рыцарь тьмы фэнтези

Книжный Ведьмак - славянское фэнтези? UPD 2

Решил переписать заново предыдущую статью, привёл всё более в читабельный вид, проштудировал старые эссе и работы Сапковского.

Всем привет. Недавний выход нового сериала от Netflix возродил среди фанатов один из «вечных споров» – книжный «Ведьмак» - это славянское фэнтези?

Сегодня я решил разобраться в этом вопросе. Сразу оговорюсь, хоть данный опус и был рождён на фоне споров о сериале, к самому детищу Netflix он не имеет никакого отношения. Тут разбираются только книги, и, ещё раз, книги.

Итак, думаю, стоит начать с вопроса: а как вообще определяется принадлежность произведения к определённой этнической группе? По языку написания оригинала? По месту рождения и проживания автора произведения? По мифологической составляющей произведения? Или, может быть, всё же по сеттингу созданного автором мира?
Правильный ответ – по сеттингу. Приведу несколько примеров.
Не так давно на российском литературном рынке дебютировала книга под названием «Латунный город». Она представляет собой прекрасный образец «арабского фэнтези» со всеми вытекающими из него особенностями. Написала его Шеннон А. Чакраборти, которая родилась в штате Нью-Джерси, США. И если мы считаем, что принадлежность произведения определяется местом рождения автора, то, получается, что «Латунный город», это «американское фэнтези из Нью-Джерси»? Могу дать более простой пример на всем известном цикле. Песнь льда и пламени или Игра Престолов. Джордж Мартин родился и вырос в Техасе, это значит, что ИП можно считать «техасским фэнтези»?

«Ну а как же оригинальный язык книг?!», спросите вы. В данном случае за примерами мы обратимся стране восходящего солнца – Японии. Чаще всего, в аниме, манге и ранобэ мы видим образ классического европейского фэнтези, добротно сдобренного «самурайщиной». Но есть и отдельные произведения, не имеющие привычных японских элементов. Разве кто-то назовёт «Берсерка» «японским фэнтези», поэтому что тот был написан японцем на японском языке? А также «Клеймор», «Волчицу и пряности», «Сагу о Винланде» и т.д.
Явно нет, значит остаётся только одно – сеттинг, то есть, мир.
Мифологическую составляющую «Ведьмака» мы разберём более подробно чуть позже.

Итак, на какой «сеттинг» опирался Сапковский, когда писал цикл «Ведьмака»? Пан неоднократно в своих старых интервью говорил, что писал цикл основываясь на канонах классического фэнтези. На каноне, который создал Дж. Р. Р. Толкин, который, в свою очередь, опирался на архетип «Легенды о Короле Артуре», создавая своего «Властелина Кольца». Об этом Анджей Сапковский более подробно говорит в эссе: «Пируг, или нет золота в серых холмах» 1993 года.

В цикле о Геральте у меня ни польская, ни славянская мифология для фэнтези не подходит. Я использовал кое-что из Толкиена, и, в основном, мифологию кельтских народов. Но, естественно, немного переосмыслил.

Интервью с Анджеем Сапковским, взятое на РосКоне Дмитрием Скирюком. «Я фантаст, но живу в реальном мире» 1997 год.

Именно «Легенду о Короле Артуре» Сапковский считает архетипом всего фэнтези. И именно на него он опирался, когда писал цикл «Ведьмака». Неискушённый читатель сразу найдёт явные отсылки. Цири, которую называют Владычицей Озера. Нимуэ – Владычица Озера из артурианского мифа и Король Рыбак вместе с нею. Остров Яблонь, он же Ynys Afallon, Острова Авалон, место погребения Артура и... Геральта. В оригинале имя Эмгыра вар Эмрейса переводится и читается как «Эмир вар Эмрис» - Эмрис, валлийское имя Мерлина. Рыцарь Галахад так и вовсе появляется прямо из «Легенды». И не зря именно он первым встречает Цириллу в новом мире. Она является метаморфическим Граалем в цикле «Ведьмака», и по легенде, Галахад — единственный, кто был достоин найти Грааль.
Сапковский пишет в своей книге «Мир Короля Артура» (1995 год), что создавал образы персонажей, основываясь на персонажах «Артура».

Про Йеннифер:

Я уже упоминал, что в «Королевских идиллиях» Теннисона и в «Вульгате» Владычица Озера носит имя Вивиен (Вивиана). Это имя «Вульгата» выводит из халдейского. Оно должно означать «И не подумаю». Такие слова долго использовала Вивиен в ответ на домогания Мерлина, до той самой минуты, пока маг не подчинился ей целиком и полностью. Быть может, теперь читателям будет легче понять, каким манером нижеподписавшийся скромный автор фэнтези придумал чародейку Йеннифэр, любимую женщину ведьмака Геральта. Женщину, которая и не подумает поддаться, если у нее нет на то охоты.

И про Эсси Давен:

Элейна из Астолата — сразу видно — «фабулярно удачная» фигура, хоть она встречается и в «Вульгате», я считаю ее несомненным творением французских труверов из грона певцов amour courtois. Ланселот, праведный рыцарь, не может ответить любовью на любовь Элейны, поскольку любит Гвиневеру. Отзвук этой фигуры звучит и у Толкина. Благородный Арагорн не может ответить на любовь Эовейн, королевны Роханской, и справедливо считает это одним из самых болезненных ударов, какие только можно нанести его мужскому сердцу. Эовейн тоже ищет смерти (но больше по-кельтски: в бою). Однако добросердечный Толкин не допускает того, — чтобы ее постигла участь Лилии из Астолата. Нижеподписавшийся, создавая образ поэтессы по прозвищу Глазок (новелла «Немного жертвенности»), не собирался быть столь же добрым: у Глазка, как и у Элейны, шансов выжить не было.

Также хочу заметить, что Сапковский говорил о том, что можно сравнить Северные королевства с древней Британией, а Нильфгаард - с Римом. В плане военного конфликта Севера и Юга. Как Рим шёл завоеванием на земли варварских бриттов и галлов, так и Нильфгаард идёт войной на Северные Королевства. И не зря же Нильфы говорят - «Варвары с Севера».

