Рыцари плащего солнца

Помогите найти книгу

Лет 25 назад читал детскую книгу. Сюжет: мальчик ложится спать и попадает хрен знает куда. Там он встречает дружественное существо, которое звали то ли Манул то ли Малун, но это не точно. Так же было еще странное существо в плаще (в дальнейшем оказалось что под плащом только тьма).
В целом весь сюжет строится вокруг борьбы дня и ночи. Одна из иллюстраций на развороте: сражение армии света (рыцари на белых конях) и армии ночи (что-то вроде зомбаков). Вообще иллюстрации в книге были чудо как хороши, именно из-за них и запомнил. Конкретно эту иллюстрацию даже перерисовывать пытался.

Заканчивается книга: мальчик просыпается в своей кровати, светит солнце, возле кровати стоит игрушечный паровозик.

Раз в несколько лет вспоминаю про эту книгу, но пока найти не получилось. По описанию напоминает Лукьяненко «Мальчик и тьма», но это не оно.

Плащ знатной латгальской женщины

Рекоснтрукция по находкам из погребения в Нукшинском могильнике. (конец 10 в. – нач. 11в. Латгалия, Пилдас Нукши (восточная часть современной Латвии, Лудзенский район.

Фатумы. Рокот

Жанр: фэнтези, роман.

Глава четвертая.

Фаэтон, Третий мир. Мир, основа которого – многочисленные циклы. Циклы Солнца и Луны. Цикл жизни и смерти. Но, пожалуй, главнейшим и самым загадочным из них является так называемый цикл Резонанса и Диссонанса. Проследить его непосредственно сложно, так как происходит он по большей части в незримых уголках вселенной. Но вот влияние его переоценить невозможно. Именно он является источником величия древних империй. И именно он принес гибель и забвение тем, кто был до нас. Воистину, в этом цикле скрыты великое благо и не менее ужасное проклятие.
«Загадки мироустройства», Алерна Борко, 612 с.о.

Взгляд Норвана
10 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Улицы ночного Фейнстона.
Медленно, но верно Солнце покидало свою небесную обитель. Становясь все меньше и тусклее, в итоге оно оставило от себя лишь небольшой блеклый образ, который вскоре погас, уступив место звездам. Помнится, когда то давно Норвану рассказывали, что Солнце не всегда было неподвижно. Мол, вот еще недавно оно бродило по небу, подобно Луне. Интересно, если это так, то что его остановило? Ну да сейчас «Ламу» было не до старых сказок и легенд. Укрытые поздними семерками, он с группой Волкодавов открыто шел по городским улицам. Возвращающиеся в город жители предпочитали держаться как можно дальше от отряда бандитов.
Всего в отряде Волкодавов насчитывалось дюжина человек. И лишь половина из них имели красные плащи. Кейн, парочка его давних прихлебателей. Еще одна подобная тройка. Остальные же, судя по всему, как и Норван желали присоединиться к красным головорезам. Похоже, старик не врал, и Волкодавам взаправду нужно как можно быстрее увеличивать численность. Интересно, найдется ли у них достаточно крепкий поводок, способный удержать в узде всю эту ораву?
Выйдя примерно к центру городка, группа разделилась. Остается пожелать новобранцам лишь удачи. Ведь участь тех, кто подобные испытания не проходят, обычно крайне незавидна. Ну да туда им и дорога. Норвану и без них было о чем побеспокоиться. Довольно скоро группа Кейна достигла места назначения. Им оказался небольшой, но в целом опрятный дом. На небольшом отдалении от него старый разбойник командовал:
- Работаем так значит. Дих, Мерк, на шухере. Остальные со мной в хату. Быром нагрянули, шороху навели, урок показали.
От слов быстро перешли к делу. Незнакомый Норвану волкодав одним пинком выбил дверь. Семья состояла всего из пятерых человек. Старика, мужчины и женщины и двух детей. Застигнутые врасплох люди не смогли оказать хоть сколько-то значимого сопротивления. Крики и вопли быстро оборвались под ударами кулаков и тяжелых ботинок. Активнее всех сопротивлялся дедок, но топор Кейна остановил его, раскроив череп. Весь этот акт жестокости занял всего ничего. Как же легко бывает разрушить привычный уклад и привнести ад в людские жизни.
- Ну че, дружок, - обратился Кейн к стоящему на коленях главе семейства. – Тя же предупреждали. Иль ты думал, че мы шутим? Эт ты зря. Ой ля зря.
- Заплачу я, честно! Бригадир зарплату зажал, но скоро выплатит! Пожалуйста, погодите немного!
Но старый головорез уже не слушал бедолагу. Достав нож, он приказал второму новичку:
- Держи гниду, чеб не дергался шибко, - после чего повернулся к «Ламу» и протянул ему нож. – Ну а ты прояви фантазию. Чеб понятно было, че платить вовремя надо.
И все это даже не ради выбивания самого долга, а лишь ради устрашения. И из-за сколь малого люди становятся монстрами друг для друга. Ну, поделать с этим Норван все равно ничего не мог, как бы гадко это ни было. Пока рано. Загнав гордость и нравственность пока подальше, Норв взял нож и подошел к бедолаге. Пока рано. Потом, когда убийца останется в одиночестве, он будет сожалеть и раскаиваться. Но не сейчас. Сейчас он «Лам», преданный и исполнительный парень, что очень хочет на себе примерить красный плащ.

