ремнем по попе очень больно

Нужна рекомендация

Пронос еды в самолёт

Приятного аппетита

Продолжение предыдущего поста

Предыдущий пост

Решил запостить первую главу целиком (хотел, да джойреактор написал "Text is too long", так что пришлось сократить до 3х подглав. Так что последние два будут в комментариях). Всего глав на данный момент три, и четвёртая уже на подходе. Я в комментариях буду открыт для любых дискуссий и вопросов. Попрошу не стесняется делится своим мнением в комментариях, каким бы оно не было.

***

Автор: Долгушев Константин (ака Three Dog Night)

Редакторы: Виктор Некрасов (ака Conan) и Торикова Ярослава (ака Yara Hedgehog)

Начало всегда начинается с чего то малого. Малого, но великого. Началом всех начал послужил свет. Теплый, белый, благодарственный. Свет, что дал форму, а главное - осязаемость мира. Это было пробуждение великого из великих. Эрофес. Отец всего. Сам свет и тепло его. И вместе с ним пробудился второй. Темный, холодный, незыблимый. Ноктюрн. Сама тьма, ночь и пустота. Так началась первая эра - Эшт.

Между собой они договорились, что создадут творение, чтобы наблюдать за ним, и чтобы их сыновья и дочери им правили. Был у них общий замысел, известный им одним. И тогда они сотворили себе своих приемников. Первенцом Эрофеса было само его тепло, сконцентрированное в одной своей сущности. Агос - сам жар и пламя. Первенцей же Ноктюрна была сама его пустота и холод. Осязаемая и обволакивающая. Айхне - сама густая пустота. Поведали они своим первенцам о своем замысле и дали им голос, и цель. Дабы продолжить исполнять ведомый им одним замысел мира. Вторым же стала Тао. Рожденная от жара и холода отцов, Закаленная и окаменелая. И вместе с ней и Фетус - само движение, рвение, перемена времени и пространства. Им также поведали о замысле, дали голос и цель. 

И хоть каждый из сыновей и дочерей исполнял свою Цель и играл свою роль, общий замысел пришел к тупику. Просто выполняя роль никто не мог внести нечто большее, что было необходимо. Всё застыло, и казалось безжизненным, без искры созидания. И тогда Эрофес создал еще одного сына - величайшего из всех. Чудесного и всесильного. Мелтарион.

Эрофесе не стал ведать ему об общем замысле, но дал ему власть не следовать цели и роли. Он был свободен от правил и ограничений. И попросил его лишь об одном - сделай мир живым. Он принял эту просьбу, со всей добротой и рвением. И одарил он своих братьев и сестер тем, чего им не доставало. Мыслями, эмоциями, желаниям. Душой. Однако, Ноктюрн возмутился, что Эрофес нарушил общий замысел, создав сына без их общего согласия. И тогда он обезумел, и направил свои черные крылья на общих приемников. Первым удар получила Тао. Когти Ноктюрна пробили ее каменное тело, до самого ее сердца, оставив на ней смертельную, непоправимую рану. Но вмешалась Айхне, встав между ними, и умоляя о сострадании и прощения. Черные крылья на мгновения замерли, перед родной Дочерью. Но этого хватило, чтобы Мелтарион вцепился с ним в смертельную схватку. Он крикнул ему, что больше не позволит ему кому либо из сыновей и дочерей навредить, за что был зверски растерзан Ноктюрном на маленькие частицы. Но пожертвовав собой, он только добился своего. Его маленькие частицы засияли, и своим светом отрезал его от своих братьев и сестер, послужив барьером.

Как только страшное было позади, Айхне от горя обняла смертельную рану сестры Тао, став с ней одним целым. Так создалась земля, какой мы её знаем. Тао стала материками и горами. Айхне льдами и морями. Фетус стал ветром и временем. А Агос стал огнем и солнцем. И именно звезды стали тем самым напоминанием о самом чудесном и великом из всех сыновей и сестер. И тьма за этими звездами стали той тревожной угрозой, что нависал над всеми. Так закончилась первая эра - Эшт.

Но история Мелтариона на этом не закончилась.

Мелтарион

Из оранжевого горизонта, сквозь верхушки голых деревьев начало подниматься яркое солнце. В краях Факсонии, находящимся на отдаленном полуострове великого материка вдоль горного хребта далеко на севере, это обычное будничное утро. Но и оно же последнее перед долгой темной зимой, когда солнечный свет будет прятаться за горным хребтом, лишь изредка окрашивая небо в едва заметную зарю. И именно в этот день, в деревне Финдел начнётся праздник. И он будет длится вплоть до самой ночи, пока последний луч света не скроется за горами.

Детвора, беспрепятственно играет около деревни, без боязни и присмотра. Так как все взрослые в деревне были слишком заняты приготовлениями к празднику, они решили подальше убежать в небольшой редкий лес. Местность очень мирная и спокойная, даже хищники практически не появляются, поэтому никто не беспокоится за них. Дети перешептываются между собой, словно хотят кого-то найти и, желательно, остаться незамеченными. 

 - Я прочитал в отцовской книге, что где-то ближе к чаще есть часовня, которая сейчас заброшена, - хвастается один из мальчиков.

 - Здорово! Может там есть клад? - размечтался второй.

 - А вдруг там живет вампир, который ходит к нам по ночам? - трусливо возразил третий.

 - Не городьте вы ерунду! - Упрекнула единственная девочка – ничего из этого там нет. 

 - Но всё равно интересно узнать, что там есть. - сказал первый. - Я прочитал, что там есть что очень крутое.

 - А что именно? - спросил второй.

 - Не знаю. Я еле успел спрятаться, когда папа пришел. Я еле-еле смог прочитать, что там было написано. Я еще не очень хорошо умею читать.

Немного времени спустя они дошли уже до той части леса, где деревья растут более густо. И там же они нашли небольшую часовню. У нее не было колокольни, потому что она валялась рядом разрушенной, из-за чего она же и была незаметна под кронами деревьев. Они молча и осторожно отпирают дверь часовни. Первое, что они увидели в ней перед собой – библиотеку.

 - Ой... Да ладно,.. - разочаровался первый, - еще книги...

 - А вдруг здесь есть что-то еще? - с энтузиазмом сказал второй.

 - Хотелось бы найти что получше…

Ребята смело входят в глубь библиотеки, но дальше становится темнее, и они уменьшают шаг. Они замечают за углом мягкий свет, словно от свечи. Но когда они подошли к повороту за книжными полками, вход в часовню с грохотом закрылся и внутри стало темнее.

 - Гхах, - испугался третий, - может вернемся... мне страшно.

 Первый взял его за руку и повел дальше за поворот. Там стоял небольшой столик с открытой книгой и зажженной свечой около нее, а также лежал недоеденный кусок хлеба. 

 - Тут что ли кто-то живет? - сказала девочка. Позади них из тени пронесся крадущийся шум, словно кто-то ловко скачет из тени в тень. Ребята обернулись и еще сильнее сжались вместе, и задом попятились к столу. У них возникало чувство, что за ними кто-то наблюдает из тени. 

 - Я хочу домой... - прохныкал третий. На что девочка начала его успокаивать.

 - Кто тут? - в тот же миг рявкнул первый. Ответа они не получили, но почувствовали, что некто из тени к ним подходит ближе. Самый трусливый сильнее попятился за спины остальных и случайно оперся на стол, отчего тот пошатнулся и свеча на столе наклонилось, готовясь упасть. И ровно в этот момент некто из тени резко выскочил на них, от чего дети вскрикнули.

Но тень пролетела за их спины, и падающая свеча резко потухла, погрузив всю комнату в темноту, в которой всё едва видно. И этот некто из тени издал истошный вопль, от чего еще сильнее напугал детей, и те резко и с криками побежали прочь к выходу. Сквозь темноту и едва не спотыкаясь, они накинулись на дверь, но она не поддается. Даже навалившись на нее скопом, они поняли, что она заперта, и они снова услышали шорохи позади себя. Обернувшись, они из темноты увидели силуэт, который устрашающе возвышается над ними. 

 - Тихо ребята... Спокойно, - хрипло пробормотал он и навел на детей ужас, от чего они заревели.

 - Не ешь нас, вампир! Пожалуйста, - проревел третий. Силуэт зловеще протянул к ним руку, и дети зажмурились, ожидая своей участи.

 - Никакой я не вампир - прохрипел тот, и из его руки появился белый свет, рассеивающий темноту. Перед ними показался юноша с короткими каштановыми волосами и левитирующим комочком света над его ладонью. Его мягкие черты лица и немного грустные, но добрые глаза не выглядели как что-то угрожающее, но его несколько приподнятые скулы говорят о том, что он терпит неприятную боль. На руках его виднелись застывшие капли воска, вокруг которых кожа заметно покраснело от ожогов. Но не смотря на это, он стянул свои губы и щеки в дружелюбную улыбку, но они слегка болезненно дрожали.

 - Для вампиров тут слишком холодно - снова прохрипел он, сдерживая свой голос от боли.

Книга первая
Звезда

Глава 1
Волшебник Полукровка

1-1

 Обстановка немного разрядилась. Всё продолжали настороженно смотреть на юношу, который пару мгновений назад крался в тени. Но всё что он делал, это неловко смотрел на них самих. Он понял, что пожалуй надо брать инициативу в свои руки.

- Эм... Привет. - неуверенно сказал он дрожащим радушным тоном, и спрятал свободную руку за затылок. Дети же, продолжали смотреть на него как парализованные. И так они стояли ещё пару мгновений, пока они вроде как не расслабились.

 - И-и-извинить-те, - неуверенно заикнулся он. - Й-й-я не хотел вас н-напугать. 

Немного погодя, юноша вгляделся в детей, понял, что чего-то не хватает, и медленно повернул свою голову в правую сторону, где над его ладонью висит комок света. Напротив него стоял один из детей, который с расширенными глазами восхищенно смотрел на него.

 - Вау. Ты волшебник?! - жадно вдыхая воздух, восхитился он.

 - Хих, - схватился он за своё право плечо юноша и попытался улыбнуться, уже от смущения. Румян, увы, на его лице не видно, потому что всё оно красное от боли. - Я не волшебник. Просто знаю пару несложных... эээ...

Пока он это говорил, мальчик словно пропускал все мимо ушей и продолжал радостно и изумленно смотреть на свет. 

 - Эй, Франк! Отойди от него. - Чуть шепотом скомандовал один из детей.

 - Да, именно! А вдруг он злой волшебник! - сжатым голосом поддакивает другой рядом с ним.

