Красно-бело-радужные полосы
Результаты поиска по запросу "в красном углу стоят образа"
Женский отряд Красной Армии, Гражданская война в России, 1919 год.
7 ноября 1941 — Парад на Красной площади (посвященный годовщине Великой октябрьской социалистической революции) проведён во время Московской битвы.
Наткнулся на интересный рассказ. Может кому еще понравится. Если было удалю.
- Будем умирать?
- Нет, - отвечаю я ему.
Рагнар громко и раскатисто смеется. Его волосатый кадык ходит вверх-вниз - зрелище неаппетитное. Я отвожу глаза, морщусь. Я связан. Прикручен веревками к этому чертовски неприятному стулу. Рагнар заходит мне за спину - и одной рукой запрокидывает мой подбородок, а другой практически без нажима проводит по моей шее лезвием. Боль вспыхивает мгновением позже.
- Отправляйся к престолу Его.
Вся моя жизнь, память моя, личность - все это обращается в алую брызжущую агонию, в единое мгновенье заслонившую мир. С громким всхрипами и влажным фырканьем из раны вырывается не только кровь - но и сам я, целиком и без остатка, алыми густеющими брызгами оседая на собственной груди, на руках, на выбивающих дробь ногах, на полу.
Наконец я вытекаю полностью и перестаю быть.
Когда меня, новорожденного, только привезли из роддома, Грета одной из первых осмотрела меня и спросила:
- Мама, а это правда мой братик?
- Тшшш... Ты что такое говоришь? - сказала мама, одной рукой баюкая меня. - Конечно, это твой брат. Его зовут Петер.
- У него неприятные глаза, - задумчиво произнес Грета, заглядывая мне в лицо. - Смотрит так...
По правде говоря, у Греты тоже были неприятные глаза. Чуть блеклые, будто бы рыбьи, внимательные и цепкие - чрезмерно мудрые для ее невеликого возраста. Меня это насторожило, и я на всякий случай приготовился защищаться. Средств у меня было немного: лишь помощь матери. Однако мать была сильнее физически, чем Грета, и я надеялся на нашу победу.
Грета провела пальцем по моей щеке, царапая кожу ногтем. Я сморщил лицо. Грета оттянула мое веко вниз и стала глядеть прямо в открывшийся зрачок.
- Не делай так, - раздраженно произнесла наша мать.
- Мама, я только посмотрю, - стала оправдываться Грета.
- Убери руку!
Грета отступила обратно во тьму.
- Хорошо, - сказала она, и в голосе ее появились обиженные нотки. - Пойду поделаю уроки.
- Ох, - вздохнула мать, баюкая меня.
Я же молчал, застывший от ужаса. В тот миг, когда Грета оттянула мое веко - с ее лица будто бы слетела небрежно надетая маска, и я понял, где видел эти ужасные блеклые глаза.
Глаза Рагнара.
Жалкий, беспомощный, запертый в этом пухлом розовом теле, я расплакался. Моя мать неверно истолковала этот плач. Я попытался воззвать к ней, предупредить о темной сущности Греты, однако мать просто обнажила грудь и поднесла меня к своему красному соску.
Позже я лежал в кроватке, плотно спеленутый с головы до ног, будто крупная белая личинка - а Грета сидела рядом, разложив на полу кукол. Я слышал, как она шепчет им:
- Анне. Ты будешь у нас королевой. А ты, Эрик, будешь ее верным рыцарем. А вот ты, злюка Освальд... А у тебя в этой истории печальная судьба. Ты будешь злыднем.
Мурашки пробежали по коже от ее вкрадчивого голоса.
Она выпрямилась - я слышал, как прошуршал ее комбинезон с кенгуриной сумкой на животе - и заглянула ко мне внутрь.
- Ох, Петер, - сказала Грета задумчиво.
Я лежал.
Более мне ничего не оставалось.
- Я тебя ненавижу, - сказала она. - Это очень грешно, и я прошу Боженьку, чтобы он исправил меня. Ты же мой братик, а я к тебе даже прикоснуться без злости не могу. Почему я такая злобная? - вопреки ее словам, в этом голосе не было раскаяния. Лишь вдумчивая рефлексия.
- На тебе знак Дьявола, - наконец сказала Грета.
Сказав это, она ушла.
Я понимал, конечно, что Грета не будет убивать меня прямо сейчас. Пути наших судеб были проторены заранее. Мы могли лишь ступать по ним, ожидая, когда же подойдет конец сего пути. Я умру в один день с Гретой; я знал это. И случится это не сегодня, и не завтра. Но даже зная это, я все-таки нервничал.
Я принялся изучать этот мир.
Я наблюдал за игрой света и тени на потолке. Я вдыхал этот загрязенный воздух. Я пил молоко. Я мочился. Я переваривал пищу. Я плакал, выражая свои эмоции - от гнева и страха до обыкновенного недовольства. День сменялся еще одни днем, а я по-прежнему был беспомощен. У меня прорезались зубы, и я решил, что хватит уже отлеживаться.
Я вытянул руку и посмотрел на эти розовые сосиски, которые служили мне пальцами. Жалкое зрелище. Я потянулся мыслью к своим ногам. Я ощущал их словно сквозь вату - мышцы еще не развились в достаточной степени. Я шевельнул ногой. Она не отреагировала как нужно - я хотел, чтобы вышел пинок, но у меня получилось лишь чиркнуть себя по другой ноге. Впрочем, надо же с чего-то начинать.
Надо мной нависла тень. Грета.
Сестра часто приходила ко мне, чтобы поговорить. Ее тянуло ко мне, как магнитом. За эти месяцы я свыкся, сжился с ней, и даже ее мерзкие рагнаровские глаза казались мне весточкой из нашего родного мира. Мы с Рагнаром были друзьями. Как же давно это было? Прошлое терялось во мраке. Сколько миров мы пересекли вместе - все трое? Сотни, тысячи?
Я позабыл, если честно.
Я сосредоточился на Грете.
Она стояла, навалившись грудью на перекладину кровати, и с наслаждением грызла леденец.
- Ты хочешь ходить, - сказала она скорее утвердительно, чем вопросительно. - Для чего?
Ответить я не мог, да ей ответ и не нужен был.
- Ты хочешь убить маму, - заключила Грета. - Я расскажу про тебя Инге. Мы придем и задушим тебя.
Зачем?
Ты ведь погибнешь со мной, Рагнар, мерзкое ты создание.
Я попытался перевернуться на живот, беспорядочно размахивая всеми конечностями. Грета с подозрением наблюдала за мной - а потом сказала:
- Он обкакался, наверное. Мам! Мам! А Петер обкакался! - с этими словами она отступила во тьму.
Вместо нее из тьмы выступила мать и озабоченно принюхалась.
Когда мне было три года, Инге вернулась в наш город и вновь поступила в тот же класс, где училась Грета. Они с отцом - толстым инженером в твидовом пиджаке, господином Мейстером - уезжали в Норвегию, где три года прожили у родственников. Почему они уезжали? Вероятно, это было связано с профессией господина Мейстера. Как бы то ни было, Инге вернулась сюда, и я на выходных увидел ее незамутненным взором - когда она зашла в гости к Грете.
Я в этот момент сидел на кухне и пытался разговорить нашего трехмесячного котенка, Митци. В этом безумном мире кошки не умеют разговаривать. Я понял это не сразу. Грету, по правде говоря, это тоже безумно удивляло.
- В Индонезии исповедуют буддизм, - говорила она матери, а та лишь кивала:
- Наверное, доча.
- Мю Цефея меньше Солнца, - утверждала Грета.
- Как скажешь, - отвечала мать.
- А порох получается из апатита, соли и угля, - в отчаянии произнесла Грета, и только тогда мать отреагировала:
- Там вроде селитра, а не апатиты. Хотя я не уверена...
- Понятно, - ответила Грета.
Я знал не так много, как Рагнар. Он всегда был умнее меня, но и - злее и нетерпимее. Потому мы и стали врагами. Враг мой, Рагнар. Мы с Гретой сидели на залитом солнцем детской площадке, и она отряхивала мои ноги от песка.
- Ты неряха, Петер, - отчитывала меня сестра.
- Да, - отвечал я.
