пророк story

Фатумы. Рокот

У меня есть подозрения, что я немного предсказамус

Небольшая холодная история

За месяц, два до начала войны (вроде как в декабре), я просто шёл по улице, никого не трогал, и мой взгляд прицепился к одному слову:"Война", отчего меня негативно триггернуло внутри. Я даже не помню, что это было, толи книга, толи вывеска, толи ещё какая-то банальная хуйня, мимо которой я раз 100500 проходил, неважно. Важно само послание. Тогда я не придал особого значения этому событию, подумал, что это просто ещё одна рандомная шальная мысль, только больно яркая, и пошёл дальше, начиная спор с собой, что это хуйня, что в 21 веке никому война нахуй не впёрлась, да и вообще, вот-вот Елдарик выходит! (Тогда в политоту особо не лез, считая, что так можно и психикой повредиться, от каждой новости ожидая БП). А дальше настало 24 февраля.

Потом пошло второе предсказание, которое произошло во сне. Был голос без звука, который сказал, что Крым вернётся Украине. И я даже решил откомментитить это в этом посте:

Война закончится этим летом

Данное предсказание пришло мне сегодня, когда я, въебав 2 чашки чая, думал о будущем. Данная мысль выделялась среди других, будто её кто-то, или что-то, выделило её в моей голове, и она стала ярче, по сравнению с другими.

Стоит ли верить мне? Нет. Верьте только в Украину и ВСУ.

Доказательства? Никаких. Все предсказания являются результатом работы моего навыка "Внутренняя Империя" и, возможно, какой-то квантовой херни, но это не точно.

Стоит ли всерьёз воспринимать этот пост? Нет. Никто не исключает, что предыдущие предсказанием были просто везением и/или работой подсознания, или просто рандомным попаданием. Если предсказание не сбудется, то вы просто забудете всю ту хуйню, что я вам понаписал, а если сбудется, то мне пора становиться диско-копом-криптозоологом (или рисовать комиксы), ну и это будет просто ещё одна интересная хуйня в реакторе.

Зачем это всё? Затем, что я без шуток могу быть предсказамусом, и не подозревать об этом. Данный пост послужит мне доказательством правдивости или ошибочности данного суждения, основанного на антинаучной хуйне.Ну и вы можете просто покекать с меня, или поделиться своими охуительными историями.

К тому, что данный пост будет заминусован к хуям, я готов. Можете начинать.

Новый цифровой бог

Валька и Графомания

Мальчишка поднял руку и постучал в дверь. Робко, негромко.

Дверь осталась запертой и молчаливой – ни шороха, ни скрипа. Валька стрельнул глазами по сторонам, на всякий случай оглянулся, тронул карман рубашки. В кармане что-то зашуршало.

Дом еще допотопный, наверное. Холодная лестничная площадка, тусклая лампочка под обшарпанным потолком почти ничего не освещает. Краска на стенах – гордые Кордильеры и бесконечные Марианские впадины. Ну и место для встречи, бр-р! Мальчишка передернул плечами, постучал снова, на этот раз громче.

Дверь наконец-то дрогнула, отворилась. В щели показался нос, длинный и заостренный.

– Северус Снейп жив, – еле слышно прогундосил нос.

– Воистину жив. И свет Элендиля да пребудет с ним, – также тихо отозвался Валентин.

Нос нырнул обратно в тень, дверная щель расширилась.

– Проходи.

Валька не без внутреннего трепета переступил через порог. В прихожей было темно, он споткнулся о чьи-то ботинки и чуть не грохнулся на пол. Его вовремя поймали, но мальчишка ощутил себя виноватым за собственную неловкость.

– Прости, – прошептал он.

– Гесер простит. Иди в зал.

Валентин пробрался меж трехногой табуретки, подставки для зонтов, замызганных кроссовок, лаковых туфелек на каблучках и шагнул за стеклянные дверцы «зала». Комната, погруженная в полумрак, производила гнетущее впечатление. По углам пряталась древняя икеевская мебель: шифоньеры, гардеробы, диваны и кресла, но внимание привлек лишь овальный стол в центре комнаты. На нем, расставленные через равные промежутки, горели три высоких белых свечи, возле подсвечников покоились книги в старинных переплетах.

Валька с благоговением узрел на обложках деву в бронелифчике из знаменитейшей фэнтези-саги и треугольный имперский крейсер из новеллизации культового фильма. Черных пистолетов, растекающихся под головами кровавых луж, смеющихся женщин с мопсами на руках тоже было достаточно. Мальчишка расслабился – он среди своих.

За столом сидело четверо, все подростки. Их бледные, сразу видно – книжные, лица выделялись в мерцающем свете свечей. Кареглазый паренек лет четырнадцати, еще один мальчик помладше в угольно-черном плаще и полосатом красно-желтом шарфе, красивая светловолосая девочка, даже, пожалуй, девушка, лет пятнадцати и совсем юная шатеночка, с зажатым в пальчиках покетбуком Хмелевской. Рядом с ними на соседний стул плюхнулся носатый мальчишка, открывавший дверь.

– Толкиен велик… – заученной фразой приветствовал Валька сидящих.

– …и Перумов пророк его, – подхватили ребята.

Только теперь Валентин рискнул пройти к столу и опуститься на единственный свободный табурет.

– Ну что, – сказал носатый, поднимаясь. – Все в сборе, не будем откладывать. Мы приходим сюда каждую пятницу, дабы познать непознаваемое и вкусить запретных плодов просвещения.

Ребята одобрительно загомонили.

– Сегодня среди нас новичок. Конечно, он давно уже душой был в наших рядах, но благодаря Наде, – кивок в сторону шатенки, – окончательно присоединился к обществу Будущих Авторов Ярких Новелл. Возложите на него руки, друзья, проведем обряд посвящения нашего нового брата.

Стулья задвигались, мальчишки и девчонки встали, торжественно кладя ладони на Валькины плечи.

– Во имя бессмертной Насти Каменской, неувядающего Фродо Бэггинса, вековечного Пола Атридеса, незабвенных Слепого и Бешеного… – начал председатель, – посвящаем тебя, Валентин Науменский, в нареченные акулы пера, рыцари клавиатуры и лидеры голосовой записи. Помни три заповеди общества БАЯН: много читать, много писать и передавать накопленный опыт таким же, как ты, будущим авторам. Тебе предстоит много трудов, но надеемся, в конце концов ты станешь достойным сего высокого звания и призвания. ППКС.

– ППКС, – согласился Валька.

– Что ж, от всего сердца поздравляю тебя.

Ребята обнялись сдержанно, но очень тепло.

– Петь, а когда начнем-то? – поинтересовалась Надя у носатого председателя.

– Сейчас уже, сейчас. Не торопись, я соблюдаю повестку дня!

Он на секунду исчез во мраке – в дальнем углу подозрительно звякнуло, – затем появился около стола и водрузил на него огромную фарфоровую тарелку с синенькими гвоздичками по ободу. Следом на столе оказался ватман (огромный круг и написанные готичным шрифтом буквы внушили Вальке почтение), два зеркала, ножницы и красная лента.

Петя откашлялся.

– Как вы знаете, в наше время совсем не осталось хорошей литературы. Сухие справочники по филологии, словари обязательных к употреблению слов и последняя инструкция, одобренная фразеологической партией, окончательно загнали славное искусство владения языком в Жизненно-Обусловленное Первозданное Убежище. Однако мы, горстка несогласных, взяли на себя нелегкую миссию возрождения былого величия письменной речи. Да не посрамим честь столпов прошлого на сём поприще. И Лукьяненко нам в помощь.

– Лукьяненко в помощь! – послышалось со всех сторон.

– Да, мы учимся писать старинным способом, как завещали знаменитые мастера, используя лишь накопленные знания и силу собственного воображения. Но сегодня нас ждет нечто совершенно особое, – Петя сделал паузу, обвел всех горделивым взором. – Слово предоставляется Сёмке… тьфу, Семену Привалкину.

Встал кареглазый.

– Спасибо. Итак, все в курсе, что почетное слово «графомания» ныне совершенно извращено, а ведь раньше оно обозначало всего лишь «страсть к сочинительству». Недалекие врачи-психиаторы, для которых нет ничего святого, стали называть этим благородным термином болезнь. Тогда как графомания – это муза писательства. Она – та, кто вдохновлял Стивена Кинга и Александру Маринину, Анджея Сапковского и Марию Семенову. Она – светлый луч в закомплексованном царстве теперешнего узколобого писательства… а, «писательства» я уже говорил, повтор… – Он почесал затылок, на лице не сразу, но все же отразился инсайт. – Теперешней узколобой беллетристики.

Семен вытер со лба пот и, обернувшись к Петьке, попросил с видом абсолютно умоляющим:

– Петь, слушай, можно я не буду высоким штилем, а? Сил уже никаких нету.

