Российскому инвалиду без кистей рук вынесли приговор за нападение на полицейских

«Твоя шавка меня испачкала». Истории четырех нижегородцев, которые были избиты полицией и сами же оказались на скамье подсудимых

Ударить таксу граблями, повалить на землю случайного пассажира в метро, выломать чужую дверь топором, избить сантехника ногами и остаться безнаказанным — служба в МВД России имеет ряд неочевидных преимуществ.

Правозащитники из «Комитета по предотвращению пыток», которые защищают пострадавших от произвола силовиков, проанализировали сложившуюся практику, когда пожаловавшийся на пытки человек сам оказывается под уголовным преследованием. И если заключенные, которые жалуются на сотрудников ФСИН, рискуют попасть под обвинение в ложном доносе (статья 306 УК), то находящимся на свободе россиянам грозит обвинение в оскорблении представителя власти (статья 319) или нападении на него (статья 318).
Юристы «Комитета» отмечают, что проверку действий полицейских и уголовное дело против пострадавших от них нередко ведут одни и те же следователи. Уголовные дела по статьям 318 и 319 возбуждаются в максимально сжатые сроки, тогда как дела против полицейских не возбуждаются вовсе, несмотря на зафиксированные повреждения и показания свидетелей.
При этом следователи всеми возможными способами затягивают проверку сообщений о превышении полицейскими должностных полномочий.
«Сложившаяся ситуация свидетельствует, на наш взгляд, о недостатке объективности и о наличии предвзятости в работе должностных лиц СУ СК РФ по Нижегородской области. Возбуждение уголовных дел по статьям 318, 319 УК РФ в отношении заявителей происходит с неизмеримо большей легкостью, нежели возбуждение дел по факту незаконного применения насилия сотрудниками правоохранительных органов, несмотря на наличие зафиксированных телесных повреждений, показаний очевидцев», — отмечают правозащитники в обращении, направленном руководителю следственного управления СК по Нижегородской области.
«Медиазона» записала истории четырех подзащитных «Комитета по предотвращению пыток», которые были избиты полицейскими в Нижегородской области, пожаловались на это и сами оказались обвиняемыми по уголовным делам.

