший в нескольких шагах за его спиной. Но какой бы ужасный и мрачный взгляд Гастер не изображал, малыш стоял на своем.
“Паппа! Паппа!” Он указал на него, ухмыляясь и гордясь своему новому слову.
Не уверенный в своих чувствах, Гастер отвернулся назад к своим бумагам. Это была ярость? Это была гордость? Это было... что-то еще? Что бы это ни было, он не знал, что с этим делать. Его глаза светились ярко-фиолетовым, карандаш в его руке внезапно сломался пополам. Он бросил его и потер свои глазницы, затем быстро встал, схватил малыша под руку, затолкал его в свою комнату и закрыл дверь.
Растерянные звуки горя зазвучали из-за двери почти мгновенно, что только заставило доктора чувствовать себя еще хуже. Он быстро огляделся и схватил ключи от двери, которые он так редко использует и запер ее, чтобы ребенок, уж наверняка, не выбрался. Как по команде ручка двери засветилась и заерзала, нона этот раз она не открылась. Через пару минут это прекратилось, еще более громкий плачь раздался с другой стороны двери.
Гастер облокотился на дверь и схватился за голову руками. Не так должно это было произойти. Это было неправильно.
Он оттолкнулся и поспешил прочь из лаборатории. Если он собирается придумать, как подойти к этой ситуации спокойно, то ему нужно уйти оттуда, прежде чем он сделает что-то, о чем он будет жалеть.
Хорошая прогулка, вот что обычно делал Гастер, когда дела шли не по плану. Наукой всех проблем не решить, поэтому, когда дела действительно идут не так, было не плохо пройтись и проветрить голову, прежде чем браться за решение проблемы.
Хотя эта проблема была определенно новой.
Он не мог наказать ребенка за то, что он назвал его “папой”, это возможно, могло отбить у него всякое желание разговаривать когда-нибудь снова. Может быть, правильнее было бы поправить его, чтобы он называл его как-нибудь иначе. О том, чтобы называться его отцом не было и речи, это был эксперимент в конце концов. Малыш был его клон, а не сын.
Доктор Гастер был уже за пределами основного сооружения, гуляя по Хотлэнд, когда он начал понимать, что возможно запереть ребенка в комнате было... не самым лучшим решением. Он снова услышал этот плач, звуки отчаяния громко звенели у него в черепе.
Дерьмо.
Он развернулся и быстро побежал к себе в лабораторию, надеясь, что время, проведенное в одиночестве, не полностью убило в его испытуемом желание говорить.
Вернувшись в свою лабораторию доктор открыл дверь и заглянул внутрь, белые точки носились по комнате. Ему не пришлось долго вглядываться, крошечный скелет заныл и поковылял на своих ножках ему на встречу, как только увидел его. Гастер посмотрел на него и вздохнул. По крайней мере, он не ненавидел его.
Он наклонился и поднял ребенка на руки. “Извини, малыш. Я правда был не готов к этому. Я рад, что ты научился говорить”. Скрежет кости о кость зазвучал, когда Гастер начал гладить череп ребенка своей рукой. Зарывшись лицом в воротник своего свитера, он тихо скулил. “Это просто... не то слово, которое мы собираемся использовать, хорошо? Давай придумаем что-нибудь другое”.
Гастер посадил субъект на стол и взял блокнот с заметками. Он нацарапал 'Дингс’ на собственном жутком языке, после чего небрежно перевел это на латиницу. Стул остановился напротив ребенка, и он стал указывать на слова, а затем на себя.
“Дииингс”. Сказал он вслух. Это не особенно льстило ему, но когда-то давно этим именем его называли друзья и оно было достаточно простым для ребенка. “Дингс”. Сказал он снова и указал на себя.
Младенец наблюдал за этим, его глазницы были все еще мокрые от слез. Гастер нахмурился и посмотрел на записку, затем ребенок, вырвал ее у него из рук и резко прилепил ее на его голову. Он вздрогнул, влепив ее с немного большей силой, чем он предполагал. Субъект захихикал и Гастер улыбнулся.
“Вот молодец. Видишь? Дингс. Зови меня Дингс”.
“Д... Да... Данг1... Да...” он пытался и пытался, Гастер продолжал его подбадривать. Пока наконец...
“Динс!” Выпалил он с гордость.
Доктор Гастер пожал плечами. “Тоже неплохо.” Он улыбнулся, поднял ребенка и посадил его на колени. Ребенок посмотрел на него, смеясь над прилипшей к его лбу бумажкой. Гастер поднял глаза на нее и ухмыльнулся.
“Хорошо смотрится на мне?”
Малыш засмеялся еще громче.