Носатый председатель милостиво кивнул. Мальчишка выдохнул.

– Короче, сейчас мы будем вызывать дух графомании!

– Чего? – Валька открыл рот и сидел так, пока Надя не хлопнула его по нижней челюсти. 

– Дух. Графомании, – пояснил Сёма.

Петька кинулся раскладывать ватман, светловолосая девушка, которую Надя называла то Ларисой, то Лялей (в честь одной известной писательницы), приладила тарелку и маркером начертила на ней черную полоску. Сверху тарелки положили книжку, меж страниц спрятали ножницы и обмотали переплет ленточкой, чтобы те не вывалились. По сторонам ватмана закрепили два зеркала.

– Вот, кажется, всё…

– А я не верю в духов, – сообщила Вальке Надя, наклонившись к самому его уху. – Но все равно интересно.

– Зачем мы его вызываем? – шепотом спросил мальчишка.

– Ну как же! Дух может дать нам талант. Настоящий, без дураков. Сможем писать крутые шедевры. Надо только слова правильные знать. Петька сказал, что знает, где-то вычитал.

Валька скептически покосился на председателя.

– Всем дотронуться до тарелки… или книжки. Кто как хочет.

Тарелку проигнорировали. И то правда, если вызываешь дух графомании, кому нужна фарфоровая тарелка?

Валькины пальцы случайно коснулись Надиных, и он счастливо замер.

Петька задул две из трех свечей. Стало совсем темно. Тоненький лепесток огня дрожал, словно сам боялся грядущего действа.

– Ну… с Ктулху, – Петр посмотрел на застывших товарищей, вздохнул и продолжил громко: – Я вызываю дух графомании. Дух графомании, приди! Заклинаю тебя именем Дарьи Донцовой и Александра Бушкова, явись!

В комнате стояла гробовая тишина. Тарелка лежала на столе, не шелохнувшись.

– Дух графомании, зову тебя. Приди, приди в блеске своих аллюзий и множестве нарративов. Яви нам свет своих дактилей и амфибрахиев. Покажи, что такое истинная ономастика и топонимика…

Лепесток огня вдруг вытянулся в струнку, на миг превратился в маленький оранжевый кинжал, а затем медленно начал вращаться вокруг фитиля. Пришла в движение и книга. Валька чуть было не отдернул руки, когда редчайшее русское издание «Гарри Поттера» не в богопротивном переводе Литвиновой, приподнялось над тарелкой и лениво закружилось в воздухе.

Зеркала покрылись инеем, из них потянулись вверх две струйки белесого тумана. Над книгой струйки сомкнулись, и туман принялся ткать полупрозрачную дымную фигуру.

Ребята сидели не шевелясь. Только ни с того ни с сего начал икать мальчик в полосатом шарфе.

Фигура росла, увеличивалась. Вот уже показались складки платья, мощные плечи, проступило и налилось здоровым румянцем лицо: глаза духа взирали на собравшихся сквозь толстые бойницы век и тонкие стекла пенсне в золотой оправе, щеки волнами ниспадали к шее. На торсе обрисовалась… грудь. И какая! Дым на голове сам собой сплелся в тяжелый пучок волос.

Дух обрел плоть и кровь внушительной тетки (во избежание Валька решил называть ее дамой) и завис над столом.

– Ну, – пробасил он. Точнее, она. – Чего надо, гаврики?

– Э-э… кхм… 

Первым пришел в себя Петька.

– О, великий дух великой графомании… ой, вечной графомании, спасибо, что посетил нас…

– Чего надо, спрашиваю?

Петька огляделся в поисках поддержки, но кроме затравленных физиономий сообщников ничего не выглядел.

– Мы этого…

– Скорее, того, – дух поводил пальцем у виска.

– Ага. Мы того… – председатель набрался храбрости и выпалил: – Хотим стать талантливыми!

– Молодыми талантливыми? – уточнил дух.

– Угу.

– Ясно. Произведения с собой?

– Какие п-произведения?

– Ваши! Как я, по-твоему, должна оценить масштаб работы? Вдалбливаешь вам, вдалбливаешь, бездари несчастные.

– А, это есть, вот!

Ребята отцепились от книжки и судорожно полезли за айпадами, планшетами и нетбуками. Лариса достала старый КПК. Валька, немного стесняясь, вынул из кармана три листочка в клеточку. Но зря боялся, подростки, поглощенные созерцанием привидения, не обратили внимания на эту эксцентрическую причуду.

– Читай, – велела дама Петьке.

– Ночь была темной и мрачной, дождь лил, как из ведра. Амациус, тысячелетний вампир, притаившись за углом дома, высматривал жертву для своего сегодняшнего пиршества. Он потянул носом, наконец почуяв столь приятный для него запах крови. Его губы раздвинулись, из-за рта торчали ужасные клыки…

Дух расхохотался.

– Что? Что-то не так?

– А сопли из-за носа у него не торчали? Следующий! – Дама указала на паренька в черном плаще.

– Давай, Димка, не трусь, это нестрашно, – подбодрила его Лариса.

Трясущимися руками Дима поднял нетбук, открыл рот.

– Супруги Ивановы, проживающие в доме номер десять по улице Васильковой, гордились тем, что они очень обычные люди…

Послышался страдальческий стон.

– О-о, синекдоха и литота! Могла бы и не спрашивать, по твоему дурацкому шарфу и так все ясно, – Дама сурово сдвинула брови, цитируя по-английски: – «Mr. and Mrs. Dursley, of number four, Privet Drive, were proud to say that they were perfectly normal, thank you very much».

Дима снова икнул.

– Так, тебя я знаю – дух развернулся к Ларисе. – Ты меня уже вызывала с месяц назад. Оригинальная зарисовочка, как же, помню-помню: «Ее рука нежно поглаживала внутреннюю сторону левого бедра…»

Лариса смущенно опустила ресницы и покраснела. Дама поправила пенсне, обратилась к Вальке.

– А у тебя что? «Эскалатор полз медленно, натужно»?

– Не… нет. У меня…

Валька, торопясь, развернул листочек и принялся читать с выражением:

– Существует тучка зрения, что корки и альфы антагонистичны изначально, поэтому и воюют между собой вот уже много веков. Однако мы вам раскроем (по большому секрету, разумеется) настоящую причину старинной вражды. Давным-давно, когда Средизубье только явилось из небытия, корки и альфы обитали рядом друг с другом и были добрыми соседями. Тогда корки еще не приобрели своих ужасных черт лица и отвратительного характера, а альфы – своей неземной красоты и… отвратительного характера. Поэтому нет-нет, да и случались меж ними бараки. Что еще больше скрепляло узы двух народов…

– Юмор, – понимающе хмыкнула дама. – Постмодерн. Неактуальненько, но посмотрю на досуге. Может, из тебя что и выйдет. В будущем. Далеком, - уточнила она.

Не дожидаясь очередного чтения вслух, тетка заглянула в айпады Сёмы и Нади. Продекламировала:

«Вот утро пришло, солнце тоже проснулось,

Но капает мокрое что-то с ресниц.

А там, за окном все весной захлебнулось,

И песней любви заливается птиц!»

Задумчиво прищурила глаз.

– Ладно, мои дорогие, все с вами ясно. Пойду-ка я, пожалуй.

Вскочил Петька.

– Э, а как же талант? Нас же так просто не издадут. Я… я слова нужные знаю! Вот! Графомания наша, сущая в рукописях, да аллегоризируется имя твое, да придет орфоэпия твоя, да будет воля твоя и в наших файлах, как в уже изданных романах. Буквы насущные дай нам днесь, и прости нам орфографию нашу, как и мы прощаем пунктуацию врагов наших, и не введи нас во искушение эвфемизмами, но избавь нас от речевых штампов. Ибо твоя есть проза и поэзия, и драматургия во веки. ППКС.

Взгляд дамы потеплел, приобрел некоторую мечтательность и снисходительность. Дымный образ поплыл, изменяясь. Теперь над столом висел мужик в рубахе и лаптях с длинной, не сильно чесаной бородой.

– Талант… Эх, мои милые, я смотрю, вы все Бронзовый век читаете. А ведь был еще Серебряный. Золотой! Какие люди, какие графы! А француз один, душка, не чета вашим «бронзовым», более тысячи романов и драм… вот это производительность. Трудитесь, мои милые, трудитесь, и все у вас будет.

– Так что, таланта не дадите? – обиженно спросил Петька.

Мужик над столом нахмурился и стремительно превратился обратно в толстуху. Потушенные свечи вспыхнули сами собой, зажглась даже электрическая лампа на потолке, и вдруг стало светло. Тетка выхватила откуда-то метлу, настоящую, дворницкую, из прутиков, и со всего размаху огрела ею Петьку по голове.

