фонарики концерт

Дубликат. Часть 5.

Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2900488
Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2906357
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2912485
Глава 4 http://vn.reactor.cc/post/2915101
Глава 5 http://vn.reactor.cc/post/2926880
Глава 6 http://vn.reactor.cc/post/2935043
Глава 7 http://vn.reactor.cc/post/2937564

Глава 8
За перевалом


Воскресенье. 07-30. Елена Тихонова. Где-то под землей.

Открываю глаза и ничего не вижу. Зову несколько раз: «Алиса!» — никакого ответа. Только шорох где-то слева. Только бы не крыса! Что-то слабо вспыхивает над головой зеленым огнем и тут же гаснет. Пытаюсь сообразить: где я, и как я в это «где» попала. Вроде бы мы шли в подземелье, а потом я открыла ворота в вычислительный центр и больше я ничего не помню. Только странный сон, будто мне десять лет, а ко мне в гости, в Ленинград, на велосипеде приехала Алиса. И мы играем в ладушки с моей мамой, как будто мне не десять и скоро уже одиннадцать, а только два годика. Что-то еще было в этом сне, но память упрямо подсовывает мне вот это. Пытаюсь вспомнить всё, но зеленая вспышка над головой опять отвлекает меня. Я, наконец, соображаю, что лежу на чем-то твердом и неудобном, а все тело болит как избитое. Правда голова, мучившая меня с самого утреннего приступа прошла. Опять зеленая вспышка, которая ничего не освещает. Я начинаю шарить руками вокруг себя. Я лежу на полу, а рядом со мной… Рядом со мной сумка. Моя или Алискина? Если моя, то там есть спички и плоский фонарик, если Алискина — зажигалка и опять же фонарик.
Застежка, клапан, термос — значит сумка моя, книжка. А вот и фонарик. Старая батарейка едва оживляет лампочку. Интересно, сколько она протянет? Сажусь и обвожу лучом фонарика вокруг себя: моя куртка у меня в ногах и (Счастье и радость!) совсем рядом, свернувшись калачиком, и положив свою сумку себе под голову, спит Алиса. Кладу фонарик так, чтобы он светил в потолок и тут же вокруг рассыпается пригоршня зеленых бликов. Я даже останавливаюсь, прежде чем будить подругу и оглядываюсь вокруг. Это пещера, или, если судить по обработанному полу какая-то шахта. Может быть эти самые зеленые прозрачные кристаллы, покрывающие стены, нерасчищенные участки пола и потолок, здесь и добывали. «Как мы сюда попали?» — мелькает мысль. «Изумруды?» — мелькает вторая мысль. Но я уже бужу Алису.
Алиса не хочет просыпаться: «Ульянка, отстань!», «Ольга Дмитриевна, еще рано!», «Сенька, глаз подобью!», «Мать, не мешай!», — так и сыпятся из нее. Мне бы так с Сашкой общаться по утрам. Наконец, когда я зажимаю Алисе нос, та подскакивает, чуть не ударившись головой об особо выдающийся с потолка «изумруд», обводит помещение мутным взглядом, и выдает: «Между прочим: тупики с кристаллами, Центр управления, памятники Генде и алтарь находятся хоть и на разных плоскостях, но на одной оси».
— Алиса, ты о чём?
— А? В смысле?
— Ну… Про ось и плоскости. И перед этим.
— Ленка. Чтобы я такое говорила! Да быть того не может! Это, наверное, сон.
Алиса лезет к себе в сумку, проверяет содержимое, достает оттуда фонарик на круглых батарейках.
— Вот. А своего светлячка выключи, не сажай батарейку.
В ту секунду, когда я погасила свой фонарик, а Алиса еще не включила свой, кристаллы над головой выдают серию зеленых, ничего не освещающих вспышек. Космические лучи? Я читала про такое.
Загорается Алисин большой фонарь и я замечаю, что та сидит вцепившись в него обеими руками и затаив дыхание. Да, ей страшно в темной пещере. Чтобы отвлечь Алису спрашиваю её.
— Как ты думаешь, где мы?
Та обводит фонариком вокруг себя, подтягивает к себе свою сумку и куртку, обнаруживает под курткой фомку и радостно восклицает: «Надо же, не потерялась!» Потом отвечает на мой вопрос.
— Такая пещера есть в шахте, и выход вон там, — луч фонарика машет в сторону расчищенной от кристаллов тропы. — А вот как мы сюда попали из того зала, я не знаю. Ну что? Идём? Смысла здесь сидеть я не вижу.
Мы поднимаемся, приводим себя в порядок, насколько это возможно в свете фонарика и без воды. Алиса говорит, что у нее есть вода во фляге, но лучше ее поберечь. А уже на выходе из пещеры, оглянувшись на прощание, мы замечаем небольшую пирамидку сложенную из камней. Как мы не заметили ее раньше? Из под пирамидки торчит бумажный хвостик. Подбегаем: «Бумага, это по твоей части», — говорит Алиса, предоставляя мне право первочитателя. А пока я достаю и разворачиваю сложенный в бумажную полоску листок, она обводит еще раз пещеру фонариком и замирает, что-то увидев.
— Что там, Алиса?
— Нет, показалось.
Листок бумаги, на одной стороне фрагмент отпечатанного на машинке «Плана мероприятий на I смену», а на другой — рукописные строчки: «семен, 35 цикл от выхода», «Славяна, мы встретимся», — рукой Семена. Запись про Славяну вымарана и едва читается. И дальше идут записи уже Ульяниным почерком: «Ульяна, 36 цикл от выхода Семена», «Ульяна, 37 цикл...», — и так далее.
— Вот мелкая ревнивица! — усмехается Алиса. — Ну что, пошли домой, Ленка.
— Подожди…
Я достаю карандаш и добавляю запись: «Алиса и Лена, __ цикл...» — Номер цикла оставляю пустым, ни я, ни Алиса его не помним.
— … вот теперь пошли.
Мы выходим из пещеры в шахту, действительно в шахту: рельсы, деревянные столбы, капающая за шиворот вода, какой-то инструмент, раздавленная масляная лампа, старая вагонетка. «Нам теперь все время направо. Эту дорогу я помню», — говорит Алиса на первой же развилке.

