Летели мы тут с другом из города "M" в город "N". Время было уже позднее, а за весь день нам не удалось даже позавтракать. В самолете только и ждали когда начнут разносить еду. Сок, пара бутербродов и горячее — не так уж много для здоровых оголодавших мужиков. Хотелось добавки. Я позвал стюардессу и попросил еще порцию горячего, она что–то буркнула в ответ, ушла и больше не вернулась. Тогда за дело принялся друг. Он позвал стюардессу и сказал:
— Еще 2 касалетки.
Через пару минут нам принесли 2 дополнительные порции горячего. Я не мог понять в чем подвох, но он объяснил, что стюардессы называют тару горячее касалетками. На самом деле так называется тара, в которой его подают.
Но суть не в этом, главное то, что реакция на "добавку" и "касалетку" у них разная. Его этому научила знакомая стюардесса. когда человек просит касалетку для них это как сигнал "свой–чужой". Они подсознательно (а может и сознательно) понимают, что человек в теме, знает что такое касалетка, наверняка в курсе и том, что дополнительные порции предоставлять обязаны.
— Еще 2 касалетки.
Через пару минут нам принесли 2 дополнительные порции горячего. Я не мог понять в чем подвох, но он объяснил, что стюардессы называют тару горячее касалетками. На самом деле так называется тара, в которой его подают.
Но суть не в этом, главное то, что реакция на "добавку" и "касалетку" у них разная. Его этому научила знакомая стюардесса. когда человек просит касалетку для них это как сигнал "свой–чужой". Они подсознательно (а может и сознательно) понимают, что человек в теме, знает что такое касалетка, наверняка в курсе и том, что дополнительные порции предоставлять обязаны.