Кристина Морозова, 34 года
Что случилось. В сентябре 2016 года домохозяйка из города Кстово Нижегородской области Кристина Морозова вышла погулять с таксой. По пути она собиралась зайти к приятелю, который обещал помочь с лечением захворавшей собаки. Друга дома не оказалось; пока Кристина прогуливалась, поджидая его на улице, к ней подъехала полицейская машина. Вышедшие из нее люди в форме спросили, что женщина делает во дворе.
Пока она объясняла, что просто гуляет с собакой, та поставила мокрые лапы на ногу полицейскому Сироткину. «Твоя шавка меня испачкала!» — вспоминает Кристина его слова. Пнув таксу, Сироткин потребовал у Морозовой документы, которых у нее при себе не было. Тогда женщину с собакой посадили в полицейскую машину и повезли в отдел. «У меня собака начинает лаять в машине, она всегда так ведет себя, думает, что на дачу едем, и радуется», — рассказывает Кристина. Чтобы прекратить шум, полицейский ударил таксу кулаком.
В отделе на Морозову, которая пыталась дать собаке лекарство, надели наручники. После этого задержанную грубо досмотрела полицейская Глазова — по словам Кристины, сдергивая цепочку, та вырвала ей клок волос. Женщина отказалась по требованию Глазовой снять бюстгальтер — по ее словам, рядом стоял сотрудник полиции Барышников, а в камере было пятеро задержанных-мужчин, которые наблюдали за досмотром через прозрачную решетку.
«Меня сразу валят вниз, я падаю, ножницами вырезают бюстгальтер и вытаскивают его по кусочкам у меня из горловины свитера», — вспоминает Морозова. Несколько раз ее сильно ударили.
Такса все это время была рядом с хозяйкой и лаяла. Тогда полицейский Барышников, рассказывает пострадавшая, сначала брызнул из газового баллончика в морду собаке, а затем — ей в лицо. Женщину завели в камеру, через некоторое время в отдел полиции приехали врачи. «Сотрудников скорой помощи я запомнила плохо, поскольку очень плохо их видела», — вспоминает она.
Собаку тоже загнали в камеру, но и там она не переставала лаять. «Начали избивать мою собаку граблями и выгонять оттуда. Но кто заходит в дверь, она опять раз — и ко мне в камеру. Собаке принесли большой вред, я ее еле откачала, вот шрам видите от железных грабель?» — жалуется Морозова.
На следующее утро полицейские повезли женщину в суд вместе с другими задержанными. При этом судебного заседания не проводилось, полицейский только просил всех по очереди подписать какие-то документы. Когда Морозова возмутилась, ее пригласил к себе судья, который спросил, почему она не подписала бумаги: «У нас так. Подписывай». Только после этого судья объяснил, что оштрафовал Морозову на две тысячи рублей за административное правонарушение. «Это моя работа», — добавил он.
Повреждения. Ушиб головного мозга, переломы лицевых костей, трещина в скуле, кровоподтеки и гематомы.
Проверка полицейских. Через две недели Морозова пришла в Следственный комитет и рассказала, что ее избили в отделе полиции. Следователь составил рапорт об обнаружении признаков преступления, однако вскоре вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Этот отказ был отменен как незаконный, сейчас идет дополнительная проверка.
Дело на пострадавшую. Еще раньше полицейский Сироткин сообщил в СК, что Морозова обматерила его, пока он сажал женщину с таксой в служебный автомобиль. На нее завели дело по статье 319 УК (оскорбление представителя власти).
Кто ведет дело. И проверку заявления Морозовой об избиении, и возбужденное против нее уголовное дело ведет один человек — следователь следственного отдела по городу Кстово Черников И.С.
Итог. Ни проверка, ни расследование дела еще не закончены. По словам Кристины Морозовой, в квартиру к ней недавно со словами «сука, открой!» стучался неизвестный, а полицейские Барышников, Сироткин и Глазова угрожали ей, что «сделают жопу».


Олег Горбунов, 30 лет
Что случилось. В марте 2016 года Горбунов шел по подземному переходу у станции метро «Двигатель революции», когда его неожиданно дернул за рукав полицейский. Он попросил Горбунова предъявить документы; паспорта у мужчины с собой не оказалось, а когда он отказался без оснований пройти с ним для установления личности, полицейский вызвал напарника. Вместе они попытались надеть на Горбунова наручники и повалили его на пол.
«При падении я ударился головой об пол, упал на спину. Один из сотрудников полиции сел на меня и начал меня душить двумя руками. Второй сотрудник при этом пинал меня по руке и голове. В этот момент я закричал: "Помогите люди, ментовский беспредел!"» — вспоминает Горбунов.
Его затащили в полицейскую комнату в вестибюле метро, вслед прошла женщина, которая была свидетелем потасовки. Там Олегу стало плохо, и полицейские вызвали скорую. После осмотра врачами его повезли на освидетельствование — мужчина оказался трезв. В итоге Горбунову сказали, что его задержали по ориентировке из-за сходства с неким грабителем; нижегородца отвезли к следователю, которая опросила Горбунова, но заявила, что не верит в избиение полицейскими.
Повреждения. Сотрясение головного мозга.
Проверка полицейских. В начале апреля Горбунов обратился в прокуратуру и Следственный комитет с жалобой на действия сотрудников полиции. Процессуальную проверку его заявления начали только в июне. Ленинский районный суд Нижнего Новгорода признал бездействие следователя незаконным. Уже в июле следователи отказались возбуждать уголовное дело против полицейских, при этом, как отмечают в «Комитете по предотвращению пыток», в ходе проверки следователь даже не затребовал записи с камер видеонаблюдения в метро.
Дело на пострадавшего. Через три дня после подачи жалобы Горбунова в СК свое заявление туда направил и полицейский Ревягин. По словам последнего, задержанный оскорблял его нецензурной бранью. Через месяц против Горбунова возбудили уголовное дело по статье 319 УК (оскорбление представителя власти).
Кто вел дело. Проверку заявления об избиении полицейскими и уголовное дело об их оскорблении вел один и тот же человек — старший следователь следственного отдела по Ленинскому району Нижнего Новгорода Бубенщиков Е.В.
Итог. В августе суд признал Олега Горбунова виновным и приговорил его к выплате 7 000 рублей штрафа.


