Камень поставлен в память об Одинкарре. Что с ним случилось — неизвестно. Может быть, он умер своей смертью. Может быть не совсем, пав на рейде в чужие страны.
На камне перечислен весь рунический ряд Младшего футарка. Деталь любопытная, но не уникальная. Гораздо уникальнее пожелание «использовать веху с пользой». Для чего можно использовать поминальный камень с пользой? Однако пожелание написано на одной стороне с руническим рядом. Возможно, пожелание относится, в первую очередь, именно к нему. Кажется, автор хотел сказать, что он оставил здесь полный рунический ряд, чтобы кто-то ещё его выучил.
Надпись датирована 11 в. Камень расположен на территории церкви.
Латинская транслитерация:(b)isi · sati : st[(n)] : þisi : iftiR : þurkut : u----þi : faþur
: sin : uk : þu : kuna : baþi : þmk:iii:sss:ttt:iii:l[(l)]l :Old Norse нормализация:Bisi satti stæin þennsi æftiR Þorgaut ..., faður sinn ok þau Gunna baði. Þistill/mistill/kistill.Перевод на английский:"Bisi placed this stone in memory of Þorgautr ... his father. And Gunna, both. Thistle, mistletoe, casket."Русский текст: Биси разместил камень этот о Торготе ... отце его. И Гунне, обоих.þmkiiissstttiiilll (чертополох, омела, ларец)Ледбергский камень — частично сохранившийся рунический камень с изображениями схожими похожими на рисунки с Креста Торвальда (остров Мэн). Камень установлен христианами, о чём свидетельствует изображение креста.
На одной из сторон изображено два воина, два коня и корабль. Благодаря тому, что воин сверху несёт щит как бы подмышкой, а нижний держит его как если бы готовился к бою, существует версия, что это изображение одного и того же воина, либо Торгота, либо Гунны, которое рассказывает коротко его историю — собрал оружие, сел на корабль, высадился, назад не вернулся, оставшись мёртвым на поле боя. Однако, не исключено, что на камне изображены сразу оба мужчины: и Гунна и Торгот.
На оборотной стороне мы видим опять же двух воинов. Они явно мертвы. Нижняя фигура без ног. Ноги второго грызёт какое-то животное, то ли пёс, то ли волк. Ниже видим загадку — þmk:iii:sss:ttt:iii:lll. Исследователи, трактующие изображённую сцену, сразу отметают версию о гибели Торгота и Гунны от волчьих клыков, это нелепо. Некоторые исследователи полагают, что это сцена поедания волком Одина, т.е. сцена из Рагнарёка. Но тогда не ясно к чему она? По третьей версии, волк — это поэтический эпитет битвы, который не часто, но всё же встречается в скальдических стансах. Я же долгое время был солидарен с четвёртой группой исследователей, которые придерживались мнения, что они владеют не достаточным количеством фактов, чтобы делать какие-либо выводы о значении этой сцены с отгрызанием ног.
И я был бы солидарен с ними и сегодня, не наткнись я на камень из Гэрлева, описанный выше. Две фразы с него «Используйте эту веху с пользой!» и «Я нанёс руны верно» никак не давали мне покоя. Интуиция повела меня в правильном направлении; решив перечитать отрывок из саги о Боси, ту часть где описана мольба Буслы, полностью, я, как мне показалось, нашёл объяснение.
Проклятье Старухи.
Бусла, ведьма, приёмная мать главного героя, Боси, чтобы спасти его от гнева конунга бросает тому проклятье, которое оканчивается «Загадкой Мужей». Вот она:
Придут мужей шестеро,
скажи имена их
все, что не связаны.
Я тебе покажу:
не сможешь решить,
думаю, правильно,
тогда станут псы
глодать тебя в Хель,душа же твоя
погрузится в муки.
И что же я вижу? Тот, кто не сможет решить эту загадку правильно, будет обречён на незавидную судьбу: когда попадёт в Хель — его будут грызть псы. Вспоминая изображение с Ледбергского камня, со стороны, где начертана загадка, я вижу именно эту сцену — уже павших воинов гложет пёс. Между тем, лишение конечностей, судя по каре, постигшей мифологического Йормунрекка, воспринималась скандинавами как очень-ОЧЕНЬ незавидная судьба. А если лишиться их в загробной жизни, где ты, по любым, хоть языческим, хоть христианским меркам будешь обитать до скончания веков — это бесконечно незавидная судьба.
