Результаты поиска по запросу «

взгляд вслед, печаль

»
взгляд

взгляд(3167)

иной взгляд

иной взгляд(21)

Вслед-За-Мелом (2)

, 

вслед за fs.to (1)

, 

печаль. (2)

, 

не надо печалиться (2)

, 

вот печаль то (1)

, 

этот взгляд (132)

, 

печаль (1124)

, 

другой взгляд (4)


Запрос:
Создатель поста:
Теги (через запятую):



Samuel977Samuel977

совок СССР были времена печаль грусть тоска картинки песочница политоты политика 

Не в Ракетах Сатана и Атомных Крейсерах суть. Не это Советский Союз.

Советский Союз — это когда бабку древнюю, мою соседку, ещё девчонкой большевики взяли и переселили из подвала в нормальную квартиру. Бесплатно.
Советский Союз — это когда образование бесплатное, включая высшее, и при этом самое высококачественное в мире.
Советский Союз — это когда на нефтедоллары строятся пионерлагеря и детские санатории, а не яхты с блядями стоимостью как большой противолодочный корабль и не двухэтажные авиалайнеры на 500 человек в личное пользование.
Это когда ты ходишь по улицам, блядь, родного города, а он колючей проволокой не опутан, и камеры наблюдения на каждой помойке не понатырканы, как в концлагере, и менты без автоматов и без дубин даже, а преступность при этом одна из самых низких в мире, а уличная так тем более.
Это когда по телевизору не гламурные сраки в розовых стразах, и не трупы горой, а что-то, что думать заставляет.
совок,СССР,были времена,печаль,грусть,тоска,картинки,песочница политоты,политика,политические новости, шутки и мемы
Развернуть
Комментарии 54809.07.201412:25ссылка38.2
BeemineBeemine

синдром запертый изнутри самый длинный пост болезнь печаль и радость всем добра story песочница 

К вашему вниманию предлагается история о человеке который поборол синдром "Запертого изнутри".


Бойд Кларк редко бывал серьезным, но в тот день он оставил все свои шутки за дверью. Пододвинув стул к кровати Ника, он сел и предложил сделать то, что может сделать лишь настоящий друг. Он предложил убить его.
Еще несколько недель назад Ник Чисхольм был энергичным 27-летним парнем, мощным игроком в регби, ходил в качалку три раза в неделю, а по выходным покорял горы на своем байке. Теперь же он лежал на больничной койке — сгусток сознания в теле, которое он не мог больше контролировать. И все же Ник знал, что это тело его, потому что оно не прекращало взывать к нему. Не унимающийся спазм икры был как открытая рана, а желание почесаться казалось копошением тараканов прямо под кожей. Он хотел кричать, но даже голосовые связки не слушались его. Единственное, что осталось, — это наполнивший его ужас.
Врачи называют такое состояние по-разному: псевдокома, бодрствующая кома, синдром окружения. Наиболее выразительно это звучит по-английски — locked-in syndrome, “синдром запертого внутри”. Или просто ад. Чаще всего подобное случается в результате инсульта, когда перемычка нервных волокон, соединяющая головной мозг с телом, оказывается полностью блокированной. Первое время доктора даже не знали, в сознании ли Ник. Он слышал, как кто-то из них сказал:
— На восстановление нет шансов. Будет лучше, если он умрет.
Возможно, они были правы. В некотором смысле он уже был мертв, осталось лишь осиротевшее сознание. Погасить эту искру было бы актом милосердия.
— Если бы я был на твоем месте, знаю, ты предложил бы мне то же самое, — прошептал Бойд, чтобы не услышали медсестры. Ему ужасно хотелось отвести взгляд от лица Ника, но так он пропустил бы его ответ. Глаза вверх — это “да”, вниз — “нет”. Это был единственный способ общения, доступный Нику. Шли секунды, Ник не отвечал. Вверх — “да”, вниз — “нет”. Вверх — “да”, вниз — “нет”.

Что такое “синдром запертого внутри”?
Пациент с “синдромом запертого внутри” не может ни говорить, ни шевелиться, единственное доступное ему движение — вверх-вниз глазами. При этом он находится в полном сознании, слышит, видит и понимает все, что происходит вокруг. Наверное, так чувствует себя похороненный заживо, только вот вместо гроба — собственное тело. Хуже всего, когда врачи просто не видят еле заметных признаков сознания неделями, месяцами, а то и годами, считая, что человек находится в вегетативном состоянии.

“Первыми эти осознанные движения обычно замечают близкие родственники, — говорит Грант Жиллетт, нейрохирург, диагностировавший Ника Чисхольма. — К сожалению, медики часто считают, что родственники излишне эмоциональны и что им кажется то, чего нет на самом деле”.
“Синдром запертого внутри” был впервые описан в 1966 году как квадриплегия (паралич всех четырех конечностей) с сознанием. Чаще всего он становится следствием инсульта или травмы, нарушившей соединение между мозгом и телом. Вот вкратце что произошло с Чисхольмом и как он боролся с этим: 29 июля 2000 года во время игры в регби Чисхольм, резко скрутив шею и спину, повреждает стенку правой позвоночной артерии, которая идет к стволу головного мозга. Крошечный разрыв приводит к нарушению кровотока, и на месте травмы постепенно образуется тромб, блокирующий приток крови к мозгу. В первый момент Чисхольм чувствует головокружение, уходит с поля, падает — и его отправляют в больницу.
Три дня спустя Чисхольм, который вроде бы пришел в норму, готовится к выписке, но еще один образовавшийся тромб отрывается и закупоривает артерию в районе варолиева моста — это часть мозгового ствола, который связан с двигательными функциями человека. А это уже обширный инсульт. Врачи вводят Ника в состояние искусственной комы, чтобы стабилизировать его состояние.
Моторные пути, соединяющие его мозг с мышцами, практически полностью выведены из строя. Однако сенсорные пути в стволе его мозга остаются в полном порядке. Это означает, что, когда три дня спустя Чисхольма вывели из искусственной комы, он мог чувствовать все — от боли до щекотки, но не мог пошевелить и пальцем.
Врачи считают, что мозг Чисхольма погиб. Он слышит, как они спрашивают его мать, не хочет ли она отключить его от аппаратов жизнеобеспечения (он даже дышать не может самостоятельно). Она отказывается. Она еще не готова проститься с надеждой.
Несколько дней спустя доктор Жиллетт замечает слабый признак сознания: глаза Чисхольма кажутся ему полными внимания. Он просит Ника ответить на серию вопросов, двигая зрачками. Тот отвечает, хотя и практически незаметно. Двигать глазами он может потому, что моторные пути к ним не проходят через поврежденный ствол мозга и позвоночник.
Спустя шесть недель после травмы Чисхольма переводят в реабилитационный центр, где он начинает выяснять, какие мышцы выведены из строя не полностью, чтобы попытаться вернуть над ними контроль. Это требует неимоверных усилий. Представь, что тебе надо научиться двигать мизинцем, управляя определенными мышцами в руке, а ты даже не представляешь, какими именно. Прежде всего ему удается пошевелить большим пальцем на ноге, потом — указательным на правой руке. К 4 ноября, через три месяца после травмы, он вновь может дышать самостоятельно.
Сегодня, спустя 10 лет после травмы, Чисхольм может двигать руками и бедрами, у него есть частичный контроль над кистями и голенями. Он также научился широко улыбаться, чем не преминули воспользоваться его близкие друзья: они постоянно смешат его.
Доктор Жиллетт считает, что Чисхольм восстановил большую часть из того, что он вообще мог восстановить, и дальнейший прогресс вряд ли возможен. Но быстро добавляет: “Большинство людей с “синдромом запертого внутри” просто смиряются со своим положением. Но это совсем не в духе Ника. Так что кто знает, на что он способен”.

