На травев венке

Что же тут в лесу?

В лесах в европе можно увидеть таблички на деревьях - да, они часто пронумерованы.

Не, ну есть рядом и такие

Когда цикл жизни замыкается... Найдите свое последнее пристанище в лесной тишине этого древнего великолепного дубового леса. Почувствуйте утешение древних деревьев, которые соединяют землю и небо, начиная и заканчивая цикл жизни. В районе природного кладбища вы найдете отмеченные деревья, у каждого из которых можно разместить до 12 урн с прахом. Право пользования могилой может быть приобретено сроком на 20 лет. Естественность леса должна быть сохранена. Таким образом, могилы не требуют никакого ухода. Поэтому возложение венков, чаш, могильных украшений или памятных предметов и т.п. не допускается. К дереву можно прикрепить по желанию именную табличку в память об умершем.

Королевская ночь (часть 6)

Тем временем невидимая музыка стала более размеренной и при этом... более чувственной. Лягушки квакали ей в такт. Какой-то зверь рычал вдали. Кровь пульсировала по венам удар за ударом, вызывая в теле немыслимый резонанс.

«Кумушки» тоже сменили свой танец: теперь они двигались плавно и при этом с вожделением посматривали на Семёна. Они манили его руками, они призывали его взглядами, они шептали:

— Семён! Семён! Иди к нам! С нами будет хорошо, Семён!

Он было начал ползти к ним поближе, как подошла Славя в своём красивом платье и с блаженной улыбкой на лице. Её зрачки были широки как сияющая в небе полная луна. Она провела рукой по своим развязным волосам с цветочным венком на макушке.

«И как она умудрилась до сих не потерять его?» — поразился Семён, ведь свой венок он давно обронил.

— Далеко ли ты собрался? — угадала она его намерения и, не дожидаясь ответа, со смехом повалила на траву.

Семён попытался встать, но девушка снова повалила его и стала катать по земле. Тогда он схватил её за талию и потащил за собой. Они валялись, хохотали и перекатывали друг друга. Семён был рад каждой возможности прикоснуться к ней, и это дурачество доставляло ему неимоверное наслаждение.

Он обратил внимание, что даже сейчас все их действия согласовываются с будоражащей тело музыкой. Они кувыркались на траве, перекатываясь друг через друга, и одновременно исполняли чувственный танец. Они танцевали лежа!

В какой-то момент Славя нависла над Семёном, придавленным к земле. Её сочные груди распластались на нём, прекрасно ощущаемые сквозь тонкое платье, насквозь промокшее от пота. Их лица разделяли лишь несколько сантиметров. Оба замерли в неловкости. Семёну очень хотелось обнять и поцеловать её, но он не решался переступить черту между дружеской проказой и чем-то большим. Чем-то сильным. Чем-то запретным.

И пока в душе Семёна боролись страсть и доводы приличия, Славя взяла и затянула его губами. Сладко. Жадно. Упоённо.Взасос. Не успел он опомниться от нахлынувших чувств, как та уже вскочила и с громким хохотом бросилась к танцующим подружкам.

Семён подобрал упавший венок и приблизился к ней. Славя, взирая невыносимо приветливо, приняла венок из рук,но надела не на себя, а на него. Словно подарок. Семёну захотелось от благодарить её. Он огляделся по сторонам, сходил за валяющимся в траве вторым венком и,вернувшись, не стал его протягивать, а без лишних слов возложил девушке наголову. В её бездонных глазах читалось одобрение.

Семён снова танцевал. Он заметил что все движения присутствующих — невероятно эротичны, изгибы тела — немыслимо откровенны. Сексуальность была разлита повсюду. Вот хвост кошкодевочки обвился вокруг ноги, словно любовник вокруг своей пассии. Он перевёл взгляд на траву —да она же чуть не совокуплялась в похотливых переплетениях! Он обернулся на клён с лентами — и увидел развязные трещины на коре, бесстыдно раскрытые как женские гениталии. Он посмотрел на тянущиеся вверх ветви — и узрел эрегированные фаллосы. Всё стремилось сплестись, соединиться друг с другом в сладострастном экстазе.

«Кумушки» тоже не отставали в этом всеобщем желании. Они обнимались, они касались друг друга, они почти что целовались. Все выпуклости их тела легко читались сквозь полупрозрачные платья.Они стонали от вожделения.