Но хватит о Короле Артуре. Что же там с мифологией в «Ведьмаке»? Ведь это «самое главное»!
Очень, очень, очень, ооочень часто можно услышать, что «Ведьмак» славянский, потому, что в нём много «славянской мифологии». Что в нём много славянских сказок, персонажей, имён и фольклора, ну и самое главное – чудовищ. Давайте же рассмотрим всю славянскую составляющую «Ведьмака».

Сказки.

Славянских сказок всего две. Это: Королевна-упырь - Ведьмак и Легенда о Вавельском драконе - Предел возможного.
Остальные рассказы написаны на классических европейских сказках. Крупица истины – Красавица и чудовище; Меньшее зло – Белоснежка и семь гномов; Осколок льда – Снежная королева; Немного жертвенности – Русалочка.

Существа и расы.

Начнём с народов, населяющих мир книжного «Ведьмака». С краснолюдов и низушков.
Краснолюдов и низушков Сапковский взял прямиком из польского перевода «Властелина Колец», где они впервые появились в польской литературе во всем нам знакомом образе. Именно в нём Марта Скибневская полонизировала дворфов, как краснолюдов, изменив польское слово «Krasnoludek» в более звучное и суровое «Krasnolud».

Множественное число слова «dwarf» — чтобы как можно дальше отойти от сказочек для детей и закрепившихся по вине диснеевских мультиков кретинских стереотипов Сплюшка, Гбурка, Гапця et consortes— Толкин «обратил» в dwarves. В польском переводе «Трилогии Кольца» подобную операцию проделала Мария Скибневская, заменив смешного сказочного «краснолюдика» солидным «краснолюдом». Слово «краснолюд» в польском языке представляет собой неологизм. Анджей Сапковский, «Бестиарий или Создания света, мрака полумрака и тьмы».

А низушками, или точнее, низёлками, были названы хоббиты. Слово «Niziołek» с польского так дословно и переводится - полурослик, «половина от нормального роста»

Первая польская переводчица «Властелина Колец», Мария Скибневская, перевела толкиновского halflinga так, как, кажется, этого хотел сам мэтр — «Niziołek», то есть существо маленького роста, карлик, «ниже нас наполовину». Ведь слово «низёлок» (Niziołek!) именно такое — и только такое — имеет значение в польском языке. Анджей Сапковский, «Бестиарий или Создания света, мрака полумрака и тьмы».

И тут есть один интересный момент. Низушками их назвал не Сапковский, а… Вайсборт, когда переводил. Придал им «более близкое русскому слуху звучание». Об этом он говорит сам, в том же «Бестиарии»:

Работая над переводом произведений Сапковского, вошедших в «Сагу о ведьмаке Геральте», я с согласия автора (не совсем добровольного!) заменил слово низёлок на низушек – более близкое русскому языку, отказавшись от хальфлинга и толкиновского хоббита. И ничего не случилось страшного.

О Вайсборте и его переводах можно спокойно делать отдельную, огромную статью. Хотя их и так было написано предостаточно.
Скажу коротко. Евгений Вайсброт, к сожалению, был незнаком с условностями фэнтези, и, в частности, польских переводов фэнтези. Он решил оставить все полонизмы произведения такими, какие они есть. Оттуда эльфки, вместо эльфийки, краснолюды вместо дварфов, низушки вместо хоббитов, и т.д. И странно что он вместо Золотого Дракона не оставил Золотого Цмока, а ведь с него бы сталось. По-хорошему, ему бы следовало располячить всех этих персонажей, но он этого не сделал. И получили мы Ведьмака с панами, курвами, халерами, мэтрами и кметами. К слову о холерах и прочих «особенностях языка». Читатели в Польше очень придирчивы к языку произведений. Если в книгах персонажи не будут называть себя панами и через слово поминать ясную холеру, матку боску и курву мач, даже если действие происходит в сёгунатной Японии или доколумбовой Америке, то они просто не будут их читать.

Бестиарий в «Ведьмаке».

Тут мы просто пробежимся по книжному бестиарию.

Альпа – германская мифология

Агуара – японская мифология

Беанн’ши или баньши – ирландская мифология

Барбегаз – швейцарский и французский фольклор

Брукса – Бруха, португальский фольклор

Веспертил – римский фольклор

Виверна – средневековый бестиарий. Сам пан отметился тем, что полонизировал это слово:

Это, конечно, вымысел и неологизм, но не лишённый смысла. В соответствии с некоторыми теориями, wyvern выводится из латинского «vipera» (змея), название же змеи идёт от её предполагаемого живорождения (vivipara, хотя есть и другая этимология, см. Гадюка). Отсюда взялась и моя виверна — опирающаяся на корень «vivi…» и, как и змея, — женского рода. В польских переводах фэнтези и бестиариях ролевых игр неизменно фигурирует английский «wyvern» (произносится — уайверн), хоть в других случаях рольплейенговых текстов переводчики не раз щеголяли стремлением название полонизировать. Может, кто-нибудь наконец решится взять на вооружение мою виверну? У меня на неё авторских прав не меньше, чем у Толкина на орка, но — обещаю — я не стану им (правом) чрезмерно размахивать. Анджей Сапковский, «Бестиарий или Создания света, мрака полумрака и тьмы».

Вихт – Ве́тте, германо-скандинавская мифология

Волколак, Оборотень, Ликантроп – существует практически во всех культурах, но облик и повадки классических оборотней, которых мы видим повсеместно, был создан на основе французской легенды о Жеводанском Звере.

«Германская «вервольф» («Werwolf, werewolf») и романская «лупгару» (loup-garou) формы слова — калька греческого ликантропа (lykanthropos — человек-волк). В польском языке первоначально (правильно в лингвистическом смысле) это слово употреблялось в форме вильколэк (wilkolek) и было переделано на теперешнюю под влиянием общеславянской тенденции, причем нынешнее окончание лак (lak) отнюдь не идет от «laknienia krwi» (жажды крови), а от «длака» (dlaka) — щетина, космы, шерсть, поскольку название «ликантроп» звучало как велькудлака (welkudlaka), вульколака (wulkolaka), вукодлак, вакодлак, либо варкодлак.» Анджей Сапковский, «Бестиарий или Создания света, мрака полумрака и тьмы».