Вот так все и началось — глаза двинулись вниз. За этим последовал изнурительнейший процесс восстановления из всех, что доводилось пережить человеку. И так началась история мужчины, восставшего из небытия вопреки всем медицинским показаниям и плевавшего на все разумные представления о человеческих возможностях.
Я пролетел полмира, чтобы узнать секрет его выдержки. Психотерапевт Ника сказал, что меня ждет нечто необычное: человек, который последние 10 лет был буквально заперт в своем теле, мыслит не так, как все остальные. И Ника действительно нельзя назвать нормальным по всем показателям. Психотерапевт назвал его любителем острых ощущений — таким типом, который привык регулярно держать удар.
Когда я наконец пришел в дом к Нику, в Данидине, на юге Новой Зеландии, то застал его думающим о чем-то своем перед парой серебристых рыб-барбусов, патрулирующих глубины 500-литрового аквариума. Глаза у Ника большие и зеленые, лицо худое, заостренное. На голове — ирокез и что-то еще выбрито с боков. Встретившись с ним взглядом, я как будто ощутил ожог от энергии, бурлящей внутри него.
Последствия его длительного бессилия становятся очевидными почти сразу. Прежде всего Ник не может говорить. Не может кричать, пожимать плечами, кашлять, плеваться, зевать и подмигивать. Все эти бесконечные жесты, которые делают наше существование сносным, ему недоступны. Он не может поморщить нос, потереть подбородок, включить свет. Когда Ник просыпается, он не может потянуться, когда он ложится спать, ему приходится мириться с тем, что веки не смыкаются.
Для общения он использует “доску” — лист прозрачного пластика, на котором выложен алфавит. Когда ее держат перед ним, он глазами указывает на отдельные буквы, формируя слова и предложения — скупые, как телеграммы. Чаще всего такой диалог не стоит затраченных усилий. К тому же рядом должен быть кто-то, готовый так “разговаривать”.
У нас у всех были в жизни ситуации, когда мы чувствовали себя беспомощными, — это могла быть какая-нибудь ерунда вроде ушедшего из-под носа автобуса или такая беда, как смертельная болезнь близкого человека. В такие моменты ощущаешь разочарование во всем и заходишься от ярости и ненависти к безжалостным силам, подчинившим твою волю. Для Ника бессилие — норма жизни.
И все-таки он не относится к своему телу как к врагу. Напротив, он хорошо ест, а его индекс массы сопоставим с показателями олимпийских чемпионов. Для большинства из нас поход в качалку — это просто пункт, трижды отмеченный в расписании на неделю и выполняющийся, возможно, лишь один раз. Ник же использует любую возможность оказаться в спортзале, физически он очень силен. Может, он и не способен почесать подбородок, но привяжите к его спине автомобиль среднего размера, и он, наверное, поднимет его.
Зачем он это делает? Как? Объяснить этот парадокс мне не представлялось возможным, тем более с помощью дощечки Ника. Я все думал, как с этим быть, когда мой взгляд зацепился за картину с изображением пираньи на стене в гостиной Ника. Эта история, по его словам, началась в 1997 году, когда он впервые посетил собрание анонимных алкоголиков. Ведущий группы попросил каждого найти ту высшую силу, которая помогла бы им справится с проблемой, и большинство пьянчуг посмотрели куда-то вверх. Ник же, напротив, опустил глаза и увидел на своей майке изображение озлобленной пираньи. Сойдет, подумал он тогда. Что-то в зубастом оскале хищной рыбы лаконично отражало два качества, которые он ценил превыше всего: стойкость и агрессивность. С тех пор во рту у него не было ни капли спиртного, а так называемая высшая сила все еще с ним.
“Ага, — подумал я, когда он закончил свой рассказ по буквам, — это кое-что объясняет”. Но Ник как-то странно посмотрел на меня и снова попросил доску.
“Г-н-е…”
В конце концов буквы сложились в слова. Ник смотрел на меня с огоньком в зеленых глазах. Понял ли я?
“Гнев — это дар”.
Был июль 2000-го, субботнее утро в Данидине. “Демоны” обыгрывали “Пиратов” во второй половине матча. Ник всегда питал особую страсть к регби: в каком еще виде спорта парень ростом 175 см и весом 90 кг мог бы завалить парня на 40 кг тяжелее?
Он отобрал мяч у хукера, бросил крайнему нападающему и почувствовал головокружение. Шатаясь ушел с поля и был доставлен в больницу. Врачи наблюдали его три дня, предполагая, что у него очередное сотрясение мозга — распространенная среди регбистов травма. Но что-то было не так. Утром одного из этих трех дней Ник брился и вдруг обнаружил, что не может дотянуться бритвой до лица. И даже после этого никто не догадался, что происходит. У него случилось несколько инсультов подряд, вызванных, возможно, тромбом в позвоночной артерии, которая порвалась, когда он резко развернулся, чтобы отдать пас крайнему нападающему. Следующий инсульт ударил по стволу его мозга, как топор. Его срочно перевели в реанимацию, но было поздно.
Все последующее слилось для Ника в один сплошной кошмар. Он слышал, как шепчутся врачи, как всхлипывают близкие, как Бойд бьется головой о стену. Ник не мог ни видеть, ни думать ясно, но он мог чувствовать. Лишившись контроля со стороны мозга, его мышцы зашлись в агонии. Когда сломался его внутренний регулятор температуры, его окунали в ванну со льдом и обдували вентиляторами. Когда отказали легкие, ему сделали дырку в трахее и подключили к аппаратам жизнеобеспечения. Во время одной из операций действие анестезии закончилось раньше, чем хирурги прекратили резать, но Ник не мог им этого сообщить. Это был лишь один из первых преподанных ему уроков страдания. Потом началась постоянная учеба.
Нейрохирурга Гранта Жиллетта вызвали, когда Ник был доставлен в реанимацию. К счастью, в практике доктора Жиллетта уже были случаи “синдрома запертого внутри”, так что он знал: нужно искать еле заметные движения в области глаз, которые могли остаться без внимания. Иначе они так и останутся незамеченными — в течение месяцев, а то и лет.
Многие в больнице говорили, что восстановление невозможно. Ничто не смертно так, как клетки мозга. В любом другом месте организм будет реанимировать травмированные ткани медленно, но верно. Только не в мозгу.
— Есть мнение, что это наша расплата за обладание такой высокоорганизованной нервной системой, — говорит доктор Жиллетт.
И все же он знал по опыту, что возможности восстановления человеческого организма поистине безграничны, особенно когда сам человек психологически настроен на выздоровление.
— Хотя ученые и согласны, что ограничения в восстановлении клеток мозга существуют, — говорит он, — у них нет единого мнения о том, в чем именно выражаются эти ограничения и сколько из них можно обойти. Кто знает, на что способен Ник? Большинство людей в таком положении сталкиваются с главной преградой: смирением, которое убеждает их принять свою участь. Только это не про Ника.
Ник знал, что на определенном этапе победа становится возможной только тогда, когда перестаешь верить людям. Другими словами: если никто не считает тебя сумасшедшим, значит, то, что ты делаешь, недостаточно радикально и награда тоже будет незначительной. Настоящий прогресс происходит лишь в тех областях, где возможные результаты оспариваются. Ты можешь не согласиться, но даже в современном мире, пресыщенном информацией обо всем и экспертами на все случаи жизни, таких областей полно. И пока они существуют, есть вероятность исключительной награды за усилия.
Борьба началась в реабилитационном центре ISIS недалеко от Данидина. Именно там Ник осознал, что предыдущие шесть недель не были сном. Центр находится в приземистом одноэтажном здании, в одном комплексе с психиатрической лечебницей, где есть особо охраняемое отделение для преступников. Вокруг — одни парковки. Внутри центра — выстеленные толстым ковролином полы и тусклая атмосфера профессиональной этики по отношению к бесполезности существования его обитателей.
Медсестра впускает нас через дверь с кодовым замком. Ник едет впереди на своем инвалидном кресле, за ним идет Бойд, взявший отгул. Повернув за угол, Ник останавливается перед открытой дверью. Он смотрит на меня, а потом снова в комнату через открытую дверь. Там пусто — только стальной стол и шланг. На стенах плитка, пол имеет уклон в сторону слива по центру комнаты.
— Душевая? — спрашиваю я.
Ник поднимает свои зеленые глаза вверх, говоря “да”, а потом удерживает мой взгляд, чтобы безмолвно рассказать еще кое-что. Толстые медсестры, у которых попахивает изо рта и чьи пальцы похожи на сосиски, поднимают его и опрокидывают на жесткий стол. Он слушает их глупые разговоры, пока они моют его из шланга, как грязную тарелку. Холодная вода обжигает кожу, затекает в рот, в горло, в легкие.
Ник отворачивается с таким видом, как будто говорит: да, все было так, и это еще цветочки. Дальше по коридору его бывшая комната: четыре кровати, разделенные голубыми ширмами. Везде больничный пластик и холодный кафель. Первые четыре месяца он не мог даже воспользоваться звонком для вызова медсестры, и если у него затекала нога, он лежал и прислушивался к нарастающей боли. В те дни его тело сжалось. Руки скрючились и прижались к телу, как будто в попытке запихать его всего в маленькую черную точку в центре груди.
Он увидел всю серьезность своего положения в глазах других прежде, чем смог осознать ее сам. Они знали, что Ник находится в полном сознании, по крайней мере в теории. Но он все еще не мог ни двигаться, ни тем более говорить, так что было просто списать его со счета как парализованного. Ухаживавший за ним Ричард даже не пробовал воспользоваться “доской для разговоров”. Ричард был тупым жирным парнем, с какими раньше Ник мог разделаться на раз-два. Он мечтал выбросить Ричарда в окно или уничтожить его просто силой мысли, но был унизительно, убивающе беспомощен.
Теперь Ник кивает в сторону панели, идущей по периметру комнаты. Свет. Да, это патроны, из которых Бойд вытащил лампочки, чтобы Ник, у которого не закрываются глаза, мог спать ночью. А когда сотрудники центра вставили новые лампы, Бойд вырвал проводку с корнем.
У Ника и Бойда, похоже, в запасе немало подобных историй. Например, о том, как Бойд однажды привязал Ника к своему мотоциклу и прокатил по лужайкам центра. (Я так и представил кучу разгневанных медсестер, гонящихся за ними.) Или как один раз комок жидкой белковой пищи вылетел из трахеальной трубки Ника и попал на бутерброд, который ел Бойд, и тот притворился, что ничего не заметил, — стал расхваливать необычный вкус. Бойд все переводил в шутку. Мог разделить с Ником его жидкую белковую пищу или наложить себе на лицо электроды для передачи тонуса мышцам и пустить ток.
Бойд взял на вооружение мальчишеские подколки из их детства, чтобы подбодрить Ника. Они выросли на соседних фермах и делали вместе все то, за что обычно ругают детей и подростков. И после инсульта Бойд, в отличие от многих других, не пытался спрятаться от Ника. Можно даже сказать, что тот, кто предложил убить Ника, сделал больше всего для того, чтобы тот жил.
Когда мы идем к выходу, Ник вспоминает кое-что еще.
— Мне понравилось, когда ты отвез меня посмотреть на диких людей, — говорит он по буквам, подмигивая Бойду.
Пару секунд Бойд не может понять, о чем речь. А потом вспоминает: однажды он посадил Ника в кресло-каталку и повез на экскурсию в отделение для помешанных преступников. Перед отделением был двор для прогулок, огороженный высокими кустами. Когда Бойд протащил Ника через дырку в этой изгороди, они увидели странную картину: охрана поливала заключенного из брандспойтов высокого давления, а тот бегал по двору, срывая с себя одежду и крича во всю глотку:
— Вот что я люблю! Вот что я, мать вашу, люблю!
Когда Бойд пытается изобразить того парня, Ник запрокидывает голову и смеется.
История ранних попыток Ника вернуть контроль над своим телом описана в медицинских картах, которые он хранит. Поначалу его программа кардинально отличалась от обычных занятий в тренажерном зале. Не было ни стука гантелей, ни теле