10 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Глубокая ночь, трактир «Косматый рудокоп».
Давно уже Норван не чувствовал себя настолько гадко. Давно он не опускался так низко. И не смотря на глубокую ночь, спать совсем не хотелось. В ушах все еще слышался крик должника. Перед глазами все еще стоял образ его обезображенного тела. А уж о том, что сотворили с его женой, Норвану даже думать не хотелось. Да, не к подобному был привычен «Лам». Не к показательной жестокости. Но сделанного не воротишь. Хотя это и не значит, что нужно простить. Чтож, безызвестный должник, вряд ли это тебя утешит, но знай, что умер ты не напрасно. Твоя жизнь и муки послужили надежным фундаментом. Осталось на его основе построить все остальное. Потихоньку, кирпичик за кирпичиком.
Теперь у Норвана к Волкодавам еще больше вопросов и претензий. Не один лишь Рорик. Не то чтоб убийце было жаль замученного бедолагу. В конце концов, Норван не заставлял его брать в долг у кого не нужно. Неприязнь у Норва вызвала неприкрытая и совершенна излишняя жестокость Волкодавов. То, на сколько обыденной она была. Хотя, чего, в конце-то концов, еще можно ожидать от обычной уличной шпаны, дорвавшейся до власти.
Только вот их слишком много. Но, если исходить из увиденного сегодня, вряд ли Волкодавов тут сильно любят. Да, город под себя они подмять смогли, воздвигнув свое правление на страхе и терроре. Вот только это не самая надежная опора. Со временем они становятся все привычнее. Все обыденнее. И с каждым днем насилия требуется все больше и больше. Вот только эта гонка обречена на провал с самого начала. Ведь помимо страха, насилие вскармливает ненависть. И достаточно будет лишь искры, и все их правление сгорит, оставив после себя лишь горький пепел воспоминаний. Значит, первым шагом станет поиск недовольных. Остатки других банд, что хотели бы вернуть город себе. Стражников, которым хотелось бы большей доли. В конце концов, обычных торговцев и рудокопов, что страдают от Волкодавов больше всего. Столкнуть их всех вместе, и пока город пылает, проникнуть в самое сердце логова головорезов. Если где и можно найти улики о судьбе Рорика, то только там. В целом, похоже на план. Размышляя над подобным, Норван все же погрузился в мятежный сон. Завтра будет очень долгий день.

Взгляд Гауруса
11 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Лес близ Фейнстона.
Погода не радовала с самого утра. Тяжелые серые облака заволокли все небо, скрывая только начавшее разгораться Солнце. Все шло к тому, что ближе к полудню пойдет дождь. Ну, подобные глупости в целом не повлияли на планы Гауруса. Так что, это сумрачное утро рыцарь застал в лесу, одетый в камуфляжный плащ и вооруженный охотничьим арбалетом. В целом неплохой экземпляр, хотя жутковатые наконечники вызывали у Гауруса не самые приятные мысли. Тем более если учитывать, что у его спутников имеются аналогичные.
Местная «знать» все больше настораживала рыцаря. Подобно Даниэлю, новые знакомые, с которыми ранним утром познакомил Шумейкера барон, совершенно не внушали доверия. Слишком уж они были похожи на бандитов с большой дороги, нежели на благородных. Интересных личностей у себя привечает граф. Опасных.
На одном из деревьев Гаурус заметил рад странных зарубок, складывающихся в причудливый узор. На вопрос рыцаря о них, Даниэль пояснил:
- Это метки горных дикарей. Отмечают границы клановых владений. Собственно, от сюда на юг, дальше в горы, владения клана Аруз`Рекка. Неплохие люди, хотя довольно замкнутые. Если пойдете сюда в одиночку, не советую сильно в горы углубляться. Горцы они такие, с ними раз на раз не придется. То нормальные, то стрелу пустить могут.
Хоть не так уж и много, но Гаурусу доводилось уже слышать об диких кланах Пограничного Хребта. Если исходить из слухов, что доходили до рыцаря, местные дикари в лучшем случае были простыми разбойниками, что отнимали у торговцев и прочих путников то, что не могли произвести сами. В худшем же они похищали людей для принесения в жертву своим духам-покровителям. Конечно, это всего лишь слухи.

