Результаты поиска по запросу "любовь сердце рана"
Сердцу не прикажешь: певица Лана Дель Рей вышла замуж за обычного охотника на аллигаторов из Луизианы Джереми Дюфрен на 17 лет старше и в разводе с 3 детьми. Это не помешало ему всего за несколько месяцев довести одну из самых известных певиц современности до алтаря.
Собачье сердце.
Михаил Булгаков
Собачье сердце
Глава 1
У-у-у-у-у-гу-гуг-гуу! О, гляньте на меня, я погибаю. Вьюга в подворотне ревёт мне отходную, и я вою с ней. Пропал я, пропал. Негодяй в грязном колпаке – повар столовой нормального питания служащих центрального совета народного хозяйства – плеснул кипятком и обварил мне левый бок.
Какая гадина, а ещё пролетарий. Господи, боже мой – как больно! До костей проело кипяточком. Я теперь вою, вою, да разве воем поможешь.
Чем я ему помешал? Неужели я обожру совет народного хозяйства, если в помойке пороюсь? Жадная тварь! Вы гляньте когда-нибудь на его рожу: ведь он поперёк себя шире. Вор с медной мордой. Ах, люди, люди. В полдень угостил меня колпак кипятком, а сейчас стемнело, часа четыре приблизительно пополудни, судя по тому, как луком пахнет из пожарной пречистенской команды. Пожарные ужинают кашей, как вам известно. Но это – последнее дело, вроде грибов. Знакомые псы с Пречистенки, впрочем, рассказывали, будто бы на Неглинном в ресторане «бар» жрут дежурное блюдо – грибы, соус пикан по 3р.75 к. порция. Это дело на любителя всё равно, что калошу лизать… У-у-у-у-у…
Бок болит нестерпимо, и даль моей карьеры видна мне совершенно отчётливо: завтра появятся язвы и, спрашивается, чем я их буду лечить?
Летом можно смотаться в Сокольники, там есть особенная, очень хорошая трава, а кроме того, нажрёшься бесплатно колбасных головок, бумаги жирной набросают граждане, налижешься. И если бы не грымза какая-то, что поёт на лугу при луне – «Милая Аида» – так, что сердце падает, было бы отлично. А теперь куда пойдёшь? Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по рёбрам получали? Кушано достаточно. Всё испытал, с судьбой своей мирюсь и, если плачу сейчас, то только от физической боли и холода, потому что дух мой ещё не угас… Живуч собачий дух.
Но вот тело моё изломанное, битое, надругались над ним люди достаточно. Ведь главное что – как врезал он кипяточком, под шерсть проело, и защиты, стало быть, для левого бока нет никакой. Я очень легко могу получить воспаление лёгких, а, получив его, я, граждане, подохну с голоду. С воспалением лёгких полагается лежать на парадном ходе под лестницей, а кто же вместо меня, лежащего холостого пса, будет бегать по сорным ящикам в поисках питания? Прохватит лёгкое, поползу я на животе, ослабею, и любой спец пришибёт меня палкой насмерть. И дворники с бляхами ухватят меня за ноги и выкинут на телегу…
Дворники из всех пролетариев – самая гнусная мразь. Человечьи очистки – самая низшая категория. Повар попадается разный. Например – покойный Влас с Пречистенки. Скольким он жизнь спас. Потому что самое главное во время болезни перехватить кус. И вот, бывало, говорят старые псы, махнёт Влас кость, а на ней с осьмушку мяса. Царство ему небесное за то, что был настоящая личность, барский повар графов Толстых, а не из Совета Нормального питания. Что они там вытворяют в Нормальном питании – уму собачьему непостижимо. Ведь они же, мерзавцы, из вонючей солонины щи варят, а те, бедняги, ничего и не знают. Бегут, жрут, лакают.
Иная машинисточка получает по IX разряду четыре с половиной червонца, ну, правда, любовник ей фильдеперсовые чулочки подарит. Да ведь сколько за этот фильдеперс ей издевательств надо вынести. Ведь он её не каким-нибудь обыкновенным способом, а подвергает французской любви. С… эти французы, между нами говоря. Хоть и лопают богато, и всё с красным вином. Да…
Прибежит машинисточка, ведь за 4,5 червонца в бар не пойдёшь. Ей и на кинематограф не хватает, а кинематограф у женщины единственное утешение в жизни. Дрожит, морщится, а лопает… Подумать только: 40 копеек из двух блюд, а они оба эти блюда и пятиалтынного не стоят, потому что остальные 25 копеек завхоз уворовал. А ей разве такой стол нужен? У неё и верхушка правого лёгкого не в порядке и женская болезнь на французской почве, на службе с неё вычли, тухлятиной в столовой накормили, вот она, вот она…
Бежит в подворотню в любовниковых чулках. Ноги холодные, в живот дует, потому что шерсть на ней вроде моей, а штаны она носит холодные, одна кружевная видимость. Рвань для любовника. Надень-ка она фланелевые, попробуй, он и заорёт: до чего ты неизящна! Надоела мне моя Матрёна, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло моё времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду – всё на женское тело, на раковые шейки, на абрау-дюрсо. Потому что наголодался я в молодости достаточно, будет с меня, а загробной жизни не существует.
Жаль мне её, жаль! Но самого себя мне ещё больше жаль. Не из эгоизма говорю, о нет, а потому что мы действительно не в равных условиях. Ей-то хоть дома тепло, ну а мне, а мне… Куда пойду? У-у-у-у-у!..
– Куть, куть, куть! Шарик, а шарик… Чего ты скулишь, бедняжка? Кто тебя обидел? Ух…
Ведьма сухая метель загремела воротами и помелом съездила по уху барышню. Юбчонку взбила до колен, обнажила кремовые чулочки и узкую полосочку плохо стиранного кружевного бельишка, задушила слова и замела пса.
Боже мой… Какая погода… Ух… И живот болит. Это солонина! И когда же это всё кончится?
Наклонив голову, бросилась барышня в атаку, прорвалась в ворота, и на улице начало её вертеть, вертеть, раскидывать, потом завинтило снежным винтом, и она пропала.
А пёс остался в подворотне и, страдая от изуродованного бока, прижался к холодной стене, задохся и твёрдо решил, что больше отсюда никуда не пойдёт, тут и сдохнет в подворотне. Отчаяние повалило его. На душе у него было до того больно и горько, до того одиноко и страшно, что мелкие собачьи слёзы, как пупырыши, вылезали из глаз и тут же засыхали.
