Результаты поиска по запросу "the joe beats experiment"
То был хороший праздник, я даже позволил себе небольшое послабление, на время забыв о проблемах с желудком. Потом конечно пожалею, но немного можно. Когда тебе под нос местную кухню суют, не дежурных вяленных сурков, а что-то праздничное, то тут уж невозможно отказаться. Жители деревни собрались в самом большом помещении, которое только было, столы вытянули аж на улицу, так как все не помещались. Сидели, пели песни, только успевай записывать, шумели и танцевали, постоянно где-то сабли звенят, упражняются в честь праздника, крутят ими всяко разно.
Уж я как мог старался не отсвечивать, но дали стол посреди зала, все-таки кутухта пришел, надо на лобное место усадить. В какой-то момент подошла ко мне мать с ребенком, девочкой лет наверное десяти, может постарше. Начала что-то про глаза ее говорить, смотрю - а там катаракта застилает, уже один глаз не видит ничего. Вокруг шумно, но я так понял, что просили вылечить, но мне-то куда, я ж не врач, в глаз ребенку не полезу. Пришлось в общем соболезнования свои только принести.
После соболезнований мамаша от меня отошла в каких-то смущенных чувствах, а Уюйти, которая рядом стояла, сразу давай шипеть, что я болван. Даже удивился, пока не объяснили в чем дело: у байтырку все дети, кто родится таким или ослепнет по молодости, становятся кутухтами. Уж не знаю, как эти кутухты вслепую, да еще и в масках, своей деятельностью промышляют, может с такими ушами и глаза толком не нужны, но суть я уловил. Мне, как кутухте-гостю, показали считай вундеркинда, а я им "соболезную". В общем, долго пришлось потом объяснять все как есть, и что обижать никого не хотел само собой.
Какие все же различия колоссальные культурные, каждый раз что-нибудь да произойдет, что только удивляться остается. Вот вам бы кто предложил взять с собой в дальний поход по горам больного ребенка, который наполовину слепой, да еще и незнакомый совсем? Взяли бы? Конечно нет.
А тут это в порядке вещей. Я уже в машину залез, собирался уезжать, как снова эта мамаша с дитем своим. Хочет к вам в ученицы, возьмите пожалуйста. Я говорю, ну какие ученицы, вы о чем, гражданка? Как я ее на кутухту-то учить должен? А мне аж в плюсы привели то, что скоро и на второй глаз ничего видеть не будет, вот удобно, да?!
Я уж как мог, с помощью Уюйти, чтобы максимально вежливо вышло, объяснил: что моей магии просто так не научишься, ничего не выйдет. Система не та, вот. И дипломов нету, чтоб выдать об окончании образования. И достать я их не смогу, да и вообще домой еду.
Ну семейство поморгало глазами, единственное что поняли, что не горю желанием шаманизму учить. Маманя даже как-то с облегчением такие новости восприняла, все-таки свою дочурку поближе к себе держать охота, кем бы она там не собиралась стать когда вырастет.
Думал, пока ехал, через сколько лет кто-нибудь из местных сможет вообще образование получить такое, чтоб хотя бы как у меня? Ясно дело, никто у нас не кинется сюда блага обеспечивать, как я вернусь да расскажу, что тут творится. Такие племена по идее принято не будоражить всякой электрификацией, образованием да промышленными скачками. Но какая-то цивилизация же должна начать просачиваться постепенно.
Ехали по местным горным тропам, где-то назад повернуть приходилось, а где-то крюк делать по безопасному маршруту, в итоге так далеко и не уехав встали на привал. Сплю в машине, холодок сквозь приоткрытые окна пробирается в салон, в скалах птицы поют, хорошо в общем. Было. Ровно до момента, как проснулся от гвалта снаружи: Уюйти с ребенком этим полузрячим собачится. Я так и не понял, как она вообще в горах нас нагнала? Может тропы знает, может на крыше прицепилась, сама молчит, не отвечает как сюда попала. Только бубнит себе под нос, чтобы ее в ученики взяли, кутухтой хочет быть.
Ну я на педагога не учился, да и корочки шаманские не выдаю, сели и обратно поехали. Вот еще, будут меня тут перед фактом ставить, что я теперь дополнительной ответственностью обложен! Уж казалось бы, вполне доступно объяснялось, что я не как местные кутухты. Уюйти тоже всю дорогу на ребенка этого смотрела, что твой каменный идол, мрачный и холодный. Понимает наверняка, кому все эти ученические активы останутся, когда я раскланяюсь и к себе вернусь, так что не миндальничала.
Маманя как-будто была не сильно удивлена нашим появлением, девчонка поди с таким характером дома почти не ночует, если бы тут были ночи конечно. Даже не отругала, что меня удивило. Много здесь позволено будущим кутухтам, почти столько же, сколько практикующим!
День шестьсот тридцать второй. На очередном привале Уюйти отдала мне шаманский фетиш, формой отдаленно напоминающий стечкин, уточнив, что с моей стороны было очень глупо не сделать себе новый, раз я старый где-то потерял. Но раз я такой дурачок, то вот мне струганная палка с ручкой из оленьего рога и подствольной птичьей лапой. Пришлось вновь разочаровать аборигенку, окончательно развеяв малейшие надежды, что я могу хоть что-то волшебное - палка в моих руках не выстрелила.
Больше умиляет во всей этой ситуации, что сие орудие шаманского быта было выстругано в строгой тайне, пока я спал на остановках. Не могла же она где-то деревянный пистолет стянуть. Пусть сюрприз этот полезностью не отличался, но сам по себе натолкнул меня на мысль, за которую я был крайне благодарен: стянуть другой пистолет.
Что бы там не оговаривалось с кутухтой про тусмалэм до первой крови, в случае с огнестрельным оружием это обычно сразу и последняя кровь. Рисковать же не хочется, я-то метил бы по ногам, а ей откуда знать, насколько пуля убойная? Не, может и знает, но проверять не хочу. Мне и так проблем хватает, которые в этой экспедиции на свой хребет наскреб эмпирическим путем.
Снова этот неугомонный ребенок появился. Преследует меня по горам верхом на зайце, изредка показываясь на вершинах скал. Близко не подъезжает, боится, что домой опять отвезут, хотя Уюйти рекомендует просто уши надрать как следует.
Пару раз Уюйти умудрилась подобраться к ней поближе, даже перекрикивались, но пользы от этого никакой не было. Домой ехать чертовка не хочет, требует ихирдех - что-то типа местной клятвы, что я ее стану обучать. Иначе не отстанет! Так и будет следом ездить, хоть даже через туманы, пока не убедит меня, что она достойный ученик. И вбила же себе в голову какую-то блажь, оскорбилась небось от того, что я на празднике ляпнул не то, или что наставником не захотел становиться. Одним словом - дикари.
Мне-то с одной стороны и не нравится вся эта ситуация, даже думал изобразить какую-то педагогическую деятельность, лишь бы не сгинула по моей вине. Пусть бы крутилась неподалеку, пока я домой не уеду. Но Уюйти напирает, что нельзя уступать: не хочешь учить, ну и пусть проваливает. Проголодается если, то сама обратно повернет, а у нас и своих дел хватает. Надеюсь так и случится.
У нас в институте даже должники за преподавателями так не бегали, как местные самородки от мира оккультизма потенциальных наставников преследуют. Даже у жены поинтересовался, насколько часто так происходит, но меня заверили, мол редкость большая, чуть ли не из легенд каких. Оно наверное так и есть, наслушаются маминых рассказов, а потом психический террор устраивают ни в чем не повинным антропологам.