1Dang– аналог ругательства типа черт, блин и т.п. Санс уже проявляет свои невероятные юмористические способности.
Фуррятинка
«Большинство так называемых смелых людей лишены воображения. Они не могут себе представить, что произойдет, если что-то вдруг пойдет не так.»
Чарльз Буковски
«Нам дали инструмент, а будем мы им строить или разбивать черепа — зависит от нас.»
Сергей Лукьяненко «Лабиринт отражений»
По коридору сверхсекретного правительственного научно-исследовательского центра бежал молодой сотрудник отдела генной инженерии. Его белый халат развивался словно плащ комиксового супергероя, в руках была планшетка с какими-то важными данными и цифрами – в общем и целом самый обычный ученый в час ночи. Таких вот бегающих и куда-то спешащих в этой лаборатории было пруд пруди. Даром чтоль их всех запихнули под толщу земли на пару километров – работайте, батенька, работайте, изобретайте! Но именно на этого работника все обращали внимание и старались заранее расступиться, пропуская человека вперед – взгляд у него был просто бешенный, как будто от его решения сейчас зависели миллиарды жизней. В какой-то мере это вполне могло быть правдой, поэтому мешаться, а тем паче останавливать ретивого молодого человека никто даже и не пытался.
Подбежав к бронированной двери он трижды уронил свою идентификационную карточку, прежде чем поднести ее к декодеру и протиснуться внутрь прежде, чем дверь нормально откроется.
- Борис Игнатьевич! Борис Игнатьевич!
- Да, Коленька? – уже довольно немолодой профессор с чеховской бородкой лениво взглянул на своего запыхавшегося младшего сотрудника поверх какого-то научного труда, - Что-то случилось?
- Процесс… хах… завершен… фуф…
- А почему не сообщил по коммуникатору? Что-то пошло не так? - Младший научный сотрудник, а по факту вообще единственный научный сотрудник в отделе Бориса Игнатьевича не считая самого Бориса Игнатьевича, собирался уже было что-то ответить, но руководитель перебил его жестом руки, - Ладно, расскажешь по дороге.
Отложив книгу на журнальный столик к остальным фолиантам, пожилой профессор довольно резво встал со своего кресла и вместе с коллегой вышел обратно в коридор.
- И каковы результаты?
Николай на ходу передал своему руководителю планшетку. Тот, поправив на носу очки, жадно начал вглядываться в цифры и что-то там бормотать под нос.
- Интересно, интересно…
- Борис Игнатьевич?
- Да, Николай? – профессор вернул принадлежащую младшему научному сотруднику именную планшетку.
- Тут такое дело… Как бы лучше подвести… В общем, не хочу показаться бестактным, но с тех пор как я ознакомился с некоторыми подробностями данного проекта, меня все не оставляет один вопрос… Я боялся задавать его раньше, но сейчас, когда результаты уже на лицо… все равно, каковы возможные области применения данного вида существ?
- Ну, знаешь…
- Простите, Борис Игнатьевич. Я знаю, создание новой формы жизни – к этому стремились люди со времен осознания себя единственным носителем разума на этой планете. А может и во всей вселенной. Да, это триумф, это действительно невероятное открытие, но… Но каковы действительно практические перспективы?
- Если честно, в момент озарения меня не слишком сильно волновало практическое применение конечно продукта… хотя, если ОНО действительно разумно, то такой термин как «продукт» не совсем подходит… Но все равно, их можно использовать все в той же военной промышленности. Только представь, армия, состоящая лишь из подобных существ. Они сильнее быстрее и некоторые, в будущем конечно, могут использовать свои уникальные видовые особенности. Или же на промышленности… Но моей первоначальной целью, конечно же, было именно создание нового разумного биологического вида.
- Да, но… Я боюсь, что ваше открытие принесет больше бед, чем пользы. Вы же понимаете, что люди существа слегка двинутые…
- Люди вообще существа странные, в этом я с тобой полностью согласен. И кажется я понимаю, к чему ты ведешь. Ты боишься, что современное прогрессивное общество, или же, что более вероятно, прогрессивное общество в недалеком будущем, просто не сможет принять того факта, что они больше не уникальны в своем разуме? Что люди не примут новый вид существ, начнутся разногласия, гонения, распри и войны на сей почве. Да, так было с индейцами, так было с неграми. Да что уж говорить, так есть и сейчас, достаточно лишь посмотреть новости…
- Нет, я… - Николай попытался перебить своего научного руководителя, но если уж того понесло, то уже не остановить.
