себя наполни яростью и злобой

Демонология.

Несколько отрывков из разных книг, посвящённых опасному искусству демонологии.


Сковывание демона — дело не из легких. Суть состоит в том, чтобы создать тюрьму для создания, чье существование пагубно для самого бытия. Задача требует тонкости, грубости и знаний. Один неверный шаг, один упущенный миг или ошибка, и ты умрешь, станешь пыточной игрушкой для существа бесконечной злобы и воображения. Многие терпели поражение и попадали в рабство к сущностям, которыми хотели завладеть сами. И поэтому когда я говорю, что сковывание души живого существа — сложность иного порядка, вам следует знать, что я имею в виду. Жизнь всегда борется за освобождение от тирании других. Даже жизнь, искаженная и прикованная ко лжи, будет биться, метаться и кричать, прежде чем позволит чужой жизни надеть на себя ошейник. (Джон Френч. Ариман: Оракул-мертвец)


Демоны не чувствуют страха. Они не чувствуют ничего, что мы могли бы счесть за эмоции. Они и есть эмоции. Демон — это ненависть, вожделение и ярость, сплавленные в существ, которые превыше всего хотят сжечь смертный мир, что породил их. Страх их не сильнее, чем боязнь рыбы утонуть. Но каждую частичку их существования пронизывают соперничества и правила, нерушимые и неоспоримые. И вследствие собственной природы есть кое-что, выдержать чего не в силах даже они. Есть такие вещи, которые, будь демоны смертными, выражаясь нашим языком, ужасают их. Я могу изгнать демона. Могу сковать его на эоны, но все это их не слишком пугает. (Джон Френч. Врата Разрухи)

«…их’хал’хрек», — мысленно напел Ктесий. Рот наполнился желчью и вкусом испорченного мяса, и камень трона холодом коснулся его кожи. Он закашлялся, и ему пришлось постараться, чтобы не утереть губы. Пальцы непроизвольно дернулись. Рука начала двигаться сама по себе, она ползла по груди к его лицу, словно паук.

Резким усилием воли он остановил ее.

Он удерживали мысли в неподвижности три секунды. Следовало быть осторожным. Движущаяся рука могла показаться сущим пустяком, но он прожил девять веков лишь благодаря тому, что знал — небольшие ошибки были семенами погибели.

Если бы он сейчас утер рот, то мог бы сделать это в следующий раз, когда у него возникло бы схожее ощущение. Затем это могло войти в привычку. Каждый раз, когда он думал бы о поедании мяса, то вытирал бы губы. Спустя некоторое время привычка могла измениться, могла превратиться в необходимость заменить запах благовонием. Потребность перебивать смрад гниения сладковатым дымом стала бы навязчивым желанием, а затем одержимостью настолько сильной и настолько глубоко засевшей в подсознании, что определенный запах и привкус могли заставить его сжигать все, к чему он бы ни притронулся.

Такова сила варпа. Неважно, сколь незначительна связь или насколько крошечно начало, — демон был способен использовать твой собственный разум, чтобы уничтожить тебя. Для этого могло потребоваться тысячелетие, но легионы варпа обладали терпением вечности.


Девять часов. Он просидел в каменном кресле внутри кругов из свечей девять часов. Ктесий не сомневался, что Игнис выразил бы свое неудовольствие тем фактом, что он не сумел предсказать продолжительность медитации с точностью до секунды.

Это была скорее медитация, нежели ритуал, ибо его целью было не призывать кого-то в бытие или создать в варпе некий эффект. Цель была совершенно противоположной. В течение девяти часов Ктесий шерстил воспоминания, касаясь и проверяя каждый изолированный отсек своего разума. Каждая ячейка содержала фрагмент слова или, в некоторых случаях, единственный звук либо только его составляющие. Каждый фрагмент отделяли стены ментальной силы. Сплетенные вместе, звуки создадут имя: истинное имя демона.

