Результаты поиска по запросу "Стол засмеялся"
Такие русские, наши в Америке
Позвонила мне подруга из Америки поболтать о том о сём. После обмена новостями заговорили о том, как встречать Новый год. И вот что я услышала.
Как известно, в США Новый год почти не празднуют. Рождество – да. Украшают дома, наряжаются, устраивают распродажи, кругом иллюминация. А Новый год для американцев как бы и не праздник. Когда подруга переехала в Штаты, сначала честно следовала всем местным традициям и усердно старалась стать американкой. Года два. А потом заскучала.
И вот три-четыре года назад, как раз после западного Рождества, столкнувшись в супермаркете с соседом, она неожиданно пригласила его с семьёй к себе домой – отпраздновать Новый год. Не знаю, как во всей Америке, но там, где живёт подруга, соседи друг с другом не знакомы, не говоря уже о том, чтобы вот так запросто ходить друг к другу в гости.
Сосед был так ошеломлён, что не нашёл повода отказаться. Ещё больше он обалдел, когда, придя в гости, увидел праздничный стол.
– Я решила сильно их не пугать, – рассказывала подруга, – поэтому много не готовила. Так, фуршетик. Салатиков штук пять, икра, рыба, пирожки. Мясо порезала, холодец сварила. Ну фрукты, зелень, понятно. Скромненько, в общем.
Сначала соседи долго пытались уяснить, в честь чего этот банкет, потом долго молчали, узнав, что подруга всё это состряпала сама, потом никак не могли понять, почему им непременно надо остаться хотя бы до двенадцати ночи. Затем, наконец, расслабились, развеселились и с удовольствием приступили к трапезе. Под занавес получили от подруги подарки и, выкурив на террасе по сигаре, довольные ушли домой.
На следующий год подруга встретила этого соседа на Рождество, когда он пристраивал себе на дверь венок из еловых веток и колокольчиков.
– Хай! – помахала она ему рукой.
– Хай! – отозвался сосед и, засмеявшись, добавил: – Живём рядом, а видимся только по праздникам. Помнишь, в прошлом году? Так весело было!
– Так приходите снова, – предложила моя подруга, – мы каждый год празднуем.
– Правда? – обрадовался сосед. – Мы обязательно придём!
В это время мимо шёл другой сосед, который остановился поздороваться и пожелать весёлого Рождества. Его тоже пригласили.
На следующий год всё повторилось. Правда, первый сосед спросил, можно ли привести с собой родственника, который живёт на той же улице.
– Конечно, – ответила подруга, – только у меня условие. Больше – никакого пива. Хотите правильно встречать Новый год – тогда все пьёте или шампанское, или водку.
А в этом году за месяц до Нового года сосед поджидал подругу у её дома.
– Представляешь, – смеялась она мне в трубку, – у меня в этом году вся улица гуляет! Я своими ушами в магазине слышала, как один другого спрашивал, идёт ли тот к русским встречать Новый год. К русским! Жалко, Майкл его не слышал!
А ещё сосед выспрашивал меня, как по-настоящему встречать русский Новый год. Ответила ему, что в Аризоне по-настоящему не получится, снега-то нет. А он сказал: один из соседей – владелец отеля в соседней Юте, а там снега – завались, и мы все можем туда съездить на день. А потом сказал, что он специально к Новому году русскую песню выучил, правда, это сюрприз.
А теперь представь: у меня эта орава будет праздновать Новый год, а тут родственники…
– А как Майкл к этому относится? – спросила я.
– Майкл смеётся. Говорит, привезёшь одну русскую – через пять лет весь штат русским станет. А ещё говорит, что нас теперь чуть ли не весь город знает. Ему вчера какой-то мужик целый пакет косметики для меня вручил, а потом махал вслед и кричал по-русски «до свидания!».
Из письма Юлии,
г. Саратов
Позвонила мне подруга из Америки поболтать о том о сём. После обмена новостями заговорили о том, как встречать Новый год. И вот что я услышала.
Как известно, в США Новый год почти не празднуют. Рождество – да. Украшают дома, наряжаются, устраивают распродажи, кругом иллюминация. А Новый год для американцев как бы и не праздник. Когда подруга переехала в Штаты, сначала честно следовала всем местным традициям и усердно старалась стать американкой. Года два. А потом заскучала.
И вот три-четыре года назад, как раз после западного Рождества, столкнувшись в супермаркете с соседом, она неожиданно пригласила его с семьёй к себе домой – отпраздновать Новый год. Не знаю, как во всей Америке, но там, где живёт подруга, соседи друг с другом не знакомы, не говоря уже о том, чтобы вот так запросто ходить друг к другу в гости.
Сосед был так ошеломлён, что не нашёл повода отказаться. Ещё больше он обалдел, когда, придя в гости, увидел праздничный стол.
– Я решила сильно их не пугать, – рассказывала подруга, – поэтому много не готовила. Так, фуршетик. Салатиков штук пять, икра, рыба, пирожки. Мясо порезала, холодец сварила. Ну фрукты, зелень, понятно. Скромненько, в общем.
Сначала соседи долго пытались уяснить, в честь чего этот банкет, потом долго молчали, узнав, что подруга всё это состряпала сама, потом никак не могли понять, почему им непременно надо остаться хотя бы до двенадцати ночи. Затем, наконец, расслабились, развеселились и с удовольствием приступили к трапезе. Под занавес получили от подруги подарки и, выкурив на террасе по сигаре, довольные ушли домой.
На следующий год подруга встретила этого соседа на Рождество, когда он пристраивал себе на дверь венок из еловых веток и колокольчиков.
– Хай! – помахала она ему рукой.
– Хай! – отозвался сосед и, засмеявшись, добавил: – Живём рядом, а видимся только по праздникам. Помнишь, в прошлом году? Так весело было!
– Так приходите снова, – предложила моя подруга, – мы каждый год празднуем.
– Правда? – обрадовался сосед. – Мы обязательно придём!
В это время мимо шёл другой сосед, который остановился поздороваться и пожелать весёлого Рождества. Его тоже пригласили.
На следующий год всё повторилось. Правда, первый сосед спросил, можно ли привести с собой родственника, который живёт на той же улице.
– Конечно, – ответила подруга, – только у меня условие. Больше – никакого пива. Хотите правильно встречать Новый год – тогда все пьёте или шампанское, или водку.
А в этом году за месяц до Нового года сосед поджидал подругу у её дома.
– Представляешь, – смеялась она мне в трубку, – у меня в этом году вся улица гуляет! Я своими ушами в магазине слышала, как один другого спрашивал, идёт ли тот к русским встречать Новый год. К русским! Жалко, Майкл его не слышал!
А ещё сосед выспрашивал меня, как по-настоящему встречать русский Новый год. Ответила ему, что в Аризоне по-настоящему не получится, снега-то нет. А он сказал: один из соседей – владелец отеля в соседней Юте, а там снега – завались, и мы все можем туда съездить на день. А потом сказал, что он специально к Новому году русскую песню выучил, правда, это сюрприз.
А теперь представь: у меня эта орава будет праздновать Новый год, а тут родственники…
– А как Майкл к этому относится? – спросила я.
– Майкл смеётся. Говорит, привезёшь одну русскую – через пять лет весь штат русским станет. А ещё говорит, что нас теперь чуть ли не весь город знает. Ему вчера какой-то мужик целый пакет косметики для меня вручил, а потом махал вслед и кричал по-русски «до свидания!».
Из письма Юлии,
г. Саратов
Итак, обо всём по порядку. О себе могу сказать только то, что я студент первого курса одного провинциального ВУЗа, однако, довольно престижного в наших подмосковных местах. Сам, хоть и есть несколько проверенных друзей, больше времени провожу либо один, либо с домашними. Набросаю небольшой план нашего подмосковного городка: администрация («белый дом»), милиция, больница, школы, и прочее — всё, как всегда. Есть ещё старый сумасшедший дом, закрытый ещё при царе Горохе, обветшалый и забытый, стоявший в некогда живописном местечке, которое теперь поросло бурьяном, кустами и мелкими деревцами. Собственно, о нём и пойдёт речь.
Начинаю рассказ. Хоть я и довольно замкнутый человек, общество из 2-3 человек мне не помешает, особенно друзей, и особенно если «замутить» с ними что-нибудь интересное. В городе этом я жил не так давно, поэтому пока обзавёлся лишь тремя хорошими друзьями, других сторонился. Из этих трёх двое были приезжими — Вася и Сергей, и один коренной — Антон.
Как-то раз, когда прекратилась метель, мы скооперировались забраться в какой-нибудь заброшенный дом и провести там небольшие посиделки (такие вот, зимние). В качестве заброшенного дома мы избрали эту самую заброшенную психушку, хотя был ещё как вариант сгоревший дом, но там не было крыши.
Днём мы добрались пешком по сугробам до этого здания — мысль прийти ночью высказывалась, но всерьёз воспринята не была. С трудом отодвинув дверью навалившийся снег, мы протиснулись внутрь. В коридоре было жутко темно, один из нас врубил фонарь — такой был у нас у каждого. Мы осмотрелись. Всё, как в обычных заброшенных зданиях — обломки досок на полу, покривившийся стенд на стене, разбитые навесные лампы на грязном, закоптевшем местами потолке — мои друзья были там не первый раз, но я попал сюда впервые.
Мы двинулись к двери в коридор, где виднелась полоска света. Вчетвером мы вышли в довольно светлый от снега за окнами холл, довольно обширный. Перед регистратурой с выбитым окном стояли две облупленные балки. Чтобы вы могли получше представить это место, советую вспомнить местную больницу и состарить её лет на двадцать, прибавить тонны людей, пивших на протяжении этого времени на первом этаже, и взглянуть на полученную картину. Это место можно было назвать памятником заброшенности. Мы вырубили фонарь и вышли в центр помещения. По бокам регистратуры были проходы в коридоры, на них некогда были двери. Регистратура была пуста и раздолбана, даже стол был разломан.
— Пошли! — сказал один из нас, и мы, разделившись на две группы (два по два), двинулись в коридоры: я и Вася — в левый, Серый и Антон — в правый. Медленно проходя по коридору, мы время от времени толкали ногой двери, включая фонарь и освещая очередное помещение. Может, кто и знает, какое это адреналиновое чувство — ощущать, что ты один в большом трехэтажном здании, которое никому не нужно, и ты можешь делать всё, что захочешь.
— А что тут случилось-то? — задал я вопрос своему отстававшему спутнику.
— Да тут психушка была, только тут мутили что-то странное, вроде опыты над людьми… — я уже приготовился слушать историю, как этот придурок резко хлопнул меня по плечу и заорал. Я сматерился и чуть не вдарил ему по голове фонарём. Он отбежал и, посмеявшись, сказал:
— Да чёрт его знает, психов держали, потом домик закрыли. В архивах поройся, они на третьем, только вряд ли заберёшься, там лестницы нет.
Я сказал, что пойду дальше, он кивнул, и мы разошлись. Я мельком заглядывал в некоторые помещения — где-то стояли столы, где-то они были раздолбаны, где-то в кабинетах был снег из-за разбитых окон. Линолеум на полу был порван и весь в дырках.
Я поднялся на второй этаж — судя по всему, это были палаты для простых больных, для врачей и обслуживающего персонала — тут было много больших просторных помещений на несколько человек, в некоторых даже стояли железные остовы коек. Я зашёл в одно такое помещение. Оно было сравнительно чистым, рядом со стеной стоял металлический стул. Я подошёл к окну — все они были целыми, и за стеклом на снегу я увидел следы, вёдшие от стены больницы в лес. «Куда это парни пошли», — мелькнуло у меня в мыслях, я даже удивился, но из размышлений меня вывел испуг — на стене мелькнула и остановилась тень: кто-то стоял в проёме и стал красться. По характерному покачиванию головы я узнал Васю, отражение в окне убедило меня, что это он.
— К чёрту пошёл!!! — рявкнул я, резко обернувшись. Парень от испуга выронил фонарь и, споткнувшись о доску, рухнул на пол.
— А… дурак! — крикнул он сдавленно, и тут уже начал смеяться я.
Я помог ему подняться, и мы стали обсуждать вариант проведения вечеринки здесь. Ветер не дул, было даже тепло. Побольше выпивки, что-нибудь для согревания (вроде керосинки), а там и посмотрим.
— Да ну, фигня какая-то… — проговорил друг. — Весной или летом замутить бы…
— Да нет, летом на природу надо, — возразил я.
— Посмотрим, — сказал Вася, и мы пошли дальше.
— Вот, давай я тебе покажу, — сказал он, когда мы проходили мимо двух целых дверей. Он толкнул одну из них, и она со скрипом пустила свет на лестничную клетку. Справа была простая каменная лестница, вёдшая вниз, слева — ничего, просто пустота.
— И такое на всех лестницах, — сказал Вася. — Чтоб народ головы не разбивал, двери тут эти оставили. А то пьяные прут и так.
— И что, никто не залезал?
— Да залезали. Один залез, потом говорил, что видел тени в коридоре, потом видел людей из архива, они просили его о помощи, он «двинулся» и убил всю семью… — начал придумывать Вася. Я хлопнул его по плечу:
— Всё-таки ты знатный выдумщик.
Он засмеялся и сказал, что подсадит меня, если мне туда так приспичило. Я согласился — там был архив, а некоторые больничные листы психушки могут пугать не меньше, чем фильмы ужасов. Набрав и наложив вместе кирпичей, лежавших вокруг, досок и прочего хлама, я попытался допрыгнуть до лестничной клетки, и, когда мне это удалось (при моём росте), я с помощью друга забрался наверх.
Дверей не было, в коридоре передо мной было очень светло. Я шагнул вперёд и огляделся. Светлые коридоры, по бокам — множество железных дверей с волчками. Все были заперты, волчки закрыты — тут, видимо, в своё время держали буйнопомешанных пациентов. Я прошёлся дальше, и зашёл в ещё один коридор, покороче (здание было П-образным). Там были более-менее сохранившиеся кабинеты, некоторые даже закрытые, попадались с нормальными дверями, на полу было почище — сразу было видно, что школьники и алкоголики сюда почти не залезали.
Я прошёл дальше. Взору моему представился длинный коридор с небольшим количеством дверей. Я ускорил шаг и двинулся вперёд. Подойдя к двери, я толкнул её и попал в библиотеку. Половины шкафов валялась на полу, книг было мало — видимо, за столько времени сюда всё-таки лазили. Окна были целы, было светло. Я заметил выключатель, щёлкнул — понятно, что свет не включился. Я прошёлся дальше, заметил тяжёлую деревянную дверь, толкнул её ногой. Она не поддалась, и я чуть не упал от этой неожиданности. Я снова и снова ударял по трухлявой двери, пока, наконец, не выбил её и не попал в помещение с массой стеллажей, шкафов и столов. На каждой полке были картонные ящики, некоторые были запакованы, некоторые открыты — в них виднелись бумаги, часть которых была разбросана по полу.
Я прошёл между стеллажами и пододвинул к себе первую запакованную коробку. Она была достаточно тяжела, и я решил отнести её на стол, чтобы не возиться в тесном пространстве. Я уже подносил её к столу, как что-то как будто дёрнуло коробку, и раздался страшный грохот. Дно коробки протрухлявилось и провалилось, а кассеты, бывшие в коробке, рухнули на пол, дико грохоча. Я напугался, но быстро взял себя в руки. Отбросив уже пустую коробку, я склонился над содержимым. Простые кассеты, уже устаревшие давно, большие, чёрные, с выцветшими пометками — где карандашом, где ручкой — на боку. Там были цифры, потом дробный знак и ещё цифры — очевидно, это были видеозаписи к каким-то историям болезни. Я взял три штуки и рассовал по карманам куртки — я надеялся, что эти кассеты доставят немало интересных минут. Также я прихватил пару довольно объёмистых папок, с трудом засунув их во внутренние карманы куртки.
Я снова опустился перед кучей кассет и стал думать, что с ними делать. Сгрудив их, я отодвинул кучу под стол, и в этот момент заметил мелькнувшую тень, которая пробежала через дверной проём — я видел её на противоположной проёму стороне. Резко повернув туда голову, я сильно трухнул. В голове мелькнула мысль, что это опять Вася прикалывается, что это мог быть сторож (хотя его тут отродясь не было), или собака какая-нибудь. Я вскочил от испуга на ноги, когда зазвонил мобильник. Звонил Антон.
— Что ты там ползаешь, спускайся давай! — раздался его голос.