Людмила Глебова, 60 лет
Что случилось. В конце января 2015 года Глебовой позвонил ее сын Максим, который сказал, что в их квартиру ломятся неизвестные. Люди за дверью называли себя сотрудниками полиции, но Максим им не верил. Когда Людмила с мужем приехали домой, они увидели четверых мужчин в гражданской одежде, один из которых держал в руке топор. Дверь была повреждена, но закрыта.
Мужчины показали удостоверения, они действительно были полицейскими. Оказалось, что Максим Глебов по решению суда в начале января 2015-го был объявлен в розыск по подозрению в умышленном повреждении чужого имущества (часть 1 статьи 167 УК). Когда Людмила, по ее словам, попыталась пройти к двери, чтобы открыть ее своим ключом, оперативники ее грубо оттолкнули и продолжили ломать дверь.
«Сука, уйди, а то щас урою», — предупредил ее оперативник Нурмагомедов, утверждает Глебова. Когда женщина снова попыталась пройти к двери квартиры, полицейские стали хватать ее за руки и «вновь швырнули меня из тамбура». Услышав крики матери, Максим открыл дверь, оперативники повалили его на пол и задержали. В машину его повели в домашней одежде и одном кроссовке.
Повреждения. Гематомы и обширные кровоподтеки на левом и правом предплечьях.
Проверка полицейских. Заявление о насилии со стороны оперативников Людмила Глебова подала в СК 2 февраля 2015 года. С тех пор вынесено уже четыре постановления об отказе в возбуждении дела, которые были одно за другим отменены. Идет новая проверка. При этом лишь спустя полтора года следователь провел трасологическую экспертизу двери. На ней остались видимые повреждения — вмятины, отбитый наличник, вырванные куски стены в районе замка.
Дело на пострадавшую. Полицейский Алексей Нурмагомедов в тот же день обратился в травмпункт с двумя ссадинами на щеке. По его словам, Глебова кинулась на него и поцарапала ключами. Другие трое оперативников подтвердили слова коллеги: они утверждают, что не применяли насилия к женщине, а только отводили ее руки. В дверь, по словам полицейских, они не били топором, а только стучали ключами.
Уголовное дело по факту получения Нурмагомедовым царапин было возбуждено в марте — спустя месяц после жалобы Глебовой на причиненные ей повреждения. 15 марта против женщины возбудили уголовное дело по части 1 статьи 318 УК (применения насилия в отношении представителя власти).
Кто вел дело. Уголовное дело против пенсионерки расследовала старший следователь следственного отдела по Московскому району Нижнего Новгорода Тихонова Н.В. Она же ведет проверку действий полицейских.
Итог. Суд признал Людмилу Глебову виновной в нападении на полицейского и приговорил ее к штрафу в размере 8 000 рублей.