 - Помолчи, Тими… - ещё более тихим шепотом сказала единственная девочка.

 - Я н-н-не злой - занервничал Юноша. 

 - Да? А почему вы закрыли дверь? - спросила девочка, учтиво обращаясь на "вы"

 - Так ведь дует же, - ответил юноша.

 - А темно почему так?

 - Ну, мне хватает одной свечки. Если бы знал, что ко мне идут гости, я бы встретил.

 - И когда к тебе приходили в последний раз? - Спросил другой мальчик.

 - Эм... Никогда...

Настало неловкое молчание. Комок света над ладонью начал немного колебаться, юноша это заметил и сосредоточился на его поддержании. 

 - Мне сейчас несколько неудобно его так держать... Давайте я зажгу свет.

Спустя какое-то время и после того, как юноша расставил свечи, он наконец зажег ту свечку, что стояла на столе, а им уже остальные. Дети же нашли и принесли ветхую скамейку, на которой все и расселись. 

 - А почему ты не зажег его своим волшебством? - подметил Франк.

 - Я не умею управляться огнем, - ответил юноша. - Как и сказал - я немного заклинаний знаю.

Франк несколько разочаровался, но потом снова загорелся искренним любопытством.

 - А что ты умеешь?! - восхищенно поинтересовался он.

Юноша натянул смущенную ухмылку на своём лице и взмахнул рукой. С полки над головой мальчика залеветировала книга. Она зависла перед детьми, и как только она открылась, из нее выплыл парусник и морские волны. Словно настоящая, но миниатюрная, перед ними предстала сцена из книги. Парусник бороздил наплывающие волны, с плеском об них ударяясь, и разбрызгивая морской бриз. Франк восхищенно разинул рот. Он тут же потянул к нему руку и на мгновение ощутил капли морского бриза, но в то же время мираж растворился в воздухе. Юноша чуть дернулся, словно ощутил это прикосновение.

 - Это не совсем иллюзия, но у меня никогда не получалось сделать его осязаемым дольше, чем на мгновение.

Юноша снова дёрнул рукой, и книга захлопнулась в воздухе и поплыла на место, откуда и прилетела. 

 - Так кто ты, и что тут делаешь? - спросил первый.

 - А, ну да, мы же и не познакомились, - с энтузиазмом в голосе ответил юноша. - Меня зовут Юстас Старлайт. 

 - О, а меня зовут Франк! Просто Франк! - возбуждено представился пожалуй единственный ребёнок, который был настроен дружелюбно. Остальные дети не решались что либо говорить. Уже в третий раз повисло недоверчивое молчание.

 - Ну, а ваши имена я могу услышать? - попросил Юстас. Но в ответ была только тишина.

 - О! А можно я их представлю? - Воодушевился Франк.

 - Нет. - хором ответили все дети. Юстас побледнел от такой недоверчивости. 

 - В общем, вот его зовут Тими - Указал Франк на зажатого мальчика, что сидел максимально по отдали от Юстаса, позади всех остальных. - он третий по старшинству после меня. А вторым по старшинству является Зена. Она кстати дочурка старосты нашей деревни!

 - Франк… хватит… - раздраженно выдохнул последний не представленный мальчик.

 - О, а вот его зовут Август Дааль. - продолжил тот, словно не замечая его недовольства - Он самый взрослый из нас. И у вас обоих кстати, как я заметил, есть фамилии. Здорово, правда…

 - Хах, да, интересное замечание… - сново засмущался Юстас. 

 - Только вот, в отличии от тебя, мой отец является самым влиятельным купцом нашей деревни - враждебно выступил Август. - А про тебя я ни разу не слышал. 

 - Август. Не груби. Это неучтиво - сделала замечание Зена.

 - Да. Он же не сделал ничего плохого. - продолжил Франк.

 - Тогда почему он живёт здесь, вдали ото всех, и не показываясь всем на глаза?

 - Ну, у меня есть некоторые причины всех сторонится… - стыдливо сказал Юстас, опустив голову взглядом в пол. - но я никому зла не причинил, честно. 

 - Подожди-ка, - приказала Зена, и Юстас, немного опешив, замер. Она заметила что-то под плащом за его спиной. Потянув руку к нему, она стянула плащ в сторону.

Из-под плаща показался хвост. Он был продолговатым, толстым и покрытым коричневой короткой шерсткой. Гибкий обезьяноподобный хвост. 

 - Мутант! - встревожился Тими, от чего в тот же миг получил по затылку от Зены. 

 - Погоди, - проговорил Август, - мне папа о тебе говорил. О парне-полукровке. 

Юстас от этих слов виновато сжался и втянул свой хвост к себе в руки. 

 - Ты же воруешь еду из папиного прилавка.

 - Ну, я вынужден был, так как...

 Юстас не успел договорить, как Август встал из-за скамьи и вцепился в руку Франка.

 - Мы не должны возиться с ворами и нелюдями. 

 - Погоди. С чего вы взяли, что он ворует? - возразил Франк, но не получил ответа, потому что Август потащил его и всех остальных к выходу.

 - Но я хотел сказать... - говорил Юстас вслед за ними, но у него не хватило духа продолжить. Он чувствовал себя виновато. И все уже поняли, что Август прав. И только Франк пытался сопротивляться, захотев остаться с ним. Но Августу еще помогал Тими, который, пожалуй, больше всего хотел уйти отсюда. Перед самым выходом Франк вопрошающе посмотрел на Юстаса, но все, что он увидел в его глазах, это было сожаление. А напоследок Зена посмотрела на него с тоской и вздохнула. Так они и ушли, оставив Юстаса одного. Вздохнув, он вернулся к столу, где лежала книга, и сел за него, начав доедать уже зачерствевший кусок хлеба. 

1-2

Дети дошли до пустыря у деревни, когда ещё едва начало вечереть. Тими и Зена ушли вперед, не дожидаясь остальных и пошли по домам. А Август все еще вел за руку Франка, таща его у себя в хвосте.

 - Мы же придем к нему снова, правда? - спросил Франк, едва успевая и стараясь не споткнуться.

 - Нет! - твердо ответил Август, даже не оборачиваясь. 

 - Почему?

 - Потому.

Август не хотел даже обсуждать это. Но потом он почувствовал, что тащить за собой стало резко тяжелее. Все потому, что Франк повалился на землю. Август снова потянул его, но тот и не думал вставать. 

 - Хочешь, чтобы я волочил тебя по земле? - возразил Август, словно бы ставил ультиматум.

 - Я никуда не пойду, пока ты не пообещаешь, что мы снова навестим Юстаса!

 - Мы не пойдём к нему, и точка. - продолжал он стоять на своём. Немного погодя и напрягшись, он потянул его сильнее. Но он так же резко застопорился, словно Франк за что-то ухватился и держится до последнего. 

 - Мы познакомились с ним только что, а ты уже на что-то обозлился! Ты должен извиниться перед ним!

 - Извиниться!? Мне не за что извинятся перед вором! Это он должен просить прощения у папы за всё, что он у него украл!

 - Ну и что? Если тебе это так важно, то я попрошу его больше не красть еду у твоего папы...

Августу уже осточертело это слушать, и он с размаху дал пощечину по щеке Франка. А потом он с хрипом набрал воздуха в грудь, готовясь высказать всё, что он думает.

 - Хватит его оправдывать! Я всё знаю про таких грязнокровных выродков, как он! Они воруют, грабят, избивают и убивают ради наживы и потехи ради. Думаешь они просто так не живут в городах и деревнях, подальше от людей! Да он ничем не отличается от тех головорезах, что прячутся в лесах и горах вдоль крупных дорог! А что если он с нами что-то сделает? Кто будет в этом виноват?!

На этих словах, Август уже начал захлебываться в слезах, с трудом пытаясь выдавить из себя хоть ещё одно слово. Франк же держась за щеку опустил голову вниз, и продолжал так лежать, так же подвсхлипывая. 

 - Я… Сам бу… бу… буду прин-н-носить ему еду… - сквозь слёзы выдавил из себя Франк, не поднимая своей головы. - Ш-чтобы он бол-льше н-н-не… *фырк*… н-не воровал…

 Август просто не находил слов, которые были бы уместным. Его переполняло обида, стыд и гнев. В конце концов, он просто отпустил его, и пошёл дальше без него.

 - Дурак! Ты просто неисправимый дурак! - кричал он напоследок, и просто пошёл в отцовских дом.

Его дом был чуть в стороне от деревни, образуя небольшой хутор. Дома никого не было. Ни матери, которая скорее всего будет ночевать в деревне, ни отца, который так еще и не вернулся в деревню. Август подумал, что это хорошая возможность снова заглянуть в отцовский журнал, но, к сожалению, его на месте также не оказалось. Ничего не сделав, он улегся спать. 

Спустя какое-то время он услышал резкий грохот, что разбудил его.

 - В любом случае, я обещал тебя довести до деревни, но вот ночлег предложить не могу. Лучше иди прямо туда. Там всё равно этой ночью никто не будет спать. 

Август узнал отцовский голос, который скорее всего пришёл не один. Но как только Август встал, в комнате стало темно. За время, пока он спал, уже успело стемнеть. И только он тихо подкрался за дверь, чтобы посмотреть с кем отец разговаривает, входная дверь успела закрыться. Из его проемов сочился мягкий факельный свет, который стал понемногу тускнеть. Да и сам отец тоже ушел спать. Тогда он тихо подкрался к окну, но было уже так темно, что можно было различить лишь силуэт от факельного света, который спустя недолгое время быстро потух. Это немного удивило. Ведь уже слишком темно, и фигура попросту испарилась в ночной темноте. В голове Августа проскочила пара вопросов.

 - Кто он? И почему потушил факел? Как он собирается добираться до деревни?

Но потом он замечает маленькую белую точку вдалеке, словно тусклую звезду. Он и раньше его замечал, но она располагалась подозрительно низко от звездного неба, и, по сути, его должны перекрывать горы. Но теперь он начинает понимать, что это не звезда.

Тем временем, Юстас наблюдал за огнями деревни с верхушки старой ели. Он смастерил на ней себе смотровую площадку, на которой он мог спокойно сидеть, лишь слегка покачиваясь на ветру. Сегодня для него первая ночь после лета, которая, действительно, станет темной, а не сумерками, когда солнце просто прячется за горой. Сегодня же деревенский праздник уходящего солнца, и всю ночь никто не будет спать. Вместе с ними и не хочет спать Юстас. Но даже в такие моменты он не может оторваться от чтения. Он сидел, держа в одной руке магический комочек света, а в другой – книгу. Но он периодически посматривает на огни деревни. Он все чаще глядел туда с тоской и мечтой в глазах одновременно. Возможно, он бы и хотел там быть, но про себя говорил, что ему это не нужно. 

