лето рассказ

Остров

– Чё? – крикнул я. Тот опять пошевелил губами, видимо крикнуть ему было западло.

– Нахер иди! – попытался я прервать наш диалог.

– Те… да!

– Чего, блядь?

– Тебе пизда! – наконец не выдержал и заорал хмырёныш.

– Ага, тебе тоже, амигос!

С потолка пошёл сизый дым, в глазах всё поплыло. Ну вот и прилетели.

***

– Добрый вечер! Добрый вечер, уважаемые дамы и господа! Рады приветствовать вас на первом выпуске десятого сезона реалити-шоу «Остров»! Как вы помните, в прошлый раз жребий пал на локацию «Заброшенный бункер», а самолёт с нашими участниками уже идёт на посадку! Двенадцать смельчаков поборются за главный приз – десять килограмм чистого золота! А с вами мы: Сэмюэль Винчестер и мой друг Ген… блядь, да что не так с именами у этих русских? Ген-надей.

– Геннадий, тупой ты выблядок.

– Я тоже тебя люблю, Гена.

***

Мои глаза внимательно изучали дно унитаза, пока кислород в лёгких стремительно заканчивался.

– Ну что, паскуда? Вспомнил где деньги?

– Я… Я всё верну.

– Кого ты, блядь, вернёшь? – моя голова снова окунулась в парашу придорожной тошниловки. На этот раз не очень надолго.

– Карлос очень недоволен, – заговорил второй тип в дорогом костюме, который всё это время просто стоял рядом. – Ты взял у него пять лямов и обещал всё вернуть с процентами, а сам решил съебать из города. Нехорошо. Где деньги?

– Я верну… – мою реплику прервал хороший хук справа.

– Ты, блядь, тупой? Ясен хер ты всё вернёшь! Я спросил: где, твою мать, деньги?

– На бирже.

– Чё? Какой нахуй бирже? Тебе на ринге последние мозги вытрясли?

– Проверенный человек сказал мне, что крипта вот-вот выстрелит.

– Крипта? Ты совсем ёбнутый? Две тысячи пятидесятый год на дворе, какая крипта? О, боги! Это конченый уебан!

– Я всё верну.

– Ебало захлопни. Короче, срок тебе – месяц. Это очень по-царски для пидора в твоём положении. Не найдёшь семь лямов – из-под земли достанем.

– Убьёте?

– О, наивный чикагский юноша! Смерть ещё надо заслужить. Будешь фермой. Пойдём Билли, от этого дегенерата у меня мигрень начинается.

От этих слов очко у меня сжалось так, будто разжиматься обратно оно больше не собирается. «Быть фермой» – значит провести остаток своей жизни под стимулирующими препаратами, пока подключенные к твоему телу трубки потихоньку качают из тебя всего понемногу: костный мозг, клетки печени, почек, короче всё, что хорошо уйдёт на чёрном рынке. В таком случае да, гораздо лучше сдохнуть. А вариантов заработать оставалось немного.

***

Я стоял у высокого здания с яркой вывеской: «Остров». Это был последний вариант. Все банки, как один, отказывали безработному бесперспективному боксёру и неудавшемуся бойцу ММА. Крипта продолжала падать, и вместо пяти миллионов я мог в лучшем случае вывести тысяч семьсот. Да, идея вложиться в неё была крайне глупая.

Ко мне подскочил какой-то бомж.

– Ты тоже на Остров собрался? И я! Давай объединимся и деньги пополам? – меня обдало едким зловонием вперемежку с сивушным перегаром.

– Иди проспись, чучело!

– Ах вот ты как?! Ну и всё! Ну и не надо! Себе всё заберу!

Я вошёл в здание. Дорогая обстановка показывала, что десять слитков в месяц для них не особо затратно.

– Добрый день! Чем могу вам помочь? – подошедшая девушка лучезарно улыбалась.

– Здравствуйте. Как можно записаться на ваше шоу?

– В качестве кого? Должна предупредить, что вакансии есть только у чистильщиков. Режиссёрская, операторская и прочие команды полностью укомплектованы.

– В качестве участника.

Услышав это, девушка немного опешила и замолчала.

– Да, конечно. Пройдёмте за мной.

– Возьмите меня! Я там всех победю! – орал у входа всё тот же бомж.

– Опять он, – вздохнула моя провожатая. – Охрана! Выкиньте уже его на помойку!

***

Менеджер по подбору участников лениво листал мою анкету.

– Пу-пу-пу, боксёр значит. А сколько у вас боёв?

– Тридцать два.

– А побед?

– Девять. Но восемь из них нокаутом.

– Угу, понятно. Значит, удар поставленный, но уворачиваетесь так себе.

– Я…

– Неважно. В ММА долго участвовали?

– Полгода.

– Ну что я скажу: вы в хорошей физической форме, лицо вполне харизматичное. Неплохой шанс попасть на шоу. Давайте сразу заполним с вами документы, чтоб потом время не терять. Про тонкости игры вы в курсе?

– Про Т-вирус, антидод в случае победы и отказ от претензий в случае смерти?

– Да, именно. Ну раз вы всё знаете, вот вам бланки, заполняйте.

***

Камера плыла над небольшим островом посередине которого стояло старое бетонное сооружение. Вдоль берега, с разных сторон острова, лежали тела участников.

– Ну вот, дамы и господа! Сейчас наши лежебоки проснутся и начнётся веселье! Проснутся все, кроме Сэмюэля, который сейчас спит под столом. И нет, дамы и господа, он не сосёт там мой хер, он просто отдыхает.

***

Я открыл глаза и сел на песок. Чёрт, как же болит башка от этого усыпляющего газа. Потёр глаза, огляделся: в пределах видимости никого не было. Так, побеждает тот, кто первый найдёт «золотой ключ». Логичнее всего было бы просто ломануться в бункер и найти его первым, но: так шанс угодить в ловушку или получить в жбан из-за угла резко возрастает. Да и бегун из меня не самый быстрый. Ладно, пойду пока в джунгли, и постараюсь не сдохнуть.

– Пидо-о-ор! – услышал я знакомый крик. – Тебе пизда-а-а!

Маргинальная татуировочка с золотыми фиксами бежал в мою сторону, сжимая в руке то-ли кокос, то-ли камень. Я встал в стойку и приготовился: амигос был уже метрах в пяти от меня. Тут раздался взрыв и песок столбом взмыл вверх.

***

– О-хо-хонюшки! Вы посмотрите! Нет, вы только посмотрите, как высоко взлетела его нога! Мне кажется, мы сейчас стали свидетелями нового рекорда! Как же красиво она летит!

***

– Хули ты стоишь? – с криком мимо меня пробежала какая-то баба и встала в шаге от безногого, который пуская кровавые слюни беспомощно тянул руку. – Добивай его!

– Чем? – возмутился я. – Да и нахер он усрался? Всё равно сдохнет.

Между нами с неба на песок шлёпнулась нога.

– Ах ты, ёптыть! – Барышня схватила ногу и стала лупить бедолагу по башке его же конечностью. – Сдохни, сдохни, ёбаный зомби!

Когда татуированный совсем затих, а мозги вылезли наружу, она успокоилась. Вытерев со смуглого лица капли крови, она поправила свои короткие чёрные волосы.

– Ты дебил? Мы тут все под Т-вирусом! Вот нахуй нам оживший мертвяк?

– Я просто… – я сделал шаг в её сторону.

– Стой. Стой, блядь! Ногой переебу!

– Да я…

– Я предупредила! Только, сука, подойди! – Я сделал пару шагов назад.

– Послушай: мне надо только три кило, остальное можешь забрать себе, это правилами не запрещено. Вдвоём у нас шансов гораздо больше.

– Пиздишь? – Она внимательно меня осмотрела. – Хм, вроде не дрыщ. Точно не пиздишь?

– Гадом буду, мамой клянусь, побожусь на пидора! Мне главное долг отдать и там хоть трава не расти!

– Ладно, хер с тобой, пойдём. Но если что! – Она угрожающе потрясла ногой в руках.

***

– Какой драйв! Какая экспрессия! Прошло всего десять минут с начала трансляции, а у нас уже четыре трупа и одна парочка. Ми-ми-ми, какие они милые! Ну прям жених и невеста! Боксёр-неудачник и преступница, приговоренная к пожизненному заключению – прекрасная пара!

***

Мы покинули пляж и пробирались по джунглям. Моя новая знакомая шла за мной.

– А тебя как зовут, валькирия?

– Как-как ты меня назвал?

– Валькирия.

– А. Мне показалось вагина. Ну, примерно так и зовут.

– Это как?

– Пися, пизда, по-разному.

– Это имя?

– Нет, блядь, псевдоним!

