Юный диверсант

Анатолий Азольский. Неблагочестивый Танкист.

Анатолий Азольский.
Неблагочестивый танкист


Какого-то числа жаркого августа дымчатая колонна танков — одна из многих, вошедших в столицу, — прогрохотала по мосту, нырнула под него и вытянулась вдоль набережной. Замерла. Слева — Москва-река и гостиница “Украина” за нею, справа — так называемый Белый дом. Еще утром стало известно, что страна осталась без власти, поскольку почти смертельно заболел президент, — положение, сами понимаете, нетерпимое, и великой державой, Россией то есть, вызвалась руководить некая группа лиц, что пришлось не по нраву более многочисленной компании, как раз в Белом доме и засевшей. Появление танков под окнами претендентов на власть в державе встречено было настороженно, и публика, рассевшаяся на лужайках и гревшаяся на солнышке, дружно поднялась и пошла брататься с танкистами, да так умело, что из орудийных стволов кое-где уже торчали красные гвоздики — в знак того, что отныне не снаряды будут вылетать из пушек, а букеты цветов. Гвоздики же, кстати, стоили три рубля штука, а поскольку на лужайках собралась мало что имущая толпа, такие траты на символические залпы из цветов были ей явно не по карману. Видимо, цветы они срывали с клумб, крали то есть, что частенько бывает при общественных потрясениях, когда публика воодушевленно забывает о некоторых досадных мелочах. Ну, а трехцветные флаги, которыми люди увешали танки, достались им тоже бесплатно, триколоры эти откуда-то привозили безостановочно, заменяя ими ставший вдруг ненавистным красный флаг, — такие грехи дальтонического свойства обычны в дни, когда резко обозначаются друзья и враги, начинающие обмениваться косыми взглядами.
Лишь один танк, самый первый, набережную достигший, остался неогвоздиченным, так сказать, и без какого-либо флага. Однако даже самому несведущему в военном деле было ясно, что боевая машина эта заняла чрезвычайно выгодную и угрожавшую триколорочным людям позицию. С нее, с этой позиции, простреливалась вся непустынная площадь, роскошный подъезд (портал, скорее) и выходы из Белого дома, если бы кто вздумал покинуть его через боковые двери. И — немаловажно! — танковая башня развернулась так, что сомнений не оставалось: им, танкистам, дай команду — и орудие выплюнет смертоносный снаряд. Гвоздику в такой ствол уже не воткнешь, потому что он, задравшийся, оказался вне досягаемости девичьих рук, уже протянувших было цветики к угрюмой, недоверчивой и высокомерной пушке.
Любовь к людям и всему человечеству охватывала горожан в этот день. Юноши и девушки забрались на танковую броню, чтобы поговорить с командиром боевой машины, и говорили они с ним, возмущенно гудя, минут двадцать-тридцать. После чего молодежь спрыгнула на асфальт и молча разошлась.
Судьбе молодых людей, находившихся в танке, никак не позавидуешь. Командир танкового взвода погиб, сгорел годика через три-четыре в Грозном, вместе со своим механиком. Остальные либо повесились, либо попали под электричку, либо еще каким-либо несуетным путем ушли из жизни. (А один стал миллионером и ныне скрывается за границей…)
Вылезший из башни парень лет двадцати с чем-то был хорошо воспитан, преимуществами, которые давал ему в дискуссии танк, пользоваться не желал и как на равных сидел рядом со сверстниками — да и кто бы отказался соседствовать с девушкой, от которой пахло свежестью тихой речонки в подмосковном сельце, и шелест исходил от слов девушки, как от камыша, волнуемого ветром? Не то чтоб уж красивая девушка, а так: юное существо женского пола, до краев наполненное какой-то лишенной житейских забот благодатью, и полагалось девушке через всю жизнь пронести одну повинность — не расплескать бы живительную благодать эту. Ну, а плеск и запах помещался в том сосуде неправильной формы, который называется телом, и танкист всякий раз расплывался улыбкой, когда обращал свой очень, очень любопытный взор на оголенные плечи девушки и ее приоткрываемый рот, произносивший слова, которыми уже несколько лет тешились российские люди. Оказалось, что танкисту не чужды чаяния молодежи.
