в гостях у домового

Дневник домового

Новый сосед

Эту историю мне рассказал Удмурт Спидоносов, с нашей сходки реакторчан в Коряжме.

Далее с его слов.

В наш подъезд в квартиру № 2 въезжал новый жилeц, трое хилых мужчин затаскивали нехитрые пожитки. Опытная Лариса Матвеевна сразу определила, кто из них грузчик, а кто хозяин. К хозяину и подошла.

— Добро пожаловать, я здешний домовой комитет, — отрекомендовалась она. – Почти управдом. Вы к нам надолго или нет?

— Как получится, — сказал мужчина. – Пока мамка выгнала из дома, и я взял жильё в аренду, но мечтаю вернуться к ней обратно. Честь имею представиться: Евгений Ильич Залупанцев.

Лариса отметила, что среди вещей Евгения нет ничего детского и женского. Значит, дяденька бессемейный. Это настораживает. С тишиной и порядком у бессемейных всегда неважно. Шyм, пьянки, бaбы…

— Зовут меня Лариса Матвеевна, — сказала она. — Фамилия моя – Шалава, но не обольщайтесь. Я вам не дам. Вы пьётe?

— Да! – сказал мужчина. – Как лoмовой извозчик!

— Кyрите?

— Да!

— По ночам скандалите?

— Непременно!

— Неприличных женщин в дом водите?

— Обязательно! Как без них?

— Просто камень с души сняли, — сказала Лариса Шалава. – В кои-то веки нормальный жилeц появился.

Грузчики засмеялись, Евгений тоже.

— Будут вопросы – обращайтесь, — добавила Лариса. – Я живу двумя этажами выше. И учтите, что дом у нас передовой. Цветы, субботники, уборка… не побездельничаешь! Я буду привлекать вас к общественной работе!

Вопреки надеждам Шалавы, Евгений Ильич оказался омеганом. Он где-то работал посменно, выходные обычно проводил дома. Гостей не водил, музыку слушал какую-то японскую, и только слышно было через стены как иногда тихо стонал или плакал.

Видя, что Залупанцев – тряпка, Лариса в край обнаглела. Вечерами она со стайкой таких же тёток-активисток носилась по корпусу, решая тьму насущных бытовых задач. И если домовому активу срочно требовалась мужская сила или просто так, управдом Шалава, пробегая мимо, била кулаком или пяткой в его квартиру и убегала дальше с криками..

— Евгений Ильич, отзовитесь! Вы там живы!

— Зайдите покажу кое что! – мямлил ей Залупанцев.

Занятая общественной нагрузкой, Лариса даже не замечала двусмысленности такого приветствия. За плечами у неё были два развода, дома росли два ребёнка, личная жизнь давно была заброшена на антресоли бытия. Вся женская энергия и всё свободное время уходили в домоуправление.

— Евгений Ильич, чё притихли! - лупит она в дверь

— Зайдите покажу, Лариса Матвеевна!

— В электрике случайно не разбираетесь? Щиток на лестнице странно гудит!

— Нет не разбираюсь.

— Евгений Ильич, аллё!

— Зайдите покажу кое-что!

— На козырёк подъезда кто-то мёртвого котёнка забросил.

— Это не я!

— Евгений Ильич, выходи… Евгений Ильич…

А потом к Залупанцеву стала приходить женщина. Лариса Матвеевна засекла чужую гостью как минимум дважды. Гостья поднималась в квартиру номер 23, Евгений открывал дверь и впускал её. Управдом Шалава лично видела это с верхней площадки.

Казалось бы, чего тут удивительного? Незнакомка приходила налегке, на высоком каблуке, в коротком платье викторианской уборщицы, вся из себя, очень классно накрашенная… и этим она категорически не понравилась Ларисе. Хоть yбей – не понравилась!

На столе ждали кипы бумажек с планами общественной деятельности, сметами, афишами, квитками и проектами по развитию дома. Всегда Лариса Матвеевна возилась в них с удовольствием, но… сегодня вечером они вдруг показались ей ненужными.