визоров над беговыми дорожками. До бицепсов ему надо было заняться другими мышцами. Диафрагмой, к примеру. После двух месяцев на аппарате искусственного дыхания Ник не то что был ослаблен, он вообще с трудом самостоятельно вдыхал и выдыхал. Ему казалось, что кто-то уронил 100-килограммовую штангу ему на грудь.
Так что первым делом ему пришлось учиться дышать. Поначалу не более двух часов подряд, постоянно следя по приборам за уровнем кислорода в крови. Если уровень падал ниже 70%, ему следовало работать активнее, иначе можно было и задохнуться.
Потом пришло время других мышц. Мышц, о которых мы вообще не вспоминаем. Мышц живота, которые позволяют нам сидеть прямо. Мышц челюсти, которые позволяют нам держать рот закрытым. Мышц шеи, которые поддерживают голову. Мышц языка.
Прошли недели, прежде чем он впервые подумал о том, чтобы попробовать встать. Еще недели, прежде чем он смог передвигаться с ходунками по коридору. Проблема: отключенные от мозга мышцы ног не давали ему поднять ступни, и он скреб пальцами ног по полу, стирая их и оставляя за собой кровавый след.
Постепенно занятия становились все более энергичными. Сознание прокладывало новые связи сквозь поврежденную нервную систему, мышцы начинали восстанавливаться. Это чудо нашего тела — то, что не работает, можно заставить работать силой мысли. После 22 месяцев в больницах Ник набрался сил до такой степени, что доктора согласились выписать его. Он сразу же купил абонемент в тренажерный зал. Там инструктора хотели было научить его главному секрету тренировок: ты всегда можешь вынести чуть больше, чем тебе кажется. Но Ник уже и сам до этого дошел.
Тренажерный зал находится в самом центре Данидина. Во время первого занятия он выжал всего 20 кг, в течение месяца увеличил вес вчетверо. Как артиллерийский полигон, Ник принимал на себя все снаряды, которыми качалка могла поразить его.
Теперь он лежит на скамье, зеленые глаза смотрят вверх, ирокез смялся. Попросив доску, он сообщает своей помощнице Роуан, что собирается попробовать больший вес, если она подвинет его ноги для более удобного упора. Он не может подвинуть их сам — он все еще учится контролировать небольшие группы мышц. (Физически он как ребенок: владеет большими группами мышц, а мелкая моторика пока не далась ему, так что он, например, может широко улыбаться, но не может говорить.) По этой же причине кто-то должен удерживать его ноги, когда он поднимает вес. Упражнение на одну небольшую группу мышц требует удерживания всех остальных. Для этого и ремни на его бедрах, и помощница, придерживающая ноги Ника. И именно поэтому его мечта ходить без посторонней помощи пока остается мечтой.
Роуан устанавливает фиксатор на максимуме веса, но Ник все равно выглядит недовольным.
— Хочешь 99? Хорошо, у меня тут есть три, — говорит Роуан, снимая дополнительный 3-килограммовый блок с соседнего тренажера. — Хочешь еще два с половиной сверху?
Наконец Ник берется за ручку, издает рык и передает все усилие своего 93-килограммового тела железу тренажера, всем его 101,5 кг. Фил Чейни, близкий друг Ника и владелец тренажерного зала, называет это переключателем, подразумевая ментальное усилие, которое позволяет тебе выйти за пределы привычного цивилизованного “я” и привести в действие самые примитивные, первобытные силы. Этакое превращение в человека-волка. Знакомый мне Ник мгновенно исчезает. На виске вздувается вена, питающая блестящий глаз. Груз опускается, потом снова идет вверх. И по его лицу можно было отчетливо прочесть тот момент, когда протестующее “нет” мышц сменилось победным “да”.
Подход завершен, и Ник лежит, отдуваясь. Роуан разжимает его пальцы и разводит руки, которые все еще стремятся прижаться к груди. Глоток воды был бы сейчас кстати, но Ник пока не может глотать жидкости без риска захлебнуться. Роуан поднимает ему майку, снимает колпачок с брюшного катетера и закачивает напрямую в желудок 300 мл шоколадного белкового коктейля. Через некоторое время он готов к дроп-сетам.
— Это будет больно, — сообщает по буквам Ник с ухмылкой пираньи на лице.
И тут я вспоминаю его слова: гнев — это дар. Качалка — это вовсе не место, где можно сделать красивые мышцы или поправить здоровье. Это место, где можно почувствовать силу в чистом виде, где все просто: железо против мышечной ткани. Сила — это емкость, в которую можно заливать свою волю. Слишком часто мы считаем, что наша сила по жизни определена и ограниченна, и вместо того чтобы увеличивать ее, чтобы она соответствовала нашей воле, мы сдерживаем волю, чтобы та соответствовала нашему представлению о собственной силе. Если бы Ник пошел этой дорогой, он бы уже давно был мертв.
В его мечтах о будущем нет никаких кресел-каталок. Он ни разу не позволял себе забыть, кем он был и кем он все еще может стать. Эта картинка потенциального себя и сегодня все время стоит перед его внутренним взором.
И после всего этого рождается вопрос: а что если бы мы все знали так же четко, как знает Ник, что у нас есть возможность стать королями? Что у нас есть право на гораздо большее — надо только иметь смелость пожелать? Кто тогда откажется от короны? Кто из нас будет медлить?