Испорченный бок торчал свалявшимися промёрзшими комьями, а между ними глядели красные зловещие пятна обвара. До чего бессмысленны, тупы, жестоки повара. – «Шарик» она назвала его… Какой он к чёрту «Шарик»? Шарик – это значит круглый, упитанный, глупый, овсянку жрёт, сын знатных родителей, а он лохматый, долговязый и рваный, шляйка поджарая, бездомный пёс. Впрочем, спасибо на добром слове.
Дверь через улицу в ярко освещённом магазине хлопнула и из неё показался гражданин. Именно гражданин, а не товарищ, и даже – вернее всего, – господин. Ближе – яснее – господин. А вы думаете, я сужу по пальто? Вздор. Пальто теперь очень многие и из пролетариев носят. Правда, воротники не такие, об этом и говорить нечего, но всё же издали можно спутать. А вот по глазам – тут уж и вблизи и издали не спутаешь. О, глаза значительная вещь. Вроде барометра. Всё видно у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про что может ткнуть носком сапога в рёбра, а кто сам всякого боится. Вот последнего холуя именно и приятно бывает тяпнуть за лодыжку. Боишься – получай. Раз боишься – значит стоишь… Р-р-р…
Гау-гау…
Господин уверенно пересёк в столбе метели улицу и двинулся в подворотню. Да, да, у этого всё видно. Этот тухлой солонины лопать не станет, а если где-нибудь ему её и подадут, поднимет такой скандал, в газеты напишет: меня, Филиппа Филипповича, обкормили.
Вот он всё ближе и ближе. Этот ест обильно и не ворует, этот не станет пинать ногой, но и сам никого не боится, а не боится потому, что вечно сыт. Он умственного труда господин, с французской остроконечной бородкой и усами седыми, пушистыми и лихими, как у французских рыцарей, но запах по метели от него летит скверный, больницей. И сигарой.
Какого же лешего, спрашивается, носило его в кооператив Центрохоза?
Вот он рядом… Чего ждёт? У-у-у-у… Что он мог покупать в дрянном магазинишке, разве ему мало охотного ряда? Что такое? Колбасу. Господин, если бы вы видели, из чего эту колбасу делают, вы бы близко не подошли к магазину. Отдайте её мне.
Пёс собрал остаток сил и в безумии пополз из подворотни на тротуар.
Вьюга захлопала из ружья над головой, взметнула громадные буквы полотняного плаката «Возможно ли омоложение?».
Натурально, возможно. Запах омолодил меня, поднял с брюха, жгучими волнами стеснил двое суток пустующий желудок, запах, победивший больницу, райский запах рубленой кобылы с чесноком и перцем. Чувствую, знаю – в правом кармане шубы у него колбаса. Он надо мной. О, мой властитель! Глянь на меня. Я умираю. Рабская наша душа, подлая доля!
Пёс пополз, как змея, на брюхе, обливаясь слезами. Обратите внимание на поварскую работу. Но ведь вы ни за что не дадите. Ох, знаю я очень хорошо богатых людей! А в сущности – зачем она вам? Для чего вам гнилая лошадь? Нигде, кроме такой отравы не получите, как в Моссельпроме. А вы сегодня завтракали, вы, величина мирового значения, благодаря мужским половым железам. У-у-у-у… Что же это делается на белом свете? Видно, помирать-то ещё рано, а отчаяние – и подлинно грех. Руки ему лизать, больше ничего не остаётся.
Загадочный господин наклонился к псу, сверкнул золотыми ободками глаз и вытащил из правого кармана белый продолговатый свёрток. Не снимая коричневых перчаток, размотал бумагу, которой тотчас же овладела метель, и отломил кусок колбасы, называемой «особая краковская». И псу этот кусок.
О, бескорыстная личность! У-у-у!
– Фить-фить, – посвистал господин и добавил строгим голосом:
– Бери!
Шарик, Шарик!
Опять Шарик. Окрестили. Да называйте как хотите. За такой исключительный ваш поступок.
Пёс мгновенно оборвал кожуру, с всхлипыванием вгрызся в краковскую и сожрал её в два счёта. При этом подавился колбасой и снегом до слёз, потому что от жадности едва не заглотал верёвочку. Ещё, ещё лижу вам руку.
Целую штаны, мой благодетель!
– Будет пока что… – господин говорил так отрывисто, точно командовал. Он наклонился к Шарику, пытливо глянул ему в глаза и неожиданно провёл рукой в перчатке интимно и ласково по Шарикову животу.
– А-га, – многозначительно молвил он, – ошейника нету, ну вот и прекрасно, тебя-то мне и надо. Ступай за мной. – Он пощёлкал пальцами. – Фить-фить!
За вами идти? Да на край света. Пинайте меня вашими фетровыми ботиками, я слова не вымолвлю.
По всей Пречистенке сняли фонари. Бок болел нестерпимо, но Шарик временами забывал о нём, поглощённый одной мыслью – как бы не утерять в сутолоке чудесного видения в шубе и чем-нибудь выразить ему любовь и преданность. И раз семь на протяжении Пречистенки до Обухова переулка он её выразил. Поцеловал в ботик у Мёртвого переулка, расчищая дорогу, диким воем так напугал какую-то даму, что она села на тумбу, раза два подвыл, чтобы поддержать жалость к себе.
Какой-то сволочной, под сибирского деланный кот-бродяга вынырнул из-за водосточной трубы и, несмотря на вьюгу, учуял краковскую. Шарик света не взвидел при мысли, что богатый чудак, подбирающий раненых псов в подворотне, чего доброго и этого вора прихватит с собой, и придётся делиться моссельпромовским изделием. Поэтому на кота он так лязгнул зубами, что тот с шипением, похожим на шипение дырявого шланга, забрался по трубе до второго этажа. – Ф-р-р-р… га…у! Вон! Не напасёшься моссельпрома на всякую рвань, шляющуюся по Пречистенке.
Господин оценил преданность и у самой пожарной команды, у окна, из которого слышалось приятное ворчание валторны, наградил пса вторым куском поменьше, золотников на пять.
Эх, чудак. Подманивает меня. Не беспокойтесь! Я и сам никуда не уйду.
За вами буду двигаться куда ни прикажете.
