не мотивированный вброс

Это другое: Рубрика "Листая старенький айпад". Перевёрнутый мир образца 2016 года

Карстен Нордал Хаукен, норвежский левый политик, был изнасилован
сомалийцем и чувствует себя виноватым, когда его (сомалийца)
депортировали.

Г-н Хаукен обнаружил, что не может
винить нападавшего, заявив, что "он не несет ответственности за свои
действия". Вместо того, чтобы насильник отвечал за свою судьбу, он
сказал, что он просто "продукт несправедливого мира". Продукт
воспитания, отмеченного войной и лишениями», и сказал, что нападение
было не сексуально мотивированным, а целью было "оказать власть" над
ним.

(Гуглоперевод)

P.S.
Их уже не спасти. Только стеной обнести, чтобы не распространяли заразу...

Илон Маск продал России свои спутники, которые используются в зоне СВО

Украинские СМИ со ссылкой на военных сообщают, что армия РФ закупила терминалы спутниковой связи Starlink американской компании SpaceX Илона Маска.

По информации, оборудование покупают через Дубай уже с активированными аккаунтами и работают с ним в зоне СВО. В то же время украинские военные жалуются, что их интернет от Starlink стал очень медленный - буквально 0,3 мб/с.

Пылающий Ближний Восток. Политическая победа ХАМАС

На примере последнего военного кризиса в Израиле мы можем в подробностях рассмотреть, как соотносятся между собой победа на поле боя и политическая победа, а также почему первой не обязательно сопутствует вторая.

Нет сомнений, что ХАМАС долго и упорно готовился к провокации 7 октября. А это именно провокация с заранее просчитанной реакцией противника, которому практически не оставляют шансов от таковой уклониться. Люди, планировавшие вторжение из сектора Газа, прекрасно понимали, что всех совокупных сил, всех палестинских формирований не хватит для того, чтобы разгромить армию обороны Израиля на поле боя в прямом военном столкновении. Даже с учётом внезапности вторжения, даже, если бы вторжение изначально началось не только из сектора Газа, но и с правого берега Иордана, из Ливана и из Сирии.

Кризис был бы значительно серьёзнее, потерь, в том числе и среди мирного населения, значительно больше, но за те же три-четыре дня ЦАХАЛ успел бы мобилизоваться, прийти в себя и перейти в контрнаступление, выдавливая прорвавшихся палестинцев за свои границы и нанося удары по местам их базирования за пределами Израиля. То есть ХАМАС не ставил перед собой задачу победить Израиль на поле боя или хотя бы на какое-то более или менее длительное время занять существенную территорию. Его операция напоминает набег номадов на пограничную линию: истребляются пограничные гарнизоны, терроризируется население, собирается добыча и неуловимые кочевники исчезают.

Но операция ХАМАС не вписывается в схему классического набега. Добыча не очень интересует, за исключением чисто военной (оружие и та техника, которую можно увезти с собой и использовать). Зато террор против мирного населения носит публичный, вызывающий характер. Ролики убийств мирных граждан в их собственных домах снимаются и массово выкладываются в Сеть самими боевиками ХАМАС. Бойни на дорогах и на фестивале подчёркнуто бессмысленны и вызывающи. В конечном итоге армия, первая попавшая под неожиданный удар, к исходу четвёртого дня боёв понесла потери убитыми в десять раз меньшие, чем мирное население.

Это явно не случайность. ХАМАС десятилетиями ведёт не только вооружённую, но и информационно-политическую борьбу. При необходимости он умеет демонстрировать свою приверженность гуманистическим принципам ведения военных действий. До сих пор палестинцы (не только ХАМАС, но и другие организации), старались представить свою борьбу мировому сообществу таким образом, что их акции направлены исключительно против военных и политических структур государства Израиль, а сопутствующие потери среди мирного населения — досадные эксцессы, без которых не обходятся никакие боевые действия. Израиль же палестинцы наоборот стремились обвинить в умышленных ударах по гражданским целям.

Почему так, объяснять, думаю, не надо — современная официальная политика достаточно лицемерна и мотивированное обвинение в умышленном терроре против гражданских даёт преимущество обвиняющей стороне, независимо от того, как обстоят дела в реальности. И вдруг ХАМАС, прекрасно знакомый с актуальной политической практикой, начинает действовать нестандартным образом, публично демонстрируя массовый организованный террор против гражданских, не стесняясь этого, подчёркивая это и не опасаясь пагубных последствий. Это явно не случайность, а последовательная продуманная информационная политика. Так зачем же это делалось?

В последние годы ХАМАС испытывал существенные трудности. Монархии Залива, включая Саудовскую Аравию, а также Турция пошли по пути полной нормализации отношений с Израилем за счёт отказа от активной защиты палестинцев, в первую очередь в секторе Газа. Если правление ФАТХ на Западном берегу Израиль считал более-менее приемлемым, а его политиков относительно договороспособными (впрочем и здесь за счёт окончательной нормализации отношений с арабскими странами Израиль собирался продавить свою позицию по вопросу о полном суверенитете еврейского государства над Иерусалимом), то к ХАМАС в Тель-Авиве относились исключительно как к террористам, которых требуется от власти в Газе отодвинуть.

Поскольку переговоры с монархиями Залива и с Турцией вышли на финишную прямую, то эти последние, бывшие главными спонсорами ХАМАС, до предела урезали финансирование и дали понять, что «борьба палестинского народа за свои права» не соответствует их долгосрочным планам. ХАМАС удалось наладить более-менее конструктивные отношения с Ираном, но у Тегерана были свои старые обкатанные проекты вроде Хезболлы. Так что горячей дружбы и полного доверия и здесь не было. Хезболла у Ирана была любимым ребёнком, а ХАМАС пасынком. В общем, к настоящему времени ХАМАС столкнулся с ситуацией, когда старые союзники готовы были сдать его и интересы палестинцев Израилю, а Иран рассматривал его как второстепенную по сравнению с Хезболлой структуру. Организация находилась перед лицом наступающего кризиса, а её власть в Газе и её будущее как самостоятельной структуры, претендующей на представительство интересов всех палестинцев, оказывались под вопросом.