Гуль – арабская, персидская и тюркская мифология

Муля – цыганская мифология

Наккер – Ноккер, валлийский, корнский и девонскогий фольклор

Мантикора – индийская мифология

Грифон – античная мифология

Химера – античная мифология

Эккима – шумерская мифология

Я не стану перечислять весь бестиарий, суть вы уловили, легче перечислить действительно славянских чудовищ:

Утопец – славянская мифология

Стрыга - западнославянская и карпато-балканская мифология

Леший - славянская мифология

Кикимора - славянская мифология

Яга - славянская мифология

Кощей - славянская мифология

Правда ни одно из перечисленных существ не сохранило свой «исторический» облик. Например, Кощей - в оригинальном тексте имеется слово «Kościej», которое буквально переводится как «кости». В некоторых переводах название данного существа перевели как «Костец». В книге Сапковского Кощей описан как искусственное создание, не встречающееся в природе, оно появляется только тогда, когда его создаст могущественный чародей. Не очень-то похоже на известного нам славянского Кощея? Так что даже если Сапковский использует названия существ из славянского фольклора, их облик и суть он целиком и полностью меняет под свои нужды.
Если посчитать весь книжный бестиарий, то выходит, что славянских чудовищ в нём всего ~10% от общего объёма.

Имена и названия.

Тут, как и в случае бестиария, процент соотношения славянских названий и имён очень мал. Точно славянскими именами являются: Радовид (образовано от древнерусск. "радость" + "видети"), а также Весемир, Визимир, Велерад, Вратимир и Воймир. И города: Новиград (реально существующий город в Хорватии) и речка Яруга (реальная река в Польше и есть река с таким же названием в Хорватии).

Но одно сейчас можно сказать точно. ВСЕ основные персонажи носят неславянские имена. Геральт, Цирилла, Йеннифер, Лютик, Кагыр (Кахир), Мильва (Мария), Регис, Ангулема. Ложа чародеек: Филипа, Шеала, Сабрина, Трисс, Кейра, Ассирэ, Фрингилья, Францеска, Ида. Капитул чародеев: Тиссая, Вильгефорц, Артауд, Герхард, Кардуин, Радклифф, Феркарт. Короли, кроме упомянутого ранее Визимира, тоже носят неславянские имена: Фольтест, Хенсельт, Демавенд, Мэва, Балдуин, Эстерад, Калантэ, ну и Эмгыр вар Эмрейс, а точнее Эмир вар Эмрис.

Всё же Ведьмака нельзя считать славянским фэнтези. Это постмодернистское европейское фэнтези, написанное по канонам жанра с элементами славянской мифологии.
Спасибо вам за внимание.

P.S. Дадада, всё проплачено Netflix.

Солнце ленно скатывается за лес, поджигает облака пурпуром умирающего дня. В глубине леса горланят птицы. Хозяин постоялого двора, потягиваясь, выходит из комнаты и, мечтая о кувшине доброго вина, спускается в общий зал. Народу маловато, два семейства переселенцев с кучкой детей, одинокий путник с наброшенным по самый нос капюшоном и старик-завсегдатай. Проинспектировав кухню, а заодно проверив как работают слуги, хозяин выходит на крыльцо с куриной ножкой в руке. Небрежно обглодав ее, бросает кость с лохмотьями мяса через весь двор к собачьей будке. Внутри дергается пёс, недоверчиво высунув голову, принюхивается. Цепь лязгает, пёс хватает нежданное угощение и торопливо укрывается в будке.

