До поры до времени я не смотрел на сестру как на объект сексуального

Домитушничались: женщин не хотят брать на работу из-за кампании против насилия

Неожиданных результатов добилась кампания против насилия над женщинами #MeToo. Работодатели бояться нанимать женщин, чтобы не столкнуться с ее последствиями.

Когда компания #MeToo (Я тоже) только набирала обороты, сразу стало понятно, что в корне своем она глубоко фальшивая. И дело, конечно, тут не в том, что против женщин не совершается насилия. А в том, как она появилась. Многие, наверное, уже и забыли, что кампания это появилась в адрес самого влиятельного продюсера современности – Харви Вайнштейна. Осень 2017 года стало достоянием общественности, что Вайнштейн использовал «служебное положение» для занятия сексом с актрисами. Делал он это не просто так. Все они после этого получали звездные роли, миллионные гонорары и т.п. И делал это десятилетиями. Все стороны это устраивало. Хотя, повторимся, с этической точки зрения, конечно, Вайнштейн был неправ.

Актрисы начали ставить хэштэги #MeToo, подразумеваю, что их тоже сексуально эксплуатировал Вайнштейн. Лживость же акции #MeToo заключается не в том, что женщины подвергались сексуальному насилию, а в том, что десятилетиями они молчали. Но, когда это приобрело эффект флешмоба, все внезапно об этом вспомнили и заговорили. Все заслуги Вайнштейна перед киноиндустрией были перечеркнуты в одну минуты, он подвергся остракизму и даже еще до суда, который идет, был обвинен во всех смертных грехах. Акция же #MeToo давно, кажется, забыла о своем «родителе» и с тех пор живет самостоятельной жизнью.

И вот выясняется, что благородный порыв женщин и активисток рассказать о сексуальном насилии обернулся против самих женщин. Работодатели боятся их принимать на работу, опасаясь риска потом быть обвиненными в сексуальных домогательствах. Об этом пишет Forbes. К таким выводам пришли исследовательские компании LeanIn.org и SurveyMonkey. Для женщин, по крайней мере американских, есть плохие новости. Выяснилось, что #MeToo послужил причиной того, что женщин стали неохотнее нанимать на работу, где требуется тесное межличностное взаимодействие с мужчинами. Например, совместные командировки.

Более того, хэштэг #MeToo привел к тому, что большинство мужчин в США стали себя чувствовать неуютно при рабочих контактах с женщинами. То есть, иными слова бояться их. Наконец, сотрудникам стало просто сложнее общаться с коллегами другого пола.

Хэштэг #MeToo ударил не только по рабочей атмосфере и шансам быть принятым на работу, но и персонально по красивым и привлекательным женщинам. Против них теперь есть предубеждение у работодателей и сотрудников. Им также стало сложнее устроиться на работу. Наконец, мужчины начали избегать общения с женщинами на работе, если оно происходит один на один. Чтобы не быть потом обвиненными в каких-либо домогательствах.

Резюмируя можно сказать, что идея хэштэга #MeToo хоть и была благородная, привела к совершенно противоположным результатам. Женщины не смогли освободиться от груза сексуального насилия, а только усложнили себе возможность быть принятыми на работу.

Пруф: https://www.infox.ru/news/285/223851-domitusnicalis-zensin-ne-hotat-brat-na-rabotu-iz-za-kampanii-protiv-nasilia

Хз как быть

Повестку пока не получил. Сижу бухаю. Отец двоих детей - старший инвалид первой группы. Может и не будет мне повестки, но на душе кошки уже выскребли всё то только можно. Очень переживаю за друзей, получивших повестки. До сих пор не могу поверить что это всё реально. Хуйло совсем ебанулся. Сейчас в голове только одна мысль - неужели контрактники кончились??? Все контрактники кончились.
Нет, вы не подумайте, я против этой ебучей войны. Но воевать должны профессионалы. Те для кого война - профессия. А так получается что больше некому воевать? Пора вытаскивать тех кто в запасе? Украинцы, вы там магией воюете? Ну и нахуй мне такая родина? Сыну платят жалкие 25 тыщь в месяц. Типа на лечение, но этих денег не хватает. Я работаю на двух работах и ищу фриланс, чтобы выплачивать кредиты и сводить концы с концами. Нахуй мне такая страна? Ватники скажут что всё хорошо же, что государство помогает. А я скажу что они могут идти нахуй! А еще лучше самим стать инвалидами, и тогда мы посмотрим кому там государство помогает... Доступная среда??? Мы в детскую поликлинику забираемся по лестнице на руках, ибо у них нет эспандера! Сын уже весит 50кг. Не каждый взрослый мужчина вывезет таскать такой вес по этажам больницы. К терапевту на второй, потом к кардиологу на третий, эндокринолог - первый, потом опять к терапевту, и еще куда-нибудь.
Я устал... Еще и эта могилизация... Я пьян и в депрессухе. Надеюсь Пыня уже сдохнет наконец...