Примириться с Израилем и легализоваться в качестве одной из лояльных политических сил палестинской автономии было невозможно. Во-первых, слишком много крови, пролитой обеими сторонами, во-вторых, Тель-Авив давно выбрал себе в партнёры ФАТХ — организацию более представительную и более договороспособную, контролирующую правительство Западного берега, у которой в свою очередь сложные и неоднозначные отношения с ХАМАС.

Будущее не сулило ХАМАС ничего хорошего. Выбор был невелик: исчезнуть под давлением Израиля после потери поддержки главных спонсоров, влиться в пул проиранских организаций в качестве подчинённой Хезболле структуры, или идти на поклон к ФАТХ. Причём можно не сомневаться, что Израиль постарался бы добить своего врага и настаивал бы на формальном роспуске ХАМАС в любом случае.

Нападение ХАМАС на Израиль 7 октября резко изменило ситуацию. Резко возрос авторитет организации как среди Палестинцев, так и в арабском (и мусульманском) мире в целом. Мусульмане, особенно арабы, Израиль, мягко говоря, не любят. Успешная атака на коренную израильскую территорию — первая с 1973 года, к тому же совершённая не регулярной армией крупного государства, а полуподпольной структурой, обладающей весьма ограниченными ресурсами даже на общепалестинском фоне, воспринимается в исламском мире как огромное достижение. Последнему поколению, которое в 1973 году могло наблюдать как на израильской земле горят израильские танки уже за пятьдесят (тем, кто тогда только родился, а остальным будет еще больше).

Но этого было мало — авторитет, особенно на Востоке, надо постоянно поддерживать, а на успешные новые вторжения у ХАМАС надежды не было. Можно поймать регулярную армию на потере бдительности один раз, но вторично на это было надеяться нельзя. Следовательно, надо было создать ситуацию, в которой все основные палестинские структуры и все арабские страны должны были бы поддержать (хотя бы на словах) борьбу ХАМАС, признав таким образом его лидирующую роль в настоящем противостоянии с Израилем.

Именно этой цели и служили расправы над мирным населением на камеру. Если бы просто был осуществлён прорыв периметра и погибло несколько десятков или даже сотен военных, то израильское руководство могло нанести ограниченный «удар возмездия» и продолжить прежнюю политику. Большая часть арабских стран и организаций промолчали бы и мирный процесс, вычёркивающий ХАМАС из активной ближневосточной политики, был бы продолжен.

Но провал армии, умноженный на демонстративный террор против гражданских, не оставил Нетаньяху выбора. Государство — инертная структура. Оно не может моментально изменить традиционные способы реагирования на внешние раздражители. У Израиля за десятилетия выработался способ реагирования, гармонично учитывающий три основные проблемы еврейского государства: враждебное окружение извне, палестинскую проблему внутри и отсутствие оперативной глубины. Территория Израиля настолько мала, что любой серьёзный прорыв вражеской армии сразу же вызывает стратегический кризис, ставящий под угрозу государственность.

Реакцией на такую ситуацию стала постоянная готовность армии, её техническое и качественное превосходство над вооружёнными силами соседних государств и (главное) готовность к немедленному непропорциональному ответу на любую провокацию. Грубо говоря, все окружающие страны знали, что на каждый выстрел по своей территории Израиль в лучшем случае ответит десятью, а в худшем нанесёт ракетно-бомбовые удары авиацией и пришлёт танки. Но к этому привыкли и сами израильтяне, народ не мыслил себе иной реакции.

Вот на этом-то ХАМАС и поймал израильское руководство. Отказ от немедленного жесточайшего ответа с высокой долей вероятности привёл бы к падению правительства. Его бы обвинили в том, что оно мало того, что проспало нападение, ещё и не может (боится) «примерно наказать террористов». И ответ последовал. Примерно такой, как ХАМАС и ожидал. Газу стали ровнять с землёй, объявили целью полную ликвидацию этого палестинского анклава, выдавливание оттуда арабского населения и тотальное уничтожение боевиков ХАМАС (поди разберись кто там в Газе боевик, кто сочувствующий, а кто просто «мимо проходил»).

После первого же дня операции израильских ВВС кадры пылающего двухмиллионного города, погибших детей, извлекаемых из-под завалов мирных жителей, затмили кадры убитых в своих домах евреев. В соответствии с законами современной информационной активности новая информация моментально вытесняет из общественного сознания старую. Если Израиль продолжает пребывать в шоке от жестокого прорыва ХАМАС на свою территорию, то арабы и даже часть европейцев (не правительств) уже в шоке от кадров бомбёжек Газы и высказываний отдельных израильских политиков, публично отказывающих палестинцам в праве называться людьми.

Кровь, которой так не хватало в последние годы, полилась реками, ненависть друг к другу, никогда особенно не затухавшая, вновь заняла доминирующие позиции в сердцах арабов и евреев. Теперь уже арабские страны и организации не могут не ответить Израилю и не поддержать ХАМАС. Собственное население не поймёт, как можно отвернуться от героев, которые впервые за пятьдесят лет провели против Израиля успешную наступательную операцию на его территории, а сейчас гибнущих под бомбами с жёнами и детьми.

И вот уже Саудовская Аравия заявляет о прекращении процесса урегулирования отношений с Израилем, Турция требует от обеих сторон прекратить огонь, прекрасно понимая, что сейчас прекращение огня будет в пользу ХАМАС. Но Эр-Рияд и Анкара не могут занять другую позицию — они борются с Ираном за позицию лидера Ближнего Востока и всего исламского мира. Если в данной ситуации они не будут жёсткими, они проиграют.

Чем больше мирных жителей погибнет в Газе под израильскими бомбами, тем больше дышащих ненавистью к Израилю новых боевиков запишется в ХАМАС, тем труднее будет его критиковать другим палестинским организациям, тем сложнее будет арабским странам отказывать ему в финансовой, политической и военной поддержке, тем выше будет его авторитет в исламском мире.

Чем дольше продолжаются боевые действия, тем выше риск вмешательства других организаций и даже стран, тем выше необходимость для Израиля закончить всё одной короткой сухопутной операцией в Газе, тем страшнее последствия от возможного провала или даже затягивания такой операции. Полмиллиона поставленных под ружьё резервистов для 16 миллионного Израиля (в котором только десять миллионов евреев, а большинство арабов не служит), это всё равно, как если бы Россия мобилизовала 7–8 миллионов. Но на израильскую экономику нагрузка будет еще больше. ХАМАС и их уже обозначившимся союзникам даже не надо больше вторгаться. Надо только сохранять давление на границы Израиля и ждать наступления экономического шока или психологического срыва общества (что наступит раньше).

