Использовать свечи из других храмов

Как еврей Ямайкер довел дело до того, что в церковь нельзя прийти со своей свечкой

Общеизвестно, что при входе практически в каждый российский православный храм висит раздражающее объявление, воспрещающее ставить в храме свечи, купленные в другом месте. Откуда и как православным пришла в голову такая несообразная идея?

Как ни удивительно, историческая наука нашла ответ на этот вопрос. Во всем виноват некий еврей Ямайкер, цеховой ремесленник города Митавы, в 1880–х годах содержавший в Орле свечной завод. 

К началу 1880–х годов церковные свечи делал и продавал кто угодно. Некоторые, но не все, епархии имели свои церковные заводы, иные приходы закупали свечи у них, а иные у частных производителей, большинство верующих покупали свечи в храме, но кто–то мог купить их и в лавке — никто не обращал на это внимание. В принципе, ситуация была похожа на современную торговлю иконами и крестиками — большая часть такого товара продается в церквях, но никто не запрещает частному бизнесу изготавливать эти предметы и продавать их в любом магазине. 

Случайное происшествие изменило ситуацию. В 1886 году орловская полиция прицепилась к нашему Ямайкеру, обвиняя его в продаже поддельных церковных свечей. Полиция полагала, что Ямайкер, как еврей, не имел право производить и продавать церковные свечи (лицам нехристианских вероучений воспрещается писание икон, изготовление крестов и других подобных сему предметов чествования христиан, равно как всякая вообще торговля всеми означенными предметами), тем более поддельные, то есть не чисто восковые. Ямайкер ловко оправдывался: он производил свечи для еврейских молелен и никогда не называл их церковными, следить же за тем, что будут делать со свечами покупатели, он не способен. Свечи не были чисто восковыми, как того требует обычай для церковных свечей, именно потому, что Ямайкер и не собирался продавать их как церковные. Заметим, что не будь Ямайкер евреем и делай он свои свечи из чистого воска, полиция не имела бы к нему претензий.

Объяснения были резонными, но как–то подгадить еврею (в рамках общей антисемитской политики 1880–х годов) очень хотелось. Дело ушло на министерский уровень. Министерские чиновники раскопали закон 1808 года, по которому розничная торговля свечами была монополией церкви, а производство и оптовая торговля могли быть частными. Закон никогда не исполнялся и был забыт ровно по той причине, на которую указывал Ямайкер — никто не мог понять, чем именно церковная свеча отличается от обыкновенной свечи.

Бюрократические колеса начали медленно крутиться. От Ямайкера персонально отстали и начали решать проблему на законодательном уровне. Через четыре года, в 1890 году, был принят новый закон "О приготовлении и продаже церковных свеч". Церковные свечи могли быть изготовлены только из чистого воска, изготовление схожих по виду свечей не из чистого воска воспрещалось. Розничная торговля церковными свечами могла производиться только в церквях и церковных лавках. Изготавливать свечи и продавать их оптом (от 20 фунтов) могло любое лицо христианского исповедания. За нарушение полагались сторублевый штраф в пользу церкви и конфискация свечей.

Закон мог работать только при наличии официального описания церковной свечи. Эта большая бюрократическая работа, требующая многих междуведомственных согласований, заняла еще два года. В этот период МВД рассылало по губерниям особые циркуляры, предписывающие полиции временно не применять закон. Наконец, в 1892 году правительство определилось в том, что есть церковная свеча: это свеча из чистого воска, длиной более шести диаметров, с фитилем белого цвета, в который вплетена красная нитка. Закон начал работать.

Хотя закон и позволял частным производителям изготавливать церковные свечи, в последующее десятилетие все епархии завели собственные свечные заводы и запретили приходам закупать свечи в иных местах. Так было уничтожено частное производство церковных свечей. Впрочем, до развешивания позорных объявлений дореволюционная церковь не дошла. Тот, кто желал купить в лавке свечу нецерковных пропорций с фитилем, не содержащим красной нити, а затем поставить ее в церкви, мог делать это невозбранно.