– Таланта! Я тебе дам таланта! Догоню и еще раз дам. Ишь, халявы захотели!

И дама понеслась по комнате, дубася метлой всех, кто подворачивался под руку. Девчонки с визгом полезли под стол, Димка рыбкой нырнул следом. Для Сёмы места не нашлось, и он с воплем понесся к шкафу, попытавшись с разгону взлететь на полку, но застрял и огреб по мягкому месту.

– Издадут их… Писать надо лучше! Поняли! Лучше! Писать! – дама разбушевалась не на шутку. – Придумали тоже. Да как вы посмели тревожить мой покой! Раньше-то какие люди были, какие конкурсы! А вы, мелюзга… Научитесь сначала компиляцию от контаминации отличать, потом вызывайте!

Вакханалия духа могла бы продолжаться до бесконечности, но тут Валька, скорчившийся на диване и прикрывающий голову ладонями, увидел перед собой ветхий орфографический словарь. Наверное, он завалялся с прошлого сборища, но Вальке некогда было об этом думать. Мальчишка выскочил на середину комнаты и, выставив словарь перед собой, заорал что было сил:

– Именем выделения деепричастного оборота и написания «жи-ши» через «и», дух графомании, ИЗЫДИ!

Толстая баба нежданно просветлела лицом, улыбнулась.

– Находчивый мальчик, – произнесла она, ласково взъерошив ему волосы. – Далеко пойдешь.

И, сменив гнев на милость, растворилась в воздухе.

Несколько мгновений в комнате царила тишина.

Девчонки с опаской выглянули из-под стола. 

– Фу-у… кончилось, что ли?

Сёма рискнул вынуть башку из шкафа.

– Вроде, да.

Ребята полезли наружу из укрытий.

– Как ты догадался? – принялся допытываться у Вальки председатель, потирая ушибленную метлой макушку.

Тот позыркал по сторонам, убедился, что изгнанный дух точно нигде не маячит, пожал плечами.

– Да я наудачу. Словарь увидел, подумал: Графомания, она же опытная, ее никакой архитектоникой не напугаешь. А простейшие правила самое то. Азами ее надо, азами.

Сёма уважительно пожал Вальке руку.

– Молодец!

Расходились быстро, даже не попив чаю, но пообещав друг другу через неделю собраться вновь. Дело литературы не должно погибнуть, несмотря на выпавшие на их долю суровые испытания.

Валька покидал квартиру последним.

– А давай подучимся, романчик в соавторстве напишем и через годик еще раз попробуем, а? Ну, Графоманию вызвать, – спросил Петька. – Маститые уже будем, может тогда она нам поможет.

Валька, занесший было ногу над порогом, остановился.

– Слушай, – сказал он, кладя ладонь на Петькино плечо. – Я тебя очень прошу, оставь ее в покое. Сами как-нибудь.

Автор: Юстина Южная

«Дети Нонголозы» — как смешение культур породило самую варварскую банду Южной Африки

Преступное братство Numbers или «Дети Нонголозы» из Южной Африки, определенно, — самая неординарная банда в мире. У нее есть развитая кастовая система, собственный орден тайных убийств и дикарские ритуальные изнасилования, цель которых — распространение СПИДа. Ее бойцы испытывают религиозное почтение к отцам-основателям и даже создали собственный эпос, который заучивают наизусть специальные скальды из касты «сорокалетних».

Если вам было любопытно, какими были бы культисты, чья религия сформировалась за решеткой, или как выглядел бы традиционализм якудза на африканской почве, то вот ответ — «Дети Нонголозы».

Банды Южной Африки — это отдельная и совершенно уникальная криминальная вселенная. Местные верования смешались здесь с тюремной культурой белых, а на жизни уличных гангстеров отразились обычаи тайных воинских обществ, которые существовали до прихода колонизаторов. Названия местных группировок: Sexy Boys, Junky Funky Kids, Americans и Hard Livings — отлично показывают, что у преступников не только полнейшая каша в голове, но и неплохо с чувством юмора. Однако представители банды Numbers стоят особняком.

Они считают себя выше гангстеров из гетто, потомками воинов и наследниками столетнего культа и практикуют поистине жестокие обычаи и ритуалы. Они — дикари, которые хотят оставаться дикарями даже в тюрьме XXI века.

Numbers («Числа») — самая известная и при этом жестокая банда Южной Африки. Она же — самая легендарная и экзотичная, поскольку построена на принципах родоплеменных воинских сообществ и обладает своей собственной развитой мифологией.

В отличие от остальных крупных группировок Южной Африки, «Числа» — типичная тюремная банда, которая рекрутирует новобранцев за решеткой и организовывает свою жизнь внутри исправительных учреждений. Несмотря на то, что ее члены рано или поздно должны выходить на волю, ее позиции вне тюрем довольно слабы, зато именно в среде заключенных она играет доминирующую роль.

Numbers специализируется на тюремной контрабанде и отличается садистскими способами подавления других зэков

В ход идут убийства, изнасилования (в том числе «биологическое оружие» — изнасилование носителями ВИЧ, что для Африки не такая уж экзотика) и связи с коррумпированной администрацией. Суеверность заключенных тоже играет им на руку, ведь представители «Чисел» уверены, что их банду защищают духи-покровители. Назвать бандитов из «Чисел» дикарями и отбросами — значит очень мягко и деликатно охарактеризовать их повадки.

У банды «Дети Нонголозы» жесткая иерархия. Группировка делится на три «племени»: 26, 27 и 28 (отсюда и прилипшее к ним название «Числа»).

Любопытно, что каждая каста банды — это отдельное государство со своим собственным устройством. 26 — республика, 28 — племенная аристократия, 27 — тайное общество, вроде каких-нибудь масонов.

                                                                                     26 — рабочие пчелы «Чисел»

Они специализируются на контрабанде, подпольных играх и кражах, их задача — обеспечивать богатство банды и ее процветание. Это «племя» в целом демократично и напоминает воровскую гильдию, во главе которой стоит выборный кабинет «министров». Должности министров и их подчиненных — явная пародия на администрацию белых. Глава называется губернатором, а помогают ему иерархи со званиями вроде «генерал», «инспектор», «доктор», «клерк» и далее, по нисходящей — капитаны, сержанты и рядовые.

                                                                                     28 — каста бойцов

Именно 28-е обеспечили «Числам» их печальную славу. Эта часть банды напоминает воинское сообщество, дружину с жесткой иерархией и садистским отношением к новичкам. «Двадцать восьмые» занимаются подавлением других группировок и террором в тюрьмах. Их идеология больше всего завязана на мифологии, и они считают себя воинской элитой преступного мира. Жестокие по отношению к себе и другим, они еще с полвека назад безраздельно правили черными тюрьмами ЮАР.

Раньше 28 делилась на два клана: «золотая» и «серебряная» линия. «Золотые» были элитой элит, а «серебряные» — костяком, дружиной на подхвате. Потом вторые вырезали первых.

Причем первые по определению имели право использовать вторых в качестве секс-рабов и слуг. Зато «золотые» должны были соблюдать жесткие пищевые табу: сахар, кофе, каши и жирные продукты им запрещались, поскольку считалось, что те делают человека слабым и жирным.

В 80-е «серебряные» взбунтовались и свергли стоящую над ними верхушку. Больницы и кладбища тогда заполнились вчерашней элитой преступного мира. «Золотых» с остервенением убивали по всем тюрьмам страны, это была настоящая революция в преступном мире ЮАР.

                                                      27-е — самая загадочная и скрытная часть «Детей Нонголозы»

Она отвечает за сохранение мира и традиций в банде. Формально они занимаются тем, что служат мостом между 26-ми и 28-ми. Вторые считают ниже своего достоинства напрямую общаться с ворами и контрабандистами. К тому же, у разных племен одной и той же банды бытуют разные диалекты жаргона сабела, и они буквально не понимают друг друга. Так что 27-е — своего рода дипломатическая каста переводчиков. С другой стороны, их многочисленность говорит о том, что у них явно есть какие-то иные, криминальные, обязанности.

Если верить слухам, они занимаются тайными заказными убийствами и просто самыми грязными делами, от которых стало бы дурно даже хваленым бойцам из 28

Согласно монографии исследователя криминального мира Джонни Стейнберга, в 27-е часто принимали тех, кто замечен в жестоких и серийных преступлениях. При этом их жизнь связана со спартанскими обетами: 28-х, практикующих однополые связи, они презирают и, судя по всему, 27-е обязуются не заниматься сексом вообще, и с женщинами тоже.