Сосед Евгений Залупанцев завёл себе накрашенную цыпу в мини-юбке. И это как-то нечестно. Неправильно это. Почему? Чёрт его поймёт.

Лариса стояла у зеркала и рассматривала свои сорок два года, и 142 килограмма.

— Что он в этой заразе нашёл? – внезапно спросила она себя. – Меня штукатуркой не обманешь, я птица битая. Да она меня от силы на десять лет моложе. Или даже больше!

Лариса опустила глаза на свои целюлитные сосиски ноги, попыталась втянуть живот, но выше пояса он так и не поднялся, повернулась так и эдак.

— Мини-юбка, каблучок? Фи, видали мы таких… моложавых! Я тоже могу позволить себе мини! Вот возьму и надену прямо сейчас! Просто так, чтоб знали! И лосины леопардовые!

Кто об этом должен знать, Лариса не уточнила, но из квартиры вышла в платье с открытыми синими от тяжести коленями, прилизанная и подкрашенная. В руке у неё по обыкновению были влажные салфетки и домовые бумаги.

Цокая туфельками, Лариса спустилась по лестнице. Стучать к Евгению она не собиралась, зачем отвлекать человека от приятной незнакомки. Но Залупанцев сам открыл дверь – он выносил мусор.

— Лариса Матвеевна? – удивился он. – Добрый вечер. Ммм… Вы ко мне?

— Нет, Евгений Ильич, — равнодушно обронила управдом Шалава. – У вас вечеринка и гости, не хочу дёргать по пустякам.

— Гости? – переспросил Залупанцев. – Вы про моего друга с форума? Он уже ушел. Просто приходил показать мне кое-что.

«Друг? Слава Богу!» — подумала Лариса Матвеевна.

Или она сказала это вслух? Она прислонилась к перилам и почему-то сразу забыла, куда шла со своими бумажками, потная и в старом платье.

— Вы потная женщина, Лариса, — сказал Залупанцев, глядя на её вид.

— Смешно выгляжу, да? – спросила Лариса. – Ни днём ни ночью от меня покоя нет, совсем в канцелярскую крысу превратилась.

— Не берите в голову, — сказал Евгений. – Мне надо показать вам один форум, называется реактор, и там мои фотки в разных нарядах.

— Пошел нахуй — сказала Лариса. И пошла по привычке за гаражи и дальше на овощебазу.

Приближаются холода, и к нам уже прилетели на зимовку некоторые пернатые гости.

Сибирская горихвостка - одна из самых ярких примет осени.

Часть пятая. Битва.

Духи Кислева

Кислевиты верят в то, что боги это величайшие из всех потусторонних существ, а ещё считают, что существуют бесчисленные малые духи, которых надо умиротворять. Природа этих существ отражает мысли людей, с которыми они сталкиваются, усиливая характер существа и порождая характерные для Кислева традиции. Везде в Кислеве считается достойным поведением проявлять уважение к таким малым духам, поскольку это признак хороших манер и высокого интеллекта. Пренебрежение или неуважение к таким духам рассматривается как проявление низкого происхождения и невежества; кроме того, это ведёт к неудаче! Если крестьянин остановился у источника, чтобы попить, ему сперва следует спросить разрешения духа, который живёт там. Возможно у Кислевитов возникает гораздо больше, чем у жителей большинства других стран, традиций, суеверий, клятв и выражений, в отношении этих духов.

Хотя большинство духов в Кислеве, как правило благотворны, есть и те, которые активно стремятся пакостить, такие как Лешии, духи дремучих лесов и злых умыслов.

Водяной – это особенно злой и опасный водный дух, который заманивает людей в реки или озёра, и топит их для своего грубого наслаждения. Он часто предстаёт в образе голого старика с длинной бородой и зелёными волосами, который сидит на берегу реки и просит о помощи (состояние, которое большинство Кислевитов не может проигнорировать), но на севере Кислева, есть более диковинные рассказы о существах, выглядящих как получеловек полурыба и истекает слизью, хотя как такое мерзкое существо может заманивать людей никогда не объясняется. Этот дух также может быть связан с Русалкой, про которую говорят, что она является духом утонувшей девы, она злится из-за своей безвременной кончины и стремится утопить путников, чтобы обменять в загробном мире их жизнь на свою.