Вдруг на секунду дунул сильный ветер, от чего страницы книги в его руках начали быстро бежать. Он резко закрыл книгу и начал спускаться вниз. Он не боится высоты, так как даже если он упадет, сможет ловко ухватиться за ветки и специальные лазы. В этот же момент он всхлопнул комок света над своей ладонью.

Вслед за этим дуновением нахлынул еще один, более сильный и напористый. Уже это дуновение вырвало книгу из рук, и Юстас постарался быстро поймать книгу своим хвостом. К сожалению, в темноте он услышал звук рвущейся бумаги. И хвостом лишь почувствовал, что держит один листок. Верхушка ели сильно наклонилась, и он почувствовал, как его ноги стали скользить вниз, однако он ухватился обеими руками за ствол. Когда ветер стих, верхушка вернулась на исходное положение. Юстас снова зажег свет над своей рукой и посмотрел в ту сторону, куда могла упасть книга, но стоило ему обернуться, как он краем глаза заметил еще огни. Он присмотрелся к ним, дабы удостовериться, не из деревни ли они. Но нет. Правее от него самого он увидел огни, похожие на разбитый лагерь. 

У Юстаса в голове промелькнул один вопрос: “А почему они не в деревне?”

Его одолело любопытство и легкое чувство тревожности. Он слез с ели и первым делом подобрал упавшую книгу. Она, к счастью, упала в кучу красной листвы и не пострадала. Затем проверил, что именно за страница была вырвана и вложил её обратно. После этого он сунул книгу под плащ и осторожно направился в сторону неизвестных огней, желая узнать, кого занесло в это место. 

1-3

Как только Юстас стал различать силуэты деревьев от кострового света, он погасил свой магический свет и стал приближаться более осторожно. Он вышел на поляну, где расположился довольно большой лагерь. Около 15 палаток и всего один костер на краю. У этого костра сидели два человека в капюшонах, которых он хотел рассмотреть получше. Он подкрался к костру ближе, но не выходя на его свет. Они носили странную одежду, которая отражала бликами свет от костра и не сгибалась под их движениями. Он читал о нечто подобном, но вживую не видел. Похоже на них были железные доспехи. Над костром кипел котелок.

 - Брррррр, - затрещал один из них. - Даже костер не помогает от здешнего холода. Почему нам нельзя снять обмундирование?

 - Мы на посту, - ответил другой, - ты же не хочешь, чтобы на нас напали, пока на тебе нет защиты.

 - Да кто на нас тут может напасть?! Я не думаю, что деревушка может нам как-либо угрожать.

 - Так или иначе, это приказ. Ты забыл? Мы на секретном задании, и он не был бы секретным, если бы его выполнение не угрожало появлением врагов. А если они узнают, мы должны быть готовы к тому, чтобы они не смогли нам помешать.

После этих слов повисла пара секунд неловкого молчания.

 - А в чем заключается наше задание?

Еще пара секунд неловкого молчания.

 - Я не знаю, - пожал другой плечами.

И еще пара секунд неловкого молчания…

 - А почему мы не знаем о задании?

 - Идиот! Чтобы мы не смогли о нем проболтаться. Секретность же.

 - Аааааа… - немного погодя, согласился тот. - А кому мы можем проболтаться?

 - Эм… Врагам… Очевидно же…

 - А нас окружают враги что ли?

 - Эм… А ведь не исключено,.. - вдруг тот стал несколько напряженнее. Он привстал и взялся за свой меч в ножнах на изготовку. - А давай-ка проверим. 

Юстас чуть испугался того, что его обнаружили, и эти стражники начали внимательно вглядываться вокруг, но вдруг…

 - Вы что тут разорались? - из палатки неподалеку выглянул еще один стражник, вяло, но сердито окликая их - Тут вообще-то люди спят.

 - Извини, - ответил другой, отвлекшись от мысли. - Мы тут просто…

 - Вы кстати че на огне то варите, - вдруг третий обратил внимание на котелок. - Вы же суп закоптите! Надо варить на углях, а не на открытом огне.

 - Я же говорил, что-то вода слишком быстро закипела, - говорит первый стражник второму, упрекая его. - А ты: “Я только мясо закинул, все нормально, я еще залью воды, чтобы вся она не выкипела”.

 - Заткнись, заткнись! - рявкнул тот в ответ. - Ты лучше помоги котелок с огня снять.

Они уже и позабыли, что хотели осмотреть местность, словно и не заводили об этом речь. От этого Юстас смог с облегчением выдохнуть. Он подумал, что стоит обыскать лагерь получше, чтобы понять что тут происходит. Он обошел стражников у костра и прокрался в глубь лагеря, пока все спят. Чтобы понять, что они тут делают, он решил обыскать их вещи. Лопаты, киянки, кисточки, колышки, веревки... Провизия, факелы, белье, флажки, лебедка... Юстас с трудом пытается связать эти вещи. Но зайдя еще глубже, он заметил палатку, которая сильно выделялась от остальных. 

Эта палатка была больше, и имела темно-багровый цвет. Да и выглядела сама по себе более роскошно и богато. А также она выделяется тем, что его сторожат два человека, которые отличаются от тех, что находились у костра. Их лица по-прежнему скрывают капюшоны, но одеты они были уже в рясы того же темно-багрового цвета. Они смирно стояли, держа в руках посохи с железными обоюдными концами. Внешне они выглядели мрачно и грозно. И пока он всматривался в них, он заметил, как у этой же палатки в стороне стоит ваза со свитками. 

Юстас обошел их со стороны и подкрался сзади палатки, дабы взять один свиток. Однако, подойдя к вазе ближе, он заметил прорезь света на земле. В этом месте палатка имела рваную дыру, из которой скорчился свет. Ткань палатки, оказалось, попросту не просвечивается, так как она была плотной. Юстас решил заглянуть в эту дыру размером с его голову. Внутри, посреди палатки, стоял стол и горящий на нем масляный фонарь. А перед дырой стояла стойка с мечами. Видимо, дыра была проделана по неосторожности, когда эти мечи ставили на стойки. Но на ощупь края дыры твердые, словно подпаленные. Впрочем, Юстас оставил мысль об этом. С того ракурса, в котором была дыра, увы, не разглядеть того, что еще стоит на столе. Однако все таки Юстас замечает один свиток с противоположного края стола. Он решил все-таки попробовать его стащить. Он протянул руку к дыре и легонько взмахнул ей, словно закидывая невидимое лассо. Свиток легонько залеветировал и сполз со стола. Движением своих пальцев он словно манил свиток к себе, а тот, медленно паря по воздуху, приманивался к нему. И как только он подлетел к дыре, свиток прошел через нее и лег в его руках.

 - Я потом его верну, - пробормотал он себе под нос. 

Но только он повернулся, как его рукав зацепился за краешек свитка в вазе, что стоял напротив, от чего упала вся ваза. Это, определенно, услышали стражники. Из-за угла выглянул один из стражников, но увидел только вазу, лежащую на боку, и пару вывалившихся из него свитков. Юстас спрятался недалеко, за следующем углом палатки. Стражник решил подойти поближе. Передвигался он бесшумно, но при этом тонно. Он остановился у вазы и преклонился над ней. Подобрал вывалившиеся свитки обратно в вазу и поставил её на место, закрывая дыру в палатке. Он сделал это неторопливо, чтобы убедиться, что ваза стоит ровно и не упадет снова. После чего тяжело вздохнул...

 - И почему он такой вспыльчивый,.. - пробормотал он басистым голосом. Юстасу что-то показалось странным в его голосе, но он не смог понять, что именно. После чего стражник вернулся на свой пост.

Оставаться здесь – рискованно, - подумал Юстас и начал прокрадываться из лагеря.

 - Что это тут происходит! - вдруг послышалось у него за спиной. От чего Юстаса парализовало от страха.

 - Мы?! - послышался знакомый голос. - Мы бдим свой ночной пост, сэр. 

 - Имена.

 - Болди, сэр.

 - Эрик, сэр, - прозвучал второй знакомый голос

 Юстас снова выдохнул свой “мини-инфаркт”, и он уже устал так пугаться третий раз. Так или иначе, ему стало любопытно подслушать. Голос доносился со стороны костра. И он решил так же подкрасться на прежнее место, со стороны леса. 

 - А теперь можете подробно рассказать, чем вы тут занимаетесь? - голос звучал сурово и в то же время спокойно. 

 - Сэр, мы готовим себе провизию, сэр.

 - Я вижу, но почему вы разожгли костер?

Как только Юстас расположился там, где хотел, он увидел, как двоих у костра начал отчитывать, как ему кажется, их капитан. Он также выглядел иначе, нежели они.

Это был крепкий мужчина с седыми волосами и бородой. Вместо брони он носил кожаную кирасу, на левой груди которой была пришита геральдика с изображением головы грифона. За его спиной был деревянный щит, окантованный железом, а на поясе висели меч в ножнах, небольшие свертки и сумка. 

 - Так ведь ночь, сэр. Никто же не увидит дым в небе. 

 - Зато увидят сам костер. Вы хотите что ли нарушить нашу маскировку?

 - Эээ,.. - растерялся Болди. 

 - Это недопустимо, - спокойно отрезал капитан и отвернулся в сторону.

 - Чертова Факсония с ее чертовым Климатом, - бормотал про себя Болди. - Не разжигай костер, чтобы нас не выдавал дым. А за первую ночь, спустя вечность, не разжигай костер, чтобы не выдавал свет...

 - Так получается, что костер нас выдает в любом случае, - упрекнул Эрик

 - Заткнись, Заткнись...

 В эту же секунду капитан накрыл костер каким-то котлом. Его дно было прорезано, а по сторонам находились дырки, от чего стало куда темнее.

 - Надо использовать маскировочный экран, - спокойно проговорил капитан, - так от костра будет меньше света, да и еда приготовится быстрее. 

 Капитан излучал спокойствие, и его басистый и суровый голос больше успокаивал, чем вселял страх.

 - Спасибо, - кивнул Болди, - сэр Вильямс...

*В комментариях продолжение*

Всем привет, мне нужны деньги. В виде работы.. "2 пост"

Это более подробный пост, потому что я писал тот на эмоциях и посреди ночи, не подумав, что все спят. "Тот пост"

Со мной случились неприятные обстоятельства, я ушёл со своей прошлой работы в виде курьера Яндекс-еды из-за травмы, после долгого лечения решил дальше не работать. В поисках работы наткнулся на вакансию мастера по ремонту бытовой техники, вроде некоторые представления есть из небольшого опыта от того, что я иногда чинил технику подумал я, когда сказали что берут и учат. 