Любая же попытка Израиля решить вопрос в ходе активной наступательной операции чревата, во-первых, провалом операции — арабы уже во время ливанских кампаний 80-х годов продемонстрировали, что научились достаточно эффективно обороняться, во-вторых, вовлечением в конфликт сразу нескольких арабских стран, которые уже предостерегли Израиль от вторжения в Газу, тем более они не потерпят проведения операций ЦАХАЛ на территории любой соседней арабской страны.

Дальше — хуже: США и ЕС не могут позволить Израилю проиграть (тогда они окончательно теряют Ближний Восток и все их планы на украинскую и тайваньскую кампании становятся бессмысленными), но и Россия с Китаем и Ираном не могут позволить США руками Израиля разгромить арабский Восток и восстановить гегемонию Запада в этом регионе, обесценив десятилетие активной российской и китайской ближневосточной политики со всеми его успехами.

Таким образом, если кризис не будет купирован в ближайшее время, если он будет разрастаться дальше (а пока к этому всё идёт), то операция ХАМАС, имевшая ограниченную цель — восстановить позиции организации в рамках узкой  ближневосточной политики (палестино-израильского противостояния), выйдет через вовлечение окрестных мусульманских стран (что ХАМАС должен был предусмотреть) на глобальный уровень (что он явно не предусматривал).

Новый ближневосточный кризис потому стоит значительно ближе к Третьей мировой войне, чем остальные кризисы вместе взятые, что действия его основных игроков по большей части не спланированные, а вынужденные, ХАМАС создал такую «шахматную» позицию, в которой все находятся в цугцванге, осложнённом цейтнотом и вынуждены делать ходы на данном этапе несущие наименьшую угрозу, но в перспективе ведущие к обвальному ухудшению общей ситуации. Не думаю, что планировщики ХАМАС считали так далеко, им достаточно было сорвать арабо-израильский мирный процесс, из которого-де-факто исключалась Палестина. Но Ближний Восток всегда был регионом, готовым в любую минуту взорваться фонтанами крови. То, что мы видим сейчас, при всей своей кровавости, не более, чем шуршание первых камешков готового сорваться вниз массивного камнепада. Всё ещё можно остановить, но каждый следующий сорвавшийся камень приближает нас к неизбежности обвала.

https://voennoedelo.com/posts/id51419-pylajuschij-blizhnij-vostok-politicheskaja-pobeda-hamas

Ватник

Тот самый пресловутый «План Маршалла», который так активно продвигает украинская машина пропаганды - вещь, конечно, хорошая, только его не будет. Смысла нет и времена не те.

Тогда, в 1947 году опорной целью было выдавить коммунистов из Европы, заодно создав континентальный полюс силы, площадку под материковые военные базы и витрину благосостояния капиталистического строя.
Заодно хряка на откорм завели.

Прошло 75 лет. Откормленного хряка уже режут по частям, отпиливая ему ноги по мере необходимости, предварительно пустив под нож мелкую дворовую дичь типа Прибалтики. Коммунистов нет, идеологиями не с кем меряться. Военные базы и так имеются, как и стайка мотивированного мяса для отстаивания нужных ценностей.
Зачем в этой ситуации платить, если и так получаешь всё даром?

Поэтому Руину продолжат с одной стороны вгонять в долги, дабы натуральным оброком забрать что останется после СВО - леса, воду да землю. А с другой стороны летят репарации в виде «Гераней» и «Калибров», завершая десоветизацию региона.

О пользе, вреде и населении новых российских регионов

Неизбежность сокрушения Украины стала очевидной даже самым отъявленным скептикам. Более того, очевидной стала неизбежность скорого сокрушения Украины (скорее всего, уже в этом году)

Чем ближе конец этого политико-географического недоразумения, тем ожесточённее споры в российском обществе по вопросу о том, наши ли там люди или не наши, а также что и как с ними делать после победы.

Не будем обсуждать эмоциональные предложения вроде "всех изгнать", "всех убить" или "всех поразить в правах". Как ни странно, но именно эти сегодняшние "палачи", завтра будут взазос целоваться с освобождённым населением и говорить, что "эти-то не такие", "это-то хорошие".

Мы это уже видели и по отношению к Донбассу, отказ от признания которого в 2014 году многие объясняли тем, что там было "всего 75% за Россию", согласно каким-то "секретным опросам", а теперь для тех же людей Донбасс – "земля героев, вставших за Россию".

Я уже не говорю о Херсоне, самом пробандеровском из всех областных центров Юго-Востока (согласно статистике голосований населения на украинских выборах), что объясняется переселением после войны в Херсонскую область большого числа выходцев с Западной Украины, которым, по отбытии срока наказания или после амнистии, было запрещено возвращаться на малую родину (или они сами не хотели туда ехать, боясь мести односельчан).

Кстати, таких "бандеровских анклавов" на востоке и в центре Украины довольно много. А теперь ничего не смыслящая в региональной расстановке украинских политических сил эмоционирующая общественность рассказывает, что Херсон – "более русский город", чем Одесса или Харьков, потому что по случайному стечению обстоятельств, он, в отличие от последних, уже включён в состав России.

В общем, практика освобождения украинских территорий свидетельствует о том, что эмоциональная часть общественности, сегодня требующая поражения в правах для новообретаемых Россией граждан, завтра, когда эти территории и их население станут российскими, незаметно для самих себя изменит мнение.

Но это не отменяет наличия самой проблемы лояльности нового населения российскому государству. Общественность клеймила чеченцев, затем грузин, сейчас клеймит украинцев, почти начала уже клеймить белорусов, но тут наступил 2020 год, после неудавшегося мятежа Белоруссия полностью оказалась в российской сфере влияния, и белорусы опять стали братьями.

Зато из братьев стали вычищать армян, поскольку новый армянский режим переориентировался с России на Запад. Сменится режим в Ереване, изменится политика армянского государства и люди, сегодня призывающие на армянские головы все кары небесные, внезапно вновь горячо возлюбят братский армянский народ.