Воскресенье. 11-30. Алиса Двачевская. «Совенок». Выход из подземелья под памятником.

Вот мы и пришли. Хорошо, что фомку не бросила, хотя Ленка и косилась на нее всю дорогу. Как бы я теперь решетку взламывала? Что обидно — я сама же когда-то эти гайки старательно закручивала. Вот зачем спрашивается? Гашу последний живой фонарик. Света, падающего через решетку, вполне достаточно, чтобы разглядеть лица. Слышно, как сверху о чем-то перекликаются пионеры. О! Вот и вожатая подала голос, и нет никакого дела ей до того, что ее помощница пропала куда-то позавчера, в компании с самой странной пионеркой из отряда. Интересно, кто-то, вожатая например, что-нибудь из этого сна вспомнит? Ленка-то не помнит ничего, я всю дорогу это осторожно выясняла. Для Ленки все закончилось тогда, когда она начала вращать штурвал, открывая ворота. Но я-то помню. Я ближе всех к Ленке стояла. Я, Второй и Сенька, может поэтому. А может, потому что увидела в глубине пещеры велосипед «Украина», весь заросший зелеными кристаллами. Только переднее колесо и часть рамы еще относительно чистые. Очень приметная рама, со следами сварки. Надо бы рассказать Ленке о том, что там было. Пусть знает — кто в ее голове живет. Она крепкая, она выдержит. А я сейчас гадаю: сон это был, галлюцинация, или нас всех вынесло к той куче черных камней в материальном виде. И кроме «сна» в голове еще куча всяких вещей, как-будто в библиотеку записали и я оттуда месяц не выходила. Вот только голова теперь болит и эти знания в в ней путаются.
Наверное я перезабуду большую часть. Надо бы записать, но не на чем. Не на Ульянкиных же бумагах писать, я слишком люблю этих чертей: Рыжую и Сеньку.
Этой ночью мы убили разум в Системе. Она пыталась сохранить себя, и ей нужен был Сенька. И мы вместе с ним. Разум каждого пионера прошедшего активную фазу вливался в Систему, но когда пионеров в активной фазе становилось слишком много, Система начинала трещать и сыпаться. Потому пионеры просыпались по одному и тихо засыпали, отгуляв свой срок. А Сенька взял и сошел с этих рельсов, не знаю, сам по себе, или оригинал его над ним поработал, или это попытки пробиться к нам снаружи, через навязываемую ему личность, виноваты. Сейчас уже не важно. Как там бабуля Сеньке сказала? «Создав нечеловеческий разум мы испугались». Мы, идиоты, себя посчитали «нечеловеческим разумом», а надо было не себя… Да и бабуля тоже не все знала. Жертвенные алтари и точки входа, во всем пучке параллельных миров, они ведь со времен ледникового периода существуют.
Люди испугались. А когда Сенька начал будить всех подряд, прямо или косвенно — испугалась Система. И, у нечеловеческого разума тоже, оказывается, есть инстинкт самосохранения. Был инстинкт самосохранения. Но теперь это просто система, с маленькой буквы. Система обеспечения функционирования… И дальше много слов. Голова болит их вспоминать.
А для тех, кто не знает, и для тех, кто забудет, все останется по прежнему: циклы, активная фаза, пассивная фаза, выход из циклов.
Что-то, Викентьевна, ты много думаешь. Пора уже и начать забывать лишнее и превращаться в «ранимую бунтарку». Это не меня лично так Сенька назвал, но я и это теперь знаю.