Оказалась фирма построена на мошенничестве и обмане клиентов, чиня что работает или обманывая, что запчасти фирменные (хотя это просто китайщина), поэтому я не хочу работать там. Хотя и потратил 3 недели на обучение.

Но я полностью встрял - на данный момент из-за пол года лечения я полный банкрот: у меня нет никаких денег, крупные деньги которые я давал родителям мне так и не вернули, я даже ничего не могу заложить - всё что у меня есть : пара сменных одежд, телефон за 2Т который выключается при открытие браузера, ну и комп. Искать долго работу я не могу, потому что у меня очень ужасные отношения с родителями - влоть до упрёков, если я ем хотя бы 2 раза в день, хотя именно они должны мне большие суммы.

Вернутся в Яндекс я не смогу, там нужен хоть какой то стартовый капитал для разъезда и нормальный телефон. На низкооплачиваемую меньше 25Т я не могу устроится, потому как живу в пригороде - можно сказать я тогда буду скорее выживать из-за трат на проезд.

Кредит мне не одобрят без официального опыта и по причине безработности.

Я прошу помощи в виде работы.

Я всего лишь так называемый "Студент", из-за возраста в 19 лет.

Я живу в Новосибирске - имеется опыт продавца-консультанта, курьера, я занимался управлением некоторых игровых проектов и был администратором. 

Район для меня не сильно важен, потому как я хочу скорее вновь съехать - если вы не понимаете насколько всё плохо, прямо только что моя мать как всегда избила брата и угрожала ему , что убьёт из-за того что он встал попить воды а мне высказала с истерикой, из-за того я сам с ним не разбираюсь.

Для меня не важно время работы - могу ночью или вахтой.

Если всё таки хотите поддержать в денежном плане то вот счета:

Яндекс-кошелёк, или же теперь как он называется ЮMoney: 

410015358318932

СберБанк:

40817810944056076300

Но мне скорее - нужнее найти работу.

Дальше уже вода, обо мне - ситуации проблемы и родителей:

Травму я получил ещё в начале 2020, в феврале. Лёжа на обочине дороги, где то в течении 10 минут я понял, что что-то не так. Потом я вспомнил, что при выходе из маршрутки я внезапно упал на льду вывернув ногу почти на 180 градусов в придачу упав на уже вывернутую ногу. К счастью у меня был шок, так что я ничего не чувствовал ещё долго. Повалявшись ещё немного я встал на свою здоровую ногу и ковыляя допёр до остановки. 

Угадайте что я начал делать ?

Нет не угадали, я как идиот под шоком начал звонить не в скорую а оператору, что бы сообщить что я не смогу доставить заказ и только потом позвонил в скорую.

Скорая приехала быстро в течении 10 минут, уже в больнице мне вправили ногу вкололи каких то сильных обезболивающих, ну и конечно загипсовали. Домой пришлось ковылять своим ходом на автобусе, потому что за мной ни кто не поедет. Пролечился фактически почти год, живя на свои накопления и перенеся 3 операции и где то около 10 откачиваний колена, но где то уже на половине года пришлось вернутся к родителям, о чём я сейчас ужасно жалею. 

Мать родила ещё одного ребёнка, поэтому на тот период она перед этим и после ещё долго лежала в больнице. За другими детьми ни кто не следил, поэтому пришлось самому ходить в магазин и оплачивать за свои деньги. После возвращения у меня несколько раз просили в долг, фактически я отдал минимум 80Т и где то 30Т я потратил на продукты, но я это не считаю за долг. Фактически это были накопления на машину. В конце концов в этом месяце у меня ни осталось и 100 рублей, последнее я отдал на проезд до обучения,где оказалась чёрная контора про которую я говорил.

За этот год я оборвал общение со всеми знакомыми,хотя они продолжают пытаться со мной поговорить, прост потому что не хочу им мешаться.

На данный момент я не смог ещё вылечится и даже, если бы была возможность у меня нет денег.

Родители не отдали никакой части долга, хотя я платил часть расходов квартплаты и отопления дома. Сами они не бедные.

Дальше о моих отношениях с родителями и коротко-косвенный рассказ жизни + никому не нужная биография:

Скажем так - моя мать с психическими проблемами(По моему мнению, она сама так не считает) а отец часто встречающиеся явление на просторах СНГ - человек который не интересуется жизнью детей и общения с ними, при этом который вышел из деревни. Моя мать относится к детям как к капиталу и часто упоминает про стакан воды а от пьяной я услышал, что последних 2 братьев она рожала ради материнского капитала.

Моя мать человек с очень истеричным и деспотичным характером, она больше всего оказала на меня влияние(И очень плохое).

Если говорить, про то когда начались сильные проблемы то это 11 лет. Мы переехали, при этом у меня начались гормональные проблемы. Из-за лечения которого у меня началась сильная депрессия, поэтому пришлось отказаться. Но добило всё решение мамы поселить меня в комнате 2.5 на 2.5 метра без окон, видимо использовавшееся как склад. Добавило, что мать почему то начала меня закрывать на замок ночью - на вопросы сейчас зачем, она говорит что такого не было, хотя младшая сестра вполне подтверждает и помнит как открывала мне дверь,когда они уезжали вечером. Из-за всего этого я из так называемого "Заводилы", который имел много друзей превратился в асоциального чувака, который сидит на передней дальней парти или в конце а так же не приносит или забывает некоторые принадлежности(На самом деле мне их часто не покупали или только с большой задержкой). Можно конечно с этим было жить, вот только я по своей сути наоборот не интроверт, что вызвало большие проблемы.

Что частично вызвало, можно сказать "Беды с башкой".

Спасением для меня стал подарок дяди в виде компьютера, особенно музыка и в некоторой степени игры. Музыка оказала на меня большое влияние и продолжает оказывать, можно сказать моя личность сформировалась под ней и я просто не могу слушать, когда слышу большинство музыки которую слушает обычный обыватель. Началось моё пристрастие с того момента, когда я захотел скачать саундтрек Half-life 2.

После этого я пристрастился к музыки в виде саундов без текста и наполненных каким то смыслом, под начальный период попали ещё другие игровые саунды а так же музыка известных групп Sabaton, metallica, Ария  и тому подобных ещё моё внимание упало на Otto dix и несколько ещё других непопулярных групп

Позже мои вкусы расширились на - классику, синтетику, комбинированные жанры музыки.

И вообще 95% времени неавно, когда я еле двигался я только и делал что слушал музыку.

Где то к 12 меня перестали запирать и переклали заботу о младших на меня, потому как родители стали чаще уезжать тусоваться или посещать городские гонки. Поэтому можно сказать, я следил за распорядком когда вставать или ложится спать, едой, ну и что бы они не натворили всякой ерунды.

Из-за этого я боюсь, что у меня будут проблемы с детьми.  У меня развилась сильная гипер-опека.

К концу 15 я начал приходить в норму благодаря игровым серверам по майнкрафту, по счёту за тот год я нашёл больше 20 друзей с которыми продолжаю общаться. Я частично восстановился, как бы это не звучало высокомерно я был лидером.

В 16 случился новый ход от родителей, они уехали на дачу на всё лето а меня оставили следить за котами - проблема была в бюджете, 300 рублей на неделю. 170 в любом случае мне приходилось тратить на 14 пакетов для 2 котов, хоть я и не люблю животных но морить голодом не в моём виденье. Так что почти 3 месяца я жил на 130 рублей в неделю: основном я покупал яйца и крупы, иногда приходилось тратится на расходники в виде сахара и чая + иногда вместо еды покупал печенье. Пришлось жить без шампуня и мыть голову каждый второй день из-за этого. При этом в тот период я занимался тренировками, так что похудел за 3 месяца на 20 кг, но вернул где то 5 почти за 2 недели когда всё кончилось. К сожалению я слегка посидел - в основной масе волосы сохранили цвет, но иногда это замечают, например этим летом ко мне подошёл пожилой и спросил почему я седой.

Началась моя политическая жизнь, и на удивление мои политические координаты сильно не сходились с действующей реакционной и коррумпированной властью, так и либеральной-рыночной оппозиции. Толи это виноваты стечения обстоятельств или же Сейлормун(Беды с башкой).

Равные права граждан с доступом только к государственным адвокатам.

Достаточная свобода, но не переступающая порог. В виде полной свободы слова.

Контроль государства над экономикой склоняя к удержанию денег крупных фирм внутри государства, что бы эти средства были в обороте а не копились просто так и польный контроль над ресурсний областью. Спонсирование небольшого частного бизнеса. Что делало экономику смешанной.

Налаживание отношений с СНГ соседями и экономических связей, для последующего объединения.

Вот такой лево-авторитарный режим с имперскими, но глобалистическими замашками точно не входил в принятый обиход.

Поэтому я начал искать сообщников - сейчас нас около 40 считая общее в Россиии, Белоруссии а так же Украины  и мы называем себя "Голубой легион".

Мы ничего из себя не представляем так как только 30% уже за 20 лет да и мало нас. Сейчас мы нейтральной позиции.

Политическая жизнь как руководителя на меня влияла, но то уже не относится к теме. Может позже я и расскажу о нас побольше, но тогда это будет уже в теге "Политика".

Вообще я ему очень благодарен, до того как я начал работать даже половина моей одежды покупалась на его деньги.

Ну и дальше я работал на нескольких профессиях, последней была курьер.

Вот я и подошёл к началу поста, как я вернулся к своим родителям и как дурак отдавший кучу денег встрял.

Если вы дочитали - то я честно удивлён.

ИЩУ РАБОТУ!

В Красноярске училку вокала уволили из-за жалобы на пирсинг.

Кроме того, её обвиняют в ЛГБТ-пропаганде и педерастии. "Патриоты" с обостренным синдромом вахтёра проанализировали её страницу в вк и создали целую обличительную телегу, желающие могут ознакомиться здесь - https://vk.com/doc1315763_440157344?hash=0fe334c427a7656e7c&dl=0e7e4b20b4802091ee

ссылка на новость - https://lenta.ru/news/2016/12/21/fired/

Чернобыль ч.5. Вне АЭС

Предыдущая часть

Мы, конечно, не совсем знали, что делать. Это, как говорится, пока жареный петух не клюнет. Я вообще считаю, что у нас гражданская оборона оказалась не на уровне.
Александр Эсаулов, тогда зампредседателя горисполкома Припяти

Хроника исчезающих поселений

 В припятском горисполкоме об аварии узнали примерно в четвёртом часу ночи. Уже к четырём часам утра на ногах были все – от председателя горисполкома до начальника гражданской обороны. Необходимо было решать, что делать. Решать было непросто – опыта как такового у городского начальства не было: зачастую, учения гражданской обороны не выходили дальше кабинетов, к тому же на всех уровнях прямо заявлялось о невозможности подобной аварии.