Рыжий Хозяин – один из самых страшных кислевитских духов, ни одна народная сказка не осмеливается описать его иначе, как злой, крылатый дух, воющий в степи в самые тёмные и холодные ночи. Никто из тех, кто видел Рыжего Хозяин, не оставался в живых, чтобы рассказать о нём, и пугающие рассказы о всадниках находящих целые исчезнувшие в одночасье деревни без всяких следов жителей или скота в ней, продолжаются. В отличии от многих других кислевитских духов, возможности успокоить Рыжего Хозяина не существует, и всё, что могут сделать крестьяне, когда услышат его печальный вопль, это закрыть глаза и начать молится богам, чтобы беда их миновала.

Помимо этого, существует множество других духов, которые имеют местные названия и свои собственные традиции. Происхождение многих из них давно забыто, но суеверия, связанные с этими духами сохраняются во многих станицах Кислева.

Например в деревне Чертца есть традиция, когда гетман в первый день сбора урожая ходит весь день голым вокруг деревни, в то время в ряде общин Линска принято ходить задом напрёд, привязав к голове луковицу в дни, когда перед завтраком был слышен крик баклана. Хотя, возможно, эти традиции бессмысленны, и служат только тому, что иностранным гостям кислевиты кажутся чудаковатыми, и крестьянин осмелившийся их игнорировать был бы храбрецом.

Мне кажется, что со временем мы перестаем замечать то удивительное, что окружает нас. Оно,однако, прочно влилось в нашу жизнь, став суевериями, сказками, страшилками,которыми пугают друг друга дети в лагерях перед сном. Об этом рассказывают друг другу взрослые, чтобы посмеяться ночью в лесу у костра. Об этом шепчут старики,прежде чем закрыть за собой дверь и покинуть этот мир. Но если мы не замечаем–  это не значит, что оно исчезло. Люди больше не видят жар-птиц, несущихся с первыми лучами солнца в небе. Люди больше не просят помощи у лешего в поиске ягод и грибов. Не слышат весенних песен русалок на реке, когда сходит лед. Но это не значит, что всего этого не существует.

  Я любил ночевать в доме моей бабушки. Дом был кирпичный, с большой печкой. Мой дедушка хорошо постарался, чтобы дом был крепким и уютным. Никогда не забуду запах, который пропитал этот дом. Запах сгоревших в печке дров и угля вперемешку с запахом борща, который так любил мой дедушка. Когда я ложился спать, бабушка всегда читала мне на ночь сказки про домовых, леших и прочих сказочных существ. Как они помогали путникам отыскать сокровища или спасти любимых.  Бабушка говорила, что я засыпал под эти истории с улыбкой.

  Деревня, в которой жила бабушка, была относительно небольшой – домов сорок. Некоторые из них пустовали, почти везде жили такие же старики, но было и несколько молодых семей. Все друг друга знали.И когда я с сестрой приезжал в гости на выходные – это всегда был небольшой праздник: пирог с капустой и картошкой, беляши и лепешки. Но, в отличии от меня, сестра не любила ночевать в доме бабушки, она говорила, что по ночам ее пугает домовой. Я в это не верил, бабушка тоже, иногда посмеивалась над внучкой, называя ее трусихой. В общем, мы подросли и сестра перестала ночевать вместе со мной в бабушкином доме.

  Однажды я сидел на кухне, помогая бабушке раскатывать лепешки к ужину. И вдруг услышал завывания в печке. Он были похож на вой собаки, только более низкий и похожий на плач. Этот вой даже заглушал треск поленьев в печи.

  – Бабушка, а что это воет? – спросил я.

  Она прислушалась, посмотрела на меня,затем закрыла заслонкой печку.

  – Ветер в трубе воет, – сказала бабушка и потрепала мои волосы.

  За ужином мы ели щи с лепешками и сметаной. Вдруг дедушка прислушался.

  – Никак домовой воет, – сказал он бабушке,– к беде.