Трактирщик, с минуту помучавшись с огнивом, зажег светильник над крыльцом. Чахлый огонек осветил дверь и ступеньки, сумрак вокруг сгущается. Мужчина, распахнув дверь, оглядывается в сторону дороги, на пса, доедающего кость высунувшись из будки и зажав её меж лап.
В приятном свете камина посетители сгрудились вокруг старика, потягивающего дымящее вино из глиняного стакана в кресле у камина. Дети сидят на полу и смотрят на него, открыв рты. Взрослые подвинули столы поближе, только одинокий путник стоит, прислонившись плечом к балке с факелом, в руках узкогорлый кувшин вина. Старик жестикулирует, разыгрывая руками батальные сцены. Заинтересовавшись, трактирщик подходит ближе.
- …Был ли я рыцарем? – смеется старик, – О да! Я был им от рожденья! Младший из десяти сынов лорда, в другое время меня отдали бы в монастырь, как и других братьев, но тогда... тогда была Война.
Старик, ухмыляется, отпивает вина прищурившись и смакуя вкус точно огромный кот, продолжает:
- Порой мне кажется, что я родился в доспехе, и махать мечом да копьем научился раньше, чем говорить. Но таково было все мое поколение и поколение моего отца, Война была беспощадна. Если ты плох с оружием – то пополняешь ряды Мертвого Легиона и будешь жечь землю, которую раньше звал домом.
Дети, застыв солеными столбиками ловят каждое слово, взрослые слушают, пустив по кругу широкую чарку, перебрасываются короткими репликами. Странник, устав стоять, пододвинул стул от ближайшего свободного столика, сел позади детей периодически прикладываясь к кувшину, при каждом глотке капюшон открывает часть лица. Трактирщик разглядел только острый подбородок и высокие скулы.
-Ну хоть без язв, не придется чаровников умасливать заразу вытравливать, да белье жечь. – бормочет трактирщик, направляясь за стойку.
- Я сражался с мертвецами, орками, вампирами и демонами, бывало даже с эльфами-ренегатами. С каждым днем мощь Империи росла, бои становились затяжнее и злее. Однажды мы сражались две недели, - старик задумчиво скребет подбородок, - кажется это было под Гриндювалем, да, там.
Дети восторженно выдыхают, глаза загораются восторгом: про это сражение рассказывали сотни сказок, а менестрели, забредающие в деревни с удовольствием, пели песни, а тут настоящий рыцарь, который там был! Трактирщик удивленно смотрит на старика, если не врет, надо бы сделать скидку на постой и выпивку.
Старик рассказывает о битвах, порой лицо укрывает тень, а голос становится сдавленным, словно его душат слезы. Он вещает как упокаивал друзей, попавших в руки некромантов, и как его отряд разрывал линию фронта, переходил в наступление или отступал. Порой взрослые красноречиво хмыкают, и старик, виновато ухмыляясь, прерывает рассказ о том, что не гоже слышать детям.
- А как мы победили Империю!?- восклицает один ребятенок. – Расскажите!
Остальные дети загалдели, подхватив просьбу товарища. Старик замолчал, взял кувшин, стоящий подле камина, наливает полный стакан вина и тут же выпивает его одним глотком.
- Мы не победили. – говорит он.
В таверне повисает тишина, будто некий маг набросил заклинанье немоты.
- Но как же…- начинает мальчишка, старик перебивает.
- Мальчик, разве ты не понял из моих россказней? Мертвый Легион невозможно было победить, каждый погибший почти наверняка вставал в строй. Мало того, многочисленные орки, атаковавшие нас почти ежедневно, некроманты и чернокнижники с порчами и проклятьями. Живая армия имперцев – фанатичная и умелая. Нет сынок, мы не победили. Победил Корвин. Наследный принц Империи.
Старик смеется, глядя на опешивших слушателей.
- А вы что, верили россказням, что наши ударные армии, разбив легион, маршем взяли столицу Империи и сожгли храмы? О нет, мои дорогие, там нечего было жечь. Корвин все сделал за нас. Сжег Храм Ночи, перед этим разбив статуи и алтари темных богов. Разорвал заклинания, удерживающие Мертвый Легион в мире живых. Даже убил Императора, но даже не это уничтожило Империю. Хитрец освятил символ Империи, меч Тьмы!
- Вы врёте!!! – кричат дети, матери подхватывают крикунов, спешно уносят.
- Уж извините, что разбиваю ваши иллюзии о храбрых рыцарях, сокрушивших империю, - сказал старик, разводя руками, - но я рыцарь и не умею врать, собственно, поэтому я здесь, а не при дворе.
Все спешно расходятся по комнатам, отводят глаза от старика, совсем из ума выжил. Слышатся вопросы детей: «Мама, он ведь врет?» и утвердительные ответы матерей. Трактирщик, сплюнув на пол, поднялся к себе, поручив трактир на старшую служанку. В зале, у камина остался старик и странник. Старый рыцарь сидит, склонив голову и глядя в огонь, обвинения во лжи сильно задели его. Странник подвигает стул ближе к огню, и, пригубив вина, говорит:
- Хороший рассказ, Альбрехт.
Старик вздрагивает, вперивает взгляд в незнакомца, лица не видно под капюшоном плаща, но осанка выдает бывалого воина, привыкшего к тяжелым доспехам. А голос, этот голос он никогда не забывал.
-Уж какой есть... Корвин.
Странник смеется, отбрасывает капюшон на спину. Альбрехт скрипит зубами, рассмотрев молодое, гладко выбритое лицо и гриву иссиня-черных волос.
-Пришел меня убить? – спрашивает старик, – что же, удачный момент, я уже лет десять не брал в руки меча, да и не смогу его удержать. Как раз отомстишь за невесту.
Корвин наклоняет голову вбок улыбается, всем видом показывая умиление. Сев напротив старика, берет кувшин, делает глоток откинувшись на спинку стула. Внимательно оглядев старого врага, принц говорит:
- Что ты, старина, я уже отомстил и тебе, и всем королевствам альянса! Даже больше, чем отомстил!
Он смеется, не спуская взгляда с Альбрехта, старик горбится, став еще старше на вид. Огонь в камине задорно пожирает поленья, поднявшийся ветер завывает в дымоходе, на улице лает пёс.
Старшая служанка лениво смотрит на двух постояльцев, переговаривающихся у камина. Говорит в основном молодой странник, старик-пропойца же угрюмо внимает ему. Служанка подумывает отойти и лечь спать, но, если хозяин узнает, ей влетит по самое не балуйся. Немного поразмыслив, наливает вина и размышляет, не предложить ли молодому страннику согреть постель.
Альбрехт бросает косой взгляд на служанку, та прямо пожирает Корвина взглядом. Принц же как раз закончил рассказ о том, как добирался сюда, заметив, что старик его не слушает, он кашлянул в кулак и сказал вкрадчиво:
- Ты ведь хочешь знать, зачем я всё это сделал?
Впервые с начала разговора Альбрехт улыбается:
- Конечно, я задаюсь этим вопросом каждый день.
Корвин отставил кувшин, и, смотря в глаза старому врагу, заговорил:
- Я отнюдь не добрый, даже злее отца и настолько же хочу власти. Но править нежитью и фанатиками не по мне. К тому же, отец был почти бессмертен. Ходить в вечных принцах мне совсем не по нраву. Я подумывал убить его и остановить войну, а потом...
Корвин замолчал, глаза загорелись, прожигают Альбрехта, вздохнув, встаёт, тяжелым шагом проходит к камину, прислушиваясь к вою ветра и бреханью пса. Рыцарь наблюдает за ним, готовый умереть, но наконец-то узнать ответ.
- Извини за паузу...мне...я, – продолжает Корвин, – тебе трудно будет поверить, но я действительно любил Анделию... и до сих пор тяжело вспоминать...
-Понимаю...
-Заткнись и слушай!
Корвин развернулся и неуловимо быстро оказался возле Альбрехта, ухватил за плечи. Глаза принца горят ненавистью и жаждой крови. Служанка испуганно пискнула, и, свалившись со стула, скрылась под стойкой, оттуда на четвереньках посеменила по лестнице вверх. Корвин рычит в лицо Альбрехту:
- А потом ты убил её! Мою жену!
Рыцарь не изменился в лице, холодно смотря в глаза Корвина говорит:
- Война. Либо она убила меня, либо я её.
Лицо Корвина перекашивает, отпускает старика, и, засмеявшись садится. Трактирщик кубарем скатывается по лестницы, оглядывает зал, увидев Альбрехта и Корвина, сидящих у камина, матерясь, уходит.
-Извини, сорвался, – продолжает Корвин, – ты совершенно прав. Но, тем не менее, я решил отомстить и тебе и всему альянсу.
-Уничтожив Империю?
-Именно.
Корвин улыбается и обводит рукой комнату, словно приглашая на неё взглянуть.
- Уничтожив Империю, я оставил два поколения дуболомов, умеющих только воевать, без работы. А начав жить мечом, очень сложно взяться за мирный труд. И я был прав! Спустя 30 лет магического сна я увидел все таким, каким представлял! Никакого Альянса, постоянная грызня меж королевствами, разруха и разбойники на каждом шагу!
Принц замолчал, встал со стула, и, накинув капюшон, направляется к выходу. У самой двери он оборачивается и говорит, смеясь:
- И теперь, на этой разрухе я буду убивать всех тех благородных воинов света, мстя за свою жену и братьев, а меня ВСЕ будут величать героем, ибо ваши герои нынче поголовно разбойники и самодуры!
Смеясь, он выходит в ночь. Альбрех некоторое время слышит как на принца лает пёс, затем, совсем не долго, удаляющийся топот копыт.