— Алиса. — Ленка поднимает на меня глаза и опять опускает. — Нас что-то держит?
— Да! — Я достаю из сумки нож. Совершенно не страшно выглядящий, для бывшего жертвенного ножа. — Забери его. Я с такой тяжестью на верх не полезу.
Смотрю на Ленку и улыбаюсь ей. Ленка смотрит на меня и улыбается мне. Очень подозрительно понимающе улыбается. Надо лезть наверх, ломать решетку, не Ленке же это поручать. А нам, к приезду автобуса и приходу Сеньки с Рыжей, надо еще помыться и в себя прийти, а мне персонально и с вожатой поругаться. Я, наверное, дождусь того цикла, когда Ленка с визгом повиснет у Второго на шее, очень уж мне хочется услышать, как Ленка визжит радостно. А потом возьму велосипед, гитару и поеду по лагерям с концертами, всё — девочка созрела. А потом вернусь. Главное сейчас, как попаду в домик, пока не забыла, записать неожиданно простое правило перехода между лагерями.

***
Конец 5й части.

Как я болел Коронавирусом (в легкой форме)

Три недели назад эта история началась. В воскресенье, когда продрал глаз после сна, почувствовал температуру. Взяли ртутный градусник, промеряли -- 38,5 градусов.

Три дня держалась температура. Она поднималось в основном на утро и вечером. Днем я лежал с обычной температурой -- помогали лекарства при гриппа и антивирусные.

На третий день температура к вечеру спала, но это не стало поводом для радости. Ночью суставы решили показать мне свою удаль - крутились в моем теле так, как гимнасты в цирке не крутятся. Концерт суставы давали мне еще последующий день.

На четвертый день взывали скорую - на восьмой час ожидания она приехала. Я живу в Краснодаре. К слову, дежурный нас сразу предупредил по телефону и поинтересовался моим состоянием. По приезду врач скорой послушала легкие (оказались чистыми), посмотрел пульс (повесила мне на пальцу прибор в виде прищепки) и горло просветила фонариком.
"Да, у вас инфекция" - подтвердила она мои подозрения о том, что я слег не с простудой и дала список из более тяжелых антивирусных лекарств, чем пил до этого.

Пью лекарства из списка, суставы успокоились после мази с обезболивающим, температура обычная, зато слабость пришла в тело. Чувствовал будто мешки целый день на спине тягал и сил, кроме подняться и сходить в сортир поссать, не было.

Вдобавок ломота заглянула в мышцы спины. Они, воспаленные и забитые, на ваше каждое движение отвечали словно под наждачной бумагой двигались. Вместе с ними воспалилась кожа спины: прикосновение к ней обычной ладонью вызывал эффект, будто горячий утюг к тебе прикасается.
Наждачка с утюгом пробыли со спиной две недели, вот вчера толком подуспокоилось.

На пятый день пошел кашель. Кашель сухой. Если лежал на спине, с подушкой под головой, я мог слышать как из моих легких издается свист. Когда сидишь и ни на что спиной не опираешься, дышится нормально.
Мы позвонили знакомому врачу, она нам надиктовала список лекарств: антибиотики, сироп от кашля и таблетки для иммунитета. Стартовал еще один лекарственный курс.