Это нормальное явление – общество живёт эмоцией. Современное общество – это не две-пять тысяч человек населения среднего древнерусского города или античного полиса и даже не 20-40 тысяч, которые населяли немногие крупные центры (Сиракузы, Афины, Коринф, Киев, Смоленск, Новгород). Оно не может собраться на лужайке и договориться об общем рациональном подходе. Его объединяет, скрепляет и заставляет действовать как единый монолит именно эмоция.

Но государство обязано действовать рационально. Причем требование к рациональности государства повышается по мере того, как повышается эмоциональность общества. Государство и общество балансируют друг друга. Соответственно, государству, для выработки стратегии освоения (в том числе и демографического) новых территорий, необходимо понять, с кем именно оно там будет иметь дело.

Сейчас уже практически понятно, что дело не ограничится шестью вошедшими в состав России с 2014 года регионами. Киев не желает капитулировать, осознанно выбрав путь борьбы "до последнего украинца". Следовательно, принуждение к миру требует дальнейшего продвижения, не исключено, что до самой западной границы Украины (точно сказать, где остановится русская армия, сегодня не может никто).

Люди, которые до сих пор не покинули погибающее украинское государство, не переехали ни в Россию, ни в Европу, в большинстве своём останутся там и после прихода ВС РФ. Им просто некуда бежать или они психологически неспособны решиться на эмиграцию. Значит, нынешнее украинское общество необходимо рассматривать как комплексное явление, с которым неизбежно придётся иметь дело российскому государству.

Уйти с занятых земель, предварительно "наведя там порядок", как сегодня предлагают некоторые особо эмоциональные личности, вряд ли выйдет. Тем более точно не выйдет без проблем.

Во-первых, лившая за эти земли кровь армия и ненавидящее отступления общество будут возмущены оставлением освобожденных территорий и сразу ударятся в теории заговора (будут с выпученными глазами рассказывать друг другу кто кому что пообещал и чем пригрозил, как будто сами под столом переговоров сидели). Это грозит подрывом доверия общества к государству, расшатыванием общенационального консенсуса.

Поскольку же противостояние с США и Западом не только не завершится гибелью Украины, но наоборот, падение киевского режима приведёт к дополнительному нагнетанию Западом напряжённости в отношениях с Россией, внутриполитические дрязги, даже слабые и преодолимые, нам ни к чему.

Во-вторых, чем дальше мы отодвинем границу на Запад – тем больше будет стратегическая глубина, отделяющая потенциальную линию фронта от важнейших политических и экономических центров страны. На примере СВО мы убедились, что не обязательно Запад будет вести против России ядерную войну. Террористические обстрелы Донецка, Луганска, Белгорода, попытки ударить по Москве, в рамках конвенциональной войны – тоже способ нанесения ущерба, психологического давления на общество.

В-третьих, добровольный отказ от каких бы то ни было территорий не имеет смысла, поскольку общество на Украине везде примерно одинаковое. Баланс убеждённых бандеровцев и убеждённых антифашистов может отличаться от региона к региону, но ни первые, ни вторые не представляют доминирующие настроения. Основой украинского общества, как, кстати, и любого другого, является обыватель, подчиняющийся любой власти (что не означает, что он эту власть любит).

И воюющая русская армия, и российское общество неоднократно отмечали, что основу ВСУ составляют выходцы с Юго-Востока, в принципе ничего не имеющие против России, не желающие воевать, но, тем не менее, если не удастся уклониться от призыва, идущие на фронт, убивающие и умирающие, и до сих пор ещё довольно редко сдающиеся добровольно, только будучи вынуждены к этому обстоятельствами.

Отмечали мы и другую парадоксальную особенность украинского общественного сознания: воевать никто не хочет, власть киевскую ненавидят, но считают, что победить Россию надо, хоть многие и согласны с тем, что освободить их от этой власти (а значит спасти от гибели) может только Россия. Вот собственно от этой позиции, от этого парадокса нам и надо отталкиваться, разрабатывая стратегию пацификации Украины, интеграции её в Россию и возвращения её населения в русскость.

Некоторые возмущаются и вопрошают: "Так что же, всё простить и забыть?" Конечно, нет. Зачем же забывать? Да никто и не будет просить прощения у каждого отдельно взятого гражданина России, а государство, принимающее решения, такими категориями вообще не оперирует. Государство рационально, ибо государства, живущие эмоциями, погибают быстро.

Государство видит территорию, в освоении которой нуждается с точки зрения обеспечения своей безопасности. Видит остатки населения этой территории (миллионов 15-20, с разного рода возвращенцами возможно до 25 миллионов, считая вместе с Донбассом, но это уже оптимистичная оценка).

Разрушающаяся, но ещё не разрушенная инфраструктура этой территории была рассчитана на обеспечение нормальной жизни 50-60 миллионов населения. Для её поддержания, в том числе и для обеспечения жизнедеятельности военных гарнизонов, пограничных отрядов, военно-воздушных, ракетных и военно-морских баз, армейских ремонтных мастерских, арсеналов, сферы досуга, рекреации (хотя бы для военных и их семей), образования, медицины, розничной торговли и самообеспечения основными продуктами питания и обеспечения логистики, необходимо, чтобы на этой территории проживало не менее 30 миллионов человек. То есть, демографический недобор уже составляет 5-15 миллионов.

Значит, лишних людей у нас там нет. Их надо не изгонять, а наоборот заманивать. Из Сибири людей на Украину не переселишь. Нам на освоение территорий за Уралом уже миллионов сто не хватает. Заселить её азиатскими мигрантами тоже не получится – большинство из них просто не владеет необходимыми профессиями (здесь даже принципы ведения сельского хозяйства отличаются от азиатских, африканских и южноамериканских). Работать придётся с тем, что есть.

Опыт поражения в правах (создание института неграждан или граждан второго сорта) испытан Прибалтикой и той же Украиной. Ничего хорошего ни у одних, ни у вторых не получилось. Прибалты получили высокий процент первоначально лояльного населения, отвернувшегося от государств, отказавших ему в правах. До сих пор большая часть сил и энергии этих государств уходит на борьбу с ими же созданной внутренней оппозицией.