— Скоро приду, — ответил я и добавил. — Придурку этому вломлю немного.
— Какому?
— Да Ваську, надоел он подкрадываться.
На том конце замолчали, и после некоторой паузы Антон сказал:
— Мы здесь втроём.
Голоса Васи и Серёги подтвердили это, я удивился и испугался не на шутку. За дверью снаружи вдоль стены мог притаиться кто угодно и ждать меня. Я огляделся. Помимо входной двери был ещё один проём, закрытый ЗАНАВЕСКОЙ! Я рванул к выходу, и, когда бежал по коридору, выронил одну из папок. Забежав на лестничную клетку, я повторно напугался, когда понял, что могу рухнуть с нехилой высоты — лестницы-то небыло. Я стремительно спустился на руках, спрыгнул на второй этаж и увидел перед собой каких-то людей, заорал, но потом узнал Антона, Серого и Васю.
— Чтоб тебя! — крикнули все трое. — Охренел?
— Там был кто-то, — сказал я.
Все трое пожали плечами, Вася сказал, что он тоже кого-то видел — с косой на плечах и в чёрном балахоне, и мы вместе посмеялись. Про кассеты я им не сказал, и, когда мы шли по дороге, то обсуждали вечеринку. Антон и Серёга ходили по другому крылу и сказали, что там вообще всё плохо, я рассказал им про третий, Вася — про второй.
— Да ну его, — решили мы. — Плохая затея. Может, потеплее будет — на втором и можно будет, но не сейчас.
А и в правду поднимался ветер, снег начинал мести с новой силой.
— А куда вы ещё ходили? — спросил я Антона.
— В смысле?
— Ну, следы были свежие от стены в лес.
Все трое посмотрели на меня, а я на них.
— Мы никуда не ходили — только в психушке побродили.
Я рассказал им про следы, и мы решили, что это другой кто-то бродил.
Приходя домой, я обнаружил, что все домашние уехали к родственникам в другой город и их не будет несколько дней. Мне это было в данном случае на руку — мне бы не помешали посмотреть, что там на кассетах.
Я поужинал, достал с антресолей старый добрый кассетный проигрыватель, подключил его к телевизору. Вывалил папки и поставил кассеты на стол. Подождал, пока видеомагнитофон запустится, и вставил в него кассету. Аппарат проглотил её, и на экране замерцали полосы. Когда рябь прошла, на экране появилась женщина в белой одежде, сидящая на металлическом стуле вроде того, что я видел в больнице. Она держала руки на столе, на руках виднелись порезы. Видео было чёрно-белым, местами сильно рябило, звук был просто отвратительным. Видимо, плёнка размагнитилась, лёжа в коробке.
Я подключил видеомагнитофон к ТВ-тюнеру компьютера и перегнал запись в память. Было уже темно, когда я закончил шаманить с фильтрами, цветностью, различными программами для восстановления старых видеоматериалов, но вот на выходе получилось довольно скверное, но всё-таки смотрибельное видео диалога с пациенткой. Она была молодой, судя по лицу, и вела диалог с врачом, который всё это и записывал. Сквозь помехи в звуке можно было расслышать разговор:
— Как ваше имя?
— Ангелина (дальше шли помехи) Андреевна.
— Что вас так беспокоит?
— Меня преследует (дальше снова шли помехи).
Во время разговора девушка сидела ровно, смотря в одну точку, при этом почёсывая руки.
— Кто вас преследует?
— Моя мёртвая сестра, — помехи стали прерывать начавшиеся всхлипы, по изображению пробежала рябь, однако можно было разглядеть, что Ангелина начинает заламывать руки.
— Как она вас преследует?
— Она приходит ко мне в палату, — звук стал лучше, хотя на экране всё ещё проскальзывала рябь.
— Почему она это дел... (делает, догадался я, так как снова начались помехи)
— Она мсти-и-ит, — протянула дрожащим голосом девушка и впервые подняла глаза. Я немного испугался — глаза были измученные, с тёмной сосудной сеткой.
— За что? — отчётливо раздался голос врача.
— Я не спасла её, — девушка поникла, и её плечи задёргались.
Такой диалог из простых фраз продолжался несколько минут. Качество видео стало гораздо лучше, и уже можно было разглядеть дату записи — 89-й год. Из разговоров стало понятно, что сестра девушки разбилась в аварии, и теперь ей кажется, что её преследует её дух. Однако дальше мне уже становилось страшно.
— Скажи, откуда у тебя порезы на руках, спине и ногах? — тепло спросил врач.
— Это она, — плачущим шёпотом проговорила девушка.
— Она пришла к тебе ночью?
— Да. И начала резать меня. Пожалуйста, не отводите меня на третий этаж, оставьте на втором, с людьми, я не хочу в одиночку.
— Ладно, ты будешь на втором, но ты должна пообещать, что порезы прекратятся.
— Я попробую, только не оставляйте меня там одну, — взмолилась Ангелина.
— Ладно, иди. Выводи, — сказал он кому-то, и девушку вывела другая женщина, видимо, медсестра.
— Тяжёлая форма депресии, раздвоение личности, вспышки аутоагрессии, паранойя, — начал перечислять врач, видимо, для записи. Он назвал ещё несколько мудрёных психических заболеваний, назвал дату и фамилию пациентки — Чурина, и это напомнило мне кого-то… Да, я определённо слышал эту фамилию раньше.
Я вставил следующую кассету в видеомагнитофон, запустил скрипт, сбросил запись на флешку, не прекращая воспроизведения. Пока видео копировалось, я открыл одно из дел. Некто Василий со странной фамилией, на момент, когда ему исполнилось 18 лет, стал считать, что его родители и сестра — демоны. Диагноз — хроническая параноидная шизофрения. Голоса ангелов призвали его однажды ночью взять дедовское ружьё, зарядить его и расстрелять всех своих домашних. Был арестован и отправлен в психушку. Проживал в каких-то Любичах в Тверской области. Как он оказался в Подмосковье, непонятно — видимо, отправили на лечение. К делу прилагалась и фотография, чёрно-белая, разумеется. Парень как парень, только глаза навыкате.
От чтения меня отвлекло движение на мониторе (видео всё ещё воспроизводилось) — на нём какой-то силуэт беззвучно кричал, давал знаки в камеру, которая была установлена, по — видимому, через дверь. Я испугался от неожиданности, но меня обуял настоящий ужас, когда девушка (она была с длинными волосами) начала резать свои руки неким острым предметом, царапать и извиваться в самых невероятных позах, пытаясь уколоть себя как можно сильнее, при этом от чего-то защищаясь. Тут камеру тряхнуло, и она стала снимать, как внутрь забегают врачи, санитары и связывают девушку, делают ей укол и она засыпает. Изображение пропадает.
Сказать, что я испугался — это ничего не сказать. Я поспешил свернуть видео. Да, это был лютый ужас. Я вознамерился показать видео друзьям, докидал остатки и увидел, что второе видео уже готово. Я включил и его, заранее приготовившись попугаться.
На видео появилась уже знакомая стена с календарём и плакатом с изображением мозга — качество этого видео было гораздо лучше. За столом сидела уже другая девушка, по-видимому, со светлыми волосами, и отвечала на вопросы того же голоса, при этом непрерывно качаясь из стороны в сторону и закусывая губу:
— Анна. Иногда у меня загораются руки. Это меня и беспокоит.
— Когда это происходит?
— Только когда я засыпаю.
— И поэтому ты не спишь? Как именно они горят?
— Обе ладони сразу, это очень больно, Иван Степанович.
— Но ведь на руках у тебя нет ожогов. И мы можем гарантировать, что твои руки не загорятся просто так, ты должна спать. Пойми, две недели без сна — это уже серьёзно!
Внезапно девушка запаниковала:
— Нет! Я не могу! Вы никогда не испытывали этого, поэтому так говорите!
Такой разговор продолжался несколько минут, на каждый вопрос у неё находился бредовый ответ. Наконец, доктор сказал:
— Хорошо, я сейчас выпишу тебе таблетки, и можно будет перевести тебя к обычным больным.
— Не снотворное? — быстро и с испугом проговорила Анна.
— Нет, просто успокаивающее…
Девушка кивнула головой и задумалась. Я пригляделся. Да, глаза у неё были закрыты. Шуршание карандаша прекратилось. Повисла напряжённая тишина.
— Анна! — громко позвал доктор.
Та, как по команде, подняла голову и, тут же опустив глаза на ладони, громко завопила. Я дёрнулся от этого ужасного вопля и вырубил динамики. Когда я снова посмотрел на монитор, то увидел, как Анна в полубессознательном состоянии кидается из угла в угол кабинета, размахивая руками, и, по-видимому, крича. Врач вскочил, через мгновение прибежали санитары, вырывавшуюся девушку увели. Человек в белом халате прошёл к столу и сел за него. Я включил динамик. Раздался голос:
— На этот раз на руках пациентки появились ожоги первой степени. Возможно, внушение.
Он снова стал перечислять болезни, а я прокрутил запись подальше. Попав на какой-то момент, я перепугался и чуть не заорал — камера снимала висящее в петле тело. Не было никаких сомнений, что это Анна. Далее на записи было видно, как тело кладут на кушетку, камера мимоходом сняла железную дверь с волчком, и после этого настала рябь.
Я выключил проигрыватель и, включив музыку, стал листать вторую папку с личным делом больного. Там описывался случай расщепления личности, причём для каждой личности было заведено ещё одно небольшое дело. Я стал читать. Там было написано про женщину, которая при определённых обстоятельствах была скромнейшей девушкой, при других — спокойно работала проституткой, заведя себе отдельную квартиру. Третьим её альтер-эго была собака, в которую она превращалась, когда попадала в подвал своего дома. В её случае всё закончилось относительно хорошо — она выздоровела. Оказалось (всё это было подробно описано в личном деле), что, когда ей было 5 лет, её мать часто запирала её в подвале дома на несколько суток, а старший брат требовал от неё удовлетворения его сексуальных потребностей взамен на еду. Через год об этом узнали соседи, и девочку забрали. Когда она стала взрослой, эти случаи полностью выветрились из её памяти. На последнем обороте был приклеен листок с двумя номерами, разделёнными дробным знаком. Такие же листки, но с разными номерами, были и в других делах. Я понял, что это номера кассет, и решил сходить за ними завтра.
Решив, что на сегодня достаточно, я лег спать.
Наутро первым делом я сбросил записи на флешку и позвонил Васе с предложением пойти опять в психушку за новыми историями, о которых я ему сразу же рассказал. Он сонным голосом отверг эту затею и сказал, что просто посмотрит записи, а идти не будет.
— И Антон с Серым вряд ли пойдут, — сказал он, предупреждая мой звонок им.
— Почему?
— Да думаю так.
Я позвонил и им — они действительно отказались идти, хоть и был день. Я решил пойти один, оделся, взял фонарь, на всякий случай нож, и когда брал его, вспомнил о тени, которая пробежала тогда. Стало страшно, и к ножу я прибавил биту, спрятав её под куртку — она была небольшой, но тяжёлой, со свинцовой сердцевиной. Я запер квартиру и направился к больнице.
Был уже обед, когда я добрался до неё и вошёл внутрь. Всё тот же холл, та же регистратура. Я прошёл в левый коридор, прошёлся к лестнице и поднялся на второй этаж. Только собравшись шагнуть на лестницу на третий, я испугался и вспомнил, что лестницы-то нет, и придётся или топать домой за навесной или думать, что делать. Я стал думать. Идти домой около километра — не пойдёт, надо что-то искать. Я притащил с первого этажа штук 10 кирпичей и стенд из дерева, поставил кирпичи друг на друга в длину, положил на них стенд. Был отличный шанс упасть, но меня пронесло, и я ухватился за край лестничной клетки. Дальше я подтянулся на руках и забрался на неё.
Я достал биту и вышел в уже знакомый светлый коридор. Всё было, как тогда. За окном мелькали хлопья снега, само окно было заляпанным и грязным. Я прошёл к архиву, держа биту наготове, и толкнул дверь. Она со скрипом отворилась, и я взглянул на уже знакомое помещение. Возле стола всё так же лежали кассеты, все коробки были на месте. Похоже, в этом месте никто не был после меня. Я зашёл в помещение. Никого. Взглянул на непрозрачную зелёную занавеску, закрывавшей проход — тоже никакого движения, однако занавеска меня снова дико испугала — почему она висит здесь, ведь за столько времени её бы или сорвали, или она сама бы разорвалась? Значит, её кто-то сюда повесил. Я крикнул:
— Эй, если тут кто-то есть, выйдите, я не сделаю вам ничего плохого!
В ответ — тишина. Я понял, каким идиотом сейчас, наверное, выгляжу, и наклонился к кассетам, выбирая нужные. А нужные были те, чьи номера были написаны в делах больных. Я нашёл их по полуистёртым надписям ручкой и положил в рюкзак, предварительно накидав туда ещё три кассеты и штук пять дел. Я уже собрался уходить, как кинул взгляд на проём, закрытый занавеской.
Я подошёл к ней ближе, испытывая ужас. Отдёрнув её, я увидел квадратную комнату, совершенно пустую, без каких-либо признаков наличия человека. Даже посветив туда фонарём, я не увидел там никакой двери или люка, да и откуда ему бы там быть? Я успокоился и пошёл на выход. Опять мне показалось, что за дверями меня кто-то поджидает, но там снова никого не было. Проходя по коридору, я внезапно остановился, почувствовав какую-то тревогу, которая всё нарастала. Я обернулся. В ярком оконном свете небыло никаких силуэтов, никто не пробегал. Линолеум был чист. Именно эта чистота напомнила мне, что, когда я убегал отсюда вчера, я выронил одну папку, а теперь её не было! Мне стало жутко, однако у меня в руках была бита, и я решил узнать, что здесь всё-таки происходит. Я проходил от двери к двери левого крыла, толкая двери — склад, архив, библиотека… В библиотеке на столе моё внимание привлёк чистый предмет. Всё вокруг было покрыто слоем пыли, а он выделялся своей чистотой. Я зашёл в библиотеку и взял предмет. Это была флешка. Самая обычная флешка, на 16 гигабайт, по-видимому, целая.
Мне стало весело. Очевидно, кто-то из тех, кто сюда лазил до меня, забыли её, и теперь я могу стать обладателем нескольких часов порнографии, кучи фильмов или музыки, да и просто хорошей флешки. Я взял её и пошёл на выход. Спрыгнув с лестничной клетки на второй этаж, я спустился вниз и вышел на улицу. Вдохнув свежего воздуха, я пошёл домой.
Дома я вывалил содержимое рюкзака на пол, отделил дела и положил их на стол, кассеты положил перед видеомагнитофоном. Параллельно с этим я начал искать в Интернете информацию о местной психушке. Информации было мало, но я зашёл на какой-то сайт, где она была подробно расписана. Там же было написано, что информации мало, ибо больница уже не используется давно, и данные о ней хранятся в основном в книгах и журналах. Однако всё-таки было написано, что больница была спешно закрыта после какого-то неприятного случая, произошедшего там. Больница была не простая, там исследовали что-то необычное (тут я вспомнил про то, как у девушки самопроизвольно появлялись ожоги на ладонях), но потом исследования свернули.
— М-да, жесть, — пробормотал я и вставил флешку в компьютер. Она опозналась, выскочило меню, и я скопировал всё содержимое на компьютер — флешка была забита почти до отказа.
Пока данные копировались, я пошёл к кассетам. Первая кассета была записью с тем парнем, что убил всю свою семью. Я мигом вставил её в магнитофон и включил. Снова отвратительное качество, едва можно разглядеть закутанного в смирительную рубашку человека, через помехи можно только услышать его голос. Придётся и эту запись копировать на компьютер и обрабатывать. Я подошёл к компьютеру — данные уже скопировались, и я решил пока отложить это дело. С любопытством заглянул в папку. Около сотни видеофайлов, длиной примерно по пять минут каждая.
— Ничего себе! — вырвалось у меня, и я запустил первый ролик.
На экране появился стул и девушка, державшая руки на столе перед собой. Она смотрела в одну точку и что-то теребила пальцами. На руках явственно были видны порезы, выше локтя виднелись бинты.
— Как вас зовут? — от этого голоса я почувствовал давление в области живота. Да, это были определённо те записи, которые я видел, только тут они были в отличном качестве, хоть и чёрно-белые.
— Ангелина Павлова Андреевна, — я удивился, обычно представляются, ставя фамилию на первое место.