– Фить-фить-фить! Сюда!
В Обухов? Сделайте одолжение. Очень хорошо известен нам этот переулок.
Фить-фить! Сюда? С удово… Э, нет, позвольте. Нет. Тут швейцар. А уж хуже этого ничего на свете нет. Во много раз опаснее дворника. Совершенно ненавистная порода. Гаже котов. Живодёр в позументе.
– Да не бойся ты, иди.
– Здравия желаю, Филипп Филиппович.
– Здравствуй, Фёдор.
Вот это – личность. Боже мой, на кого же ты нанесла меня, собачья моя доля! Что это за такое лицо, которое может псов с улицы мимо швейцаров вводить в дом жилищного товарищества? Посмотрите, этот подлец – ни звука, ни движения! Правда, в глазах у него пасмурно, но, в общем, он равнодушен под околышем с золотыми галунами. Словно так и полагается. Уважает, господа, до чего уважает! Ну-с, а я с ним и за ним. Что, тронул? Выкуси.
Вот бы тяпнуть за пролетарскую мозолистую ногу. За все издевательства вашего брата. Щёткой сколько раз морду уродовал мне, а?
– Иди, иди.
Понимаем, понимаем, не извольте беспокоится. Куда вы, туда и мы. Вы только дорожку указывайте, а я уж не отстану, несмотря на отчаянный мой бок.
С лестницы вниз:
– Писем мне, Фёдор, не было?
Снизу на лестницу почтительно:
– Никак нет, Филипп Филиппович (интимно вполголоса вдогонку), – а в третью квартиру жилтоварищей вселили.
Важный пёсий благотворитель круто обернулся на ступеньке и, перегнувшись через перила, в ужасе спросил:
– Ну-у?
Глаза его округлились и усы встали дыбом.
Швейцар снизу задрал голову, приладил ладошку к губам и подтвердил:
– Точно так, целых четыре штуки.
– Боже мой! Воображаю, что теперь будет в квартире. Ну и что ж они?
– Да ничего-с.
– А Фёдор Павлович?
– За ширмами поехали и за кирпичом. Перегородки будут ставить.
– Чёрт знает, что такое!
– Во все квартиры, Филипп Филиппович, будут вселять, кроме вашей.
Сейчас собрание было, выбрали новое товарищество, а прежних – в шею.
– Что делается. Ай-яй-яй… Фить-фить.
Иду-с, поспеваю. Бок, изволите ли видеть, даёт себя знать. Разрешите лизнуть сапожок.
Галун швейцара скрылся внизу. На мраморной площадке повеяло теплом от труб, ещё раз повернули и вот – бельэтаж.
Собачье сердце
Глава 1
У-у-у-у-у-гу-гуг-гуу! О, гляньте на меня, я погибаю. Вьюга в подворотне ревёт мне отходную, и я вою с ней. Пропал я, пропал. Негодяй в грязном колпаке – повар столовой нормального питания служащих центрального совета народного хозяйства – плеснул кипятком и обварил мне левый бок.
Какая гадина, а ещё пролетарий. Господи, боже мой – как больно! До костей проело кипяточком. Я теперь вою, вою, да разве воем поможешь.
Чем я ему помешал? Неужели я обожру совет народного хозяйства, если в помойке пороюсь? Жадная тварь! Вы гляньте когда-нибудь на его рожу: ведь он поперёк себя шире. Вор с медной мордой. Ах, люди, люди. В полдень угостил меня колпак кипятком, а сейчас стемнело, часа четыре приблизительно пополудни, судя по тому, как луком пахнет из пожарной пречистенской команды. Пожарные ужинают кашей, как вам известно. Но это – последнее дело, вроде грибов. Знакомые псы с Пречистенки, впрочем, рассказывали, будто бы на Неглинном в ресторане «бар» жрут дежурное блюдо – грибы, соус пикан по 3р.75 к. порция. Это дело на любителя всё равно, что калошу лизать… У-у-у-у-у…
Бок болит нестерпимо, и даль моей карьеры видна мне совершенно отчётливо: завтра появятся язвы и, спрашивается, чем я их буду лечить?
Летом можно смотаться в Сокольники, там есть особенная, очень хорошая трава, а кроме того, нажрёшься бесплатно колбасных головок, бумаги жирной набросают граждане, налижешься. И если бы не грымза какая-то, что поёт на лугу при луне – «Милая Аида» – так, что сердце падает, было бы отлично. А теперь куда пойдёшь? Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по рёбрам получали? Кушано достаточно. Всё испытал, с судьбой своей мирюсь и, если плачу сейчас, то только от физической боли и холода, потому что дух мой ещё не угас… Живуч собачий дух.
Но вот тело моё изломанное, битое, надругались над ним люди достаточно. Ведь главное что – как врезал он кипяточком, под шерсть проело, и защиты, стало быть, для левого бока нет никакой. Я очень легко могу получить воспаление лёгких, а, получив его, я, граждане, подохну с голоду. С воспалением лёгких полагается лежать на парадном ходе под лестницей, а кто же вместо меня, лежащего холостого пса, будет бегать по сорным ящикам в поисках питания? Прохватит лёгкое, поползу я на животе, ослабею, и любой спец пришибёт меня палкой насмерть. И дворники с бляхами ухватят меня за ноги и выкинут на телегу…
Дворники из всех пролетариев – самая гнусная мразь. Человечьи очистки – самая низшая категория. Повар попадается разный. Например – покойный Влас с Пречистенки. Скольким он жизнь спас. Потому что самое главное во время болезни перехватить кус. И вот, бывало, говорят старые псы, махнёт Влас кость, а на ней с осьмушку мяса. Царство ему небесное за то, что был настоящая личность, барский повар графов Толстых, а не из Совета Нормального питания. Что они там вытворяют в Нормальном питании – уму собачьему непостижимо. Ведь они же, мерзавцы, из вонючей солонины щи варят, а те, бедняги, ничего и не знают. Бегут, жрут, лакают.