- Но здесь же все совсем другого рода, не так ли? Ведь данные существа были выведены искусственным путем, то есть полностью подвластны человеку и его природе. Возможно, да, тут уже будет прослеживаться феномен доктора Франкенштейна, когда создание человека из его же биоматериала перенимает пороки своего создателя. Но сейчас не девятнадцатый век, опять же. Массовая культура подготовила умы землян не только ко всяким рукотворным монстрам, но и к существам, имеющим инопланетное происхождение. Человек разумный не перестанет быть разумным при виде своего собрата по разуму.
- Профессор, я не совсем об этом.
- А о чем же тогда?
Проходя очередной пост охраны, Борис Игнатьевич и Николай предъявили пропуска. Хоть охранник преотличнейше знал обоих лично, камера под потолком все-равно обязывала соблюдать установленные свыше правила безопасности.
- Понимаете… - продолжил Николай, - Это больше о психологии конкретно взятых индивидов, а не о разумной популяции в целом. А точнее в основном это будет касаться мужчин, но кто знает. Лично я думаю, что к данной проблеме нужно будет привлечь настоящих психологов, дабы избежать похожих проблем в будущем. Я бог весть какой специалист в данной области, но даже я знаю основной постулат мужского начала – трахай все что движется, а что не движется, двигай и трахай. Простите за пошлость и похабщину, но тут именно этот случай.
- Ты думаешь, что…
- Да, Борис Игнатьевич, я опасаюсь, что наш гибрид человека и животного в первую очередь вызовет интерес именно в этом плане. Понимаете, ведь те или иные фетиши со временем теряют своей остроты ощущений. Так бывает со всеми вещами, вызывающими привыкание. И в таком случае разум человека, извращенный по своей природе, начинает придумывать для себя все новые и новые. А так как у мужчин есть только женщины… присутствие другого разумного вида сразу вызовет огромный интерес в данном разрезе…
- Коленька, ты преувеличиваешь. Следуя твоей логике, человека должно привлекать в извращенно физическом плане абсолютно каждая новинка, появившаяся в его жизни. И ты не прав, это касается не только мужчин, уж поверь моему опыту, - профессор многозначительно ухмыльнулся,- Но вернёмся к теме, взять хотя бы банальный телевизор – я не знаю ни одного человека, которого бы привлекали его габариты и формы. Нет, я не буду отрицать, что на свете есть такие индивидуумы, которые действительно будут, извините меня, наяривать на данный предмет, но это все же исключение, которое только подтверждает само правило. То же и с другими видами на нашей планете матушке. Извращенцы есть, и их даже больше, чем любителей голубого экрана, но не все же поголовно уподобляются данному греху.
- Борис Игнатьевич, вы меня не совсем так поняли. Телевизор не привлекает только потому что он телевизор. А если облачить экран в более привлекательную форму, предположим, фигуру Венеры Милосской, то любителей данного фетиша станет гораздо больше. Я не уделял этой проблеме бы так много внимания, если бы не внешний вид нашего с вами создания. Когда предыдущие отбракованные неразумные образцы были менее похожи на человека, данный вопрос на повестке дня действительно не стоял. Но сейчас… Я думаю, такая же проблема в скором будущем появится у отдела робототехники, если они и дальше продолжат работать в сторону андройдов.
- Хмм… Знаешь, Николай, - Борис Игнатьевич задумчиво почесал свою бородку, - Может быть в какой-то степени ты и прав. Люди – существа странные. Даже искусство они подмяли под свое желание удовлетворить свои потребности в сексе. Мне вот интересно, что же все-таки вас натолкнуло на такую экстравагантную мысль?
- Простите, профессор, - Николай слегка потупился, - личный опыт. Я и пренебрег коммуникатором, бежал к вам со всех ног, чтобы не оставаться в лаборатории с фурри один на один. Я когда открыл застенки капсулы… простите, но первая мысль, что у меня промелькнула в голове, это можно ли ЭТО будет трахать. Простите. Мне стыдно, но это именно так.
- Мдам… Понятно. Не извиняйтесь, мы все не каменные. А ты еще молодой, гормоны играют. И как ты там назвал? «Фурри»?
- Ну, я так их называю… Ну, ОНО… ОНА, как человек, только покрыта мехом, ну и…
- Не плохо, не плохо. Звучит. Так проект потом и назовем, если все выгорит.
Неспешной походкой профессор со своим младшим научным сотрудником достигли дверей своей лаборатории. Пройдя через шлюз, раздевалку и дезинфекторную камеру, они попали в застенки своей лаборатории.