11 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Поместье Дрента Кроннера, вечер.
В целом, ужин проходил именно так, как Гаурус его и представлял. Кроннер с невиданным энтузиазмом, жаром и упоением рассказывал о своей бурной молодости. На удивление, старик оказался так же выпускником Кривера. Только в отличие от Гауруса, способностями к хоть сколько-то серьезной магии как таковыми не обладал и от службы в одном из рыцарских орденов просто откупился. После выпуска он еще довольно долго проживал в Гларде, где пристрастился к различным мистическим раутам, что так любит устраивать столичная аристократия.
- Помню, как впервые попал на раут Хонрейванов. Будто вчера это было. Только полгода прошло с тех пор, как я вернулся с Кривера, - придался воспоминаниям старый граф. – Тогда прием устраивала Лилла Хонрейван, дочь тогдашнего дукса Нортуса. Да, тогда я впервые увидел то самое, тайное и зловещее искусство, о котором много читал, но до этого не видел. Зал погрузили в полумрак. А после Лилла пробудила трех мертвецов. До своего воскрешения они были не первой свежести. Да и умерли они явно не от старости. У одного так вообще голова была проломана. Ну так вот, Лилла полностью убрала все травмы. Думается мне, смерть по итогу сделала эту троицу куда более пригожей, нежели они были при жизни. Весь вечер хозяйка заставляла мертвецов то танцевать, то выполнять разную акробатику. Скажите, Гаурус, вам когда-нибудь приходилось видеть ожившего мертвеца?
- Нет, не доводилось. Увы, я был не частым гостем у Хонрейванов. Лишь застал, как проводили допрос мертвой головы. Было довольно жутко, но при этом увлекательно.
- А, да, помню такое. Ну так вот что я вам скажу, Гаурус. Оживший мертвец, это самое уникальное зрелище, что я видел. Ничто в нашем мире на них не похоже. То, как они стоят, как двигаются. Боюсь, словами я это описать не могу. Лишь смею надеяться, что когда-нибудь вы это увидите. Вот только теперь на подобное посмотреть будет затруднительно.
Шумейкер кивнул, соглашаясь с графом. Про себя же он надеялся, что никогда с подобными монстрами не встретится.
- Да, подобное крайне прискорбно. В ужасное время нам приходится жить, - проговорил Гаурус, отпив немного вина. – То, что вот недавно было нормой, становится преступлением. Объект гордости обращается источником стыда. И я, если честно, не могу понять, что изменилось в столь краткий срок.
- А, сразу видно, что хоть вы умны и учены, но все еще зелены. Я вам скажу, что поменялось. Изменились люди. Пришли новые, до этого молчавшие обрели голос. Они принесли с собой новые идеи. Некоторым правителям идеи понравились. И вот теперь мы имеет вот это все, - Дрент махнул рукой, подкрепляя свои слова. – Мы уже давно с Триумвиратом живем. Они и раньше свои идеи пытались продвигать. Только тогда это было никому не нужно. А вот теперь стало нужно. Вы главное вот что запомните, Гаурус. В такой ситуации главное момент не проморгать. Момент, в который вы из кормильца превратитесь в плебея. Вроде мысль то простая, вот только вы не представляете, сколько благородных людей на этом сгинули. Всегда нужно быть начеку и не позволять слишком сильно жиреть подхалимам. Остается надеяться, что дуксы не переусердствуют в заигрывании с Триумвиратом. Хотя, мне уже жить не так много осталось, это вам, молодежи, со всем этим разбираться, хехе.
И правда, в последнее время влияние Триумвирата лишь растет. И странная все же эта религия. Остальных богов либо принижает, либо вовсе нарекает истоком зла. Хотя Гаурусу все еще смешно от того, что сами жрецы этой церкви не могут меж собой решить, что же такое этот их Триумвират, один бог в трех обличиях, или же три равных сущности. Странная и обескураживающая неразбериха. Возможно, это из-за того, что церковь Триумвирата пришла с далекого Запада. Из загадочных и почти недоступных земель, что лежат за пределами Пустоши. Всего пару раз Гаурусу доводилось видеть странствующих торговцев, пришедших из тех краев. Перейдя Пустошь огромным караваном, они всегда привозят удивительные вещи, неясных конструкций и назначений. Досадно, что когда такие караваны проходили через Кривер, рыцарю не удавалось самолично посетить их лавки. Так что оставалось довольствоваться лишь ненадежными слухами.

12 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Вечер, трактир «Косматый рудокоп».
Переодевшись в одежду поскромнее, да и подправив в нужную сторону ее магией, Гаурус ждал своего товарища. К приятному удивлению рыцаря, «Косматый рудокоп» оказался довольно приятным местом. В меру опрятное и чистое, в нем было светло, играли относительно умелые барды, да и еда с питьем оказались более чем достойными. Небольшой оплот чистоты и уюта в этом злобном городе.
Примерно спустя полчаса ожидания, Норван все же явился. И его внешний вид вызывал определенное беспокойство. Нездоровая бледнота и темные круги под глазами явственно говорили о проблемах со сном. Да и выглядел он злее обычного.
- Добрый вечер, - поздоровался с товарищем рыцарь. – Выглядишь так-то не очень.
- Здарова. Работы много было. Так что давай без вот этих вот любезностей обойдемся. Узнал чего полезного?
- Хорошо, ладно. Поселился у одного местного барончика, очень близкого здешнему графу. Барон этот явно из низов поднялся. Еще местный граф отличается крайне консервативными взглядами, если тебе это интересно. Так же познакомился с несколькими другими местными фозами. Недалекие, но преданные своему благодетелю графу. Пока прямой связи с разбойниками не нашел, но пара зацепок есть. А у тебя что?
- Понятно, - ответил Норван, отпив медовухи. – Ну, хоть что-то. Ну, во-первых, в городе сейчас под себя всех подмяла банда, что зовет себя Волкодавами. Жестокие типы, занимающиеся контрабандой и разбоем. Они сейчас заняты набором новобранцев. Набирают в каких-то неадекватных количествах. Может, хотят весь регион подмять, не знаю. Так что если мы хотим как-то от них ответы получить, нам однозначно нужно больше сил. Да и спрашивать нужно будет с самых верхов.
- Значит, ты думаешь, что именно эти Волкодавы ответственны за пропажу Рорика?
- Ну, так на улицах говорят. Да и больше в этом городе некому такое устроить. Ну что, есть какие-нибудь идеи по тому, кого можем привлечь? Может, кто-то из этих твоих фозов достаточно жадный для такого?
- Хм, на их счет не уверен, но попробовать стоит. Еще я слышал, что в горах тут живут различные вольные кланы. Насколько помню, воины они хорошие. Да и определенные трения с этими Волкодавами у них могут быть. Можно попробовать как-нибудь их использовать, но с ними все непросто будет. За просто так они помогать не будут.
- Хреново. Но хоть что-то. Ну тогда так предлагаю: еще два-три дня поискать в городе возможных союзников да зацепки, а потом пойдем и навестим этих твоих горных жителей. И да, мне еще деньги потребуются.
- Ладно, пока это не проблема, - Гаурус отсыпал часть стремительно пустеющих запасов товарищу. – Но только пока. Такими темпами, они скоро кончатся. Ну да ладно. Встречаемся здесь же?
- Ага.
- Ну, тогда до встречи через три дня.
- Ага.
Дождавшись от Норвана столь незамысловатого ответа, рыцарь встал и направился к выходу. Как бы не было в этом трактире, но дела требовали его с головой окунуться в бездну людских страстей. Интриги, заговоры, ложь и лицемерие. Все то, от чего он бежал из родного дома. Кто же мог подумать, что ему самому придется во всем этом вариться. Судьба иногда любит преподносить злые шутки.

