После акции сторонников Навального против пенсионной реформы 9 сентября сразу несколько школьников из разных городов сообщили о том, что их забрали с уроков для беседы с полицией. Корреспондент Настоящего времени поговорила с учениками, которых вызывали в полицию этой осенью, а также с теми, кто общался с правоохранительными органами в прошлом году, – чтобы разобраться, чем реально грозят такие беседы детям и могут ли они отразиться на их учебе. Комментировали истории детей правозащитница ОВД-Инфо и юрист Алла Фролова и адвокат Анастасия Саморукова.
"Мне немного страшно"
25 сентября в одну из костромских школ пришли полицейские, чтобы вручить повестку 17-летней Ирине Шумиловой. Ирину вызвали к директору во время урока. В кабинете ей вручили повестку – с предписанием в тот же день явиться в отделение полиции.
"Сотрудники просто вручили мне повестку, я расписалась за нее и перечеркнула оставшееся пространство. Я начиталась страшных историй, как у людей подделывают показания, вот и начеркала. А они поулыбались", – рассказала Ирина корреспонденту НВ.
В назначенное время Ирина пришла в отдел полиции с юристом и мамой. "Родители поддержат меня в чем угодно, но конкретно моя протестная активность их напрягает. Они за меня боятся", – поделилась девушка. Конфликта с родителями у нее нет, говорит Ирина, но на митинги она ходит одна. Проблем со школой из-за повестки тоже не возникло.
Ирина Шумилова в отделении полиции
В отделении полиции на девушку составили протокол и сказали, что скоро вызовут на заседание комиссии по делам несовершеннолетних. "Немного расспрашивали, кого я еще знаю, давно ли в протесте. В целом, были корректны, на 51-ю статью [Конституции] даже ссылаться не пришлось", – рассказывает Ирина. По словам школьницы, ей не требовалось "говорить ничего против себя".
"Я могла бы все отрицать, но это было бы бессмысленно, у них есть длинное видео, – говорит Ирина и признает, что ситуация ее немного пугает. – "Все это: полицейские, повестка, журналисты – для меня в новинку, и мне немного страшно". На вопрос, продолжит ли она протестную активность, отвечает: "Насчет митингов дальше – не знаю. Если меня поставят на административный учет, это будет проблематично".
"Школа тебя в обиду не даст"
За несколько дней до истории в костромском лицее в московскую гимназию №1567 пришел сотрудник Центра по борьбе с экстремизмом (центр "Э"), который потребовал от 17-летней школьницы Камиллы Ярычевой написать объяснительную, почему она ходит на митинги.19 сентября Камилла опубликовала в фейсбуке пост о ее допросе в кабинете директора. По словам школьницы, вместо урока алгебры ее пригласили на допрос. В кабинете сидел оперативник, который представился старшим оперуполномоченным Центра по противодействию экстремизму Александром Андреевичем Бахиревым."Эшник" расспрашивал девушку о ее участии в митинге 9 сентября, но она отказалась отвечать, ссылаясь на 51-ю статью Конституции. Она призналась, что участвовала в митинге, потому что "соврать бы не получилось": у оперативника была с собой "огромная папка размером с два тома "Войны и мира" с фотографиями митингов и переписками", в которой были фотографии Камиллы. Во время разговора Бахирев намекал школьнице, что ее будут запугивать в отделе, а также заставил ее подписать документ-объяснительную.
После разговора он попросил девушку сходить за паспортом, переписать его контактные данные и пригласил школьницу прийти с родителями на разговор в главное управление МВД Москвы на Петровке, 38.
"Камилла, ну надо было зайти ко мне в кабинет – [эшник] подождал бы, ничего бы не было", – написала в комментариях к посту школьницы ее учительница истории Тамара Эйдельман. Девушка ответила, что растерялась, когда не нашла ее за те две минуты, что бегала за паспортом. "Плюс есть учителя, которых обвинили в агитации, хотя агитацией занималась я. Он же даже отпускать меня сначала одну не хотел", – добавила Камилла. “Конечно. Во всяком случае школа тебя в обиду не даст, в этом можешь не сомневаться”, – ответила педагог.
По словам Камиллы, она знала, что "Центр по борьбе с экстремизмом может посадить любого", но девушка не ожидала, что могут прийти к ней: ее не задерживали на акциях, она не нарушала закон и ни разу еще не общалась с представителями спецслужб.