Иная машинисточка получает по IX разряду четыре с половиной червонца, ну, правда, любовник ей фильдеперсовые чулочки подарит. Да ведь сколько за этот фильдеперс ей издевательств надо вынести. Ведь он её не каким-нибудь обыкновенным способом, а подвергает французской любви. С… эти французы, между нами говоря. Хоть и лопают богато, и всё с красным вином. Да…
Прибежит машинисточка, ведь за 4,5 червонца в бар не пойдёшь. Ей и на кинематограф не хватает, а кинематограф у женщины единственное утешение в жизни. Дрожит, морщится, а лопает… Подумать только: 40 копеек из двух блюд, а они оба эти блюда и пятиалтынного не стоят, потому что остальные 25 копеек завхоз уворовал. А ей разве такой стол нужен? У неё и верхушка правого лёгкого не в порядке и женская болезнь на французской почве, на службе с неё вычли, тухлятиной в столовой накормили, вот она, вот она…
Бежит в подворотню в любовниковых чулках. Ноги холодные, в живот дует, потому что шерсть на ней вроде моей, а штаны она носит холодные, одна кружевная видимость. Рвань для любовника. Надень-ка она фланелевые, попробуй, он и заорёт: до чего ты неизящна! Надоела мне моя Матрёна, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло моё времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду – всё на женское тело, на раковые шейки, на абрау-дюрсо. Потому что наголодался я в молодости достаточно, будет с меня, а загробной жизни не существует.
Жаль мне её, жаль! Но самого себя мне ещё больше жаль. Не из эгоизма говорю, о нет, а потому что мы действительно не в равных условиях. Ей-то хоть дома тепло, ну а мне, а мне… Куда пойду? У-у-у-у-у!..
– Куть, куть, куть! Шарик, а шарик… Чего ты скулишь, бедняжка? Кто тебя обидел? Ух…
Ведьма сухая метель загремела воротами и помелом съездила по уху барышню. Юбчонку взбила до колен, обнажила кремовые чулочки и узкую полосочку плохо стиранного кружевного бельишка, задушила слова и замела пса.
Боже мой… Какая погода… Ух… И живот болит. Это солонина! И когда же это всё кончится?
Наклонив голову, бросилась барышня в атаку, прорвалась в ворота, и на улице начало её вертеть, вертеть, раскидывать, потом завинтило снежным винтом, и она пропала.
А пёс остался в подворотне и, страдая от изуродованного бока, прижался к холодной стене, задохся и твёрдо решил, что больше отсюда никуда не пойдёт, тут и сдохнет в подворотне. Отчаяние повалило его. На душе у него было до того больно и горько, до того одиноко и страшно, что мелкие собачьи слёзы, как пупырыши, вылезали из глаз и тут же засыхали.
Испорченный бок торчал свалявшимися промёрзшими комьями, а между ними глядели красные зловещие пятна обвара. До чего бессмысленны, тупы, жестоки повара. – «Шарик» она назвала его… Какой он к чёрту «Шарик»? Шарик – это значит круглый, упитанный, глупый, овсянку жрёт, сын знатных родителей, а он лохматый, долговязый и рваный, шляйка поджарая, бездомный пёс. Впрочем, спасибо на добром слове.
Дверь через улицу в ярко освещённом магазине хлопнула и из неё показался гражданин. Именно гражданин, а не товарищ, и даже – вернее всего, – господин. Ближе – яснее – господин. А вы думаете, я сужу по пальто? Вздор. Пальто теперь очень многие и из пролетариев носят. Правда, воротники не такие, об этом и говорить нечего, но всё же издали можно спутать. А вот по глазам – тут уж и вблизи и издали не спутаешь. О, глаза значительная вещь. Вроде барометра. Всё видно у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про что может ткнуть носком сапога в рёбра, а кто сам всякого боится. Вот последнего холуя именно и приятно бывает тяпнуть за лодыжку. Боишься – получай. Раз боишься – значит стоишь… Р-р-р…
Гау-гау…
Господин уверенно пересёк в столбе метели улицу и двинулся в подворотню. Да, да, у этого всё видно. Этот тухлой солонины лопать не станет, а если где-нибудь ему её и подадут, поднимет такой скандал, в газеты напишет: меня, Филиппа Филипповича, обкормили.
Вот он всё ближе и ближе. Этот ест обильно и не ворует, этот не станет пинать ногой, но и сам никого не боится, а не боится потому, что вечно сыт. Он умственного труда господин, с французской остроконечной бородкой и усами седыми, пушистыми и лихими, как у французских рыцарей, но запах по метели от него летит скверный, больницей. И сигарой.
Какого же лешего, спрашивается, носило его в кооператив Центрохоза?
Вот он рядом… Чего ждёт? У-у-у-у… Что он мог покупать в дрянном магазинишке, разве ему мало охотного ряда? Что такое? Колбасу. Господин, если бы вы видели, из чего эту колбасу делают, вы бы близко не подошли к магазину. Отдайте её мне.
Пёс собрал остаток сил и в безумии пополз из подворотни на тротуар.
Вьюга захлопала из ружья над головой, взметнула громадные буквы полотняного плаката «Возможно ли омоложение?».
Натурально, возможно. Запах омолодил меня, поднял с брюха, жгучими волнами стеснил двое суток пустующий желудок, запах, победивший больницу, райский запах рубленой кобылы с чесноком и перцем. Чувствую, знаю – в правом кармане шубы у него колбаса. Он надо мной. О, мой властитель! Глянь на меня. Я умираю. Рабская наша душа, подлая доля!
Пёс пополз, как змея, на брюхе, обливаясь слезами. Обратите внимание на поварскую работу. Но ведь вы ни за что не дадите. Ох, знаю я очень хорошо богатых людей! А в сущности – зачем она вам? Для чего вам гнилая лошадь? Нигде, кроме такой отравы не получите, как в Моссельпроме. А вы сегодня завтракали, вы, величина мирового значения, благодаря мужским половым железам. У-у-у-у… Что же это делается на белом свете? Видно, помирать-то ещё рано, а отчаяние – и подлинно грех. Руки ему лизать, больше ничего не остаётся.
Загадочный господин наклонился к псу, сверкнул золотыми ободками глаз и вытащил из правого кармана белый продолговатый свёрток. Не снимая коричневых перчаток, размотал бумагу, которой тотчас же овладела метель, и отломил кусок колбасы, называемой «особая краковская». И псу этот кусок.
О, бескорыстная личность! У-у-у!
– Фить-фить, – посвистал господин и добавил строгим голосом:
– Бери!
Шарик, Шарик!
Опять Шарик. Окрестили. Да называйте как хотите. За такой исключительный ваш поступок.