Глава пятнадцатая: Наемник

“Осталось лиг десять, и я наконец-то смогу покинуть Костлидрэя”, - мог бы сказать Аггриг. Но вид остова сгоревшей гостиницы жестоко портил его планы. Трупов не было, зато кровь была повсюду.
- Что здесь могло случиться? – обратившись к Костлидрэю, спросил Аггриг.
- Эти земли под защитой лорда Клайда – старого, богобоязненного грифона, - нахмурившись, ответил он. – Не думаю, что это он сжег гостиницу. И о войне не слышно. Разбойники… или волки.
- А трупы где? - осматривая гостиницу, недоумевал Девон. – Тут только горелые деревяшки. Еще кровь.
- Ее слишком много, и нет даже обглоданной косточки – если говорить о волках. Очень голодных и очень свирепых волках. Да и где это видано, чтоб волки огнем дышали, - добавил Дольф.
- Что за разбойники такие? Они могут убить и ограбить, даже искалечить, но чтобы такое зверство… - ужаснулся Алин.
- А что за гостиница-то была? – подала голос Миа, испуганная до дрожи.
- “Кривая Эвет”. Раньше называлась “Прекрасная Эвет”, в честь возлюбленной лорда Эрика, - пояснил Костлидрэй. – Этот Эрик считался лордом здешних земель. Но во времена Века Скорби принял не ту сторону и потерял все земли, доходы и голову. А вот его бастард, один из всей сотни, принял нужную. С тех пор назло своему отцу бастард переименовал все земли и владения, напоминавшие о нем. Давайте лучше выдвигаться: помочь мы никому не сможем, а те, что сожгли гостиницу и убили хозяев, найти нас могут.
Отправились они из “Белой и Черной Утехи” две недели назад - спустя два дня, как Аггриг повстречал Костлидрэя. Эти самые два дня, лучшие после гибели его сестры, ушли на подготовку. Костлидрэй постоянно торчал на третьем этаже: договаривался с хозяйкой, как позже выяснялось, они обсуждали продажу Мии. “Рабство запрещено на всем Западе”, - упрекнул его Аггриг, уже готовый вынуть меч. “Я не в рабство ее продаю. Здесь обучают лучших жриц любви, и я ее везу сыну лорда Эстора Рейна– он купил ее в пользование, через год вернется. “Мой сын подрастает. Ему нужен достойный опыт в одном любовном деле”, - так писал его лорд-отец”. Купец занимался этим да поиском наемников для сопровождения.
Аггригу же выпала (для него) нелегкая доля. В первую ночь в той гостинице к нему заглянула незваная Малютка Лия. Как он ее ни упрашивал, она не собиралась уходить – только улыбалась, смотря прямо в глаза Аггригу. “Вы обо мне не спрашивали”, - в ту ночь возмущенно упрекнула его она, юркнув к нему под меха. И даже в тот момент, когда она возбудила его своим ловким язычком, он все говорил: “Нет. Мне не положено. Прошу тебя, уйди”. “Вы первый, кто просит меня уйти из его постели”, - в ответ рассмеялась Лия и оседлала его. В ней было так жарко и мокро, что Аггриг не продержался и трех секунд. Но Лия не слезла с него, - а осталась в нем, и как только его член вновь поднялся, продолжила страстно двигаться на нем. Он извергся в нее раз шесть, и только тогда она успокоилась. Лежа с ним в постели, она крепко прижалась к нему, зарывшись в его гриву серебра и стали. “Вы какой-нибудь опальный лорд? У вас такая красивая грива”. “Не лорд”, - с трудом проговорил Аггриг, еле сдерживая гнев и грусть. Как он мог нарушить свой обет?! Он, капитан королевской гвардии. Теперь ему действительно положена казнь на Алом озере, месте предателей.
Утром Лия была еще с ним. Лишь в тот момент он разглядел, как она красива: шерстка у нее очень мягкая и белая, как облако, с четырьмя черными полосами на шее, язык длинный даже для грифонов, глаза широкие, но смотрят они с улыбкой, талия тонкая и сама она маленькая и гибкая. Когда Лия спит, она словно обнимает какого-то. “Вы проснулись раньше меня”, - сонно промурлыкала она, увидев Аггрига, пристально разглядывающего ее. Он вообще не спал – какой добрый сон предателю, лишь кошмары, - однако кивнул.
Весь тот день он провел в размышлениях, часто кляня себя. “Ты нарушил обет. Ты предал свою принцессу. Теперь ты больше не можешь ее любить. Ты обесчестил девушку, нарушив с ней свои слова. Ты… Твое место на Алом озере, предатель”. Он так часто клял себя, что Стиодэф уж наверняка оставил на нем свою метку. Ну и что? Предатели недостойны жизни. А он – один из них.
Когда наступила ночь и гости разошлись по комнатам, Лия пришла к нему снова, в черном тонком шелке. Его мужское естество сразу напряглось, и она не преминула на это указать. Во вторую ночь Лия ему роздыху не давала, страстно целуя его губы и ублажая член. В ту ночь она была такой бойкой, что ее следовало прозвать Тигрицей, а не Малюткой. Солнце их застало соединенными вместе. “Вы вернетесь за мной? Нам нельзя покидать этот дом… Но... Брианна поймет, какой вы хороший. Я ей все расскажу. Она не станет нас разделять, когда все поймет”, - шептала она ему настолько тихо, словно боясь быть услышанной. Аггриг не ответил, и Лия повторила: “Обещайте вернуться за мной. Обещайте…” Он остался глухим к ее мольбам, к ее поцелуям, к ее желанию любить. Лия не смогла выдержать этого и заплакала. Видя ее слезы, Аггригу хотелось обнять Лию, поцеловать, сказать, как он ее любит… Но все это ложь. Аггриг любит одну женщину: Селестию.