Мы в пяти часах езды к северу от Данидина. Вслед за Ником я забираюсь на борт одномоторной “Сессны”, стоящей на краю заросшей взлетно-посадочной полосы. Даже у Бойда не хватило духа на это предприятие. Это сумасшествие, но вот самолет уже оторвался от земли. На высоте 600 м мы проходим облака, а потом и еще выше, оставляя внизу гору Кука, самую высокую в Новой Зеландии. Я периодически посматриваю на Ника, надеясь увидеть хоть малейший признак сомнения на его лице, но какой там. Мы преодолеваем отметку альтиметра в 4 км, и кто-то надевает Нику кислородную маску.
Он уже давно хотел сделать это. Последняя попытка, предпринятая незадолго до выписки из ISIS, провалилась из-за сильного ветра. Но сегодня погода тихая и безоблачная, прекрасно подходящая для полета к земле со скоростью 370 км/ч.
Наконец мы поднимаемся до 4,5 км, и плексигласовый люк открывается. Надев, как рюкзак, улыбающегося во весь рот здоровенного инструктора по прыжкам с парашютом, Ник ковыляет к двери. Он не оглядывается. Не медлит. Он отталкивается и прыгает.
Он пока не может ходить, но он может летать.
Как я преодолеваю препятствия
Ты можешь добиться чего угодно, если хочешь этого достаточно сильно, а я больше всего на свете хочу быть в прежней форме. И еще я адски боюсь, что у меня вырастет живот, как у всех людей на креслах-каталках. Так что я все свои силы оставляю в тренажерном зале. По сути ничего и не изменилось — до травмы я делал точно так же. А еще я… ТЕКСТ: НИК ЧИСХОЛЬМ, ПРОДИКТОВАНО ПО БУКВАМ ОЛИВЕРУ БРАУДИ
Ищу, от чего бы оттолкнуться
Я не могу нормально передвигаться. Но дайте мне от чего оттолкнуться, и, поверьте, вес сдвинется с места. Так же и в жизни. Трудно двигаться вперед, если ты лежишь на воде в бассейне. Но найди бортик, от которого можно оттолкнуться, пусть для тебя это будет твоя ярость, — и вперед.
Знаю свои возможности и делаю больше
Врачи сказали, что меня всегда будут кормить через трубку. Они ошиблись. Я потратил полтора года, чтобы снова научиться глотать. Мой язык не всегда слушается меня, так что мне пришлось разработать собственную технику. Но если бы я послушал врачей, то до сих пор получал бы жижу только по трубке. Врачи обобщают, как и все, кто отвечает отказом. Это их работа. Моя работа — доказать, что иногда они ошибаются.
Выкладываюсь на 110%
Усталость и боль останавливают многих в качалке. Особенно на последних подходах. А я в этот момент щелкаю своим внутренним переключателем и направляю все, что у меня осталось, на этот подход. Да, это агония. Но, когда получится, ты почувствуешь себя охренительным королем. А в следующий раз захочешь сделать еще больше. Это работает и на регбийном поле, и в целом по жизни: нацелься на боль и жми прямо сквозь нее.
Дорожу друзьями
Парни отвезли меня на избирательный участок, чтобы я проголосовал, — все мы были голые, конечно, вот прикол. Вот это я понимаю. Так много мужиков хотят все делать сами или слишком горды, чтобы принять помощь близких друзей или родственников. Но не знаю, был бы я жив, если бы не мои друзья. Уж точно я бы не смеялся так много.
Ценю маленькие радости
Чего мне больше всего не хватает? Зевнуть бы и потянуться в то же время. Цените эту способность, джентльмены. Это дар.
Текст: Оливер Брауди, фото: Тим Холланд
Развернуть
Комментарии 514.08.201201:09ссылка1.1
GoldOrdGoldOrd

#Лит-клуб текст story 

Фатумы. Рокот

Жанры: фэнтези, роман.

Глава десятая.

Как в мире смертных, так и в Высших Сферах есть место распрям. В первую очередь, разумеется, речь идет об антагонизме Триумвирата всем прочим Богам. Защищая Вселенную от демонов, Троя смотрят свысока на всех прочих Богов. В этом ключе особенно интересно смотрится различия в Священных Текстах Триумвирата и Зантирского пантеона.

"Небесные тайны" Мареза фоз Шума, 902 с.о.     

​

Взгляд Норвана

22 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Хутор Клина, надвигающаяся ночь.

​

Сколько же еще открытий чудных принесет ему это приключение? Видят боги, эта тварь, Джоно, самое отвратительное создание, что Норван видел в своей жизни. Неказистое, кривое, чем-то  даже потешное. Но инстинкты подсказывали, что внешность обманчива. Подсказывали, что тварь опасна. Что все это одна большая ловушка. Интересно, старый знакомый, направивший сюда наемника, знал об этом создании? Или просто так сложилось? Впрочем, сейчас главное выжить. А там и ответы можно выбить.

Внезапный приступ Гауруса не то слабости, не то еще чего-то, не на шутку встревожил Норвана. Он уже было подумал, что Шумейкер прям здесь и помрет. Да и еще эта тварь резко из-за угла вынырнула. И как только эта массивная туша передвигается так тихо? Размышляя над этим, наемник провел рукой по двум последним склянкам с алхимическим огнем, что так уютно устроились у него на поясе. Пора пополнять запасы.

Джоно повел своих новых друзей вокруг дома. С задней стороны, где когда-то был вполне себе просторный огород, а теперь лишь непонятное перетоптанное поле, в стене дома красовался огромный пролом. Великан отошел немного в сторону, приглашая гостей пройти:

- Вот, проходите в дверной пролом. Будьте как дома. 

Внутри дома, в центре огромной, явно недавно расширенной, комнаты горел большой костер, дым от которого уходил в дыру в крыше. Над пламенем расположился котел, в котором булькало какая-то жижа с вязким, гнилостным запахом. Вокруг костра было брошено несколько бревен, на которых расположились неподвижные фигуры. Несколько людей, пара цвергов, один демонокровный трей и небольшой, совсем еще юный черный дракон. Гаурус слегка вздрогнул при их виде, и весь как то напрягся. Вслед за этим Норван услышал едва различимый, где-то на грани слуха, шепот. Тихий и неразборчивый, он врезался в сознание горячим дегтем. Наемник многое видел в своей жизни. Но при виде этой комнаты, все его естество сжалось в страхе. Оно вопило о неправильности. Кричало об опасности. Собрав свою волю в кулак, убийца все же смог пересилить себя и переступить «порог» дома, последовав вслед за подгоняемым мрачной решимостью рыцарем. 