День шестьсот тридцать девятый. После подаренного деревянного пистолета я все-таки решил отыскать маленькую кутухту, чтобы упросить ее снова помочь мне попасть в Монголию. С расчетом на то, что смогу получить там настоящий. Правда шаманка была сильно не рада меня видеть после того случая, когда я в тумане подсмотреть решил происходящее. Да еще и батарейки сели в той бритве, которую она за свои услуги получила - обманул, получается. Скандалила старушка долго, ногами топала и новые слова из байтырского лексикона на меня сыпала как из ведра. Требовала фотоаппарат отдать, раз бритва сломалась. Овец они тут бреют что ли?
Удалось договориться на новые батарейки и кучу канцелярских товаров, благо их в машине с запасом было. И фонарик запасной забрала. Теперь готовлюсь вновь отправиться в Монголию, ясное дело не свою, но чтобы попросить стечкин у самого себя. Не буду же я нормальному мужику отказывать, который попал в такое трудное положение? Ну сам бы не отказал, а учитывая, что там я, то, рассуждая трезво, шансы одолжить пистолет кажутся максимальными.
Как назло, ребенок который всю дорогу крутился поблизости, куда-то запропастился. А то так бы сдал его на обучение нормальной кутухте. Надеюсь домой вернулся, не сгинул где-то в горах.
Во время подъема к кругу камней высоко в горах наткнулся на очередную странность. Шли мы уже к тому моменту порядочно, машину пришлось оставить у ближайшего утеса, который было попросту долго объезжать. Сидели на привале, то и дело на ползущий со склонов гор туман поглядывали, ветер гонял холодные сквозняки между скал. И тут у меня вновь такое ощущение возникло словно кто-то сейчас к этому привалу знакомый придет. Как когда заранее позвал некоего гостя и ожидаешь его в условленном месте.
Само собой завертел головой, осматриваюсь сижу, и действительно - по камням прыгает космонавт с кутухтой. Даже показалось, что с той самой, которая от меня в паре метров сидела. Думал уже окликнуть бегущих по скалам, но кутухта, что с нами была, дернула меня за одежду. Запретила приближаться, хотя неизвестные и так удалялись прочь.
На вопрос, почему нельзя было подходить, все-таки не каждый день космонавта встретишь в горах-то, мне напомнили про местный шаманский обряд — когда кутухта находится на своем месте, то носит маску с двумя лицами, а если через туман идет куда-то, то на маске уже три физиономии. Байтырские шаманы ни в коем случае не приближаются к тем, у кого маска отличаться будет по числу лиц, мол: если гость пришел к тебе откуда-то, просто дай ему свое дело сделать, мешать нельзя. Интересно, они так решили проблему парадоксов?
Сегодня меня чуть не принесли в жертву какому-то речному богу. Мне-то уже понятно было, что это не бог, а нечто из ненаблюдаемого пространства, обитатель тумана, но местным такие тонкости совсем не мешали поклоняться ему.
Выволокли почему-то только меня в особо туманное время "суток" на берег реки, по которой плыли маленькие деревянные чашки с каким-то подобием свечей. Затолкали в воду тыкая копьями, сами местные остались на берегу, сидеть и смотреть, что-то монотонно напевали себе под нос да пятками по земле стучали. Явилась местная кутухта и начала под весь этот аккомпанемент насвистывать какую-то мелодию. Жаль записать не удалось, но это уже я сейчас так думаю, тогда совсем не до этого было, звук такой, словно его задом наперед свистят, какофония прям.
И тут слышу, из тумана, стелющегося над рекой, доносится в ответ свист - тихий такой, мелодичный, словно целый хор отвечает в унисон. И огоньки в чашках начали подниматься, видно было как сквозь туман они плывут над гладью воды. А затем и само божество показалось.
Стою по пояс в холодной воде, в ушах стучит от страха. Мимо меня шагает в воде тощая фигура с кучей масок и голов, будто прижался кто-то друг к другу, но ног у всего этого всего одна пара. А головы так и продолжаются очередью, уходя в туман, не видно даже где кончаются. Обитатель тумана остановился, у меня все тоже остановилось, только и слышу как на реке кто-то издевательски насвистывает мелодию из "джентльменов удачи" - и чем она им так нравится...
Простояли мы так наверное минут пять, затем вся эта процессия, или одно оно там было, кто его разберет, дальше двинулось. А меня из воды выволокли да обратно утащили. Не понравился небось, уши маленькие для нормального жертвоприношения.
Тот разговор с пришельцем был записан для института целиком и полностью, но в дневнике я так и не расписал некоторые ответы. Те, что создавали больше вопросов. Я сидел запертый в высоком храме, окруженный масками неизвестных мне идолов и божков, и думал об одной вещи. Почему обитатели пирамид не покинули это место? Что они тут изучали? Их не интересовала культура этого народа, они видели ее зарождение и скорее всего видели конец. Им не были интересны свойства этого странного места, они сами создали большую часть из них.
Теперь каждый раз, когда я вижу туман и чьи-то неверные очертания в нем, я вспоминаю, что они все еще здесь из-за них: тех, кто находится в ненаблюдаемом пространстве, духов кутухт или тех, кто встретил себя в плотной мгле. Они не знают, что это такое, хоть им и много раз пытались объяснить местные шаманы. Пирамиды существуют здесь сквозь века, всегда и всюду, как я понял. И они так и не получили ответа?
Я тешу себя мыслью, что мне просто соврали, чтобы укрыть опасные для людей сведения, какие-то ловушки вселенной в которые может вступить любой неаккуратный исследователь. Сами они называют это просто квантовой ошибкой, несуществующими погрешностями блуждающими по тем же принципам и технологиям, как и пирамиды. Но у местных шаманов даже нет единых ритуалов, чтобы добиваться результата, у них нет схемы и последовательности, интуиция, понимание извне, просто туман наводнен призраками прошлого и будущего.
Не магия ведь это? Может быть сотрудники института, ученые с Земли смогу разгадать то, что не смогли пришельцы? Мне хочется верить в это, иначе мне жутко принять вещи, которые по умолчанию не объяснимы на понятном мне языке фактов и схем. Представляю, насколько взбудоражены те, кто знает все и был везде, столкнувшись с тем, что нельзя узнать и изучить. Может им тоже жутко, кто знает.
Наконец-то свобода. Может и правда не врали пришельцы, я вернусь домой, что бы ни случилось? Во всяком случае, не знаю как еще объяснить, почему меня отпустили. В один прекрасный день, хотя тут все тянется одним днем... в общем, вежливо подталкивая острыми предметами, попросили нас покинуть храм жители речного племени. Даже вещи отдали.
Уюйти объяснила наше освобождение тем, что за мной якобы охотятся духи, и что местный шаман решил не трогать меня, чтобы не разозлить их. Но так меня ведь пытались духу сунуть в реке, не взял, обошел стороной. Следовательно - не охотится за мной никто, можно в этом плане не волноваться.
На мои аргументы она лишь плечами пожала, мол, ей об этом шепнули сами аборигены. Чтоб бежала-спасалась. Но чего теперь, не могут что-ли дикари ошибаться и путаться в своей примитивной религии? Они трактуют как хотят. Да и никто из моих спутников от меня не бежит после таких новостей.
Так или иначе, в туман я все равно больше заходить не собирался, как и любой здравомыслящий абориген. К коим я себя уже начал причислять помаленьку. Еще и зубы эти...
День шестьсот одиннадцатый. У меня все больше складывается ощущение, что мы просто едем не по той реке, возле которой можно было бы наткнуться на родственников моего проводника. Сам Гирзи уже много раз поднимал тему - разделиться со мной и самому заниматься поисками. У меня все-таки дела, Уюйти про них так часто напоминает, что даже уже мне неловко. Ждут меня там на тусмалэме, заждались уже, а я тут гоняю по округе, чужую родню ищу в незнакомой стране. Уж мужичку-то этому насколько неудобно, боюсь представить даже.