При этом лучшие, наиболее динамичные и имеющие востребованную квалификацию, кадры Прибалтику покидают, выезжая как в Россию, так и в Европу. Страны оказались в глубокой демографической яме, а "маленьким, но гордым нациям" грозит вырождение. При этом поменять что-нибудь уже сложно, так как за десятилетия структура государственой политической и экономической жизни сформировалась с учётом существования института неграждан, появились свои бенефициары, извлекающие из нынешнего положения вещей выгоду, требуются системные изменения, а менять систему изнутри системы невозможно, только извне. Изнутри систему можно только разрушить, чтобы новое строить на обломках.

Украина и вовсе сорвалась в гражданскую войну и прекратила существование как государство, заодно прервав и формирование украинской политической нации.

Для нас на Украине ситуация будет гораздо более благоприятной, чем может показаться изначально. Большая часть наиболее мотивированных и последовательных врагов погибнет или сбежит. Тех, кто останется не просто для того, что тихо злобствовать и выть лунными ночами, а с целью совершения диверсий и терактов, переловит ФСБ.

Основная масса населения будет не столько озлобленной, хоть и таких будет достаточно, в виду больших потерь на фронте, сколько деморализованной: шли-шли в Европу тридцать лет, потешались над "москалями", называли их "рабами Путина", и остались у разбитого корыта. Причём подчеркну, на данный момент большинство из них свою собственную государственность уже люто ненавидит, просто люди, как правило, боятся крупных неподконтрольных им изменений – государственную власть поменять, не квартиру купить (а и с квартирой бывают проблемы).

Конечно, те, кто считает, что достаточно "переключить канал" и начать показывать российское телевидение, чтобы изменить общественное сознание, глубоко не правы, так просто это не делается. Даже американцы, делали ставку не только и даже не столько на деньги и массированную пропаганду, сколько на целенаправленную работу с разными социальными группами, причём с опорой на советские архетипы.

Русской интеллигенции на Украине внушали, что она станет локомотивом, тянущим к прогрессу народы всего бывшего СССР – совершит благое дело, поможет им приобщиться к цивилизации и достичь высот благосостояния. Отсюда и легенды о русских, крадущих унитазы, асфальт и стиральные машинки. Украинская общественность уверена, что раз Украина столько десятилетий "шла в Европу", а Россия с Европой боролась, то значит на Украине уровень жизни точно выше. Многие из тех, у кого есть родственники на Украине скажут Вам, что те до сих не верят, что мы не голодаем и что чёрная икра на столе – не из папье-маше.

Офицерам внушали, что Украина – родина, в родину защищать – дело благородное. Детей учили родиной гордиться. В общем, как не клеймила Украина "проклятый совок", но от УССР она отличалась только цветом знамён, формой герба и постепенным перерастанием идеологии интернационализма в идеологию пещерного национализма. Принципы же воспитания патриотизма не изменились.

Потому они и уверены, что "на Украине нацизма нет", что нацизм вполз к ним в души незаметно, прикрывшись правильными, с детства знакомыми словами.

Ну так и мы им скажем правильные, с детства знакомые слова. И мы будем их призывать защищать родину от врага. Врагом станут американцы, вчера бывшие друзьями. Но американцы сейчас оказались в такой же ситуации, в какой была Россия после распада СССР. Тогда население испытывало тотальное недоверие ко всему советскому, которое местные элиты и американские партнёры успешно ассоциировали с Москвой. В качестве альтернативы выступал успешный Запад.

Сейчас США с точки зрения большинство украинцев "предали Украину", отказав ей в помощи в тот момент, когда она от имени всего Запада начала войну с Россией. С другой стороны, даже сторонники украинской независимости, оставшиеся на освобождённых Россией территориях с горечью свидетельствуют, что настроения местного населения быстро меняются: от настороженности в отношении России оно быстро переходит к её поддержке.

И связано это вовсе не с тем, как думают некоторые, что Россия раздаёт там налево и направо всякие блага. Никто население новых территорий не подкупает, иначе бы со старых территорий уже очередь на переезд стояла. Нет, там жизнь тяжела и жить будет ещё долго тяжело. Выбор в пользу России обуславливается элементарным наведением порядка и обеспечением жизни по закону.

Народ, давно привыкший к тому, что государство – банда, думающая лишь о том, как бы его половчее ограбить, с удивлением выясняет, что госчиновники, оказываются, могут работать, что с нерадивых спрашивают, что некоторых увольняют, что воров и коррупционеров сажают, что можно заниматься бизнесом и не иметь "крыши". В общем, что можно работать, зарабатывать, платить налоги и спать спокойно.

Если сравнить с Россией периода 2000-2014, в которой народ тоже привыкал к хорошему постепенно, хоть и быстро, и начал страдать, что жемчуг мелкий только году в 2013-14, когда восстановительный период в целом закончился и рост благосостояния замедлился, упершись в потолок возможного, то населению освобождённых территорий, открытий чудных, связанных с постоянным улучшением жизни, хватит ещё лет на двадцать, пока они достигнут общероссийского уровня.

В целом работа по перековке сознания крупного человеческого общества достаточно сложна (имеет много чисто технических нюансов), как и любое дело требует не только наличия соответствующих знаний, но и специфических навыков. В украинском случае она растянется не менее, чем на полстолетия (пока не вырастут новые, рождённые в России, поколения). Но базовый уровень лояльности населения, при котором не специалист не отличит ситуацию в русском Днепропетровске, от ситуации в русском Новосибирске, может и должен быть достигнут уже лет за 15-20.

От России в данном случае требуется ориентация не только и даже не столько на финансовую сторону – у новых регионов достаточный потенциал, чтобы не дарить, а инвестировать, то есть вкладывать деньги в восстановление, ради получения прибыли. От России требуется то главное, что она дала собственному населению и то, для чего собственно и предназначено любое государство – обеспечение закона и порядка.

Кроме того, естественно, понадобится жёсткий контроль над местным чиновничеством, осуществляемый незаметными, но полномочными представителями центра, а также выверенная централизованная пропаганда, целенаправленно ориентированная именно на население данных территорий.