На седьмой день слабость ушла и кашель из сухого перешел в отхаркивающий.
Выкашливал иногда с надрывом, что звездочки в глазах летали, иногда двумя-тремя кашлями выплевывалось. В основном из меня выходили небольшие комочки гнили. Гниль имела желто-зеленый цвет со светлым оттенком. Отхаркивалась она еще неделю, к слову.

Еще одна особенность коронавируса (мы увидели по анализам, да и врач-терапевт подтвердил, что это шли процессы COVID в легкой степени) заключалась в том, что у меня воспалилось горло. Я с неудобством в горле глотал, и внутри, где-то в середине шеи, сидел застрявший комок, который никак не мог выкашляться. А выкашлять его хотелось до одури. С этим комком мне еще около месяца придется мириться. Сейчас он не так уже раздражает и когда отвлекаешься на что-то, про него и вовсе забываешь.

Надеюсь, что моя история даст вам хоть каплю опыта.
К слову: обаяние у меня было в норме, поражения легких нет, только гниль как при бронхите.

Здоровья, пидоры

Реквием по A-One

А помните кабельный телеканал A-One? Он же, до поры до времени, «первый альтернативный»? Во времена расцвета его популярности (2005-2007 год) у меня дома как раз появилось кабельное телевидение. Интернет в нашем городке тогда ещё был уделом избранных, так что телевизор оставался основным источником информации о внешнем мире. Конкретно про этот канал я тогда ещё не знал. А кабельное использовал в основном для того, чтобы смотреть по MTV «Южный Парк» и иногда пофапывать на скелетообразных кикимор с показов модной одежды. Так вот, изнывая от отсутствия хорошей музыки я летом, в «школьном лагере» (тоже отдельная тема), познакомился со старшеклассниками, любителями «русского рока» и «альтернативы». Они были старше меня на год-два, но не упарывались панк-культурой, а просто хорошо разбирались в «правильной музыке». И хотя они надо мной постоянно подшучивали, как над самым младшим в их компании, но всё это было как-то по-доброму. Я не обижался.

Узнав, что у меня есть кабельное, они посоветовали мне один музыкальный канал. По их словам, там круглые сутки крутили охуитительную музыку в стиле саундтрека Need for Speed: Underground. А ещё они гарантировали, что мне после этого и думать не захочется о каналах вроде Муз-ТВ или MTV. Ну что же, хорошей музыки мало не бывает! Особенно после того, как у нас прекратила вещание радиостанция «Наше Радио», якобы, из-за низкой популярности. Может, ещё кто-то вспомнит те времена: когда ведущий Михаил Козырев устроил песенный срач с Сергеем Шнуровым. Эдакий «версус» из-за песни «Меня зовут Шнур». Козырев сочинил песню «Просыпайся Шнур». Ну а Шнуров в ответ обложил его матом в стихах. Весело было. Однако, после того как эту радиостанцию заменили какой-то клубной хуетой, хорошую музыку приходилось разве что покупать на дисках, по советам знакомых. А тут такая удача! Целый канал с клипами! И началось...

После уроков я приходил домой, врубал 17-дюймовый ЭЛТ-телевизор, нащёлкивал «первый альтернативный» и садился за компьютер, играть в NFS, Painkiller, Max Payne с kung fu модом или Stronghold Crusader. Наверное, странно было играть в такое в середине нулевых, но что-то пографонистее моя шарманка просто не тянула. Калиф Шакал угрожал убить меня в спину, а Горшок корчил рожи в концертной записи песни «Мастер приглашает в гости». Солист Green Day всё шёл и шёл куда-то в клипе Boulevard of Broken Dreams, персонажи The 69 Eyes — Lost Boys падали в пропасть, а тян из Linkin Park – Numb мучилась депресняком.

Кстати, один из выпусков моей любимой передачи на A-One, "Свежак".