Презрение касты 27 затрагивает и 26-х, так как накапливать материальные ценности и торговать этой загадочной группе тоже воспрещается. По какой-то причине они же чаще остальных оказываются жестоко наказаны или избиты членами собственного клана. Очевидно, 27-е практикуют самую жесткую дисциплину из всех банд Южной Африки.

                                              Из религиозного культа в тюремную банду. Легендарная история Numbers

Обычаи банды Numbers напрямую связаны с тем, что их история — это отражение истории Африки с ее воинскими тайными обществами и борьбой против белых колонизаторов. Банда возникла еще в 1800-х годах и у нее есть собственный эпос и обряды инициации, взятые из первобытных.

Согласно легенде, «Числа» основал бродячий пророк, философ (и, по совместительству, массовый убийца) по имени Помабаса

Помабаса, он же По, боролся против власти белых и организовал банду разбойников, в которой его заместителями стали два воина: Нонголоза из племени зулу и Нгелекешане из племени пондо. По грешил склонностью к мистицизму, по причине чего сообщество имело явные черты религиозного культа. Со временем появился собственный свод правил, вырезанный на скале и перенесенный на шкуру жертвенного быка Руиланда, а также собственные ритуалы.

Но однажды в будущие «Числа» пришел раскол. Старый Помабаса готовился отправиться в страну мертвых и, словно настоящий буддистский святой, засел в пещере в своей последней медитации. Перед входом он воткнул копье-ассагай и повелел последователям уйти, дабы вернуться через какое-то время. Если копье окажется ржавым, значит По больше нет в этом мире, а им следует навсегда покинуть это место и не входить в пещеру. Собственно говоря, так и оказалось — ржавый ассагай говорил о том, что банда-культ осталась без главы. Два оставшихся лидера тут же начали распри.

Поводом для окончательного раскола стало то, что Нонголоза изнасиловал воина из подручных Нгелекешане

Формально это не было преступлением против кодекса банды: старший имел право на младшего, который, к тому же, оказался не способен дать отпор. Вопрос о гомосексуальных контактах в Numbers так и остался открытым до сих пор. С одной стороны, секс считается способом унижения (как в криминальной культуре повсеместно), с другой — существует мнение, что после посвящения молодой воин из 28 обязан оказывать сексуальные услуги своему наставнику, и это исключение не считается зазорным.

Нонголоза стал основателем группировки 28 (поскольку за ним пошли 8 человек), а Нгелекешане — 27 (его поддержали семеро)

Число «2» в обоих случаях означает, собственно говоря, двух лидеров. Позднее обе группы пересеклись в тюрьме Пойнт, где поначалу затеяли гражданскую войну, но примирились благодаря неожиданному изменению в их иерархии.

Помимо них в тюрьме оказалась еще одна примечательная группа: шестеро «францев» (то есть простых сидельцев, не примкнувших к бандам), во главе с неким «Серым», которые обладали поистине магической способностью достать за решеткой что угодно в кратчайшие сроки.

Прирожденные картежники и махинаторы, они оказались полезными «Числам» и вошли в состав банды как «26» (опять же, из-за того, что изначально их было шестеро).

К тому моменту группой 28 все еще правил Нонгозола, но 27-я уже перешла под власть некоего Килкиджана. Именно эти двое считаются отцами-основателями банды. Им поклоняются как святым покровителям и даже своего рода божествам, их именами клянутся, а за их оскорбление обидчика положено убить.

                                                                         Племенные обычаи банды

Сейчас Numbers переживает довольно странные времена. Устои, которые столетиями поддерживали ее жизнь, и традиции рушатся, появляются новые мощные банды, молодым гангстерам в которых все эти племенные обычаи и мистицизм кажутся нелепыми. Однако ритуальная основа «Чисел» все еще жива. Новых членов все так же посвящают по старым обычаям, а легенды о Нонгозоле и Нгелекешане каждый (по крайней мере, из тех, кто в 28) обязан знать наизусть.

Самая экзотическая и дикарская часть жизни банды — это посвящение новых рекрутов у касты 28

26-ые, судя по всему, не особо жалуют ритуалы, и у них все более современно, а у 27-х, как им и положено, все настолько засекречено, что даже товарищи по банде из других номеров не имеют представления об их инициациях. Зато 28-е практикуют обряды посвящения, которые могли бы поспорить по изощренности с масонскими.

В каждой из подконтрольных 28-м тюрьмах существует специальный агент по рекрутированию, которого называют «die glas» («бинокль»). В его обязанности входит наблюдение за новоприбывшими и поиск достойных кандидатов. Приглядываясь к тому, как «францы» (то есть простые сидельцы) решают конфликты и ведут себя на новом месте, «бинокль» выбирает из них того, кто, по его мнению, достоин занять место в банде.

Die glas подходит к рекрутируемому и дает загадку, которая призвана решить судьбу заключенного.

Одна из типичных загадок-уловок выглядит так: «Идет дождь, у тебя есть зонт, а у меня нет, мне холодно и я могу простыть, что ты сделаешь?»

Если допрашиваемый отвечает, что поделится с товарищем — его насилуют (да, в этой истории слишком много изнасилований, но такова реальность этой банды). Если он отвечает, что закроет зонт и встанет рядом под дождем — его принимают, точнее, готовят к новой ступени посвящения.

Далее избранному предлагают доказать лояльность, убив или серьезно ранив кого-то из «францев» или даже охранников. Еще один авторитетный член банды, чья должность называется ньянги («доктор») выбирает нож. Если его лезвие длинное — значит, жертву требуется убить, если короткое — лишь серьезно ранить.

В следующую субботу после того, как нападение успешно завершилось, трибунал из старейшин банды собирается в круг, и под крики «Нангампала!» испытуемого раздевают догола, после чего «бинокль» осматривает его тело на наличие «грязных ксив» — отличительных татуировок других банд.

Если и этот тест оказывается пройден, на следующий день, в воскресенье, вся банда празднует посвящение нового бойца. Он снова встает в центр комнаты, окруженный своей новой бандой. Ньянги («доктор») инициирует его, хлопая позолоченной трубкой по правой руке и серебристой — по левой. Затем он прощупывает пульс новичка и заявляет: «пульс этого человека бьется два раза в год» или «пульс этого человека бьется три раза в год». Первое означает, что новобранца принимают в «серебряную» линию, второе, что в «золотую». По очевидной причине истребления «золотых» в конце 80-х, эта часть ритуала в наши дни отпала.

Новичку дают белые сандалии и одежду с вышитым числом «28». Впоследствии, в зависимости от успехов нового бойца, собрание авторитетов, носящее название landdros (буквально «магистрат») будет вручать ему метки разных цветов, символизирующие копыта быка Руиланда из эпоса о Нонголозе. Зеленые и белые — как знак отличия, красные — как знак позора. Черная метка означает смертный приговор.

После посвящения новобранца отдают на попечение так называемых «сорокалетних» — членов банды, которые уже слишком стары, чтобы быть бойцами, но хранят все традиции.

«В сорокалетние» могут списать и кого-нибудь из авторитетных членов банды, в случае, если его обязанности дублируются. Так, например, в тюрьме не может быть двух ньянги, так что если такого переводят, и их становится двое, одного из них отправляют «в запас».

«Сорокалетние» обучают новичка жаргону банды, «сабела», и заставляют заучивать историю и обычаи банды. С победой «серебряной» линии начало практиковаться использование новичков в качестве временных любовников для старейшин.

Как это часто бывает в закрытых сообществах, поначалу новичкам рассказывают не всю историю. Завоевывая авторитет и доказывая лояльность, они будут слушать все больше и больше подробностей о мифическом происхождении своей банды. Это — сага, которую член «Детей Нонголозы» будет понемногу открывать для себя всю свою жизнь, пока сам не станет старейшиной этого племени.

Организация и обычаи банды Numbers — это один из самых удивительных примеров того, какие причудливые плоды дает смешение культур. Мы привыкли к более «высоким» проявлениям, вроде сплава религий или менталитетов, но смешения низких, придонных слоев дают не менее странные результаты.

В истории философа-грабителя Помабасы, который начертал законы преступного мира на скрижалях, явно не обошлось без ветхозаветного Моисея. Обряды инициации проникли из тайных обществ воинов-зулусов. А тюремная культура из тюрем, которые построили белые, смешалась с традициями ритуальных изнасилований и кастовой системой. Жестокие нравы — жестокая эклектика.

Тем, кого заинтересовала история «Чисел», стоит обратиться к англоязычной монографии Джонни Стейнберга — «Nongoloza’s Children: Western Cape prison gangs during and after apartheid».