Внезапно «кумушки» дружно сбросили свои сорочки, оказавшись совершенно обнажёнными.

«Вот это да!» — Семён и не мечталкогда-либо увидеть столько голых девушек одновременно.

Они продолжали свой томный танец, и теперь его притягательность стала умопомрачительной. Эти улыбки... эти груди...эти бёдра... эти зелёные волосы.

Семён подошёл почти к самой черте. Он наблюдал радость на их лицах. Он созерцал страсть в их глазах. Каждый жест был призывом, каждый жест был одобрением.

— Иди к нам, Семён! Мы хотим тебя, Семён! — шептали.

Вот уже «кумушки» раскрыли объятия,чтобы принять его, как вдруг Семён разглядел вблизи, что полупрозрачными былине их сорочки, а они сами.

«Вы меня не проведёте!» — погрозил он пальцем и отвернулся от искушения.

— Куда же ты, Семён? Не оставляй нас! —в их мольбах были неподдельные слёзы и отчаянье.

У Семёна в груди всё сжалось от сострадания.

«Они какие-то нереальные! Но они так страдают... Нельзя переступать черту! Я разбиваю им сердце... Может, вернуться?..»

И он бы точно вернулся, если бы не обнаружил, что Славя также осталась без платья и кружится нагишом в свете костра.Она закрыла глаза и исполняла свой голый танец. Совершенно не обращая внимания ни на кого и ни на что.

Если тела «кумушек» были бледными и тонкими, то тело Слави было горячим, было стройным, спортивным, живым.

Хоть Семёну и доводилось уже несколько раз видеть её ничем не прикрытой, оторвать взгляд всё равно было невозможно.

Он плавно, не торопясь двигался навстречу, любуясь её естественной, наполненной жизнью красотой. Её подтянутая грудь заманчиво колыхалась, поблескивая от пота. Её сильные ноги кружили тело.Её широкие бёдра покачивались в такт сводящей с ума музыке. Её натруженные руки были подняты над головой и притягательно двигались. Её светлые, едва заметные волоски прикрывали лоно, но не скрывали желаний.

Две другие девушки тоже остались без платьев. Их стройные, худощавые тела были преисполнены природной грациозностью.Любое их движение соблазняло само по себе. В любом изгибе читалась страсть. Их маленькие груди не так бросались в глаза, зато пленяли сердце своей аккуратностью и нежностью. Словно спелые яблочки, они завлекали и пробуждали аппетит.Сексуальный аппетит. И они же обещали насыщение, стоит лишь их вкусить...

Девушки приблизились к Семёну и, без лишних слов, принялись его раздевать. Обе были пьяны от истомы.

— Освободи себя, — говорила женщина-кошка.

— Сбрось всё лишнее, — вторила Сова.

Одним рывком они расстегнули рубашку — остававшиеся пуговицы разлетелись по поляне. Нека тянула за рукава, а её подруга снимала шорты. Оттопыренные трусы последовали за ними. Ботинки Семён скинул сам. Сова сдёрнула носки, пока кошкодевочка поддерживала его, упираясь в спину твёрдыми сосцами.

Похоже, неловкость здесь испытывал только Семён. Но его стеснение быстро прошло, улетучившись вместе с одеждой,вместе со страхами, вместе с запретами.

Сегодня Купала. Сегодня Королевская ночь. Сегодня можно всё. Совсем всё.

Купала!

И вот все четверо снова пляшут у костра.Нескромные взгляды исследуют тела друг друга. Никто не скрывает своих желаний. Никто их не стыдится. Достоинство Семёна стремится ввысь. Капли опадают с кучерявых волосков.

Купала!

Действия стали откровенными как никогда. Они трогают друг друга. Они гладят друг друга. Они обнимают друг друга. Они целуют друг друга.

Купала!

Язык Семёна облизывает сосок Совы, пока сама она ласкает крупную славину грудь. Семён отвлекается, чтобы поцеловать Славянку, но его губы врезаются в кошачье ушко, потому что она сосётся с некой.А та уже давно трётся об его ногу влажной промежностью. Он хотел бы обнять кошкодевочку, но к сожалению, у него только две руки: левой он поглаживает ягодицы Слави, а правой держит за талию Сову, беспредельно выгибающую спину назад и дрожащую от просунутого между ног хвоста, мохнатого и щекотного. Очень щекотного. Это Семёну доподлинно известно, поскольку он обвит вокруг его хозяйства.

