сынишку не видели

Ночная сказка была рассказана, и я выключил свет, пожелав сыну спокойной ночи. Уже выходя из комнаты, я услышал сонный голос Димки:

— Пап, а я вчера видел крылатого ежа!

Я вернулся и присел на край его кровати, освещённой лунным светом.

— Правда? Расскажи, какой он.

— Ну он такой... Добрый. Хороший. Я его издалека видел, когда он по небу пролетал. И я сразу понял, что это он! Мне даже показалось, что он подмигнул мне. Мы тогда с Мишкой куличики из песка лепили. Я ему говорю: гляди, крылатый ёж! А он меня дураком обозвал и сказал, что крылатых ежей не бывает, потому что ему так родители сказали.

Я улыбнулся.

— Это твой Мишка дурак, и его родители тоже. Скажут же такое: не бывает! Не верь им. У каждого есть свой крылатый ёж. Просто не все их видят.

— А ты видишь?

Я вздохнул, вспоминая.

Когда отец рассказывал мне о крылатых ежах, они мне часто снились. Такие большие, мягкие и совсем не колючие. На них можно было сесть верхом и кружиться в небе наперегонки с ветром. И наутро становилось так хорошо, так легко! Каждый новый день начинался с радости. Хотелось бегать, прыгать, действовать, творить.

А потом отца не стало. Но крылатые ежи не переставали сниться. Они подходили ко мне, и долго-долго смотрели в глаза. Без слов — просто так. Но мне и этого хватало. Вся тоска, злоба и обида пропадали куда-то, и снова хотелось жить.

Когда мне было плохо — я закрывал глаза и представлял, что крылатые ежи летят ко мне, и снова делятся светом и добром. Когда мне нужен был совет — я снова взывал к ним. Решения принимал сам, но всегда старался поступать правильно, чтобы не было стыдно перед крылатыми ежами.

Крылатые ежи радовались вместе со мной всем моим успехам и грустили неудачам.

А потом я повзрослел. Первая любовь, первый алкоголь, сложные решения, ответственность. Надо было учиться, потом — работать. И крылатые ежи исчезли.

Я даже не могу сказать точно, когда это случилось. Просто однажды вдруг понял, что их уже давным-давно нет рядом.

— Нет, сынок. Раньше видел, а теперь уже нет. Но это не значит, что они исчезли. Они смотрят за мной, как и за всеми людьми. И ты не должен поступать так, чтобы тебе было совестно потом рассказать им об этом.

— Почему?

Я задумался.

— Ну... Однажды, через много тысяч лет, настанет час, и все увидят крылатых ежей. И они тогда со всех спросят по заслугам. Как ты будешь смотреть в глаза своему крылатому ежу, если всю жизнь врал, грубил, делал гадости?

Тихое сопение сынишки было мне ответом. Я осторожно вышел из детской, и, не включая свет, присел на подоконнике кухни.

— Ну как он? — раздался в тишине знакомый с детства голос.

— Растёт. Ищет. Развивается. Прокладывает свои тропки в этом большом и разнообразном мире. За плечами — мешок с мотыгами и граблями, которые он радостно разбрасывает перед собой, чтобы потом наступить на каждую. Но он не свернёт со своего пути, я уверен. Вы же поможете ему? Как когда-то помогли мне?

Не глядя на собеседника, я почувствовал, как он улыбается.

— Конечно. Мы всегда помогаем тем, кому нужны. И даже когда он решит, что может без нас — мы будем рядом.

Я потянул руку и дотронулся до мягкой серебристой шерсти, поглаживая крылатого ежа. Сколько же лет я не делал этого?

А потом он улетел, и я долго смотрел на его грациозный полёт меж ночных тучек, пока он не растворился в неведомых далях.

Он не обещал вернуться. Но это и не было нужно.

Потому что мой крылатый ёж всегда со мной.