В такие моменты я не мог поверить, что Грета убьет меня, или я убью ее. Мы не общались с ней слишком часто - она избегала общения, да и я тоже - однако мы все-таки были братом и сестрой. Она подарила мне бумажную снежинку на день рождения.
Но мы шли по проторенным заранее тропам. С судьбой бороться бесполезно. Круг насилия разорвать невозможно - даже любовь стала в нем еще одним жерновом. Рано или поздно мы с Гретой придем к одному итогу.
Был солнечный день. Я сидел и тормошил котенка, пытаясь заставить его выучить хотя одно слово.
- Петер. Ну же, скажи - "Петер", - повторял я.
Котенок лишь мяукал.
Я сдавил его маленькое тельце. Митци зашипел и вывернулся, да еще и цапнул меня за палец. Вскрикнув, я побежал в зал за зеленкой. Мама всегда учила меня, что с зеленкой можно не бояться заражения.
В зале сидела Грета со своей подружкой. Они увлеченно болтали о чем-то, держась за руки. Инге была маленькой, рыжеволосой и с удивительными глазами - янтарно-карими, будто бы золотыми.
Я замер на пороге.
Я узнал эти глаза. Я все ждал, когда же она появится. А она появилась давным-давно, только исчезла на три долгих года - и теперь вернулась вновь. Слова застряли у меня в горле.
Жалкий трехлетний мальчишка, кто я перед ней...
Хотя и ей не больше девяти, и она тощая девчонка маленького роста. Да. Надо помнить об этом.
Я шагнул в зал.
Инге с Гретой не обратили на меня никакого внимания. А я попытался сказать, попытался хоть как-то привлечь к себе внимание, хоть чем-то заинтересовать ее.
И я сказал:
- А меня котенок укусил.
- Это твой брат, Грета? - поинтересовалась Инге.
- Угу. Это Петер, - недовольно произнесла Грета. - Куда он тебя укусил? Покажи мне.
- Неа, - я замотал головой.
- Тогда зачем говоришь все это? - вспылила Грета. - Иди к себе, болван.
Она швырнула в меня плюшевого зайца. Я убежал.
- Дурак! - донеслось до меня.
А Инге рассмеялась.
Я нашел способ встретиться с Инге. Я узнал, где она живет - в соседнем квартале. Каждое утро мать с Гретой уходили из дома: мать на работу, Грета - в школу. Меня они запирали в квартире. Дверь был можно было открыть изнутри, однако мне
строго-настрого запрещалось делать это.
В тот день я нарушил запрет.
Одевшись по погоде, я открыл дверь и вышел на лестничную площадку. На мне была теплая одежда. На голове - меховая шапка с ушами, подвязанными на макушке. На руках варежки, ноги - в теплых сапогах. Я ткнул дверь, и она медленно и величественно закрылась, щелкнув напоследок замком. Было немного страшно.
Преодолев лестницу, я проковылял мимо вахтерши и вышел на улицу. В лицо мне ударил холодный знобкий ветер. Щеки тут же запылали. Я сморщился и поглядел наверх. Небо над мной были затянуты хмарью. Я поправил шапку, от которой начала уже мокреть голова, и направился к Инге.
Я знал, что сейчас она в школе. По моим прикидкам, дома она будет через полчаса. Грета доберется до дома раньше - минут на десять или около того. Она придет, а меня уже нет. Тут и поднимется тревога. Грета забьет в набат. Но лишь так смогу встретиться с Инге без назойливого присмотра Рагнара.
Я шел по улице, переваливаясь, как пингвин. В этом безумном мире пингвины живут на Южном полюсе. Подумать только. А нас когда-то учили, что пингвины живут в Арктике. Даже говорили так: медведи - на Юге, пингвины - на Севере, и никому им не быть вместе.
- Привет, малыш. А ты чего здесь? - спросила у меня ласково пожилая женщина, склонясь надо мной. - Где твоя мама?
Я поглядел в ее выцветшие глаза и ответил:
- Мама вон в том квартале. Я к ней иду.
- Давай я тебя отведу, - сказала она.
- Хорошо.
Выбора у меня не было. Лучше она, чем кто-то другой. Увы, но детям запрещается путешествовать в одиночку.
Она взяла меня за руку.
- Какая у тебя интересная шапка, - сказала она.
- Мама в Любеке купила, - ответил я рассеянно.
Вместе мы отыскали нужный мне дом. Я сверился с цифрой на его стене, после чего сказал:
- Спасибо. Вы очень мне помогли. Теперь я пойду.
- Подожди, - сказала пожилая женщина. - Давай я тебя прямо к маме отведу.
- Нет, - ответил я. В мои планы это не входило.
Однако она подхватила меня за руку и повела наверх. Я мог лишь трепыхаться. Хорошо хоть, что здесь не было домофона. Возле нужной мне квартиры я остановился и сказал:
- Вот.
- Посмотрим... - сказала она и нажала кнопку звонка.
Никто не ответил.
Конечно, ведь никого не было дома.
- И что делать? - растерянно произнесла она. - Твои мама и папа когда приедут?
- Не знаю, - насупился я.
Мы стояли так до тех пор, пока в подъезде не раздались мне знакомые голоса. Один принадлежал Инге, другой - тут я зло закатил глаза - сестре моей Грете. Инге была в своей милой баллониевой куртке. Грета тоже была в баллониевой куртке -но она милой мне не показалась. Скорее страшной.
Завидев меня, Грета остановилась и уперлась руками в бока.
- Петер?! А ты что здесь забыл? Тебе место дома!
- Хихи, - сказала Инге.
Видимо, гнев Греты рассмешил ее.
Сестра же решительно зашагала к нам.
- Это твоя сестра? - заботливо спросила пожилая женщина.
- Да, - ответил я.
Грета больно схватила меня за плечо. Не обращая никакого внимания на остальных, сестра принялась хлестать меня по щекам. Она била молча и с каким-то остервенением. Старая женщина воскликнула: "Ох!" - но ничего не сделала.
- Идиот, - тяжело дыша, выдохнула Грета. - Пошли домой, я там все маме расскажу. Она тебе добавит.
В ее глазах я видел застарелую ненависть Рагнара и потому ничему не удивлялся. Однажды это должно было случиться, и почему бы и не сейчас?
Я покорно склонил голову.
Грета сорвала с меня шапку с ушами и ударила ей же.
- Может, он тебя из школы хотел встретить... - попыталась заступиться за меня Инге, но Грета перебила ее:
- Вот еще!
Сестру всю трясло от гнева. Проходя мимо Инге, она толкнула ее плечом.
- Ой! Ты чего? - удивилась Инге.
- Ничего! - грубо ответила Грета. - Пошли, Петер, тебе тут делать нечего.
Уже на улице она затащила меня в какую-то подворотню, чтобы никто не видел, и прошипела мне прямо в лицо:
- Я тебя удушу. Точно удушу.
"Верю", - ответил я про себя, мысленно обращаясь к Рагнару.
Однако в этот момент передо мной стоял не только Рагнар, но и моя сестра Грета.
И я сказал:
- Извини. Я хотел посмотреть на Инге.
- Зачем? - иезуитски спросила Грета.
- Потому что я ее люблю.
Грета отшатнулась от меня, будто ее ударили в лицо. Затем, ничего не сказав, она схватила меня за руку и потащила по слякоти домой. В глазах ее стояли слезы.
Инге перестала появляться в нашем доме. Грета поссорилась с ней. Навсегда, как она сказала. Вскоре Инге вместе со своим отцом снова уехали в Норвегию.
Это было ожидаемо.
Время для Инге еще не пришло. Я знал, что однажды она к нам вернется. И мы с Рагнаром снова убьем друга друга ради нее, и ее тоже убьем. Таков круг насилия. Наказание, придуманное для нас чьим-то искаженным разумом. Из миров соткана цепь - и каждое ее звено отличается от соседнего лишь малым числом искажений; но масса отличий нарастает, как снежный ком - мы с каждым разом все дальше удаляемся от изначального мира по этой цепи, чтобы попасть... куда?
В мир, лишенный насилия?
Мир, в котором мы сможем разорвать этот проклятый круг? Не знаю. Но в одном я уверен: последний мир будет чудовищно от нас далек. Абсолютно чужд.