Русский, так сказать, рок тоже не забывали: мозговыносящие видео Deform с бдсм-атрибутикой и страшным мужиком в костюме Статуи Свободы. Трэшовый клип Тараканов – Границы Гетто (по сути – вариация на тему короткометражки «Тайд или отрубание головы»). Ну и куда же без Amatory с их «Чёрно-белыми днями», которые сейчас, наверняка, запретили бы за пропаганду суицида. А время от времени я улавливал песенку Jane Air – Junk с текстом, который въедался в мозг на раз-два. Кстати, я как-то попытался спеть бабушке отрывок из этой песни (про суку с язвой на шее). Её реакцию можете представить сами. Ещё там иногда крутили одно видео, таки расшатавшее мою нежную психику. В нём накрашенный мужик, одетый в нацистскую форму бегал по городу и светил всем встречным в глаза каким-то фонариком, отчего у людей случались припадки. Не помню ни исполнителя, ни слов, ни музыки. Если кто напишет название – заранее благодарен.

Отдельно стоит упомянуть премьеру клипа Korn на песню Word Up, где музыканты представали в образе собак с человеческими лицами. Вообще-то это была перепевка одной старой песни другой группы, но это не важно. Важно то, что я наконец-то узнал, значение огромной надписи «KoЯn» на стене моего дома! Эта надпись появилась там ещё в девяностых. И песня и клип произвели на меня такое сильное впечатление, что я влюбился в эту группу. Накупил дисков и заслушал их до дыр. А ещё распечатал тексты на принтере и подпевал (когда никого не было дома). Рисовал логотип «KoЯn» на своих (и чужих) тетрадях, на стенах подъездов, а так же мелом на школьной доске. Большинство читающих эти надписи, наверняка, удивлялось, что это за «кояп» такой (это как КОАПП, что ли)? В общем, я с этим «Корном» умудрился заебать не только учителей и соседку по парте, но даже друзей-альтернативщиков, из-за чего последние дали мне прозвище «великий кукурузо». И всё ждал, когда же они, наконец, соизволят приехать с концертом в моё Хуево-Кукуево. С той поры прошло уже больше десяти лет, а я всё жду…

Ну а ещё на A-One был sms-чат. Ничего особенного – это много где было. Запомнился он мне тем, что друзья, зная мою страсть к любимой группе, решили надо мной приколоться и предложили зарегистрироваться там с ником KoЯn. А перед русской буквой «Я» поставить палочку «l», чтобы система её корректно распознала. А потом дружно угорали, когда мне пришло sms с текстом «Ваш ник в чате – Kolyan».

Помимо рока на канале крутили и рэп того времени, к которому у меня довольно лояльное отношение.

А в ролике ниже пример того самого чатика.

С чатом была так же связана и система голосования — отдаёшь sms-голос за полюбившуюся песню, и клипы, набравшие больше всего голосов, показывают чаще. По сути — обычное вытягивание денег. Но если тебе не нравился какой-то клип – ты мог проголосовать против него. Из-за этого бедный Tokio Hotel постоянно болтался на самом днище списка приоритетов. Мне этих бедолаг даже было немного жаль. За что их так ненавидят? Играют вроде сносно, да и солистка симпатичная… Когда я высказал последнюю мысль друзьям, ржач поднялся такой, что я впал в состояние шока. Ржали они, в буквальном смысле, до слёз. Но потом всё-таки сжалились надо мной и объяснили, почему с этой «солисткой» всё не так просто. Правда, подколы на тему «ну что, нравится тебе солистка?» преследовали меня ещё долго.

Вот под такой саундтрек и прошло моё отрочество. Не знаю точно, что сейчас с этим каналом, да и не хочу знать. Наверняка, ничего хорошего – судя по тому, что я о нём слышал. Спустя пару лет я окончил школу, подключился к интернету, и мне стало пофиг на всё это кабельное и некабельное телевидение. Я окончательно превратился в сыча. Однако по ночам, когда совесть спит, я летаю над городом и вспоминаю дни, связанные с хорошей музыкой и хорошей компанией. Это был один из самых счастливых периодов моей жизни.