Тем же утром приготовления были закончены. Повозку нагрузили травами, купленными в том же борделе, съестными припасами и одной жрицей любви, Мией. Глядя на нее у всякого мужчины невольно сжималось бы сердце: голубая, как чистый лед, в тон глазам, с высокой грудью, большими ястребиными крыльями и хищной мордочкой. Она считалась незаконной дочерью Линмирна, короля восточных грифонов, и цена за нее была королевской. Что бы сказал король Линмирн, узнав, что его дочь, пусть и незаконная, ложится под западных грифонов? Что бы сделал? Король западных грифонов уж точно хохочет, сидя на троне с золотыми орлами. И голос его отдается от Заоблачного Пика, уходя на восток.
Аггриг не стал смеяться, услышав эту новость от Костлидрэя, видя, что в сопровождение пойдут всего трое. Дольф – тощий, облезлый грифон в ярком, можно сказать, шутовском камзоле, до того потертом, что невозможно было точно определить, сколько сотен владельцев его носило, с острым мечом на правом боку и кинжалом на левом; молодой земнопони, Девон, с россыпью красных, в контраст его зеленой шерстки, прыщей на мордочке тоже не вызывал одобрительной улыбки. И сам Аггриг: не то предательский капитан гвардии, не то безземельный рыцарь, не то наемник. Все они, как один, не внушают ни доверия, ни защиты. Прям шутовской эскорт для толстого с янтарем в носу торговца. Самое смешное, что заметил это сам торговец. “Наемник, шут, прислужник, молодая дева и толстяк. Напоминает начало чьей-то шутки”, - сказал он и рассмеялся.
Провожать их вышли несколько девиц в черных одеяниях и сама Брианна. Немолодая женщина с пергаментной кожей и таким же оперением, но в ней еще сохранились и грация, и красота. Пока девушки в черных шелках перешучивались с Мией, облаченной в белое, и Брианна обсуждала дела с Костлидрэем, Аггриг на прощание взглянул на знаменитый бордель, каменное сооружение с трехэтажной пристройкой к белой пятиэтажной башне. Его взгляд упал на его комнату с окном. Случайно ли, волей сердца ли, волей богов ли это случилось – знать никому не дано, - однако он до сих пор сожалеет, что посмел посмотреть в ту сторону. Лия, вся в слезах, смотрела прямо ему в глаза, точно так же, когда они занимались любовью. Услышав свое имя, Аггриг отвернулся и ступил вперед, больше не смея обернуться назад.
В двух дневных переходах им встретилось пепелище покрупнее. Четырехугольная башня с обвалившейся деревянной надстройкой какого-то мелкого лорда стояла в сердце пепла, обгорелых камней, грязи и трупов. Целой кучи трупов.“Скиталец, как же их много”, - гневно подумал Аггриг, оглядывая сгоревшую деревушку. Сгоревших было мало, в основном зарубленные, заколотые, с отрубленными конечностями и без, попадались такие, словно их загрыз какой-то дикий, безумный зверь. В башне лорда нашлись солдаты в доспехах, несколько слуг, двое ребятишек, дочка и сам лорд. Ему отрубили каждую конечность, а голову так изгрызли, что она походила на сплошное кровавое месиво.
- Старый трус! – выругался Девон, пнув голову лорда, и она разлетелась на кровавые ошметки. – Заперся в своей каменной башне вместе со всем гарнизоном, а деревню без защиты оставил.
- Теперь не поймешь, был ли он старым, - сказал Дольф. – Звери сделали свое дело. Убили и его народ, который он должен был защищать, и его домочадцев, и его самого, и даже его малых детей. Ты посмотри, что они сделали с его дочуркой, - шут указал на отрубленную верхнюю половину трупа. – Забрали только нужное.
- Но как они сюда пробрались? – недоумевал Аггриг. – Железную решетку топорами не пробьешь, и крыша заперта железным люком.
- Наверное, один из латников решил, что если он сдаст своего лорда, то его пощадят, - рассудил Девон. – Или просто желал ему смерти, судя по его трусости.
- Не трусость тому была причина, - горько сказал Костлидрэй. – Дочь – все, ради чего он жил. Я знал старого Престона: он бы не бросил жителей деревни, будь его дочь в другом хорошо защищенном месте.
- Все равно, - храбрился Девон, - он мог бы попытаться организовать оборону.
- Это когда же? – уставился на него Аггриг. – Разбойники не возвещают о своем приближении. Только лорды со своими огромными армиями трубят в трубы и бьют в барабаны. Да и то, когда о них уже известно. Я с тобой согласен: как лорд, он был обязан защитить свой народ, однако он был еще и отцом – и когда вступал в брак, давал такой же обет “защищать”. 