Трактирщик

Оригинал:https://ficbook.net/readfic/5240145

— Эй, уважаемый! Лучшую комнату и стол для благородного рыцаря!

Нехотя отрываюсь от книги, поднимаю глаза. Он стоит, горделиво подняв подбородок, рука на эфесе клинка, взгляд в сторону. Позолоченные доспехи, сплошь покрытые гравировкой, сверкают даже в тусклом свете масляных ламп, шлем с алым плюмажем рыцарь держит под мышкой, расплескав золотистые локоны по стальным пластинам оплечий. Красуется. Словно гравюра из рыцарского романа.

Желтый кругляш, небрежно брошенный им на стойку, исчезает в моем кулаке, взамен ложится тяжелый бронзовый ключ.


 — Вверх по лестнице, по коридору, последняя дверь налево, — говорю я. — За стол еще золотой добавить надобно.

Уголок его рта дергается от моих слов, но гордость не дает возмутиться заломленной ценой. Рыцарь же должен быть щедрым, не так ли? Монета исчезает в моей ладони, не успевая удариться о стойку.

 — Мое имя — Шарль де Арзо, Рыцарь Серебряной Розы и Победитель Дракона, — он говорит громко, привлекая внимание посетителей, хотя формально обращается только ко мне. — Запомни это имя, трактирщик, ибо его хозяин вскоре освободит королевство от гнета презренного колдуна, называющего себя Темным Лордом.

Впрочем, его слова не вызывают у прочих посетителей ни малейшей реакции.

 — А я — Барни, трактирщик, — отвечаю я намного тише. — Прикажете подать обед в комнату или спуститесь в зал?

 — В комнату, — предсказуемо отвечает рыцарь и, звеня шпорами, топает в сторону лестницы. Он ждет, что я провожу его, но я не трогаюсь с места. Много чести. Рыцарь уходит, и я чувствую закипающую внутри него ярость.

 — Карл, жаркое для рыцаря, — говорю я в окошечко, ведущее на кухню. Карл, повар, утробно рычит в ответ — мол, понял. Он не показывается посетителям — тридцать пять лет назад ошибка акушера превратила его в ужасное искореженное чудовище, а несчастный случай с кипящим маслом, произошедший, когда Карлу было пять лет, добавил красок в его облик.

Я привычным движением переворачиваю песочные часы и окидываю взглядом таверну. За большим центральным столом варвар Колон, темпераментно размахивая топором, красочно описывает алхимику Жерару, что он планирует сотворить с Темным Лордом, когда до него доберется. Колону плевать на злодеяния Лорда, он молод, мускулист и горяч, его манят слава и приключения. Ну, и немного женщины, конечно.

Жерар слушает его молча — его рот занят едой. Руки алхимика, покрытые незаживающими язвами и старыми шрамами, все время в движении — они рвут мясо, отделяют волокна от костей, колотят мослами по блюду, добывая драгоценное лакомство — жирный костный мозг. Жерар поразительно худ для своего аппетита, он выглядит почти истощенным. Он заказывает вдвое больше еды, чем любой другой посетитель, и берет добавки в номер, на ночь. Очень ценный клиент.

Вместе с ними сидит Лея, волшебница. Ее лицо и фигура настолько идеальны, что вызывают подсознательное отторжение. Лея не понимает этого. Она кроит свое тело магией вновь и вновь, становясь все прекраснее и прекраснее. Все уродливее и уродливее.

Лея тонко дразнит Колона, распаляя его. Эти двое всегда тянутся друг к другу.

— Говорят, что Темный Лорд трех метров ростом, а изо рта его исходит огонь, — говорит она, делая изящный, тщательно выверенный жест рукой. Варвар лишь презрительно хмыкает. Плевать он хотел на габариты противника.

В дальнем, темном углу сидит Кловис. Воспитанная в приюте при монастыре, принявшая постриг в четырнадцать лет, она всегда закутана в многослойный балахон, оставляющий снаружи только лицо. Она ест только хлеб и воду, ее кожа бледна, а глаза горят фанатичным огнем. Четки в ее руках трепещут, терзаемые нервными пальцами, Кловис смотрит на всех с нескрываемой ненавистью, а ее бледные губы бесконечно шевелятся в неслышной молитве.

Ей было бы удобнее молиться в своей комнате, но она не уходит. Я гляжу на нее и слегка улыбаюсь — толстяк-трактирщик вообще постоянно улыбается. Я помню то, о чем не помнит никто в этом зале; я знаю маленькую тайну Кловис, которую не знает даже она сама. Я вспоминаю тот день, когда Шарль и Лея не дошли до трактира, а Колон переборщил с алкоголем. Он, Гаррет и Жерар тогда изнасиловали Кловис прямо на центральном столе — долго, с выдумкой и старанием. Она проклинала их самыми страшными словами… первые несколько минут. Потом были слышны лишь пыхтение и ее сладострастные стоны. А когда все трое устали и оставили девушку в покое, Кловис, не утруждая себя одеждой, бегала за ними и требовала продолжения с тем же фанатизмом в глазах, что и ранее возносила молитвы.

Тот день закончился плохо. Ночью Кловис взяла кинжал и зарезала всех, кто попался под руку. Меня спасла толстая дверь, которую я всегда запираю на ночь. Оставив на ней пару отметин, Кловис полоснула себя по венам…

Она, конечно, этого не помнит.

Последняя песчинка падает на вершину холмика из своих товарок, кухонная дверца открывается, выпуская поднос с тарелкой жаркого, кувшином вина и приборами. Я принимаю поднос, поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с Гарретом.

 — Мне нужна комната, — говорит он, опуская глаза. Это выглядит так, как будто он смущается, но я знаю что это не так.

Гаррет немногословен, холоден и расчетлив. Напоить его несложно — он падок на халявную выпивку, но даже вусмерть пьяный, он никогда не рассказывает о себе.