 Первым, самым очевидным решением стала мойка города. Однако машин было очень мало – всего четыре, а ввиду срочности первую машину привёз водитель, который управлять ей не умел. Тем не менее, помывку, ставшую, по сути, первой процедурой пылеподавления, организовали.

 Утро и день прошли в состоянии полнейшей неопределённости. О радиационном фоне в городе и произошедшем на станции ничего известно толком не было, по городу циркулировали различные слухи. Однако мероприятия не отменялись – школьники учились, причём уроки физкультуры проводились на улице в том числе. О произошедшем и мерах безопасности жителям Припяти и других близлежащих городков и сёл ничего не сообщили, дабы избежать паники. Впрочем, в школах детям раздали йод, учителя, да и родители позакрывали в домах, школах и детсадах окна.

 К четырём часам вечера 26 апреля было принято решение о перевозке пострадавших из медсанчасти, которая к тому моменту оказалась переполнена, не готова к лечению людей со столь серьёзными дозами, а к тому же начинала «светить», в Москву. Прибывший утром в Припять второй секретарь киевского обкома В.Маломуж поручил возглавить выполнение этой задачи зампреду горисполкома города атомщиков Александру Эсаулову. Сначала приняли решение перевезти самых тяжёлых – пожарных и операторов, работавших на блоке ночью. При этом столкнулись с огромным количеством трудностей. Необходимо было подготовить все документы, истории болезней, личные дела. При этом многое, в том числе важные печати, осталось на станции. В итоге выехали в одиннадцать вечера, а в киевский аэропорт Борисполь прибыли только ночью.

 Приехали. Ворота закрыты. Это было ночью, часа в три, начале четвертого. Гудим. Наконец - зрелище, достойное богов. Выходит некто в тапочках, галифе, без ремня и открывает ворота. Мы проехали прямо на поле, к самолету. Там уже экипаж прогревал мотор.
И еще один эпизод ударил мне прямо в сердце. Подошел ко мне пилот. И говорит: "Сколько эти ребята получили?" Спрашиваю: "Чего?" - "Рентген". Я говорю: "Достаточно. А в принципе - в чем дело?" А он мне: "Вот я тоже хочу жить, я не хочу получать лишние рентгены, у меня жена, у меня дети".
Александр Эсаулов, цитируется по документальной повести Юрия Щербака «Чернобыль».

 К утру 27 числа Эсаулов вернулся в Припять, встретив по пути огромную колонну автобусов, предназначавшихся для эвакуации Припяти, и попал из огня да в полымя. Теперь нужно было вывезти остальных поражённых. Маломуж требовал от него совершенно дикой скорости – уже в двенадцать дня больные должны были быть в Борисполе, при том, что разговор об этом шёл в десять утра. В итоге в двенадцать-таки уехали в Борисполь. Пока собирались, поступили ещё несколько человек, поэтому вместо трёх автобусов поехало четыре. Отдельной проблемой стали провожающие:

 Мы уезжали в автобусах 27-го в двенадцатом часу. Объявили посадку и заголосили провожавшие женщины. Я сказал: «Бабы, рано нас хороните». По всем симптомам я осознавал серьезность нашего положения, но, откровенно говорю, думал - жить будем. Не для всех мой оптимизм оправдался.
Удивительно четко работает «сарафанное радио». Сразу за Чернобылем село Залесское, вдоль улицы стоят, подперев ладонью щеку, женщины с жалостью в глазах. А тут казус - Виктору Смагину стало плохо, а врач в другом автобусе, пришлось останавливаться. И быстро у автобуса - толпа женщин, причитают, глядя на нас в больничной одежде.
Анатолий Дятлов

А.Эсаулов:
 Собрали мы эту всю "делегацию", все оформили и выехали аж в двенадцать часов дня. Было три автобуса, четвертый резервный. "Икарусы". Тут жены стоят, прощаются, плачут, хлопцы все ходячие, в пижамах, я умоляю: "Хлопцы, не расходитесь, чтобы я вас не искал". Один автобус укомплектовал, второй, третий, вот уже все садятся, я бегу в машину сопровождения, теперь ГАИ сработало четко, сажусь, жду пять минут, десять, пятнадцать - нет третьего автобуса!
Оказывается, еще трое пораженных поступили, потом еще…
Наконец поехали. Была остановка в Залесье. Договорились, если что - фарами мигать. Едем по Залесью - раз! Водитель резко тормозит. Автобусы стали. Последний автобус от первых - метрах в восьмидесяти или девяноста. Остановился последний автобус. Вылетает оттуда медсестра - и к первому автобусу. Получилось так, что во всех автобусах медработники были, но медикаменты везли только в первом. Подбегает: "Больному плохо!" И вот единственный раз я тогда видел Белоконя. Правда, тогда еще не знал его фамилии. Мне потом сказали, что это Белоконь. Сам в пижаме, он побежал с сумкой оказывать помощь.

В. Белоконь:
 "Первая партия пораженных уехала двадцать шестого вечером, часов в одиннадцать вечера, прямиком на Киев. Операторов вывезли, Правика, Кибенка, Телятникова. А мы остались на ночь. Двадцать седьмого утром мой врач говорит: "Ты не волнуйся, полетишь в Москву. Получили указание к обеду вывезти". Нас когда на автобусах везли, я чувствовал себя ничего. Даже останавливались где-то за Чернобылем, поплохело кому-то, я выбегал еще и пытался помочь медсестре"

А. Эсаулов:
 "Белоконь побежал, его там за руки хватали. "Куда ж ты, ты больной". Он же пораженный был… Помчался с сумкой Причем самое интересное, что, когда начали копаться в этом мешке, никак не найдут нашатырного спирта. Я тут у этих гаишников из сопровождения спрашиваю: "У вас в аптечке есть нашатырный спирт?" - "Есть". Мы разворачиваемся, к автобусу подскакиваем, Белоконь тому парню раз ампулу - под нос. Легче стало.
И еще один момент в Залесье запомнился. Больные вышли из автобусов - кто перекурить, размяться, тыры-пыры, и вдруг бежит женщина с диким криком и гамом. В этом автобусе едет ее сын. Это же надо? Такая вот стыковка… Ты понимаешь?.. Откуда она появилась? - я так и не понял. Он ей "мамо", "мамо", успокаивает ее.
Александр Эсаулов и Валентин Белоконь, из повести «Чернобыль»

 Но всё же и их привезли в Борисполь, встретив на обратном пути эвакуационную колонну из Припяти.

 Вернёмся обратно в 26 апреля. В 16:00 началось совещание в горисполкоме, руководил Маломуж. Приняли решение проводить все мероприятия в субботу обычном режиме. Кроме того, в доме культуры Энергетик уже с утра начали собираться члены правительственной комиссии по ликвидации аварии. По ходу дебатов было высказано предложение начинать засыпать реактор различными материалами, в том числе песком. Для сбора песка мобилизовали достаточно много народа. Не хватало мешков, а также верёвок для переязки этих мешков. В ход пошёл даже кумач.

 А в это время народ готовился к праздникам и отдыхал – суббота же. Дети гуляли по улице, дачники отправились на дачи, в том числе на так называемые «нахаловки» - самовольно захваченные участки, расположившиеся у хвойного леска, отделявшего Припять от АЭС. Этот лесок уже в первую ночь набрал много радиации и впоследствии порыжел, став одной из самых известных в фольклоре достопримечательностей Зоны.

 А в час ночи приняли решение об эвакуации города в 14:00. Работникам горисполкома пришлось в авральном режиме готовить документы. Позже они так и назовут этот период – война. Из Киева к городу потянулась огромная колонна из тысячи с лишним автобусов, обрекая столицу УССР на транспортный коллапс.

 Кто-то из жителей уехал ещё двадцать шестого апреля, кто-то утром двадцать седьмого. Кто-то окольными путями узнал об эвакуации ночью и начал собираться заранее. Однако в остальном жизнь города пока ещё не омрачилась. Доходило до сюрреализма:

 На воскресенье был запланирован пробег "Здоровье". Педагоги не знали - будет он или не будет. Одна из учительниц звонила в горком: "Я утром детей всех собираю в школу" И когда ей сказали, что уже об эвакуации все кричат, она воскликнула: "Какая эвакуация, ребята? Ведь у нас сегодня пробег "Здоровье"!"
 Представьте: до эвакуации остается полтора часа. В кафе нашем детском, в большом торговом центре, полно родителей с детьми, едят мороженое. Выходной день, все хорошо, все спокойно. С собачками люди прогуливались по городу. А когда мы подходили и объясняли народу - реакция была бурной и недоверчивой: это не ваше дело, мол, что я хожу. Хочу - гуляю. И все. Люди так воспринимали.
 Не знаю, верили нам, не верили. В магазинах много всяких продуктов, праздники на носу, люди закупают продукты, у каждого свои планы - тот на дачу едет, тот туда…
 Помню, Саша Сергиенко, наш второй секретарь, возмущался: "Видел только что - ребенок сидит на песке, а папа его СИУР - старший инженер управления реактором. Ну как он, зная, что авария на атомной станции, мог позволить ребенку сидеть, ковыряться в песке? А улица граничит с этим леском". Он "Рыжий лес" имел в виду…
Анелия Перковская, секретарь припятского горкома комсомола. Цитируется по документальной повести Юрия Щербака «Чернобыль».

По городу знаменитое объявление об эвакуации 27 апреля в 14:00 на три дня прошло четырежды. Сама эвакуация Припяти прошла организованно, без серьёзных проблем, хотя и не без накладок. Где-то чуть не забыли бабушку, где-то за три часа до эвакуации умер человек, где-то кто-то решил спрятаться и остаться в городе. Таких уклонистов нашлось 20 человек.

 В течение всего утра работников милиции и других должностных лиц инструктировали о порядке проведения эвакуации. Сама эвакуация началась в 14:00, а завершилась в 16:30, в течение которых колонны по 20 автобусов и 5 грузовиков в сопровождении ГАИ забирали людей от подъездов и домов и отвозили в различные сборные пункты. Жители в целом вели себя адекватно и спокойно, хотя и не всегда соблюдали требования должностных лиц, пытаясь забрать коляски и другие громоздкие вещи, выпуская детей на улицы из подъездов вопреки требованиям и предупреждениям: «В подъезде жарко. Попробуйте часами постоять в подъезде».