По пути к очередной деревне, мы встретили кутухту. Та сделала пару знаков: хотела поторговать. Но по правде говоря, больше хотела поглазеть на машину. Фотографировать себя позволила с опаской но пыталась потом выменять фотоаппарат, увидев что он умеет. Я лишь несколько снимков уступил, у меня эти вяленые местные деликатесы уже в печенках сидят, а ее амулеты и фетиши больно уж дорогие для обмена. Она-то себе еще выстругает, а мне где фотоаппарат новый брать? Из кости вырезать?
Поболтал немного с ней на своем ломанном байтырском, на внезапно организованном привале. Вообще, местные в силу отсутствия ночи и дня любят отдыхать как придется: устал немного, или поболтать охота, сразу мешки в траву бросают и разворачивают лежачок в теньке. Я бы сказал, любители откладывать дела на завтра, если бы оно тут конечно имелось. Так вот, кутухта эта двигалась в серебрянный город, объяснив, что ее терзают кое-какие вопросы после инициации.
На мой вопрос, как выглядит инициация кутухты, мне просто пожали плечами и ответили, что если старая кутухта прекращает учить молодую, ну считай и все. Вот так просто, без дипломов и диссертаций само собой. Слово за слово, коснулась речь и о целях моих скитаний, на что шаманка предложила переводчику сделку - он сопроводит ее через пустыню, а она на обратном пути его домой отведет. И ведь согласился, даже не раздумывая особо, разве что меня долго спрашивал, не буду ли я обижаться или сердиться.
Если бы мне в какой-нибудь деревне на берегах Амазонки такое зрелище предстало, то наверное подумал бы, что не видать мужичку семьи своей. Или не смогут отвести куда надо, или вообще схарчат в ближайшем лесу. А здесь у меня возникла мысль о сомнениях только когда эти двое пропали из виду за холмами. И то какая-то шальная и неуверенная, будто чужая в моей голове мысль.
День шестьсот двадцатый. Солнце уже не так сильно жарит в спину, пальмы практически пропали, начали попадаться небольшие заячьи стада, которые пасутся под присмотром чебурашек. Можно сказать, что я успешно вернулся из той недружелюбной пустыни, правда местность не узнаю из-за сделанного крюка вдоль реки. Уюйти меня заверила, что добраться до храма солнцеголовой жрицы не составит труда, многие знают в какой он стороне, а оттуда уже и до нужного острова рукой подать. Того где мне можно будет попасть обратно в Монголию, на Землю.
Раньше не слишком обращал внимание на то, что у байтырку довольно много слов обозначающих тень. Маленькие тени от камня, в которой можно укрыться от солнца, глубокие тени, где иногда появляется туман, тени где тумана не бывает из-за ветра и тень где туман клубится постоянно. Уюйти объяснила, что различия таких мест легко уловимы по воздуху, местные просто заходят в тень и чувствуют - возникает ли здесь туман или нет.
В который раз подмечаю, что чебурашки тоньше чувствуют перепады температурные, чем я. Мне не раз уже говорили, что солнце то сильнее светит, то слабее, будто пульсация, но я такие тонкости с большим трудом различаю. Про местные тени и говорить нечего, ну тень как тень, иногда смотришь - совсем тонкая полоска тени от скалы, а спустя час там уже серое марево спускается от камней. Интересно, сколько бы я протянул здесь один, без проводницы?
Вышли к огромной статуе вырезанной из целой скалы, у подножия которой стояла небольшая деревушка. Надеюсь подскажут в какой стороне храм. Была мысль вообще не ехать на все эти дуэли с кутухтами, просто продолжать колесить по округе, да исследованиями заниматься, но что-то мне подсказывает, что меня без проблем отыщут, если понадоблюсь.
Интересно, долго меня искали в Монголии? Институт должен был хотя бы местным властям сказать, попросить поисковые группы послать, вертолет наверное даже летал недельку или две. И ведь никаких следов поди не нашли даже, был мужик да исчез, вместе с машиной казенной. Машину явно найти хотели даже больше чем меня, все-таки ее в поле не закопаешь, в случае чего.
Квартирку мою наверное уже родственникам отдали, как вернусь интересно будет послушать, какая там грызня была за эти метры. Желающих-то хватало с лихвой на лишнюю жилплощадь. Сидят там сейчас, вещи мои уже выкинули, привыкают, а я вдруг раз и через три года обратно приперся. Смешно сначала стало, а потом подумал, что документы опять регистрировать, доказывать что ты не кот и вообще живой. Даже подумал на секунду, что лучше бы так и оставался дикарем.
У подножия огромной статуи встретили так, что я чуть оттуда деру не дал. Стоило подняться по кривой каменной лестнице, как из домов выскочили чебурашки и с оголенными саблями кинулись ко мне. У меня еще в тот момент озарение словно очередное пришло, что они-то могли бы этими мечами и по голове мне дать, просто чтоб ограбить, не знаю. А то хожу тут по незнакомым местам, а они сидят в засаде да врагов ждут.
Как оказалось, это просто какой-то праздник был, то ли день мечей, то ли день убийств, я не разбирался. Прыгают вокруг друг друга с оружием, танцуют - главное чтобы ни себя не задеть, ни другого человека пока пляшешь. Слава богу и правда не задели.
Пытался узнать, как к солнцеголовой жрице добраться отсюда, но опять наткнулся на жестокое сопротивление в виде байтырского гостеприимства: раз в праздник пришел, то оставайся, пока он не кончится. Пришлось оставаться. Опять.
На обратном пути решил заехать в один из покинутых городов, про который мне рассказал Гирзи. В конце концов, обратно к байтырку торопиться не хочется, вдруг меня там шаманка ждет уже, с моим стечкиным? Погуляем, посмотрим на красоты, вдруг забудет? Хотя я сильно сомневаюсь, даже Уюйти мне нет-нет а напомнит про это дело.
Город сам производит гнетущее впечатление: наполовину зарос дикими пальмами, наполовину занесен песчаными бурями. Пришельцы, которые поддерживают здесь солнце и воду в реках, не особо заинтересованы в том, чтобы сохранялись какие-то культурные памятники. Им достаточно того, что они видели их один раз, а дальше энтропия берет свое в любом случае. Как я понял, они вообще не лезут в дела местных, лишь наблюдают за ними.
В городе осталось лишь пара мест, где останавливаются паломники следующие в Серебряный город. Всего пара улиц с более менее целыми домами, колодцами и башенками-укрытиями.
Наверное когда-нибудь и на Земле исчезнут все памятники и следы древних городов, по песчинке, по камушку. Одни фотографии останутся. Интересно, остались ли у самих пришельцев задокументированные воспоминания о собственных исчезнувших городах? Неужто тоже в пирамидах жили, только деревянных? Не сразу ведь они до такого уровня развились.
Но спросить не додумался, как-то вообще не до таких вопросов было.
На обратном пути мне попадались разные паломники, иногда из интереса спрашивал их, куда направляются или что узнали, если возвращались. Один такой человек как раз возвращался из Серебряного города, где хотел узнать местоположение своего врага. Просто с целью отомстить, видимо, но ему ответили, что противник его давно мертв, сгинув под каким-то обвалом. Сам мужик здоровый был как бык, один из тех наемников, что выходят на местные дуэли - тусмалэмы, - за плату.
Пришло мне в голову нанять его: ну не хотелось мне от собственного стечкина костьми лечь в чужой земле, пусть и малодушно оно как-то с моей стороны. Но опять же, я не абы какие открытия несу, подвергать свою жизнь опасности просто из-за дикарских традиций теперь совсем уж глупость.