 — Одну минуту, любезнейший, — говорю я.

Гаррет будет торговаться, и это надолго. Торг не имеет смысла, но он об этом не знает.

Я отношу поднос наверх, оставляя его под дверью. Шарль считает ниже своего достоинства обедать в общем зале. Позже он спустится, чтобы возглавить поход. Или не возглавить, если будет вести себя слишком заносчиво. В любом случае, конец один.

Они никогда не останавливаются, никогда не возвращаются с полдороги. Рыцаря гонит вперед гордость и ложная честь, Гаррета и Жерара — жадность, а Колон не контролирует себя в гневе. Кловис — фанатичка, ее мечта — погибнуть в борьбе со злом. Лея… Что руководит ей, я доподлинно не знаю, но она тоже никогда не прерывает поход.

Я спускаюсь вниз, где терпеливо ждет меня Гаррет.

— Золотой за ночлег и еще один за ужин, завтрак и припасы в дорогу.


 — Очень дорого, — качает головой Гаррет, делая движение в сторону двери.

Он не уйдет. Трактир в городке один, а жители постороннего не пустят — боятся гнева Темного Лорда. Впрочем, как-то раз, когда я был не в духе, Гаррет остался ночевать на улице.


 — Дорого? Вы посмотрите вокруг! — Я обвожу рукой зал, подразумевая, конечно, окрестности. — Вы знаете, сколько стоит доставлять сюда приличную снедь? Вы думаете, Хозяину Поместья нравится, что я кормлю героев, пришедших его убить, и даю им приют? Я ежечасно рискую своей жизнью ради вас, работаю почти в минус…

Так продолжается еще минут десять. Гаррет, как всегда, упрям и немногословен, но в конце концов я делаю ему небольшую скидку в обмен на добытую по дороге сюда книгу. Он недоволен, но виду не показывает; молча берет свою тарелку и садится в уголке.

Самое интересное, что денег всех них примерно поровну, но тратят они их по-разному. Гаррет зашивает монеты в пояс, перекладывая каждую тряпочкой, чтобы не гремели и не стирались друг об друга. Жерар обжирается, Колон пьет без меры, Шарль берет лучшую комнату, просторную и без насекомых, как и Лея. Комфорт как таковой не так уж важен ни рыцарю, ни волшебнице; но ни тот, ни другая не могут позволить, чтобы у кого-то условия были лучше, чем у них.

Кловис отдает почти все деньги церкви.

Священник из чудом уцелевшей церквушки в городке неподалеку очень рад этому. Он встречает Кловис в рясе из мешковины, они долго молятся в часовне, а потом Кловис уходит, оставив у попа увесистый мешочек. Она и помыслить не может, что дома священника ждет плотный обед и пуховая перина, в то время, как ее — лишь хлеб, вода и голые доски.

Фанатики слепы.

Снаружи потихоньку темнеет, и посетители неосознанно жмутся друг к другу. Бенедикт, мой помощник, разжигает огонь в огромном камине, и искатели приключений усаживаются вокруг него. Даже высокомерный Шарль спускается вниз, чтобы присоединиться к общей компании. Разговор неизбежно заходит о Темном Лорде — в конце концов, каждый из них здесь ради него.

 — Я сражаюсь со Тьмой, потому что это мой долг как рыцаря, — заявляет Шарль. — Я рожден благородным, и это моя судьба. А почему вы идете в этот бой?

Ни у кого не возникает вопросов, почему нужно отчитываться перед Шарлем в своих мотивах. Несмотря ни на что, он умеет вдохновлять людей и сплачивать их вокруг себя. Подчинять. Манипулировать.


 — Победа над Темным Лордом прославит мой род! — жарко восклицает Колон. — Весь мир будет помнить Колона, победителя Тьмы!

 — Говорят, Поместье полно сокровищ… — тихо бурчит себе под нос Гаррет.

Шарль и Колон презрительно фыркают в унисон. Лея обворожительно улыбается.

 — Темный Лорд, безусловно, очень сильный маг. Я уверена, в его логове можно найти множество ценнейших свитков и артефактов.


 — Господин Гаррет мыслит весьма здраво, — ворчливо заявляет Жерар, неодобрительно косясь на Шарля и Колона. — Долг и слава — вещи, конечно, хорошие, но лучше, когда они подкреплены золотом.

 — Деньги — это лишь пыль под ногами, — истерично восклицает Кловис, нервно тряся четками. — Лишь очистившись от земного праха и приняв Господа в свое сердце, мы сможем одолеть Тьму!

Она хочет сказать что-то еще, но не успевает — ее перебивает раздающийся над таверной громовой издевательский хохот. Воплощение глумящейся ненависти ко всему живому, он похож на вой смертельно раненого зверя, извивающегося от боли. Ощущения от этого вопля — словно от удара дубиной по голове.

Герои хватаются за оружие, озираются по сторонам в поисках врага. Я выхожу из-за стойки, запираю на засов дверь.


 — Солнце село, — поясняю уставившимся на меня героям. — Гончие вышли на охоту. Никто, кто посмеет выйти на улицу между закатом и рассветом, не доживет до утра.

Варвар немедленно хватается за топор.

 — Колон не боится Исчадий Тьмы! — кричит он, наливаясь багрянцем. — Колон уничтожит всех!

Он так размахивает оружием, что я начинаю опасаться за целостность мебели и черепов других посетителей.


 — Если отважный воин желает выйти, я не смею его удерживать, — отвечаю я. — Но обратно дверь не откроется до утра.

Мои слова не остановят вспыльчивого юношу, да я и не преследую такой цели. Лея становится перед ним, гладит кончиками пальцев обнаженную мускулистую грудь.


 — Зачем тратить силы на жалких приспешников, если завтра мы уничтожим их повелителя? Ты много сражался сегодня, ты устал. Нужно набраться сил перед грядущей битвой.

Я вижу, как буря в его глазах уступает место маслянистому блеску. Варвар ухмыляется и требует еще пива.

Я наливаю.

Герои долго общаются у камина, строят планы, договариваются. Как-то само собой разумеется, что завтра с рассветом они идут побеждать Темного Лорда вместе. Я слушаю их какое-то время, а потом ухожу спать, оставляя Бенедикта следить за залом.