отсюда

 Многие слышали о замечательной книжке Никколо Макиавелли "Государь". Этой книге без малого пятьсот лет, но она всë ещë — очень толковый и лаконичный учебник по менеджменту, который и сейчас ничуть не устарел, ибо человеческая природа нихрена не поменялась.
 Читали еë далеко не все, ещë меньшее количество граждан поняли о чем там гутарят. Поэтому есть мнение, что "Государь" — устаревшее пыльное говно. Однако я с этим в корне не согласен, книга эта у меня одна из любимых и одна из самых полезных. Ну и дабы это продемонстрировать, я сюда кратко выпишу тезисы, которые постулирует Николло в своей работе, ибо читать сами вы еë всë равно, скорее всего, не будете, а так хоть появится понимание о чем там речь. Тезисы я избавляю от контекста и передаю своими словами. "В быту" — мои комментарии, которые я посчитал нужным сюда влепить.

1. Чем дольше вы сидите у власти, тем вам проще эту власть удерживать. В конце можно даже в маразм впасть, один хрен к вам уже настолько привыкли, что не скинут без очень веских причин. Да и в этом случае одна ошибка завоевателя — и вас возвращают обратно, как привычную деталь пейзажа. Новый правитель первое время всегда сидит неустойчиво, и должен подпрыгивать, чтоб его не схарчили.
В быту: когда вы только стали начальником чего угодно, нужно проявлять осторожность и отводить от себя гроздья гнева, сильно не косяча и не подставляясь, чтоб вас не скинули. Зато потом это начинает работать на вас, и можно ощутимо расслабиться.

2. Беря власть, вы всегда разочаруете людей. Они охотно топят за перемены, надеясь на лучшее, а потом столь же ветренно пытаются вернуть "как было". Вы же, как правитель, будете ненавидимы теми, кого сдвинули с места и отдавили ноги, при этом, будучи ограничены в ресурсах, не сможете вознаградить своих союзников согласно их ожиданиям, чем разочаруете и их. Поэтому власть легко взять, но сложно удержать. Однако при повторном завоевании той же территории можно уже сильно меньше церемониться. Поэтому иногда имеет смысл уступить в моменте, чтоб потом забрать всë и куда увереннее себя чувствовать. Надо всегда помнить, что на других участников игры действуют те же дебаффы, что и на вас, и удержание для них точно такая же нетривиальная задачка. Поэтому победил не тот, кто первым влез на вершину, а тот, кто в итоге на ней остался и смог укрепиться.

В быту: тут отмечу, что иногда в корпоративных играх следует уступать и давать оппонентам нахватать чемоданов без ручек, пусть сидят с ними и теряют инициативу. "Пожертвовать сливой чтоб спасти персик", вся хурма.

3. Если завоеванная территория схожа с домашней локацией, нужно озаботится только о том, чтобы уничтожить род прежнего правителя и не менять сложившиеся там порядки. Если территория сильно отличается, то у вас проблемы. В этом случае нужно брать еë под особый контроль и в ручном режиме ею управлять. Также необходимо подтянуть своих людей, в лояльности которых можно быть уверенным, и расставить на ключевые позиции. В этом случае обиженными останутся только те, кого сместили с насиженных мест, а так как они не смогут опереться на широкие массы, то быстро растворятся в населении или свалят куда подальше.

В быту: эт классика работы с новыми коллективами. Первое время надо прям в ручном режиме ползать по всем уровням и во всë вникать, чтоб иметь понимание чего происходит. При этом не надо резко менять курс, каждое решение должно быть взвешенным и однозначно полезным. И да, нужно фильтровать окружение, покупая лояльность части управленцев и избавлясь от недоговороспособных, заменяя своими людьми, либо варягами, либо поднимая кого-т снизу.
4. За малое зло люди мстят, большое зло вселяет в них ужас и ломает волю. Поэтому следует не обременять широкие массы и заниматься точечным террором. В этом случае население будет радо, что их не тронули, а репрессированные будут рады, что вообще выжили. Профит.

В быту: моë любимое правило от Макиавелли, пожалуй. Не следует раскачивать насилие как маятник, это каскадный процесс, который потом невозможно контролировать. Зло нужно делать быстро, решительно и осознанно, желательно — одномоментно. И точечно. После чего отмывать руки от крови и заниматься созидательным строительством лучшего будущего. Люди такое любят, особенно если вы их не затронули, и тут же подсластили пилюлю чем-то хорошим.

5. Важно защищать обычаи и порядки на свежезавоеванной территории и поддерживать слабых, консолидируя их вокруг себя. Сильных же, наоброт, всячески ослаблять, и перераспределять профиты от них к более слабым. Тогда будет порядочек.

В быту: внутри коллектива нужно двигать наверх тех, кто сам не пробьется, при этом достаточно толков, чтоб не наломать дров, а особо амбициозных наоборот, прижимать. Не сильно, не душа их и давая расти, а то либо взорвутся, либо сломаются. Но четко им ограничивая русло, в которое им следует кинуть свои усилия. Тогда на внутреннем фронте будет порядочек.

6. Ни в коем случае нельзя допускать на свою территорию столь же сильного соседа. Любыми способами он должен быть изолирован и не должен иметь возможности вмешиваться в ваши дела. Иначе все недовольные переметнутся к нему и утвердиться на новых землях станет очень тяжело.

В быту: тут, скорее, не про интервенцию снизу, когда вас собственные коллеги хотят сожрать, а интервенцию сбоку, когда столь же влиятельный господин имеет свои интересы на вашей территории и настырно туда лезет. Ни в коем случае нельзя ему давать переползать через границу, так как вы потом ни выгнать, ни контролировать его не сможете. В этом случае можно даже сдавать отдельные участки целиком, отдавая их на откуп, ради того, чтоб сохранить в своей метрополии монополию на власть. Это правило контринтуитивно, и многие им пренебрегают, о чем потом льют горькие слезки. Никакой профит в моменте не может отбить необходимость делить свою клетку с другим тигром, это очень опасно.

7. Есть восточная и западная модель управления. Восточная это иерархическая пирамида с единым центром, где все люди в стране суть рабы правителя. Такие страны очень тяжело завоевать, так как на угрозу они реагируют как единый организм и действуют эффективно. Зато потом их легко удержать, так как нужно только срезать верхний слой, тоесть вырезать род правителя под корень и поменять верхушку на лояльную себе. После чего завоевание можно считать успешно законченным. Западная модель куда более демократична, и характерна сильными кланами баронов вокруг правителя. Бароны вечно чемто недовольны и грызутся между собой, поэтому всегда можно найти противоречия и на них сыграть, перетянув часть на свою сторону. Но в случае победы они никуда не денутся, и станут ощутимой головной болью при удержании власти. Они вполне способны как вернуть старого правителя, так и пригласить кого-то ещë из соседей. Поэтому в войне с восточными государствами нужно сосредоточится на военной победе, а с западными надо очень серьезно думать над удержанием завоеванного.

В быту: восточная система это авторитарная пирамида. При удержании там важно избегать крупных провалов и поражений, не сильно беспокоясь о внутренней кухне. Претенденту же нужно брать власть быстро и решительно, одним ударом, не размениваясь на мелочи. В демократических западных системах кухня куда более тонкая и основная головная боль удерживающего это собственное окружение. За ним нужно внимательно следить и держать далеко от точки кипения, периодически перемешивая и регулируя огонь на плите. Претенденту же важно сосредоточится на том, чтобы его не сожрали сразу же, после того, как он возьмет власть, поэтому тут подготовительные мероприятия, поиск союзников и дискредитадия действующего правителя — очень важны. Они полностью определяют, удержитесь ли вы после переворота, или ваше очко уйдет в зрительный зал. Крч, это две очень разные системы, одна напоминает армию, вторая, скорее, корпорацию.

8. В случае завоевания демократического города есть три опции, как завоеванное удержать.

а) Переехать туда жить.
б) Устроить там резню.
в) Отдать власть местным элитам.

Но, по сути, первый и третий это костыли. Постоянно, в ручном режиме, управлять новым имуществом слишком накладно. А третий вариант предполагает перетасовку элиты, и выставление на должности вчерашних аутсайдеров, которые всем обязаны новой власти и сидят на еë штыках. Однако за ними все равно нужен пригляд, так как, усевшись поудобнее, они начнут забывать о том, кому обязаны, и играть в свои игры. Поэтому эти два способа работают тогда, когда нужно в моменте удержаться на вершине и пережить переходный период, о чем было в самом первом пункте этой подборки. Если есть потенциал, что со временем город успокоится и придет к покорности, то пусть будет. Но есть общины, которые в принципе никогда под внешним управлением не жили и просто не умеют этого делать, да и учиться не хотят. И они могут десятилетиями жить под оккупацией, гадить по мелочи, создавать головняки и снижать доходы, а потом, в момент слабости, все равно восстанут. В этом случае единственный гарантированный способ удержать актив в руках — это быстро, решительно устроить там резню и физически выпилить самых ярых и непримиримых носителей идей швободки, а остальным устроить шоковую терапию и переломать текущие социальные связи под котлован. После чего быстренько запилить новые, уже собственные. Тогда шанс на то, что завоеванное со временем регенерирует и при этом органично вольется в ваше государство — максимально высоки. Важно соблюдать правило, о котором было выше. Террор должен быть быстрым и беспощадным, но точечным. Он не должен оставлять обиженных людей, пусть лучше они умрут все, а остальные отделаются легким испугом.