— Что вас так беспокоит?
Я нажал на «пробел». Воспроизведение остановилось. Я жутко перепугался. Допустим, кто-то до меня собрал все записи (только после этого я заметил, что записи имели номера такого же вида, как и на кассетах, кроме последних), отредактировал их и улучшил, и в одном из походов забыл флешку на третьем этаже. Но почему не пришёл? Может, это его тень мелькнула тогда? Я стал думать и решил, что эта мысль верна, ведь вариантов больше не было.
Я промотал запись до конца. Под конец я снова нашёл ту сцену, где девушка бьется о стены, слышен глухой звук ударов, она начинает резать и колоть себя, одновременно защищаясь от нападения «духа»…
Я свернул проигрыватель и запустил следующую запись. Там уже за столом сидела очень молодая девушка, почти подросток, и в вычурой манере, с активной жестикуляцией и большими глазами, нараспев рассказывала, что вокруг неё постоянно ходят люди, которые ей помогают, рассказывают много нового.
— Скажи, кто тебя выпустил из камеры? — спросил доктор.
— Ну вот, один мой друг и выпустил, я его попросила, он и выпустил, и помог мне выбраться, и говорил, где ходят врачи, и отвлекал их стуками и тенью, и я ушла, — она засмеялась.
Доктор всё быстро записывал, потом спросил:
— Их много? Как часто ты их видишь?
— Их много, очень часто вижу. Сейчас один мне говорит, что вы забыли дома свои папиросы, ахахахаха!
Доктор хмыкнул и приказал своей ассистентке увести девушку. Когда они вышли, он отодвинул ящик стола и проговорил для записи:
— Папирос нет, видимо, я их или обронил, или забыл дома.
Я остановил воспроизведение. Судя по количеству записей, их хватило бы на вторую Великую китайскую стену. Я включил следующую запись. Там снова появилась девушка лет 25, коротко остриженная, с тёмными волосами. Я глянул на дату — 90-й год. Прошлые были 89-е. Ага, значит, чем дальше, тем позже записи. Я выключил проигрыватель и запустил запись где-то на три четверти к концу. Запись оказалась уже цветной, на стуле сидела уже знакомая мне девушка. Да, это та самая, что видела людей. Сейчас она просто улыбалась, стала взрослой.
— Скажи, что тебе теперь говорят люди? — прозвучал уже знакомый, немного погустевший голос.
— Что скоро всё закончится!
— Что именно?
— Меня выпустят.
— Но ты же понимаешь, что пока ты их слышишь, мы не можем тебя выпустить.
— Я знаю.
Такой разговор продолжался несколько минут. Я остановил воспроизведение и перешёл к последней записи. Там было уже отличное качество, насыщенный цвет, хороший звук. За столом сидела женщина лет 40, однако хорошо выглядевшая, которая со слезами на глазах говорила:
— Сегодня они опять были! Я слышала их шаги!
— Они ломились к тебе?
— Нет, просто ходили! Мне очень страшно! У вас крепкие двери? Что, если они войдут? — женщина зарыдала.
— Нет, двери хорошие, не волнуйся. Но справиться с ними ты можешь и сама. Помнишь того демона, что однажды ночью проник к тебе? Его же ты победила?
— Да…
— Значит, у тебя получится и в этот раз. Просто будь готова.
— Хорошо…
Дальше было видно, как девушка выходит из помещения, никто её не сопровождает. Доктор некоторое время сидит молча, затем встаёт, камеру покачивает и она приближается к двери. Очевидно, он забыл её выключить. Я стал приглядываться. Чистый серый линолеум — камера была наклонена вниз и снимала его. Вдруг доктор видимо заметил, что камера работает, и, подняв, выключил.
Воспроизведение завершилось, однако я успел заметить в последних кадрах какое-то светлое пятно на полу больничного коридора. Я кинул видео в программу и последнюю секунду просмотрел покадрово. Вот камера быстро поднимается, вдали смазанно виден какой-то лежащий на полу предмет, следующий кадр чёткий — и я едва не вскрикнул: на полу лежала папка, которую я обронил, когда убегал оттуда в первый раз!
Я вскочил. Да, это была определённо та папка, даже некоторые бумаги из неё высыпались. Сегодня папки там не было, значит, запись сделана вчера!
Отойдя от шока, я снова сел за компьютер и запустил видео с названием «1/10». Снова то же качество. Снова тот же кабинет. Снова девушка за столом, но уже другая. Она рассказывает всё тому же доктору о том, что под кожей её лица кто-то есть.
— Кто?
— Я не знаю. Может, черви? Я же чувствую, как они ползают!
— Когда ты это чувствуешь?
— Когда долго нахожусь одна.
Всю запись шёл этот разговор. Я переключил на следующую. Потом на третью. На четвёртой я испугался, увидев лицо этой девушки. Оно было всё разодрано, по-видимому, ногтями, а сама девушка плакала и жаловалась, что черви её достали. Я в страхе переключил дальше. Там царапины были уже меньше, девушка была спокойна. Я перескочил на восьмую запись и икнул, так как лицо девушки представляло собой кровавую рану. Судя по всему, раны были нанесены гвоздём или куском железа, но, как бы то ни было, её лицо было ужасно. Я почувствовал, что дышу прерывисто, и у меня на глазах выступают слёзы. Следующая запись — снег, тропа, вытоптанная в снегу, ведущая к дому, звук хрустящего снега двух пар ног. Запись длилась пять секунд.
Я в ужасе встал. Чертовщина, происходившая в этом городе, переходила все границы. В дверь внезапно позвонили, что заставило меня снова испытать холод по спине. Заглянув в глазок, я увидел Васю и открыл ему дверь, впустив в квартиру. Он спросил, почему я такой бледный, и я показал ему последовательно эти десять записей. Он просмотрел их молча, пока я наливал чай на кухне. Когда я зашёл, он сидел с выпученными глазами, тяжело дыша.
— Что такое? — спросил я.
— Я её знаю, это же моя соседка, она уехала месяц назад в Москву!
Я ошалел от его слов.
— Звони в милицию! — крикнул он, но в городе не было своего наряда — обычно он вызывался из соседнего, но из-за погоды к нам бы вряд ли кто доехал — снега навалило на год вперёд.
— Что же делать-то? — спросил он. Судя по его лицу, он не врал, и это действительно была его соседка.
Вечерело и темнело. Мы позвонили Антону и Серёге, чтобы они примчались к нам. Мы показали им эти записи, они в ужасе закрывали глаза, когда девушка пыталась сказать что-то своим разодранным ртом и только моргала разорванными ресницами. Последнее видео (с испуганной женщиной) повергло всех троих в шок, когда я сказал им, что папку обронил я, когда убегал оттуда, а сегодня её там не было.
Мы стали советоваться. У отца Антона был пистолет со времён Великой Отечественной, и Антон пообещал захватить его. Я взял биту, Вася нёс камеру, Серый просто шёл за компанию. Мы могли бы подождать до утра или призвать более старших людей, но боялись, что просто привлечём внимание того человека, который продолжал орудовать в больнице. Поэтому мы втихаря пробрались в больницу, когда через 15 минут дождались Антона с пистолетом. Мы оказались в уже знакомом холле. Все четверо включили фонари и осмотрелись. Всё так же, всё то же. Вася включил камеру, видно было плохо, но записывался хотя бы звук. Мы пошли по коридору, поднялись по лестнице на второй этаж и остановились на лестничной клетке. Минут за пять трое из нас забрались на третий этаж, подсаживая друг друга. Антон с пистолетом остался внизу.
Мы вышли в коридор. Тут было странно тепло, несмотря на зиму. Мы тихонько ступали по полу, освещая пол и стены. Вася заметил на полу несколько капель. Мы присели на корточки и начали их рассматривать. Простые тёмные капли, густые, не замерзшие, серого цвета. Мы пошли дальше. Всё те же двери. Я со страхом постучал в одну из них и приложил ухо к двери. Все затаили дыхание. Тишина. Мы осмотрели дверь. На ней не было ни замка, ни задвижки, как и на волчке, как будто дверь была завалена или заперта изнутри.
— Странно, — решили мы.
Внезапно сбоку зажёгся сильный свет фонаря, мы напугались, так как ни у одного из нас не было такого. Фонарь опустился, и мы увидели человека в потёртой форме охранника, средних лет, небольшого роста, усталого.
— Какого чёрта вы здесь делаете? — задал он вопрос сонным голосом. Очевидно, он недавно спал, и его лицо показалось мне странно знакомым. Также мне подозрительным показалось, что он спал, когда на удице было минус 10 градусов, а здание не отапливалось. — Воровать тут уже нечего, кроме разве что дверей этих… — он пнул железную дверь.
— Да мы просто тут балуемся, — сказал Вася, — Поисследовать хотим.
— А-а-а… Так пошлите, я вам расскажу, что тут да как, что на холоде торчать. Разбудили, понимаешь…
— Извините, — сказал Вася, и мы двинулись за сторожем. Все, кроме меня — я сказал, что поищу Антона, и пошёл в другую сторону. Уходя, я слышал разговор друзей и сторожа:
— А как мы спустимся, там же лестницы нет?
— Я свою ставлю обычно… Вас только четверо?
— Да.
Я спустился на руках на второй этаж и крикнул: «Антон!».
— Что? — донеслось откуда-то снизу.
— Поднимайся, нас раскрыли…
— Кто?
— Сторож местный.
Я услышал шаги Антона, потом увидел фонарь — он поднимался наверх. Подойдя ко мне, он сказал:
— Какой ещё сторож? Тут со дня закрытия его не было!
Я удивился и вдруг меня как дёрнуло — я узнал охранника! Лицо на записи, которую я смотрел на кассете, было довольно плохо видно, но я сравнил его с фотографией — да, это был он. То же простое деревенское лицо, те же выпученные глаза маньяка, сошедшего с ума и застрелившего всю свою семью из охотничьего ружья деда…
Я ломанулся ко второй лестнице, Антон, готовя пистолет, за мной. Мы спустились на первый этаж. Было тихо. Откуда-то снизу слышались шаги. Мы повернулись к лестнице и стали светить туда фонарём. В свете появился охранник, и, закрывая лицо от света фонарей, спросил:
— Антон и его друг?
Мы опустили фонари, сторож убрал руку с лица. Да, это был он.
— Где они? — спросил я.
Сторож ехидно улыбнулся и сказал:
— Всё равно я вас очищу, гады!
Он не успел достать пистолет из куртки — Антон выстрелил ему в ногу, и он упал, завертевшись, как юла. В ушах пищало от грохота выстрела, мы побежали вниз по лестнице за друзьями. Мы вошли в тёмный подвал. Фонарём нашли какой-то предмет в углу, накрытый брезентом. Это оказался генератор. Я начал дёргать за верёвку, пока Антон стоял на карауле, и наконец, генератор завёлся. Свет разлился по помещению. Это оказался морг. Просторный, с каменными арками, с массой выемок в стенах и огромной широкой железной дверью в конце. Я подошёл к первой выемке и дёрнул за ручку. Выкатилось что-то вроде полки. Антон подошёл тоже. На полке лежало что-то, накрытое простынёй. Это было тело, в этом не было никаких сомнений — очертания головы, туловища, рук — дальше мы не рассматривали. У меня закружилась голова… Что здесь делает тело, если больницу закрыли 15 лет назад?
Антон медленно взял покрывало и резко его отдёрнул. Когда он это делал, я немного отвлёкся, так как мне показалось, что кто-то стучит в другом конце морга. Но когда я повернул голову, я закричал от ужаса. На полке лежала та самая девушка со страшно разодранным лицом, открытыми глазами и ртом, но самое страшное было то, что у неё были отрезаны ноги. Полностью. Антон стоял в ступоре, я быстро задвинул полку обратно и привёл его в чувство.
— Надо найти Васю и Сер… — мои слова, обращённые к нему, были прерваны стоном и стуком в другом конце. Антон тоже их услышал, и мы ломанулись туда, дополнительно освещая путь фонарями. Мы дошли до топки. Да, это был крематорий — огромная широкая дверь в заклёпках. В такой печи можно было сжечь быка. Мы подняли засов и открыли его. Из распахнутой двери вывалилось два гигантских чер
Начинаю рассказ. Хоть я и довольно замкнутый человек, общество из 2-3 человек мне не помешает, особенно друзей, и особенно если «замутить» с ними что-нибудь интересное. В городе этом я жил не так давно, поэтому пока обзавёлся лишь тремя хорошими друзьями, других сторонился. Из этих трёх двое были приезжими — Вася и Сергей, и один коренной — Антон.
Как-то раз, когда прекратилась метель, мы скооперировались забраться в какой-нибудь заброшенный дом и провести там небольшие посиделки (такие вот, зимние). В качестве заброшенного дома мы избрали эту самую заброшенную психушку, хотя был ещё как вариант сгоревший дом, но там не было крыши.
Днём мы добрались пешком по сугробам до этого здания — мысль прийти ночью высказывалась, но всерьёз воспринята не была. С трудом отодвинув дверью навалившийся снег, мы протиснулись внутрь. В коридоре было жутко темно, один из нас врубил фонарь — такой был у нас у каждого. Мы осмотрелись. Всё, как в обычных заброшенных зданиях — обломки досок на полу, покривившийся стенд на стене, разбитые навесные лампы на грязном, закоптевшем местами потолке — мои друзья были там не первый раз, но я попал сюда впервые.
Мы двинулись к двери в коридор, где виднелась полоска света. Вчетвером мы вышли в довольно светлый от снега за окнами холл, довольно обширный. Перед регистратурой с выбитым окном стояли две облупленные балки. Чтобы вы могли получше представить это место, советую вспомнить местную больницу и состарить её лет на двадцать, прибавить тонны людей, пивших на протяжении этого времени на первом этаже, и взглянуть на полученную картину. Это место можно было назвать памятником заброшенности. Мы вырубили фонарь и вышли в центр помещения. По бокам регистратуры были проходы в коридоры, на них некогда были двери. Регистратура была пуста и раздолбана, даже стол был разломан.
— Пошли! — сказал один из нас, и мы, разделившись на две группы (два по два), двинулись в коридоры: я и Вася — в левый, Серый и Антон — в правый. Медленно проходя по коридору, мы время от времени толкали ногой двери, включая фонарь и освещая очередное помещение. Может, кто и знает, какое это адреналиновое чувство — ощущать, что ты один в большом трехэтажном здании, которое никому не нужно, и ты можешь делать всё, что захочешь.
— А что тут случилось-то? — задал я вопрос своему отстававшему спутнику.
— Да тут психушка была, только тут мутили что-то странное, вроде опыты над людьми… — я уже приготовился слушать историю, как этот придурок резко хлопнул меня по плечу и заорал. Я сматерился и чуть не вдарил ему по голове фонарём. Он отбежал и, посмеявшись, сказал:
— Да чёрт его знает, психов держали, потом домик закрыли. В архивах поройся, они на третьем, только вряд ли заберёшься, там лестницы нет.
Я сказал, что пойду дальше, он кивнул, и мы разошлись. Я мельком заглядывал в некоторые помещения — где-то стояли столы, где-то они были раздолбаны, где-то в кабинетах был снег из-за разбитых окон. Линолеум на полу был порван и весь в дырках.
Я поднялся на второй этаж — судя по всему, это были палаты для простых больных, для врачей и обслуживающего персонала — тут было много больших просторных помещений на несколько человек, в некоторых даже стояли железные остовы коек. Я зашёл в одно такое помещение. Оно было сравнительно чистым, рядом со стеной стоял металлический стул. Я подошёл к окну — все они были целыми, и за стеклом на снегу я увидел следы, вёдшие от стены больницы в лес. «Куда это парни пошли», — мелькнуло у меня в мыслях, я даже удивился, но из размышлений меня вывел испуг — на стене мелькнула и остановилась тень: кто-то стоял в проёме и стал красться. По характерному покачиванию головы я узнал Васю, отражение в окне убедило меня, что это он.
— К чёрту пошёл!!! — рявкнул я, резко обернувшись. Парень от испуга выронил фонарь и, споткнувшись о доску, рухнул на пол.
— А… дурак! — крикнул он сдавленно, и тут уже начал смеяться я.
Я помог ему подняться, и мы стали обсуждать вариант проведения вечеринки здесь. Ветер не дул, было даже тепло. Побольше выпивки, что-нибудь для согревания (вроде керосинки), а там и посмотрим.