27 апреля эвакуировали и Чернобыль-2.

 В целом эвакуация Припяти прошла не идеально, но хорошо. А вот об эвакуации окружающих сёл этого не скажешь. Тому есть ряд причин. Во-первых, возрастное различие. Припять была заселена в основном молодёжью, которая хоть и пустила корни в городе, но всё же легче на подъём, не привязана к скоту (не берём в расчёт домашних животных, коих, кстати, забирать не разрешали). А вот сельчане и жители Чернобыля были куда старше, в основном старики. Им идти некуда, они в своих домах прожили всю жизнь, в этих же домах жили предки – словом, корни были слишком сильны. Во-вторых, и это вытекает из во-первых, припятчане были куда образованнее, они понимали всю опасность складывавшейся ситуации. А вот селяне нередко руководствовались принципом «радиации не видно – значит её нет». Иные пытались лечиться водкой, самогоном и другими народными способами обойти сухой закон. Ну и в-третьих, уровень обеспечения информацией горожан и сельчан не то что кардинально отличался, он был словно с другой планеты.

 Если Припять, находившуюся в паре километров от станции, и Чернобыль-2, являвшийся стратегическим объектом, эвакуировали и законсервировали 27 апреля, то сельчане (к ним я буду относить и жителей Чернобыля, который хоть и ПГТ, но всё-таки состоял большей частью из частной застройки) в десятикилометровой зоне (то есть окружности радиусом в 10 км с центром на ЧАЭС) ждали своей очереди неделю. При этом многие сёла, например Копачи или Чистогаловка, попали под первый выброс и оказались сильно заражены. Сельчане плохо понимали, что же произошло, но в силу более низкого уровня образования придавали этому меньше значения. Однако всячески помогали уже обустраивающимся военным в первых мероприятиях ликвидации – сборе песка для забрасывания в реактор. Многие тогда ходили в храмы в Чернобыле и селе Красное. Они молились Господу за благополучие, за то, чтобы помог избавиться от новой напасти, пришедшей на их землю.

 А 2 мая грянул гром – появились первые сообщения о грядущей эвакуации. Если до этого царили простое напряжённое ожидание и надежда на «пронесёт», то после в сердцах селян поселились тревога и страх. Нахлынули воспоминания о страшном 41-м годе, по сёлам прокатилось отчётливое «война!». Положение осложнялось высоким средним возрастом селян - многие старики были уже несколько лет лежачими. Власти, дабы сдержать панику, твердили об отъезде на короткое время, пресловутые три дня. В ночь на 3 мая начали забирать скот. Записывали вес, количество животных – и увозили. А утром уже начали собираться люди. В тот день разом эвакуировали 15 сёл, всего десять тысяч человек. Люди больше туда никогда не вернулись, а самые заражённые вскоре захоронят. В следующие четыре дня эвакуировали Чернобыль и ещё множество сёл (всего 43 населённых пункта), всего 28 500 человек. В некоторые из них уже скоро вернутся самосёлы.

 Нашлись и отказники. Так в селе Чистогаловка в десятикилометровой зоне, попавшем по самый первый выброс, где фон был в тысячу раз больше нормального, до самого разрушения села проживал пожилой мужчина. Он надеялся пережить месяц-два в глубоком подполье до улучшения обстановки. И он был не единственным.

 Самый яркий пример – белорусская деревня Ковшиловка, находившаяся в 43 км от АЭС на западе. Она попала под один из первых выбросов и была жутко заражена как для населённого пункта – фон там был выше, чем в Чернобыле, что в 17 км от АЭС. При нижней границе среднего фона, требующей отселения, в 0.7 миллирентгена/ч (в ~30 раз больше природного) Ковшиловка жила с фоном в 5 миллирентген (данные июля 1986 года). Местные жители отправили детей к родственникам, но сами выселяться отказались. Это обстоятельство привело прибывших туда радиационных разведчиков в шок:

 Словно в какой-то заморской оранжерее — ПРОЦВЕТАЛА в палисадничках Ковшиловки утонченно-благоуханная плоть… А у нас перед глазами еще стоят обычные наши ландшафты: развороченная АЭС, черный пролом реактора, уродливо-огромные машины, робы хаки и других безобразных колеров, военный строй, палатки лагеря — все угловатое, затертое, серое…
И за ЦВЕТАМИ этими, только-только с наших обычных рабочих уровней в зоне — рентгены, сотни миллирентген в час, — мы как-то не сразу сообразили, что мы, собственно говоря, меряем… уже намеряли.
В Ковшиловке было 5 миллирентген в час!
5 мР/ч. — в живом селе! — где люди живут!!! нормальная жизнь идет!!! Когда выселяют уже при 0,7, а в самом Чернобыле-городе (по которому ходят только люди в робах, а некоторые особо перепуганные даже в респираторах) — максимум было 3 (три) миллирентгена в час! — и Чернобыль давным-давно уже — это 30-километровая выселенная закрытая зона, за одно только пребывание в которой зарплату удваивают!..
А тут — далеко от зоны, от самой АЭС километрах почти в полусотне — уровень 5 мР/ч.! А в селе идет обычная жизнь: люди в нормальной одежде, кто-то на огороде возится, ходят по улицам, покупают еду в магазине, едят, пьют, спят… На 5 миллирентгенах в час! без никаких респираторов!.. Да автомобили этого села ПУСО «Рудня Вересня» не выпустило б! И «Рудня Beресня» — это ж еще не последнее ПУСО до выезда из зоны!
5 миллирентген в час! В живом селе!..
Мы ошизели. Почему они живут? Как?…
Сергей Мирный, участник ликвидации последствий аварии, командир взвода радиационной разведки. Живая сила. Дневник Ликвидатора.

 Тем не менее, Ковшиловку всё-таки выселили. Отселение и эвакуация были жуткой трагедией для припятчан, но их страдания не идут ни в какое сравнение с селянами, покидавшими дома, помнившие поколения их предков. Многие не хотели уезжать.

 Мне старики, которым лет по семьдесят пять - восемьдесят, говорят: "Остаемся, батюшка, здесь. Не поедем никуда. Все равно помирать". Я говорю: "Дорогие, вы знаете, ваш день смерти еще не пришел. Зачем же оставаться? Раз нас везут отсюда - значит, надо сделать то, что положено. Ведь мы вскоре назад вернемся". Мы рассчитывали на то, что, может, на месяц, не больше мы едем… Вещей особых никто с собой не брал. Я лично свои вещи оставил - ризы, рясу - все в Красном оставил. <…> И вот вы знаете, когда с людьми по душам поговоришь, они соглашаются. Говорю: «У вас же есть дети, внуки, невестки… Надо вместе ехать, зачем же расставаться?»
Отец Леонид, тогда священник села Красное. Цитируется по документальной повести Юрия Щербака «Чернобыль».

 Эвакуированных поначалу размещали в близлежащих сёлах, где радиационная обстановка ещё не успела испортиться. Однако по мере продолжения выбросов приходилось отселять и эти сёла и перевалочные лагеря. Сергей Мирный рассказывает о том, как мерил белорусское село Плоское. Тогда, в июле, решалась судьба села – отселять или нет. Осложнялась ситуация тем, что в Плоском помимо его жителей разместились ещё два села, эвакуированных сюда ранее. Новое жильё эвакуированные получат ещё не скоро. А пока драма эвакуации консервировалась внутри временных мест проживания. Люди в целом пережили её достойно, особенно, как ни странно, эвакуированные. Анелия Перковская вспоминает о том, как общалась с родственником одного из работников АЭС:

 Разное было в те дни. Вот мне запомнился один человек. Хочется, чтобы прочитал эти мои слова тот человек, чтобы совесть в нем заговорила. Это было первого мая. Пришла я утром в информационный центр. Еще никого из наших не было. Стоит мужчина лет сорока восьми и говорит: "Ах, так это вы от Припятского горкома партии?" - "Да, это я". - "Дайте мне списки погибших". Я говорю: "Погибло два человека. Шашенок и Ходемчук". - "Неправда". Я говорю: "На каком основании вы со мной так разговариваете?" А он кричит: "Конечно, вы тут красивая, цветущая (а я стою в чужой одежде), вы такая спокойная, потому что вывезли все из Припяти. Вы думаете, мы не знаем? Мы знаем все!"
Мне в этот момент захотелось одного: посадить этого человека в машину, завезти в мою квартиру и там с ним поговорить…
Его сын работал на атомной станции. Поэтому я говорю: "Судя по всему, он находится в пионерлагере "Сказочный" А он опять кричит: "Как вы со мной разговариваете, я шахтер, я заслуженный человек". Я его спрашиваю: "Откуда вы приехали?" Он отвечает: "Из Одессы".
Дали мы ему машину, он поехал в "Сказочный", нашел там сына, как я ему и говорила, потом благодарности огромные, но это все уже не воспринималось. Меня его поведение так выбило из колеи, что я пару часов не могла прийти в себя.

А между тем, на фоне трагедии эвакуации развернулись другие события, которые очень не хочется видеть в реальности.

Когда гласность ещё не пришла

 28 апреля работники шведской АЭС Форсмарк, что в 100 км от Стокгольма, не смогли попасть на работу – их одежда была слишком сильно заражена. Всех сотрудников немедленно эвакуировали со станции. Спустя несколько часов выяснилось, что фон поднялся в 100 раз по всей Швеции, а характер загрязнения однозначно указывал на аварию на АЭС в районе советской Прибалтики. Так мир узнал об аварии на ЧАЭС. Ещё до остальных жителей СССР. Если ранее последствия радиационных аварий в СССР за пределы страны не выходили, что позволяло советскому руководству о них молчать, то теперь пришлось говорить.

 А теперь отправимся в Киев тридцатого апреля. Ночью ветер поменял направление, выбросы с ЧАЭС пошли на юг, и в столице УССР начал повышаться радиационный фон. Об аварии в городе узнали ещё 27 числа, но информации было предельно мало, земля полнилась слухами, большинство было вообще не в курсе происходящего. И вот 30 апреля в городе начинает оседать радиоактивная пыль. Среди высших должностных лиц началась тихая паника. С одной стороны над ними висело самое высокое начальство, да и общее понимание ситуации не позволяло им решиться на широкое информирование населения – это, с их точки зрения, грозило паникой, которая в такой взрывоопасной (во всех смыслах) обстановке могла привести к апокалипсису в масштабах как минимум одного из самых больших городов СССР. С другой же стороны присутствовали и чисто человеческие чувства – все мы всё-таки люди. Многие должностные лица различных уровней имели конкретные предложения по информированию населения об аварии, о мерах профилактики, о мерах предосторожности. Однако высшее начальство их отметало. Произойди авария в другое время, может быть (подчёркиваю, может быть), всё сложилось бы иначе. Но завтра первое мая, там запланирован парад. А шестого мая – велогонка Мира. Да и девятое мая не за горами.