Пыль в механизме, глава 14(1)

Предыдущая часть: https://joyreactor.cc/post/5145279
То же самое, но на autor.today: https://author.today/work/70502
Первая часть: http://joyreactor.cc/post/4052961

Нет, ну вот последние полгода это ну вот просто вот ну как бы это ну хуйня какая-то.

Лёжа в темноте, на неизвестной глубине, с гудящей головой, Зиверт впервые за долгое время испытал приступ неподдельной паники. Не потому что Милли пропала — она пропадала постоянно, как только ей становилось скучно, и иногда, на то, чтобы найти её, у мага уходило несколько недель. Но вот чего за ней не водилось, так это привычки бросать дела на полдороги. Зиверт изо всех сил зажмурился. Ничего не изменилось — тьма была непроглядная.
Пролежав так с минуту и выровняв дыхание, он глубоко вздохнул. Если Милли до сих пор не запнулась об него с громкой руганью, значит, её действительно нет рядом. Её утащил поезд? Может, она лежит где-то рядом? Сосредоточившись, Зиверт вызвал светлячка и открыл глаза. Крошечное помещение осветилось неровным светом. Большую его часть занимал какой-то старый аппарат, скорее всего компрессор. Зиверт посмотрел на шахту, из которой выпал, и понял, что не переломал об него ноги только чудом. Что-то странное творилось с тенями, расползшимися по стенам. Они дрожали и вздрагивали, как будто освещались не шариком ровного света, а костром или факелом. Да и свет был непривычный, не белый, а скорее зеленоватый. Зиверт подтянул светлячка на уровень глаз и прищурился. Шарик то разгорался, то затухал, как свеча на ветру. Явный признак присутствия магических полей. Задумавшись об этом, Зиверт вдруг заметил, что воздух был невероятно сухим и колючим. В нём явственно чувствовался привкус озона, как перед грозой. Он вытащил флягу и сделал глоток. Вода, казалось, испарялась на губах и почти не попадала в рот.
Единственной приметной вещью в помещении, кроме сломанного компрессора, была чёрная металлическая дверь. Зиверт наудачу толкнул её, но та не поддалась. В поисках чего-нибудь похожего на рычаг, Зиверт облазил весь компрессор. Наконец, найдя какую-то трубу, он принялся её выкручивать, но вдруг замер. Стены явно вибрировали, очень слабо, но всё же заметно. Маг приложил руку к бетону и с минуту прислушивался. Вибрация не стала ни слабее, ни сильнее, но не прекратилась ни на секунду. Отчасти было похоже, что соседи с верхнего этажа двигают комод. Пожав плечами, Зиверт вернулся к трубе.
Под напором рычага и неуверенных пинков дверь всё-таки сдалась. Как оказалось, она не была заперта, просто заржавела. Странно, такое количество ржавчины никак не вязалась с количеством влаги в воздухе. Зиверт с сомнением поковырял пальцем дряхлые петли и, старательно пригнувшись, вышел в коридор. С некоторых пор он решил относиться к собственной голове с большим вниманием.
Коридор встретил мага миганием оранжевых ламп. Сначала он было решил, что включена тревога, но сирены не звучали, а лампы мигали вразнобой — видимо, просто от старости. Больше походило на аварийное освещение. Зиверт неуверенно потоптался на месте. Коридор был узким, таким, что в нём с трудом могли разминуться два человека. В обе стороны уходили обшарпанные бетонные стены без видимых отличий, и терялись в полумраке. Маг на пробу прошёл сначала с десяток шагов в одну сторону, потом в другую. Во второй раз светлячок замерцал сильнее, и, решив, что какой-то знак лучше, чем вообще никакого, Зиверт продолжил идти.
Двери попадались через неравномерные промежутки, и каждая была наглухо закрыта, а некоторые вообще заварены. В коридорах, всегда поворачивавших строго на девяносто градусов, встречались ниши, в которых стояли пустые вёдра и старые швабры с заскорузлыми тряпками. Ничего менее таинственного и представить себе было нельзя. Зиверт почувствовал, что голова с каждым шагом кружится всё сильнее, и привалился к стене. Происходили ли события последних дней на самом деле? Может, он просто перебрал в пабе и заблудился в кладовке? Он потряс головой и двинулся дальше, придерживаясь за стену и глядя под ноги. Поэтому, когда стена вдруг закончилась, он чуть не упал. Коридоры закончились.