– А может лучше по имени?

– Только попробуй заржать и у тебя в жопе окажется третья нога.

– Молчу-молчу. Ну?

– Сальса.

– Как соус что ли? – не успел я спросить, как получил по затылку увесистой ляжкой.

– Вот хоть раз ещё скажешь про соус, я тебя точно этой ногой выебу!

– Да ладно тебе, нормальное имя.

– Воспоминания хреновые. Ты под ноги смотри, вон там, как есть, капкан листьями присыпан. А тебя как звать?

– У меня та же просьба – не ржать.

– Постараюсь. Не Педрильё, случайно?

– Нет. Спартак.

– Ебать! Как эпично! Папа историк?

– Папа боксёр. Хотел себе сына-чемпиона. А получилось, что получилось.

– Стой! Тихо. Слышишь?

Где-то в глубине зарослей раздавались крики и звуки борьбы.

– Так, дорогой – нам эти встречи нахуй не нужны. Идём правее, бункер уже близко.

– Соглашусь. Надо ускориться.

Вдруг раздался выстрел.

– Чё за нахуй? – глаза Сальсы округлились. – Откуда ствол на острове? Это не по правилам!

– И что делать?

– Чеши, чеши сохатый! Нам сейчас останавливаться вообще не в масть!

***

– Вы тоже это видите, дорогие зрители? Дело принимает неожиданный оборот! Огнестрельное оружие на острове? Уму непостижимо! Прошло совсем немного времени, а градус только нарастает!

***

Мы добежали до стены бункера. Сальса подняла руку и я остановился.

– Тут помедленнее. Около бункера всегда много ловушек.

– Откуда ты всё знаешь?

– Ты шоу вообще смотрел? – Она осторожно шла вдоль стены. Я плёлся следом.

– Ну так, пару раз.

– Ну ты и лох. Даже не знаешь, куда пришёл.

– А ты прям каждый выпуск видела?

– Конечно. А хули в тюрьме ещё делать?

– Так ты эта, заключённая. И долго ещё сидеть?

– Пока не вынесут. У меня пожизненное.

– А деньги тебе зачем?

– Для дочери.

– А сколько ей?

– Десять. Десять лет сижу и десять лет дочке. Вот чё ты доебался?

– Десять лет? Тебя во младенчестве посадили?

– Мне почти тридцатник, юноша! Не зли тётю, пиздуй молча.

Мы вышли ко входу в бункер. К рядом стоящему дереву была привязана створка ловушки с заточенными бамбуковыми пиками, с которых свисал один из участников. Под ним уже натекла солидная лужа крови, кишки болтались около земли.

– Вот видишь, что бывает с невнимательными распиздяями? Весь ливер размотало.

– Вижу, пошли внутрь.

Мы приблизились к тоннелю, как вдруг из кустов кто-то тихонько свистнул.

– А ну-ка стоять. Руки выше. – К нам вышел мужик в камуфляжной форме с пистолетом наготове. – Мне на вас патроны тратить ни к чему, поэтому просто свалили отсюда нахер.

– Ты где ствол взял, солдатик? – Сальса опустила ногу, но от входа не отошла.

– А тебя это ебать не должно. – Наш собеседник встал между нами и трупом на пиках. – Кыш нахуй. Чтоб я вас больше не видел.

Труп сзади него медленно поднял голову: обескровленное лицо с красными глазами тупо смотрело на спину военного.

– Знаешь что, солдатик? Мне кажется, это ты идёшь на хуй. И ты и пукалка твоя вонючая.

– Я что-то не понял? Ты что, сука, бессмертная?

– Я – да. А ты?

Кишки схватили военного за шею и потащили к их хозяину. Вояка завопил и начал стрелять во все стороны, но это не помогало. Кровавые щупальца оплетали его тело, руки и ноги, оставляя бурые склизские следы. Он орал и брыкался пока зомби не вцепился зубами в его череп.

***

– Ой-ёй-ёй, вы только посмотрите! Нет, вы послушайте, с каким хрустом зомбарь прокусил его черепушку! Это великолепно! Это просто великолепно! Я, конечно, слышал, что Т-вирус способен вызывать мутации, но такое вижу впервые! Какая мерзость! Какая прекрасная мерзость! Браво!

***

Я подскочил и подобрал пистолет, пока зомби с громким чавканьем выедал мозги из черепной коробки солдафона. Первый выстрел разнёс башку зомбаря, второй – военного.

– Это был последний патрон, – я кинул пистолет на землю.

– Главное, что на этих двоих хватило. Пошуршали внутрь, пока мертвяки на звуки выстрелов не прибежали.

Мы пробирались по коридорам бункера, обходя ловушки и заглядывая за каждый угол – Сальса сказала, что ключ может быть где угодно. В глубине, там, откуда мы пришли, послышалось какое-то движенье.

– Похоже, что зомбаки всё-таки пришли по нашу душу.

– Пошли. – Сальса взяла меня за руку. – Надо найти комнату с запирающейся дверью. Долго они ходить не станут, переждём.

Мы свернули за угол и в конце коридора нашли такую комнату. Заперев стальную дверь на засов, я присел на пол.

– Что, заебался? – Сальса присела рядом.

– Да как сказать. Физически нет. – Я уставился на тусклый светильник на потолке.

– Нормально. За то будет что внукам рассказать. У тебя баба есть?

– Не, я даже тут не преуспел.

– Ничё, бабки появятся и баба появится, – Сальса заржала.

– Тише ты.

– Всё, молчу-молчу.

Она долго смотрела на меня. Потом повернулась и подсела ближе.

– Странно, что на тебя никто ни запал. Симпатичный малый.

– Ты правда так думаешь?

– Да. Или это во мне говорят десять лет без мужика. Знаешь, за такое время языки сокамерниц уже немного поднадоели. Уже хочется почувствовать большой и твёрдый хер у себя между булок.

– Ты это к чему клонишь?

– Пиздец ты тупой. – Она встала и повернулась к стене, задирая свою и так короткую юбку, оголяя свой орех.

– Давай, без прелюдий. И пожёстче.

Она и на лицо вполне симпатичная, но задница – просто загляденье. Недолго думая, я подошёл к ней и снял штаны.

– Только постарайся не кричать. Нам тут гости не нужны.

– Я очень постараюсь. – Она закинула руку назад и взяла меня за шею. – Я же чувствую, что он совсем близко. Давай начинай.

Я провёл ладонями по её упругим ягодицам и направил дружка в нужное место: она была очень влажная и горячая. Не дожидаясь меня, она с силой насадилась, стала активно двигаться и прикусив губы, тихо постанывать. Я сжал её бёдра и добавил скорости.

***

– Вы только посмотрите, какая горячая парочка нам сегодня попалась! Я уже чувствую, что наши рейтинги растут, как член этого парня! Нас ведь не закроют за демонстративную порнографию в прямом эфире? Ах да, цензуру отменили двадцать лет назад. А они хороши, ничего не скажешь. Жаль, мой пидорковатый друг всё ещё спит и не видит всего этого. Хотя, я думаю, гетеросексуальная порнография его не интересует.

***

– Зачем ты попросила, чтобы я кончил в тебя?

– Ну если всё пройдёт удачно, то денег хватит обоим детям. А если нет, что и чего волноваться? Беременная зомби – бля, это будет трэш!

– Кажется, всё тихо – можем идти.

Я открыл дверь, и мы вышли в коридор.

– Может, они притаились? – шёпотом спросил я.

– Не, они не умеют. Если шума нет, значит ушли.

Пройдя уже несколько больших залов, ключ мы так и не нашли. Я начинал нервничать, но Сальса была совершенно спокойна.

– Бля, не ссы ты, я это место как свои пять пальцев знаю. Я даже от нехер делать карты каждой локации рисовала.

– Прости, но мы уже очень долго ходим.

– Найдём, тут уже через два зала тупик.

– А дочка твоя где живёт?

– С приёмными. Нормальные ребята.

– Ты её видишь?

– Нет. Но меня это не сильно волнует. Меня больше беспокоят золотовалютные колебания.

– Это ты сейчас про что?

– Да золото опять жёстко в цене просело. Помнишь, как в сорок четвёртом было?

– Вот те на. И что, сильно просело?

– Да, нихуёво. Кило сейчас примерно девятьсот тысяч стоит. Ну да не беда. Пока девочка вырастет, пока то, сё. Такие спады больше года не длятся.

Девятьсот, девятьсот… У меня нет года в запасе. Просто нет.

Я тихонько поднял с пола кусок железного прута, взялся двумя руками, и… видимо навыки бейсбола, полученные в школе и универе не прошли даром. Но я немного перестарался: шейные позвонки разлетелись и её шея чуть не намоталась на арматуру.