И почему мы?
Или эта судьба в той или иной степени уготована всем? Я не знаю. Рагнар и я... Инге.
Я вздохнул. И вернулся к выполнению домашнего задания. По правде говоря, я в нем ничего не смыслил. Эти задания для пятого класса чересчур сложные.
Пол скрипнул, и я невольно вздрогнул. Вот и она. С годами она стала очень высокой и такой же громогласной, как и он, Рагнар, в прошлом нашем мире.
- Ну? - требовательно спросила Грета, появляясь в дверях.
- Почти сделал, - сказал я.
- Ну-ка, покажи, - сестра подошла поближе и склонилась над моей тетрадью. - Ничего ты не сделал, болван бессовестный, маленький лгун. Где? Покажи, где ты сделал?
- Вот, - сказал я.
Даже не поглядев в тетрадь, она отвесила мне затрещину.
- Чтоб к семи часам все закончил. Затем пойдешь в магазин и купишь все что нужно. Список на столе. Ужин надо из чего-то готовить.
- А ты?
- А я буду обстирывать тебя, - с ненавистью произнесла она, выделяя каждое слово. - Мама болеет, а тебе все равно, как я погляжу.
- Неправда! - возмутился я.
- Ну-ну, - сказала Грета, скрестив руки под грудью.
- Да!
Грета все лжет.
Рагнар...
С годами мне все труднее было думать о Грете, как о старом моем враге Рагнаре. О прошлых воплощениях Рагнара памяти и вовсе не осталось. Осталось лишь ощущение чего-то древнего и непрерывного.
Закончив с уроками, я схватил список со стола и отправился в супермаркет. Там я затарился по полной и собирался уже в обратный путь, когда меня окликнули:
- Петер!
Возле кассы стояла стройная девушка в меховом пальто. У ней была длинная коса и необычные янтарно-карие глаза. Я уронил пакеты на пол. Банка сардин выкатились оттуда, как колесо - и оказалась у ног девушки. Я же почти ничего не слышал из-за громогласного стука сердца.
Инге легко наклонилась и, подняв банку, протянула мне.
- Привет, - сказала она.
- Привет, - пискнул я.
- Помнишь меня? Мы с твоей сестрой в детстве дружили. А ты был тогда пухлым и краснощеким! - она весело рассмеялась.
Я с трудом кивнул.
Мне столько хотелось ей сказать, однако на всем нашем пути от магазина до дома я выдавил всего несколько слов - одним из которых стало жалкое:
- Спасибо.
- Да не за что. Еще увидимся, - сказала Инге. Она внезапно наклонилась ко мне и, обдавая мое ухо жаром своего дыхания, произнесла:
- Я помню не только это. Я помню всё.
- Правда? - пискнул я.
Однако она ничего не ответила. Лишь загадочно улыбнулась и исчезла, отступив во тьму.
Грета поставила еду перед матерью и сказала:
- Ешь.
- Это каша, - капризно произнесла мать. - Я не хочу ее, я устала. Я бы чего-нибудь другого поела...
- Нет, - непреклонно произнесла Грета.
- Но доча, я...
- Нет, - повторила Грета.
Мать надулась - однако все же приступила к еде. Тяжело было видеть ее в таком состоянии. Она сильно исхудала за все это время. Грета несла тяжесть заботы о семье на своих плечах - признаться, от меня толку было мало.
- Тебе надо выйти замуж, - прощебетала мать. - И муж будет нас содержать...
- Глупостей не говори, - отрезала Грета.
Позже, глубоким вечером, она отвела меня в нашу комнату и велела сесть за стол.
- Доставай тетрадь, - сказала Грета.
- Зачем?
- Ты делай, а не спрашивай. Доставай тетрадь, - сказала она. - Пиши.
- Что писать? - спросил я, держа в руках авторучку.
- Встречу вашу опиши. В подробностях. Чем вы занималась с этой змеюкой Инге. Что делали. О чем говорили, - Грета не сдерживала гнева. - Давай, пиши, Петер. А потом я тетрадь эту матери дам. Чтоб она почитала. Чтоб ей тоже стыдно за тебя стало.
Я положил ручку на стол.
- Не буду я ничего писать. Ты чокнутая.
- Это я-то чокнутая? - взвилась Грета, с грохотом опуская ладонь на стол. - А сам ты кто?
- Я Петер, - ответил я. - А ты - сука с рыбьей кровью.
Пощечина свалила меня со стула.
Секунду или две стояла тишина. Я пытался встать с пола, а Грета стояла надо мной, задыхаясь.
- Ты мне не брат, - наконец сказала она, и голос ее дрожал от ненависти. - Встань. Встань!
Я встал перед ней, готовый в любой момент кинуться на нее и свалить на пол. Гнев и мальчишеская злоба раздирали меня.
Грета сказала:
- Петер.
Я не отвечал, и она повторила громче:
- Петер!
- Да, - угрюмо ответил я.
- Злишься? - Грета глядела на меня в упор.
Я вновь промолчал.
По правде говоря, мой первый запал уже прошел, и теперь мне больше было стыдно за свой гнев. Но я ничего не сказал.
Не получив ответа, моя сестра как-то странно, мучительно вздохнула.
- Ладно, - сказала она. - Ладно! Я погорячилась.
- Да.
- Не "да"! - мгновенно вспылила она. - Ты тоже был неправ.
- Угу, - буркнул я.
Грета наклонилась передо мной и выставила вперед щеку. Она всегда так делала в случае ссор.
- Тогда мир? Поцелуй сестру.
- Это глупо, - пробурчал я. - Не буду.
- Целуй, я сказала.
Изнывая от стыда, я чмокнул Грету в ее горячую щеку. Сестра испустила тяжелый вздох и выпрямилась.
- Зачем тебе эта Инге? - спросила она без обиняков.
Я пожал плечами.
Ответ казался мне очевидным.
- Я люблю ее.
- Зачем? - спросила Грета.
- Что зачем? - я был поставлен в тупик.
- Зачем ты ее любишь?
Я не знал, что ответить.
- Потому что, - наконец сказал я.
Грета некоторое время рассматривала меня, а затем вдруг наклонилась и молча потянулась к моим губам.
Я немедленно отстранился.
- Ты чего? - спросил я в ужасе.
- Ты мог бы выбрать меня, - словно в забытьи произнесла Грета. - Зачем она?
- Ты соображаешь, о чем говоришь?
Я толкнул ее в грудь, и Грета без сил села на кровать. Я не видел ее глаз - все тонуло в сплошной тьме. Однако я слышал ее тусклый голос.
- Мне все равно, Петер. Я помню всё.
Она схватила меня за руку. Я сопротивлялся, как мог, однако Грета была сильнее. Вскоре мы лежали в одной постели, и там было тесно и жарко, и исчезли все преграды. Грета восседала на мне, и в мои уши лился ее голос.
- Я ничего не забыла, Петер, - ее пальцы бегали по моему телу, заставляя меня испытывать жгучий, мучительный стыд. - Я помню всё, до единой подробности.
- Рагнар, - произнес я в отчаянии.
- Рагнар? - удивилась она.
Она легла рядом, и ее мокрые волосы упали мне на лицо.
- Ты ведь убьешь меня, - тоскливо произнес я. - Рагнар всегда меня убивал.
- Нет, - ответила Грета. - Никогда. Сначала я убью эту змею Инге.
Я высвободился из ее хватки и повалил сестру. Мои пальцы в темноте нашли ее тонкую шею и сомкнулись. Грета лежала подо мной, и ее расширившиеся глаза были полны удивления.
- Почему? - тоскливо спросил я.
- Ты - мой возлюбленный, - ответила Грета с трудом, - а Инге всегда нам мешала. И я убью ее.
- Нет, - прошептал я.
Наваждение исчезло. Я сообразил, что - без учета всех этих обратившихся в прах миров - что я лежу голым на собственной голой сестре, и мои пальцы сжимают ее горло.
- Ох, - сказал я.
Я выпустил Грету и сел на кровати.
Она продолжила лежать.
- Петер... Куда ты? Петер, остановись. Петер, я приказываю тебе!