Рассказ — мой, картинки — чужие

... нет, это не активисты лгбт.

( Афганистан, провинция Феррах. Бойцы народной милиции правительства, перешедшие на сторону Талибан. Атмосфера праздника и всё такое.)

невидимые комментарии

Интересные древние украинские традиции

Девушки признавались в любви парням

До 17 века украинские девушки могли первыми признаваться в любви парням. О "дикой" традиции вспоминал французский инженер и картограф Гийом Левассер де Боплан в своем "Описании Украины".

Девушка приходила домой к парню, в которого была влюблена, и при всех его родных предлагала жениться. Отказать девушке - считалось плохой приметой. Поэтому парни были вынуждены расстаться со счастливой холостяцкой жизнью.

Между объятиями и сексом

На вечеринках было заведена традиция, которая позволяла молодым людям пообщаться "ближе".

Холостые парни и девушки собирались на вечорницы (преимущественно дома у вдовы, которая должна следить за ними). Здесь они ели, пили, играли в игры, а потом занимались "притулами".

Сформированы пары ложились спать вместе и занимались "сексом наполовину", то есть так, чтобы сохранить девичью невинность. Однако, это не всегда удавалось, часто девушки беременели и даже не понимали, как это случилось. Есть данные, что 45,6% женщин, которые ходили на вечорницы, теряли девственность до брака.

"Вечорниці", Илья Репин, 1881.

Вседозволеная ночь на Купала

Ивана Купала - праздник единения человека с природой. А, как говорится, что естественно - то не стыдно, поэтому в этот день молодежь позволяла себе недозволенное, но такое естественное.

Девушки плели венки и бросали их в воду или огонь, если парень получал венок - девушка была вынуждена целоваться с ним. Кроме того, весь вечер девушка должна была провести с парнем в паре. И мало что могло случиться между молодыми людьми ночью в лесу во время поиска цветка папоротника без присмотра строгих взрослых...

Купала в Украине празднуют и сейчас: с венками, пением и иногда голыми танцами вокруг костра.

"Ночь на Ивана Купалу", Генрих Семирадский

"Русалки", К.Е. Маковский

Бокал девственности

Старинный гуцульский обычай, который сломал не одну жизнь молодой женщины, описывает писательница Мария Матиос.

На следующий день после первой брачной ночи в присутствии всех гостей молодой произносил тост-благодарность отцу невесты. Отец подходил к столу, за которым сидят молодожены. Молодой правой рукой брал деревянный бокал, указательным пальцем закрывая дно, говорил тост "Пью к вам, отец" и выпивал, не отпуская пальца от дна.

После этого алкоголь наливался для отца невесты. Если невеста была целомудренна - бокал был без дырки на дне. Если же добродетель невесты была нарушена до свадьбы - жених давал отцу бокал с дыркой и отец при всех гостях обливался напитком.

Жениху в первую брачную ночь помогал дружба

Первая брачная ночь молодоженов была развлечением для всех гостей. Пока пара впервые занималась сексом, под дверью стояли гости и пели срамные песни. На нежности молодожены имели не более получаса.

Разумеется, не всех мужчин такое настраивает на нужный лад. Поэтому, если жених не справлялся, - ему на помощь приходил старший дружба. Причем часто это был близкий родственник жениха, а в некоторых случаях помогал отец жениха. Если они за это не брались, невесту девственности лишали свахи пальцами.

Девственность на показ

Простыню или рубашку с кровью после первого полового акта невест выносили на всеобщее обозрение. Если невеста оказалась уже "начатой", получала клеймо на всю жизнь.

"Натурщиця", Т.Г. Шевченко

Женщина и кровь

Менструальную кровь украинцы считали нечистой. В "эти дни" женщины должны были преимущественно сидеть дома. Им нельзя было что-то делать по хозяйству, ни принимать роды, ни даже ходить на похороны.

Так как белья не носили, кровь просто стекала по ногам и загрязняла длинную рубашку.

Нечистой считалась кровь, которая вытекла при рождении ребенка. Женщина после родов 40 дней не выходила на люди.

Влагалище - канал в загробную жизнь

Кровь во время менструации считалась опасной для мужчин. Влагалище, из которой вытекает кровь, считали каналом в загробную жизнь, что может затянуть в себя и укусить.