Грустно, конечно. Но иначе мне нет смысла во всём этом участвовать. Дочь Сальсы и так обеспечена, а ей самой сидеть до самой смерти. Вот я, может, и поживу ещё. Бросив прут рядом с телом, я пошёл дальше.

Сальса не обманула – через пару минут я оказался в последнем зале, где на мраморном постаменте лежал ключ. Я осторожно подошёл и взял его в руки. В тот же момент плита подо мной щёлкнула.

– Блядь. Блядь! Суки! Твари! Нет! Это нечестно! Это нечестно! В игре должен быть победитель! Вы! Пидоры! Это нечестно!

Услышав сзади рычание, я обернулся: голова Сальсы болталась на коже в районе груди. Её пустые красные глаза смотрели на меня.

– Нет! Стой! Подо мной мина! Мы оба погибнем! Мы погибнем! Стой! Нееееет!

***

– Ой как бабахнуло! Ой как бумкнуло! Ключ-мина – ну, это же классика! Это знать надо! Посмотрите: парня раскидало по всей комнате, а на зомби-бабе ни царапины! Ну, не считая сломанной шеи. И вы только гляньте! Она пытается сожрать его руку! Видимо, ей понравилось чувствовать его в себе! Его в себе! Вы поняли? В себе! Ха-ха! А-ха-ха! А-ха-ха-ха-ха!

Как я НЕ лежал в дурке, хотя возможно и стоило

Подхвачу тренд, т.к. хоть моя история и не такая жесткая как у некоторых, но тема плохого ментального здоровья очень близка, и мне кажется, что почитав то, что сейчас в теге, у людей, которым стоило бы посетить психиатра, возникнет ещё больший страх перед лечением, а это очень плохо.

Скажу сразу - моя болезнь это "всего лишь" депрессия, наверное к людям с шизофренией мой опыт будет нерелевантен.

История моего расстройства началась году этак в 2014. Я всегда был склонен к минорным настроениям, но, как оказалось впоследствии, это было ничто по сравнению с настоящей болезнью. В юности и раннем двадцатилетии всё у меня было в целом хорошо: было много энергии, я с радостью брался за любое дело, получал удовольствие от жизни и не боялся в принципе ничего. Рано женился, родился ребёнок, но это только радовало т.к. всё было в порядке - работа, отношения, здоровье. Но в злополучном 2014 случилось много чего нехорошего и на работе и в личной жизни, и началось моё плавное погружение на дно. В течение года я находился в адском стрессе, мог не спать по трое суток из-за нервов, а днём пахать на работе, и это очень сильно подкосило кукуху. Скажу всем ясно и чётко: сон - это основа ментального здоровья. Если ты не можешь спать, особенно на фоне стресса, с мозгом происходит какая-то дикая хрень, последствия которой можно разгребать десятилетиями. В какой-то момент я просто начал слышать голоса, которые меня окликали, что-то рассказывали, и я думал, что натурально схожу с ума, но оказалось, что это была не шизофрения или локальный психоз, а банальное истощение. Депривация сна вполне себе вызывает галюны.

Самый тяжелый год прошёл, я нашёл спокойную, стабильную работу, но ущерб уже был нанесён. В течение последующих трёх лет я опускался всё ниже, замыкался, портились отношения с женой, краски жизни исчезали, а в груди появилась натуральная, физически ощущаемая чёрная дыра, которая с одной стороны засасывала меня внутрь себя же, а с другой ощущалась как огромная сжатая пружина. И было круглосуточное ощущение, что я должен эту пружину сдерживать, не проявлять никаких эмоций и не делать вообще ничего, иначе она взорвётся, а вместе с ней взорвусь и я. Объяснить себе, что именно случится, если я отпущу эту пружину, я не мог, но с каждым днём страх, что я потеряю контроль над собой и случится что-то невероятно страшное, рос. Это был абсолютно необоснованный экзистеницальный ужас, подкрепляемый растущими проблемами в семье и жизни. Как-то раз я сказал жене, что у меня, наверное, депрессия, на что она посмеялась - не со зла, просто если не был в таком состоянии, не поймёшь никогда, что это такое, кажется, будто это всё выдумки лентяев и унылых говн. Но тогда меня это пиздец как обидело, добавив в копилочку дерьма.

Долго ли, коротко ли, в 2019 году я развёлся. Это был ещё один удар, последний гвоздь буквально, потому что после этого депресняк раскрылся по полной: я просто лежал месяцами. Мог не вставать чтобы поссать пару дней подряд, потому что просто лежал зубами к стенке и не мог НИЧЕГО. Практически перестал есть. Мысли о роскомнадзоре были и до этого, но какие-то несерьёзные, а тут они развернулись по полной. Я мог неделю пролежать, просто представляя раз за разом, как подношу к виску пистолет, нажимаю спусковой крючок и всё заканчивается. Это были настолько приятные мысли, что вырваться из них было невозможно. Обслуживать себя я не мог, поэтому переехал к родителям и лежал дальше. Не брился, не мылся, не чистил зубы, и выглядел как натуральный бомж. Отличало от бомжа меня только то, что я не бухал т.к. не было сил на это. 

Иногда меня попускало на месяцок другой, и я приводил себя немного в порядок. Всё-таки где-то в глубине жить ещё хотелось, поэтому когда были силы, я бросал их на попытки выбраться. Продал машину, купил велосипед, и это было прямо очень хорошо для меня. Физические нагрузки на свежем воздухе творят чудеса. Я похудел (как сейчас вижу до анорексии - т.к. сосредоточение на физ нагрузках позволяло меньше сосредотачиваться на своих пиздостраданиях, я отдался этому по полной). Но это был максимум: мысли о ркн не покидали ни на минуту, я панически боялся живых людей (несмотря на то что изначально я довольно общительный), и был фактически недееспособен.

На тот момент мысли о посещении психиатра меня не посещали (простите за тавтологию), вообще не думал об этом. У меня ведь мои невъебенно уникальные и совершенно реалистичные проблемы, я ведь не псих. Чем мне психиатр поможет? Это вообще не для меня. Да и вообще всё у меня нормально, просто устал, расклеился. Хотя конечно же это было совсем не так, и если бы я пошёл в больничку тогда, всё было бы намного проще исправить, и я не совершил бы многих вещей, которые ещё сильнее усугубили моё состояние. 

Время шло, я вроде даже как-то приспособился к своему состоянию и начал потихоньку выкарабкиваться - у меня появились силы насильно заставлять себя общаться с людьми, выходить из дома. Я нарочно выезжал в центр города, шёл в кафе и кушал там один, чтобы находиться в окружении живых людей. Было пиздец тяжело и ощущалось будто это не приносило никакой пользы, но она была. Но в момент очередного обострения и жесткого отчаяния я ввязался в одну историю, которая не только перечеркнула мой прогресс, но и сделала намного хуже. Например, до неё у меня не было панических атак, а теперь есть. Также вылезли жесткие вокальные тики, как же они бесят это просто пипец. А ещё в какой-то момент я чуть не выпилился, спасла меня чудесная случайность и плохие дороги. Просто потерял контроль над собой, будто кто-то другой управлял моим телом, а я смотрел как бы изнутри черепной коробки. После этого я так пересрался, что это сподвигло меня наконец пойти к психиатру. 

Это была отдельная эпопея - я несколько раз приезжал к ПНД, проходил несколько кругов вокруг здания, и уезжал обратно. Просто физически не мог заставить себя сделать шаг внутрь. Но как же я счастлив, что всё-таки решился! Да, это было тяжело: тяжело войти, тяжело записаться, тяжело сидеть в очереди среди людей с явными куда более серьезными расстройствами, а как тяжело было рассказывать безучастному мужику в халате о своём состоянии... Да и страшно было - положат сейчас в дурку, это же пиздец просто. Но почему-то, несмотря на мой рассказ о попытке ркн, никуда меня не положили. Наверное, это похуизм врача, а может, он не поверил моему рассказу, но в итоге мне выдали рецепт на антидепрессант и восхитительный, божественный феназепам. 

Антидепрессант мне подошёл с первого раза, так бывает не всегда, но мне повезло. Были побочки, есть и сейчас, но это ничто по сравнению с той свободой, что ощущаешь, когда тебя отпускают кровавые тиски депрессии, в которых ты жил последние шесть-семь лет. Первые две недели после начала приёма было очень плохо физически, постоянно хотелось блевать, было полное бессилие вкупе с сильной ажитацией (это когда внутри каждая мышца хочет трястись с невроятной силой, но у тебя нет сил), невероятно хотелось спать но не получалось, и ещё пачка неприятных моментов типа поноса. И эффект начал проявляться только через месяц-два после старта курса, к сожалению - очень многие бросают, не дождавшись. Но благодаря феназепаму перетерпеть первое время получилось, а самый кайф - это то, что с ним я впервые за много-много лет смог нормально спать. Это было такое непередаваемое наслаждение: просто ложишься на кровать и засыпаешь. Не ворочаешься до трёх ночи, просыпаясь в пять утра, чтобы потом лежать в бесконечной агонии, проигрывая все худшие сцены своей жизни. А просто спишь. Жаль, что он вызывает привыкание, но заодно понимаю, почему многие на него подсаживаются. Здоровый сон и спокойствие в течение дня это невероятная роскошь.