Как бы поступил сам Аггриг? Вышел бы и защитил граждан города, или остался бы со своей принцессой? Глупый вопрос. Принцесса Селестия не оставила бы свой народ никогда, и Аггригу выбирать не придется.
- Он мог бы выйти и сразиться с ними, - упорствовал юноша. – Я насчитал двадцать латников. Этого бы хватило.
- Каких там латников, - засмеялся Дольф. – Мужичье вшивое и лишь на троих кольчуги. Можно одеть соломенные чучела и дать им дубинки – и то больше страху. Я помню, как служил лорду Росту. На нас напала одна шайка. Большущая. Тогда Гнилой Лон предложил наделать сотню чучел, - начал рассказывать он, как юноша со злостью глянул на него.
- Лучше умереть храбрым, чем жить трусом, - выпалил Девон и вышел вон.
- Чего это он? – растерялся Дольф. – Я же верно говорю. Чучела порой ценнее каких-то там вшивых мужиков. Гнилой Лон подтвердил бы, и лорд Рой, и Мелкий Зуб, и Шепелявый, и Тучный Пузан, и Дон, и Ларис, и Брук, и Гэлл, и Вэнс… да много еще кто, будь они живы.
- Он просто еще юн, - со слабой улыбкой сказал Костлидрэй. – Все в его возрасте думают, что лорды побеждают разбойников всегда. И что рыцарь – верх благочестия.
“Рыцарь должен быть зерцалом благочестия и справедливости. Таких немного, но есть”, - хотел возразить Аггриг, защитив понятие “рыцарь”, но никак не мог вспомнить хотя бы одного подобного. Даже он, желавший быть истинным рыцарем, нарушил свой обет после долгих и тяжких лет такого пути, не выстояв против соблазна. Верно говаривал его наставник: “Рыцарь – такой же наемник, только с ленточками”.
Ночлег они устроили лишь на следующую ночь – удалившись на почтительное расстояние от сгоревшего поместья. Дольф возражал: “Зачем? Железная решетка цела. Люк цел. Они-то нас сумеют сберечь, в отличие от темного леса, в котором так любят прятаться разбойники. Подумаешь, мертвецы! По мне так, отличная компанию. Лучше, чем самому стать мертвецом”. Алин и Миа на это дружно воскликнули: “Нет!” Костлидрэй решил дело: “Спать с мертвецами дано лишь мертвецам, и дурная это примета. Я не готов всю ночь глазеть на остатки своего друга и труп его дочери, помня, как часто он мне говорил: “Вот подрастет моя Нэя, и можешь брать ее замуж”. Нет, не стану. К тому же, эти звери могут вернуться сюда – может, добычу какую забыли - и неизвестно, как они сюда пробрались. Я настаивать не стану: можешь спать здесь, и твоя служба мне будет окончена, или можешь делать то, что велю я, и твоя служба будет окончена по месту прибытия с той наградой, которую я обещал. Ну так как?”
Стояла холодная и темная ночь. Однако разжечь костер значило бы дать понять на целую милю, что неподалеку есть жизнь. Путники спали, тесно прижавшись друг к дружке – особенно тесно прижимался Алин к Мие, любивший петь ей песни о девичей красоте и прекрасных принцессах. А к Алину так же тесно прижимался Костлидрэй – и его кинжал неподалеку. Первую стражу нес Девон, угрюмый и молчавший всю дорогу с самого поместья Престона. Аггриг спал бы себе спокойно, если б не та выходка парня и не жестокие слова Костлидрэя о рыцарях. И он так похож на него самого…
- Чьи это были слова? - тихо спросил Аггриг, подойдя к парню, сидящему на повозке. Девон сердито жевал салат, замоченный в отваре, и смотрел вдаль, словно высматривая кого-то.
- Какие? – растеряно произнес он.
- “Лучше умереть храбрым, чем жить трусом”, - процитировал Аггриг.
- А, эти. Моего наставника. Он много чего говорил, но эти мне понравились больше всех.
“Мой тоже много чего говорил”.
- Кто был твоим наставником? Какой-нибудь наемник, как ты?
- Вообще-то я оруженосец, - смущенно возразил парень.
- Оруженосец?! - удивился Аггриг. Кого-кого, но оруженосца в подобной компании он не ожидал встретить. – Как звали твоего сира?
- Сир Бриэм, - сказал он и, немного подумав, обеспокоенно добавил: - Тебе зачем? Он все равно мертв.
- Люблю слушать истории о рыцарях, - прилгал Аггриг.
- Вы же наемник…
- Да… наемник, - скрепя сердце подтвердил Аггриг. – Когда-то хотел стать рыцарь.
- Я тоже, - угрюмо сказал Девон.
- Так что сталось с твоим сиром? Почему он тебя не посвятил в рыцари?