Да и как быть им чуждыми, если сам танкист был так притягательно молод и красив, так истинно по-русски. По-деревенски, если уж точнее выражаться: не лицо, а круглая веселая ряшка, зубы чистые и крепкие, ресницы бесцветные, а брови расписные, как у матрешки. Увидев такие физиономии, коровы радостно мычат.
— Товарищ, — затеребили танкиста окружившие его студенты, приведенные сюда своим преподавателем. — Товарищ, а вы за кого?
— Как это — за кого? — безмерно удивился танкист. — За командира полка, потом за командира дивизии и, считай, тех, кто повыше должностью.
Ответ студентов не удовлетворил. Они потребовали ясного и точного ответа. И поскольку смысл вопроса никак в танкиста не пробивался, они свели его к упрощению: за демократию или против?
Танкист облегченно вздохнул. Он даже обрадовался тому, что может наконец-то порадовать гражданских друзей и особенно девушку.
— За демократию, конечно же! За нее! А как иначе?
Студенты радостно зашевелились, услышав долгожданное признание. Кто-то из них хотел было спрыгнуть и побежать за трехцветным флагом. Но пыл его и прыть умерил танкист, заговоривший о том, что о демократии он слышит с детства, и, насколько ему известно, каждая страна живет по своей демократии, а есть и такие, что и без нее обходятся. Так что, продолжал задумчиво танкист, не такая уж важная вещь эта демократия. Не моторное топливо, а вроде бы как присадка к нему.
Минуты однако не прошло, как он, не дожидаясь веских возражений студентов, развил свое мнение о демократии следующим образом:
— Она, демократия, очень полезна, а временами очень даже необходима! Я вот когда уговариваю девушек, так всегда начинаю с любви — которая с первого взгляда и на всю жизнь. И всегда добиваюсь успеха. Так и демократия. Зачем кого-то насильно склонять к чему-то там, раз можно задурить голову демократией?
Оторопевшие студенты долго осмысливали диковинную параллель, а девушка презрительно фыркнула:
— Неужели вы думаете, что мне можно заговорить зубы этой вашей любовью?
На что танкист успокоительно заметил:
— Вовсе нет! Приставать к вам с любовью не буду! Да и не потребуется это!
Почему не потребуется — стало ясно, когда девушка густо покраснела и одернула юбку, ничуть не задравшуюся.
Однако танкист оказался не таким уж бабником, потому что продолжил речь о потребности любви.
— Ну, а мне-то тоже не надо заговаривать зубы. Скажите уж сразу, по какой такой великой нужде пришли сюда? По велению души или по зову сердца, как на БАМ?
Поняв, что перед ними необразованный и не следящий за политикой человек, студенты наперебой разъяснили: в стране совершен государственный переворот, но народ остался верным делу социализма и готов защищать Белый дом до последней капли крови.
— А много крови-то? — последовал вопрос, и танкист оценивающе оглядел площадь, набережную, не забыв полюбоваться девушкой. — Вы из какого института?
Из инженерно-строительного — ответили. И добавили: человек семьдесят. Из физтеха приехали, из МГУ, педагогический отрядил немало. Аспиранты института математики баррикады уже сооружают.
Обстоятельство это сильно озадачило танкиста. Он почесал небритый подбородок. Приподнялся, обозревая инженерные сооружения перед Белым домом.
— Детский самокат вы, пожалуй, задержите, но танк… Откуда столько вас набежало? До занятий еще дней десять, каникулы у вас.
Девушка раскрыла прелестный рот и начала говорить о зове душ и сердечных порывах, но ясность внес голос, раздавшийся изнутри, из танковых недр. Невидимый комментатор предположил, что настоящие студенты на каникулах еще, отдыхают или на практике, а эти, что на площади и что вокруг танков, обычнейшие двоечники, припершиеся во второй половине августа сдавать “хвосты”, вот их-то и зачалили в деканатах профессора.
Так голосом оракула изрек противную правду некто, о ком танкист доверительно сообщил студентам, понизив тон и как бы этим уверяя собеседников, что уж он-то, командир танка, придерживается совсем иного мнения о причинах, побудивших студентов грудью стоять на подступах к Белому дому.
— Петрович, сержант, сверхсрочник. Призыву не подлежал, как был студентом. Но дурацкие вопросы стал задавать на лекциях, из комсомола вытурили единогласно, а потом из института. Я с ним советуюсь. Все-таки — незаконченное высшее. Умный! Профессоров изводил вопросами, да и вас, студентов, тоже помытарит. Петрович! — повысил он голос. — Тут человек семьсот всего собралось, столько же внутри здания. Как у нас с боекомплектом?