Повторяю, дело не в том, чтобы "сделать им хорошо". Дело в том, что это мы заинтересованы в сохранении, упрочении и расширении результата наших побед, а для этого требуется обеспечить лояльность двух десятков миллионов местного населения. Причём не вынужденную лояльность покорённых, которые только и ждут как бы в тёмном переулке победителю нож под пятое ребро сунуть, а радостную лояльность граждан, обретших в России тот самый "европейский райский сад" о котором мечтали, причём стоящих его для себя и потомков своими руками.

Они должны почувствовать благодарность за то, что их победили. Они должны добровольно и с энтузиазмом отказаться от "брехни Тараса" и вновь обратиться к "строчкам из Александра".

Возвращаясь же к вопросу "кто они": сегодня они никто.

Они были русскими, решили стать украинцами. В украинстве уже разочаровались (именно поэтому не хотят его защищать – победить Россию должен кто-то, но не они). Вновь русскими ещё не стали, именно поэтому всё ещё стремятся к победе над Россией, хоть и чужими руками.

Самостоятельно они в большинстве своём в русскость никогда не вернутся. Точно так же человек самостоятельно не может отрешиться от влияния тоталитарной секты. Здесь дело уже не в знании/не знании конкретных вещей, а в том, что сознание человеческое не допускает признания столь значительных ошибок, приведших к столь губительным последствиям – в мозгу "перегорают предохранители" и человек лишается рассудка.

Но вернуть их в русскость надо. Ни на освобождённых территориях, ни рядом с ними нам не нужны десятки миллионов легко программируемых на вражду к России зомби. Сделать их вновь русскими – единственный способ избежать проблем на ближайшие лет сто. То, что предстоит сделать сравнимо с сеансом коллективной психотерапии, только он будет проводиться одновременно на тысячах квадратных километров с двумя десятками миллионов человек и займёт полтора-два десятилетия (а потом ещё в два раз более долгий период контроля).

Это наш крест и нам его нести. Это не мыслится к категориях "братства"/"не братства". Ничего личного – голый государственный интерес.

Повторю ещё раз, ибо это важно и это надо понять – мы это делаем не для них. Они могли бы хорошо или плохо умереть украинцами и никогда не пожалеть об этом. Мы это делаем для себя, для гарантированного обеспечения своего южного фланга, для того, чтобы нашим детям и/или внукам не пришлось опять воевать с какими-то "украинцами".

https://ukraina.ru/20240113/1052676022.html

Новая программа действий США или предвыборный трюк?

Престарелый Байден снова выдвигается в президенты США, и снова будет им назначен. Он удобная, ничего не решающая и послушная фигура для тех ребят, которые в корпоративных кулуарах вырабатывают и согласовывают стратегическую линию поведения американского государства.

Чтобы провести повторно сценарий победы Байдена, против него вновь выставляют Трампа. Это обеспечит электоральный приток более старому и более маразматичному кандидату. Как это ни странно, большинство избирателей Байдена голосуют не за него, а против Трампа. Классический вариант настоящей демократии, в которой побеждает не разумный выбор и тем более не авторитет лидера, а тот кандидат, которого меньше ненавидят и меньше боятся. Нам из России видится, что маразм Байдена хуже эпатажа Трампа. Многим же американцам понятнее, предсказуемее и даже ближе деменция и коррумпированность старого прожжённого чинуши, чем мания величия популистского олигарха.

Разумеется, американское общество сильно расколото, и у Трампа действительно немало сторонников, но их поддержки не хватит, даже если бы выборы президента США были прямыми и всенародными. Трампа любят в глубинке, любит белый рабочий класс и консервативно настроенная часть общества, но его сторонники по-прежнему в меньшинстве. Крупные города будут голосовать против Трампа. А если учитывать манипуляции, административный ресурс демократов, нерешительность Трампа и противоречия в среде республиканцев, шансов у последнего немного.

Сценарий прихода к власти президента-республиканца видится только в том случае, если демократы сами выстрелят себе в колено, то есть посредством уголовного преследования лишат Трампа права участвовать в выборах. На его место придёт другой кандидат (и, кстати, самый сильный вариант не Десантис, а Помпео), и конфигурация может случайным образом поменяться не в пользу Байдена. Но верится в это с трудом. Кукловоды американской публичной политики — самые хитрые и прошаренные парни на свете. Они традиционно водят американский народ за нос, подсовывая ему надуманные противоречия и проблемы, замалчивая кризисы и катастрофы, путая, переворачивая смыслы, пуская пыль в глаза, как никто иной. Да и средний американец, прямо скажем, звёзд с неба не хватает, верит всему, что льют в уши.

Тем не менее какой бы ни был президент в США, курс американского государства остаётся преемственным. Не нужно слушать, что говорят американские политики, нужно смотреть только на то, как себя ведёт правительство США вовне и какие процессы происходят внутри страны. Со сменой Трампа на Байдена ничего принципиально не поменялось, вся их «великая» борьба и «острейшие» противоречия демократов и республиканцев оказались не более чем предвыборной и политической вознёй, нюансами.

Внешне кажется, что практика американской политики безусловно опережает теорию: сначала делают, руководствуясь какими-то скрытыми мотивами, потом думают и подводят декларации под сложившуюся ситуацию. Отчасти это так, но в сущности, в главном, в крупных процессах — нет. Невозможно руководить и управлять такой огромной мировой империей (не в смысле самой страны США, а всей системой американской гегемонии) самотёком, существует общее направление политики и некоторые стратегические замыслы. И поскольку к началу 2020-х гг. гегемония США сильно поистрепалась, противоречия на мировой арене и внутри евроатлантических стран обострились, американские политики и их марионетки вернулись к практике фундаментальной пропаганды. В новых условиях оказалось недостаточным давать целевые указания бюрократии, нужно было задать политический вектор для всех: от зависимых лидеров европейских стран до СМИ, НКО и лидеров мнений. Именно из программных речей видных западных деятелей мы можем «подсмотреть» стратегические замыслы американских правящих кругов.