Все дело в мандаринках

- Опять будет как всегда! Каждый год одно и то же! - расстраивалась Василиса, заканчивая вытирать пыль с книжных полок. – Уже начинается!
Будто в подтверждение ее слов, в комнату заглянула мама.
- Собираю пожелания, что приготовить к новогоднему столу?
- Салат из курицы с ананасом, - ответила Василиса, уже зная, чем закончится разговор. – И жареные побеги бамбука как в том китайском кафе.
- На горячее хорошо бы рыбу по-польски, - мечтательно произнес из коридора папа, продолжая орудовать шваброй.
- Роллы и поострее! – крикнула бабушка, оторвавшись от очередного телефонного разговора.- Неплохо бы еще что-нибудь из итальянской кухни.
- Прекрасно, - подвела итог мама. – Значит, оливье, селедку под шубой и фаршированную курицу. Холодец уже застывает. А теперь попрошу никого не заходить в кухню и не мешать кулинарному процессу! Для вас же, между прочим, стараюсь.
Глубоко вздохнув, Василиса принялась разглядывать елку. Вчера они все вместе наряжали ее, развешивая и стеклянные игрушки, многие из которых были старше самой Василисы, и современные, которые понемногу покупались каждый год. Каждый раз, любуясь огоньками, отражающимися в разноцветных шарах и витых сосульках, Василиса мечтала, что эта новогодняя ночь будет сказочной, самой волшебной в году. Веселая компания, забавные игры, шутки и обязательно новогоднее чудо, как же без него? И, конечно, развлечения: кататься с горки, танцевать от души, загадывать друг другу загадки, читать стихи. Ну, хоть что-нибудь из этого!
- Как бы ни так! – вполголоса произнесла Василиса, обращаясь к стеклянному физкультурнику. – Мама будет весь день готовить, а потом рассердится, что мы ничего не едим, все портится, а она, наоборот, объелась и вынуждена садиться на диету. В новогоднюю ночь папа включит телевизор, и все уставятся в него, как загипнотизированные. Вместо того чтобы веселиться самим, будем смотреть, как это делают другие. Если бы это не нравилось только мне, я бы потерпела, я же не эгоистка какая-то! Но наутро все опять будут грустными, а папа с мамой захотят поскорее на работу…
- Неужели ты не пробовала ничего изменить? – возразила обезьянка, когда-то купленная как талисман года. – Возьми и развесели всех!
- Ты что не помнишь? Я принесли хлопушку с конфетти и выстрелила в потолок. Мама всю ночь только и говорила, с каким бы удовольствием вымела весь этот беспорядок. А бенгальские огни в доме зажигать нельзя – можно наделать пожару, а копоть от них попадет в салаты.
- Как насчет того, чтобы пригласить гостей? – вступила в разговор картонная лошадка с нижней ветки. – Вместе даже праздничный концерт смотреть веселее!
- Мама говорит, что Новый Год это семейный праздник и встречать его надо с самыми близкими. А после того случая, когда они с папой пришли из гостей вконец разругавшись, мы живем как на необитаемом острове! У всех праздник, а мы…
- Ты уже закончила уборку? – донесся из кухни мамин голос. – Тогда сходи за мандаринами. Чуть не забыла со всеми этими хлопотами! Как я устала, скорее бы сесть за стол и хоть немного отдохнуть.

- Чудо, мне срочно нужно чудо! – в отчаянии пробормотала Василиса, остановившись перед надувным Дедом Морозом, который приплясывал у дверей супермаркета. – Иначе снова будет не праздник, а сплошное надувательство!
Дед Мороз подмигнул Василисе в ответ. Или это показалось из-за мерцающей гирлянды?
Перед кассами на месте давно закрытого киоска стояла нарядная бутафорская избушка с надписью «Мандарины к праздничному столу». Вместо обычного продавца из окошка высовывался молодой человек в маске поросенка и колпаке с бубенчиками.
- Вам сколько, барышня? – спросил он, когда подошла очередь Василисы, и, не дожидаясь ответа, пропел оперным голосом. – Мандаринов много не бывает, мандарины веселиться помогают!
- Ему-то хорошо веселиться, - думала Василиса, направляясь к дому. – Мандарины у него в руках сияют как маленькие солнышки. А у нас в вазе сразу станут тусклыми; светиться будет один экран телевизора… Ой, что это?
Пакет сам собой раскрылся; среди ярко-оранжевых мандаринок оказалось три, завернутые в тонкую золотистую бумагу. На каждой обертке был нарисован улыбающийся жонглер с мячиками.
- Почему бы и нет? – подумала Василиса, пряча завернутые мандарины в карман. – Как говорится, если хочешь того, чего никогда не было, сделай то, что никогда не делала.