— Да ну, фигня какая-то… — проговорил друг. — Весной или летом замутить бы…
— Да нет, летом на природу надо, — возразил я.
— Посмотрим, — сказал Вася, и мы пошли дальше.
— Вот, давай я тебе покажу, — сказал он, когда мы проходили мимо двух целых дверей. Он толкнул одну из них, и она со скрипом пустила свет на лестничную клетку. Справа была простая каменная лестница, вёдшая вниз, слева — ничего, просто пустота.
— И такое на всех лестницах, — сказал Вася. — Чтоб народ головы не разбивал, двери тут эти оставили. А то пьяные прут и так.
— И что, никто не залезал?
— Да залезали. Один залез, потом говорил, что видел тени в коридоре, потом видел людей из архива, они просили его о помощи, он «двинулся» и убил всю семью… — начал придумывать Вася. Я хлопнул его по плечу:
— Всё-таки ты знатный выдумщик.
Он засмеялся и сказал, что подсадит меня, если мне туда так приспичило. Я согласился — там был архив, а некоторые больничные листы психушки могут пугать не меньше, чем фильмы ужасов. Набрав и наложив вместе кирпичей, лежавших вокруг, досок и прочего хлама, я попытался допрыгнуть до лестничной клетки, и, когда мне это удалось (при моём росте), я с помощью друга забрался наверх.
Дверей не было, в коридоре передо мной было очень светло. Я шагнул вперёд и огляделся. Светлые коридоры, по бокам — множество железных дверей с волчками. Все были заперты, волчки закрыты — тут, видимо, в своё время держали буйнопомешанных пациентов. Я прошёлся дальше, и зашёл в ещё один коридор, покороче (здание было П-образным). Там были более-менее сохранившиеся кабинеты, некоторые даже закрытые, попадались с нормальными дверями, на полу было почище — сразу было видно, что школьники и алкоголики сюда почти не залезали.
Я прошёл дальше. Взору моему представился длинный коридор с небольшим количеством дверей. Я ускорил шаг и двинулся вперёд. Подойдя к двери, я толкнул её и попал в библиотеку. Половины шкафов валялась на полу, книг было мало — видимо, за столько времени сюда всё-таки лазили. Окна были целы, было светло. Я заметил выключатель, щёлкнул — понятно, что свет не включился. Я прошёлся дальше, заметил тяжёлую деревянную дверь, толкнул её ногой. Она не поддалась, и я чуть не упал от этой неожиданности. Я снова и снова ударял по трухлявой двери, пока, наконец, не выбил её и не попал в помещение с массой стеллажей, шкафов и столов. На каждой полке были картонные ящики, некоторые были запакованы, некоторые открыты — в них виднелись бумаги, часть которых была разбросана по полу.
Я прошёл между стеллажами и пододвинул к себе первую запакованную коробку. Она была достаточно тяжела, и я решил отнести её на стол, чтобы не возиться в тесном пространстве. Я уже подносил её к столу, как что-то как будто дёрнуло коробку, и раздался страшный грохот. Дно коробки протрухлявилось и провалилось, а кассеты, бывшие в коробке, рухнули на пол, дико грохоча. Я напугался, но быстро взял себя в руки. Отбросив уже пустую коробку, я склонился над содержимым. Простые кассеты, уже устаревшие давно, большие, чёрные, с выцветшими пометками — где карандашом, где ручкой — на боку. Там были цифры, потом дробный знак и ещё цифры — очевидно, это были видеозаписи к каким-то историям болезни. Я взял три штуки и рассовал по карманам куртки — я надеялся, что эти кассеты доставят немало интересных минут. Также я прихватил пару довольно объёмистых папок, с трудом засунув их во внутренние карманы куртки.
Я снова опустился перед кучей кассет и стал думать, что с ними делать. Сгрудив их, я отодвинул кучу под стол, и в этот момент заметил мелькнувшую тень, которая пробежала через дверной проём — я видел её на противоположной проёму стороне. Резко повернув туда голову, я сильно трухнул. В голове мелькнула мысль, что это опять Вася прикалывается, что это мог быть сторож (хотя его тут отродясь не было), или собака какая-нибудь. Я вскочил от испуга на ноги, когда зазвонил мобильник. Звонил Антон.
— Что ты там ползаешь, спускайся давай! — раздался его голос.
— Скоро приду, — ответил я и добавил. — Придурку этому вломлю немного.
— Какому?
— Да Ваську, надоел он подкрадываться.
На том конце замолчали, и после некоторой паузы Антон сказал:
— Мы здесь втроём.
Голоса Васи и Серёги подтвердили это, я удивился и испугался не на шутку. За дверью снаружи вдоль стены мог притаиться кто угодно и ждать меня. Я огляделся. Помимо входной двери был ещё один проём, закрытый ЗАНАВЕСКОЙ! Я рванул к выходу, и, когда бежал по коридору, выронил одну из папок. Забежав на лестничную клетку, я повторно напугался, когда понял, что могу рухнуть с нехилой высоты — лестницы-то небыло. Я стремительно спустился на руках, спрыгнул на второй этаж и увидел перед собой каких-то людей, заорал, но потом узнал Антона, Серого и Васю.
— Чтоб тебя! — крикнули все трое. — Охренел?
— Там был кто-то, — сказал я.
Все трое пожали плечами, Вася сказал, что он тоже кого-то видел — с косой на плечах и в чёрном балахоне, и мы вместе посмеялись. Про кассеты я им не сказал, и, когда мы шли по дороге, то обсуждали вечеринку. Антон и Серёга ходили по другому крылу и сказали, что там вообще всё плохо, я рассказал им про третий, Вася — про второй.
— Да ну его, — решили мы. — Плохая затея. Может, потеплее будет — на втором и можно будет, но не сейчас.
А и в правду поднимался ветер, снег начинал мести с новой силой.
— А куда вы ещё ходили? — спросил я Антона.
— В смысле?
— Ну, следы были свежие от стены в лес.
Все трое посмотрели на меня, а я на них.
— Мы никуда не ходили — только в психушке побродили.
Я рассказал им про следы, и мы решили, что это другой кто-то бродил.
Приходя домой, я обнаружил, что все домашние уехали к родственникам в другой город и их не будет несколько дней. Мне это было в данном случае на руку — мне бы не помешали посмотреть, что там на кассетах.
Я поужинал, достал с антресолей старый добрый кассетный проигрыватель, подключил его к телевизору. Вывалил папки и поставил кассеты на стол. Подождал, пока видеомагнитофон запустится, и вставил в него кассету. Аппарат проглотил её, и на экране замерцали полосы. Когда рябь прошла, на экране появилась женщина в белой одежде, сидящая на металлическом стуле вроде того, что я видел в больнице. Она держала руки на столе, на руках виднелись порезы. Видео было чёрно-белым, местами сильно рябило, звук был просто отвратительным. Видимо, плёнка размагнитилась, лёжа в коробке.
Я подключил видеомагнитофон к ТВ-тюнеру компьютера и перегнал запись в память. Было уже темно, когда я закончил шаманить с фильтрами, цветностью, различными программами для восстановления старых видеоматериалов, но вот на выходе получилось довольно скверное, но всё-таки смотрибельное видео диалога с пациенткой. Она была молодой, судя по лицу, и вела диалог с врачом, который всё это и записывал. Сквозь помехи в звуке можно было расслышать разговор:
— Как ваше имя?
— Ангелина (дальше шли помехи) Андреевна.
— Что вас так беспокоит?
— Меня преследует (дальше снова шли помехи).
Во время разговора девушка сидела ровно, смотря в одну точку, при этом почёсывая руки.
— Кто вас преследует?
— Моя мёртвая сестра, — помехи стали прерывать начавшиеся всхлипы, по изображению пробежала рябь, однако можно было разглядеть, что Ангелина начинает заламывать руки.
— Как она вас преследует?
— Она приходит ко мне в палату, — звук стал лучше, хотя на экране всё ещё проскальзывала рябь.
— Почему она это дел... (делает, догадался я, так как снова начались помехи)
— Она мсти-и-ит, — протянула дрожащим голосом девушка и впервые подняла глаза. Я немного испугался — глаза были измученные, с тёмной сосудной сеткой.
— За что? — отчётливо раздался голос врача.
— Я не спасла её, — девушка поникла, и её плечи задёргались.
Такой диалог из простых фраз продолжался несколько минут. Качество видео стало гораздо лучше, и уже можно было разглядеть дату записи — 89-й год. Из разговоров стало понятно, что сестра девушки разбилась в аварии, и теперь ей кажется, что её преследует её дух. Однако дальше мне уже становилось страшно.
— Скажи, откуда у тебя порезы на руках, спине и ногах? — тепло спросил врач.
— Это она, — плачущим шёпотом проговорила девушка.
— Она пришла к тебе ночью?
— Да. И начала резать меня. Пожалуйста, не отводите меня на третий этаж, оставьте на втором, с людьми, я не хочу в одиночку.
— Ладно, ты будешь на втором, но ты должна пообещать, что порезы прекратятся.
— Я попробую, только не оставляйте меня там одну, — взмолилась Ангелина.
— Ладно, иди. Выводи, — сказал он кому-то, и девушку вывела другая женщина, видимо, медсестра.
— Тяжёлая форма депресии, раздвоение личности, вспышки аутоагрессии, паранойя, — начал перечислять врач, видимо, для записи. Он назвал ещё несколько мудрёных психических заболеваний, назвал дату и фамилию пациентки — Чурина, и это напомнило мне кого-то… Да, я определённо слышал эту фамилию раньше.
Я вставил следующую кассету в видеомагнитофон, запустил скрипт, сбросил запись на флешку, не прекращая воспроизведения. Пока видео копировалось, я открыл одно из дел. Некто Василий со странной фамилией, на момент, когда ему исполнилось 18 лет, стал считать, что его родители и сестра — демоны. Диагноз — хроническая параноидная шизофрения. Голоса ангелов призвали его однажды ночью взять дедовское ружьё, зарядить его и расстрелять всех своих домашних. Был арестован и отправлен в психушку. Проживал в каких-то Любичах в Тверской области. Как он оказался в Подмосковье, непонятно — видимо, отправили на лечение. К делу прилагалась и фотография, чёрно-белая, разумеется. Парень как парень, только глаза навыкате.
От чтения меня отвлекло движение на мониторе (видео всё ещё воспроизводилось) — на нём какой-то силуэт беззвучно кричал, давал знаки в камеру, которая была установлена, по — видимому, через дверь. Я испугался от неожиданности, но меня обуял настоящий ужас, когда девушка (она была с длинными волосами) начала резать свои руки неким острым предметом, царапать и извиваться в самых невероятных позах, пытаясь уколоть себя как можно сильнее, при этом от чего-то защищаясь. Тут камеру тряхнуло, и она стала снимать, как внутрь забегают врачи, санитары и связывают девушку, делают ей укол и она засыпает. Изображение пропадает.
Сказать, что я испугался — это ничего не сказать. Я поспешил свернуть видео. Да, это был лютый ужас. Я вознамерился показать видео друзьям, докидал остатки и увидел, что второе видео уже готово. Я включил и его, заранее приготовившись попугаться.
На видео появилась уже знакомая стена с календарём и плакатом с изображением мозга — качество этого видео было гораздо лучше. За столом сидела уже другая девушка, по-видимому, со светлыми волосами, и отвечала на вопросы того же голоса, при этом непрерывно качаясь из стороны в сторону и закусывая губу:
— Анна. Иногда у меня загораются руки. Это меня и беспокоит.
— Когда это происходит?
— Только когда я засыпаю.
— И поэтому ты не спишь? Как именно они горят?
— Обе ладони сразу, это очень больно, Иван Степанович.
— Но ведь на руках у тебя нет ожогов. И мы можем гарантировать, что твои руки не загорятся просто так, ты должна спать. Пойми, две недели без сна — это уже серьёзно!
Внезапно девушка запаниковала:
— Нет! Я не могу! Вы никогда не испытывали этого, поэтому так говорите!
Такой разговор продолжался несколько минут, на каждый вопрос у неё находился бредовый ответ. Наконец, доктор сказал:
— Хорошо, я сейчас выпишу тебе таблетки, и можно будет перевести тебя к обычным больным.
— Не снотворное? — быстро и с испугом проговорила Анна.
— Нет, просто успокаивающее…
Девушка кивнула головой и задумалась. Я пригляделся. Да, глаза у неё были закрыты. Шуршание карандаша прекратилось. Повисла напряжённая тишина.
— Анна! — громко позвал доктор.
Та, как по команде, подняла голову и, тут же опустив глаза на ладони, громко завопила. Я дёрнулся от этого ужасного вопля и вырубил динамики. Когда я снова посмотрел на монитор, то увидел, как Анна в полубессознательном состоянии кидается из угла в угол кабинета, размахивая руками, и, по-видимому, крича. Врач вскочил, через мгновение прибежали санитары, вырывавшуюся девушку увели. Человек в белом халате прошёл к столу и сел за него. Я включил динамик. Раздался голос:
— На этот раз на руках пациентки появились ожоги первой степени. Возможно, внушение.
Он снова стал перечислять болезни, а я прокрутил запись подальше. Попав на какой-то момент, я перепугался и чуть не заорал — камера снимала висящее в петле тело. Не было никаких сомнений, что это Анна. Далее на записи было видно, как тело кладут на кушетку, камера мимоходом сняла железную дверь с волчком, и после этого настала рябь.
Я выключил проигрыватель и, включив музыку, стал листать вторую папку с личным делом больного. Там описывался случай расщепления личности, причём для каждой личности было заведено ещё одно небольшое дело. Я стал читать. Там было написано про женщину, которая при определённых обстоятельствах была скромнейшей девушкой, при других — спокойно работала проституткой, заведя себе отдельную квартиру. Третьим её альтер-эго была собака, в которую она превращалась, когда попадала в подвал своего дома. В её случае всё закончилось относительно хорошо — она выздоровела. Оказалось (всё это было подробно описано в личном деле), что, когда ей было 5 лет, её мать часто запирала её в подвале дома на несколько суток, а старший брат требовал от неё удовлетворения его сексуальных потребностей взамен на еду. Через год об этом узнали соседи, и девочку забрали. Когда она стала взрослой, эти случаи полностью выветрились из её памяти. На последнем обороте был приклеен листок с двумя номерами, разделёнными дробным знаком. Такие же листки, но с разными номерами, были и в других делах. Я понял, что это номера кассет, и решил сходить за ними завтра.
Решив, что на сегодня достаточно, я лег спать.
Наутро первым делом я сбросил записи на флешку и позвонил Васе с предложением пойти опять в психушку за новыми историями, о которых я ему сразу же рассказал. Он сонным голосом отверг эту затею и сказал, что просто посмотрит записи, а идти не будет.
— И Антон с Серым вряд ли пойдут, — сказал он, предупреждая мой звонок им.
— Почему?
— Да думаю так.
Я позвонил и им — они действительно отказались идти, хоть и был день. Я решил пойти один, оделся, взял фонарь, на всякий случай нож, и когда брал его, вспомнил о тени, которая пробежала тогда. Стало страшно, и к ножу я прибавил биту, спрятав её под куртку — она была небольшой, но тяжёлой, со свинцовой сердцевиной. Я запер квартиру и направился к больнице.
Был уже обед, когда я добрался до неё и вошёл внутрь. Всё тот же холл, та же регистратура. Я прошёл в левый коридор, прошёлся к лестнице и поднялся на второй этаж. Только собравшись шагнуть на лестницу на третий, я испугался и вспомнил, что лестницы-то нет, и придётся или топать домой за навесной или думать, что делать. Я стал думать. Идти домой около километра — не пойдёт, надо что-то искать. Я притащил с первого этажа штук 10 кирпичей и стенд из дерева, поставил кирпичи друг на друга в длину, положил на них стенд. Был отличный шанс упасть, но меня пронесло, и я ухватился за край лестничной клетки. Дальше я подтянулся на руках и забрался на неё.
Я достал биту и вышел в уже знакомый светлый коридор. Всё было, как тогда. За окном мелькали хлопья снега, само окно было заляпанным и грязным. Я прошёл к архиву, держа биту наготове, и толкнул дверь. Она со скрипом отворилась, и я взглянул на уже знакомое помещение. Возле стола всё так же лежали кассеты, все коробки были на месте. Похоже, в этом месте никто не был после меня. Я зашёл в помещение. Никого. Взглянул на непрозрачную зелёную занавеску, закрывавшей проход — тоже никакого движения, однако занавеска меня снова дико испугала — почему она висит здесь, ведь за столько времени её бы или сорвали, или она сама бы разорвалась? Значит, её кто-то сюда повесил. Я крикнул:
— Эй, если тут кто-то есть, выйдите, я не сделаю вам ничего плохого!