Приворожить мужчину кровью

Несмотря на то, что наши предки считали кровь во время менструации грязной - ее использовали для приворота! Считалось, если подмешать кровь мужчине к питью, то можно было приворожить его на всю жизнь.

Веточка в крови

Охота в горах всегда отличалось от охоты в другой местности. Жители гор издавна имели уважение к зверю. Некоторые странные обычаи охотники соблюдают до сих пор.

Когда животное убивают, охотник крестится, снимает шапку и становится перед ней на колени.

Если охота происходит в дубовом лесу, то дубовую веточку обмазывают кровью убитого животного и вставляют в шляпу охотника.

Дерен белый 

Ворота на крыше

На Андрея парни имеют право делать убытки без наказания. Ранее парни возле домов девушек запутывали дорогу нитями, ставили чучела. А чаще всего (традиция сохранилась до сих пор) снимали ворота и прятали их неподалеку, например, забрасывали на крышу.

Лечение мистикой

У гуцулов есть много рецептов для оздоровления с помощью различных мистических обрядов. Больному, например, моют руки i ноги водой, которую потом выливают на собаку, чтобы вредило собаке, а не ему. А когда весной принесут из леса первый букет сон-травы, один цветок разжевывают и глотают, чтобы целый год быть здоровым. При первом громе гуцулы считают полезным ударить головой о камень i говорить: "Тоді би боліла голова, коли захворіє се каміння". Когда впервые загремит, также хорошо бы прикусить железо, чтобы зубы не болели.

Больного туберкулезом на солнце обливают специально приготовленной жидкостью. В горшок кладут три головки чеснока, затканные в картофелину, три камни, ложку, пять веретен i нож. Затем в горшок набирают воды с поверхности реки с отверстием по течению, а потом ко всему добавляют пепел и варят в течение трех суток до восхода солнца с таким заказом: "Пропади, хворобо, туди, де кури не кудкудачуть, гуси не гогочуть, куди вода не затікає, сонце не заглядає, місяць не засвітить, а то я тебе голками поколю, камінням розіб'ю, ножем розріжу, водою задушу, ложкою відстороню, веретеном відплету".

Роковым днем ​​гуцулы считают среду. Кто тот день заболеет, утверждает поверье, тот непременно умрет.

Яйцо, которое найдет клад

В пасхальную ночь украинцы старались не спать. Считалось, кто уснет в эту ночь, - весь год будет сонным.

Поэтому пока не спали, развлекались как могли. Наши предки верили, что в пасхальную ночь красное яйцо поможет найти сокровище. Считалось, что яйцо, нагреваясь в руке, указывает на скрытый клад. Однако этот обряд называли опасным.

Гадание на праздники

Во время Рождественских праздников, Нового года и Крещения на Гуцульщине практикуют различные гадания. На Рождество хозяин должен отобрать у первого колядника палку и ударить ею корову, чтобы она стала тельной.

Перед наступлением Нового года на печи раскладывают столько горячих угольков, сколько человек в семье, отметив, который уголек кому принадлежит. Гуцулы верят, что члены семьи будут умирать в том порядке, в котором угасают угли. В ночь на Крещение гуцулы ждут, что откроется небо. Кому удастся это увидеть, тот получит то, что просит. Считается необходимым попросить Бога, чтобы душа попала в рай. А накануне Крещения гуцулы хорошо кормят скот, чтобы он не жаловался на хозяев. Считается, что в ночь на Крещение получает способность говорить и скот, и вообще все живые и неживые предметы.

А для прогнозирования погоды на весь следующий год гуцулы гадают на луке. В предвечерье дня заговенья перед пасхальным постом посыпают солью 12 луковиц. Какая из них по счету на утро станет слишком влажной, в соответствующем месяце будут дожди.

Домовой, выношенный под подмышкой

Жизнь гуцулов всегда была связана с верой в духов, потусторонние силы, ведьм и тому подобное. Но представители этого горного этноса не только верили и предохранялись от загадочных сил, но и сами выращивали их.

Гуцулы считали, что снесенное яйцо черной курицы можно выносить газдивника (домового). Такое яйцо они носили под подмышкой 9 дней. Этого бытового черта называли "хованцем", "Антипкой, "служкой".

Круг от нечистой силы

На Закарпатье на Юрия собирают волшебные травы. Вечером к каждой траве надо прикоснутся палкой, чтобы ему не помешали ведьмы.