Даже часть подобного имени психике смертного могла нанести непоправимые повреждения. Даже непроизнесенное, оно разлагало материю, что его содержала. Если записать его в книге, бумага сгорит и обратится в живую кричащую плоть. Если отлить в металле, он проржавеет, расплавится, примет форму и скроется в тенях. Если выгравировать на кубке, стекло разобьется, и его кусочки станут облаками острых осколков, жаждущих крови. Произнести подобное имя, воспользовавшись им для призыва, сковывания или освобождения демона, означало сотворить нечто ужасное и экстраординарное. Ктесий занимался именно этим. Его разум хранил тысячи истинных имен демонов — от жалких созданий до высших демонов из недосягаемых кругов Разрухи. Сама его душа служила гримуаром, а разум был рукой, что переворачивала страницы. (Джон Френч. Ариман: Неизменный)

Таджикское сказание о В. И. Ленине

Недавно было это. Еще живы все люди, которые помнят тяжелые дни. Земля окуталась плащом невзгод и горя. Стонали люди под ярмом богачей, лили слезы и жаловались степи солнцу и звездам на земной произвол.
Тогда на земле появился Ленин, и сказали степи солнцу и звездам:
Вот он, чья рука создаст новый мир!
Ледяными от ужаса стали сердца богачей, когда услышали они о Ленине. Собрали они совет и подлыми языками лили яд в уши друг другу и шептали:
Надо убить Ленина.
Был на земле злой колдун Кучук-адам. Сердце его давно поросло отвратительной коростой злобы и бесчестья.

Позвали его на совет богачи и сказали:
Кучук-адам! Ты помогал нам властвовать, и мы награждали тебя. Ты помогал нам убивать и грабить, и мы награждали тебя. Помоги нам уничтожить Ленина, и мы выстроим тебе золотой дворец, осыпем его алмазами и поселим в нем сорок четыре девушки, равных которым по красоте не видала земля и которых ты возьмешь себе в жены.
Кучук-адам ответил:
Дайте мне сто таких дворцов, четыре тысячи четыреста жен, дайте мне десять тысяч рабов, наполните мои подвалы алмазами, наполните стадами мои земли, дайте мне сто тысяч танапов виноградников, и я убью Ленина!
Богачи дали все это Кучук-адаму и прибавили каждый от себя по перстню, и один перстень, подаренный Кучук-адаму Кара-адамом, имел силу делать носителя его невидимым.
Вышел Кучук-адам с совещания и пошел домой. Дома раскрыл он черные книги, жег волшебные травы, а после убил ребенка и, смешав его кровь с пеплом от трав, прочитал слова из черной книги и стал смотреть в кровь.
И кровь показала ему горы, долины, ущелья и пещеры и там Ленина, который легкой поступью ходил и искал кизыл-таш и ок-таш. Кизыл-таш нужен был ему для борьбы, а ок-таш для счастья.
Затрепетало сердце Кучук-адама, испугался он, что Ленин найдет камни и будет непобедим.

Приказал Кучук-адам подать ему коня, быстрого, как вихрь, подать ему меч и пояс богатыря Али. Запер он дверь в черную комнату пятью замками и помчался в горы.
А Ленин ходил по горам, ущельям и пещерам и увидел в одном ущелье на дне ручья кизыл-таш и ок-таш.
И когда хотел Ленин достать их, на него напал невидимый Кучук-адам, схватил Ленина поперек тела и бросил его на камни.
Но отшвырнул ногой Ленин Кучук-адама, и завязалась между ними борьба.
Гремел гром. Горы кидали камнями направо и налево, надеясь хоть случайно задеть Кучук-адама. Молнии сыпались дождем, но Кучук-адам спрятался за спину Ленина и был неуязвим.
Изнемогал уже Ленин в тяжелой, неравной борьбе, и пот крупными каплями капал с его лба.
И одна капля случайно упала на руку Кучук-адаму и прожгла его руку насквозь. Взмахнул от боли рукой Кучук-адам, кольцо слетело с его руки, и стал он видимым.
Обратили на него ярость свою горы и тучи, били его камнями, жгли молниями, и пал Кучук-адам, погребенный под скалами.
Снял с Кучук-адама Ленин пояс богатыря Али, достал кизыл-таш и ок-таш и пошел по горам освобождать землю.