И тут всё стало вставать на свои места. Сага о Боси, как и многие другие саги, не смотря на свою позднюю запись, всё же не растеряла всех нюансов, но всё ещё хранила в себе часть контекста, известного в далёком 9 веке, и, быть может, ранее. Эта загадка, очевидно, ставшая к 13 веку уже детской страшилкой, в 9-10 веках всё ещё воспринималась крайне серьёзно многими людьми. Это был своего рода зашифрованный пароль, который избавлял человека, попавшего в Хель, от страшной судьбы быть вечно глодаемым волками. Поэтому автор камня из Гэрлева и написал обе фразы: «Используйте эту веху с пользой!» и «Я нанёс руны верно». Это было обращено и к самому усопшему Одинкарру и к грядущим путешественникам в иной мир. На камне из Лёдберга этот пароль написали, проиллюстрировав судьбу Гунны и Торгота в том случае, если они не назовут три слова: þistil mistil kistil. Всё это говорит только о том, что древние скандинавы верили в то, что могут как-то общаться с умершими и вот таким непосредственным образом предупредить их, дать последний совет, в последний раз о них позаботиться. Христианский крест на Ледбергском камне это более чем оправдывает, ведь душа, по христианским воззрениям, после смерти тела может наблюдать за тем, что происходит в мире. Соответсвенно, за автором Ледбергского камня можно сказать — они верили, что души усопших точно увидят их послание.
Но почему тогда отсылки к языческим мотивам мы видим на явно христианском монументе? Думаю, здесь ответ достаточно прост. Представления о христианском Рае исходили из одного источника — Церкви, и были строго стандартизированы. Во всех языках Рай либо имеет синоним «Небеса», либо именуется латинизмом, восходящим к слову paradisus (рай). А вот в качестве Преисподней христианизаторы часто использовали локальную версию. Так, в Греции после крещения сохранился Аид (откуда русс. Ад), а в Риме латинский Инфернус (буквально, подземный мир). У англосаксов и скандинавов же сохранилась Хель. Чаще её называли Пытающая Хель (ON hlviti; OE hellewite; OS hellewiti от Hel + víti(пытка, наказание). Нынче в английском это просто Hell, а в шв./норв. helvete, дат. helvede, фар. helviti и исл helvíti. Таким образом, Хель никуда не ушла из скандинавского и англосаксонского мировосприятия после Крещения. Языческий подземный мир остался стоять неизменным. Сюжет с отгрызанием ног, как причиной страданий, вполне согласуется с названием helvíti — Пытающая Хель. Факт пыток на лицо =)
Но подождите, не должны ли воины попадать в Вальгаллу? Насчёт того, кем был Одинкарр (камень из Гэрлева) мы не знаем. Он мог и не быть воином. А изображение воинов на камне, посвящённом Торготу и Гунне, не является надёжным свидетельством тому, что они брались когда-либо за оружие. Кроме того, если доверять легендам, то в Вальгаллу попадали только храбрейшие и павшие в бою. Могли ли Торгот и Гунна, даже если были воинами, умереть, скажем, утонув из-за шторма? Почему нет, могли. А, значит, отправились бы в Хель. Также стоит помнить, что Торгот и Гунна — христиане, а, значит, Вальгаллы, в отличие от Хели, уже нет. Небеса заменили Асгард, Рай — Вальгаллу, а Хельхейм никуда не делся. Ну, и ещё не стоит исключать, что Вальгалла скорее мыслилась как некий недостижимый идеал, пространство которого уже давно заполнено героями павшими в глубокой древности и новым гостям в ней уже места нет. Ведь не спроста же Снорри уже называет точное количество эйнхериев, которые соберутся на битву в день Рагнарёка, выйдя из всех дверей Вальгаллы — напомню, это 432,000 (по 800 из 540 дверей). Соответственно, куда попадать воинам если не в Вальгаллу? Ответ прост — в Хель.
Но разве это не самый худший исход? Нет, ведь, если верить источникам, скандинавы разделяли подземный мир на две части: Хель (он же Хельвити) и Нифльхель, где уже худо по-настоящему:
А дурные люди пойдут в Хель, а оттуда в
Нифльхель. Это внизу, в девятом мире
(— Видение Гюльви)Мне сложно сказать, справедливо ли это для авторов камня из Гэрлева, так как ничего не ясно об их религиозной принадлежности, но это точно работает в случае с христианами, поставившими Ледбергский камень. Дело в том, что азвгустинизм, который доминировал в христианском мире до 13 века, рассматривал Ад (Аид, как он упоминается в священных текстах) как место, где души томятся в бездействии, либо претерпевая пытки если были прокляты, ожидая Судного Дня. И в этом Хель полностью соотносится с греческим Аидом и августинским Адом. Туда попадают те души, которые имеют шансы на оправдание на Страшном Суде. В Рай попадали только праведники, т.е. те, кто вообще не грешил, даже бранного слова за всю жизнь не сказал. В Христианстве любой воин — убийца, он не был праведником (пока не начались крестовые походы). Соответсвенно в Рай он уже не попадал. Но, поскольку Церковь оправдывала убийства, он имел шасны на спасение в Судный День, то есть попадал в Ад. Те души, которые не имеют шанса на спасение, направляются в Гиенну Огненную, где сгорают. Гиенна Огненная сопоставима с Нифльхелью и античным Тартаром, чей образ христианская космология эксплуатировала, как место заключения падших ангелов, т.е. демонов. Люди, поставившие камень в Ледберге, судя по всему, верили именно в это. Поэтому для них душа любого обычного человека, не претендующего на статус мученника, святого или праведника, после смерти попадала в Хель (Хельвити), где ожидала в бездействии Страшного Суда, но, в то же время, могла быть загрызена псом. Пёс — это уже, так сказать местный, скандинавский колорит. Скорее всего, это Гарм, но утвреждать не стану, т.к. нет прямых на то указаний, да и сама фигура Гарма иногда не отделяется от Фенрира.