— Плохо! — замогильным голосом ответствовал Петрович. — Опять тыловые службы напортачили. Все перестройка эта.
Танкист сокрушенно развел руками, показывая этим, что бороться с вековым российским разгильдяйством — ему не под силу.
— А у вас как с оружием? — поинтересовался он.
Ему подробно рассказали, сколько примерно автоматов на руках, где огневые точки, откуда возможно придет помощь. Танкист слушал, благодарно кивая. Тяжело вздохнул.
— Несколько часов продержитесь, это уж точно, а что потом… Подземными тоннелями можете уйти, должны они быть, верно?
Студенты подтвердили: да, есть под землей ходы, есть! Кто-то даже танкисту начертил план этих тоннелей, за что тот поблагодарил, спрятав план в карман.
— Не могу ответить любезностью и ознакомить вас с планами моего командования. Тем более рассказать, как делать зажигательные смеси. Еще бабахнете бутылкой по танку. Профессоры ваши люди безответственные, пустили все на самотек. А у меня — вверенная техника и экипаж машины боевой.
— Неужто воевать с нами будете? — ахнули студенты, все до единого. И девушка тоже.
— А как же! — подтвердил танкист. — К этому все идет. Человек я подневольный, прикажут — стрелять буду, Белый дом освобожу от засевших в нем заговорщиков.
В тяжелом молчании студентов была ярость. Наконец она прорвалась.
— Да как вы смеете! Мы же за демократию! И вы тоже! Сами говорили!
— Говорил, — сокрушенно согласился танкист. — И сейчас говорю: за демократию. Вот для того, чтоб она установилась, и надо всех вас пострелять, если заранее не покинете Белый дом.
Невидимый миру Петрович имел несколько иное мнение.
— Девушку мы спасем. Она хорошая.
— Тебе-то откуда известно?
— Броня, на которой сидит она, теплой стала.
Студенты как-то нервно рассмеялись. Разговор, кажется, превращался, к общей радости их, в шутку.
Однако глянули на танкиста — и радость улетучилась. Кто-то ахнул:
— Неужто и в самом деле стрелять будете?
— Буду, — со вздохом глубочайшего сожаления признался танкист. — Буду. Ради вас и ваших детей… И твоего ребеночка — прибавил он, положив руку на девичий животик.
Студенты молчали.
— Потому что, — развивал свою мысль танкист, — страна наша держится на армии, а она, армия, может жить только на выполнении приказов. Никто не должен склонять ее к невыполнению их. Никто. Вот вы сюда пришли защищать демократию, строить правовое государство. А какая армия нужна демократии? Та, которая подчиняется власти. Власти! Командованию! А не толпе на улице. И если сегодня я не выполню приказ, то, не расстреляв вас и не растоптав гусеницами, нанесу такой ущерб демократии, что… Создастся… слово забыл… эээ…
Снизу бухнул Петрович:
— Прецедент! Но не создастся! Уже был, в марте семнадцатого, приказ номер один, солдат сделали гражданами, потому и пришлось расстаться с ба-альшими кусками земли русской… — как из глубины веков провещал он.
— Вот, вот… И сейчас все развалится. Потому что на халяву хотите получить демократию. Вот и призываю — сражайтесь до конца! Родину надо любить! Это ведь счастье — погибнуть с оружием в руках за правое дело. В школе еще проходили, небось. Кровищи, конечно, много будет, но что поделаешь, такая уж судьба у демократии. Так что — смело, товарищи, в ногу, духом окрепнем в борьбе.
Студентов сдуло с танка. Последней спустилась на землю девушка. Танкист галантно помог ей. На прощание сказал:
— Трупов, конечно, много может быть… Знала бы ты, миленькая, как не хочется мне убивать. Мы с Петровичем всю дорогу говорили о крови и трупах. О том и о сем. Что трупы — интернациональны и, как это он выразился… деидеологизированы… Тьфу, слово-то какое…Может, уцелеешь в этой катавасии… И я, такое случится, в живых останусь. Так ты мне дай свой адресочек. Есть будет о чем помолчать, на небо глядючи. Очень ты мне понравилась, деушка. Может, познакомимся? Мишей меня зовут.
Гневно фыркнув, девушка удалилась. Танкист с тоской смотрел ей вслед. Петровичу он сказал:
— Как все нескладно получилось… А она ведь понравилась мне — как демократия…
13 Января 2004 г., вторник

