хорошие истории

Древнеримское надгробие пса

Обливаясь слезами, я нес тебя, нашу собачку, как пятнадцать лет назад при более счастливых обстоятельствах. Так что теперь, Патрис, ты больше не будешь целовать меня и не обовьёшь ласково мою шею. Ты был хорошим мальчиком, и в печали я поместил тебя в мраморную гробницу и мы снова будем вместе, когда я умру. Ты легко бы сравнился умом с человеком; увы, какого питомца мы потеряли! Ты, милый Патрис, имел привычку присоединяться к нам за столом и раболепно просить еды у нас на коленях, ты имел привычку лизать своим жадным языком чашку, которую мои руки часто несли для тебя, и регулярно приветствовать своего усталого хозяина виляющим хвостом.

Сурс

https://www.reddit.com/r/ThatsInsane/comments/v4g415/marble_tombstone_for_a_dog_ancient_roman_with/

Из Зала славы.

Мужик узнал, что его сын на самом деле ему дядя, так как его девушка спала с его дедом. У нее родился малыш. Мужик воспитывал его как родного сына. А потом узнал, что это его дядя. Вон оно как бывает-то!

Лицо воина, погибшего в 1361 году во время битвы при Висбю

Персональный чужой опыт

Я сидел у адвоката, а перед глазами все еще стояло лицо мертвой матери.

Почему-то осознание того факта, что она умерла, пришло лишь сейчас, спустя три дня, опосля процессии, похорон и прощания.

До этого в душе крутился лишь пустой, голый и непреложный факт – она умерла. Ее больше нет и все. Вот ее безжизненное тело, вот ее лицо, которое больше никогда не откроет глаз. Гроб, цветы, люди.

Просто факты.

Но само осознание, тяжесть в груди и хаос мыслей, появился лишь сейчас, накатил своей свинцовой волной и поглотил меня с головой, скрутил тяжелым медным обручем сознание.

Ее больше нет.

— Дрожащая Мария Сергеевна не удосужилась оставить завещания, — сухо вещал адвокат за столом, щурясь своими маленькими глазками в планшет, — а потому все ее имущество, по закону, будет распределено в равных долях между ее наследниками.

Нас у матери было пятеро, и все мы собрались в тесной комнатушке законника. Два брата, две сестры и я.

И было бы еще что делить.

Это не старинная кинолента про богатую тетушку и не дрянное начало какого-нибудь детективного рассказа. Это жизнь.

И смерть.

Адвокат все так же сухо начал зачитывать все оставшееся имущество нашей матери.

…мама…

А я сидел с закрытыми глазами на жестком, неудобном стуле и пытался привести свою голову в порядок, освободив от мыслей.

Лишь пустота.

Вдох…

— …квартира двухкомнатная…

Пустмамаота…

Выдох...

— …коллекция электронных книг…

Пустота…

Вдох…

— …персональный опыт…

Пустота…

— Андрей Павлович?

— Да? – я открыл глаза, посмотрел на адвоката, а он, и вся моя оставшаяся семья смотрели на меня, — Да, что?

— Распишитесь вот здесь, что вы согласны с решением о распределении имущества в равных долях.

— А, да, да, согласен, — я слегка пошатываясь встал со стула, прошагал к столу и, не читая, оставил биометрические данные большого пальца на синтбумаге.

Меня не интересовало, как именно поделили имущество. Не интересовала честность и хапучесть моих родственников.

Я хотел поскорее покинуть это место.

…мама…

Ровно через три часа автопочтовый джет доставил мне посылку в оконный ящик – маленькую коробочку размером с карманный хронометр. Я как раз сидел а кухне и смотрел на бутылку коньяка.

У меня никогда не было проблем с алкоголем. Я любил выпить чего-нибудь крепленого в хорошей компании и всегда знал меру.

Алкоголь снимает боль. Снимает медный обруч с головы и жабу с груди.

Но смогу ли я остановится?

Я никогда еще не терял родного человека. Отец умер еще до моего рождения, как и бабушки и дедушки.

У меня была лишь мама и братья с сёстрами.

И я.

Так и не решив ничего, я вслепую сунул руку в ящик, достал коробку и развернул под надменным взором грудастой брюнетки с этикетки дорогого пойла.