Мама Камиллы Мария тоже написала пост о произошедшем с ее дочерью. В разговоре с корреспондентом НВ Мария сказала, что узнала обо всем от Камиллы, когда дочь написала ей смс: "Мама, ко мне приходили". Мария сразу перезвонила Камилле и узнала все подробности. "У нее был сильный стресс, ей было страшно, и я велела ей скорее ехать домой, чтобы она не оставалась в школе одна". Мама Камиллы говорит, что следит за ситуацией в стране, и после дела "Нового Величия" она "ожидала всего". На вопрос, поддерживает ли Мария дочь, она ответила: "Я знаю, что моей дочери нравится Навальный. Мне тоже нравится Навальный! Но на митинги последней волны – которые были после 26 марта – я не ходила из-за беременности".
Мария подчеркивает, что конфликта со школой у семьи нет. "Хоть я и не понимаю, почему мне сразу не позвонили, или хотя бы уже после беседы, чтобы я забрала дочь домой", – говорит Мария.
Правозащитница ОВД-Инфо и юрист Алла Фролова напоминает, что проводить любые беседы со школьниками можно только в присутствии законного представителя – родителей или опекуна. Учитель, завуч или директор законным представителем быть не могут.
"Тут до смешного доходит, если несовершеннолетнего человека задерживают на митинге, например, мы даже адвоката ему без родителей предоставить не можем, а вы про беседы-допросы говорите", – говорит Фролова.
"Такой ученик не нужен"
К митингу 26 марта Михаил Самин сделал два небольших плаката: "Димон, жду ответа" со Ждуном и "За равноправие уточек". Когда увидел, что начались задержания, плакаты убрал, но от задержания это молодого человека не спасло. Двое полицейских, выкрутив руки, посадили Михаила в автозак и отвезли в ОВД. Оттуда Самин сразу позвонил родителям. Они приехали довольно быстро, но домой задержанный попал лишь в три утра: долго ждали следователя, потом допрашивали остальных задержанных. Почти через месяц, 25 апреля, Михаила вызвали на заседание комиссии по делам несовершеннолетних. Там его признали виновным в нарушении административной статьи 20.2 – об участии в несанкционированном митинге, но освободили от ответственности.
"В Москве комиссии по делам несовершеннолетних обычно при управах, в них входят главы управы и люди, которые, по мнению государства, с детской темой связаны: врачи детские, психологи, руководители детских организаций, завучи какие-нибудь", – объяснила НВ адвокат Михаила Анастасия Саморукова.
У комиссии есть три варианта для вынесения решения, говорит юрист: либо признать ребенка виновным, либо невиновным, либо вернуть дело обратно полицейским, чтобы те привели в порядок материалы дела, если их нельзя рассматривать: "Вот третий вариант они могут и любят, так как не особо рвутся обычно принимать решения какие-то", – считает Саморукова. Если комиссия считает человека виновным, она может вынести решение в рамках кодекса или освободить от наказания, как было в случае с Михаилом: "Комиссия может сделать предупреждение или выговор подростку, даже если статья, по котором он обвиняется, такого наказания не предусматривает", – объяснила Саморукова.
Школа №1329 с физико-математическим уклоном сразу дала понять, что такой ученик им не нужен. Директор школы Вероника Федоровна Бурмакина – член партии "Единая Россия" – предложила Михаилу добровольно уйти, хотя оценки у молодого человека были хорошие. В случае отказа Михаилу обещали поставить прогул за тот день, когда он должен был участвовать в олимпиаде по кибербезопасности. За последний семестр школьник получил двойку по алгебре, хотя раньше его знаний хватало, чтобы принимать участие в математических олимпиадах. Годовая оценка вышла плохая.
Неожиданно Михаилу прислала приглашение Европейская гимназия, администрация которой узнала о его проблемах. "Не знаю, откуда, но думаю, что директор гимназии увидела в новостях", – предположил Михаил. Молодой человек сдал экзамены, и его зачислили в 11-й класс бесплатно. Перед тем, как перенести документы в новую школу, Михаил уточнил, как там относятся к политической активности учеников. "В свободное от учебы время – пожалуйста!" – ответили в школе.
"Через какое-то время я успешно сдал вступительные экзамены, и в итоге 11-й класс был лучшим учебным годом в жизни", – вспоминает Самин. Сейчас он уже учится на факультете компьютерных наук Высшей школы экономики, с помощью краудфандинга собрал больше 11 млн рублей на некоммерческую печать книги "Гарри Поттер и методы рационального мышления".
Михаил Самин. "Священный дуршлаг" на голове – неотъемлемый религиозный атрибут пастафариан
С 2013 года Михаил занимал различные посты в пародийной Русской пастафарианской церкви (РПЦ) – от членства в Священном Дуршлаге до Пастиарха. "РПЦ принципиально аполитична, – подчеркивает Самин. – Мое нежелание вмешивать церковь Летающего Макаронного Монстра в политику было одной из причин, почему я оставил пост Пастиарха".