Зиверт стоял в огромном зале, ошеломлённо озираясь по сторонам. Он был даже больше, чем депо, в котором жил поезд, и лучше освещён, так что масштаб сразу бросался в глаза. Вокруг огромной, в несколько обхватов, колонны в центре разместились, по-видимому, рабочие места. Стол с зажимами, большой шкаф на колёсиках, отдельный блок с лампами, напоминающий те, что стоят в стоматологических кабинетах.
“... необходимой частоты и есть самое сложное”, услышал Зиверт.
— Что? — Машинально переспросил он вслух и вдруг понял, что слышал не ушами. Голос звучал у него в голове.
“Зиверт, это ты? Подслушивать вообще-то невежливо”.
— Йор? — Неуверенно спросил маг. — Ты меня слышишь?
“Слышу. Но вот почему… А, прости, забыл сменить частоту. Ты где?”
Прежде, чем Зиверт нашёлся с ответом, призрачный голос продолжил:
“Впрочем, уже неважно. Постарайся ничего не трогать”.
И пропал. Вместе с ним пропало и навязчивое шуршание в голове, вроде радиоэфирных помех. Только сейчас Зиверт вообще заметил, что оно было. В голове тут же прояснилось.
“А вот для этого, пожалуй, слишком поздно”, с каким-то злорадством подумал он, и, шагнув вперёд, немедленно запнулся обо что-то. У стены лежал человек в лабораторном халате.
Естественно, первым порывом Зиверта было схватить этого человека и трясти, пока душа не выпадет из тела. Все, кто знает хоть что-нибудь о том, что происходит, были или мертвы или говорили загадками, и шанс получить информацию от покойников был гораздо выше. Но он сдержался — в основном потому что ужасно устал. Вместо этого маг опустился на корточки и протянул к покойному руку, готовясь связаться с ушедшей личностью.
Но тут же отдёрнул её.
Каждый такой сеанс связи был уникален, но ощущения примерно совпадали. Они были похожи на погружение в чёрную вязкую смолу. Всегда требовалось преодолеть какое-то сопротивление, и Зиверт был готов к этому. Но сопротивления не последовало. Наоборот, что-то потянуло мага вперёд, как будто вместо очередной ступеньки под ногами оказалась бездонная яма. Ассоциация выстрелила быстрее, чем Зиверт успел её осознать, и несколько мгновений он пытался её осмыслить, пока память не подсунула нужное воспоминание. То же самое случилось тогда в доме инквизитора. Казалось, с того момента прошло уже несколько лет. Некромант взял мертвеца за подбородок, покрутил голову, оттянул веко и заглянул в глаза — пустые и стеклянные. Тело на ощупь было холодным, но не ледяным. Дыхания не было, никакой реакции на раздражители. Но не было трупных пятен, не было окоченения. Человек в халате был явно мёртв, но…
“Но” что?
Зиверт не находил ответа, и оттого злился. Покойный ничем не выражал ехидства. Он подчёркнуто спокойно лежал, привалившись спиной к стене. Зиверт вдруг поймал себя на мысли, что хочет врезать по этой безучастной роже. Он вскочил на ноги и сделал несколько неуверенных шагов назад.
“Да что со мной происходит?”, подумал он.
Хотя шум в голове пропал, лучше не стало. Даже наоборот. Зиверт чувствовал, будто снял тяжёлую шапку на морозе и теперь ледяной ветер лез под волосы холодными пальцами. Помотав головой, чтобы собраться, он вернулся к осмотру покойного.
Лабораторный халат ничем не выделялся. Такие халаты шились огромными партиями и попадались в любой лаборатории — чаще в качестве символа, чем ради реальной необходимости. Ходили слухи, что “противный грязно-серый” не был их изначальным цветом, но никому ещё не удалось это доказать. Зиверт привычным движением сунул руку в нагрудный карман, куда складывал вещи каждый, кому хоть раз приходилось надевать такой халат — нижние два всегда были закрыты, чтобы не цепляться за ручки и углы столов — и выудил из него небольшую записную книжку в переплёте из искусственной кожи. Зиверт осторожно потянул за уголок обложки. Некоторые страницы были покрыты неприятного вида маслянистой жидкостью. Смесь запахов болота и железа показалась магу смутно знакомой. Осторожно, чтобы не задеть бурые пятна, он стал листать записную книжку.