В коробочке был лишь мамин чип опыта и небольшой листочек с инструкцией, как этим всем пользоваться.

Русская рулетка в действии и всей своей красе. Кому-то должна была достаться квартира, кому-то счет в банке, а кому-то весь накопленный опыт моей матери. И если счет или квартиру еще можно поделить…

Выкинув коробку вместе с инструкцией, я молча вставил мамин опыт в стандартный разъем на затылке и стал ждать. Кроме как воспользоваться наследством от матери, мне больше ничего не оставалось.

Да и не хотелось ничего.

Совсем.

— Здравствуй, Андрей. – пронесся в голове ветром в зеленой траве мыслеобраз из фраз и намерений извне, — Соболезную.

…мама…

— Нет, не мама, Андрей, — с нитями порванной идеальной паутинки всплыл монолог, — только лишь ее опыт. Теперь твой опыт.

— И мне вечно придется тебя слушать? – задал я глупый вопрос в голос, хотя мог и просто подумать об этом. Я часто что-то говорю раньше, чем подумаю.

— Не мне объяснять тебе школьную программу, — мыслеобраз кульбитом акробата под куполом цирка пронесся где-то внутри, осыпая воображение снопами иллюзорных искр, но тут сменился сухим менторским тоном и образом серого законника в скучном кабинете из бесконечных стен, — Но по обязательному требованию Закона Черепанова я должен оповестить Вас о невозможности подключения Пользователя к сети интернет и любых других нейроклиентов из окружения, пока не будет завершена загрузка опыта Ваших предков. Так же в данный период запрещается…

Чип зачитывал мне прописные истины, пока я заваривал чай. Как говорилось еще в детстве, при вживлении имплантата опыта вместе с остальными нейроинтерфейсами, этот сурдоголос в голове не заткнуть ничем и никогда, пока он не сольется с твоей настоящей личностью, не переймет твоей манеры думать и решать. Ведь опыт – это только запись сути наших действий и решений, исходов, плюсов и минусов всего, что случается вокруг и внутри нас. Так почему бы и не записать все это для надежности? На твои решения он не повлияет, своим разумом не завладеет – за этим строго следили.

А потому, почему бы и не потерпеть?

Обычно я кладу два-три кусочка сахара в свою небольшую кружку, но в этот раз не стал – нужно снижать количество потребляемого сахара. Это может плохо кончится.

Раньше я этого не знал, но опыт подсказывает, что лучше начинать заботиться о своем здоровье смолоду.

Пока еще есть шанс не сыграть в ящик.

-… а так же возможна диарея и, в редких случаях, смертельный исход. Обязательная программа на основе Закона Черепанова завершена.

— Спасибо те Хоспади, — пробурчал я себе под нос, вручную листая новостную ленту мемагрегатора в столешнице. Увы, но большинство смешных картинок были либо уже давно знакомы, либо просто не смешными.

Больше не смешными.

И сколько времени займет загрузка всего накопленного опыта?

…мама…

— Примерно несколько часов, Андрей, – часы-кошка с маятником-хвостом мелодично начали отсчет до полуночи, — И я не твоя мама, Андрей. Как бы это ни было печально.

Но кто мы такие, как не результат всей накопленной нами информации за всю жизнь, как дискретной, так и аналоговой? Наше тело – это результат воздействия окружающей среды и внутренних процессов взросления и старения. Наш разум – это результат воздействия и восприятия информационного шума. Мы – это один сплошной опыт. А наш опыт – это мы.

— Опыт не есть форма жизни, Андрей. Я – это ты. И чужой опыт – это твой опыт. Я лишь воздействие извне, – разум окунулся в бассейн бескрайнего космоса с яркими точками одиноких звезд, — Я книга, которую ты читаешь и фильм, который ты смотришь. Я лишь поток уже переработанной и осознанной информации, записанный на уровне рефлексов и нейронных связей. Я – это твои новые решения. Которые прогнала сквозь себя твоя мать.

…мама…

Мама тоже много кого потеряла за свою долгую и мирную жизнь. Родители, братья, муж…

Справилась ли она со своим горем? Приобрела ли она ценный и полезный опыт?

Опыт молчал.

Он все еще загружался.