Юный диверсант

Боевики украинской теробороны застрелили 12-летнего мальчика в Житомирской области

Семья живет в городе Радомышль. По словам женщины, 7 марта ее сын играл во дворе дома с другом, когда туда ворвались бойцы теробороны и начали стрелять по детям. Она уточнила, что один из боевиков не давал родителям выйти из дома, заявив, стрельбу ведут по диверсантам. «Когда мы услышали выстрелы, пытались выбежать на улицу, чтобы посмотреть, что произошло. Перед дверями стоял человек с автоматом и не выпускала нас из дома, мотивируя тем, что они нашли диверсантов и стреляют в них! Но то были дети!» — рассказала мать мальчика в соцсетях.
Женщина добавила, что когда они смогли вырваться на улицу, два стрелявших в детей боевика уже скрылись. Их смогли задержать. В машине, на которой они передвигались, обнаружили вещества, которые оказались наркотическими. Это подтвердила экспертиза, добавила мать погибшего.

Наказания, собсно, конечно же никто не понёс, да и не понесёт я думаю. Случай далеко не единичный, но показательный. Такие слова как "закон, порядок" на Украине с момента бесконтрольной раздачи оружия всякому отребью давно уже ругательными считаются.

Товарищи, почему бы не создать свой ватный раздел с нуля? Без всяких сальных диверсантов, без попаболей и бугуртов, с мадемуазелями и преферансом? Поставить модерить нормального ватника, по желанию перепостить годноту с Я ватник, ачивки и медальки немного модернизировать. Понятное дело что будет тяжело, но и Москва не сразу строилась. В общем не вижу проблем и препятствий для этого начинания.
Картинка для привлечения внимания.

Пишу для тех, кому понравилось написанное мной ранее. 

Начало тут: http://joyreactor.cc/post/1006284 

можно прочесть с самого начала здесь: https://ficbook.net/readfic/8215049

или тут: https://tl.rulate.ru/book/24521 

ПОСЛЕДНЯЯ ХРОМОСОМА 

ГЛАВА 38

На самом деле, у женщины, которую все звали «сенсей», было имя. Вот только она уже и сама его почти забыла. Когда-то, очень давно, будто в другой жизни, она была разведчицей, ну и по совместительству диверсанткой. Хотя нет, еще раньше она была просто испытуемой. И звали ее Юна Саваки. На нее изначально не возлагали больших надежд – организм девушки был сильным, но не выдающимся. После рождения четырех детей, она заболела, и ее отдали военным.

Именно там, на боевом пути, раскрылся ее потенциал. Девушка впитывала военное искусство как губка и вскоре превзошла всех своих учителей и наставников. Потом ее начали отправлять на задания, с которыми она блестяще справлялась. Любую другую, не улучшенную, ждали бы высокие звания и почести, однако она была не как все. К ее успехам относились как к должному и никого не интересовало, что улучшения коснулись только ее крепкого здоровья, которое на поверку оказалось не таким уж крепким!

И вот, когда двухзначное число этих успешных миссий приблизилось к сотне, она провалилась. Всего раз, но на нее сразу нацепили клеймо неудачницы, и сослали сюда, на этот остров. Эта миссия сразу показалась Юне странной – не было точных координат цели или хоть каких-то данных о противнике. Ей просто сказали: «проникни в здание, найди сейф и принеси его содержимое, и тебя не должны обнаружить». Однако стоило только приблизиться к нужному строению на расстояние десяти метров, зазвучала сирена, и ее осветили несколько лучей света. Будто противник был предупрежден не только о ее приближении, но даже о том, где именно девушка находится.

Естественно Юна все понимала – если бы императрица узнала о ее успехах, то мола бы и возвысить, не посмотрев на статус «улучшенной». А это уже позор для всех знатных и потомственных военных страны. Еще бы, какая-то безродная встанет рядом с ними, а то и выше! Это никак не вяжется с устройством нынешней Азиатской Ассоциации.

Однако сенсеем она стала не сразу. Прежде, из-под ее крыла выпустились множество первоклассных разведчиц, диверсанток или просто бойцов. Юна не была первой во всем, но совокупность ее навыков не мог превзойти никто. Она могла проиграть кому-то в меткости, или в умении скрываться, но на поле боя чаще всего важна универсальность. И самым большим ее талантом, оказалось умение научить, наставить на правильный путь, найти подход к ученицам.