Усадив своих гостей к костру, Джоно принялся помешивать свое вонючее варево:

- Погодите немного, скоро будет готово. Давайте я вас пока с остальными друзьями познакомлю! – улыбающийся уродец начал тыкать пальцем в неподвижные фигуры. – Это Ирги, это Клин, это Бразка, это Марой. Этих двух низеньких зовут Борджо и Корцей. Странного рогатого хвостатого зовут Маркграф. А его, - великан указал на дракона, - зовут Драз. Он маленький еще, от того и имя такое короткое. Ну и он в основном слушать любит. Скромняга. 

Когда великан называл имена, отдельно взятый шепот усиливался, а на Норвана накатывала волна чуждых чувств. Печаль. Отчаянье. Надежда. Страх. Когда же прозвучало имя дракона, наемник чуть не захлебнулся в нахлынувшей ненависти. Убийца не понимал, чем конкретно были эти истуканы. Но они точно были живыми. И они лезли ему в голову. Мелко подрагивая, Норван невзначай покрепче сжал браслет. Немного, но это помогло. Краем глаза наемник увидел, что Гаурусу не проще. Великан тем временем продолжил, то ли не чувствуя ничего подобного, то ли не обращая на это внимание:

- Снаружи еще Иссирзар сидит. Только он внутрь заходить не хочет, говорит, что на природу смотреть любит.

- И я так понимаю, именно он тебе о нас сказал? – подал голос до этого молчавший Шумейкер.

- Ага! – радостно ответит уродец. – Он мне часто про друзей говорит. Хороший малый!

Чтож, это многое объясняет. Закончив мешать, Джоно принялся разливать жижу из котла по различным чашкам да плашкам, что валялись здесь же на полу. Так как одного взгляда на серую массу было достаточно, чтоб удостовериться в ее смертельности, Норван решил лишний раз не рисковать и воздержаться от столь «высокой» кухни. Благо, больших умений не нужно, чтоб обмануть этого простофилю. Даже рыцарь с этим справится. 

Голова тем временем все сильнее шла кругом. Шепоты и чужие эмоции становились все навязчивее. Они взывали, они давили. Просили. Требовали. Стенали. Довершало картину чудовищная вонь жилища великана. Откуда-то из далека донёсся голос уродца:

- Кстати, а что вы у меня дома то искали? 

Норван уже хотел ответить, но ему было слишком дурно, так что после недолгого молчания заговорил Гаурус:

- Мы искали Клина, что жил тут раньше. Хотели у него узнать о нашем общем друге, что пропал недавно.

- А, вон как. Ну да, у Клина много друзей! Некоторые из них сюда тоже приходили. Только они не хотели становиться друзьями. Они были плохими. А вы вот хорошие! Вы же ведь будете моими друзьями, ведь так?

- Конечно. – с небольшой запинкой ответил Шумейкер.

- Ура! Давно у меня не было пополнения друзей. Вы же путешественники?! Вы много знаете о том, что далеко?

- Пожалуй.

- Ох, жду не дождусь, когда вы мне все об этом расскажите! Да, ваши истории будут хорошими. У других они тоже хорошие. Но ваши будут новыми. А я вам свои расскажу. И мы будем лучшими друзьями!

Норван взглянул на других «друзей» Джоно. Если вот это его понятия о дружбе, то не нужно. Похоже, Гаурус думал о чем-то подобном:

- Ох, извини, Джоно, но мы не сможем задержаться надолго. Понимаешь, наш друг пропал. И нам нужно его как можно быстрее найти, так как его похитили злые люди, что совсем не хотят дружить.

- Проблем-м-ма. А давайте я вам помогу! Я попрошу Иссирзара поискать вашего пропавшего друга! И вам не придется никуда идти, и пропажа найдется! - Великан радостно всплеснул руками, разбрасывая с черпака остатки варева по стенам комнаты. – Так и поступим.

«Так просто он вас не отпустит. Убейте его, и я вам помогу с вашей пропажей». Раздавшийся в голове чужой голос заставил Норвана вздрогнуть. Голос был сухим, ломким, и каким-то бесцветным. Великан тем временем встал и, почесывая голову, начал осматриваться:

- Так, куда-же я положил свои дружеские инструменты?

Краем глаза наемник заметил, как Шумейкер, отложив миску с жижей, невзначай взялся за меч. «Атакуйте вместе на счет три. Раз, два, три!». Голос с каждым словом оживал и наливался жизнью, в нем разгорался азарт. 

Стоило товарищам рвануть с места, как Джоно резко повернулся к ним. Его морду исказила бешенная гримаса:

- Подлецы, обманщики! – заревел он. Впрочем, его крик прервала брошенная ему в лицо Норваном миска варева.

Гаурус подоспел первым. Коротким взмахом меча он рубанул левую ногу великана под коленом, заставив того рухнуть на одну ногу. Норван же, достав стилет, ударил великана в шею. Клинок вошел в плоть примерно наполовину. Резкий удар выбил весь воздух из наемника и отправил того в полет. От сильного удара об стену в глазах заплясали искры. 

Отвлеченный на Норвана, великан не заметил, как Гаурус зашел тому за спину. Одним быстрым ударом рыцарь перерубил великану позвоночник. Как марионетка, которой подрезали нити, Джоно рухнул. Подрагивая в предсмертной агонии, он рыдал, причитая:

- За что? Мы же могли стать друзьями… нам бы не было одиноко… не были бы одни… никто бы не обижал… не бил… я больше не был слабым… свое племя… хорошее… друже…

Голос великана становился все тише и тише, пока, став неразборчивым шепотом, совсем не утих. 

Удостоверившись, что великан затих окончательно, Гаурус подошел к Норвану:

- Ты там как, жив?

- Да. Вроде, - наемник с трудом поднялся. Все тело наливалось болью. – Так, ушибло всего. Вроде ничего не сломал. А он сильнее, чем выглядит.

- Ну, хоть и карлик, но он все же великан. Если бы тебя так ударил нормальный, но ушибом бы не отделался. Ладно, давай осмотримся. Если увидишь что-нибудь со странными рисунками и узорами, не трогай, а зови меня.

- Ладно, договорились.

​

Взгляд Гауруса

22 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Хутор Клина, ночь.

​

Очистив меч от крови, рыцарь убрал его в ножны. Да уж, это место нуждалось в уборке. И убрать его лучше всего будет огнем. Еще раз взглянув на труп безобразного великана, Шумейкер сказал:

- Ну чтож, Клин, мы его убили. Выкладывай, что знаешь.

Немного погодя в голове раздался все тот же сухой голос:

- Если честно, то не слишком то и много, извиняйте. Скажу сразу, этого вашего Рорика заказали не местные, - пока мертвец рассказывал, Гаурус принялся рассматривать пожитки Джоно. – Очень странные ребята. Хотели узнать, кто в округе сможет сделать сложную работенку. Мол, нужно поймать одного очень опасного человека, знающего темные искусства. Живьем поймать. Ну я их и направил к Волкодавам. Самым способным в округе. Еще оказалось, что они совсем рядышком с целью обосновались, хех. Так что не знаю, кто там такой этот ваш Рорик и на кой он всем сдался, но парняга он явно с душком.

Гаурус краем глаза заметил, что Норван прекратил обыск и внимательно слушал Клина. По внешнему виду не скажешь, но что-то рыцарю подсказывала, что услышанное наемнику не понравилось. Сам же рыцарь ответил:

- Хм, не слышал ничего подобного от Рорика. Но да ладно, с этим позже разберемся. Куда эти типы делись по итогу?

- Пару дней назад они тут прошли. На тот берег ночью перебрались. Жаль, сюда не зашли. Глядишь, и эту тварь убили бы. Но, хоть так, уже неплохо. Друга вашего, кстати, они в подземелья церкви унесли. И назад вроде как не выходили. 

Норван нарушил свое молчание:

- Так и как давно ты уже в таком… эм, виде?

- Если честно, не уверен, - ответил мертвец с запинкой. – Это странное чувство. Буд-то бы в полусне. Но вроде как несколько дней. Этот уродец встретил меня около дома, когда я ночью с таверны шел. Дружбу предложил. А когда я попытался скрыться дома, он меня огрел дубиной. Очнулся я уже в таком виде. И скажу я вам, на удивление, и у такой формы есть свои плюсы.

