брачные танцы птиц

Чомга

Поскольку в комментариях к предыдущему посту упомянули чомгу, а у меня как раз завалялась довольно неплохая фотосессия с ней, я решил, пока есть настроение, запилить ещё и пост про чомгу.

Чомга, она же большая поганка, живет на реках и озёрах, но также её можно увидеть и в море недалеко от берега. В частности, чомги из этого поста охотятся на рыбу в заливе рядом с Син-Ураясу (префектура Тиба) и, стало быть, плавают в Тихом океане.

На всех этих фотографиях чомги - в зимнем оперении, оно не такое нарядное как их летняя форма, ведь летом у чомг - брачный сезон и надо показать себя перед партнером с лучшей стороны. Кстати, самцы и самки у чомг визуально не отличаются друг от друга.

Впрочем, даже в зимнем варианте у чомги на голове присутствуют перьевые ушки, за которые она получила своё японское название - "канмури-кайцубури", то есть "венценосная поганка".
Эти ушки чомга может прижимать, что и делает перед тем как нырнуть.

Чомга летает не очень хорошо и не очень охотно, зато, как и все её родичи-поганки, отлично плавает и ныряет. Питается чомга в основном рыбой.

В выборе рыбы чомга непривередлива - в Ураясу, судя по всему, довольно много крупных бычков - значит на обед бычки!

Главное, чтобы рыбу можно было заглотить в один присест - ведь ни жевать, ни разрывать добычу чомга не умеет...

Как я уже писал в посте про серощёкую поганку, поганковые - не родственники уткам, и объединены в своё особое, весьма древнее семейство. Главными отличительными особенностями поганок являются их пушистое оперение, лапы, находящиеся в самом конце туловища и снабжённые не перепонками, как, например, у уток, а отдельными лопастями на каждом пальце, а также узкий, длинный, прямой и острый клюв.

Чомга - умелый рыболов. Пока я наблюдал за ней, она несколько раз поднималась на поверхность с крупной добычей. Что же до соотношения погружений к успехам, то я бы оценил его в 20-30 к одному, то есть чомге удавалось схватить рыбу за 20-30 попыток.

Чомга - довольно крупная птица - она размером со среднюю утку вроде кряквы, но сложена как-то стройнее, что ли.

Пушистое оперение чомги не только выглядит очень мило и защищает птицу от холода - распушая или наоборот прижимая перья чомга регулирует свою плавучесть.

Надеюсь, в этом году мне удастся не только увидеть чомг в летнем оперении, но и понаблюдать за их брачными танцами: у чомг очень сложный ритуал ухаживания, в ходе которого птицы устраивают парные танцы на воде, а также приносят друг другу в клюве подарки - ну и пусть это всего лишь водоросли, важен не подарок, а внимание!

Ну и небольшой бонус: рядом с чомгой в заливе плавал и её меньший сородич - черношейная поганка. Это совсем небольшая птичка, раза в два с половиной-три меньше чомги.

Однако мал, да удал! Хоть такую крупную рыбу как у чомги ей не выловить, черношейная поганка тоже найдёт чем подкрепиться в заливе Ураясу!

Простите за тёмные фотографии - дело шло к вечеру, а поганка, как бы оправдывая своё название, как назло не хотела выплывать с добычей из тени...

Но всё же несколько фотографий с хорошим освещением мне удалось сделать, хоть краба к этому моменту поганка успела доесть.

Расскажу немного о символизме некоторых птиц в мифах и верованиях:

Аист
В северных странах регулярное возвращение весной аиста позволяет рассматривать его как олицетворение праздника возрождения. В связи с этим, а также и другими символическими смыслами (например, представление о "птице души"; контакт с "водами творения", откуда идет плодородие) аист приносит детей. Старое немецкое название "Adebar" является производным от устаревшего глагола "bern, bero" (носить, приносить) и существительного "od" ("владение" или "дыхание"), благодаря чему аист назывался либо тем, кто приносит дары или владения, либо тем, кто приносит дыхание - жизнь, детей. Античная легенда рассказывает, как аист кормил своего старого отца, что сделало его символом детской любви к родителям. Ему часто приписывалась долгая жизнь, поэтому он был - в первую очередь в Китае - символом долголетия. Его спокойная, задумчивая поза на одной ноге исполнена достоинства, что превратило его в пример медитации и созерцательности.