В ответ — тишина. Я понял, каким идиотом сейчас, наверное, выгляжу, и наклонился к кассетам, выбирая нужные. А нужные были те, чьи номера были написаны в делах больных. Я нашёл их по полуистёртым надписям ручкой и положил в рюкзак, предварительно накидав туда ещё три кассеты и штук пять дел. Я уже собрался уходить, как кинул взгляд на проём, закрытый занавеской.
Я подошёл к ней ближе, испытывая ужас. Отдёрнув её, я увидел квадратную комнату, совершенно пустую, без каких-либо признаков наличия человека. Даже посветив туда фонарём, я не увидел там никакой двери или люка, да и откуда ему бы там быть? Я успокоился и пошёл на выход. Опять мне показалось, что за дверями меня кто-то поджидает, но там снова никого не было. Проходя по коридору, я внезапно остановился, почувствовав какую-то тревогу, которая всё нарастала. Я обернулся. В ярком оконном свете небыло никаких силуэтов, никто не пробегал. Линолеум был чист. Именно эта чистота напомнила мне, что, когда я убегал отсюда вчера, я выронил одну папку, а теперь её не было! Мне стало жутко, однако у меня в руках была бита, и я решил узнать, что здесь всё-таки происходит. Я проходил от двери к двери левого крыла, толкая двери — склад, архив, библиотека… В библиотеке на столе моё внимание привлёк чистый предмет. Всё вокруг было покрыто слоем пыли, а он выделялся своей чистотой. Я зашёл в библиотеку и взял предмет. Это была флешка. Самая обычная флешка, на 16 гигабайт, по-видимому, целая.
Мне стало весело. Очевидно, кто-то из тех, кто сюда лазил до меня, забыли её, и теперь я могу стать обладателем нескольких часов порнографии, кучи фильмов или музыки, да и просто хорошей флешки. Я взял её и пошёл на выход. Спрыгнув с лестничной клетки на второй этаж, я спустился вниз и вышел на улицу. Вдохнув свежего воздуха, я пошёл домой.
Дома я вывалил содержимое рюкзака на пол, отделил дела и положил их на стол, кассеты положил перед видеомагнитофоном. Параллельно с этим я начал искать в Интернете информацию о местной психушке. Информации было мало, но я зашёл на какой-то сайт, где она была подробно расписана. Там же было написано, что информации мало, ибо больница уже не используется давно, и данные о ней хранятся в основном в книгах и журналах. Однако всё-таки было написано, что больница была спешно закрыта после какого-то неприятного случая, произошедшего там. Больница была не простая, там исследовали что-то необычное (тут я вспомнил про то, как у девушки самопроизвольно появлялись ожоги на ладонях), но потом исследования свернули.
— М-да, жесть, — пробормотал я и вставил флешку в компьютер. Она опозналась, выскочило меню, и я скопировал всё содержимое на компьютер — флешка была забита почти до отказа.
Пока данные копировались, я пошёл к кассетам. Первая кассета была записью с тем парнем, что убил всю свою семью. Я мигом вставил её в магнитофон и включил. Снова отвратительное качество, едва можно разглядеть закутанного в смирительную рубашку человека, через помехи можно только услышать его голос. Придётся и эту запись копировать на компьютер и обрабатывать. Я подошёл к компьютеру — данные уже скопировались, и я решил пока отложить это дело. С любопытством заглянул в папку. Около сотни видеофайлов, длиной примерно по пять минут каждая.
— Ничего себе! — вырвалось у меня, и я запустил первый ролик.
На экране появился стул и девушка, державшая руки на столе перед собой. Она смотрела в одну точку и что-то теребила пальцами. На руках явственно были видны порезы, выше локтя виднелись бинты.
— Как вас зовут? — от этого голоса я почувствовал давление в области живота. Да, это были определённо те записи, которые я видел, только тут они были в отличном качестве, хоть и чёрно-белые.
— Ангелина Павлова Андреевна, — я удивился, обычно представляются, ставя фамилию на первое место.
— Что вас так беспокоит?
Я нажал на «пробел». Воспроизведение остановилось. Я жутко перепугался. Допустим, кто-то до меня собрал все записи (только после этого я заметил, что записи имели номера такого же вида, как и на кассетах, кроме последних), отредактировал их и улучшил, и в одном из походов забыл флешку на третьем этаже. Но почему не пришёл? Может, это его тень мелькнула тогда? Я стал думать и решил, что эта мысль верна, ведь вариантов больше не было.
Я промотал запись до конца. Под конец я снова нашёл ту сцену, где девушка бьется о стены, слышен глухой звук ударов, она начинает резать и колоть себя, одновременно защищаясь от нападения «духа»…
Я свернул проигрыватель и запустил следующую запись. Там уже за столом сидела очень молодая девушка, почти подросток, и в вычурой манере, с активной жестикуляцией и большими глазами, нараспев рассказывала, что вокруг неё постоянно ходят люди, которые ей помогают, рассказывают много нового.
— Скажи, кто тебя выпустил из камеры? — спросил доктор.
— Ну вот, один мой друг и выпустил, я его попросила, он и выпустил, и помог мне выбраться, и говорил, где ходят врачи, и отвлекал их стуками и тенью, и я ушла, — она засмеялась.
Доктор всё быстро записывал, потом спросил:
— Их много? Как часто ты их видишь?
— Их много, очень часто вижу. Сейчас один мне говорит, что вы забыли дома свои папиросы, ахахахаха!
Доктор хмыкнул и приказал своей ассистентке увести девушку. Когда они вышли, он отодвинул ящик стола и проговорил для записи:
— Папирос нет, видимо, я их или обронил, или забыл дома.
Я остановил воспроизведение. Судя по количеству записей, их хватило бы на вторую Великую китайскую стену. Я включил следующую запись. Там снова появилась девушка лет 25, коротко остриженная, с тёмными волосами. Я глянул на дату — 90-й год. Прошлые были 89-е. Ага, значит, чем дальше, тем позже записи. Я выключил проигрыватель и запустил запись где-то на три четверти к концу. Запись оказалась уже цветной, на стуле сидела уже знакомая мне девушка. Да, это та самая, что видела людей. Сейчас она просто улыбалась, стала взрослой.
— Скажи, что тебе теперь говорят люди? — прозвучал уже знакомый, немного погустевший голос.
— Что скоро всё закончится!
— Что именно?
— Меня выпустят.
— Но ты же понимаешь, что пока ты их слышишь, мы не можем тебя выпустить.
— Я знаю.
Такой разговор продолжался несколько минут. Я остановил воспроизведение и перешёл к последней записи. Там было уже отличное качество, насыщенный цвет, хороший звук. За столом сидела женщина лет 40, однако хорошо выглядевшая, которая со слезами на глазах говорила:
— Сегодня они опять были! Я слышала их шаги!
— Они ломились к тебе?
— Нет, просто ходили! Мне очень страшно! У вас крепкие двери? Что, если они войдут? — женщина зарыдала.
— Нет, двери хорошие, не волнуйся. Но справиться с ними ты можешь и сама. Помнишь того демона, что однажды ночью проник к тебе? Его же ты победила?
— Да…
— Значит, у тебя получится и в этот раз. Просто будь готова.
— Хорошо…
Дальше было видно, как девушка выходит из помещения, никто её не сопровождает. Доктор некоторое время сидит молча, затем встаёт, камеру покачивает и она приближается к двери. Очевидно, он забыл её выключить. Я стал приглядываться. Чистый серый линолеум — камера была наклонена вниз и снимала его. Вдруг доктор видимо заметил, что камера работает, и, подняв, выключил.
Воспроизведение завершилось, однако я успел заметить в последних кадрах какое-то светлое пятно на полу больничного коридора. Я кинул видео в программу и последнюю секунду просмотрел покадрово. Вот камера быстро поднимается, вдали смазанно виден какой-то лежащий на полу предмет, следующий кадр чёткий — и я едва не вскрикнул: на полу лежала папка, которую я обронил, когда убегал оттуда в первый раз!
Я вскочил. Да, это была определённо та папка, даже некоторые бумаги из неё высыпались. Сегодня папки там не было, значит, запись сделана вчера!
Отойдя от шока, я снова сел за компьютер и запустил видео с названием «1/10». Снова то же качество. Снова тот же кабинет. Снова девушка за столом, но уже другая. Она рассказывает всё тому же доктору о том, что под кожей её лица кто-то есть.
— Кто?
— Я не знаю. Может, черви? Я же чувствую, как они ползают!
— Когда ты это чувствуешь?
— Когда долго нахожусь одна.
Всю запись шёл этот разговор. Я переключил на следующую. Потом на третью. На четвёртой я испугался, увидев лицо этой девушки. Оно было всё разодрано, по-видимому, ногтями, а сама девушка плакала и жаловалась, что черви её достали. Я в страхе переключил дальше. Там царапины были уже меньше, девушка была спокойна. Я перескочил на восьмую запись и икнул, так как лицо девушки представляло собой кровавую рану. Судя по всему, раны были нанесены гвоздём или куском железа, но, как бы то ни было, её лицо было ужасно. Я почувствовал, что дышу прерывисто, и у меня на глазах выступают слёзы. Следующая запись — снег, тропа, вытоптанная в снегу, ведущая к дому, звук хрустящего снега двух пар ног. Запись длилась пять секунд.
Я в ужасе встал. Чертовщина, происходившая в этом городе, переходила все границы. В дверь внезапно позвонили, что заставило меня снова испытать холод по спине. Заглянув в глазок, я увидел Васю и открыл ему дверь, впустив в квартиру. Он спросил, почему я такой бледный, и я показал ему последовательно эти десять записей. Он просмотрел их молча, пока я наливал чай на кухне. Когда я зашёл, он сидел с выпученными глазами, тяжело дыша.
— Что такое? — спросил я.
— Я её знаю, это же моя соседка, она уехала месяц назад в Москву!
Я ошалел от его слов.
— Звони в милицию! — крикнул он, но в городе не было своего наряда — обычно он вызывался из соседнего, но из-за погоды к нам бы вряд ли кто доехал — снега навалило на год вперёд.
— Что же делать-то? — спросил он. Судя по его лицу, он не врал, и это действительно была его соседка.
Вечерело и темнело. Мы позвонили Антону и Серёге, чтобы они примчались к нам. Мы показали им эти записи, они в ужасе закрывали глаза, когда девушка пыталась сказать что-то своим разодранным ртом и только моргала разорванными ресницами. Последнее видео (с испуганной женщиной) повергло всех троих в шок, когда я сказал им, что папку обронил я, когда убегал оттуда, а сегодня её там не было.
Мы стали советоваться. У отца Антона был пистолет со времён Великой Отечественной, и Антон пообещал захватить его. Я взял биту, Вася нёс камеру, Серый просто шёл за компанию. Мы могли бы подождать до утра или призвать более старших людей, но боялись, что просто привлечём внимание того человека, который продолжал орудовать в больнице. Поэтому мы втихаря пробрались в больницу, когда через 15 минут дождались Антона с пистолетом. Мы оказались в уже знакомом холле. Все четверо включили фонари и осмотрелись. Всё так же, всё то же. Вася включил камеру, видно было плохо, но записывался хотя бы звук. Мы пошли по коридору, поднялись по лестнице на второй этаж и остановились на лестничной клетке. Минут за пять трое из нас забрались на третий этаж, подсаживая друг друга. Антон с пистолетом остался внизу.
Мы вышли в коридор. Тут было странно тепло, несмотря на зиму. Мы тихонько ступали по полу, освещая пол и стены. Вася заметил на полу несколько капель. Мы присели на корточки и начали их рассматривать. Простые тёмные капли, густые, не замерзшие, серого цвета. Мы пошли дальше. Всё те же двери. Я со страхом постучал в одну из них и приложил ухо к двери. Все затаили дыхание. Тишина. Мы осмотрели дверь. На ней не было ни замка, ни задвижки, как и на волчке, как будто дверь была завалена или заперта изнутри.
— Странно, — решили мы.
Внезапно сбоку зажёгся сильный свет фонаря, мы напугались, так как ни у одного из нас не было такого. Фонарь опустился, и мы увидели человека в потёртой форме охранника, средних лет, небольшого роста, усталого.
— Какого чёрта вы здесь делаете? — задал он вопрос сонным голосом. Очевидно, он недавно спал, и его лицо показалось мне странно знакомым. Также мне подозрительным показалось, что он спал, когда на удице было минус 10 градусов, а здание не отапливалось. — Воровать тут уже нечего, кроме разве что дверей этих… — он пнул железную дверь.
— Да мы просто тут балуемся, — сказал Вася, — Поисследовать хотим.
— А-а-а… Так пошлите, я вам расскажу, что тут да как, что на холоде торчать. Разбудили, понимаешь…
— Извините, — сказал Вася, и мы двинулись за сторожем. Все, кроме меня — я сказал, что поищу Антона, и пошёл в другую сторону. Уходя, я слышал разговор друзей и сторожа:
— А как мы спустимся, там же лестницы нет?
— Я свою ставлю обычно… Вас только четверо?
— Да.
Я спустился на руках на второй этаж и крикнул: «Антон!».
— Что? — донеслось откуда-то снизу.
— Поднимайся, нас раскрыли…
— Кто?
— Сторож местный.
Я услышал шаги Антона, потом увидел фонарь — он поднимался наверх. Подойдя ко мне, он сказал:
— Какой ещё сторож? Тут со дня закрытия его не было!
Я удивился и вдруг меня как дёрнуло — я узнал охранника! Лицо на записи, которую я смотрел на кассете, было довольно плохо видно, но я сравнил его с фотографией — да, это был он. То же простое деревенское лицо, те же выпученные глаза маньяка, сошедшего с ума и застрелившего всю свою семью из охотничьего ружья деда…
Я ломанулся ко второй лестнице, Антон, готовя пистолет, за мной. Мы спустились на первый этаж. Было тихо. Откуда-то снизу слышались шаги. Мы повернулись к лестнице и стали светить туда фонарём. В свете появился охранник, и, закрывая лицо от света фонарей, спросил:
— Антон и его друг?
Мы опустили фонари, сторож убрал руку с лица. Да, это был он.
— Где они? — спросил я.
Сторож ехидно улыбнулся и сказал:
— Всё равно я вас очищу, гады!
Он не успел достать пистолет из куртки — Антон выстрелил ему в ногу, и он упал, завертевшись, как юла. В ушах пищало от грохота выстрела, мы побежали вниз по лестнице за друзьями. Мы вошли в тёмный подвал. Фонарём нашли какой-то предмет в углу, накрытый брезентом. Это оказался генератор. Я начал дёргать за верёвку, пока Антон стоял на карауле, и наконец, генератор завёлся. Свет разлился по помещению. Это оказался морг. Просторный, с каменными арками, с массой выемок в стенах и огромной широкой железной дверью в конце. Я подошёл к первой выемке и дёрнул за ручку. Выкатилось что-то вроде полки. Антон подошёл тоже. На полке лежало что-то, накрытое простынёй. Это было тело, в этом не было никаких сомнений — очертания головы, туловища, рук — дальше мы не рассматривали. У меня закружилась голова… Что здесь делает тело, если больницу закрыли 15 лет назад?
Антон медленно взял покрывало и резко его отдёрнул. Когда он это делал, я немного отвлёкся, так как мне показалось, что кто-то стучит в другом конце морга. Но когда я повернул голову, я закричал от ужаса. На полке лежала та самая девушка со страшно разодранным лицом, открытыми глазами и ртом, но самое страшное было то, что у неё были отрезаны ноги. Полностью. Антон стоял в ступоре, я быстро задвинул полку обратно и привёл его в чувство.
— Надо найти Васю и Сер… — мои слова, обращённые к нему, были прерваны стоном и стуком в другом конце. Антон тоже их услышал, и мы ломанулись туда, дополнительно освещая путь фонарями. Мы дошли до топки. Да, это был крематорий — огромная широкая дверь в заклёпках. В такой печи можно было сжечь быка. Мы подняли засов и открыли его. Из распахнутой двери вывалилось два гигантских чер
В Днепре красно-зеленый флаг Беларуси заменили на бело-красно-белый
Мэр украинского Днепра заявил, что вывешенный у мэрии города в качестве знамени белорусской общины красно-зеленый флаг заменили на бело-красно-белый в знак протеста против антиукраинских заявлений Александра Лукашенко.К вечеру на новость отреагировало посольство Беларуси в Украине.