- Ага, все же нашлись. – проговорил Гаурус, откинув в сторону какие то вонючие тряпки. Набор ножей, игл, стальных ниток и каких то склянок. Все это разнообразие было выполнено из странного, темно синего металла, закрученного в спиралевидные формы. Черные прожилки, похожие на вены, испещрили поверхность инструментов. Довершал образ странный символ на каждом предмете, сложный геометрический узор, состоящий из множества ломанных линий и невозможных углов. От одного взгляда не него кружилась голова. Заглянув глубже, в колебательный контур, рыцарь попытался разобраться в устройстве приспособления. Осторожно, не спеша. Артефакт ответил на любопытство юного мага. Потянулся к нему в ответ своими жадными и голодными ручонками. Впрочем, Шумейкер был готов к этому и надежно закрыл свой разум и душу от демонического влияния. Артефакт, лишенный хозяина, медленно терял свои силы. Однако сам он не «умрет». Хорошо еще, что его структура зыбкая и хрупкая. Удостоверившись в своих выводах, Гаурус прервал контакт и сказал своему товарищу:

- Смотри, Норван, Это демонический артефакт. Они что-то типо материального свидетельства контракта, что смертные заключают с демонами. Мерзкая и опасная штука.

Норвана всего передернуло:

- Бхр. Понятно. Сломать ее можно?

- Ну, так как наш Джоно не блистал магическими талантами, то да. Причем, относительно легко. Я вообще удивлен, что у него получилось призвать что-то подобное. Видимо, его желание иметь друзей было слишком велико.

- Кстати о друзьях. Великан упоминал, что у него есть какой-то невидимый друг, заметивший нас на улице.

- Скорее всего какой-нибудь мелкий бес. И если так, то он уже дома у своего повелителя.

Молчавший до этого мертвый дракон все же подал голос:

- Ходите, болтаете. Заканчивайте уже с этим. Подарите нам уже наконец смерть.

Взглянув на чучела других «друзей», рыцарь спросил:

- Вы все этого хотите?

Ответом ему стал несвязный, но одобрительный гул. Все они устали. Все они хотят на покой. Все, кроме Клина:

- А знаете, я пожалуй лучше с вами отправлюсь. Чет мне пока помирать не хочется. Я буду полезен, правда. 

Немного поколебавшись, наемник спросил:

- Гаурус, как тебе идея? Звучит вроде неплохо.

В теории, от него может быть польза. Будет очень плохо, если его кто-то найдет, но в целом это проблема решаемая. Да и сам рыцарь не чувствовал от чучел какой-то особой магической ауры. Не первый взгляд простые зачарованные истуканы. Взглянув на Норвана, рыцарь сказал:

- Ну, я не против. Так что если хочешь, можешь забрать его. Только неси сам.

- Ну значит пойдешь с нами.

Норван кивнул. Под указания мертвеца, наемник принялся извлекать из его чучела сосуд с душей. Им оказалось иссохшее, черное сердце. Шумейкер же тем временем еще раз осмотрел дом на предмет чего-нибудь полезного. Найдя лишь немного денег, рыцарь взял из старых запасов Клина масло и принялся разливать его по дому, щедро облив каждое чучело и проклятые инструменты. И когда уже все приготовления были закончены и дом начало затягивать пламя, Гаурус услышал в голове последние слова юного дракона:

- Наконец это унижение закончится. Спасибо и прощайте, смертные.

К голосу дракона присоединился сонм голосов, в котором смешались радость, боль, благодарность, нетерпение. Издав последний безумный вопль, голоса навсегда умолкли, растворившись в огне. 

Развернуть
Комментарии 107.12.202219:55ссылка0.0
GadflyGadfly

Туркменистан политика телевизор праздник Бердымухамедов 

Президент Туркменистана подарил ударникам труда ими же купленные подарки

В Лебапе (область на востоке Туркменистана) было решено подарить арендаторам и комбайнерам, выполнившим план по сбору хлопка, 43-дюймовые телевизоры. Но перед этим их попросили купить их заранее, чтобы позже вручить им же от имени президента, пишет «Радио Азатлык».

Туркменистан,страны,политика,политические новости, шутки и мемы,телевизор,праздник,Бердымухамедов

—  Руководители генгешликов (образуется из территории одного или нескольких сёл. — Прим.), где проживают дайхане, попавшие в списки призеров, поручили им самим купить по одному телевизору и привезти с собой в день, когда праздник будет снимать телевидение. Им было сказано, что телевизоры будут им торжественно вручены хякимами (главой местной администрации. — Прим.) во время праздничного мероприятия.


По информации издания, некоторым победителям власти сделали послабление.

— Тем, у кого нет возможности купить новый телевизор, сказали, чтобы они принесли свои старые телевизоры упаковав в коробку.

При этом коробки со старыми телевизорами было велено обернуть в блестящую упаковочную бумагу.


Всю неделю перед праздником бюджетные работники были заняты тем, что мыли овощи и фрукты, складывали их в красивые коробки, чтобы в день Праздника урожая все это было показано по телевидению. Механизаторам поручили покрасить царапины и помыть тракторы и грузовые машины, которые планировалось показать на празднике.

В Туркменистане государственные праздничные церемонии заранее снимают для показа по телевидению.


Развернуть
Комментарии 6116.11.201920:56ссылка60.8
KplvPtrKplvPtr

Пётр Копылов (фотограф) Эротика ero monochrome сиськи девушка красивая фигура стеклорезы длиннопост маленькая грудь 

KplvPtr,Пётр Копылов (фотограф),Эротика,красивые фото обнаженных, совсем голых девушек, арт-ню,ero monochrome,сиськи,сисечки, сисяндры, сиське, сиски, tits,девушка,красивая фигура,стеклорезы,длиннопост,маленькая грудь,маленькие сиськи, small tits,Пётр Копылов (фотограф)

Какая вышла напряжённая неделя. Пока нет сил даже что-то написать, только фоточку обработал. Поэтому прикладываю одно моё старое сочинение двадцатилетней давности. Сисечки - любителям сисечек, текст - любителям почитать. Возможно немного депрессивно, может подосрать в настроение. Я предупредил.

Комната... Тусклого света запылившейся настольной лампы едва хватает, чтобы осветить предметы, находившиеся в ней. На столе кроме лампы находится рамка с фотографией, на которой изображен молодой человек лет двадцати. Шторы на окнах открыты, за окнами уже давно стемнело. Возле окна, рядом со столом расположился стул, развернутый в сторону дальней стены, на которой висит белая простыня, служащая экраном. Посреди комнаты, под тем местом, где должна находиться люстра, одиноко стоит проектор. Он включен. Слышно движение механизма раскручивающего бобину с пленкой. Яркий свет, направленный на ткань, как будто борется со стеной, смотрящей на него, не давая ей упасть, ударяя в нее мощными потоками. На экране то и дело проскальзывают еле заметные черные полосы и точки, служащие доказательством того, что фильм смотрели много раз, и пленка уже сильно износилась. Человек, которому принадлежит эта комната, кажется, только что вышел и скоро вернется, но показ фильма продолжается. Точнее начинается.… Начинается обратный отсчет… Отсчет секунд до начала… Начала фильма, повествующего о жизни... Жизни человека лет двадцати. . .