Но я уже оделся. Шумно дыша, я вывалился из квартиры и сбежал вниз по лестнице, оставив и Грету, и мать, и всю свою прошлую жизнь позади.
Подумав, я выбрал Норвегию. Мальчишке трудно попасть туда, но если прибиться к бродячим цыганам... Или к бомжам. Или еще к кому-нибудь. Неважно.
Я должен покинуть этот город.
Без меня Инге и Грета не убьют друг друга. Если повезет - мы не встретимся до глубокой старости, и круг насилия не сомкнется до того момента. Конечно, избежать его никогда полностью не удасться - но можно ведь его отложить.
Если постараюсь, они не найдут меня.
До поры до времени.
Я шел, снедаемый тоской, потому что не верил до конца, что смогу хотя бы страну покинуть. Хотя бы город.
"Анне. Ты будешь у нас королевой, - вспомнил я слова Греты, сказанные ею в глубоком детстве. - А ты, Эрик, будешь ее верным рыцарем. А вот ты, злюка Освальд... А у тебя в этой истории печальная судьба. Ты будешь злыднем".
В этом мире коты не разговаривают.
Как странно.
Образ тела
Рагнар берет с подставки изукрашенный нож, проверяет его остроту подушечкой большого пальца, затем искоса смотрит на меня и говорит:- Будем умирать?
- Нет, - отвечаю я ему.
Рагнар громко и раскатисто смеется. Его волосатый кадык ходит вверх-вниз - зрелище неаппетитное. Я отвожу глаза, морщусь. Я связан. Прикручен веревками к этому чертовски неприятному стулу. Рагнар заходит мне за спину - и одной рукой запрокидывает мой подбородок, а другой практически без нажима проводит по моей шее лезвием. Боль вспыхивает мгновением позже.
- Отправляйся к престолу Его.
Вся моя жизнь, память моя, личность - все это обращается в алую брызжущую агонию, в единое мгновенье заслонившую мир. С громким всхрипами и влажным фырканьем из раны вырывается не только кровь - но и сам я, целиком и без остатка, алыми густеющими брызгами оседая на собственной груди, на руках, на выбивающих дробь ногах, на полу.
Наконец я вытекаю полностью и перестаю быть.
Когда меня, новорожденного, только привезли из роддома, Грета одной из первых осмотрела меня и спросила:
- Мама, а это правда мой братик?
- Тшшш... Ты что такое говоришь? - сказала мама, одной рукой баюкая меня. - Конечно, это твой брат. Его зовут Петер.
- У него неприятные глаза, - задумчиво произнес Грета, заглядывая мне в лицо. - Смотрит так...
По правде говоря, у Греты тоже были неприятные глаза. Чуть блеклые, будто бы рыбьи, внимательные и цепкие - чрезмерно мудрые для ее невеликого возраста. Меня это насторожило, и я на всякий случай приготовился защищаться. Средств у меня было немного: лишь помощь матери. Однако мать была сильнее физически, чем Грета, и я надеялся на нашу победу.
Грета провела пальцем по моей щеке, царапая кожу ногтем. Я сморщил лицо. Грета оттянула мое веко вниз и стала глядеть прямо в открывшийся зрачок.
- Не делай так, - раздраженно произнесла наша мать.
- Мама, я только посмотрю, - стала оправдываться Грета.
- Убери руку!
Грета отступила обратно во тьму.
- Хорошо, - сказала она, и в голосе ее появились обиженные нотки. - Пойду поделаю уроки.
- Ох, - вздохнула мать, баюкая меня.
Я же молчал, застывший от ужаса. В тот миг, когда Грета оттянула мое веко - с ее лица будто бы слетела небрежно надетая маска, и я понял, где видел эти ужасные блеклые глаза.
Глаза Рагнара.
Жалкий, беспомощный, запертый в этом пухлом розовом теле, я расплакался. Моя мать неверно истолковала этот плач. Я попытался воззвать к ней, предупредить о темной сущности Греты, однако мать просто обнажила грудь и поднесла меня к своему красному соску.
Позже я лежал в кроватке, плотно спеленутый с головы до ног, будто крупная белая личинка - а Грета сидела рядом, разложив на полу кукол. Я слышал, как она шепчет им:
- Анне. Ты будешь у нас королевой. А ты, Эрик, будешь ее верным рыцарем. А вот ты, злюка Освальд... А у тебя в этой истории печальная судьба. Ты будешь злыднем.
Мурашки пробежали по коже от ее вкрадчивого голоса.
Она выпрямилась - я слышал, как прошуршал ее комбинезон с кенгуриной сумкой на животе - и заглянула ко мне внутрь.
- Ох, Петер, - сказала Грета задумчиво.
Я лежал.
Более мне ничего не оставалось.
- Я тебя ненавижу, - сказала она. - Это очень грешно, и я прошу Боженьку, чтобы он исправил меня. Ты же мой братик, а я к тебе даже прикоснуться без злости не могу. Почему я такая злобная? - вопреки ее словам, в этом голосе не было раскаяния. Лишь вдумчивая рефлексия.
- На тебе знак Дьявола, - наконец сказала Грета.
Сказав это, она ушла.
Я понимал, конечно, что Грета не будет убивать меня прямо сейчас. Пути наших судеб были проторены заранее. Мы могли лишь ступать по ним, ожидая, когда же подойдет конец сего пути. Я умру в один день с Гретой; я знал это. И случится это не сегодня, и не завтра. Но даже зная это, я все-таки нервничал.
Я принялся изучать этот мир.
Я наблюдал за игрой света и тени на потолке. Я вдыхал этот загрязенный воздух. Я пил молоко. Я мочился. Я переваривал пищу. Я плакал, выражая свои эмоции - от гнева и страха до обыкновенного недовольства. День сменялся еще одни днем, а я по-прежнему был беспомощен. У меня прорезались зубы, и я решил, что хватит уже отлеживаться.
Я вытянул руку и посмотрел на эти розовые сосиски, которые служили мне пальцами. Жалкое зрелище. Я потянулся мыслью к своим ногам. Я ощущал их словно сквозь вату - мышцы еще не развились в достаточной степени. Я шевельнул ногой. Она не отреагировала как нужно - я хотел, чтобы вышел пинок, но у меня получилось лишь чиркнуть себя по другой ноге. Впрочем, надо же с чего-то начинать.
Надо мной нависла тень. Грета.
Сестра часто приходила ко мне, чтобы поговорить. Ее тянуло ко мне, как магнитом. За эти месяцы я свыкся, сжился с ней, и даже ее мерзкие рагнаровские глаза казались мне весточкой из нашего родного мира. Мы с Рагнаром были друзьями. Как же давно это было? Прошлое терялось во мраке. Сколько миров мы пересекли вместе - все трое? Сотни, тысячи?
Я позабыл, если честно.
Я сосредоточился на Грете.
Она стояла, навалившись грудью на перекладину кровати, и с наслаждением грызла леденец.
- Ты хочешь ходить, - сказала она скорее утвердительно, чем вопросительно. - Для чего?
Ответить я не мог, да ей ответ и не нужен был.
- Ты хочешь убить маму, - заключила Грета. - Я расскажу про тебя Инге. Мы придем и задушим тебя.
Зачем?
Ты ведь погибнешь со мной, Рагнар, мерзкое ты создание.
Я попытался перевернуться на живот, беспорядочно размахивая всеми конечностями. Грета с подозрением наблюдала за мной - а потом сказала:
- Он обкакался, наверное. Мам! Мам! А Петер обкакался! - с этими словами она отступила во тьму.
Вместо нее из тьмы выступила мать и озабоченно принюхалась.
Когда мне было три года, Инге вернулась в наш город и вновь поступила в тот же класс, где училась Грета. Они с отцом - толстым инженером в твидовом пиджаке, господином Мейстером - уезжали в Норвегию, где три года прожили у родственников. Почему они уезжали? Вероятно, это было связано с профессией господина Мейстера. Как бы то ни было, Инге вернулась сюда, и я на выходных увидел ее незамутненным взором - когда она зашла в гости к Грете.
Я в этот момент сидел на кухне и пытался разговорить нашего трехмесячного котенка, Митци. В этом безумном мире кошки не умеют разговаривать. Я понял это не сразу. Грету, по правде говоря, это тоже безумно удивляло.