Заобщался, в общем, с наемником этим, он поначалу даже обрадовался, что работенка найдется, да и вещи, которые я ему предлагал, его привлекали. Увы, стоило узнать, что речь шла про спор двух кутухт, то он не то чтобы охладел, но испугался. Сильный у них здесь страх перед шаманами, никак не уговорил в итоге. Кутухта для местных это что-то совсем непостижимое и жуткое, те, кто могут даже после смерти появиться снова и отомстить.
И ведь пришельцы в пирамидах своих тоже опасаются местных, особенно кутухт. И это при всем уровне технологий и даже общих, как я понял, принципах взаимодействия с ненаблюдаемыми пространствами. А все равно загадка для пришельцев, как кутухты шаманят. Не должны уметь, не имеют механизмов, нет общих знаний. Совсем иная плоскость. Уф, чем дольше думаю про такое, тем меньше пересекаться хочется самому с ними, особенно в драке.
День пятьсот сорок девятый. Мне показали один культ, который обитает в огромной горе испещренной тоннелями. Объяснили, что под горой находится старый город, построенный еще во времена, когда солнце не поглотил волк. Местные жители защищают это место, по каким-то своим причинам, но единственное, что не нужно делать, это пытаться войти в темноту проходов в скале.
Так вроде с первого взгляда вполне обычное племя, себе на уме конечно, но говорят на байтырском, как впрочем и на ритмичном говоре пустынных жителей. Обступили машину и долго обсуждали что-то - как я понял, ее вид пересекался с некими местными легендами, но слава богу ко мне претензий не было. Даже напротив, чуть дружелюбнее стали относиться, хоть в тоннели и не пускали конечно. Под горой скорее всего еще один комплекс пришельцев, который они решили сделать местом поклонения, но наводящие вопросы не дали подсказок о том, что внизу.
Удалось записать странные завывания, которые племя исполняло в качестве молитвы. Зашли почти все внутрь, видимо для акустики, и начали ритмично вскрикивать, протяжно так, будто изображали некий звук. Длилось это долго, минут двадцать, обряд отгоняющий напасти, или предупреждающий напасть, по переводу сперва не понял.
Когда уже двинули дальше, и я проматывал пленку, то сквозь лишние шумы и помехи понял, что это напоминало мне: сирену, как будто дикари пытались изобразить тревогу. Ну то есть, вполне сходится, предупреждение напасти ведь и есть тревога.
Странное место, посмотреть бы, что там за город под землей, и что от него осталось.
Пески постепенно оставались позади, жара спадала, становясь уже не такой удушающей. Я всю дорогу думал, что делать со своим рабом, он мне так-то не раб все таки. Переводчик он конечно полезный, но земли адирмизиди я покинул и возвращаться теперь не собирался, к чему мне его услуги, единственные в которых я нуждался по сути?
Как-то раз завел с ним разговор насчет освобождения, объяснив, что по возвращению в свою страну просто по шапке дадут, если при мне слуги обнаружатся. Гирзи парень не глупый был, вредить мне не хотел, так что согласился остаться тут да поискать свою родную деревню. Его еще в детстве отдали в услужение семье поэтов по каким-то личным соглашениям, но деталей он не помнит. Для меня дикость.
Тут я сглупил несколько: расщедрился и пообещал, что помогу найти его дом. По описанию ничего сложного, деревушка на самой границе с байтырскими горами и степями, на берегу реки берущей начало от того водяного храма. Кто бы знал, что это займет много недель, так как деревень там оказалось достаточно, не считая того, что проехать к ним порой вообще не представлялось возможным. Всюду заросли, топи, грязь или скалы подпирающие водопады.
После нескольких недель переводчик стал уже предлагать мне оставить его самого дальше искать свой дом, да и моя фиктивная супруга постоянно напоминала мне, что я так пропущу тусмалэм. Но мне и на тусмалэм не хотелось, да и на принцип пошел, раз обещал то хотелось помочь. Но пока только недоуменные взгляды местных жителей встречаем к сожалению.
Пока двигались вдоль реки, мне удалось попасть на местный праздник, посвященный прародителю рыбы - киту. Ну оно и понятно, рыбу все едят, кто на берегах живет, почему бы лишний раз не отдать должное ее существованию? Хоть меня и забавляет слегка, что аборигены всерьез полагают, будто местные "киты" являются царями всех рыб, особенно в реке.
Для праздника делают большие чучела из пальмовых листьев и веток, маленьких глиняных монеток, дощечек и расписанных кусочков коры и кожи вместо глаз. Все это ставится на высокие палки и народ ходит так вокруг костров и домов, чтобы дух рыбы всю деревню благословил.
Затем все уходят к реке, чтобы спустить на воду чучела, и те медленно поплыли по течению вниз. На небольшом застолье речные чебурашки, заинтересовавшись целью моего путешествия, сильно занервничали, узнав, что я просто следую вдоль реки. Дальше идет область, которую закрывает от солнца крупная гора, теневая сторона реки, как ее тут называют. Там часто бывают туманы.
Я уж думал поблагодарить за предупреждение, лезть в туман не хотелось совершенно. Но кто-то упомянул, что и в таком месте есть деревня тех, кто разговаривают с духами теневой стороны реки. Придется и ее попробовать проверить. Но если туман слишком плотный там поднимается, то скорее всего повернем и уйдем.
Обидно будет, если это окажется нужная Гирзи деревня.
День пятьсот семьдесят первый. На теневой стороне реки царит неестественная сырость, будто влага с реки расползается по всей округе, двигаясь в этих сумерках. Тумана здесь не так много, как его описывали мне аборигены, он не настолько плотный как в горах, но двигается странными потоками, словно имитируя движение воды в реке, всегда в одну сторону. Большая часть местности завалена упавшими деревьями перекрывающими небольшие болота, ехать почти невозможно. Когда из-за леса поднялись небольшие дымки деревни, то решено было оставшуюся часть пути аккуратно пройти пешком.
В кустарниках забавно пересвистывались птицы, но самих пичуг я не замечал. Когда Уюйти сказала, что это не птицы, а местные жители, и что они нас преследуют чуть ли не с самой границы света и тени, стало как-то не по себе. Я уточнил, враждебны ли они, был ли это обмен сигналами для засады? Но меня заверили, что они свистят лишь чтобы отвлечь тех, кто идет за нами в тумане. Это меня не успокоило.
Честно сказать, в тот момент я уже мокрый был весь из-за страха и сырости, думал повернуть назад, с чем наверное и мои спутники бы согласились. Но впереди забили барабаны будто бы приглашая нас к себе.
Не стоило сюда соваться. Иногда надо понимать, что если место выглядит каким-то мрачным и странным, то вас там не ждут. Или как здесь: ждут, но совсем не для чего-то хорошего.
Стоило углубиться в лес, как что-то свистнуло над головами и несколько верхушек пальм рухнули поперек тропы. Меня и моих спутников окружили местные, вооруженные и недовольные. Еле успокоил Уюйти, иначе наверное так бы нас там и того. Разоружили в итоге, завязали руки и рты всем, отвели в деревню. Кутухта теневой стороны реки долго размышляла, что с нами делать. А нам самим даже слова сказать не дали.
Оказались в итоге в высоком деревянном храме, все стены в фетишах и масках животных. Хоть блокнот не забрали, может когда-нибудь удастся записанное передать кому-то. А может нет. Почему-то у меня за прошедшее путешествие накопилась некая святая уверенность в том, что раз меня все принимают за кутухту, то вредить мне никто не захочет. Да и вдоль реки все племена чебурашек были максимально дружелюбными, кроме их соседей. Но кто же знал!