В быту: иногда чемоданы без ручки лучше сломать об колено и пересобрать, чтоб годами не ловить с них дебаффы и не отвлекаться. Поэтому если вам такой достался, то задумайтесь об этом варианте решения проблемы. Некоторые коллективы в принципе не способны без подобных мероприятий уйти от демократии к авторитаризму, какие бы профиты в них ни вливались и сколько бы времени ни прошло. В этом случае дропнуть весь менеджмент и пересобрать его — вполне рабочая стратегия.

9. Самое сложное, это менять сложившиеся порядки. Опираться тут на народ — дело гиблое. Реакционные силы будут яростно рубиться с переменами, а те, в чью пользу проводятся неформы, будут вяло и безинициативно отбиваться. Так как реакционеры теряют прям сейчас, а бенефициары получат когда-нибудь потом, и то не факт. Поэтому пророк без армии всегда умирает, ему нужна сила, чтоб заставить себе подчиняться. В этом случае и народ куда охотнее примет перемены. Реакционеры будут не так активно раскачивать лодку из страха, а бенефициары перемен будут чувствовать поддержку силы и куда активнее вписываться в движ. Только сила и прямая угроза еë применения может обеспечить быстрые и относительно безболезненные перемены, в ином случае лучше их и вовсе не начинать, работая с тем, что есть.

В быту: ну, тут всë очевидно. Уважение к старым порядкам это один из основных способов не выстрелить себе в колено на пути к мировому господству. Но иногда это невозможно, и изменения ощутимо назрели. Тогда убедитесь в том, что у вас хватит сил, чтоб быстро и решительно их провести и сделать новой нормой. В ином случае у вас проблемы. Ну, и народ в данном случае реально не союзник, не стоит на него тут опираться и заниматься демагогией. Сталь — вот ответ.
10. Иногда развитие идет постепенно, органически, и вы проходите всю лесенку ступенька за ступенькой, своим горбом пробивая себе дорогу. А иногда Фортуна подкидывает варианты, и можно попасть "чики-брики — и в дамки". Тут работает универсальное правило: "чем легче досталось, тем сложнее удержать, и наоборот". То, что добыто кровью и потом — имеет четкое обоснование и глубокие корни, это устойчивая пирамида. То, что выросло быстро и без особого противодействия — хрупкое и неустойчивое, доживет до первого неурожайного года, потом, скорее всего, сдохнет. И хоть эту тенденцию и можно переломить, но это будет стоить не факт что меньших усилий на удержание, чем приложил бы человек, который проходил этот путь последовательно.

В быту: если вы строите свою империю с нуля, то вам каждый кирпичик знаком и вот этими вот руками положен в кладку, там всë очевидно и просто. Однако иногда судьба подкидывает вам куски, которые очень вкусные, но их ещë и прожевать треба, что задача нетривиальная. Но и отказываться от них жалко. Поэтому, чтобы не быть лалкой, надо себя к этому готовить, изучать что вокруг происходит, расширять свой опыт, обрастать связями и навыками, вся хурма. Это серьезно повысит шансы на выживание в случае прыжка через несколько ступенек сразу. И второе. Иногда абсолютно понятно, что вот сейчас, в моменте, можно хорошо так подняться, но потом, в самой ближайшей перспективе, это станет огромной проблемой, и новоприобретенный актив начнет тонуть, затягивая на глубину и вас, и ваши прежние активы. В этом случае нужно снять сливки с новоприобретенного, быстро реализовать окно возможностей, а потом спихнуть его с себя куда-нибудь в сторону, выведя из под удара тем самым свои активы и себя самого. Крч, даже если вдолгую поражение неизбежно, то сыграв в моменте и вовремя спрыгнув, можно уйти в ощутимом плюсе и без потерь. Но тут треба просчет рисков и хороший глазомер.

ххх

В следующей части тоже будет десять пунктов с моими комментариями, если нужное количество лукасов соберется. В комментах отписывайтесь как вам такой формат разборов. На сегодня у меня всë.

_________________________________________

Автор: Александр Картавых

Скверна

Об этой истории, полной боли, предательства, интриг и безысходности,немногие слышали. Одни невольно стали её участниками, другие знают понаслышке,третьи думают, что знают, четвёртые знают лишь часть, а кое-кто изучил еёдосконально и был настолько тронут, что сошёл с ума. Я же был среди тех, кто вкакой-то момент стал участником невольно, ещё тогда сам того не понимая.

Это случилось давным-давно, в далёком-придалёкоминтернет-королевстве бравых пекабояр, долгое время гнетущих консолехолопов, примернов 2011 году. Как-то раз наступил перевес баланса, в связи с приходом всея петуха интернетовЧапику, и началось великое противостояние консолей и пека. Вместе с тем, накоролевство обрушилась чума - копровайпы, как месть правителям за изгнаниеуфологов. Так, некоторое время жизнь королевства шла в вечномпротивостоянии противоборствующих сторон, время от времени разбавляемых копровайпами и всякой неведомой хуйнёй. Как вот, где-то на заре моей незначительной славы, в том жегоду, явился пророк.

Он принёс жителям королевства святые постулаты гармонии и откололот каждого существовавшего клана по кусочку, объединив их в местный табунброни, отличавшихся во всей Интернет-галактике особым упорством, волей итрезвым умом. Вместе с одним из сильнейших кланов они создали нерушимый альянс,разносивший в стороны на своём пути всех беспокойных чемпионов хаоса, мнимую консолемразьи нечестивых пекахолопов. Изничтожив чуму, известную своей уязвимостью к игнору,наступила золотая эпоха ламповости, генерации авторского контента, эпичных форумныхпосиделок, пикчетредов, дружбы и гармонии.

Даже самые беспокойные стали тянуться к общим тусовкам. И никтов тот момент не подозревал, что во время войны, от случайной раны клинкомриал-лайфа, пророк был поражён скверной. Неожиданно для других, он преобразилсяв существо, напоминающее не то понихейтера, не то брони-паладина, не то тварь из самойглубокой Бездны, изнутри раздирающей на куски всякий разум. Оно стало нападатьна тех, кого ранее называло друзьями. Всякий ламповый тред превращался вбурлящее говнами болото, возвращающее беспокойным их прежний вид.

Вместе с новыми союзными кланами и паладинами-одиночками,существо было изгнано, а беспокойные вновь усмиренены, однако оно исполнилосвоё предназначение – оно оставило отпечаток скверны в разуме каждого, когоуспело коснуться. Их было около сотни. Я не был среди этих несчастных – я вёлсоразмеренную жизнь монаха, в одном из отдалённых уголков королевства. Но крикидуш можно было услышать даже в том укромном месте, где обитал я и другиемалочисленные последователи истинного графона.

Мною овладело любопытство, и я решил во что бы то ни сталовыяснить, откуда донёсся этот крик. Так я оставил свою обитель и приобрёл новыйоблик, чтобы скрыть своё происхождение и для защиты от скверны. Спустя почтимесяц поисков, я обнаружил былой альянс в начале упадка. Ехидная улыбка йобыуже не озаряла просторы королевства, его постепенно стал затмевать один нечестивыйкислый фрукт. Альянс расчистил дорогу к выходу на свет самому старому из клановсайта – пиде… мойдо… ох, моя память уже не та. Как бы то ни было, свободноеобщение стало превращаться в «в рамках дозволенного». Поток ламповости былперекрыт, а без ламповости, служившей катализатором Gr+ 0- N, реки графония стали замыливаться. Вследствиетого, первым умер мой родной клан.

Почувствовав роковое одиночество, я сталукрываться-перекатываться от одного обиталища к другому, долгих пять месяцев, покане столкнулся с теми самыми пикчетредами, где затаились остатки сопротивлениятабуна брони, кроме того сыскав своё место среди блогеров. Долгое время я вопаске встретить скверну наблюдал, как вместе они самоотверженно продолжали генерировать ламповостьдля всего сайта, посредством закачки овер9000 картинок млп-тематики ираспространения их со всякими мемасиками везде, где это было уместно. Когда я наконец решил, что следов сквернынет, я подшёл ближе. Выяснилось, что все тогда считали, будто существоиз Бездны было уничтожено раз и навсегда, но перед самой своей смертью оно откололокусок своей чёрной души, коя впоследствии сбежала и преобразилась. Это былоочевидно с первого момента, как я стал видимой частью этого клана.