В возрасте двадцати шести лет она начала интересоваться, как и многие другие в этой стране древней историей и традициями. Самураями, ниндзя и их покровителями, а так же древним как мир учением - «бусидо». Примерно в то же время она узнала про Ай.

Девочка оказалась крайне талантливой и поднялась к вершине воинского искусства почти так же быстро, как сама Юна. Однако, как считала Саваки, гений девочки намного больше, нежели то, что сделала из нее наставница. Ай была как самой большой ее гордостью, так и самым большим разочарованием. Но что бы не делала Юна, раскрыть потенциал подопечной полностью не получалось. По крайней мере, по мнению самой наставницы, и кроме нее никто ничего такого не говорил.

Саваки не замечала, своего предвзятого отношения к девочке, но никто не указывал непревзойденной сенсей на этот маленький нюанс. Возможно это потому, что никто не завидовал маленькой Ай. Наставница конечно прощала девочке непочтительность или небрежные ответы, однако и правила во время тренировок, к ней применялись гораздо более строгие. Результаты которые Ай должна была показать, сильно отличались от тех, что требовались от других учениц. И хотя девушка чаще всего не справлялась, ее конечный результат все равно был гораздо лучше, чем у других.

Такое отношение не было прихотью Юны или случайностью. Все потому, что между ней и Ай было очень много общего. Почти та же судьба – рожденные сильнейшими, они обе не имели права подняться над остальными. Их обеих использовали и хотели выбросить, но они сумели доказать что способны стать воинами и принести пользу Императрице и Великой Азиатской Ассоциации, а не быть просто производительницами потомства. Хотя Ай вообще не смогла иметь детей, что поставило ее в гораздо худшее положение. Сенсей воспринимала маленькую Ай не как одну из своих дочерей, которых она совершенно не знала, но скорее как младшую сестру. А возможно даже как подругу по несчастью.

Однако с Ай все было очень и очень сложно – из-за отсутствия эмоций она не могла превзойти свою наставницу, хотя физически ее тело уже давно стало сильнее, быстрее и более гибким. Несмотря на разницу в возрасте сенсей никогда не проигрывала, а все потому, что юная ученица не могла выйти за рамки. Наплевать на правила или сымпровизировать – отсутствие эмоций так же означало и отсутствие инициативы или креативности.

Юна была уверена что рано или поздно это сыграет с Ай злую шутку и она провалит какое-нибудь задание, что и случилось совсем недавно. Ее отправили в Северный Союз, откуда девушка так и не вернулась. Более того, недавно ей показали снимки, где отчетливо видно ее, в сопровождении желтоглазого Союза. Сенсей сразу догадалась – северные соседи всех обхитрили, выдавая свой успех за неудачу. Разыграли аварию в лаборатории и «побег» своего подопытного, чтобы Звезды и Азиатская Ассоциация начали действовать, и вот результат – Ай захвачена в плен и вынуждена следовать за этим, тысяча сто одиннадцатым, как его называли ученые Союза. Остается открытым вопрос – как им это удалось, заставить подчиняться ту, которую просто невозможно переубедить, подкупить или запугать.

Девятнадцать дней назад, на эту базу, для испытаний доставили трех клонов, «сестер битвы», как их пафосно называли ученые другого института. Испытания прошли успешно и почти весь персонал был откомандирован на материк, для исследований и обследований созданных «сестер». Их хоть и не тысяча, как в пафосном названии, но насколько знала Юна, больше сотни. Здесь оставили только тех трех первых, чтобы с ними могла работать сенсей. Потом до нее дошла информация, что первая партия, почти сразу после создания, была отправлена в Чжаньцзьян. Ничего удивительного – полевые испытания лучше провести как можно раньше, чтобы не продолжать затратное производство, если «продукт» не оправдает ожидания. Наставницу кстати не позвали на материк, оставив здесь за старшую.

Однако сейчас сенсей была этому даже рада – у нее появилась возможность размять мышцы и омыть кровью клинок своего нодати, с которым она прежде не расставалась ни на одной миссии. Кто-то дерзнул напасть на это место, и эта кто-то была сейчас в пределах видимости. Как же сильно удивилась Юна, наткнувшись в лесу не на диверсанток из Союза, а на беловолосую великаншу одного из институтов Звездного Альянса.