 Но кроме обилия дат был и другой, куда более важный фактор – маниакальное стремление номенклатуры сохранять лицо посредством утаивания всего плохого. Советские СМИ об аварии хранили практически тотальное молчание. Первое официальное сообщение появилось лишь 28 апреля в программе «Время». Зато «вражьи голоса» активно гнали в эфир различную информацию об аварии, известную за границей. Да что там «вражьи голоса», даже братская Польша открыто говорила по радио о том, какие меры предосторожности нужно применять, какой где фон. Одним словом, в Киеве царил информационный вакуум, заполняемый слухами и обрывочной информацией. Первомайский парад таки провели, но заметно ограничили количество принявших в нём участие людей (практически вдвое). Отменили ряд мероприятий, сопровождавших велогонку.

 С парадом вообще связано много нехорошего. Высшие должностные лица, в частности, первый секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий, были против его проведения. Однако над любым высшим начальством есть кто-то ещё выше. Москва требовала парад провести, дабы не создавать панику в городе. Щербицкий отдал приказ горисполкому и партийцам высшего уровня привести и усадить на трибуны детей, в том числе своего внука Володю. И тем не менее сам председатель ЦК КПУ до конца продолжал бороться за свою точку зрения. Проблем было несколько – 1 мая в городе был зарегистрирован самый высокий фон за всё время наблюдения (это, правда, выяснится позже); принесённая в город ветром пыль содержала в себе очень опасные элементы, в том числе йод, отрицательно влияющий на организм; конфигурация города была такова, что ветер нёс всю эту гадость с Днепра прямо на Крещатик, где всё это концентрировалось и оседало.

 В 10 часов должны были открывать парад, остается каких-то минут десять, самый ответственный момент, а Щербицкого все нет! Члены политбюро и правительства нервничают, открывать парад должно первое лицо, кроме Щербицкого никто не имел права этого делать. И тут со стороны улицы Городецкого появился автомобиль Владимира Васильевича. Машина не ехала, а летела как пуля. Щербицкий выскочил из нее весь красный от возбуждения. Как он бранился! «Я ему говорю, что нельзя проводить парад на Крещатике, это не Красная площадь, это яр, здесь скапливается радиация! А он мне: я тебя сгною, попробуй только не провести! Да черт с ним, пойдемте открывать парад». Всем стало ясно, что Щербицкий только что говорил по телефону с Горбачевым.
Председатель киевского горисполкома Валентин Згурский, цитируется по статье газеты Комсомольская правда в Украине от 26 апреля 2011 года

 И только шестого мая по республиканскому телевидению к населению обратился министр здравоохранения УССР Романенко с рекомендациями для населения. Рекомендации эти были, безусловно, правильные, хотя и самые простейшие – закрывать окна, так как радиация распространяется в том числе в виде пыли и аэрозолей, по максимум ограничить пребывание на улице, особенно это касалось детей, которых вообще следовало бы вывезти. Вакуум прорвался различными передачами и статьями, да только вот времени прошло слишком много. И произвели эти рекомендации эффект разорвавшейся бомбы – люди погрузились если не в панику, то в очень сильное напряжение. Оно и неудивительно, радиофобия культивировалась среди населения в условиях Холодной войны очень активно. А ведь до Киева доходили слухи о том, что реактор может взорваться ещё раз, что Киев готовятся эвакуировать (и эвакуация реально обсуждалась, хотя пока никакой необходимости в ней не было).

 Шпиономания и секретность вокруг чернобыльской аварии были сколь огромными, столь же и вредными, и в то же самое время бесполезными – на Западе об аварии знали хоть и меньше, чем в СССР, но тоже немало. Только вот там из этого секрета не делали, а сообщали населению. Больше того, вечером 26 апреля спутниковые снимки 4 реактора уже легли на стол Рейгану, который запросил информацию у СССР об аварии через линию связи глав двух государств и не получил ответа.

 У нас же творился подлинный бардак. Население не получало никакой информации о произошедшем, что в зоне привело к излишнему переоблучению в том числе детей. В Припяти, на секудочку, 26 апреля не было объявлено толком ни о каких мерах безопасности, дети ходили на улицу на физкультуру, игрались в песочницах, люди гуляли вместо того, чтобы по максимуму загерметизироваться в квартирах и ждать эвакуации. Понятен мотив – сразу эвакуировать людей было невозможно, а панику поднимать было невероятно рискованно. Это понимали все, даже эвакуированные припятчане подмечали, что если бы им не сказали, что эвакуация «на три дня», то так организовано её бы не провели. В Киеве хоть фон и был всё равно невысоким, но ведь и минимально безопасных доз не бывает, просто чем меньше фон, тем дольше будет копиться реально опасная доза, тем меньше вероятность получить лучевую болезнь, однако даже природный фон может быть опасен. Но совершенно никакого оправдания нет столь длительной задержке эвакуации окружающих сёл и городков. А даже если она была и невозможно, то необходимо было в понятной форме донести до населения все возможные опасности. Простите, 26 и 27 апреля в 500-700 метрах от развороченного реактора ходили поезда, в которых были открыты окна. Люди работали на грядках, дети гуляли и играли.

 Не хочу умалить работу тех, кто организовывал эвакуацию, она была проведена практически образцово. Но в остальном работа ГО была полностью провалена. И это в стране, которая готовилась участвовать в самой настоящей ядерной войне.

Отмечу, пожалуй, что у меня нет и не может быть абсолютно всей информации о тех днях. Я могу судить по достаточно ограниченному, хоть и широкому объёму воспоминаний и литературы. Поэтому я могу быть неправ в своих оценках и мнении.

Чернобыль ч.6.2 Горячий расплав против холодной логики

Предыдущая часть

 Но где же, чёрт его подери, топливо?! Сколько его выбросило, а сколько осталось внутри? Что происходит шахте реактора, да и существует ли реактор вообще? Эти сверхважные вопросы волновали всех, так как без достоверных ответов на них нормально проводить ликвидацию невозможно. Теоретический ответ на второй вопрос подготовили уже к лету. Для этого произвели целый ряд различных анализов. По предварительным прикидкам, за пределы блока выбросило всего около 4%, причём из этих 4% некоторая заметная часть дальше станции не улетела. Внутри же осталось 96%. Позже эти расчёты были подтверждены экспериментально.

 Поиск топлива в итоге отложили на более поздний срок, а пока были куда более насущные задачи. Предполагая, что на месте бывшего реактора сейчас нечто расплавленное и неохлаждаемое, учёные пришли к выводу, что если конструкции реакторного помещения в силу тех или иных причин разрушатся (не выдержат новой нагрузки или же проплавятся), то расплавленная масса упадёт в заполненные водой бассейны-барботёры, что приведёт к мощному взрыву и новому заражению местности. Кроме того, существовали опасения, что расплав может попасть вообще на фундаментную плиту, которая такой температуры могла не выдержать. В этом случае существовал риск попадания сверхрадиоактивной массы в грунтовые воды – это совсем нехорошо, ведь тогда всё это попадёт в реку Припять, а через неё – в Днепр. Работа с обеими проблемами началась в первой половине мая. И вот здесь между разными источниками начинаются разночтения в точных датах.

 Просто так откачать воду из бассейнов-барботёров было нельзя, так как их задвижки опорожнения в последний раз открывались при монтаже. Была идея расстрелять бассейны, находившиеся на уровне земли, расстрелять из самоходки ИСУ-152, даже проверяли на недостроенном пятом энергоблоке, однако пробитие стен достигнуто не было, так что отказались и вернулись к мысли открыть задвижки опорожнения. По данным “Союза Чернобыль” выполнить эту задачу поручили трём сотрудникам ЧАЭС - начальнику смены станции Борису Баранову и старшим инженерам Алексею Ананенко и Валерию Беспалову. Их снабдили гидрокостюмами, освещением (ибо света в этих помещениях, конечно, не было), приборами для измерения уровня радиации под водой, а также резервной группой. Баранов вывел группу на место, а Ананенко и Беспалов открыли задвижки. Убедившись, что вода пошла, все трое вернулись обратно. Через пару дней начальник смены блока Игорь Казачков с помощью измерительных приборов убедился в том, что бассейны-барботёры пусты.

 Однако вода ушла в служебные соединительные помещения 3-4 блоков, которые представляли собой по сути единое здание. Жидкость откачивали военные, пожарная рота. Их было 11 человек под руководством капитанов Акимова и Зборовского. Ночью они в течение 24 минут проложили полтора километра труб, установили насосную станцию и начали откачку воды. И сразу же проблема – трубу передавила какая-то гусеничная машина, выполнявшая той же ночью какие-то замеры. Разрыв необходимо было немедленно заткнуть, бойцы снимали ОЗК, ремни, чтобы пережать течи и не допустить разлива радиоактивной воды. При этом насосная станция, которую расположили в закрытом помещении со сверхвысокой радиацией, постоянно глохла, и необходимо было её заново запускать. Спустя сутки её заменили. Основную массу воды за эти сутки откачали, бойцы получили высокие дозы, однако опасность взрыва и увода образовавшихся газов на Киев была ликвидирована.

 По одним данным (в частности по документальной повести Ю.Щербака “Чернобыль”), работа группы Акимова и Зборовского продолжалась в течение ночи с 6 на 7 мая, следовательно группа Баранова работала раньше. По другим (в частности, так говорит ресурс “СоюзЧернобыль”), группа Баранова выполнила свою миссию 15 мая, а значит сдвигается и дата работы группы Акимова и Зборовского. Однако если вспомнить, что к 10 мая завершились операции по тампонированию реактора, к 1 мая, как считается, горящий графит наконец потух, а также принимая во внимание нижеописанные факты, я склонен считать более реальной версию с ранним завершением истории с водой из бассейнов-барботёров, то есть к 7 мая.

 Что же касается охлаждения реактора снизу, то сначала решили заморозить грунт под фундаментом, создать там сплошной ледогрунтный массив. Специалистами в этой области были киевские метростроевцы. Им и поставили задачу пробурить несколько горизонтальных скважин под блоком, дабы эту заморозку осуществить. Сказано-сделано. Хотя тут надо отметить, что опыта горизонтальной заморозки метростроевцы не имели.