Я сильно нервничал, что к царице опять пригласят для каких-нибудь опасных для здоровья бесед и расспросов, все думал как бы покинуть город без лишнего шума. Но город сам покинул меня, пока я дремал тревожным сном после приема во дворце. Почти все, кого я там видел, прибыли только на праздник и сразу вернулись обратно в пустыню. Эдирхи заметил видать, что я струхнул с царского раута, и успокоил меня сообщив, что царица так же удалилась в личный дворец.
Неудивительно, что город ветшает и постепенно разваливается: вне празднеств здесь обитают чуть ли не единицы. Ну и ладно, мне же удобнее - собрал вещички да отправился к черепу с солнцем. Мой проводник в стране ручьев подсказал, что попасть туда можно от некоего водяного дворца или источника, как они его называют. Там мол есть волшебная дорога. Меня сильно интригует, что в понимании местных является волшебным.
Еще мне подарили раба-переводчика, без него я бы никогда не нашел дорогу сам. Неприятно конечно как-то раба иметь, но иначе у тех, кто обитает ближе к черепу, дорогу и не узнаешь. Ни Уюйти, ни я местного языка не знаем, да и с переводчиком по местным наводкам я блуждал около двух недель туда-сюда.
День четыреста девяносто второй. Я наконец-то нашел источник воды в стране ручьев. Пришлось долго ездить по округе, пока не сообразил ехать в сторону гигантского столба белого дыма, оказавшегося паром. Почти на самом подъезде кончился заряд у машины, молний в пустыне я как-то не наблюдал пока что, придется снова заряжать крутя педали. Жара здесь просто оглушающая, влажность как в джунглях, земля местами превратилась в грязевые болота. Хотя вне окрестностей водяного дворца все еще хуже, солнце совсем близко, жарит и слепит неимоверно.
Как я и полагал, Водяной дворец построили те, кто находится в пирамидах. Какая-то установка для сбора воды, судя по тому, сколько пара поднимается из ее недр. Снаружи все обстроено местной архитектурой, которая частично осыпалась от времени и условий, но, видимо, вокруг генератора давным-давно стоял храм. Не завидую тем, кто это строил: условия здесь тяжелые, у самого храма-дворца небось вообще нечем дышать, как в парилке.
Надеюсь машина там где-нибудь проедет, отсюда до черепа с солнцем наверное еще дней пять пути, а то и больше. Если путь, про который говорил Эдирхи, придется преодолевать пешком, то я даже не знаю, чем это может закончиться. Надо доехать и смотреть.
Страна диких нравов, ей богу.
Сел заряжать батареи, кручу педали, не трогаю никого. Занятие само по себе не самое легкое, так еще вокруг жарко и влажно как в парилке. Подошел полученный от Эдирхи раб-переводчик, Гирзи его зовут, кстати, забыл как-то раньше упомянуть. Подошел и давай спрашивать, чего я делаю и не нужно ли мне, чтобы он крутил за меня. Ну мне то, советскому человеку, рабский труд как бы не нужен. Раньше же крутил сам и ничего.
Так этот чудак пошел на теневую сторону холма и пожаловался Уюйти, что я на него чем-то обозлен, раз не даю себе помогать, и вот уже стоят они вдвоем над душой, спрашивают что случилось? А я чего, рассказал им в подробностях, почему я кручу педали эти проклятые сам: машина моя, ну то есть казенная конечно, но записана-то на меня, значит мне и заряжать ее.
Что тут началось - Гирзи забеспокоился еще сильнее после таких заявлений, супруга стоит и ржет как гиена, предложила, раз мне нельзя рабов заставлять работать, самой ему приказать, чтобы меня боги не наказали. Я, признаться, плюнул на это дело и согласился, лишь бы отстали. Хочется педали крутить по очереди, ну и крутите.
Потом два часа еще пришлось объяснять Уюйти, что никаких богов у меня нет и нечего тут выдумывать, все по своей воле делается. Мда.
День пятьсот первый. Пришлось оставить машину у подножия источника, на берегу одной из многочисленных речек, протекающих из недр древнего строения. На всякий случай с детекторами походил, радиацию искал, но ее не обнаружилось. А вот искривления тут такие, что монгольские степи с их туманными холмами отдыхают, даже страшно входить стало. Уюйти заверила меня, что здесь безопасно, да и паломники сюда ходят периодически, мы и вправду видели несколько групп по пути. Не будут же они, в самом деле, на смерть свою тащиться в такую даль.
Местные, кто был со мной, остались у машины. Не принято у них праздно шататься по Серебряному городу, туда идут лишь те, у кого есть вопросы к его обитателям. Сам путь занять должен, опять же по прикидкам местных, всего пару дней туда да обратно. Собрался в общем, да двинул, хоть и не по себе слегка от того, как приборы шалили некоторые.
Поднялся по мокрому от водяного пара склону, где наткнулся на храмовых жрецов. Они, как по отработанной схеме, нацепили мне на шею гирлянду из цветов, будто на курорт какой прилетел. Поднимаются впереди меня по огромным лестницам гуськом, пыхтят, распевают какие-то гимны, побрякушками на посохах звенят в такт ходьбе.
Уже входя в одну из арок дворца задумался, а какой у меня вопрос-то к обитателям пирамид? По шее не дадут за то что припрусь туда просто так? Я конечно ожидаю, что там небось компьютеры стоят какие-то мудреные, которые просто аборигенам картинки разные показывают, а те уже расшифровывают как им хочется. Но мало ли.
Несколько часов я шел с группой жрецов по внутренним залам дворца. Монументальные у них тут постройки, явно не чебурашками выстроено, но оно и так было понятно. Во многие части комплекса местные не ходят, все огорожено кучей цветов рассыпанных по полу в качестве обозначения основных дорожек. Когда спустились в совсем темные области, то в воздухе стали появляться светящиеся шарики. Механизм какой-то для освещения, парят себе над нашей процессией, но не спускаются. Сломанных светильников, по которым можно было бы понять принцип работы, я нигде на полу не увидел.
Спустили меня под песнопения в самую глубь, где посадили на какой-то монорельс. Обложили гирляндами, пристегнули к креслу, да покинули кабину, а я поехал. Еще стояли и махали руками вслед, кричали чего-то, но поди разбери без переводчика. Я в этот момент аж к двери дернулся, да так что ремни заскрипели. Забыл про Гирзи! Переводчика оставил с Уюйти!
Черт бы подрал жрецов этих, которые меня как ни в чем не бывало провели через весь свой храм распевая песенки. Ни вопросов у них не возникло, ни какой-то фразы дежурной: обложили цветочками и пойдем мужик. И я хорош, иду слушаю, запись даже включил, интерьеры фотографирую, непонятные механизмы, даже думать забыл об окружающих. Втемяшилось же в башку, что компьютер там сидит, а если нет? Если и правда какая-нибудь очередная четырехметровая чебурашка сидит и вопросы ждет?
Начал пытаться кнопки найти или что-то похожее, да только куда там, внутри лишь светильники в воздухе висят шариками света и все. Пометался немного и смирился, в случае чего может позволят туда-сюда съездить еще разок. Еду долго уже, часов пять, а то и больше. Мимо меня в окнах мелькают какие-то станции, конструкции и разноцветные огни. Один раз даже показалось, что самого себя видел на одной из станций, только с чемоданом каким-то, да в пиджаке глаженом. Но оно может закемарил к тому моменту.
Это был не компьютер, и вообще это место совершенно не заброшенное! Я стою в коридоре, лихорадочно перепроверяю фотографии которые удалось сделать, но на них все одно и то же: инопланетная фигура зависшая в воздухе, в окружении меня самого из разных параллелей. Щипнул себя даже пару раз за руки, но слава богу не продолжаю дремать в кабине монорельса. Мысли с трудом собрать могу, я такого не ожидал, наверное никто из... нас такого не ожидал.