А на душе все еще было тяжело и тоскливо.

Налив еще чая, я вдруг обнаружил, что дома совсем нечем его заедать. Как уже второй день не было хлеба. Как и нормальной еды на пару дней вперед.

Сходить в магазин, чтоли?

В последний раз взглянув на бутылку с коньяком, я убрал ее в шкаф до лучших времен. Сейчас мне нужно немного развеяться. Сделать что-то полезное для себя и для своего собственного я.

Чтобы жизнь… чтобы хотя бы этот день был прожит не зря.

Накинув куртку я вышел из дома.

Моросило.

Старые панельные многоэтажки тускло освещались неонеоновыми фонарями рекламных проспектов и панелей. Двигатель прогресса вовсю крутил ручку шарманки, подгоняя человечество в неведомые дали интригующего и такого же светлого, как и городские ночи, будущего.

На этот раз к заветному супермаркету я шел слегка окольной дорогой – темные подворотни, сквозь которые я проходил всю свою сознательную жизнь не боясь и не прячась, все же обходил стороной – сказывался опыт тяжелого детства в неблагополучном районе моего деда, чей опыт так же когда-то в свое время унаследовала мать. Но, конечно, предосторожность никогда не помешает, даже сейчас. А что будет завтра – не знать даже величайшим умам нынешнего дня.

Походив по просторному светлому супермаркету, я долго простоял с корзиной около отдела с макаронными изделиями, пытаясь прислушаться к себе. К своим ощущениям, которые вызывают те или иные упаковки с разнообразными формами высушенного теста. Я никогда не умел вкусно, или хотя бы удобоваримо, готовить, но руки уже просто чесались сваять что-нибудь родное, знакомое с детства. Теперь то я знаю, как это делать.

Как и много чего еще.

Спасибо за это случаю.

И маме.

Но я все еще чувствовал некое подобие отторжения всех этих решений, их чужеродность в моем подсознании. Они не были моими решениями, не были основаны на моих чувствах и событиях. Даже не на моих умениях.

Они были моими.

Но все еще не до конца.

Выйдя за хлебом и печеньками, я вернулся домой с полными пакетами сумок. Опыт молчал как партизан, хотя я точно знал, что процесс загрузки еще не завершился – если поднапрячься, где-то на краю подсознания все еще крутился маленьких белый эллипс, оставленный там нерадивыми разработчиками.

А значит мое новое Я еще не слилось с моим вторым, электронным.

Которое и сам, потом, передам… кому? Детям, наверно.

— Или Пулу Опыта, конечно же – услужливо подсказала мне вшитая в обо моих чипа памяти программа.

Хмм… Оба, мои…

Как же быстро все меняется отношение к вещам.

Вдох…

Выдох…

Освободив разум, я стал готовить суп. Самый любимый в мире.

Вдох…

Выдох…

Отдайся рукам, отдайся процессу с головой. Это всегда помогает. Я знал это, как знал, что алкоголь никогда не поможет в трудной ситуации. Займи руки, а разум займется сам собой. И жаба уйдет, ее сдавит медный обруч и превратит в знание. В чувство. В маленький пазл тебя, который никогда не соберется до конца.

Никакой автоматики аля «засыпь и подожди», никаких подсказок из интернета. Включи музыку, создай настроение, почувствуй аромат овощей, жар воды и звук своего сердца. Почувствуй и твори, сам, без лишней посторонней помощи.

И я творил.

Впервые за долгое и долгое время.

Я жил. И буду жить.

А потом умру.

Но опыт, но то что делают сейчас эти руки, что делали руки мое матери, ее отца, его матери, будет жить.

Вечно.

Спасибо, мама.

Спасибо.

— Не за что, — пронеслось мгновением осеннего листопада в голове. Таким родным, почти что своим.

Насладившись делом рук своих, я уставился в окно, рассматривая рекламный баннер в двух кварталах от моего дома. Он рекламировал новую пьесу знаменитого писателя и режиссера, гения современности.

Наверняка и он черпал вдохновения из опыта своих предков.

Как и большинство людей, ныне живущих в уюте своих собственных домов.

— Загрузка почти завершена, Андрей, — спортсмен в красном почти добежал до красной финишной ленточки.

Хорошо.