Горы давали тень ему от зноя, и солнце умерило пыл свой и не накаляло камней, чтобы не жгли они ноги Ленина. Когда он хотел пить небо проливало
дождь, когда он хотел есть барсуки приносили ему пищу и джейраны давали ему молоко.
Так шел он пять дней и остановился поспать в одном ущелье.
Когда он заснул, очнулся Кучук-адам, лежавший у ручья, и, собрав стаю демонов, обманул бдительность гор и пошел убивать Ленина.
Горы не заметили его. Он пронесся над горами. Небо спало и не заметило его. Но заметил его маленький воробей. Он напряг всю силу своих слабых крыльев и полетел к Ленину быстрее ветра предупредить его об опасности.
Он прилетел раньше Кучук-адама, предупредил Ленина и упал мертвым.
Ленин разбудил горы, натер меч свой поясом Али, и стал меч тяжелым и огненным, а когда налетела на него черная стая, то горы сдвинулись и образовали крышу, и некуда было бежать демонам, а огненный меч разил их и жег.
Пали все демоны в этом ущелье, а Кучук-адам, превратившись в червяка, прополз в щель между гор и убежал от гнева Ленина.

Когда утром взошло солнце и растопило мрак в ущелье, нашел Ленин среди трупов демонов труп маленького воробья, зарыл его в землю и, поцеловав могилу, сказал горам:
Воздвигните над телом его гробницу великую и великолепную, ибо мало было тело его, но велик дух, и жизнь свою он отдал за общее счастье.
Сдвинулись горы над могилой воробья, и ушла гробница, равной которой не было ни у кого, вершиной за облака и рассказала тучам о смерти воробья.
Тучи, собравшись около вершины, слушали и плакали, что умер в маленьком теле великий и сильный дух
Дальше пошел Ленин, а Кучук-адам, забежав вперед, перегородил дорогу ему саем.
Отравил он воду в сае и думал:
Коснется Ленин воды и умрет, пораженный ядом.
Но Ленин подошел к саю и бросил в воду палку. Палка сгорела, сожженная ядом, а Ленин крикнул орлов, и перенесли они его через сай.
Кучук-адам, увидевши неудачу, побежал вперед и, дождавшись, когда Ленин лег спать под горой, забрался наверх и хотел сверху сбросить трехпудовый камень на голову Ленина.
Но камень спустился вниз тихо, лег около головы Ленина и стал мягким, как пух. И положил Ленин камень под голову вместо подушки.
В ярости стонал и грыз камни проклятый огненный Кучук-адам и бросал богохульства в небо, но небо отвечало ему презрительным молчанием.

Пролил от злобы слезы Кучук-адам, и слезы те, падая на каменные скалы, прожигали камень насквозь.
Вышел из гор Ленин в степи, и мягки были степи под ногами его. Ядовитые змеи, ящерицы и лягушки уползали с дороги, дабы видом своим не осквернять глаза Ленина, а сами тайком из травы смотрели на него и плакали, что никого не оставил без ласки Ленин, кроме них.
Ленин услыхал этот плач и позвал к себе змей, ящериц и лягушек и всех обласкал он, не оставив никого не замеченным.
А Кучук-адам нашел в горах камень кара-таш, обладавший силой убивать все, чего он коснется. Кучук-адама он не убил, потому что Кучук-адам был волшебник.
Погнался за Лениным Кучук-адам и думал в гнусной радости:
Догоню я Ленина, брешу в него кара-ташем, и умрет Ленин.
Когда бежал Кучук-адам степью, то змеи сплелись и загородили ему дорогу. Споткнулся о них Кучук-адам, упал и выронил черный камень. И когда он хотел взять его снова, подпрыгнула лягушка к кара-ташу, проглотила его, прыгнула в воду и умерла в воде.

Ужи закопали ее в ил, а около воды легла ок-илен.
И не решался подойти к воде Кучук-адам, ибо нет лекарства от укуса ок-илен.
В ярости вырвал себе бороду Кучук-адам и бросился на ок-илен с камнем, но встала ок-илен, посмотрела зеленым взглядом на Кучук-адама, и холоден был взгляд ок-илен и спокоен, ибо уверена была змея в своей силе.
Испугался взгляда змеи Кучук-адам, заледенело ужасом и жутью его сердце, и, завыв от страха, трусливо убежал он от воды.
А Ленин вернулся, извещенный ласточкой о случившемся, и, перешагнув через ок-илен, приказал ужам принести ему труп лягушки.
Закопал он труп в землю и сказал степи, небу и гадам:
В этом теле жили великая смелость и большая душа. Плачьте над ней! Она жизнь отдала за общее счастье.
И плакали степи, и плакало небо дождем над маленьким скользким трупом, и вопили змеи и прочие гады плачем великим и скорбным
И дальше легкой стопой, не мнущей травы, пошел Ленин, проливая слезы о воробье и о лягушке. Его большая душа умела скорбеть о маленьких.