Мигающий свет создает ненаблюдаемое пространство, в котором и передвигалась инопланетная гражданка. Здесь все связано с восприятием, странные фигуры в тумане, те кто управляют пирамидами, это как квантовые теории, но на практике. Да, сначала показалось, что просто сбои в энергопроводке местной, все эти циклические мигания. Я даже попытался завести разговор с какой-то коробкой, думая, что это небось и есть то, кому тут аборигены вопросы задают, но нет! Свет мигнул, появилась фигура, а за ней другие я.
Ко мне обращались на родном языке, мой первый вопрос был про это, откуда он им известен здесь, в этом странном месте? Мне сказали, что мы уже были изучены. «Вы были везде?» — «И присутствуем всегда». Так-то логично, если им доступны такие механики перемещения, они находятся не просто в мультипространстве, но смещены во времени, находясь буквально везде!
Мне надо структурировать все, о чем я-мы спрашивали, но позже. Всего трясет от нервного напряжения, может потому, что они были рядом. Знакомое ощущение, как тогда в Монголии, но сильнее в сотни раз. Надо ехать обратно, надо доставить все это до института, до Земли. Я знаю, что у меня получится, мне так сказали. Где-то какой-то я уже дома.
Покинуть дворец воды не составило труда, жрецы вообще не обращали на меня внимания, когда шел мимо. И ведь у них здесь нет никакой функции, которую бы задумали им обитатели пирамид, местные просто создали себе культ вокруг этой конструкции. Им абсолютно так же отвечали на их вопросы, пользуясь понятным им языком, но наверное первобытный страх перед неизвестным сыграл свою роль? Аборигены приходят сюда лишь для того, чтобы найти кого-то пропавшего, иногда узнать свою судьбу, но я не слышал рассказов о поисках тайн мироздания. Может быть они справляются и без высшего разума, своим умом. Хорошо это или плохо - мне сложно судить.
Незнание ведет их по своему пути. Я, пожалуй, тоже оказался здесь лишь потому, что не знал ни языка, ни культуры, я ведь не антрополог в конце концов, как тот же Котомкин, которого, кстати, отчего-то не было среди спутников моих параллельных копий. Наверное, с Котомкиным сюда попросту не попасть, мы бы так и закончили опись культурных тонкостей еще в Монголии да отправились домой. И ведь это всего одна сольпуга в сапоге, которая своим укусом лишила его пальца, а меня трех лет спокойной жизни в родных пенатах.
Мысли о причинах и следствиях не прекращают роиться в голове после этой странной встречи. Никто не вел меня сюда за руку, я мог так же добраться до своей цели лишь черепом в руках дикарки, уже безразличным ко всему происходящему. Можно ли вообще быть уверенным, что я попаду домой только потому, что так сказала странная, теряющаяся в мигании света фигура?
Чем дольше я спускался по лестнице вниз, тем больше формулировалось вопросов, которые нужно было задать. Возвращаться и переспрашивать, тем не менее, кажется чем-то кощунственным. Пусть другие придут после меня.
Сегодня увидел похоронные ритуалы у местных жителей. Караван остановился около невзрачной башенки и с одного из верблюдов сняли узелок, оказавшийся при ближайшем рассмотрении чьим-то телом. Я даже не знал, что они всю дорогу везли с собой покойника, видимо место захоронения сильно играет роль.
Вышли завернутые в черное и белое фигуры, приняли мертвеца и ушли к куче камней хоронить его. Сам сверток с телом весь усеян амулетами и узелками, чтобы мертвого не тревожили после смерти жиньи или духи не погребенных, пытающиеся занять чужую могилу. Глава каравана объявил привал на пять дней, в конце которого они явятся на могильник, чтобы узнать: все ли у покойника в порядке на той стороне. Меня пригласили посмотреть, но предупредили, что говорить во время этого действа ни в коем случае нельзя, иначе мертвец якобы украдет мой голос. Ну я в любом случае говорить не собирался, только снимать.
Камни вокруг могил называются "кошти" - языки мертвых. Тонкие менгиры ростом выше человека с пропиленными в них отверстиями. Когда сквозь камень дует ветер, то он издает гул и свист, а располагать такие камни в правильном порядке это вообще передающееся по наследству тайное знание живущих у кладбищ семейств. Находящийся в круге шаман трактует по звукам волю мертвых, прислушиваясь к мелодии которую ветер выдувает в камне.
Надо будет попробовать записать эти звуки, надеюсь аппаратура сможет уловить.
Адирмизидский ритуал разговора с мертвыми сегодня добавился к моим записям. Уюйти настаивала, чтобы я туда не ходил, байтырку не особо любят соприкасаться с миром мертвых и другим не советуют. Но ничего особого не произошло. Шаман раскачивался и завывал, пока остальные звенели маленькими четками и украшениями. Ветер, вторя шаману, свистел сквозь каменные столбы вокруг нас. Звук конечно своеобразный, даже мурашки немного от него пошли нехорошие. Словно хор флейтистов-астматиков задыхаясь пытается выдуть из инструмента некую мелодию. Непрекращающееся ощущение, что кто-то за спиной стоит и дышит.
В машине еще раз прослушал запись, интересно ведь, что там могло поймать. При определенной обработке и правда непонятный такой шепоток проскальзывает, сначала подумал, что кто-то из местных шептал, а затем услышал странное. Даже не знаю, может я один это на записи слышу и то игра воображения, но я прокрутил для уверенности несколько раз - в одном моменте словно женский голос говорит по русски "у меня все хорошо". Сам я молчал, да и в языке караванщиков схожих фраз не слышал, даже по звучанию. Знать бы, к чему это.
День четыреста сорок второй. Караван довел меня до города Касар-Итаи, что в переводе с местного значит "стоящий под солнцем" или "возведенный под солнцем". Настоящий большой город, резко контрастирует со всеми поселениями и монастырями виденными мной ранее. Высокие стены, защищающие непонятно от кого, осыпавшиеся местами барельефы, многоэтажные дома. Такого я, признаюсь, не ожидал. Как давно он был построен?
Пройдя сквозь ворота мое первое впечатление немного померкло. Все выглядит по-настоящему древним: следы ремонта, куски старых зданий на улицах, поверх которых были возведены новые. Жителей явно меньше, чем могли бы вместить все жилища. Одна из вовсе обвалившихся стен переделана во что-то приземистое и неказистое. Мой проводник объяснил, что городу больше трех тысяч лет и перестраивался он шесть раз. Жить в нем большая часть современных адирмизиди не видят смысла, рассыпаясь по пустыне маленькими группами. Это, скорее, памятник, хотя и функционирующий как резиденция нынешней царицы.
К царице меня обязательно пригласят, что немного волнительно. Кто его знает, какой я обычай нарушу или что не так скажу. Хоть обещали показать как себя вести.
Вполне приятный городок. Деревья везде, колодцы, домики стоят так, чтобы образовывать тенистые дворики. Местные ходят, оборачиваются на меня, а я на них, одежду и украшения уже устал фотографировать.
Еще и жара стоит практически вечная, изредка лишь слабеет, но я так и не понял в какие промежутки лучше выходить. Хорошо хоть в домах прохладно, постоянно по комнатам приятный сквозняк гуляет.
Наткнулся пару раз на странных львов, только грива у них больше с подбородка висит а не на макушке, и морды странные. Местные им специально расчесывают шерсть так, чтоб на человека смахивали, жуть. Даже шапки делают и ожерелья. А так, кошка вроде как кошка, большая только и бородатая.