- Она прекрасна, - профессор долго не мог оторвать взгляда от своего нового творения, - Жду не дождусь, когда можно будет приступать к тестированию интеллекта. И не переживай ты так, - профессор положил руку на плечо своего сотрудника, который явно пытался спрятать кое что широкой планшеткой, - Не думаю я, что это станет уж очень сильной проблемой. Но ты прав, на этот факт нельзя закрывать глаза. Привлечём психологов, они то уж нам всю правду матку резать и будут. А наше дело простое – создать, а дальше уже будь что будет. И потом, с нашими то возможностями, всегда можно сначала запустить «проверку на вшивость», как тогда вампирологи с киноиндустрией провернули. Запряжем кого-нибудь, ну предположим, ту новую студию Уолта Диснея, нарисует он нам пару мультиков с нашими «фуррями», а потом посмотрим, как народ будет на них реагировать. Да и к тому же, ну будут они столь желанны, будут подростки в периоды гормональных взрывов беззаботно сидеть и счастливо наяривать на столь прекрасный создания. Лафа! – профессор засмеялся, - Да не, бред какой-то. Не бери в голову, никогда такого не будет, это я так, старый… Ладно, пора вернуться к делам, у нас впереди еще много работы.
Николай счастливо поторопился отойти от объекта навязчивых мыслей в дальний конец лаборатории считывать показания приборов, а Борис Игнатьевич продолжал с упоением смотреть на дело рук своих.
- Лепота… - тихо прошептал он.
Автор: Иван Абрамов
Карты. Кредиты. Плазмо-Пистолет.
Визуализация одного из героев рассказа. Художник – Александр Сначев
Смолк вой сирены, извещая об окончании «Стеклянной бури». С улицы еще доносился странный шум: будто какой-то дурак решил смолоть мешок гальки в здоровенном блендере, но с каждой секундой этот звук становился все тише. Высокий, подтянутый бармен с полностью седыми волосами и изборожденными глубокими морщинами лицом, отошел от сделанной из крыла истребителя, на удивление чистой стойки. Потянул один из рычагов в стене, и вернулся на свое место. Противно заскрежетали тяжелые ставни, поднимаясь вверх, по мере их продвижения, через тщательно вымытые окна, в помещение медленно вплывали, потки грязно-багрового света. Толку от этого было не сильно много, скорее дань традиции, привычке местных, здесь закрытые окна означали опасность, большую угрозу, и отсутствие даже скудного, природного освещения мгновенно накаляло атмосферу до предела.
Бар занимал одно из помещений в четырехэтажном здании-крепости, и особо отличался тем, что имел свой вход с улицы. Называлось это заведение «Не буянь», его содержал ветеран космопехоты, бывалый ходок Рафо. Многие побаивались этого еще крепкого старика, чего только стоило то, что он уже больше пяти лет держал бар в одном из самых глухих и опасных рейдерских городов. Насильники, садисты, маньяки, грабители, работорговцы, каннибалы – вся дрянь, вся сволочь какую только носит земля, захаживала в«Не буянь», и вели себя в меру тихо и спокойно, словно предварительно им всем вкололи тройную дозу успокоительного. Кто-то считал, что причина в силе, опыте, и сноровке старика-бармена, способного голыми руками зашибить мутафага, а то и демона. Другие поговаривали, мол, Рафо действительно домешивает в выпивку разную химию. Третьи думали что «Не буянь» крышует некто очень страшный. Находились и те, кто трепался о магии, забытых Богах, и прочей ерунде. И, конечно же, истина по обыкновению оказалась далека от всех догадок и домыслов. В заведении Рафо всегда было уютно, столы тщательно вытерты, пол выметен и вымыт, стаканы и бокалы радовали глаз незамутненным блеском, а густые клубы сигаретного дыма быстро поднимались к потолку, затягиваясь исправной, мощной вентиляцией. Здесь всегда наливали холодное пиво, и клали в стакан с виски свежий лед. Еще с момента открытия местные поняли – сие заведение островок комфорта, столь редкого на этой планете. Будь ты хоть трижды три раза самый отъявленный негодяй, проведи больше месяца в пыльных руинах, снежных равнинах или жаркой пустыне, и будешь ценить уютный бар подороже многих вещей. Дальше выходил замкнутый круг, защищавший этот бар крепче любого щита: здешние безумцы любили чистый, красивый порядок сего заведения, и вели себя в нем спокойно опровергая правило «пьяный рейдер – опасный рейдер», и сами на корню пресекали любых буянов. Ну а кому понравиться, когда ты устал насиловать, грабить и убивать, и зашел в любимый бар пропустить бокальчик-другой пива в тишине, а рядом какое-то пьяное быдло портит весь кайф? М-да, так что именно уютность хранила «Не буянь» лучше, чем взвод наемников.