Пёс мгновенно оборвал кожуру, с всхлипыванием вгрызся в краковскую и сожрал её в два счёта. При этом подавился колбасой и снегом до слёз, потому что от жадности едва не заглотал верёвочку. Ещё, ещё лижу вам руку.
Целую штаны, мой благодетель!
– Будет пока что… – господин говорил так отрывисто, точно командовал. Он наклонился к Шарику, пытливо глянул ему в глаза и неожиданно провёл рукой в перчатке интимно и ласково по Шарикову животу.
– А-га, – многозначительно молвил он, – ошейника нету, ну вот и прекрасно, тебя-то мне и надо. Ступай за мной. – Он пощёлкал пальцами. – Фить-фить!
За вами идти? Да на край света. Пинайте меня вашими фетровыми ботиками, я слова не вымолвлю.
По всей Пречистенке сняли фонари. Бок болел нестерпимо, но Шарик временами забывал о нём, поглощённый одной мыслью – как бы не утерять в сутолоке чудесного видения в шубе и чем-нибудь выразить ему любовь и преданность. И раз семь на протяжении Пречистенки до Обухова переулка он её выразил. Поцеловал в ботик у Мёртвого переулка, расчищая дорогу, диким воем так напугал какую-то даму, что она села на тумбу, раза два подвыл, чтобы поддержать жалость к себе.
Какой-то сволочной, под сибирского деланный кот-бродяга вынырнул из-за водосточной трубы и, несмотря на вьюгу, учуял краковскую. Шарик света не взвидел при мысли, что богатый чудак, подбирающий раненых псов в подворотне, чего доброго и этого вора прихватит с собой, и придётся делиться моссельпромовским изделием. Поэтому на кота он так лязгнул зубами, что тот с шипением, похожим на шипение дырявого шланга, забрался по трубе до второго этажа. – Ф-р-р-р… га…у! Вон! Не напасёшься моссельпрома на всякую рвань, шляющуюся по Пречистенке.
Господин оценил преданность и у самой пожарной команды, у окна, из которого слышалось приятное ворчание валторны, наградил пса вторым куском поменьше, золотников на пять.
Эх, чудак. Подманивает меня. Не беспокойтесь! Я и сам никуда не уйду.
За вами буду двигаться куда ни прикажете.
– Фить-фить-фить! Сюда!
В Обухов? Сделайте одолжение. Очень хорошо известен нам этот переулок.
Фить-фить! Сюда? С удово… Э, нет, позвольте. Нет. Тут швейцар. А уж хуже этого ничего на свете нет. Во много раз опаснее дворника. Совершенно ненавистная порода. Гаже котов. Живодёр в позументе.
– Да не бойся ты, иди.
– Здравия желаю, Филипп Филиппович.
– Здравствуй, Фёдор.
Вот это – личность. Боже мой, на кого же ты нанесла меня, собачья моя доля! Что это за такое лицо, которое может псов с улицы мимо швейцаров вводить в дом жилищного товарищества? Посмотрите, этот подлец – ни звука, ни движения! Правда, в глазах у него пасмурно, но, в общем, он равнодушен под околышем с золотыми галунами. Словно так и полагается. Уважает, господа, до чего уважает! Ну-с, а я с ним и за ним. Что, тронул? Выкуси.
Вот бы тяпнуть за пролетарскую мозолистую ногу. За все издевательства вашего брата. Щёткой сколько раз морду уродовал мне, а?
– Иди, иди.
Понимаем, понимаем, не извольте беспокоится. Куда вы, туда и мы. Вы только дорожку указывайте, а я уж не отстану, несмотря на отчаянный мой бок.
С лестницы вниз:
– Писем мне, Фёдор, не было?
Снизу на лестницу почтительно:
– Никак нет, Филипп Филиппович (интимно вполголоса вдогонку), – а в третью квартиру жилтоварищей вселили.
Важный пёсий благотворитель круто обернулся на ступеньке и, перегнувшись через перила, в ужасе спросил:
– Ну-у?
Глаза его округлились и усы встали дыбом.
Швейцар снизу задрал голову, приладил ладошку к губам и подтвердил:
– Точно так, целых четыре штуки.
– Боже мой! Воображаю, что теперь будет в квартире. Ну и что ж они?
– Да ничего-с.
– А Фёдор Павлович?
– За ширмами поехали и за кирпичом. Перегородки будут ставить.
– Чёрт знает, что такое!
– Во все квартиры, Филипп Филиппович, будут вселять, кроме вашей.
Сейчас собрание было, выбрали новое товарищество, а прежних – в шею.
– Что делается. Ай-яй-яй… Фить-фить.
Иду-с, поспеваю. Бок, изволите ли видеть, даёт себя знать. Разрешите лизнуть сапожок.
Галун швейцара скрылся внизу. На мраморной площадке повеяло теплом от труб, ещё раз повернули и вот – бельэтаж.
Пошлый Дисней.-FrozenHeart-гифки-1060220.gif "Frozen (Disney),Холодное сердце,FrozenHeart,гиф анимация,гифки - ПРИКОЛЬНЫЕ gif анимашки,реверс")
Свой перевод Let It Go
Получилось так, что мультик с женой посмотрели сначала на английском. Когда потом пересмотрели на русском, очень ждал эту песню и был очень разочарован качеством работы отечественных "надмозгов". Сели и за пару выходных написали свой перевод.А потом позвали подругу с подходящим тембром вокала и записали вот такое видео.Просьба в новоприбывших любителей тапками не кидаться. :) Приятного просмотра.Удалось ли что-то сделать лучше официального дубляжа?
Всё просто супер, официалы текст переврали и петь не умеют
33(21,15%)
Перевод отличный, лучше официального, озвучка - отстой
43(27,56%)
Перевод - дрянь, но озвучка ничего так, лучше, чем в кинотеатре
12(7,69%)
Отстой полный, зря посмотрел
68(43,59%)
Исполнитель роли Шелдона из «Теории Большого взрыва» вышел замуж
Американский актер Джим Парсонс, известный по роли Шелдона Купера в ситкоме «Теория Большого взрыва», вышел замуж. Об этом сообщает портал Page Six со ссылкой на представителя артиста.
Избранником 44-летнего Парсонса стал графический дизайнер Тодд Спивак, с которым артист встречался с 2003 года. Свадебная церемония состоялась в ресторане Rainbow Room в Нью-Йорке.