На белом фоне все так же проскальзывают следы неровностей, похожие на капли дождя в середине осени, которые, попадая на линзу объектива, тут же исчезают и появляются в новом месте. Тонкая черная линия очерчивает черный круг, вырисовывая черные цифры в его центре, как на экране радара. Пять.… Четыре.… Три.… Два.… Один… Тьма…

Тьма. Ночной город. Время уже позднее, но на пустынных улицах все еще можно увидеть группы людей, как правило, располагающиеся возле круглосуточных магазинов. Лунный свет, изредка пробивающийся через толстую пелену туч, мокрая дорога, отражающая свет фонарей, и витрины магазинов, мигающие разноцветными огнями, освещают улицу, придавая ей некоторую загадочность, которую не увидеть днем. Ночь окрасила город в свои краски, скрыв ту правду, что видна при солнечном свете - разбитые стекла в домах, пустые урны, окруженные кучей мусора, изрисованные стены, пустые бутылки, шелуха семечек, скопившиеся в местах стойбищ.… В общем, нет того города, каким его делает современное поколение, обустраивающее его на свой извращенный вкус. Есть только ночь и дождь. Осенний дождь умывает этот город, словно метеоритным потоком прибивая пыль и снимая завесу серых будней, очищает воздух, сбивает мокрые пожелтевшие листья в лужи и оставляет их на суд ветра. И уже от него зависит, что будет с ними в следующий миг…

Где-то вдалеке, показался силуэт человека лет двадцати. Среднего роста, в распахнутом длинном осеннем пальто, под которым была уже насквозь промокшая рубашка навыпуск, брюки и тяжелые армейские ботинки на толстой подошве. Все черного цвета. Капли дождя, стекая по промокшим насквозь волосам, на долю секунды задерживаются на их кончиках, но этого короткого момента хватает, чтобы поразмыслить над их красотой. Окружающий мир приобретает причудливые формы, грани предметов наполняются полным спектром цветов в свете дня, но не сейчас. Сейчас капли либо переполняются бездонной тьмой, и становятся похожими на маленькие Черные дыры, заключенные в стеклянных шарах-сувенирах, которые разбиваются, падая на мокрый асфальт, либо на шары с целыми галактиками внутри - отраженным светом придорожных фонарей, которые уменьшаются до точки и исчезают во тьме. Глаза,  стараются проследить за каждой упавшей каплей, провожая ее взглядом, разыскивая некий смысл, как вечный вопрос. Дождь всегда погружал Его в мир, состоящий целиком и полностью из мыслей. Возможно, именно по этому Он любил это время года и такую погоду. Когда начинался дождь, всегда находился какой-нибудь повод выйти из дома, даже если это просто прогулка до магазина. Он всегда возвращался уже другим человеком. За столь короткий промежуток времени удавалось найти ответы на давно мучающие вопросы, которые проедали больное воображение, создавая мнимые иллюзии. Как это ни странно, но на самую параноидальную мысль или идею всегда найдется ответ или решение и они в это время кажутся абсолютно логичными и правильными, но не применимые, что осознается во время осуществления. Глаза вновь искали ответ в спасительном бисере воды, прокручивая в прозрачной тьме прошедшие события. Глаза, наполненные печалью и сильно уставшие. Уставшие не от напряженного дня, а от этого бесцельного существования в этом городе, не предназначающемся для этого человека.  Он потерял последнюю надежду. Надежду найти того, кто поймет и не осудит.  Кто  знает, может быть таких и нет вовсе. Может, он придумал свой мир и живет в нем, пытаясь реализовать. Может, он выбрал себе неформатную для этих мест роль, или кто-то помог ему в выборе, но эту роль он играет лучше всех. Может он надел маску, может это совершенно не свойственная ему личина, но она стала чем-то большим, чем просто маска. Она стала частью его, приросла, сдвинула его Я и теперь его Я не имеет права на голос. Может, он придумал себе никчемное Альтер-эго для повышения тонуса, а вышло наоборот – оно окутало его как кокон, завладело сознанием и поменяло взгляды на окружающую действительность, вселило ненависть к окружающим его людям и обволокло глаза черной пеленой. Ответ на все эти вопросы знал только он один.

Бесцельно бродя по ночному городу, он смотрел не на дорогу, а прямо перед собой - на то, что происходило у его лица - сквозь пролетающие во тьму картинки. Он довольно хорошо знал дорогу и не беспокоился, куда наступают ноги, будь то асфальт или лужа. Насквозь промокшему уже не страшна вода, а одежду все равно придется стирать. Каждый шаг, как паутина ветвей в кромешной тьме, прыгая по которой не знаешь, что будет дальше. Остановиться нельзя. Не известно, будет ли перед тобой крепкая ветвь, ведущая к стволу, или это будет шаткая безжизненная сухая ветка, коснувшись которой вероятность падения увеличивается в геометрической прогрессии. Закончится ли эта безумная игра прыжком в пустоту или там, в темноте, есть еще одно дерево, продолжающее эту ночную прогулку, бесконечную гонку в одиночестве… Жизнь - тропа к смерти. Ночная дорога – дорога, ведущая в пустоту. Во тьму. Неизвестность. Это единственное что ждет в конце пути. Какая из этих дорог длиннее. Может быть, они одинаковы и закончатся в одно и то же время, а может одна из них короче. Когда-нибудь станет известно какая.… И Он шел по этим двум дорогам, ожидая конца...

Пожелтевшие листья из одной лужи прилипают к ботинкам, ища спасения от неминуемой гибели, и бесследно смываются, оставаясь в другой. Струйки воды стекают вслед за ними, утрачивая свою небесную чистоту, приобретая подходящий для этих мест цвет, и растворяются в грязной луже. Все что попадает в этот мир вынуждено приспосабливаться к окружающему миру, вливаться в общество. Чистые капли дождя становятся грязной лужей.  Лишь малая их часть остается такой же, как и была, попадая на чистую поверхность, но… в конце пути она все равно окажется внизу или испарится.…

Одно из двух.

Остаться чистой каплей в этом мире невозможно.

Либо ты с ними, либо ты против них. Они же практически никогда не выделяются из своей массы. Всегда в своем кругу. Как шакалы, которые сбились в стаю, и ждут легкой добычи. Как составляющая одного целого, они - звено в цепи города. Одно среди тысячи таких же звеньев. Часть одной большой ржавой цепи...

Он шел по дороге, уже изрядно уставший и озябший. Он знал свою конечную цель и неминуемо приближал тот момент, когда она будет достигнута. Целью для Него являлось самое высокое здание в этом городе. Это жилой дом, расположенный почти в центре, с небольшим количеством квартир. С крыши можно было увидеть центр города и небольшую область, прилегающую к нему, с маленькими домиками и деревьями, посыпанными ровным слоем черной городской технической пыли и сажи, который не под силу смыть даже дождю. Иногда, ночью, сидя на краю крыши, Он видел крошечные фигурки людей, веселыми кучками проходящие недалеко от дома или стоящие в освещенных фонарями участках, слышал голоса в квартирах на верхних этажах и следил взглядом за яркими огоньками проезжающих в ночи машин. Он приходил сюда, чтобы остаться в одиночестве, хотя и среди большого числа людей вокруг, Он чувствовал себя так, как будто он один на целом свете. Не находя понимание в окружающих, Он отчуждался от них, потеряв надежду найти это понимание, Он перестал общаться… или скорее разучился это делать…

Вот и сейчас он поднимался на крышу, чтобы побыть наедине с собой, в какой то мере успокоиться и избавиться, наконец, от накопившегося в душе мусора, но в этот раз Он не сел на край как обычно... Он встал на край крыши так, что капельки воды стекали с носов ботинок и падали в бездну мимо спящих и еще горящих окон. Мокрый ветер порывами бил в спину и сбивал промокшие волосы к лицу, скрывая грустные глаза.… Некоторое время Он просто стоял молча, слушал свист ветра над головой и немного покачивался в такт его усилению…

Он стоял на краю. На краю двух дорог. Дорог, по которым Он шел все это время. Время, проведенное в одиночестве. В одиночестве, преследующем Его всю жизнь. Жизнь, лежащую на весах, в противовес которой был шаг.. .. ..

