аналоговый калькулятор

Энтузиаст запустил Doom на фотоаппарате двадцатилетней давности.

Поклонники старых добрых игр нередко пускаются во все тяжкие, чтобы поиграть в любимый тайтл на чём-то нестандартном. К примеру, Doom умудрялись запустить на калькуляторе, тачбаре MacBook Pro, электронной читалке и даже на бортовой системе автомобиля Porsche. Теперь же «подопытным кроликом» стала старая цифровая камера.

Видеоблогер LazyGameReviews опубликовал ролик, в котором показал запуск игры и игровой процесс на экране камеры Kodak Digital Science DC260 ZOOM. Этот фотоаппарат был выпущен в 1998 году и стоил тогда тысячу долларов.

Особенность этой камеры — наличие собственной операционной системы, возможности редактировать фото и так далее. Спецификации включают в себя процессор PowerPC с частотой 66 МГц, 8 МБ оперативной памяти, небольшой цветной экран, аудиочип и D-Pad. Это и позволило запустить на экране камеры Doom, а также несколько других игр и даже полноценный эмулятор для ретро-аркад.

Статья ИгроМании.

Итоговая сводка

Очерк

Нельзя складывать все яйца в одну корзину. Я знаю. Но это было тем универсальным решением, к которому мы шли десятилетиями.
Одна система, единая сеть. Эволюционирующая, самообновляющаяся. Это то, что было заложено в фундамент новой цивилизации. И он треснул …осыпался. Мы еле держимся на краю человечности, отчаянно надеямся, что не скатимся в каменный век. Но я уже чувствую его приближение…
Это ошибка наша и ошибка железа. Системная ошибка. Ошибкам свойственно накапливаться, а если в них не разбираться, они становятся правилами.
Сбои в протоколах как болезнь росли и передавались из поколения в поколение, создавали цепные реакции и задевали ещё целые носители. Это не было заметно поначалу. Незначительное подтормаживание производительности, спустя три десятка лет вялотекущей деградации никто уже и не помнил, как оно было раньше, чтобы можно было сравнить. Оборудование устаревало, на что грешили и пользователи, и мы.
Судя по поднятым логам, производительность систем в самом начале составляла 800% от той, которая есть сейчас. Не будет преувеличением сказать, что мы сейчас долбим камень заклинившим буром. Даже только произведённые машины значительно уступали тем, что были 34 года назад.
Это не были дефекты строения, точности калибровки, плотности прилегания контактов. Болезнь поразила всю технику. Высокоточные калькуляторы замедлились почти до скорости подсчёта в уме. Навигационные карты стало возможно рассматривать только в наихудшем разрешении. Расчётный центр включается только на ночь, днём мы исписываем тонны бумажных носителей. Автомашины полностью переведены на ручное управление. Но всё это уже сейчас, когда не признавать проблемы в электротехнике уже просто бессмысленно и нереалистично.
И всё же стыдно за всех вокруг и за себя особенно, что мы до последнего закрывали глаза на очевидные проблемы и не желали их признавать. Работники жаловались, мы, не веря, что что-то может пойти не так, писали очень мягкие заключительные письма, иногда отправляли технику под списание по какой-то надуманной причине. Никто не хотел разбираться. Всё шло по плану без эксцессов. Только мы пока не знали, по какому именно.
Одна система, единая сеть. Развивающая саму себя, эволюционирующая сама в себе. Без какого-либо надзора извне. Мы и представить себе не могли, что медленные и планомерные изменения – это деградация, вырождения, гибель кода, его превращение в неработающий гнилостный бульон, посылающий команды вникуда. Естественно никто уже не понимал его спустя столько лет и обновлений! Никто уже не мог исправить его вручную, хоть и архитектура была изучена вдоль и поперёк.
На нём работает абсолютно всё, что у нас есть. И нам страшно от него отказываться, также страшно, как и создавать аналоги. Просто… мне кажется, мы не сумеем создать ничего лучше этого, и даже ничего другого. Если предположить, что мы уже никак не можем спасти эту систему, и начать создавать новую, то это равносильно изобретению космического корабля, но начиная от изобретения велосипеда.
Аналоги потихоньку появляются, но они не заменят совокупность программ и машин, это будут куцые механизмы. Аналоговые. Однозадачные. И я не шучу. Мы уже не можем пополнить технику стандартными образцами, потому что в 80% случаев они выходят из строя через месяцы, а это пустая трата металла. На замену идут шестерневые машины ручной сборки. И это дно такое, что словами не описать!
Наша цивилизация на грани краха. Всё, что нам вскоре останется – поддерживать жизнь ручным трудом. Пока у нас ещё есть знания, есть те, кто ими владеет, мы должны попытаться исправить эту колоссальную ошибку. Нам придётся перелопатить весь код вручную. Двести квинтиллионов строк. Ориентируясь по старым логам вернуть его в первоначальный вид и исправить. То есть буквально придётся отмотать время назад.
Впереди у меня и у всех моих коллег тяжёлая и изнурительная работа. Она составит всю мою оставшуюся жизнь. Мне придётся оставить дом и друзей. Я не смогу вырастить сына. Вероятнее всего, я не смогу закончить свою работу до конца своей жизни, и должен буду оставить её кому-то другому. Только если мы не найдём системное решение, только если чудесным образом нам не удастся вывести формулу. А это вряд ли удастся. Теперь до конца своей жизни я даже не увижу белого света. Бог! Если ты на свете есть, дай мне хотя бы умереть в здравом рассудке!

Стал раздавать интернет для соседей бесплатно, но очень сильно пожалел о своём решении?!?

Снял с wi-fi роутера пароль, чтобы соседи попользовались, так как сам захожу только вечером, а включен он постоянно. Мне не жалко. 

На днях спускаюсь по лестнице, стоят два соседа и, радостно смеясь, обсуждают какие они молодцы, экономят денежки за интернет. Видите ли какой-то недалекий лошок пароль не поставил. Подхожу к ним и спрашиваю:

"Ребят, а почему сразу забыл поставить пароль, может человек специально убрал, по доброте душевной?"

На что услышал:

"Ой, да ладно тебе, такого не бывает, просто лох какой-то попался!"

Мой ответ их расстроил:

"Ну, значит, раз вы считаете меня лохом, пойду снова пароль поставлю на свой роутер, а вы идите платите за инет себе".

Блин, людям более нравится думать что они такие крутые, обдурили кого-то, простофилю нашли, чем подумать, что есть еще добрые люди.