Сейчас шли последние дни сезона частых «Стеклянных бурь», и многие уже поспешили покинуть город, в надежде вырвать пару дней у конкурентов. Поэтому, а еще, потому что только начало смеркаться, в баре было немноголюдно. В одном углу устало потягивала пиво освободившаяся смена вышибал из борделя, и за стойкой, рядом с ведущими на улицу дверями сидел низкорослый, крепкий мужчина со скользящим взглядом, одетый в недорогой, простой, но эффективный бронекостюм. Звали его Полутуз, редкий ходок в рейды, в основном зарабатывающий себе на жизнь игрой в карты и кости с честными сталкерами, что, кстати, неплохо у него получалось, и недавно он даже прикупил себе новый плазмо-пистолет. Жутко дорогая, высокотехнологичная, мощная и компактная игрушка, способная прожечь дыру в хорошо бронированном теле даже сквозь бетонную стену. Веский довод в любом споре. Полутуз жил припеваючи последние полгода, но совсем недавно влип в историю. Зарвавшись, или по глупости он сел играть с боевиками «Огненной крови» и само собой продулся, причем конкретно. «Огни» дали ему выбор: в течении суток принести полмиллиона кредитов или убить кого они скажут. Полутуз выбрал второе, и теперь ему предстояло отправить в мир иной молодого орка Рхама, сына единственного торговца оружием, в находящемся на отшибе городе рейдеров. Будучи игроком, он заранее подготовился и узнал, что Рхама уже пытались убить, но все заканчивалось провалом. Во-первых, парень всегда снаряжен самыми лучшими доспехами и оружием. Во-вторых, не нуждается в телохранителях, любой рейдер при первом признаке опасности кидался ему на выручку, торговец оружием щедро платил за услуги, а разве есть большее одолжение, чем спасение сына? Полутуз добрался до города, на месте все разузнал, проанализировал и составил план. Почти каждый день после обеда орк приходил в «Не буянь», тихий бар, где уже давно не было никаких происшествий. Полутуз дождался, когда большинство жителей покинет город, и сегодня он собирался, как только Рхам придет, разрядить в него всю обойму своего мощного ствола, выбежать на улицу, прыгнуть в припаркованный у входа вездеход и дать деру. Наглая, безумная затея, но любой игрок знает, что иногда необходимо идти ва-банк. В почти пустом баре, в ожидании орка, с хладнокровием профессионального картежника, Полутуз маленькими глоточками попивал травяной чай, незаметно держа одну руку рядом с плазмо-пистолетом.
Открылась дверь с улицы, и в бар слегка пошатываясь и хихикая вбрела одетая в короткие шорты и распахнутый на голом теле бронежилет, покрытая пестрыми татуировками, высокая, красивая, девица с черным ирокезом и кибер-имплантом всей правой руки. Приветливо всем, улыбаясь от уха до уха, девушка прошла к стойке, встав рядом с Полутузом, и подмигнув ему, в ответ улыбнувшемуся. Из-за стойки послышался притворно неодобрительный голос:
- Байт, ты опять нализалась, и не у меня в баре!? Последнее предупреждение, еще раз такое вытворишь – выпорю.
- У-у-у, ты дедуля старый извращенец… Я с прошлой ночи Грому его мех чинила, имею право, и отметить – пьяненьким голосом сообщила девушка, переводя взгляд с бармена на Полутуза, внезапно она вскочила, захлопала в ладоши, и восторженным голосом провизжала – А-а-а, я вижу то, что вижу? Это же «Прожигатель М-43 В2», ограниченный выпуск, специально для старшего командного состава, редчайшее энергетическое оружие с двойной батареей, и необычайно продвинутой системой регулировки силы выстрела – сделав, жалостливое лицо, молитвенно сложив длинные ладони, она взмолилась – пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, крепыш, дай посмотреть.
Самолюбиво улыбаясь, Полутуз вытащил из кобуры дорогой ствол, и протянул его девушке, не забыв на всякий случай положить руку на висящую на поясе гранату. Но это казалось лишней предосторожностью, Байт восторженно вертела «Прожигателя», и на ее лице было больше восторга, чем у ребенка получившего самую дорогую игрушку. На несколько секунд от забавного зрелища взгляд Полутуза отвлек Руфо, рассмеявшись из-за стойки:
- Хе-хе, Байт как дитя малое, мой совет тебе парень, угости девушку «Генератором», она обожает этот коктейль, а я его прекрасно готовлю.
Полутуз послушался совета. Здоровый цинизм был присущ ему, как и многим игрокам. В конечном итоге он терял немного кредитов, но получал массу преимуществ. От мужчины в компании красивой девушки никто не ожидает подвоха – прекрасная маскировка, это раз. Еще ближе к выходу на улицу, чем крайнее место у стойки, располагался столик на двоих, и вместе с Байт можно его занять – это два. И три – если Рхам не объявиться, приятный вечер на сегодня обеспечен.
