Про Мосю
Неделю назад завелась собака.
Ну как завелась - отдала временно пожить хозяйка, которая из-за кучи работ не успевала за своим любимцем следить и баловать соответственно его высокому статусу. Решение о том, что собачка ближайшие несколько недель проживёт в моей однокомнатной сычевальне было принято совместно с девушкой, точнее она спросила моё согласие тоном, подразумевающим один правильный ответ. Вспомнив своих двух морских свинок, крысу и попугая, давно принявших ислам, у которых была одна общая черта, заставляющая верить в реикарнацию, а именно ненависть к роду человеческому и мебели, я согласился.
Через час мне привезли собаку. Собакой оказался плотно сбитый, непрерывно храпящий и пукающий, французский бульдог, с православным именем Моисей. В силу вышеописаных качеств, я признал в нём давно потерянного внутриутробного брата и влюбился.
Мося оказался охуенным. Степень его обожания к роду человеческому, воспитания и культурности, насколько это возможно одновременно пукая, заставляла меня чувствовать себя быдлом и мизантропом.
По утрам его выгуливала девушка, вечерами с ним на прогулку ходил я. Дома пёс непрерывно стремился к общению, блажённо хрюкая, когда его персону начинали гладить и чесать. Ел строго из рук, предпочитая обезжиренный творог с отварной говядиной. Всякие собачьи деликатесы из соседнего зоомагазина, чья разовая порция стоила дороже моей еды на весь день, отвергались с презрением. Когда мы уходили на работу, грустно садился в угол и наблюдал, как мы собираемся. Вероятно, так и не шевелился, ибо когда я возвращался, заставал его в том же месте и позе, в какой оставил. Ночью, когда мы спали, храпел в ногах кровати. Мог при этом и похулиганить - если с края кровати случайно свесить ногу или руку, бил по ним лапой.
В течении недели я стал постоянным посетителем соседнего зоомагазина, выискивая для Моисея новую игрушку. Зачем так часто? Потому что покупая несколько мячиков, скрученных вместе в гирлянду автомобильным канатом, через час внутриутробного рычания, которому позавидовал бы сам Ктулху, я собирал жалкие обрывки.
Потом настал вечер, когда Мося, резвясь на ковру, вдруг взвыл и озадаченно лёг на пол. Но через минуту продолжил радостно с нами тусоваться, как ни в чём не бывало. Был тщательно осмотрен, пальпирован и перкутирован, соответсвенно с методичкой Струтынского, но ничего плохого выявлено не было. После чего мы втроём легли спать.
Утром он начал подволакивать одну заднюю лапу и пятиться назад, жалобно взвизгивая при попытках погладить. Я остался дома и вызвал на дом ветеринара. Приехал дядька и сообщил, что вылез позвоночный диск и сдавил спинной мозг, дал телефон собачьего хирурга из дремучего зажопинска, прорекомендовал на первое время уколы ношпы, забрал 4 косаря и свалил. Я выкурил сигарету и позвонил хозяйке. Хозяйка велела не париться, сказала что пару лет назад ему продувало спину и было так же. Посоветовала так же ношпу и мазать Лошадиной силой, предупредив, что за уколы Мося зверски кусает. Выкурив ещё сигарету, я пошёл в аптеку, купив собаке лекарства, а себе бинты и перекись. По пути зашёл в строительный магазин, купив себе перчатки для работы с цепной пилой.
Вернувшись домой, рассчитав дозу препарата и задобрив лаской, вкатываю в бедро собаки лекарство. Минут через 30, когда Моисей успокоился, слез с дивана. О намазывании его спины не было и речи.
Ещё через несколько часов у него отнялась вторая лапа и я понял, что нихуя его не продуло. После чего, обняв Моисея, сидел с ним, пока не приехали девушка и хозяйка. Взяв француза подмышку, мы поехали в клинику. Там диагноз подтвердился, собаке сделали МРТ и назначили операцию, попутно выставив счёт овер 70 тысяч. Слегка охуевая от того, что я в частной клинике, выскребая полголовы, выставляю счёт заметно меньше, я навожу уточняющие вопросы. Нет, операция не гарантия, вероятность восстановления меньше 50%, нет, то что он выживёт точно не факт, да, операция 70 с гаком, плюс два дня в реанимации, плюс 25% за экстренность. Вообщем, всё как у людей, только больницам ФОМС снижают оплату за экстренных больных, типа они должны были за чуваком, которого видят впервые, лично следить с рождения. Даже подумал бросить работу человечьим врачом и освоить ветеринарию, но оценив шрамы на руках и лицах сотрудников, передумал. Большую часть времени хирург подводила разговор к тому, что даже если собака не восстановится, либо если мы не сможем позволить себе лечение, то кто не возьмёт её обратно и перестанет любить - тот мудак.
Устроив краткий совет, приняли решение, что по человеческим стандартам собаку надо лечить даже с минимальными шансами и докинув от себя большую часть цены, отдали пса на экзекуцию.
Ночью нам позвонили и сказали, что Мося вышел из наркоза.
На другой день мы поехали его проведать. В полуподвальном чистом помещении стояли ряды клеток с пациентами, при этом оборудование заставило бы рыдать от зависти большинство замкадских больниц, в которых я бывал. В каждой клетке кто-то сидел, на дверцах висели таблички с именем и диагнозом. У Моисея единственного висела яркая жёлтая табличка "Кусается", что вызвало гордость. Увидев нас, он радостно полез целоваться, лапы ещё не работали, но уже чувствовали. Мы с ним пообщались, поласкали, но в какой-то момент он понял, что в этот раз мы его не забираем, отвернулся задрав нос и обиженно засопел.
Пообщавшись с хирургом, мы пошли к реабилитологу. В дверях мы встретили джек терьера, полностью парализованный ниже пояса, носящийся как ракета и искренне считающий, что люди созданы исключительно для того, чтобы его любить и играть. Чуть позже к нам пришла реабилитолог и рассказала про джека, что он у них живёт уже полгода, так как от него после неуспешной операции отказались хозяева, и показала на нём комплекс реабилитационных упражнений, которые три раза в день по часу надо делать с Моисеем.
Сегодня забираем Мосю домой.
Свою собаку не заведу никогда.
Отличный комментарий!