Дальше был ещё год-полтора моих ошибок: я думал, что уже вылечился и бросал пить таблетки, или не мог заставить себя пойти за новым рецептом и тоже бросал, потом снова начинал. Не повторяйте этих частых косяков, полноценной ремиссии можно добиться только если принимаешь антидепрессанты длительное время уже ПОСЛЕ того, как получилось ими купировать все симптомы. Мне поднимали дозировку много раз до того момента, как я мог сказать, что депрессия сдаёт позиции. Потом потребовалось ещё больше года беспрерывного приёма, чтобы купировать бОльшую часть симптомов. И вот только пару месяцев как у меня не было ни одной полноценной панической атаки. Вокальные тики уменьшились, и чаще всего я могу их контролировать с помощью дыхания через рот (кто бы мне про эту технику рассказал раньше...). Я сплю по ночам, снова могу находиться в обществе людей, я нашёл охуительную работу с не менее охуительной зарплатой и потихоньку закрываю все накопившиеся за годы недееспособности проблемы, а самое главное - я нашёл потрясающую женщину, которая меня поддерживает, любит и понимает. И если бы не лечение, ничего этого у меня не было бы. 

Работы ещё очень много, меня всё ещё нельзя назвать здоровым человеком, а может быть, уже никогда я им и не буду. Ну и похуй в целом. Даже если я не победил своего демона, я держу его в узде и больше не боюсь его до усрачки, как раньше. Я понимаю, что со мной происходит, я знаю, что с этим делать, и я теперь не один в этой войне. 

Мораль всей этой писанины токова: если у тебя беды с башкой, первый шаг от них избавиться - признать их наличие. От этого сразу становится легче. Второй шаг - начать лечение, которое существует, работает и имеет доказанную эффективность. Вовсе не обязательно, что тебя кинут в дурку и будут колоть галопериодолом до состояния овоща. В подавляющем большинстве случаев тебя просто выслушают и выпишут лекарство, и твоя жизнь начнёт улучшаться. Это не гарантия: иногда приходится долго подбирать препараты, иногда всё-таки есть смысл и в дурке полежать. Вспоминая себя в момент первого похода к врачу мне кажется, что мне тогда стоило полежать пару недель, потому что я представлял угрозу для себя же. Но тем не менее это того стоит. 

Ты, пидор, достоин жизни в целом и нормальной жизни без бесконечных страданий в частности.

Лежал как-то со спиной в неврологии, рядом была дурка, со скуки познакомился с санитаром, года были начало 2000ных, сразу попросил у него продать мне халат с бандажами для буйных, на что он мне ответил что уже как лет десять таких нет а буйных привязывают верёвками к кроватям, дальше напросился на экскурсию - мужское отделение вообще ничего интересного, алкоголики, наркоманы, военкоматчики и зэки в отдельной запертой камере, интересных было два, один всё время качался и жрал местную овсянку за всю палату, готовился к апокалипсису, другой был привязан к кровати, сдали его родственники после того как он собрал все видеокассеты отнес их в ванну облил растворителем и поджог, и у него всё время мания уничтожать носители информации, а вот бабское отделение это ебучий сайленхилл, когда заходишь сразу в нос бьёт вонь человеческой деятельности, почти все палаты закрыты из тех что открыты выползают серые существа в ночнушках с растрёпанными волосами и окаменевшими лицами, в закрытых палатах через окошко можно было насмотрится всякого, девка молодая рисовала на стене кремом или зубной пастой узоры, у многих перекошено ебало от нервного, почти везде кидались к окошку что так нехило пугало, санитар был из мужского так что ничего интересного не рассказал, кроме стрёмной тётки которая всё время предлагает поебатся.

Спросил а чем вообще их лечат, есть ли таблетки какие весёлые, ответил что наркоманов почуют барбитуратами, если родственники их купили, остальных по минимуму, препаратами типа галоперидола, от чего они становятся овощами и кроме как слюни в подушку и ссать под себя больше ничего не могут.

Как спина отпустила стал ходить домой, местные пациенты просекли, и стали подманивать и на верёвочке спускать денюжку чтоб в аптеке спирт купил, так я пару недель им его и носил пока не выписали.

пс Врач попался от бога здоровенный такой армянин, забыл как зовут, налечил так что до сих пор нет проблем за что ему большое спасибо.

О том как меня отправили в дурку в 11 лет или ужасы детских неврологических отделений

Предыстория (она не обязательна для прочтения, но важна для контекста):
-Мое повествование имеет весьма банальное начало (Почти архитипическое):
-Мой отец был и остаётся весьма холодным человеком, который все свое свободное от работы время тратил на упорное избегание своих отцовских обязанностей. Со мной он почти не разговаривал и как будто упорно делал вид что меня и вовсе нет. Думаю ему и не было дела попаду я хоть в дурку, хоть в тюрьму.
(Отчётливо помню момент, когда у меня умер попугайчик-неразлучник (которого мне купили 1 шт почему-то), я весь в слезах отнес мертвое тельце отцу, а он не отрываясь от телевизора просто сказал "ага...")
-Мачеха очень плохо скрывала тот факт, что ненавидела меня. Несколько раз она почти открыто говорила о том что я мешаю ее с отцом семейной идиллии. Она все же была образованной женщиной и вместо открытой агрессии предпочитала пассивную. Если кратко выразить ее посыл мне, то он бы звучал "Ты эгоист, так как пренебрегаешь чужими чувствами, но ты должен привыкнуть к тому что остальным плевать на тебя"
В разговоре она часто, как будто невзначай, выставляла меня болезным и неполноценным. Скорее всего именно из-за ее слов врачи и решили отправить меня на принудительное лечение.
- "Психотерапевты", которые составили направление на отправление в дурку, диагностировали мне СДВГ (Вялотекущая шизофрения нашего времени). По сути их вердикт звучала "Ваш ребенок избалован, на самом деле своими слезами и выходками он хочет простого человеческого внимания, поэтому лучшим решением будет запереть его в государственном диспансере интернатного типа, где его будут пичкать лекарствами и относиться как к юному уголовнику."

-Ситуация действительно звучит удручающе, и я действительно нуждался в помощи на тот момент, но то что со мной сделали не было помощью, а скорее способом сослать куда подальше. Ни у кого просто не было ни времени ни желания возиться с "проблемным ребенком".
-Самое примечательное, что одноклассника, который в порыве ярости размозжил лицо другому ребенку и парня, который мастурбировал прямо посреди холла школы просто на время отстранили от занятий..
"Justice is not real, dummy..."

Основная часть:
- В итоге я в 11 лет попал в исправительное учреждение для забытых детей Психоневрологический диспансер для детей и подростков. Мне трудно составить целостную картину, так как это было очень давно, но я могу описать происходящее тезисно:
-Спальные комнаты представляли из себя запираемые камеры содержания комнаты барачного типа, где в одном помещении ютилось 4-5 человек. Дверь запиралась на квадратный ключ.
- К детям относились соответствующе. Что-то среднее между детским домом и детской колонией. Многие врачи были откровенными садистами. В моем отделении была практика, когда детям в качестве наказания прописывали конскую дозу магнезии в течении двух недель (те, кто хоть раз принимал магнезию, поймет).
- Мой лечащий врач, которая была очень похожа на Рамону Флаверс (у нее были такие-же характерные хвостики, которые она постоянно перекрашивала), прописывала мне большое количество сомнительных лекарств, от которых я спал по 15 часов в день, а после прекращения приема у меня произошла самая настоящая ломка (ха-ха F&H2 референс). В какой-то момент мне и вовсе отменили часть лекарств, так как их запретили в РФ. Ненавижу Рамону Флаверс....
- Одна из работников-педагогов была почти открытой баптистской сектанткой. Она запомнилась мне тем, что показательно выкинула в мусорку мой диск с пятой частью "Гарри Поттера" (так как там присутствует колдовство). Также она раздавала странные листовки пациентам и их родителям, по сути завлекая их в секту.
- Я подвергся сексуальному насилию со стороны одного из более старших соседей по палате...(Размещать подростков с сексуальными перверсиями рядом с остальными детьми здесь было обычной практикой)
- Некоторые пациенты находились здесь по несколько лет, так как понимали, что за стенами этой тюрьмы их все равно ничего не ждёт. Родители некоторых уехали за границу, оставив своих детей здесь. Некоторых не навещали по пол года.
- Номинально образование должно было там быть, но в основном ориентировались на детей с задержкой в развитии, поэтому занятий ни по каким предметам никто почти не проводил. В основном я пытался читать местные книги сам, но без преподавателя это имело мало толка.