- В Индонезии исповедуют буддизм, - говорила она матери, а та лишь кивала:
- Наверное, доча.
- Мю Цефея меньше Солнца, - утверждала Грета.
- Как скажешь, - отвечала мать.
- А порох получается из апатита, соли и угля, - в отчаянии произнесла Грета, и только тогда мать отреагировала:
- Там вроде селитра, а не апатиты. Хотя я не уверена...
- Понятно, - ответила Грета.
Я знал не так много, как Рагнар. Он всегда был умнее меня, но и - злее и нетерпимее. Потому мы и стали врагами. Враг мой, Рагнар. Мы с Гретой сидели на залитом солнцем детской площадке, и она отряхивала мои ноги от песка.
- Ты неряха, Петер, - отчитывала меня сестра.
- Да, - отвечал я.
В такие моменты я не мог поверить, что Грета убьет меня, или я убью ее. Мы не общались с ней слишком часто - она избегала общения, да и я тоже - однако мы все-таки были братом и сестрой. Она подарила мне бумажную снежинку на день рождения.
Но мы шли по проторенным заранее тропам. С судьбой бороться бесполезно. Круг насилия разорвать невозможно - даже любовь стала в нем еще одним жерновом. Рано или поздно мы с Гретой придем к одному итогу.
Был солнечный день. Я сидел и тормошил котенка, пытаясь заставить его выучить хотя одно слово.
- Петер. Ну же, скажи - "Петер", - повторял я.
Котенок лишь мяукал.
Я сдавил его маленькое тельце. Митци зашипел и вывернулся, да еще и цапнул меня за палец. Вскрикнув, я побежал в зал за зеленкой. Мама всегда учила меня, что с зеленкой можно не бояться заражения.
В зале сидела Грета со своей подружкой. Они увлеченно болтали о чем-то, держась за руки. Инге была маленькой, рыжеволосой и с удивительными глазами - янтарно-карими, будто бы золотыми.
Я замер на пороге.
Я узнал эти глаза. Я все ждал, когда же она появится. А она появилась давным-давно, только исчезла на три долгих года - и теперь вернулась вновь. Слова застряли у меня в горле.
Жалкий трехлетний мальчишка, кто я перед ней...
Хотя и ей не больше девяти, и она тощая девчонка маленького роста. Да. Надо помнить об этом.
Я шагнул в зал.
Инге с Гретой не обратили на меня никакого внимания. А я попытался сказать, попытался хоть как-то привлечь к себе внимание, хоть чем-то заинтересовать ее.
И я сказал:
- А меня котенок укусил.
- Это твой брат, Грета? - поинтересовалась Инге.
- Угу. Это Петер, - недовольно произнесла Грета. - Куда он тебя укусил? Покажи мне.
- Неа, - я замотал головой.
- Тогда зачем говоришь все это? - вспылила Грета. - Иди к себе, болван.
Она швырнула в меня плюшевого зайца. Я убежал.
- Дурак! - донеслось до меня.
А Инге рассмеялась.
Я нашел способ встретиться с Инге. Я узнал, где она живет - в соседнем квартале. Каждое утро мать с Гретой уходили из дома: мать на работу, Грета - в школу. Меня они запирали в квартире. Дверь был можно было открыть изнутри, однако мне
строго-настрого запрещалось делать это.
В тот день я нарушил запрет.
Одевшись по погоде, я открыл дверь и вышел на лестничную площадку. На мне была теплая одежда. На голове - меховая шапка с ушами, подвязанными на макушке. На руках варежки, ноги - в теплых сапогах. Я ткнул дверь, и она медленно и величественно закрылась, щелкнув напоследок замком. Было немного страшно.
Преодолев лестницу, я проковылял мимо вахтерши и вышел на улицу. В лицо мне ударил холодный знобкий ветер. Щеки тут же запылали. Я сморщился и поглядел наверх. Небо над мной были затянуты хмарью. Я поправил шапку, от которой начала уже мокреть голова, и направился к Инге.
Я знал, что сейчас она в школе. По моим прикидкам, дома она будет через полчаса. Грета доберется до дома раньше - минут на десять или около того. Она придет, а меня уже нет. Тут и поднимется тревога. Грета забьет в набат. Но лишь так смогу встретиться с Инге без назойливого присмотра Рагнара.
Я шел по улице, переваливаясь, как пингвин. В этом безумном мире пингвины живут на Южном полюсе. Подумать только. А нас когда-то учили, что пингвины живут в Арктике. Даже говорили так: медведи - на Юге, пингвины - на Севере, и никому им не быть вместе.
- Привет, малыш. А ты чего здесь? - спросила у меня ласково пожилая женщина, склонясь надо мной. - Где твоя мама?
Я поглядел в ее выцветшие глаза и ответил:
- Мама вон в том квартале. Я к ней иду.
- Давай я тебя отведу, - сказала она.
- Хорошо.
Выбора у меня не было. Лучше она, чем кто-то другой. Увы, но детям запрещается путешествовать в одиночку.
Она взяла меня за руку.
- Какая у тебя интересная шапка, - сказала она.
- Мама в Любеке купила, - ответил я рассеянно.
Вместе мы отыскали нужный мне дом. Я сверился с цифрой на его стене, после чего сказал:
- Спасибо. Вы очень мне помогли. Теперь я пойду.
- Подожди, - сказала пожилая женщина. - Давай я тебя прямо к маме отведу.
- Нет, - ответил я. В мои планы это не входило.
Однако она подхватила меня за руку и повела наверх. Я мог лишь трепыхаться. Хорошо хоть, что здесь не было домофона. Возле нужной мне квартиры я остановился и сказал:
- Вот.
- Посмотрим... - сказала она и нажала кнопку звонка.
Никто не ответил.
Конечно, ведь никого не было дома.
- И что делать? - растерянно произнесла она. - Твои мама и папа когда приедут?
- Не знаю, - насупился я.
Мы стояли так до тех пор, пока в подъезде не раздались мне знакомые голоса. Один принадлежал Инге, другой - тут я зло закатил глаза - сестре моей Грете. Инге была в своей милой баллониевой куртке. Грета тоже была в баллониевой куртке -но она милой мне не показалась. Скорее страшной.
Завидев меня, Грета остановилась и уперлась руками в бока.
- Петер?! А ты что здесь забыл? Тебе место дома!
- Хихи, - сказала Инге.
Видимо, гнев Греты рассмешил ее.
Сестра же решительно зашагала к нам.
- Это твоя сестра? - заботливо спросила пожилая женщина.
- Да, - ответил я.
Грета больно схватила меня за плечо. Не обращая никакого внимания на остальных, сестра принялась хлестать меня по щекам. Она била молча и с каким-то остервенением. Старая женщина воскликнула: "Ох!" - но ничего не сделала.
- Идиот, - тяжело дыша, выдохнула Грета. - Пошли домой, я там все маме расскажу. Она тебе добавит.
В ее глазах я видел застарелую ненависть Рагнара и потому ничему не удивлялся. Однажды это должно было случиться, и почему бы и не сейчас?
Я покорно склонил голову.
Грета сорвала с меня шапку с ушами и ударила ей же.
- Может, он тебя из школы хотел встретить... - попыталась заступиться за меня Инге, но Грета перебила ее:
- Вот еще!
Сестру всю трясло от гнева. Проходя мимо Инге, она толкнула ее плечом.
- Ой! Ты чего? - удивилась Инге.
- Ничего! - грубо ответила Грета. - Пошли, Петер, тебе тут делать нечего.
Уже на улице она затащила меня в какую-то подворотню, чтобы никто не видел, и прошипела мне прямо в лицо:
- Я тебя удушу. Точно удушу.
"Верю", - ответил я про себя, мысленно обращаясь к Рагнару.
Однако в этот момент передо мной стоял не только Рагнар, но и моя сестра Грета.
И я сказал:
- Извини. Я хотел посмотреть на Инге.
- Зачем? - иезуитски спросила Грета.
- Потому что я ее люблю.
Грета отшатнулась от меня, будто ее ударили в лицо. Затем, ничего не сказав, она схватила меня за руку и потащила по слякоти домой. В глазах ее стояли слезы.