 Пятого-шестого мая в район аварии начали прибывать метростроевцы и их оборудование. Сначала нужен был котлован, дабы под защитой третьего блока, где уровни радиации были относительно низкими, начать бурение. И уже при выкапывании котлована начались проблемы. Наткнулись на плиты, оставшиеся со времён строительства блоков – они были опорой кранов. Кое-как их вытолкали бульдозером. Приступили к бурению – и опять плита. Бур сломан. Плиты эти на схемах отмечены не были, их после строительства загнали в грунт да и забыли. В дело пошёл второй станок. Он наткнулся на щебень под плитой и сломался. Приняли решение бурить на метр глубже. Здесь уже пошло лучше. Пробурили 108 метров, однако дальше бур пошёл тяжело. Работы остановили, так как грунт отличался, а значит, равномерной заморозки не выйдет. Что делать?

 На помощь призвали шахтёров. Пришла мысль – сделать ещё одну железобетонную плиту под уже существующей. В чём особенность? В плите были предусмотрены туннели и трубы, через которые предполагалось подавать жидкий азот, дабы охлаждать реактор. Что ж, метростроевцы достаточно быстро свернулись, на месте до 15 числа остались лишь их руководители – старшие инженеры, маркшейдеры. Они должны были объяснить прибывающим с Донбасса, Кривбасса, Мосбасса шахтёрам, где, что и как бурить. Работу выполняли активно, однако к июлю реактор начал затухать и охлаждаться, а потому его охлаждение уже не требовалось. Уже готовые туннели и скважины начали заливать бетоном, так как новая фундаментная плита всё же требовалась. Условия в тех шахтах и котловане были адскими: жара, забирающая и так мизерное количество свежего воздуха, высокий общий радиационный фон с отдельными очагами с мощностью дозы в 400-800 Р/ч.

 А пока велись эти работы, над шахтёрами уже ходили люди. Да. Внутри аварийного блока. И не просто ходили, а работали. Их задачей было выяснение температуры расплавившегося реактора, ведь без этой информации нельзя было начать работу по строительству укрытия блока, да и работа шахтёров была не то чтобы бессмысленной, но слепой. Для температурных экспериментов необходимо проделать отверстия в стене бассейна-барботёра, дабы туда могли попасть работники ИАЭ и Института физики АН УССР. Делали эти отверстия с помощью специальных резаков, прожигавших бетонную стену толщиной с рост невысокого человека (1.6 м). К концу мая отверстия были сделаны. Замеры назначили на 29 мая, к этому времени приготовили уже оборудование для проведения эксперимента. Основной задачей было протянуть от БЩУ-3 до бассейна-барботёра через коридоры с огромным загрязнением, сложную систему люков, проходов и лазов тяжёлый толстый кабель. Фактически, путь через два энергоблока. К тому моменту, как провод и датчики были доставлены на третий блок, сварщики завершали резку труб, находившихся в соседнем с бассейном помещением. Из этого помещения предполагалось через отверстие ставить штанги с датчиками таким образом, что они упирались в потолок бассейна-барботёра. В само помещение бассейна залезать было категорически нельзя, там слишком высокий фон из-за находившихся внутри радиоактивных материалов.

…когда мы начали разгружать кабель, оказалось, что катушку нельзя пронести через дозиметрические стойки коридора, идущего вдоль первого и второго блоков. Черт знает что. Возник легкий переполох, но потом был найден довольно изящный выход: решили кабель размотать на шесть-семь бухт, катушку выбросить, каждому человеку надеть на себя эту бухту - как альпинисту в связке - и тащить ее. Кабель толщиной миллиметров 25, страшно тяжелый.
И потащили мы его, как бурлаки на Волге. На каждого приходилось килограммов по 40. Процессия была - обхохочешься. Первым шел Виктор Гаврилюк. Он бывший десантник, физически сильный, тренированный, очень большой юморист и весельчак. Потом шел Алик Никонов, а я замыкал. Расстояние между нами было метров десять. Кабель волочился по полу. Ну а самый был смех, когда мы побежали по тому коридору, где высокий уровень. Это картина! Сначала решали, как бежать: в ногу или не в ногу. Потом Витя Гаврилюк говорит: "Пошли вы… туда-то и туда-то. Главное, чтобы никто не упал, а в ногу или не в ногу - не имеет значения". Пробежали мы там совсем немного… невозможно… Тяжело очень. Пришлось просто быстро идти.
На БЩУ-3 отрубили прямо топором кусок двери и втащили кабель.
Когда вниз тащили кабель, к барботёру, - это была дьявольски тяжелая работа. Проложить вверх-вниз по такой пересеченке 360 метров кабеля, нигде его не порвать, не перегнуть - это… Замучились мы страшно с этим кабелем. А тянули мы сразу не один, а три кабеля. И когда мы наконец подошли к помещению перед барботером, откуда вышли эти ребята-сварщики, замученные, страшно злые, и сказали: "Все. Мы свое дело сделали. Теперь вы…"
Валентин Шаховцев, замдиректора института физики АН УССР, цитируется по документальной повести Юрия Щербака «Чернобыль»

 Температуру необходимо было узнать к 19:00 29 мая. Однако сначала надо было замерить температуру потолка бассейна-барботёра, а затем рассчитать реальную температуру по ту сторону потолка. Исходя из этих данных можно было понять, проплавит ли кориум (от английского слова core – ядро, здесь - расплавленная активная зона) бетон или нет. В 16:00 приступили к установке непосредственно датчиков. Достаточно быстро завершили установку, проверили, вернулись назад, запустили… И тут сработал общий закон Мёрфи: если что-то может пойти не так – обязательно пойдёт. Система-то заработала, да только температуру не давала – оказался неисправен цифровой вольтметр. Его быстро заменили и получили данные. Затем сотрудники ИАЭ во главе с академиком АН СССР Евгением Павловичем Велиховым, руководившим оперативной группой Курчатовского института, провели расчёты, пока приблизительные. Результаты обнадёживали – самого страшного произойти не должно, температура кориума слишком мала для проплавления бетона.

Охота на слоновью ногу

 Само топливо ещё предстояло найти. В первые несколько недель думали, что основную массу выбросило в машзал. В пользу этого свидетельствовало, например, высочайшее его загрязнение. Однако это необходимо было проверить. В ИАЭ быстро изготовили специальные детекторы для «топографической» съёмки с вертолётов. Измерения быстро показали, что топлива там нет, а если и есть, то это мельчайшие частицы, то есть всё же не то, что искала Оперативная группа курчатовцев. Проводилсь и другие эксперименты, направленные, в том числе, на поиск топлива, например, эксперимент с опусканием с вертолёта термопары в развал реактора, о котором я уже рассказывал. Однако результаты этих экспериментов не удовлетворяли учёных. Что делать?

 Внутрь блока пошли люди. Они искали и топливосодержащие материалы, и следы закидывавшихся с вертолётов мешков. И вот в какой-то момент, в июне исследователи в одном из помещений наткнулись на очень мощный источник излучения – свыше 3000 Р/ч (реальное число прибор показать не мог, это был предел его измерения, а стрелка ушла в зашкал). Возможно, это топливо? Пока понять это было нельзя – попасть в это помещение (оно имело индекс 217/2 и являлось коридором обслуживания) было пока невозможно.

 Однако учёные не отчаивались и перешли к другим насущным задачам. Поход, в ходе которого обнаружили «светящее» помещение, был не первым и не последним. Постепенно на планах блока стали появляться отметки об уровнях загрязнения в различных помещениях. Одновременно с этим через каналы бывшей СУЗ предлагалось провести диагностику радиационного состояния блока. Эта диагностика помогла найти самое грязное место – подреакторное помещение 305/2, которое, как выяснится позже, после взрыва объединилось с шахтой реактора, так как нижняя биологическая защита взрывом была проломлена. Похоже, что основная масса топлива оказалась именно там.

 Но требовалось контролировать и состояние шахты реактора. Для этого была начата программа «Буй». Символичное название, как, впрочем, и множество других, связанных с ЧАЭС. Суть состояла в том, чтобы вокруг развала реактора с вертолётов и кранов установить специальные буи в форме усечённого конуса, оснащённые различными детекторами. Эти комплексы датчиков предполагалось связать кабелями с помещениями, где установлена регистрирующая аппаратура. Изначально установка велась с вертолётов, которые ставили конус весом 300 кг в нужную точку в реакторном зале (одной из таких точек стала вставшая на бок верхняя биологическая защита – Схема «Е»), после чего протянуть кабель до помещения с ЭВМ. Перед ним на улице кабель отцеплялся от вертолёта и вручную заносился внутрь. Спустя какое-то время этим стали заниматься подъёмные краны, что позволило повысить точность установки. Всего в работу было включено 15 буёв со 160 различными детекторами. Эксплуатация большинства приборов длилась до сентября 1986 года, когда их кабели были отрезаны ради строительства Саркофага. Но один буй, стойкий радиационный солдатик за номером 11, проработал до ноября. Данные гласили, что в развале реактора активность и температура снижались монотонно, что прямо свидетельствовало о том, что цепной реакции нет, а значит, дальше всё будет значительно проще.

 В сентябре 1986 года учёные наконец смогли проникнуть в то самое помещение 217/2. Увидели они там живописную картину. В коридоре застыла большая чёрная капля со стеклообразной поверхностью. Подойти к ней было невозможно, по оценкам МЭД на поверхности составляла 8000 Р/ч. Похожа эта капля была на свинец, а потому именно за него её сначала и приняли. Эта капля получила наименование «Слоновья нога» - больно похожа была. Поначалу взять пробы не удалось. Дело в том, что не хватало мощности дрели, для неё Слоновья нога оказалась слишком твёрдой. Что интересно – дрель была самоходной и управляемой по проводам. Её установили на… детскую игрушку, танчик. В книге «Работы Курчатовского института, по ликвидации последствий аварии», написанной уже известным нам академиком Евгением Велиховым, а также другим работником ИАЭ, доктором физико-математических наук, участником ликвидации аварии Александром Боровым, приведено описание совершенно дикой попытки взять пробу:

 Следующая попытка была произведена одним из военных, с неодобрением наблюдавшим за робкими усилиями науки... Никто не успел опомниться, как смелый офицер подбежал к «Слоновьей ноге» и начал бить по ней топором. Результаты оказались минимальными, если не считать его немедленного откомандирования из Чернобыля.

Реально пробы смогли взять только в 1988 году, для этого пришлось пойти на нестандартные решения, но об этом позже.