Дома все было по-прежнему. Из-за закрытой двери кухни доносился стук посуды и запах вареных овощей, бабушка поздравляла по телефону очередную подругу, попутно жалуясь на здоровье, политику и отсутствие джентльменских качеств у современных мужчин. Папа еще не пришел из булочной.
Встав у елки, будто цирковая артистка из старого фильма, Василиса принялась по очереди подбрасывать мандаринки. Все получалось на удивление легко, словно она целый год только и делала, что репетировала. Золотые шарики по очереди взлетали в воздух, перемещались из одной руки в другую, крутились волчком, отбрасывая на стены и потолок яркие отблески. Внезапно мандаринки разом, будто по команде, зависли под самой люстрой. Немного покрутившись, словно миниатюрная солнечная система, они с мелодичным звоном одновременно лопнули, рассыпавшись множеством ярко-оранжевых искр.
- Хлопушки, - решила Василиса. – Новогодний сюрприз от магазина. Ой, сейчас войдет мама и увидит, какой здесь беспорядок…
Но ни на полу, ни на столе, уже застеленном белой скатертью – снова та же самая! - не было ни одной блестящей бумажки.
Не успела Василиса как следует удивиться, как в прихожей распахнулась дверь и на пороге появился папа. Вместо батонов в руке у него был огромный бумажный пакет.
- Семейство, у меня грандиозная новость! – объявил папа, сложив руки в виде рупора. - Наш отдел выиграл корпоративное соревнование. Поэтому прямо сейчас мы собираемся и выезжаем на базу отдыха «Новая Лапландия». Транспорт прибудет через два часа, поэтому прошу всех поторопиться. Возражения не принимаются.
- Трудовой коллектив это большая семья, - наставительно произнесла мама, снимая передник и выключая плиту. – А Новый год, как известно…
- Семейный праздник! – дружно подхватили Василиса с папой.
- На меня в этот раз не рассчитывайте, - заявила бабушка, появляясь в дверях комнаты. Вместо платья «цвета меланхоличной блохи», которое она обычно надевала к новогоднему столу, на ней было что-то оранжевое, лохматое, совершенно невероятного фасона. – Мы с подругами устраиваем в суши-баре костюмированную вечеринку. Между прочим, там будут не только дамы. Кстати, - добавила она, обмахиваясь соломенной шляпкой с ромашками, - Как, по-вашему, мне удалось создать образ лисы Алисы?
- Потрясающе! – ответил за всех папа. – Кстати, чуть не забыл: дресс-код маскарадный, в этом пакете наши костюмы и задания для праздничной викторины.
…Два часа, отпущенные на сборы, пролетели как одно мгновение. К счастью, грандиозный кулинарный процесс был остановлен в самом начале. Заготовки для салатов Василиса с папой аккуратно переместили в холодильник.
- Нельзя же так оставлять, столько труда! – волновался папа.
- А знаете, что я подумала, - ответила мама, разглядывая карнавальные маски. – Когда вернемся, все вместе сделаем какое-нибудь необычное блюдо. И, кстати, я целую вечность не зажигала бенгальские огни.
Некоторое время спустя перед домом затормозил огромный автобус с надписью «Едем в Новую Лапландию».
…Праздник удался на славу! Чего только не было: и танцы большой веселой компанией вокруг огромной ели, растущей посреди поляны в лесу, и командные соревнования. Было даже катание на «ватрушках» с ледяного склона, украшенного множеством разноцветных огоньков. На следующий день все участники праздника собрались в гостиной, где в камине горел настоящий огонь, а по телевизору вместо скучнейшего праздничного концерта показывали веселые мультики, которые с удовольствием смотрели и дети и взрослые.
- Что-то мы в последнее время засиделись дома, - заявила мама на следующий день после возвращения. – Погода прекрасная, куда сегодня отправимся: на каток или в парк кататься на финских санях?
- Отличные предложения! – хитро улыбнулся папа. – Кто за пешеходную экскурсию "Красносельское Рождество"?

Как потом выяснилось, мандаринки, завернутые в золотистую бумагу, никуда не исчезли. Все это время они преспокойно висели на елке между мальчиком-желудем и китайским фонариком. И никакими они оказались не хлопушками, а шипучими леденцами в виде мандариновых долек.
Надувной Дед Мороз, которому Василиса вышла сказать спасибо, ничего не ответил, продолжая отплясывать что-то вроде брейк-данса, продавец исчез вместе со своей избушкой, а елочные игрушки дружно сделали вид, что они здесь совершенно не причем.

Автор: Злата Линник