Последствия:
После всего этого пенитенциарного ада, я получил лишь ещё больше психологических травм и потерял какую либо эмоциональную стойкость.
Любая трудность ломает меня.
По сути, я чувствую, будто отбыл настоящий тюремный срок просто за то что был "плохим сыном". Надеюсь никто из вас, пидоров, не попадет в подобное место. Держитесь от него подальше<3

Как меня не пустили в дурку из-за нежности.

Дело было лет пять назад, может шесть. Я почему-то решил, что пора заканчивать мои отношения с военкоматом. Пришел и начал накидывать всем врачам историю о том, что я болен. Врачи посмотрели на меня и говорят - "У тебя размер камня в почке 1мм не хватает до негодности, несколько градусов не хватает по плоскостопию, а гастрит у тебя не эрозивный, так что годен". Разумеется я не сдался. Ведь магма течет в моих венах, раскаляя сердце, о чем я заявил психологу, который отсылку не понял и направил меня в местный диспансер.

Там было странно, неловко и душно. Всюду ходили люди, которые выглядели жутко и вели себя соответствующе, о пациентах я вообще молчу. Однако мне надо было пройти ряд тестов, чтобы врач понял кто я такой. Тесты были душнейшими, я до сих пор помню, что там была тысяча одинаковых вопросов и в какой-то момент мой организм переключился в автоматический режим выставления галочек. Очень странная херня - не рекомендую. После тестов, бесед с несколькими врачами и первичной комиссией мне сказали подождать две недели.

Через две недели я пришел снова. Уже тогда я был готов, что придется месяц полежать в дурке, так как это простейшая и стандартная практика, когда по менталке не берут в армию. В небольшой комнате, где сидело не менее пяти человек. Одна женщина посадила меня на стульчик и нежно так сказала. -"Фёдор Казимирович, у вас слишком тонка душевная организация, я боюсь она не выдержит суровой тяжбы армейской службы, к сожалению, вы не сможете служить". Я тогда старался радость не показывать, но не знал еще всех бонусов. Далее она сказала, что исходя из тестов и материалов, которые получила комиссия у меня такое-то расстройство личности и что, если я хочу оспорить диагноз, то могу лечь в больничку, но если я не лягу, то останусь с диагнозом установленным. Конечно она сделала ремарочку, что в больничке мне тоже не будет хорошо. Моя душа была нежна и для армии, и для больнички.

P.S Нравится мне эта тема с историями из дурки, сразу чувствуешь себя частью большого сообщества грусных шизов, а это приятно.

Ну, раз все вскрывают карты, тоже напишу свою историю, как в детстве лежал в психдиспансере. Было мне тогда лет 13-14 вроде.

Честно могу сказать, что помню, что был там всего несколько месяцев. А вот как туда попал и почему, не помню) По правде говоря, до недавнего времени, думал, что положили меня туда, потому что хотели вылечить мое заикание и нервный тик (как будто там лечат такое, ха-ха), но мама рассказала, что я в какой-то момент перестал ходить в школу, точнее, из дома то я выходил, а вот куда шел, учитывая, что у меня не было друзей, большой вопрос. Помню, просто ходил по улицам и заходил в магазины и рассматривал прилавки, но я думал, что я это делал на выходных, а вот так ли это... А еще я мог уйти в себя так сильно, что вставал просто посреди комнаты со стеклянными глазами, а после того, как меня одергивали, орал на всех матом. Сам я такого не помню, в голове только момент, как едим мы всей семьей за столом, и тут я задумался о том, как бегу по бабушкиному саду в сторону реки... и тут голос с небес говорит мне "Эй, очнись!" и я прихожу в себя с открытым ртом и ложкой супа в руках. Переходный возраст, гормоны, все дела, короч.

Ну, так вот, я в психушке, и там было довольно хорошо, ну, знаете, для государственного лечебного заведения начала нулевых. Белые стены, железные прибытые к полу кровати и тумбочки, которые пионером, наверное, еще мой дед делал. Буйных к нам не клали, у них свое крыло было, мы так, блаженные, была парочка ребят, которые грозились нам, что они буйные, но как-то обошлось. Нам давали таблетки перед едой три раза в день, вот и все лечение. Доктор лечащий мой был такой, знаете, в очках, спокойный, тихо и вкрадчиво разговаривал,  постоянно улыбался, короче, одновременно был похож на кота Леопольда и Джорджа Харви.

Рассказать, пожалуй, больше нечего, мне, видать, свезло, и мое пребывание в дурке было больше похоже на санаторий, только вот делать было решительно нечего, благо мама передала несколько книг Жюля Верна, читал их. В общем зале стоял телевизор и видак, так что нам ставили мультфильмы. Хотя мультфильмЫ, это громко сказано, в наличии был только мультфильм Балто, который они крутили каждый день. Так что я несколько месяцев каждый день его смотрел. Мне этот мульт очень нравится, но больше я его не смотрел ни разу)

Ну, и PS: В общем, моё прерывание в дурке можно назвать сносным, но только вот учитывая, что я по итогу вырос в задрота-интроверта, а не "достойного члена общества", то я там просто проебал время. К тому же теперь предательская запись о том, что я лежал в дурке  иногда заебывает. Два раза работал на гражданской госслужбе и оба раза при устройстве на работу нужно было проходить нарколога и психиатра и оба раза, естественно, то, что у нормисов занимает пять минут, у меня занимало целый день. И тоже самое при обучении вождению. Потому что надо поехать загород в диспансер, отсидеть очередь, получить росчерк врача, отсидеть очередь в регистратуру, заплатить пошлину, дождаться бумажку с печатью... Помню, сидишь ты в этой очереди и всеми силами стараешься не злиться в таком месте, а то хз, чо они подумают.

Как мой друг в психдиспансере лежал

(Предыстория. Учусь я в институте на 3 курсе. На первом у нас парень учился, простой, с деревни глухой. Он был из семьи староверов, носил бороду, одевался скромно, шарил за религию. К сожалению, парень отчислился, был не доволен образованием вышки, ибо сам хорошо зарабатывал на 3D моделировании.)

Однажды он нам рассказывал о том, как он лежал в психдиспансере. Дело в том, что у этого типа редкий недуг, военком ему не верил, что у него реально такая болячка есть. Его долго муштровали, пытались его как-то обмануть, чтобы он сказал, что это ложь, но он реально этим болел. В итоге военком отправил его на обследование в дурку, мол, "обследоваться", но, на деле, это было просто попытка его шугнуть, чтоб отказался от своих показаний по здоровью. 

Положили его в базовый псих диспансер на три недели (в первый раз на три, позже ещё на две). Жил он в городе, ибо съехал от семьи и выбрался из деревни, чтобы заниматься своим делом. Базовое медучреждение для его города в котором он жил, с населением 50.000-60.000 человек. Пришёл он туда, его досмотрели, отняли телефон и всё, что только было с собой, включая документы. Дали одёжку для пребывания в этом месте, базовую. Далее повели в кабинет, в котором он где-то час общался с психиатрами (их было трое, один заполнял бумажки). Они побеседовали, друг настоял на том, что у него реально есть тот недуг, что он реально имеется и ему хреново. (Ему было плохо на солнечном свету, он всегда гонял в очках солнечных). Их у него отняли, отправили в палату. Находился он в палате, которая была на границе с крылом особо буйных. В его здании лежали лишь мужики, в палате было несколько человек, которые тоже лежали из-за военкома, но со слов друга они быстро слились дня через 3-4. В палате также лежали и другие люди, лет 30-40, более менее адекватные. Был один тип, лет 40, армянин, которые весь день пытался всем что-то продать. Только через какое-то время друг понял, что тот мужик врал без остановки, ибо пытался втюхать какой-то сарай, но на деле этого сарая никогда не существовало, ибо друг жил в трех кварталах от квартиры друга и что там одни пустыри. 
Другу прописывали какие-то колёса, которые он пил и его немного "размазывало", хотелось спать. Но, в целом, он просто лежал в палате, скучал, читал газеты. 