День четыреста шестьдесят третий. Обещали прием у местной царицы, да только что-то тянут и тянут. Ну да ладно, небось занятая персона, не до гостей из других миров. Хотя мне намекнули, что я тут не первый, но последние несколько сотен лет пришельцев у них не было, могли бы как-то и посильнее удивиться что-ли.
Попал на местный праздник - Шулех-мена, переводится то ли как просьба шакалу, то ли прошение у шакалов. Местное божество, само собой хитрое и зловредное, у которого просят вернуть солнце. Судя по масштабам праздника, где все жители города одеваются как разные животные и ходят за фигурами шакалов, распевая им песни, они таки допросились, теперь солнце вовсе не заходит. Само собой шакал тут не при делах, небось вся хитрость в странном городе, который стоит под огромным черепом, зажавшим в челюстях солнце. Хочется уже отправиться туда, но царицу игнорировать, как мне думается, было бы оскорбительно. Пошлют еще кого вдогонку.
Уюйти на праздник не пошла, говорит у них в это же время совсем другое событие происходит в степях и горах. Отмечают они его закрывшись дома и бормоча молитвы пирамидам. Ну это-то мне уже не шибко было интересно.
Сам торжество дюже масштабное, со всех окраин приехали разные семейства, кто живет вне города. Колотят и визжат инструменты, тканей разноцветных развесили везде, какие-то красители порошковые бросают с крыш на толпу: синие, зеленые, фиолетовые. Пришлось даже в небольшой проулок отскочить, все записать спокойно, чтоб под руку никто не толкался.
Все тот же праздник Шулех-мена. Сидел себе в переулке, потихоньку записывал наблюдения в журнал, как выключился свет. Я даже не могу это иначе назвать. Когда наступает затмение, то все смеркается постепенно, есть какой-то переход от света к темноте. А тут раз - и темно, хоть глаз выколи. Сначала мысль мелькнула, что с головой что-то, мол ослеп от солнечного удара.
Толпа на главных улицах взбесновалась еще пуще прежнего, такой грохот подняли и звон, такой вой и рык, что в очередной раз напомнил себе - я в стране дикарей. Спустя минуту тут и там зажглись таки слабые огни, а празднующие пошли по улицам мимо меня кривляясь, истерично визжа и хохоча, крутя масками и сутуля спины. В переулке сжался, подальше от потока тел, как бы не задавили меня вообще. Толком ничего не видно, за столько месяцев на солнце уже и отвык видеть в полутьме, различаю одни силуэты.
Так продолжалось минут шесть-семь. Рассвело не резко, как опускалась темнота, а будто кто-то растопил их местное светило за секунд десять в полную силу.
Все сразу по домам расходиться начали, столы себе приготовили праздничные еще с самого "утра". Один я в переулке как вкопанный стоял и думал, что надо было на небо посмотреть, какие там созвездия можно было различить. Эх, вроде и понимал о чем праздник будет, но такой буквальности не ожидал.
Наконец-то попал на прием к царице, проводили меня во дворец. После огромного вождя байтырку, встреченного мной в степях Монголии, я уже не сильно удивился ее росту. Разве что телосложение какое-то странное, что-то тревожащее было в том, что угадывалось под шелками. Они тут чем царственнее, тем меньше на людей чтоль похожи? Но больше удивило то, что царская особа сидела в импровизированной кузнице, установленной посреди большого зала, и работала там над какими-то деталями до моего прихода. Подумалось сперва, что дела у них тут что-ли так плохи, что монарх сидит подрабатывает.
Говорили со мной много, интересовалась эта гражданка кем я у себя на родине являюсь, зачем путешествую и куда направляюсь. Ревниво и аккуратно выведала мои впечатления о городе и местных, сильно не лукавил я конечно, но постарался ниче лишнего не ляпнуть. Мало ли, насколько она обидчивой окажется. Самому вопросы задавать запретили еще на входе, а жаль, но такие тут беседы с власть имущими.
Спросила еще, являюсь ли я носителем грамоты и хотел бы обучить ей тут всех. Я аж поперхнулся, совсем не улыбалось еще и азбуку местным преподавать, мне через полтора года свалить бы уже. Еле отбрехался, что к педагогике у меня ни желания ни таланта, но царицу этот ответ отчего-то очень даже устроил. Дальнейший интерес к оставшейся беседе словно сразу потеряла, недолго я там после этого пробыл.
Эдирхи, глава каравана с которым я сюда прибыл, сопровождал меня всю дорогу. Уже снаружи решил я поинтересоваться, почему у них царица работает с металлом? Оказалось, что в загробный мир местные забирают с собой только то, что сделали своими руками во время жизни. Знать у них всю жизнь под надзором мастеров да учителей себе клепают одежку да застежку на тот свет. Список вещей там довольно длинный выходит небось.
А еще сказал, что если бы я хотел грамоте всех обучать, то голову бы с плеч сняли. Священное правило у них, что записывать историю может лишь высокородный. Метра четыре видать высокородность нужна, мда. Гостеприимные они тут, ничего не скажешь, сваливать теперь думаю, пока еще какие-нибудь правила не вскрылись внезапно.
Пока я наблюдаю за праздником, местные в свою очередь наблюдают за мной. Часто подходят, особенно те кто за птицами следит, поговорить им охота, поспрашивать, кто я и откуда такой. Оно неудивительно: с разных племен сюда приходят, чебурашки делятся новостями, слушают и рассказывают.
Даже приехали аборигены откуда-то совсем издалека: в ткань завернуты на манер арабов каких-то, верблюд при них был. На мой вопрос, из какого они племени байтырку, говорившая со мной чебурашка поправила меня, скривившись, что это не байтырку вовсе. Их тут зовут "кутубасах", что можно перевести как "говорящий с мертвыми", и байтырку-то их не очень жалуют вне праздников. Меня это сильно заинтересовало, если я уже на одну нобелевскую премию тут наработал, то на пригорке еще одна стояла.
Не думал, что какие-то еще культуры встречу в этом странном месте, кроме байтырских, но маленькая птичья жрица добавила, что тут и не только они. Далеко от солнца, там где бродит лед, живут и другие народы. Ичинги какие-то - люди собаки. Но те даже на праздниках не появляются, совсем дикие.
Солнце на птичьих скалах жарит сильно, все наполнено терпким запахом трав и криками обитателей горы. Порой столько людей приезжает, что их гвалт перебивает ор пернатых.
Гостил в одном доме, где птичьи жрецы объясняли мне про периоды владения птицами у байтырку. Солнечный период, как я и думал, относится к раннему возрасту, когда в рацион молодой чебурашки входит много яиц. Для солнечного периода дают взрослую птицу, со спокойным характером, несушку как бы. Птицы своего рода сторожа подрастающего поколения, могут даже сольпугу загрызть или змею.
Для каменного периода дают птицу помладше, за которой надо следить и ухаживать. Обычно каменным периодом считается оседлый образ жизни, когда местные мало перемещаются из-за детей или какого-то занятия. У байтырку есть поговорка, я ее наверное не переведу достойным образом, но суть в том, что у молодых деревьев слабые листья, им нужна защита от солнца, они прорастают в тени камней, пока не станут достаточно сильными, чтобы высунуться под прямые лучи. Плюсом это связано и с резьбой по камням, где высекают предков для того, чтобы увековечить их.
Вообще камень и тень у чебурашек это не периоды, а скорее образ жизни. Те, кто находятся в постоянном движении - всякие охотники, зайцепасы и путешественники, - получают птиц с другим темпераментом. Со старением и смертью это не связано, хотя поверья насчет птиц уносящих душу на небо и существуют.
Мне птицу не предлагали, так как я кутухта. Слишком много общаюсь с туманом. Ну оно мне и не нужно, не хватало еще питомцев заводить.