Инге перестала появляться в нашем доме. Грета поссорилась с ней. Навсегда, как она сказала. Вскоре Инге вместе со своим отцом снова уехали в Норвегию.
Это было ожидаемо.
Время для Инге еще не пришло. Я знал, что однажды она к нам вернется. И мы с Рагнаром снова убьем друга друга ради нее, и ее тоже убьем. Таков круг насилия. Наказание, придуманное для нас чьим-то искаженным разумом. Из миров соткана цепь - и каждое ее звено отличается от соседнего лишь малым числом искажений; но масса отличий нарастает, как снежный ком - мы с каждым разом все дальше удаляемся от изначального мира по этой цепи, чтобы попасть... куда?
В мир, лишенный насилия?
Мир, в котором мы сможем разорвать этот проклятый круг? Не знаю. Но в одном я уверен: последний мир будет чудовищно от нас далек. Абсолютно чужд.
И почему мы?
Или эта судьба в той или иной степени уготована всем? Я не знаю. Рагнар и я... Инге.
Я вздохнул. И вернулся к выполнению домашнего задания. По правде говоря, я в нем ничего не смыслил. Эти задания для пятого класса чересчур сложные.
Пол скрипнул, и я невольно вздрогнул. Вот и она. С годами она стала очень высокой и такой же громогласной, как и он, Рагнар, в прошлом нашем мире.
- Ну? - требовательно спросила Грета, появляясь в дверях.
- Почти сделал, - сказал я.
- Ну-ка, покажи, - сестра подошла поближе и склонилась над моей тетрадью. - Ничего ты не сделал, болван бессовестный, маленький лгун. Где? Покажи, где ты сделал?
- Вот, - сказал я.
Даже не поглядев в тетрадь, она отвесила мне затрещину.
- Чтоб к семи часам все закончил. Затем пойдешь в магазин и купишь все что нужно. Список на столе. Ужин надо из чего-то готовить.
- А ты?
- А я буду обстирывать тебя, - с ненавистью произнесла она, выделяя каждое слово. - Мама болеет, а тебе все равно, как я погляжу.
- Неправда! - возмутился я.
- Ну-ну, - сказала Грета, скрестив руки под грудью.
- Да!
Грета все лжет.
Рагнар...
С годами мне все труднее было думать о Грете, как о старом моем враге Рагнаре. О прошлых воплощениях Рагнара памяти и вовсе не осталось. Осталось лишь ощущение чего-то древнего и непрерывного.
Закончив с уроками, я схватил список со стола и отправился в супермаркет. Там я затарился по полной и собирался уже в обратный путь, когда меня окликнули:
- Петер!
Возле кассы стояла стройная девушка в меховом пальто. У ней была длинная коса и необычные янтарно-карие глаза. Я уронил пакеты на пол. Банка сардин выкатились оттуда, как колесо - и оказалась у ног девушки. Я же почти ничего не слышал из-за громогласного стука сердца.
Инге легко наклонилась и, подняв банку, протянула мне.
- Привет, - сказала она.
- Привет, - пискнул я.
- Помнишь меня? Мы с твоей сестрой в детстве дружили. А ты был тогда пухлым и краснощеким! - она весело рассмеялась.
Я с трудом кивнул.
Мне столько хотелось ей сказать, однако на всем нашем пути от магазина до дома я выдавил всего несколько слов - одним из которых стало жалкое:
- Спасибо.
- Да не за что. Еще увидимся, - сказала Инге. Она внезапно наклонилась ко мне и, обдавая мое ухо жаром своего дыхания, произнесла:
- Я помню не только это. Я помню всё.
- Правда? - пискнул я.
Однако она ничего не ответила. Лишь загадочно улыбнулась и исчезла, отступив во тьму.
Грета поставила еду перед матерью и сказала:
- Ешь.
- Это каша, - капризно произнесла мать. - Я не хочу ее, я устала. Я бы чего-нибудь другого поела...
- Нет, - непреклонно произнесла Грета.
- Но доча, я...
- Нет, - повторила Грета.
Мать надулась - однако все же приступила к еде. Тяжело было видеть ее в таком состоянии. Она сильно исхудала за все это время. Грета несла тяжесть заботы о семье на своих плечах - признаться, от меня толку было мало.
- Тебе надо выйти замуж, - прощебетала мать. - И муж будет нас содержать...
- Глупостей не говори, - отрезала Грета.
Позже, глубоким вечером, она отвела меня в нашу комнату и велела сесть за стол.
- Доставай тетрадь, - сказала Грета.
- Зачем?
- Ты делай, а не спрашивай. Доставай тетрадь, - сказала она. - Пиши.
- Что писать? - спросил я, держа в руках авторучку.
- Встречу вашу опиши. В подробностях. Чем вы занималась с этой змеюкой Инге. Что делали. О чем говорили, - Грета не сдерживала гнева. - Давай, пиши, Петер. А потом я тетрадь эту матери дам. Чтоб она почитала. Чтоб ей тоже стыдно за тебя стало.
Я положил ручку на стол.
- Не буду я ничего писать. Ты чокнутая.
- Это я-то чокнутая? - взвилась Грета, с грохотом опуская ладонь на стол. - А сам ты кто?
- Я Петер, - ответил я. - А ты - сука с рыбьей кровью.
Пощечина свалила меня со стула.
Секунду или две стояла тишина. Я пытался встать с пола, а Грета стояла надо мной, задыхаясь.
- Ты мне не брат, - наконец сказала она, и голос ее дрожал от ненависти. - Встань. Встань!
Я встал перед ней, готовый в любой момент кинуться на нее и свалить на пол. Гнев и мальчишеская злоба раздирали меня.
Грета сказала:
- Петер.
Я не отвечал, и она повторила громче:
- Петер!
- Да, - угрюмо ответил я.
- Злишься? - Грета глядела на меня в упор.
Я вновь промолчал.
По правде говоря, мой первый запал уже прошел, и теперь мне больше было стыдно за свой гнев. Но я ничего не сказал.
Не получив ответа, моя сестра как-то странно, мучительно вздохнула.
- Ладно, - сказала она. - Ладно! Я погорячилась.
- Да.
- Не "да"! - мгновенно вспылила она. - Ты тоже был неправ.
- Угу, - буркнул я.
Грета наклонилась передо мной и выставила вперед щеку. Она всегда так делала в случае ссор.
- Тогда мир? Поцелуй сестру.
- Это глупо, - пробурчал я. - Не буду.
- Целуй, я сказала.
Изнывая от стыда, я чмокнул Грету в ее горячую щеку. Сестра испустила тяжелый вздох и выпрямилась.
- Зачем тебе эта Инге? - спросила она без обиняков.
Я пожал плечами.
Ответ казался мне очевидным.
- Я люблю ее.
- Зачем? - спросила Грета.
- Что зачем? - я был поставлен в тупик.
- Зачем ты ее любишь?
Я не знал, что ответить.
- Потому что, - наконец сказал я.
Грета некоторое время рассматривала меня, а затем вдруг наклонилась и молча потянулась к моим губам.
Я немедленно отстранился.
- Ты чего? - спросил я в ужасе.
- Ты мог бы выбрать меня, - словно в забытьи произнесла Грета. - Зачем она?
- Ты соображаешь, о чем говоришь?
Я толкнул ее в грудь, и Грета без сил села на кровать. Я не видел ее глаз - все тонуло в сплошной тьме. Однако я слышал ее тусклый голос.
- Мне все равно, Петер. Я помню всё.
Она схватила меня за руку. Я сопротивлялся, как мог, однако Грета была сильнее. Вскоре мы лежали в одной постели, и там было тесно и жарко, и исчезли все преграды. Грета восседала на мне, и в мои уши лился ее голос.
- Я ничего не забыла, Петер, - ее пальцы бегали по моему телу, заставляя меня испытывать жгучий, мучительный стыд. - Я помню всё, до единой подробности.
- Рагнар, - произнес я в отчаянии.
- Рагнар? - удивилась она.
Она легла рядом, и ее мокрые волосы упали мне на лицо.
- Ты ведь убьешь меня, - тоскливо произнес я. - Рагнар всегда меня убивал.