В ноябре 2016-го Парсонс возглавил список самых высокооплачиваемых актеров телевидения по версии журнала Forbes. Второе, третье и четвертое места также достались артистам из «Теории Большого взрыва».
Парсонс снялся в таких фильмах, как «Скрытые фигуры», «Хотел бы я быть здесь», «Видения» и «Обыкновенное сердце». В марте 2015 года он получил звезду на голливудской Аллее славы.
Мне было почти двадцать лет. Я доучивался последние пол года в колледже. И эти последние пол года проходила у нас практика. Нас четверых отправили на предприятие, там нам дали задание и оговорили сроки сдачи задания. На предприятии мы не находились, так что по сути пол года сидение дома. Я и нашел себе работу рядом с домом за довольно таки по меркам нашего города неплохую ЗП. Работал в магазине продуктовом. Спокойно работал, на выходных делал практику. В общем по учебе из-за работы вообще проблем не было. Доработал до лета я решил остаться работать и дальше там. В магазине было хорошо, тяжело, но очень весело. А летом начался вообще рай. К нам на подработки приходили девочки лет 16-20. Иногда были дни когда я был как в Гореме. Пришлют таких красавиц штуки 2-3, ходишь и флиртуешь. В общем летом не работа а шик.
И тут я познакомился с НЕЙ. В тот день я пришёл на работу и увидел самую прекрасную и милую девушку на свете. Она была моим идеалом – блондинка натуральная, большие голубые глаза, стройная и в больших таких милых очках. Голос её был как пение ангел, буквально ласкал слух. Она оказалась очень приятным собеседником, с ней было о чем поговорить ( Большинство девушек которые к нам приходили, были глупыми 11 классницами). Проведя этот день на работе рядом с ней я чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Я очень надеялся что она еще придет к нам на подработку в магазин в будущем. Вы не подумайте – я в тот день не растерялся и пригласил её на выходных сходить куда-нибудь вместе. Она сказала что у неё парень есть. Я тогда не сильно расстроился если честно. Почему спросите вы? Да потому что я был рад за неё, у неё был парень, она была с ним счастлива у неё был тот кто защищает её и приносит ей радость. (Да они и до сих пор вместе, уже 3 года встречаются).
И после этого рабочего дня я уже ни о чем не мог думать , кроме как о ней. Она была первая о ком я думал просыпаясь, единственная о ком думал в течении дня и последняя о ком думал, когда ложился спать.
Мы с ней часто переписывались в ВК да и созванивались тоже. Всегда было приятно с ней общаться. Шло время и приближалась осень. 16 октября у неё должно было быть день рождения. Я начал готовиться к нему. Купил для неё Большую плюшевую зайку милую, цветы, в фотошопе отретушировал её портрет(Сделал как будто от руки нарисовано) гербарий красивый собрал и на листиках написал ей поздравление. Все это вставил в красивую рамочку и завернул.
Погуляли с ней тогда, подарил ей это всё. Сказать от того что она была крайне удивлена это не сказать ничего. Еще бы. От парня которого она второй раз в жизни видит получать что то. Ей 19 исполнялось как она сказала. Дальше общались, она называла меня верным другом и всё такое. А я любил её просто до безумства. Не выдержав уже к концу декабря я позвонил ей вечерком и всё всё сказал. Никогда никого не любил, и даже не знал что говорить толком. Но слова нежности и искренности как то сами нашлись. И дальше всё само собой пошло кувырком. Я сам с Тольятти, а она с Жигулевска (это не далеко, минут 15 на маршрутке ехать). Гуляли с ней 2 раза после этого. Так по дружески.
Как я по ней скучал всегда, хотел быть рядом, защищать, помогать ей. Видеть как она улыбается, смеется. Секс мне от неё тоже не нужен был (Я нормальный, не подумайте ничего. Я был просто очень слепым от любви). Просто хотел ей отдавать всего себя, каждую минуту свое жизни. Я писал ей стихи. Где называл ей принцессой, сравнивал голос с голосом ангела….Звонил ей перед сном и по телефону читал стихи.
Но всё напрасно. Она очень хорошая и парень у неё тоже очень хороший человек. Ей от меня просто ничего не нужно было и она сделала первый шаг. После моей очередной попытки встретится с ней, после очередных стихов на ночь….она поставила точку. Написала мне 1 апреля, с утра что хочет все это прекратить. Пожелала удачи во всём и сказала что бы я не расстраивался и всё еще впереди, так же попросила ей больше не звонить. В тот момент я умер. Видели бы вы меня. Я думал о ней еще больше. Накатила страшная депрессия и я стал бояться оставаться один наедине с мыслями. Плеер с 3000 песен я за 4 месяца заслушал до дыр. Ни о чем думать не мог. Жизнь потеряла смысл.
Глядя на луну я видел мою Танечку. Глядя на других девушек я видел тупых шлюх которые даже и ноготка моей любимой Тани не стоят. Моей умницы и красавицы. Целеустремленной, доброй и милой. Она в церковь ходит, посещает церковные кружки, не пьет и не курит…..и много еще чем занимается хорошим, всё перечислять не буду.
Как я хотел все вернуть. И летом она пришла к нам в магазин на подработку вновь. К тому моменту я уже успокоился более менее и тут я снова вижу её. Буря эмоций захлестнула меня с головой, дыхание перехватывало от нахлынувших чувств. Хотелось расцеловать её, закружить в объятиях и не отпускать. Но я понимал что из этого ничего не выйдет, попытался поговорить с ней.
Попытались с ней остаться друзьями.
Никогда уже не вернуть всё. В последний её рабочий день понимая , что уже больше никогда её не увижу, на последние деньги купил ей розы и подарил фото с того момента, как мы гуляли у нас по набережной на её день рождения. Она так расстроилась и обиделась, мол мы договорились быть друзьями уж, а ты опять за старое. НУ НЕ МОГУ Я ПО ДРУГОМУ!!! ХОЧУ ЗАСЫПАТЬ ТЕБЯ ЦВЕТАМИ, ПОДАРКАМИ, БЫТЬ С ТОБОЙ ГЛУПЕНЬКОЙ!!!
С тех пор не видел её больше. Еще через 7 месяцев заметил что она убрала меня из ЧС. И я попытался ей что то писать, но опять я в пролете. Не отвечала почти ничего.