Оно стало похоже на самого обыкновенного пользователя.Первым с ним столкнулся где-то на задворках королевства местный арлекин, мастертысячи масок, посчитавший себя достаточно сильным, чтобы справиться с существомв одиночку, прежде чем оно войдёт в королевство. Он сумел лишь ранить творениепустоты, а сам был поглощён скверной и по сей день находится в системе Инди-10,части скопления величайшего, знаменитого и почитаемого всеми пека-государства.Оставленный без надежды на спасение, лишённый связи с гармонией, скитается ввечности.

Поработив мастера масок, существо осознало свою уязвимость исилу неизвестности, поэтому решило объединиться с восходящим кланом пидерастов…нет, всё равно как-то не так. Так или иначе, по манящим сладостью следам ламповости,существо стало находить и помечать пикчетреды и форумы для ковровой бомбардировки.Все столпы гармонии были эпично разрушены под продакшн Two Steps From Hell –Soul Grinder, из альбома Sinners, и позже оказались частичновосстановлены в секретном священном месте на сайте Табун.Эврипони. Однако памятникгармонии, находясь в закрытом от прочих глаз месте, лишился катализатора своей силы и вскоре увял. Группа из последнего союзатабуна этого королевства продолжила и закончила свою жизнь там. Так умер клан брони,оставив за собой множество одиночек, лишённых связи с гармонией, обречённыхжизнью в неведении и без магии дружбы.

Проходит время, зверь окончательно скрывается за завесойтьмы, и пидерастия осознаёт свою никчёмность в самостоятельном решении «вопросасвободы» в королевстве. Тогда они решают провести первую серию кластерныхбомбардировок по бравым паладинам уделов нетематических блогов, служивших катализатором для общения и ламповости, разбив их в пухи прах безо всякого предупреждения. В тот момент, я был одним из тех паладинов,но, сам того не заметив, ещё ранее был поражён скверной. Скверна в тот моментнеосознанно волновала меня больше, чем война за независимость. И я бежал в удел флудеров, впоследствиистав одним из их главных знаменосцев.

Не смотря на отсутствие собственного памятника гармонии вкоролевстве, часть ретировавшихся брони из Того самого табуна возвращается ипостепенно начинает продолжать вести своё былое дело, не задерживаясь подолгуна одно месте, чтобы зверь не сумел учуять их присутствие.

Тем временем, его обнаружил и опознал главный духовный лидербылого альянса. Его явление в любом треде охватывало всё пространствоблагочестивой ламповостью, каждый в душе молился на него, как на икону, желаястать частью его Свиты. И он стал наблюдать за существом, изучать егоповедение. Оно копошилось в различных тредах консольного форума, поедая мелкихамёб, не способных противостоять ни ему, ни скверне. Осознав, что существо нето впало в спячку, не то лишилось разума, тот лидер так и не решился подойтиближе для принятия каких-либо действий и уходит. Но он ещё не знал, что сквернасуществует независимо от зверя и уже поразила его, незначительно дляпоглощения, но достаточно, чтобы развиться и продолжить своё тёмное дело вбудущем.

Хотя зверь оставался в неведении, лидер клана пидерастовобзавёлся расширенным пультом управления с собственным сканером, позволявшим последам ламповости искать участки, где свобода волеизъявления продолжаласуществовать. Так как, помимо брони, возникшее сопротивление создавалопроблемы, он решается на крайний поступок – примерно в конце февраля 2013 онрешает отключить главную линию поездов, дававших возможность прямого доступа кединомышленникам для оказания поддержки за одно нажатие ЛКМ – ленту активности.

Получив абсолютную власть, главный пидераст спускает споводка своих верных пидеро-псов во главе с трёхглавым псом Цербером, которыеначинают охоту за конкретными представителями былого альянса, чтобы развалитьего изнутри. Но они не знали, что руководство старого альянса создалособственный штаб за пределами королевства, и все его участники долгое времяоставались неуязвимы к нападкам как пидерастов, так и к скверне, не сумевшейпросочиться вовнутрь в достаточных количествах. В первое время.

Проходит чуть больше полугода партизанских войн, от перекидыванияколких смехуёшенек и маленьких, но открытых перепалок с псами в постах блогасопротивления, до рандомных налётов выжившего летом 2012 уфолога, прилагавшегоусилия для деморализации псов-пидерастов. Вместе с тем, приближается памятноесобытие по избранию лучших блогеров, проводимых одним из идейных лидеровстарого альянса, а значит близился массовый, ментальный пиздец.

На великий зов к эвенту откликнулись многие ридонлеры, ранеене участвовавшие в активной жизни сайта. Подготовленная мной и другимифлудерами почва на форумах стала удобной обителью тредов сопротивления, с призывом кпроявлению воли против пожеланий псов и участию в эвенте. Ничто не предвещало беды, покав финальный тред эвента не ворвалось другое порождение бездны. Оно пожрало всюламповость, в страхе бежали все псы и альянс, но скверна уже поразила их всех.Всех, кроме одного – самого пидерастнутого пса, пидераса до такой степени, что дажескверна была не в силах поразить его броню из чистейшей тупости, и пожрана им почти без последствий... Все прочие псыотвергали свою плоть, постепенно разлагаясь, а в рядах старого альянса началисьраспри. Произошёл раскол, о котором я слишком мало знаю, но ещё около четырёхмесяцев старый альянс пытался поправиться, пока не был вынужден выйти в свет.

21 октября, осознав бесполезность своих псов и воспользовавшисьслабостью сопротивления, опьянённые скверной, правители королевства выпускают глобальноеобновление сайта. Оно ознаменовало падение старого королевства и последующуюгибель многих паладинов-одиночек. Воодушевлённые синтезом скверны - ненавистью,упадком, отчаянием, злобой - с любовью к своему отечеству, остатки старогоальянса бросаются в свой последний бой.

Как в праведных битвах с мразью хаоса 2011го, они лихо иуверенно оттесняли мелких собачонок, вместе с умалишёнными юзверями, занявшихпозицию в пользу нового королевства, пока не явился пёс с тремя головами –Цербер, с лицами самых преданных офицеров клана пидерастов. Изрыгая ядовитые речи, откоих трещал самый трезвый ум, Цербер стал оттеснять старый альянс, сводя на нетвсе его тщетные попытки парировать эссенцию беспредела. В переломный момент всеждали пришествия иконы королевства; каждый тогда надеялся, что он выжидалудачный момент для атаки – эта мысль создавала ложную надежду, толкавшую напродолжение битвы на неравных условиях. С этой мыслью на задворках разума,когда Цербер сломил и уничтожил всех оставшихся участников сопротивления, старыйальянс был поглощён скверной полностью.

Дело в том, что переоценённая икона была всего лишьчеловеком, и примерно за полгода до события оказалась сломлена драмой, возникшеймежду ним и одним из былых духовных лидеров брони былого местного табуна, в своё время вставшего на место пророка. Так как обабыли поражены скверной, в неведении, они создали коллапс, разобщивший друг другаи ещё несколько человек вместе с тем. И в тот переломный момент, когда все решили, что духовный лидер королевства встал на сторону псов, икона треснулаокончательно. Тогда была совершена жертва памяти старого королевства. Для целойчаши высочайшего сорта мёда хватило одной десертной ложечки навоза, в лице тойскверны, соскочившей со зверя.

Шло время. Опьянённые победой и скверной псы творили здесь,в своём созданном потустороннем королевстве, скрытом от глаз рядовыхобывателей, разные бесчинства. Не имея лидеров, очаги сопротивления случайновозникали и сразу же исчезали – вспышка ярости оставляла от возникавших времяот времени рыцарей одни лишь кости, по сей день ведущие свою странную жизнь. Некоторымповезло больше, и они были изничтожены полностью, но, пораженные скверной,наверняка скитаются где-нибудь в Интернет-галактике, распространяя этот вирусдальше.

Скрытый и изолированный от всех прочих, идейный клан Видящихпродолжал существовать с середины 2012 года. Одна моя мысль из личного блога летомтого года зацепила его лидера, она стала причиной долгой, тёплой дружбы, окоторой никто не знал. Вместе мы всё это время создавали ловушки, завлекающиеумалишённых и осквернённых, выявляли и уничтожали их. Долгое время мы великонспиративную борьбу со скверной, действуя ненавязчиво и непрямо через ботов-агентов.Будучи уже подверженными ею, мы не боялись идти дальше, и умело сдерживаливнутренние порывы. Так время подошло к середине лета 2014, когда все еёосновные силы были оттеснены или изничтожены.