Но, как вы помните, его палата была на границе с буйным отделом, и это накладывало свои проблемы на пребывание там. Контингент тех палат был просто лютый.
Друг максимально в красках описал тех, кто там был, ибо такое не забыть никогда. Самым главным виновником беспорядков был тип из палаты через стенку от той, в которой лежал сам друг. Этот самый мужик (как потом увидел друг, когда шёл по коридору мимо) был привязан к железной кровати. Он был лет 35-40, но худощавый со впалыми глазами. Как потом выяснилось, этот мужик отсидел за то, что ранил жену в каком-то припадке, отсидел в тюрьме, где очень сильно ударился в религию, а именно в какую-то странную конфессию. По выходу из тюряги стал двинутым, очень много молился, извинялся перед женой. Но потом что-то в его башке крякнулось и он попал в диспансер. Днём он молча лежал в кровати, отказывался от любого общения, питался мало. Но как только заходило солнце, начинался сущий ад. Он начинал вырываться из пут, привязанный к кровати, изо всех сил метался по железной койке. И через какое-то время начинал орать: "ААА! БЕСЫ! БЕСЫ НАГРЯНУЛИ СЮДА, ОНИ ПРИШЛИ!!! БЕСЫ! ПОМОГИТЕ МНЕ, ОНИ МЕНЯ ЗАБЕРУТ! Е**НЫЕ БЕСЫ!"
И так каждый день. Он орал нечеловечьим голосом. Продолжался "приход бесов" где-то часа три. Мужик начинал орать, метаться, минут 5, потом утихал, лежал в тотальном ужасе разглядывая всех ошарашенными глазами ещё минут 5, и снова кидался орать. 

В той же комнате, где лежал "одержимый бесами" был ещё один знаковый тип. Привязанный к кровати он часто спокойно лежал, иногда даже шёл на контакт, входя в диалог. Но если его что-то начинало пугать, он начинал орать и выть. И часто он триггерился на одержимого бесами и под аккомпанемент начинал громко выть в страхе. 

В той же палате лежал другой тип, про него друг рассказывал меньше. Тот тип тоже был привязан, но был куда спокойнее, был достаточно болтливым и часто улыбался. Чуть что он кидался ржать что есть мочи, угарать по несколько минут без перерыва. Иногда сам понимал, что угарать не повода, но не мог остановиться. Смех часто сопровождался каким-то импульсивными действиями. Вроде, он разбил где-то в диспансере головой тумбу из ДСП в припадке смеха.

В других палатах тоже были буйные, но там орали меньше, часто выкрикивали какую-то хрень.

Друг часто тух со скуки, ибо делать там тотально нечего. В каждой палате был старый ламповый телевизор, но показывал он отвратительно, с шумами. И то, чтобы это чудо работало, надо было часто поправлять антенну, сделанную из вешалки. Часто армянин, который врал и втюхивал что-то всем просил друга поправить антенну. 
Кормили сносно, съедобно. Единственное - срать там дико не удобно. Туалетов не было, были "очки". Ноги быстро затекали. 

Друг также постоянно жаловался, мол, болит голова от солнечного света, но очки ему не давали. Из-за чего у него болела голова по пол дня. 
Именно по этому пребывание в том учреждении для него было просто адским. 
Просто представьте ситуацию: днём у друга болела башка, плюс тянуло спать из-за колёс. Делать было нечего, адски скучно. Ближе к вечеру начинал биться в припадках Одержимый бесами и его напарник, который выл от ужаса. Только ночью все более менее успокаивались.

Пролежал он так две или три недели, а после продолжил свою борьбу с военкомом.

Двенадцать

Обрывки воспоминаний метались в голове, как рой мошек.

Непроглядная тьма. Ничего. Только ощущения.

Вокруг довольно холодно. Но терпимо. Под ногами – как будто снег. Но это не точно. Никакого ощущения пространства. Не к чему привязать себя в этой тьме. Это давит, сводит с ума.

Слабая вспышка света. Звук. Кто-то идёт. Совсем рядом.

Мягкий голубой свет медленно расплывается, освещая всё вокруг.

Зима. Пустая городская площадь. Вокруг мишура, конфетти, серпантин. Сосновые ветки и пустые бутылки. Ни души.
– Братишка, мелочью не выручишь? Что-то я издержался, а башка болит – сил нет.

Я обернулся: помятый, небритый мужичок средних лет. Глядя на него, я физически чувствую его похмелье.
– Новый год отмечал? – спрашиваю я.
– Да, будь он неладен, – он достал сигарету и закурил. – Будешь?
Я не курю, но что-то заставило меня взять предложенную сигарету и закурить.
Стоим, курим. Смотрю вокруг – сюр. Это даже не декорации, а декорации декораций. Полный сюр.

Табачный дым удивительным образом возвращает ощущение реальности происходящего.
Снимаю со спины рюкзак, достаю из него бутылку. "Новогодовка". Протягиваю новому знакомому.
– О, прям в масть! – он покрутил бутылку. – Только такая? Не, без претензий, просто последние десять дней только её и пью. Приелась.
– Чем богаты, как говорится.

* * *
Свет снова исчезает. Только уголек сигареты немного разгоняет тьму. Иду.

В воздухе ощущается странный запах. Кофе, сигарет и бумаги. Абсолютно белый свет начинает освещать пространство.

Опушка леса. Поляна. Сугробы. Мне на встречу бежит дворник непонятной национальности, с лопатой, расчищая тропинку. Добежав до меня он резко берет влево и бежит дальше.

Я иду между офисных столов: на них лежат горы бумаг, компьютеры светят мониторами, мерный гул кулеров разгоняет тишину.

– Бля, уже год начался, а мы ещё старый не закрыли.
У стола стоит молодой парень, наливая себе кофе.
– Где тебя носит? – обращается он ко мне. – Заказчик просит макет поправить. А я что? На!
Я беру кружку с кофе. Кофе дерьмовый, но приторная сладость перебивает это. Он неожиданно придает смысл всему происходящему.
Я поднял голову. С неба шёл снег. Дворник снова пробежал мимо.
– Макеты, отчёты, ёбаныйнасрал!
Он садится за стол, отряхивает клавиатуру от снега и начинает печатать.
Я снимаю рюкзак, шарю внутри. Папка с документами. "Макет (охуенный)". Протягиваю парню.
– О! То, что надо! – он кладет папку на край стола и продолжает печатать. Папку медленно засыпает снегом.

* * *
Свет снова гаснет. Кружка с кофе греет руки. Я иду. Ветер. Ветер и снег. Я бросил пустую кружку и надел капюшон. Иду сквозь тьму и метель. Ветер утихает. С неба снова разгорается свет.

Средь сугробов вижу слабый дымок. Иду туда.

– Друг, помоги толкнуть! – вокруг машины скачет замёрзший мужик. – У-у-у, сука! Когда же тепло будет?
Старые Жигули хрипят, пердят и кашляют. Вокруг снег, сплошной стеной. Больше ничего.
– А куда толкать-то? – интересуюсь я.
– Да вот, прямо, – мужик показывает на сугроб. Я молча смотрю на него.
– Ладно, садись. Погреемся.
Я сажусь в машину. Пахнет бензином и какой-то химией. Но тепло.
– Вот бы мне машину новую. Вот тогда бы я – ух! А эта что? Так, гроб на колёсах.

Я лезу в рюкзак. Достаю обрывок старой газеты с надписью "Новая машЫна". Протягиваю автолюбителю.
– Ух ты! Вот спасибо! Вот это выручил!

* * *
Свет погас. Я сижу в сугробе. Встал. Иду. Ну, хоть согрелся.

Вдалеке слышен шум воды. Иду туда.
Свет мягкий, жёлтый, с зелёным отливом.

Я оглядываюсь вокруг. Айсберг. Посреди него, с бешенной скоростью, течёт река. Ниоткуда и в никуда. Просто поток бурной воды.

– Держи! – слышу крик. Голос женский.

Иду на звук.

У самого потока, держась за кольцо, вбитое в ледяную стену, висит девушка. В другой руке она держит обрывок верёвки.
– Хватай скорее! Сейчас уплывёт!
Я подошёл и взял верёвку. Метр, не больше.
– И что? – спросил я.
– Уплыла? – девушка отпустила кольцо и подошла ко мне. Я протянул обрывок.
– Сука! Тварь! Да и хер с ней! И без неё обойдусь!
– Кто она-то?
Девушка с удивлением посмотрела не меня.
– Ты тупой?
Я промолчал.

Она села у воды и стала водить веревкой в потоках воды.
– Кыш, кыш! Плавься, зараза, – приговаривала она.
Вдруг её потянуло в сторону.
– Хватай! Поймала!
Я подбежал и схватил верёвку.

Мы тащили изо всех сил, но веревка всё не кончалась. Вдруг с грохотом, на берег упала огромная каменная плита. Замшелая, облепленная жёлтыми листьями, из трещин попросили маленькие деревца.
– Ты моя родненькая, наконец-то! – девушка кинулась обнимать её.