И вот тут пару недель назад мне приснился сон. Вообще Танюшка мне часто снилась, но никогда ничего подобного не было ,в предыдущих снах она все равно ухадила к своему Илье. Я не упомянул что ей оказалось не 19 лет (на момент нашего знакомства), а 15. То есть сейчас по прошествии двух лет ей идет 18 год. Мне снилось что я как всегда катаюсь на велосипеде по городу и на переходе меня сбивает машина. Я лежу на освальте, вкруг творится какая то сюрриалистическая хрень (сон ведь, так у меня всегда). Тут ко мне подходит женщина и спрашивает металлическим голосом – чего ты хочешь? Я полу дохлый во сне лежу и не понимаю. Она опять – чего ты хочешь? Я отвечаю – увидеть Танечку. И тут сон идёт очень детальный и четкий. Я оказываюсь у её дома с утра в октябре. Раннее утро. И вижу её, она выходит из подъезда – моя Танечка. Видит меня и встала как вкопанная. Я сначала не понял почему октябрь на улице, а одет я так же как при аварии. Глянул на календарь, а на нём 16 октября. День её 18 дня рождения. Она улыбается и мы идём друг к другу.
- Пашка. Ты не забыл. Ты помнил о моём дне рождения!?!?
- Как я мог забыть Танюшь?
Радостно ответил я.
Мы пошли куда глаза глядят, она была так рада моему приезду. А мне даже подарить ей нечего.
-Паша. Мне не надо от тебя ничего, я просто рада что ты приехал ко мне.
Сказала она смущаясь.
Мы гуляли с ней весь день, ходили в кафе, ездили в кино, попутно заскочив ко мне что бы я переоделся. Катались на каруселях, смеялись и держались за руки. Я провел с ней весь день во сне.
Под конец дня мы залезли на гору Жигулевскую и мирно обнявшись сидели и любовались огнями Тольятти по ту сторону волги. Смотрели на звезды.
- Паша.
-Да Тань.
-Помнишь ты мне стихи писал?
-Конечно помню. Каждый стих помню.
-Прочитай мне пожалуйста. Я хочу услышать его сейчас, не по телефону как тогда.
Мне не пришлось напрягать особо память, все стихи что я ей писал я помнил прекрасно. И я прочитал ей тот последний.
Ты можешь забрать моё сердце,
Ты волна отнять мою душу.
Мне всё это больше не нужно,
Прошу тебя только послушай.
Я понял что жизнь это боль –
Любовь еще большее зло
И я для тебя просто ноль.
Тебе на меня всё равно.
Но мне на тебя не плевать –
Живу лишь улыбкой твоей.
Я готов за тебя проливать
Годы счастья и жизни своей.
Хочу быть я только с тобою,
Никакой другой мне не надо.
Я отравлен ядом любви о принцесса даруй мне пощады.
Отпусти мою грешную душу
И пойми мое пылкое сердце.
Из оков безразличия освободи
и нежно скажи – ТЫ МНЕ НУЖЕН.
После этого она сказала:
-Ты нужен мне Пашка.
И мы поцеловались.
После этого я проснулся. Отдохнувший и полный сил (впервые за долгое время. У меня вообще такая проблема, я если снов не вижу, то я не могу выспаться, а тут сразу такой сон замечательный).
Улыбка не сходила с лица. Как же я был счастлив. Ходил с улыбкой неделю и начал замечать за собой такую особенность. Каждый раз переходя пешеходный переход, или вечером возвращаясь поздно домой я начал надеяться что меня либо машина собьет, либо убьют. Та женщина из сна была смертью и исполнила последнюю волю умирающего дурака. День с самой прекрасной девушкой на свете.
_______________________________________________________________________________________________________
Спасибо за то что прочитали это. Надо было выговориться, излить душу. Хорошо что анонимно.
И тут я познакомился с НЕЙ. В тот день я пришёл на работу и увидел самую прекрасную и милую девушку на свете. Она была моим идеалом – блондинка натуральная, большие голубые глаза, стройная и в больших таких милых очках. Голос её был как пение ангел, буквально ласкал слух. Она оказалась очень приятным собеседником, с ней было о чем поговорить ( Большинство девушек которые к нам приходили, были глупыми 11 классницами). Проведя этот день на работе рядом с ней я чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Я очень надеялся что она еще придет к нам на подработку в магазин в будущем. Вы не подумайте – я в тот день не растерялся и пригласил её на выходных сходить куда-нибудь вместе. Она сказала что у неё парень есть. Я тогда не сильно расстроился если честно. Почему спросите вы? Да потому что я был рад за неё, у неё был парень, она была с ним счастлива у неё был тот кто защищает её и приносит ей радость. (Да они и до сих пор вместе, уже 3 года встречаются).
И после этого рабочего дня я уже ни о чем не мог думать , кроме как о ней. Она была первая о ком я думал просыпаясь, единственная о ком думал в течении дня и последняя о ком думал, когда ложился спать.
Мы с ней часто переписывались в ВК да и созванивались тоже. Всегда было приятно с ней общаться. Шло время и приближалась осень. 16 октября у неё должно было быть день рождения. Я начал готовиться к нему. Купил для неё Большую плюшевую зайку милую, цветы, в фотошопе отретушировал её портрет(Сделал как будто от руки нарисовано) гербарий красивый собрал и на листиках написал ей поздравление. Все это вставил в красивую рамочку и завернул.
Погуляли с ней тогда, подарил ей это всё. Сказать от того что она была крайне удивлена это не сказать ничего. Еще бы. От парня которого она второй раз в жизни видит получать что то. Ей 19 исполнялось как она сказала. Дальше общались, она называла меня верным другом и всё такое. А я любил её просто до безумства. Не выдержав уже к концу декабря я позвонил ей вечерком и всё всё сказал. Никогда никого не любил, и даже не знал что говорить толком. Но слова нежности и искренности как то сами нашлись. И дальше всё само собой пошло кувырком. Я сам с Тольятти, а она с Жигулевска (это не далеко, минут 15 на маршрутке ехать). Гуляли с ней 2 раза после этого. Так по дружески.
Как я по ней скучал всегда, хотел быть рядом, защищать, помогать ей. Видеть как она улыбается, смеется. Секс мне от неё тоже не нужен был (Я нормальный, не подумайте ничего. Я был просто очень слепым от любви). Просто хотел ей отдавать всего себя, каждую минуту свое жизни. Я писал ей стихи. Где называл ей принцессой, сравнивал голос с голосом ангела….Звонил ей перед сном и по телефону читал стихи.