«Символика коллаборационистов и карателей белорусского народа».
Что говорят про Россию иностранцы. Самое большое впечатление у них вызывает метро.
Никогда не гуляйте в одиночестве – могут убить. Не носите деньги в паспорте. Если его проверит страж порядка, подумает, что деньги вы положили для него. Не стоит ездить после 7 вечера в метро. Очень много
бездомных людей укладываются спать по вагонам.
(Путеводитель Travelnotes, США)
Бездомные в России совсем не такие, как в Америке, они более трагичны и менее опасны.
(Джастин Даймерс, США)
Вообще-то ни один разумный человек не пойдет в два часа ночи в магазин за колбасой. Но… количество услуг, которые могут быть оказаны в Москве
круглосуточно, внушительно. Постричься в 23:30, полистать книги в 2:00 или купить на строительном рынке дрель в 4:00 – все реально!
(Томас Виде, Германия)
Метро-убежище бродячих собак и по уши влюбленных подростков, бездомных алкоголиков и раненых ветеранов, туристов и смертельно усталых людей, едущих на работу или с работы. Но в залах есть нечто, рассказывающее
историю самой России. Это памятник эпохе коммунистического режима, когда
подземные дворцы со сверкающими люстрами, украшенные мозаиками, фресками, скульптурами, возводились для рядов пассажиров. Когда я только
приехала в Москву, летняя жара и давка в метро едва не сделали меня трезвенницей. Я не могла вынести зловония, распространяемого пьяными: водка испарялась из их тел вместе с потом, их мокрая кожа липла к моей,
как полиэтиленовая пленка. Но тут же я видела, как молодые люди галантно вскакивают на ноги, уступая места старушкам, или как россияне утыкаются
в книгу, покуда поезд с ревом несется по туннелю, и понимала, что здесь не так уж и ужасно.
(Меган К.Стэк, Los Angeles Times)
Двери в московских метро закрываются прямолинейно: если они закрываются, то они действительно закрываются. Даже если между ними кто-то стоит.
(Монтсе Аревало, Испания)
Прежде всего вы должны научиться произносить это слово правильно – «мьетро» (myetro)! Еще будьте внимательны рядом с хрупкими пожилыми леди, они самые невыносимые люди в метро. В первый раз, когда меня
пихнули изо всех сил, я обернулся, ожидая увидеть большого мужика, но столкнулся лицом к лицу с бабулей. С тех пор я начеку. Если вы улыбаетесь в общественных местах, то согласно российской культуре, вы
идиот, поэтому в метро должны стоять с взглядом, выражающим угрюмость или крайнюю степень агрессии.
(Фрэнк Хансельман, Голландия-Испания)
Существует странный вид бабушек (babushkas) у турникетов перед входом в метро. Они сидят за стенами из прозрачного пластика в конструкции около
2м высотой и смотрят на идущих через «билет-барьер». Они в форме, похожей на милицейскую. У них короткие стрижки и хмурый вид. Их работа в том, чтобы наблюдать, как люди проходят через турникеты. Если им кто-то
не нравится, они свистят в свисток. Новички в Москве часто отмечают холодность и неприязнь прохожих. Но я понял: это щит. Когда сталкиваешься с ними в жизненных ситуациях, а не в метро, русские радушны и гостеприимны. В метро же каждый сумрачно глядит в пространство. Друг на друга смотрят лишь влюбленные… Но однажды я видел
как толпа школьников влетела в вагон. Они смеялись, кричали, толкались – для них поездка была приключением! И тут я увидел, как все заулыбались.
Думаю, каждый подумал о чем-то хорошем.
(Эдвард Эдриан-Валланс, Великобритания)
Меня научили пить пиво с сушеной рыбой – этого я нигде не видел. Сначала не хотел пробовать из-за ужасного вида и запаха, а потом понравилось. Стучать воблой по столу – это очень по-русски и весело. А по настоящему национальный продукт – нарезной батон. Он олицетворение страны – белый, простой, чаще всего не первой свежести, но очень вкусный. Я никогда не видел, чтобы люди пили так много чая. Даже в клубе
в 3 часа ночи заказывают чай.
(Дик Янсен, Нидерланды)
Никогда не гуляйте в одиночестве – могут убить. Не носите деньги в паспорте. Если его проверит страж порядка, подумает, что деньги вы положили для него. Не стоит ездить после 7 вечера в метро. Очень много
бездомных людей укладываются спать по вагонам.
(Путеводитель Travelnotes, США)
Бездомные в России совсем не такие, как в Америке, они более трагичны и менее опасны.
(Джастин Даймерс, США)
Вообще-то ни один разумный человек не пойдет в два часа ночи в магазин за колбасой. Но… количество услуг, которые могут быть оказаны в Москве
круглосуточно, внушительно. Постричься в 23:30, полистать книги в 2:00 или купить на строительном рынке дрель в 4:00 – все реально!
(Томас Виде, Германия)
Метро-убежище бродячих собак и по уши влюбленных подростков, бездомных алкоголиков и раненых ветеранов, туристов и смертельно усталых людей, едущих на работу или с работы. Но в залах есть нечто, рассказывающее
историю самой России. Это памятник эпохе коммунистического режима, когда
подземные дворцы со сверкающими люстрами, украшенные мозаиками, фресками, скульптурами, возводились для рядов пассажиров. Когда я только
приехала в Москву, летняя жара и давка в метро едва не сделали меня трезвенницей. Я не могла вынести зловония, распространяемого пьяными: водка испарялась из их тел вместе с потом, их мокрая кожа липла к моей,
как полиэтиленовая пленка. Но тут же я видела, как молодые люди галантно вскакивают на ноги, уступая места старушкам, или как россияне утыкаются
в книгу, покуда поезд с ревом несется по туннелю, и понимала, что здесь не так уж и ужасно.
(Меган К.Стэк, Los Angeles Times)
Двери в московских метро закрываются прямолинейно: если они закрываются, то они действительно закрываются. Даже если между ними кто-то стоит.
(Монтсе Аревало, Испания)
Прежде всего вы должны научиться произносить это слово правильно – «мьетро» (myetro)! Еще будьте внимательны рядом с хрупкими пожилыми леди, они самые невыносимые люди в метро. В первый раз, когда меня
пихнули изо всех сил, я обернулся, ожидая увидеть большого мужика, но столкнулся лицом к лицу с бабулей. С тех пор я начеку. Если вы улыбаетесь в общественных местах, то согласно российской культуре, вы
идиот, поэтому в метро должны стоять с взглядом, выражающим угрюмость или крайнюю степень агрессии.
(Фрэнк Хансельман, Голландия-Испания)
Существует странный вид бабушек (babushkas) у турникетов перед входом в метро. Они сидят за стенами из прозрачного пластика в конструкции около
2м высотой и смотрят на идущих через «билет-барьер». Они в форме, похожей на милицейскую. У них короткие стрижки и хмурый вид. Их работа в том, чтобы наблюдать, как люди проходят через турникеты. Если им кто-то
не нравится, они свистят в свисток. Новички в Москве часто отмечают холодность и неприязнь прохожих. Но я понял: это щит. Когда сталкиваешься с ними в жизненных ситуациях, а не в метро, русские радушны и гостеприимны. В метро же каждый сумрачно глядит в пространство. Друг на друга смотрят лишь влюбленные… Но однажды я видел
как толпа школьников влетела в вагон. Они смеялись, кричали, толкались – для них поездка была приключением! И тут я увидел, как все заулыбались.
Думаю, каждый подумал о чем-то хорошем.
(Эдвард Эдриан-Валланс, Великобритания)
Меня научили пить пиво с сушеной рыбой – этого я нигде не видел. Сначала не хотел пробовать из-за ужасного вида и запаха, а потом понравилось. Стучать воблой по столу – это очень по-русски и весело. А по настоящему национальный продукт – нарезной батон. Он олицетворение страны – белый, простой, чаще всего не первой свежести, но очень вкусный. Я никогда не видел, чтобы люди пили так много чая. Даже в клубе
в 3 часа ночи заказывают чай.
(Дик Янсен, Нидерланды)
Предыдущее здесь http://joyreactor.cc/post/2037367
Глава 3 Сделка
- Отличный товар, или как у нас принято говорить, годнота.
Жирный бородач в очках для сварки без стекол, в сером плаще осматривал журналы Hustler. на руках у него были шерстяные перчатки без пальцев. Рядом стояли 2 его охранника. Мы сидели в маленькой комнате рядом с жилым кварталом.
- Давно такого не видел. Очень давно.
Он взял журнал с голой блондинкой на обложке и облизнулся.
- Где достал?
- В городе, старое здание почты.
- Городов вокруг много, где конкретно?
Я не ответил. Бородач положил журнал, вытер потные пальцы об штаны.
- Не хочешь говорить? Понимаю - он улыбнулся - Я тоже никому не говорю о своих источниках дохода.
Он встал из-за стола и подошел к окну.
- Здесь на Реакторе, мало кто может себе позволить купить подобное.
Он посмотрел на меня.
- И продавать к стати тоже. Тем более ньюфаг вроде тебя.
Он щелкнул пальцами, охранники подошли, выбили из под меня стул и прижали к стене. Я не сопротивлялся.
- Думаешь твои попытки пройти под твоим старым именем не останутся незаметными?
Жирдяй подошел ко мне и ударил в живот. От боли меня согнуло, но охранники поставили меня на ноги.
- Ты изменился DonGuman. Нос исправил, щека зашита и новый глаз. Пластику сделал?
Он еще раз ударил меня в живот.
- Когда тебя засек Re-1, я сразу был оповещен. Я сначала не поверил, неужели сам DonGuman вернулся?
Он ударил меня в нос и в челюсть.
- Блин 10 лет прошло. Видно 4 года в Бездне тебе не пошли на пользу. Ты нихуя не понял.
Еще один удар в нос, пошла кровь. Я смотрел жирдяю в глаза.
- Я не DonGuman.
- Что прости?
- DonGuman мертв. Я убил его 2 месяца назад.
Жирдяй засмеялся.
- Охо, ну ты выдал! Какой то ньюфаг завалил DonGuman-а?
- Было несложно. Когда я его нашел он был живым трупом. Его почти что убила радиация.
- Если ты убил его, накой хер ты использовал его имя при входе?
- Что бы привлечь твое внимание.
- Посадите его - сказал он охранникам.
Меня посадили на стул. Я достал тряпку и вытер кровь.
- А теперь рассказывай, за каким хуем ты меня искал.
- Мне нужен проход в Секретные разделы.
Жирдяй посмотрел на меня удивленно.
- Какие еще Секретные разделы?
- Ты знаешь какие.
- Нет на реакторе никаких секретных разделов, это все миф.
Он смотрел на меня. Я смотрел на него. Жирдяй сел на стул.
- Что ты можешь мне предложить за это?
- Место, где жил DonGuman. Там осталось еще много... годноты.
Жирдяй встал, подошел к охраннику.
- Приведи сюда Jubeedas-а.
Охранник вышел. Бородач сел на стул.
- Зачем тебе в нужно в Секретные разделы?
- У меня там свои дела, никого они не касаются.
- Хорошо - он протянул мне КПК - Вводи координаты.
Я взял его компьютер и ввел 8 цифр и отдал его жирдяю. В комнату вошли охранник и мутант. Лицо мутанта было скрыто маской. Жирдяй кинул мутанту свой КПК, тот ловко поймал его раздвоенной рукой с тремя длинными пальцами.
- Возьми у Вахоебов корабль, и отправься по этим координатам - он повернулся ко мне - что он там должен найти?
- Старое здание в три этажа. Вывеска Почта. На первом этаже железная дверь "Склад". Ключ в стенном ящике с пожарным краном.
- Там могут быть гости, возьми с собой два дрона и Клопа. Все что найдете привезите сюда - жирдяй обратился ко мне - где лежит труп DonGuman-а?
- Труп лежит на кровати в дальнем углу склада.
- Привезите мне его голову.
Мутант кивнул и вышел, за ним вышел один из охранников. Жирдяй прошелся по комнате.
- Мы подождем, пока они привезут всю годноту, а потом посмотрим, как нам с тобой поступать.
Он взял журнал с блондинкой на обложке со стола и направился к выходу.
- Охраняй этого дебила - бросил он охраннику и вышел.
Охранник сел напротив меня и направил на меня ружье.
- Не дергайся петушок - сказал он мне.
Я положил руки себе на колени. Оттянул пуговицу на правом рукаве, заряжая игломет, стараясь делать это как более незаметно. Резко вскинув правую руку я выстрелил иглой в охранника, попав ему в щеку. Тот заорал от боли и схватился за лицо, я вскочил со стула и опрокинул стол на него. Прыгнув на охранника я схватил его за голову и стал бить затылком об пол пока на полу не появился кровавый след. Отдышавшись я взял ружье, вытащил из карманов охранника патроны, стер с лица остатки крови и вышел из комнаты.
Жилой квартал был необычно тих в это время. Вдоль палаток и бараков слонялись пьяные мутанты. Я прошел вдоль стены и завернул за угол. Пройдя несколько метров я столкнулся с мутантом. Его лицо напоминало морду собаки, он был покрыт короткой шерстью.
- Где я могу найти Спелого Жирдяя?
Мутант посмотрел на меня и принюхался.
- От тебя пахнет кровью человек.
- Где живет Спелый Жирдяй?
У мутанта из пасти начала капать слюна. Он негромко зарычал. Я направил на него ружье.
- Без глупостей фурри - сказал я ему.
- Ты кажется не понимаешь с кем связываешься человек. Только выстрели и мои братья разорвут тебя.
Мутант обнажил когти приготовился прыгнуть на меня.
- В комнате за углом лежит труп и пачка порно-журналов, можешь все взять себе. Только скажи мне где искать Спелого Жирдяя.
Мутант выпрямился.
- Третий этаж по этой лестнице - он показал лапой на вход справа от меня.
Я опустил ружье. Мутант вскинул голову и завыл. Ему ответило воем еще трое фурри. Они пробежали мимо меня и скрылись за углом.
- В этот раз ты откупился человек - сказал мне мутант и побежал за товарищами.
Я поднялся на третий этаж по слестнице, дверь здесь была одна. Я тихонько приоткрыл ее и заглянул внутрь. Жирдяй сидел на диване спиной к двери и дрочил на блондинку с обложки Hustler-а. Я осторожно вошел в комнату.
- О да сучка! Я тебя выебу! - стонал от удовольствия жирдяй.
Я направил на него ружье и взвел курок. Жирдяй услышал щелчок и вскочил повернувшись ко мне, прикрывая рукой промежность.
- Какого ху...
Я выстрелил ему в пах. Рука жирдяя вместе с его хером превратились в кровавое месиво, он завизжал от боли и упал на пол. Я подошел к нему и дважды пнул его в голову. Потом схватил его за бороду и притянул к себе.
- Как мне попасть в Секретные разделы?
- Иди нахуй - простонал он.
Я перезарядил ружье и выстрелил жирдяю в ногу. Он заорал от боли.
- Как мне попасть в секретные разделы?
- Иди нах... - я ударил жирдяя прикладом в лицо сломав ему нос.
- Не беси меня скотина. Как мне попасть в Секретные разделы?
Жирдяй сплюнул кровь на пол.
- Через анон - простонал он
- Что?
- Через анон, один из заброшенных складов рядом с реакторным отсеком.
- Как попасть в этот склад?
- Никак, без проводника никак.
- Где найти проводника? Где?
- Мутант... Фурри... Che-брон... Он знает... - жирдяй стал терять сознание.
Я нажал на рану на его ноге, от чего он взвыл и очнулся.
- Где найти мутанта?
- В бездне фурри-фендома, он там живет.
Я вытер кровь с рук и встал. Жирдяй скорчившись лежал на полу и стонал. Я осмотрел комнату, на стенах висели старые эротические плакаты и картины, ничего ценного. На тумбочке лежал мешок с деньгами. Я положил его к себе в рюкзак.
- Я тебя найду сука - простонал жирдяй - вернуться мои парни мы тебя найдем.
Я перезарядил ружье и направил его жирдяю в голову. Он смотрел на меня с ужасом.
- Пожа...