Странно все это, ведь если с Союзом у ее родины были трения еще со старых времен, то Звездный Альянс всегда считался если не близким другом, то союзником. А тут внезапно выясняется что они, под покровом ночи, посмели напасть на засекреченный, хорошо охраняемый объект.

Однако это не был последний сюрприз на сегодня – напавшая явно сдерживалась, стреляя куда-то вверх. К тому же, она была плохо вооружена и не носила свою силовую броню. А ведь по данным разведки, что Альфа, что Бета никогда не выходят на задание без экипировки и поддержки. Бета Альянса оказалась слабым противником и не оправдала ожиданий Юны. Ее позиционировали как грозную противницу, а на деле оказалось, что это большая, но ничем особо не выделяющаяся женщина, с посредственными навыками. «Доклады преувеличили мощь этой великанши как минимум вдвое», подумала сенсей, одним сильным, молниеносным ударом разрубив оружие напавшей.

Эти странности заставили сенсей колебаться, а когда на личный браслет женщины пришло сообщение о проникновении, она прекратила преследование. Проходя КПП, наставница велела собрать отряд и отправиться за раненой беловолосой великаншей, которая скрылась в лесу.

С самого начала, Юне доложили что нападения совершены на оба КПП одновременно, поэтому, отправляясь к южным воротам, она приказала клонам Ай заняться нарушителями у северных. Сенсей провела с каждой из них немало учебных боев, поэтому была в них уверена. Конечно это не был уровень настоящей Ай, но втроем они представляли серьезную силу. Если бы Юне пришлось сразиться в настоящем бою сразу с тремя, то она, скорее всего, проиграла бы. Поэтому, отправляя эту троицу к южным воротам, сенсей была спокойна.

Естественно вражеские диверсанты не могли прокрасться к воротам базы в большом количестве или с техникой, оставшись незамеченными. Именно поэтому нарушителей необходимо было взять живыми и допросить, что и собиралась сделать сенсей, но не успела. Однако, так как клонам была поставлена та же задача, волноваться было не о чем.

«Здесь явно действует небольшая группа, но как им далось проникнуть именно там», размышляла Юна, пробегая по коридору исследовательского центра. И действительно, был всего один единственный лаз, который обнаружила сенсей, и о котором знали только два человека – сама Юна и ее лучшая ученица Ай.

На полу, около одной из дверей центрального здания, и по совместительству главного исследовательского корпуса, лежали охранницы, живые, но без сознания. Распахнув эту дверь, женщина обнаружила Ай, быстро шагающую ей навстречу. Не копию или клона, а настоящую. Девушка сильно изменилась с их последней встречи, как будто даже немного повзрослела. Сенсей никому не говорила о способе незаметно сбежать за забор и так же вернуться, лишь потому, что сама иногда им пользовалась. И еще потому, что проделать все необходимые для успеха акробатические элементы и удержаться потом на ветке росшего неподалеку дерева мог только такой же легкий, гибкий, сильный и быстрый человек как Юна Саваки. Даже Ай смогла похвастаться такими качествами совсем недавно. Последняя сумела воспользоваться этим путем два года назад, когда достаточно подросла. Юна буквально заставила ничем не интересующуюся девочку последовать за собой, чтобы попяться взломать эту ее скорлупу. Гуляя по лесу сенсей показывала ученице цветы, птиц, животных, небольшое озерцо и разнообразие жизни около него. Саваки всегда восхищалась красотой природы, поэтому решила что такой способ сработает. Ничего не помогло, но сенсей не переставала пытаться…

Стоящая же посреди прохода девочка вдруг улыбнулась, заставила Юну усомниться в реальности происходящего. Та Ай, которую она знала, никогда не улыбалась. Хотя нет, девочка могла это сделать, по чьему-нибудь приказу, но выглядела такая улыбка крайне неестественно. Бывшая ученица остановилась, и произнесла, тоже, совсем не свойственную ей фразу:

- Рада видеть вас, учитель. Полагаю, теперь вы не захотите отпустить меня в лес, на прогулку?

Юна, лишь в последний момент смогла удержать свою, собравшуюся отвиснуть, челюсть.

- Что с тобой сделали, девочка?

Направила женщина свой меч на Ай, но та мгновенно развернулась и побежала. Вот только выход здесь был всего один, и находился он за спиной у наставницы. «Куда это она направляется», раздумывала Юна, преследуя по коридорам бывшую ученицу, но ответ оказался довольно прост.