Андрей Дворцов, 44 года
Что случилось. В августе 2016 года сантехник Андрей Дворцов шел по поселку Дружный в Нижегородской области. Он возвращался с работы — чинил протекшую трубу в подвале, и с собой у него были нож и отвертка. По пути он встретил троих знакомых, мужчины решили выпить. Через некоторое время к ним подошли трое полицейских. Дворцов попытался убежать — он говорит, что испугался.
Полицейские догнали сантехника и повалили его на землю. Надевая на задержанного наручники, полицейский Калинин порезался о нож, который лежал у того в нарукавном кармане. Именно это взбесило полицейских, предполагает Дворцов; в отместку его жестоко избили. Вместе с двумя мужчинами-полицейскими Калининым и Солдатовым в наряде была и женщина — участковый Оксана Пискижова. Андрей рассказывает, что она оскорбляла и била его ногами по лицу и голове так, что он потерял сознание. Очнулся он только после приезда скорой помощи; затем его доставили в отдел полиции и поместили в камеру. Суд оштрафовал Дворцова за нахождение в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения (статья 20.21 КоАП) и неповиновение сотруднику полиции (статья 19.3 КоАП).
Повреждения. Сотрясение головного мозга, кровоподтеки на лице, ушах, руках, животе и бедрах.
Проверка полицейских. Через несколько дней после избиения Дворцов подал заявление в Следственный комитет. Началась проверка, по которой вынесли уже три отказа в возбуждении уголовного дела. Все отказы отменены, сейчас проверка продолжается. Как отмечают в «Комитете по предотвращению пыток», следователь опросила очевидцев, видевших избиение, но возбуждать дело против полицейских не спешит.
Дело на пострадавшего. Одновременно с сантехником в СК обратился и полицейский Калинин, поранивший руку. По его словам, порез ему нанес именно Андрей Дворцов. Уже через пять дней против Дворцова возбудили дело по части 2 статьи 318 УК (применение опасного для здоровья насилия к представителю власти). По версии следствия, полицейский разнимал драку между сантехником с другим мужчиной и в этот момент получил травму.
Кто ведет дело. И проверкой заявления Дворцова, и возбужденным против него уголовным делом занимается один человек — старший следователь следственного отдела по городу Кстово Абанина Е.А. Уже трижды следователь сообщал Дворцову об окончании расследования, но каждый раз руководство возвращало дело на доследование.
Итог. Расследование уголовного дела против Дворцова не завершено, проверка его заявления против полицейских также продолжается.

Источник: https://zona.media/article/2016/13/12/russian-reversal

По сети гуляет вот такое письмо …

Открытое письмо врача-хирурга
«Я не могу больше полноценно работать в тех условиях, в которые поставлены мои коллеги.

Я не могу содержать своих детей на те деньги, что платит мне наше государство. А вымогать «благодарность» с пациента мне воспитание не позволяет.

Я не могу улыбаться в ответ на хамство пьяного быдла. Я не могу пропускать мимо ушей фразы «доктор, вы должны», «вы обязаны», «а если нет, то я жалобу напишу».

Я устал от беззащитности, от ситуации, когда любой ханыга может накатать на меня «телегу», от которой мне придется отписываться, тратя драгоценное рабочее время.

Я устал приходить на работу к семи утра и уходить «как закончу», а иначе я не успею справиться с бумажными делами.

Я не могу вместо лечения пациентов постоянно думать о «наполненности МЭСа», о «правильном оформлении медицинской документации», о «назначайте меньше анализов и обследований», о «в прошлом месяце отделение отработало в убыток минус восемь миллионов», о «главное – правильно заполнить историю болезни», о «назначайте меньше дорогих лекарств».

Я не могу больше так!

Я хотел быть врачом. Я хотел лечить людей, получая за это достойную зарплату. Не получилось. Страховая медицина и оптимизация превратили меня из хирурга в писаря с навыками бухгалтера. В писарчука, трясущегося над каждой запятой в истории и над каждым назначенным анализом. Никого не интересует, как я лечу людей. Всех интересует, как я оформляю историю болезни, чтобы страховая… Нет, не так!.. Чтобы СТРАХОВАЯ не наложила штраф за некачественно написанный дневник. Пациентов тоже не волнует уровень моего мастерства. Их волнует моя улыбка, цвет судна и каша в тарелке. А еще – чтобы «поменьше химии» и, обязательно, «прокапаться». Мое основное орудие труда не скальпель, и, уж конечно, не голова. Мой инструмент– ручка. Интерны, приходящие после института, поначалу этому не верят. Осознание того, в какое болото они встряли, появляется недели через три-четыре. Но пути назад уже нет…

Все… Я – писарчук! Я работаю с документами. Я готов получать за это зарплату, но, тогда, я не могу называться врачом. Девиз врача – «Светя другим сгораю сам». Я – врач, я должен исцелять. Но в реалиях современной жизни я предоставляю населению услугу медицинского характера. Я не хочу сгореть впустую, понимая, что мой труд никому не нужен, и профессия моя перекочевала из области искусства в сферу обслуживания.


Дорогие люди, человеки, пациенты! Я устал. Я ухожу… Не болейте!»

А. Слепцов. Бывший хирург Таттинской ЦРБ.