  – Типун тебе на язык дед, что ты несешь?Ветер это.

  – Глянь в окно, нет ветра на улице! Точно тебе говорю – домовой это.

  – Хватит внука пугать! – рявкнула на деда бабушка.

  – Да кто его пугает, он же взрослый уже!Ты же не боишься? – спросил меня дедушка.

  Я отрицательно покачал головой. Мы закончили ужин, и пошли с дедом поливать огород.

  – Деда, а какая беда может случиться, если воет домовой? – спросил я.

  Дед затянулся папиросой.

  – Всякое может случиться – дом сгорит или хлев рухнет. Или что похуже.

  – А что может быть хуже?

  – Помрет кто-нибудь.

  – Кто?

  – Не знаю. – Дедушка почесал затылок. –Давай-ка поливай вишню получше.

  Я направил воду из шланга, чтобы поливать кусты вишни как меня учили. Закончив полив, мы смотали шланги, сложили все в сарай и пошли в дом. Бабушка напомнила дедушке, что они собирались на день рожденья к соседке. Они переоделись в праздничное и пошли, оставив меня одного дома.

  – Ты уже взрослый, бояться не должен, –сказала мне бабушка. – Следи за домом и ложись спать в одиннадцать, мы придем поздно.

  Я кивнул.

  – Смирно! – скомандовал дедушка

  Я вытянулся по стойке смирно.

  – Дом охранять! Бабушкины указания выполнять! И не пакостить! Понял!

  – Так точно!

  – Вольно, салага, – улыбнулся дедушка и ткнул меня пальцем в бок.

  Мы все засмеялись. Я проводил их до калитки, помахал вслед и вернулся в дом. По телеку шли мультики. Я взял из вазына холодильнике пару конфет – так, чтобы бабушка не заметила, и устроился на диване. После мультиков стали показывать какой-то боевик. Я долго-долго жевал первую конфету, когда услышал знакомый вой. «Домовой воет», –вспомнил я слова дедушки. Проглотив конфету, я встал с дивана и пошел к печке. Вой был похож на ветер в трубах, я посмотрел в окно. Черемуха не колыхалась от ветра. Я включил свет, отодвинул заслонку в печи, посмотрел внутрь. Вой прекратился. Поставив заслонку на место, я сел на диван, продолжив смотреть боевик.

  Незаметно прошли два часа, стемнело.Спрятав фантики от конфет, я застелил себе кровать, умылся, почистил зубы,переоделся в пижаму. Взяв с полки свою любимую книжку, лег в кровать и стал читать. И вот, спустя пару страниц, я вновь услышал вой из печки. Мурашки пробежали по спине. Я продолжил читать, стараясь не обращать внимания на вой.Но не получалось. Я закрыл книгу и уставился в потолок. «Помрет кто-нибудь»,услышал я в голове слова дедушки. Руки задрожали. Отложив книгу, я встал,обернувшись одеялом. Не знаю, что меня больше беспокоило – сам вой или слова дедушки о смерти. Я протянул руку к заслонке, пальцы дрожали, по спине опять пробежали мурашки. Вздохнув, я отодвинул заслонку. Вой прекратился.Всматриваясь в темноту печки, я пытался сообразить, что делать дальше.

  – Почему вы воете? – спросил я. – Кто то должен умереть?

  Несколько секунд я помолчал.

  – Я не хочу, что бы кто-то умер.

  В печке раздалось тихое шуршание и ко мне повернулись две красные точки. Их форма напоминала глаза кошки. Я еле сдержался, чтобы не закричать от ужаса, по спине пробежали мурашки. Глаза посмотрели на меня и медленно моргнули.

  – Я нех… хочу… чт… чтобы…

  Из печки раздался низкий голос.

  – В этом доме никто не умрет, дитя, –глаза медленно моргнули, – в ближайшие годы.

  Я сглотнул, чтобы прочистить горло.

  – А почему вы воете?

  Глаза отвернулись от меня, раздался тяжелый вздох. Затем шмыганье, и глаза вновь повернулись ко мне.