Вдруг она резко обернулась ко мне.
– А у тебя есть?
Я не стал спрашивать, что именно. Не хочу снова быть тупым. Молча снял рюкзак и заглянул во внутрь.
– Это? – я протянул ей лейку.
Она радостно подбежала и схватила её.
Набирая воду из потока, она стала поливать плиту.
– Расти большая, расти красивая, – приговаривала она.

* * *
Свет снова исчез. Я пошел дальше.
В воздухе появился отчётливый запах дыма. Стал двигаться в его сторону.

Теплый свет озарил вереницу маленьких домиков. Дым шёл со двора одного из них. Я пошел туда.

Зелёная трава пробивалась из-под жухлой листвы. Воздух был тёплым.
– О! Кого я вижу! А я жду тебя, жду. Заходи! – седой дед, в кителе, накинутом поверх тельняшки, сидел у мангала и насаживал мясо на шампур. Я подошёл ближе.
– Как здоров, отец?
– Вашими молитвами! Присаживайся, наливай.
Я поднял с земли большую бутыль с зеленоватой жидкостью, налил по пол стакана и протянул старику. Он отряхнул руки, вытер тряпицей и взял стакан. Встал.
– За встречу!
Я тоже встал. Выпили. В нос ударил запах спирта, дыма и свежего ветра.

Присели. От мангала потянуло запахом запечёного мяса. Дед достал из запазухи финку и потыкал шашлык.
– Наливай.
Я разлил зелёный самогон, дед снял шашлык в тарелку и нарезал ржаного хлеба.
– Давай, сына. За дружбу!
Выпили по второй, закусили.
– Ты заглядывал бы почаще, скучно тут одному. Работу справил и сидишь, как дурак. Не то, что поговорить – помолчать не с кем.
Я полез в рюкзак. Старый, изорванный блокнот с пожелтевшими страницами. На обложке виднелись бурые пятна. Я протянул его старику.
– Сыночка! Родненький! Нашёл! Нашёл его! – дед схватил блокнот и прижал к груди.
Потом осторожно открыл, не торопясь перелистывая каждую страницу. Закрыл. По его щеке текла слеза. Я молча налил по станку.
– Не чокаясь.
Выпили.

* * *
Снова тьма. Я стоял и ждал. Легкий, теплый ветер. Я пошел навстречу.

Свет вспыхнул так ярко и резко, что я зажмурился.
– С днём рождения!!!
Немного приоткрыл глаза. Зелёная, залитая солнцем поляна. Девушка. Темные каштановые волосы рассыпались мелкими кудрями по её плечам.
– Ну что ты застыл? Побежали скорее! – Она схватила меня за руку и потащила к разложенной на траве простыне.
– Ну? – нетерпеливо спросила она.
– Что "ну"? – я немного замешкался.
– Ну, значит ну! Какой подарок ты сегодня хочешь получить?
– А сколько их у тебя?
– Ни одного! – она громко рассмеялась. – Точнее один.
Я подумал и снял рюкзак. Там было пусто.
– Прости, но у меня для тебя ничего нет.
– Ну как же нет?! Я точно знаю, что есть. Закрой глаза.
Её губы прижались к моим. Вокруг поднялся ветер. Но он был не штормовым, а теплым, обнимающим. Это был очень долгий поцелуй.

* * *
Тьма. Тьма и жар. Я шёл наугад. Было душно, голова кружилась.
Тьму медленно рассекали редкие лучи закатного солнца. Высокий холм. Огромные валуны в алых бликах солнца.
– Пришёл? – раздался голос сверху.
Я поднял голову. На валуне сидел молодой парень.
– Я не ждал тебя, но знал, что ты придёшь, – он явно был не рад меня видеть. – Зачем пришёл?
Я пожал плечами.
– Я просто иду. Мимо.
– Э, нет. Раз пришёл – рассказывай.
– О чём?
– Зачем идёшь? Куда? Ты же помнишь, куда ты идёшь?
– Нет, не помню. А должен?
Он рассмеялся. Смеялся так, как будто хотел этим обидеть.
– Вот поэтому ты мне никогда не нравился! Только такой дурак, как ты, будет идти не зная куда. Не понимая зачем. Ты жалок!
Я хотел уже уйти, но сначала снял рюкзак. Пусто. Хотя нет. Что-то блестело на дне.
– Держи. За этим я шёл. Отдать их тебе.
Он немного неуверенно взял в руки часы. Обычные наручные часы.
– Мне?
– Да, тебе.
Он торопливо надел их на запястье.
– Мои! Время! Я подчинил время!
Я уже не слушал его. Если это всё, чего ему не хватало, то не я жалок. Мне не нужно время.

* * *
Тьма окутывала и колола тысячами маленьких игл. Воздух был густой и колючий. В горле першило. Я ускорил шаг.

Из темноты на меня надвигался темный лес. И я бы не понял этого, если бы не кроны деревьев, освещаемые вспышками молний. Начиналась гроза. Я поспешил укрыться под деревьями.
– Уходи!
Под деревом сидело нечто. Струи мокрых волос растекались по бледной коже. Оно недовольно ёжилось и пыталось сильнее вжаться в дерево.
– Уходи! Ты противен. Ты ничтожен. Ты мне не нравишься.
Я по привычке снял рюкзак. В нем лежал букет цветов. Я осторожно протянул подарок.
– Уйди! – от удара по руке букет упал на землю. – Мне ничего от тебя не надо!

Я удалялся, оставляя лес за спиной. Молнии освещали тропу. "Уходи! Уходи! Уходи!" – всё тише звучало за спиной.

* * *
И снова тьма.
Последняя встреча окончательно выбила меня из сил. Я едва передвигал ноги. Идти. Куда? Зачем? Для чего всё это?
Я бросил рюкзак у ног и сел. Тишина и темнота. Не худший конец пути. Не холодно и не сыро. Тихо. И темно.
– Ты здесь?
Я молчал. Может галлюцинация?
– Привет. Ты тут? – снова послышалось в темноте. Голос принадлежал девушке, если не девочке.
– Да, я тут.
На мой лоб легли прохладные пальцы.
– Вот ты где! – радостно сказал голос. – А я иду за тобой, иду. И никак не могу догнать. Спасибо, что подождал.
– А зачем ты идёшь за мной?
– Не знаю. А ты знаешь, зачем ты идёшь?
– Тоже нет.
Мы засмеялись.
– Вот! Держи!
Над моей головой вспыхнула яркая искра. Она медленно падала мне в ладони.
– С ней идти не так страшно.
– Спасибо, но мне не было страшно. Но да, с ней будет спокойнее.
И мы замолчали. Свет искры освещал её лицо. Я поднялся.
– Пойдем?
– Пошли! Но только я с тобой! Я не привыкла ходить во тьме, как ты.
– Тогда зачем ты отдала её мне?
Она засмущалась и отвернулась.
– Отдала и отдала. Тебе-то что?
И мы пошли.

* * *
Воздух заметно остыл. Мы шли по тропинке вдоль колонн, разрушенных временем. С неба то и дело падали редкие капли дождя.
– Я дальше не пойду.
– Боишься?
– Нет. Но там холодно. Я тут подожду. Или назад вернусь. Или в обход пойду. Не знаю. Но туда не пойду точно, извини.
– Тогда возьми искру.
– Нет, не возьму.
– Пожалуйста.
– Не-е-ет. Не уговаривай.
Я снял рюкзак. Ведь я ещё не отдал ей то, что я нес для неё.
– Тогда возьми это.
Она взяла квадратную коробку.
– Что это?
– Не знаю. Но это тебе.
Она открыла коробку и запрыгала от радости.
– Гирлянда! – она обмоталась тонкой нитью с ног до головы и засияла, как новогодняя ёлка.
– Я ёлочка! Я ёлочка! – она кружилась и танцевала. Разноцветные блики залили всё вокруг.
– Ну, я пошёл.
– Обещай, что найдешь меня!
– Обещаю.
Я двинулся дальше, а она осталась кружиться, освещая своим светом древние руины.

– Какая она счастливая. Спасибо, что не составил её без света.
На каменной стене сидел мужчина. Он был одет в темный плащ с капюшоном.
– Молодой человек, могу я вас попросить проводить меня до границы этих развалин?
– Конечно. Почему нет.
– Спасибо. Честно признаться, я тоже давно иду за вами. И там, во тьме, даже хотел подойти. Но появилась она. И я не стал мешать. Вот мы и пришли.