- Нет, - ответила Грета. - Никогда. Сначала я убью эту змею Инге.
Я высвободился из ее хватки и повалил сестру. Мои пальцы в темноте нашли ее тонкую шею и сомкнулись. Грета лежала подо мной, и ее расширившиеся глаза были полны удивления.
- Почему? - тоскливо спросил я.
- Ты - мой возлюбленный, - ответила Грета с трудом, - а Инге всегда нам мешала. И я убью ее.
- Нет, - прошептал я.
Наваждение исчезло. Я сообразил, что - без учета всех этих обратившихся в прах миров - что я лежу голым на собственной голой сестре, и мои пальцы сжимают ее горло.
- Ох, - сказал я.
Я выпустил Грету и сел на кровати.
Она продолжила лежать.
- Петер... Куда ты? Петер, остановись. Петер, я приказываю тебе!
Но я уже оделся. Шумно дыша, я вывалился из квартиры и сбежал вниз по лестнице, оставив и Грету, и мать, и всю свою прошлую жизнь позади.
Подумав, я выбрал Норвегию. Мальчишке трудно попасть туда, но если прибиться к бродячим цыганам... Или к бомжам. Или еще к кому-нибудь. Неважно.
Я должен покинуть этот город.
Без меня Инге и Грета не убьют друг друга. Если повезет - мы не встретимся до глубокой старости, и круг насилия не сомкнется до того момента. Конечно, избежать его никогда полностью не удасться - но можно ведь его отложить.
Если постараюсь, они не найдут меня.
До поры до времени.
Я шел, снедаемый тоской, потому что не верил до конца, что смогу хотя бы страну покинуть. Хотя бы город.
"Анне. Ты будешь у нас королевой, - вспомнил я слова Греты, сказанные ею в глубоком детстве. - А ты, Эрик, будешь ее верным рыцарем. А вот ты, злюка Освальд... А у тебя в этой истории печальная судьба. Ты будешь злыднем".
В этом мире коты не разговаривают.
Как странно.
Давайте рассмотрим планшеты игроков. Они берутся в начале игры рандомно как и оружие. Мне предстоит играть за доктора Купера. Итак, все по порядку.
п.1 - Зеленый жетон. Это моя положительная особенность, которая по идее должна помогать моему персонажу на протяжении всей игры. Док у меня просто красавчег - открывая ящик, в которых лежат только 3 предмета, он умудряется найти там дополнительно или аптечку или адреналин (для снятие стресса), по своему усмотрению. Если же он убивает врага (человека), то обыскивая труп, он находит то же самое, по своему опять же выбору. Но, вот передавать такие предметы своим товарищам я не могу, а вот лечить их или применять на них инъекции адреналина (для снятия стресса)- пожалуйста.
п.2 - Красный жетон. Как вы понимаете это моя отрицательная особенность. Всю игру она будет мне мешать. Доктор у меня очень подвержен влиянию стресса. Имея хоть 1 жетон стресса, персонаж будет страдать треморой рук. Или включится режим кривые ручки). И для удачной попытки проделать медицинские операции, мне нужно бросить кубик D20 и на выходе получить не менее D12, чтобы успешно совершить описанные действия. Поэтому стресс сгоняем (алкоголем, адреналином или совместным тестом крови с другим игроком).
п.3 - Серый жетон. Это моя профессия. Что же на жетоне изображено. При наличии аптечки, а она у меня есть, я могу вылечить себя или товарища. При наличии 2 аптечек можно вылечить перелом руки или ноги (серый цвет аптечки говорит о том, что она сгорает при выполнении этого действия. И уж совсем сложное - реанимация другого персонажа (нужны две аптечки и они обе сгорят при выполнении этого действия).
п.4 Видите эти синие кружки на сером жетоне? Это жетоны лидерства. Вылечил друга - получи 1 жетон лидерства. Вернул с того света нерадивого игрока - молодец, получи целых 3 жетона. Убил врага -1 жетон. Вычислил игрока, который не является человеком и раскрыл его сущность - отлично, получай 3 жетона. Для чего нужны все эти жетоны лидерства? Вот для чего.
п.5 Шкала лидерства (это белые кружочки в верху планшета).По мере прохождения игры, выполняя успешно различные действия игрокам будут начисляться эти жетоны. В конце игры, у кого из игроков окажется больше этих жетонов, тот и станет нашим неформальным лидером. Ты спросишь меня - "а на кой черт мне засорять голову еще и какими-то жетонами?". Я тебе отвечу - тот у кого окажется больше таких жетонов, станет не только лидером, имеющим авторитет, но и дает тебе право без финального голосования сесть на борт вертолета и покинуть это место. Также лидер может решить судьбу еще двух игроков, брать их с собой на большую землю или нет. А может они не являются людьми? Пущай остаются и замерзают тут. А если я сам уже не являюсь человеком, хотя внешне остаюсь им, то я просто обязан стать лидером! Я должен выбраться отсюда.
п.6 - Трекер жизни. Красные кружки с крестом это мое здоровье. Как только я получу первое ранение - красный жетон окажется в верхнем круге. Как только этот жетон опуститься до самого низа - я погибну. Таким образом я могу получить 3 ранения, на 4 моя игра будет окончена. Запасаемся аптечками.
п.7 - Красные квадраты (это мои отрицательные характеристики). Они вытягиваются вначале игры рандомно. Что они означают. Красный рюкзак - я ношу на 1 ячейку инвентаря меньше. Толи слабенький, толь ленивый. Красный клевер - неудача. Ко всем проверкам на удачу, прибавляется +1 порог.
п.8 - Зеленые квадраты. Ура, это мои положительные характеристики. Зеленый человечек это +1 ко всем броскам кубика на передвижение, я быстрый парень. Зеленый прицел это +1 к дальности стрельбы моего оружия. Ворошиловский стрелок прям.
п.9 - Видите эти серые квадраты с числами 50/60/70. Сюда кладутся жетоны Действия, по одному на каждый квадрат. Эти жетоны Действия я получаю за успешное выполнение своих......действий как медика (смотри на большой серый жетон). Уловил? Все не так сложно. Как только я соберу все три жетона Действия, они обменяются на карту Действия. Это волшебная карта. Я не шучу. Имея на руках такую карту, я могу совершить любое действие в игре! Ну например (могу уклониться от атаки врага или спасти своего полуживого приятеля - встав на линию атаки, тем самым взяв на себя причитающийся ему урон. В комментариях я выложу скрин из Книги правил, чтобы было более понятно.
п.10 -В правом нижнем углу планшета 3 больших круга. Это место нехорошее место. Сюда попадают жетоны стресса. как только все 3 поля будет заняты - не ждите ничего хорошего. Вашему персонажу снесет крушу. Скрин в комментариях.
п.11 - Чуть выше будут располагаться жетоны , которые будут выдаваться игрокам за совместное использование тестов крови.
-Фильмы-5982626.jpeg "игродел,Нечто (фильм),Фильмы,настольная игра,Игры,Настольная игра The THING,сделал сам,нарисовал сам, сфоткал сам, написал сам, придумал сам, перевел сам,часть 3,длиннопост")
п.1 - Зеленый жетон. Это моя положительная особенность, которая по идее должна помогать моему персонажу на протяжении всей игры. Док у меня просто красавчег - открывая ящик, в которых лежат только 3 предмета, он умудряется найти там дополнительно или аптечку или адреналин (для снятие стресса), по своему усмотрению. Если же он убивает врага (человека), то обыскивая труп, он находит то же самое, по своему опять же выбору. Но, вот передавать такие предметы своим товарищам я не могу, а вот лечить их или применять на них инъекции адреналина (для снятия стресса)- пожалуйста.
п.2 - Красный жетон. Как вы понимаете это моя отрицательная особенность. Всю игру она будет мне мешать. Доктор у меня очень подвержен влиянию стресса. Имея хоть 1 жетон стресса, персонаж будет страдать треморой рук. Или включится режим кривые ручки). И для удачной попытки проделать медицинские операции, мне нужно бросить кубик D20 и на выходе получить не менее D12, чтобы успешно совершить описанные действия. Поэтому стресс сгоняем (алкоголем, адреналином или совместным тестом крови с другим игроком).