К сожалению, довольно быстро выяснилось, что записи не подчиняются никакой системе. Хозяин книжки записывал туда всё, что приходило ему в голову, так что шершавые страницы были покрыты какими-то формулами, ни с чем не связанными числами и заметками, понятными только тому, кто их сделал. На одной из страниц была накарябана строчка из детской считалочки, несколько раз, разными карандашами — видимо, автор подбирал подходящий. На следующей — россыпь цифр и непонятных сокращений, некоторые подчёркнуты, некоторые вычеркнуты. Когда Зиверт был ещё студентом, примерно так выглядела половина его тетрадей. Кем бы ни был хозяин этой записной книжки, он, видимо, работал с автоматонами. Многие страницы были покрыты схематичными рисунками механических тел — и тут рука автора была тверда, а линии чётки. Зиверт невольно залюбовался мастерски выполненными рисунками, хотя их смысл и назначение от него ускользали. Он перелистывал страницы одну за другой, пока целый блок связного текста не бросился ему в глаза.

“Форма”, утверждал автор, “определяет содержимое. Вода принимает форму того сосуда, в который налита. Вопрос в том, как заставить её сохранить форму, убрав сосуд”.

Позднее писавший вернулся к этой записи и обозначил её как “А” — буква была втиснута перед фразой и обведена кружком. Зиверт моргнул и перечитал записку несколько раз. О чём это он? Связана ли она с работой или это просто попытка размять руку? Быстро пролистав несколько страниц, он нашёл ещё одну запись, обозначенную на этот раз как “Б”.

“Содержимое”, гласила она, “определяет форму. Предмет, оттиснутый в воске, создаёт полость, повторяющую его очертания”.

Ниже хозяин книжки пытался решить какую-то проблему. Формулы “А” и “Б” сравнивались, взвешивались и опровергались, это было понятно из условных обозначений логических операций. Непонятны были условия и содержимое, скрывавшееся за буквами, за исключением этих двух. На последней заполненной странице был крупно нарисован математический знак непринадлежности к множеству, все остальные были пусты. Зиверт пролистал записную книжку до конца, но больше ничего интересного не обнаружил. В растерянности, он уставился на покрытые знаками страницы. Сами формулы казались цитатами из какой-то занудной книги, по мысли Зиверта упорно огибали эту деталь, не давая как следует о ней задуматься.
Тяжело вздохнув, он бесцеремонно оторвал у покойного кусок халата, обернул записную книжку заскорузлой тканью и убрал в сумку. Количество этих странных дыр в реальности не могло его не беспокоить. Даже сами воспоминания о столкновениях с ними сложно было удержать в фокусе, но Зиверт наловчился держать их на периферии сознания, как будто играл сам с собой в прятки. О произошедшем в той странной комнате в административном корпусе он, конечно, забыл, но не забыл о том, что забыл. Тут главное было не впадать в рекурсию, иначе голова мгновенно начинала болеть.
Сами по себе такие дыры не были чем-то совершенно новым. Любому достаточно любопытному магу рано или поздно становилось интересно, что находится на изнанке реальности. И он (или она) шёл в архивы, чтобы почитать об экспериментах, проведённых в строго контролируемых условиях. И узнавал, что самая большая дыра была почти три миллиметра в диаметре, что энергии, потраченной на её создание, хватило бы, чтобы вскипятить целое озеро, узнавал об оптических свойствах такой аномалии и огромное количество разной технической информации. Но чтобы из реальности выпадали целые объекты — такого не было никогда. Да и энергии всех реакторов в мире для этого не хватило бы. Зиверт задумчиво сплюнул на пол, ощущая на языке знакомый металлический привкус. Подчиняясь мечущимся в голове мага мыслям, светлячок выписывал над его головой восьмёрки, и тени, порождённые его светом, отплясывали в такт среди загадочных столов и приборов. Может, ответ в них? Чем занимались в этом комплексе? Даже если экспедиция Йора переоборудовала его, то вряд ли радикально. В конце концов, они должны были найти приборы, документацию — словом, всё, чтобы… делать конструктов? Но в них никогда не использовались органические части, только механизмы. Зиверт рассеянно похлопал по сумке, в которой всё ещё лежала металлическая голова.