Но всё напрасно. Она очень хорошая и парень у неё тоже очень хороший человек. Ей от меня просто ничего не нужно было и она сделала первый шаг. После моей очередной попытки встретится с ней, после очередных стихов на ночь….она поставила точку. Написала мне 1 апреля, с утра что хочет все это прекратить. Пожелала удачи во всём и сказала что бы я не расстраивался и всё еще впереди, так же попросила ей больше не звонить. В тот момент я умер. Видели бы вы меня. Я думал о ней еще больше. Накатила страшная депрессия и я стал бояться оставаться один наедине с мыслями. Плеер с 3000 песен я за 4 месяца заслушал до дыр. Ни о чем думать не мог. Жизнь потеряла смысл.
Глядя на луну я видел мою Танечку. Глядя на других девушек я видел тупых шлюх которые даже и ноготка моей любимой Тани не стоят. Моей умницы и красавицы. Целеустремленной, доброй и милой. Она в церковь ходит, посещает церковные кружки, не пьет и не курит…..и много еще чем занимается хорошим, всё перечислять не буду.
Как я хотел все вернуть. И летом она пришла к нам в магазин на подработку вновь. К тому моменту я уже успокоился более менее и тут я снова вижу её. Буря эмоций захлестнула меня с головой, дыхание перехватывало от нахлынувших чувств. Хотелось расцеловать её, закружить в объятиях и не отпускать. Но я понимал что из этого ничего не выйдет, попытался поговорить с ней.
Попытались с ней остаться друзьями.
Никогда уже не вернуть всё. В последний её рабочий день понимая , что уже больше никогда её не увижу, на последние деньги купил ей розы и подарил фото с того момента, как мы гуляли у нас по набережной на её день рождения. Она так расстроилась и обиделась, мол мы договорились быть друзьями уж, а ты опять за старое. НУ НЕ МОГУ Я ПО ДРУГОМУ!!! ХОЧУ ЗАСЫПАТЬ ТЕБЯ ЦВЕТАМИ, ПОДАРКАМИ, БЫТЬ С ТОБОЙ ГЛУПЕНЬКОЙ!!!
С тех пор не видел её больше. Еще через 7 месяцев заметил что она убрала меня из ЧС. И я попытался ей что то писать, но опять я в пролете. Не отвечала почти ничего.
И вот тут пару недель назад мне приснился сон. Вообще Танюшка мне часто снилась, но никогда ничего подобного не было ,в предыдущих снах она все равно ухадила к своему Илье. Я не упомянул что ей оказалось не 19 лет (на момент нашего знакомства), а 15. То есть сейчас по прошествии двух лет ей идет 18 год. Мне снилось что я как всегда катаюсь на велосипеде по городу и на переходе меня сбивает машина. Я лежу на освальте, вкруг творится какая то сюрриалистическая хрень (сон ведь, так у меня всегда). Тут ко мне подходит женщина и спрашивает металлическим голосом – чего ты хочешь? Я полу дохлый во сне лежу и не понимаю. Она опять – чего ты хочешь? Я отвечаю – увидеть Танечку. И тут сон идёт очень детальный и четкий. Я оказываюсь у её дома с утра в октябре. Раннее утро. И вижу её, она выходит из подъезда – моя Танечка. Видит меня и встала как вкопанная. Я сначала не понял почему октябрь на улице, а одет я так же как при аварии. Глянул на календарь, а на нём 16 октября. День её 18 дня рождения. Она улыбается и мы идём друг к другу.
- Пашка. Ты не забыл. Ты помнил о моём дне рождения!?!?
- Как я мог забыть Танюшь?
Радостно ответил я.
Мы пошли куда глаза глядят, она была так рада моему приезду. А мне даже подарить ей нечего.
-Паша. Мне не надо от тебя ничего, я просто рада что ты приехал ко мне.
Сказала она смущаясь.
Мы гуляли с ней весь день, ходили в кафе, ездили в кино, попутно заскочив ко мне что бы я переоделся. Катались на каруселях, смеялись и держались за руки. Я провел с ней весь день во сне.
Под конец дня мы залезли на гору Жигулевскую и мирно обнявшись сидели и любовались огнями Тольятти по ту сторону волги. Смотрели на звезды.
- Паша.
-Да Тань.
-Помнишь ты мне стихи писал?
-Конечно помню. Каждый стих помню.
-Прочитай мне пожалуйста. Я хочу услышать его сейчас, не по телефону как тогда.
Мне не пришлось напрягать особо память, все стихи что я ей писал я помнил прекрасно. И я прочитал ей тот последний.
Ты можешь забрать моё сердце,
Ты волна отнять мою душу.
Мне всё это больше не нужно,
Прошу тебя только послушай.
Я понял что жизнь это боль –
Любовь еще большее зло
И я для тебя просто ноль.
Тебе на меня всё равно.
Но мне на тебя не плевать –
Живу лишь улыбкой твоей.
Я готов за тебя проливать
Годы счастья и жизни своей.
Хочу быть я только с тобою,
Никакой другой мне не надо.
Я отравлен ядом любви о принцесса даруй мне пощады.
Отпусти мою грешную душу
И пойми мое пылкое сердце.
Из оков безразличия освободи
и нежно скажи – ТЫ МНЕ НУЖЕН.
После этого она сказала:
-Ты нужен мне Пашка.
И мы поцеловались.
После этого я проснулся. Отдохнувший и полный сил (впервые за долгое время. У меня вообще такая проблема, я если снов не вижу, то я не могу выспаться, а тут сразу такой сон замечательный).
Улыбка не сходила с лица. Как же я был счастлив. Ходил с улыбкой неделю и начал замечать за собой такую особенность. Каждый раз переходя пешеходный переход, или вечером возвращаясь поздно домой я начал надеяться что меня либо машина собьет, либо убьют. Та женщина из сна была смертью и исполнила последнюю волю умирающего дурака. День с самой прекрасной девушкой на свете.
_______________________________________________________________________________________________________
Спасибо за то что прочитали это. Надо было выговориться, излить душу. Хорошо что анонимно.
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме любовь сердце рана (+1000 постов - любовь сердце рана)
Наши любимые теги
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!
Отличный комментарий!