Прошел Ленин степь и пришел в леса.

Колючие деревья отстраняли ветки с пути его, чтобы не оцарапать светлого лица. По ночам путь ему освещали ут-чуальчаки, и, если он спал, деревья стлали ему постель из своих веток.

Но впереди ждала Ленина смерть. Выкопал на пути его яму Кучук-адам и заложил ее ветками и землей так искусно, что ничего не было заметно. А внутри ямы натыкал он
острые колья и думал, что пойдет Ленин, упадет в яму и порвут колья его тело.

Но втянула земля в себя торчащие колья и сделалась мягкой, как пух, потому что не хотела больше земля пить слезы рабов и голодных, которых шел освобождать Ленин. И когда упал Ленин в яму, он не ушиб даже пальца.
Деревья наклонили ветви в яму и сплели из веток лестницу, и выбрался Ленин из ямы целым и невредимым.

Прошел Ленин горы, степи, леса и вышел в болото.
Кучук-адам с тучей демонов летал по болоту, жег лживые огни и манил Ленина в трясину, но перед Лениным летел кулик и указывал Ленину правильный путь. Тверды были болота под ногами Ленина, и только трава-тирмуз цеплялась и царапала его ноги и мешала ему итти.

И проклял Ленин тирмуз, и стал с той поры тирмуз горьким, как полынь.
Вышел Ленин из болот, израненный тирмузом, и вступил в большие каменные города, где проходит тимур-юл и летают в небе машины.

И направил путь свой Ленин в самый большой город, стоящий на берегу моря, на севере.

Пока шел он городами, уши его слышали плач, глаза видели кровь и слезы. И великим гневом, ненавистью и жалостью наполнилось сердце Ленина.
Следом за Лениным в город пришел Кучук-адам.

Он думал опередить Ленина и, раньше его попав в город на севере, посадить в тюрьмы всех угнетенных: знал Кучук-адам, что достаточно сказать Ленину рабам одно слово и они пойдут за Лениным, и Ленин будет победителем.
Сел Кучук-адам на машину-птицу и полетел на север. Но напали на машину орлы, исклевали ей крылья, и не мог дальше лететь Кучук-адам.

А Ленин сел на орлов и перелетел в этот город.
А орлы, принесшие Ленина, каждый день летали смотреть далекого от города. Кучук-адама, идущего пешком.

Когда на следующий день прибыл Кучук-адам, на главной площади увидел он Ленина, говорящего народу о правде.
И еще увидел Кучук-адам трупы богачей-притеснителей. Они лежали без покрывал, и собаки лизали их кровь.

Застыло сердце Кучук-адама, объятое холодным ужасом, и убежал он от гневного пламенного города. А Ленин кизыл-ташем победил врагов и ок-ташем начал строить новую жизнь.

Но велика была злоба в сердце Кучук-адама, и, превратившись в женщину, он решил еще раз попытаться убить Ленина.

Однажды пошел Ленин к освобожденным говорить Им слова правды, и когда выходил он с собрания, прямо в сердце пустил ему две стрелы, напитанные ядом, Кучук-адам, превратившийся в женщину.

Но не умер Ленин. Приполз к нему ак-чуальчак, раз в сто лет выползающий из земли, и пустил своей слюны в раны Ленина.
Ленин выздоровел, а женщину-Кучук-адама совет освобожденных приговорил к смерти.

Но не испугался Кучук-адам. Он знал, что ничто не может убить его, кроме яда ок-илен. И думал он: Притворюсь я мертвым, а после незаметно убью Ленина.

Но приползла в совет ок-илен и своим ядом напитала стрелы. Поразили те стрелы прямо в сердце Кучук-адама, и от его тела распространился смрадный дым.