Первой и самой яркой такой речью было выступление в 2020 г. Помпео, которую небезосновательно считают объявлением новой холодной войны США против Китая. Помпео очертил границы «хороших стран» и объявил новый крестовый поход против коммунизма, который угрожает демократии. Стратегический замысел был прост и понятен на бумаге, но сложен с точки зрения воплощения. Это была максимально неумная попытка сохранить гегемонию США, повторив исторический опыт старой холодной войны, — назначить врага по идеологическим основаниям и сплотить вокруг себя весь Запад, нагнетая мнимую угрозу. Россию предполагалось склонять к нейтралитету и сотрудничеству против Китая, усиливая подрывную работу внутри неё и на её границах.

У этой стратегической линии быстро выявились взаимосвязанные последствия.

Так, союзники США поделились на два лагеря: лояльный и не очень. Европейские страны проявили фиглярство и не включились должным образом в борьбу с Китаем. Поэтому США пришлось спешно создавать AUKUS — специальный военный альянс с наиболее послушными странами против КНР.

Далее, РФ потребовала гарантии безопасности и снижения влияния США в регионах своего присутствия, прежде всего в Восточной Европе. В свою очередь подрывная работа (Белоруссия, Навальный, Нагорный Карабах, Казахстан и более мелкие эпизоды) не давала необходимых результатов.

Короче говоря, избранная США линия, основанная на исторической аналогии, не сработала. Ситуация оказалась другой, расчёты на страх перед Китаем — неверными. Выявились две проблемы: строптивая Европа и самостоятельная Россия. Без решения задачи, во-первых, лидерства США над Европой, во-вторых, разрушения РФ стратегическое поражение Китаю нанести очень сложно. Не хватит ресурсов, и не будет замкнуто кольцо окружения.

Чтобы одним махом решить проблему фиглярства Европы и неподконтрольности РФ, была инспирирована эскалация «украинского кризиса». Одной из важнейшей задач развязывания военного конфликта в Европе является передел в пользу США газового рынка ЕС, второй — обеспечение военных заказов американскому ВПК. С одной стороны, проверить на полях сражений руками украинских марионеток на прочность РФ, с другой стороны, поставить Европу в экономическую зависимость — такова была логика поведения американского государства.

В конце апреля 2022 г. в фарватере евроатлантической линии с важной речью выступила на тот момент министр иностранных дел Великобритании Лиз Трасс. Она, как и Помпео, вещала от лица всего Запада и заверила, что, во-первых, упадок и кризис НАТО не состоялся, а Европа сплотилась вокруг США, во-вторых, Запад будет вооружаться до зубов и помогать это делать прозападным режимам, в-третьих, главным врагом Запада была объявлена Россия: «Война на Украине — это наша война. Это всеобщая война, поскольку победа Украины — это стратегический императив для нас всех». Это было послание США устами англичанки для европейских стран. К сожалению, практика показала, что политика ЕС строго соответствовала выдвинутым тезисам, и Европа снова попала в значительную экономическую и политическую зависимость от США. А подрыв «Северных потоков» поставил жирную точку в данном раунде взаимоотношений сил по обе стороны Атлантики.

Следующей важной речью было выступление председателя Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен в конце сентября 2022 г., которая подтвердила уже от лица ЕС верность Европы американскому курсу. Суть её речи сводилась к тому, что Западу и демократии противостоит не коммунистическая китайская угроза, а «автократия» в лице известно какого списка стран.

Вся эта проамериканская линия на эскалацию, конфронтацию с неугодными странами и подчинение Европы вполне успешно осуществлялась. Но она заведомо проигрышная, потому что мир изменился, потенциалы сил поменялись. Ещё когда началось резкое обострение отношений США с Россией и Китаем, я писал, что американцы ведут себя, как типичная загнивающая самовлюблённая империя, впадают в агонию перед гибелью системы своего доминирования. Что они привычно ковбойствуют, переоценивая собственный потенциал, прежде всего военный и промышленный. Что если бы в руководстве США сидели люди поумнее, они бы поняли, что единственный способ попытаться сохранить старый миропорядок — это отступить и перегруппироваться, сглаживать противоречия, накапливая силы. И речь идёт прежде всего о необходимости реиндустриализации Америки.

По-видимому, ход СВО, опасность ядерного конфликта, своенравная позиция многих крупных стран, таких как Индия, Бразилия, Турция, ЮАР, холодное спокойствие Китая и нарастание кризисных явлений внутри США несколько отрезвили американские правящие круги. Была выработана новая стратегия, которую намедни представил от лица Байдена его советник по нацбезопасности Салливан. Всё, холодная война отменяется, ребята признаются, что перегрелись на солнце. Тема выступления Салливана звучит как «Восстановление американского экономического лидерства». То есть уже в названии признаётся утрата как минимум экономической гегемонии США. Вообще, в словах Салливана много отрезвляющего для американцев и для их поклонников по всему миру. Оказывается, не так всё прекрасно в датском королевстве...

Так, начинает Салливан с рассказа о том, какой прекрасный мир создали США после Второй мировой войны. Они якобы вывели миллионы людей из нищеты и осуществили ряд захватывающих технологических революций. Под мудрым руководством американцев многие страны по всему миру процветали, и всё было замечательно. Это был старый «Вашингтонский консенсус».

Но последние десятилетия (видимо, с момента развала СССР) обнаружились «трещины» в основании этого мироустройства. Оказывается, средний класс в Америке поистрепался и перестал получать выгоды от мировой экономики, кризисы замучили США, и риски в разных областях только нарастают. Нужен поэтому новый «Вашингтонский консенсус». Причём он должен охватывать не только Запад. Это будет «внешняя политика в интересах среднего класса».

Салливан обозначил четыре фундаментальные проблемы сложившейся ситуации для США.

Первое — деиндустриализация Америки (America’s industrial base had been hollowed out). Оказывается, рыночная экономика и либерализм не работают. Рынок и либерализация завели американскую экономику в тупик. Капиталы вывозятся за рубеж, производства переносятся, а внутри страны остаётся только надутая сфера услуг, финансовые пузыри и «трудящаяся бедность». Обещания, что либерализация приведёт к росту производства, вывозу товаров и обогащению работников, оказались ложными.

Только представьте, невидимая рука рынка, непомерно обогатившая корпоративную олигархию США, совсем не подумала об американском государстве. Теперь, когда приходит время силой оружия защищать награбленное, выясняется, что это Америка зависит от всего мира, а не наоборот. А выгодные «цепочки поставок» в условиях мировой конфронтации уязвимы.