Спать ложились прямо у трав. Причем нельзя разжигать костры, а вокруг себя надо обвести круг, чтобы защитить себя от нечистых сил. А уже утром травы начинают собирать и перед каждым говорят: «Беру зілля незнаноє, аби було хосенноє". Идя домой с травами, надо избегать всевозможных встреч.

"Запечатанная" вышитая сорочка

Вышитая сорочка - идентичность украинцев. Ее носили в будни и праздники. Но так как наши предки были суеверны, вышитую сорочку "запечатывали" от злых духов. Для этого в вышивке нарушали симметрию. Наши предки верили, что им это может помочь.

Есть из одной тарелки

На Рождество была традиция, когда все члены семьи ели блюда из одной тарелки. В некоторых семьях эта традиция сохранилась.

Топор и страх

На Рождество, а иногда на Новый год хозяин дома пугал деревья. Для этого он брал топор и замахивался им на дерево, которое плохо родило. Но не рубил его, а только пугал. Кто-то из членов семьи должен вступиться за дерево и обвязать его соломенной перевеслом.

В некоторых регионах дерева трясли и обмазывали тестом. Это должно было помочь урожайности.

Сено на полу

На Рождественские праздники в доме на пол стелили сено или солому. Так по ней и ходили до третьего дня Рождества или утром на Новый год. После этого сено выносили и сжигали его на дороге, у ворот или в саду. Иногда через этого огонь прыгали.

Игры на похоронах

Гуцулы - особые люди, и даже похороны у них не похожи на похороны других этносов.

Умершего здесь держали два дня, на третий хоронили. По вечерам вокруг покойника собирались родные и соседи, дьяк читал псалмы, а после того всех угощали водкой.

Дикой традицией гуцульских похорон являются так называемые "грушки". Это игры, в которые играла молодежь во время похорон, вроде тех, в которые играли во время весенних гуляний и свадеб.

(можно посмотреть в фильме "Тіні забутих предків")

Коза при мертвеце

В быту населения Карпат и Прикарпатья также была традиция играть в игры при мертвеце. Для этого в частности использовался макет головы козы, который носили на шесте, похожий на тот, который носят на Меланку.

Также пели и танцевали, провожая умершего в другую жизнь.

Покойный, который пьет воду

Верховинцы перед домом, где лежал покойник, разжигали костер и трубили в трембиты.

В доме не пили воду, поскольку считалось, что ее могла пить душа. Если кто-то хотел сесть на скамейку, то дул на нее, чтобы не раздавить душу покойного.

Запутать дорогу мертвецу

Те же верховинцы гроб из дома выносили так, чтобы помешать умершему отыскать дорогу домой. Покойника выносили ногами вперед через заднюю дверь. Затем трижды стучали гробом о порог, чтобы умерший попрощался с предками и больше не возвращался.

Когда гроб из дома выносили, на том месте, где она стояла, разбивали новый горшок. А путь, которым выносили покойного, посыпали рожью и ячменем, чтобы дома больше никто не умирал.

Пикник на могиле

Хотя христианская религия и церковь просит этого не делать, существует традиция с устроение "пикников" на кладбище. На могилу в разные праздники приносят еду и даже алкоголь. Это все расставляют и оставляют покойнику. Кроме того, родные пьют над могилой. (хотя это сейчас пока тяжело назвать древним обычаем)

Уважение к огню

Отношение к огню у горцев очень уважительное, примет и суеверий, касающихся огня, в них немало. Гуцулы верят, что, когда ребенку подать хлеб над огнем, он обязательно вырастет вором. А если кто плюнет в огонь, у того на языке образуется пузырь. Грехом также считается бросить в огонь волос. Когда огонь в печи сильно трещит, гуцул скажет, что в дом придет разгневанный человек.

Чтобы пожар не распространялся, надо голым обежать вокруг дома. Для этого же соседки перед домом должны обращать сито в направлении противоположном тому, в котором движется огонь. А если дом загорелся от удара молнии, то потушить огонь, считают гуцулы, можно только молоком.

По данным Канадского института счастья, после легализации в стране марихуаны граждане стали счастливее на 60% больше в сравнении с соответствующим показателем прошлого года, в то время как государственный бюджет дополучил уже свыше 4,5 млрд долларов.

После ночных гостей вылез утром из машины, походил вокруг с детектором искривления. Стрелка гуляет, видимо и правда что-то странное было ночью, решил подальше отъехать на всякий случай. В итоге на одном из холмов остановила природоохранная служба, на границе территории.