Его лицо стало мешаниной из костей и кожи. Я бросил ружье на пол и направился к выходу. Переступив через зеленые лужи, которые уже вползали в комнату я вышел на улицу. Я вернулся в комнату, где оставил труп охранник и журналы. Четыре мутанта уже почти сожрали труп, когда я вошел. Все четверо смотрели на меня и угрожающе рычали.
- Мне нужен Che-брон - сказал я.
Глава 3 Сделка
- Отличный товар, или как у нас принято говорить, годнота.
Жирный бородач в очках для сварки без стекол, в сером плаще осматривал журналы Hustler. на руках у него были шерстяные перчатки без пальцев. Рядом стояли 2 его охранника. Мы сидели в маленькой комнате рядом с жилым кварталом.
- Давно такого не видел. Очень давно.
Он взял журнал с голой блондинкой на обложке и облизнулся.
- Где достал?
- В городе, старое здание почты.
- Городов вокруг много, где конкретно?
Я не ответил. Бородач положил журнал, вытер потные пальцы об штаны.
- Не хочешь говорить? Понимаю - он улыбнулся - Я тоже никому не говорю о своих источниках дохода.
Он встал из-за стола и подошел к окну.
- Здесь на Реакторе, мало кто может себе позволить купить подобное.
Он посмотрел на меня.
- И продавать к стати тоже. Тем более ньюфаг вроде тебя.
Он щелкнул пальцами, охранники подошли, выбили из под меня стул и прижали к стене. Я не сопротивлялся.
- Думаешь твои попытки пройти под твоим старым именем не останутся незаметными?
Жирдяй подошел ко мне и ударил в живот. От боли меня согнуло, но охранники поставили меня на ноги.
- Ты изменился DonGuman. Нос исправил, щека зашита и новый глаз. Пластику сделал?
Он еще раз ударил меня в живот.
- Когда тебя засек Re-1, я сразу был оповещен. Я сначала не поверил, неужели сам DonGuman вернулся?
Он ударил меня в нос и в челюсть.
- Блин 10 лет прошло. Видно 4 года в Бездне тебе не пошли на пользу. Ты нихуя не понял.
Еще один удар в нос, пошла кровь. Я смотрел жирдяю в глаза.
- Я не DonGuman.
- Что прости?
- DonGuman мертв. Я убил его 2 месяца назад.
Жирдяй засмеялся.
- Охо, ну ты выдал! Какой то ньюфаг завалил DonGuman-а?
- Было несложно. Когда я его нашел он был живым трупом. Его почти что убила радиация.
- Если ты убил его, накой хер ты использовал его имя при входе?
- Что бы привлечь твое внимание.
- Посадите его - сказал он охранникам.
Меня посадили на стул. Я достал тряпку и вытер кровь.
- А теперь рассказывай, за каким хуем ты меня искал.
- Мне нужен проход в Секретные разделы.
Жирдяй посмотрел на меня удивленно.
- Какие еще Секретные разделы?
- Ты знаешь какие.
- Нет на реакторе никаких секретных разделов, это все миф.
Он смотрел на меня. Я смотрел на него. Жирдяй сел на стул.
- Что ты можешь мне предложить за это?
- Место, где жил DonGuman. Там осталось еще много... годноты.
Жирдяй встал, подошел к охраннику.
- Приведи сюда Jubeedas-а.
Охранник вышел. Бородач сел на стул.
- Зачем тебе в нужно в Секретные разделы?
- У меня там свои дела, никого они не касаются.
- Хорошо - он протянул мне КПК - Вводи координаты.
Я взял его компьютер и ввел 8 цифр и отдал его жирдяю. В комнату вошли охранник и мутант. Лицо мутанта было скрыто маской. Жирдяй кинул мутанту свой КПК, тот ловко поймал его раздвоенной рукой с тремя длинными пальцами.
- Возьми у Вахоебов корабль, и отправься по этим координатам - он повернулся ко мне - что он там должен найти?
- Старое здание в три этажа. Вывеска Почта. На первом этаже железная дверь "Склад". Ключ в стенном ящике с пожарным краном.
- Там могут быть гости, возьми с собой два дрона и Клопа. Все что найдете привезите сюда - жирдяй обратился ко мне - где лежит труп DonGuman-а?
- Труп лежит на кровати в дальнем углу склада.
- Привезите мне его голову.
Мутант кивнул и вышел, за ним вышел один из охранников. Жирдяй прошелся по комнате.
- Мы подождем, пока они привезут всю годноту, а потом посмотрим, как нам с тобой поступать.
Он взял журнал с блондинкой на обложке со стола и направился к выходу.
- Охраняй этого дебила - бросил он охраннику и вышел.
Охранник сел напротив меня и направил на меня ружье.
- Не дергайся петушок - сказал он мне.
Я положил руки себе на колени. Оттянул пуговицу на правом рукаве, заряжая игломет, стараясь делать это как более незаметно. Резко вскинув правую руку я выстрелил иглой в охранника, попав ему в щеку. Тот заорал от боли и схватился за лицо, я вскочил со стула и опрокинул стол на него. Прыгнув на охранника я схватил его за голову и стал бить затылком об пол пока на полу не появился кровавый след. Отдышавшись я взял ружье, вытащил из карманов охранника патроны, стер с лица остатки крови и вышел из комнаты.
Жилой квартал был необычно тих в это время. Вдоль палаток и бараков слонялись пьяные мутанты. Я прошел вдоль стены и завернул за угол. Пройдя несколько метров я столкнулся с мутантом. Его лицо напоминало морду собаки, он был покрыт короткой шерстью.
- Где я могу найти Спелого Жирдяя?
Мутант посмотрел на меня и принюхался.
- От тебя пахнет кровью человек.
- Где живет Спелый Жирдяй?
У мутанта из пасти начала капать слюна. Он негромко зарычал. Я направил на него ружье.
- Без глупостей фурри - сказал я ему.
- Ты кажется не понимаешь с кем связываешься человек. Только выстрели и мои братья разорвут тебя.
Мутант обнажил когти приготовился прыгнуть на меня.
- В комнате за углом лежит труп и пачка порно-журналов, можешь все взять себе. Только скажи мне где искать Спелого Жирдяя.
Мутант выпрямился.
- Третий этаж по этой лестнице - он показал лапой на вход справа от меня.
Я опустил ружье. Мутант вскинул голову и завыл. Ему ответило воем еще трое фурри. Они пробежали мимо меня и скрылись за углом.
- В этот раз ты откупился человек - сказал мне мутант и побежал за товарищами.
Я поднялся на третий этаж по слестнице, дверь здесь была одна. Я тихонько приоткрыл ее и заглянул внутрь. Жирдяй сидел на диване спиной к двери и дрочил на блондинку с обложки Hustler-а. Я осторожно вошел в комнату.
- О да сучка! Я тебя выебу! - стонал от удовольствия жирдяй.
Я направил на него ружье и взвел курок. Жирдяй услышал щелчок и вскочил повернувшись ко мне, прикрывая рукой промежность.
- Какого ху...
Я выстрелил ему в пах. Рука жирдяя вместе с его хером превратились в кровавое месиво, он завизжал от боли и упал на пол. Я подошел к нему и дважды пнул его в голову. Потом схватил его за бороду и притянул к себе.
- Как мне попасть в Секретные разделы?
- Иди нахуй - простонал он.
Я перезарядил ружье и выстрелил жирдяю в ногу. Он заорал от боли.
- Как мне попасть в секретные разделы?
- Иди нах... - я ударил жирдяя прикладом в лицо сломав ему нос.
- Не беси меня скотина. Как мне попасть в Секретные разделы?
Жирдяй сплюнул кровь на пол.
- Через анон - простонал он
- Что?
- Через анон, один из заброшенных складов рядом с реакторным отсеком.
- Как попасть в этот склад?
- Никак, без проводника никак.
- Где найти проводника? Где?
- Мутант... Фурри... Che-брон... Он знает... - жирдяй стал терять сознание.
Я нажал на рану на его ноге, от чего он взвыл и очнулся.
- Где найти мутанта?
- В бездне фурри-фендома, он там живет.
Я вытер кровь с рук и встал. Жирдяй скорчившись лежал на полу и стонал. Я осмотрел комнату, на стенах висели старые эротические плакаты и картины, ничего ценного. На тумбочке лежал мешок с деньгами. Я положил его к себе в рюкзак.
- Я тебя найду сука - простонал жирдяй - вернуться мои парни мы тебя найдем.
Я перезарядил ружье и направил его жирдяю в голову. Он смотрел на меня с ужасом.
- Пожа...
Его лицо стало мешаниной из костей и кожи. Я бросил ружье на пол и направился к выходу. Переступив через зеленые лужи, которые уже вползали в комнату я вышел на улицу. Я вернулся в комнату, где оставил труп охранник и журналы. Четыре мутанта уже почти сожрали труп, когда я вошел. Все четверо смотрели на меня и угрожающе рычали.
- Мне нужен Che-брон - сказал я.
- Алло, это бюро находок? – спросил детский голосок.
- Да, малыш. Ты что-то потерял?
- Я маму потерял. Она не у вас?
- А какая она твоя мама?
- Она красивая и добрая. И еще она очень любит кошек.
- Да, как раз вчера мы нашли одну маму, может быть это твоя. Ты откуда звонишь?
- Из детского дома №3.
- Хорошо, мы отправим твою маму к тебе в детский дом. Жди.
Она вошла в его комнату, самая красивая и добрая, а в руках у нее была настоящая живая кошка.
- Мама! – закричал малыш и бросился к ней. Он обнял ее с такой силой, что его пальчики побелели. – Мамочка моя!!!
…Артем проснулся от своего собственного крика. Такие сны снились ему практически каждую ночь. Он засунул руку под подушку и достал оттуда фотографию девушки. Эту фотографию он нашел год назад на улице во время прогулки. Теперь он всегда хранил ее у себя под подушкой и верил, что это его мама. В темноте Артем долго вглядывался в ее красивое лицо и незаметно для себя уснул….
Утром заведующая детским домом, Ангелина Ивановна, как обычно обходила комнаты с воспитанниками, чтобы пожелать всем доброго утра и погладить каждого малыша по голове. На полу около Артемкиной кроватки она увидела фотографию, которая ночью выпала из его рук. Подняв ее, Ангелина Ивановна спросила мальчика:
- Артемушка, откуда у тебя эта фотография?
- Нашел на улице.
- А кто это?
- Моя мама, – улыбнулся малыш и добавил, – она очень красивая, добрая и любит кошек.
Заведующая сразу узнала эту девушку. Первый раз она приходила в детский дом в прошлом году с группой волонтеров. Наверно тогда и потеряла здесь свою фотографию. С тех пор эта девушка часто обивала пороги различных учреждений в надежде добиться разрешения на усыновление ребенка. Но, по мнению местных бюрократов, у нее был один существенный недостаток: она была не замужем.
- Ну что же, – произнесла Ангелина Ивановна, – раз она твоя мама, то это полностью меняет дело.
Войдя к себе в кабинет, она села за стол и стала ждать. Через полчаса раздался робкий стук в дверь:
- Можно к Вам, Ангелина Ивановна? – И в дверях показалась та самая девушка с фотографии.
- Да, заходите, Алиночка.
Девушка зашла в кабинет и положила перед заведующей толстенную папку с документами.
- Вот, – сказала она, – Я все собрала.
- Хорошо, Алиночка. Я должна задать еще несколько вопросов, так положено, понимаешь… Ты осознаешь, какую ответственность на себя берешь? Ведь, ребенок – это не на два часа поиграть, это на всю жизнь.
- Я все осознаю,- выдохнула Алина, – просто я не могу спокойно жить, зная, что кому-то очень нужна.
- Хорошо, – согласилась заведующая, – когда ты хочешь посмотреть детей?
- Я не буду на них смотреть, я возьму любого ребенка, какого предложите, – сказала Алина, глядя заведующей прямо в глаза.
Ангелина Ивановна удивленно подняла брови.
- Понимаете, – сбивчиво начала объяснять Алина, – ведь настоящие родители не выбирают себе ребенка… они не знают заранее каким он родится…. красивым или некрасивым, здоровым или больным… Они любят его таким, какой он есть. Я тоже хочу быть настоящей мамой.
- Впервые встречаю такого усыновителя, – улыбнулась Ангелина Ивановна, – впрочем, я уже знаю, чьей мамой вы станете. Его зовут Артем, ему 5 лет, родная мать отказалась от него еще в роддоме. Сейчас приведу его, если вы готовы.
- Да, я готова, – твердым голосом сказала Алина, – покажите мне моего сына.
Заведующая ушла и через 5 минут вернулась, ведя за руку маленького мальчика.
- Артемочка, – начала Ангелина Ивановна, – познакомься это …
- Мама! – закричал Артем. Он бросился к Алине и вцепился в нее так, что его пальчики побелели. – Мамочка моя!
Алина гладила его по крошечной спинке и шептала:
- Сынок, сыночек… я с тобой..
Она подняла глаза на заведующую и спросила:
- Когда я смогу забрать сына?
- Обычно родители и дети постепенно привыкают друг к другу, сначала здесь общаются, потом на выходные забирают, а потом насовсем, если все в порядке.
- Я сразу заберу Артема, – твердо сказала Алина.
- Ладно, – махнула рукой заведующая, – завтра все равно выходные, можете взять, а в понедельник придете, и оформим все документы как положено.
Артем был просто счастлив. Он держал свою маму за руку и боялся отпустить ее даже на секунду. Вокруг суетились воспитатели, нянечки… одни собирали его вещи, другие просто стояли в сторонке и вытирали глаза платочками.
- Артемушка, до свиданья. Приходи к нам в гости, – попрощалась с ним Ангелина Ивановна.
- До свидания, приду, – ответил Артем.
Когда они со всеми попрощались и вышли на улицу, он, наконец-то, решился задать своей новой маме самый главный вопрос:
- Мама…. а ты кошек любишь?
- Обожаю, у меня их дома целых две, – засмеялась Алина, нежно сжимая в своей руке крошечную ладошку.
Артем счастливо улыбнулся и зашагал к себе домой.
Ангелина Ивановна посмотрела в окно вслед уходящим Алине с Артемкой. Затем села за свой стол и начала куда-то звонить.
- Алло, Небесная Канцелярия? Примите, пожалуйста, заявку. Имя клиентки: Алина Смирнова. Категория заслуги: наивысшая, подарила счастье ребенку… присылайте все, что положено в таких случаях: безграничное счастье, взаимную любовь, удачу во всем и т.д.…. Ну и само собой, идеального мужчину, она не замужем…. Да, я понимаю, что их мало осталось, дефицит, но здесь исключительный случай. Да, и бесконечный денежный поток не забудьте, он ей очень пригодится… малыш должен хорошо питаться… Уже все отправили? Спасибо.
Вы можете не верить в ангелов, но ангелы верят в вас.
- Да, малыш. Ты что-то потерял?
- Я маму потерял. Она не у вас?
- А какая она твоя мама?
- Она красивая и добрая. И еще она очень любит кошек.
- Да, как раз вчера мы нашли одну маму, может быть это твоя. Ты откуда звонишь?
- Из детского дома №3.
- Хорошо, мы отправим твою маму к тебе в детский дом. Жди.
Она вошла в его комнату, самая красивая и добрая, а в руках у нее была настоящая живая кошка.
- Мама! – закричал малыш и бросился к ней. Он обнял ее с такой силой, что его пальчики побелели. – Мамочка моя!!!
…Артем проснулся от своего собственного крика. Такие сны снились ему практически каждую ночь. Он засунул руку под подушку и достал оттуда фотографию девушки. Эту фотографию он нашел год назад на улице во время прогулки. Теперь он всегда хранил ее у себя под подушкой и верил, что это его мама. В темноте Артем долго вглядывался в ее красивое лицо и незаметно для себя уснул….
Утром заведующая детским домом, Ангелина Ивановна, как обычно обходила комнаты с воспитанниками, чтобы пожелать всем доброго утра и погладить каждого малыша по голове. На полу около Артемкиной кроватки она увидела фотографию, которая ночью выпала из его рук. Подняв ее, Ангелина Ивановна спросила мальчика:
- Артемушка, откуда у тебя эта фотография?
- Нашел на улице.
- А кто это?
- Моя мама, – улыбнулся малыш и добавил, – она очень красивая, добрая и любит кошек.