Столов было много. Они стояли вокруг центральной колонны, образуя кольцо. Старые лампы горели только над некоторыми, но было видно, что они установлены через равные промежутки. Зиверт подошёл поближе, осторожно ступая по разбитой плитке. Здесь, в отличие от почти всего остального комплекса, строители расщедрились на кафель, которым выложили кольцо вокруг колонны. При ближайшем рассмотрении становилось очевидно, что пол уходил к колонне под уклоном, да ещё был покрыт небольшими канавками, чтобы стекало… что-то. Зиверт помотал головой. Воображение немедленно нарисовало ему ужасные картины истязаемых подопытных и кровь, бегущую по желобам, но на самом деле это вполне могло быть масло, или ещё какие жидкости, использовавшиеся в конструктах. Каждый стол, судя по следам на полу, мог быть ограждён чем-то вроде ширмы, а то, что издалека показалось магу зажимами, на самом деле было встроенными приборами. Измерительную ленту и линейку Зиверт узнал сразу. Остальные были более загадочными, но шкалы и деления странных форм красноречиво свидетельствовали об их назначении. Зиверт пробежал по ним пальцами, как будто надеясь что-то выведать. Наверняка кто-то, обладающий нужными знаниями, смог бы получить у них ответы, но для Зиверта они оставались немы.
В ящичках красного шкафа на колёсиках лежали разные детали, видимо, от конструктов. Зиверт наугад открыл несколько и некоторое время задумчиво смотрел на содержимое. Кроме проводов, гаек, болтов и прочих банальных вещей, остальное он видел в первый раз. Единственное, что можно было сказать с уверенностью — содержались запчасти в идеальном порядке. На разложенных по отделениям пучкам проводов сохранились складские пломбы, например, “провод медный, изолированный, 0.5 мм, 1 метр”. Зиверт покрутил в руках свёрнутый провод и аккуратно уложил на место. В нижнем большом отделении лежал ящик с инструментами. Эти, за парой исключений, были вполне обычными — отвёртки, ключи и тому подобное. Зиверт прошёлся по залу, заглядывая во все шкафчики. Там тоже был идеальный порядок — во всех, кроме одного. Этим явно пользовались: упаковки с проводами были вскрыты, а ящик с инструментами пропал. На его месте лежала пачка мятой жёлтой бумаги, покрытой машинописным текстом. Зиверт вытащил её и прищурился, вчитываясь в плохо пропечатанные буквы.
Кто-то собрал разрозненные факты, результаты экспериментов и расчёты в подобие руководства по сборке конструкта. По крайней мере, Зиверт не мог вспомнить, существовало ли официальное руководство, и как оно выглядело. Указания, записанные на этих листах явно были многократно опробованы на практике. То и дело попадались исправления, внесённые от руки. Некоторые цифры были подправлены, некоторые пункты добавлены, один или два вычеркнуты. Голове фактически была посвящена отдельная глава. Зиверт нахмурился. Если обозначения не стёрлись… очень осторожно и скурпулёзно следуя указаниям он, пожалуй, смог бы подключить голову к тестовому источнику питания. Оставался только вопрос разумности этого поступка. Поколебавшись ровно столько времени, чтобы можно было честно сказать себе: “По крайней мере, я сомневался”, Зиверт принялся за работу.

Обвинения в сторону Алека Холовки которые привели к его суициду оказались ложью

http://joyreactor.cc/post/4061356
В этом посте написано как Алека обвинили в сексуальных домогательствах и довели до суицида, главной обвинительница оказалась уже наделавшая не мало шума Зои Квин.
Недавно всплыли её старые твиты которые полностью контрастируют с её рассказом, в котором она утверждала что Алек держал её чутли не в заперти. В этих твитах она беспечно рассказывает как они с Алеком хорошо проводят время делая игру, ходят вместе на разные конвеншены и делают своё детище. Ну и вообще какие они сладкая парочка. Эти твитты она конечно давно потёрла но в статье приводятся скрины.
https://www.thepostmillennial.com/exclusive-zoe-quinns-allegations-are-falling-apart/
С другой стороны уже многие желтушные журналы обвиняют Алека в суициде, осуждают всех кто за него заступается и пишут о том что "хрупкое мужское эго" не должно стоять на пути борьбы женщин за равноправие
https://www.wired.com/story/videogames-industry-metoo-moment-male-fragility/
https://boingboing.net/2019/09/06/staggering-hypocrisy.html