Сотрудниками оказались очень позитивные и общительные мужики, проверили машину, посмотрели документы, постояли, пообщались. Про байтырок, которых они называют "булбулын ур дам", слыхали, даже натыкались сами иногда.

Спрашивали еще, не железнодорожники ли с транс-балканской магистрали институт оповестили, что этот сердитый народец из глубин степи снова вылез. О них иногда по два-три года ни слуху ни духу, на контакт выйти не всем удается.

Я удивился, и как мне объяснили, чебурашки оставляют метки на грузовых вагонах, советовали полюбоваться на это дело. Не каждый, мол, таким похвастаться может. Еще отметили мне на картах пару скрытых памятников, теперь есть куда съездить, посмотреть. Про вагоны правда, не совсем понял, что имелось ввиду.

День восемьдесят третий. Объезжал те места, про которые говорил сотрудник природоохраны, действительно красивые памятники. Плиты с разными узорами расположены вокруг центральных менгиров. На самих менгирах бронзовые или медные маски висят, по три штуки, все зеленые уже от времени. Приборы им больше тысячи лет дают.

На крайней остановке заметил чебурашку, причем из другого племени, судя по виду. Зубы торчащие отсутствуют, вместо них краской нарисованы такие же. Может какое-то ответвление? На знаки торговли и мира не особо обратила внимания, спустилась под холм и ушла к ездовой козе. Ну хоть не прогоняла, правда следила за мной пока я не уехал.

Институт баллов щедро отсыпал, еще два месяца в запасе есть.

Пробовал проехать в глубь территории, но мне недвусмысленно показали, что дальше нельзя. Выскакивают на своих зайцах перед машиной, руками машут, знаками запрещают. Что же, караван-сарай я конечно так не увижу, обычного торговца туда видимо не пустят. Тогда задумался, пустят ли туда кутухту - колдуна?

Попросил Мурманяна прислать с института все нужное. Старый знакомый, и с правилами у него такие же отношения как и у меня. Вечером с помощью этилового эфира борной кислоты продемонстрировал чебурашкам зеленое пламя прям в руке. Не то чтобы прям вышел фурор, даже руки осматривали и обнюхивали, не самый доверчивый народец. Но точно слышал, как кто-то шептался, что я кутухта, все-таки не смогли понять, как эксперименты из школьной программы работают. Теперь посмотрим, что изменится.

Сидел в машине, никого не трогал, записывал кое-какие наблюдения в дневник. Прискакала кучка байтырок, но мне не до них было — оставил им магнитофон, пусть веселятся. Спустя полчаса слышу: на улице посвистывания и напевы стихли, только радио шумит. И затем какой-то рык прокатился, словно собаки за окном чужого услышали.

Выглянул наружу — стоит из другого племени чебурашка, но вдалеке. Пальцами тыкают остальные, шипят - Уштуг! Уштуг! - подумал, название племени. Решил, как-то не международно это, одно племя игнорировать, а с другим общаться. Показал знаки мира, та приблизилась. Остальные отошли слегка, бубнят что-то недовольно, но не лезут.

Вытащил бусы и мелки для рисования, всякую мелочь на продажу. А та ходит вокруг, нос воротит, и щурится так недобро. На меня так последний раз бывшая жена смотрела при разводе, только та вообще все забрала, а этой будто и не надо ничего. Потом началась среди них перепалка, слово за слово, полезли колючие словечки на байтырском. Уштугша эта в итоге схватила красных бус целую охапку, трясет перед другими и хихикает. Что тут началось!

Я в такой ярости еще этот народец не видел, даже когда при первой встрече машину мне колотили. Стоят, руками машут, клыки наружу, я уж бояться начал, что до кровопролития дойдет, а там и ко мне претензии будут. Но нет, обошлось в итоге, как мог на местном языке объяснил, что не надо так. Все пофыркали друг на друга да как по команде сели на скакунов, кто на чем, и уехали в степь в разные стороны.

Сижу дух перевожу. Чуть войну племен не спровоцировал, идиот.

После первых дождей трава поднялась, растет как безумная, скоро по пояс уже будет наверное. Сидел у лагеря, делал фото интересных орнаментов на одежке у местных, институт такие вещи до сих пор просит.