Значимость Страшного Суда в Северной Ервопе в 11 веке (время установки Ледбергского камня) была более, чем где-либо ещё в Европе того времени. Норманн Вильгельм Завоеватель, желая добиться честности от своих новых англосаксонских подданных во время переписи их имущества, даже назвал свой гроссбух «Книгой Страшного Суда», как бы намекая на то, что любая ложь или правда зачтутся в Судный День и лучше бы никому не брать грех на душу, честно заплатить налоги и спать спокойно. Это лишний раз подчёркивает значимость веры в Судный День. И, скорее всего, авторы Ледбергского камня также верили в Судный день. А, значит, они верили что души Торгота и Гунны отправятся прямиком в Ад-Хельвити ожидать Второго Пришествия. А вот будут ли их грызть псы, пытая таким образом, будет зависеть от того, разгадают ли они «Загадку Мужей».
Таким образом, можно сделать вывод, что, по крайней мере, во времена установки камня в Ледберге, жители Скандинавии, по крайней мере, Эстерйотланна, уже верили в то, что все воины, как грещники-убийцы, имеющие шанс на спасение, попадают в Хель, как и любой другой мирянин, грешный по определению. Ну и также они верили в то, что если не разгадать загадку, этого человека будут глодать псы. Возможно, на этот языческий сюжет есть намёки в «Снах Бальдра»:
2
Один поднялся,
древний Гаут,
седло возложил
на спину Слейпнира;
оттуда он вниз
в Нифльхель поехал;
встретил он пса,
из Хель прибежавшего.
3
У пса была грудь
кровью покрыта,
на отца колдовства
долго он лаял;
дальше помчался -
гудела земля-
Один к высокому
Хель жилищу.
В данном отрывке Один садится на своего скакуна. Иногда скакуном Одина называлась метафорично виселица. Таким образом, можно прочесть данный отрывок как намёк на то, что Один повесился и умер, попав таким образом в подземный мир мёртвых.
На пути в Нифльхель он встречает некоего Пса с окровавленной грудью. Вероятно, он окровавлен потому что "отгрызал кому-то ноги" =) Он лает на Одина (хочет набросится ?). Но тут, кажется, неслучайно Один назван отцом колдовства. Мы помним, что в Речах Высокого описывается сюжет о том, как Один стал отцом именно рунической волошбы, он знает смысл рун и любое заклятье. И видимо, подразумевается, что Один называет Псу "Загадку Мужей" и спокойно проходит далее не тронутым (а ведь мог бы и пострадать: в Рагнарёк Одина проглотил волк). Один знает загадку, поскольку он тот, кто создал руны:
142
Руны найдешь
и постигнешь знаки,
сильнейшие знаки,
крепчайшие знаки,
Хрофт их окрасил,
а создали боги
и Один их вырезал,(— Речи Высокого)Вероятно, контекст сожержащийся в «Снах Бальдра» был ясен для того, кто сочинил прототип этой песни, однако, он был забыт ко времени записи и редакции этой песни в 13 веке. Так что, я полагаю, что смысл «Загадки Мужей» в том, чтобы, оказавшись в Хели, сказать Псу (вероятно, Гарму) правильные слова, чтобы он не обагрил свою грудь кровью вновь прибывшего.
ПОЧЕМУ ЧЕРТОПОЛОХ, ОМЕЛА И ЛАРЕЦ?
Мне сложно ответить на этот вопрос. Однако, вспоминая римского автора Плиния Старшего, который был знаком с обычаями многих народов обитавших в Римской Империи, в т.ч. соседей германцев — галлов, и, обладавший энциклопедическими знаниями о растениях, можно обратить внимание на то, что он пишет о чертополохе как о растении, которое помогает остановить облысение, а об омеле как о снадобье против эпилепсии, женского бесплодия и против язв. Плиний сообщает, что на севере в Европе туземцы используют эти травы примерно в тех же целях.
Я не думаю, что со времён Плиния отношение к этим растениям как-то изменилось. В Средневековье спектр целебных свойств этих трав наоборот — расширился. Соответственно, чертополох и омелу нужно было упомянуть как целительные снадобья, возможно, противостоящие тлену и злым силам.
Ну а ларец фигурирует как символ обладания имуществом. То есть он указывает на то, что человек был свободным, ведь раб имуществом не обладал, а сам был имуществом и, по идее, попадал ровно туда, куда уходил его хозяин. Иное объяснение мне дать сложно.
Статья взята из группы: https://vk.com/public_ecumene
Художник иллюстраций: https://vk.com/publicofaldraw
Отличный комментарий!