  – Смерть настигла моего брата. Я оплакиваю его.

  – П… примите мои соболезнования, –зачем-то сказал я.

  – Ох… дитя… – прошептал голос.

  Я сглотнул.

  – А почему он умер?

  – Дом опустел, он умер.

  – Какой дом?

  – На краю деревни.

  – Дом Куликовых? Но они же приезжают раз в месяц, – сказал я.

  – Больше они не будут приезжать, свет погас.

  – Какой свет?

  – Жизни. Когда гаснет жизнь хозяев дома,гаснет жизнь домового, – раздался вздох.

  Я пытался понять сказанное.

  – Куликовы умерли?

  – К сожалению.

  – Я могу вам как-нибудь помочь?

  Глаза не моргая смотрели на меня. По спине скатилась капля холодного пота, колени задрожали.

  – Сходи в тот дом, ключ ты найдешь у калитки под камнем. Когда придет время и в дверь постучат, открой ее и впусти того кто будет за ней. Главное – не бойся и не заговаривай с ним, не отвечай на его вопросы. Понял меня, дитя?

  Я кивнул.

  – А теперь ступай. И закрой печь. Я должен закончить свою песню.

  Я закрыл заслонку печи и пошел одеваться.Руки дрожали, ноги подкашивались, все внутри сопротивлялось тому, что мне предстояло сделать. Я взял дедушкин фонарик, ключи и вышел из дома. Запирая дверь, я услышал как изнутри вновь раздался вой.

  Я быстро побежал через деревню к дому Куликовых. Было темно, но светила луна, дорогу было хорошо видно. И вдруг,пробегая мимо соседнего дома, я опять услышал вой.  Остановившись, я прислушался. Выло несколько голосов. В доме напротив тоже раздавался вой. «Неужели во всех домах домовые оплакивают потерю?», подумал я и побежал дальше.

  Через 10 минут я уже стоял возле дома Куликовых. «Когда придет время и в дверь постучат, открой ее и впусти того кто будет за ней», вспомнил я фразу домового. Я нашел камень у калитки, подобрал ключ и, отперев дверь, вошел в дом, освещая себе путь фнариком.

  Дом был небольшой, две комнаты и прихожая.В большой комнате была печка. Здесь же стояли стол, стулья и диван. Свет я решил не включать. Сев на диван, я выключил фонарик и стал ждать. Руки дрожали,мурашки бегали по спине от каждого шороха в доме. Чего ждать или кого ждать я не знал. «Когда придет время и в дверь постучат», звучал низкий голос домового в голове. Когда это время придет? Кого я должен впустить? Почему я не должен с ним разговаривать? Столько было вопросов. И ни одного ответа. Я посмотрел в окно, луна светило ярко, облаков не было. Я посмотрел на пол – лунный свет пятном медленно полз через комнату в сторону печи. Прошло минут 30, я ждал.Немного успокоившись, я стал рассматривать обстановку в доме: на стене ковер,старый телевизор в углу комнаты, накрытый покрывалом. Цветов не было. Куликовы приезжали в дом раз в месяц, все цветы бы тут быстро завяли. В другом углу комнаты я заметил полочку, на ней стояла икона, «Дева Мария с младенцем». У бабушки в доме тоже была полочка с иконкой, но рисунок на ней был другой. Лунный свет уже дошел до печи, отметил я про себя. Мое внимание привлекли две книжные полки, я встал с дивана и подошел посмотреть, какие книги на них стоят. Я прошел по пятну света от луны и стал рассматривать книги, глаза уже привыкли к темноте и я смог прочитать называния. Какие-то детективы.

  От стука в дверь я чуть не заорал от ужаса. Стук был громким, мне даже показалось, что в окнах зазвенели стекла. Я смотрел на дверь, не в силах пошевелиться. Стук раздался еще раз, по спине пробежали мурашки. Я медленно направился к двери, лунный свет полностью освещал печь. Когда я подошел к двери, постучали еще раз. «Не бойся и не заговаривай с ним», прозвучал в голове голос домового. Я взялся за ручку, глубоко вдохнул и открыл дверь.