Тут услышал свист, да такой что аж уши заложило - обернулся, вижу птица какая-то с неба падает, словно подбитая. И байтырка стоит, но лука у нее не было. Про это нам упоминали, что про этих чебурашек ходят такие поверья, но я честное слово думал, что это все просто так...

Подошел поглядеть, и правда: перепел лежит мертвый, вокруг еще эта черная птица скачет чудная и зубами щелкает, будто какой-то танец исполняет. А хозяйка ждет в стороне, пока та напрыгается, не мешает. Поспрашивал у свистуньи, что это да как, но, увы, из объяснений не понял толком ничего. Разве что свистнула при мне пару раз в небо, но кроме ушей моих уже никто не пострадал.

Внимательно бы посмотреть на это дело, но в институт все равно отправил сообщение. Пусть и тянет на икштымского гомункула пока что, но пару баллов накинули, тоже заинтересовались. Уж приукрасить-то я умею.

Погодка хорошая наступила, солнце днем напекает, под вечер прохлада из низин поднимается. Подпаучник распустился, местные из него венки плетут, в шапках видать совсем жарко ходить, а может обычай какой.

Присмотрелся к ручным птицам, благо те ко мне немного привыкли, не улетают и не шипят почти. Морды у них конечно совсем не птичьи, скорее человекообразные. Как гарпии какие-то греческие, или сирин, даже грудь в наличии как на старых картинках в сказках. Чебурашки их одевают в маленькие плетеные рубашки из коры или кольчужки из монеток. На голове иногда ободок с двумя серьгами, а вот клобуков закрывавших глаза не замечал, видимо не требуются.

Вообще очень дрессированные существа, по интеллекту наверное как крупные попугаи - знают слова на байтырском, явно осознанно их используют, если хозяйка танцует то птица на голове сидит и повторяет движения. В охоте используются редко, наверное их больше для красоты держат, хотя как по мне, то большая часть прям страшная.

Еще заметил, что они яйца несут, прямо в шапки на которых сидят. Снесется, каркнет что-то, чебурашка снимает головной убор, яйцо достает и прячет в маленький карманчик, там же на шапке. Яйца очень чудно выглядят, по цвету как бензиновое пятно на луже, все переливается. Мне правда ни разу этих яиц не предлагали, хотя видел, что между собой местные ими меняются.

С утра пораньше отправился на дальние холмы пешком, лень было лагерь отцеплять от машины, да и пройтись захотелось. Думал, вдруг там рисунки новые будут на камнях или что-нибудь подобное. Степь довольно обманчива, вроде смотришь — холмик, рукой подать, а полдня ушло туда и обратно.

К машине уже подхожу, вижу — стоит коза с седлом, мордой в окне, занавеску жует. Я машину обычно не закрывал, местные жители проявляли до этого момента удивительную вежливость и в кабину ни разу не пытались попасть. До этого момента. Сунулся в машину, а там уже оккупировали мне все.

По всей кабине раскиданы шмотки, сапоги да сабли, окна нараспашку. На тумбочке сидит гарпия и шипит на меня, будто я тут не к себе зашел. На диванчике аж с ногами развалилась уштугша, журналы листает, привыкает! И смотрит так с недоумением, словно я и вернуться сюда уже не должен был.

— Вам чё надо, - говорю, - Гражданка?

А та даже в позе не поменялась, хихикает только, противненько так "сьсьсьсьсьсьсь", как змея. А уж как козлиной шерстью несло в кабине, словами передать сложно. Еле-еле на ломанном байтырском смог объяснить, что я тут вообще-то живу и в гости никого не звал.

Разговорился хоть потом, словарик в блокноте немного пополнил, пока непрошеная гостья пальцами тыкала в журналы и тявкала что-то. Слава богу, на закате собрала вещи свои да уехала, проветрить только не удалось, увы.

Королевская ночь (часть 4)

Девушка взяла его за руку.

— Торжественная часть закончена, — она улыбнулась. — Пошли веселиться!

— А что делать-то? — он улыбнулся в ответ.

— Сам почувствуешь... — сказала она многозначительно и отвела взгляд.

Семён вернулся поближе к центру. Он глубоко вздохнул, и в голову ударил пряный аромат трав.

«Этот запах... он пьянит!»

Славя снова взяла бубен.

Тууууум! Тууууум! Тууууум!