Второе — глобализация провалилась. Салливан говорит о том, что всеобщая экономическая интеграция обернулась не теми результатами, на которые рассчитывали в США. Пока Америка экономически доминировала, глобализация ей нравилась, как только со стороны Китая наметилась конкуренция, пошли санкции и пошлины. Причём американцы намекают, что конкуренция со стороны китайцев нечестная, так как у них плановая экономика.

«Нам пришлось смириться с реальностью, — говорит Салливан, — что крупная нерыночная экономика была интегрирована в мировую экономику и создала нам проблемы».

Китай, мол, активно инвестировал в свою промышленность, айти, экологию и биотехнологии, пока Америка теряла производство, промышленный и технологический потенциал. Отдельно Салливан сетует на то, что глобализация не смогла политически подчинить ни Китай, ни Россию, ни другие страны.

Третье — климатический кризис. И даже здесь откровения. Оказывается, прежняя «климатическая повестка» вела к снижению экономического роста, сокращению производства и т. д. Теперь же Салливан предлагает бороться за «климатические цели» только «продуманно», через снижение затрат, продвижение инноваций и создание новых рабочих мест.

Четвёртое — проблема роста неравенства и её влияние на политику. Салливан сетует на то, что рыночная экономика обогащает меньшинство, а средний класс только «теряет позиции». Безудержная либерализация и монополизм подорвали рабочее движение, которое в своё время и сформировало средний класс. Кто бы мог подумать! А раз народ недоволен, то институты демократии становятся неустойчивыми.

Итого, американская власть признала, что а) рыночная экономика неэффективна и проигрывает китайской; б) рыночная экономика и либерализация привели к расслоению, что грозит политическим кризисом; в) упор на финансовый, а не «реальный» сектор был ошибкой; г) глобализация больше невыгодна Америке; д) «климатическую повестку» нужно пересмотреть.

В некоторых положениях легко заметить влияние Трампа и так называемх «новых правых», «неоконов». Перед нами как бы обобщённая позиция двух партий. Сам Салливан так и говорит, что эта программа должна быть одобрена и принята обеими партиями.

В чём же состоит новая стратегия и новая экономическая доктрина США?

Прежде всего, это новая «промышленная стратегия», направленная на реиндустриализацию. Причём в духе кейнсианства с активным вмешательством государства. Особенно Салливана беспокоит производство полупроводников и отсутствие доступа США к редкоземельным элементам.

Салливан замечательно говорит, что США стремятся создать сильную, устойчивую, передовую техноиндустриальную базу внутри страны, а «партнёрам-единомышленникам как в развитых, так и в развивающихся экономиках» предлагается в неё инвестировать.

Кроме широких инвестиций государства, предполагается отказ от свободной беспошлинной торговли и переход к региональным партнёрствам. В этом смысле можно считать, что США пытаются оформить вокруг себя лагерь стран, создав некое общее экономическое пространство. Салливан упоминает ЕС, USMCA (США, Мексика, Канада), IPEF (12 стран Индо-Тихоокеанского региона), Японию, Южную Корею, Анголу и некоторые страны Латинской Америки.

А для «третьего мира» предлагается программа PGII (Партнерство в интересах глобальной инфраструктуры и инвестиций), которая должна переманить развивающиеся страны из китайского «Одного пути». В целом бедным странам США обещают аж триллионы инвестиций.

И самое главное… Китай.

«Мы не прекращаем торговлю… Соединенные Штаты продолжают поддерживать прочные торговые и инвестиционные отношения с Китаем… мы конкурируем с Китаем по нескольким направлениям, но мы не стремимся к конфронтации или конфликту».

В общем, это шаг назад, шаг в прошлое.

В американской прессе программу Салливана сравнивают с началом «перестройки». Если посмотреть речь американца и речь Горбачёва на XXVII съезде, то с точки зрения постановки проблем Салливан выглядит даже интереснее. Действительно, многое из того, что он сказал, вполне реально. Правда, трактовка здесь нужна иная. Проблемы гегемонии США — это не ошибки политики или происки врагов, а неизбежное её загнивание.

На Западе, в ходе обсуждения этой новой программы, обратили внимание на ряд проблем, о которых Салливан не сказал. Во-первых, смогут ли США втянуть в реализацию программы даже своих союзников, не говоря уже о странах вроде Индии, Бразилии или ЮАР. Как заставить другие страны или чем их мотивировать? Во-вторых, кто и как будет «ломать через плечо» американский финансовый капитал, который тридцать лет жил непомерными спекулятивными доходами? Как заставить финансистов если не заниматься индустрией, то хотя бы не мешать? В-третьих, почему Салливан и Байден решили, что китайцы поверят в откат холодной войны назад? Возможен ли вообще мир между такими двумя полюсами силы, как США и КНР, учитывая уже начавшуюся конфронтацию? Между США и СССР были периоды «разрядки», но холодная война разрешилась развалом одной из сторон.

Вопросы эти более чем актуальны.

Безусловно, речь Салливана является частью предвыборной стратегии Байдена. Сам Салливан постоянно ссылается, что вещает от лица Байдена. Но при этом выдвинутая программа действительно отражает некоторый сдвиг в политике США. Военно-политическое руководство гегемона несколько отрезвилось в связи с продолжающимся мировым кризисом и формированием нового миропорядка. Ковбойство поугасло за последний год.

Хотя основная цель — реиндустриализация США — ухвачена безусловно верно, в целом положительная часть выдвинутой программы смехотворна и наивна. На сегодняшний момент без фундаментальных изменений в политике и экономике США никакими «обычными» и «стандартными» средствами индустриализацию не провести. Пожалуй, даже решительности и ума Рузвельта уже не хватит, тут нужно нечто большее.

Разумеется, никакая «разрядка» в отношениях с Китаем не снизит уровень объективных противоречий. Американцы просто пытаются взять паузу, чтобы обеспечить себе стратегические ресурсы и технологии. Это говорит не только о признании слабостей, но и о том, что слабости эти достаточно важны, чтобы объявить отступление в международной повестке и переход к новому «Вашингтонскому консенсусу».

Анатолий Широкобородов,

https://alternatio.org/articles/articles/item/118663-novaya-programma-deystviy-ssha-ili-predvybornyy-tryuk