Шаг.… Всего один единственный шаг отделял Его от избавления от мучения длинною в жизнь. Кто-то скажет, что многие предпочли такую жизнь взамен своей, и будет прав. Многим досталась судьба гораздо хуже, просто люди иногда устают. Устают от всего. Апатия. Хочется покончить со всем этим и обрести покой. Пусть даже вместо этого пустота, тьма, ничего. Хочется решиться на тот самый один единственный шаг. Нить, соединяющая человека с жизнью, рвется, когда он решается на этот шаг…

…Ветер, продолжал бить в спину, но с удвоенной силой, как будто читая Его мысли. Стоя на краю крыши, Он смотрел вниз. Смотрел, как капли уменьшаются, стремительно приближаясь к земле, то исчезая во мгле, то появляясь вновь в лучах искусственного света. Смотрел сквозь них и был погружен в мысли и воспоминания. Хотелось вспомнить что-нибудь хорошее, но ничего не приходило в голову. Закрыв глаза, Он почувствовал, что ветер стал сильнее бить в спину. Развернувшись лицом к ветру, Он не ушел с края, а даже наоборот…. Теперь каблуки ботинок перестали опираться на  поверхность крыши, чувствуя внизу лишь бездну. Осталось дело за ветром, и он не заставил себя ждать. С новой силой ударил поток холодного воздуха, прибивая к груди капли воды как свинцовую дробь с запахом пороха. Словно от выстрела, по инерции, тело стало отклоняться назад, и Он открыл глаза, устремляя взгляд в бесконечность черного неба, поглощенного тучами…

Он часто представлял себе этот момент, но почему-то все оказалось немного не так, как в картине созданной его воображением. Небо не отдалялось с каждой секундой, а с невероятной скоростью приближалось, словно во время приземления весь мир будет сжат между небом и землей. Хотя, может, это была всего лишь последняя игра разума…

Капли дождя, первую часть вечности полета, пролетали мимо, били в лицо, скрывались где-то внизу, но по мере приближения  к земле уже все медленнее проносились вперед и уже более нежно касались лица. Перед глазами пролетали картинки, порожденные в глубинах сознания с каждой вспышкой горящих во тьме окон. Хотелось, чтоб этих окон было бесконечное множество, так прекрасны были абстракции в дисперсии дождя, но количество этих картинок приравнивалось к отчету шагов. Последних на дороге жизни.

Одна…дветричетыре…пятьшесть… Тьма…

Комната... Тусклого света запылившейся настольной лампы едва хватает, чтобы осветить предметы, находившиеся в ней. На столе кроме лампы находится рамка с фотографией, на которой изображен молодой человек лет двадцати. Шторы на окнах открыты, за окнами уже давно стемнело. На миг в окне показался силуэт, еле освещаемый светом настольной лампы и светом, отраженным от белой простыни, служащей экраном. На экране то и дело проскальзывают еле заметные черные полосы и точки, служащие доказательством того, что фильм смотрели много раз, и пленка уже сильно износилась. Человек, которому принадлежит эта комната, кажется, только что вышел и скоро вернется, но показ фильма продолжается. Точнее завершается.… Завершается отсчет… Отсчет секунд до конца… конца фильма, повествующего о смерти... Смерти человека лет двадцати...

Развернуть
Комментарии 214.06.202214:12ссылка-2.6
RekolitRekolit

geek logitech клавиатуры 

Из 160 клавиатур Logitech собрали видеостену



Компания Logitech создала видеостену из 160 компьютерных клавиатур серии G и представила её на бостонской выставке PAX East 2016. Использованные в инсталляции клавиатуры обладают полноцветной подсветкой каждой отдельной клавиши. С помощью специально написанной для мероприятия программы каждая клавиша стала выполнять функцию пикселя. Полученная путём объединения клавиатур стена на выставке играла роль монитора.

На видеостене транслировался видеоролик, посвящённый ретро-играм. Классические видеоигры восьмибитной эпохи специально были подобраны для показа на мониторе из клавиш-пикселей.
Развернуть
Комментарии 1426.04.201615:59ссылка6.0
phpjsdevphpjsdev

море взгляд печаль тоска мужик и море coub 

А там только и говорят что о море...

Развернуть
Комментарии 010.09.201815:14ссылка-11.2
EltorroEltorro

грусть печаль тоска стена взгляд Парейдолия 

v :- «^ # • ■у^ч •*/' * Ь . ’ - ‘ •* »j ■ ’ Х, # Л ^ >vi^» "V *- .4 ;> Л ‘?У *-ч Ч * 'V /4 -« • Явь ^ ж М / L «* * г •- • v*> ч *^^^1 • | ч • , V/y^v.F' ,r,vN/ л '* V *' - >уть •■К.* " * * л* « Л\ /•: -•* r^T‘ ' - :у? - .*«& *23tr - * < -jv* •' ,v~^. л v v.:- г* -гfcr £’ - г - - ... - *
Развернуть
Комментарии 3103.10.201618:33ссылка40.9
anonanon

anon вслед за fs.to NSFW 

ЕХ.UA прекращает работу
Ресурс EX.UA принял решение прекратить работу. За последний год EX.UA довелось ощутить на себе прямые угрозы, шантаж (в т.ч. и на межгосударственном уровне), DDOS атаки. Данные действия подвергают опасности личную информацию и личные файлы пользователей, которые хранятся на ресурсе.

EX.UA работал в правовом поле. Не всем нравилась такая трактовка законодательства, но ресурс всегда уважал законы Украины. EX.UA соблюдал авторские права, что постоянно подтверждал быстрым реагированием на любые нарушения на площадке. При этом, ресурс не одобряет ту систему распределения и управления авторскими правами, которая сложилась сегодня.

За время существования EX.UA поставил перед собой задачу поднять эту проблему в украинском обществе. Личным примером ресурс показал, что страна способна соскочить с иглы торрентов, и в рамках рыночных механизмов плавно двигаться к нормализации правоотношений между пользователями, правообладателями и Интернет-площадками. Часть из этих задач выполнена, часть – нет.

Последние законодательные инициативы в сфере якобы борьбы с пиратством несут все признаки нецивилизованного лоббизма. Новый закон, который находится на подписании у Президента, делает невыгодным его соблюдение: он будет действовать только против тех, кто попытается ему следовать. Он будет стимулировать пренебрежение авторскими правами. И поэтому он невыгоден. Он мертв.

Выгоду получат только иностранные компании. Украинские правообладатели не получат больше денег. Украинский бюджет не получит вообще никаких денег. А украинский зритель получит меньшую свободу выбора. Мы считаем то, что сейчас будет происходить в Украине после принятия закона, сильно вредит ее интересам.

EX.UA всегда идентифицировал себя как национальное файловое хранилище и отвергал любые "предложения" связанные со сменой доменной зоны и территории вещания. Название EX.to/co/ru для EX.uа неприемлемо.

EX.UA никогда не сойдет с позиций уважения законов Украины, и поэтому ресурс принял решение просто прекратить свою работу. Мы просим всех пользователей изъять файлы из своих архивов на EX.UA до 30.11.2016. Также уведомляем пользователей mail.ex.ua, что данный сервис будет в ближайшее время перенесен на новый домен.

PS: Самая темная ночь – перед рассветом. Возможно, нашему рынку снова стоит вернуться к бесконтрольному торрент-пиратству, чтобы правообладатели осознали, что, не предоставив зрителям возможность легально получать контент, они не могут запрещать.

Сурс http://www.ex.ua/

P.P.S. Пиратство - это круто
Развернуть
Комментарии 316.11.201620:30ссылка-0.8
WarzenkaWarzenka

browser geek печалька программисты 

Решил я значить установить браузер Maxtron...

Сразу после установки выскакивает радостное окошечко. 

Профессионализм китайских JavaScript-товарищей поражает.

' X Follow X m Successfully Updated! Maxthon Release 7.1.8.9000 undefined NaNth, NaN Updates Optional Install New <£? Key Updates Comprehensive upgrade of data synchronization,browser,geek,Прикольные гаджеты. Научный, инженерный и айтишный юмор,печалька,программисты

Понятно, что проебы бывают, но не по три же в ряд и не на заглавном же экране, ушедшем в релиз!

Развернуть
Комментарии 1426.04.202421:34ссылка-3.0
В этом разделе мы собираем самые смешные приколы (комиксы и картинки) по теме взгляд вслед, печаль (+1000 картинок)