- Не успел. Видите ли, - замялся парень, - я из простых. Отец мой рыбак, мать ягоды продавала. А наша деревушка затерялась в самой что ни на есть глуши. Рыба, ягоды, орехи; медведи, волки и лисы – кратко о моей деревни. Сам понимаешь, что все занимались одним и тем же многие века. Отец хотел, чтобы я стал рыбаком, как он, или, как дед, ходил за пчелами. Да, к счастью, в нашу глушь занесло раненного пони в боевом облачении. Моя мать его выхаживала, а вся деревня кормила, пока он достаточно не окреп, чтобы стать на ноги. Позже выяснилось, что он рыцарь, и зовут его Бриэм. На его земли напал соперник – сжег дома, мельницу, его деревянную башню, убил мужиков и забрал баб. Он ехал к своему лорду, Гриру, и тут засада – лучники попали ему в спину и плечо. Хорошо хоть в ногу не попали, иначе бы он не добрался до нас. Через две недели сир стал крепок, как старый дуб, и собрался в путь к лорду Гриру. Сир имел благодарность к нам за спасение его жизни, и не знал, чем нам отплатить, поскольку все потерял. Тогда он предложил взять к себе одного мальчишку в воспитанники. Устроили состязание: учебный бой на палках. Винс превзошел всех. Здоровый он был, как сейчас помню, больше быка вымахал – куда остальным до него. Каким счастливым он был в тот день: все уши нам заливал, как они с сиром одолеют того злодея, что ранил его и отобрал земли; как они будут разъезжать по всей Эквестрии и вылавливать разбойников; как убьют негодяя Даоариаса и перебьют его шайку; как сама принцесса Селестия пожалует им огромный замок. Назавтра они оставили деревню.
При словах о Даоариасе Аггриг до боли сжал челюсти, скрипнув зубами. Из-за этого подонка его обвинили в предательстве. В предательстве! В том, что он якобы его убил отравленным клином. Такого подонка! Сколько грехов на его шкуре, скольких он убил просто лишь для того, чтобы убить, - а Аггрига обвинили в предательстве, не смотря на то, что он его не убивал. Сейчас он должен быть уже мертв, насколько помнил Аггриг слова сира Дельвина, хотя будь Даоариас еще жив, он бы исправил это дело с удовольствием.
- Разве не тебя сир Бриэм должен был выбрать? – не понял Аггриг.
Девон мотнул головой.
- Жеребенком я хворый был. В состязании не участвовал, отец не пустил, и мать с ним, против обыкновения, была согласна. “Посмотри на себя: желтый весь, глаза бледные, губы дрожат - того гляди с ног свалишься. Какое тебе состязание?” – сказал отец мне, - объяснил он и выплюнул жвачку на землю. – Через три года сир вернулся, застав деревню в запустении. Отец, мать, Вилман, Мил Зеленый, Дил, Бэн, Годри… почти все померли. Некоторые уехали, некоторые остались. Сир хотел сообщить матери Винса, что ее сын погиб от руки Лина – того, который напал на его земли, - однако в их доме он застал несколько мальчишек и девочку – меня, Грэма и Мирту. “Где ваши родители?” - спросил сир, а мы ответили: “Умерли”. Узнав, что нас никто не захотел взять к себе, сир предложил отправиться с ним. Мы, конечно, согласились. Потом умерла Мирт, когда мы достигли Ржаной мельницы – ее лихорадило еще с деревни, вот она и умерла. Сир хотел отдать нас в сиротский приют, но когда умер и Грэм от лихорадки, передумал и решил взять меня в оруженосцы. Пробыл я в них недолго… и все равно вспоминаю, как сир учил меня чистить кольчугу, ухаживать за сталью, держать меч и владеть им правильно. Наставлял он меня, как священник, строго и благочестиво. Сир Бриэм тоже умер от лихорадки, через год после Грэма. Началось с того, что он начал плохо спать, потом побледнел и сделался желтым. Прошло месяцев восемь и его затрясло; лихорадка не давала ему покоя ни днем, ни ночью, и он все бормотал про какие-то долги себе под нос. Незадолго до того, когда мы проезжали по землям лорда Грира, его разум помутился, и, волей Скитальца, нас вывело к лорду Гриру, едущему с охоты. Сир узнал его и напомнил ему, какой он жлоб, трус и негодяй, что прибрал его земли себе вместо того, чтобы вернуть законному владельцу. Лорд тут же приказал его вздернуть, и меня бы тоже… - Девон поник, опустив голову, словно желая спрятаться. – Мне не следовало покидать своего сира. Лучше бы я умер храбрым, чем жить трусом, вспоминая тот проклятый день, - шепотом закончил он.
Что на это сказать? Аггриг не знал. Сам бы он ни за что не покинул своего наставника. Умер бы, но не оставил в трудный час. Зная, что Каль Рега сам не вступил бы в бой, в котором он мог бы проиграть наверняка, Аггриг все же отдал бы за него жизнь.
- Ты был мальчиком, - попытался утешить его Аггриг, видя перед собой этого самого мальчика.
- Верно, - согласился Девон. – Я уже на целый год старше и.. и… и я убью этого лорда Грира. Обязательно! Отомщу за сира Бриэма!
Девон, воспрянув духом, резко вскочил, будто собрался прямо сейчас идти и мстить за сира Бриэма. “До чего мы похожи”, - подумал Аггриг, наблюдая, как парень спрыгнул с обоза и вынул меч.
- Клянусь на своем мече, клянусь Скитальцем и его дочерями: покуда я жив, мой долг не станет уплачен до того момента, пока голова лорда Грира не слетит с его шеи, - прокричал парень слишком громко. – Клянусь! Клянусь! Клянусь!
Кучка путников заворочалась, и из нее поднялся Костлидрэй. Его мордочка не сулила ничего доброго, не скрывая гнев под ложной улыбкой.