Они заняли столик у выхода, девушка пила через трубочку из высокого стакана переливающийся всеми цветами «Генератор», а крепыш продолжал сёрбать чай. Полутуз заимел еще один повод для радости. Байт сама попросила его держать «Прожигателя» на столе, и тем самым, при возникновении потребности в нем, экономились драгоценные мгновения. Спустя полпачки сигарет, один чайничек чая и пять «Генераторов» красавица сидела у Полутуза на коленях, и делала недвусмысленные намеки игривым тоном, поглаживая то его, то дорогое оружие. В конце концов, крепыш решил уходить вместе с Байт к себе в номер, девушка встала и отошла «попудрить носик», он собирался докурить, дождаться ее и уходить, когда увидел, что открылась вторая дверь, и в бар входит Рхам. И на сей раз, орк был без бронекостюма, всего лишь в защитных штанах и простой белой футболке. Ни в коем случае нельзя упускать такую возможность, решил Полутуз, сдерживая под контролем эмоции, и молясь, лишь бы ничего не помешало. Выстрелить, выскочить на улицу, запрыгнуть в вездеход, и мчать, мчать прочь отсюда. Да, все получиться! Дождавшись пока Рхам подойдет к стойке, Полутуз вскочил, схватив со стола оружие, пятясь спиной к двери, замер прицеливаясь, и спустил курок… Но выстрела не последовало, лишь что-то глухо загудело в плазмо-пистолете. Картежника сковал паралич, он понял, что проиграл ва-банк.
Хрипло засмеялся за стойкой Рафо, вытаскивая из кобуры, и направляя на Полутуза, тяжелый, крупнокалиберный револьвер, надежный и простой как дважды два:
- Сосунок, неужели ты думал, что сможешь прибить сына последнего командира моего взвода, в моем баре?
В сие же мгновение открылась дверь в туалет, и оттуда вышла абсолютно трезвая Байт, издевательски улыбаясь, она сказала:
- Маленький крепыш-глупыш , мама не учила тебя никому не давать свое оружие в руки?
Рывком, выйдя из оцепенения, Полутуз одним прыжком преодолел расстояние до двери, распахнул ее и получил мощный удар, в голову, мгновенно отправивший его в нокаут.
- М-да… - презрительно процедил Рафо, видя как дежуривший у выхода огромный амбал закидывает себе на плечо бесчувственное тело неудавшегося убийцы.
- Чур, если его наняла «Огненная кровь», «Прожигатель» мой, вам-то он все равно нахрен не нужен без главной детальки – сообщила Байт, демонстрируя всем маленькую запчасть, зажатую у нее между большим и указательным пальцем…
«Короче, бесят они меня, дюймы эти их ебаные» (с) греческий мудрец.
Итак, давайте разберемся, что за пирожки эти дюймы и пинты, ебаные они или ебучие, и как всю эту братию правильно называть в беседе с пацанами после полудюжины пинт ирландского эля.
С момента появления возможности объясняться с ближним своим, перед человеком стояла до смешного простая, но при этом жизненно важная задача: как объяснить своему соплеменнику, насколько мамонт огромный или какую большую рыбу ты поймал. Естественно, самое простое – начать махать руками, показывая, что он вооот такой и еще пять раз вооот такой. Дело за малым – придумываем название для «вооот такой» покороче, например, «сажень» и готово – традиционная мера длины получена и будет использоваться вами и вашими соплеменниками до конца времен, потому что просто, всем понятно, практически применимо. Конечно, все руки немного разные, но кого это волнует, когда метрологию, глобальную торговлю и точное машиностроение еще не придумали? Но о недостатках поговорим в конце заметки, а сейчас еще немного примеров «естественности» традиционных единиц измерения.
В целом, тут есть два пути. Первый – мерять своим телом. Так мы получим локти, пальцы вдоль и поперек (дюйм), ступни (футы), шаги, ноги, крылья и хвосты (зачеркнуто), а также их различные вариации, такие как сажень и косая сажень. Лично для меня тут наиболее показателен пример «четверти» (на картинке 3 – пядь), в которых мой рост с детства меряли отец и бабушка. Четверть (пядь) равна максимальной длине между большим и указательным (средним) пальцами руки. Да и сейчас это удобно, когда нет рулетки, прикинуть, влезет ли кровать между шкафом и стеной. То есть, как мы видим, применение таких единиц в повседневной жизни более удобно, чем стандартных метрических единиц.