п.3 - Серый жетон. Это моя профессия. Что же на жетоне изображено. При наличии аптечки, а она у меня есть, я могу вылечить себя или товарища. При наличии 2 аптечек можно вылечить перелом руки или ноги (серый цвет аптечки говорит о том, что она сгорает при выполнении этого действия. И уж совсем сложное - реанимация другого персонажа (нужны две аптечки и они обе сгорят при выполнении этого действия).
п.4 Видите эти синие кружки на сером жетоне? Это жетоны лидерства. Вылечил друга - получи 1 жетон лидерства. Вернул с того света нерадивого игрока - молодец, получи целых 3 жетона. Убил врага -1 жетон. Вычислил игрока, который не является человеком и раскрыл его сущность - отлично, получай 3 жетона. Для чего нужны все эти жетоны лидерства? Вот для чего.
п.5 Шкала лидерства (это белые кружочки в верху планшета).По мере прохождения игры, выполняя успешно различные действия игрокам будут начисляться эти жетоны. В конце игры, у кого из игроков окажется больше этих жетонов, тот и станет нашим неформальным лидером. Ты спросишь меня - "а на кой черт мне засорять голову еще и какими-то жетонами?". Я тебе отвечу - тот у кого окажется больше таких жетонов, станет не только лидером, имеющим авторитет, но и дает тебе право без финального голосования сесть на борт вертолета и покинуть это место. Также лидер может решить судьбу еще двух игроков, брать их с собой на большую землю или нет. А может они не являются людьми? Пущай остаются и замерзают тут. А если я сам уже не являюсь человеком, хотя внешне остаюсь им, то я просто обязан стать лидером! Я должен выбраться отсюда.
п.6 - Трекер жизни. Красные кружки с крестом это мое здоровье. Как только я получу первое ранение - красный жетон окажется в верхнем круге. Как только этот жетон опуститься до самого низа - я погибну. Таким образом я могу получить 3 ранения, на 4 моя игра будет окончена. Запасаемся аптечками.
п.7 - Красные квадраты (это мои отрицательные характеристики). Они вытягиваются вначале игры рандомно. Что они означают. Красный рюкзак - я ношу на 1 ячейку инвентаря меньше. Толи слабенький, толь ленивый. Красный клевер - неудача. Ко всем проверкам на удачу, прибавляется +1 порог.
п.8 - Зеленые квадраты. Ура, это мои положительные характеристики. Зеленый человечек это +1 ко всем броскам кубика на передвижение, я быстрый парень. Зеленый прицел это +1 к дальности стрельбы моего оружия. Ворошиловский стрелок прям.
п.9 - Видите эти серые квадраты с числами 50/60/70. Сюда кладутся жетоны Действия, по одному на каждый квадрат. Эти жетоны Действия я получаю за успешное выполнение своих......действий как медика (смотри на большой серый жетон). Уловил? Все не так сложно. Как только я соберу все три жетона Действия, они обменяются на карту Действия. Это волшебная карта. Я не шучу. Имея на руках такую карту, я могу совершить любое действие в игре! Ну например (могу уклониться от атаки врага или спасти своего полуживого приятеля - встав на линию атаки, тем самым взяв на себя причитающийся ему урон. В комментариях я выложу скрин из Книги правил, чтобы было более понятно.
п.10 -В правом нижнем углу планшета 3 больших круга. Это место нехорошее место. Сюда попадают жетоны стресса. как только все 3 поля будет заняты - не ждите ничего хорошего. Вашему персонажу снесет крушу. Скрин в комментариях.
п.11 - Чуть выше будут располагаться жетоны , которые будут выдаваться игрокам за совместное использование тестов крови.
Иркутск. Вернулся с прогулки 31 января
На момент написания поста митинг еще продолжается. Итак. В прошлые выходные городские власти капитально недооценили иркутян и вообще не стали никак мешать митинговать, видимо считая, что выйдет пара сотен человек, покричат и разойдутся. Но после того как вышли рекордные за последние лет 20 (для Иркутска) 2-3 тысячи человек, прошли к зданию Областного правительства (в народе "Серый дом") и митинговали на его ступенях, повесив на окна синие трусы и плакаты. Увидев это власти обосрались, решили на этот раз перебздеть и начали чуть ли не окопы копать.
Люди как и в прошлом году собирались на улице Урицкого (галвная пешеходная улица города), но в этот раз силовики были наготове. ДПС разворачивали машины уже за две улицы до Урицкого
На параллельных улицах дежурили оцепления из гвардейцев
и омоновцев
Когда протестующие собрались и двинулись к Серому дому, омон перегородил им проход с этой улицы и двух соседних, в итоге толпа разбилась на мелкие группки и отдельными ручейками потянулась к обкому.
У Серого дома находится сквер Кирова (городская площадь), и по удивительному совпадению именно сегодня её полностью перегородили для "демонтажа елки", на сквере было пусто и, естественно елку даже не пытались демонтировать - сквер просто закрыли.
Сам Серый дом в кольце оцепления из заборов и космонавтов
Людей было меньше, чем в прошлый раз, на это сильно повлияли морозы. Большинство пришедших стояли и мирно общались, небольшая группа самых активных выкрикивала лозунги "свободу политзаключенным" "Путин-вор" и "Свободу Навальному"
Омон не стал дожидаться пока подтянутся все гуляющие, (когда я уходил они еще продолжали стекаться к Серому дому) и решил замкнуть в кольцо всех кто уже пришел к дому правительства
Я не стал дожидаться, когда начнут винтить, и как и большинство пришедших поспешил отойти на безопасное расстояние. Оставшихся взяли в кольцо оцепления и не выпускают, других отряды омона и росгвардии периодически отгоняют на некоторое расстояние от обкома. К тому времени к скверу приехало 5 автозаков и 2 автобуса росгвардии, (это из тех, которые я видел лично), начались первые задержания.
Я лично издалека видел, как в зеленые автобусы (на них приехали гвардейцы) отводят задержанных. Судя по другим телеграмм- и инстаграмм-каналам задерживать стараются молодежь (видимо для создания картинки "протеста школоты")
По итогу: 
Когда я уходил картина была презанятная. У белого дома стоит группа активно протестующих в окружении омона, омон стоит возле серого дома в окружении остальных протестующих, котоыре стоят в 100-1500 метрах (примерно там же как и я когда фоткал) и все стоят и смотрят друг на друга. Периодически на сквер стягиваются люди, выходит омон, отгоняет людей на исходные позиции и возвращается обратно. Видимо ждут когда зрители разойдутся, чтобы скрутить тех кого окружили. и видимо это у них получится, потому что холод стоит собачий и люди долго не выдерживают.
P.S. среди всего этого безумия ходил человек-поза, рекламирующий местное кафе бурятской кухни. Причем он сперва ходил с протестующими, потом ходил с омоном, потом снова перешел на сторону митингующих
Мэр Ивано-Франковска поддержал избиение за русский язык
Может кто из местных прокомментирует. У моей жены вдруг проснулся патриотизм и мне стоит больших усилий объяснять что Россия сейчас ни разу не ангел несущий возмездие. Если по большинству моментов ещё получается что-то обосновать, то сегодня я сам встал в тупик.В Ивано-Франковске местный уличный музыкант пел на русском и огреб за это по лицу от какой-то быдло гориллы
https://novoeizdanie.com/zhitel-ivano-frankovska-izbil-ulichnogo-muzykanta-iz-za-pesni-na-russkom-video/
Это ладно, мудаков везде хватает и защитники на улице были. Но официальный комментарий мэра, как представителя власти, это что вообще такое? Как после этого можно говорить что украинские нацистов это все ватная пропаганда?
https://t.me/Novoeizdanie/13682
❗️Мэр Ивано-Франковска Марцинкив заявил, что необходимо узнать, есть ли заявление в полицию, и если есть, то помочь с адвокатом мужчине, который напал на музыканта
По его словам, нужно контролировать, чтобы на улицах не пели на русском языке.
Зеленский остаётся в Киеве
Таким образом, он опроверг дезинформацию российских пропагандистов о якобы его побеге из города.
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме в красном углу стоят образа (+1000 постов - в красном углу стоят образа)
Отличный комментарий!