Ай распахнула одну из боковых дверей, вбежав в самый большой тренировочный зал. Она осторожно положила в сторону небольшой мешочек, и переместилась в центр помещения.

- Я скучала по вам, сенсей, но сейчас у меня нет времени на разговоры.

Произнесла Ай и бросилась в атаку. Юна была к этому готова и уже заняла оборонительную позицию.

Бой длился около двух минут, сопровождаемый звоном сталкивающихся клинков, акробатических прыжков, уворотов и отскоков. Юна была потрясена тем, как сильно изменился боевой стиль ее бывшей ученицы. Теперь Ай не боялась отступиться от правил или импровизировать, ко всему прочему, в ее технике появились совершенно не свойственные восточному стилю приемы, которым Юна не обучала свою ученицу. Она и сама о таких не знала, и сейчас с трудом сдерживала натиск Ай, который с каждой секундой все нарастал.

Углядев пробел в защите ученицы, сенсей нанесла единственно правильный удар, а в следующее мгновение была обезоружена и к ее горлу было приставлено лезвие катаны Ай. Меч наставницы, с гулким звуком вонзился в ближайшую стену, и сейчас слегка покачивался.

- Один мой друг сказал, пока я сама не подставлюсь, меня очень трудно поймать, поэтому для победы нужно сделать именно это – дать противнику надежду.

Произнесла Ай. Рукав на ее левой руке был надрезан и начал пропитываться кровью, в том месте, куда попала Юна. Однако рана не была серьезной, и если о ней позаботиться, даже шрама не останется. Сенсей сидела на коленях, готовая принять свою судьбу.

- Не медли, девочка. Делай то что должно и уходи! Ты сражалась превосходно, а теперь позволь мне сохранить свою честь и достойно умереть!

- На самом деле, сенсей, вы тоже мой друг. Я поняла это не так давно, но вы всегда были моим другом. Я пришла сюда не убивать или разрушать. Наша цель – помочь. Мы не работаем ни на одно правительство или страну и мы не террористы. Встаньте, наставница, и оставьте эти глупые мысли о смерти. Вы не самурай, и я тоже. Те времена давно прошли, о них необходимо помнить, но не жить ими. Мы – женщины. Люди, и не важно что с нашими телами сделали ученые. Человек в первую очередь здесь и здесь, то что он думает, и то, что чувствует!

Закончила Ай свою пламенную речь, указав на грудь и голову. Она подобрала свою сумочку, и направилась к двери.

- Значит ты делаешь то, что сама хочешь?

Вдруг спросила Юна.

- Да сенсей. Я этого хочу.

- И ты украла данные? Зачем они тебе?

Спросила сенсей, указывая на сумку Ай. Та лишь пожала плечами:

- Чтобы противостоять тварям из джунглей, иначе они сожрут всех людей, не зависимо от расы или национальности.

- Как наивно! Уж не знаю кто за этим стоит, Звезды или Союз, но когда они получат то что хотят – выкинут вас или просто убьют! В любом случае, вам не взломать шифр – твои коды доступа больше не действительны. Тебя считают предательницей.

Пока Юна распиналась, Ай неспешно шла к выходу но теперь остановилась, слегка повернув голову.

- Не вы ли говорили мне, что лучше поверить врагу, чем не поверить другу? Я верю своим друзьям. Поэтому сделаю все необходимое чтобы им помочь!

- Хорошо у меня есть предложение. Я дам тебе свой ключ – ты ведь знаешь, я помогаю в развитии почти всех улучшенных, и имею доступ к любой информации. К южным воротам я отправила трех… улучшенных. Скоро они будут здесь – я отправила им сигнал.

Сенсей указала на свой браслет и продолжила:

- Если ты их одолеешь – ключ твой. Кстати, странно что ты так веришь в своих друзей. Та белая великанша оказалась довольно слабой, но ей повезло – мне пришлось вернуться, потому что ты проникла на базу. Может она и сбежала, но не думаю что такой шанс будет у тех, кто напал на другое КПП.

Глаза Ай обеспокоенно метнулись к двери. Девушка явно хотела броситься к выходу, забыв даже про обещанный ключ и данные. Юна уже устала сегодня удивляться – похоже друзья действительно очень важны для этой новой Ай. Однако потом бывшая ученица слегка кивнула, улыбнувшись, и произнесла:

- Тим справится. Он невероятен! Когда-нибудь я вас обязательно познакомлю.