Михаил говорит, что сотрудники центра "Э" с ним не общались, но к нему пытались прийти домой перед митингом 9 сентября: "Один раз меня не было дома, другой раз родственники сказали, что меня нет дома", – рассказал Михаил.
Далеко не всегда администрация школы действительно настроена против учеников, часто они вынуждены проводить такие беседы, говорят правозащитники. "К ним самим сначала приходят беседовать, – утверждает Алла Фролова. – На них давят. Не знаю, как в регионах, а в Москве точно нельзя быть директором школы, не будучи частью системы". В любом случае, любые беседы с несовершеннолетним человеком можно проводить только в присутствии родителей, настаивает она.
Алла Фролова считает, что бояться бесед с полицией не надо: если нет доказательств, что ребенок сделал что-то противозаконное на митинге, ему ничего не грозит. "Это в чистом виде запугивание, психологическое насилие", – говорит Фролова. "Большее, что грозит в случае полноценного разбирательства – штраф родителям за ненадлежащее исполнение родительских обязанностей, это от ста до пятисот рублей”, – ссылается правозащитница на статью 5.35 административного кодекса. Поэтому юристы в случае допроса не только взрослых, но и подростков всегда советуют ссылаться на 51-ю статью Конституции и не отвечать ни на какие вопросы.
"Казалось, что я запуталась и случайно выболтала что-то”
Анастасия учится в выпускном классе и состоит в десятках оппозиционных групп во ВКонтакте. Девушка попросила корреспондента НВ сохранить ее частичную анонимность, так как "все еще не гордится" тем, как справилась с обстоятельствами этой истории.
Первым митингом в ее жизни был "Он вам не Димон" 26 марта 2017 года. Как и многие в тот день, Анастасия была задержана – просидела до утра в ОВД. Задерживали Анастасию грубо: синяки у девушки были на руках и шее, а в автозак, по ее словам, школьницу заводили за волосы. "Я не хотела звонить родителям, они меня по политике не особо поддерживали, я боялась, после задержания станет еще хуже. Так в итоге и вышло", – рассказывает школьница. Без родителей девушку отпускать отказывались, поэтому за несколько часов, что Анастасия размышляла просить ли помощи старших, в ОВД успели побывать сотрудники Следственного комитета и провести со всеми задержанными беседы.
По словам школьницы, их интересовало, видела ли Анастасия "парня, который вырубил полицейского". Она на все вопросы отвечала, что ничего не видела и ничем помочь не может. "Через несколько минут беседы мне уже казалось, что я запуталась и случайно выболтала что-то", – делится Анастасия. Уставшая и расстроенная, она решила все же позвонить родителям, чтобы ее забрали из ОВД.
"Мама с папой после этого не разговаривали со мной три дня. На четвертый день вечером они позвали меня на кухню и сказали, что в следующий раз не будут меня ниоткуда доставать, и мне еще мало досталось за антигосударственную деятельность", – рассказывает Анастасия. Уже на следующий учебный год, после очередной протестной акции, девушке предстояла еще одна беседа. Завуч школы, в которой Анастасия учится до сих пор, попросила ее после уроков зайти к ней в кабинет.
"Я постоянно прогуливала физ-ру, думала, учитель на меня настучал наконец, поэтому шла к завучу, думая об этом", – признается Анастасия. В кабинете завуча ее ждал не учитель физкультуры, а двое полицейских с повесткой, они велели девушке в этот же день прийти в отделение для беседы. В полицию школьница пришла с мамой. "Это был, наверное, худший день в моей жизни, – говорит Анастасия. – Мама сидела рядом и всю беседу поддакивала менту и говорила, как ей за меня стыдно. Мент, кажется, был офигенно доволен тем, как моя мама против меня настроена. Я же была разбита и в какой-то момент начала тупо, как робот, отвечать на все вопросы, который он задавал". Девушка утверждает, что ее мама и полицейский расстались "лучшими друзьями".
"Да, есть стереотип о непрофессиональном полицейском, который не может найти преступника. Но мы знаем, что "эшники", которые ведут допросы – очень хорошие психологи, они знают, как задавать вопросы и как получать нужные ответы. Посмотрите хотя бы на внедренных оперативников в деле "Нового Величия", например", – делится опытом Алла Фролова.
Анастасия говорит, что до сих пор надеется, что никакие ее ответы в этой беседе не легли в основу уголовного дела против кого-либо. "Мне действительно стыдно, что я тогда просто не молчала. Тем более, что никаких проблем у меня после той беседы не было, меня даже не вызвали на заседание комиссии по делам несовершеннолетних, хотя мент пугал", – говорит Анастасия. Сейчас она ищет международные программы для абитуриентов, чтобы после окончания школы сразу съехать от родителей и "желательно подальше, в другую страну".