Теперь бубен звучал сильнее и глубже.Как будто звук шёл не из маленького инструмента, а поднимался от земли.

Тууууум! Тууууум! Тууууум!

Семён ощутил, что каждый удар отдаётся в его теле слабой вибрацией. Но постепенно она усиливалась.

Туууууум !Туууууум! Туууууум!

Монотонные звуки бубна что-то пробуждали в нём. Доселе неведомые ему чувства и ощущения. Они разливались по телу приятным теплом.

Туууууум! Туууууум! Туууууум!

Семён не заметил, когда начал притоптывать в такт. А вот Славя уже давно плавно покачивалась.

Туууууум! Туууууум! Туууууум!

Из леса и со стороны пруда начали выходить незнакомые девушки в простых длинных платьях до земли. С зеленоватыми волосами и травяными венками на головах. Странные какие-то. Вышли на поляну и остановились у черты. Было видно, что они хотят сюда, по почему-то не заходят вкруг.

— Славя, кто это? — насторожился Семён.

— Это кумушки, — отвечала она, не нарушая ритма, — пусть погреются. Только не подходи к ним близко!

Туууууум! Туууууум! Туууууум!

 «Кумушки»окружили поляну, принялись хлопать в ладоши в такт бубну и пританцовывать. По большей части, это были молодые девушки, некоторые постарше. И все очень красивые.Вероятно, здесь вообще не водилось некрасивых. Их простые белые сорочкина половину просвечивали при свете костра. Семён оценил стройность фигур.

Туууууум! Туууууум! Туууууум!

Славя стала перемещаться, отбивая ритм.Рукоплескания «кумушек» сливались с монотонным бубном, создавая резонанс.

Туууууууууууум! Туууууууууууум! Туууууууууууум!

Звуки раздавались отовсюду и разливались по поляне. Казалось, что мощная пульсация пронизывает всё вокруг.

Туууууууууууум! Туууууууууууум!  Туууууууууууум!

Семён закрыл глаза. Он прислушался ксвоим ощущениям и понял, что его сердце тоже бьётся в такт. И с каждым ударом гонит по венам сами эти звуки.

Туууууууууууум! Туууууууууууум!  Туууууууууууум!

В какой-то момент Славя сменила ритм.Семён почувствовал, что его тело самопроизвольно двигается от этих звуков.

Туууууууум! Ту-тууууууум! Туууууууум! Ту-тууууууум!

Он открыл глаза. Незнакомые девушки взялись за руки и водили хоровод вокруг черты.

Туууууууум! Ту-тууууууум! Туууууууум! Ту-тууууууум!

Где-то заиграла свирель, хотя ни у кого в руках не было этого инструмента. Невидимый музыкант импровизировал, и эта мелодия удачно сочеталась с ритмом бубна.

Туууууууум! Ту-тууууууум! Туууууууум! Ту-тууууууум!

Славя уже вовсю плясала. Какой-то очень простой, даже примитивный танец, но наблюдать за ней было само удовольствие. Семёну захотелось присоединиться к ней, но он совершенно не умел танцевать.

Туууууууум! Ту-тууууууум! Туууууууум! Ту-тууууууум!

Музыка стала более замысловатой. Более зажигательной. Тело Семёна извивалось и дёргалось, то плавно, то резко.Казалось, оно движется само, без участия Семёна. Танец это напоминало очень отдалённо.

Туууууууум! Ту-тууууууум! Туууууууум! Ту-тууууууум!

Славя запела. Что-то народное:

За рекой горят огни.

Погорают мох и пни.

Ой, Купало, ой Купало,

Погорают мох и пни!

И выдавала в качестве припева:

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Семён не вслушивался в слова. Ему просто нравилось звучание её голоса, усиливающее эту пронизывающую насквозь пульсацию. Казалось, то была пульсация самой жизни.

В ночь Купалы не будем спать —

Мы будем петь, цветочки рвать...

Семёну уже было плевать, что он не обучен танцевать — его неуклюжие движения приносили ему кайф.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Кумушки тоже плясали как умели, при этом призывно глядя на Семёна, как будто хотели, чтобы он подошёл поближе. Но тому было не до них — он был полностью поглощён музыкой и своим примитивным танцем.Теперь Семён понимал, почему многие люди так любят ходить на дискотеки.

Рассказ — мой, картина — Ивана Крамского

Офицеру ВСУ светит 10 лет тюрьмы за спасение солдат.