- «Он»? Это тот желтоглазый Северного Союза? Он там один?

- Да, сенсей, но он не всегда желтоглазый…

Улыбнулась Ай еще шире. Теперь Юна поняла в чем дело – это не просто дружба, в глазах ее ученицы горит огонь настоящей страсти, если не чего-то большего! «Ну ничего, скоро клоны вернутся, разделавшись с этой проблемой и тогда, вчетвером, у нас будет шанс скрутить глупую девчонку и во всем разобраться. Потом я как-нибудь смогу ее защитить – например скажу что она специально заманила сюда Одиннадцатого и Бету. Да. Точно! Начальству понравится…», однако планам наставницы не суждено было сбыться. Ее запросили по рации и доложили:

- Вернулись улучшенные. Одна без сознания, вторая потеряла свое оружие но без серьезных травм. Задержать нарушителя им не удалось. Просят помощи, но мы уже отправили группу преследования через другие ворота!

Сенсей скрипнула зубами и полезла во внутренний карман своей одежды.

- Похоже я недооценила желтоглазого. Возможно у вас даже что-нибудь получится. Бери и уходи, пока я не передумала.

Юна бросила флешку ученице и та ее поймала.

- Спасибо, сенсей! Мы обязательно еще встретимся!

Крикнула Ай убегая, на что наставница тихо ответила, ни к кому не обращаясь:

- Надеюсь на это. А еще на то, что встретимся мы не врагами, моя лучшая ученица…

Потом, нажав кнопку на рации, она крикнула:

- Группу преследования вернуть. Пострадавшую в мед лабораторию. Территорию базы никому не покидать!

Направляясь к нужному месту, Ай заметила приближение странной девушки, с короткой стрижкой, но задерживаться не стала. Эта девушка, попыталась догнать Ай, но безнадежно отстала и остановилась. Все в преследовательнице, начиная от внешности, заканчивая движениями казалось Ай смутно знакомым, но времени на определение личности странной особы сейчас не было, поэтому для Ай, она так и осталась неизвестной. Безупречно выполнив разгон, прыжок, переворот, закрутившись в воздухе, счастливая Ай ухватилась за ветку и оказавшись на земле, за забором, побежала по лесу к лодке.

***

Ай сигнализировала об успехе и отступлении через браслет, и я вздохнул с облегчением. Уйти раньше, бросить напарницу я никак не мог, хотя, попади она в плен или еще что похуже я сейчас вряд ли сумел бы хоть как-то помочь. Но теперь можно не волноваться и бодро хромать к лодке. Опять я сбрасываю свой счетчик – ноль дней без угрозы жизни. Про здоровье вообще промолчу. Прихрамывая, я старался балансировать между скоростью и аккуратностью – моя позиция была дальше всех, поэтому дамам придется меня подождать. Не по-джентельменски это как-то. «Хотя у меня есть подарок для Ай – трофейная катана, вместо цветов, но она их любит больше. Я про катаны, если что», подбадривал я себя, слегка покусывая губу от боли.

Конечно я был готов к тому, что может быть жарко, но будь я проклят если хотя бы догадывался что у Ай есть три абсолютно одинаковые сестры, и мне придется им противостоять! Интересно, почему Ай ничего об этом не сказала и не предупредила? Но поразмышлять на эту тему у меня возможности особо не было – приходилось крайне внимательно выбирать путь, выверяя каждый шаг, чтобы не свалиться.

Уже подходя к лодке, мне навстречу с распростертыми объятьями выскочила Ай. Альба же, осталась в лодке, и чего-то там возилась.

- Все получилось. Ай достала данные, и их даже не придется расшифровывать, потому что Ай добыла еще и ключ доступа!

Произнесла девушка, явно напрашиваясь на похвалу.

- Умничка, Ай! А вот это тебе подарочек.

Произнес я, протянув трофейную катану, и погладив по головке. Как и ожидалось, глаза напарницы загорелись, когда она приняла из моих рук все еще слегка окровавленный меч.

«-Ты сегодня мне принес, не букет из алых роз, не тюльпаны и не лилии…», завертелась в голове какая-то приставучая, странная песенка, слова которой возникали в голове, выныривая из той самой кучи неразобранных чужих воспоминаний.