Шли года. Ленин строил новую жизнь. Не слышно было на земле стонов. Не было видно слез и крови. И говорили степи солнцу и звездам:
Вот Ленин, освободивший землю.

А Ленин с помощью ок-таша без устали строил и строил. И был он в строительстве так же искусен и могуч, как в борьбе.

Когда почувствовал Ленин приближение смертного часа, он пошел в степь и зарыл в землю кизыл-таш, чтобы не попал он к богачам и не воспользовались они им для порабощения бедных.

Потом он заперся в комнате и написал большую книгу, которая начиналась золотыми словами:
Не жалейте жизни своей для счастья народа, как не жалел ее я!

И относительно всех народов написал в книге Ленин. И относительно узбеков, таджиков, туркмен и киргизов отдельно.

Потом умер Ленин, и мы оплакивали его; и горы, по которым ступал он, лили слезы о нем, и вздыхало небо о нем ггромами

Умер Ленин. И помощники его схоронили его тело, чтобы всякий бедняк мог притти и увидеть своего освободителя.

И исполнили они его заветы, и стала земля счастливой.
А имя его записал народ, и пройдет мой рассказ ступени тысячелетий, и узнают правнуки моих правнуков о Ленине.
И будут славить они его имя. А Кучук-адаму, грязному душой своей, как дикий кабан, не устанут они слать проклятия.

Записано в Канибадаме в мае 1925 года со слов слепого старика-маддаха

Немного о Малале - пятом боге хаоса

Отрывки из рассказа "Тень прошлого" сборника "Сыновья Императора".

-Лорд Аврелиан, простите мне мои слабости. Существо демонической злобы помешало Великому труду. 
-Я не вижу демона. 
Калта-Ар оглянулся на братьев. Существо, которое преследовало их, добралось до вершины холма, несмотря на шквал болтерного огня. Оно разбрасывало легионеров взмахами мерцающих когтей, оставляя на каменной кладке внешнего святилища лишь изорванные останки. 
-Это не демон,-Лоргар поднял свой посох, взывая к окровавленному урагану, прорывающемуся сквозь последних воинов Тёмного апостола.-Иди ко мне, брат. 
С последним всплеском активности, который превратил ещё одного легионера в осколки керамита и обрывки плоти, призрак собрался в узнаваемую фигуру. Она была такого же роста что и демонический примарх, облачённая в чёрный доспех с увенчанными длинными когтями перчатками. Пара крыльев, выполненных в виде замысловатых металлических вороньих перьев, тянулась из его украшенного ранца. Лицо было белым как снег, худым, с чёрными как уголь глазами, обрамлённое доходящими до плеч чёрными волосами. 
Калта-Ар почувствовал, как у него перехватывает дыхание, когда он увидел безошибочно узнаваемые черты Корвуса Коракса, примарха Гвардии ворона. Шквал вопросов наводнил его мысли, но все они остались без ответа, когда Коракс заговорил. 
-Что с тобой стало, брат? 
-Я вознёсся,-ответил Лоргар. Он указал на Коракса, ткнув в его сторону посохом.-Я могу задать тебе тот же вопрос. 
Повелитель воронов зашагал к Лоргару Аврелиану. Калта-Ар и его воины рассыпались перед ним, обрадованные тем, что им удалось избежать его гнева. Мардук и его окружение сомкнули ряды вокруг своего примарха, но тот отослал их единственным взглядом. 
-Я то, чем всегда был,-произнёс Коракс.-Я - возмездие воплощённое. Я - справедливость. Это место, находящееся по ту сторону завесы, показало нашу истинную природу. Под личиной человечности, которую наш отец создал для нас, мы состоим из варпа. 
-Ты пришёл, чтобы дать клятву силам, которые являются нашими истинными создателями? 
-Нет. Я поклялся уничтожить всю скверну Хаоса в галактике. Ты станешь первым падшим братом, который погибнет от моих клинков. 
-Я уже не то существо, с которым сражался на Исстване,-ответил Лоргар, поднимая булаву. 
-Как и я!
Калта-Ар едва успл заметить бросок Коракса, настолько быстрым он был. Чёрный ветер отбросил его в сторону, когда тёмное пламя с треском вылетело из посоха Лоргара. С грохотом ударной волны, разбросавшей Несущих слово по земле, столкнулись два полубога.