- Парень, - мягко начал он, - мне больше пятидесяти. Я успел повидать и западных грифонов с их высоченными горами, и восточных с их красочными городами, побывал на Крайнем Востоке и лицезрел тамошние сказочные рынки, где продается абсолютно все, даже бывал разок в подводных чертогах Водяного короля. Однако я не дожил бы до седой гривы, коль бы так горланил, когда по лесу рыщут звери. Скажи мне, ты меня ненавидишь и желаешь моей смерти, старому Костлидрэю?
- Н-нет. – Девон оторопел и его меч упал. – Простите меня. Я, честно, не хотел. Просто… воспоминания…
- Я слышал, о чем вы с Аггригом говорили. Сира Бриэма я не знал, зато лорда Грира знавал. Старый, вечно подозревающий своих вассалов в измене, порой добрый, порой злой. Нельзя предугадать, что он выкинет. Однако сильно сомневаюсь, что другой лорд поступил бы иначе, когда его называют негодяем при свите. Сир Бриэм сам виноват.
- Он был благороднейшим рыцарем. Теперь таких больше нет. Лорд Грир сам нарушил закон.
- Лорд Грир как дал сиру Бриэму земли, так и забрал их. Его не в чем упрекать.
- Есть в чем, - вступился за парня Аггриг. – Лорд Грир убил рыцаря. В Эквестрии запрещено убивать без согласия обеих принцесс, самое строгое наказание – изгнание, которое положено лорду Гриру. Если об убийстве рассказать принцессе Селестии, она точно накажет лорда за смертоубийство.
- Накажет? – усмехнулся Костлидрэй. – Наша принцесса Селестия добрая и славная, не спорю, но не полная дура, чтобы изгонять лордов, особенно таких могущественных как Грир. Пожурит его, не боле. Тому и примеры есть: лорд Джеральд, один из знаменосцев лорда Аэтия Блада, повесил тридцать мужиков за то, что они его подворовывали. Принцесса Селестия об этом узнала, и знаешь, что она сделала? – при этих словах он задержал взгляд на Аггриге. Его сердце упало. “Я был в тот день с принцессой. Неужто он меня знает?!” – Принцесса велела снять их и сжечь, с лорда – по серебряному биту за каждого убитого. Мечи стоят куда дороже, если не говорить о совсем уж дешевой стали.
- Да… Но… - Девон, видно, не знал, что еще сказать.
- Я не говорил, что твой сир Бриэм злодей, - я говорю, что только дурак станет оскорблять своего господина. Иди лучше спать, пускай Алин несет стражу. Быть может, недосып станет для него уроком, и он, - Костлидрэй показал на певца, который почти забрался на девушку, - перестанет лезть к Мие. Можешь взять из крайней правой бочки одно сонное яблоко, раз тебя беспокоит прошлое. Не больше, они очень ценные, - предложил он и направился к Алину.
Певец ворочался и, как очень осторожный червь, словно взбирался на девушку. Мия сладко спала, отвернувшись от него, и ее будто не тревожили ворочания Алина. Костлидрэй навис над ним, как палач над насильником.
- Не спится? - грозно произнес он. Алин приоткрыл глаза. – Миа – очень ценна. А ты, мне сдается, собираешься ее попортить. Когда мы тебя встретили на Нижнем Перепутье, ты пообещал, что добавишь нашей компании музыку, если мы тебе разрешим присоединиться к нам. Что теперь? Зачем ты к ней липнешь?
- Что вы, что вы. Я просто спал, - сонно пролепетал певец.
- Ты на нее почти забрался, - не поверил Костлидрэй, подозрительно сощурив глаза.
- Плохо сплю. Те ужасы, что мы видели в поместье Престона, тревожат мое воображение.
- Плохо спишь? – раздраженно повторил Костлидрэй. - Ну так ступай, вторая стража твоя.
- Как моя? Ведь должен Аггриг…
- Неважно. Тебя все равно беспокоят кошмары, так зачем понапрасну тревожить Аггрига? Иди, давай.
Алин что-то проворчал, но перечить больше не стал.
- У меня нет меча, - заметил он.
- Он тебе не нужен: просто разбуди нас, если кого-то заметишь.
- Слышал Костлидрэя, возьми сонное яблоко и ложись спать, - обратился Аггриг к Девону. – Неизвестно, сколько нам еще идти и, возможно, звери нам-таки встретятся и завяжется бой. Лучше всего хорошенько выспаться перед смертью.
- Перед смертью?! – Голос Девона дрогнул.
“Если они перебили всю деревню вместе с лордом и его латниками, то такой мелкий отряд им на зубок”, - подумал Аггриг, но страшить парня после тяжелых воспоминаний не желал, зная толк подобным воспоминаниям, и потому сказал:
- Не бойся. Они наверняка понесли потери после всех нападений на округу – мы их обязательно одолеем. – Аггриг помедлил, обдумывая дальнейшие слова. – Если хочешь, я могу научить тебя мастерству меча.
- Ты же наемник, - усомнился Девон.
- Наемник, - в очередной раз подтвердил Аггриг. Если ему еще раз придется подтвердить, что он наемник, вероятно, он больше не сможет солгать. Рыцари вообще не должны лгать. – Разве наемник не может быть таким же искусным мечником, как рыцарь?
- Нет, - без запинки ответил парень.
Нет? Что бы он сказал, увидев, насколько искусен Каль Рега в мече? Однажды он одолел двух минотавров, огромных и злобных, разом, и Аггриг живо это помнил.
- Там увидим, насколько может быть хорош наемник. Ты согласен, или нет?