Заведующая сразу узнала эту девушку. Первый раз она приходила в детский дом в прошлом году с группой волонтеров. Наверно тогда и потеряла здесь свою фотографию. С тех пор эта девушка часто обивала пороги различных учреждений в надежде добиться разрешения на усыновление ребенка. Но, по мнению местных бюрократов, у нее был один существенный недостаток: она была не замужем.
- Ну что же, – произнесла Ангелина Ивановна, – раз она твоя мама, то это полностью меняет дело.
Войдя к себе в кабинет, она села за стол и стала ждать. Через полчаса раздался робкий стук в дверь:
- Можно к Вам, Ангелина Ивановна? – И в дверях показалась та самая девушка с фотографии.
- Да, заходите, Алиночка.
Девушка зашла в кабинет и положила перед заведующей толстенную папку с документами.
- Вот, – сказала она, – Я все собрала.
- Хорошо, Алиночка. Я должна задать еще несколько вопросов, так положено, понимаешь… Ты осознаешь, какую ответственность на себя берешь? Ведь, ребенок – это не на два часа поиграть, это на всю жизнь.
- Я все осознаю,- выдохнула Алина, – просто я не могу спокойно жить, зная, что кому-то очень нужна.
- Хорошо, – согласилась заведующая, – когда ты хочешь посмотреть детей?
- Я не буду на них смотреть, я возьму любого ребенка, какого предложите, – сказала Алина, глядя заведующей прямо в глаза.
Ангелина Ивановна удивленно подняла брови.
- Понимаете, – сбивчиво начала объяснять Алина, – ведь настоящие родители не выбирают себе ребенка… они не знают заранее каким он родится…. красивым или некрасивым, здоровым или больным… Они любят его таким, какой он есть. Я тоже хочу быть настоящей мамой.
- Впервые встречаю такого усыновителя, – улыбнулась Ангелина Ивановна, – впрочем, я уже знаю, чьей мамой вы станете. Его зовут Артем, ему 5 лет, родная мать отказалась от него еще в роддоме. Сейчас приведу его, если вы готовы.
- Да, я готова, – твердым голосом сказала Алина, – покажите мне моего сына.
Заведующая ушла и через 5 минут вернулась, ведя за руку маленького мальчика.
- Артемочка, – начала Ангелина Ивановна, – познакомься это …
- Мама! – закричал Артем. Он бросился к Алине и вцепился в нее так, что его пальчики побелели. – Мамочка моя!
Алина гладила его по крошечной спинке и шептала:
- Сынок, сыночек… я с тобой..
Она подняла глаза на заведующую и спросила:
- Когда я смогу забрать сына?
- Обычно родители и дети постепенно привыкают друг к другу, сначала здесь общаются, потом на выходные забирают, а потом насовсем, если все в порядке.
- Я сразу заберу Артема, – твердо сказала Алина.
- Ладно, – махнула рукой заведующая, – завтра все равно выходные, можете взять, а в понедельник придете, и оформим все документы как положено.
Артем был просто счастлив. Он держал свою маму за руку и боялся отпустить ее даже на секунду. Вокруг суетились воспитатели, нянечки… одни собирали его вещи, другие просто стояли в сторонке и вытирали глаза платочками.
- Артемушка, до свиданья. Приходи к нам в гости, – попрощалась с ним Ангелина Ивановна.
- До свидания, приду, – ответил Артем.
Когда они со всеми попрощались и вышли на улицу, он, наконец-то, решился задать своей новой маме самый главный вопрос:
- Мама…. а ты кошек любишь?
- Обожаю, у меня их дома целых две, – засмеялась Алина, нежно сжимая в своей руке крошечную ладошку.
Артем счастливо улыбнулся и зашагал к себе домой.
Ангелина Ивановна посмотрела в окно вслед уходящим Алине с Артемкой. Затем села за свой стол и начала куда-то звонить.
- Алло, Небесная Канцелярия? Примите, пожалуйста, заявку. Имя клиентки: Алина Смирнова. Категория заслуги: наивысшая, подарила счастье ребенку… присылайте все, что положено в таких случаях: безграничное счастье, взаимную любовь, удачу во всем и т.д.…. Ну и само собой, идеального мужчину, она не замужем…. Да, я понимаю, что их мало осталось, дефицит, но здесь исключительный случай. Да, и бесконечный денежный поток не забудьте, он ей очень пригодится… малыш должен хорошо питаться… Уже все отправили? Спасибо.
Вы можете не верить в ангелов, но ангелы верят в вас.
Алло, это бюро находок? – спросил детский голосок.
- Да, малыш. Ты что-то потерял?
- Я маму потерял. Она не у вас?
- А какая она твоя мама?
- Она красивая и добрая. И еще она очень любит кошек.
- Да, как раз вчера мы нашли одну маму, может быть это твоя. Ты откуда звонишь?
- Из детского дома №3.
- Хорошо, мы отправим твою маму к тебе в детский дом. Жди.
Она вошла в его комнату, самая красивая и добрая, а в руках у нее была настоящая живая кошка.
- Мама! – закричал малыш и бросился к ней. Он обнял ее с такой силой, что его пальчики побелели. – Мамочка моя!!!
…Артем проснулся от своего собственного крика. Такие сны снились ему практически каждую ночь. Он засунул руку под подушку и достал оттуда фотографию девушки. Эту фотографию он нашел год назад на улице во время прогулки. Теперь он всегда хранил ее у себя под подушкой и верил, что это его мама. В темноте Артем долго вглядывался в ее красивое лицо и незаметно для себя уснул….
Утром заведующая детским домом, Ангелина Ивановна, как обычно обходила комнаты с воспитанниками, чтобы пожелать всем доброго утра и погладить каждого малыша по голове. На полу около Артемкиной кроватки она увидела фотографию, которая ночью выпала из его рук. Подняв ее, Ангелина Ивановна спросила мальчика:
- Артемушка, откуда у тебя эта фотография?
- Нашел на улице.
- А кто это?
- Моя мама, – улыбнулся малыш и добавил, – она очень красивая, добрая и любит кошек.
Заведующая сразу узнала эту девушку. Первый раз она приходила в детский дом в прошлом году с группой волонтеров. Наверно тогда и потеряла здесь свою фотографию. С тех пор эта девушка часто обивала пороги различных учреждений в надежде добиться разрешения на усыновление ребенка. Но, по мнению местных бюрократов, у нее был один существенный недостаток: она была не замужем.
- Ну что же, – произнесла Ангелина Ивановна, – раз она твоя мама, то это полностью меняет дело.
Войдя к себе в кабинет, она села за стол и стала ждать. Через полчаса раздался робкий стук в дверь:
- Можно к Вам, Ангелина Ивановна? – И в дверях показалась та самая девушка с фотографии.
- Да, заходите, Алиночка.
Девушка зашла в кабинет и положила перед заведующей толстенную папку с документами.
- Вот, – сказала она, – Я все собрала.
- Хорошо, Алиночка. Я должна задать еще несколько вопросов, так положено, понимаешь… Ты осознаешь, какую ответственность на себя берешь? Ведь, ребенок – это не на два часа поиграть, это на всю жизнь.
- Я все осознаю,- выдохнула Алина, – просто я не могу спокойно жить, зная, что кому-то очень нужна.
- Хорошо, – согласилась заведующая, – когда ты хочешь посмотреть детей?
- Я не буду на них смотреть, я возьму любого ребенка, какого предложите, – сказала Алина, глядя заведующей прямо в глаза.
Ангелина Ивановна удивленно подняла брови.
- Понимаете, – сбивчиво начала объяснять Алина, – ведь настоящие родители не выбирают себе ребенка… они не знают заранее каким он родится…. красивым или некрасивым, здоровым или больным… Они любят его таким, какой он есть. Я тоже хочу быть настоящей мамой.
- Впервые встречаю такого усыновителя, – улыбнулась Ангелина Ивановна, – впрочем, я уже знаю, чьей мамой вы станете. Его зовут Артем, ему 5 лет, родная мать отказалась от него еще в роддоме. Сейчас приведу его, если вы готовы.
- Да, я готова, – твердым голосом сказала Алина, – покажите мне моего сына.
Заведующая ушла и через 5 минут вернулась, ведя за руку маленького мальчика.
- Артемочка, – начала Ангелина Ивановна, – познакомься это …
- Мама! – закричал Артем. Он бросился к Алине и вцепился в нее так, что его пальчики побелели. – Мамочка моя!
Алина гладила его по крошечной спинке и шептала:
- Сынок, сыночек… я с тобой..
Она подняла глаза на заведующую и спросила:
- Когда я смогу забрать сына?
- Обычно родители и дети постепенно привыкают друг к другу, сначала здесь общаются, потом на выходные забирают, а потом насовсем, если все в порядке.
- Я сразу заберу Артема, – твердо сказала Алина.
- Ладно, – махнула рукой заведующая, – завтра все равно выходные, можете взять, а в понедельник придете, и оформим все документы как положено.
Артем был просто счастлив. Он держал свою маму за руку и боялся отпустить ее даже на секунду. Вокруг суетились воспитатели, нянечки… одни собирали его вещи, другие просто стояли в сторонке и вытирали глаза платочками.
- Артемушка, до свиданья. Приходи к нам в гости, – попрощалась с ним Ангелина Ивановна.
- До свидания, приду, – ответил Артем.
Когда они со всеми попрощались и вышли на улицу, он, наконец-то, решился задать своей новой маме самый главный вопрос:
- Мама…. а ты кошек любишь?
- Обожаю, у меня их дома целых две, – засмеялась Алина, нежно сжимая в своей руке крошечную ладошку.
Артем счастливо улыбнулся и зашагал к себе домой.
Ангелина Ивановна посмотрела в окно вслед уходящим Алине с Артемкой. Затем села за свой стол и начала куда-то звонить.
- Алло, Небесная Канцелярия? Примите, пожалуйста, заявку. Имя клиентки: Алина Смирнова. Категория заслуги: наивысшая, подарила счастье ребенку… присылайте все, что положено в таких случаях: безграничное счастье, взаимную любовь, удачу во всем и т.д.…. Ну и само собой, идеального мужчину, она не замужем…. Да, я понимаю, что их мало осталось, дефицит, но здесь исключительный случай. Уже все отправили? Спасибо.
Двор детского дома был заполнен мягким солнечным светом и радостными детскими криками. Заведующая положила трубку и подошла к окну. Она любила подолгу стоять и смотреть на своих малышей, расправив за спиной огромные белоснежные крылья…
Вы можете не верить в ангелов, но ангелы верят в вас.
- Да, малыш. Ты что-то потерял?
- Я маму потерял. Она не у вас?
- А какая она твоя мама?
- Она красивая и добрая. И еще она очень любит кошек.
- Да, как раз вчера мы нашли одну маму, может быть это твоя. Ты откуда звонишь?
- Из детского дома №3.
- Хорошо, мы отправим твою маму к тебе в детский дом. Жди.
Она вошла в его комнату, самая красивая и добрая, а в руках у нее была настоящая живая кошка.
- Мама! – закричал малыш и бросился к ней. Он обнял ее с такой силой, что его пальчики побелели. – Мамочка моя!!!
…Артем проснулся от своего собственного крика. Такие сны снились ему практически каждую ночь. Он засунул руку под подушку и достал оттуда фотографию девушки. Эту фотографию он нашел год назад на улице во время прогулки. Теперь он всегда хранил ее у себя под подушкой и верил, что это его мама. В темноте Артем долго вглядывался в ее красивое лицо и незаметно для себя уснул….
Утром заведующая детским домом, Ангелина Ивановна, как обычно обходила комнаты с воспитанниками, чтобы пожелать всем доброго утра и погладить каждого малыша по голове. На полу около Артемкиной кроватки она увидела фотографию, которая ночью выпала из его рук. Подняв ее, Ангелина Ивановна спросила мальчика:
- Артемушка, откуда у тебя эта фотография?
- Нашел на улице.
- А кто это?
- Моя мама, – улыбнулся малыш и добавил, – она очень красивая, добрая и любит кошек.
Заведующая сразу узнала эту девушку. Первый раз она приходила в детский дом в прошлом году с группой волонтеров. Наверно тогда и потеряла здесь свою фотографию. С тех пор эта девушка часто обивала пороги различных учреждений в надежде добиться разрешения на усыновление ребенка. Но, по мнению местных бюрократов, у нее был один существенный недостаток: она была не замужем.
- Ну что же, – произнесла Ангелина Ивановна, – раз она твоя мама, то это полностью меняет дело.
Войдя к себе в кабинет, она села за стол и стала ждать. Через полчаса раздался робкий стук в дверь:
- Можно к Вам, Ангелина Ивановна? – И в дверях показалась та самая девушка с фотографии.
- Да, заходите, Алиночка.
Девушка зашла в кабинет и положила перед заведующей толстенную папку с документами.
- Вот, – сказала она, – Я все собрала.
- Хорошо, Алиночка. Я должна задать еще несколько вопросов, так положено, понимаешь… Ты осознаешь, какую ответственность на себя берешь? Ведь, ребенок – это не на два часа поиграть, это на всю жизнь.
- Я все осознаю,- выдохнула Алина, – просто я не могу спокойно жить, зная, что кому-то очень нужна.
- Хорошо, – согласилась заведующая, – когда ты хочешь посмотреть детей?
- Я не буду на них смотреть, я возьму любого ребенка, какого предложите, – сказала Алина, глядя заведующей прямо в глаза.
Ангелина Ивановна удивленно подняла брови.
- Понимаете, – сбивчиво начала объяснять Алина, – ведь настоящие родители не выбирают себе ребенка… они не знают заранее каким он родится…. красивым или некрасивым, здоровым или больным… Они любят его таким, какой он есть. Я тоже хочу быть настоящей мамой.
- Впервые встречаю такого усыновителя, – улыбнулась Ангелина Ивановна, – впрочем, я уже знаю, чьей мамой вы станете. Его зовут Артем, ему 5 лет, родная мать отказалась от него еще в роддоме. Сейчас приведу его, если вы готовы.
- Да, я готова, – твердым голосом сказала Алина, – покажите мне моего сына.
Заведующая ушла и через 5 минут вернулась, ведя за руку маленького мальчика.
- Артемочка, – начала Ангелина Ивановна, – познакомься это …
- Мама! – закричал Артем. Он бросился к Алине и вцепился в нее так, что его пальчики побелели. – Мамочка моя!
Алина гладила его по крошечной спинке и шептала:
- Сынок, сыночек… я с тобой..
Она подняла глаза на заведующую и спросила:
- Когда я смогу забрать сына?
- Обычно родители и дети постепенно привыкают друг к другу, сначала здесь общаются, потом на выходные забирают, а потом насовсем, если все в порядке.
- Я сразу заберу Артема, – твердо сказала Алина.
- Ладно, – махнула рукой заведующая, – завтра все равно выходные, можете взять, а в понедельник придете, и оформим все документы как положено.
Артем был просто счастлив. Он держал свою маму за руку и боялся отпустить ее даже на секунду. Вокруг суетились воспитатели, нянечки… одни собирали его вещи, другие просто стояли в сторонке и вытирали глаза платочками.
- Артемушка, до свиданья. Приходи к нам в гости, – попрощалась с ним Ангелина Ивановна.
- До свидания, приду, – ответил Артем.
Когда они со всеми попрощались и вышли на улицу, он, наконец-то, решился задать своей новой маме самый главный вопрос:
- Мама…. а ты кошек любишь?
- Обожаю, у меня их дома целых две, – засмеялась Алина, нежно сжимая в своей руке крошечную ладошку.
Артем счастливо улыбнулся и зашагал к себе домой.
Ангелина Ивановна посмотрела в окно вслед уходящим Алине с Артемкой. Затем села за свой стол и начала куда-то звонить.
- Алло, Небесная Канцелярия? Примите, пожалуйста, заявку. Имя клиентки: Алина Смирнова. Категория заслуги: наивысшая, подарила счастье ребенку… присылайте все, что положено в таких случаях: безграничное счастье, взаимную любовь, удачу во всем и т.д.…. Ну и само собой, идеального мужчину, она не замужем…. Да, я понимаю, что их мало осталось, дефицит, но здесь исключительный случай. Уже все отправили? Спасибо.
Двор детского дома был заполнен мягким солнечным светом и радостными детскими криками. Заведующая положила трубку и подошла к окну. Она любила подолгу стоять и смотреть на своих малышей, расправив за спиной огромные белоснежные крылья…
Вы можете не верить в ангелов, но ангелы верят в вас.
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме Стол засмеялся (+1000 постов - Стол засмеялся)
Отличный комментарий!