Все заглядывался на группки кутубасахов: как бы с ними связь наладить аккуратно да изучить. Но местные о них отзывались как о довольно мрачном и жутком народе, чей быт пронизан разговорами с мертвыми, сидением в темноте и танцами в песчаных бурях. И где они только темноту находят, в таких условиях? Еще оказалось, что кутубасахи отказываются учить чужие языки, так как свой собственный считают совершенным. Но это не проблема, так как они при себе держат толмачей.
Меня также жутко интересовали пирамиды и некий город под черепом, в зубах которого зажато местное светило. А попасть туда можно было только через высушенные земли, населенные пустынниками. У них хотя бы должен быть фольклор свой про пирамиды, глядишь какие-то детали раскроются.
Копался я в машине, в поисках достойного подарка на первую встречу, но эта самая первая встреча внезапно случилась сама - подошел мужчина в серебряной маске с коротышкой переводчицей, обратился ко мне по имени, тому которое знают местные конечно, а не то что у меня в паспорте, ну да ладно. Объяснил, что хочет пригласить меня в страну ручьев, дабы вписать свою нить в повествование, которое я плету, и вообще помочь с этим делом чем сможет. Ну отказываться не стал, хотя ощущение конечно одновременно радостное и тревожное. Откуда он знает, что я записи веду? Байтырку к моей деятельности слабый интерес проявляли, от них бы не узнал. Язык у них и правда сильно отличается от байтырского, нет гавкающих-лающих ударений на гласных, речь вообще звучит как декламирование стихов.
День триста восемьдесят третий. Моя экспедиция двигается в сторону местного светила, к некой Стране Ручьев, в составе каравана Эдирхи - местного мудреца, который пригласил меня отправиться с ним. Как мне объяснил он сам, для него большая честь повстречать искателя истории, которых местные уважают как последователей учения некоего Гиредета. Поинтересовавшись личностью древнего мудреца, я получил лишь скудные сведения, что был он так же не из этих краев, а путешествовал здесь аж две с половиной тысячи лет назад. Эдакий основоположник истории как науки.
Сами народы пустыни себя называют адирмизиди, а кутубасах это экзоним. Работы тут намечается даже больше чем с байтырку, учитывая те обрывки истории, что мне поведал Эдирхи. За оставшиеся два года, что я собирался тут провести, наверное и малой части не задокументировать. Иногда шлю сообщения в институт, втайне надеясь, что они их получают и волосы рвут на голове от того, какие приходят данные. Хотя может это по привычке, как собака Павлова: получил данные - отправил, получил - отправил, разве что слюна у меня от этого пока не капает.
Чем ближе к солнцу, тем жарче погода - интересно, выживает ли что-нибудь у самого светила? Земля твердая, как задубевшая хлебная корка, а трава, пробившаяся с крайнего сезона дождей, уже начинает желтеть. Повсюду летят семена, рассыпанные растениями в яростной попытке воскреснуть в следующем сезоне. На дальних горах постоянно замечаю, как собираются небольшие пыльные бури и смерчи, кружащиеся на границе света и тени.
Местные используют небольшие башенки в качестве перевалочных пунктов. Караван натягивает тент на крыше и собирает из небольших разбитых неподалеку садов что-то сильно похожее на финики и некую траву сильфи, которая тут много где растет. Напоминает укроп, только острая даже на запах. Она тут и пряность, и лекарство, ее вкус везде, в каждом блюде, в каждом куске вяленого мяса и лепешках, даже в воде. Чую, к концу поездки меня вкус этого сильфи еще успеет доконать.
Внутри самих башен добиваются кромешной темноты, затыкая все щели и окна. У адирмизиди много ритуалов связано с темнотой, для жителей пустыни они как-то много чего делают вдали от взгляда солнца.
Уюйти жару переносит на удивление лучше, чем я, правда всю дорогу ворчит, что отправились в опасную страну. Но пока поразительно спокойно все, караванщики на диво дружелюбные и постоянно интересуются, не нужна ли мне помощь.
Адирмизиди обычно пережидают в башнях пыльные бури, которые тут довольно частое явление. Чем ближе к солнцу, тем явственнее ощущается, что его сила то растет, то падает, чем это вызвано я сказать не могу с уверенностью. Есть мысль, что оно искусственное, хотелось бы приблизиться, чтобы утверждать наверняка, а бури происходят от этих перепадов, и местные очень тонко чувствуют, когда это случится. Вот вроде идет караван мимо башни, никто даже не посмотрит в ее сторону, спят прямо в седле, а бывает наоборот ускоряются к ближайшему укрытию сворачивая с дороги.
Во время бури на дверях башни вешают крупное медное зеркало, отполированное и старое, оно служит для отпугивания "жиньи" - некого аналога злых духов, которые обитают только в вихре песка и пыли. Выходить на улицу в этот период тоже не позволяют. Опять ненаблюдаемые пространства небось, гулять не хочется конечно.
Пару раз опять казалось, будто кто-то шепчет снаружи, сквозь шорох песка по стенам. Жуткое ощущение, начинаешь вслушиваться в звуки, сидя в сумраке башни, отвлекаясь от витиеватой речи пустынных чебурашек.
Адирмизиди любят рассказывать сказки, но делают это только в полумраке своих убежищ, опуская на фонари небольшие плетенные чехлы. Сказки в основном про животных и их духов, иногда попадаются фольклорные персонажи. Слушаешь порой - красиво звучит, как стих длинной в час, а в переводе просто койот обманывает и хитрит, получая в итоге по горбу. Все как у людей в общем.
День четыреста восемнадцатый. Чтобы поспевать за караваном, где все то и дело спят прям в седле, пришлось все-таки показать Уюйти как управлять машиной. Ну, по пустынным холмам-то в разы безопаснее, чем по горным тропам. Сидит довольная, баранку крутит. Пару раз нас с верблюдами вытаскивали, но первый я сам увяз, каюсь.
Ехали через небольшую долину, и, внезапно, караван встал у холма, местные стали завязывать глаза верблюдам, нацепили на одежку какие-то колокольчики и маленькие тамбурины, стали накрывать мою буханку тканью. Эдирхи - глава каравана, - сказал мне, что будет шторм вне укрытия, а мне, как человеку несведущему, требуется переждать его в машине. Сами они, закрыв масками глаза, собрались на ритуальный танец, чтобы умилостивить жиньи на вершине холма.
Подумал, пока бури нет, то снять сам танец нужно, а там чуть что и нырну в машину под тент. Когда еще такая возможность возникнет?
Сам танец и правда удивительный, ни один пустынник соседа не задевает в движении, ориентируясь на перезвон одеяний. Стою, снимаю это все, вдали пыльное облако поднимается постепенно, ветер крепчает, уже одежду рвет. Тут звон от круга беснующихся танцоров словно растекаться стал по округе, эхом по долине. Сперва не понял вообще, что за слуховая иллюзия, а потом прямо над холмом стена пыли и песка взвилась... Я отчетливо видел и даже заснял, как в песке, перекручиваясь и растекаясь, мелькали фигуры, вторившие движениям людей на холме! Или люди на холме повторяли их движения, кто знает.
Честно говоря, засмотрелся на этот ужас так, что меня в машину только Уюйти смогла оттащить. Как рявкнет под ухо, так я и понесся прочь, только пятки засверкали, а вокруг уже стихия землю столбом поднимала. Часа четыре буря шла, пустынные чебурашки все это время плясали снаружи, я когда выбрался, то в жизни не видел более потных и запыленных людей.
И как меня к этому должна была короткая лекция перед экспедицией готовить?
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме the joe beats experiment (+1000 постов - the joe beats experiment)
Наши любимые теги
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!
Отличный комментарий!