В этот момент мы нашли крупный очаг, где скверназатаилась и только начала поглощать новых носителей, создавая между ними расприи между ними с теми, кто входил в их обитель. Мы стали прощупывать почву,искать подход к ядру разума местных осквернённых, чтобы в нужный момент ударитькак всегда - быстро и метко. Однако скверна ощутила опасность и выполнила финтв обход наших столпов – чести и достоинства, ударив по самому хрупкому – по реальнойжизни. В переломный момент, когда всеми обманутые осквернённые и псы моглипожрать друг друга благодаря нашему последнему рывку, лидер Видящих исчезает.На меня свалилась ответственность за продолжение ведения скрытой войны, но крикиз самых сокровенных глубин моей души заставил остановиться и убежать прочь.Без меня и без лидера Видящих, клан расходится, а очаг остаётся догнивать.Запущенный процесс был неотвратим, и в итоге псы всё же пожрали скверну, благодарянезависимым паладинам-одиночкам, пусть и спустя долгое время, запустив в своиряды то, что они ошибочно считают дружественным.

Я же с того момента отвратился от дела Видящих и самогокоролевства. Меня поглотила идея, идея скверны, о бессмысленности борьбы,бессмысленности моего происхождения и существования, бессмысленности всего. Она убеждала меня значимойдля меня правдой, что я забыл, кто я есть. И в какой-то момент стало ясно, чтотак оно и случилось. Было ли это моим мнением или мнением скверны – я уже не могсказать. Спустя полтора месяца, я решил, что настало время вспомнить, и снять принятыйкогда-то облик. Но я увидел совсем не то, на что надеялся. Моя душа былаобезображена. Плоть свисала с костей, гниль сочилась отовсюду, я едва стоял наногах. Скверна всё это время действовала в обход моей импровизированной брони, которую поздно было одевать назад.Она обманула всех, но не скверну. Ужас накрыл мой разум, и, уязвимый, былотправлен, воодушевлённой моим поражением, скверной в забвение. Туда, где всякие мечтыстановятся кошмаром.

Шло время, но скверна уже не могла приобрести былой силы. Отбылого влияния Видящих и старого альянса оставалось сильное эхо, которого онабоялась. Ламповости. Именно ламповость, сохранившаяся тогда ещё в не стольдавних тредах старого королевства, помогла некоторым свидетелям бесчинств кланапидерастов встать с колен и, вместе с вновь прибывшими в королевствопаладинами, чьи умы до глубины души были тронуты его историей, они создаютновый союз – союз летописцев королевства.

Их лидер умело вошёл в доверие правителей и, скрыто от них,всем союзом стал вновь генерировать ламповость. Более того, он сумел завлечь изаинтересовать самих пидерастов, чьи осквернённые души боялись ламповости, нопытливые умы сгорали от любопытства и интриги, вызываемых значительнымвниманием жителей королевства к контенту союза летописцев. Каждый летописецвносил вклад в общее дело и при этом вёл индивидуальное, за всю историюсуществования союза наплодив уйму качественного оригинального контента. Отсияния вновь зажжённой ламповости в королевстве, скверна попятилась вон, крепкои безвылазно затаившись в сердцах своих носителей. И хотя это сияние нельзябыло сравнить с былой ламповостью, ламповости старого королевства, она сталазнамением и шансом на вознесение участников старого альянса, что с некоторыми ипроизошло.

Однако некоторые пидерасты были обделены вниманием и, то лиот обиды, то ли от собственной нелепости, начинают вторую волну кластернойбомбардировки блогов. В расход пускали всех подряд, а малейшее проявлениеволеизъявления и несогласия жестоко и анально каралось. Воодушевлённые протестантскимпрошлым при общении с представителями старого альянса и изучением тредовстарого королевства, часть летописцев начинает вести конспиративную борьбупутём распространения пропаганды. Ещё не достигнув успеха, кто-то, оставшийсядо сих пор неизвестным, предаёт их и раскрывает все замыслы псам. Разъярённыепидерасты бомбят обитель летописцев, и все они пятятся прочь.

В то же время, лидер Видящих находит и связывается со мной.Он застал меня в беспамятном бреду, лишённым воли и самой души. Осознав моюбесполезность, в итоге оставляет меня продолжать скитаться в забвении. Тем не менее,это позволило мне вновь посмотреть на себя. Я был разорван на куски, разбросанныепо огромной пустыне.

Ястал безликим духом, обличённым тёмной пеленой. Скитался по пустыне в поисках умиротворения,угнетаемый прошлым – приходящим с одним и уходящим вслед задругим моментом. Забытый самим временем, вершивший историю, но не упоминаемый ею.Видел картины, которые не хотел видеть снова. Из них выходили силуэты сознакомыми лицами. Я гнал их прочь, а они шли рядом, погибали один за другим.Никто не знает их имена, лежащие в безымянных могилах. Тысячи могил вокруг них,плачущих по ту сторону - о родных и друзьях, о забвении. Я пожирал тех, кто боролсяза свободу, без принципов и стремлений шёл вперёд. Брёл один - по серымчерепицам засохшей грязи пустоши, где всё небо затянуто серыми тучами,уходящими за горизонт. Лёгкий холод, воющий ветер, картина бесконечной пустыни,разящих гроз и плато где-то далеко.

Вкакой-то момент я нашёл самую значимую часть, уже давно оставленную в забвениина случай, если забуду себя. Я не переродился и не воскрес, я всё ещё изувечен,но тьма отступила, и моё видение стало ясным. Старые картины обрели новыйсмысл, текущая реальность казалась слащавой, но всё ещё недовершённой. Обитавшаяво мне скверна стала чем-то иным. Даже она трансформировалась под влияниемзабвения, став новым столпом внутри моей души. Я возжелал мести тем, благодарякому скверна в прошлом обрела свою мощь и вершила те ужасные антигуманные деяния, разобщивмножество людей, залив тьмой их умы, и разрушив старое королевство.

Какудачно вскоре оказалось, лидер летописцев, тот самый выживший техник уфологов иещё пара юзверей организовали новый Альянс. Он был создан и призван с однойцелью – дать псам понять, что у народа есть воля, и что они не всесильны, каквсё время считали. Наткнувшись на одну из листовок пропаганды Альянса, я тотчасже связался с его агентом и вступил в ряды.

Узнавего колоссальные возможности, я сперва не поверил, но результаты трудов лидеровАльянса позволяли нажатием одной кнопки влиять на умы огромного количества жителейкоролевства, а что ещё лучше для меня – на умы самих псов. Просто введитезначение и отправьте его в путь.

Долгоевремя Альянс креп, периодически совершая тактические нападения на значимые участкинового королевства. Со временем пропаганда стала менее наивной и болееорганизованной: появились целые отделы, занимающиеся созданием репутацииАльянса, правительства королевства, отдельных политически значимых личностей иотдел, отводящий внимание от некоторых прочих действий Альянса.

Такдлилось около девяти месяцев. В ходе своих праведных походов, Альянс даже отрезалодну из голов Цербера, во время действия специальной программы, для иронииназванной именем самого Цербера. Кроме псов, страдали умалишённые – бурленияговн из-за них в королевстве не заметил бы только человек, лишённый зрения и обоняния.

Суспехом мы двигались вперёд, пока один из лидеров не бросил дело, а другой –начал сомневаться. Списывать всё на влияние скверны не было смысла - наше сияние делало нас недостижимыми для неё. Поидеологическим причинам, Альянс стал распадаться. В то же время, и сам яхандрил от старых ран и неполноты души, отчего не противился процессу.

Проблема была в том, что почти всё королевство заселили умалишённые – раковатые носителичумы, не желавшие вести образ жизни, отличный от потребительского. Вкоролевстве не осталось просто совсем ничего стоящего, за что можно было бы продолжать борьбу. Только то самое Эхо, чтопо сей день можно встретить в старых закоулках, если знать где искать, и уймапотребителей, изо дня в день выполняющих бессмысленные действия радипродолжения бестолкового потреблядства ради виртуального мусора,не сопоставимого по цене с временными затратами.

Осознавситуацию, большинство бравых паладинов Альянса, в сияющих доспехах с гравюрами,выражающими дань графону, Бате, свободе и воле, сложили мечи в ножны иотправились в закат, бросив королевство гнить во вновь прибывающей скверне и внелепости клана пидерастов, как я наконец припомнил, иногда называемых в томкоролевстве модераторами, навечно.

Посей день то королевство стоит. Уже не всякий вошедший встретит Эхо и припомнитбылую ламповость. Ещё меньше узнает о погибших некогда кланах, кроме упомянутыхв этой скромной и неполной истории. Никто не узнает про подвиги праведных Видящихи бравых паладинов Альянса, не вспомнит старый альянс и уж тем более тех, кто был задолго донего. Один лишь Цербер, потерявший одну голову, да егохозяин - всё помнят. И зверь - умерщвлённый скверной пророк, начавший всё это.