С момента появления возможности объясняться с ближним своим, перед человеком стояла до смешного простая, но при этом жизненно важная задача: как объяснить своему соплеменнику, насколько мамонт огромный или какую большую рыбу ты поймал. Естественно, самое простое – начать махать руками, показывая, что он вооот такой и еще пять раз вооот такой. Дело за малым – придумываем название для «вооот такой» покороче, например, «сажень» и готово – традиционная мера длины получена и будет использоваться вами и вашими соплеменниками до конца времен, потому что просто, всем понятно, практически применимо. Конечно, все руки немного разные, но кого это волнует, когда метрологию, глобальную торговлю и точное машиностроение еще не придумали? Но о недостатках поговорим в конце заметки, а сейчас еще немного примеров «естественности» традиционных единиц измерения.
В целом, тут есть два пути. Первый – мерять своим телом. Так мы получим локти, пальцы вдоль и поперек (дюйм), ступни (футы), шаги, ноги, крылья и хвосты (зачеркнуто), а также их различные вариации, такие как сажень и косая сажень. Лично для меня тут наиболее показателен пример «четверти» (на картинке 3 – пядь), в которых мой рост с детства меряли отец и бабушка. Четверть (пядь) равна максимальной длине между большим и указательным (средним) пальцами руки. Да и сейчас это удобно, когда нет рулетки, прикинуть, влезет ли кровать между шкафом и стеной. То есть, как мы видим, применение таких единиц в повседневной жизни более удобно, чем стандартных метрических единиц.
 |  дюйм |
Среди традиционных единиц измерения длины интересен английский ярд, принятый равным расстоянию от кончика носа до конца среднего пальца правой руки английского короля. А если король умирал, то и основная мера длины менялась. Да, это чистой воды сюр. А все почему? А потому что не стоит выносить локальную систему мер на государственный уровень, не говоря уж о мировом.
Второй путь – мерять чем-то, что в твоем селе/городе/культуре есть у каждого. Например, в вершках, равных длине указательного пальца до второй фаланги (картинка 1), примерно соответствующих толщине вершка (сливок) на поверхности кувшина с молоком. Удобная и понятная величина, если ты и вся твоя деревня держит коров и пьет молоко (а местному авторитету сливает вершки). Или, если ты из дремучих лесов, славных своими соболями — в сорокАх, равных 40 единицам шкурок, необходимых для производства одной шубы. При этом не обязательно таким образом считать именно соболей, это просто величина, обозначающая сорок штук чего-либо, например, можно сказать «десяток сороков пряников», а можно использовать как фразеологизм, обозначающий большое число: «сияли над Москвой сорок сороков церковных главок». Отсюда происходит и необычное числительное «сорок», а не «четыредесят», как должно было бы быть по аналогии с «пятьдесят» и другими. Однако мы отвлеклись. Давайте вернемся к традиционным единицам измерения и посмотрим, что там у хохлов (зачеркнуто), как с ними обстоят дела в других культурах и эпохах.
В Греции и других странах античного Средиземноморья (да-да, в Риме тоже), жидкости – обычно вино и оливковое масло, как основные товары экспорта – меряли тем, во что они наливались – амфорами. Причем по особой форме амфоры, покупатель определял, откуда она, что в ней и сколько примерно стоит её содержимое. Впоследствии в результате развития торговли в Средиземном море и установления господства Рима потребовалось стандартизировать эту единицу измерения, была введена «средняя амфора», а масса, равная массе воды в ней, принята за стандартную меру массы – талант. Кто сказал «метрическая система»? Да, римляне и тут нас опередили.
Также существовали меры объема, используемые для сыпучих веществ, среди которых самым ходовым, конечно, являлось зерно. Измерение объема в таких единицах встречается в античности: греко-римский модий, равный трети амфоры и по смыслу, по-видимому, связанный с выдачей пайка солдатам; в средневековой Руси: куль, равный объему мешка, сделанного из кожи животного и обычно используемого для хранения зерна; в средневековой и более поздних эпохах других государств, в частности, Англии.
Предлагаю выпить по кружке английского пива и продолжить. А, кстати, традиционно пивная кружка имела объем в пинту, равную 1/8 части галлона, определяемого как объем 8 фунтов пшеницы, то есть была равна объему одного фунта пшеницы, из которой и варился дедушка пива – эль! Как и в примерах выше, все логично, хотя и весьма запутанно. И лично мне такой объем (английская пинта ~0,56 литра) нравится больше, потому что стандартной поллитрой я не напиваюсь, да и в руке такая кружка лежит как-то поприятнее.
Упомянутый выше фунт имеет много вариантов и у каждого своя история, поэтому скажу о двух из них: торговый фунт равнялся весу 9600 зёрен, а башенный, легший в основу нынешнего фунта стерлингов, – весу 120 серебряных арабских дирхамов. Теперь становится понятна привычка любителей Имперской системы мер (определяемой фунтом, ярдом и галлоном и официально применяемой только в США, Либерии и Мьянме), мерять всё то в футбольных полях, то в бейсбольных битах. Привет, «лайнер размером с Эмпайр-стейт-билдинг и еще 25 дюймов».