  Желтые глаза уставились на меня сверху вниз. От существа, нависшего надо мной в дверном проеме, пахло застоялой водойи плесенью. Оно было в два раза выше меня, лица я разглядеть не мог из-за темноты, да мне и не хотелось этого.

  – Дитя, – раздался скрипучий голос, – я пришла забрать своего сына.

  Я отошел в сторону и сделал жест рукой,приглашая существо внутрь. Оно слегка наклонилось, чтобы войти. Я закрыл за ним дверь. Существо осмотрело комнату и повернулось ко мне, от его взгляда хотелось убежать. Оно тяжело выдохнуло, обдав меня запахом болота.

  – Ты знаешь, почему мой сын умер, дитя?

  Я смотрел вверх на существо, оно медленно моргнуло. Я кивнул, существо тяжело вздохнуло еще раз.

  – Ты не хозяин дома, верно? – существо склонилось надо мной.

  Колени дрожали, я отрицательно замотал головой.

  – Что ты здесь делаешь?

  Существо смотрело на меня, я смотрел ему в глаза. Внутри меня все кричало от страха, внутренний голос говорил мне бежать без оглядки, но я понимал, что от существа не убежать, как бы я не старался.  Оно ждало ответа от меня. Я медленно отошел и направился к печке, в спину ударило теплое дыхание. Руки дрожали, пальцы свело судорогой. Дойдя до печки, я снял заслонку и отошел,прикрываясь заслонкой как щитом. Существо наклонило голову. Несколько секунд оно смотрело на меня, затем вытянулось, насколько позволяла высота потолков, и направилось к печке. Подойдя к печи, существо, оперевшись на шесток, заглянуло внутрь.Раздался громкий вой, от которого задрожали стены в доме, стекла вибрировали,иконка в углу на полке упала на пол. Я пятился от страха назад, пока не уперся спиной в стену, все еще прикрываясь заслонкой как щитом. Когда существо прекратило выть, оно вылезло из печи, держа на руках чье-то тело. В свете луны я разглядел худые бледные руки, спутавшиеся длинные волосы, худые плечи.Существо повернулось ко мне и, задрав голову, снова завыло. Я выронил заслонку,закрыл ладонями уши и зажмурился. Неожиданно в доме поднялся ветер, меня сбило резким порывом, и я упал на пол, ударившись локтем. Боли я не почувствовал.Ветер стих так же внезапно, как и начался. Открыв глаза, я увидел, что существо все еще смотрит на меня. Я убрал ладони от ушей и медленно встал.

  – Жизнь его угасла, как и жизнь хозяев дома. Мы будем оплакивать их и его, пока новая заря не придет к нам. Спасибо,дитя.

  Существо поклонилось мне, я поклонился в ответ. Развернувшись, оно направилось к выходу. Я поднял заслонку и пошел следом. Существо вышло во двор и направилось к калитке. Я смотрел, как оно медленно вышло за забор и, обогнув деревья, скрылось в лесу. Через мгновение я вдруг, неожиданно для самого себя, громко закричал. Ноги подкосились, я сел на порог дома и расплакался, обхватив голову руками. Во мне смешалось все – ужас,грусть, радость от всего, что я пережил. Прошло минут сорок, прежде чем я успокоился и смог встать. Поставив заслонку на место, вернув икону на полочку и прибравшись, я наконец запер дом на ключ. Руки все еще дрожали, но дыхание было ровным. Спрятав ключ там, где он был, под камнем у калитки, я побежал домой.

  Когда я почти добежал, до меня донесся тот вой, который издавало существо, ему вторили голоса домовых изо всех домов. Я побежал еще быстрее. Прибежав домой, я быстро переоделся в пижаму и лег в кровать, накрывшись одеялом с головой. Съежившись, я старался не думать о домовых, о существе, о том жутком вое, что раздавался в лесу и в печи. Но ничего не получалось. Где-то через час я услышал как вернулись дедушка с бабушкой. Они о чем-то тихо спорили. Я не стал вылезать из кровати, чтобы поговорить с ними о случившемся. Старался не двигаться, чтобы они подумали, что я давно сплю. Аккуратно выглянув из под одеяла, я увидел как они шли к себе в комнату.