Я чуть задерживаюсь перед дверью в свою комнату, разглядывая отметины от кинжала Кловис. Каждый раз, когда я разглядываю их, мне становится не по себе. Можно было бы их заделать, но я не хочу. Шрамы на полотне двери напоминают мне о том, что человек непредсказуем. В любой момент что-то может пойти не так, как обычно.

Поэтому я всегда запираю двери.

Ночь проходит спокойно — настолько, насколько это вообще возможно в пяти тысячах шагов от Поместья, в окружении неуязвимых ночных охотников. Моя таверна похожа на маленький замок — каменные стены, колья у стен. Исчадиям Тьмы слишком дорого выходят нападения на нее.

Утром я кормлю героев завтраком и собираю припасы в дорогу. Колон и Лея спускаются вместе — помятые и невыспавшиеся, но довольные. Кловис смотрит на них с лютой ненавистью, Шарль и Гаррет — со скрытой завистью. Один Жерар равнодушен — завтрак интересует его больше, чем чьи-то амурные приключения. Он единственный, кто ест с искренним аппетитом, в результате большая часть пищи достается ему. Алхимик нравится Карлу — в кулинарии тот видит смысл своей жизни.

И без того не особо приятную атмосферу окончательно портит новый гость. Он входит тихонько, проскальзывает в таверну, едва приоткрыв дверь, пугается ее скрипа. Его одежда рваная и грязная, спутанные волосы явно долго не знали ни ножниц, ни мыла.

 — Братья! — блеет он, озираясь вокруг. — Товарищи! Не ходите! Не надо! Останьтесь! Поверните назад!

 — Местный сумасшедший, — произношу я, отвечая на невысказанный вопрос гостей. — Когда-то был героем, но все его друзья погибли в Поместье, а он сбежал. С тех пор бродит здесь и всех уговаривает не ходить туда.

 — Жалкий трус! — презрительно фыркает Колон. — Не будь ты так убог, я бы разрубил тебя своим топором.

 — Вы не представляете, что вас ждет! — кричит безумец. — Древнее зло непобедимо! Расскажи им, Барни! Ты же все помнишь! Ты знаешь! Расскажи! Никто еще не возвращался назад!

 — Он меня раздражает, — капризно шипит Лея. Колон встает, и безумец поспешно ретируется, осыпая его проклятиями. К счастью, никто его не слушает и не замечает, что он называет варвара по имени.

 — Интересно, чего такого он там увидел? — негромко спрашивает Жерар, глядя вслед сумасшедшему.

Шарль презрительно хмыкает, Гаррет молчит, словно и не слышал слов алхимика. Лея поводит плечами.

 — Он просто трус и слабак, — заявляет она тоном, не терпящим возражений.

 — Его вера была недостаточно сильна, — с придыханием шепчет Кловис. — Господь защитит нас от Тьмы и ее созданий.

 — Мы могли бы расспросить его о том, что нас ждет — говорит Жерар.


 — Нас ждет победа, — в голосе Шарля звенит железо. — Это несчастный — всего лишь безумец, а может и вовсе провокация Темного Лорда. Его слова не должны сокрушить крепость нашего духа.

Вскоре герои уходят. Шарль с Колоном недолго спорят, кто должен идти впереди, но желание быть рядом с девушкой уступает железной самоуверенности рыцаря, и Колон становится вторым. Следом идут Лея и Кловис, затем Жерар, а Гаррет замыкает шествие.

После первой же ловушки они поставят его вперед.

Безумец смотрит им в след, сидя на голой земле у стены, и негромко играет грустную мелодию на самодельной флейте.

 — Зайди, поешь, — говорю ему я.

Он прерывает игру, смотрит на меня снизу вверх.


 — Почему ты никогда их не останавливаешь? Почему ты позволяешь умирать им снова и снова?

 — Они не послушают меня, Жак, — качаю я головой. — Это их судьба. Они герои, а я — всего лишь трактирщик.

Он поднимается на ноги со старческим кряхтением и бредет внутрь. Пока я пью терпкий крепкий чай и лениво листаю книгу, он, периодически тяжко вздыхая, съедает миску каши и, не прощаясь, уходит. На столе я нахожу несколько мелких монет.

Убрав со столов остатки завтрака, я вновь сажусь за книгу. Карл уже давно что-то колдует на кухне, готовясь к вечернему наплыву посетителей, и по таверне плывет умопомрачительный запах жареного мяса.

Я углубляюсь в завораживающий мир, скрытый в узорных сплетениях рукописных готических букв. Мне нравится этот утренний период затишья, когда таверна пуста и никто не отвлекает тебя от изучения тайн вселенной или от увлекательных приключений выдуманных героев. Пальцы перелистывают ветхие пожелтевшие страницы, и в этих касаниях больше нежности, чем во всех материнских руках на целом свете.

Впрочем, один гость все же нарушает мое уединение. Он двигается бесшумно, но я слышу его приближение. Посетитель замирает в нескольких метрах от стойки, и я поднимаю глаза.

Под капюшоном пыльного плаща нет ничего — один лишь туман, серый и плотный, как грязное ватное одеяло. Я достаю из-под стойки мешочек с монетами и бросаю на стойку. Рука в черной кожаной перчатке сгребает мешок и прячет под полу плаща — все это в полной тишине.

 — Уже все? — задаю я ненужный, бессмысленный вопрос.

Туманник утвердительно качает капюшоном в ответ. Говорить ему трудно, вместо голоса — хриплый свистящий шепот, практически неразборчивый. Он ждет еще несколько секунд — не спрошу ли еще чего-нибудь — а затем слегка кланяется и исчезает через заднюю дверь.

Они никогда не останавливаются; они никогда не возвращаются. Первые комнаты даются легко, но не слишком, чтобы не вызвать ненужных подозрений; герои, опьяненные победой, бегут вперед, отбросив осторожность. Но настает момент, когда мышеловка захлопывается; Исчадия Тьмы впереди и сзади, справа и слева, их все больше и больше. Они уже не умирают с пары ударом мечом и не корчатся в судорогах от луча божественного света. Их слишком много.

Проходит несколько часов, и входная дверь скрипит вновь. Каблучки дробно стучат по полу, и желтый кругляш с глухим стуком ложится на стойку. Я поднимаю глаза.

— Мне нужна ваша лучшая комната, — говорит Лея, глядя поверх моей головы.