Я остановился. В свете искры, из-под капюшона блеснул бледный лик. Незнакомец развернулся.
– Подождите, – я снял рюкзак. – Это вам.
Я достал из рюкзака связку ключей и протянул незнакомцу.
– О! Мои ключи! Премного благодарен! Честно, не ожидал, что именно вы принесёте их мне. Это хороший знак.
– Знак к чему?
– Что у вас всё получится. Прощайте.
Костлявая ладонь похлопал меня по плечу и незнакомец растворился во тьме.

* * *
Было холодно и безветренно. Хлопья белого снега лениво опускались на землю. Тьма стала гуще обычного, и искра с трудом рассеивала её. Тропа закончилась, и я шёл наугад.

Впереди раздался шорох. Я по привычке пошел на звук.

– Идёшь? Светишь? Этот мир не привык к свету.
– Думаете, мне стоит погасить искру? – я не видел собеседницу, но голос был женский и низкий.
– Нет. Пусть будет. Возможно, скоро все изменится. И мои дети будут резвиться на зелёной траве при свете дня. Но не сейчас. Сейчас тут только тьма и холод.
– Извините, но я не вижу вас.
Раздался тяжёлый, утробный смех.
– Не видишь? А сейчас? – снег передо мной зашевелился и я увидел огромную волчью морду.
– Здравствуй, человек.
– Здравствуйте.
– Ты не боишься. Это странно.
– Я не умею, извините. И я не уверен, что я человек.
– Ты пахнешь, как человек. Не обманывай себя, – волчица поднялась на лапы. Она была очень большой. – Пойдём, провожу тебя до границы своих владений. Тут легко заблудиться.
Мы шли молча. Вдруг волчица остановилась.
– Впереди тебя ждёт выбор. Не обманись. Он хитёр и коварен.
– Кто он?
– Увидишь.
Я снял рюкзак. В нем лежал венок из полевых цветов.
– Это, наверное, вам, – сказал я держа венок в руках.
– Как мило, – волчица наклонила голову. Я надел его, аккуратно просунув уши в венок, чтоб он не спал.
– Спасибо, новый друг, за кусочек лета в этой снежной пустыне. Доброго пути.

* * *
Чем дальше я шёл, тем сильнее светилась искра. Пейзаж вокруг тоже светлел и менялся. Ледяные стены огромных зданий освещало холодное солнце.

Искра выскочила из руки и полетела вперёд. Я двинулся следом.

На огромной ледяной площади стояла очень высокая женщина, в сверкающих одеждах. В руках она держала посох. Искра влетела на его верхушку, и всё вокруг засияло ослепительным светом.
– Спасибо, что вернул моего светлячка, мальчик. Зачем ты пришёл?
– Просто иду. У меня нет цели.
– Ну иди, иди.
Я снял рюкзак.
– Это вам, – я протянул ей запечатанный конверт.
– Мне? Как необычно! – она наклонилась и приняла конверт. – Всё идут ко мне, чтобы просить. Но ты первый, кто пришел, чтобы дать.

Она открыла конверт, достала письмо и начала читать. Чем дальше она читала, тем печальнее становился её взгляд. Она смяла бумагу и бросила вниз.
– Уходи, – прошипела она сквозь зубы. – Уходи и не смей возвращаться! Дурак!

Я развернулся и пошел прочь.

– Не туда, дурак! – крикнула она. – В другую сторону. Там бездна.

* * *
Я шёл и думал. Пожалуй, впервые за весь путь. Что я принес им, что получил от них, куда я должен прийти.

Я дошёл до стены. Она была выше неба и бесконечно широкая. Ни замков, ни дверей.

Неожиданный финал. "Выбор. Он хитёр и коварен" – вспомнил я волчицу. Кануть в бездне или дойти до конца мира.

Я прижался лбом к холодному камню. Нет, я не устал. Но мне хотелось двигаться вперёд. Но придется идти назад. Это неправильно, должно быть по-другому. От отчаянья я ударил кулаком в стену.

Камни дрогнули и открылась потайная дверь. В проеме замелькали разноцветные огоньки.
– Привет!

Так выглядит самый дорогой ужин в моей жизни.

Ловите пятничную историю. Сегодня не будет никакой изнанки пиара, а будет исключительно познавательный лайфстайл с крайне простой моралью.

Дело в том, что по плану я сейчас должен был находиться не в хтонической Москве, а любоваться видом на Персидский залив с террасы своего номера в солнечных ОАЭ.

Да вот незадача — занятые представители успешного успеха (я и моя вторая половина) забыли положить в чемоданы лекарства, которые жена принимает каждый день. Лекарства, само собой, жизненно важные и рецептурные. Обнаружили мы это меньше чем за час до рейса, так что впервые в жизни я проходил залы аэропорта в обратном направлении.

Ощущать себя идиотом, просравшим уикенд на море по невнимательности — бесценно. Очень отрезвляет, поэтому никому не рекомендую в пятницу_

Мораль, как обещал, простая: будьте внимательны. Внимательность может спасти не только отпуск, но и жизнь.

Что касается фотки: именно этот набор блюд стоил мне двух билетов бизнес-классом, трёх ночей в люксе хорошего отеля, ну, и билетов на концерт до кучи… Ни в одном мишленовском ресте я не оставлял такое количество бабок.

Как я лежал в дурке три раза и полностью разочаровался в психиатрии и людях.

Здраствуйте, так как тут новая популярная тема, решил тоже поделиться своей (не) охуительной историей. Город Кемерово. С 2016 и по конец 2017 года меня насиловал военкомат в мозг, постоянными гонениями по врачам, и летом 2017 года, у меня был последний визит у зелёнопузых. Так как я был сильно замкнутым и забитым девятнадцатилетним пиздюком, который толком не мог ответить на вопросы 40-50 летних дядек в форме, (ну ещё бы, а вы бы не охуели, если бы вас вытянули из дома и под предлогом тюряги, заставляли пиздовать в армейкку?), меня решили отправить на обследование в психдиспансер, из-за чего мне повезло, и меня не отправили на армейку. Во время приёма в дурке как обычно, изъяли все личные вещи, переодели в приёмном отделении и прокатили на машине по внутреннем двору, где меня и привезли в место, где я лежал ровно три недели. Первые три дня было стрёмно там находиться, но потом привык. Ничего особенного не было. Тесты, "физкультура" в виде подметаний участка дурки, ну и пару раз общался с психологом. В итоге к концу этого клоунского концлагеря мне поставили диагноз "депрессия средней тяжести". Дали военник с третьей группой годности. с 16 лет я и правда чувствовал себя хуёво из-за проблем в учёбе, не видел будущего для себя. Ещё в 17 лет пытался выпилиться из-за расставания с другом и опять же, проблем в учёбе.

2020 год. Второй визит в дурку, уже был по своему желанию. С каждым годом моё постоянно плохое настроение не проходило, а становилось только хуже. После длительной беседы с психиатром, меня отправили в тот же психдиспансер, и в то же отделение, только в этот раз я уже не просто валялся на кровати и втыкал в потолок, но и кушал колёсики. Венлафаксин и Сонопакс. По началу они даже помогали, и глушили плохие мысли, но из-за этих таблеток я постоянно был как зомби и спал по 12-14 часов в день. В этот раз в дурке пролежал 52 дня. Первый месяц приёма этих таблеток дома был нормальным, но потом началось веселье. Таблетки перестали помогать, и уже не глушили депрь, только стал более сонливым. Поехал к психиатру говорить, что колёса не помогают. В ответ услышал только "антидепрессанты не помогают сразу, попей их ещё хотя бы месяца пять". В итоге следующий год, я чуть ли не матерясь пытался сказать психиатру, что колёса говно и не помогают. Доктор не хотел менять мне таблетки, и я решил забить на всё и слететь с них сам. Ооо, это был пиздец. Целый месяц меня ломало как наркомана. Не мог нормально спать и приходилось пить снотворные, постоянно трясло, было тяжело зациклиться на какой-то одной мысли. Потом полегчало.

2022 год. Из-за всем известных событий, у меня появились сильные панические атаки и проблемы со сном. Так как у меня был военник и я находился в "резерве". Всё было настолько плохо, что я не мог уснуть на протяжении трёх дней, и я срочно снова поехал к психиатру. Положили снова, и кормили другими лекарствами. Лежал там 42 дня.

Сейчас мне уже 26 лет. Депрессия не прошла, а только ухудшилась из-за плохой жизни и мрака вокруг, которому нет конца. По полгода лечил язвы желудка, которые появлялись из-за сильного нервного стресса, и каждый раз появлялись новые. А ещё появились другие болячки, которые я до сих пор не могу вылечить уже больше половины года. Летом этого года я собираюсь косплеить "черешню". Просто не вижу тут больше смысла дальше страдать.
Заранее извиняюсь за корявый текст и мрачняк.