Наверняка вы заметили еще одну интересную особенность таких единиц – их кратность двойке, либо её степеням. Такие числа фигурируют потому, что делить на глазок на 10 неудобно, а вот поделить пополам, еще раз пополам, и еще раз пополам, что даст 1/8 – очень даже. Еще встречается кратность 12, основанная на счёте по фалангам пальцев (один палец состоит из трёх фаланг, пальцев четыре, большой не участвует, так как отличается), как, например, в дюжине – 12 единиц и её производных: гроссе – 144 единицы (12 дюжин) и массе – 1728 единиц (12 гроссов, 144 дюжины).
Итак, подведем промежуточный итог о преимуществах естественной системы мер и зафиксируем, почему она так долго существовала и может ограниченно применяться до сих пор:
1. Она проста и понятна для применения в быту в рамках культуры, в которой была создана и потому могла быть применена на базаре любым крестьянином;
2. Её величины исторически определялись через простые единицы чего-либо, такие как шкуры или зерна, и, таким образом, приблизительно могли быть восстановлены без применения эталонных мер;
3. Кратность одних величин другим определена через удобные для счёта на пальцах или для деления на глазок части, кратные 8 либо 12, что было важно в эпоху отсутствия развитых вычислительных машин и удобно сейчас при их отсутствии.
Недостатки такой системы мер очевидны читателю, как человеку, выросшему в современном мире победившей глобализации: различие амфор, мешков, шагов и других мер в зависимости от особенностей человека или культуры, либо недоброго умысла торговца и невозможность быстрого и точного перевода величин из одной системы в другую. Но эти недостатки не проявляются в местах, где отсутствует развитая торговля и обмен научными знаниями, а также при отсутствии столкновения двух различных систем, и в этом случае преимущества являются более весомыми. Так что, как мне кажется, никакие дюймы не ебучие, и даже не ебаные, а очень даже полезные в озвученных выше условиях.
Напоследок поговорим о недостатках на примере двух баек, ярко иллюстрирующих, что бывает, если сталкиваются две различные традиционные системы мер.
Первая байка о том, что при транзитной торговле Новгородской республики через порты, принадлежащие Ганзейскому союзу, ганзейские купцы эксплуатировали право контролировать качество товара, беря «отрез» ткани существенно большей длины, чем это было необходимо, что вызывало конфликты. Естественно, при любом торговом споре о том, кто кого обмерял, обе стороны были искренне уверены в своей правоте, аргументируя тем, что «ну вот такой у нас отрез», что нередко приводило к погромам то русского подворья на каком-нибудь Готланде, то немецкого в Новгороде. Хотя, конечно, предпринимались попытки стандартизировать это на государственном уровне введением, например, так называемых «казенных аршинов», представляющих собой деревянную линейку, на концах которой клепались металлические наконечники с государственным клеймом, но в рамках мировой торговли они были неприменимы, поскольку отличались от государства к государству и требовали существенных дипломатических усилий для приведения в соответствие друг другу.
Вторая байка уже из наших дней. Конкретики не помню, но ты пидор (зачеркнуто), в Америке в начале 20 века произошел большой пожар, на который съехались пожарные команды со всех ближайших станций, включая и станции других штатов, и тут выяснился забавный факт: далеко не у всех из них штуцера на шлангах подходили к местным гидрантам, в результате чего часть приехавших и поднятых по тревоге людей не были заняты тушением огня. Вот такой курьез, хотя, конечно, ситуация страшная.
Традиционные меры длины берут свое начало в культуре и опыте народов и более практически применимы в быту, чем метрические. Однако, как и в рассказанных историях, измерение самолетов в шагах на заводе и при составлении технического задания или торговля без единой и одинаковой для всех системы мер, приводили бы к различным неприятным вредным последствиям: падениям самолётов, обманам и ошибкам везде где только можно. Уход от традиционной системы единиц к метрической в 19-20 вв. явился следствием развития глобального обмена товарами, знаниями и технологиями.
А про метрическую и естественную (основанную на физических константах) системы единиц как-нибудь потом ещё расскажу.
А про метрическую и естественную (основанную на физических константах) системы единиц как-нибудь потом ещё расскажу.
_____________________________
Автор: Иван Котов
Комикс: Эксперименты Спаркл
Перевод, редактура: AK_G , Rattlesnake , KrongОформление: Valtiel87
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме Стол засмеялся (+1000 постов - Стол засмеялся)
Отличный комментарий!