* * *

Когда рассказывают легенды, говорят о злодеях и о героях. Кто вспомнит скромного трактирщика, накормившего искателя приключений перед финальной битвой и давшего ему приют? Герои могут разнести все Поместье, не оставив камня на камне, но никогда не достигнут цели.

Потому что Темный Лорд — это я.

Тенденции в жанре фэнтези

Классическое фэнтези

Шовинистическое фэнтези

Феминистическое фэнтези

Радикально-феминистическое фэнтези (радфем)

Вот что было у моей партии:
Росс - воин
Кабан - шаман
Дейдре - маг
Шелль - друид-оборотень

Очередная запертая дверь... Росс было потянулся к ручке, но отпрянул – сработало шестое чувство – опасность.
Кабан определил, что в комнате находится какая-то нежить. Дейдре наколдовала на Росса заклинание тепловидения. Но, когда воин взялся за ручку... Ощущение опасности оказалось настолько сильным, что полудроу со всех ног рванулся от жутковатой двери.
- Стенка, говоришь?- Кабан иронично посмотрел на пантеру.
Та слов не поняла, но интонацию разобрала неплохо.
Друзья отправились искать Росса, впрочем, далеко не надо было ходить.
- И что это за забеги?- осведомилась Дейдре.
- Я... я тут подумал...
- Да??? Ты и думать можешь?- фыркнул Кабан.
Росс смерил шамана презрительным взглядом, говорившим, что он выше таких мелочных подначек:
- Я не увижу нежить под тепловидением. Не-мертвые холодные.


Воину, который Росс, вообще везет, почти что как утопленнику. Рассказы об его злоключениях - отдельная тема для шуток. Иногда иначе, чем "карма" это назвать нельзя.
В том же подземелье, о котором начал свой рассказ злобный ДМ, Росс бегал от этой самой нежити, как заведенный. Он ни разу не смог выдержать чек против страха. Потом там же его взяли под контроль и под конец его превратили в статую. Было не подземелье, а просто спасательная операция имени Росса.
Но ладно, когда он был просто воином, все еще как-то воспринималось адеватно... Но потом его сделали вампиром... Улучшение его характеристик и список приобретенных умений заставили нас просто зеленеть от зависти.
Но веселье, как оказалось, только начиналось. Днем наш вампир ходит под шаром непроницаемой тьмы.
Поперлась наша шальная команда к городу нежити. Пейзаж грустный - горы, мертвая земля вокруг города. Выбежал отряд скелетов, сопровождаемый скелетом-магом.
Воин ломанулся на этот отряд, находясь в шаре тьмы, покрошил в костную муку обычных скелетов. Маг в это время начал усиленно кастовать. И проваливать касты. В какой-то момент маг, вампир и остатки скелетов просто исчезли. Телепорт обломился. А у всей команды постоянная телепатическая связь друг с другом. Дальше ситуация (из рассказа, так что):
"- Да где эта сволочь? Вы меня направлять будете?- послышался телепатический вопль Росса.
- А ты... где?- осторожно спросила Шелль.

- Что значит «где»? Там, куда вы меня направляли,- возмущенно ответил вампир.
Шаман истерически всхлипнул...
- Ты в сфере тьмы?- поинтересовалась Шелль.
- Ну да. Вы что, на солнце перегрелись?- рявкнул Росс.
- Ээээ... Понимаешь, Росс, мы тебя не видим... Тебя тут нет...- мягко сказала Шелль.
- А где я?- спросил Росс.
Шаман начал ржать в голос.
- Слушайте, народ, а у меня под ногами трава,- через несколько секунд сказал вампир.
- Что?- изумилась Шелль.- Какая трава???
- Да откуда я знаю, я же не друид. Это ты у нас по траве специализируешься.
- А говорящей реки там нет?- спросил Кабан.
- Так, Росс, стой на месте до вечера, потом разберемся, где ты тут траву нашел,- заявила Шелль."
Вечером того же дня:
"- Шелль...- позвал он телепатически.
- Слушаю,- мгновенно отозвалась девушка.
- Тут... того... лес недалеко... лужайка с травой, озеро...
- Говорящее?- встрял Кабан.
- Не знаю, но тебе утопиться хватит,- огрызнулся вампир.- Это что угодно, но не мертвый город... Это вообще не горы.
- Попытайся сориенитроваться,- предложила Шелль.
Друидка тем временем пыталась обсудить с командой, что происходит, чему мешал хохочущий полуорк.
- Наверное, маг не справился с заклинанием,- предположила Шанталь (новый персонаж в команде вместо Дейдре).- Вот и телепортировались они черт знает куда.
- Вопрос – куда?- заявил Кабан.
- Шелль, я узнал, куда меня занесло,- в голосе Росса послышалась паника.
- И куда?
- Это самая окраина священного эльфийского леса,- сообщил Росс.
Это доконало даже Шелль, она уткнулась в плечо шамана, которого только что пыталась настучать по голове для пущей серьезности, и захохотала... Несколько минут из пещеры доносилось только совершенно невменяемое ржание... (ржание было и в игре, мы рыдали)
Шанталь была права – скелет не смог справиться с заклинанием и все в диаметре пятидесяти метров от него телепортировалось случайным образом. И вот вампир оказался на другой части материка, возле обиталища эльфов, которые люто ненавидели любую нежить... Радовало хотя бы то, что Росса не занесло на какую-нибудь любимую эльфийскую клумбу. Остроухие не оценили бы сферу тьмы, в которой прячется вампир, среди своих драгоценных незабудок."

И еще из той же оперы. Вампир, кстати, хорошо экипирован - рыцарские доспехи, увешан оружием, как ходячая оружейная лавка.
Он пробирался по светлым землям к месту, куда команда могла открыть телепорт. Дальше ситуация - утро, спрятаться негде. Ему посоветовали свистнуть в деревеньке лопату. Он поперся туда, забыв про свою ауру страха. Естествено, вся живность взвыла.
"Представьте... Крестьяне разбужены ненормальным поведением животных. Самые смелые, не зажигая света, прильнули к окошкам... Что они видят? На краю деревни появляется рыцарь... Рыцарь в латных доспехах, обвешанный оружием... И этот рыцарь совершает разбойничье нападение на несчастную сараюшку... И крадет... ЛОПАТУ!!!"