— Но я хотел бы сказать свое последнее слово, — человек с сером плаще чинно снял шляпу на прощание, — Как программа, просуществовавшая с твоей матерью всю ее сознательную жизнь.

Хорошо. Это твое право. Ведь ты опыт, а значит, разумен.

— Почти. Я опыт. Знаешь, почему умерла твоя мама?

Инфаркт. Сто пятьдесят лет – не предел для человека, но вполне приличный возраст.

— Да. Но она умерла потому что не слушала никого, кроме своего собственного опыта, — человек в сером плаще удалялся все дальше и дальше от порога моего дома, а голос его звучал все тише и тише, — Ни друзей, ни семьи, ни врачей. Опыт не всегда разумен, она поняла это,– человек в сером скрылся за холмом, и его голос стал моим голосом в тихом безветренном вечере, — И это тоже опыт.

Опыт, который я буду использовать.

И получать что-то новое.

Отсоединив чип от разъема, я взглянул на вместилище всего самого сокровенного, но уже давно не нового под луной этого старого мира. Сейчас на этом чипе осталось лишь пара строк кода и несколько уникальных цифр.

Персональный код личности.

Подойдя к системе управления домом, я вставил чип в свободный разъем и на одной из стен кухни выросла фоторамка с ликом моей матери.

Так было нужно.

Я не знал этого. Не думал, что так будет правильно, и не опыт подсказывал мне, ни новый, ни старый, ни приобретенный сейчас.

Я просто чувствовал это своим сердцем.

А уж врет оно или нет – лишь время расскажет тем, кто будет жить после.

Свинцовые саркофаги под Нотр-Дам

После пожара в 2019 году, во время восстановительных работ под руинами Нотр-Дама, исследователи наткнулись на два свинцовых саркофага, возраст которых исчисляется столетиями.

Останки первого мужчины, которому было около 30 лет. Это был всадник аристократического происхождения и, возможно, с детства носил головной убор, который деформировал его череп. Похоже, что после смерти его тело забальзамировали, что было редкой практикой для того времени. В рамках этой процедуры череп мужчины распилили. В его гробу также находились многочисленные остатки растений. Похоже, на голове умершего располагался цветочный венок. Он имел слабое здоровье и страдал хроническим менингитом, вероятно, вызванным туберкулезом. Кроме того, молодой мужчина потерял почти все свои зубы.

Останки второго - Антуан де ла Порт. Он умер 24 декабря 1710 г. в 83-летнем возрасте. Это был богатый каноник, которые профинансировал часть работ по реконструкции собора. Носил прозвище "юбилейный каноник", потому что он оставался на своей должности более 50 лет.

Собаки из северного дворца Ниневии (современный Ирак)

На собаках написаны их клички:

1. “Expeller of evil” (mušēṣu lemnūti) - Изгоняющий зло (белый с рыжими пятнами)
2. “Catcher of the enemy” (kāšid ayyāb) - Ловец врага (рыжий)
3. “Don’t think, bite!” (ē tamtallik epuš pāka) - Не думай, кусай! (с белыми пятнами)
4. “Biter of his foe!” (munaššiku gārîšu) - Кусающий врагов! (почему-то бирюзовый)
5. “Loud is his bark!” (dan rigiššu) - Громок его лай! (черный)

хранятся в Британском Музее:

https://www.britishmuseum.org/collection/object/W_1856-0903-1505

United Brakes Guitars. История о том, как крупная компания получает по заслугам

Привет реактор! Хотел рассказать Вам историю, больше известную на другом материке, и произошедшую аж в далеком 2008 году. Тут ее в поиске не нашел, поэтому приступим. 

В одном из гастрольных перелетов группе Дэвид (Дэйва) Кэрролла запретили брать с собой в салон гитары. Одна из гитар Дэйва Кэрролла стоила 3500 долларов. Группа находилась в хвостовой части самолета, и когда самолет приземлился они еще находились в салоне, когда стали выгружать багаж. Женщина, сидящая сзади от удивления вскрикнула, смотря в иллюминатор, ребята глянули в окно и обалдели - багажные службы United Airlines швыряли багаж, и среди багажа Дэйв увидел и свою гитару, которая на его глазах упала и явно повредилась.