Пф!
Полосонув мечем по веревкам на запястьях и лодыжках у деда, я отступил и произнес:
- Благодарю за предложение. Я подумаю. Присмотрите за ранеными. В принципе, можете их убить: мне они не нужны. – и снова ныряю в лес.
Вожак бандитов все еще не пришел в себя. Повезло. А то бы орал от боли и пришлось бы вырубать.
Забросив его на плечо, я не спеша понес его обратно.
По пути вспомнил о брошенном оружии, изъятом у Селона и, сделав крюк, вернулся за ним.
Лагерь встретил меня оживлением. Бывшие пленники стянули немногих раненых бандитов в кучу. Их оказалось, если считать харкающего кровью бегунка на четвереньках, всего трое. Им оказывали помощь двое мужиков.
Девчушка, шмыгая разбитым носом, испуганно куталась в отрез грубой ткани. Парень-полукровка, ругаясь, снимал с одного из трупов одежду. Сначала у меня мелькнула мысль, что он тоже мародерствует, но потом я подумал, что он это делает для девчушки и возникший, было, приступ презрения пропал. Да и потом – сам этим недавно занимался. С чего это мне да еще кого-то осуждать?
Когда я появился на свету, все удивлено ко мне повернулись. Я неопределенно махнул деду и направился к той же телеге, где и была привязана девчушка. Привалив бесчувственного Селона спиной к колесу телеги, я, мурлыкая замысловатую мелодию, деловито заглянул за борт. Моток веревки лежал там же, куда ее и бросили бандиты. Достав ее, я снял ремень, развязав руки бандита. Сразу после этого стал туго привязывать ноги и руки Селона к краям повозки. Хотелось его растянуть, но получилось не очень – веревка провисла и вожак бандитов обвис на ней словно кусок мяса.
Привязав его еще и за поясницу, я удовлетворился.
Ко мне подошел старик и, замявшись, спросил:
- Эм-м-м… А что вы будете делать с ним?
Я чуть пожал плечами:
- Пытать. Командир мародерствующего отряда сказал, что Селон из Зарзана. Если учесть, что их оружие однотипно и вообще эта банда очень хорошо снаряжена, я думаю, что они напали на вас не просто так, а по чьей-то наводке. Вполне возможно, что отряд этого Селона – вестник большой войны.
Старик сглотнул и сильно побледнел:
- О, Светлозарые Боги, неужели мы докатимся до такого?
Выразительно фыркнув, я ответил:
- Вот у него и узнаем. Я сейчас еще в лес сбегаю – у меня там две лошади с припасами. Кроме того там на дороге лошадь и четыре трупа. Пока меня не будет, притяните их сюда. – я посмотрел на раненых и добавил: - А этих – все-таки прирежьте: вспомните – если бы не я, то чтобы они с вами сделали?
Но старик твердо сказал:
- Мы – не они и не будем этого делать. Но и вам, ежели вы решите лишить их жизни, мешать не будем.
Я фыркнул и подошел к раненым. Достав меч из ножен, замахиваюсь им на испуганно зажмурившихся людей. Но в этот момент рядом кто-то всхлипнул. Повернув голову на звук, я увидел ужас и отчаяние в голубых глазах девчушки. Под ее глазом стремительно наливался огромный синяк.
Неожиданно для себя, я ощутил невероятный приступ жалости. Но не к ним. К ней.
Я засунул меч в ножны. По крайней мере, не у нее на глазах. Достаточно для девочки кошмаров на сегодня. Да и во время пытки Селона ее лучше убрать отсюда…
Опустив взгляд на несмело приоткрывших глаза бандитов, я произнес, обращаясь к ним:
- Бежать вам некуда. Даже не думайте о чем-то в мое отсутствие. Я в одиночку перебил всю вашу шайку и найду вас в случае чего где угодно. – повернувшись к старосте добавляю: - Свяжите и не оставляйте без присмотра ни их ни Селона.
Дед кивнул. Я же снова нырнул в лес.
К своим лошадям я двинулся напрямую через чащу. Я не только хотел сэкономить время, но и заодно хотел поискать одну довольно распространенную травку для пыток. Нет-нет, она не развязывала язык. Но ее сок, при попадании в открытую рану, приносил жуткие мучения. Словно соль, только в разы сильнее.
О, вот она! Как раз цветет. Заодно пыльцу можно собрать. Эх, нет у меня какой ни будь склянки. Пыльца этого милого цветка при попадании в кровь вызывает кошмарные муки и довольно быструю смерть. Эта гадость еще та. Пыльцу для пыток, естественно, я использовать не буду. А вот насыпать в специальные проточки на наконечнике стрелы…
Нарвав по пути целый букет, я, наконец, пришел к своим лошадям. Сунув цветки в седельную сумку, я уж было хотел двинуться к дороге, но услышал, как по ней несется крупный отряд всадников. Дробный топот копыт и храп лошадей отбил у меня всякое желание выбираться из чащи именно так, и я двинулся обратно тем же путем, которым пришел.