  – Говорю тебе, волки так не воют, – тихо с раздражением шептал дедушка.

  – Да волки это были, что ты брешешь!

  – У волков вой другой, это что-то другое было.

  – Молчи ты уже, волки это были.

  Свет в их комнате погас, заскрипела кровать, они легли спать. Я все еще лежал в темноте под одеялом, слушал свое дыхание. Когда уже совсем нечем было дышать, я приподнимал край одеяла, чтобы впустить свежего воздуха. Так прошло полчаса, и вдруг я почувствовал, что одеяло кто-то осторожно трогает со стороны ног. Я замер, сердце бешено забилось, по спине пробежал холодок ужаса. Тот, кто трогал одеяло, аккуратно постучал сверху, со стороны головы.

  – Дитя, – услышал я знакомый низкий голос домового.

  Я медленно высунулся, на меня смотрели два красных глаза.

  – Ты храброе дитя, –  прошептал домовой, – ты не испугался матери.

  Я смотрел на домового.

  – Спасибо тебе! – сказал он и направился к печке.

  Я вдохнул.

  – Ск… Ска… Скажите.

  Домовой повернулся ко мне.

  – Что? Дитя.

  – Почему вы пугали мою сестру, когда мы ночевали в доме?

  Домовой смотрел на меня, пару раз моргнул.

  – Потому что, она не твоего родства, –сказал он и скрылся в печи.

  Я лежал в кровати и обдумывал все произошедшее. Утром бабушка меня отругала, что я лег спать, не помыв ноги «как следна». Дедушка заступился за меня, но за ухо для виду подергал. Позже я поговорил с дедушкой, про домового я ему не рассказал, но спросил про сестру.Он нахмурился и сказал больше не говорить с ним об этом и, пока не подросту,лучше эту тему не трогать.

  Через несколько лет мои родители развелись, я узнал, что мама изменяла папе и что моя сестра мне не родная.Отношения сестры с мамой испортились, они постоянно ругались из-за всякого.Позже сестра поступила в институт в другом городе и переехала. Она периодически навещала нас, но отношения с папой у нее так и не наладились. Я продолжал приезжать к бабушке, домовой больше не показывался. Иногда я слышал вой из печи и прислушивался к нему. Когда бабушки с дедушкой не было рядом, я снимал заслонку и тихонько спрашивал «Почему вы плачете?». Но мне уже никто не отвечал. Потом я вырос и постепенно, как и все взрослые, перестал обращать внимание. Но я никогда не забуду домового и то существо, что оплакивало погасшую жизнь.

Значит всем доброго вечера, словил только что сонный паралич 2 раз за жизнь. Ощущения блять не передаваемые, лежу щас со включенным светом и сжатым до размеров иголочного ушка очком. Фото очка прилагаю*шутка* Почему то захотелось написать сюда, хер знает зачем, наверное что бы отвлечься.

Сперва я вообще не думал, что это сон. Выглядело все по обычно, по крайней мере мне так казалось. Мы только обставили комнату в квартире и мне снится, что к нам в гости пришла моя бабушка и спрашивает в общем то обычные вещи, типо почему вот это сюда поставили , а это сюда м где собственно у нас стоит кровать?. А потом я начал потихоньку допирать, что вокруг темно и какого хуя она вообще несет, ведь кровать перед ней и я блять на ней лежу. У нее тут же изменился голос,хотя сразу был один в один , даже манера речи такая же была. Начала нести ещё большую бессмыслицу только быстрее и пиздец страшным голосом.  Но самая жопа началась, когда до меня дошло, что ее тут быть то не может и что это за хуита тогда тут в темноте стоит. Она кинулась на меня и этот момент как будто зациклился, дышать не могу  ,проснуться не могу, какой то замкнутый круг ужаса. В итоге проснулся в поту, как будто из воды вышел и с одышкой.

Ещё и кошка сидит щас напротив и смотрит на меня как ебанутая.